Появился дворецкий. Чай был жидкий, но по крайней мере горячий.

– Вот что я тебе скажу. Я сам отнесу твою визитную карточку дяде, пока ты пьешь чай.

Престон протянул ему визитку, и Уомсли выскользнул за дверь.

Прошла долгая минута, прежде чем из дальнего угла библиотеки послышался голос:

– Вам ведь не удастся повидать герцога, вы это знаете. Этого сидящего поодаль человека Престон заметил сразу, как только вошел. Уомсли почему-то не представил его гостю и не говорил с ним.

– Я это сразу понял.

Мужчина наклонился вперед:

– Тогда почему…

– Так я могу выпить чаю без докучливого внимания Уомсли.

Мужчина откинулся в кресле. Престон закончил фразу:

– И еще я могу поговорить с вами. Кто вы? Как вас зовут?

– Коллинз. Джеймс Артур Коллинз. Я поверенный в делах герцога вот уже шесть месяцев, с тех пор как умер мой отец. Я хожу сюда две недели, каждый день, а этот племянник – или кто он там – не разрешает мне повидаться с герцогом. Не нравится мне Уомсли. Я просто его боюсь.

Мужчина встал и уселся у камина напротив Престона. Как ни странно, он был уже далеко не молод. Сколько же лет было его отцу? Бледное лицо, рыхлая фигура. Очевидно, Коллинз проводил много времени за книгами.

– Сэр, у меня весьма срочное дело к герцогу. Не могли бы вы помочь мне?

– Какого рода дело?

Коллинз нахмурился:

– Я не имею права разглашать информацию частного порядка.

– Благодарю вас, мистер Коллинз. Вы сказали все, что я хотел бы знать.

Престон встал и поставил на стол пустую чашку.

– Но я ничего не сказал.

– Я понял, что вы честный человек. Идемте!

– Куда мы пойдем?

Престон подхватил Коллинза под руку:

– Мы идем к Норбундширу.

Коллинз вырвал руку и отступил назад, к креслу в дальнем углу, прикрывая собой кожаную сумку.

– Благодарю вас, сэр.

– Держитесь поближе. Будет удобнее в нас целиться.

– Простите?

– Ничего. Просто армейский юмор.

– Вряд ли я могу его оценить.

Престон ободряюще похлопал Коллинза по плечу и распахнул дверь библиотеки. За дверью оказался Уомсли. Престон прошел мимо, словно не заметив. Коллинз бросился вслед за Престоном. Хозяин крикнул:

– И куда, по-твоему, ты идешь?

– Иду своей дорогой. Я проделал долгий путь, чтобы увидеть Норбундшира. Именно это я и собираюсь сделать.

Коллинз пробормотал:

– И я с ним.

Он не отставал от Престона ни на шаг.

– Вернись! Кто, по-твоему, ты такой и что себе позволяешь?

– По-моему, я Дэвис Престон, виконт Батерс.

Престон двигался все так же стремительно. Коллинз пыхтел сзади, стараясь не отстать.

– В самом деле, Уомсли. Я знаю, ты всегда был в неладах с грамматикой. Но по крайней мере мог бы следить за своей речью, раз уж тебе указали на ошибки.

Лестница раздваивалась. В каком крыле здания находятся покои герцога, Престон не знал.

– Направо, лорд Батерс.

– Благодарю, мистер Коллинз.

– Вернитесь! – Уомсли кричал в полный голос. – Я вызову констебля…

– С удовольствием с ним встречусь. Здесь все такие гостеприимные!

Теперь их нельзя было видеть из фойе. Престон взял Коллинза под руку и отвел в сторону.

– Дверь в дальнем конце зала.

Толстяк совсем запыхался. Он никак не мог отдышаться.

– Мистер Коллинз, смею догадываться, что милый Уомсли ищет сейчас оружие. Скоро он бросится за нами в погоню. Наверное, у него будет дуэльный пистолет. Всего лишь предположение.

– Боже! Что же нам делать?

– Бежать.

И он действительно бросился бежать, волоча за собой бедного мистера Коллинза. Надо отдать должное бедняге – тот старался, как мог. Наверное, он не бегал так ни разу в жизни. Хотя, с другой стороны, еще никогда за ним не гнались с пистолетом в руке.

Мэтти покачала головой:

– Венок из остролиста мне нравится больше.

