Изумрудные ночи

Веревочная лестница все еще свисала с отвесной скалы и раскачивалась на ветру, напоминая об их грустном возвращении из затерянного города. У Бетани не хватило сил осмотреть ущелье, где погиб отец, но встреча с лестницей была неизбежна.

Трейс огляделся и пришел к выводу, что не так давно здесь произошло еще одно землетрясение: местность явно изменилась, став при этом еще опаснее. Трейсу казалось, что самым трудным испытанием для них будет пропасть. Когда он вытаскивал тело Горацио Брейсфилда, старый мост обвалился, и Трейс с трудом мог себе представить, как новая экспедиция будет перебираться на другую сторону.

Однако, к его изумлению, вместо прежнего ненадежно-то моста на его месте появился совершенно новый, веревочный, причем сделан он был на совесть. Кто проделал такую серьезную работу и почему? Возможно, Бентуорт? Англичанин пытался проникнуть в Вилкапампу, но ему это не удалось. Тогда он уговорил Трейса, вернее, прислал для этого Бетани. Тейлор мысленно выругался. Он знал, что ни в чем не сможет отказать Бетани, стоит ей посмотреть на него бездонными, фиалковыми глазами. Он вспомнил, сколько боли было в ее взгляде, когда она поняла, что Роза его любовница. В какой-то степени он даже почувствовал себя отмщенным за долгие месяцы страданий, перенесенных им после ее отъезда в Калифорнию.

Затем его мысли вернулись к Брейсфилду. Трейс вспомнил, что так и не узнал, куда исчезли блокнот и сумка профессора. Трейс тащил еще живого Брейсфилда по дну ущелья, а тот из последних сил цеплялся за свои ценности. Затем Трейсу пришлось на короткое время оставить профессора одного, а когда он вернулся, блокнот и сумка исчезли, а во лбу Брейсфилда зияла дыра от пули. Тогда Трейс решил, что в отца Бетани попала шальная пуля. Теперь он не был в этом так уверен.

Бетани винила его в гибели отца точно так же, как он в свое время обвинял Броуди и Рейгана в том, что они не спасли его друга от апачей. Видимо, и его выводы, сделанные десять лет назад, тоже могли быть односторонними.

Правда, сейчас все это уже не имело значения. Трейс подошел к лестнице и подергал ее. Она показалась ему крепкой. Он поднялся первым. Бетани последовала за ним, после нее поднялись солдаты и индейцы-носильщики. Один из носильщиков нес фотокамеру, более легкую и компактную, чем та, которой пользовался профессор Брейсфилд.

— Все не так плохо, принцесса.

Трейс улыбнулся Бетани, прежде чем двинуться дальше, и она улыбнулась ему в ответ.

Однако его оптимизм оказался преждевременным: от старой дороги через скалы не осталось и следа. Им пришлось идти в обход, иногда карабкаясь на четвереньках по грязи и камням. Начавшийся дождь еще больше осложнил дело, превратив дорогу в вязкое месиво.

Вскоре они углубились в джунгли. Бетани сказала Трейсу, Что не помнит, чтобы они в прошлый раз шли этим путем.

— Старая дорога разрушена, — объяснил он. — Наверное, землетрясением.

— Ты уверен, что мы идем правильно?

— Не волнуйся, принцесса. Думаю, мы двигаемся в нужном направлении. В противном случае я всегда смогу привести вас назад к ущелью.

Бетани успокоилась; рядом с Трейсом она чувствовала себя в безопасности даже в непроходимых джунглях. Вокруг них буйствовала самая причудливая растительность. Гигантские папоротники, яркие орхидеи, заросли бамбука — все было покрыто каплями дождя, искрящимися в лучах солнца, словно бриллианты.

Внимание Бетани привлекли странные звуки, раздававшиеся откуда-то сверху.

— Это обезьяны, — объяснил Трейс. — Иногда они бывают довольно шумными.

