Испытание в Иноземье (Предтечи - 2)

      А бестия с раздвоенным хвостом по-прежнему пыталась вскарабкаться вслед за ней, цепляясь за поверхность скалы с упорством психопата. Стоит Чарис оступиться, и она окажется в пределах досягаемости чудовища. Но девушка не решалась продолжать подъем, когда у самых плеч и головы носятся кричащие твари. Пока еще она могла отгонять их лианой, хотя они и становились все наглее, все ближе и ближе подлетали к ней, да и рука уже устала махать импровизированным хлыстом.
      Чарис обессиленно прислонилась к стене утеса. Пока что, похоже, угроза со стороны рептилии была не так страшна для нее, не то что летуны. К тому же она устала настолько, что уже стала бояться, что у нее не останется сил вскарабкаться на самый верх скалы, даже если они улетят.
      Девушка потерла рукой глаза, чтобы прийти в себя: беспрестанный шум наводил на нее оцепенение, словно одурманенный мозг запеленали в кокон этими криками. Но именно внезапная тишина вывела ее из этого состояния.
      Летуны перестали кружиться над ее головой и, как по команде, развернувшись, полетели через всю долину к скалам, где скрылись в трещинах, из которых и выбрались. Недоумевающая девушка только смотрела им вслед. А потом внизу раздался шум... Держась одной рукой за каменную стену, девушка посмотрела вниз.
      Хвостатое чудище, уже развернувшись, огромными шагами неуклюже пробиралось без оглядки сквозь поломанный кустарник в сторону океана. Казалось, что-то приказало этим летунам и морскому чудищу убраться...
      Почему она так решила? Чарис с отсутствующим видом вытерла остатки липкого фруктового сока с руки о волокнистый листок вьющейся лианы... Тишина, никакого движения. Вся жизнь в долине, если не считать дрожи ветвей от пробиравшегося в зарослях жуткого создания, как будто вымерла. Стоило как можно быстрее воспользоваться предоставленной передышкой.
      И девушка упрямо продолжила подъем, в любой момент ожидая возвращения летунов. Однако вокруг по-прежнему царила гробовая тишина. И вот наконец она взобралась на гребень и посмотрела на то, что скрывалось за краем скалы.
      Плато, имевшее сходство с тем, где Джэган посадил свой корабль. Только здесь ни следа выжженной растительности и оплавленных камней. Плато тянулось к югу, отвесно обрываясь в сторону океана, открытое ветру и солнцу. Чарис сомневалась, что ей удастся спуститься вниз. Поэтому она развернулась и пошла на юг, постоянно прислушиваясь к любому шуму, дабы не прозевать появления летунов.
      Впереди показалось пятно света, довольно заметное на фоне матово-черной с красными прожилками поверхности скал. Как странно, что она не увидела его раньше, при первом обозрении этих гор. Теперь же девушка могла разглядеть его достаточно хорошо, чтобы затрепетать от предвкушения еды.
      Еда... Чарис поднесла руку к глазам и провела ладонью по векам, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация, порожденная голодом, а реально существующая вещь.
      Будь это галлюцинацией, разве еда, нарисованная воображением, не оказалась бы каким-нибудь продуктом, знакомым ей по Деметре или другим мирам, где она побывала? Здешняя же еда ничем не походила ни на аварийный пакет с пищей, заготовленной на случай чрезвычайных происшествий, ни на хлеб, фрукты или мясо. На зеленом куске материи лежали круглые и чуть более темные зеленые плоды, потом сверкающая белизной чаша, наполненная какой-то желтой густой массой, а также горсть плоских светло-голубых оладий. Скатерть-самобранка! Нет, это галлюцинация! Здесь же только что ничего не было - она бы сразу заметила это.
