Глава 21

Почему нам легко достичь чувства удовлетворенности в лунную ночь, но при свете дня оно кажется недосягаемым?

Оглушительный рык разорвал тишину утра. Пробудившись от сна, Маркус сладко потянулся. Удивительно, но в последнее время он привык просыпаться не от пения петуха или громыхания колес телеги молочника по булыжной мостовой, а от львиного рева.

Джулии в кибитке не было. «Она наверняка пошла проведать своего питомца», – с улыбкой подумал Маркус. Но когда он вспомнил последние события, улыбка сошла с лица.

Странно, но Джулия, отправившаяся ночью поговорить с Петунией, почему-то не разбудила его, когда вернулась. Кроме того, Маркуса неприятно поразила стоявшая вокруг мертвая тишина. Он как будто находился не в людном лагере бродячих артистов, а один посреди леса.

Пошарив рядом со скамьей, Маркус обнаружил, что его пистолет бесследно исчез. Вскочив на ноги, Маркус быстро оделся и вышел из кибитки. Там, где совсем недавно стояли десятки разноцветных повозок, теперь находилось всего лишь два фургона. Тот, в котором ночевал Маркус, и еще один. На ступенях, ведущих к дверце кибитки, сидел Джон Уолд. Он строгал перочинным ножом какую-то палку. Заметив Маркуса, Джон оторвался от своего занятия.

– Доброе утро, милорд.

Маркус стиснул зубы так сильно, что скулы свело от боли.

– Значит, она уехала… – процедил он.

Джон кивнул:

– Да, ночью.

Маркус внимательным взглядом окинул опустевшую поляну, в центре которой чернело кострище.

– Вместе с другими?

Джон покачал головой:

– Нет, она уехала первой. А за ней снялись с места и остальные. Знаете, так часто бывает. Бродячие артисты похожи на стаю ласточек. Стоит одной вспорхнуть, как за ней тут же взмывают ввысь другие, они и сами не знают, что заставляет их лететь вслед за первой.

– Но я слышал рев Себастьяна…

Джон почесал голову острием ножа.

– Зверинец тронулся в путь совсем недавно. Животные уезжали последними. Похоже, Себастьян решил попрощаться с вами.

– А почему вы остались?

Джон пожал плечами:

– Вы ночевали в моей кибитке. И потом, миледи просила кое-что передать вам на словах.

Маркус бросил на Джона выжидательный взгляд. Джон некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

– Ну, хорошо, – наконец снова заговорил он. – Я передам вам ее слова, но сначала выслушайте меня. Вам это, конечно, не понравится, и Петуния предупреждала меня, чтобы я не болтал лишнего, но я все равно должен вам кое-что сказать…

Маркус не понимал, куда клонит Джон. Тем не менее ему необходимо было выслушать старого артиста, чтобы узнать, что хотела сообщить ему Джулия. Присев на ступеньку лесенки, он обхватил руками колено.

– Говорите, старина, я весь внимание.

– На вашем месте я был бы поосторожнее с ней, – начал Джон. – Миледи не так проста, как кажется. Она всегда отличалась от нас. Порой она действует, как мы, и говорит точно так же, как мы, но одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, что она не нашего поля ягода. Джилли резка, как бритва. И какой бы грубоватой она иногда ни казалась, за ее внешней простотой скрывается внутреннее изящество. Она более утонченная, чем даже вы.

– Я знаю, что у Джулии была трудная жизнь…

Услышав слова Маркуса, Джон в сердцах швырнул на землю палку, которую строгал.

– Я не знаю никакой Джулии, – сплюнув, заявил он. – Это не ее имя.

Маркус решил запастись терпением и не злиться на Джона.

– Мне известно, что вы звали ее Джилли…

Джон фыркнул.

– «Джилли» на языке бродячих артистов означает «девочка», – сказал он. – Неужели выдумаете, что все знаете о ней и ее происхождении? Вам, наверное, кажется, что вы, могущественный лорд, заполучили в любовницы бродячую артистку, слегка облагороженную жизнью в богатом поместье?

