Современная электронная библиотека ModernLib.Net

А может, в этот раз?

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Бреттон Барбара / А может, в этот раз? - Чтение (стр. 6)
Автор: Бреттон Барбара
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Пока все, что у нее было, – это случайно оброненные слова, обрывки фраз, никак не складывающиеся в мозаику. Однако Кристина была известна своим терпением и настой­чивостью в достижении цели, К несчастью, именно в этот момент в пиццерию ворвался Джо, а следом за ним Слейд. Джо понадобилось лишь мгновение, чтобы отыскать в зале Марину.

– Какого дьявола ты тут делаешь?! – рявкнул он.

– Это свободная страна, Джо, – вмешалась Кристи­на; на языке у нее вертелось слово «неандерталец». – Она твоя жена, но не твоя вещь!

Их глаза встретились. Как хорошо ей знаком этот взгляд! Он не собирался отступать ни на дюйм.

– Ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Имею, черт побери. Я привезла ее сюда! Джо указал на пятно от томатного соуса, появившееся на свитере девушки.

– Она, конечно, сопротивлялась, – сухо заметил он. – Тебе пришлось запихивать в нее пиццу.

– Нет, она очень хотела есть, – сказала Кристина. – С каких это пор желание утолить голод приравнивается к преступлению?

– Она могла поесть дома.

– Марина сказала, что ты запрещаешь ей покидать дом. Джо повернул голову к Марине, которая спокойно смот­рела на своего мужа.

– Я тебе этого не говорил.

– Именно это ты мне говорил, – так же спокойно сказала она.

– Ты можешь быть упрямым, Джо, но не представляю тебя тираном. Что происходит?

– Черт! – воскликнул Джо. – Я всего лишь беспо­коюсь за свою жену! Что в этом такого?

Он действительно беспокоился за нее. Это точно. Что бы там их ни связывало, несмотря на очевидное отсутствие страсти и даже влечения, Джо говорил правду: он действи­тельно переживал за девочку. Крис почувствовала боль в сердце. Эта боль разрасталась, становилась невыносимой от мысли, что Джо и Марину соединяет нечто, что выше ее. Кристины, понимания. Лучше бы он спал с ней, подумала она. Лучше бы оба метали искры, как фейерверки в ночь на Четвертое июля! Что такое секс, Кристина могла понять. С этим она могла бы бороться. Джо был рыцарем, специа­листом по врачеванию одиноких душ и потерявшихся сер­дец. Он был способен увидеть в Марине то, что не смог найти в ней. Эта глубокая связь между ее бывшим мужем и его новой женой рождала в ней незнакомое до сих пор чув­ство потери. Она впервые ощутила себя брошенной и страш­но, безнадежно одинокой.


Джо с невероятной остротой почувствовал одиночество Кристины, ее страх, пустоту в сердце, которую ничто не может заполнить. Как хотелось ему обнять ее и пообещать то, чего уже не имел права обещать. Но его нынешняя жена смотрела на него широко распахнутыми карими глазами, к тому же фотограф тоже был здесь, распираемый любопыт­ством. Кроме того, Джо никогда не умел говорить женщи­нам красивые слова, которые они так любят слушать. Возможно, именно поэтому Кристина в свое время и ушла от него.

Он мог найти слова, чтобы объяснить боль голодного ребенка, брошенного на произвол судьбы, но он не мог объяс­нить женщине, которую любил и потерял, что ее представ­ления не совпадают с действительностью.

Глава 6

На следующее утро Кристина твердо решила бежать из этого Нью-Джерси куда глаза глядят. Дом был большим, но не настолько, чтобы в нем можно было скрыть те эмо­ции, которые переполняли ее.

Кристина всю ночь не спала, неустанно внушая себе, что Джо для нее ничего не значит, одновременно прислу­шиваясь к тому, что происходило в спальне молодоженов, ожидая и страшась услышать смех.

Ничего, кроме вздохов. Но к тому времени, как взошло солнце, Кристина была слишком измотана, чтобы торже­ствовать.

