– На первый взгляд весьма разумное предложение. Не правда ли, Мэксил? – заметил Драм.
      – Возможно, – пока еще довольно безразличным тоном сказал Мэксил, однако пробуждаясь. – Вы, Коротышка, как я вижу, пойдете на все, чтобы добраться до преступников?
      – На все что угодно, – подтвердил Коротышка. – Даже если для этого потребуется защитить некоторых из них, но зато я получу возможность схватить дюжину других. Нужно уметь играть, я бы сказал.
 
      Во время этого обмена мнениями лицо у Лайоша все больше вытягивалось и становилось все бледнее. Сказанное вызывало у него негодование, и он пытался подобрать нужные слова, чтобы возразить говорившим, но подходящие слова не приходили ему на ум.
      – Он врет! – пронзительно крикнул Лайош.
      Тогда Коротышка посоветовал:
      – Наберите номер Рочестер-семь-шесть-одиннадцать и попросите позвать Берта. Берт вам все скажет.
      Мэксил любовно посмотрел на телефон. Лайош перехватил его взгляд и забегал взад-вперед вокруг стола.
      – Мы не станем никому звонить и не будем никого ни о чем спрашивать! – писклявым голосом объявил он. – Никому не будем звонить!
      Мэксил стряхнул со своей сигары розовато-сероватый пепел и сказал Марсонсу:
      – Позвони Рочестер-семь-шесть-одиннадцать…
      – Если он дотронется до телефона, – заявил Лайош, вставая во весь рост, – я выхожу из игры! Мы больше не можем доверять друг другу!
      – Это всего лишь обычный звонок в целях предосторожности, – объяснил Мэксил.
      Лайош приоткрыл было рот, затем энергично его закрыл и сказал, качая головой:
      – Ладно! Звоните! Валяйте!
      Марсонс набрал номер и услышал на другом конце линии звуки наподобие пчелиного жужжания. Но пчелки тут же куда-то пропала: ее убил тот, кто снял трубку.
      Коротышка сидел с виду очень спокойный. Драм весь подался вперед – в точности как он это делал в одной из сцен кинофильма «Любовь – это прекрасно». Мэксил, казалось, слушал своими большими глазами.
      Марсонс произнес несколько нервозно:
      – Берт?
      В наступившей тишине из трубки, которую держал Марсонс, послышался голос Берта. Он звучал в плавающем вокруг табачном дыму – негромкий, словно игрушечный, и одновременно отчетливый.
      – Да? – отозвался Берт.
      Марсонс быстро заморгал глазами, затем сказал в трубку:
      – Я звоню вам относительно того, что произошло сегодня вечером, Берт…
      – Вы хотите сказать, насчет тысячи долларов? – уточнил Берт.
      Лайош судорожно глотнул, и его щеки еще сильнее побледнели, а морщины вокруг рта стали заметнее. Мэксил переломил свою сигару. Марсонс едва не уронил телефонную трубку. Драм выругался. Коротышка улыбнулся.
      – Деньги Коротышки будут у меня, – сказал Берт. – Он сможет забрать их в любое время.
      В наступившей тишине Марсонс повесил трубку.
      – Это неправда, – проговорил Лайош, переводя взгляд с Мэксила на Драма, затем на Марсонса. – Коротышка врет!
      – Ну-ка, Драм, – сказал Мэксил, – отбери у него револьвер.
      Драм встал и пошел вокруг стола.
      – Не подходите ко мне, – предупредил Лайош. – Все это подстроено. Послушайте!.. Дайте же мне время осознать, что происходит! Наконец, нужно придерживаться демократических правил!
      Драм продолжал приближаться. Он не предполагал, что Лайош выстрелит. Лайош тоже не собирался этого делать. Но все получилось у него как-то инстинктивно. Револьвер оглушительно взревел, выбросив из дула продолговатое облачко сине-красного пламени.
      – А-а-х… – произнес Драм.
      Это была его лучшая реплика за все времена. Он стоял посреди комнаты с пулей в животе.
      Марсонс швырнул в сторону колоду карт, которые с шуршанием разлетелись по комнате, словно голуби. Грузный Мэксил застыл на месте. Коротышка переместился чуть в сторону, чтобы быть подальше от опасного места.