Маркус сердито прищурился. Джон был по-своему прав. Маркус и Джулия находились на разных ступенях социальной лестницы.

– Вы сказали, что жена просила вас не болтать лишнего, – напомнил он.

Встав, Джон засунул нож за пояс. Он был явно недоволен разговором.

– Петуния была права, – буркнул он. – Вы слишком толстокожи. Я не стану помогать вам, разбирайтесь сами. – Скрестив руки на груди, Джон сверху вниз посмотрел на Маркуса. – Миледи велела вам ехать в Барроуби. Она сказала, что там есть все, что вам нужно. И еще она просила вас поискать под озером и пожелала вам счастья. – Джон снова сплюнул. – А теперь освободите-ка мой фургон… милорд, и катитесь на все четыре стороны.

Барроуби…

Джулия велела Маркусу ехать в поместье. «Там есть все, что вам нужно», – сказала она и уехала от него. Маркус не винил ее за это. Уж лучше быть брошенным, чем бросать самому.

Она пожелала ему счастья. Но разве он мог быть счастливым без нее?

Добравшись до Лондона, Джулия оставила своего выбившегося из сил жеребца в конюшне при гостинице, расположенной недалеко от аристократического района Мейфэр, и, надвинув капюшон на лицо, вышла на улицу. Прохожие не обращали на нее внимания, так как на дворе стояла отвратительная дождливая погода и ее закутанная в плащ фигура не вызывала удивления.

С тех пор как ей прислали портрет Химеры, Джулия знала, что рано или поздно встретится с этим человеком. Она очень надеялась, что ошиблась и ее подозрения окажутся неверными. Химера выглядел ее ровесником, и это сбивало Джулию с толку. Порой она думала, что их сходство является случайным. Она молила Бога, чтобы сообщения о смерти Химеры не оказались ложными. И тем не менее Джулия не переставала искать его – так, на всякий случай.

Теперь же, получив достоверные известия о том, что Химера жив, Джулия не могла больше медлить. Ей необходимо было узнать, как Химере удавалось постоянно выходить сухим из воды. Каким образом он избегал верной гибели? И как у него получалось сохранять вечную молодость и недюжинную силу?

Джулия решила обратиться к художнице, писавшей портрет Химеры. Эта женщина близко общалась с камердинером по имени Денни, за которого выдавал себя этот коварный человек.

Джулии пришлось самой идти к художнице. Вместо себя она не могла никого послать, потому что не хотела подвергать опасности своих друзей и знакомых. Что же касается Маркуса, то Джулия знала, что не должна посвящать его во все эти дела. Она боялась увидеть выражение отвращения в глазах возлюбленного.

Прогулка по улицам Мейфэра прошла без происшествий. Джулия купила у какой-то спешащей по делам служанки невзрачную корзинку с крышкой. Этот предмет, а также резкий скрипучий голос нужны были Джулии для маскировки.

Через некоторое время она уже стучала в дверь парадного входа дома Этериджа. Ей открыл седовласый мужчина с военной выправкой. Разумеется, это и есть Сержант. Взглянув на гостью, он подозрительно прищурился:

– По какому делу, мадам?

Джулия протянула ему корзинку.

– Это, наверное, киска вашей госпожи, сэр, – дребезжащим голосом промолвила она. – Я нашла ее на улице, у ваших ворот. Она серьезно ранена, бедняжка. Мне кажется, она попала под колеса экипажа.

– Очень жаль. Но с животными такое часто случается, – с невозмутимым видом сказал Сержант и хотел захлопнуть дверь перед носом Джулии.

– Это Мармеладка? – раздался за спиной дворецкого приятный женский голос, и в дверном проеме появиласьпрелестная леди. – Или, может быть, это один из ее котят? О, какое это имеет значение! Проходите, пожалуйста!