– Так дальше дело не пойдет, – сказала она своему отражению в зеркале.

Темные круги под глазами, волосы словно пакля, помя­тые щеки.

Визажисту пришлось бы трудиться целый день, изведя гору основы № 2 и фарфоровой пудры, чтобы сделать ее похожей на себя прежнюю.

Этот отпуск мыслился как средство релаксации, на деле все обернулось полной противоположностью. Меньше чем через три недели ей предстоит начать штурм вершин беско­нечным числом интервью и съемок, если она хочет реально продвинуть свое шоу. С такой внешностью, как сегодня, ее былые почитатели могут переключиться на радио.

Итак, перед ней были две возможности. Первая: оста­ваться в Хакетстауне, прилежно играя навязанную ей жал­кую роль. Вторая: поехать, на годовщину к родителям. И в том и в другом случае она рисковала остаться с разбитым сердцем.

– Кофе, – сказала она пожилой даме в зеркале. – Вначале кофе, потом решения.

На часах было начало восьмого. Домработница прихо­дила по утрам и работала до полудня: в таком режиме она могла больше времени уделять своей беременной дочери. Запах свежесваренного кофе поплыл из кухни, и Кристина жадно потянула носом. Модный кофе «Кона» и считавший­ся элегантным, эспрессо никогда не дарили ей такого удо­вольствия, как старый добрый «Максвелл-Хаус», особенно утром, когда хотелось проснуться побыстрее.

Кристина с детства любила это время суток. В ее семье все вставали рано, но она была самой ранней пташкой. Утро пахло свежестью и особенной чистотой. Что-то очень слав­ное было в том, чтобы встать и поприветствовать восходя­щее солнце, протянув руки к небу. Солнце дарило ей частицу своей силы и заряжало на весь день.

Кристина улыбнулась, вспоминая, как слушала утром птиц, присев на лавочке у конюшен, и как отец подходил к ней, мечтательно глядящей вдаль, на позолоченные солн­цем горы.

«Чудное время для мечтателей», – говорил он тогда и садился рядом.

К этому времени он успевал провернуть кучу дел, и еще больше работы ждало его впереди, но он всегда находил время для нее, Кристины. Поговорить о ее мечтах, надеж­дах, развеять ее страхи. Сэм понимал, как не понимал ник­то, только Джо, и она старалась жить так, чтобы он мог ею гордиться. Если бы только…

Нет. Об этом она думать не станет. Ни о доме, ни о тоске, возникавшей всякий раз, стоило ей лишь взглянуть на Джо, ни о том, что никакой успех не мог избавить ее от чувства одиночества.

Кристина быстро прошла по коридору мимо запертых дверей спален. Должно быть, Джо и его жена все еще спят. Слейд одолжил у Кристины машину накануне вечером, что­бы заглянуть в несколько манхэттенских клубов, надеясь сделать пару-тройку авангардистских снимков жаждущих общественного признания знаменитостей. Кристина слышала, как он вернулся домой около часа назад, и не без оснований полагала, что встанет он не раньше полудня.

И вновь Кристина оказалась не права.

Длинноногий и тощий фотограф стоял посреди кухни и бранился с домработницей, миссис Кукумбо. Еще немного, и их диалог перешел бы в драку.

– Я увольняюсь! – заявила женщина, увидев Кристи­ну. – Не желаю работать на людей, которые считают меня воровкой.

– Воровкой? – Веселенькая разминка перед завтра­ком. – Кто тут смеет вас так называть?!

Слейд обратил часть своего праведного гнева на Крис­тину.

– Три линзы пропали, я не говорю уже о золотых монетах, которые я нашел в Сан-Хуане.

– Вы заходили к нему в комнату? – с не меньшим воодушевлением накинулась на Кристину домработница. – Там себя потерять можно, не то что какие-то монеты.

– Хочу кофе, – сказала Кристина, направляясь к стойке бара, на которой стояла кофеварка с только что сваренным кофе. Налив себе чашечку, она с наслаждением сделала глоток. – Что заставляет вас думать, что миссис Кукумбо имеет какое-то отношение к пропаже линз, Слейд?

