– Если ты уверена, что сможешь взять себя в руки…

– Смогу, – настаивала она.

– Тогда давай уладим разногласия, которые мешают нашей дружбе.

– Сомневаюсь, что это возможно.

По тому, как опустились уголки ее губ, он понял, что его слова задели ее. Хорошо. Так и должно быть, потому что ее поведение тоже выводило его из себя.

– Я верю в это не больше, чем ты. Ты зла на меня, я понимаю. Поговори со мной, но не прячься.

– Я не прячусь!

Это предположение еще больше распалило ее.

– Конечно, прячешься. Ты внушаешь себе, что я виноват перед тобой, но ты прячешься от меня, потому что иначе тебе пришлось бы признать, что ты слишком строга ко мне и что ты просто вбила в свою упрямую голову, что я предал тебя.

– Признать, что ты был прав? – потрясенно спросила она. – Слишком большая честь. Ты еще скажи, что у тебя в гостях были феи.

– Очевидно, это более вероятно, чем то, что ты когда-нибудь извинишься.

Джулиана добрых пять секунд молча стояла, разинув рот и моргая от изумления.

– Я должна извиниться перед тобой? За что, черт возьми? – Айан выгнул бровь, стараясь не рассмеяться, несмотря на серьезность их спора.

– Какие прелестные выражения для леди.

– Убирайся прочь, – пробормотала она.

Услышав это, Айан взвыл. Он не смог удержаться. И хотя вопрос об их отношениях так и остался открытым, Джулиана всегда умела задеть его за живое, заставить его почувствовать себя вне времени и пространства, там, где было место только для его любви к ней. Она была такой… непосредственной.

– Успокойся, – приказал он. – Нас могут услышать.

– Будет обидно, если они пропустят такую потеху. – Джулиана прикусила губу и сердито нахмурилась. Она явно умирала от желания позвать кого-нибудь. – Ты – исчадие ада.

Сдерживая рвущееся наружу веселье, Айан спокойно сказал:

– Нет, я просто влюблен. Я пришел сюда в надежде, что мы сумеем договориться. Я потратил годы, пытаясь найти способ доказать, что мое сердце принадлежит тебе. Но ты каждый раз отвергаешь меня. Разве ты не можешь меня понять?

Она скрестила руки на груди и вздернула подбородок. Косые лучи полуденного солнца проникли в комнату, так что светлые пряди ее волос заиграли всеми оттенками золота. Несмотря на палящее солнце Индии, ее кожа по-прежнему была светлой и чистой, как крыло ангела, и прозрачной, как осенняя паутинка. Ему нестерпимо хотелось дотронуться до нее.

– Я прекрасно понимаю. Даже моя мать, кажется, полагает, что вы с отцом преувеличили его болезнь, чтобы вынудить меня вернуться. И ты хочешь, чтобы я извинилась? Мне следует сказать: «Извини, что поверила тебе»?

Айан запнулся, борясь с острым желанием закричать. В этом и была вся проблема: рядом с Джулианой он испытывал накал страстей. Ему хотелось то кричать, то смеяться. Но еще чаще он желал ее. Их бурные отношения возбуждали его. И если она когда-нибудь это признает, она чувствовала то же самое.

– Нет, скажи: «Извини, что не доверяю тебе ни на секунду». Ты никогда не слышала, что в медицине бывали случаи, когда больной сегодня серьезно болен, а на другой день чувствует себя значительно лучше? Наверняка слышала, – ответил он за нее. – Откуда мне было знать, когда я уезжал, что по возвращении твой отец будет представлять собой образчик здоровья?

Джулиана умолкла, размышляя над его словами. Ее зубы покусывали нижнюю губу. Она глубоко задумалась.

– Возможно. Но можешь ли ты со всей откровенностью сказать, что у тебя и мысли не было использовать его болезнь, серьезная она была или нет, как предлог, чтобы заставить меня вернуться домой?

Он вздохнул.

– Мы оба думали, что тебе самое время вернуться. Ты оказалась одна в чужой стране, где, если верить слухам, то и дело вспыхивают восстания и где люди поклоняются животным, словно богам. Их храмы уставлены отвратительными божками, люди мрут от жары и болезней. Так с чего ты взяла, что мы позволим тебе остаться там одной и без поддержки?

– О чем это ты? – Ее глаза сузились.

– Болезнь твоего отца, и, возможно, даже серьезная, послужила отличной причиной вернуть тебя, на тот случай, если твоя гордость не позволила бы тебе приехать домой просто потому, что тебе так хочется.