Невысокого роста, темноволосая, крепкого телосложения, леди Этеридж оттеснила дворецкого, давая Джулии возможность войти в дом.

– Вам не удастся так просто избавиться от моих питомцев, Сержант! – заявила она и провела Джулию в просторную гостиную.

В комнате было довольно тепло, в камине весело потрескивал огонь. Взяв корзинку из рук Джулии, хозяйка дома подошла поближе к огню и, присев на корточки, откинула крышку. В корзинке лежал камень, завернутый в тряпочку.

Леди Этеридж, урожденная Клара Симпсон, художница, жена одного из самых влиятельных политиков Англии, растерявшись, обернулась к гостье и увидела дуло пистолета.

Клара растерянно посмотрела на дверь. Перехватив ее взгляд, Джулия с усмешкой покачала головой.

– Я заперла ее, – не опуская оружия, промолвила она. – Сержант, к счастью, не изъявил желания остаться вместе с нами.

– Его не интересуют кошки, – пробормотала леди Этеридж.

Медленно встав, она положила ладони на живот так, как будто хотела защитить его. На Кларе лица не было.

Джулии стало нехорошо. Ей не следовало забывать, что леди Этеридж ждет ребенка. Джулия устыдилась, что пугает беременную женщину оружием, которое, правда, не было заряжено, и она медленно опустила пистолет.

– Я не причиню вам никакого вреда, миледи, – промолвила она. – Мне всего лишь нужно кое-что узнать у вас.

– Я знаю, чего вы от меня хотите, – вскинув голову, с вызовом заявила Клара. – Но я не стану помогать французам, сколько бы вы мне за это ни заплатили.

Джулия тяжело вздохнула.

– Я тоже, миледи, – сказала она и сняла капюшон. – А теперь, умоляю вас, выслушайте меня. Расскажите мне все, что вы знаете о Химере.

Клара впилась глазами в Джулию. Ее пальцы непроизвольно зашевелились.

– Вы очень красивы, – наконец произнесла она. – С вас когда-нибудь писали портрет?

Джулия фыркнула.

– Только творческая личность заговорила бы о портрете в подобную минуту, – с усмешкой заметила она.

Клара махнула рукой:

– У меня богатый опыт. Я знаю, что если вы не застрелили меня сразу, значит, и не собирались убивать. – Она прижала руку к пояснице. – Вы не будете возражать, если я сяду?

– Если вы так привыкли быть мишенью для стрельбы, то прошу вас, садитесь, – весело сказала Джулия, убирая пистолет.

– Леди Барроуби… – произнесла Клара.

Джулия вздрогнула.

– Я видела эскизы к вашему портрету, сделанные одним из моих лучших учеников, – сообщила Клара. – Надеюсь, вы никого не собираетесь убивать, леди Барроуби, даже этого идиота, лорда Ливерпула?

Джулия засмеялась.

– Я желаю смерти только одному человеку – Химере.

Клара кивнула:

– Да, конечно, мы все этого хотим.

Джулия покачала головой.

– Миледи, вы плохо понимаете, о чем идет речь, – сказала она, усаживаясь напротив Клары. – Химера несколько месяцев жил в вашем доме и прислуживал племяннику милорда, Коллису Тремейну. Я должна знать все об этом человеке, о его особенностях, привычках, о мельчайших деталях поведения.

Клара озабоченно нахмурилась:

– Да, он выдавал себя за слугу по имени Денни. Я уверена, что сейчас он действует под другим именем. Что я о нем помню? – Она помолчала, задумчиво глядя перед собой в пространство. – Этот человек очень не любит женщин всех возрастов и сословий. И он не может скрыть своей острой антипатии. Малышка Робби Каннингтон однажды сказала мне, что Денни бранился по-французски. Мне этот слуга всегда казался надменным.

Да, это была очень скудная информация. Джулия загрустила.

– А как он выглядел? – спросила она. – Вы же художница и можете разглядеть то, что не видят другие.

