Глава 20

— Сеньорита Брейсфилд?

Бетани оторвала взгляд от окна и обернулась на голос служанки.

— Да?

— К вам пришли.

— Я никого не принимаю.

— Я сказала ему об этом, но он настаивает. — Девушка немного помолчала и добавила: — Этот джентльмен не такой, как другие. Он передал вам это.

И она протянула Бетани небольшой камень.

— Не знаю, что это, — равнодушно сказала Бетани. — Иди и передай ему, что я никого не хочу видеть.

— Даже тех, кто искренне заботится о вас, дорогая? — раздался знакомый голос.

Бетани обернулась и, узнав Спенсера Бентуорта, замерла на месте.

— У меня не осталось никого, кто бы заботился обо мне.

— Конечно, вы пережили ужасную трагедию. — Бентуорт подошел к Бетани и знаком велел служанке удалиться. Та вопросительно взглянула на хозяйку.

Немного поколебавшись, Бетани кивнула.

— Прекрасно! — воскликнул Бентуорт, закрывая за служанкой дверь. — Вы делаете успехи.

— Что это? — спросила Бетани, протягивая ему камень.

— Камень, — улыбнулся Бентуорт. — Я решил, что если дам что-нибудь вашей преданной служанке, она перестанет повторять, что вы никого не принимаете. По-моему, я нашел прекрасное решение проблемы.

— Что вам нужно? — устало спросила Бетани.

— Ничего особенного. Не возражаете? — Он указал на кресло, после чего сел и закинул ногу на ногу. — Боюсь, застарелая рана не даст мне возможности разговаривать с вами стоя, — сказал он извиняющимся тоном. — Один упрямый мул жестоко отомстил мне, когда…

— Мистер Бентуорт…

— Спенсер, помните? — Бетани невольно улыбнулась:

— Спенсер. Боюсь, в данный момент я не настроена на приятную беседу. Может быть, через неделю…

— Дорогая, я прекрасно понимаю, как повлияли на вас последние события, и искренне вам сочувствую. Однако мне больно видеть, как такая красивая девушка подвергает себя добровольному заточению. Жизнь должна продолжаться, и вы сами это прекрасно понимаете.

Впервые за шесть месяцев, прошедших с момента смерти профессора Брейсфилда, в глазах Бетани появился живой огонек.

— Обладай я вашим хладнокровием, — зло промолвила она, — я пришла бы в себя намного раньше. Но я другой человек. А теперь, если вы потрудитесь покинуть…

Бентуорт не пошевелился.

— О, а я-то волновался, вдруг вы действительно утратили все эмоции! Рад видеть, что вы еще можете дать отпор.

Бетани недоуменно посмотрела в его смеющиеся глаза. Неужели он ничего не понимает? Она не хотела испытывать никаких эмоций! Ей все причиняло только боль!

— Вы больше не встречались с мистером Тейлором? — как бы, между прочим, спросил Бентуорт, и Бетани показалось, что на нее обрушилась каменная стена.

— Нет… конечно, нет. — Ее голос предательски дрожал. — И не собираюсь с ним встречаться.

— Вы вините, его в гибели вашего отца, и я вас понимаю.

Бетани молчала, только ее глаза горели недобрым огнем.

— Но знаете, на самом деле это была не его вина, — продолжал Бентуорт. — В сложившихся обстоятельствах Тейлор сделал все от него зависящее.

— Странно слышать, как вы его защищаете. Мне казалось, что вы ненавидите друг друга.

— Ну, особой симпатии между нами действительно нет. Однако я всегда дорожил такими ценными людьми, как он.

— Вы считаете мистера Тейлора ценным человеком? — В тоне Бетани было столько сарказма, что Бентуорт невольно поежился.

— Должен признать, это так. Думаю, он единственный проводник, способный добраться до Вилкапампы.

— С нами были и другие. Например, двое ваших людей…

— О, они поклялись, что ноги их больше никогда не будет в джунглях. Вот к чему привела моя щедрость, — улыбнулся Бентуорт. — Когда у них кончатся деньги, они наверняка станут более сговорчивыми, но я не могу ждать так долго. Вилкапампа привлекает слишком много внимания. Другие экспедиции могут устремиться на поиски этого города.

— Вы уверены, что мы нашли именно то, что искали? Тот самый затерянный город? — с неожиданным интересом спросила Бетани.