От его слов негодование вспыхнуло в ней с новой силой. Айан выругался, увидев, что она сжала кулаки и двинулась к нему. Взгляд ее был убийственный.

– Такты признаешь это?! Ты лгал мне! – обвинила она его.

– Чтобы защитить тебя, – возразил он.

– Это полная чушь! Я доверилась тебе вопреки здравому смыслу. Зная, как я себя чувствую, ты снова обманул меня.

Если бы жар гнева, которым пылало каждое ее слово, мог зажечь костер, то комната превратилась бы в преисподнюю. Он никогда не видел ее в такой ярости, с поджатыми губами, горящим лицом и глазами, метающими молнии. Будь она мужчиной, она бы избила его до потери сознания, пустила бы ему кровь или четвертовала – или и то и другое.

Айан заскрежетал зубами. Она самая упрямая женщина, какую когда-либо создавал Бог. Он дал ей логическое объяснение их обману, если можно так назвать их действия. А она пришла в ярость. Большую часть времени Джулиана мыслила разумно, но не тогда, когда гнев застилал ей глаза. Так что, пока она не успокоится и благоразумие не вернется к ней, надо придумать, как взять назад свои слова или выразиться по-другому, чтобы его признание не выглядело таким изобличающим.

– Джулиана, я…

– Не важно. – Она отвернулась. – Это моя вина, ведь я прекрасно знала, что нельзя тебе доверять, но все равно сделала это, – пробормотала она себе под нос.

Айан с замирающим сердцем вслушивался в ее слова. И тут он заметил наполовину собранный дорожный сундук у ее ног. Он вздрогнул.

– Интуиция подсказывала мне, – продолжала она, – но я пошла против нее…

– Куда ты собралась?

– Ты даже не даешь себе труда выслушать, почему я злюсь.

Он пригвоздил ее взглядом, в который вложил всю свою властность и любовь к ней. Айан боялся, что слишком хорошо знает, куда и зачем собралась Джулиана.

– Мне понятен твой гнев. И я уже слышал, чем он вызван, – произнес он низким голосом. Тон его был, как у человека, успокаивающего дикого зверя. – Пожалуйста, скажи, ты же не собираешься совершить опрометчивый поступок, потому что зла на меня?

Джулиана напряглась, ощетинившись, словно еж.

– Я не считаю поездку в Лондон с целью найти себе мужа опрометчивым поступком.

Айан прикусил язык, чтобы не выругаться. Все именно так, как он ожидал – и боялся.

– Не может быть, что ты серьезно настроена уехать.

– Почему нет? Теперь я вдова, с весьма скромным достатком, так что я имею право уехать, – парировала она. – Осталась по крайней мере неделя до завершения малого сезона. Пока все не начали разъезжаться по домам на Рождество, я выйду в свет и изо всех сил постараюсь найти себе мужа, который оценит мою независимость и увезет меня подальше от тебя и отца.

– Проклятие, Джулиана! Не уезжай одна. Лондонские повесы проглотят такую наивную девчонку, как ты, живьем.

Она тихо засмеялась. Этот полный горечи смех эхом отозвался в ушах Айана, только усилив его беспокойство.

– Я так не думаю, – сказала она, стараясь не повышать голос. – Ты слишком хорошо научил меня, чего ждать от мошенников и повес. А теперь убирайся.

Айан умолк. Джулиана была слишком зла, чтобы взывать к ее разуму. Он прекрасно это понимал. Внять ее просьбе означало дать ей почувствовать себя сильной, в чем она так нуждалась. Он позволит ей выиграть сражение, чтобы после он мог выиграть войну.

– Как тебе угодно.

Он развернулся и снова направился к окну.

– И ты не собираешься спорить? – с вызовом спросила она, в то время как на лице ее было написано изумление.

– Нет.

Айан спиной чувствовал, как она смотрит на него, прищурив глаза. Даже теперь, когда он признал свое поражение, она не доверяет ему.

Вне всяких сомнений, он полностью уничтожил тропинку, которую ему удалось проложить к ее сердцу на борту «Хоутона». Что же, черт возьми, ему теперь делать?

– Ты сдаешься без боя? – спросила Джулиана. Он сказал ей правду:

– Сейчас – да.

Она уставилась на него с явным недоверием, а затем разочарованно вздохнула.

– Но ты же не намерен оставить меня в покое, не так ли? Ты по-прежнему собираешься преследовать меня.

