Глава 30. Поговорим о талисманах

Уверенность, что он не сможет ей отказать, звучала в ее голосе. Но в глазах застыло удивление. Слова замерли у нее на губах. Она разглядывала Данмора так, будто перед ней было чудовище, а не человек.

— Впрочем, вы можете, конечно, получить их назад, — вежливо промолвил Данмор. — Я не такой человек, чтобы ссориться из-за подобных мелочей. Но дело в том, что кроме всего прочего я страшно суеверен. А это кольцо… как бы вам сказать, оно вроде как талисман…

Он с забавной серьезностью разглядывал блестевшее на ладони кольцо. По лицу Беатрис можно было подумать, что она вот-вот кинется на него.

— Вы просто решили подшутить надо мной, Каррик Данмор, — крикнула она. — Но это не шутка! Кольцо — подарок очень близкого для меня человека. Я никогда не решусь посмотреть ему в глаза, если оно не будет у меня на пальце!

— Этот ваш друг… он отсюда… с Запада?

— Да. Ну и что с того?

— Хорошо, я объясню вам, — сказал Данмор еще более мягко, чем прежде. — Каждый местный житель верит, что талисман приносит удачу. Так что этот ваш друг, уверен, не станет возражать, если кольцо будет принадлежать кому-то другому, кому оно принесет счастье. Могу, кстати, рассказать вам историю об одном парне, так тот всюду таскал за с собой старое шерстяное одеяло, потому что вбил себе в голову, что оно, дескать, приносит ему удачу и…

— Что мне за дело до этого?! — взвизгнула Беатрис. — Ах, Каррик Данмор, — пропела она совершенно другим голосом. Сейчас он казался мягким, как шелк. — Вы ведь просто шутите… играете со мной, верно? На самом деле вы вовсе не такой жестокий, я же знаю!

Ловко повернув жеребца, она вдруг оказалась в двух шагах от Данмора и ласково тронула его за руку. С полуоткрытыми губы и умоляющим взглядом прекрасных глаз, Беатрис была похожа на маленькую девочку.

— Ладно, ладно, — проворчал Данмор. — Теперь мне понятно, как обстоят дела! Скорее всего, этот ваш друг — просто ворчливая старая леди с дурным нравом. Какая-нибудь престарелая тетушка, которая станет читать вам нотации только потому, что не увидит на вашей руке кольца, верно?

— Еще хуже! — простонала она, чувствуя, что он немного смягчился.

— Да не переживайте вы так, ей Богу! Скажете, что оставили кольцо в лагере и, даю вам слово, никто никогда не увидит его на мне! Мне это ни к чему. К тому же мне совсем не хочется еще больше бередить вашу рану, Беатрис.

— Это я знаю, — печально кивнула она. — Такой человек, как вы, Каррик… нельзя быть героем наполовину!

— Ну что ж, спасибо, — улыбнулся он.

— Вначале я решила, что вы рассердились, потому… ну, что я хлестнула бедную Прошу Прощения. Мне очень жаль, Каррик, честное слово. Ей Богу, после этого я бы не стала считать, что победила, даже если бы пришла первой! Вы ведь мне верите, Каррик, правда?

— Ну что ж, — задумчиво сказал Каррик, — придется поверить. Конечно, после такого трудно было бы считать себя победителем.

— Стало быть, вы больше не держите на меня зла, Каррик?

— Я? Ничуть!

— Тогда послушайте меня, умоляю вас! Вы не можете поступить так со мной! Вы… мы найдем человека, который хорошо разбирается в драгоценных камнях. Он оценит кольцо, мы удвоим… я… я заплачу вам все до последнего пенни, клянусь, но, Бога ради, верните мне кольцо!

— Господи, как вы взволновались-то! — мягко проворчал Данмор. — Сколько шуму, а из-за чего? Так, пустяк, и говорить-то не о чем. Да отдам я вам его, отдам, только не кричите на всю округу! Впрочем, нет. Будь я проклят, уж очень хочется посмотреть, как вы выкарабкаетесь их этого положения, милочка. Собственно, это единственная причина, почему я все-таки сохраню его у себя. Просто ради вашей же пользы!

Она в отчаянии стиснула руки. Ее блуждающий взгляд говорил, что Беатрис пытается что-то придумать.

Наконец она снова вскинула глаза на Данмора.

