Да, пора положить конец этой странной игре.

Он быстро повернулся кругом, улыбаясь во весь рот.

И увидел мужчину.

Тот стоял шагах в тридцати-сорока от него, между серых стволов двух семяглавов – больше силуэт, чем фигура.

– Я знал, что ты услышал мои шаги, – сказал незнакомец. В голосе его слышалось что-то смутно знакомое. И даже что-то смутно знакомое проглядывало в силуэте.

Улыбка Линана исчезла.

– И давно ты следовал за мной?

Незнакомец переместился, но не к Линану, а в обход него, словно их разделяла невидимая стена.

– С того мгновенья, как ты вошел в лес.

– Ты был со мной прошлой ночью, – сказал Линан, вспомнив тихие шаги.

– Я следил за тобой.

К этому времени он уже оказался между Линаном и самой глушью леса, и Линан увидел, что на незнакомце короткая куртка.

– Кто ты?

– Думаю, ты зашел достаточно далеко, Линан Розетем. Возвращайся к своим людям.

Линан зашагал к нему. Незнакомец сперва отступил, но затем остановился, расставив ноги в стороны, словно желая физически преградить ему путь. Приблизившись к нему, Линан смог получше разглядеть его. Длинные волосы незнакомца свисали ниже плеч, подобно крысиным хвостам, а одеждой служила куртка, которая была ему слишком мала; но он слегка наклонил голову, и тени мешали Линану разглядеть его лицо.

– Ты зашел достаточно далеко, – повторил незнакомец. – Возвращайся. Я тебя не трону.

Линан продолжал наступать на него.

– Я зашел так далеко, чтобы увидеть королеву, и не стану теперь возвращаться.

– Королеву Мертвых, – хрипло рассмеялся незнакомец. – Она сама наведывается, к кому пожелает.

Линан обнажил меч.

– Теперь уже нет.

Незнакомец поднял голову, и Линан встал как вкопанный.

– Ты знал меня некогда, – сказал незнакомец.

Сперва по Линану ударил запах. Он поднимался как испарения от гниющей силосной ямы на заднем дворе. Лицо и правда было знакомым, но слишком многое оставалось еще в тени…

А затем он понял, что это вовсе не тень.

– Я по-прежнему знаю тебя, – сказал Линан, пытаясь совладать с голосом.

Он отступил на шаг.

Знакомый незнакомец распахнул куртку.

– Я и после этого по-прежнему приглядываю за тобой.

– Рохет, – жалко прошептал он.

И вспомнил, каким был этот лесничий, когда помогал Линану и его спутникам спастись из когтей Силоны после того, как они впервые повстречались с ней: гордым, сильным и решительным. Взяв куртку Линана, Рохет хотел сбить вампиршу со следа путников.

– Обман с курткой сработал на две ночи. Силона вернулась к моей деревне, думая, что вы по-прежнему у нас.

– Мне жаль…

– Но ее, видишь ли, кое-что вело. Она почувствовала Ключ Силы, висящий у тебя на шее.

– Мне жаль…

– В конечном итоге меня ничто не могло спасти. – Рохет шагнул вперед. Луч света упал на то, что осталось от его щеки, показывая белевшую под ней кость. – Я поплатился за свое гостеприимство.

– Ты стал одним из ее гончих псов.

– О да, – мрачно засмеялся Рохет. – Я пасу ее дичь. Однажды я захватил Белару. Ты помнишь мою жену?

– Да.

– Ее больше нет.

Голос Рохета сделался тяжелым от горя, но нес в себе и непристойное подспудное веселье.

– И Мира, маленькая Мира. Тоже пропала. И Сиба…

– Прекрати.

– Но она все равно явилась за тобой, Линан Розетем. Ее разум коснулся Ключа, и она захотела тебя.

– Я могу отомстить за твою жену, Рохет, и за твою дочь. И за Сибу тоже. Я могу отомстить за всех, кого она убила.

