Глава 4. История Данмора

Очнувшись от беспамятства, Каррик Данмор с удивлением обнаружил, что лежит в огромной комнате, до краев наполненной солнечным светом. По-видимому, бессознательное состояние незаметно перешло в глубокий, крепкий сон. Как ему показалось, проспал он никак не меньше суток. Когда он открыл глаза, солнце стояло уже высоко, заливая комнату жаркими лучами. Насколько он мог судить, дом выглядел довольно старомодным. Впрочем, судить об этом можно было только по вытертому от времени огромному квадратному ковру, занимавшему всю середину комнаты. Данмор попытался было представить себе этот дом: скорее всего деревянный, со множеством резных фигурок и наивной позолотой вдоль карниза — одно из тех строений, который снаружи, особенно издалека призваны выглядеть как маленький замок, а изнутри — как настоящий дворец.

Тем не менее, он должен был признаться, что дом произвел на него впечатление. Оставалось понять, как он сюда попал. Но усталый мозг отказывался работать. Откинувшись поудобнее на подушки, Каррик лениво и благодушно разглядывал потолок. Слабый ветерок играл занавесками, заставляя причудливые тени на стене сменять одна другую. От внимания Каррик не ускользнуло, что старые бумажные обои на стене кое-где отклеились, а в нескольких местах стены и потолок были испещрены пятнами, что красноречиво свидетельствовало о прохудившейся от старости крыше. Однако, разглядев на противоположной стене картину, Каррик забыл обо всем. Неизвестный художник изобразил уголок какого-то города. Множество кривых улочек, будто ручейки, сбегали вниз по склону холма, красные черепичные крыши оттеняли купы оливковых деревьев, сизо-серые, будто клубы дыма, а высоко в небе, ослепительно-синем, как это бывает на юге, ярко сияло солнце.

— Привет! — произнес за окном чей-то голос.

Добродушная женщина средних лет с мягким взглядом карих глаз смотрела на него, держа под уздцы Прошу Прощения. Окно было так низко, что кобыла при желании свободно могла бы просунуть голову в комнату. Добродушно фыркнув в сторону хозяйки, она с показной свирепостью окинула взглядом комнату.

— Она вас узнала, — сказала женщина. — Ах, негодница!

— Я тоже ее узнал, — пробормотал Каррик, — а вот вас я не знаю. По-моему, мы раньше не встречались, мэм.

— Нет, — кивнула она. — Я Элизабет Фурно. Вас перенесли в мой дом, потому что вам стало плохо.

На лице Каррика отразилось изумление, и женщина торопливо продолжала:

— Во-первых, потому, что я живу по соседству, а во-вторых… вы все-таки, как-никак, глава семьи. Ну вот, я хотела показать вам Прошу Прощения, и показала, а теперь принесу вам завтрак.

Женщина исчезла. А Каррик, нахмурившись, старался понять загадочный смысл ее слов. Он… глава семьи… какой такой семьи?!

Почему-то вдруг на него как-то сразу навалилась свинцовая усталость и он снова уснул. А когда проснулся, увидел мисс Фурно. Она вошла в комнату, держа в руках тяжело нагруженный поднос. К его изумлению, она водрузила на кровать специальный столик и поставила на него поднос. Чего там только не было! И овсянка с плавающим поверх янтарным кружочком свежего масла, и тарелка с толстыми кусками ветчины, обжаренной с двух сторон, а поверх — воздушный омлет. Рядом стояло еще одно блюдо, накрытое крышкой. На нем лежал толстыми ломтями нарезанный ржаной хлеб, еще теплый, только из печи, и кусок сливочного масла.

Женщина без улыбки застыла в ногах постели, и впилась в него взглядом. Она смотрела на него, не мигая, беззастенчиво разглядывая с головы до ног, и Каррик поежился. Никогда еще никто, кроме мужчин, не осмеливался вот так смотреть на него. Да и если начистоту, на это вообще мало кто осмеливался.

Каррик удивленно поднял голову, сообразив, что все это, скорее всего, приготовлено ее собственными руками. Об этом говорило ее раскрасневшееся от плиты лицо. Приглядевшись повнимательнее, он понял, кто перед ним — леди по праву рождения, вынужденная в силу обстоятельств заниматься мужским делом. Вероятнее всего, все хозяйство на ранчо лежит на ее плечах, почему-то он нисколько в этом не сомневался.

