Глава 1

Эта девушка походила на настоящего ковбоя. Такому впечатлению способствовали узкие вельветовые брюки, заправленные в высокие коричневые кожаные сапоги для верховой езды, такая же кожаная рубашка и черное сомбреро. Отмечу лишь, что брюки были настолько узки и так плотно обтягивали ее бедра, что под ними отчетливо вырисовывались все выпуклости и впадины на ее теле. Что же касается рубашки, то, расстегнутая чуть ли не до пупка, она достаточно обнажала ее полную кремовую грудь, пробуждая нездоровое любопытство и заставляя играть воображение. В ее темных глазах, обратившихся ко мне, я не заметил особого интереса. Очевидно, мой традиционный костюм не вызвал у нее доверия. К любому пришельцу из большого города здесь относились с подозрением.

— Мне кажется, это место не зря назвали Центральным парком Запада. Должно быть, им было известно, что здесь будет жить такая достопримечательность, как вы, — шутливо заметил я, прервав неловкое молчание.

— Красиво говорите. — Голос девушки был тихим и сиплым, после каждого слова она делала значительную паузу. — Мне нравится, как вы произносите слова, такие обтекаемые и отшлифованные, как перламутр, они просто выплывают из ваших уст.

— Я ищу Ивена Каррена, — уже серьезно пояснил я.

— Так он здесь, — ответила девушка официальным тоном. — Если хотите, можете войти и помочь ему.

Я переступил порог прихожей, а она закрыла за мной дверь с такой осторожностью, будто эта дверь была не дубовой, а сделанной из хрупкого стекла. Я оказался в просторной квартире, расположенной в двухэтажном старом доме, с высокими потолками и широкой винтовой лестницей на верхний этаж.

— Какая великолепная квартира! — желая завязать разговор, сказал я. — Думаю, таких сейчас больше не строят.

— Сойдет, — ответила девушка безразлично. При этом она огляделась по сторонам, словно увидела это место впервые и оно не произвело на нее никакого впечатления. Взглянув затем на меня, она с некоторым вызовом представилась:

— Розмари.

— Привет, Розмари. — Я сделал глубокий вдох. В прокуренном воздухе чувствовался едкий запах марихуаны. Это объясняло, почему взгляд девушки был таким рассеянным и почему, когда она говорила, между ее словами образовывались такие длительные паузы. Марихуана, подумал я, и, возможно, еще кое-что похуже.

— Где мне найти Каррена? — спросил я.

— Не знаю. А вы поищите получше. Может, где-нибудь и обнаружите эту большую кучу навязчивых идей и страхов. — Теперь паузы после каждого произносимого слова становились все длиннее. — Вы находите меня сексуальной?

— Трудно сказать, вы ведь витаете так высоко в облаках, — честно признался я.

— Было время, когда я его привлекала, — задумчиво произнесла Розмари. — Он был без ума от меня. — Она подняла руку над сомбреро. — Не давал мне покоя ни днем ни ночью.., вот было здорово! — Девушка потрясла головой, охваченная воспоминаниями. — Вы бы удивились, откуда он брал столько сил. Представляете, это меня даже утомляло. — Она пожала плечами. — Но сейчас я его больше не интересую. — Розмари прислонилась спиной к стене и так тяжело вздохнула, что ее грудь чуть не выскочила из расстегнутой кожаной рубахи, и я успел углядеть узкую розовую полоску вокруг сосков. — Может быть, Ивен чересчур озабочен свалившимися на него проблемами, или, может, он просто дошел до изнеможения. В любом случае я его больше не возбуждаю, и это вам не шуточки! Как я должна себя чувствовать? Брошенной на произвол судьбы, вот как. Я его не интересую. Вот почему я вынуждена искать другие источники наслаждения. — Девушка лениво махнула рукой. — В моем положении любые средства хороши. Можете так ему и передать, когда увидите.

Я поднялся по винтовой лестнице, затем прошел через открытую дверь в просторную гостиную. Каррен, сгорбившись, сидел в кресле перед телевизором. Упершись локтями в колени, он смотрел вечернюю телевикторину с таким сосредоточенным видом, будто его жизнь зависела от того, что происходило на экране.

