Глава 21

25 января 1821 года

– У вас близнецы, ваша светлость, – сообщил доктор, устало улыбаясь. – Мальчики. Здоровые крепкие ребята, кричат во все горло.

Блейк медленно поднялся из кресла и потер поросший щетиной подбородок. Он был ошеломлен этим известием.

– Близнецы? – удивленно повторил он. – А как чувствует себя моя жена?

– Она очень утомлена. Роды были довольно тяжелыми, но все обошлось. Теперь ни ей, ни детям ничего не грозит.

Блейк нахмурился.

– Тем не менее я никуда вас не отпущу, – заявил он. – Вы останетесь здесь до тех пор, пока Алиса не восстановит свои силы. Я много раз слышал истории о том, что женщины умирали через несколько дней после родов, и не хочу, чтобы подобное произошло с моей женой.

– Но, ваша светлость, меня ждут другие пациенты! – запротестовал доктор. – Леди Оберли, например…

Но Блейк уже не слушал его. Он быстро вышел из кабинета и, взбежав по лестнице, ворвался в спальню Алисы. Было три часа ночи. Блейк постоял у порога, дожидаясь, пока его глаза привыкнут к царившей в спальне полутьме. Вокруг кровати роженицы суетились слуги. До слуха Блейка доносился гул приглушенных голосов.

– Ваша светлость, она спит, – сказала одна из служанок.

– Нет, нет, я не сплю, – послышался слабый голос Алисы. – Я хочу видеть мужа.

У Блейка от волнения перехватило дыхание, и он подошел к кровати. Остановившись, он заложил руки за спину и взглянул на жену. Она лежала на спине, прикрытая простынями. В комнате было душно. Окна здесь не открывали, так как на улице стоял зимний холод. Служанки боялись простудить новорожденных и их мать.

Алиса показалась Блейку очень хрупкой и маленькой. Но она улыбалась ему, и его сердце сильнее забилось от радости. Большие голубые глаза Алисы сияли, влажные локоны прилипли к покрытому испариной лбу. Она была бледна. Схватки продолжались двое суток, и Алиса совсем обессилела. Блейк слышал плач новорожденных младенцев, которых в это время пеленали служанки в дальнем конце комнаты.

– Мы превзошли все знакомые нам супружеские пары, – сказал Блейк.

Он чувствовал себя неловко, не зная, как себя вести, что говорить, и Алиса пришла мужу на помощь, протянув ему руку. Ее рукопожатие было на удивление крепким, и это тронуло Блейка. Он был благодарен жене за то, что она подарила ему двух сыновей.

– Ты уже видел их? – спросила Алиса хрипловатым голосом.

Блейк покачал головой:

– Нет еще.

В это время к кровати подошла акушерка, держа на руках запеленатых младенцев. Блейк посторонился и невольно бросил взгляд на новорожденных.

– О Боже! – вырвалось у него. – Какие они уродливые! Хорошо, что это мальчики, им не обязательно быть красивыми…

Алиса тихо рассмеялась, а акушерка бросила на Блейка недовольный взгляд.

– Это очень милые дети, ваша светлость, – сказала она с обидой в голосе.

Блейк нахмурился:

– Не понимаю, почему вы не хотите видеть очевидного, мадам. Хотя я и отец, но уверяю вас, что эти дети просто отвратительны.

Акушерка хмыкнула.

– Но они очень похожи на вас, ваша светлость, – заявила она.

– Мне неприятно это слышать!

– Перестань, Блейк, – вмешалась в разговор Алиса. – Через пару месяцев ты их не узнаешь. Я уверена, что они понравятся тебе, и ты будешь гордиться своими детьми.

Блейк с сомнением покачал головой:

– Я радуюсь только тому, что это не девочки, которых нам пришлось бы выдавать замуж. А с такой внешностью нам вряд ли удалось бы это. Для мужчин же внешность не имеет большого значения.

