- Какой же?
      - Я не могу обсуждать это сейчас.
      - Но почему?
      - Я не хотел бы нарушить право одного человека на анонимность.
      - Разве не ты десять минут назад говорил о необходимости доверять друг другу и о наших с тобой "особых" отношениях?
      - Дело не в том, что я не доверяю тебе, Стефи. Дело в том, что этот человек доверился именно мне, а я не хотел бы обмануть его. Я назову его имя, только когда полученные от него сведения понадобятся для предъявления обвинения.
      - Обвинения? - с насмешкой повторила Стефи. - Никакого обвинения не будет, потому что нет никакого дела против Смайлоу.
      - Я думаю, что дело будет.
      - Ты серьезно решил пойти этим путем?
      - Я понимаю, что это будет нелегко. Смайлоу, безусловно, не самый симпатичный человек, но в управлении его уважают и побаиваются, так что я готов столкнуться с определенным сопротивлением...
      - "Сопротивление" - это еще мягко сказано, Хэммонд. Ни один полицейский в городе не станет добровольно помогать тебе в этом расследовании, потому что оно направлено против одного из своих. А Смайлоу для копов - свой.
      - Я это понимаю, как понимаю и то, что мне это обойдется недешево. И все же я готов действовать. Кстати, одного этого должно быть достаточно, чтобы ты убедилась, как глубоко я убежден в своей правоте.
      "Или насколько сильно вскружила тебе голову твоя новая подружка", подумала Стефи, а вслух сказала:
      - А что насчет Юджин Кэрти? Ты снимешь с нее все обвинения и отпустишь на все четыре стороны? Может, нам еще и извиниться перед ней?
      И снова Хэммонд услышал саркастические нотки в ее голосе.
      - Этого делать нельзя. Пока нельзя, - объяснил он спокойно. - Если отпустить ее сейчас, Смайлоу может насторожиться. Я планирую пока продолжать в том же духе, но, даже если большое жюри предъявит ей обвинение, это дело нам все равно не выиграть. Мы просто не сможем этого сделать, - поспешно добавил он, увидев, что Стефи готова возразить. - Бобби Тримбл - обыкновенный мерзавец, и присяжные быстро его раскусят. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: он оговорил сестру, чтобы спасти себя. Ему просто никто не поверит, хотя бы время от времени он и говорил чистую правду. Кроме того, доктор Кэрти уже несколько раз официально заявила нам, что не делала ничего предосудительного.
      - Они все так говорят, - буркнула Стефи.
      - Но присяжные скорее поверят ей, чем этому мелкому паразиту - ее брату.
      Его решимость защищать Юджин Кэрти произвела впечатление даже на Стефи, хотя она и знала теперь об их интрижке. Несколько мгновений она внимательно разглядывала Хэммонда, даже не пытаясь скрыть разочарования, потом спросила:
      - Это все? Все, что ты хотел мне сказать?
      - Вообще-то нет. Вчера вечером я кое-что проверил, но улики, которые мне удалось найти, нельзя пока назвать железными.
      - Что же тебе удалось найти?
      - Я не хочу говорить об этом, пока у меня не будет стопроцентной уверенности в своей правоте. Сама понимаешь, ситуация довольно щекотливая.
      - Ты чертовски прав, Хэммонд! - сердито возразила Стефи. - Ситуация очень сложная. Я только никак в толк не возьму, зачем ты вообще пришел ко мне, если не можешь или не хочешь сказать всего? Что тебе от меня-то нужно?..
      ***
      Меньше всего Дэви Петтиджон ожидала увидеть на пороге своего дома женщину, которую подозревали в том, что она сделала ее вдовой. Тем не менее она изобразила доброжелательность и с улыбкой поздоровалась с ней, когда Сара Берч провела гостью в малую приемную, где Дэви пила кофе. Даже если бы экономка не назвала ее по имени, Дэви непременно узнала бы Юджин Кэрти, хотя, на ее взгляд, фотокорреспонденты и телевизионщики обошлись с ней не слишком любезно. На первой полосе утренней газеты вид у доктора Кэрти был откровенно удрученный, а на телевизионной картинке она вообще была не похожа на себя. Зато в жизни она была довольно мила и хороша собой.