— Каррен? — окликнул я его из-за спины.

— Обращайтесь к Розмари, она обо всем позаботится, — раздраженно отозвался он. — Не надоедайте мне сейчас, приятель.

— Девушка пристрастилась к марихуане и считает, что в этом ваша вина, — бросил я в ответ. — Большая куча навязчивых идей и страхов — вот как она вас называет. К тому же сейчас Розмари делает такие длинные паузы между словами, что я не совсем уверен, что она способна о чем-нибудь позаботиться, особенно о себе самой.

Ивен, быстро повернув голову, злобно посмотрел на меня:

— Черт возьми, кто вы такой, чтобы философствовать здесь?

— Рик Холман, — спокойно представился я.

— О да, конечно! — Хозяин дома быстро кивнул. — Послушайте, может, приготовите себе что-нибудь выпить? До конца телевикторины осталась пара минут, а мне хочется посмотреть, выиграет ли главный приз этот безмозглый чайник.

Бар располагался в дальнем конце комнаты. Я пересек гостиную и после непродолжительных поисков нашел чистый стакан и приготовил себе виски со льдом. Из окна этой комнаты открывался чудесный вид на Центральный парк. Некоторое время я любовался пейзажем, и у меня в голове непроизвольно возник образ девушки-ковбоя, отчаянно пытающейся добиться сексуального внимания парня, который сейчас сидел и смотрел телевизор. Наконец раздался резкий щелчок — это значило, что телевизор выключили. И я с удовлетворением повернулся спиной к окну.

Ивен Каррен поднялся с кресла и, неуклюже шаркая ногами, направился ко мне. На вид ему было лет двадцать пять. Пижонское одеяние ковбоя прекрасно сидело на его высокой сухощавой фигуре. Густая прядь жестких черных волос падала на лоб, прикрывая его до темных выразительных глаз. Черты его лица могли бы показаться чересчур мелкими. Его щеки покрывала черная щетина двухдневной давности, прямо под левым глазом медленно пульсировал сосуд — так называемый нервный тик. Ивен обошел вокруг бара, схватил первый попавшийся под руку стакан и налил в него скотча. Его ничуть не смутила оставшаяся на ободке стакана губная , помада, и он вмиг проглотил его янтарное содержимое.

— С той самой минуты, когда я, получив вашу срочную телеграмму, — начал я издалека, — вылетел из Лос-Анджелеса первым попавшимся самолетом, вы стали моим клиентом. Если вы пригласили меня только для того, чтобы выпить, то эта выпивка обойдется вам очень дорого.

— Говорят, вы — лучший специалист в своей области. — Темные глаза Ивена с любопытством изучали мое лицо, словно он боялся, что я стану это отрицать. — Если у тебя возникли проблемы, — продолжал он, — не делись ими со своей матерью, просто расскажи о них Рику Холману, и он все уладит. Справится с ними быстро и безо всякого шума, так что в итоге никто ни о чем не догадается. Сколько лет вы уже работаете в Голливуде, Рик?

— Пять лет плюс-минус несколько месяцев, — скромно ответил я.

— Расскажите мне, какой он, — робко попросил Каррен. — Я имею в виду Голливуд.

Некоторое время я непонимающе смотрел на него, потом вспомнил, что Каррен был одним из новоиспеченных киноактеров. Молодые парни заканчивают театральные студии, все свеженькие и наивные, полные желания с головой окунуться в работу. Если им повезет, они получают эпизодические роли за кадром в передачах Бродвея, впоследствии, может случиться, им перепадут эпизодические роли на телевидении. Если же им улыбнется настоящая удача, как, например, Каррену, то они получают шанс попробовать свои силы в полнометражной низкопробной картине. Фильм, принесший ему известность, был отснят за полмиллиона где-то в Испании и потом завезен в Штаты. Не будь его, Ивена, в главной роли, этот фильм так и продолжал бы лежать в кассе, не пользуясь спросом. Застенчивый вид этого молодого человека, густой голос, сохранивший оттенки предков из Бруклина, а может, даже ямочка на подбородке — все это создало такой образ, которого ждала всю свою молодость добрая половина женского населения Запада. Вторым фильмом, где Каррен сыграл главную роль, явился супербоевик, ассигнования на съемки которого составляли восемь миллионов долларов. И этот фильм помог ему войти в маленькую группу избранных звезд, чьих имен в титрах было вполне достаточно, чтобы любой фильм, в котором они появились, принес большие деньги.

