Ключи власти (№2) - Огонь и меч

– Это и впрямь чудо, – признал Поул. – Но ведь наверняка можно было открыть какое-то официальное учреждение…

– Олио не может слишком часто совершать исцеления, иначе пострадает от этого.

Поул ждал дальнейших объяснений, но Эдейтор не желал больше ничего сообщать.

– Пострадает? – подтолкнул его примас.

– Я от этого устаю, – признался Олио.

Поул склонил голову и с миг подумал.

– Это ведь не просто утомляет вас, не так ли? – спросил наконец он. – Двое моих послушников нашли вас однажды на улице, помните?

Олио безрадостно вздохнул.

– А, так это вы тогда были в той комнате?

– Да. Не беспокойтесь, вашей тайне ничто не угрожало даже с моей стороны: примас Нортем отказался объяснить мне суть происходящего. Однако ваше пьянство не было тайной ни для кого, кроме вашей сестры.

– Тем не менее она узнала о нем, – признался Олио.

– А сейчас? Как вы теперь справляетесь с таким напряжением?

– Ну, думаю, справляюсь, – чуть поспешно ответил принц. Поул увидел, что Эдейтор опустил взгляд.

– Есть ведь еще что-то, не так ли?

– Сегодня ночью я вп-первые исцелил п-пациента самостоятельно.

– Вы применили магию Ключа без помощи прелата?

Олио кивнул.

– Это поразительно, – сказал примас скорее себе, чем другим.

– Что вы станете делать? – спросил Олио.

– Делать? Да, наверное, ничего. А что я, собственно, могу сделать? Я не стану препятствовать вам выполнять свою работу в приюте, покуда вы гарантируете мне, что никогда не подвергнете здесь, опасности свою жизнь.

– Это я об-бещаю, – заверил примаса Олио.

– Ну, значит, мы достигли взаимопонимания. Надеюсь, теперь вы оба знаете, что можете с большей легкостью доверять мне.

– Да, конечно, – быстро подтвердил Эдейтор.

– Мне жаль, что мы не доверились раньше, – добавил Олио.

– Вот и прекрасно. Тогда я оставлю вас наедине. – Поул положил руку на плечо Олио. – Ваше высочество, если вам когда-нибудь понадобится помощь или утешение, то я всегда к вашим услугам. Я понимаю, что вы относились к моему предшественнику с большим уважением и приязнью, но хотя он отошел в мир иной, и на его месте теперь я, цели и задачи примаса не изменились.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарил его Олио. – Я не забуду.

Деджанус протянул полный кувшин дешевого вина.

– Ну, Хрелт? Его или грош?

Хрелт, все еще обнимающий фонарь, понимал, что вино согреет его лучше, и протянул руку к кувшину. Деджанус со смехом его убрал.

– Сперва отведи меня к приюту. Уже темно, а у тебя есть фонарь.

Хрелт ничего не сказал, но ринулся вперед по улице. Примерно каждые двадцать шагов ему приходилось останавливаться, чтобы все еще ощущавший последствия пьяного разгула Деджанус смог догнать его.

В итоге они добрались до места, где Хрелт вел наблюдение. Он показал на темное окно.

– Вот там я и видел магию.

Деджанус проверил улицу и, убедившись, что на ней никого больше нет, подошел к окну. Приникнув к стеклу и заслонившись с обеих сторон руками, он заглянул в помещение. Ему удалось разглядеть лишь смутные очертания постели и кого-то, лежащего на ней. Крякнув, он отошел обратно, туда, где ждал Хрелт.

– Нет там сейчас никакого принца, – буркнул он, раздосадованный, что зазря выполз в холодную ночь.

Внезапно Хрелт приложил палец к губам, а затем показал вперед. Там появился узкий прямоугольник света, а в нем – четко обрисованный темный силуэт.

– Спасибо, отец, – поблагодарил силуэт кого-то, еще не вышедшего из дома. – Сегодня вы хорошо поработали.