Рохет покачал головой. Шея его при этом заскрипела.

– Я ее пес. И всецело служу ей.

– Будь это так, ты попытался бы убить меня прошлой ночью. Ты ведь знаешь, что я намерен совершить.

– Сейчас, но не тогда. Силона не хочет твоей смерти. Во всяком случае, пока. У тебя только два Ключа. Но я не дам тебе причинить ей вред. Она – единственное в этом мире, что я еще могу любить, и я не позволю тебе навредить ей. Поворачивай обратно, Линан Розетем, а не то я убью тебя. Это тебе последнее предупреждение.

Линан покрепче сжал меч.

– Беги, Рохет. Я не стану убивать тебя.

– Я уже убит, дурак.

Линан со всей силой взмахнул мечом. Гончий пес поймал клинок в левую руку, вырезая себе клин кости и гниющей плоти, и рванул его вниз, вырвав меч из руки Линана. Правая рука твари метнулась вперед, ударив Линана в шею. Споткнувшись о корень, он, охнув, упал навзничь. Прежде чем он успел подняться, пес уже наступил коленом ему на грудь, обеими руками хватая его за горло. Линан задергался из стороны в сторону. Мертвец дребезжал, словно мешок с костями, но держался.

– Я сам тебя съем, – прошипел Рохет и сильнее сжал пальцы.

В тот момент, когда свет уже начал темнеть в глазах Линана, он вдруг почувствовал, как что-то не дает ему потерять сознание, а затем оттолкнул надвигающийся мрак. Это к нему вернулась ярость, удвоив его силы и наполнив мозг жидким огнем. Руки его нашли мертвую голову, почувствовали, как кожа твари свободно слезает с черепа, сжали еще крепче – и изо всех сил крутанули ее. Раздался хруст, Рохет взвыл и свалился с него. Линан вскочил на ноги и подобрал меч. Гончий пес корчился на земле, как перерубленная змея, голова его болталась из стороны в сторону, а тело слабо дергалось. Линан зарычал и обрушил меч на шею создания. Голова покатилась прочь, челюсти щелкали зубами, а глаза вращались в глазницах. Он еще раз обрушил клинок, раскраивая череп, и еще, и еще. В воздух полетели осколки костей, раня его в щеки. Он разил, пока весь огонь в нем не иссяк, погаснув, очистив – и Линан бесцельно побрел прочь от учиненной им бойни, спотыкаясь, заходя все глубже в лес; вокруг него смыкалась тьма.

Дженроза попыталась продолжить путь и ночью, но столько раз спотыкалась о корни и камни, столько раз ударялась коленями и головой о множество веток, что в конце концов, полностью выбившись из сил, просто сдалась и осела на землю, прислонившись к дереву. Она нуждалась в отдыхе и сне и знала это, но ее страх за Линана вызывал сердечную боль и не давал ей покоя. Она достала из седельной сумки лоскут от рубашки Линана, сожгла его, отложила в сторону половину пепла и подбросила остальной в воздух. Тот поплыл к центру леса. Затем она расчистила участок от листьев и мусора и вопросила землю. Линан находился впереди нее, и хотя Силона была не с ним, около него находилось нечто другое, тварь, которой она не узнала, но по спине ее пробежала дрожь.

Она закрыла глаза и поискала точку, за пределами которой не было никаких признаков Линана – и та оказалась совсем рядом. Возможно, сегодня ночью, самое позднее завтра ночью. Она долгое время боялась, что это означало смерть Линана, но теперь ее больше пугало, что это может означать куда более худшее: полную капитуляцию Линана перед Силоной и его переход в то, другое существование.

Она не могла дожидаться рассвета. Снова поднявшись на ноги, Дженроза двинулась в чащу, держа руку над головой для защиты от веток. Она по-прежнему часто падала, расцарапывая себе лицо и руки. Когда забрезжил рассвет, она остановилась, бросила остаток пепла, последовала в ту сторону, куда он полетел, и наткнулась на следы Линана. Он был все еще жив и все еще не с Силоной.