— Как говорится, Голливуд — это состояние души, — заключил я.

— Я его никогда и не видел. Разве это не дикость? — Ивен снова наполнил стакан до краев чистым скотчем. — Знаете, что я вам скажу? Эта навязчивая идея сводит меня с ума. Я работал во многих студиях от Рима до Лондона, но никогда не случалось побывать в Голливуде. Сама мысль об этом пугает меня до смерти. Хочу сказать, что чуть ли не вчера должен был выехать туда. Но какое-то беспокойство преследует меня и я очень боюсь!

— Вы хотите, чтобы я водил вас за руку? — недовольно буркнул я.

— Вы верите звездам, Рик? — вдруг спросил он.

— Таким людям, как вы? — Я недоверчиво покачал головой.

— Нет, я имею в виду астрологию. — Он поспешно отхлебнул немного скотча. — Один специалист составил для меня астрологическую карту, и в ней все сходится.

По гороскопу я Козерог, а это значит, что меня с самого дня рождения подстерегают всякие неприятности. И вот сейчас наступает тот период, когда мне придется столкнуться с самой большой опасностью в моей жизни. Он начинается послезавтра и будет продолжаться весь этот чертов месяц. — На его лице отразилась мольба. — Не смейтесь, ладно?

— А кто смеется? — успокоил его я.

— Физическая опасность. Крайняя физическая опасность. — Его левый глаз задергался быстрее. — Внезапное и неожиданное сочетание неблагоприятных воздействий в одном месте. И сейчас все это происходит в Голливуде!

— Это вас так сильно беспокоит? Вами овладела навязчивая идея, — констатировал я.

— Слишком велики обязательства. — Он закусил пухлую нижнюю губу. — Все подписано, заверено печатью. Если я смотаюсь, моя карьера в кинематографе закончится. Они предъявят мне такой иск, что мне придется снять последнюю рубаху. Время пришло — и мне нужна помощь, Рик!

— Вы хотите, чтобы я написал ваш гороскоп заново? — предположил я.

— Только что выявили неблагоприятные воздействия, к примеру связанные с братом моей жены. Я узнал об этой угрозе только пару дней назад. Он явился сюда и ждет меня!

— Так пусть Розмари потолкует с ним, — с невинным видом предложил я.

— Розмари? — Ивен в недоумении заморгал. — Черт побери, при чем тут Розмари?

— Эта женщина может ведь поговорить со своим братом, правда? — Тупое выражение его лица подсказало мне ответ. — Розмари не ваша жена?

— Нужно совсем рехнуться, чтобы взять в жены этот комок нервов! — воскликнул он. — Моя жена умерла. Ее брат считает, что убил ее я.

— А вы действительно ее убили? — прямо спросил я.

Его темные глаза укоризненно уставились на меня.

— Произошел несчастный случай. После я три месяца каждую ночь плакал как ребенок. До сих пор не могу ее забыть. Ни на минуту. Хотя с тех пор прошло уже шесть месяцев...

— Какого рода несчастный случай?

— Это была автокатастрофа. Все случилось в Англии в одну мерзкую дождливую ночь, когда откуда ни возьмись на встречной полосе дороги появился проклятый грузовик. Дженни вылетела через лобовое стекло и перерезала себе горло. Бедняжка скончалась прежде, чем я успел сообразить, что произошло.

— Не припоминаю, чтобы я где-то читал об этом, — задумчиво заметил я.

— На моих международных водительских правах стоит мое настоящее имя — Джо Кауфман. Его принято произносить только в узком кругу, в захолустье, подальше от города. Факт женитьбы держался в строгом секрете: Лэрри считал, что этот факт послужит плохой рекламой.