– А кто еще мог их украсть?! – раздраженно вос­кликнул тот. – Бойскаут – едва ли, а Лолита целиком на содержании своего мужа. Сама подумай!

– Может, ты их куда-нибудь засунул? У тебя всегда были проблемы с правильной организацией работы.

– У меня всего лишь отсутствует маниакальная тяга к порядку.

– Если это камень в мой огород, то я по крайней мере знаю, где у меня что лежит!

– А не ты ли говорила, что не можешь найти свои золотые серьги и браслет, которые тебе вручили в день подписания контракта?

– Наверное, я оставила их в сейфе вместе с документами.

– Не чувствую уверенности в голосе.

– Да, я не вполне уверена, – признала Кристина, – но это не значит, что эти вещи взяла миссис Кукумбо.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – за­явила домработница, решительно направляясь к телефону. – Я знаю свои права.

Кристина сделала еще глоток кофе, втайне сожалея, что это не виски.

– Никто никого ни в чем не обвиняет, миссис Кукумбо.

– Он меня обвиняет, – сказала женщина, указав паль­цем на Слейда, – и, должна сказать, вы тоже не очень уверены в моей честности.

– Присядьте, – предложила Кристина домработнице. – Этому таинственному исчезновению должно найтись какое-то объяснение.

«Надо же, сколько во мне самоуверенности!» – поду­мала Кристина. Она собиралась брать интервью у самой Хиллари Клинтон, а на деле не могла справиться с рядовым конфликтом в собственном доме!

– Вы просто не даете мне возможности позвонить мо­ему адвокату, – сказала миссис Кукумбо.

– Зачем вам адвокат? – примирительно спросила Кристина, наливая женщине кофе. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Нам всем надо просто поговорить.

Как раз в этот момент в кухню влетел Джо.

– Где мои часы? – заревел он. Кристина закрыла лицо руками.

– Миссис Кукумбо, – сказала она, – может, вам действительно лучше позвонить своему адвокату?


Марина стояла за дверью, не решаясь войти. Она пре­красно слышала сердитые реплики на кухне. Честно говоря, она была не готова к такому повороту. Часы Джо не наде­вал уже несколько дней, и она подумала, что он не заметит пропажи. Знать бы, что ему именно сегодня понадобится узнать точное время!

Словно время имело для кого-то из них значение. Один день перетекал в другой с удручающим однообразием. Жизнь, наполненная ничего не значащей суетой. Слейд только тем и занимался, что околачивался возле Кристины, фотографи­руя ее в самые неожиданные моменты, например, при выхо­де из туалета, или печатал на ее компьютере. Но это лишь когда ему надоедало валяться на диване, уставившись в те­левизор.

Кристина, очевидно, большую часть дня занималась тем, что думала о «больших» людях, стараясь угадать, что за страшные тайны гнездятся в их душах, и искала пути, как эти тайны вытащить на свет. Более бесполезную профессию трудно себе представить!

Впрочем, Джозеф был не лучше. О да, отец говорил ей, что ее теперешний муж – человек твердых убеждений и несгибаемой воли, что он готов жизнь отдать в борьбе за свободу угнетенных, но до сих пор все сказанное отцом не подтверждалось на практике. Она видела перед собой лишь невоспитанного грубияна, готового в любой момент сцепиться с Кристиной.

Вчера вечером Марина в очередной раз призывала его оставить свою бывшую жену в покое, на что он лишь рас­смеялся и велел ей не совать нос в чужие дела.

– Занимайся своим делом, детка, – заявил он, укла­дываясь на свою подстилку возле двери.

В доме явственно пахло грозой. Иногда Марина чув­ствовала себя здесь даже более тревожно, чем в горах с Зи. Там по крайней мере опасность имела название: она могла исходить от пули, бомбы, чего-то, что можно увидеть.