Затем он указал ей на ярких, как тропические цветы, попугаев, которые качали головами и широко разводили крылья, завидев чужаков. Трейс неплохо знал обитателей джунглей и с удовольствием делился своими познаниями с Бетани. Благодаря ему она увидела экзотических птиц, ленивцев и даже только что появившихся из коконов редких бабочек с характерными полосками на спине. Бетани попросила не показывать ей страшных или опасных зверей и насекомых, хотя Трейсу очень хотелось рассказать ей о ядовитых пауках.

— Посмотри, ты могла бы нарисовать это. — Он показывал на ярко-зеленую лягушку.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Бетани и протянула к симпатичному существу руку.

— Не трогай! — остановил ее Трейс. — Она ядовита. Индейцы пропитывают свои стрелы выделениями ее желез.

Бетани с трудом могла в это поверить. Лягушка выглядела такой невинной! Ее немигающие глаза, казалось, излучали дружелюбие.

— Знаешь, — сказала она через некоторое время, — я думала, ядовитые твари на вид более… неприятные.

— Опасность не всегда выглядит отталкивающе, — усмехнулся Трейс. — Иногда даже самый прекрасный цветок может таить в себе смертельный яд.

К тому моменту, как они добрались до берега реки, Бетани успела познакомиться с огромным количеством животных. Трейс умел разглядеть их там, где Бетани видела только растения и коряги.

Увы, ее прекрасное настроение улетучилось, как только она снова увидела мост из тонких жердей. Все повторялось — как и в прошлый раз, ей пришлось встать на четвереньки, чтобы перебраться на другой берег.

Бетани в изнеможении упала на поросшую мягкой травой лужайку, понимая, что по доброй воле больше не сдвинется с места, о чем она и сообщила Трейсу, когда тот подошел к ней.

— В прошлый раз мы добирались сюда другим путем, — сказал он, — но этот лишь немного длиннее.

Его рубашка взмокла от пота и прилипла к широкой спине. До последнего момента он не был уверен, что ведет людей в правильном направлении, но, узнав лужайку у подножия развалин, вздохнул с облегчением.

— Наверное, мы на вершине мира, — протянула Бетани, закрывая глаза, — и дальше идти уже невозможно.

Тело Трейса ныло от усталости, и он тоже опустился на траву рядом с Бетани.

— Сдаешься? — спросил он с улыбкой.

— Да, но ненадолго. На неделю или две. — Он рассмеялся.

— Послушай, принцесса, сейчас я пройду вперед. Нужно проверить, не завалило ли старую дорогу камнями во время землетрясения. Жди меня здесь и отдыхай.

— Договорились, — пробормотала она.

Уже сквозь сон Бетани слышала, как он велел индейцам-носильщикам не спускать с нее глаз.

Когда через какое-то время она проснулась, то почувствовала себя полностью отдохнувшей. Солдаты спали вповалку в тени растущего неподалеку дерева; индейцы сидели рядом с ней, не проявляя ни малейших признаков сонливости.

Бетани достала фляжку и сделала несколько глотков. Нагретая солнцем вода была горячей и совсем не утоляла жажды. Вскоре Бетани поняла, что ей срочно нужно уединиться по своим делам и что она не может ждать, пока вернется Трейс.

Она обратилась к индейцам. Ни один из них не говорил по-английски, поэтому Бетани пришлось кое-как изъясняться по-испански. Это потребовало немало времени и сил, но наконец они закивали. Она улыбнулась, и индейцы неуверенно улыбнулись ей в ответ.

Помня о том, как она едва не заблудилась в джунглях, Бетани решила не отходить далеко от лагеря. Ей не хотелось, чтобы Трейс, вернувшись, рассердился, не обнаружив ее на месте. За последнее время они ни разу не поссорились, и она не собиралась давать ему повод испортить отношения.

На обратном пути, выходя из зарослей, она услышала тихое журчание: на расстоянии нескольких шагов от нее протекал ручей с кристально чистой водой. Бетани с наслаждением умылась и набрала полную фляжку. Вода была необыкновенно вкусной и такой холодной, что от нее ломило зубы.