— Лэрри? — переспросил я.

— Лэрри Ларсен, мой личный менеджер. — Тик под левым глазом усилился. — Вам придется удержать ее проклятого брата от попытки убить меня, Рик!

— Как его зовут? — осведомился я.

— Эд Дурант. Он живет в Лос-Анджелесе и занимается шоу-бизнесом.

— Никогда о нем не слышал.

— Он работает в каком-то агентстве, но я забыл, как оно называется, — добавил Ивен.

— Если ему так сильно хочется убить вас, зачем было ждать целых шесть месяцев?

— Дело в том, что я только сейчас в первый раз после гибели Дженни вернулся в страну. — Актер вытер рот тыльной стороной ладони. — А теперь я еду в Голливуд. То есть сам напрашиваюсь на неприятности!

— Итак, Эд Дурант, — подытожил я. — Кто еще?

— Не понял, что вы имеете в виду? — растерянно улыбнулся Каррен.

— Вы упоминали о неблагоприятных воздействиях во множественном числе. Говорили, что они сойдутся в одном месте. Кто еще хочет вашей смерти?

— Кейт Карлайл неожиданно заболела, и мне просто нашли новую партнершу для главной роли, Эверил Доркас. Она была звездой в моем первом полнометражном фильме. И я вырвал лавры прямо у нее из-под носа. В большинстве статей, посвященных этому фильму, авторы даже забывали упоминать ее имя. И она возненавидела меня гораздо больше, чем ненавидит мысль о старении. Эверил из тех людей, кто, затаившись, ждет своего часа. Но случай отомстить мне пока ей не подворачивался. Всегда доставалось кому-нибудь, кто находился с ней рядом. Например, в ее последней картине. По ошибке она схватила не ту вазу и расколола ею, как яичную скорлупу, череп бедняге Джерри Кинди. — Ивен пожал плечами. — А ведь ей нравился Джерри!

— Студия позаботится о ней, — прокомментировал я. — Кстати, как называется студия?

— “Стеллар”. — Каррен громко вздохнул. — Видите? Еще одно предупреждение не отмахиваться от гороскопа. “Стеллар” объединяет группу кинозвезд, правильно? Еще одно созвездие! Оно прямо-таки говорит, что опасность подстерегает меня на каждом шагу!

— Итак, у нас есть Эд Дурант, который обвиняет вас в смерти своей сестры, и Эверил Доркас, ненавидящая вас всеми фибрами своей души за то, что вы украли ее популярность, — резюмировал я, сохраняя терпение. — Кто-нибудь еще?

— Нет, на данный момент я никого больше не могу назвать, — сказал Ивен. — Мне станет что-нибудь известно, когда я прибуду в Голливуд. Но тогда будет уже слишком поздно!

— А почему бы вам не найти другого астролога, чтобы он рассчитал новую картину? — немного поколебавшись, предложил я. — Может, за пятьдесят баксов он разработает для вас другой прогноз на месяц, в котором будут изобиловать благоприятные воздействия?

— Прекратите свои насмешки, Рик, ладно? — Руки молодого человека дрожали, когда он поднял стакан со следами от губной помады. — В ближайшие три дня мне предстоит отправиться на Западное побережье. А там меня могут убить!

— Сегодня я возвращаюсь в Лос-Анджелес, — сообщил я. — Прежде чем вы отправитесь на побережье, я переговорю с Дурантом. Затем побываю в “Стелларе” и попрошу их не спускать глаз с Эверил Доркас, пока она будет вертеться вокруг вас. Вот, пожалуй, и все, что я могу сделать для вас в настоящий момент. Жаль, что не вдастся получить свежий сигнал из Андромеды...

— О'кей, — с трудом проговорил он. — Я свяжусь с вами сразу, как только выберусь отсюда.

Я вышел из комнаты и спустился по лестнице. Девушка в ковбойском облачении продолжала сидеть, прислонившись спиной к стене, в прихожей, в том самом месте, где я с ней расстался. Невероятным усилием она сфокусировала глаза на моем лице. Может, как раз в этот момент она спускалась с десятого неба...