— Я лучше пойду, если мое присутствие вас смущает, — сказала она. Данмор в ответ улыбнулся, и женщина поняла, что он принадлежит к числу тех счастливчиков, которых природа щедро наградила особым даром. Улыбка по-новому осветила его лицо, сделав его почти красивым.

— Зрители меня мало беспокоят, мисс Фурно, — ответил он. — Держу пари, я бы спал, как младенец и в бойлерной, а уж коли дело дошло до того, чтобы поплотнее набить живот, так мне наплевать, даже если меня будут разглядывать в монокль!

С этими словами он опрокинул молочник в тарелку с овсянкой, белоснежной горкой высыпав поверх содержимое сахарницы. Полюбовавшись на творение своих рук, Каррик решительно взялся за ложку.

— Посмотришь на вас, сама есть захочешь, — засмеялась Элизабет Фурно. Голос у нее был приятный.

— А вы, — с трудом выговорил он, — прекрасно готовите! Это ж не каша, а просто объедение! Любая гостиница такую стряпуху просто с руками бы оторвала!

— Мой дорогой кузен Каррик, — улыбнулась она, — я счастлива принимать вас в своем доме. Можете оставаться здесь, сколько захотите!

Каррик чуть было не поперхнулся. Рот у него был набит яичницей с ветчиной.

— Так я что же — ваш кузен?

— Совершенно верно, можете даже не сомневаться. Моя мать — одна из виргинских Данморов.

— Данморы… из Виргинии, — повторил он. — Забавно, верно? Так вот почему вы назвали меня главой семьи, я угадал?

— Именно так.

— А кто-нибудь из них остался? Я хочу сказать, в Виргинии?

— Нет. Только близнецы Альфа Данмора. Как раз на прошлой неделе получила их фотографию — забавные малыши! Но им всего пять.

— Для бычка достаточно, чтобы поумнеть, — усмехнулся Данмор, — но слишком мало, чтобы превратить сосунка в мужчину. Только вот ежели нашей семейке так уж хочется поиметь меня в качестве главы, то пусть лучше рассчитывает на чьи-нибудь другие мозги! Мне как-то привычнее полагаться на руки!

Женщина кивнула и чуть заметно улыбнулась.

— Думаю, Каррик, жизнь до сих пор была на редкость милостива к вам!

— Это точно, — со смехом кивнул он. — Милостива… это вы верно сказали! Как только я чуть подрос, так что смог отличить солнечный свет от тени, как полюбил валяться на солнце. И до сих пор его люблю. А оно порой бывает сурово к тем, кому приходится трудиться с утра до ночи. Вот так-то, кузина Элизабет. Вы не против, если я буду вас так называть?

— Конечно. Кстати, может быть, вам интересно будет узнать, что вы страшно похожи на всех остальных Данморов. Так сказать, фамильное сходство.

— Правда?

— Еще как!

— Скажите, — вдруг оживился он, — а может случиться, что кое-кто из виргинских Данморов осел в наших краях?

— Знаете ли, ведь Данморы — не совсем обычное имя. Да ведь и семья наша, слава Богу, не из обычных, — с некоторой долей гордости объявила она. — Порой я счастлива, что могу разыгрывать здесь коронованную особу. Может быть, хотите еще горячих овсяных лепешек, кузен Каррик?

— Коронованную особу? — с любопытством переспросил он.

Элизабет расхохоталась.

— Вы, конечно, слышали историю о первом Каррике Данморе? — сказала она.

— Никогда о нем не слышал.

— Боже мой? Неужели не слышали?

— Ни слова.

— Но это просто немыслимо! Так-таки ни разу в жизни не слышали ни одной из этих забавных древних легенд о Каррике Данморе?

— Держу пари, я много потерял! — улыбаясь, воскликнул он.

— Так оно и есть, — с чувством кивнула она, — к примеру, о короле. Говорят, один из Данморов как-то попал под арест… не владелец замка, само собой, а кто-то из бедных родственников, живший в деревне. Проломил кому-то голову в пьяной драке, видимо, перебрал эля. Вот его-то и взяли под стражу. Услышав об этом, Каррик Данмор сломя голову примчался и вызволил его из тюрьмы. Грозил, что разнесет ее в щепки, если его родственник не будет освобожден

— А как же король и его законы? — спросили его.

— Может, Роберт Брюс и король Шотландии, — ответил он, — но я — король всех Данморов!

Она залилась смехом, и Каррик охотно присоединился к ней.

