Мне сказали, что на протяжении нескольких дней я ни с кем не разговаривал. Сам я не помнил этого. Дядя пригласил лучшую целительницу, и она пояснила, что мое состояние — результат перенапряжения и нервного истощения.

Дарах держал под чутким контролем уборку урожая, но он оказался крайне скудным.

Последовавшая зима была тяжелой для хурогского народа. Ворсагские воины сожгли дома многих из них, а наспех сооруженные жилища, которыми мы смогли их обеспечить, почти не спасали от холодов.

Дядя пытался уговорить меня отправиться в Ифтахар вместе с мамой, Тостеном и Сиаррой, но я наотрез отказался. Замка уже не было, но люди продолжали жить на этих землях. И все еще находились в опасности. Дарах меня понял.

Однажды после уборки урожая я подробно рассказал ему, кем был для меня Орег. Он слушал очень внимательно.

Товарищи Аксиэля расчистили вход в подземный туннель и, вскоре после того как рухнул замок, ушли вместе с самим Аксиэлем. Он пообещал, что вернется к весне. Сиарра избегала меня, а Тостен сильно за нее волновался, поэтому до самого их отъезда в Ифтахар я практически не общался с ними.

Я много ездил на Нарциссе и Перышке (их и других коней вместе с оставленными нами вещами привезли из Каллиса позднее). Упражнялся с бойцами Синей Гвардии. Принялся разбирать камни Хурога. Сначала я занимался этим один, а позднее к работе подключились Стейла и ее солдаты.

К весне люди уже относились ко мне как к Хурогметену, хотя официально это звание до сих пор принадлежало Дараху.

Мой брат вернулся в Хурог, когда в садах запели малиновки. О его приближении мне сообщила магия.

— Ты похудел, — сказал он после того, как мы обнялись.

— А ты похорошел.

Я не кривил душой.

— Мама умерла. Однажды ночью она пошла гулять в грозу. И сильно простудилась.

Я кивнул. Для меня наша мама давно ушла из жизни.

— Я привез и хорошую новость, — воскликнул Тостен. — Бекрам и Сиарра помолвлены.

Бекрам и Сиарра?.. — эхом отдалось у меня в голове. Никогда бы не подумал…

— Передай ему, чтобы не загонял ее больше в сточную канаву, — пошутил я.

— Сиарра просила передать, что любит тебя и что приглашает на свадьбу. Она ведь теперь умеет разговаривать.

— Знаю.

Об этом мне сообщил Дарах.

— Дядя намеревается вернуть тебе титул Хурогметена. Он уже обратился с официальной просьбой к королю, — сказал Тостен.

— У короля других забот хватает, — ответил я. — Когда о смерти Кариана стало известно всем, ворсагские солдаты спешно отправились в Оранстон. Там с ними расправились люди Хавернесса. Но по окончании войны никто из них не вернулся в Эстиан. Король не посмел сказать им ни слова против. Ведь все Пять Королевств считали их героями. А героев любят и ценят.

— Неужели тебя не радует эта новость? — удивленно спросил Тостен.

Я пожал плечами и провел пальцем по холодному платиновому кольцу.

— Ты приехал насовсем?

— Если ты не возражаешь, то да, — ответил Тостен.

Я крепко обнял его.

— Ты мой брат. Тебе здесь всегда рады.

Разгребая остатки камней с намерением заложить фундамент нового замка, мы наткнулись на пещеру с костями Дракона. Орег был прав: Кариан, Бастилла и два других мага ворсагского короля уже находились в ней, когда Хурог начал разрушаться. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, и определить, кто есть кто, нам удалось лишь по одежде.

Мы закопали их всех в общей могиле вместе с телами других погибших ворсагцев. Останки Бастиллы я переносил собственноручно.

Не знаю, почему, но скелет дракона остался совершенно невредим. Возможно, на него оказала воздействие магия Орега. Аксиэль вернулся как раз, когда мы с Тостеном задумали отнести драконьи кости в поля. Мы сделали это втроем, а там раздробили скелет и, растерев его в порошок, посыпали им землю. Аксиэль вздохнул с облегчением, когда с этим было покончено. Всходы появились рано.

Однажды летом, проснувшись на рассвете, я сразу почувствовал, что произошло нечто грандиозное. Я быстро оделся, умылся холодной водой, оседлал Нарцисса и отправился на прогулку.

Когда тропа, ведущая наверх скалы со старинными дверьми, стала слишком крутой, я спрыгнул с Нарцисса и повел его за собой. Мы почти достигли вершины, когда мой конь встревоженно зафыркал и задергал ушами. Я почувствовал странный запах — жар и горячий металл. Так пахнет в кузницах.

Забравшись наверх, я увидел, что бронзовые двери распахнуты настежь. Незадолго до этого дня мы с Аксиэлем пытались отворить их, но не смогли. О том, как и когда появились двери в этой скале, он ничего не знал.

Я приблизился к ним и с замиранием сердца тщательно осмотрел. Внутренняя поверхность дверей была черной, как будто опаленной огнем.