      Чарис прошаркала к скатерти и посмотрела на то, что находилось на ней. Протянув исцарапанную и грязную руку, она коснулась пальцами края чаши и почувствовала тепло, исходившее от нее. Запах был незнакомым - не то чтобы приятным или неприятным - просто незнакомым. Чарис наклонилась, борясь с безумным желанием вкусить этих яств и размышляя над таким странным появлением подобной пищи прямо из ниоткуда. Может, это сон? Но ведь она смогла прикоснуться к этой еде!
      Девушка взяла одну оладку, скатала ее и зачерпнула желтую жидкость из чаши - неужели это в самом деле жаркое? Сон это или нет, но она может жевать это мясо, пробовать на вкус и проглатывать. После первого пробного глотка девушка принялась жадно поглощать содержимое чаши, уже не задумываясь, сон это или нет.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      Вкус пищи никак не поддавался определению, как и запах: сладкий ли он, кислый или же горький. Но, как призналась себе Чарис, еда была вкусная. Сперва девушка жадно поглощала все подряд и лишь через какое-то время стала есть более разборчиво. Но мысли о причине появления этой скатерти-самобранки вновь начали волновать Чарис, только когда она совершенно опустошила чашу при помощи импровизированной ложки из оладьи.
      Галлюцинация? Конечно же, нет. Чаша в ее руке была тверда на ощупь и столь же реальна, как и еда, которую она пережевывала и которой наполнился желудок. Девушка принялась вертеть в руках чашу, изучая ее. Цвет белоснежный, ослепительно белый, форма - весьма удобная для использования, без какого-либо рисунка, довольно приятная на вид, что указывало, как показалось Чарис, на определенное тонкое мастерство, характерное для высокоразвитой цивилизации.
      И ей не потребовалось особо разглядывать скатерть, чтобы понять сходство между ней и той материей, которую показывал ей Джэган. Итак, все это, наверное, работа туземцев Колдуна. Но почему они оставили эти вещи здесь, на пустынной скале, как будто ожидали ее прихода?
      Не поднимаясь с колен, все также, с чашей в руках, Чарис медленно осмотрела плато. Судя по положению солнца, было уже далеко за полдень, однако здесь нигде не спрячешься: ни тени, ни каких-либо укрытий. Она была совершенно одна посреди бескрайней пустоты, и никаких свидетельств того, Как здесь оказалась эта еда или почему.
      Почему? Сейчас этот вопрос в большей степени приводил ее в недоумение. Чарис на ум пришло только одно подходящее предположение: еду оставили специально для нее. Но это означало, что "они" знали, где она будет взбираться на скалу, и точно подгадали момент ее прибытия, ведь желтоватое жаркое было еще горячим, когда она попробовала его. И ничего не указывало на то, что здесь садилось какое-нибудь летательное судно.
      Чарис облизнула губы.
      - Пожалуйста... - голос ее прозвучал звонко, пронзительно и, как вынуждена была признаться самой себе Чарис, чуть испуганно, - пожалуйста, где вы?
      Последние слова прозвучали, как умоляющее воззвание. Но ответа не последовало.
      - Где вы? - воззвала она еще раз, более громко и более просяще.
      Наступившая тишина заставила Чарис слегка поежиться. Казалось, словно она выставлена здесь на показ для невидимых зрителей - отдельный экземпляр рода человеческого для проведения исследований. Ей захотелось исчезнуть из этого места - и немедленно.
      Девушка осторожно поставила пустую чашу обратно на скалу. Там оставались еще несколько фруктов и две оладьи. Чарис завернула их в скатерть. Затем поднялась на ноги и по какой-то причине (какой именно, она сама не могла сказать) повернулась лицом к океану.
      - Благодарю вас, она снова рискнула повысить голос. - Благодарю вас, - возможно, эта еда предназначалась и не для нее, но Чарис так не думала.
      Прихватив узелок с едой, девушка снова пошла по плато. Достигнув южного края, Чарис оглянулась. Блестящее белое пятно чаши легко было увидеть: чаша стояла на том же самом месте на скале, где девушка оставила ее. Хотя Чарис вовсе не удивилась бы, если бы чаши там уже не было, именно потому и шла она, ни разу не обернувшись и глядя только вперед.