— Ну, ну, — протянул она. — Держу пари, что этот парень, да еще во времена короля Роберта вел дьявольски веселую жизнь! Небось, то и дело дрался с соседями, воевал и все такое! Только вот такая жизнь тяжеловата для джентльмена, верно? Готов прозакладывать что угодно, что малый долго не протянул.

— Нет, он прожил длинную жизнь… для того времени, конечно. Дожил почти до пятидесяти, а в тринадцатом веке это была, можно сказать, глубокая старость.

— Надо же, а я и не знал, — присвистнул Каррик. — Хотя можно было бы и догадаться. Мало бывали на воздухе. Да и все эти железные штаны да башмаки такая дрянь! Один только ревматизм да радикулит — вот и вся польза! А что же сделал король, когда узнал о том, что сказал Каррик Данмор?

— А это уже совсем другая история, — улыбнулась она. — Конечно, король страшно разгневался. «Кто этот Данмор?!» — закричал он, потому что никогда о нем не слышал. Ему объяснили, что граф Каррик живет, дескать в Каррик Кастле, в городе, который носит то же имя, а среди его сербов полным-полно людей, носящих фамилию Данмор. Как-то раз, когда граф выехал на прогулку, он увидел в деревне большую толпу, которая во все глаза смотрела на одетого в лохмотья фокусника. Графу страшно понравились его трюки, а уж когда он выяснил, что этот оборванец к тому же — один из Данморов, то приказал ему тем же вечером явиться в замок, чтобы развлекать за ужином собравшихся в замке гостей.

— А оборванец, глядя прямо в глаза графу, нагло рассмеялся и заявил, что дал клятву: никогда не ступать на порог замка, пока не станет его хозяином. Само собой, граф пришел в ярость. Вернувшись в замок, он приказал одному из своих рыцарей арестовать наглого серба. Вскоре тот вернулся, но без коня и без оружия. А жонглер с тех пор собрал вокруг себя людей и стал предводителем целой шайки. Прошло около года, и он вернулся в эти места и однажды ночью напал на замок, когда и граф и все его рыцари спали крепким сном. А к утру он уже стал хозяином замка. После этого он велел привести к нему графа, его жену и сына, дал им лошадь и отослал их с миром, а сам взял имя Каррик и стал с тех пор зваться Каррик Данмор. Так и повелось с тех пор, что глава семьи носит это имя.

— А что об этом сказал король?

— Смеялся, а потом послал гонца в Каррик Кастл с повелением Каррику Данмору прибыть ко двору, потому что он, дескать, намерен посвятить его в рыцари. Но новоявленный граф ответил ему, что ни один человек не коснется мечом его плеча, не отведав его секиры. А кроме того он, видите ли, поклялся склонять колени лишь перед Господом Богом, да для молитвы, и то только на Троицу да на Рождество, потому как это, видите ли, семейная традиция!

Данмор от души расхохотался.

— Хотел бы я познакомиться с этим парнем, — сказал он.

— Думаю, вы бы ему тоже пришлись по душе, кузен Каррик.

— Да, а что в ответ сказал король?

— А вот это уже совсем другая история, — улыбнулась Элизабет. — К тому же мне сегодня еще печь хлеб. Хотите что-нибудь еще? — спросила она.

— Нет, нет, спасибо. Впрочем, если у вас найдется лишняя пара ног…

— Придется потерпеть. Скоро придет доктор, — засмеялась она, выходя из комнаты.

Глава 5. Элизабет развлекает гостя

Может быть, впервые в своей беспокойной жизни Каррик Данмор изведал, что такое покой. Однако где-то в глубине душе он чувствовал, что это — тоже нечто вроде приключения, причем самое странное из тех, что выпадали на его долю. То, что его так радушно приняли в семью, о существовании которой еще вчера и не подозревал, казалось ему каким-то сновидением. А кроме всего прочего, он чувствовал, как при одном только взгляде на Элизабет Фурно в душе его просыпается невольное уважение.

Стоило ему только подумать об этом, и на губах у Каррик появилась насмешливая улыбка… вдруг он понял, что глаза у него снова слипаются, и опять провалился в сон, в котором увидел самого себя, в доспехах, с тяжелой боевой секирой, которой крушил стены тюрьмы, чтобы вызволить оттуда своего несчастного родственника. Все это он видел так живо, будто наяву.

— Может, Роберт Брюс и король Шотландии, а я — король Данморов! — крикнул он и в тот же миг проснулся. Был уже вечер, и по комнате протянулись мягкие тени, а в изножье его постели стояла Элизабет Фурно.