– Это голос примаса, – прошептал Деджанус.

Хрелт не был уверен, полагалось ли ему как-то откликаться на эти слова, и решил, что безопасней всего будет ничего не говорить.

Прямоугольник исчез, а темный силуэт остался на улице и, повернувшись, зашагал прочь от наблюдающей пары.

– Я должен следовать за ним, – внезапно решил Деджанус. – Нам с примасом есть о чем потолковать. – Он отдал Хрелту кувшин. – А ты оставайся здесь и не спускай глаз с приюта. Позже я вернусь.

Хрелт с благодарностью взял кувшин и опустился на корточки.

Ариву разбудил внезапный спазм боли. Сперва она подумала, что это всего лишь сон, но затем заметила, что простыни мокры. Еще один спазм заставил ее охнуть от удивления.

– Боже, началось! – вскрикнула она. – Слишком рано! – Она положила ладони на живот, ожидая почувствовать, как двигается ребенок или что-то в этом роде. Очертания плода казались иными, но ребенок не брыкался и не ворочался.

Она подождала, пока пройдет боль, и встала с постели. Сделать это оказалось тяжелее, чем ей представлялось возможным. Она наполовину прошла, наполовину проковыляла к двери и распахнула ее. Двое удивленных стражей вытянулись по стойке «смирно». Они мельком углядели ее величество в ночной рубашке и отвели взгляды.

– Приведите доктора Триона, – велела она, с трудом ворочая языком, и снова исчезла в опочивальне.

Поул почти добрался до дворцовых ворот, когда перед ним внезапно вырос огромный темный силуэт. Он слишком удивился, чтобы испугаться. Скудный свет не позволял разглядеть лицо, но эту массивную фигуру трудно было с кем-то перепутать.

– Добрый вечер, коннетабль, – поздоровался Поул. – Что вы делаете в такой час на улице?

– Я мог бы спросить вас о том же, – отпарировал Деджанус. Даже в двух шагах от коннетабля Поул чувствовал запах винного перегара, и у него вызвал раздражение резкий ответ на вполне дружеское, на его взгляд, приветствие.

– Навещаю одного из своих священников, если уж вам надо знать, – ответил Поул.

– Я же коннетабль. Мне положено знать все обо всем. – Деджанус широко развел руки в стороны, словно пытаясь объять весь город.

– Весьма честолюбивое стремление, – сухо отозвался Поул.

– А я человек честолюбивый. В действительности мы оба люди честолюбивые.

Поул вздрогнул, сразу же делаясь подозрительным.

– О чем вы говорите?

Деджанус рассмеялся; звук вышел такой, словно камни катились с горы.

– У нас есть нечто общее. И у меня, и у вас есть тайны. Поул перестал дышать.

– У меня нет никаких тайн.

Деджанус огромной рукой обнял примаса за плечи и нагнулся, приблизив свое лицо к его лицу. Поул скривился от выдыхаемого коннетаблем запаха.

– Тайны есть у всех. Бьюсь об заклад, даже у бога есть тайны. Но я знаю кое-какие из ваших. Хотите знать кое-какие из моих?

Поул убрал руку великана со своего плеча и холодно произнес:

– У меня нет никаких тайн, о которых вы можете знать. И меня определенно не интересуют ваши.

Даже в своем полупьяном состоянии Деджанус расслышал тревогу в голосе священника. Так что же все-таки происходило в том приюте? Он снова положил руку на плечи священнику и привлек его поближе к себе.

– Уж поверьте, ваша милость, вам будут очень интересны мои тайны. Мои тайны могут свалить монархов и поставить на их место новых. Мои тайны могут взбаламутить воду и королевства. Тайны мои настолько тяжелы, что когда я умру, то погружусь прямиком в преисподнюю.

Теперь Поулу стало страшно. О чем еще болтал этот верзила?