      Дальше к югу плато походило на лестничный марш, выстроенный какими-то великанами и спускавшийся вниз сериями выступов. На некоторых из них торчала куцая растительность фиолетово-желтого цвета - одни только кустики и острая, как лезвие ножа, трава. Чарис очень осторожно спускалась с одного выступа на другой, опасаясь нового появления летунов или какой-нибудь другой недружелюбно настроенной твари.
      Девушка старалась щадить свои бедные ноги, и поэтому путешествие заняло долгое время, хотя она могла судить об его длительности только по положению солнца на небе. Но ей необходимо было найти какое-нибудь укрытие на ночь. Ощущение благополучия, которое, наряду с едой, согрело ее душу, напрочь исчезло, вытесненное опасениями, что же принесет с собой ночь на этой планете, если ей не удастся найти приемлемого убежища.
      Наконец Чарис решила остановиться на одном из выступов. Чахлая растительность не могла скрыть приближение какого-нибудь незванного гостя. Но девушка не знала, как ей защитить себя без какого-либо оружия. Она бережно развернула остатки пищи и разложила их на нескольких листочках, сорванных с вьющегося по земле растения. Потом, пытаясь разорвать туземную скатерть на куски, Чарис обнаружила, что мягкий материал легко поддается ее усилиям, так что вскоре у нее появилось нечто вроде веревки.
      Отломанной веткой ей удалось выкопать из земли камень размером с кулак, после чего она торопливо обвязала его одним концом импровизированной веревки. Конечно, получилось просто смехотворное оружие, однако против местных тварей это могло послужить хоть какой-то защитой. Теперь, имея в руках оружие и готовая в любой момент пустить его в ход, Чарис почувствовала себя в большей безопасности.
      Солнечный свет уже почти угас, и вскоре то тут, то там начали сверкать рассеянным светом фосфоресцирующие полоски растительности, и стоило спасть жаре дня, как поднявшийся океанский бриз принес целый букет незнакомых запахов.
      Чарис прислонилась спиной к стене расщелины. Оружие лежало под правой рукой, но девушка знала, что рано или поздно уснет. Она не сможет долго противостоять навалившейся на нее усталости, от которой теперь отяжелели не только веки, но и все тело. И когда она заснет... Удивительные вещи происходят на этой планете во время сна! Может, она проснется и снова обнаружит себя в какой-нибудь новой и незнакомой глуши? Для пущей безопасности девушка засунула завернутую в лист еду себе за пазуху и привязала свободный конец импровизированного хлыста к запястью. Если ее снова и забросит куда-то, она захватит с собой и свои пожитки.
      Несмотря на сильную усталость Чарис пыталась перебороть наступавший, возможно, предательский сон. Не было никакого смысла думать о силе, которая забросила ее в это место. Нет, главным сейчас было - выжить. Что-то заставило летучих тварей и морскую бестию отказаться от нападения. Может, это произошло по воле тех "невидимых" существ, которые оставили ей еду? Если это так, то что за игру "они" ведут?
      Возможно, они изучают поведение инопланетянки в определенных условиях? Может, она просто подопытное животное, участвующее в каком-то эксперименте? Это один из возможных ответов - и вполне логичный - на то, что происходит с ней. По крайней мере "они" не нанесли ей настоящего вреда - левой рукой она прикоснулась к узелку с едой внутри комбинезона - до сих пор все их действия приносили только пользу.
      Как же хочется спать... Зачем бороться с этим свинцовьм туманом? Но... где же она в следующий раз проснется?
      ... на выступе, окоченевшая от холода, в полумраке среди слабо фосфоресцирующих растений и кустов. Чарис моргнула. Может, ей это снова все снится? Если так, то она не могла вспомнить, что ей теперь нужно делать. Но по какой-то важной причине она должна была уходить отсюда, и немедленно.
