Глава 35

В конце долины показался небольшой табун из двух десятков лошадей в сопровождении четырех погонщиков, и завидев их, шериф принялся отдавать поспешные указания.

— Эй, кто-нибудь, ведите сюда этих коней и начинайте седлать. Отправимся дальше за этой бандитской шайкой. Голову даю на отсечение, что их следы ведут в Долину Счастья. Да поторапливайтесь. И ещё поосторожней вон с тем вороным дьяволом, смотрите, чтоб он никому из вас голову не снес своими копытами!

С этими словами он указал на коня, который и не требовал особого представления. Как раз в тот самый момент он рванулся вперед, резко натягивая веревку и нарушая стройные ряды всей вереницы животных, становясь виновником всеобщей неразберихи, сопровождаемой возмущенным фырканьем и недоуменным ржанием.

Подручные шерифа отправились исполнять его указания.

— Подумать только, прислать такого коня, как этот! Да он один может все дело испортит, — покачал головой шериф. Он снова обернулся к своему пленнику.

— Джим, сказал он, — и почему ты только не отправился дальше на север и не уехал из страны? Ну почему? Перешел бы границу и жил бы там сейчас припеваючи. А здесь тебе реально светит виселица.

— У меня на это было две причины, — ответил пленник. — Хотя было бы вполне достаточно и первой. Я не убивал Лэрри Фелана!

Взгляд шерифа сделался задумчивым и печальным.

— Ну, разумеется, — проговорил он, — но только об этом знаешь только ты. Ко вот люди считают иначе, а я должен стоять на страже правосудия.

— Конечно, — ответил Фэнтом. — Я все понимаю, Бад. И совсем на тебя не обижаюсь. Ведь ты исполнял свой долг. Только и всего. Одно обидно — что оказался я среди вот такой разношерстной компании!

— В стае все собаки не одиноки, — философски заметил шериф, — но должен признаться, что лично я специально не приглашал сюда этого недомерка, Сэма Крюгера. Чем ты ему насолил, сынок? Для этого шоу он предоставил трех своих самых лучших лошадей. И все это лишь ради того, чтобы тебя поскорей поймали. И откуда мне было знать, что один из его коней — вон тот черт вороной — доставит нам столько хлопот? Не мог же я не принять в отряд добровольца, тем более предоставившего в наше распоряжение столько лошадей!

— Неужели это Крюгер так расстарался? — переспросил пленник. — Ну, тут я даже не знаю, что и сказать. К тому же, насколько мне помнится, пути наши нигде не пересекались. Но ведь далеко не все на свете поддается разумному объяснению. Некоторые люди, которых немало, зачастую уподобляются кактусам, так и норовя при случае уколоть ближнего своего, да побольнее. Вот, наверное, и крошка Крюгер тоже такой!

— А насчет Фелана, ты это что, серьезно? — перебил его шериф.

— Что серьезно?

— Здесь не суд. За меня можешь быть спокоен, я никому не проболтаюсь. Но скажи мне, неужели я и в самом деле сцапал невиновного?

Фэнтом слабо улыбнулся.

— Чего ради я стал бы переводить порох и свинец на этого пса, Бад?

— На пса?

— Ну да, ведь Лэрри Фелан умер намного раньше, когда в салуне все увидели, что он трус. Так чего ради я стал бы гоняться за ним и убивать, я тебя спрашиваю? И если бы мне так уж хотелось его смерти, то я запросто мог бы прикончить его ещё в салуне. Но не подло убить выстрелом в спину, а честно выяснить отношения на поединке, соблюдая кучу условностей типа шанса для самозащиты, а также при большом стечении свидетелей, которые смогли бы подтвердить, что он начал первым.

— Я об этом как-то не подумал, — признался шериф и потупился.

Он снова вскинул голову.

— Еще не все потеряно, сынок, — проговорил шериф. — И после того, как я управлюсь здесь с делами и вернусь, то обязательно прослежу за тем, чтобы с тобой поступили по справедливости. Но вот только боюсь, что предубеждение против тебя может оказаться слишком сильным.