– Вы теперь играете за высоким столом, примас Поул. Вам нужны друзья.

– У меня есть друзья, – сердито бросил Поул и высвободился вновь. – Я исповедник королевы и ближайший помощник канцлера Оркида Грейвспира.

Деджанус, нахмурясь, посмотрел на священника и снова рассмеялся.

– Вы больше ни для кого не исповедник, кроме себя самого, ваша милость. А у Оркида Грейвспира тайны такие же мрачные, как мои.

Поул протолкнулся мимо коннетабля. Смех этого субъекта преследовал его всю дорогу до дворцовых ворот.

Повитуха рукой обследовала тело королевы, отведя глаза в сторону. С любой другой пациенткой она не проявляла подобной застенчивости, и по правде говоря, Арива не возражала бы против применения ею всех своих органов чувств, но повитуха считала, что величие монарха следует сохранять елико возможно.

– Есть некоторое расширение, – определила она. – Насколько часто чередуются спазмы?

– Я испытала их только раз, – ответила Арива.

– Ну, у вас это первый ребенок, поэтому мы можем ожидать, что роды будут долгими, – сказал доктор Трион. Он коснулся ладонью лба Аривы. – Хорошо, хорошо, – пробормотал он про себя.

– Что мне надо делать?

– Делать? Как что, ваше величество, ждать. А потом терпеть. А потом вы уже мать.

– Ребенок рождается слишком рано.

Доктор Трион попытался скрыть свою озабоченность.

– Я помог появиться на свет многим преждевременно родившимся младенцам. Некоторым не терпится самим увидеть мир, а поскольку этот младенец Розетем, и по вашим словам – девочка, то, полагаю, никого в королевстве не удивит, что ей хочется устроить неожиданное появление.

– Я хочу видеть здесь моего брата. Я хочу видеть Олио.

– Я позабочусь, чтобы кто-нибудь привел его, – заверил ее Трион.

Хрелт прикончил почти весь отданный ему Деджанусом кувшин вина. Пальцы его рук и ног теперь вполне согрелись, а щеки раскраснелись. Он немного растянулся. Голова его откинулась назад, глаза закрылись. Он не увидел, как принц и прелат покинули приют. И не проснулся, когда по его ногам пробежала крыса.

Где-то в середине ночи одна рука у него дернулась, опрокинув фонарь. Фонарь покатился по улице и стукнулся о стену приюта. Стекло треснуло, масло пролилось и загорелось. Неуклонно разрастаясь, желтое пламя рванулось вверх по стене, охватило и поглотило сухие листья на подоконнике, добралось до соломы на крыше, а затем поймало остаток вечернего бриза, гуляющего среди крыш старого квартала города.

ГЛАВА 29

Камаль лежал без сна в первые часы нового дня – своего первого за много месяцев дня в цивилизованных землях к востоку от ущелья Алгонка. Казалось, что в последний раз он был тут целую жизнь назад. С тех пор, как они попали в Океаны Травы, его принц повзрослел и стал предводителем воинов, а мир, в котором он жил всю жизнь, перевернулся вверх тормашками; вся надежность и уверенность его прошлого обернулась зыбкостью и неопределенностью его будущего. И, самое главное, дивился он, его полюбила Дженроза Алукар.

Как и когда он сам полюбил ее, оставалось для него тайной, и в этом смысле произошедшее казалось типичным для всех перемен в его жизни. Раньше он не был уверен, к лучшему ли эти перемены, но сейчас – холодным ранним утром нового дня и, наверное, новой эры для всего королевства Гренда-Лир – он вдруг оказался готов от всей души принять эти перемены. Лежа в темноте, ощущая рядом теплое тело любимой Дженрозы, Камаль снова представлял грядущее светлым и видел сквозь смуту тропу к еще более светлому и радостному будущему.