Затем Бетани поспешила в лагерь. Она хотела рассказать индейцам об источнике, но, вспомнив трудности общения с ними, передумала. У них была возможность найти воду самостоятельно. Она снова легла на траву и принялась ждать Трейса.

Когда он вернулся, Бетани сотрясал озноб и мучила непереносимая тошнота.

— Черт побери! — закричал он, пытаясь скрыть за грубыми словами свою тревогу. — Как это случилось с тобой? Ты что-то съела? Выпила?

— Н-нет, — стуча зубами, ответила она.

Подошел один из индейцев и что-то сказал Трейсу.

— Тебя кто-то укусил, когда ты была в джунглях? — обратился к ней Трейс.

— Нет, — пробормотала она, — меня никто не кусал.

— Ты что-нибудь ела там? Может быть, дотрагивалась до лягушки?

— Нет, я ничего не ела. — Ее голова перекатывалась по траве из стороны в сторону. — И ничего не трогала.

— Бетани, тогда что случилось? — Трейс пытался нащупать ее пульс. — Ты пила воду?

— Да. — Бетани вспомнила про ручей. — Только немного воды.

Трейс произнес несколько витиеватых ругательств, смысл которых не сразу дошел до нее. Затем он велел индейцам согреть воды и добавить туда побольше бренди.

— Пей. — Он приподнял Бетани голову. — Выпей все, это должно помочь.

То, что происходило потом, Бетани помнила как в тумане. Ее то сотрясала лихорадка, то приступы рвоты выворачивали наизнанку ее внутренности. Все ее тело сводило судорогами. Она кричала от боли и мучилась угрызениями совести оттого, что доставила Трейсу столько хлопот.

Он не отходил от нее ни на шаг, вытирал ей лицо и поил чаем из листьев коки. Наконец она впала в забытье, и он присел рядом с ней. Горная болезнь обычно проходила за пару дней, но даже за такой короткий срок человек мог умереть от обезвоживания организма. Здесь, в горах, у Трейса было недостаточно лекарств, чтобы помочь Бетани. Он старался поить ее как можно чаще, но ее организм избавлялся от жидкости с невероятной быстротой.

Трейс вспомнил, как в прошлый раз предупреждал ее, что нельзя пить холодную воду на большой высоте. Тогда она ему не поверила. Он мрачно усмехнулся. Может быть, теперь она станет прислушиваться к его советам.

Трейс подумал, что утром надо будет найти в джунглях некоторые растения, которые, как он знал, помогают от рвоты и судорог. Приняв такое решение, он завернулся в одеяло и заснул.

Его разбудили громкие стоны Бетани.

— Все хорошо, принцесса, я здесь.

— Трейс!

— Я здесь, любимая.

Он дотронулся до ее горячей щеки. Затем он обратил внимание на то, что вся ее одежда и даже одеяло пропитались потом. Трейс дал ей воды с бренди и закутал в сухое одеяло.

Бетани с трудом открыла глаза и посмотрела на хлопочущего над ней Трейса. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться: он наверняка сердится на нее. А она умирает. Бетани знала это наверняка и не боялась смерти. Смерть избавит ее от страшных болей, терзавших тело, а Трейс уже не будет на нее сердиться.

— Трейс, — позвала она слабым голосом. Он наклонился над ней. — Трейс, прости, что я не слушалась тебя. Ты ненавидишь меня?

— Пока нет, но ночь еще не кончилась. Не разговаривай, береги силы. И постарайся заснуть. — По телу Бетани пробежала сильная судорога.

— Трейс, я должна сказать тебе… сказать тебе, перед тем как умру…

Он улыбнулся в темноте. Бетани не поймет, если он начнет смеяться, и не поверит, если он скажет ей, что она выздоравливает.

— Хочешь исповедаться?

Она с трудом подняла длинные ресницы и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я люблю тебя.

Вот она и сделала это. Она призналась, что любит его, Ей было сейчас все равно, любит ли он ее или нет. Это не имело значения, ведь она умирала.