— А я только-только вышел из тюрьмы, — согласился Фэнтом.

— Да, нелегко тебе будет! Поверь, друг, мне очень жаль! Ты мне веришь?

— Как самому себе.

Фэнтом протянул обе руки, скованные наручниками, и пожал правую руку шерифа, который специально ради такого случая снял перчатку, а затем отрывисто сказал:

— Удачи тебе. Все образуется. Не вешай нос и не теряй надежды. Прощай, Фэнтом. Хотя, возможно, ты хочешь рассказать мне что-нибудь о Долине Счастья, того, о чем я ещё не знаю?

— Нет, ничего, — ответил Фэнтом, вспоминая о бедняжке Джо Долан, и сердце его сжалось от тоски.

— Ну тогда прощай, — повторил Бад Кросс. — Надеюсь, до конца недели ещё увидимся.

За разговором он слез с лошади и вскоре уже оседлывал другого коня, которого подвел ему один из подручных. Затем окинул взглядом свое небольшое войско и объявил:

— Все сюда. Мы уезжаем. Кому-то придется остаться здесь, чтобы охранять Джима Фэнтома. Доллар и Крюгер, останетесь с ним вы. С задержанным обращаться хорошо, грубости я не потерплю. Все остальные едут за мной, и гоните во весь опор. Возможно, нам удастся прославиться ещё до наступления темноты!

Он повернулся в седле, и всадники начали собираться вокруг него. Кони были полны сил, им не терпелось сорваться с места, и их нетерпение передавалось людям. Раздался призывный клич, всадники, как по команде устремились вперед, и лишь шериф прокричал на прощание:

— Счастливо оставаться! Еще увидимся, Фэнтом!

Над землей повисло поднятое галопирующими лошадьми облако пыли; когда же оно понемногу рассеялось, то всадники уже скрылись из виду, оставив после себя лишь четверых ковбоев, уже начавших приводить в порядок вверенный их попечению небольшой табун, да Фэнтом вместе с двумя своими охранниками.

— А вот мы рылом не вышли, чтобы поехать с остальными, — хищно заметил Том Доллар, — единственное, на что мы годимся, так это торчать здесь и сторожить этого… висельника.

— Не долго же ему осталось небо коптить! — криво усмехаясь, закивал Крюгер.

— Послушай, — не выдержал Джим Фэнтом, — Крюгер, скажи, с чего это ты на меня так ополчился. Не то, чтобы меня это слишком волновало… но все-таки интересно.

— Вот именно. Мое мнение не волнует никого, — с горечью бросил Крюгер.

— Да и кто я такой? Обыкновенный недомерок. Я не такой красавчик, как Лэрри Фелан, девки в мою сторону и не глядят, а лишь смеются мне вслед. Я не снискал себе такую известность, как Джим Фэнтом. Я ничем не отличился; но зато, с другой стороны, могу быть уверенным в том, что моя шкура не будет изрешечена пулями, а на шее не затянется петля виселицы! А это уже кое-что. И лично мне этого вполне достаточно!

Фэнтом наблюдал за ним с тем интересом, с которым он, пожалуй, разглядывал бы диковинную зверушку или редкое насекомое.

— Что ж, неплохо, — заметил он. — Я понимаю. Этого следовало ожидать. Что ж, продолжай, покажи свое жало!

— Да пошел ты к черту! — процедил Крюгер сквозь зубы.

— Самое главное, Сэмми, — подал голос Том Доллар, который до этого с большим интересом прислушивался к их разговору, — помнить, что мы должны заботиться об этом парне и выказывать ему всяческое уважение. Ты, случайно, не забыл об этом?

— Так велел шериф, — буркнул Крюгер. недоуменно глядя на своего приятеля, словно пытаясь постичь тайный смысл его слов.

— Вот именно, это приказ шерифа. И тут первым делом возникает вопрос, а на какой лошади мы доставим его обратно в Бернд-Хилл?

— Понятия не имею. Мне без разницы, — сказал Крюгер.