На губах Алисы заиграла улыбка. Она чувствовала себя очень слабой после родов. У нее слипались глаза от усталости и настойки опия, которую ее заставили выпить, чтобы заглушить приступы боли. Присутствие мужа внушало ей чувство безопасности и защищенности, несмотря на растерянное выражение его лица. Даже небритый, с растрепанными волосами, он казался ей очень привлекательным. Алису забавляло то, что новорожденные младенцы показались Блейку уродливыми. Интересно, а какими он представлял их себе? Если бы Алиса не чувствовала себя такой усталой, она, пожалуй, поспорила бы с мужем.

– Ты, наверное, раньше никогда не видел новорожденных? – спросила она.

– Нет, – покачал головой Блейк, присаживаясь на край ее кровати. – Если бы я знал, как они выглядят, я, пожалуй, не радовался бы так их рождению.

Алиса поймала его на слове:

– Значит, ты все же радовался, что у тебя будут дети?

Блейк бросил на нее удивленный взгляд.

– Конечно! Именно поэтому я в последние месяцы так бережно относился к тебе.

Алиса задумалась. В последние месяцы беременности она чувствовала себя очень одиноко. Ей казалось, что Блейк избегает ее. Он целыми неделями пропадал в Лондоне. Алиса решила, что ее изменившаяся фигура вызывает у него отвращение. Когда же Блейк бывал дома, он обращался с ней очень вежливо, но держался отчужденно. Алиса считала, что так происходит, потому что он изменяет ей. Но теперь она решила, что ошибалась.

Несколько дней назад их навестила Аделайн и заявила, что останется, чтобы дождаться появления своего правнука.

– Я никогда не думала, что Блейк способен хоть в чем-то раскаиваться, – с довольным видом сказала она, снимая перчатки и целуя Алису в щеку. – Но в последнее время он изменился в лучшую сторону, и я вижу, что он чувствует свою вину перед вами!

– Не понимаю, о чем вы говорите, – пожала плечами Алиса, поудобнее устраиваясь в кресле. У нее ныла поясница.

– Я говорю о вашем муже, дорогая моя. Он недавно приезжал ко мне, чтобы излить душу. Блейк был пьян и выглядел жалким и несчастным.

– Представляю эту картину, тетя Аделайн! Но я не понимаю, почему Блейк так много пьет!

– Он пьет оттого, что у него тяжело на душе. Я поняла это из разговора с ним. Ему неприятно сознавать, что в вашей семье царит разлад. Блейк приехал ко мне, чтобы обвинить меня в вашей размолвке. Но я заявила ему, что он должен искать причину своих бед в себе самом, и он в конце концов согласился со мной.

Услышанное поразило Алису. Раскаяние и угрызения совести не были свойственны Блейку. Аделайн начала рассуждать о мужской глупости и недальновидности, а Алиса все никак не могла прийти в себя. Неужели герцог действительно признал свою вину? Правда, он был пьян, но это ничего не значило… Блейк в любом состоянии сохранял трезвость мысли и рассудка. Теперь Алиса смотрела на ситуацию, сложившуюся в ее семье, совсем другими глазами.

Она решила начистоту поговорить с мужем при первой же возможности, но этому помешали начавшиеся у нее роды. И вот теперь Алиса лежала в изнеможении после двухдневных мук и смотрела на Блейка. Ей так хотелось стереть из памяти все тяготы последних месяцев, забыть обо всех недоразумениях и обидах. Но как избавиться от воспоминаний? Боясь, что Блейк снова обидит ее, Алиса решила не начинать сейчас разговора об их отношениях. Больше всего ее пугало то, что герцог может сейчас повернуться и уйти. Алиса не вынесла бы новой разлуки с ним.

– Я и не знала, что ты действительно хочешь стать отцом… — промолвила она.

Блейк пожал плечами:

– Разве я говорил когда-нибудь о том, что не хочу детей?