– Мне всегда казалось, что у него слишком редкие волосы для столь моложавого лица. Но ведь некоторые мужчины лысеют в молодые годы, и в этом нет ничего странного. А вот морщинок вокруг его глаз и рта, насколько я помню, было немного.

Джулию охватило волнение.

– Как вы считаете, сколько лет этому человеку? – с замиранием сердца спросила она.

Ответ на этот вопрос мог подтвердить или рассеять ее подозрения.

– Ему могло быть и сорок пять, и двадцать. – Клара пожала плечами. Она была недовольна собой. По ее мнению, художнику следовало быть более наблюдательным. Впрочем, у нее имелись оправдания. – Я редко видела этого человека, он ведь прислуживал только Коллису… – Клара нахмурилась. – Впрочем, Денни казался вездесущим. Мы все чувствовали себя совершенными глупцами, когда вскрылась правда о нем.

Джулия, которая теперь не сомневалась в том, что ее предположения оказались верными, покачала головой.

– Не расстраивайтесь, – сказала она. – Этот человек – сущий дьявол, коварный и изобретательный. Он настоящий гений перевоплощения. Вы не первая, кого ему удалось одурачить.

– Вы говорите так, будто лично знакомы с ним.

Джулия отвела глаза в сторону.

– Я… я понимаю, что не имею права просить вас о чем бы то ни было, миледи, но мне… мне нужна ваша помощь, – запинаясь, проговорила она и вытащила из-за ворота медальон.

Открыв его, Джулия долго смотрела на портрет матери, не решаясь перевести взгляд на изображенного рядом отца. Сняв через голову цепочку с медальоном, она протянула его Кларе.

– Скажите, это именно тот человек, которого вы знали под именем Денни?

Взяв медальон, Клара поднесла его к свету горевшей на столике лампы. Некоторое время художница внимательно разглядывала портрет, а потом подняла глаза на Джулию.

– Это наверняка Ваша мать. У вас с ней поразительное сходство, но у нее более мягкие черты лица.

Джулия печально улыбнулась.

– Ей было шестнадцать лет, когда ее против воли выдали замуж за моего отца. Этот брак был заключен по политическим мотивам. Мой отец тогда тоже был юн, здесь, на портрете, ему всего двадцать лет.

Снова бросив взгляд на медальон с изображением родителей Джулии, Клара с удивлением покачала головой:

– Он совсем не изменился, хотя ему, судя по вашим словам, уже за сорок. Но это же просто невероятно! Может быть, он владеет какими-то приемами магии? Тем не менее я могу с уверенностью сказать, что на этом портрете изображен именно тот человек, о котором вы меня расспрашивали.

Джулия на мгновение закрыла глаза.

– Вы не представляете, как сильно я надеялась, что ошибаюсь… – с горечью прошептала она.

– Я сам на это надеялся, – раздался за спиной Джулии глубокий мужской голос.

Резко обернувшись, Джулия схватилась за незаряженный пистолет, лежавший у нее в кармане. Однако вышедший из тени на свет лорд Этеридж направил на нее дуло своего пистолета, который, конечно же, не забыл зарядить.

Джулия застыла на месте.

Клара ласково улыбнулась мужу.

– Мой рыцарь явился, чтобы спасти меня. Привет, дорогой. Ты был совершенно прав, когда говорил о пользе потайных дверей в нашем доме.

Держа Джулию на мушке, лорд Этеридж обогнул диван и, присев на него, обнял жену за плечи левой рукой.

– У тебя все в порядке, дорогая? – спросил он, вдохнув запах ее волос.

Несмотря на наигранно небрежный тон, в его хрипловатом голосе звучала тревога.

– Я никогда не стала бы… – попыталась успокоить его Джулия, но он резко оборвал ее:

– Леди Барроуби, ваша жизнь висела на волоске. Еще секунда, и я застрелил бы вас! Так что лучше помолчите!