Здесь все было не так. Беда подкрадывалась незаметно, давая о себе знать внезапной головной болью, раздражени­ем, с которым все труднее становилось справляться. То ею овладевал безотчетный страх, то мучило страшное одиноче­ство и казалось, что уже ничто не может вызволить ее из ада, в котором она оказалась. Иногда она испытывала искушение уйти из этого проклятого дома и никогда больше не возвращаться сюда. Уж как-нибудь она смогла бы найти дорогу к своим. Но даже Марина с ее мятежной душой понимала, что есть вещи, игнорировать которые нельзя.

И поэтому она оставалась здесь, уговаривая себя, что сокровища, которые она прятала в кладовой спальни, скоро будут обращены в наличность, и тогда она сможет не толь­ко благополучно вернуться на родину, но и помочь деньгами Зи. Каким образом можно сбыть вещи с рук без докумен­тов, для Марины пока оставалось загадкой. Отчего-то она испытывала жуткую апатию при мысли об этом.

Между тем миссис Кукумбо набрала номер телефона:

– Помогите мне, Сол! Они собираются вызвать поли­цию, а я ничего плохого не сделала!

– Может, действительно следует вызвать полицию, Слейд? – тихо предложила Кристина.

Марина поняла, что ей необходимо что-то срочно пред­принять, и на цыпочках прошла в спальню. Как все неудач­но складывалось! Домработница принадлежала к классу эксплуатируемых, тех, кто всю жизнь вынужден гнуть спи­ну на привилегированное сословие, а она, Марина, невольно взвалила собственную вину на плечи несчастной женщины.

Марина открыла тайник. Вот поднос с сокровищами. Часы Джо и одна из пропавших линз заставят их отказать­ся от намерения звонить в полицию. Тускло блеснул брас­лет Кристины, и Марина почувствовала нечто похожее на угрызение совести.

Впрочем, у Кристины оставалось еще столько драгоцен­ностей в ящике стола! Что для нее какие-то пропавшие серьги и браслет?

Отчего-то у Марины возникло чувство, что для Крис­тины куда дороже узкое золотое колечко без камней, чем усыпанный бриллиантами браслет. Когда она спросила Джо­зефа, кто был инициатором развода, он ответил, что Крис­тина ушла от него. Что ж, в этом не было ничего удивительного.

И все же, когда Кристина и Джо оказывались вместе, Кристина словно вся светилась изнутри. Неужели она про­должает любить своего бывшего мужа, за которым в насто­ящий момент замужем Марина?!

«Но даже если это и так и они вновь сойдутся с Джо, я буду только рада этому», – подумала Марина, сжимая в руке часы Джо и линзы Слейда.

Если бы она могла найти способ расторгнуть их с Джо­зефом брак, то сделала бы это не задумываясь. Тогда она могла бы вернуться к Зи, а Кристина и Джозеф – снова пожениться. Слейд наделал бы бессчетное количество вся­ких снимков для этих мерзких американских газетенок, и все были бы счастливы.

Они, эти улыбчивые американцы, считают себя такими понимающими, такими разумными, когда речь идет о вещах и людях, которые их окружают, а на самом деле они вообще ничего не понимают в этом мире. Они и представить себе не могут, как мало требуется, чтобы стать невидимкой, ни кем, перестать существовать для людей, которые правят миром.

Марина видела собственными глазами, как по дороге шли безликие, одинаковые, никому не нужные и совершен­но одинокие в своей отверженности люди: доктора и адво­каты, философы и учителя. Шли в никуда, бежали от голода и войны. Яркие личности, забыв о высоких принципах, ры­лись в мусоре и убивали собак, чтобы прокормиться.

Но постороннему и благополучному этого все равно не понять. Кристина, Слейд, Джо и многие другие их сопле­менники никогда не поймут ее, если им, конечно, будет по-прежнему везти.


– Я думаю, она их и украла.

Кристина и Джо стояли, разговаривая на веранде. Джо бросил взгляд через плечо в сторону кухни, где в тот мо­мент находились Марина и Слейд. Марина что-то без энту­зиазма жевала, а Слейд не сводил с нее мрачного взгляда.

– Ты имеешь в виду домработницу? – с невинным видом спросил Джо.

– Я имею в виду твою жену.