— Вы серьезно? — спросила она. — Неужто вы думаете, что я шучу? Говорю вам, если вы вернетесь в лагерь с этим кольцом на пальце, если вы покажете его хоть одной живой душе, все это кончится убийством!

— Да неужто? — ухмыльнулся она.

— О Бога ради, постарайтесь поверить! — воскликнула она. — Раз уж решили оставить его себе, так хоть по крайней мере держите его в жилетном кармане! Ни один человек не должен знать, что оно у вас! Поклянитесь, что вы это сделаете!

— И тогда вы успокоитесь? — спросил Данмор.

— Да, да, конечно! Так вы обещаете?

— Это мне напоминает, — задумчиво протянул Данмор, — тот случай, когда один парень вбил себе в голову, что удачу ему приносит старое шерстяное одеяло. А звали его Джим Ллойд. Держу пари, вы о нем слышали?

— Нет… никогда… да пропади он пропадом! Простите, я не хотела быть невежливой… только… вы обещаете?

— Тогда я вам о нем расскажу, и вы сами увидите сходство. Так вот, этот парень, Ллойд, ему приходилось туго. За ним гнались по пятам, а все потому, что парень прикарманил пару сотен коров, а потом и лошадь. Он пересек пустыню, а ведь она тянется на тысячу с лишним миль, и все это время он мчался, как заяц, которого собаки хватают за пятки. И все это время, поверишь ли, на нем было это проклятое одеяло! Была зима, и оно чертовски хорошо защищало его от ветра. И в конце концов он уверился, что его удача зависит от этого куска шерстяной тряпки. Больше уж он с ним не расставался, ни днем, ни ночью и, хотите верьте, хотите нет, а только с тех пор ни одна пуля него даже не поцарапала! Словно заговоренный, ей Богу! Да, так вот, Ллойд шел и шел себе на юг и скоро оказался в таких местах, где ночью дует теплый ветер, а звезды светят особенно ярко. Так что одеяло ему стало вроде как и не нужно, ну, он и стал класть его под голову вместо подушки. Нет, вы только послушайте, что было дальше!

Беатрис с досадой закусила губу, но все же заставила себя улыбнуться и кивнуть.

— Как-то ночью он услышал чей-то голос: — «Вставай, Джим Ллойд, твое время пришло!» — Он вскочил на ноги и выстрелил, но промахнулся, а ему самому пуля попала в самое сердце. А все потому, что сам снял с себя свой талисман! Вот счастье и изменило ему!

— Чудесная история! — промямлила она. — Не знаю, где вы ее услышали, но…

— Какого черта! Да ведь я сам тащился за ним всю эту тысячу миль из-за того, что ублюдок увел мою старую конягу. И коняга-то была так себе, а вот поди ж ты! Он прожил еще секунды три после того, как моя пуля прикончила его, и все сокрушался, что своими руками отвел от себя удачу!

— Каррик, — перебила его Беатрис, — ваша история и впрямь замечательная. Но я не вижу никакой связи…

— Не видите? — удивился он. — Ну смотрите — вот это самое кольцо, из-за которого весь сыр-бор. Я вижу его, рубин сверкает так, что слепит мне глаза, и я понимаю, что камень принесет мне удачу. Да, клянусь честью, если бы не это, стал бы я так рисковать из-за какой-то безделушки? Стал бы я гоняться за таким конем, как Ганфайр?! Да еще с такой наездницей?! Ну вот, а теперь представьте, что я, заполучив этот драгоценный талисман, попросту суну его в карман, и что дальше? Нет уж, раз кольцу положено быть на пальце, в кармане ему делать нечего! А то будет, как с этим самым одеялом. И удача отвернется от меня, как отвернулась от Ллойда. Вы же ведь не хоте, чтобы так случилось, правда, Беатрис?

Глаза ее сверкнули, словно говоря — будь моя воля, испепелила бы тебя на месте! Но она опять овладела собой.

— Мне бы не хотелось думать, что вы попросту стараетесь подшутить надо мной! — сказала она. — Так ведь, Каррик? Ведь вы не сможете мне отказать… видите? Умоляю — отдайте его! Я не обманываю, поверьте мне. Клянусь всем, что для меня свято — если вы вздумаете носить это кольцо, прольется кровь!