— Да вы, я вижу, любитель поспать, — сказала она, — Доктор уже был, вертел и крутил вас, как игрушку, а вы даже и ухом не повели!

— Что он сказал?

— Уверил меня, что уже утром вы будете на ногах.

— Вот это здорово, — воскликнул Данмор. — Присаживайтесь, кузина Элизабет. Рад, что вы пришли.

— Вы проголодались, — улыбнулась Элизабет. — У вас глаза горят, как у волка!

Ему показалось, что эта мысль ее забавляет.

Он поднял руку и указал на картину на стене.

— Сдается мне, я ходил по этим улицам, — сказал Каррик. — Стоило мне только закрыть глаза, как я там оказался. Я чувствовал себя, словно родился и прожил там всю жизнь. Все это было так живо, что я никак не мог понять, что я тут делаю в этой постели!

— Вам она понравилась? — просияла она.

— Очень, — кивнул Данмор.

— Спасибо, — серьезно ответила Элизабет, — тем более, что это я рисовала. Крохотный городок на полпути между Ниццей и Монте-Карло. Выглядит так, словно в любую минуту сползет вниз по склону. А вот это замок. Кстати, не смотрите, что он такой маленький, даже целой армии не под силу взять его приступом. Видите, он стоит на голых неприступных скалах, обдуваемых со всех сторон ветрами, где и зацепиться-то не за что. Один из старых владельцев замка в прежние времена, поссорившись с семьей, взбирался на одну из дозорных башен и развлекался тем, что швырял вниз громадные обломки скал, а те с грохотом пролетали через весь замок до самого погреба.

Данмор скривился в усмешке.

— Да, старые, добрые времена! — протянул он.

— О да, — кивнула Элизабет. — Хорошие времена для людей, подобных Каррику Данмору! — и засмеялась.

— То есть… я хотела сказать, что тот Каррик был другом Роберта Брюса, — добавила она

— Неужто эта парочка нашла общий язык? — удивился Каррик.

— Да, они в конце концов стали друзьями. Само собой, вначале Роберт Брюс страшно гневался, когда получил столь наглый ответ, да еще от человека, который в сущности был обычным разбойником, хоть и главарем целой шайки, к тому же даже не рыцарем, самым обычным сервом. Так что король собрал свою армию и повел ее к Каррик Кастлу, рассчитывая взять его приступом. Прежний граф с радостью присоединился к нему. Но когда его собственные люди пошли на приступ, то их ждал там такой прием, что они градом посыпались с крепостных стен, а потом бежали без оглядки, побросав и убитых, и раненых!

— Король смотрел на замок и облизывался, словно голодный пес на мозговую кость. Но в конце концов он решил, что косточка слишком велика для него, да и к тому же он вовсе не так уж голоден. Поэтому он послал в замок гонца с предложением пойти на мировую и Каррик Данмор вышел поприветствовать короля. Он пригласил его в замок и устроил в честь него пир, а король за столом осыпал его похвалами. Он даже сказал, что у такого человека непременно должны быть благородные предки, а Каррик тут возьми и похвастай, что, дескать, так оно и есть.

— Это как раз и есть та самая причина, по которой и я всегда так жаждал почестей и славы, — сказал Каррик Данмор. — Мои благородные предки! Вот они перед вами — мой прапрадед, — продолжал он, беря в руку тяжелое копье, — мой прадед, мой дед и отец.

— И с этими словами он указал на щит, огромный меч и боевую секиру.

— Держу пари, королю это не слишком понравилось, — с любопытством воскликнул Каррик.

— Еще бы! Все эти благородные предки ничего не стоят без Божьего благословения! — сказал он

— Этого добра у меня хватает, — ответил Каррик Данмор, и вытащил кинжал, длинный и тонкий, словно сосулька, что так ярко сверкают в лучах зимнего солнца.

— И что дальше? С этого самого дня они с королем стали приятелями? — спросил юноша.

— Да, они подружились. Но Каррик Данмор так и не согласился стать рыцарем и принять титул. Король недоумевал и все спрашивал, неужели же ему не хочется носить благородное имя, на что Каррик неизменно отвечал — «У вас, Ваше Величество, такая прорва разных герцогов, графов, баронов и простых рыцарей, что преврати Господь каждого из них в колос, так зерна хватило бы до Второго Пришествия! Но во всей Шотландии есть только один Данмор!» Достойный ответ, правда? — спросила Элизабет.