– Да ты шутишь.

– Послушай, я еще могу поверить, что твои часы ока­зались в пододеяльнике, но каким образом там очутились линзы Слейда?!

Джо сам подозревал жену, но выступать в роли Шерло­ка Холмса ему не хотелось.

– Тогда скажи мне, зачем ей линзы для фотоаппарата?

Глаза у Кристины горели – так бывало всякий раз, когда в воздухе начинало пахнуть жареным. Она была гото­ва раскрутить классный сюжет.

– У меня пропали драгоценности.

– Поищи их в банковском сейфе.

– Мне кажется, я привезла их с собой.

– Ты не уверена.

– Постой. Да, точно, я не оставляла их в Лос-Анд­желесе!

– Есть еще твой дружок – Слейд.

– Это невозможно. Его линзы тоже были украдены.

– Ну, Кристина, ты меня разочаровываешь! Я-то ду­мал, ты знаешь, что делает преступник, чтобы сбить сыщи­ков со следа! Слейд заметает следы.

– Да это просто смешно!

– Так же смешно, как и обвинять Марину.

– Может, тебе следует повысить ее содержание. Тогда ей не придется воровать мелочь на мороженое. В любом случае миссис Кукумбо мы потеряли.

– Я в этом не виноват. Меня-то она как раз любит.


– Две недели в твоем распоряжении, – сообщила Кри­стина Слейду, укладывая в чемодан футболки и джинсы.

– Неужели ты оставишь меня в обществе наших ми­лых молодоженов? Я еду с тобой, любовь моя.

– Это семейный праздник, Слейд. Ты умрешь со скуки.

– Нью-Джерси тоже не Бродвей, скажу тебе. Может, в Неваде будет повеселее.

– Если ты надеешься на Лас-Вегас, то будешь жесто­ко разочарован.

Слейд нацелил на Кристин объектив и быстро сделал несколько снимков подряд.

– Зато в тебе меня ничто не разочарует, любовь моя. Мне всегда хотелось полюбоваться тобой в образе этакой разбитной девчонки. Вполне возможно, что такой ты и пред­станешь на обложке журнала.

Слейду удалось все же ее рассмешить.

– Боюсь, ты насмотрелся вестернов.

– Эх! – воскликнул Слейд, взмахнув ремешком фото­аппарата над головой, словно закидывал лассо.

Терри недаром предупреждала ее о том, что Слейд – типичный оппортунист и с ним надо держать ухо востро. Однако Кристина чувствовала себя такой одинокой и не­счастной, что ей не хотелось думать о последствиях своего импульсивного решения.

– Пожалуй, ты мог бы заснять торжество, – после некоторого раздумья согласилась она. Слейд удивленно приподнял бровь:

– Мы любим семейные портреты?

– У тебя есть выбор: остаться здесь или поехать со мной.

– Скажи «сыр», любовь моя.


Воспользовавшись тем, что Джо и Марина уехали в торговый центр купить девушке что-нибудь из одежды, Кристина улизнула из дома. Быстро побросав в бьюик че­моданы и дождавшись, пока соберется Слейд, Кристина погнала машину в аэропорт. Она предпочла провести не­сколько часов в аэропорту, лишь бы не сидеть под одной крышей в компании своего бывшего мужа и его новой жены.

Слейд шатался по аэропорту, пока Кристина делала не­обходимые звонки. Среди них был и звонок Терри.

– Ты совсем очумела, подруга, – прямо заявила Тер­ри. – Почему бы сразу не кинуться под автобус для эко­номии времени?

– За что я тебя люблю, – ответила Кристина, – так это за прямоту и доходчивость суждений.

– Поверь мне, Крис, ты накликаешь беду.

– Может, ты все же слегка преувеличиваешь, Терри?

– Кристи, Слейд не умеет играть по правилам. Он вообще не знает, что такое играть по правилам.

Терри сказала то, что Кристина и сама знала. Разница между ней и ее подругой лишь в том, что Терри способна была смотреть на вещи трезво и не питать ложных надежд тогда, когда надеяться действительно не на что.

