ГЛАВА 17

Для рыцарей Двадцати Домов бегство обернулось долгой и утомительной скачкой. Они напролом промчались через остатки северных ворот Даависа, потеряв многих всадников из-за преграждавших путь обломков и четтских стрел, а затем понеслись на восток со всей быстротой, на какую были способны лошади. Наверняка не придется долго ждать, прежде чем Линан или другой четтский командир отправит отряд за ними в погоню, и они хотели оставить как можно большее расстояние между собой и городом. Рыцари скакали всю ночь, пока луна не поднялась высоко в небе, а затем спешились и закопали свои доспехи, чтобы лошадям было легче. Отдохнув два часа, рыцари продолжили путь, пока снова не встретили на своем пути реку Барду. Утро застало их почти в пятнадцати лигах от Даависа, и Гален рискнул снова дать им отдохнуть.

– Но никаких костров, – предупредил он. – Нам ни к чему давать четтам знать, где мы находимся.

Пока другие спали, он занимался Чарионой. Скачка причиняла ей постоянную боль, и он тревожился, как бы одно из сломанных ребер не повредило легкое или другой орган. Он осторожно уложил ее на землю и дал ей немного воды. Она с благодарностью отпила, а затем находилась где-то между состоянием потери сознания и горячечного полусна. Он знал, что ей нужен отдых, но они не могли позволить себе задерживаться в такой близи от павшего города. Гален в любой миг ожидал услышать боевые кличи атакующих четтов и увидеть град их смертоносных стрел.

Еще до полудня рыцари уже снова ехали, следуя на восток вдоль берега Барды, до предела выматывая своих скакунов. Под вечер Барда завернула на юго-восток. Гален приказал устроить еще один короткий привал, а потом снова ехать в ночь. В первые часы третьего дня бегства он позволил отряду отдохнуть несколько часов, чувствуя, что теперь они находятся в большей безопасности, приближаясь к границам Чандры – территории короля Томара. Тем не менее он постоянно выставлял часовых и выслал вперед разведчиков – посмотреть, не обнаружат ли те чандрийский сторожевой пост или подразделение местной армии.

Длительный привал пошел Чарионе на пользу. Она перебросилась с Галеном несколькими словами и съела немного сушеного мяса. Мысли еще путались, и потому ее не обеспокоило, что Гален показывает Магмеду ее здоровенный синяк и спрашивает его мнения.

– Хороший цвет, – высказался Магмед. – Он желтеет, лиловый в основном только по краям. Она выздоравливает.

Гален согласился и, от сознания этого, а также отсутствия погони, начал понемногу расслабляться. Едва он позволил себе это, накопившаяся за время бегства крайняя усталость свалила его, и он обмяк, уснув как убитый рядом с Чарионой. Магмед снял с себя плащ и накрыл их обоих.

В последующие два дня они продолжали ехать вдоль берега Барды, останавливаясь ровно на столько, сколько требовалось, чтоб дать роздых лошадям, а затем оставили реку позади, двинувшись прямо на восток, к Спарро. Вскоре после этого отряд повстречал первый дозор из Чандры. Им преградили путь десять бойцов легкой кавалерии. Последовали торопливые объяснения, и дозор галопом умчался за подкреплением, на случай, если четты не сильно отстали от рыцарей. По крайней мере, так объяснил Галену командир дозора.

– Да не гонятся за нами никакие четты, – сказал Галену Магмед. – Будь они настолько близко, мы бы все уже стали покойниками.

– Наверное, подкрепления нужны им не из-за четтов, а из-за нас, – согласился Гален.

– С каких это пор король Томар стал с подозрением относиться к рыцарям из Кендры?

– Возможно, дело не в Кендре, – ответил Гален и кивнул на полуспящую в седле Чариону. – Она ведь королева Хьюма, традиционного врага Чандры в течение долгих веков до объединения с королевством.

– Но ведь все королевство воюет! – возразил Магмед. – Наверняка эта мелкая грызня теперь побоку?

Гален пожал плечами.

– В некоторых случаях ненависть бывает слишком застарелой, чтоб так легко отложить ее в сторону.

– Мы должны остановиться, – слабо проговорила Чариона и натянула узду.

Гален сразу тоже остановился, давая рыцарям проехать дальше.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Это Чандра.

– Да. Мы в двух, а может в трех днях пути от Спарро.