– Но лавровые листья так приятно пахнут!

При своем высоком росте Анна могла дотянуться почти куда угодно, стоя на полу. Но сейчас ей пришлось забраться на стул.

– Да, это если залезть на камин, как вы сейчас. Если мы положим лавровые венки на стол, можно будет поставить внутрь свечи.

Анна спрыгнула на пол.

– Отличная мысль. М-м, чувствую запах имбирных пряников! Просто умираю с голоду. Пойдемте на кухню, посмотрим, что делают дети.

Мэтти рассмеялась:

– Вы всегда голодны…

– Это временно.

– Вы заболели?

Теперь смеялась Анна.

– Я никогда не болею.

Она положила ладонь на живот и повернулась боком.

– Не догадываетесь?

Действительно, живот Анны выглядел округлившимся.

– Вы беременны?

– Рада, что вы догадались. Марсфилд думает – это плохая примета, если рассказать кому-нибудь. Поэтому приходится ждать, пока люди не догадаются.

– Поздравляю! Это так чудесно! Когда вы ждете появления малыша?

– В конце весны. Об этом знаете только вы, если не считать Марсфилда, разумеется. Смотрите не проговоритесь ни одной живой душе!

– Не скажу. Тогда вам нельзя больше забираться под потолок.

– Чепуха.

Незнакомый женский голос произнес:

– Она права, знаете ли.

Мэтти обернулась.

В дверях она увидела полную пожилую женщину в ярком, как у павлина, наряде. Рядом с ней стояла очень хорошенькая беременная девушка.

– Если вы будете скакать по стульям, ребенок может запутаться в пуповине.

Анна бросилась к гостьям:

– Это Вивиан и Корделия!

Корделия была так мила в голубом, как яичко малиновки, платье. Широкая накидка закрывала огромный живот. Познакомив женщин, Анна усадила Корделию в кресло.

Мэтти сказала:

– Я позвоню – пусть принесут чай.

Она была рада новому знакомству. Кажется, Лондон – очень нескучное место. Корделия сказала:

– Простите за бесцеремонное вторжение. Мне надоело сидеть дома. Берк так суетится вокруг меня, словно боится, что младенцы появятся в любую минуту.

Мэтти спросила:

– Близнецы?

Ответила Вивиан:

– Девочки.

Корделия сказала укоризненно:

– Бабушка! Ты не можешь знать наверняка!

Вивиан хихикнула. Корделия продолжала:

– Мне просто необходимо было куда-то пойти. Многие думают, что беременной женщине нельзя появляться на людях. Какая ерунда! Мне бы пришлось сидеть взаперти полгода. Хорошо Анне! С ее ростом можно отправляться на загородную прогулку, а вернуться с малышом в пеленках – вот так!

Анна засмеялась:

– Вы давно знаете мою тайну? И почему вы не сказали, что знаете?

– Бабушка считает – невежливо показывать будущей матери, что знаешь, пока не станет заметно. Мне она давным-давно сказала, что вы ждете мальчика. Она, наверное, ясновидящая!

У Мэтти вдруг задрожали колени. Как она не подумала? Вдруг она уже беременна? Анна и Корделия весело болтали. Мэтти подсела к Вивиан. Ей даже не пришлось спрашивать. Пожилая дама покачала головой и грустно улыбнулась:

– Не на этот раз, дорогая. – Она вложила ей в руку моток спутанной пряжи и лоскутков коленкора. – Положи под подушку. Может быть, в следующий раз…

Мэтти судорожно сглотнула. Слова благодарности застряли в горле. Следующего раза не будет!

Принесли свежий чай. Пока миссис Мэнор накрывала на стол, дамы обсуждали планы на Рождество. Анна сказала:

– Думаю, Мэтти следует устроить здесь вечеринку. Вивиан и Корделия закивали.

– О нет! Я не справлюсь.

– Конечно, вы справитесь. Дом выглядит просто чудесно.

– Вам так кажется.

Мэтти пыталась найти отговорку. Анна воскликнула:

– Придумала! Я отменю сочельник у себя, и мы сможем устроить праздник здесь. Небольшой круг друзей. Дети отлично повеселятся! Я всегда нанимаю кого-нибудь на роль Санта-Клауса, чтобы он раздавал подарки.

Вивиан спросила:

– А это правда, что вы взяли в кухарки миссис Донафри?