— Вы нашли Парня, Увлеченного Навязчивой Идеей? — На этот раз между словами девицы почти не было пауз.

— Предсказывают неудачный месяц для Козерогов, — непринужденно начал я.

— Я — Дева. — Розмари криво улыбнулась. — Для нас всегда выпадает неудачный месяц, когда мы имеем дело с каким-нибудь Козерогом.

— И сколько же времени вы имеете дело, в частности, с этим Козерогом? — поинтересовался я.

— Может, десять недель. Мы познакомились в баре в Лондоне, когда оба напились в стельку и нам обоим нужно было поплакаться кому-нибудь в жилетку. Я оплакивала свою растраченную впустую жизнь и скулила, не зная, где достать денег на билет, чтобы вернуться в старые добрые Штаты. А он оплакивал потерю жены. На следующее утро мы проснулись в одной постели. Естественно, после этого наше знакомство переросло в связь. Его менеджер до сих пор не может определиться: хорошо или плохо сказывается такая связь на карьере кинозвезды. — Девушка тяжело вздохнула. — Насчет этого я могу ему многое прояснить. Наши отношения — это самое ужасное, что когда-либо происходило со мной. Если бы я могла, то ушла бы отсюда прямо сейчас!

— Что же вас останавливает? — не понял я.

— Прошлой ночью я уже было начала собирать вещички. Но Ивену это не понравилось. Никто и никогда не пытался улизнуть от него, заявил он. Потом ему пришлось подтвердить свои слова.

— Каким образом? — поинтересовался я.

— Может, как говорится в пословице, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать? — как-то грустно спросила она.

Розмари выдернула рубашку из брюк, расстегнула две нижние пуговицы и сбросила ее с плеч. Под рубашкой ничего не было, она предстала передо мной обнаженная до талии. Ее полные, похожие на две дыни груди с розовыми сосками соблазнительно подались вперед, когда она сделала глубокий вдох. Затем девушка повернулась лицом к стене. И тут мое горло спазматически сжалось при виде безобразных рубцов, пересекавших ее спину от самых плеч. Рубцы продолжались вниз, до места, которое я уже не мог видеть.

— Там есть еще, — слабо произнесла Розмари, — но вам придется поверить мне на слово. — Она сунула руки в рукава и набросила рубашку на плечи, потом повернулась ко мне лицом. — У Ивена свое представление о Старом Западе: мужчина хотя бы раз в неделю должен хорошенько выпороть женщину, чтобы напомнить ей о том, что она принадлежит ему. Поэтому, например, он настоял, чтобы сегодня я надела ковбойский костюм: просто для того, чтобы еще раз напомнить мне об этом, если моя спина уже не причиняет нестерпимой боли.

— По-моему, это законная причина, чтобы уйти из дома и никогда больше сюда не возвращаться, — возмущенно проворчал я.

— Он напомнил мне прошлой ночью, — продолжала девушка, — что еще никто не уходил от Ивена Каррена. Его бывшая жена Дженни пыталась бросить его. И вот посмотрите, что из этого вышло.

— Вы отправляетесь на побережье вместе с ним? — поинтересовался я.

— А как же, можете не сомневаться! — Впервые ее глаза оживились. — И я молюсь, чтобы его астролог оказался прав. Я просто не могу дождаться, когда Ивен Каррен наконец подохнет. Когда бы это ни произошло, надеюсь, его смерть будет долгой и мучительной. Боюсь только сглазить!

— Думаю, что мы с вами где-нибудь встретимся в ближайшем будущем, — произнес я. — Между прочим, меня зовут Рик Холман.

— Умник, рискнувший раскрутить крупное дело, собирается спасти свою жизнь! — Она обнажила зубы, но это было лишь подобие улыбки. — Не хочу вас обидеть, Рик Холман, но я все-таки надеюсь, что такая задача вам не под силу!

— В настоящий момент смею признаться, что с вами не согласен, — чистосердечно заявил я.

Розмари опять прислонилась спиной к стене и, полузакрыв глаза, наблюдала, как я прошел мимо нее и открыл входную дверь.