— Не сомневаюсь в этом. Конечно, для полного подтверждения требуются профессиональные записи и фотографии.

— Я понимаю.

Ее сердце сжалось от боли, когда она вспомнила, что спасенный ею блокнот отца на поверку оказался ее собственной записной книжкой.

«Бедный папа, — мысленно посетовала она, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы, — он так много работал, а в результате все потерял».

Бентуорт вежливо кашлянул, отрывая Бетани от грустных мыслей.

— Это одна из причин, почему я пришел к вам, дорогая. Я знаю, как много значил затерянный город для Горацио и для вас лично. Несомненно, право первооткрывателя принадлежит профессору Брейсфилду, однако без фотографий и записей вся слава может достаться другому археологу.

— Этого не может быть! — возмутилась Бетани. — Мой отец погиб, пытаясь донести свои записи до людей. Он заслуживает признания и славы!

— Да, конечно. Но, поймите, прославится тот человек, который опубликует детальное описание найденного города. Боюсь, имя вашего отца будет упомянуто только в примечаниях.

— В примечаниях?!

— Печальная участь для такого выдающегося человека, каким был ваш отец. — Бентуорт пристально посмотрел на нее. — Мне тоже это совсем не нравится. Этого нельзя допускать.

Не в силах вымолвить ни слова, Бетани прильнула к окну. Легкие облака проплывали над холмами, неожиданно напомнившими ей Анды. В ее памяти возник образ Трейса. Она вспомнила, как окаменело его лицо, когда она сказала, что ненавидит его, что это он виноват в смерти ее отца. Трейс молчал, не пытался оправдаться, он только продолжал смотреть на нее, и в его глазах читалась неприкрытая боль.

Может быть, Трейс действительно не был виноват в смерти Горацио Брейсфилда, но ведь он даже не попытался спасти его! Сделай он чуть больше, отец был бы жив. Бетани дотронулась до подбородка. Синяк давно исчез, хотя много недель служил ей красноречивым напоминанием о предательстве Трейса. Он недолюбливал ее отца и не стал спасать его жизнь. Она никогда не простит ему этого. Никогда!

Обернувшись к Бентуорту, Бетани спросила:

— Что вы имели в виду, говоря, что этого нельзя допускать?

— Вы можете дать этим руинам имя вашего отца.

— Это невозможно. Уверена, что там уже давно побывала другая экспедиция.

— Сильно в этом сомневаюсь. После землетрясения многие дороги были повреждены оползнями. Затем наступил сезон дождей… Нет, никто не мог найти Вилкапампу.

— Почему вы не хотите послать туда мистера Тейлора?

— Я бы очень хотел этого, но он отказывается. Никакие деньги, никакие обещания, даже шантаж не заставили его отправиться туда.

Бетани не стала спрашивать, чем именно Бентуорт шантажировал Трейса.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

Бентуорт поднялся с кресла и торжественно произнес:

— Потому, дорогая, что только вы можете преодолеть его упрямство. Прошу вас, уговорите мистера Тейлора вернуться в затерянный город!

— Зачем мне это делать? — возмущенно воскликнула она.

— Бетани, вы своими глазами видели помещение, полное золота…

— Меня не интересует золото. Мой отец погиб там! — Ее пальцы судорожно теребили складки платья. — Неужели вы думаете, что мне хочется туда возвращаться?

— Не ради себя, но ради вашего отца. Его имя должно быть вписано в историю. Бетани, вы можете осуществить его мечту. Ни один человек, кроме вас, не способен прославить его имя.

— Для этого нужно быть сумасшедшей!

— Или целеустремленной, — улыбнулся Бентуорт. — Страстно желающей закончить то, что начал он.

Бетани уже не пыталась сдерживать слезы. Нет, она не могла этого сделать. Не могла снова пройти весь этот опасный путь, не могла постоянно находиться рядом с Трейсом, видеть его глаза, слышать его хрипловатый голос… О нет, она определенно была не в силах вынести все это еще раз!

Глава 21

Бетани сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и постучала в массивную дубовую дверь. Она почувствовала некоторое разочарование, когда на пороге открывшейся двери возник высокий светловолосый молодой человек.

— Да? Чем могу быть полезен? — Он смотрел на нее с нескрываемым интересом.