— Да ты что! Как ты можешь так говорить? — с деланным ужасом в голосе воскликнул Доллар. — Чтобы такой знаменитый человек, как Фэнтом въехал на улицы своего родного города на какой-нибудь ледащей кляче! Представляешь, что о нем подумают девицы, если не увидят своего героя на гордом скакуне?

— Не да, — проворчал Крюгер. — А что они о нем подумают?

— Так вот, мы с тобой дадим ему самого хорошего коня. Нам ведь не жалко, правда?

— Ну и что? — недоуменно захлопал глазами Крюгер, не понимая намека напарника.

— А какой у нас конь самый лучший?

— Не знаю… Послушай, а к чему ты клонишь-то?

— А разве найдется во всем табуне второй такой конь, как вон тот вороной?

— Ты имеешь в виду вон того вороного дьявола? Быстрого, как молния, и неукротимого, как ураган?

— Ты только вообрази себе, какой фурор произведет наш с тобой общий друг, когда въедет верхом на нем в Бернд-Хилл.

— Хочешь сказать, пронесется по Бернд-Хилл? Он и глазом не успеет моргнуть, как окажется на другом конце города. Этот конь и через горы перелетает в два счета. Это же птица, а не конь! И все-таки, Том Доллар, что же у тебя на уме?

— Ничего особенного. Я просто думаю о той чести, которую мы окажем самому знаменитому гражданину в Бернд-Хилл. И я убежден, что Чернец подойдет для этой цели как нельзя лучше. Но хозяин его ты, тебе и решать. Может быть одолжишь его на время, а, Сэмми?

Внезапно, хоть и с большим опозданием, до Сэма Крюгера все же дошел истинный смысл предложения, он запрокинул голову назад и радостно хохотнул.

— Одолжить? Да ради такого дела мне ничего не жалко. Теперь я тебя понимаю, старина. Здорово придумано, ничего не скажешь. Эй ты, там! Приведи-ка сюда Чернеца!

Привели Чернеца, и Фэнтом зачарованно глядел на самое совершенное создание, которое он когда-либо видел в своей жизни. Человеческая красота не может сравниться с безукоризненным совершенством породистого коня, а Чернец был идеален. От лопаток до крупа, от короткой, могучей спины до округлых боков, от поджилок до колен и могучих копыт — он был безупречен, без единого изъяна.

В его шкуре не было ни одного белого волоска, так же, как не было их ни в густой, развевающейся гриве, ни в изящно изогнутом хвосте. Даже стоя на месте, когда налетавший ветерок перебирал гриву и хвост, и конь поворачивал голову навстречу ему, казалось, что он вот-вот взмоет вверх и воспарит над землей.

Но он был норовист и порочен. Догадаться об этом было не трудно по злобному огню, горевшему в налитых кровью глазах. Это был своенравный и неистовый конь; и стоило какой-то лошади неосторожно оказаться поблизости, как он тут же начал брыкаться, взвился на дыбы и брыкнулся снова, после чего развернулся и попытался лягнуть ковбоя, державшего его за повод.

— Кто на нем поедет? — спросил ковбой. — Ты, Том? Или, может быть, ты сам, Крюгер?

Он с явным презрением посмотрел на не вышедшего ростом Парня, но Крюгер ответил:

— Держи выше, у нас есть кандидаты и подостойнее. Ему просто не терпится прокатиться на моем Чернеце.

— Так вы что, хотите, чтобы он удрал от вас на такой лошади? — ужаснулся ковбой.

— Да нет же, черт возьми! Мы привяжем его веревками, правда, Том? Мы все отлично устроим, и просто поглядим, как великий Джим Фэнтом будет глядеться на таком коне. А чтобы он не упал, мы свяжем ему ноги под брюхом у коня. А что в этом такого?

Погонщик с нескрываемым отвращением глядел на них, переводя взгляд с одного на другого.

— Дело ваше. Это ваш конь. И, в конце концов, это вас приставили охранять этого человека, но, если хотите узнать мое мнение, то иначе, как подлостью это не назовешь.