      - Спасибо, что согласились принять меня, - сказала Юджин, опускаясь в кресло.
      - Я приняла вас не столько из любезности, сколько из любопытства, откровенно заявила Дэви. - Выпьете кофе?
      - Спасибо, с удовольствием.
      Пока Сара ходила за чашкой и сливками, две женщины сидели молча и мерили друг друга оценивающими взглядами. Наконец кофе прибыл, и, поблагодарив Сару и сделав из своей чашки крошечный деликатный глоток, Юджин сказала:
      - В субботу вечером я встречалась с вашим мужем в его номере в отеле. Некоторые газеты, - она указала на разбросанные по ковру утренние выпуски "Геральд" и "Пост энд курьер", - позволили себе намекнуть, что нас якобы связывали близкие отношения...
      - У моего мужа была вполне определенная репутация, которую он считал нужным поддерживать, - вставила Дэви, лучезарно улыбнувшись.
      - Тем не менее я хотела сказать, что для подобных заявлений нет никаких оснований. До субботней встречи я даже не была знакома с ним лично. Впрочем, когда вы услышите показания моего сводного брата, вы можете решить, что я лгу.
      - Я читала про вашего брата, - заявила Дэви. - Судя по газетным отчетам, Бобби Тримбл - та еще задница.
      - Вы ему льстите.
      - Возможно. - Дэви рассмеялась. - К счастью, я не имела удовольствия знать его лично, а вот вам родство с этим мелким негодяем может обойтись довольно дорого. Скажите... - Она помедлила, заметив по лицу Юджин, что эта тема ей неприятна, но все же продолжила:
      - Скажите, вам тяжело пришлось в детстве?
      - Достаточно тяжело, миссис Петтиджон. Но я справилась. Дэви кивнула.
      - Прошу вас, называйте меня просто Дэви, - сказала она. - Что касается моего вопроса, не сочтите его бестактным, просто... Просто почти у всех нас есть свои неприятные воспоминания, оставшиеся с тех давних времен, которые почему-то принято называть счастливым и беззаботным детством.
      - Совершенно с вами согласна, Дэви, - кивнула Юджин. - В своей работе я постоянно сталкиваюсь с подобными явлениями. Порой бывает просто удивительно, как глубоко люди ухитряются запрятать воспоминания, которые мешают им жить нормальной жизнью. Требуется помощь психоаналитика, чтобы извлечь их из подсознания и освободить человека от их влияния.
      - То есть ваша помощь. - Дэви долго рассматривала Юджин, потом неожиданно сказала:
      - А вы совсем не такая, какой я вас представляла по газетным отчетам. Мне представлялось, что вы грубее, циничнее, хитрее. Может быть, даже коварнее. Она рассмеялась негромко. - В общем, мне казалось, что вы больше похожи на меня.
      - У меня тоже есть свои недостатки, - улыбнулась Юджин. - И, уверяю вас, их немало. Но я клянусь, что встречалась с вашим мужем только однажды и это было в прошедшую субботу. Вскоре после этого он был убит, но я не убивала его. И я пришла в его номер в отеле не для того, чтобы переспать с ним. Прошу вас, Дэви, поверьте мне - для меня это важно.
      - Я склонна верить вам, - кивнула Дэви. - Во-первых, придя ко мне с этим заявлением, вы ничего не выигрываете. Во-вторых, не сочтите за обиду, но вы вряд ли понравились бы моему благоверному. Вы не в его вкусе.
      Юджин улыбнулась и тут же, не в силах побороть своего любопытства, поинтересовалась:
      - А почему я не в его вкусе?
      - Во всяком случае, не с точки зрения внешности, - успокоила ее Дэви, окинув Юджин критическим оком. - Опять же не сочтите за оскорбление, но Лют был готов трахнуть любую женщину, лишь бы она еще не остыла. Все дело в вашем характере, дорогая. Люту нужно было, чтобы женщина, с которой он собрался переспать, была от него в восторге. Он любил покорных и глупых баб и предпочитал, чтобы они побольше молчали, за исключением, быть может, самой кульминации, во время которой его пассия просто обязана была орать во всю глотку, чтобы Лют почувствовал себя еще большим кобелем, чем он был на самом деле. Что касается вас, моя дорогая, то вы могли понравиться ему внешне, однако я продолжаю придерживаться мнения, что для Люта вы были чересчур умны и уверены в себе.