— Чертовски хороший ответ! — кивнул молодой человек. Они переглянулись и дружно расхохотались. — Наверное, он умер богатым человеком? И счастливым?

— Да, думаю, он был богат, хотя никогда не владел обширными землями. Человек он, по всей видимости, был довольно-таки ленивый и чтобы заставить его встряхнуться, нужно было по меньше мере осадить замок.

— Ага! — воскликнул Каррик Данмор, приподнимаясь на локтях. — Стало быть, он был лентяй?

— Говорят, что он мог просидеть целый день, греясь на солнце, и даже пальцем не пошевелить.

Пораженный услышанным, юноша замер с полуоткрытым ртом.

— Ну и ну, — наконец пробормотал он. — Как же он тогда разбогател, хотелось бы мне знать?

— Об этом же как-то раз спросил и король. Ему было страшно любопытно, откуда у Каррика такие богатства, ведь он день-деньской бил баклуши, а вокруг замка не было ни клочка земли и ни единой деревушки, которые он мог бы по праву назвать своими. Вместо ответа Каррик Данмор повел короля на башню замка и повел рукой в сторону горизонта.

— Оглянитесь, — сказал он, — там, к югу, пасется мой скот.

— На каких землях? — спросил с удивлением король.

— На поднебесных, — ответил Каррик, — и жиреет на синеве неба.

— И как же далеко к югу пасется твой скот? — удивился король, который все еще ничего не понимал.

— До самого Оксенфорда, — ответил Каррик. Этого было достаточно, с таким же успехом он мог бы сказать — до Оксфорда. А все потому, что этот плут дальше Оксфорда в Англии никогда и не бывал!

— Сказав это, Каррик Данмор указал на запад.

— А на западе, — важно сказал он, — лежат мои заливные луга и пашни, что приносят мне богатый урожай!

— Бог ты мой! — воскликнул король. — Да ведь там один океан!

— Вы правы, Ваше Величество, — кивнул Каррик. — Там пасется самый тучный скот, какой только есть на свете. В моем распоряжении три быстроходных ирландских галеры. Когда я и мои люди голодны, мы выходим в море и очень скоро у нас на обед жирный молодой бычок из самой Испании, и их сладкие вина. А вся прелесть моих синих заливных лугов в том, что скот там настолько дикий, что я и охочусь и лакомлюсь одновременно.

— Король все понял и весело рассмеялся.

— Так твой скот, — спросил он, — всегда пасется на синих лугах?

Каррик Данмор утвердительно склонил голову.

— И с этого дня он стал называться «Данмор из Поднебесья».

— «Поднебесье» — это ведь иначе говоря «Высокогорье» — спросил юный Каррик.

— Само собой, — кивнула она. — Ведь горы Шотландии упираются в самое небо! А теперь я принесу вам обед.

Каррик Данмор с аппетитом поел и снова уснул и проспал до тех пор, когда первые робкие лучи утреннего солнца заглянули к нему в комнату.

Он встал с кровати и попытался сделать несколько шагов. Согнув и разогнув руки и ноги, он напряг каждый мускул и с радостью убедился, что чувствует себя превосходно. Умывшись и натянув на себя одежду, молодой человек вышел из дома. Побродив вокруг дома, он наконец обнаружил Элизабет. Она ворошила пучки сухой альфальфы, которая в изобилии росла вокруг огромных старых деревьев во дворе перед домом.

Отсюда дом оказался в точности таким, как он и представлял — большой, белый, приземистый, тут и там украшенный резными фигурками с наивной позолотой, отчего стены казались особенно тусклыми. Он горделиво поднимал свою голову над рощей деревьев, похоже, воображая себя не иначе, как замком, но было видно, что лучшие его дни давно миновали.

На всем вокруг лежала печать домашнего уюта, тепла и тщательно скрываемой бедности.

Элизабет, похоже, не ожидала увидеть его на ногах.

— Вам не надо было так рано вставать, — попеняла она, — да еще без разрешения доктора. Возвращайтесь-ка лучше в постель!

— Терпеть не мог докторов, — ответил Каррик Данмор, — что от них толку? Бриллиантов у них нет, и вместо часов к поясу их не прицепишь! Дайте-ка мне грабли, Элизабет, да я займусь этой альфальфой.

Вне себя от ужаса, она замахала руками.