— Твое мнение здесь никого не интересует, — грубо ответил Том Доллар.

— Тебя приставили к лошадям, вот и смотри за ними!

Лицо ковбоя гневно побагровело, и на какое-то мгновение в сердце Фэнтома всколыхнулась надежда, что нашелся хоть один человек, который предотвратит это варварство, но, видимо, ковбой вовсе не был заядлым поединщиком, а Том Доллар слыл в округе метким стрелком. И тогда, ни слова не говори, ковбой развернулся и решительно зашагал прочь, словно опасаясь, что он вдруг может не совладать с собой и послушаться голоса совести, настойчиво требующего, чтобы он повернул назад.

Глава 36

Вороному жеребцу пришлось завязать глаза, и когда Фэнтома взвалили ему на спину, то конь от неожиданности осел на задние ноги, да так, что его брюхо едва не коснулось земли. Когда он снова поднялся, то его мускулы подрагивали от напряжения — так ему не терпелось сорваться с места и устремиться вперед. Тем временем под подпругами была пропущена веревка, крепко связавшая ноги Фэнтома.

— Ну вот и готово! — объявил Крюгер, отступая назад и злорадно усмехаясь. — Теперь ты видишь, Фэнтом, как мы печемся о твоей безопасности! Вот и к седлу тебя даже привязали, а то еще, не дай Бог, упадешь!

Однако, их истинная цель была вполне очевидна. Такой дьявол, как Чернец, скорее всего бросится на землю и начнет кататься по ней, чтобы освободиться от нежеланной обузы, водруженной к нему на спину; и если такое случится, то для привязанного всадника это будет означать ужасную и скорую смерть.

Но взгляд Джима Фэнтома был устремлен не на двух подлецов, натянуто ухмылявшихся в предвкушении незабываемого зрелища. Он смотрел на голову жеребца, на его прижатые уши, на блики света, игравшие на шелковистой шее, в то время, как огромный конь дрожал от ярости и охватившего его ужаса.

— На нем уже как-то ездили верхом. Один раз. Года два назад, — ободрил его Крюгер. — Отпускай его, Том!

Теперь оба они сидели верхом на своих лошадях, и у каждого была веревка, противоположный конец которой был накинут на шею вороного. И вот Том Доллар, подавшись вперед, сорвал повязку с головы Чернеца. Реакция оказалась совершенно неожиданной, ибо Чернец, словно вырвавшаяся из клетки пантера, набросился на коня Доллара и попытался вцепиться зубами ему в горло.

Мустанг шарахнулся в сторону и пустился вскачь, спасая собственную жизнь, в то время, как Крюгер ещё не успел вывести своего коня на исходную позицию, а рывок внезапно натянувшейся веревки, наброшенной на луку седла, получился таким сильным, что конь вместе со всадником оказались мгновенно повержены на землю.

Пронзительно крича от боли и ужаса, Крюгер вскочил на ноги и, не помня себя от страха бросился бежать, куда глаза глядят, в то время, как хлипкий узелок развязался, веревка соскочила с луки и, змеей скользнув по земле, устремилась вслед за пустившимся вскачь жеребцом.

Том Доллар закричал в ответ. Бросив взгляд назад, он увидел, что опасность следовала за ним по пятам. Но на его счастье лошадь ему попалась резвая, и теперь эта лошадь, летела вперед, подобно птице, изо всех сил пытающейся избежать острых когтей ястреба, камнем обрушивающегося на неё с высоты. Лошадь изо всех сил рвалась вперед, но и жеребец не отставал, по пятам следуя за нею.

Пуля могла бы уладить это дело. Том Доллар выхватил пистолет и выстрелил, но меткий выстрел со спины мчащейся во весь опор лошади — большая редкость. Вот и на этот раз, как и следовало ожидать, пуля пролетела мимо цели.

Он поспешно размотал веревку, накинутую на луку седла и бросил её. Жеребец же как будто только этого и ожидал, он немедленно прекратить преследовать свою жертву и помчался прочь, к просвету, видневшемуся между двумя холмами.