      Лайош смотрел на отверстие, пробитое пулей в животе Драма, и не мог поверить своим глазам.
      – Я же не хотел… – пробормотал он, исполненный изумления. В ужасе он подался назад. – Вот, держи этот револьвер, – обратился он к Марсонсу, бросая ему оружие. – Я вовсе не имел намерения стрелять! Я ни в чем не виноват! Это просто несчастный случай!
      Лайоша душили рыдания.
      Драм продолжал стоять на прежнем месте, и над ним витал призрак Смерти. Смерть уже пожирала его плоть, подрубала корни, которые связывали Драма c земной жизнью. Она кинулась ему наперерез с криком:
      – Берегись!
      И Драм рухнул, словно подрубленное гигантское дерево, оставшись лежать неподвижно.
      «Один готов! – с удовлетворением подумал Коротышка. – На самом деле, двое. Один мертв, второму будет предъявлено обвинение в убийстве! О, какая радость!»
      Теперь все они дрожали. Даже Мэксил. Марсонса лихорадило, он был похож на испуганную пегую лошадь с белой гривой. Лайош же лежал на софе в углу комнаты в своем тщательно отутюженном костюме и, рыдая, словно женщина, вытирал слезы изысканным галстуком. Что до Коротышки, то он пребывал в необыкновенном возбуждении, словно находился на цирковом представлении, которое ему несказанно нравилось.
      – Прекрати! – сказал Марсонс плачущему Лайошу. – Тебе нужно прийти в себя. Ну же, старина…
      Когда рыдания не прекратились, Мэксил обернулся к Коротышке, сердце которого прыгало от восторга как сумасшедшее.
      – Для чего на самом деле вы сюда пришли?
      – Пришел с вами познакомиться и встретиться еще с какими-нибудь преступниками.
      Мэксил закурил сигару, словно она могла помочь ему вспомнить какие-то прежние мысли и теории.
      – И вы были готовы рисковать ради этого своей жизнью?
      – Я и раньше ею рисковал, хотя поводы бывали намного менее значительными. Предпочитаю разобраться во всем изнутри. Прежде я пытался со стороны понять суть дела. Но изнутри оно лучше.
      – В вашем рассказе, – сказал Мэксил, глядя на кончик горящей сигары, словно это должно было помочь ему точнее выразить свою мысль, – концы с концами не сходятся. Если Лайош хотел выдать нас вам, то почему вы так запросто и спокойно приехали сюда вместе? Почему не ворвались в дом, стреляя из револьвера?
      Коротышка не мог решить, что же ему теперь ответить Мэксилу. Момент был самый подходящий для того, чтобы поскорее свернуть сигаретку. Он достал табак и бумагу, одновременно лихорадочно размышляя о том, что случилось, однако ничего путного в голову не приходило.
      – Мы хотели сначала прийти и поговорить, чтобы усыпить вашу бдительность, – наконец произнес Коротышка. – Лайош предложил следующий план действий. Он должен был убить вас и Марсонса, потом вложить револьвер в руку Драма и застрелить его из вашего оружия. Затем следовало позвонить в полицию, а самим смыться. Лайошу требовалась моя помощь, поскольку у него могло не хватить выдержки. Он рассчитывал, что я буду драться, кричать, бегать и прыгать, нападать на вас сзади.
      Мэксил задумался над этими словами. Рыдания Лайоша ненадолго смолкли, и адвокат выдавил из себя:
      – Он-он… врет…
      Коротышка рассмеялся:
      – Пытаешься спасти свою шкуру? Драм, великий актер наших киностудий, – мертв… И кто же его убил? Не я. Не ты, Мэксил. Лайош! Вот такие дела, ребята. Вы же понимаете, что это невозможно скрыть.
      Мэксил неторопливо кивнул головой.
      – Но в случившемся заключено одно большое противоречие, – заметил он, выпрямляясь в кресле и поглядывая на свой живот. – Почему Лайош прекратил стрелять после того, как выстрелил в Драма? Ведь он мог прикончить и меня, и Марсонса…
      Коротышка все еще возился с табаком и бумагой.
