Глава двенадцатая

Лайнус Сэвидж, граф Кэдмор, мрачно наблюдал за приближением Росса. Честно говоря, он предвидел, что сегодня встретит здесь его с корнуолльскими друзьями. Из-за этих новоиспеченных спортсменов граф и его друзья перестали упражняться в фехтовании, хотя приехали в Академию фехтования Гарри Энджело именно за этим. Впрочем, Кэдмор был спокоен: виконта Стрэттона окружали уважаемые джентльмены, а его, графа Кэдмора, – его известные всему Лондону закадычные друзья.

– Ну, как успехи, дружище? – приветствовал добродушно граф Росса.

Виконт шутливо отсалютовал ему сверкающей шпагой.

– Отлично… особенно теперь, когда вы попались мне на глаза. – Он прижал свою шпагу к узкому, как у мальчика, плечу Кэдмора.

Граф изогнулся и высвободил свое плечо из-под смертельного оружия. Это угроза или комплимент? Оглядевшись, он увидел брата виконта, сидевшего на скамье и наблюдавшего за ними.

– Вы хотели встретиться со мной? Из-за чего?! – возмущенно воскликнул граф.

– Из-за женщины.

– Из-за Сесили?

– Нет… не из-за Сесили, – пренебрежительно проговорил Росс. – Я хотел поговорить с вами о леди Элизабет Роу.

Граф Кэдмор вытаращил глаза, будто не веря собственным ушам, но скоро до него стал доходить смысл сказанного, и на губах у графа появилась хитрая улыбочка. Конечно! Как он раньше не догадался? Росс Трилоуни, теперешний виконт Стрэттон, известный повеса и любитель поволочиться за женщинами. Должно быть, эта высокомерная леди с подмоченной репутацией – главная цель его скучающего взгляда. Она благородного происхождения и станет, без сомнения, крепким орешком даже для такого опытного волокиты.

– Так что вы хотите узнать об этой… э… светловолосой леди? – проговорил Кэдмор, произнеся слово «леди» с нескрываемым презрением. Стоявшие поодаль закадычные дружки графа начали ухмыляться.

– А что вы можете рассказать о ней? – вопросом на вопрос ответил Росс, глядя куда-то вдаль поверх головы Кэдмора.

– Дайте подумать… Если вы хотите взять ее под свое покровительство, то позвольте вас предупредить, что с ней довольно трудно общаться. Я не ошибся, у вас такое намерение?

– О, да, – ответил Росс. – У меня именно такое намерение.

Кэдмор кивнул. Он был доволен, что привлек к себе столько внимания.

– Вы, очевидно, знаете, что я… э… намеревался поступить таким же образом, но с минимальным успехом: разговаривать с ней нелегко, так как она чересчур высокого о себе мнения. Возомнила себя Снежной королевой, ни больше, ни меньше! – Кэдмор подмигнул двум своим друзьям, которые внимательно прислушивались к разговору. – Вот вам маленький пример. Прозвище, прицепившееся к ней в то время… гм… – «неудачная путешественница». С такими серебряными волосами и с холодной надменностью аристократки она попала в руки двум бандитам с большой дороги, которые быстро сбили с нее спесь. Той ночью они отвели душу, укротив строптивую кобылку… – загоготал граф, и к нему присоединились несколько его друзей. Остальным, однако, стало не по себе, когда они заметили, что человек, на которого Кэдмор хотел произвести впечатление, даже не улыбнулся.

Нахохотавшись до слез, Кэдмор с трудом дотянулся до Росса и похлопал его по плечу.

– Хотите узнать что-нибудь еще?

– Да! Как бы вы хотели умереть? Выбирайте! Завтра утром, на Уимблдонском лугу, в пять часов, – сухо проговорил Росс.

Время, казалось, остановилось. Джентльмены, которые всего минуту назад с интересом наблюдали, как фехтуют сэр Ричард Дю Квисн и лорд Кортеней, теперь уставились на ошеломленного графа Кэдмора и вызвавшего его на дуэль виконта Стрэттона. Еще с минуту раздавался звон стали, потом воцарилась гробовая тишина.