— Я… я ищу одного человека… проводника, и…

— Заходите. Его сейчас нет, но он скоро придет. — Гил Фортьюн распахнул дверь пошире и пропустил молодую леди в комнату. Он заметил ее явное смущение. Все женщины и девушки, которые приходили к Трейсу, всегда выглядели именно так: смущенными, немного испуганными, питающими надежды. По крайней мере, так было до недавнего времени. Последние полгода Трейс практически не встречался с женщинами и наотрез отказывался обсуждать с Гилом причины своего почти монашеского поведения.

Бетани неуверенно переминалась в дверях. Казалось, она была готова сбежать в любую минуту.

— Очень мило с вашей стороны разрешить мне дождаться его, — сказала она, когда Гил предложил ей сесть.

Она оглядела уютную, просторную комнату. Чувствовалось, что здесь обитает мужчина. Вдоль одной стены стояли удобные кожаные кресла, над камином высилось несколько книжных полок.

— Не стоит благодарности, мисс…

— Брейсфилд. Мисс Брейсфилд. — Бетани нервно теребила в руках свою сумочку. — Насколько я понимаю, мистер Тейлор недавно переехал, — сказала она, пытаясь найти подходящую тему для разговора. — Сначала я отправилась по другому адресу.

— Да, вы правы. — Лицо Гила расплылось в улыбке. — Знали бы вы, сколько времени мне пришлось убеждать его сменить жилье. Ведь его совсем не волнует, где жить, лишь бы в сезон дождей крыша не протекала.

— Вы его деловой партнер, мистер?..

— О, простите. Фортьюн. Гил Фортьюн. Я не совсем партнер, скорее поверенный в делах. Слежу за его счетами, делаю вклады от его имени и тому подобное.

— Понятно.

Гил подумал, что вряд ли ей что-нибудь понятно, но вслух сказал:

— Конечно, сейчас, в сезон дождей, у мистера Трейса мало работы, но скоро все изменится.

— Да, да, конечно.

Волнение Бетани нарастало с каждой минутой. У нее был вид кролика, ожидающего встречи с удавом. Гил не мог понять цели ее визита. Трейс запретил упоминать имя мисс Брейсфилд в его присутствии. Гил знал только, что она в Калифорнии, как однажды сказал ему Трейс. Больше эту тему они не обсуждали. И вот теперь мисс Брейсфилд сидит в комнате Трейса и умирает от волнения.

Гил невольно залюбовался ее стройной фигурой, высокими скулами, светящимися аметистовыми глазами под длинными ресницами и пухлыми губами. О да, Трейс Тейлор будет очень удивлен, когда вернется домой!

Ему нужна встряска, продолжал размышлять Гил. Последние полгода Трейс был невыносим, с ним было невозможно общаться. Он либо исходил сарказмом, либо мгновенно пускал в ход кулаки.

— Хотите чаю? — предложил Гил. Бетани с готовностью кивнула, и он отправился на кухню. Когда чайник закипел и Гил приготовился заварить чай, раздался звук открываемой двери. Гил вышел в комнату и едва не застонал от досады: да, Трейс пришел домой. Но впервые за шесть месяцев он привел с собой женщину! Черт бы его побрал!

Чувствуя, как к горлу подступает комок, Бетани некоторое время сидела неподвижно. Затем она резко поднялась и повернулась к Трейсу.

Тот стоял в дверях, обнимая за талию незнакомую женщину. Он не двигался, не произносил ни слова, только лихорадочный блеск глаз выдавал его волнение.

Трейс увидел ее сразу. Бледное лицо, знакомый укоризненный взгляд…

— Простите, мистер Тейлор, — сказала Бетани напряженным, но ровным тоном. — Я пришла, чтобы обсудить с вами некоторые дела. Похоже, я не вовремя. Если хотите, я приду в другой раз.

Трейс знал, что если он отпустит ее, то никакого «другого раза» уже не будет.

— Дела? — спросил он, и сердце Бетани сжалось при звуке его голоса. — Какие именно?

— О, может быть, потом…

— Не будем откладывать. — Он подтолкнул женщину к Гилу и сказал: — Подожди меня на кухне. Это не займет много времени.

Да, их разговор вряд ли продлится долго, мысленно согласилась с ним Бетани. Но разве она ожидала чего-то другого? Думала, что Трейс не будет встречаться с другими женщинами? Нет, только не он. В конце концов, она же прямо сказала ему, что ненавидит его и больше не хочет видеть.

— Я пришла к вам с предложением.

— С предложением? — Он холодно улыбнулся. — Звучит заманчиво. Продолжайте.

