Глава 7

Я проснулся против своей воли, почувствовав, что чьи-то руки нажимают мне на глаза. По-видимому это делалось специально, чтобы разбудить меня. Открыв глаза, я увидел рядом с моей кроватью какого-то человека.

— Здравствуйте, лейтенант, — приветливо произнес он. — Как вы себя чувствуете?

— Как человек, закончивший вторым в большом секс-марафоне, — сердито пробурчал я, — тогда как все остальные участники боролись за последнее место.

Он одобрительно хмыкнул:

— Не сварить ли вам кофе?

Голос этого человека был мне знаком. Я несколько раз с усилием мигнул, и наконец-то черты его лица стали отчетливыми. Это было хорошее открытое лицо, принадлежавшее парню лет двадцати пяти. У него были густые вьющиеся русые волосы и лучистые голубые глаза.

Сломанный когда-то нос парня вполне прилично сросся и вместе с большим чувственным ртом и внушительным квадратным подбородком придавал ему облик человека с решительным характером. Форма патрульного очень шла этому юноше — он выглядел в ней как с картинки.

— Кажется, я вас где-то видел, — сказал я.

— Разумеется, лейтенант. Я — патрульный Стивенс.

У нас с вами есть общая знакомая — Тони Дель Гуардо, помните? Мир ведь тесен, правда? — С этими словами Стивенс расплылся в улыбке.

Услыхав последнюю фразу, я тут же все вспомнил, словно в моем мозгу обрушился какой-то барьер, преграждавший путь воспоминаниям. Должно быть, это отразилось на моем лице, поскольку улыбка Стивенса тут же исчезла.

— Пойду принесу вам кофе, лейтенант.

Когда он вышел, я сел на кровати и обнаружил, что это моя собственная кровать. Я свесил ноги на пол и встал. Боли не было. Физически я чувствовал себя совсем неплохо — даже ощущение, что я весь укутан ватой, стало постепенно проходить. Достав из шкафа халат, я надел его и пошел на кухню.

— Ой! — воскликнул Стивенс, увидев меня. На лице его появилось встревоженное выражение. — Доктор не думал, что вы так быстро поправитесь, лейтенант.

— Со мной все в порядке, — заявил я. — Сколько сейчас времени?

— Ваши часы лежат в кармане пиджака. — Патрульный посмотрел на свои часы. — Сейчас четверть четвертого.

Судя по всему, был четвертый час дня, а не ночи.

— А что произошло после того, как док Мэрфи всадил в меня иглу? — с подозрением спросил я.

— Вы вырубились, после чего вас погрузили в машину «Скорой помощи»и велели мне ехать с вами, чтобы в случае чего оказать вам помощь, лейтенант.

— Это было где-то в полшестого утра?

— Да, похоже на то, — припомнил парень.

— Но вы ведь были в ночной смене, — уставился я на него в изумлении. — И наверное, устали как собака.

— Доктор сказал, что раньше двух вы все равно не проснетесь, лейтенант. Так что я тоже поспал.

— Прошу прощения за беспорядок в квартире, — смущенно произнес я.

— Я осмотрел вашу квартиру, надеюсь, вы не рассердитесь на меня за это. У вас отличная берлога. Мне всегда хотелось найти что-нибудь похожее.

— Когда вы наконец найдете то, что ищете, я подарю вам пару своих офортов, чтобы наставить вас на путь истинный, — великодушно пообещал я.

— Спасибо, лейтенант. — Стивенс небрежно пожал плечами. — Вы ведь знаете, как обстоят дела с офортами. У меня их полный шкаф. Время от времени я их сжигаю, но они тут же набираются снова.

Стивенс налил мне кофе, и мы уселись за кухонный стол друг против друга.

— Я хотел сказать вам еще одну вещь, лейтенант. — Стивенс старательно избегал моего взгляда. — Проснувшись в полдень, я позвонил своей девушке. Она пришла и немного прибралась в вашей квартире. Это пустяк, но я подумал, что хоть чем-то помогу вам.

— Ну и как, помогли? — небрежно спросил я.

— О, черт! — В голосе Стивенса вновь появилась уверенность. — Я думаю, что придет день — и он уже не за горами! — когда я тоже стану лейтенантом. Так что какие могут быть между нами счеты?

— Видите ли, Стивенс, я целых три года искал кушетку, какую хотел, — прорычал я. — Это единственная вещь в квартире, которая мне по-настоящему дорога. И если хоть одна — да, одна! — пружина на ней скрипнет, я не успокоюсь, пока не отправлю вас на полгода назад в дорожную полицию. И позабочусь, чтобы вас послали дежурить в самую тьму-таракань — например, на вершину Лысой горы.

— Слушаюсь, сэр! — Парень с трудом проглотил слюну. — Хотите еще кофе, лейтенант?

— Не сейчас. — Я встал. — Сначала приму душ и оденусь. А вы к тому времени поджарьте мне глазунью с беконом и сварите еще кофе. У бекона должна быть хрустящая корочка, понятно, патрульный Стивенс?