Клара ткнула мужа пальчиком в бок:

– Далтон, следи за своими манерами! Миледи приехала сюда по важному делу!

– Если у нее есть дело к нам, ей следовало явиться в наш клуб. А эта дама приехала сюда, обманом проникла в дом, заперла дверь на ключ… Все это выглядит как открытая агрессия! – воскликнул Этеридж и, слегка смутившись, добавил: – Мне пришлось украсть чью-то лошадь, чтобы быстрее добраться сюда. Похоже, я загнал бедное животное.

– Ох уж эти мужчины, – вздохнув, сказала Клара и, взглянув на Джулию, продолжала: – Знаете, я считаю, что мой муж совершенно праы. Вам действительно следовало явиться в клуб и там попытаться поговорить с теми, кто знал интересующего вас человека. А теперь, боюсь, его будет трудно заставить вести себя разумно.

– Я хотела действовать наверняка, – растерянно промолвила Джулия. – Вы должны были во что бы то ни стало выслушать меня. И еще… Я лелеяла слабую надежду, что после этого разговора мне удастся ускользнуть. – Джулия тяжело вздохнула. – Поймите, леди Этеридж, мне нужны были именно вы, а не Каннингтон, Тремейн или…

– Или Эллиот, вы хотели сказать, – промолвил лорд Этеридж. – Вы имеете в виду студента, который сватался к вам, не так ли? Хочу предупредить вас, что он – член «Клуба лжецов».

Джулия всплеснула руками:

– О Боже, разве можно кому-нибудь верить в этом мире?!

Резкие движения Джулии заставили Этериджа положить палец на курок. Заметив это, леди Этеридж вцепилась мужу в галстук:

– Не смей этого делать, Далтон Монморенси, иначе, клянусь, я назову нашего ребенка в честь лорда Рирдона!

– Умоляю, не делай этого! – воскликнул будущий отец.

Вздохнув, он опустил дуло пистолета. Джулия заметила, что приступ гнева миновал и хозяин дома уже успокоился. Теперь он вряд ли попытается застрелить ее. Во всяком случае, Джулия надеялась, что Этеридж больше не потеряет самообладания.

– Да, я навела пистолет на вашу супругу, милорд, – сказала она. – Но, клянусь вам, он был не заряжен.

– Не заряжен? – прищурившись, переспросила Клара. – В таком случае вы сильно рисковали, я ведь могла огреть вас кочергой!

– Ну и что? – обреченно вздохнув, промолвила Джулия. – Я знаю, что все равно плохо кончу, миледи, поэтому меня ничем не напугать. – Она пригладила свои непокорные, растрепавшиеся волосы. Все тело ломило от долгой поездки верхом, в коленях чувствовалась слабость. – Я…

– Вам прежде всего надо выпить крепкого чая, – решительно прервала ее Клара, – и съесть пару кексов, которые изумительно печет Сержант.

Встав, она поспешно подошла к двери и, повернув ключ в замке, распахнула ее.

– Сержант, немедленно подайте нам чаю! – прокричала Клара в коридор. – И двойную порцию кексов!

Джулия в изнеможении откинулась на спинку кресла, чувствуя, как кружится голова.

– Из вас вышел бы отличный генерал, миледи, – устало заметила она.

Клара, фыркнув, погладила себя по животу.

– Вы совершенно правы, – сказала она. – Скоро я стану генералом Мамочкой. Я собираюсь произвести на свет собственный взвод солдат.

– Клара! – одернул ее лорд Этеридж, сделав строгое выражение лица.

– Далтон! – передразнила его Клара, уперев руки в боки.

Нежные взгляды супругов свидетельствовали о том, что эти люди бесконечно любят друг друга. Наблюдавшая заними Джулия невольно засмеялась, но тут же, всхлипнув, начала горько плакать. Взяв себя в руки, она затихла, вытирая слезы, но тут Клара обняла Джулию за плечи, и та снова разрыдалась.