Несмотря на то, что она почти прочитала его мысли, Айан улыбнулся и обернулся к ней:

– Пока не наступит день, когда ты скажешь: «Я согласна».

В Лондоне было холодно. Это касалось людей в не меньшей мере, чем температуры воздуха, сделала вывод Джулиана четыре дня спустя.

У нее было мало стоящих нарядов, только те, которые смогла одолжить ей мать, вручив ей платья с обеспокоенной улыбкой. Путь до Лондона, почему-то показавшийся ей очень долгим, она проделала в полном одиночестве. С каждой милей она все острее чувствовала, что забыла что-то, оставила позади что-то очень дорогое. Что это было, она не знала.

После того как она неожиданно нагрянула в городской дом ее родителей, Джулиана побывала с визитом у нескольких друзей и знакомых той поры, когда она впервые вышла в свет. И пришла в смятение, обнаружив, что большинство из них уже уехали в деревню.

Одна из ее самых близких подруг со времен их дебюта в свете, леди Клара Уимзет, вышла замуж за графа. Сама Клара уехала в деревню, потому что вскоре ей предстояло разрешиться от бремени. Так как ребенок должен был появиться не раньше февраля, муж Клары, лорд Тотбери, принял Джулиану в Лондоне со всей любезностью и поспособствовал, чтобы она получила приглашения на оставшиеся званые вечера сезона. Брат лорда Тотбери, мистер Питер Хэвершем, согласился сопровождать ее, чтобы лорд Тотбери смог вернуться к Кларе. Это было весьма многообещающим, потому что мистер Хэвершем был до сих пор не женат.

Джулиана немедленно сочла его весьма учтивым молодым человеком. Ему было около тридцати, у него было гладкое лицо и руки бездельника. Аккуратно постриженные волосы, сиявшие всеми оттенками золота, подчеркивали светлую кожу его лица и озорные голубые глаза. Да, их цвет был на несколько тонов светлее, чем насыщенный, богатый оттенками голубой цвет глаз Айана.

Нет, она не будет о нем думать. Нет смысла портить себе поездку.

Они стояли наверху лестницы, возвышаясь над толпой гостей, собравшихся на вечере. Мистер Хэвершем улыбнулся ей.

– Вы готовы?

– Как никогда.

Она глубоко вздохнула.

Будучи дебютанткой, она имела успех. И вправду, вокруг нее так и вились ухажеры. Но почему-то Джеффри куда больше привлек ее, чем те юные джентльмены, которых ее родители сочли подходящими. Теперь она гадала, вспомнит ли кто-нибудь ее побеге нетитулованным Арчером и не обратит ли это против нее.

Воздух величественного дома был напоен ароматами духов. Слуга возвестил об их прибытии. Кто-то повернул голову, кто-то поднял брови. Если Питер что и заметил, то не подал виду.

Спускаясь по ступенькам в толпу людей, Джулиана озиралась в поисках знакомых лиц, но почти никого не нашла.

– Боже мой! Полагаю, я слишком долго пробыла в Индии. Я почти никого не знаю.

Питер похлопал ее по руке и ослепительно улыбнулся, обнажив невероятно белые зубы.

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Мы прекрасно со всеми поладим.

Его уверенность придала ей сил.

– Вы, конечно, правы. Я просто обеспокоена тем, что мои блестящие манеры порядком потускнели.

Улыбка на лице Питера превратилась в снисходительную усмешку.

– Ну, вы явно переоцениваете изысканное общество. Почему бы нам не потанцевать, и когда все увидят, как вы очаровательны и грациозны, вы будете иметь успех, уверяю вас.

– Вы сама доброта, – пробормотала она, в то время как он увлек ее в круг вальсирующих пар.

Когда несколько мгновений спустя заиграла музыка, Джулиана обнаружила, что Питер блестящий танцор. Он был очарователен и любезен, и если он и слышал о ее ужасном браке, а он, несомненно, слышал, то никоим образом не показал этого.

Когда он улыбнулся ей, Джулиана заметила в его глазах нечто большее, чем вежливый интерес. Облегчение, смешанное с доверием, охватило ее, отчего ее движения приобрели уверенность, которой ей не хватало, когда она вошла в зал.

Вот подходящий кандидат в мужья. Он казался слишком мягким, чтобы взять на себя труд указывать ей, что делать. Совершенно ясно, что его главной заботой сейчас было получить удовольствие от вечера и, возможно, если судить по теплому выражению его аристократического лица, поухаживать за ней. Джулиана жеманно посмотрела на него в ответ. Тем временем вальс закончился, и мистер Хэвершем проводил ее подальше от танцующих.