Трейс взял ее руку и начал медленно целовать каждый палец.

— Это серьезное признание, — сказал он. — Ты в этом уверена?

— Совершенно уверена, — почти прошептала она.

Трейс не знал, что ему сказать. Он неуклюже поцеловал ее в лоб и, пробормотав что-то про чай, поспешил уйти.

Что он мог ответить ей? Что любит ее? Он не знал, так ли это. Он знал, что хочет ее. Хочет так, что готов рисковать ради нее своей жизнью, но он не был уверен, что это и есть любовь.

Трейс слишком часто слышал это слово. Оно встречалось в романах, упоминалось в разговорах; но сам он никогда не пользовался им и бежал от него, как от чумы.

Пока Трейс занимался чаем, Бетани забылась тяжелым сном. Он решил не будить ее, рассудив, что отдых ей не менее необходим, чем чай. Утром он сможет дать ей двойную порцию.

Трейсу тоже следовало поспать, но ему не давали покоя слова, сказанные Бетани. Зачем она это сделала? Ведь им было так хорошо. Теперь же все осложнилось. Если он тоже сделает ей признание, то тем самым отрежет себе все пути к отступлению.

Трейсу оставалось только надеяться, что утром Бетани ни о чем не будет помнить.

Глава 25

Наконец наступило утро, когда Бетани поняла, что не умрет. Мышцы больше не болели, и к горлу не подкатывала тошнота. Она с наслаждением потянулась всем телом. Ей не было знакомо это снадобье с отвратительным запахом, которым отпаивал ее Трейс, но оно помогло.

— Думаю, я должна поблагодарить тебя, — сказала она, как только он подошел к ней. — Ты спас мне жизнь.

— Это мой долг, мисс, — торжественно объявил он. Бетани смущенно улыбнулась.

— Могу я попросить тебя об одолжении? — тихо произнесла она. Трейс вопросительно поднял брови. — Я хочу вымыться.

Трейс ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ты сошла с ума? — вскричал он. — Хочешь снова корчиться от боли?

— Нет, конечно, нет, но я чувствую себя такой грязной…

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он после некоторых колебаний. — Видимо, тебе это действительно нужно. — Она улыбнулась.

— Не думаю, что смогу прямо сейчас бежать с тобой наперегонки.

Трейс приподнял ее и усадил, прислонив спиной к скале.

— Слава Богу, ты выбрала довольно удачное место, чтобы заболеть, — сказал он. — Не представляю, что бы мы стали делать, случись это на горном перевале.

— Ты думаешь, я сделала это нарочно?

— Не сомневаюсь, — рассмеялся он. Затем его лицо снова стало серьезным. Он взял ее за руку и сказал: — Бетани, я бы не хотел, чтобы ты снова устраивала нам подобные испытания. Индейцы были перепуганы насмерть. Они думали, что ты умрешь.

— А ты не боялся, что я умру? — спросила она, не сводя с него глаз.

— Я знал, что ты не сдашься без боя. Для этого ты слишком упряма. — Трейс крепко сжал ее руку. — А теперь пора забыть об этой неприятности. Если ты не будешь повторять свои ошибки, я больше никогда о них не вспомню.

Бетани кивнула и благодарно посмотрела на Трейса. Тот встал и направился к индейцам-носильщикам. Глядя на его плавную, немного ленивую походку, Бетани не могла отделаться от ощущения, что забыла о чем-то очень важном. Решив не тратить времени на копание в собственной памяти, она занялась обдумыванием того, что ей предстояло сделать в Вилкапампе.

Трейс действительно придумал довольно оригинальный способ искупать Бетани. Он сделал ширму из одеяла, а индейцы нагрели воду и налили ее в три кружки: для лица, тела и ног. Конечно, это не могло сравниться с банями синьора Бертолли, но Бетани все же смогла привести себя в порядок.