— Забавно, что вы так переживаете из-за подобной чепухи, — пробормотал он.

— Я вовсе не переживаю! — вскинулась она. — Я… я…

Вдруг ей стало до такой степени жалко себя, что она не выдержала и разрыдалась.

— Тихо, тихо, — пробормотал Данмор. — Бедная девочка, я все понимаю. Вы так долго гордились этим колечком, да? Ну, а теперь взгляните — видите мой хлыст? Когда-то я привез его из Мексико-сити…

— Да? — пролепетала она, тщетно стараясь успокоиться и сделать вид, что ей интересно, о чем болтает этот любитель пари.

— Получил его в подарок от одного очень богатого и важного джентльмена за то, что объездил ему лошадь, и все такое. И могу сказать, что если бы не его немного старомодная манера обращаться с винтовкой, то цены бы ему не было! Да, так вот об этом хлысте. Видите, какой прекрасный сапфир вделан в его рукоятку? Нравится? То-то же! Так вот, хотите взять его в обмен на колечко? Только помните, если вдруг вам придет охота снова хлестнуть лошадь, вы рассечете мясо до кости, тем более, если ударите ее по морде во время очередных скачек!

И вдруг до нее дошло. Беатрис дернула повод и так резко осадила жеребца, что тот встал на дыбы, с испуганным ржанием забив копытами в воздухе.

— Вы… вы презренный… негодяй! — крикнула она.

И, круто повернув коня, поскакала обратно в лагерь.

Случилось так, что первый, кого она увидела, был Джимми Ларрен, лицо которого все еще расплывалось в улыбке. Пришпорив Ганфайра, Беатрис ринулась к нему, словно собираясь затоптать его конем. Джимми испуганно прижался к дереву.

— Ах ты маленький пройдоха! — завопила она. — Так или иначе, но все это твоих рук дело! Убирайся отсюда, да поживей! И если вздумаешь хоть раз еще сунуть сюда нос, я тебя по стенке размажу! Слышишь?!

И с этими словами она погнала жеребца дальше, с остервенением хлеща его по бокам хлыстом с такой силой, что он, заржав от нестерпимой боли, взвился в воздух, стараясь сбросить ее на землю.

А Джимми осторожно высунув голову, в задумчивости поскреб подбородок. Подошедший сзади мустанг дружески толкнул его в плечо, но мальчик даже не заметил. Он провожал Беатрис глазами, пока она не превратилась в крошечную, едва заметную точку на дороге.

— Вот это повезло, так повезло, нечего сказать! — буркнул он Данмору. — Потерял друга, который и привел меня сюда, и что теперь? Возвращаться обратно в лавку кузена Билла? Вот уж нет! У меня до сих пор кости ноют, как вспомню его колотушки!

— Так зачем к нему возвращаться?

— А куда ж еще? Билл по крайней мере будет рад, что я вернулся. Держу пари, он просто заплачет от счастья, если я заскребусь в дверь и попрошу впустить меня! Фу, заранее чувствую, как он сцапает меня своими лапищами! Бедняга Билл, должно быть, он здорово разжирел, пока меня не было! Колотить-то было некого!

Данмор кивнул.

— Так оставайся здесь, — сказал он.

Мальчик задумчиво и печально посмотрел на него.

— Нет, — тихо сказал он. — Тогда вам вообще не станет житья! Сами знаете, сколько пакостей она может придумать из-за одного кольца! А тут еще я!

— Ты останешься со мной, — спокойно сказал Данмор. — Слышишь, Джимми? Иначе я просто не знаю, как без тебя обойтись!

С этими словами он опустил руку на худенькое плечо мальчика. Джимми поднял на него глаза. Взгляды их встретились, и Данмор увидел, как лицо мальчика просветлело.

— Да будет так! — прошептал он. — Во веки веков, аминь!

Глава 31. Непосильная ноша

Тонкая, стройная, с отчаянием в глазах, Беатрис Кирк стояла перед Танкертоном, прислонясь спиной к двери своего домика и ухватившись руками за ручку, будто опасаясь, что он уйдет, не дождавшись, пока она поделится с ним своими бедами.

— Я ненавижу его! — запальчиво крикнула она, закончив свой рассказ.

— Ну что ж, Беатрис, могу сказать, что со своей стороны тоже не слишком люблю этого парня.