Камаль приподнялся на локте и посмотрел на спящую Дженрозу. Она не походила ни на одну женщину, с какой он когда-либо был прежде. Она действительно любила его, без всяких оговорок. Дженроза не добивалась власти, влияния или богатства; она не желала ничего, кроме возможности развивать свои способности и быть с ним.

Камаля переполнили гордость и любовь, и он наклонился поцеловать Дженрозу в лоб. Не просыпаясь, она обвила его рукой и привлекла к себе, так, что его голова легла меж ее грудей. Он закрыл глаза и почувствовал, как потихоньку снова уплывает в сон; его тающие мысли плыли в ритме биения ее сердца.

Трава была слишком зеленой, небо – слишком бледным, а пейзаж со всех сторон стеснен лесами, лесистыми холмами, речками и ручьями. Линан чувствовал себя чужаком в родной стране.

Его армия оставила Барду позади через два дня после того, как пересекла ущелье Алгонка, а теперь углубилась в Хьюм. Фургоны с припасами замедляли темп наступления, но разведчики разбрелись далеко и широко. Тем утром двое из них вернулись с тремя своими «коллегами» из армии Гренды-Лир, которых они убили в ночном бою всего несколько часов назад.

Линан ощущал слишком сильное напряжение, чтоб спокойно обдумывать, и гадал, не так ли чувствовал себя перед битвой и его отец. Может и так, подумал он, но Элинду Чизелу никогда не приходилось беспокоиться о последствиях нападения на свой же народ.

Он услышал, как приближаются всадники, и, подняв голову, увидел Камаля, Эйджера и Дженрозу.

– Ты хотел нас видеть, малыш? – спросил Камаль.

Линан сомневался, как правильнее выразить то, о чем он должен был им сказать. Они знали – должны были знать, – что именно произойдет, коль скоро они вступят на восток, но насколько они готовы к принятию действительности?

– Мы соприкоснулись с армией Аривы, – сообщил он наконец. – Она всего в трех-четырех часах пути к востоку от нашей позиции. Коригана готовит наши войска к нападению.

Он дал этим словам дойти до всех. Эйджер и Дженроза казались испуганными, а лицо Камаля побледнело почти до того же цвета, что и кожа самого Линана.

– Ну, мы знали, что дойдет и до этого, – хрипло произнес Камаль.

– Должно дойти, друг мой, – сказал Линан, жалея, что не может найти слов, которые облегчили бы такое решение для них всех. – Я не знаю иного способа покончить с этим, во всяком случае, сейчас.

Камаль напряженно кивнул, а затем сказал:

– Мои уланы готовы. Они будут не чета рыцарям Двадцати Домов, но против любого другого полка выступят отлично.

– Дженроза?

Дженроза сделала глубокий вдох.

– Как говорит Камаль, это должно было произойти.

– А твоя магия? Что она говорит тебе?

Дженроза никому, кроме Камаля, не рассказывала о своем сне, в котором ей являлась Силона, даже Подытоживающей.

– Печаль и… – Магичка закрыла рот. Она не могла рассказать Линану о виденном ею. Тот сон мог ничего не значить.

– И? – подтолкнул ее Линан.

– Если верить моей магии, у тебя на шее скоро будет Ключ Меча.

Глаза Линана расширились от удивления.

– Ты это видела?

– Вроде бы. Если не ошибаюсь, видение показало мне именно это.

– А не Ключ Скипетра? – усомнился Эйджер.

Дженроза покачала головой.

– Этого я не видела.

– Что же это может означать? – спросил Эйджер.

– Не знаю.

– Хватит и этого, – вмешался Линан. – Ведь для того, чтобы получить Ключ Меча, мы должны выиграть битву.

– Не могу сказать, – сказала Дженроза, отвечая на невысказанный вопрос Линана.

– Эйджер, ты пойдешь в бой вместе со своим кланом? – спросил Линан.

– Конечно.