– Нет, но…

– Просто мы никогда не обсуждали этого вопроса. Честно говоря, я прежде не очень-то задумывался над тем, что у меня будут дети. Но я о многом не задумывался до того момента, когда четыре года тому назад на пороге моего дома появилась ты.

– Неужели прошло уже целых четыре года? – удивилась Алиса.

Она обвела взглядом комнату, в которой провела девять долгих томительных месяцев, исполненных одиночества и отчаяния. Алиса вспомнила свой приезд в Англию. Тогда она и не подозревала, что выйдет замуж за Блейка и родит ему детей. Алиса посмотрела на мужа и увидела выражение замешательства в его зеленых глазах. Комок подкатил у нее к горлу.

– Блейк… – прошептала она, – я хотела сказать тебе…

– Почему никто не сообщил мне о рождении правнуков! – раздался у порога возмущенный женский голос.

Блейк поморщился. Аделайн явилась в самую неподходящую минуту.

– Все забыли старуху, – продолжала сетовать герцогиня, входя в комнату. – Блейк, я хочу напомнить тебе, что если бы не я, ты никогда не женился бы на этой достойной женщине и она не подарила бы тебе сразу двух сыновей! Почему же ты не вспомнил обо мне в момент столь радостного события? Ах ты неблагодарный! А теперь показывайте мне моих правнуков. Я хочу видеть их!

К Аделайн подошла акушерка, державшая на руках новорожденных. Ее лицо сияло от радости и гордости за то, что благодаря ей роды завершились благополучно. Аделайн расплакалась от умиления.

– Впервые вижу бабушку в таком странном одеянии, – с улыбкой заметил Блейк.

Алиса засмеялась. Впопыхах герцогиня надела халат и чулки, но была разута. На ее голове красовался тюрбан с перьями страуса, под который она спрятала свои седые растрепанные волосы. Она не обращала внимания на внука и его жену, полностью сосредоточившись на младенцах. Блейк с усмешкой заметил, что его уродливые сыновья не стоят того, чтобы их так превозносили.

– Не болтай глупостей! – оборвала его Аделайн. – Это очень красивые дети. Кстати, они похожи на тебя. Или ты не согласен?

Акушерка бросила на герцога осуждающий взгляд.

– Он так не считает, мэм, – пожаловалась она Аделайн.

– Это как так не считает?! – грозно воскликнула герцогиня.

– Мне они кажутся безобразными и похожими на обезьянок, – не сдавался Блейк. – Но ты, бабушка, слишком упряма, чтобы признать правду.

Аделайн перевела взгляд на улыбающуюся Алису.

– Ну хорошо, пусть они не красавцы, – произнесла она. – Но мой новорожденный внук был в сто раз уродливее, чем они, и действительно смахивал на обезьяну.

Блейк смутился и посмотрел на жену, словно искал у нее поддержки.

– Ты очень красив, Блейк, – заверила она его и добавила с лукавой улыбкой: – А сыновья твои будут еще красивее.

– Только женщины способны увидеть красоту там, где ее нет, – заявил герцог, вставая с кровати, на которой сидел.

– Ты хочешь сказать, что на самом деле ты не красив? – насмешливо спросила Аделайн.

– Нет, я-то красив, а вот тебе советую посмотреть на себя в зеркало. Парадный тюрбан плохо сочетается с домашним халатом, – заявил Блейк. – Я должен вас покинуть; я двое суток не спал и теперь валюсь с ног от усталости.

Блейк, наклонившись, поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты. Алиса вздохнула. Наверное, еще не настало время признаний в любви. Во всяком случае, она дождется подходящего момента для того, чтобы открыть мужу сердце.

– Ты уже решил, как назовешь сыновей? – спросила Аделайн, войдя в кабинет Блейка.

Герцог встал с постели час назад и сразу же поспешил в спальню жены. Однако сиделка выставила его за порог. И теперь Блейк пребывал в дурном расположении духа.