Приободрившись и ощутив прилив сил, она прибавила шагу и шла много часов, пока не нашла следы какой-то страшной борьбы. Чем бы ни были эти останки – кому бы они ни принадлежали, – прежде это существо почти наверняка было той самой тварью, которую она увидела в открывшейся ей в магии земли. Она вспомнила рассказы, слышанные ею от Рохета и других лесничих, которые дали ей и Линану убежище, когда они впервые пересекли владения Силоны – рассказы о ее псах, о людях, которых Силона изменяла и отправляла добывать ей еду.

«Именно в такую гончую она превратит Линана». Эта мысль безостановочно гнала ее дальше, заставляя забыть об осторожности. Она сделает все что угодно, лишь бы не дать этому случиться.

Линан знал: Силона снова спасла ему жизнь. Гнев, наполнивший его во время борьбы с Рохетом, был ее гневом, яростью, подпитываемой сознанием, что одно из ее собственных созданий дерзнуло покуситься на Линана. Но теперь она знала, где он, и явится к нему. И он также знал, что теперь она должна уже понять – у нее нет иного выбора, кроме как убить его или полностью изменить, иначе он убьет ее. Зачем еще он заявился бы в ее владения, коль скоро освободился от нее в Даависе?

– Я буду ждать тебя здесь, – произнес он вслух, зная, что лес услышит его.

Пока еще не стемнело, но дальше он не пойдет. Собрав сухие листья и хворост, какие удалось найти, он развел костер. Жаркое пламя несколько подняло его дух, а исчезающий в лесном пологе дым напомнил ему, что есть мир и за пределами этого леса. Он снял пончо и аккуратно отложил его в сторону. Затем снял пояс с ножнами и положил на пончо. Ему не нужны помехи в этом бою. Линан уселся перед костром, воткнул меч в землю перед собой и принялся ждать.

Ночь наступила слишком рано. Дженроза выругалась и заплакала. Она не могла идти быстрее. Усталость наливала ноги свинцом, туманила взор, путала мысли. Но она продолжала идти, переставляя одну ногу за другой, и каждый шаг приближал ее к Линану. Ветерок. Первый, какой она ощутила с тех пор, как вошла в лес. Она остановилась, опираясь одной рукой о дерево. Ветерок нес прохладу, но также и запах тления. Ветер взвил волосы вокруг ее лица. Над головой прошла тень.

Смех. Звук его был подобен острию ножа, царапнувшего по сердцу.

Дженроза съежилась, прижавшись спиной к дереву, обхватив руками колени, и принялась читать молитвы, которых не вспоминала с самого детства. Возникло ощущение, что кожа на ее лице сжалась.

Тень проследовала на северо-запад, и как только она прошла над ней, Дженроза обнаружила, что снова может стоять. Ей стало стыдно за свою трусость.

«Пора, – сказала она себе. – Это единственная надежда, какая у тебя есть».

И со всех ног побежала, гонясь за тенью.

Линан почувствовал, как она пронеслась над ним. Ощущение было такое, словно на его разум натянули темное полотно. Свет огня будто уменьшился. Деревья по другую сторону костра сильно заколыхались, а потом застыли.

– Я знаю, что ты здесь, – произнес он в ночь.

– А где же еще мне быть, любимый мой? – ответила она. Он попытался отследить ее по голосу, но тот исходил отовсюду вокруг него.

– Я тебе не любимый. Я твой враг. И был им с первого раза, когда ты коснулась меня.

– Ты жесток. Посмотри, что я тебе дала.

– Ты дала мне безумие.

– Я сделала тебя неуязвимым.

– Ты сделала меня подобным тебе.