– Тогда оставайся со мной в центре вместе с Гудоном и Краснорукими. Камаль, твои уланы нужны мне в резерве. Враг будет ожидать конных стрелков, хотя и не в таком количестве. Уланы будут для него добавочным потрясением, наверное, решающим. С нами боги.

Они молча глядели друг на друга, и каждый думал о том, что следует сказать что-то еще, но ни один из них не знал, что же именно. Камаль двинулся прочь первым, развернув лошадь и галопом скача обратно к своим уланам. Дженроза последовала за ним.

Эйджер слегка тронул шпорами бока лошади, а затем вдруг натянул узду.

– Линан, ты готов к тому, что грядет после битвы? Потому что я к этому не готов.

Линан и сам этого не знал и хотел ответить правдиво, но вместо этого сказал:

– Да.

– Хорошо, – отозвался Эйджер и тоже ускакал.

Линан ощутил тошноту и усталость, и еще то, что он каким-то образом предает не только свою родину, но также и друзей.

– Что это? – спросил Эдейтор, показывая туда, откуда они с Олио только что пришли.

Олио сперва не увидел ничего необычного. Рассветное небо представало в своей бледной, омытой синеве, а вдали он видел крошечные вымпелы, трепещущие на мачтах кораблей в порту. А затем принц заметил легкий красноватый отлив небосклона над старым кварталом.

– Не знаю.

Какой-то миг они стояли, наблюдая за непонятным явлением, а затем одновременно увидели взметнувшийся с одной крыши язык желтого пламени.

– О нет, – прошептал Олио.

Эдейтор схватил его за руку.

– Возвращайтесь во дворец, ваше высочество, и поднимите тревогу. Я как можно скорее побегу в теургии Огня и Воды. Они способны помочь.

Эдейтор бросился бежать со всей скоростью, которую допускала его комплекция.

Олио уже мчался в направлении дворца, когда услышал сигнал тревоги. Один из гвардейцев, должно быть, уже увидел пламя.

Он остановился. Здесь он больше ничего не мог сделать. Его помощь нужна в старом квартале. Он повернулся кругом и побежал в другую сторону.

Спазм наступил так быстро, что из уст Аривы невольно вырвался стон.

– Проклятье! – крикнула она, удивляя хлопочущих доктора Три-она и повитуху.

– Ваше величество, у вас все в порядке?

– Еще одна схватка, – еле выдохнула она. Затем накатила новая волна боли. Она плотно сжала губы, но это не помогло. У нее снова вырвался стон.

Повитуха дождалась, пока схватки не прекратились, и снова обследовала ее. Арива была настолько измотана усилиями держать себя в узде, что едва почувствовала ее руки.

– Два пальца шириной. Хорошо.

– А как лучше всего? – спросила Арива.

– Шириной около восьми пальцев. Тогда ваша девочка будет готова выйти.

– Восемь пальцев! Я должна ждать, пока вы не сможете засунуть…

– Государыня, пожалуйста! – взмолилась повитуха. – Я не засовываю…

– Извините. Извините.

Одна из горничных стояла рядом и положила ей на лоб влажную тряпицу. Это помогло.

– Боль действительно столь тяжкая? – покровительственно спросила она.

– Ты, что, девственница? – огрызнулась Арива.

Горничная покраснела.

– Боже, точно девственница, – выдохнула Арива и почувствовала нелепое желание рассмеяться. – И кто звонит в эти проклятые колокола?

Как только Гален получил депешу от Сендаруса, то сразу же развернул кругом полки рыцарей и вернулся к основным силам армии. Они подошли туда ровно через час, когда изрядную часть земли все еще покрывала роса. Он увидел, что армия развертывалась фронтом на запад поперек широкой, в основном плоской равнины. Лучники выстроились на возвышенности посередине равнины, а пехоту собрали в свободные колонны позади них, и она расходилась направо и налево вдоль строя, образу фланги. Некоторая часть кавалерии уже заняла позиции на противоположном левом фланге. Гален застал Сендаруса погруженным в разговор с Чарионой и порадовался, увидев, что они не кричат друг на друга, как орали почти все время с момента выхода из Даависа.