      Девушка встала на негнущихся ногах, обвязала петлей веревку вокруг запястья. Что сейчас - ночь, или уже начался рассвет? Впрочем, время не имело никакого значения, главное - уходить. Вниз - подальше отсюда. Она, и не пытаясь бороться с этим принуждением, пошла вперед.
      Светящиеся растения служили маяком для девушки, заметившей, что то ли их свет, то ли запах привлекал к кустам маленьких летающих существ, которые яркими искорками вспыхивали в этом сверх естественном свете. Дневная угрюмость Колдуна ночью чудесным образом превратилась в фантастическую эфемерность.
      Впереди же царила настоящая темнота - туда-то и лежал ее путь. Точно так же, как ранее на пляже при попытке повернуть на север и проследить, куда ведут ее следы, так и сейчас Чарис не могла противостоять этой силе, толкавшей ее в темноту, захватившей ее волю с самого момента неожиданного пробуждения.
      Крайне неохотно Чарис направилась из полумрака, созданного растениями, в полную темноту - пещеру или расщелину в скале. Под ногами зашелестели листья, она ощущала себя, как в каменном мешке. Но девушка еще могла видеть над собой мерцание какой-то звездочки на фиолетовочерном ночном небе. Значит, это, скорее всего, был какой-то проход, а не пещера. И снова возникал все тот же вопрос: почему? Почему?
      В небе над ней показался еще один источник света, и он перемещался. Что это - огни какого-нибудь флаера? Может, ее ищут торговцы? Или человек, которого она видела на экране коммуникатора? Впрочем, ей показалось, что этот огонек двигался с юга. Не может ли быть так, что ее сообщение встревожило людей правительства? Но в такой темнотище ее уж точно не заметят в этой расщелине. "Они" затащили девушку в укрытие, чтобы избежать - только чего: опасности или помощи?
      И ее крепко держали здесь. При всем желании она не могла сделать и шагу назад, к выходу. Словно завязла в какой-то твердой и неподатливой почве, а ноги пустили корни. К девушке вернулось былое любопытство. Она всегда отличалась любопытством. Получить ответ на вопрос "Почему?" с самого начала было непременным условием ее участия в многочисленных исследовательских походах Андера Нордхольма, и это было частью ее становления как личности. "Почему это животное строит свой дом под землей, а вон то - на дереве? Почему?.. Почему?.. Почему?.."
      И как же мудро поступал ее отец, когда, используя жажду дочери к новым знаниям, позволял ей самой совершать открытия, ощущая при этом новый триумф и изумление. Фактически, он привил ей такое стремление к познанию мира, что она уже не терпела тех, кто не ставил главной целью своей жизни поиски нового. На Деметре она чувствовала себя пойманной в ловушку, ее "почемучки" натыкались на неподатливую стену предубежденности колонистов, уверенных в том, что все навеки должно оставаться незыблемым. Когда она попыталась пробудить в своих учениках стремление к чему-то новому, то столкнулась с отчетливо выраженным желанием "ничего-не-знать" и боязнью новых знаний, что сперва вызвало ее непонимание, потом страшную ярость, и позже - упрямое желание вести непримиримую борьбу.
      И пока ее отец был жив, он успокаивал дочь, направлял ее яростную энергию на другие цели, где она могла показать себя и познать мир. Чарис смело отправлялась в походы с рейнджером, делала записи об открытиях, совершенных правительственными служащими, чувствовала себя равной среди равных. А с поселенцами у нее установилось шаткое перемирие, которое вылилось в открытую вражду после гибели отца. Но отвращение к их закрытому для всего мышлению превратилось в ненависть, когда Толскегг взял власть в свои руки и повернул стрелку часов времени на тысячу лет назад.
      На данный момент у Чарис, освободившейся от разочарований Деметры, накопилось множество новых "почемучек", на которые, похоже, никто не торопился давать ответ. Причин этого девушка не понимала до конца, однако со временем она сможет все это переварить, соединить в единое целое, протянуть нить между прошлым и настоящим.