– Я сделала тебя моим любимым, – сказала она и вышла на свет. Линан не мог поверить, столь прекрасна она была. На него снова нахлынуло желание. Он оторвал взгляд от ее лица и перевел его на огромные темные крылья, выраставшие из ее спины.

– Ты все еще хочешь меня, – промолвила она.

«Да», – ответил его разум.

– Нет, никогда.

– Ты хочешь взять меня.

«Да».

Пальцы его сомкнулись на рукояти меча.

– Ты хочешь сделать меня своей женой, своей королевой.

«Да».

Он медленно встал, словно удерживаемый на земле огромной тяжестью.

– Я пришла отдаться тебе. Я отдаю тебе все, чем являюсь. Ты можешь взять мое тело, мое сердце. Я отдам тебе свою душу.

– Я возьму твое тело, – сказал он, поднимая меч, – и воткну этот клинок в твое сердце.

Крылья ее с громовым звуком сошлись перед ней. По Линану ударила стена воздуха, бросив его наземь и выбив меч из его руки; он заскреб землю, пытаясь дотянуться до рукояти. Свет костра заслонила тень, и он поднял взгляд на лицо Силоны. Пронзительно закричав, он скреб ногами по земле, пытаясь отползти от нее.

– Вот, – сказала она. – Ты это искал?

Она подняла что-то с земли. Его меч со стуком упал рядом с ним. Он схватил его, вскочил на ноги и сделал выпад. Клинок вонзился ей в грудь. Рот ее приоткрылся от удивления. Он вогнал клинок еще глубже. Лицо его оказалось всего в пяди от ее лица. Ее глаза встретились с его взглядом, и вдруг она улыбнулась. Схватив меч за клинок, она без малейшего усилия вытащила его, вырвала из руки Линана и бросила через плечо. Он услышал, как меч упал в костер, и в воздух взвились искры.

– Мое сердце – твое, – напевно произнесла она. – Я не позволю тебе так вот вырезать его.

Он выхватил кинжал и ударил им в ее лицо, но ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья и выкрутили его, ломая кости. Он пронзительно закричал от боли и выронил оружие.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, Линан Розетем. – Другая ее рука схватила его за волосы и рывком приблизила к своему лицу. Между ее губ замелькал черный язык. – Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Она накрыла его рот своим. Он оттолкнул ее здоровой рукой, но это было все равно что отталкивать дерево. Ее острый, сосущий язык вонзился в мягкую плоть в глубине его горла, и он поперхнулся, когда его же кровь хлынула ему в глотку. Разум его начал соскальзывать в темный, крутящийся водоворот, и никакого выхода оттуда не было.

К Линану Дженрозу привел костер. Она осторожно подобралась к кругу света и увидела его сидящим, с мечом наготове, ожидающим Силону. Она хотела крикнуть ему, сказать, что этого будет недостаточно – но судьба определила путь для них обоих, и Дженроза могла спасти Линану жизнь лишь с риском потерять его душу, а этого она делать не станет.

Она поставила на землю седельные сумки и извлекла из них принадлежности, нужные ей для магии. И с тоской посмотрела на костер возле Линана – но тот находился слишком далеко от нее для надлежащей работы с огнем. С помощью кремня и кресала она принялась разжигать собранную сухую траву и второй лоскут от оубашки Линана, и когда она молча затянула песнь, возникло небольшое пламя. Она почувствовала, как ею овладевает магическая сила, но ей приходилось сдерживать ее до наступления подходящего момента, когда она сможет убить одновременно и Силону, и Линана. Она не тешила себя иллюзиями, воображая, что ей достанет сил защититься, если сумеет убить только одну или одного, а другой или другая бросится на нее.