«На этот раз ты ошибаешься, Терри, – подумала Кри­стина. – Я точно знаю, что делаю».

Время пролетело быстро. На самом деле этот день – ее по-настоящему первый рабочий день с тех пор, как она покинула Лос-Анджелес, и было приятно ощущать, что иног­да она может чувствовать себя хозяйкой положения. Что касается профессиональной стороны ее жизни, то здесь все оставалось под контролем.

Кристина угостила Слейда обедом с выпивкой в одном из клубов, почетным членом которого состояла, и к тому времени, как они вернулись в аэропорт к вечернему рейсу в Лас-Вегас, она чувствовала приятную усталость и расслаб­ленность. Действительно, стоило похвалить себя за то, что сумела превратить тягостную ситуацию в нечто приятное.

– Добрый вечер, мисс Кэннон, – поздоровался с ней служащий аэропорта, провожающий пассажиров к самоле­ту. – Приятно видеть вас на борту нашего самолета. С нетерпением жду вашего нового шоу этой осенью.

Кристина улыбнулась ему. Известность имеет свои пре­имущества.

– Как сегодня с погодой? Обещают летную? – веж­ливо поинтересовалась она.

– Самую лучшую, – ответил поклонник ее творче­ства, бросив любопытный взгляд в сторону Слейда, поспе­шившего занять место у окна.

– Шампанского, – развязно махнув рукой, приказал Слейд. – И чтобы играло!

– Он безобиден, – пояснила Кристина, укладывая сумочку наверх. – Я с ним справлюсь.

Служащий аэропорта, все так же широко улыбаясь, веж­ливо кивнул и ретировался.

– Фильм показывать будут? – капризно спросил Слейд. – Тот, про летчика, который не любил летать. Я пропустил его, когда он вышел на экраны.

– Прибереги свое остроумие на будущее. Будь я на твоем месте, я бы поспала. У нас впереди еще долгая дорога из Лас-Вегаса.

И в самом деле, к чему ждать, пока самолет поднимется в воздух? Кристина опустила спинку кресла, поправила по­душечку и закрыла глаза. Она слышала, как пассажиры громко перешептываются, называя ее имя, но делала вид, что ее это не касается.

Ты убегаешь, Кэннон.

Это верно. Именно этим она и занимается.

Чего ты боишься? Ты ведь его не любишь, не так ли?

Конечно, нет. Кроме того, он женат.

Ты ведь не веришь, что это настоящий брак, разве нет?

– Заткнись, – пробормотала она. Не хватало только поощрять эту безумную дискуссию между рассудком и сердцем.

Вполне естественная вещь для человека, осознающего опасность, бежать от нее. В числе первых вещей на пути к взрослению человек усваивает науку убегать от опасности. Кристина была разумной женщиной. Она видела опасность и реагировала соответственно.

Она бежала, чтобы спастись.

– Надо же! Где мы встретились! Откуда этот голос? Неужели он ей снится?

Жаркая волна поднялась откуда-то из глубин ее существа. Лицо запылало. Она не ожидала такой реакции организма, такой бурной и явной. Еще немного, и ее хватит удар.

– Скажи мне, что я сплю, – стараясь не выдать вол­нения, сказала Кристина. – Тебя ведь здесь нет!

– Хотела уехать без меня? Не вышло. Кристина открыла глаза и увидела Джо, преградившего проход.

– Очень забавно, – сказала она. – Считай, что шут­ка удалась. А теперь прекрати ухмыляться как идиот и уби­райся отсюда немедленно.

Джо помахал у нее перед лицом посадочным талоном.

Все было как в плохой мелодраме. Препаршивая ситуация.

– Ты ведь шутишь, не так ли?

– Какие уж тут шутки! Для меня сумма тысяча сто долларов звучит вполне серьезно.

– Ты летишь первым классом?

Какое невинное лицо он состроил. Хитрая крыса!

– Ты меня обижаешь.

– Ты изменяешь себе, Джо.

Джо был сама оскорбленная невинность.