— Улыбающийся, скользкий, пронырливый, мерзкий негодяй и лжец! — крикнула она. — Он мне отвратителен! Черт побери, или он, или я! Ни минуты не останусь в лагере, пока он здесь!

— Тихо, тихо! — прикрикнул Танкертон. — Стоит ли так расстраиваться из-за подобной чепухи?

— Чепухи?! — завопила она. — Бедняжка Фурно! Ты представляешь, что будет, если он увидит свое кольцо у Данмора?! Он…

— Ну и что?

— Он будет с ним драться!

— Ну, это вряд ли, — покачал головой Танкертон. — Я ведь объяснял тебе, что Фурно — именно тот человек, которого бы я хотел иметь рядом. Ну, а… в этом случае он просто умрет молодым!

— Ни за что! — яростно крикнула она, — Он… он… прикончит этого мерзкого ублюдка, эту ухмыляющуюся ядовитую гадину… он разделается с ним, Джеймс! Я знаю, он убьет его! Провидение не допустит, чтобы этот негодяй убил такого славного парня, как Род!

Танкертон предпочел промолчать. С мрачным видом покачав головой, он следил, как в отчаянии металась Беатрис.

Но одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы она, умоляюще сложив руки, бросилась к нему.

— Ты сможешь что-нибудь сделать, Джеймс? Ведь ты же не позволишь ему убить Родмана?

Его брови удивленно поползли вверх.

— Неужели тебя так заботит этот мальчишка?

— Меня? Ну еще бы! Милый, чистый парень… скажи, разве до него здесь такие были? И ты позволишь, чтобы какой-то грязный, бесполезный ублюдок вроде Данмора походя пристрелил его?

Танкертон прикусил губу. То, чего он так боялся, наконец случилось. Он знал, что рано или поздно это произойдет. И вот эта остроглазая красотка начинает догадываться, что не по его приглашению Данмор явился сюда, а попросту заставил его взять его с собой. Если об этом узнают, от авторитета Танкертона ничего не останется. Поэтому он сказал ей то единственное, что мог сказать.

— Беатрис, ты же знаешь, как я счастлив, когда могу доставить тебе удовольствие.

— Ах, я знала, что ты это скажешь! — с горечью воскликнула она. — Ты даришь мне красивые тряпки, великолепных лошадей, шутишь, чтобы заставить меня смеяться, но стоит только дойти до дела, как обо мне можно забыть! Кому какая разница, чего я хочу, верно?!

Танкертон проглотил застрявший в горле комок.

— Такие люди, как Данмор, — вкрадчиво начал он, — для нас на вес золота! Великолепный стрелок, с железными нервами, да еще сильный, как бык! Неужели ты думаешь, что я пожертвую им ради такого сопляка, как Фурно? Если ему вздумается устроить шум, черт с ним, пусть умрет!

Беатрис в отчаянии стиснула руки.

— Джим, Джим, ты не понимаешь! Я не могу представить, чтобы ты был так жесток! Если Фурно погибнет, его смерть будет на моей совести… и на твоей, на твоей тоже! Это ведь ты заставил меня пойти на это!

Танкертон ответил не сразу. Само собой, в ее словах была своя логика. Наконец он кивнул.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — буркнул он. — Пока не знаю, что… но я подумаю…

Его рука как будто сама собой скользнула в карман пальто и прежде, чем он успел понять, что делает, Беатрис уже догадалась, что там у него. Горе помутило ее разум. Ей казалось, что она уже слышит револьверные выстрелы, видит, как льется кровь.

— Я этого не перенесу! — воскликнула девушка, — Мне плохо… я задыхаюсь!

И опрометью выскочила из домика.

И чуть не столкнулась с Джимми Ларреном, который, насвистывая, тащил ведро с водой.

Беатрис вспыхнула от ярости.

Ей не впервой было иметь дело с мужчинами, взрослыми, опасными головорезами, но то, что этот сопливый мальчишка осмелился встать у нее посреди дороги, сводило ее с ума.

— Гарри, — окликнула она одного из троих мужчин, устроившихся в тени, чтобы сыграть партию в покер. — Гарри, будь так добр, поймай этого чертенка, ладно? Хочу его проучить!

Гарри, молодой, гибкий, как пантера, вскочил на ноги и со смехом двинулся к Ларрену, довольный, что может оказать услугу возлюбленной Танкертона.