— Я хочу нанять вас в качестве проводника.

Почему она не может отвести от него взгляд? И почему все время думает о прикосновении его губ?

— Мисс Брейсфилд, я удивлен. — Трейс подошел к каминной полке и достал из резного деревянного ящика сигару. — Вы не возражаете, если я закурю? — вежливо осведомился он и, не дожидаясь ее ответа, чиркнул спичкой.

— Я понимаю ваше удивление, — сказала Бетани, — для меня это тоже достаточно неожиданно. Однако у меня есть веская причина обратиться к вам.

— О, не сомневаюсь. У вас всегда имеются причины, по которым вы совершаете те или иные поступки, пусть даже не слишком правильные.

Его лицо начало скрываться в клубах дыма.

— Тогда вам не должно показаться странным, если я скажу, что хочу вернуться обратно.

— Обратно?

— В Вилкапампу. В затерянный город, на развалины, называйте, как хотите. Мне нужно завершить дело, начатое отцом.

— Не думаю, что стоит к этому возвращаться. Профессор мертв и не скажет вам ни слова благодарности.

Руки Бетани задрожали. Неужели он действительно настолько жесток? Или просто хочет казаться таким?

— Я хочу, чтобы весь мир узнал о его открытии! — сказала она, стараясь скрыть свою боль. Трейс пожевал кончик сигары.

— Если я правильно понимаю, вы хотите, чтобы я отвел вас туда.

— Да.

— Нет.

Бетани перевела дыхание.

— Нет? И все?

— А что, этого недостаточно?

— Для меня — нет.

Трейс улыбнулся до боли знакомой ей насмешливой улыбкой.

— Вы всегда были упрямы.

— Я предпочитаю слово «целеустремленная».

— Не всегда можно получить то, что хочешь. — Он раздраженно бросил сигару в камин. — Никто не пойдет туда в сезон дождей.

— Сезон дождей уже закончился. Он подошел к ней и заглянул в глаза.

— Там плохие дороги и опасные мосты. И никаких гарантий.

— Теперь я это знаю. Так вы согласны? — Трейс глубоко вздохнул:

— Я подумаю об этом.

Бетани расстегнула сумочку и достала небольшой листок бумаги.

— Когда примете решение, найдите меня по этому адресу.

Она протянула ему бумагу, и их пальцы соприкоснулись. Бетани вздрогнула. На кухне его ждала женщина. Она слышала ее голос — видимо, Гил Фортьюн угощал ее чаем.

Трейс взял листок и молча посмотрел на него. Он не мог придумать слова, которые не показались бы Бетани грубыми или жестокими. Ему хотелось признаться ей, что он не сможет держать себя в руках, если снова окажется с ней в горах. И он знал, что она ожидала от него этого признания.

— Никаких обещаний, принцесса, — тихо промолвил он. — Пусть случится то, что должно случиться.

— Я все прекрасно понимаю, мистер Тейлор, — ответила она ледяным тоном, и он едва удержался, чтобы не сжать ее в объятиях и не объяснить ей все еще раз.

— И никаких сожалений.

Его взгляд прожигал ее насквозь. Она медленно опустила голову.

— Уверена, я ни о чем не буду жалеть. — На лице Бетани появилась грустная улыбка. — Знаете, за последние полгода я научилась контролировать себя.

— Неужели? — насмешливо спросил Трейс. В этот момент ему нестерпимо захотелось доказать ей, что никакой самоконтроль не поможет ей устоять перед ним, однако он не сделал этого.

— Значит, — усмехнулся он, — я могу не волноваться о своей репутации? — Бетани посмотрела в сторону кухни.

— Со мной можете не волноваться, — сказала она и направилась к двери. — Я буду вас ждать.

Трейс смотрел, как за ней закрывается дверь, и мял в руке оставленный ею листок.

— Кто-нибудь хочет чаю? — спросил показавшийся из кухни Гил. — О, твоя знакомая уже ушла?

— Да.

— Я думала, она никогда не уйдет, дорогой, — сказала высокая брюнетка, выходя из кухни. Она подошла к Трейсу и обвила его руками за шею. — Твой друг совсем заговорил меня.

Трейс посмотрел на нее.

— Роза, я сейчас не могу быть с тобой. Может быть, позже. — Видя недоумение на ее лице, он пояснил: — У меня срочное дело.