– Ты думаешь, что одна можешь позволить себе ле­теть первым классом? Кристина вспыхнула:

– Не знала, что за спасение мира теперь так хорошо платят.

– Напрасная трата денег… – Это был голос Марины откуда-то из-за спины Джо. – …к тому же разделение людей по уровню их состояния оскорбительно и безнрав­ственно само по себе.

– Ты уверен, – спросила Кристина, взглядом указав на Марину, – что она не собирается угнать самолет и взять нас в заложники? Должно быть, у нее найдутся голо­дающие друзья из какой-нибудь группировки, которым по­зарез нужны наши денежки.

– Не волнуйся. Они заставили ее пройти личный до­смотр после детектора.

Кристина против воли рассмеялась.

– Она что, отказалась пройти через «ворота»?

– Скажу больше: когда к ней подошла женщина-поли­цейский, она применила к ней силовой прием.

– Жаль, меня там не было.

Марина действительно оказалась на редкость дикой.

– И что, детектор сработал?

– Сработал.

– И почему же он сработал? Что она носит в карманах?

– Несколько монеток на удачу. – Судя по выраже­нию лица Кристины, Мак-Марпи все же не удалось до конца убедить ее в благонадежности своей новой супруги, и он добавил: – Не волнуйся, я закажу ей праздничный ужин и уложу спать.

– …эти уродства капитализма принимают угрожающие размеры…

Удивительно, как можно так долго говорить об одном и том же?!

– Хотелось бы, чтобы на борту этого самолета не ока­залось больше недоумков, – пробормотала Кристина и уже громче добавила: – Так о чем мы? Ах да! С каких это пор ты стал путешествовать первым классом?

– Не ты одна нынче делаешь деньги. Джо уселся в кресло напротив Кристины.

– Пора, пожалуй, узнать, как живет остальное челове­чество.

Внезапно свет стал более приглушенным.

– Другого места не нашлось, да? Джо усмехнулся:

– Можно я чем-нибудь прикрою твоего журналиста-исследователя?

– Заткнись, пожалуйста.

Кристина швырнула Джо газету, и тот аккуратно при­крыл ею Слейда.

Марина, все так же ворча, перелезла через ноги Джо и села у окна. На ней были бесформенный голубой свитер и бежевые джинсы. Одежда новая, но стиль прежний.

– Я здесь по принуждению, – ни к кому конкретно не обращаясь, объявила она.

– Отлично, – сказал Джо, разворачивая журнал. – Мы это учтем.

Марина бросила на него негодующий взгляд, и Кристи­на невольно улыбнулась.

– Ты мой муж, а не отец, – прошипела девушка. – Не учи меня жить.

– Я всегда питал слабость к анархистам, – пьяным голо­сом промямлил Слейд. – Говори, твой голос для меня – музыка сфер.

– До чего приятно побывать в обществе философов и поэтов! Разве нам не повезло с компанией?

Между тем дверь в салон захлопнулась и экипаж стал готовить самолет к взлету.

Еще не поздно, пронеслось в голове Кристины. Еще есть время сбежать. Пока самолет на земле, остается путь к спасению.

– Зачем тебе это? – с горечью спросила Кристина, когда самолет, оторвавшись от земли, стал набирать высо­ту. – Ты больше не член семьи. Какое тебе дело до годов­щины свадьбы моих родителей?

Они разведены, черт возьми! Разве он этого не понима­ет? Разведенные люди обычно делят семейное серебро и банковские счета и, уж конечно, не ездят на юбилеи к своим бывшим тещам и свекрам.

– Если тебе приходит в голову спрашивать об этом, Кристи, то объяснять что-либо – бесполезно. Ты все рав­но не поймешь.

– И что ты хочешь этим сказать? – раздраженно выпалила Кристина. – Терпеть не могу, когда говорят за­гадками!

И прекрати называть меня Кристи. Это имя уже не принадлежит мне теперешней. Кристи называли другую женщину, моложе и наивнее, девушку, которая верила, что может изменить мир по своему желанию. Девушку, которая верила в сказку со счастливым концом.