– Что случилось? – спросил он, добравшись до них.

– Несколько разведчиков с левого фланга не вернулись с донесениями, – ответил Сендарус. – Я отправил более крупную разведгруппу выяснить, что происходит.

– И она тоже не вернулась, – догадался Гален.

Сендарус кивнул и показал на запад. Гален разглядел летящие в их сторону тучи птиц.

– Что бы ни напугало их там, оно очень большое. Салокан? Сендарус пожал плечами.

– Как он мог совершить такой широкий обходной маневр, оставшись не замеченным нами? Это должен быть он, но я не понимаю, как он это проделал.

– Возможно, это вовсе не Салокан, – серьезно сказала Чариона.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гален.

– Ее величество думает, что это может быть второе войско Хаксуса, наступающее из Океанов Травы.

– Наемники? Этот самый Рендл, на которого так разгневана Арива?

– Возможно.

– Если это так, то, по-вашему, он уже связался с Салоканом?

– Этого никак не узнать. Если так, мы, вероятно, можем ожидать, что Салокан уже движется на нас; но мы не можем знать, ударит ли он во фланг или соединится с Рендлом для нападения сообща. – Сендарус провел языком по губам. – Есть и еще один вариант…

– Какой? – спросил Гален.

Сендарус и Чариона ответили в один голос:

– Линан.

Вся улица казалась охваченной огнем. Пламя извергалось ввысь из домов, построенных из старого дерева и крытых соломой. Улицу запрудили вопящие жители; на некоторых горела одежда, а по телам других текла кровь от ожогов и ран, нанесенных падающими балками. Дети поскальзывались, и если родители не подхватывали их тут же, они мигом растаптывались паникующей толпой.

Олио пытался сквозь давку пробиться к пострадавшим, но не мог продвинуться ни на шаг. Он схватил одного мужчину за руку и показал ему Ключ Силы.

– Я принц Олио! – крикнул он. – Помогите мне убрать с дороги этих людей!

Но мужчина вырвал руку и убежал со всей быстротой, на какую оказались способны его ноги. Принц попытался остановить другого мужчину, потом женщину, но те прореагировали точно так же, как и первый убежавший.

– Божья погибель! – выкрикнул он. – Неужели мне никто не поможет?

Толпа валила мимо него, вынуждая принца прижиматься к стене. Он услышал над собой треск и, подняв взгляд, увидел, что крыша уже тлеет, а затем она сразу загорелась. Пламя у него над головой, казалось, прыгнуло на крышу дома на противоположной стороне улицы, и та тоже запылала. Жар сделался невыносимым. Принц отступил к концу улицы, нырнул в дверной проем и подождал, пока толпа пробежит мимо него. Выйдя оттуда, он обнаружил, что горстка мужчин и женщин не отступила, отчаянно желая что-то сделать, но не зная, что именно. Олио подбежал к ближайшей к нему женщине и показал знак своей власти.

– Где тут ближайший колодец? – спросил он.

– За следующим перекрестком! – крикнула она в ответ. – Но у нас нет ведер для воды!

– Убедитесь, что в этих домах никого не осталось, – приказал он, показывая на дома, которые еще не загорелись. – И соберите все ведра и кастрюли, какие сможете – все, в чем можно носить воду!

Женщина кивнула, передала команду другому человеку, тот – еще одному, и так далее. В скором времени собралась группа человек из двадцати, все с какими-нибудь емкостями.

– Выстройте живую цепь к колодцу. Нам нужно облить водой все дома на соседней улице, чтобы пожар не разрастался.