— Он вам рассказал о ребенке? — вдруг сказала она. Тревожные нотки в ее голосе заставили меня остановиться в дверях.

— О каком ребенке? О вашем ребенке? — обернувшись, поспешно спросил я.

Она яростно замотала головой:

— О ребенке его жены. О ребенке, который должен был появиться на свет, только она умерла раньше. О ребенке Дженни...

— Нет, — ответил я растерянно. — Он мне не рассказывал.

— Неудивительно. — Уголки ее рта резко опустились. — Ивен был убежден, что это не его ребенок...

Глава 2

Эд Дурант, дюжий малый лет тридцати пяти, с неизгладимой печатью неудачника на лице, сжал мою руку своими ручищами, словно тисками. Затем, жестом указав мне на стул, он уселся напротив за свободный стол. Этот парень работал в одном из крупных агентств, которые выискивают талантливых исполнителей и помогают им заключать выгодные контракты. Маленький, скудно обставленный офис, в котором я оказался, свидетельствовал о том, что дела у Эда шли по меньшей мере неважно.

— У вас завидная репутация, мистер Холман, — начал он разговор. — И сейчас я пытаюсь понять, какая все-таки причина заставила вас встретиться со мной.

— Ивен Каррен, — лаконично ответил я.

— Эта сволочь! — Его лицо напряглось.

— Сейчас он собирается сниматься в новом фильме в “Стеллар продакшн”, — спокойно продолжал я. — И он серьезно озабочен, потому что для Козерогов предвещают неудачный месяц.

— О чем это вы? — поднял брови Эд Дурант.

— Каррен твердо верит в то, что предсказывают звезды, — принялся пояснять я, — а он родился под знаком Козерога. По его личному астрологическому прогнозу выходит, что все неблагоприятные воздействия на его жизнь сконцентрируются в одном месте в течение следующего месяца. А это означает серьезную опасность для его жизни. Ивен убежден, что в этот период кто-то попытается его убить. И он считает, что прежде всего это будете именно вы.

— Но вы ведь не верите в этот бред, мистер Холман?

— Я пообещал ему, что проверю, — натянуто ухмыльнулся я. — Вас, разумеется, а не гороскоп. Вот в чем дело.

— Мне бы хотелось убить этого ублюдка, — с чувством выпалил Эд. — Но это не стоит тех неприятностей, с которыми мне придется столкнуться впоследствии.

— Ивен говорит, что вы обвиняете его в смерти вашей сестры, — заявил я.

Его руки, лежавшие на столе, сжались в кулаки так, что побелели суставы.

— Каррен убил Дженни! Это было все равно что нацелить пистолет в ее голову и нажать на спусковой крючок.

— Но она погибла в автомобильной катастрофе, — заметил я.

— Он был рядом! И на нем не осталось даже царапины! — возмущенно воскликнул брат Дженни.

— Это не то же самое, как если бы в нее стреляли, — подчеркнул я.

— Вы вынуждены так говорить, — прорычал Эд, — раз этот сукин сын ваш клиент.

— Но это не значит, что он должен мне нравиться, — спокойно отпарировал я. — Может, я тоже считаю, что он сукин сын. Но после того, как он нанял меня, чтобы я предотвратил покушение на его жизнь, я должен уберечь его от смерти. Иначе вся эта затея подорвет мою репутацию.

Дурант с неохотой улыбнулся:

— Согласен, в этом вы правы, Холман. Даю вам честное слово, я не собираюсь его убивать. Даже если мне эта мысль и доставляет удовольствие.

— Вы знаете кого-нибудь еще, кто способен это сделать? — спросил я.

— Лично я — нет, — пожал он плечами. — Но если такие люди существуют на свете, я пожелаю им только удачи. — Эд снова обнажил зубы. — Приятно было побеседовать с вами, мистер Холман. Надеюсь, мы встретимся еще когда-нибудь.

Я пропустил мимо ушей эту прощальную речь и продолжал сидеть, изучая его до тех пор, пока, не выдержав моего взгляда, парень не начал лихорадочно выбивать пальцами чечетку о крышку стола.