– А сама-то ты что здесь делаешь? Еще вчера кля­лась, что ни под каким видом не поедешь на ранчо. Откуда такая внезапная перемена?

– Не твое дело.

– Внезапная вспышка дочернего чувства?

– Я люблю своих родителей, – с некоторым надло­мом сказала Кристина. Зачем он так? – У тебя есть со­мнения? – с вызовом добавила она.

– Если ты так их любишь, почему их сторонишься?

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Мне – нет, а им – да.

– Пусть они и спросят. Это их дело… и мое.

Джо наклонился к ней так близко, что она увидела, как запрыгали точки в его голубых глазах. Отчего-то ей стало трудно дышать, она не то что сказать, подумать ни о чем не могла.

– Ты опять пытаешься убежать от самой себя. Рано или поздно тебе придется остановиться, Кристина Кэннон.

– Уважаемые пассажиры! Мы рады видеть вас на бор­ту нашего самолета, следующего рейсом № 127 без переса­док из Ньюарка в Лас-Вегас, – с улыбкой поприветствовала пассажиров стюардесса. – Взгляните на экран, пожалуй­ста. Сейчас там появится важная информация о мерах безо­пасности в полете…

Может, вы посоветуете мне, как уберечь сердце? Оно вот-вот разобьется…

Или уже поздно что-либо предпринимать и все пред­решено?

Глава 7

Слейд уснул еще до того, как самолет набрал нужную высоту. Марина сначала боролась со сном, но, когда при­несли ужин, она уже дремала.

– Отличное шампанское, – заметил Джо, выпив вто­рой бокал. – В бизнес-классе пассажиров держат на хлебе и воде.

– А как тебе понравился креветочный коктейль?

– Есть нечего. Что за порции?

– Должна тебе напомнить, ты съел четыре порции. Это верно: ее, Марины, Слейда и свою собственную.

– Стюардесса решит, что ты собираешься ставить ре­корд для книги Гиннеса.

– У тебя еще остались орешки? Я свои почти доел. Кристина неодобрительно покачала головой и взяла в руки последний номер журнала «Ньюсуик».

– Удивительно, столько есть и не толстеть!

– Тебя это раздражает, не так ли?

– Вовсе нет.

– Так я тебе и поверил!

– Ты смешной! С какой стати меня должно беспоко­ить, сколько ты ешь?

– Но ты же заметила.

– Трудно не заметить подобный феномен. Твой аппе­тит войдет в легенду.

Джо подозвал стюардессу и взял с тележки еще не­сколько пакетов с фисташками.

– Помнишь, как Сэм говорил мне? – И Джо произ­нес с невадским акцентом: – Если ты и дальше будешь столько есть, сынок, то однажды проснешься с огромным пивным животом и сердцем на грани инфаркта…

– И это будет в твой сороковой день рождения! – со смехом закончила Кристина. Она все помнила, хотя каза­лось, что с тех пор прошло уже сто лет.

– Как считаешь, его предсказания сбылись?

– Нарываешься на комплимент?

– Если сомневаешься, какой путь выбрать, выбирай самый прямой.

– Спроси Марину, – понизив голос, сказала Кристи­на. – Пора бы начать учить девушку женскому искусству тешить мужское самолюбие.

Джо кивнул в сторону Слейда:

– Судя по всему, твой Слейд непревзойденный мастер в искусстве лизать задницы.

– Слейд владеет этим искусством не хуже и не лучше других.

– Тебе ведь он нравится, не так ли?

Кристина кивнула:

– Да, нравится.

– Он не в твоем вкусе.

– Я знаю, – спокойно согласилась Кристина и, ук­радкой взглянув на Джо, добавила: – Как, впрочем, и ты.

– Верно, – протянул Джо. – Если память мне не изменяет, тебе всегда нравились тощие очкарики из интел­лектуалов.

– Я пришла к выводу, – с трудом подавив улыбку, ответила Кристина, – что мускулы и мозги – вещи несов­местимые.

Джо напряг левую руку:

– Смотри, у меня есть мускулы.

– Я придерживаюсь прежнего мнения.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18