Только через три дня они отправились дальше. Солдаты постоянно выражали недовольство, и Трейс даже пригрозил застрелить одного, когда тот потребовал оставить Бетани. Во время вынужденной остановки солдаты несколько раз пытались сами найти дорогу в город, но не смогли. Трейса это не удивляло: местные индейцы ходили под стенами города сотни лет и не догадывались об этом.

Наконец они добрались до каменных террас, и Бетани устало опустилась на землю, чтобы восстановить дыхание.

Один из солдат пристально посмотрел на нее.

— Если она выбилась из сил, — сказал он Трейсу по-испански, — то лучше оставить ее здесь.

— Я так не думаю, — очень спокойно произнес Трейс и подошел к солдату. Это был невысокий бородатый мужчина; одна сторона его лица была обезображена длинным, бледным шрамом. — Мы здесь только потому, что она этого захотела. Если она не сможет идти, значит, мы все будем ждать, когда у нее появятся силы.

— Но, сеньор, из-за нее мы потеряем время!

На этот раз Трейс говорил, не скрывая угрозы в голосе:

— Может быть, я объяснил недостаточно ясно? Это ты можешь не попасть в город. Она там будет в любом случае. Это понятно?

Солдат недовольно кивнул и быстрым шагом направился к своим приятелям.

Бетани слышала этот разговор и с беспокойством посмотрела на Трейса.

— Моя жизнь в опасности? — спросила она.

— Нет, пока я слежу за ними.

— Но ты один…

Слова Бетани вызвали у Трейса возмущение.

— Послушай, почему ты при любых неприятностях напоминаешь мне об этом? Как ты думаешь, почему я так взвинчен? Мне приходится спать урывками и все время быть настороже!

— Я только хотела сказать… — Трейс устало вздохнул:

— Я знаю, что ты хотела сказать. Прости меня. Я немного вспылил. — Он вытер пот со лба. — Готова идти дальше?

Развалины совершенно не изменились, они были такими же, какими их впервые увидел Горацио Брейсфилд. Те же каменные постройки, обвитые лианами, те же фонтаны. У Бетани подступил комок к горлу, когда она вспомнила, с каким восторгом отец осматривал все эти древние камни.

Вместе с Трейсом они подошли к храму, где хранилось золото, и приступили к поискам входа: стены храма снова были обвиты лианами. Вскоре Трейс раздвинул стебли, и они вошли в помещение с белыми стенами. Когда глаза привыкли к полумраку, Бетани ахнула: внутри было пусто.

— Трейс, я ничего не понимаю! Куда все могло деться? И когда? Ты прекрасно знаешь, сколько здесь всего оставалось после нашего ухода.

— Успокойся, принцесса, — улыбнулся он. — Не забывай, я на твоей стороне.

— Хорошо, хоть кто-то на моей стороне! — недовольно фыркнула она.

— Послушай, — попытался воззвать к ее здравому смыслу Трейс. — Я понимаю, ты расстроена из-за пропажи этих древностей. Но ты только посмотри, как переживают солдаты! Видишь того, со шрамом? Мне кажется, он сейчас заплачет.

Бетани улыбнулась:

— Правда. Думаю, на самом деле это не так важно. То есть Спенсер, конечно, расстроится, ведь он так рассчитывал на это золото. Но для археологического общества будет достаточно подробных описаний и фотографий. А это мы сможем представить.

— Надеюсь, ты не собираешься описывать и фотографировать все подряд?

— Нет. На это ушли бы месяцы, — улыбнулась Бетани. — Странно, я совсем забыла, что город такой большой.

— Он стал таким после того, как из него унесли все золото, — пробормотал Трейс.

— Вижу, тебя это тоже огорчает?

— Да, но больше меня интересует, кто нашел это место и каким образом вынес отсюда такой тяжелый груз.

— Ничего не осталось, даже маленькой сережки. — вздохнула Бетани.

Трейс остановился как вкопанный.

— Черт побери! Серьга!

— Что? — не поняла Бетани.