Наревевшись всласть, Джулия высвободилась из объятий Клары и судорожно вздохнула. Вытерев слезы носовым платком, который как будто по мановению волшебной палочки оказался у нее в руке, она окинула взглядом комнату и увидела, что стоявшие перед ней Этеридж и Сержант старательно отводят глаза в сторону, всем своим видом подчеркивая, что ничего не замечают.

Джулия невольно прыснула со смеху.

– Не надейтесь, я не растворюсь в воздухе, – заявила она и, расправив плечи, продолжала: – Нам предстоит уладить одну непростую проблему. Речь идет о моем отце, я должна кое-что рассказать вам о нем.

Маркусу показалось, что Барроуби остался прежним и в то же время сильно изменился.

В доме было темно и тихо. Шаги Маркуса, обутого в сапоги с металлическими набойками, гулко отдавались в вестибюле, пол которого был выложен мраморными плитами. Эхо этих звуков, казалось, было слышно во всем холодном, пустом здании.

Несмотря на всю свою роскошь, этот дом походил сейчас на безлюдное кладбище. В нем не горели свечи, не бегали взбалмошные слуги, не ходила она… Дом как будто умер.

У Маркуса было такое чувство, что все в его жизни перевернулось в тот самый миг, когда он увидел ее миниатюрный портрет, представленный членами «Королевской четверки». Джулия выглядела на нем такой невинной и ранимой…

Маркус считал, что с самого начала действовал неправильно. Он почти сразу же потерял из вида свою цель, пленился красотой и добросердечностью Джулии. И тем не менее он победил. Маркусу удалось занять место Лисы.

Он взглянул на себя в большое настенное зеркало, висевшее в вестибюле. Даже в царившей вокруг полутьме он выглядел истинным лордом, вершителем судеб.

Маркус с отвращением отвернулся. На самом деле он чувствовал себя лжецом.

Да, он лгал всем и всегда. Он обманул членов «Королевской четверки», не сказав, как найти Джулию. Он лгал Джулии, пообещав провести с ней целый день. Он лгал себе, полагая, что сможет покинуть ее.

Джулия, по всей видимости, хорошо понимала, что творится с ним. Она отдала ему всю себя в их последнюю ночь, а потом приняла за него трудное решение расстаться навсегда. Джулия, по существу, спасла Маркуса от самого себя.

Может быть, из нее действительно вышла бы превосходная Лиса.

Сняв шляпу и положив ее на низенький столик у стены, Маркус провел рукой по влажным волосам.

– Хватит мучить себя, – пробормотал он.

Что сделано, то сделано. Джулия сама предпочла кочевую жизнь бродячей артистки затворничеству в монастыре. Маркус знал, что она не доверяет ему полностью, и у нее на это были свои причины. Однако Джулия, по-видимому, решила передать ему важные документы. «Нужно искать под озером», – сказала она.

Когда Маркус подъезжал сегодня к усадьбе, озеро пряталось в тумане. У Маркуса не было особого желания нырять в холодную воду в поисках документов.

Под озером… Какое-то странное словосочетание. Может быть, Джон Уолд что-то напутал? Неужели Джулия прятала документы под водой, на дне озера? Такой тайник был ненадежен, озерная вода могла легко испортить бумаги. К тому же постоянный доступ к ним был затруднен. Вряд ли Джулия стала бы хранить на дне водоема важные документы, с которыми часто работала.

Да, по-видимому, Джон просто неверно передал слова Джулии. Но в таком случае Маркусу вряд ли удастся найти то, что он искал.

Маркус потянулся и зевнул. Было довольно поздно, и он постарался отогнать неприятные мысли. У него уже давно созрел план действий на ближайшее будущее.

Маркус должен был найти документы Лисы, а затем вернуться вместе с ними в свое довольно запущенное, уединенное имение Рейвенклифф, чтобы собраться с мыслями. Перед Маркусом стояла трудная задача. До него еще никто не становился членом «Королевской четверки» без предварительного напутствия наставника, без общения с ним на протяжении нескольких лет.