      Дэви снова наполнила свою чашку из серебряного кофейника и бросила в нее два крошечных кусочка сахара.
      - Знаете, Юджин, мне кажется, что некоторые из тех, кто обвиняет вас в убийстве Люта, сами не верят в это.
      - Вот как? - удивилась Юджин. - Вы что, говорили с Хэммондом?
      - Да нет, мне просто... - Она внезапно остановилась, пораженная внезапной догадкой. - Вы сказали "с Хэммондом"?! Означает ли это, что вы так близко знакомы с человеком, который ведет ваше дело, что называете его просто по имени?
      Смутившись, Юджин опустила свою чашку на блюдечко.
      - Извините меня, миссис Петтиджон... Дэви, - сказала она. - Я не хотела бы отнимать у вас время. Спасибо, что согласились встретиться со мной. По правде говоря, я не была уверена, что вы захотите меня видеть...
      Дэви неожиданно перегнулась через столик и положила руку на плечо Юджин. Та в ответ подняла голову и ответила ей взглядом, полным спокойного достоинства. Несколько секунд они просто молча смотрели друг на друга, но этот обмен взглядами сказал обеим больше, чем любые слова. Все защитные барьеры были сняты. И этого оказалось достаточно, чтобы понять и принять...
      - Так вот вы какая... - негромко проговорила Дэви, выпрямляясь. - Теперь я понимаю, что имел в виду Хэммонд, когда сказал: "Это не просто сложно, а очень сложно"...
      Юджин открыла рот, чтобы что-то сказать, но Дэви опередила ее.
      - Нет, ничего не говорите мне сейчас, - быстро сказала она. - Я не хочу забегать вперед - это будет все равно что заглянуть на последнюю страницу увлекательного романа. Что мне действительно хочется узнать, это как вы оба влипли в эту захватывающую историю? Надеюсь, начало было столь же интригующим, какой обещает быть развязка? - Она озорно улыбнулась. - Бедняга Хэммонд! Зная его, я могу представить, в какой невообразимой ситуации он оказался!
      - Ему действительно пришлось нелегко, - согласилась Юджин. - И, насколько мне известно, он все еще пытается найти выход.
      - А разве вы не будете осуждены? - спросила Дэви, сразу становясь серьезной.
      - Этого я пока не знаю, - покачала головой Юджин, - но дело не во мне. Дело в Хэммонде. Очень скоро ему могут понадобиться друзья. Будьте его другом, Дэви, пожалуйста!
      - Я всегда была его другом и останусь им.
      - Он так мне и говорил. - Юджин накинула на плечо ремешок сумки и встала. - А теперь извините, мне действительно пора.
      Дэви тоже поднялась, чтобы самой проводить гостью до дверей.
      - Вы не сказали, как вам понравился мой дом, - сказала она, когда они вышли в прихожую. - Большинство гостей, которые впервые попадают в этот дворец, просто не могут удержаться, чтобы не похвалить его. А вы что скажете, Юджин?
      Юджин быстро огляделась.
      - Честно?
      - Ну разумеется.
      - У вас есть несколько очень милых вещей, но, на мой взгляд, дом слишком роскошный. И не очень уютный. Во всяком случае, на мой вкус...
      Дэви фыркнула.
      - Никто и не собирался тут жить - этот дом был перестроен специально, чтобы им хвастаться. Ну ничего, теперь, когда Лют умер, я все здесь сделаю по-своему.
      И Дэви улыбнулась Юджин. Она редко испытывала расположение к другим женщинам и теперь со свойственной ей прямотой сказала:
      - Мне все равно, спали вы с Лютом или нет. Вы мне нравитесь, Юджин.
      - Вы тоже понравились мне, Дэви. Юджин была уже на половине пути к воротам, когда Дэви окликнула ее.
      - Как я поняла, вы встречались с Лютом незадолго до его смерти? - спросила она.