      - Я узнаю!
      Чарис не осознала, что воскликнула это вслух, пока от стен темной расщелины не отразилось эхо. Впрочем, это не было пустым бахвальством, скорее некое обещание, зарок, который она дала самой себе и который она обязательно выполнит.
      В небе по-прежнему мерцала все та же одинокая звездочка. Чарис прислушалась, не слышно ли звука двигателя, и ей показалось, что она уловила дребезжащее урчание, едва слышное с далекого расстояния.
      - Итак... - снова произнесла девушка вслух, словно те, к кому она обращались, стояли совсем рядом с ней. - Вы не захотели, чтобы меня заметили. Почему? Мне что, угрожала опасность, и вы спасли меня? Что вам нужно от меня? - она и не надеялась услышать ответ.
      Внезапно принуждение, давившее на девушку, исчезло. Чарис вновь могла двигаться. Она вернулась к краю расщелины и посмотрела на долину, озаренную сверх естественным сиянием. Легкий ветерок шевелил листву, среди которой вели бесконечный танец мерцающие огоньки. Кое-где раздавался щебет, гудели ночные создания, убаюкивая девушку своей монотонностью. Если здесь и скрывалось нечто большее, чем эти летающие в темноте ночи существа, то оно не производило никаких звуков. И после исчезновения давящей силы Чарис снова почувствовала сонливость и не могла больше противиться дремоте, которая волнами обволакивала ее.
      Когда Чарис вновь открыла глаза, лучи солнца едва не касались ее головы сквозь щель в скале. Она встала с кучи сухих листьев, на которых лежала, привлеченная журчаньем ручья: где-то сбоку расщелины бежала вода, и она сразу почувствовала жажду. Попыталась было сделать из листьев чашку, чтобы набрать немного воды, но потом пришлось отказаться от этого.
      Благоразумие подсказывало девушке не разбрасываться припасами. Она позволила себе съесть только одну оладку, засохшую и затвердевшую, и еще два фрукта, захваченные с собой с плато. Она рассматривала находку как подарок судьбы, и нельзя было надеяться на повторение этого.
      Путь по-прежнему вел на юг, но Чарис не испытывала особого желания снова карабкаться по скалам. Девушка вернулась к расщелине и обнаружила, что она и в самом деле представляет собой проход к более ровной местности. С запада продолжали тянуться горы, образуя стену между океаном и полосой благодатной равнины. На востоке чернел лес с такими высокими деревьями, каких Чарис еще не видела на Колдуне, и их темная листва как будто таила в себе некую угрозу. На опушке леса рос густой кустарник, который затем переходил в траву, но не такую крепкую, острую, как лезвие ножа, что изранила до крови ее ноги в долине с морским чудовищем, а наподобие мшистого ковра, раскрашенного то тут, то там небольшими соцветиями, ярко выделявшимися на контрастном темном фоне листьев и стебельков, - словно призраки, перекрывавшие своей яркостью все цветы, что она видела на других планетах.
      Этот мшистый мягкий газон искушал девушку, но чтобы пересечь его, придется выбраться на открытое место, а там ее сможет увидеть любой охотник. С другой стороны, она сама будет видеть все перед собой. Находясь же в лесу или пробираясь сквозь заросли кустарника, такого обзора не получишь. Размахивая своим импровизированным оружием, Чарис решительно направилась на открытое пространство. Скала послужит ей указателем по пути на юг.
      Здесь было теплее, чем возле океана. Шагая по мягкой земле, девушка, как и надеялась, почти не производила шума. Израненные ноги приминали мшистую фиолетовую траву, но теперь лохмотья, которыми она обвязала раны, не цеплялись за сучки и не рвались, как раньше. Да и сама земля, казалось, излучала тепло и радушие.