Маркус хотел запереться в своем имении, расположенном в безлюдной болотистой местности, и там, в тишине и покое, изучить документы, в которых была отражена деятельность Лисы, и проанализировать их, а также все, что он узнал от Джулии.

Джулия на протяжении многих лет втайне от членов «четверки» выполняла функции Лисы. И это вовсе не было ошибкой старика Олдоса. Благодаря своему уму и способностям Джулия прекрасно справлялась с возложенными на нее обязанностями.

У Олдоса не было оснований жалеть о том, что он выбрал ее в преемницы.

Как не было оснований и у Маркуса раскаиваться в том, что он сблизился с Джулией.

Глава 22

Бросив любовника, я не позволяю себе оглядываться назад. Может быть, я просто боюсь увидеть, что его нет за моей спиной?

Джулия одернула шерстяной жакет, который был явно коротковат ей.

– Может быть, мне все же следует подыскать для вас что-нибудь более подходящее? – смущенно спросила Клара, окинув ее оценивающим взглядом.

Уголки губ Джулии дрогнули. Она посмотрела на подол своего платья и на ботинки, которые Клара взяла у самой высокой горничной в доме.

– По-моему, вся эта одежда сидит на мне прекрасно, – сказала Джулия. – Во всяком случае, мне она нравится больше, чем монашеское облачение.

Клара фыркнула.

– Я вас прекрасно понимаю! Идея запереть вас в монастырь наверняка принадлежит Ливерпулу. Это вполне в его духе! Когда женщина показывает свой характер и не желает жить по его указке, он сразу же пытается посадить ее под замок. Ничего лучшего Ливерпул придумать не способен!

Джулия задумчиво покачала головой.

– Он не против женщин, Клара, – возразила она. – Он – против перемен, а это куда более опасно.

Клара нахмурилась.

– Мне кажется, мистер Андеркайнд мог бы с легкостью высмеять привычку Ливерпула сажать женщин под замок, – язвительным тоном заявила она.

– Я вижу, Клара, что у вас руки чешутся нарисовать новую серию политических карикатур.

На лице Клары появилась озорная улыбка.

– Вы же знаете, что я опасный человек.

Джулия погрозила ей пальчиком:

– Нет! Вы слышите меня? Я запрещаю вам обыгрывать в карикатурах мою ситуацию и судьбу! Вы должны скрывать от всех, даже от членов «четверки», все, что узнали от меня. Поймите, владеть этой информацией очень опасно!

– Вы ведь могли стать членом «четверки», – задумчиво промолвила Клара. – Скажите, что в таком случае вы бы сделали со мной?

Джулия пожала плечами.

– Я бы не спускала с вас глаз, как ястреб со своей жертвы, – честно призналась она. – И если бы вы действовали неразумно и предприняли бы попытку использовать конфиденциальную информацию для достижения своих целей, я, вероятнее всего, рекомендовала бы «четверке» нейтрализовать вас.

Клара бросила на Джулию изумленный взгляд.

– Да, теперь я вижу, что вы были бы прекрасной Лисой.

«Если бы ты знала, девочка, что я помогла лишить трона короля», – с гордостью подумала Джулия, на лице которой не дрогнул ни один мускул.

– Уверяю вас, я была бы великолепной Лисой, – вслух промолвила она.

Кларе стало не по себе.

– Знаете, Джулия, когда я с вами разговариваю, у меня порой мороз пробегает по коже, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Впрочем, я к этому привыкла. Такую же реакцию у меня вызывают некоторые поступки и слова Далтона.

– У вашего мужа удивительная судьба. Он единственный человек, отказавшийся от места в «четверке». Правда, лорд Ливерпул тоже в свое время ушел из «четверки», но лишь для того, чтобы занять пост премьер-министра, несовместимый с членством в этом тайном союзе.