Кэдмор стоял белый как мел, не до конца осознавая, что произошло. На лице Росса играла зловещая улыбка. Все расступились, образовав широкий круг, и с опаской смотрели на его оружие, зная, что в этом искусстве ему нет равных.

– Ну, кто еще хочет рассказать что-нибудь интересное про мою невесту? – тихо спросил Росс и обвел взглядом притихших джентльменов. – Подходите, не стесняйтесь.

Люк широким шагом направился к брату. Ричард, Дэвид и Гай пошли за ним. Они встали за спинами людей, кольцом окруживших Росса, и молча ждали развития событий.

Лайнус Сэвидж, граф Кэдмор, словно очнувшись от забытья, воскликнул с едва заметной ухмылкой:

– Невеста?! Дружище, почему же вы сразу не сказали? Разумеется, я готов извиниться, что неправильно истолковал ваш интерес к этой леди и что освещал некоторые события в невыгодном для нее свете. Разумеется, обещаю вам, что я никогда больше даже не заикнусь о ней. Принеся вам свои глубокие извинения, я считаю вопрос исчерпанным и предлагаю помириться. – Кэдмор начал пробираться к двери, не обращая внимания на осуждающие взгляды друзей – он явно по-настоящему испугался за свою жизнь.

Но тут лорд Грей, давний друг покойного отца Кэдмора, наклонился к нему и процедил сквозь зубы:

– Подумайте, что вы делаете! Будьте мужчиной! Если вы сейчас откажетесь, то покроете свое имя несмываемым позором! Я буду вашим секундантом… вместе с Бичером, – сказал лорд Грей и показал на молодого человека, который кивнул в знак согласия.

Граф Кэдмор задумался. Будущее не сулит ему ничего хорошего: его могут убить, оставить на всю жизнь калекой или сделать изгоем. Происходящее казалось ему кошмарным сном…

– Наверняка все это подстроено той стервой, – злобно прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Похоже, вы даже не помолвлены с этой дрянью. Сознайтесь, она наняла вас, чтобы убить меня? – распалялся он, все больше теряя самообладание. – Сколько вам заплатили? Да нет, что я! Вам разрешат валяться в одной канаве с этой шлюхой. Ведь она привыкла к грубой силе и ей давно нравятся докеры и воры… Она и вас приголубит, не сомневайтесь.

Росс развернул его лицом к себе и, подтолкнув к стене, проколол своей шпагой его сюртук, пришпилив к стене. Путь к бегству был отрезан. Граф задрожал всем телом, и казалось, он вот-вот упадет в обморок.

Медленно-медленно Росс снял с руки свою фехтовальную перчатку и с оскорбительной легкостью бросил ее в бледное лицо Кэдмора.

– Завтра в пять утра на Уимблдонском лугу. Ваши секунданты – Грей и Бичер. Мои – Рэмсден и Маркхем. Выбор оружия за вами. Теперь можете идти.

Люк мрачно наблюдал, как джентльмены, встревоженные и подавленные, ушли из зала.

– Кэдмор хочет выбрать пистолеты и выстрелить первым, – предупредил он брата.

– Ты мог бы предложить сражаться на шпагах, – сказал Гай. – Ты в этом виде оружия непревзойденный мастер.

– Кэдмор никогда бы на это не согласился. Он знает, что ближний бой – это верная смерть, – сухо заметил Дэвид.

– Всего через тридцать секунд, – добавил Ричард. – Что бы завтра ни случилось, ясно одно: Росс убил его наповал, и сделал это сегодня. – Он внимательно посмотрел на Росса и восхищенно воскликнул: – Ах ты, хитрый плут! Ты все подстроил! Ты собрал нас здесь только для того, чтобы заманить графа в свои сети!

– Разве я способен на такое? – воскликнул Росс и, присвистнув, пошел переодеваться.

– Я, право, не знаю, надо ли мне говорить вам об этом, Элизабет…

Элизабет посмотрела на Ребекку с немым вопросом.