      Но вскоре на головой внезапно раздалось хлопанье крыльев; Чарис вздрогнула, хотя тут же увидела, что это не один из знакомых ей летунов, а настоящая птица с гладкой ярко-красной головкой, увенчанной плюмажем, и крыльями такой же светлой окраски, что и у цветов. Заметив девушку, птица стрелой промчалась над ней и исчезла за утесом.
      Чарис не торопилась. Время от времени она останавливалась, чтобы рассмотреть какой-нибудь цветок или насекомое. Чарис решила, что может позволить себе немножко задержаться и более внимательно изучить окрестности. Во время одного из привалов она восторженно наблюдала, как чешуйчатое создание размером не больше среднего пальца, шагая на двух негнущихся задних ножках, рыло землю передними когтистыми "лапами" с сосредоточенностью наемного рабочего, для которого это обычное занятие. Выкопав из земли два круглых серых шарика, существо в нетерпении очистило их с одной стороны, после чего стало с небольшими интервалами давить на них. И между шарами показалось скрюченное, многоногое тельце. "Какое-то насекомое", - подумала Чарис. Похожее на ящерицу существо с трудом вытащило наружу свою добычу и стало осторожно исследовать ее. Затем, решив по всей видимости, что она годится к употреблению, принялось поедать гусеницу с видимым удовольствием. Закончив трапезу, оно побрело дальше между стебельками травы, время от времени наклоняясь над землей, внимательно исследуя ее, наверное, в поисках новых деликатесов.
      Полдень уже миновал, а Чарис все еще находилась на равнине. "Интересно, - подумала про себя девушка, - а что если еда снова окажется на ее пути, появится еще одна белая чаша, а рядом фрукты на зеленой скатерти". И хотя ничего подобного не произошло, все же ей встретилось дерево, на котором росли те самые голубые фрукты, и теперь она сама могла насытиться.
      Но едва только Чарис принялась срывать фрукты, как дикий вопль разорвал почти мертвую тишину равнины. Это был крик - неистовый, бездыханный, молящий о помощи, и он предупреждал о какой-то невероятной опасности. Девушка, вздрогнув, выронила фрукты из рук и помчалась в направлении этого крика, держа наготове свое оружие. Действительно ли она услышала этот крик, так сильно подействовавший на нее, или это была просто какая-то галлюцинация, каким-то непонятным образом насланная на нее? Чарис знала только одно: там опасность, и кому-то нужно помочь.
      Что-то маленькое и черное прорвало стену зарослей у края леса и огромными прыжками помчалось, но не в сторону Чарис, а к горам, и девушку прямо-таки обдало волной страха, когда беглец промелькнул мимо нее. Затем снова возникло то же принуждение, что мешало ей двигаться на север на пляже и заставило спрятаться в расщелине прошлой ночью. На этот раз она должна была бежать без оглядки от какой-то опасности. Девушка повернулась и помчалась вслед за маленьким прыгающим черным существом к хребту, за которым плескался океан.
      Существо неслось молча. Чарис подумала, что, наверное, тогда, вначале, существо закричало от удивления. И тут она что-то услышала позади - какое-то рычание или приглушенный вой.
      Достигнув скал, ее товарищ по бегу стал изо всех сил прыгать, стараясь вцепиться в гладкую поверхность камня, чтобы вскарабкаться вверх, и даже слегка захныкал, поскольку все его старания оказывались тщетными. И лишь когда Чарис приблизилась к утесу, он повернулся, пригнувшись к земле, и посмотрел на нее.
      В брошенном на девушку быстром взгляде огромных глаз читались мягкость, страх и мольба. Едва ли сознавая, что она делает, но будучи уверенной, что делать все-таки что-то нужно, Чарис подхватила теплое пушистое тельце - оно как будто само прыгнуло ей в руки и вцепилось четырьмя когтистыми лапами в комбинезон - и почувствовала, как оно все дрожит.