Но Джимми и не думал бежать. Со своей обычной самодовольной ухмылкой он повернулся и протянул парню тяжелую бадью.

— Эй, Гарри! — крикнул он. — И как это я не догадался, что ты хотел мне подмогнуть? Ну-ка, ступай, напои кобылу Данмора!

Гарри, который уже протянул было руку, чтобы схватить мальчонку за шиворот, отдернул ее, точно обжегшись.

— Кобылу Данмора? — беззвучно переспросил он. — Так, стало быть, ты у него на побегушках, Джимми?

— Он поручил ее мне, — беззаботно ухмыльнулся Джимми. — Но если ты тоже хочешь помочь, спроси его. Может, и тебе дело найдется!

— Беги, парень, — хрипло перебил его Гарри. — Я… я не знал, что ты помогаешь Данмору.

Он круто повернулся, глядя в землю, пряча глаза, чтобы не видеть белого, как бумага, лица Беатрис.

— Парнишка прислуживает Данмору, — тихо прошептал он. — Так что лучше бы он сам его проучил!

Беатрис не ответила. Ей даже в голову не пришло обратиться к любому другому из картежников. По тому, как они вдруг опустили глаза, с преувеличенным вниманием разглядывая что-то на земле, было ясно, что просить их о помощи бесполезно. Каждый из них ответит ей то же самое, что и Гарри. Ни один человек не рискнет связываться с Данмором, понимая, что тем самым подпишет себе смертный приговор.

И в первый раз с тех самых пор, как она, окруженная отчаянными головорезами, воссела на трон горного королевства, Беатрис вдруг поняла, что отныне власть здесь уже принадлежит другому.

Ошеломленная, она не в силах была понять, как это произошло. Она отказывалась в это верить. И в то же время прекрасно понимала, какая пропасть лежит между этим человеком и другими подручными Танкертона.

И за это еще больше ненавидела Данмора!

Она, спотыкаясь, поспешила прочь, всей кожей чувствуя угрюмые взгляды, которыми за ее спиной обменивались мужчины. Краем глаза Беатрис заметила, как из хижины вышел Танкертон и зашагал через поляну.

Бросив взгляд в том направлении, она увидела Каррика Данмора, окруженного толпой хохочущих мужчин. Беатрис против воли отметила, с каким восторгом те взирают, как Данмор ловко жонглирует полудюжиной блестящих красных яблок, которые сам же привез в лагерь, и как они , сверкнув на солнце, будто сами собой ложатся ему в руки. Круглые красные шары, выписывая замысловатые фигуры, быстро мелькали в воздухе. Можно было поклясться, что это какое-то волшебство.

Данмор принялся весело насвистывать какую-то веселую песенку, а потом пустился в пляс.

Беатрис остановилась, с невольным удивлением взирая на него. Громадная фигура Данмора выделялась в толпе. Да и могло ли быть иначе? Его невероятной силой восхищались все, и она в том числе. Но сейчас ее поразила грациозность, почти изящество, с которым двигался этот гигант. Будто какая-то невидимая сила поддерживала его в воздухе. Насвистывая веселый танец, Данмор лихо отплясывал под собственный аккомпанемент, а ярко-красные яблоки взлетали и падали в такт музыке.

Столпившиеся вокруг него зрители хохотали и восторженно вопили, потом принялись хлопать, отбивая такт. Один свистел, другой подпевал, хлопали ему оглушительно, не щадя ладоней, кое-кто готов был тоже ринуться в пляс…

Будто ночные бабочки, которых притягивает огонь, невольно подумала Беатрис, и которые летят на него, даже зная, что это пламя через мгновение испепелит их.

Вдруг она почувствовала рядом какое-то движение и испуганно оглянулась.

Это был Танкертон. Несколько минут он простоял неподвижно, будто врос в землю, пожирая взглядом и жонглера, и своих людей, по-детски радовавшихся неожиданному представлению. Насколько она знала этого человека, ничто не ускользнуло от его внимания. Теперь он шел прямо к ним. на скулах у него ходили желваки, а Беатрис слишком хорошо знала, что это означает. Скорее всего, он захочет уничтожить соперника здесь же и сейчас.

— Джеймс! — тихо окликнула она.

Он заколебался, потом повернулся и подошел к ней.