– Я всегда смущаюсь, когда дело касается подобных вещей.

– Вы меня очень заинтриговали, Ребекка. Рассказывайте скорее.

После того как их официально представили друг другу на торжественном ужине, когда Росс объявил о своей свадьбе с Элизабет, молодые женщины подружились. Они вместе ходили по модным магазинам, устраивали чаепития и ездили в одной карете на прогулку в городской парк.

Вот и сегодня подруги прогуливались по Бонд-стрит, беспечно болтая и рассматривая витрины роскошных магазинов.

– Когда я увидела вас, Элизабет, на прошлой неделе в магазине тканей и заметила, что Росс отнесся к вам с повышенным вниманием, я решила, что вы его… «шер ами»… – проговорила Ребекка с улыбкой.

Элизабет засмеялась.

– Ну, леди Рэмсден, я отвечу откровенностью на откровенность. Застав вас с Россом, я подумала то же самое – что это вы его «шер ами»! Когда несколько дней назад я узнала, что вы его родственница, я так смутилась, что готова была провалиться сквозь землю.

– Вы приняли меня за его любовницу? – Ребекка весело рассмеялась. – Это не удивительно – ведь он такой красивый! И по натуре очень мягкий человек. Я поняла это, когда увидела, как он смотрит на вас, Элизабет.

Элизабет улыбнулась и подозвала Ребекку к заинтересовавшей ее витрине магазина.

Еще три леди – Эмма, Виктория и Софи – прогуливались по улице на некотором расстоянии от них. Улица была полна народа, так как стоял на удивление теплый сентябрьский вечер.

Но тут Элизабет заметила женщину, которая показалась ей знакомой. Конечно! По улице шла Джейн Силби, держа за руку маленького мальчика. Она подошла к магазину и пристально вгляделась из-под полей капора в покупателей, выходивших с покупками. Потом выпустила руку сына, которому на вид было лет пять-шесть, и слегка оттолкнула его от себя. Мальчик оглянулся и посмотрел на мать огромными, полными слез глазами. Его лицо выражало такое страдание, что у Элизабет сжалось сердце от острой, пронизывающей боли.

Джейн явно пришла сюда не с добрыми намерениями. Элизабет заметила, что мать с сыном были не одни – у них была сообщница: девочка лет пятнадцати, остановившаяся в нескольких шагах от них. Джейн кивнула ей, и девочка, оглядевшись, незаметно показала пальцем на проходившую мимо женщину. Джейн наклонилась к сыну и что-то стала шептать ему на ухо. Мальчик поднял голову и посмотрел на мать умоляющим взглядом, но та покачала головой и слегка подтолкнула его. Заливаясь слезами, он подкрался к намеченной жертве и, запустив ручонку в карман женщины, быстро убежал к матери, зажав трофей в кулачке.

Элизабет не сразу поняла, что говорит ей Ребекка. Отказавшись войти в магазин, она сказала, что подождет всю компанию на улице.

– Мы с Софи подышим свежим воздухом, – ответила она Ребекке.

Софи взглянула на подругу – та смотрела на нее с молчаливой мольбой.

– Мы ненадолго, – сказала Виктория, и все три леди вошли в магазин.

Как только за ними закрылась дверь, Элизабет втолкнула Софи в нишу между зданиями и, показав на Джейн и ее сына, шепотом быстро рассказала, кто они и чем занимаются на этой красивой улице с роскошными магазинами и нарядными богатыми прохожими.

– Они показывают малышу, как надо воровать. Хорошо еще, что никто не видел, что этот ребенок – вор-карманник, и не поймал его с поличным.

– Лиззи, смотри, она опять гонит его воровать, – прошептала Софи.

Элизабет вышла из укрытия и быстро пошла к Джейн Силби, расталкивая прохожих и не обращая внимания на их недовольные взгляды. Она схватила мальчика за плечи и, остановив его, подвела обратно к матери.