Ее сосредоточенность уничтожило прибытие Силоны. Казалось, сам лес зашевелился, приветствуя ее. Это настолько потрясло Дженрозу, что заставило забыть о пении, и ее огонек начал угасать. Она отчаянно возобновила магию, когда услышала разговор Линана и вампирши. В душе ей хотелось поторопиться, покончить с этим и скорее бежать прочь, но она заставила себя произнести каждое слово распеваемого ею заклинания именно так, как надо. Она снова почувствовала нарастающую в ней магию, и на сей раз она применит ее. Она встала, собираясь добавить завершающие штрихи, когда Силона внезапно хлопнула перед собой крыльями – и ее огонек задуло, словно тот был слабым, как пламя свечи. Магия в ней испарилась, и, внезапно опустошенная, она упала на колени. До нее донесся шум схватки, и глянув, она увидела, как Силона извлекла меч Линана у себя из груди и отбросила его прочь, а затем сломала Линану руку, когда тот попытался заколоть вампиршу кинжалом.

Дженроза зашарила в темноте в поисках магических принадлежностей, но те были разбросаны кругом. Она снова посмотрела в сторону костра. Теперь ей придется воспользоваться им. И тут она увидела, как Силона накрыла рот Линана своим. Слишком поздно! Она опоздала!

– Нет! – закричала она и бросилась вперед, выхватывая свой меч.

Оказавшись от них в десяти шагах, она высоко подняла клинок и нацелила его на затылок Линана. Один из желтых глаз Силоны резко распахнулся и сразу сфокусировался на Дженрозе. Вампирша пронзительно закричала и выбросила руку вперед, под самое лезвие.

Дженроза почувствовала, как все ее тело дернулось, когда клинок глубоко вонзился в нечто, подобное дереву. Плечо оказалось вывихнуто, и она выпустила меч из руки. Пронзительно вскрикнув, девушка выхватила кинжал и ударила им, целя Линану в горло, но на этот раз Силона сама сделала выпад, рукой ударив магичку в грудь.

Дженроза пролетела и упала на спину. Ей показалось, что у нее переломаны все ребра. Она попыталась вскрикнуть от боли, но смогла лишь застонать. Силона отбросила Линана, выронив его, словно тряпичную куклу, и двинулась к ней. Дженроза попыталась отодвинуться, но тело отказало ей.

И тут через нее перепрыгнули три темные фигуры. Она услышала боевой клич Белого Волка, увидела отблеск сабель при свете костра. Вампирша хрюкнула, словно свинья, и отпрыгнула, свистя в воздухе крыльями. Четты рассыпались и наступали с трех сторон – спереди и с боков. Они наскакивали, наносили быстрые удары саблями, и снова отскакивали. Дженроза слышала, как их клинки с деревянным стуком вонзались в тело Силоны – и ответный вой вампирши. Один из них чересчур помедлил отпрыгнуть. Дженроза увидела, как заканчивающаяся когтями длинная рука взмахнула с такой быстротой, что движение выглядело каким-то смазанным. Силона ударила четта по голове, начисто содрав ее. Тело рухнуло под брызги шипящей крови.

Дженроза снова попыталась двинуться. Ей удалось подобрать под себя ноги. С помощью рук она сумела подняться на колени. Боль в груди была такой сильной, словно в нее вонзилось с десяток ножей. Вопль. Еще один мертвый четт.

Меч ее лежал у костра. Она нагнулась поднять его и обнаружила, что снова почти не может стоять. Последняя четтка не прекращала наскакивать на вампиршу и тут же отпрыгивать за пределы ее досягаемости. Это была Сунатай. «Боже, как она здорово дерется», – подумала Дженроза с поднимающейся в ней надеждой. Если б она только смогла зайти к вампирше сзади!..

Она остановила себя. Нет, она магичка, а не воин. Дженроза снова повернулась к костру. Тот находился достаточно близко. И горел достаточно ярко. Она с облегчением упала на колени и завела песню.

Линан закашлялся, приходя в себя. Он перевернулся и изрыгнул кровь. Шум боя. Он сел и открыл глаза. Дженроза! Она стояла на коленях по другую сторону костра и тянула песнь. Тогда кто же бился? Он огляделся и увидел, как Силона прыгает, будто рехнувшаяся птица, норовя клюнуть, достать когтями маленькую гибкую фигурку, державшую саблю так, как Камаль, бывало, держал длинный меч.