За ними находилось всего лишь небольшое углубление прямоугольной формы. У меня из-за спины послышался шум чьих-то шагов, и я повернул голову, ожидая увидеть Тостена — если бы это был кто-то чужой, Нарцисс не вел бы себя так спокойно.

На меня приветливо смотрел Орег.

— Привет, Вард!

Я сглотнул, потрясенно глядя на него.

— Надеюсь, ты не попросишь меня убить тебя во второй раз?..

Он взглянул в ту сторону, где когда-то стоял мрачный Хурог, а теперь возвышались недостроенные стены нового замка, и потрепал Нарцисса по голове.

— Ты провел большую работу. А где скелет дракона?

— Мы превратили его в порошок и развеяли в полях, — ответил я.

— Правильно сделали.

Я не мог понять, что выражает его лицо: оно выглядело печальным и в то же время невероятно радостным.

— Я не хотел причинять тебе страдания, Вард, — продолжал Орег, — но, честное слово, даже не подозревал, что не умру. Драконы не стареют, но их можно убить. Я думал, смерть превратит мою душу в камень.

— Что было за этими дверьми? — спросил я.

— Я! — радостно сообщил он. — Я не знал, что в этой пещере хранилось мое тело.

Я сел на камень и закрыл лицо ладонями, совершенно сбитый с толку. В моей голове роились десятки вопросов, но я не знал, какой из них ему задать.

— Ты похудел, — заметил он.

Тостен сказал мне то же самое, когда вернулся из Ифтахара.

— Я думал, я убил тебя тогда! — гневно произнес я.

Орег приблизился ко мне и опустился на колени рядом со мной.

— Почему ты так долго не появлялся? — спросил я, не глядя на него.

— Я был мертв. Вернее, почти мертв, — ответил он. — Сколько времени прошло? Год? Два? Не больше… Ты ведь почти не изменился. Я просто так долго приходил в себя. Мое тело лежало здесь… с момента гибели последнего Императора, то есть на протяжении десятков веков.

— Насколько я понимаю, твой отец заставил тебя носить обличье того человека, которого я убил. Почему же сейчас ты выглядишь точно так же?

Он звонко рассмеялся.

— Потому что он создал то тело точно таким же, как мое собственное. Драконы могут изменять свою форму.

Странно, но от гнева, который я испытывал каких-то несколько минут назад, теперь не осталось и следа.

— Прошло немногим менее года, — сказал я, отвечая на его вопрос.

Орег расслабился и улыбнулся.

— А я думал, на мое восстановление уйдет гораздо больше времени.

— Ты больше не зависишь от этого? — спросил я, кивая на поблескивавшее на моем пальце платиновое кольцо.

Орег покачал головой.

Мне хотелось прыгать от радости, рассказать ему обо всем, что происходило в моей жизни, пока его не было рядом, но я лишь задавал ему вопросы, чтобы просто слышать его голос, чтобы убедиться, что я не сплю.

— Ты последний? — спросил я.

— Существуют и другие виды драконов, Вард. Но они всегда считались редкими. — Он с облегчением вздохнул. — Теперь, когда из моей магии исчез яд, надеюсь, нас станет больше.

— Можно попросить тебя кое о чем? — с нетерпением в голосе спросил я. — Мне всегда безумно хотелось взглянуть на настоящего дракона.

Орег улыбнулся, как обычно, напомнив мне Тостена, сделал несколько шагов назад и начал изменять форму и увеличиваться.

Мы оба забыли о Нарциссе, и сейчас он напомнил нам о своем существовании, испуганно отшатнувшись в сторону. К тому моменту, когда мне удалось его успокоить, в Хуроге вновь появился дракон.

Он был вдвое больше, чем василиск, но выглядел гораздо более угрожающе. Вытянутая морда, лапы и острые когти по цвету напоминали синюю летнюю ночь. Туловище, покрытое переливающейся на солнце чешуей, было перламутровым, а наполовину сложенные крылья — золотисто-черными.

Я завороженно смотрел на своего чудесно изменившего обличье друга и не мог насмотреться.

Дракон расправил крылья — они красиво блеснули в свете утреннего солнца.

Нарцисс испуганно заржал и поднялся на дыбы, а дракон мгновенно сложил крылья и вновь превратился в Орега.

— Честное слово, Орег, мне ни разу в жизни не доводилось видеть ничего более прекрасного! — взволнованно воскликнул я.

Орег обхватил себя руками за плечи и смущенно потупил взгляд.

— Значит, ты позволишь мне остаться?

На душе у меня стало вдруг светло и радостно. И я ответил так, как недавно ответил Тостену:

— Ты мой брат, Орег. Тебе здесь всегда рады.

Когда мы медленно спускались вниз по горной тропинке, я спросил:

— Почему твое человеческое обличье так похоже на Тостена и на многих других людей из Хурога?

Орег взглянул на меня лукаво и задорно.

— Я думал, ты сам знаешь, Вард. Хурог — означает дракон.