– Это твой сын, Джейн? – спросила она вместо приветствия. – Малыш Джек, ведь так его зовут? – Элизабет посмотрела в заплаканное личико мальчика. – Он чем-то расстроен…

Джейн стояла бледная как мел, лицо у нее исказилось от ужаса.

Элизабет обернулась и сразу поняла, что так испугало Джейн: девочка куда-то исчезла и вместо нее появился Натаниэль Лич. Он приподнял шляпу в знак приветствия и скрестил руки на груди.

Элизабет гордо вскинула подбородок.

– Я видела, как ты учила своего сына воровать. Ты в своем уме? Он же совсем ребенок!

– Убирайся и оставь нас в покое! – набросилась на Элизабет Джейн. – Ты приносишь нам одни несчастья!

– Джейн, разве ты не понимаешь, какой опасности ты его подвергаешь?

– Это ты не понимаешь, какой опасности ты его подвергаешь! – крикнула Джейн со злостью. – Что ты вообще знаешь? У тебя богатая бабушка, заботливый священник, ты одета, обута, и каждый день ешь сколько влезет! Ты понятия не имеешь, откуда это все берется! – с отчаянием выкрикнула Джейн.

– Джейн, послушай…

– Нет, это ты послушай! Если он хочет выжить, он должен работать. Лич пригрозил, что продаст моего сына трубочисту, и тогда я точно никогда его не увижу. Если же Джек научиться воровать, то останется со мной. А теперь убирайся вместе со своей подругой! – крикнула Джейн, кивнув на Софи.

– Лич этого не сделает! Не посмеет сделать! Продать ребенка трубочисту! На что это похоже? – чуть не плача, запричитала Элизабет.

– Он это сделает! Почему он должен кормить этого хныкающего, вечно зареванного сопляка?

– Сколько ты должна Личу, Джейн? Сколько нужно денег, чтобы ты могла уйти от этого чудовища?

Джейн горько рассмеялась.

– Откуда я знаю! Он подкупил судебного исполнителя, чтобы тот отпустил меня, оплатил все мои штрафы и долги моего мужа-многоженца, когда тот бросил меня. Я уже сбилась со счета. – Она помолчала, потом с тоской в голосе проговорила: – А я ведь и в самом деле поверила, что ты вернешься в Вэппинг. Я думала, ты поможешь мне…

Элизабет почувствовала себя виноватой. Ее безответственные обещания только осложнили и без того тяжелую жизнь несчастной Джейн. Она заглянула в ее полные слез черные глаза. Только благодаря Господу и родной бабушке она сама не оказалась в таком же отчаянном положении. Как быстро все забылось! Элизабет резко повернулась и пошла, ни разу не оглянувшись.

Глава тринадцатая

Когда Элизабет решительной походкой подошла к Натаниэлю Личу, он не поверил своим глазам. Она и сама удивлялась своему поступку: нужно было обладать незаурядной смелостью, чтобы на глазах у нарядной публики подойти к человеку из трущоб.

– Мистер Лич, вы узнаете меня? – выпалила она.

Он взглянул на нее своими небесно-голубыми глазами и проговорил хрипловатым голосом:

– А то как же! Вы – леди Элизабет, дочка маркиза. Джейн рассказывала занятные вещи о вас. Как вы могли вляпаться в такую скверную историю? Конечно, все мы делаем промашки и похуже. Но я никогда не лезу судить люд, богатый он или бедный.

Элизабет наградила его холодным, надменным взглядом.

– Да, я дочь маркиза, – подтвердила она ледяным тоном. – И я очень осложню вашу жизнь, если вы не выполните моего требования.

– Миледи, я сделаю все в аккурат, только скажите, что?

От этого зловещего мурлыканья у Элизабет по спине побежали мурашки. Но она не подала вида.

– Я требую, мистер Лич, чтобы вы немедленно передали Джейн и ее сына под мою защиту. Если откажетесь, пеняйте на себя!

– Слушай сюда… Джейн – вольная птица, как вы и я… Пусть отдает свой должок и катится на все четыре стороны… – ответил Лич, потирая квадратный подбородок.

– Сколько она вам должна?