– Я не могу туда ехать.

– Ты должна туда ехать. Оказавшись в безопасности в Спарро, ты сможешь набрать армию и отбить свой город.

Чариона закачалась в седле. Гален поддержал ее, взяв за локоть.

– Ты не понимаешь, – сказала она. – Я не могу просить помощи у Чандры. Цена будет слишком высока для Хьюма.

– Слишком высока? – выпалил Гален. – Ты же потеряла Даавис! Какую более высокую цену ты могла бы заплатить?

– Я отвоюю мою столицу без помощи Томара. Соберу под свое знамя собственных подданных.

– Ты не сможешь сделать это из Чандры.

– Именно. Я должна вернуться в Хьюм. К северу от Барды есть деревни и села, где я смогу найти убежище и начать собирать армию.

– Но мы уже в Чандре, – взмолился он. – Неужели ты не можешь побыть в Спарро, пока не выздоровеешь?

Она покачала головой.

– Я же говорила: ты не понимаешь. Дальше я с вами не поеду.

Гален поморщился. Он было подумал, не заставить ли Чариону силой поехать с ним, но кроме возможных политических осложнений, он знал, что такой поступок мог роковым образом сказаться на их дружбе.

«Дружбе? Да мы любим друг друга! По крайней мере, я ее люблю».

И все же его собственный долг представлялся очевидным. В его распоряжении были остатки рыцарей Двадцати Домов, а они понадобятся для защиты самой Кендры, если Чандра тоже падет. Его кавалерия осталась единственной частью в Гренда-Лире, имеющей какой-то опыт сражений с Линаном и его армией. Он не мог лишить Ариву того, что это может стоить для королевства.

К ним вернулся Магмед.

– Из-за чего задержка? Королеве нужно, чтобы кто-то ехал с ней?

– Эта королева никогда не разделит свое седло ни с кем, – сумела пробормотать Чариона.

– Она не поедет в Чандру, – коротко ответил Гален.

Магмед посмотрел на Галена с выражением, ясно говорящим «так позаботься об этом», но дело обстояло не так-то просто. Несмотря на сказанное им Чарионе, он понимал, почему она не желала ехать дальше, и достаточно разбирался в политике, чтобы сообразить, почему отвоевание королевства с помощью Томара может в перспективе оказаться катастрофическим для нее и ее народа. Он открыл было рот, чтоб попытаться объяснить все это Магмеду, а затем резко захлопнул его, внезапно осознав, что не обязан оставаться с рыцарями. Магмед мог проводить его и Чариону, пока не убедится в их безопасности, а потом вновь присоединиться к отряду либо в Спарро, либо, если понадобится, еще южнее.

– Я должен забрать королеву обратно в ее земли, – вместо объяснений сказал Гален. – До моего возвращения рыцарями командуешь ты.

– По-моему, это глупо, – прямо ответил Магмед.

– Ты же всегда считал себя способным командовать. Я видел это по твоему лицу с первого дня, как только мы выехали из Кендры.

– Я ошибался, – признал Магмед. – Ошибался и в тебе, и в Сендарусе. Но сейчас я не ошибаюсь. Рыцарям нужно, чтобы ими командовал ты.

– Нет, – покачал головой Гален. – Им нужен кто-то, достаточно опытный, чтобы брать на себя ответственность за решения. А это ты. Я же отвечаю не только перед рыцарями, но и перед Чарионой. Представь, что скажет Арива, если узнает, что мы бросили на произвол судьбы особу королевской крови после того, как увезли ее в такую даль? Или что заставили ее сделать что-то вопреки ее воле?

Он наблюдал за тем, как Магмед изо всех сил тщетно пытается подыскать какие-то доводы в опровержение его слов – но молодой герцог смог лишь зарычать от досады.

– Возьмите с собой хоть дюжину рыцарей.

– Нет. Рыцари будут нужны все. Да и в любом случае, если на нас нападут четты, дюжина рыцарей лишь предоставит им несколько лишних мишеней. – Он протянул герцогу руку.

Магмед пожал ее не без колебаний, но стиснул крепко.

– Я буду командовать только в твое отсутствие, – твердо заявил он.

– Понимаю.

Гален взял коня Чарионы за узду и стал выбираться из колонны.

– Мы еще встретимся! – крикнул он Магмеду и двинулся обратно на запад.

