- Пиши название, Малыш.
      Мы шли под зелеными летними деревьями. Мистер Диккенс поднял вверх свою трость и стал выводить загадку на небесах.
      - Лав... - угадал я, прищурившись.
      Он написал в воздухе второй слог.
      - ...ка, - перевел я. Еще один слог.
      - Древ... - прочитал я. Последнее движение тростью.
      - ...ностей!
      - Годится такое название. Малыш?
      - Великолепно, мистер Диккенс... Чарли!
      - Начинаю диктовать роман, Малыш! Глава первая.
      Я лизнул карандаш и взмахнул им. Написал: "Глава первая".
      - Однажды, - сказал Чарли, идя вслепую, с закрытыми глазами.
      "Однажды", вывел я.
      ...Ну вот почти и вся история. Мне кажется, вы сами догадаетесь, что было дальше.
      Всего через месяц мы пробежали через весь город. Кто? Ну как же: Пес, Чарли Диккенс, заведующая библиотекой - да-да, заведующая библиотекой - и я, с полными горстями риса и конфетти. Рис и конфетти разлетелись по воздуху, и поезд медленно ушел вдаль, и они стояли на площадке последнего вагона и махали, пока не скрылись, и я кричал "до свиданья!" и ревел, и ревнивый Пес жевал мои лодыжки от счастья, что я снова один, и мистер Винески ждал в парикмахерской, чтобы вручить мне метлу и снова видеть меня своим сыном.
      В первый день осени я получил мое первое письмо.
      Весь день я не вскрывал письма, а вечером вышел на переднее крыльцо, сел рядом с дедушкой, разорвал, наконец, конверт и принялся читать вслух:
      - "Дорогой Малыш, - было написано ее рукой, - сегодня вечером мы в Авроре, завтра будем в Фелисити, послезавтра вечером - в Элгине. У Чарли вся неделя занята лекциями и впереди светлые надежды. Мы с Чарли усердно работаем и очень счастливы, чрезвычайно счастливы, сам понимаешь. Он называет меня Эмили. Малыш, ты вряд ли знаешь, чье это имя, но так звали одну поэтессу, и я надеюсь, что ты когда-нибудь возьмешь в библиотеке ее книги. Ну вот, Чарли смотрит на меня и говорит: "Это моя Эмили", - и я почти что верю ему. Нет, не почти, я верю.
      Мы сумасшедшие. Малыш. Люди так говорят, мы сами это знаем, и все равно идем дальше. Быть сумасшедшими вместе даже очень хорошо. Остаться в одиночестве - этого я бы больше не выдержала. Чарли шлет тебе привет и хочет, чтобы ты знал, что он начал писать новую замечательную книгу, пожалуй, лучшую из всего, что он пока сочинил; она будет называться "Холодный дом". Еще он просит передать тебе, что он твой покорный слуга, как и я, твой бывший библиотечный друг.
      Р. S. Чарли говорит, что твой дедушка - вылитый Платон, только не говори ему.
      Р. Р. S. Чарли - мой любимый".
      Письмо было подписано "Э.Д."
      Я сложил его и передал дедушке, чтобы он мог прочитать еще раз.
      - Так-так, - пробормотал дедушка, держа в руке письмо и глядя в осенний сумрак. - Так-так...
      Я долго сидел, рассматривая багряное сентябрьское небо и холодные звезды.
      - Знаешь, - заговорил я наконец, - по-моему, они вовсе не сумасшедшие.
      - По-моему, тоже, - сказал дедушка, раскуривая трубку и задувая спичку. По-моему, тоже.