Другие люди подходили разобраться, что происходит, и без всяких просьб присоединялись к живой цепи, но через несколько минут Олио увидел, что все их усилия напрасны. Они не дотягивали до другого конца улицы, где по-прежнему разрастался пожар, и не могли доставить туда достаточно воды, чтобы как-то повлиять на происходящее. Огонь теперь перепрыгивал через дома, как ребятишки при игре в чехарду, искры перелетали с крыши на крышу, сияя в темном дымном небе, словно миниатюрные падающие звезды.

– Без толку! – бросил Олио добровольным пожарникам. – Уходите к порту. Уносите всех, кто не может уйти туда сам!

Некоторые сперва оставили его слова без внимания, отчаянно пытаясь спасти свои дома, но в конечном итоге огненный жар прогнал даже их.

Олио нашел одноногого старика, пытающегося не отстать от толпы; тот допрыгал до столба на углу и согнулся, задыхаясь. Принц обхватил старика за плечи и помог ему идти.

– Спасиба, сударь, – поблагодарил старик между приступами кашля. – Спасиба.

Вскоре они наткнулись на плачущую девочку, стоящую в одиночестве под косяком открытой двери. Олио крикнул проходящему мимо юноше забрать у него старика, а сам бросился к девочке.

– Как тебя зовут? – спросил он, беря ее на руки.

– Я не могу найти маму, – пожаловалась она.

– Мы ее найдем, милая. Как тебя зовут?

– Где моя мама?

Перерывы между схватками стали меньше двух минут. Арива покрылась пленкой пота. Ее ночная рубашка и простыня с одеялом промокли насквозь, их запах вызывал у нее позывы к рвоте.

– Шириной в пять пальцев, – доложила повитуха.

– Найдите Олио! – отчаянно взмолилась королева. – Найдите моего брата. Найдите принца Олио.

– Он ничем не сможет помочь вам, государыня, – сказала повитуха, пытаясь придать себе строгий вид.

– У него Ключ Сердца, – возразила Арива. – Он может помочь малютке.

– Ваше величество…

– Найдите его! – завопила Арива, и повитуха убежала передать приказ. Вторая повитуха заняла ее место и сделала книксен.

– Мне просто не верится, – простонала Арива, а затем напряглась, когда схватки начались вновь.

Первый залп стрел упал с недолетом, а стрелы второго еще только летели, когда Линана внезапно окружили двадцать Красноруких. На сей раз стрелы нашли цели. Одна из Красноруких вскрикнула и упала с лошади. Линан услышал, как поблизости вскрикнули и другие.

– Рассыпаться! – приказал он своим телохранителям. Те проигнорировали его. – Слушайте, мы же просто создаем для них более крупную цель! А теперь – рассыпаться!

Лишь когда Гудон повторил приказ, они неохотно отодвинулись от своего подопечного. На них обрушился еще один залп стрел. К Линану галопом подскакал Эйджер.

– Откуда они стреляют?

Линан показал на возвышенность примерно в трехстах шагах от них. Он отчетливо видел там строй лучников, облаченных в цвета Чарионы.

– Они из хьюмского полка, – сказал он.

Эйджер прищурил единственный здоровый глаз.

– Боже, ну и оптимисты. Они стреляют на максимальную дальность. Я б сказал, пусть себе растрачивают стрелы почем зря.

Линан согласился. Гудон и Краснорукие вытянулись в цепь слева от него, а справа выстроились воины Эйджера. В ста шагах позади Камаль двумя клиньями построил своих улан. Далее по флангам остальная армия четтов все еще занимала исходные позиции для атаки.

Кто-то на стороне противника, должно быть, сообразил, что лучники зря теряют время – залпы прекратились. Земля между армиями была редко утыкана стрелами.

В последующие несколько минут к Линану подъезжали всадники, докладывая о готовности своих знамен. Последней подъехала Коригана. Она натянула узду, остановившись между Линаном и Эйджером.

– Все на местах, – сказала она.

– Тогда командуй.