Через несколько часов рыцарей встретил большой отряд чандрийской кавалерии. Командовал им высокий худощавый мужчина с длинными седыми волосами, верхом на вороном коне, одном из самых грозных на вид, каких когда-либо доводилось видеть Магмеду. Магмед остановил колонну и подождал, пока предводитель отряда не подъехал к нему.

– Вы не Гален Амптра, – констатировал командир отряда далеким от недружелюбия тоном. Глаза его казались черными как смоль. Магмед также заметил, что судя по вмятинам и царапинам на короткой кольчуге, та явно хорошо послужила своему хозяину, а рукоять пристегнутого к спине командира меча порядком истерта.

– Вы знаете Галена? – спросил Магмед.

– Встречался с ним однажды, – ответил чандриец, но не стал объяснять подробнее. Он просто ждал.

Магмед откашлялся.

– Я герцог Магмед. Этой колонной командую я.

– Несколькими часами раньше вы ей не командовали.

– Гален вернулся в Хьюм.

Чандриец прошелся взглядом по колонне.

– Вижу, забрав с собой и вашу гостью.

– Гостью?

Командир чандрийского отряда потер подбородок затянутой в перчатку рукой.

– Мы что, весь день будем ходить вокруг да около?

– А кто вы такой?

– Меня зовут Барис Малайка.

– Тот самый Барис Малайка? – Магмед не мог скрыть удивления.

– Если и есть какой-то другой, я о нем ничего не знаю.

– Вы поединщик короля Томара! Я еще маленьким слышал рассказы о вас…

Рука Бариса метнулась схватить его за запястье.

– Пожалуйста, не говорите об этом. Мне не хочется полагать себя таким старым, чтобы вы могли в детстве слышать рассказы обо мне.

– Но…

Барис еще сильней сжал ему запястье.

– Мне в самом деле не хотелось бы этого слышать.

– Понимаю.

– С вами была Чариона. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Она вернулась в свою провинцию в сопровождении Галена.

– По-моему, она была ранена.

– Да, но не серьезно. Скоро она должна выздоровееть.

Если Барис и был разочарован, то ничем этого не выказал.

– Если только она и Гален Амптра не будут взяты в плен или убиты четтами. – Он разжал захват и откинулся в седле. – Что ж, мне лучше препроводить вас в Спарро.

– Спасибо. – Магмед окинул оценивающим взглядом войско Бариса. По его прикидке, отряд состоял примерно из пятисот всадников, примерно вдвое превосходя числом рыцарей. – Свиту вы с собой привели определенно немалую.

– В нынешние тревожные времена лучше перебдеть, чем потом напрасно сожалеть. Кстати, вы, я вижу, все без доспехов.

– Нам пришлось закопать их, – стыдясь, признался Магмед.

Барис снова потер подбородок.

– Ну, возможно, когда-нибудь вы вернетесь и заберете их.

Несмотря на протесты Чарионы, Гален не направился сразу же к какой-нибудь деревне или к селу. Он нашел неподалеку от одного из меньших притоков Барды участок густого леса, где они и их лошади могли легко укрыться от любой случайной встречи, и отказался слушать возражения королевы, предоставив ей как следует утомиться. Когда же она заснула, он рискнул обследовать окрестности в поисках орехов и ягод, и в шлемах принес из речки воды. Чариона проспала двенадцать часов, а когда проснулась, как раз перед рассветом следующего дня, то не стала ругать его – на что он и рассчитывал.

– Тебе следовало остаться со своими рыцарями, – фыркнула она.

– Да, следовало бы.

– Как по-твоему, Арива рассердится на тебя?

– Вероятно. Будь ты на ее месте, разве не рассердилась бы?

– Разъярилась бы до бешенства. – Она села с некоторым усилием, но отказалась от помощи. – Вероятно, велела бы отрубить тебе голову.

– Ну, она получит такую возможность позже.

Чариона снова фыркнула.

– Я могу вступиться за тебя.

Гален кивнул, принимая комплимент, но толком не зная, как на него реагировать. Он протянул ей пригоршню красных ягод.

– Они очень вкусные.

– Второродные ягоды, – определила она.

– Извиняюсь?

– Вторые дети всегда рождаются рано. Большинство ягод созревает осенью. А эти созревают в конце лета.

– У нас на юге они не растут.