«Сунатай, – вспомнил он. – Как она здесь очутилась? И как здесь очутилась Дженроза?»

Тут он увидел трупы двух убитых четтов. Его сторона проигрывала.

Линан оттолкнулся от земли руками и вскрикнул от внезапной боли, когда его правое запястье не удержало тяжести тела. Он снова сел, опираясь на левую руку. Теперь он вспомнил. Силона сломала ему запястье, надвое разломив кости.

Но нет, кости уже срослись.

Он сумел кое-как подняться. Снова выплюнув изо рта кровь, огляделся в поисках своего меча. И нигде не увидел его. Возле Дженрозы лежал меч. Надо полагать, ее. Он попытался встать, но когда он выпрямился, песнь Дженрозы, казалось, сделалась оглушительно громкой, и звук ее опустился ему на плечи страшной тяжестью. Он не мог сдвинуться с места.

– Дженроза! – крикнул он. – Ты не даешь мне двигаться!

Она не ответила, но встретилась с ним взглядом и не отвела его. Он увидел, как по щекам у нее заструились слезы.

Силона взвыла. Он оглянулся и увидел, что вампирша почти не двигается. Сунатай подступала теперь к ней ближе, тщательнее нацеливая удары.

Ритм песнопения нарастал. Что-то кольнуло его в сердце. Дыхание со свистом вырвалось из легких; он попытался набрать воздуху в грудь, но легкие не действовали. Сердце снова сжалось в спазме от боли. Он опять упал на колени и увидел, что Силона тоже борется, а удары Сунатай становятся все тяжелее, вонзаясь все глубже.

– Почему? – спросил он у Дженрозы, снова поворачиваясь к ней.

Но она по-прежнему не отвечала. Он попытался найти ответ в ее глазах, но увидел в них лишь жалость. Линан рухнул наземь, перекатившись набок. Костер горел перед ним, и он увидел в его пламени две корчащиеся фигуры, в которых узнал себя и Силону. Языки пламени плясали в едином ритме с пением Дженрозы. Она применяла магию, чтобы убить их обоих.

Нечеловеческий рев у него за спиной. Звук клинка Сунатай, вонзающегося глубоко в тело вампирши, словно топор в дерево. Шум ее машущих в воздухе крыльев. Вопль Сунатай.

Огонь костра, казалось, померк, а фигуры в нем смазались. И почти сразу же он почувствовал, как его легкие снова принялись закачивать воздух, а боль в груди исчезла. Он с усилием поднялся. Дженроза что-то бормотала, пытаясь снова затянуть песню.

Но слишком поздно.

Раздалось биение крыльев, и Силона приземлилась прямо за спиной у магички, лицо ее исказила страшная ярость, и всякое подобие красоты пропало в ее ненависти и бешенстве.

«Это был я, – вспомнил Линан. – Тогда, в Даависе, это был я».

– Дженроза, прочь! – крикнул он, но горло его издало лишь хрип. – Сзади!

Было слишком поздно.

Силона подняла когтистую руку и обрушила ее на спину Дженрозы. Парализованный, Линан смотрел, как Дженроза дернулась вперед, открыв рот и пораженно раскрыв глаза. Вампирша убрала руку с окровавленной кистью, и Дженроза ничком рухнула наземь.

Линан пронзительно закричал. Он поднялся на ноги, но тут же упал. Принц расслышал, как тяжело дышит Силона, пытаясь восстановить свои силы. Он на четвереньках пополз к Дженрозе, увидел, в какую кровавую кашу превратилась ее спина. Линан заплакал и попытался произнести ее имя. Правая рука у него горела. Он опустил взгляд и увидел, что она покоилась на рукояти его меча, клинок которого глубоко погружен в пламя костра.