– Пусть Алиса сама назовет их, как хочет. Мне до этого нет никакого дела, – заявил он и позвонил в, колокольчик.

Ошеломленная таким ответом, Аделайн открыла рот от изумления. Ей потребовалось несколько минут, чтобы оправиться от шока. Она опустилась в уютное кресло, стоявшее у письменного стола. Блейк тут же с саркастической улыбкой заметил, что не приглашал ее сесть. Однако Аделайн пропустила его слова мимо ушей.

– Род Девериллов существует уже на протяжении нескольких столетий, и мы всегда давали своим наследникам имена предков. Тебя, например, назвали в честь отца. А твоему отцу дали имя основателя нашего рода, первого герцога Деверилла, рыцаря, которому пожаловал земли сам Вильгельм Завоеватель за его доблесть и…

– Прошу тебя, бабушка, перестань, – поморщившись как от зубной боли, сказал Блейк и снова нетерпеливо позвонил в колокольчик. – Я уже не раз слышал это предание и сам могу рассказать его тебе.

– В таком случае ответь на мой вопрос. Как ты собираешься назвать своих сыновей?

– Спроси об этом у моей жены, – процедил Блейк сквозь зубы.

В этот момент в кабинет вошел Кэррик.

– Где Пауэрс? – накинулся на него герцог. – Почему он не является на мой зов?

Кэррик бросил на него смущенный взгляд.

– Пауэрс пошел в покои ее светлости, чтобы проведать новорожденных, – ответил он. – Я к вашим услугам, ваша светлость. Что вы желаете?

– Принесите мне кофе и помогите герцогине подняться с кресла, она уже уходит.

Аделайн пронзила внука сердитым взглядом.

– Не забывай о своем долге, Блейк, – сказала она. – Ты должен продолжить традиции нашего рода.

– Я это знаю, мадам. Но сейчас мне прежде всего нужен покой, а вы нарушаете его.

Когда Аделайн в сопровождении Кэррика вышла из кабинета и дверь за ними закрылась, Блейк опустился в кресло и посмотрел в окно. Он давно уже придумал, как назовет сыновей и какие титулы даст им. Старшего из близнецов он назовет в честь своего отца Энтони, а младшего – Стивеном. Энтони будет маркизом Уэстоном, а Стивен унаследует Лайонфилд, одно из поместий герцога.

«Главное, чтобы они не унаследовали дурную традицию нашего рода выбирать неверных жен», – с горечью подумал Блейк. Его мать бросила его отца, у него самого тоже были нелады с женой на почве ревности. Блейку казалось, что их род преследует злой рок.

В дверь негромко постучали, и в кабинет вошел Кэррик с серебряным подносом в руках, на котором стоял кофейник и чашка с блюдечком. Боязливо поглядывая на герцога, слуга налил ему кофе.

– Что-нибудь еще, ваша светлость? – спросил Кэррик.

– Ничего, вы свободны, Кэррик, – промолвил Блейк. Он был погружен в свои мысли. Внезапно оживившись, Блейк остановил слугу: – Хотя подождите-ка, мне надо у вас кое-что спросить. Вы не помните, что сказала герцогиня, когда вы отвозили ее в Лондон?

Кэррик застыл на месте, наморщив лоб. Несколько секунд он напряженно вспоминал.

– Вы имеете в виду прошлую весну, ваша светлость?

– Да, я говорю о весне прошлого года.

Блейк уже жалел о том, что задал этот вопрос. Ему не хотелось представать перед слугами человеком слабым, не умеющим справляться даже со своей женой.

– По-моему, тогда она говорила о том, что ей не терпится увидеть вас, ваша светлость.

– Спасибо.

Блейк жестом показал, что Кэррик свободен, но слуга замялся и смущенно кашлянул, чтобы привлечь внимание своего господина.

– Вы что-то хотите сказать? – нахмурившись, спросил Блейк.

– Простите, ваша светлость. Помню, еще она сказала, что хочет вернуть вас домой, чтобы вы всегда были рядом с ней.