Мэтти тихо сказала:

– Ее пригласила Анна…

– Как вам повезло! Особенно в это время года. Ее пудинги славятся на весь город.

Корделия спросила:

– Она, случайно, не приготовила пудинг сегодня? А то я ем за троих.

Анна ответила улыбаясь:

– Ты скоро сама станешь как пудинг. – Она похлопала подругу по руке. – Давайте закончим с планами на Рождество, а потом поедим.

– Мне все-таки кажется, это не очень хорошая мысль…

Мэтти еще раз попыталась протестовать, но дамы так увлеклись новой идеей, что остановить их было невозможно. Если Престону неприятно, что она живет в его доме, что он почувствует, узнав про вечеринку? Да он лопнет от злости.

С другой стороны, деваться ему некуда. Если он вышвырнет ее вон, она не станет ему помогать. Однако странно. Разве у авантюриста, мошенника могут быть такие замечательные знакомые?

Престон и Коллинз ворвались в спальню Норбундшира. Лежащий в постели человек закричал:

– Кто вы, черт возьми, такие и что вам надо?

Престон усадил Коллинза в кресло, бросился к двери и повернул ключ в замке. Этого ему показалось мало. Он загородил дверь тяжелым дубовым столом. Подойдя к постели, шаркнул ногой.

– Ваша светлость…

– Да, да. Переходите сразу к делу. Не видите, я очень занят – я умираю…

Герцог лежал на огромной роскошной постели. Позолоченный шедевр эпохи Людовика XIV никак не казался слишком огромным для герцога. Полный в талии, широкоплечий, с гривой спутанных седых волос, Норбундшир сохранял величественный вид даже сейчас, когда на нем была пижама в красно-белую полоску и высокий ночной колпак. Престон представился и попросил герцога уделить ему внимание для беседы наедине.

Норбундшир оглядел комнату. Возле постели стоял стол. За столом двое пожилых джентльменов играли в карты.

– Если вы не пытаетесь удержать кого-то из нас внутри, значит, вы опасаетесь кого-то снаружи. Кого же?

– Уомсли, сэр.

– В таком случае вам стоит закрыть дверь также и в гардеробную.

Едва Престон успел выполнить указание герцога, раздался оглушительный стук в дверь. Норбундшир крикнул:

– Убирайся! Дай мне умереть спокойно.

– Дядя, в округе появился опасный умалишенный. Я беспокоюсь за вас!

– Его я знаю… – Кивком головы герцог указал на Коллинза. – Это вы умалишенный?

Престон ответил, глядя герцогу прямо в глаза:

– Меня называли и похуже.

– Вы ведь сын Стайлза, не так ли?

– Как я уже сказал, меня называли и похуже.

Герцог крикнул, обращаясь к двери:

– Поди прочь, Уомсли! В этой комнате нет других умалишенных, кроме тех, кто и должен тут находиться.

Престон открыл рот, но герцог сделал ему знак замолчать, указав пальцем на дверь гардеробной. Через минуту дверь затряслась.

– Как я вам и говорил, хе-хе! Итак, что такое стряслось, что вы решились нарушить покой умирающего?

Престон заметил:

– Вы не очень похожи на умирающего…

– Не будьте глупцом. Конечно, я умираю. Слышал, что этот чертов доктор со своими дурацкими микстурами сказал моему самозваному племяннику. Вопрос нескольких дней! Вы слышите – дней! – Норбундшир откинулся на подушки. – Дней…

Это прозвучало как слабое эхо. Герцог закрыл глаза.

Один из сидящих за столом мужчин вскочил и подбежал к постели. Норбундшир вдруг открыл глаза. Мужчина отскочил.

– Сядь на место, Лотарио. Я еще не умер. Нет, подожди. Поправь подушки. Я хочу сесть.

– Конечно, Шейки.

Престон не сдержал удивленного возгласа:

– Лотарио?

– Прозвище. Он, знаете ли, большой любитель женщин. С тех пор как закончил Итон. Мы дружим добрых лет шестьдесят.

Престон смотрел, как Лотарио ковыляет назад к столу. Крошечные островки аккуратно подстриженных и расчесанных седых волос прикрывали череп. Старику, должно быть, не меньше восьмидесяти. Тем не менее одет он был по последней моде и весьма щегольски.

– Лотарио мало говорит по причине отсутствия зубов.