      - Да, верно, - подтвердила Юджин, останавливаясь.
      - Я должна вас предупредить... Убийца может думать, что вы что-то скрываете. Может быть, вы что-то видели или слышали? - спросила Дэви, спускаясь с крыльца на одну ступеньку.
      - Давайте оставим эти вопросы полиции, хорошо? - Юджин улыбнулась и пошла дальше. Отворив небольшую калиточку рядом с воротами, она вышла на улицу, и вскоре Дэви услышала шум отъезжающего автомобиля.
      Дэви еще немного постояла на крыльце, потом вернулась в прихожую и закрыла дверь. Когда она повернулась, то увидела Сару Беря, которая неслышно подошла к ней сзади.
      - Что-нибудь случилось, милая? - ласково спросила Сара и, подняв руку, погладила Дэви по лбу, словно хотела стереть появившиеся между ее бровями озабоченные морщинки.
      - Нет, все в порядке, Сара, - рассеянно пробормотала Дэви. - Ничего не случилось. Абсолютно ничего.
      Глава 35
      Рано утром, до того как отправиться на работу и переговорить со Стефи, Хэммонд проверил свою телефонную почту, но ответил только на одно сообщение. Набрав знакомый номер, он в свою очередь наткнулся на автоответчик и сказал: "Лоретта, это Хэммонд. Я получил твои сообщения только сегодня утром. Извини, что разозлил тебя, но меня сбил номер на пейджере. Я не знал, что это ты. Я благодарен тебе за то, что ты сделала, но, к сожалению, человек, которого ты нашла на ярмарке, может мне только повредить; во всяком случае, сейчас его появление нежелательно. Поверь, у меня есть веские основания утверждать так. Возможно, впрочем, его показания мне все же понадобятся в будущем, так что не теряй его из виду. Пока же... В общем, я хотел сказать, что, если у тебя есть на примете какая-то другая работа, можешь ей спокойно заниматься. Если ты мне понадобишься, я с тобой свяжусь. Еще раз спасибо. Лори, ты отлично поработала... В ближайшие дни я вышлю тебе чек за твою вчерашнюю работу. Ты превзошла самое себя. А теперь - до свидания, мне пора бежать".
      Бев Бут прослушала это сообщение дважды и долго стояла в раздумье, не зная, как поступить. Если бы Хэммонду Кроссу случилось сейчас оказаться поблизости, она бы не постеснялась посоветовать ему засунуть свое сообщение себе в задницу (то, что поступить подобным образом со словами было бы затруднительно, ее не смущало - для хорошего дела не жаль было и автоответчика), однако Хэммонд был теперь неизвестно где, и Бев могла только либо стереть запись, либо оставить ее для матери.
      После сегодняшнего дежурства Бев была раздражена сильнее обычного. За всю ночь она так ни разу и не прилегла, к тому же кто-то поцарапал ей машину, оставленную на больничной стоянке для сотрудников. Как и всегда после двенадцатичасовой ночной смены, голова у Бев раскалывалась от боли, а в доме не оказалось аспирина, хотя она отчетливо помнила, что положила флакончик в аптечку в ванной. Но больше всего Бев переживала из-за матери, чья комната оказалась пуста, а постель - аккуратно застелена. Интересно, где Лоретта сейчас и где она была всю ночь?
      Бев припомнила, что, когда она уходила на работу, мать показалась ей озабоченной и подавленной. Обнаруженное ею на автоответчике сообщение означало, что всю ночь - или, по крайней мере, часть ее - Лоретта потратила, выполняя для помощника окружного прокурора какую-то грязную работу, а он, судя по его голосу, был как будто не особенно ей благодарен.
      И, преисполнившись раздражения, Бев нажала кнопку на наборной панели телефона, стирая запись.
      Через десять минут, когда, приняв две таблетки аспирина (который нашелся на кухне в шкафчике, куда она сама его положила), Бев выходила из душа, она услышала голос матери.
      - Бев, это я! - крикнула Лоретта. - Я дома.
      Завернувшись в простыню, Бев прошла по коридору и заглянула в спальню матери. Лоретта сидела на краешке кровати и снимала сандалии, оставившие на ее распухших ногах глубокие ярко-багровые следы.