При виде этого долину огласили отчаянные вопли перепуганных людей. Ковбои были далеко, и их лошади были расседланы. Насмерть перепуганный и оглушенный ударом Крюгер вообще не понимал, что происходит. А лошадь Тома Доллара несла его ещё целых сто ярдов, прежде, чем ему все-таки удалось развернуть её и отправиться в погоню.

Но это было все равно, что гнаться за метеором. Вороной конь словно на крыльях летел вперед. Похоже, он вовсе не собирался лишний раз выказывать свой злобный нрав, понапрасну растрачивая силы на банальное брыканье, задумав сбросить со спины нежеланную ношу, полагаясь лишь бешенную скорость своего неукротимого галопа. И с каждым мгновением Том Доллар, тщетно паливший из револьвера вдогонку беглецам, отставал от них все больше и больше.

Однако, теперь Джима Фэнтома подстерегала куча других опасностей. И самая главная из них крылась в волочившихся по земле веревках, в которых могли запросто запутаться мощные ноги коня. Вне всякого сомнения, именно на это теперь и будут уповать Том Доллар и Крюгер.

Но Фэнтом вовсе не был абсолютно беспомощен7 Ему удалось протянуть вперед скованные наручниками руки, ухватиться за петли, наброшенные на шею жеребца, и растянув их, скинуть одну за другой через голову лошади.

Таким образом, была устранена первейшая угроза, на смену которой тут же пришла другая, ибо впереди показалась опушка леса, к которому на всем скаку и направился жеребец.

Замысел его был прост и очевиден. Скорее всего, уже далеко не впервые прибегал он к такому маневру, чтобы отделаться от настырного всадника; вот и теперь он принялся шарахаться из стороны в сторону, проносясь под нависающими низко над землей ветвями деревьев, или же едва не задевая боками о стволы, в надежде сломать ногу ездоку.

Наверное, добрую сотню раз Фэнтом глядел в лицо смерти, но несмотря на тугие веревки, крепко удерживающие его в седле и сделавшие его практически беспомощным, он все же продолжал старательно уворачиваться и пригибать голову.

К тому же у него появилась возможность править конем при помощи одного повода, по чистой случайности подхваченного им на лету. Он с нетерпением ожидал удобного случая, чтобы поймать и второй, и, наверное, раз десять был совсем близок к цели, но всякий раз неуловимый повод в самый последний момент ускальзывал из его пальцев.

По дороге им попались густые, непролазные заросли колючего кустарника. Высоко задрав голову и вытянув шею, жеребец бросил сквозь них напролом; усеянные острыми шипами колючие ветки со всех сторон хлестали всадника, отзываясь обжигающей болью во всем теле, а затем последовал сильнейший удар по голове, который едва не проломил ему лоб.

Фэнтом не мог точно сказать, сколько времени был без сознания, но когда он, наконец, пришел в себя, то солнце было уже высоко и нещадно пекло ему затылок. Вороной жеребец мирно пасся на цветущем зеленом лугу, окруженном со всех сторон стеной высоких деревьев.

Когда всадник, наконец, выпрямился в седле, большой конь тоже поднял голову и покосился на Фэнтома умным глазом, который уже больше не был налит кровью. Он с дружеским любопытством прял ушами, а затем принюхался и начал бить копытом, словно его раздражали вид и запах крови, которой было залито лицо седока.

Фэнтом поднял руки и дотронулся до кровоточащих ссадин, покрывавшие его лицо. Он так же ощупал и лоб, обнаружив там огромную шишку, но кости черепа вроде бы остались целы. У него все плыло перед глазами от слабости и от того, что пока он без сознания болтался в седле, к голове прилило слишком много крови, но тем не менее, сознание его быстро прояснялось, чему в немалой степени способствовал ветер, освежающие порывы которого были бодрящими, словно родниковая вода.