Неужели найти мужа так просто? Она надеялась встретить мужчину, который через неделю или и того меньше влюбится в нее настолько, что сделает ей предложение. Хотя в глубине души она боялась, что это невозможно. Но поскольку малый сезон близился к завершению, как и ее финансы, в ее распоряжении была всего лишь неделя.

Что, если мистер Хэвершем был послан в ответ на ее молитвы?

О, с каким наслаждением увидит она лицо Айана, когда они с Питером объявят о своей помолвке…

Погодите-ка! Она пригляделась. Это же лицо Айана!

Боже правый, он последовал за ней в Лондон!

И, судя потому, как решительно он зашагал по направлению к ней, он явно собирался ей что-то сказать.

– Черт бы его побрал! – пробормотала она.

– Вы знакомы с лордом Акстоном? – спросил Питер, заметив Айана.

Она вздохнула. Как, скажите на милость, она могла объяснить, что этот мужчина преследует ее по всей округе, желая жениться на ней, в то время как она ищет себе мужа? И как ей сохранить интерес Питера к себе, раз уж она обнаружила этот лакомый кусочек?

– Да, он мой сосед в Девоншире, – объяснила она.

– О! – Питер нахмурился. – Он, кажется, не в духе, моя дорогая.

– Он всегда такой. Мне не повезло, что я живу рядом с таким несносным человеком.

Он заколебался.

– Ну, если вы не хотите его видеть…

Она не хотела, но Айан был уже совсем близко, так что встреча была неизбежной.

– Я справлюсь, – пробормотала она. – Возможно, если вы принесете мне бокал вина, эта встреча уже не будет казаться такой невыносимой?

Питер приподнял бровь, услышав это предложение. Он понял, что его попросили удалиться, но ее поведение не оттолкнуло его, напротив, он только шире улыбнулся.

Какой вежливый молодой человек. Это говорит в его пользу.

А вот и ее вспыльчивый сосед…

Она повернулась к Айану.

– Джулиана, – коротко поприветствовал он ее, в то время как движения выдавали его внутреннее беспокойство.

– Айан, – она склонила голову, больше для любопытных завсегдатаев званых вечеров, чем для самого Айана, – теперь, когда мы отдали дань вежливости, ты можешь оставить меня в надежных руках мистера Хэвершема.

– Если ты не хочешь вскоре узнать, на что способны его надежные руки, предлагаю тебе пройти со мной.

Джулиана еле удержалась, чтобы не разинуть рот.

– Что ты хочешь этим сказать, ты…

– Он мерзавец.

– С чего ты это взял? Ты просто ревнуешь. Мистер Хэвершем был сама любезность, как и подобает джентльмену. И если бы я пожелала узнать, на что способны его руки, то это мое личное дело, не так ли?

К удивлению Джулианы, Айан сжал зубы, но ничего не ответил. Его молчание изумило ее, пока она не услышала, как Питер откашлялся за ее спиной.

Волна стыда и унижения захлестнула ее. Боже, сделай так, чтобы он не слышал ее последних слов…

Стараясь держаться непринужденно, она обернулась и приняла протянутый бокал вина.

– Благодарю.

– Для меня большая честь заботиться о вас.

Стоя слева от нее, Айан пристально смотрел на Питера.

– Акстон, – поприветствовал его Хэвершем.

Айан просто кивнул и снова сосредоточил свое внимание на ней.

– Потанцуй со мной, Джулиана.

– Благодарю вас за столь любезное приглашение, – язвительно сказала она тихим голосом, – но сегодня у меня больше нет желания танцевать.

Мистер Хэвершем улыбнулся:

– Вы хотели бы уйти, моя дорогая? Она смерила Айана высокомерным взглядом.

– Я хотела бы этого больше всего на свете. Благодарю вас.

– Тогда идемте. До свидания, Акстон.

Но стоило Джулиане отвернуться, как Айан схватил ее за руку. Она замерла, увидев, какое серьезное у него лицо.

– Позволь мне отвезти тебя домой, – прошептал он.

– Мистер Хэвершем привез меня сюда, он и проводит меня домой.

Закрыв глаза, Айан вздохнул:

– В таком случае я зайду к тебе завтра днем, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Как тебе угодно. Но не надейся оказаться единственным визитером.