— Что такое, Беатрис? — спросил он, с равнодушным видом окинув ее взглядом.

— Мне кажется, я догадываюсь, что у тебя на уме, — прошептала она.

— Ну?

— Хочешь разделаться с Данмором, верно? Собираешься драться с ним?

Он взглянул ей в глаза. На мертвенно-бледном лице холодным блеском сверкали глаза, цветом напоминавшие стальной клинок. Беатрис охнула.

— Как я могу позволить кому-то оскорблять тебя? — процедил он сквозь зубы. — Ты ведь сама только что не просила меня так или иначе избавиться от него!

— То есть пристрелить?

— А как же еще?

Беатрис подошла вплотную.

— Я бы хотела знать, что за чертовщина произошла между вами в гостинице Харпера! Я хочу сказать, когда вы встретились!

— Мне удалось выстрелить первым. Ты это хотела узнать? — спросил он.

— А потом?

— Это не важно. Главное, мы быстро подружились. Между прочим, даже пожали друг другу руки. Тем более, что ни один из нас не получил ни царапины.

— Неужели ты промахнулся? Да еще на таком расстоянии!

— Вот об этом позволь мне умолчать. Я ведь уже тебя предупреждал. Придется тебе поверить мне на слово. А кроме того то, что произошло в тот день, не имеет ничего общего со всем этим.

— Не может быть! — воскликнула она. — Я тебе не верю! Иначе я бы, не задумываясь, позволила тебе покончить с ним!

— Неужели ты думаешь, что я его боюсь? — прорычал Танкертон.

— Иногда… Это не человек, а дьявол, — уклончиво пробормотала она.

А потом добавила:

— Посмотри мне в глаза, Джим. Ты ведь и сам понимаешь, что с большей радостью схватился бы с тремя другими, чем с ним, верно? Пойдем отсюда. Мне хочется немного прогуляться. Что толку биться головой об стену, ты согласен?

Танкертон было заколебался. Потом послушно повернул за ней. Голова его угрюмо свесилась на грудь. Он шел, ссутулившись, словно на плечах его лежала непосильная ноша.

Глава 32. Поручение от леди

Вдруг откуда-то издалека донесся вой собак. Представление оборвалось. Яблоки, как по команде, исчезли в карманах куртки Данмора, кроме одного, которое он с хрустом надкусил. В ответ раздались возгласы восторга. Он рассмеялся и помахал рукой. Со всех сторон на него смотрели глаза, в которых светилось откровенное восхищение. Да, такой человек — поистине бесценное сокровище, живой залог того, что скука перестанет глодать их долгими зимними вечерами, что даже во время многодневных переходом их ждут минуты веселья и что надоевший покер и истории, который каждый из ни слышал по несколько раз, перестанут быть единственным развлечением в лагере.

— Что за охота с гончими? — полюбопытствовал Данмор.

— Да это все Фурно. Похоже, он все ж таки раздобыл собак.

— Каких еще собак?

— А что, разве босс не говорил? Бен Петерсен выложил пару тысяч за свору гончих. А Фурно взял, да и увел их. Ага, вот и они!

Они выскочили из-за деревьев — три огромных взрослых бладхаунда, опустив к земле влажные носы. Заметив столпившихся на поляне людей, они, как по команде, замерли на месте. Фурно отстегнул прикрепленные к ошейникам поводки, и псы сбились в кучу. Вдруг, задрав кверху головы, они дружно завыли. Мягкие брыли забавно свисали до земли, почти закрывая им рты. Может быть, именно поэтому их вой и разносился так далеко и шел, казалось, со всех сторон сразу, но только не оттуда, где сейчас замерли собаки. Скорбный, печальный и какой-то странно певучий, он завораживал, будто стон потерянной души. Мурашки побежали у всех по спине. Один из мужчин не выдержал.

— Ради всего святого, заставь их заткнуться! — вдруг крикнул он.

— Джо не любит этих тварей, — прокомментировал другой. — Это после того самого дельца в Луизиане, верно?

— Точно, — с содроганием подтвердил Джо, передернув плечами. — Три дня и три ночи я просидел в болоте и все это время не утихал их вой. До сих пор стоит у меня в ушах. Три чертовых дня и три чертовых ночи! По мне, так лучше умереть, чем пройти через такое! Тьфу, уж я-то знаю, что это за пытка!