Сердце его уже больше не выскакивало из груди и билось размеренными, сильными толчками. Наклонившись подальше вперед и протянув руки, он подобрал сначала один повод, затем второй и связал концы вместе. Сделав это, юноша почувствовал, что две трети битвы им уже выиграны, ибо у него теперь появилась возможность править конем, который присмирел и был послушен его воле.

Вороной шел ровным, размашистым аллюром, слегка поводя головой из стороны в сторону, как будто он тоже наслаждался погожим днем и восторгался красотой окружающего пейзажа.

Это чувство полно единения с конем радовало всадника, и ему даже казалось, будто умное, выносливое животное щедро делится с ним теперь своей силой.

Где-то далеко позади — он даже не имел понятия, в какой стороне — остались преследователи, которые уже, наверное, шли по его следу; что ждет его впереди, тоже не известно, однако, это был хоть и призрачный, но все же шанс снова обрести свободу, если, конечно, он сумеет освободить связанные ноги и отделаться от наручников, сковавших запястья.

Дальний конец луга был гораздо уже, а затем деревья внезапно расступились, и на смену лесу пришли обширные фермерские угодья, расчерченные на квадраты тонкими линиями изгородей. Кое-где виднелись пасущиеся стада, на других полях нежно зеленели всходы, а третьи чернели бороздами распаханной под пар земли.

В дали виднелись крохотные, словно игрушечные домики, над печными трубами поднимался дым, и царившая здесь атмосфера мира и покоя заставила Фэнтома мысленно перенестись назад, в Долину Счастья, от которой, как ему казалось, его теперь отделяли тысячи километров и лет.

— Эй, привет! — раздался голос у него за спиной.

Фэнтом резко обернулся, вздрагивая от неожиданности и увидел одетого в лохмотья босоногого мальчишку, под мышкой у которого торчал ствол старенькой винтовки, а на голове красовалась потрепанная шляпа, и сквозь дыры в тулье во все стороны торчали светлые вихры.

— Привет! — отозвался Джи Фэнтом и внезапно осознал свою полную беспомощность даже перед этим мальчишкой! Перекинутый через локоть ствол винтовки был, несомненно, решающим фактором.

— Вот это да! — воскликнул мальчишка. — Ну и досталось же вам, а!

— Да, мне досталось, — согласился Фэнтом.

— Ух ты! — охнул мальчишка. — Ноги связаны… и… и наручники! А вы кто?

Дуло винтовки слегка качнуло и оказалось направленным на Фэнтома.

— Я — дурак, — с горечью сказал он.

— Правда? — переспросил мальчишка и вопросительно уставился на него, хмуря белесые брови.

— Я законченный идиот, — покачал головой Фэнтом. — Я согласился сделать это на спор, но только боюсь, что отспоренные мной гроши будут сущей ерундой по сравнению с тем, что случилось с моей головой и лицом, не говоря уж о том, что меня к тому же ещё знатно растрясло. Ты вот что, дружок… перережь веревку, которой связаны мои ноги, ладно?

— Так вы, значит, сделали это на спор? — недоверчиво переспросил мальчишка. — А, может быть, вы все-таки проедете со мной и расскажете моему отцу и про спор, и о том, кто вы такой.

— Меня зовут Хью Чаттертон, — соврал Фэнтом. — Вообще-то, живу я в окрестностях Блэк-Маунтинс, а здесь оказался совершенно случайно.

— Вот это да!

— И я о том же!

И лишь произнеся эту фразу, Фэнтом задумался о том, а как, собственно далеко, может быть от этого места до Блэк-Маунтинс.

— Ну и когда вы выехали? — не унимался пацан.

— Сегодня рано утром.

Мальчишка присвистнул.

— Может быть вы и в самом деле выехали довольно рано, — согласился он,

— но в таком случае, вам, наверное, удалось оседлать ветер, потому что ни одни конь на свете не смог бы так быстро долететь сюда! А что это за спор у вас был такой?

— Я поспорил с друзьями, что смогу прокатиться верхом на этой скотине с ногами связанными у него под брюхом и в наручниках, короче, вот в том же самом виде, как ты меня сейчас видишь. Этот дьявол едва не убил меня.