– Много. Даже по вашим меркам очень много, миледи, – проговорил он с явным удовольствием. – Очень ненасытная бабенка эта ваша Джейн. Хлопот с ней не оберешься… а все потому, что из благородных… Очень толково, что вы пришли именно к Личу… вместе мы обстряпаем это дельце, – проговорил он и дернул ее за выбившуюся пепельно-русую прядь волос.

Элизабет машинально взмахнула рукой, и ослепительные искры всех цветов радуги вырвались из бриллианта, украшавшего ее кольцо. Это не ускользнуло от Лича, и он уже не мог отвести горящих глаз от драгоценного камня.

– Может, прямо щас сговоримся… – прохрипел он. – Тут потянет тыщи на четыре…

Элизабет предусмотрительно сжала левую руку в кулак.

– Нет. Но у меня есть еще одна очень дорогая вещь… ожерелье… – Ей легче было расстаться с фамильными драгоценностями, чем с кольцом, подаренным Россом.

Лич пришел в неописуемое возбуждение: он переминался с ноги на ногу, стараясь изловчиться и получше рассмотреть кольцо. Элизабет смело взглянула ему в лицо.

– Сегодня вечером я занята и не смогу снова встретиться с вами. Встретимся завтра, ранним утром, в церкви Пресвятой Богородицы. Приведите Джейн и Джека, и я отдам вам ожерелье.

Лич недоверчиво посмотрел на нее и задумался, однако Элизабет уже видела, что его непомерная алчность взяла верх. Она нарочно начала поправлять волосы, чтобы он хорошенько разглядел кольцо.

– И вы должны будете дать мне расписку, что все долги Джейн погашены.

– Ясное дело, – пробурчал он.

Софи, прячась в толпе покупателей, подкралась поближе к Элизабет и Личу и, затаив дыхание, прислушалась к их разговору.

– Запомните: пять часов утра. Я приду с его преподобием Клеменсом, так что не вздумайте меня обмануть. Если обманете – вам же будет хуже, – припугнула Элизабет и быстро ушла.

Элизабет продолжала знакомиться с семьей Трилоуни. Росс рассказал ей о брате Тристане и сестре Катерине, о Мелроузе – родовом корнуолльском поместье, расположенном на высоком скалистом берегу моря в Пендрейке; сказал, что их новый дом в Кенте – Стрэттон-холл – стоит на берегу и выходит окнами на юг, так что в доме будет много солнечного света. Элизабет было приятно слышать, что Росс называет эту усадьбу ее домом. Неожиданно для себя она тоже рассказала ему, что видела море, когда ездила с отцом в Брайтон и Лайм-Реджис.

Она рассказала Россу о безвременной кончине своей матери и призналась, что до сих пор скучает по отцу, который умер несколько лет назад. Пожаловалась, что ее сводный брат, Том, вероятно, успел забыть ее за время семилетней разлуки, так как после смерти отца она была вынуждена уехать из Торникрофта – их родового имения – в Лондон, к Эдвине – бабушке по материнской линии. Увлекшись, она так осмелела, что спросила Росса, правда ли, что он убил множество людей и, что однажды завтракал печенью пленного врага.

Он нисколько не смутился и ответил, что убивал только для того, чтобы выжить самому, а на завтрак ему вполне достаточно бычьих почек. С этого вечера в их взаимоотношениях началось существенное потепление.

– Я слышал, вы куда-то сегодня пропали, когда Ребекка и ее подруги делали покупки, – неожиданно сказал Росс, прервав ее воспоминания.

– Ах… да… это правда, – неуверенно ответила Элизабет, на ходу изобретая причину своего отсутствия. – Мы с Софи увидели на улице своих знакомых и разговорились, а когда вернулись к магазину, Ребекка и ее подруги уже ушли. Наверное, они подумали, что мы пошли домой. Из-за того, что мне стало плохо… – путаясь и сбиваясь, объясняла Элизабет. – Я обязательно извинюсь перед ними. Это было довольно невежливо – уйти, не предупредив.