      – Здесь вы правы. Верно, – согласился он.
      Мэксил тоже считал, что тут есть над чем подумать, и потому сказал:
      – Лайош сразу же бросил револьвер. Он не хотел убивать Драма. Это был несчастный случай. Мне кажется, что на самом деле. Коротышка, ему все это время хотелось убить тебя. А так у нас и было задумано. Он притащил тебя сюда для того, чтобы прикончить, а ты пустился в рассуждения. У нас тут внизу припасен бочонок цемента, а в Санта-Монике дожидается катер. В общем, мы хотели скормить тебя рыбам…
      – Вот какие бывают случайности, черт побери! – воскликнул Коротышка. – У старины Лайоша не выдержали нервы. Всю дорогу, пока мы ехали сюда, он нашептывал: «Надеюсь, я смогу это сделать! Дай Бог, чтобы меня не подвели нервы!» Он – отъявленный мошенник, и вам не удастся доказать обратное. Так вот, послушай, Мэксил, с этой минуты я связан с вами. Мы с вами заодно. Вам приходится признать, что вы попали в дерьмо – по самую шею. Как вы думаете скрыть убийство Драма?
      – Я убью тебя и вложу мой револьвер в руку Драма, а револьвер Лайоша – в твою, – сказал Мэксил.
      – Я никогда не ношу оружия, – заметил Коротышка.
      – Сегодня вечером у тебя был револьвер.
      – Полицейским известно, что я ненавижу оружие. Если они обнаружат у меня какой-нибудь револьвер, они сразу поймут, что дело здесь нечисто. Вас привлекут к ответственности, обработают как следует… Да вы и сами знаете, что ваш Лайош распустит нюни и все им выложит. Ну и что с вами со всеми тогда будет?
      Мэксил явно забеспокоился:
      – Выкладывай, что ты предлагаешь?
      – Нужно убить Лайоша. Сказать, что он намеренно застрелил Драма. От него все равно не будет никакого толку. Ему невозможно доверять.
      С Лайошом началась новая истерика.
      – Это неплохая идея, – сказал Мэксил. – Спасибо.
      – Не стоит благодарности.
      – Нет! – истерически крикнул Лайош.
      Далее события развивались стремительно. Сами знаете – горячая кровь горячих парней… Эмоциональное напряжение в комнате достигло предела. Мэксил уже не мог усидеть в кресле.
      – Нет! – снова закричал Лайош.
      Коротышка посоветовал пристрелить адвоката прежде, чем у того начнется настоящая истерика. Мэксил кивнул головой в знак согласия. Достал свой револьвер и задумчиво прицелился, глядя на жертву вдоль вороненого ствола. И думал, думал, думал…
      – Нет! – повторил Лайош хриплым, рвущимся изнутри голосом.
      – Кто здесь командует, ты или он? – спросил Коротышка. – Давай же, Мэксил, кончай его!
      И Мэксил выстрелил.
 
      В возбужденной, безумной вселенной Коротышка проворно вскочил на ноги.
      – Марсонс, у тебя есть оружие?
      – Да, – ответил Марсонс, хлопая рукой по кобуре под мышкой.
      – Я буду говорить, а ты, Марсонс, пока прицелься в меня. Давай же… Достань револьвер и прицелься. Вот так, молодец.
      Учащенно дыша, Коротышка лихорадочно определял дистанции и оценивал промежутки времени.
      – Послушай, Марсонс, тебе не кажется странным, что в этой комнате оказалось столько убитых?
      – Сядь, Коротышка! – велел Мэксил.
      Вся честная компания выглядела смущенной, раздраженной, неуверенной в себе. Драм лежал, вытянувшись на ковре во весь рост, не желая ни на мгновение поверить в то, что он уже мертвец. Нет, великий и неповторимый, единственный Кельвин Драм не мог умереть!
      Лайош в свою очередь тоже не мог поверить в реальность своей смерти. На его лице были написаны гнев и возмущение, что было по меньшей мере смешно в его положении, когда жизнь уже покидала холодеющее тело! Он и Драм ушли из жизни, не веря в реальность смерти и не понимая, как такое могло с ними произойти. Ведь это было так несправедливо!