      - Привет, мам, наконец-то... - поздоровалась Бев. Лоретта была трезва, и она постаралась ничем не выдать своего облегчения. - А я, признаться, уже начинала беспокоиться. Где ты была?
      - Это долгая история, которую лучше всего рассказывать после того, как мы обе поспим минуточек шестьсот, - заявила Лоретта. - Я чувствую себя так, словно всю ночь грузила вагоны. Ты проверила автоответчик? Мне никто не звонил?
      - Нет, мам, никто, - неуверенно ответила Бев после некоторых колебаний.
      - Странно... - пробормотала Лоретта, стаскивая через голову платье. - Я тут на части разрываюсь, а Хэммонд, как назло, куда-то пропал.
      Раздевшись до белья, она стащила с кровати покрывало и улеглась. Казалось, она заснула еще до того, как ее голова коснулась подушки, и Бев вернулась к себе в комнату. Надев ночную рубашку, она завела будильник, отрегулировала кондиционер, чтобы воздух был попрохладнее, и тоже забралась под одеяло.
      На этот раз Лоретта вернулась трезвой, хотя лицо ее казалось просто серым от усталости. Но что будет в следующий раз? Бев видела, что ее мать очень старается, чтобы не сорваться, однако это вовсе не означало, что пагубная привычка окончательно побеждена. Лоретта нуждалась в постоянном ободрении и похвалах, но - самое главное - ей просто необходимо было ощущать себя нужной кому-то.
      Последнее, о чем подумала Бев, прежде чем успела заснуть, - это о том, что работа - пусть даже на прокурора Кросса - нужна была Лоретте просто позарез. Но Хэммонд Кросс как раз и звонил, чтобы сказать ее матери, что больше не нуждается в ее услугах.
      "Нет уж, - решила Бев, - если мистер Кросс решил дать маме отставку, пусть сделает это лично, а не при помощи чертова телефона..."
      ***
      - Что это? - спросил Рори Смайлоу, поднимая голову от коричневого конверта, который Стефи с торжествующим видом бросила перед ним на стол.
      - Это - результаты одного лабораторного исследования, - ответила она. Очень любопытного исследования.
      Расставшись с Хэммондом, Стефи сразу же поехала в полицейское управление, чтобы сообщить детективу обо всем, что ей довелось узнать. Ни сожалений, ни угрызений совести она не испытывала - равно как и жалости к своему бывшему любовнику. Если у Хэммонда и были с ней "особые" отношения, то для нее они были пустым звуком. Начиная с сегодняшнего утра Стефи решила играть только за себя.
      Прежде чем Смайлоу успел прикоснуться к конверту, Стефи снова схватила его и прижала к груди, словно любимое дитя.
      - Может, поговорим у тебя в кабинете?
      Придя в управление, она застала Смайлоу в просторном помещении отдела по расследованию особо опасных преступлений, где детектив сидел за столом, заваленным бумагами и бланками, и пил кофе.
      - Что ж, идем! - Смайлоу залпом допил кофе, бросил пустой стаканчик в мусорную корзину и поднялся. - Только недолго, - раздраженно бросил он. - У меня уйма дел.
      - Ты сам будешь решать, как долго мы будем об этом разговаривать, самодовольно откликнулась Стефи, лавируя между беспорядочно составленными столами сотрудников отдела. - Но мне почему-то кажется, что это дельце тебя очень и очень заинтересует.
      Наконец они вошли в крошечный кабинет Смайлоу. Там детектив сразу уселся на край стола, который в отличие от большинства рабочих столов в управлении был девственно чист.
      - Ну, что там у тебя? - буркнул он.
      - Помнишь пятна крови на простынях мисс Кэрти?
      - Допустим. Кажется, она сказала, что порезала ногу, когда брилась.