      Сама девушка могла подняться по этому утесу даже со своим грузом, и она начала карабкаться вверх, стараясь не придавить своим телом другое, маленькое. И вот она уже устроилась в расщелине, задыхаясь от совершенных ею гигантских усилий, и теплый язычок нежно коснулся ее шеи. Чарис продолжила протискиваться спиной в укрытие, крепко сжимая в руках спасенное существо. Но пока что из лесу никто не появлялся.
      О том, что какая-то коричневая тень выскользнула из зеленовато-красного мха, девушке подсказало слабое мяуканье ее спутника несомненно, это было какое-то животное. Но отсюда, с такого расстояния и высоты, Чарис не могла ясно разглядеть того, кто пробирался сквозь кусты, используя их как прикрытие. Пока что путь этой твари не лежал в их сторону.
      Но животное рыскало не в одиночку. У Чарис перехватило дыхание: между деревьями показалась какая-то фигура - и не просто человека, незнакомец носил коричнево-зеленую форму Службы Разведки. И девушка уже собралась было закричать, окликнуть его, когда ее охватило знакомое оцепенение, и она не могла больше ни крикнуть, ни пошевельнуться, словно находилась в анабиозе на корабле, перевозившем рабочих. Совершенно беспомощная, она следила, как мужчина прохаживается взад-вперед, словно в поисках какого-то следа, пока наконец не исчез обратно в лесу со своим четырехногим спутником.
      И хотя преследователи ни разу не приблизились к утесу, долго еще после их ухода Чарис находилась в полном оцепенении.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      - М-и-и-р-р-и-и-и?
      Тихий звук с ясно прозвучавшим вопросом. Впервые за все это время Чарис более внимательно посмотрела на своего спутника-беглеца, встретившись с ним взглядом.
      Пушок, покрывавший все его тело маленькими, но твердыми завитками, на ощупь напоминал бархат. Существо имело четыре лапы с когтями, которые сейчас были втянуты и больше не цеплялись за ее одежду, и короткий хвост, аккуратно приткнувшийся к задним лапам. Круглая голова заканчивалась тупым рыльцем. И только уши не соответствовали всей фигуре: огромные и широкие, а высоко торчавшие острые кончики увенчивались крохотными кисточками-пучками серого меха. Огромные и удивительно голубые глаза окружал такой же мех.
      Эти глаза... Восхищенная Чарис вдруг поняла, что ей трудно отвести взгляд. И хотя она специально не обучалась сопереживать животным, однако аура разума, которая окружала это небольшое взывавшее о помощи созданьице, заставила ее признать существование между ними определенного родства: да, несмотря на все свое очарование, оно было не просто сжавшимся в клубок ласковым существом - в этом девушка не сомневалась, хотя оно не обратилось к ней на галактическом языке. Оно - больше, чем животное, хотя в какой степени, Чарис сейчас не могла определить.
      - М-и-и-р-р-и-и-и?
      Теперь звук передал не только вопрос, но и нетерпение. Существо слегка сжалось в ее руках. Еще раз светло-желтый язычок молниеносно лизнул кожу девушки. Чарис ослабила хватку, испугавшись на мгновение, что оно убежит от нее. Но существо лишь спрыгнуло с колен на неровный камень расщелины и осталось стоять, глядя на лес, где скрылся его враг.
      Враг? Разведчик! Чарис почти забыла о нем. Что же помешало ей закричать тогда? Возможно, его появление здесь - ответ на послание с фактории. Но почему же ей не позволили встретиться с ним? Да, не позволили - это было верное слово. И она не могла объяснить этот запрет. Однако Чарис была уверена наверняка, что попытайся она двинуться в направлении леса, на ее пути снова окажется непреодолимая невидимая стена.
      - М-и-и-р-р-и-и-и?
      В новом мяуканьи пушистого существа снова послышался вопрос. Остановившись, оно слегка приподняло правую переднюю лапу и снова перевело взгляд от входа в расщелину на девушку.
      Неожиданно Чарис захотелось покинуть эту покрытую мхом землю. Девушку охватило сильное разочарование, ее вынуждали бежать от единственной помощи, которая, возможно, ей предлагалась. Вверх по скалам хребта - снова к океану... Она испытывала мучительное желание оказаться вновь рядом с солеными волнами.