— Помнишь, в прошлый раз мы нашли одну на террасах. Тогда я еще сказал, что это очень странно.

— Да, но…

— Неужели ты еще не догадалась? Бетани, кто-то использовал это место, чтобы хранить здесь сокровища! Инки не могли оставить столько золота. Кто-то прятал здесь то, что было награблено в других местах.

— Ну, не знаю, — засомневалась Бетани. — Как же этот кто-то мог принести сюда столько золота? Ведь до города невероятно сложно добраться.

— Видимо, ему известна более короткая дорога, Бетани, — возбужденно воскликнул Трейс, — это многое объясняет. Теперь я понял, почему меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают.

— Если нас собираются убить, то почему не сделали это, пока мы добирались сюда?

— Возможно, надеялись, что мы не дойдем. Помнишь, с каким трудом я нашел дорогу? Кто-то очень постарался замаскировать все подходы к городу. При помощи динамита вполне можно имитировать последствия землетрясения.

— Зачем прятать эти вещи? Почему не выставить их в музее или не продать, наконец?

— И вызвать к себе интерес правительства? Нет, продать все сразу было бы очень необдуманно. А вот понемногу, время от времени, используя подкупленных чиновников…

Бетани села на каменную скамью и задумалась. Получалось, что ее отец стал жертвой чьей-то неуемной жадности. Это одновременно и разозлило, и испугало ее.

— Трейс, — нахмурилась она, — мне кажется, нам нужно как можно скорее уходить отсюда.

— Похоже, ты совершенно права, принцесса.

Утро следующего дня выдалось солнечным, и Трейс решил воспользоваться сухой погодой, чтобы обследовать окрестности города. Он знал, что индейцы обычно хоронили своих покойников в пещерах, и решил отыскать эти пещеры.

Бетани еще спала, когда он, никем не замеченный, покинул город. Очень скоро его поиски увенчались успехом.

Его обдало холодом и сыростью, когда он зашел в первую пещеру. Убедившись, что внутри нет диких животных, Трейс зажег масляную лампу. Толстый слой грязи покрывал пол пещеры. Трейс разгреб руками землю и мусор и обнаружил полусгнившую мумию.

— Проклятая влажность, — выругался он, когда мумия едва не рассыпалась от его прикосновения.

Затем он обнаружил какие-то черепки и скелет собаки. Это захоронение было не слишком богатым. Обследовав несколько пещер, Трейс убедился, что в них давно никто не заходил. Он устал и обливался потом. Да и Бетани наверняка недоумевает, куда он запропастился. Трейс решил обследовать еще только одну пещеру и вернуться назад.

Но когда он оказался в последней пещере, то сразу понял, что нашел наконец то, что искал. На недавно сколоченных полках стояли ряды золотых тарелок, ваз и других предметов. Большая часть золота была упакована в ящики. Это многое объясняло, и Трейс довольно улыбнулся. В стене пещеры он увидел вход в длинный, извилистый туннель. Трейс заглянул внутрь, но не увидел ничего, кроме непроглядной тьмы. Сбоку от входа он заметил какой-то странный предмет. Трейс наклонился и поднял тетрадь в кожаном переплете. Поняв, что это такое, он тихо выругался и засунул тетрадь за пояс.

После этого он начал медленно пробираться по туннелю. Когда впереди показался солнечный свет, Трейс заметил ящик с динамитом, стоявший у стены туннеля, и удовлетворенно подумал, что кто-то предусмотрительно подтащил ящик ближе к выходу. Выйдя наружу, Трейс оказался на террасах, прямо у подножия горы, на которой располагался город. Теперь все события предстали перед ним совершенно отчетливо.

— Я рада, что ты все выяснил, — раздраженно бросила Бетани, — но абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь.

— Серьга.

— Что ты все время твердишь об этой серьге?

— Дело в том, что она не должна была так открыто лежать на земле, — принялся терпеливо объяснять Трейс. — Мы так обрадовались, найдя горы золота, что совсем забыли об этой серьге.

— Но что в ней такого особенного?