— Может, существует потенциальный убийца, о котором вы забыли упомянуть? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Кто, например? — нервно спросил он.

— Ваша сестра в момент смерти была беременна. — Я выждал немного, затем добавил; — Каррен не верил, что это его ребенок...

На какое-то мгновение мне показалось, что брат погибшей опрокинет на меня стол.

— Он вам это сказал?! — задыхаясь от злобы, прошипел он.

— Нет, я узнал это от другого человека. Но это ведь правда?

— Это правда, что Дженни была беременна. Но отцом ребенка был этот сукин сын. Какого черта он на ней тогда женился, если не верил?

— Она забеременела до того, как они поженились? — уточнил я.

— Вам следовало бы узнать об этом с самого начала. — На его лице появилось выражение досады, он тяжело заерзал на стуле. — В какой-то степени все произошло по моей вине. Пapy лет назад я возглавлял офисы агентства в Нью-Йорке. — Губы Дуранта искривились в горькой усмешке. — Белобрысый парень с большим будущим! Однажды в мой офис забрел малый с жирными волосами и прыщавым подбородком, по имени Джо Кауфман. Он заявил, что ему нужно представительство, и решил, что наша контора как раз сгодится для этой цели. Мне бы следовало вышвырнуть его вон, но интуиция подсказывала, что этого парня нельзя упускать. Скажу прямо — он выглядел ужасно. Его нужно было бы немедленно отправить в ближайшее ателье. Но в то же время он обладал необъяснимым магнетизмом, приковывавшим внимание. — Дурант нетерпеливо пожал плечами. — Как бы то ни было, я нарушил первое правило агентства и подписал с незнакомым человеком бессрочный договор. Спустя пару месяцев ко мне явилась актриса Эверил Доркас. Она принесла сценарий, от которого была без ума и хотела сыграть в будущем фильме главную роль. Я высказал ей свое мнение. Заявил, что она просто рехнулась. Заполучила сценарий у одного из независимых агентств, что кочуют по всем европейским столицам, меняя дислокацию каждый раз, когда наступает срок выплаты аренды. Но актриса уговорила меня прочесть сценарий. Он был потрясающий, и роль была написана словно для нее. По сценарию вместе с ней в главной роли должен был выступать молодой парень. Роль эта в основном игралась на авансцене и, разумеется, крупным планом. Для нее нужен был новый тип неловкого юнца, которому вовсе не обязательно было уметь хорошо играть. Главное, чтобы от него веяло искренностью. И тут, можете себе представить, мне вспомнился парень с жирными волосами и прыщавым подбородком, по имени Джо Кауфман!

— И вы сменили его имя на более благозвучное, которое сочеталось бы с его образом? — понимающе хмыкнул я.

Эд Дурант кивнул:

— Ивен Каррен. Мы подписали с независимыми продюсерами единовременный контракт на фильм. Они платили по три сотни баксов в неделю плюс оплачивали другие текущие расходы. Эверил была без ума от самой картины и готова была сниматься даже бесплатно. Поэтому я согласился для нее ровно на четвертую часть от пяти процентов общего дохода. И эти деньги все еще продолжают поступать на ее банковский счет! И знаете, Холман, этот фильм лежал себе до поры до времени, пока в один прекрасный момент не произвел фурор. И все благодаря Каррену. Когда новость дошла до Эверил, она готова была перерезать всем горло, но было уже поздно! В агентстве все смотрели на меня как на волшебника, потому что я нашел никому не знакомого парня и за одну ночь сделал его звездой. Мы подписали с ним контракт на дорогой фильм, который должен был сниматься в Лондоне. В агентстве мне предложили поехать с ним и поддерживать его до окончания съемки. И тогда я совершил непоправимую ошибку в своей никчемной жизни: решил использовать возможность и взял с собой мою малышку. — Он умолк, зажег сигарету и сердито выдохнул облачко дыма. — Дженни тогда исполнился двадцать один год. К тому же она была славной и симпатичной девушкой. Наши родители умерли, когда она была еще подростком, и я всегда чувствовал себя ответственным за ее судьбу. Сестра любила Лондон, каждую мелочь в нем, это было видно по ее сияющему лицу. Не было на свете человека, который бы так откровенно радовался жизни, как она! Мне кажется, именно эта ее особенность сразу привлекла внимание Каррена. Не могу понять, что она нашла в этом эгоистичном ублюдке! Они начали вместе гулять, и я тогда только радовался. Мне даже в голову не приходило, что она может серьезно воспринимать его. И честно говоря, я был только рад, что у нее есть возможность как-то отвлечься, потому что у меня хватало своих проблем. С того самого момента, как Каррен понял, что в его жизни наступает другой, звездный, этап, он отреагировал на это не так, как другие. Он не тратил деньги на одежду, машины и всякую ерунду. Ему было наплевать на все это. Единственное, чего он хотел, — это утвердить свое положение звезды. Поэтому для начала он купил себе личного менеджера. Вы знакомы с Лэрри Ларсеном? Я отрицательно покачал головой:

— Каррен вскользь упомянул о личном мендежере, когда я встречался с ним в Нью-Йорке пару дней назад. Раньше мне не доводилось слышать о Ларсене.

— Лэрри — яркий образец потворствующего мерзавца. Он ничего не видит и ничего не слышит и зарабатывает себе на жизнь тем, что постоянно выбивает чечетку. — Дурант в ярости скрипнул зубами. — Одной ногой он стоит по эту сторону от линии, что отделяет законные действия от мошеннических, так что другая нога до поры до времени не видна. И вдруг он выбрасывает ее и бьет тебя в самое уязвимое место. Ума не приложу, как он вообще снюхался с Карреном. Но никогда не забуду день, когда он вошел в мой гостиничный номер и сунул мне в нос контракт, только что подписанный Карреном! С той самой минуты он превратил мою жизнь в ночной кошмар. Ничего не ладилось. Сегодня он требовал нанять директора, завтра ему был нужен новый кинооператор. У этого человека был дар не только создавать хаос, но и поддерживать его и накалять обстановку до бури.

— Вы собирались рассказать мне о вашей сестре, — напомнил я.

— Да. — Эд смущенно улыбнулся. — И самое главное, что мы имеем сейчас, — это падение и крах Эда Дуранта. Да, я все время был занят борьбой с Ларсеном, а Дженни и Каррен большую часть времени проводили вместе. Они были близки, черт возьми, между ними была связь. Однажды ночью Дженни прибежала ко мне вся в слезах. Сообщила, что беременна и что отец ребенка конечно же Каррен. Я сказал ей: ладно, все образуется, не стоит так волноваться. Спросил, где таблетки, или что там еще, чем она предохранялась. Я объяснил ей, что нельзя вести себя так беспечно и допускать, чтобы подобное случалось. Сестра пролепетала что-то о том, что перестала принимать таблетки, дескать, они ей не подходят, от них она впадает в депрессию. Ладно. Итак, она ждала ребенка, и в этом не было ничего страшного. В некоторых кругах, в частности в шоу-бизнесе, подобные вещи случаются довольно часто. Постоянно от любовных связей рождаются какие-то дети, газеты кишат всякими сплетнями. Все это лишь создает рекламу. Но лично я так не считаю. В конце концов, Дженни была моей сестрой, и, возможно, в подобных вещах я несколько старомоден. Вы скажете, что мои усилия можно сравнить с плаванием против течения, но я был убежден, что молокосос должен ответить. Ему не удастся выйти сухим из воды. Кроме того, Ивен не был такой уж крупной птицей, его известность была не настолько велика, чтобы он мог ничего не бояться. Во всяком случае, тогда я именно так представлял себе ситуацию. Я угрожал ему. Конечно, хватил лишку, говоря, что он не сможет спасти свою репутацию, если поползут определенные слухи. Я клялся Богом, что приложу все усилия, чтобы эта история получила огласку. И убедил его в том, что на этом его карьера закончится. Я вселил в него страх. Через неделю они поженились, и меньше месяца спустя она умерла.