      - Возвращаемся к океану.
      Она произнесла это вслух, словно пушистый спутник мог понять ее. Девушка выбралась из расщелины и бросила взгляд вверх на стену, по которой предстояло карабкаться.
      - М-и-и-р-р-и-и...
      Чарис думала, что животное скроется на мшистом лугу. Однако нет, существо лишь высказало пожелание, чтобы девушка не потеряла его из виду по пути к океану. И Чарис последовала за ним, ободренная мыслью, что это животное, похоже, решило присоединиться к ее компании, пусть даже на короткое время. Возможно, оно было настолько охвачено безудержным страхом перед неведомым врагом в лесу, что не хотело лишиться и той слабой зашиты, которую могла предоставить девушка.
      Хотя Чарис была не настолько проворна, как это животное, все же она ненамного отстала, когда они достигли гребня хребта. Отсюда уже можно было видеть простиравшийся в бесконечность океан и линию серебристого берега. Там царила умиротворенность. Умиротворенность? На мгновение Чарис снова охватили чувства, которые она испытывала в первом сновидении умиротворенность и удовлетворение. Животное побежало на юг по гребню. С этой точки спуск к океану был слишком крутым, поэтому Чарис вновь последовала за своим проводником.
      Они спустились на серебристую полосу пляжа по тропе, которую вскоре обнаружил ее спутник. Но когда Чарис свернула на юг, зверек принялся тереться об ее ноги, издавая при этом нетерпеливые крики, очевидно, призывая ее задержаться. Наконец девушка опустилась на песок и, сидя лицом к океану, огляделась. Поразительно - она находилась в той самой бухточке, что и в своем первом сне.
      - М-и-и-р-р-и-и-и?
      Ее снова коснулся кончик язычка - маленькое теплое тельце ободряюще прижалось к девушке, и ее охватило знакомое чувство удовлетворения: все идет хорошо... Только откуда шло это ощущение: от спутника или откуда-то из глубин ее существа? Чарис пока не понимала.
      Существа появились из океана. В них не ощущалось никакой опасности, как в той твари с раздвоенным хвостом. Чарис глубоко вздохнула от изумления и восхищения, как бы приветствуя их. Она почувствовала, как внутри нее разливаются волны удовольствия. Когда они выбрались на берег, с них стекала вода. Существа остановились и посмотрели на девушку.
      Их было двое, и тела их ярко сверкали в лучах солнца. Ростом пониже Чарис, они ступали с таким изяществом, которого, как понимала девушка, ей никогда не достичь. Каждое движение, сознательное или интуитивное, было как бы частью очень древнего и прекрасного танца. Нити драгоценностей с шей спиралью спускались на грудь, талию, бедра, опутывая тонкие ноги и руки. Огромные глаза с вертикальными щелками зеленых зрачков не мигая уставились на нее. Нет, их ящероподобные головы вовсе не вызывали отвращение - хоть они и другие, но не казались уродинами, и действительно по-своему были прекрасны. С их куполообразных, украшенных драгоценными камнями лбов спускались на спину две полоски - по каждой на одно плечо широкие, словно распростертые крылышки, V-образной формы, нежно-зеленого цвета, возможно, лишь чуть-чуть светлее, чем океан, из которого они только что вышли.
      На них не было никакой одежды, если не считать пояса, с которого свисали какие-то маленькие инструменты и пара мешочков. Но их чешуйчатые шкуры издали создавали впечатление дорогих халатов.
      - М-и-и-р-р-и-и-и!
      Прижавшееся к ней пушистое тельце шевельнулось. Чарис не сомневалась: прозвучало выражение радости. Но этого и не требовалось: девушка не испытывала никакого страха перед морскими созданиями - по всей видимости, это и были вайверны, хозяева - или, вернее, хозяйки - Колдуна.