— Это правда? — спросил Гил, когда женщина ушла. — Я спрашиваю о срочном деле, о котором ты только что сказал.

Трейс устало повалился в кресло и закрыл глаза.

— Не знаю. Сейчас я могу думать только о том, чтобы свернуть ее нежную шейку.

— И все? — разочарованно протянул Гил. — Не очень-то богатое у тебя воображение. — Трейс зло усмехнулся:

— Она вполне откровенно заявила мне, что ненавидит меня, хочет, чтобы я был убит, кастрирован и брошен на съедение собакам. И вот спустя полгода она вновь возникает в моей жизни, словно ничего и не было. А я должен с радостью принять любое ее предложение? Ха-ха! И не собираюсь. Если вдруг я решу снова сопровождать ее в этот проклятый город, немедленно пристрели меня.

— Из какого оружия? — деловито поинтересовался Гил.

— Винчестер подойдет.

— И когда ты отправляешься?

— Как только соберу все необходимое. — Гил улыбнулся:

— Тогда я подожду и пристрелю тебя, когда ты вернешься. Возможно, тогда это тебе будет нужнее.

— Возможно, — вздохнул Трейс.

Он думал о Бетани. Она похудела и стала еще красивее. Думал Трейс и о том, что, скорее всего его действительно нужно будет пристрелить, когда они вернутся. Если вернутся…

Бетани тоже думала о Трейсе, о том, что, возможно, она совершает роковую ошибку. Еще было не слишком поздно. Она могла отказаться от задуманного.

На ее лице появилась улыбка, когда она призналась самой себе, что согласилась на предложение Спенсера Бентуорта, так как хотела еще раз увидеть Трейса. Его лицо постоянно возникало в ее беспокойных снах.

Он совсем не изменился за эти шесть месяцев. Странно — но то, что она увидела его с женщиной, принесло ей облегчение и укрепило в ней решимость не поддаваться его чарам.

Она приехала в Перу, чтобы сделать две вещи: прославить имя Горацио Брейсфилда и окончательно изгнать из своего сердца Трейса Тейлора.

После встречи с Трейсом Бетани решила, что вторая задача будет не слишком сложной. Красивая, высокая брюнетка в его объятиях помогла ей стереть остатки волнующих воспоминаний.

Глава 22

— В горах сейчас зима. — Трейс говорил крайне раздраженным тоном. — Это полнейшее безумие.

Бетани бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Они почти не разговаривали с тех пор, как покинули Лиму. Трейс намеренно избегал ее. Первую часть пути они вели себя как вежливые незнакомцы.

Теперь они приближались к Куско, и на Бетани нахлынули воспоминания. Она все чаще поглядывала на Трейса, прятавшего лицо за широкими полями своей шляпы.

Капли дождя смешивались с туманом, все вокруг было пропитано влагой. Дорога была очень скользкой, но Бетани крепко держалась в седле. Она не хотела снова упасть и оказаться по уши в грязи.

— Не возражаешь, если мы опять остановимся у Бертолли? — спросил Трейс, и она согласно кивнула.

Ей хотелось немного отвлечься. Оказалось, что находиться рядом с Трейсом было для нее трудным испытанием. По ночам, когда они останавливались под открытым небом, она чувствовала на себе его взгляд и догадывалась, о чем он думает.

Синьор Бертолли, как и прежде, радушно принял их в своем доме.

— Проходите, проходите! — На его лице сияла радостная улыбка. — Друзья мои, как я рад снова вас видеть!

Промокшая до нитки Бетани дрожала от холода, у нее зуб на зуб не попадал, когда она улыбнулась ему в ответ.

— Кажется, я опять стою у ваших дверей, словно попрошайка. Синьор Бертолли, постараюсь, чтобы это не вошло у меня в привычку.

— Ах, моя красавица, вы и мистер Тейлор всегда будете моими самыми желанными гостями.

— Я заметил, — сказал Трейс, — что наше появление совсем не удивило вас.

— До меня дошли слухи, что вы снова отправились в дорогу, — улыбнулся Бертолли. — В Перу новости распространяются очень быстро.

Трейса насторожили слова итальянца.

— И все-таки мне хотелось бы выяснить, каким образом вы так быстро узнали о нас.

Бетани был неприятен этот разговор. Почему Трейс позволяет себе столь неуважительное обращение с милым синьором Бертолли, который всегда так хорошо их принимает? Или он просто срывает на нем свое плохое настроение?