      - Это ложь. Впрочем, может, она действительно порезалась, только эта кровь - не ее. Я заставила Андерсона сравнить эту кровь по группе еще с одним образцом. Группы крови совпали, причем оба образца принадлежат к довольно редкой, четвертой группе. Для страховки нужно бы провести более подробное исследование, но я уже сейчас на сто процентов уверена, что не ошиблась. Я знаю, кто побывал у мисс Кэрти той ночью и испачкал ей простынку кровью и спермой... - Стефи торжествующе рассмеялась. - Кровь и сперма! По-моему, неплохо звучит, а? Как название настоящего детективного романа.
      - Так чья же это кровь? - нетерпеливо прервал ее Смайлоу.
      - Хэммонда - вот чья!
      Пожалуй, впервые за все время их знакомства, Стефи удалось удивить Смайлоу. Во всяком случае, детектив лишился дара речи и молчал почти целую минуту. Стефи воспользовалась этим обстоятельством, чтобы кое-что объяснить.
      - В тот вечер, когда на него напал грабитель, Хэммонд поехал домой, а не в больницу. Там ему оказал помощь какой-то неизвестный доктор, которого, кстати, не мешало бы найти. Как бы там ни было, врач оставил в коридоре целый мешок окровавленных полотенец и салфеток, и я этим воспользовалась. - Стефи перевела дух. - Понимаешь, на следующее утро я приехала к Хэммонду, чтобы сообщить ему про Тримбла, и тут на меня словно что-то нашло! Я просто почувствовала, что Хэммонд что-то скрывает, хотя поначалу решила, что он ведет себя странно из-за болеутоляющего лекарства. И тогда я потихоньку вытащила из пакета одно полотенце и припрятала.
      Смайлоу постепенно пришел в себя.
      - Что побудило тебя сравнить кровь на полотенце именно с образцами крови на простыне? - спросил он. - Почему ты решила, что мужчина, который побывал у доктора Кэрти ночью - именно Хэммонд?
      - Называй это чудом, женской интуицией, как угодно! Но, по-моему, достаточно просто приглядеться, как он себя ведет, чтобы все стало ясно! торжествующе воскликнула Стефи. - Наш Хэммонд просто порхает вокруг этой смазливой докторши. По временам у него бывает такое лицо, словно он вот-вот облизнется. Да ты и сам наверняка это заметил - заметил, только не понял... Я - и то не сразу сообразила, что к чему.
      Смайлоу потер ладонью шею.
      - Господи, какой стыд! - пробормотал он. - Просто стыд и срам!
      - Почему? - не поняла Стефи.
      - Ты права: я сам должен был до этого додуматься, ведь все это происходило у меня на глазах. Я действительно чувствовал, что между ними что-то происходит, но мне и в голову не пришло.., не могло прийти, а ведь ответ лежал на поверхности. Я передумал обо всем, включая какой-то сложный и запутанный заговор с участием отца Хэммонда, но об обычном сексуальном влечении даже не подумал!
      - Не казни себя, Смайлоу, - великодушно сказала Стефи, чувствуя, что сейчас, в момент своего торжества, она может позволить себе немного снисхождения. - Женщины обычно более чувствительны к таким вещам. Там, где мужчины пускают в ход логику, женщины полагаются на интуицию и оказываются правы.
      Смайлоу усмехнулся.
      - Кроме того, у тебя в этом плане есть передо мной еще одно преимущество.
      - Какое же?
      - Ты спала с Хэммондом.
      Он снова усмехнулся, но Стефи не находила в этом заявлении ничего смешного.
      - Я хотела сказать вот что, - заявила она холодно. - Не имеет особого значения, кто первым почувствовал и кто первым догадался, что происходит между ними двумя. Суть в том, что Хэммонд Кросс переспал с этой женщиной уже после того, как его назначили государственным обвинителем по делу, в котором она является главным подозреваемым. - С этими словами она подняла конверт высоко над головой, словно это был скальп поверженного врага. - И мы можем это доказать!
      - Но для этого нужны доказательства, добытые законным путем, - напомнил Смайлоу.
      - Это чисто технический вопрос, - отмахнулась Стефи. - Мы решим его в рабочем порядке, а сейчас я предлагаю взглянуть на общую картину. Кстати, еще одно... Помнишь, эта мисс Кэрти пыталась соврать нам насчет соседских подростков, которые якобы вломились к ней в дом? Так вот, я уверена, что замок на ее кухонной двери тоже сломал Хэммонд. Он проник к ней в дом, а теперь....