– Интересно, а сейчас она хочет этого? – задумчиво проговорил Блейк, а затем кивнул растерявшемуся слуге: – Спасибо, Кэррик, вы можете идти.

– Всегда к вашим услугам, ваша светлость.

Выйдя из кабинета и плотно закрыв за собой дверь, слуга улыбнулся. В его душе вспыхнула надежда на то, что герцог изменит свое отношение к жене. Об этом мечтали все обитатели усадьбы. Всем домочадцам хотелось снова видеть Алису радостной, с сияющими от счастья глазами. Но в последние месяцы она выглядела подавленной. Герцогиня тосковала по Девериллу, который слишком много времени проводил в Лондоне.

Алиса тоже надеялась, что теперь, с рождением детей, муж изменит к ней свое отношение. Однако пока все шло по-старому. Алиса не хотела заводить серьезный разговор с Блейком сейчас, когда она еще не окрепла после родов. Она боялась услышать из уст мужа убийственные слова, которые могли бы повергнуть ее в отчаяние, заставить страдать. Алиса решила действовать очень осторожно и обдуманно.

Пока Алиса находилась в раздумьях и сомнении, Деверилл не терял времени даром. Он выражал свою благодарность жене, заваливая ее подарками. Щедрость Блейка, казалось, не имела границ. Он подарил Алисе новый фаэтон и пару лошадей, а также множество драгоценностей, среди которых были и фамильные рубины, хранившиеся раньше в доме Аделайн. Алиса однажды уже надевала их на бал, который устраивался в доме Софи. Блейк вызвал в свое поместье лучших портных Лондона, чтобы те обновили гардероб Алисы. Вся ее комната была завалена отрезами тканей – шелком, муслином, атласом и бархатом. Алисе казалось, что если бы она попросила с неба звезду, то Блейк, не задумываясь, подарил бы ей ее.

Все было бы хорошо, но Алисе так не хватало общения с мужем…

Когда мальчикам исполнилось три месяца, их крестили в маленькой каменной часовне, расположенной на территории поместья. На церемонии присутствовал сам король, в усадьбу Деверилла съехалось множество гостей. Среди них были Эрон Хардвик и Элинор Спенсер, которых Алиса ненавидела всей душой. Но она, конечно, скрывала свои чувства, поскольку не хотела, чтобы разгорелся публичный скандал.

Стоял теплый апрельский день, светило солнце, и в саду усадьбы Девериллов пестрели ранние цветы. На лужайках и под тентами были накрыты столы. На балконе дома играли приглашенные в поместье музыканты. Близнецы лежали на ярких шелковых одеялах, и гости время от времени подходили полюбоваться малышами. Блейк, правда, считал, что его сыновей должна была окружать более спартанская обстановка.

– Но они же еще совсем крошки, – возразила ему Аделайн. – Мальчиков нарядили в яркие одежды в честь церемонии крещения. Так принято, Блейк!

Упрямство внука раздражало герцогиню. Блейк же, посматривая на своих сыновей, теперь уже многое знал о них. Мальчики не были похожи друг на друга. Энтони был темноволосым, а Стивен блондином. Светловолосый малыш чаще улыбался и обладал более покладистым характером. Оба мальчика унаследовали от отца зеленые глаза.

– Они такие хорошенькие, – вздохнув, сказала Алиса Аделайн, когда обе они склонились над плетеной корзинкой, в которой лежали младенцы. – Жаль, что Никки не видит их. Он всегда любил маленьких детей.

– У вас есть от него какие-нибудь известия? – поинтересовалась Аделайн, жестом подзывая няню.

Алиса нахмурилась, когда няня унесла корзину с детьми. Ей очень хотелось самой ухаживать за ними и кормить их. Но это было невозможно. Аделайн пришла в ужас, когда узнала о ее желании. Она заявила, что в аристократических семьях это не принято и что у Алисы не хватит молока на двоих детей.