И тут он вспомнил. В разгар его безумия Силона рассказала ему, что всех остальных ей подобных убили железом и огнем.

Он схватился за рукоять, не обращая внимания на боль, и встал, опираясь на меч. Силона уже поднялась на ноги, ее огромные крылья вытянулись у нее за спиной.

– Значит, начнем по новой, – сказала она ему, а потом заметила меч. – Ты с большим трудом усваиваешь полученные уроки.

Она жестоко улыбнулась и шагнула вперед, переступив через тело Дженрозы.

Линан сделал выпад, вонзая меч глубоко-глубоко в ее тело и поворачивая при этом рукоять.

Силона с воплем взвилась в воздух, забрав с собой меч. В костер струей брызнула черная кровь, отправляя в ночной воздух облачка вонючего пара. Она попыталась забить крыльями, но те не действовали, и она камнем рухнула обратно на землю, приземлившись на спину. Упав, она закорчилась и обеими руками схватилась за клинок. От ее пальцев повалил дым. Она с воем выпустила оружие. Линан подошел к ней, взялся за рукоять и снова повернул клинок в ране. Силона забила ногами, плача, умоляя, лицо ее снова сделалось лицом прекрасной женщины.

– Линан, любимый мой, помоги мне! Линан, любимый мой…

Он выдернул меч и вонзил в ее шею. Голова дернулась на плечах и бессильно упала на землю. Рот ее еще раз открылся и произнес слово, которого Линан не понял. Воздух вокруг закрутился в воронку, устремляясь в небо. Линан почувствовал, как его волосы встали дыбом; крылья вампирши бесполезно захлопали.

А затем все стихло.

Линан подошел к Дженрозе и осторожно перевернул ее. Она хватала воздух открытым ртом. На губах ее виднелась кровь.

– Я ошиблась, – прохрипела она.

– Не говори, – попросил он.

Она схватила Линана за руки, глядя ему в лицо. Глаза ее широко раскрылись.

– Я ошиблась. Конечная точка – я. Не ты. Я думала, мне придется убить тебя. Думала, что именно в этом моя судьба.

Линан снова заплакал.

– Пожалуйста, Дженроза, не разговаривай. Останься со мной. Не уходи.

– Извини, – сказала она. – Мне очень жаль.

Линан осторожно заключил ее лицо в свои ладони и поцеловал ее в лоб.

– Не покидай меня, Дженроза. Я люблю тебя.

Тело ее выгнулось от боли.

– Что я могу сделать? – умоляюще спросил он ее. – Могу я помочь тебе сотворить магию?

– Ничего, – ответила она. – Теперь я понимаю. После сегодняшней ночи уже нет никакой Дженрозы. Вот почему все оказывалось темным. Я думала, кровь – это твоя жестокость, твое безумие, но это было мое будущее. Та кровь все время была МОЕЙ.

– Кровь, – повторил Линан. – Боже.

Он встал, подошел к телу вампирши и обмакнул руку в рану у нее на груди. Когда он вынул ее, с его пальцев капала черная кровь. Он вернулся к Дженрозе.

– Вот, – сказал он, приподымая ей голову.

– Нет! – вскрикнула она и неистово ударила его по руке, отталкивая ее. – Нет!

– Это спасет тебя! – крикнул Линан. – Ты будешь такой же, как я!

Она несчастно отвернулась от него. Когда он попытался удержать ее, она схватила его за окровавленную руку, изо всех сил прижала ее к земле и сказала ему в лицо:

– Я скорее умру, чем буду такой, как ты!

Линан отшатнулся.

– Пожалуйста, – простонала она. – Пожалуйста.

Он кивнул, и она позволила ему снова приблизиться. Он очень осторожно взял ее на руки и принялся укачивать, как младенца.

– Я люблю тебя, – снова сказал он ей.

– Знаю, – ответила она, закрыла глаза и умерла.