      - Интересно зачем? - перебил Смайлоу. - Чтобы украсть ее столовое серебро?
      Стефи нахмурилась - ей не понравилось, что он шутит в то время, как она говорит такие серьезные вещи.
      - Я готова биться об заклад, что их отношения начались еще до того, как мы начали подозревать мисс Кэрти в убийстве. Они наверняка встречались раньше, а на допросе притворились, будто не знают друг друга. Мне кажется, им нужно было сговориться, какой линии придерживаться дальше, вот Хэммонд и отправился навестить свою подружку. Если я не ошибаюсь, это было вечером во вторник, после того, как мы поймали мисс Кэрти на лжи. Очевидно, Хэммонд опасался, что мы могли установить наблюдение за домом, вот почему он решил зайти с заднего крыльца. Наверное, она не ждала его. Дверь оказалась закрыта, он стал ломать замок и порезал палец. Я, во всяком случае, хорошо помню, что на следующий день у Хэммонда был заклеен палец.
      Кроме того, Юджин Кэрти наверняка была с ним, когда на него напал этот непонятный грабитель. Это объясняет, почему он не обратился в больницу. Наверняка его раны обработала сама мисс Кэрти - ведь она все-таки врач.
      - Она не совсем такой врач, какой нужен был Хэммонду в тот вечер, пробормотал Смайлоу задумчиво.
      - Но у нее наверняка есть знакомые хирурги, - не сдавалась Стефи. - Она могла попросить кого-то из своих друзей приехать и оказать Хэммонду помощь, чтобы все было шито-крыто.
      - Что ж, возможно, ты права... - протянул Смайлоу, все еще сомневаясь. Как бы мне ни хотелось, чтобы этот чистюля-бойскаут хотя бы раз приземлился лицом в грязную лужу, я все же не могу поверить, чтобы Хэммонд Кросс допустил что-нибудь столь серьезное. Ведь если все, что ты говоришь, правда, то это граничит с должностным преступлением. И не только с должностным... Кстати, ты не намекала ему, что тебе все известно?
      - Нет. Я старалась не насторожить его, пока не получила этот отчет из лаборатории. Но теперь Хэммонд по уши в дерьме!
      - Совпадение группы крови, какой бы редкой она ни была, еще ни о чем не говорит.
      - Если дело дойдет до доказательств его преступления, мы сможем провести сравнительный анализ ДНК.
      - Что ж, - заметил Смайлоу, - я не утверждаю, что ты права во всем, но твои слова по крайней мере объясняют его бурную реакцию на показания Тримбла.
      Стефи фыркнула.
      - Кому приятно узнать, что твоя подружка - заурядная шлюха.
      - Была...
      - Ну, была или есть - вопрос спорный. В любом случае это объясняет, почему Хэммонд так резко возражал против того, чтобы мы использовали показания ее единоутробного братца. Что еще у тебя на уме? - досадливо спросила она, увидев, что Смайлоу снова нахмурился.
      - Вообще-то в этом вопросе я вполне согласен с Хэммондом, - сказал Смайлоу. - Тримбл - слишком явный мерзавец. Он не только не способен внушить присяжным ни капли доверия, но - еще хуже - может вызвать в них сочувствие к самой мисс Кэрти. Она как-никак известный психолог, человек, занимающий видное положение в обществе, а он?.. Наркоман, сутенер, самодовольный альфонс, который считает, что нравиться старым девам - это особый дар. Такой тип, если только мы отважимся вытащить его пред очи присяжных, скорее повредит нашему делу, чем поможет ему, в особенности если в составе присяжных будет достаточно много женщин. По-моему, было бы куда лучше, если бы Бобби фигурировал на суде только в виде собственных показаний, да и то письменных, а не записанных на пленку.
      - Но если дать волю Хэммонду, никакого суда вообще не будет. Он развалит дело Юджин Кэрти еще на этапе предъявления обвинения.
      - Ну, в данном случае не все зависит только от него. Скажи, он не собирается...
      - Я знаю, что он собирается повесить убийство Петтиджона на кого-то другого.