Норбундшир протянул руку к ночному столику и взял ручное зеркало. Он пригладил растрепанные седые волосы.

– Можно было бы подстричься. Да и бороду подровнять. – Он тряхнул длинной бородой. – Для трупа я выгляжу совсем неплохо.

Лотарио спросил:

– Может, высечь эти слова на надгробном камне?

Норбундшир ухмыльнулся своему отражению в зеркале.

– Может быть, надо написать, что я умер, сохранив во рту все зубы. Протирай десны каждый вечер солью. Запомни это, мой мальчик.

– Да, сэр. Я…

– Вон тот добрый малый зовется Уигги. Он первым из нас надел напудренный парик. Везде таскал эту чертову штуку. Прискорбно, однако, что парики вышли из моды. – Он заговорщицки прошептал: – Не нужно было причесываться. С другой стороны, в них заводились насекомые. Под ними ужасно чесалось, особенно летом. Да еще эта пудра. Все ходили как обсыпанные снегом.

– Сэр…

– Он ни слова не слышит, старина Уигги. Без слухового рожка глух как пень. Зато отлично соображает в картах. Послушайте, может, сыграем пару партий в вист? По фунту за очко.

Престон покачал головой. Он почувствовал подвох. Если эти трое играют вместе лет пятьдесят, они наверняка знают всякие трюки.

– Смелее! Не хотите осчастливить умирающего старика?

– Вы имеете в виду – обогатить?

Норбундшир захихикал.

– Мы вас кое-чему научим.

– Позже, может быть.

Пусть бы его ободрали как липку, только бы удалось поговорить с герцогом наедине.

– Сначала о деле.

– Отлично. Чудесно. Говорите. – Норбундшир потер подбородок. – Вы один из стервятников? Что вам нужно? Мое вино? Мои картины? Нет. Готов спорить, что вы явились, чтобы купить для дамы кое-какие семейные драгоценности.

– Не совсем.

– Эти пожиратели падали! Все они. Один хотел купить даже статуи из сада. Не успею я умереть, как они все растащат. А Уомсли будет стоять рядом и считать деньги.

– Думаю, пусть первым выскажется мистер Коллинз. Потом мы поговорим наедине.

Коллинз прижал к груди кожаную сумку.

– Мое дело тоже очень личное. Норбундшир сказал:

– Все в порядке, Коллинз. Я знаю, зачем вы здесь. – Он объяснил Престону: – Я пишу завещание сроком на год. Поэтому все ходят вокруг меня на цыпочках. Запомни этот фокус, мальчик.

– Если ваше решение не изменилось, ваша светлость, я приготовил три копии старого завещания с новыми датами. Вам нужно только подписать. Двое из присутствующих здесь джентльменов удостоверят вашу подпись.

Норбундшир глянул на него из-под кустистых бровей:

– Вы знаете, Коллинз, что изменения будут.

– Да, сэр. Просто вычеркните имя, впишите другое и подпишитесь. Это вполне законно.

Норбундшир кивнул. Коллинз принялся рыться в сумке. Лотарио и Уигги продолжали игру. Казалось, они не замечали ничего вокруг.

Престон прибыл, чтобы представлять интересы Мэтти. Норбундшир как будто собирался исключить кого-то из списка наследников. Ведь не Мэтти же? А если именно Мэтти, тогда она будет обязана Престону. В этом была своя выгода.

Но если ее действительно хотят лишить наследства, а он ничего не предпримет, чтобы этому помешать? Он никогда себе этого не простит.

Он спросил:

– Это никак не связано с вашей внучкой?

Воцарилось гробовое молчание. Трое мужчин воззрились на него, разинув рты. Затем, как по команде, все трое повернулись к герцогу.

– Что вам известно о моей внучке?

– Я здесь, чтобы рассказать о ней.

– Вон! Вон! Пошли все вон. Кроме вас. – Палец старика нацелился на Престона. – Садитесь здесь. – Он указал на кресло возле постели.

Коллинз беспомощно оглядывался по сторонам. Для обоих стариков это, видимо, было не впервой. Они подхватили свой столик и осторожно утащили его в гардеробную, стараясь не смешать карты. Коллинз вышел за ними и прикрыл дверь.

Проводив их взглядом, Престон повернулся к герцогу. В руках у Норбундшира он увидел старинное пороховое ружье. Герцог целился ему в грудь.