– Ты не хотел бы, чтоб мои ребята сперва взяли этот взгорок? – спросил Эйджер. – Я могу в пять минут очистить его от лучников.

– Мы не знаем, что поджидает нас за взгорком. Поэтому действуем, как запланировали. Сперва атаки с флангов.

Коригана кивнула и ускакала; некоторое время был слышен только топот копыт ее лошади по равнине. Когда же он прекратился, наступил миг полной тишины. Даже ветер не свистел, а все птицы давно удрали.

Воздух разорвал крик, звучащий, словно вой рассерженного степного волка. Крик этот подхватило двадцать тысяч глоток, и сама земля, казалось, загрохотала подобно грому.

– Я остановила лучников, – сказала Чариона, смущенная тем, что ее собственные солдаты показали себя такими паникерами.

– Сколько у них осталось стрел?

– По полудюжине у каждого, но я приказала поднести еще. – Она указала на обозный фургон, вручную быстро увлекаемый к взгорку.

– Будем надеяться, что враг атакует центр не раньше, чем им пополнят запасы, – угрюмо отозвался Гален.

Чариона прожгла его взглядом, но Сендарус поднял руку ладонью вверх, останавливая их обоих.

– Для этого нет времени. Кому-нибудь здесь доводилось сражаться с четтами? – Оба командира покачали головами. – И, полагаю, никто не воевал ПРОТИВ них?

– Ну, если такие и есть, вы ведь не думаете, что они возьмут и признаются в этом, не так ли? – усмехнулась Чариона. – За последние два поколения против четтов воевали только работорговцы, наемники и войска из Хаксуса.

– Какую тактику применяют четты?

– Вплоть до нынешнего дня – тактику ударов мелкими группами, – сказал Чариона. – Четты никогда прежде не выставляли в поле целую армию. Самый большой клан, если дать ему время, может выставить три-четыре тысячи, но такого множества четтских воинов еще не видел никто и никогда.

– И никогда – под единым командованием Розетема, – добавил Гален с явственным пренебрежением в голосе.

– Вы уверены, что стяг означает Ключ Единения?

– А что же еще?

– Но они сплошь конные стрелки, – сменил тему Сендарус. Ему не хотелось думать о том, что он сражается с братом своей жены, независимо от того, насколько сильно та ненавидела этого самого брата. – Так что если мы сохраним дисциплину, не дадим распасться своему строю, то сможем измотать их.

– А когда настанет подходящее время, бросим в атаку собственную кавалерию, – согласился Гален.

– Вот это-то и есть самое трудное, – заметила Чариона. – Понять, когда пора контратаковать. Четты большие мастера заманивать своих врагов в глупые атаки, потом изолируя и уничтожая их по частям.

Внезапно воздух разодрал самый страшный крик, какой они когда-либо слышали.

– По крайней мере, – подавляя дрожь добавила Чариона, – именно так вели себя четты до того, как у них появилась армия. Кто знает, как они сражаются теперь?

Был уже почти полдень, но дым над городом и портом висел такой густой, что вполне могла быть и полночь. Темные фигуры блуждали в этом мраке, словно призраки, потерянно и бесцельно. Олио изо всех сил старался организовать спасшихся, собирая в группы тех, кто с одной улицы или из одного района, чтобы дать возможность родным найти своих, но многочисленность бежавших от пожара людей сделала это невозможным.

К этому времени для оказания помощи подоспели маги и магич-ки из всех теургии. Наибольшего успеха добивались выходцы из Теургии Огня – их самые мощные чары оказывались в состоянии затормозить распространение огня путем понижения его температуры. Большинство же магов помогали, пополняя собой живые цепи, по которым воду из порта передавали к районам, сильней всего пострадавшим в старом квартале. Повсюду сновали священники, где только можно оказывая помощь и давая утешение. Королевские гвардейцы прибыли для поддержания порядка среди толп и распределения продуктов и вина, присланных из запасов самого дворца.