      - Что-что?
      - Я вижу, ты меня совсем не слушаешь, Смайлоу. Ведь я же сказала тебе, что Хэммонд готов зайти сколь угодно далеко, лишь бы защитить эту женщину. Я разговаривала с ним сегодня утром. Он одним махом отмел все улики, которые ты собрал против этой женщины, и предложил начать дело против кое-кого другого. И надо сказать, что он не терял времени даром:
      Хэммонд уже нашел человека, у которого, по его мнению, была достаточно сильная мотивация и, главное, возможность совершить это преступление. Лично я не сомневаюсь, что этого человека Хэммонд Кросс отправит за решетку с огромным удовольствием. Ты спросишь меня, кто этот человек? - Стефи вызывающе рассмеялась. - Можешь отгадывать до трех раз, Смайлоу...
      ***
      - Хэммонд, я ищу тебя все утро!
      - Добрый день, мистер Мейсон.
      Хэммонд поморщился и отодвинул трубку подальше от уха. Он знал, что шеф разыскивает его, но надеялся избежать разговора с ним. На это у него просто не было времени.
      - Я был очень занят, шеф, - добавил он. - Вы застали меня случайно. Я заскочил к себе буквально на минутку и собирался снова уйти.
      - В таком случае не стану тебя задерживать.
      - Спасибо, шеф, - поблагодарил Хэммонд, берясь за ручку двери. - Я свяжусь с вами попозже, как только выдастся свободная минутка.
      - Собственно говоря, я хотел поговорить с тобой о пресс-конференции.
      - О какой пресс-конференции? - Хэммонд замер.
      - О той, которая состоится сегодня в мэрии в пять часов. Все местные телевизионные станции будут вести репортаж в прямом эфире.
      - И чему она будет посвящена? - насторожился Хэммонд.
      - Я хотел официально объявить о своей отставке, - сообщил Мейсон. - О ней и так всем известно, так что я решил больше не тянуть. Заодно я планировал сообщить корреспондентам, что считаю тебя своим преемником. Считай, парень, что на ноябрьских выборах один голос Ты уже заработал.
      - Я.., я просто не знаю, что и сказать... - Хэммонд переложил трубку в другую руку, поскольку его ладонь вдруг оказалась влажной от пота.
      - Ничего не надо говорить! - прогрохотал Мейсон. - Побереги силы для пресс-конференции.
      - Но...
      - Я уже сообщил твоему отцу. Он и Амелия тоже собираются прийти.
      "О господи!"
      - Вы же знаете, шеф, я просто зашиваюсь с этим делом об убийстве Петтиджона. Мне сейчас совсем не до пресс-конференций.
      - Поверь, сынок, более удобного момента нельзя и представить. Кстати, можешь сказать пару слов и о своем расследовании. Это сделает тебя героем домохозяек всего Чарлстона.
      Хэммонд на секунду прикрыл глаза.
      - Я вижу, вы с Престоном неплохо пообщались, - сказал он, постаравшись придать своему голосу самый ироничный оттенок.
      Мейсон расхохотался так, что у Хэммонда чуть не лопнули барабанные перепонки.
      - Ты же знаешь своего отца, он умеет быть настойчивым. Например, вчера вечером он угощал всех в нашем клубе и .
      - Понимаю, - сердито пробормотал Хэммонд. - Вы бы хоть обо мне подумали!
      Впрочем, он знал, что сам во всем виноват. Хэммонд совершенно забыл о недавнем разговоре с отцом, а между тем ему следовало задуматься еще тогда. Престон никогда не позволял картам ложиться как попало и старался снять колоду так, чтобы все тузы достались ему. Его маневр с раздачей денег жителям острова Спаркл выбил из рук Хэммонда главное оружие, так что теперь Престона было практически невозможно привлечь к ответственности. Он и сам прекрасно это понимал, но, как видно, все же решил подстраховаться на случай, если Хэммонд все же начнет расследование. Престону очень хотелось, чтобы его сын оказался в кресле окружного прокурора. Очевидно, он рассчитывал, что Хэммонд не захочет скомпрометировать себя, публично объявив преступником родного отца.