– Там слишком холодно, – уведомила Чариона.

– В Кендре совсем не холодно, – возразил он. – У нас уже больше десяти лет не выпадало снега.

– Все равно холодно, – отмахнулась она. – Я в детстве раз приезжала в Кендру. По случаю какого-то официального собрания всех правителей провинций в царствование Ашарны.

– Я был там. Наверное, мы встречались.

– Нет, не думаю. Двадцать Домов не слишком интересовались нами, провинциалами.

– Верно… – Гален покраснел.

– Так или иначе, точно тебе говорю – в Кендре холодно. В Хьюме не только снег никогда не выпадает, у нас даже инея не бывает.

Они на некоторое время умолкли, а затем Чариона сказала:

– Думаю, теперь Двадцать Домов будут уважительней смотреть на тех, кто живет у границ.

– Один из их представителей уже так и смотрит.

– Да, я знаю. – Она улыбнулась ему.

– На самом деле, думаю, ты и твой народ произвели впечатление на всех рыцарей отряда; Двадцать Домов никогда больше не будут смотреть на Хьюм свысока.

Чариона вздохнула.

– Если вообще останется какой-то Хьюм, – напомнила она.

– Ты освободишь свою землю, – буднично сказал Гален.

Она второй раз улыбнулась ему. Он подумал, что это похоже на рекорд..

– Да, – согласилась Чариона. – Освобожу.

– Всего один всадник? – спросил король Томар.

Солдат кивнул.

– И он всего лишь передал тебе вот это? – он помахал письмом.

– Да, ваше величество, – подтвердил солдат.

– Ладно, спасибо. Позаботься, чтобы тебя обязательно накормили на кухне и предоставили на ночь постель. А завтра можешь возвращаться в свой гарнизон.

Солдат поклонился и вышел, оставив Томара одного в его покоях. Король посмотрел на письмо – сложенный лист бумаги с его именем. Почерка он не узнал. И все же был уверен, что знает, от кого пришло это письмо.

Одинокий всадник подъехал безоружным, в темноте, к одному из его пограничных постов на рубеже с Хьюмом. О да, он знал, от кого пришло это послание.

Король положил письмо на стол рядом с единственным горящим в покоях светильником.

«Я не хочу его читать. Это может быть сочтено изменой».

Он подошел к западному окну, посмотрел на окутанные тьмой земли между Спарро и Даависом. Где-то там таилось будущее.

«Может ли король действительно совершить измену? – спросил он себя. – Возможно ли это, если он целиком посвятил себя своей стране и народу?»

Между ним и горизонтом что-то двигалось. Понаблюдав, он понял, что это возвращается Барис с рыцарями и его, Томара, самым давним и решительным врагом, Чарионой Хьюмской. Что ему следует с ней делать? Было ли изменой думать о чем-либо ином, кроме содействия ее возвращению в свое королевство?

В сумерках колонна выглядела словно извивающаяся змея, ползущая по траве.

Ему не хотелось сейчас принимать такие решения. Равно как и в любое другое время. Даже не попытавшись ответить на этот вопрос, он снова взял письмо, повертел его в руках. Такая маленькая бумажка – и такие громадные последствия. Прочтешь несколько строк – и направишь страну новым курсом.

Послышался отдаленный цокот копыт по камню. Барис добрался до окраины города. Скоро он и его подопечные будут во дворце. Надо принять решение сейчас. По чести Томар не мог предоставить убежище Чарионе, если позже должен будет перейти на другую сторону.

Он вздрогнул, услышав стук в дверь, и сразу подумал о своем поединщике – но Барис никак не мог так быстро добраться до дворца.

– Кто там?

Вошел часовой с еще одним письмом.

– От кого это? – спросил сбитый с толку король.

– Почтовый курьер из Кендры, ваше величество. Только что прибыл.

Томар сунул первое письмо в карман и принял второе, с тревогой и некоторым отвращением глядя на королевскую печать с пустельгой Розетемов. Кивком отпустив часового, он потер лоб, пытаясь не обращать внимания на надвигающуюся головную боль. Вскрыв письмо от Аривы, он наклонил его поближе к светильнику, чтобы разобрать убористый почерк ее секретаря. «Можно было бы ожидать, что после смерти Ашарны Арива воспользуется возможностью отправить в отставку штат своей матери».