Внезапно мальчишка взволнованно сверкнул глазами.

— Это же Чернец. Самый боевой конь! — воскликнул он. — Я видел его на родео прошлой осенью. Вот он там давал жару! Вообще-то его многие тогда пытались оседлать, но он всех расшвырял по полю. Вот уж, действительно, зловредная скотина!

— И я о том же, — поддакнул Фэнтом.

— Но ведь… — мальчишка осекся. — Ведь вы его объездили! — с уважением сказал он. — Он теперь кажется таким смирным!

— Да уж, норову-то у него поубавилось. У него просто нет больше сил артачиться.

— И все-таки, кто вы такой? — снова спросил мальчишка.

— Чаттертон.

— Так, значит, Чаттертон, да?

Он подошел поближе, проницательно глядя на Фэнтома, и взгляд его был холоден и ясен, напоминая зоркий, хищный взгляд молодого ястреба.

— А, случайно, не Джим Фэнтом? — предположил он.

Глава 37

Для Фэнтома это прозвучало громом среди ясного неба, и он подумал о том, что происходящее с ним можно было сравнить разве что только с какой-нибудь избитой байкой с незамысловатым сюжетом, и в соответствии с которым ему, без особых проблем сумевшему избежать выяснения отношений со взрослыми, прожженными мужиками, теперь придется попасть в плен к ребенку. Он снова обвел взглядом долину. И она тоже показалась ему до боли в сердце знакомой.

— Ну так что? — сурово спросил мальчишка.

— Ты прав, — ответил юноша. — Я — Фэнтом.

— Ух ты!

— Так что теперь можешь вести меня к своему отцу. Он, будет очень рад. Ведь за мою поимку, наверное, уже и награду назначили!

— Ага, раньше обещали две с половиной тысячи. А теперь, может, дадут и побольше, — ответил мальчишка. — Так вы и есть тот самый Фэнтом?

— Да.

— А кто вас усадил на этого коня?

— Люди шерифа. Крюгер и Том Доллар.

— Доллар… это тот самый, что сбежал от вас. И ещё Крюгер? Крюгер?

В его голосе послышалось презрение.

— И что, они вдвоем поймали вас?

— Я нарвался на целый отряд.

— Значит, шериф оставил вас с ними, они усадили вас на коня — а потом вы сбежали?

— Да. Чтобы твой папаша смог получить обещанные за меня две с половиной тысячи. Они, наверное, будут для вас далеко нелишними?

— Еще бы! А то! — пробормотал мальчишка.

Он даже закатил глаза, но его воображения, по-видимому, было явно недостаточно, чтобы представить все необозримое разнообразие открывающихся перед ним возможностей. Затем он снова перевел взгляд на своего беспомощного собеседника.

— Доллар и Крюгер! — повторил он, словно подавившись этими именами. — Этим двоим уродам хотелось придумать для вас мучение похуже, чем… чем…

— Смерть на виселице. Именно этого они и добивались.

— А Фелан… зачем вы его убили? — спросил мальчишка, и лицо его снова посуровело. — То есть, я имел в виду, что после того, как опозорили его в салуне перед всеми?

Фэнтом пожал плечами.

— Вы, наверное, просто хотели свести с ним счеты? — все так же сурово подсказал мальчишка.

— Сынок, — медленно проговорил Фэнтом, — посуди сам, после того, что случилось в салуне, какой смысл мне был изводить патроны на этого пса?

— То есть как? — вздрогнув от неожиданности, спросил мальчишка.

— Это мог сделать кто угодно, старина. Ведь было же ясно, что подозрения падут в первую очередь на меня.

— Ну надо же, а я об этом как-то и не подумал! — охнул мальчишка. — Так значит…

Он замолчал, потрясенный своей догадкой.

— Так значит, вас повесили бы ни за что!

— Не совсем, — честно признался Фэнтом. — Я все-таки доставил окружающим немало хлопот.