— Позволить больному работать в поле?! Ни за что! Отправляйтесь домой, и немедленно! Вы меня слышите, Каррик?

Он довольно охотно выполнил ее приказ и, усевшись перед домом, принялся греться на солнышке, дожидаясь, пока она не покончит со своими делами и не займется завтраком.

Солнце понемногу высушило утреннюю росу, хотя пыль на заднем дворе была еще влажной. Временами ветерок доносил до Каррика сладкий запах сена. Издалека слышалось мычание коров. Где-то лаяла собака.

Он улыбнулся про себя, будто услышав далекий зов старого Данмора из Поднебесья! Да, этот старый плут был ему по душе. Приятно знать, что твой отдаленный предок, человек благородной крови, был не только богат, но и еще и ленив в точности так же, как он сам! А Каррик терпеть не мог заниматься делом. Он и сейчас лениво мечтал, развалившись под деревом, пока кузина Элизабет не поставила возле него огромный поднос, доверху заставленный тарелками.

— Выздоравливающие ведь всегда хотят есть, — сказала она и, улыбаясь, стала уговаривать его не стесняться.

Вдруг смутное подозрение заставило Каррика поднять на нее глаза.

— Скажите, — спросил он, — сколько у вас работников?

— Я не могу позволить себе нанять кого-нибудь, — со вздохом ответила она.

— Что?! Ни одного человека?!

— Здесь не так уж много дел. У меня всего лишь несколько коров, из них всего лишь пара дойных. Несколько кур и цыплят. Молоко и яйца я продаю в городе. Так что, как видите, рабочие руки мне нужны только во время пахоты, да еще когда приходит время косить нижние луга.

Глава 6. Лицо на портрете

Каррик Данмор смотрел на нее во все глаза.

В его памяти вдруг всплыли дни его детства, когда он мальчишкой беззаботно слонялся по отцовскому ранчо, увиливая от любых поручений, иногда брал на конюшне лошадь и с гиканьем носился по полям, стрелял куропаток, охотился на койотов или оленей и возвращался домой только поздно вечером, чтобы выслушать упреки усталого до смерти отца, да увидеть хмурое, изможденное лицо матери.

Порой он до дрожи ненавидел самого себя за все те огорчения, что причинял им, не раз давал себе слово начать новую жизнь. Но каждый раз лень перевешивала стыд и все начиналась сначала.

И теперь вдруг он почувствовал, что непременно должен сделать что-то ради этой женщины. Но что? Чем он мог помочь ей? Остаться на ранчо, обречь себя на долгие месяцы унылого, монотонного труда? И не успел он оглянуться, как это порыв бесследно исчез.

Увы, прошли те дни, когда мужчина мог пасти свой скот в бескрайних просторах Поднебесья, или охотиться за чужими кораблями в просторах океана. Ах, счастливчик Каррик Данмор, небось, и не понимал, как ему повезло!

Вздохнув, Каррик повернулся к Элизабет Фурно.

— Вы всегда управляетесь со всем сама? — спросил он.

— Нет, нет, — спохватилась она. — Все было куда проще, когда со мной жил племянник.

— И куда ж он подевался?

Элизабет смешалась

— Разве вы никогда не слышали о Родмане Фурно? — робко спросила она.

— Нет… вроде нет.

— Вот как… ну что же, в жилах Рода тоже текла кровь Данморов. Он всегда мечтал схватить за хвост удачу, но не горел желанием хоть палец о палец ударить ради этого.

— Что-то я не понимаю…

— Я хочу сказать, он хотел получить все… и сразу. Работал вместе со мной, но по-настоящему это его не занимало. Конечно, ранчо приносит доход… но мне кажется, как-то не в привычке Данморов копить деньги. Ну вот, так оно и случилось, что он отправился искать свое Поднебесье!

— В горы? — ничего не понимая, переспросил Каррик.

— Ну, если честно, не совсем. Насколько я знаю, он присоединился к Танкертону и его шайке.

— Стал «быком»?! — поразился Каррик.

— Да, так мне сказали.

— Вот это да! — протянул он. — Ничего не понимаю! Чтобы ваш племянник удрал от вас и связался с таким парнем, как Танкертон?!

— Забавно, правда? Страшно забавно!

— Какая уж тут забава… самому сунуть голову в петлю?!

Элизабет поежилась.

— В его возрасте юноши думают, им все дозволено, — тихо сказала она. Каррик что рассеянно пробормотал, а когда поднял глаза, она уже