      – А ну-ка, Марсонс, оглянись вокруг! – резко сказал Коротышка.
      Взгляд его сверкающих черных глаз стремительно переходил с одного объекта на другой.
      – Драм мертв. А почему? Его на месте застрелил Лайош! Так, а кто велел Драму выхватить револьвер у Лайоша? Это сделал Мэксил! Он знал, что Лайош по своей натуре человек раздражительный, нервный, словно больная кошка, и что он может выстрелить, и все же велел Драму забрать у Лайоша револьвер. Это было равносильно смертному приговору! Взгляните на Драма! Он мертв!.. Затем, в дополнение к этому несчастью, Мэксил стреляет в Лайоша. Клянусь Господом, это ясно как белый день! Все твои друзья мертвы! Ничего себе история!
      – Коротышка! – крикнул Мэксил и поднялся с кресла.
      – Берегись, Марсонс! – заорал Коротышка, мечась из стороны в сторону, словно хорек, который приноравливается, откуда ему сподручнее схватить противника зубами. Он кричал, пригибался, увиливал… – Стреляй в Мэксила! Стреляй в него, пока он тебя не достал!
      Коротышка нырнул за спину Марсонса, закрываясь им в тот момент, когда Мэксил выстрелил. Пуля, которая предназначалась увертливому Коротышке, пробила Марсонсу бедро.
      – Ты грязный ублюдок, Мэксил! – простонал Марсонс, корчась от боли и одновременно сознавая свое бедственное положение. Болевой спазм схватил его руку, и он нажал на курок. Револьвер Марсонса выстрелил трижды подряд. Все три пули угодили в Мэксила и отбросили его обратно в кресло.
      Мэксил трясущимися пальцами обследовал свой живот. Глаза у него полезли на лоб, да так и застыли. Боже мой, о чем он думал, когда его неожиданно настигла смерть?! Вероятно: «У меня всегда был один пупок… А теперь взгляните! У меня их четыре! Сразу появилось три новых!»
      Коротышка издал звук, похожий на рычание, вцепился пальцами в локти Марсонса и потянул его на себя. Затем сделал подножку этому джентльмену, рухнул на пол и тут же откатился в сторону. Он слышал, как со стуком упал револьвер Марсонса, а его владелец грязно выругался. Коротышка первым поднялся и что было силы ударил Марсонса ногой в лицо, показавшееся ему теперь очень и очень странным. Марсонс перевернулся на спину и застыл.
      На поле битвы опустилась гробовая тишина. Коротышка стоял посреди этого побоища и вдруг понял, что впервые в жизни видит в одной комнате столько трупов с выражением удивления на лице.
      Посвистывая на манер какого-то детектива из какой-то детективной истории и слегка фальшивя при этом, Коротышка покинул место действия.
 
      Телефон-автомат в аптеке проглотил пятицентовую монету Коротышки. Он набрал нужный ему номер.
      – Алло, Берт? Сегодня вечером ты отлично сыграл свою роль. Великолепно, Берт…
      – Очень рад, Коротышка. Можешь рассчитывать на меня в любое время. Когда работаешь уборщиком, надоедает всю ночь подметать и мыть в одиночку. Я правильно запомнил текст, которому ты меня научил?
      – В точности. И не забудь, Берт: начиная с сегодняшнего вечера текст будет один и тот же.
      Берт прокашлялся.
      – Это насчет тысячи долларов? Они будут у меня, пока не понадобятся Коротышке.
      – Прекрасно, Берт, прекрасно. Доброй ночи, Берт.
      Коротышка повесил трубку с улыбкой на лице. Выйдя из аптеки, он достал из кармана папиросную бумагу и табак. И снова попытался скрутить сигарету. Попытки окончились, как всегда, неудачей; Коротышка все скомкал, кинул под ноги и растоптал.
      – Да ну к черту! Когда-нибудь же научусь!
      Мимо прошел незнакомец, который походил на грабителя банков. Коротышка окинул его внимательным взглядом.
      – Эй, мистер! – окликнул он прохожего, быстро его догоняя. – Сигаретки не найдется?

Долгая ночь