— Да ладно вам, — махнул рукой мальчишка. — Вот только… две с половиной тысячи все-таки жалко…

Но затем, решительно тряхнув вихрами, он достал складной ножик, открыл лезвие и сделал шаг вперед. Здесь он опять чуть помедлил.

— Что ж, — сказал он, — так будет честно. Я вам верю, но вот те, кто постарше… от них вы этого не дождались бы. Особенно теперь, когда за вашу поимку дают две с половиной тысячи! Да мой папаша удавился бы за такие деньжищи!

Нож перерезал веревку, и ноги всадника оказались свободны! Вздохнув и нахмурившись, мальчишка отступил назад.

— Но ведь с руками тоже надо что-то делать, — мрачно изрек он.

— Ты уже и так сделал для меня достаточно, — отозвался Фэнтом. — Скажи, как тебя зовут.

— Кого меня-то? Я Бад Лоринг .

— Бад, я хочу пожать твою руку.

— Ну, конечно, — сказал Бад, и на лице его впервые за все время появилась улыбка.

Они обменялись рукопожатиями.

— Вот это да, — проговорил Бад, — подумать только, и вот эта рука выхватывала пистолеты из кобуры! Знаете что, вы поезжайте за мной. А я проберусь в кузницу и стащу оттуда напильник. Это совсем недалеко, за нашим домом.

Он шел впереди, показывая дорогу, а Фэнтом ехал чуть поодаль, скрываясь от посторонних взглядов за деревьями, и вскоре они оказались у небольшого полуразрушенного домика с покосившейся трубой на крыше, вокруг которого простирался двор, лишенный какой бы то ни было растительности, бесплодная, каменистая земля которого была сплошь изрыта бродившими здесь же тощими курами, такими же жалкими и невзрачными, как и само жилище.

Мальчишка юркнул в сарай за домом и вскоре вновь появился оттуда с двумя напильниками.

— Вот эти лучше всего подойдут для стали, — объявил он. — Мой отец отличный кузнец, и плохого инструмента не держит!

Он оказался прав, напильники с такой легкостью врезались в твердый металл наручников, словно их грани были алмазными. Однако, дело продвигалось медленно, и напильники приходилось постоянно переворачивать, так как зубчики тупились, а сталь наручников нагревалась от трения. Но вот наконец первый браслет был распилен в двух местах, и таким образом удалось освободить правую руку Фэнтома.

Тяжело сопя и взмокнув от напряжения, мальчишка принялся за второй.

— Похоже, вы пережили не самые лучшие времена? — осторожно поинтересовался Фэнтом.

— Отца скрутил ревматизм, и работать в кузнице в Бернд-Хилл он больше уже не мог. Там же у печи жара несусветная, а у наковальни сквозняки гуляют. Вот ему и пришлось оставить работу и переселиться сюда. Он продал мастерскую и купил этот хлам, который уцелел после пожара в большом доме Холлисонов. Раньше он стоял вот здесь, на месте нашей хижины. Огромный был домина. Вон та низенькая каменная стена была частью фундамента. А весь хлам свален там. Я люблю рыться в нем. Оттуда можно выудить много всякой всячины.

— Холлисон? Я слышал о них. Наверное, я был в тюрьме, когда у них случился пожар.

— Правда?

Мальчишка во все глаза смотрел на него, и в его взгляде читалось уважение к человеку, на долю которого выпало столько испытаний.

— Да, не повезло вам, — пробормотал он.

— Ба-ди! — позвал высокий женский голос, доносившийся со стороны дома.

— Это меня, — вздрогнул Бад. — Зовут обедать. Ну и достанется же мне от матери!

Он поморщился в предвкушении наказания.

— Продолжай, — сказал Фэнтом. — Я дам тебе одну вещь, которой она так обрадуется, что даже не вспомнит о том, что ты не вернулся вовремя к обеду.

— Правда?

— Честное слово.

Мальчишка снова принялся с воодушевлением водить напильником. С одной стороны браслет наручника был уже надпилен, и он принялся за второй.

— Бад! — раздраженно выкрикнул все тот же голос.