— Ничего. На ее месте могла оказаться ваза или какая-нибудь статуэтка. Важно то, что этот предмет лежал на террасе, тогда как все остальное было сложено в храме. Помнишь те шерстяные одеяла? За сотни лет они должны были превратиться в прах. Значит, их принесли сюда не так давно. Кто-то перепрятывал золото и не заметил, как серьга упала на землю.

— Но ты же не нашел золота в пещере? — Немного поколебавшись, Трейс решил соврать:

— Нет, не нашел.

— Значит, твоя теория не подтвердилась?

— Наоборот. Кто-то знал, что мы придем сюда, и начал уносить золото, но не успел спрятать все. Кроме того, было известно, что наша экспедиция малочисленна, что мы не собираемся проводить в городе много времени и не сможем вынести слишком много. На худой конец, все это можно было отобрать у нас на обратном пути.

— А если бы мы задержались тут надолго? — спросила Бетани.

— Тогда при помощи динамита было бы организовано небольшое землетрясение. Так, как это и было сделано в прошлый раз. В результате мы покинули город в спешке.

Глаза Бетани расширились от ужаса.

— Но кто…

— А вот это, принцесса, я и собираюсь выяснить, — усмехнулся Трейс. — Думаю, это тот, кто каждый раз убеждает меня отправиться сюда.

— Ты хочешь сказать…

— Бентуорт.

— Трейс, ты уверен? — нахмурилась Бетани.

— Нет, но это можно проверить. — Он достал из-за пояса найденную в пещере тетрадь. — Ты должна взглянуть на это. Но, предупреждаю, тебе будет тяжело.

Бетани узнала блокнот отца, и ее сердце сжалось от тоски.

— Ты… — Ее голос пресекся. — Ты уже прочитал?

— Да.

Они находились в одном из полуразрушенных домов. Трейс настоял на том, чтобы скрыться от посторонних глаз. Бетани опустилась на каменную скамью возле окна и начала переворачивать хрупкие страницы. Часть записей была повреждена сыростью, но многие места можно было разобрать.

Какие необычные находки. Я счастлив. Моя мечта сбылась.

Сегодня мы должны покинуть город. Началось землетрясение. Требуются новые инструменты для раскопок. Фотоаппарат вышел из строя. Господи, благослови Бетани и ее талант художницы.

Бетани посмотрела на Трейса глазами, полными слез, и продолжила чтение.

Очень больно. Не смогу идти. Теперь только Бетани сможет закончить проект…

— Когда он написал это? — спросила она Трейса, но тот только пожал плечами.

Девочка моя, я велел тебе уходить. Мне не выбраться отсюда, хотя Тейлор уверяет, что донесет меня. Он сказал, что скоро вернется. Слава Богу, он оставил мне блокнот, и я могу написать тебе прощальные слова. Бетани, я люблю тебя, несмотря на мое кажущееся равнодушие к твоим нуждам. Молюсь о том, чтобы с тобой все было в порядке… Трудно держать карандаш, но я должен записать мои последние мысли…

Знакомый голос… Возможно, я спасен! Потерял счет времени. Когда все ушли, Тейлор велел мне держаться. Но вот я вижу, как ко мне приближается мой спаситель. Странно, как тут оказался Бе…

На этом запись обрывалась.

— Бентуорт? — спросила Бетани, поднимая залитое слезами лицо.

— Очень похоже, не правда ли? — Она закрыла тетрадь.

— Да, похоже, — автоматически повторила Бетани, а затем надолго погрузилась в размышления. — Нет! — вдруг воскликнула она. — Совершенно не похоже!

— Почему?

— Зачем бы он стал уговаривать меня приехать сюда, зная, где находится золото? Зачем тратить столько денег, чтобы нанять этих людей? — Она повернулась в сторону окна и показала на солдат и носильщиков. — Ведь это только лишние свидетели его преступления.