– Нет, Никки сейчас не пишет, – ответила Алиса. – В последний раз я получила от него открытку на Рождество из Австрии. О Боже, что он делает в Австрии?!

– А вы сообщили ему о своей беременности?

Алиса с грустной улыбкой покачала головой:

– Нет, на открытке не было обратного адреса. Никки сообщал о том, что жив-здоров и собирается поехать на пару месяцев в Америку.

– В таком случае он, наверное, уже отправился за океан, – задумчиво произнесла Аделайн.

– По-видимому, да.

Алиса окинула взглядом лужайку, по которой расхаживали гости. Она с досадой посмотрела на оказавшегося неподалеку Хардвика. Однако самым неприятным для нее было то, что на празднике присутствует Элинор Спенсер. Светская красавица ни на шаг не отходила от Блейка. Ее, видимо, нисколько не смущало то, что он женат. Впрочем, ей уже нечего было терять. Ее репутация была навеки погублена сплетнями, ходившими вокруг дуэли Блейка и Лэнгли. Вход во многие аристократические дома был для нее теперь закрыт, и Элинор могла рассчитывать только на роль любовницы.

Алиса знала не всех гостей, но она вовсе не хотела знакомиться с приятелями мужа, с которыми он кутил в Лондоне. Ей было достаточно общения с Софи и ее супругом.

После рождения детей Блейк жил в усадьбе и лишь изредка наведывался в Лондон. Алисе было приятно, что муж постоянно находится рядом с ней. Она ревновала его не только к актрисам и балеринам, но и к деловым занятиям.

– О чем ты задумалась? – услышала она рядом знакомый голос.

Алиса смущенно взглянула на мужа и тут же отвела глаза, опасаясь, что он прочитает в них ее сокровенные мысли.

– Да так, ни о чем, – с улыбкой ответила она.

Неудивительно, что Элинор Спенсер не хотела терять столь обаятельного и элегантного мужчину. Однако Алиса решила, что ни за что не уступит мужа сопернице!

– А где дети? – спросил Блейк. – Их унесла кормилица?

Алиса кивнула. Блейк взял ее за руку и повлек за собой, извинившись перед Аделайн. Алиса старалась не показывать, что ее обрадовало желанию Блейка побыть с ней наедине.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Увидишь, – ответил Блейк, загадочно улыбаясь.

У Алисы запрыгало сердце от радостного ожидания. Они пересекли лужайку, то и дело останавливаясь, чтобы принять поздравления гостей с рождением сыновей, и подошли к длинному ряду оранжерей, где безраздельно властвовал их садовник Бенсон. Блейк открыл дверцу одной из них, и они переступили порог.

В оранжерее было тепло и сыро, в воздухе стоял аромат цветов и пахло влажной почвой. Блейк провел Алису мимо ящиков с рассадой вглубь помещения. Его непонятная улыбка вызывала у нее беспокойство, но она бодро шагала по влажной жирной почве оранжереи в своих замшевых туфельках, которые по цвету прекрасно сочетались с ее бежевым платьем.

– Блейк, что за причуды? – спросила Алиса, когда он подвел ее к длинному столу, на котором стояли глиняные горшки с растениями. Блейк обнял жену за талию и широким жестом указал на стол:

– Это сюрприз, приготовленный для тебя Бенсоном. Сам он постеснялся представить его тебе. Но все это устроено в твою честь, дорогая!

Алиса окинула взглядом горшки и ахнула, когда заметила среди них нежную розу с бархатными лепестками, на которых застыли капельки росы.

– О Боже, Блейк, – прошептала она, – как это прекрасно…

– Бенсон долго трудился над выведением этого сорта, – сказал Блейк. – Он опылял и переопылял разные виды роз, чтобы добиться нужного эффекта. Все его помощники были наслышаны о том, что Бенсон выводит особую розу для ее светлости. Он назвал этот сорт в твою честь.