Трейс посмотрел на перуанских солдат, сидящих на площади, и нахмурился. Бетани была права. Бентуорт не стал бы заниматься всем этим только для того, чтобы замести следы. Черт побери! Неужели ненависть к этому человеку лишила его здравого смысла? Он так сильно желал, чтобы Бентуорт оказался негодяем, что не заметил очевидного.

— Пойдем, Бетани, — сказал он, поднимаясь со скамьи. — Мы немедленно уходим отсюда.

Глава 26

— Не так быстро.

Едва они вышли наружу, солдат со шрамом преградил им путь.

Трейс потянулся за револьвером, но его остановило дуло винтовки, направленное ему прямо в грудь.

— Прошу, сеньор, будьте любезны, отдайте мне ваше оружие.

Трейс был взбешен поведением солдата, но ему пришлось отдать револьвер и нож. Он чувствовал, как Бетани дрожит, прижавшись к нему.

— Что вы собираетесь с нами делать? Не думаю, что кто-то заплатил вам так много, что вас не пугает риск быть повешенными…

— О, ни малейшего риска, сеньор. — Желтые зубы солдата обнажились в кривой ухмылке. — Во всяком случае, для меня.

Солдат махнул рукой в сторону одного из строений и велел Трейсу и Бетани идти туда. Сам он шел сзади, подгоняя их стволом винтовки. Трейс хотел попытаться разоружить его, но передумал: за ними пристально следили еще два солдата, стоявшие неподалеку. Больно толкнув Трейса стволом в спину, конвоир ввел его в небольшое помещение без окон, где не было ничего, кроме сложенных у одной из стен нескольких одеял. Бетани вошла следом, торопясь избавиться от взгляда солдата.

— Располагайтесь, — любезно предложил солдат и захлопнул за ними дверь.

Трейс прислушался и понял, что снаружи дверь заперли на массивный засов. Они оказались в полной темноте.

Для столь необычных обстоятельств Бетани вела себя довольно спокойно.

— Что мы будем делать?

— У нас не слишком богатый выбор. Можем, например, начать покрываться плесенью, — пошутил Трейс.

Бетани засмеялась, но ее смех больше походил на истерику.

Он нащупал в темноте ее плечо.

— Это я, — сказал он, когда она вскрикнула, — дай мне руку. — Их пальцы переплелись. — А теперь дай мне свои губы.

— Трейс, сейчас не время…

— Поцелуй меня. Кто знает, когда еще у нас будет такая возможность?

Бетани спрятала лицо у него на груди, но Трейс приподнял ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем.

— По-моему, это было совсем неплохо, — прошептал он.

— Трейс, что мы будем делать? — снова спросила она. В ее голосе слышалось отчаяние.

— Заниматься любовью.

— Что?

— А чем еще можно заниматься в темноте?

— Ты сошел с ума! Заниматься любовью прямо здесь?

— А почему нет? Вряд ли нас скоро побеспокоят. — Он улыбнулся. — Зато как они будут удивлены, когда поймут, что мы совершенно их не боимся!

Бетани не смогла удержаться от улыбки.

— По-моему, ты или гений, или сумасшедший.

— Время покажет, — усмехнулся Трейс и начал расстегивать ее рубашку.

Им обоим не нужен был свет, чтобы видеть друг друга…

Уже позже, когда она отдыхала и восстанавливала дыхание, Бетани подумала, что Трейс был прав: им было нужно именно это. Секс помог обоим расслабиться, перестать нервничать и начать думать.

Бетани верила, что она может справиться с чем угодно, но в данную минуту ей хотелось только одного: прижаться щекой к теплому плечу Трейса.

Сидя в полной темноте, они не могли определить, сколько времени прошло с момента заточения. Бетани прислонилась спиной к каменной стене. В голову приходили невеселые мысли. Что такое смерть? Полное отсутствие света, звуков, ощущений? Она не знала, но решила, что сможет принять смерть достойно.

— Одолели мрачные мысли? — спросил Трейс.

— Да. А ты о чем думаешь?

— О еде.

— Да, это очень по-мужски!