— Да, сэр, слушаюсь, сэр. — Он снова с трудом проглотил слюну. — Вы зря волнуетесь насчет пружин, лейтенант. Барби-Эллен, моя девушка, легче перышка, она весит не больше девяноста фунтов вместе с сапогами.

— А сколько вы весите? — быстро спросил я.

— Пару сотен фунтов, лейтенант.

— И где же, интересно, были вы, когда девяносто фунтов Барби-Эллен скакали, не снимая сапог, по моей кушетке? — прорычал я. — Только не говорите, что вы убирали квартиру, иначе еще до заката очутитесь в дорожной полиции!

Мы доехали до офиса шерифа на такси — я и патрульный Стивенс, который, я надеялся, получил хороший урок и будет теперь знать, как вести себя в доме старшего по званию. Впрочем, в глубине души я не очень-то в это верил. Не успело такси остановиться, как Стивенс тут же исчез. Не без некоторого самодовольства я подумал, что научил его уважать старших.

Однако мое самодовольство тут же улетучилось, когда я понял, что за проезд придется платить мне.

Когда я вошел в приемную, Аннабел Джексон посмотрела на меня и улыбнулась, но улыбка секретарши шерифа была такой натянутой, что мне стало противно.

— Привет, Эл, — тихо произнесла она. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — резко ответил я.

— Да это же просто замечательно! — Напускное участие просто било из нее фонтаном — будь это нефть, я бы тут же застолбил участок прямо у нее на столе.

— Шериф у себя? — спросил я.

— Подожди минутку, я пойду узнаю. — Ее губы снова растянулись в улыбке, от которой меня просто передернуло. — Сядь и отдохни немного, Эл, я скоро вернусь.

— А ты что, уходила с работы куда-нибудь? — изумленно спросил я.

— Нет, после обеда я никуда не отлучалась, — ответила Аннабел.

Я посмотрел на часы.

— Сейчас двадцать минут пятого, — сказал я. — Значит, последние три часа ты сидела в этой комнате.

Аннабел демонстративно пересчитала по пальцам.

— Почти четыре часа, Эл.

— И не знаешь, у себя ли шериф? — Я улыбнулся ей своей убийственной улыбкой, которая у меня всегда в запасе для таких случаев. Улыбкой, при виде которой престарелые матроны поплотнее натягивают юбку на колени. — И что же случилось с Лейверсом? Из него что, решили сделать чучело?

Аннабел быстро отступила на два шага назад, и с чувством мрачного удовлетворения я отметил про себя, что она сжала ноги.

— Ах, какая же я глупая! — Девушка визгливо рассмеялась. — Совсем забыла, что шериф никуда не выходил! Что ему от тебя передать?

— Кому? — прорычал я. — Гарсии?

Я прошел в кабинет Лейверса, даже не потрудившись постучаться. Увидев меня, он занервничал:

— Как ты себя чувствуешь, Уилер?

— Отлично, — ответил я. — Что произошло за время моего отсутствия?

— Не обижаешься на меня за то, что я велел доку Мэрфи сделать тебе укол, а двум патрульным держать тебя? — извиняющимся тоном спросил шериф.

— Нет. — Я тупо уставился на него. — А что, я должен был обидеться?

— Конечно же нет! — В глазах Лейверса появилось благодарное выражение. — Вскрытие Полника не дало ничего нового. Специалисты по баллистике проверили пули…

— И сколько же их было? — перебил я его.

— Три. — Шериф продолжал торопливо рассказывать. — Тридцать второго калибра. Парни из лаборатории криминалистики облазили дом вдоль и поперек, но ничего не нашли.

— Хорошее начало, — мрачно отметил я.

— Ты же знаешь, Уилер, — сердито произнес шериф, — что невозможно найти то, чего нет.

— Я был бы вам очень признателен, шериф, если бы вы перестали повторять мне прописные истины, — огрызнулся я. — Все утро вы только и делали, что говорили мне то, что я и без вас знаю.

— Извини меня, Уилер. — Шериф немного отодвинул стул назад. — Я виноват перед тобой.

Я не поверил собственным ушам, однако, глянув в лицо Лейверсу, убедился, что не ослышался. Весь его облик выражал полнейшее смирение, и даже в подбородках проглядывало что-то виноватое.

— А что еще произошло за время моего отсутствия? — небрежным тоном спросил я.

— Ничего особенного. Я велел организовать слежку за Кингсли, Кордианом и Стрэченом. Если кто-нибудь из них попытается улизнуть из города, то далеко не уедет.

— А что слышно о Джо Дана и Фишере? — спросил я. — Вы напали на их след?

Шериф огорченно покачал головой:

— Я послал на Лысую гору две патрульные машины с заданием опрашивать всех проезжающих. Но никаких новостей от них не поступало.

— Когда состоятся похороны сержанта Полника?

— Послезавтра. Все уже организовано — почетный караул и все прочее. Мы продумали все детали, Уилер.

На лице шерифа появилось какое-то своеобразное выражение, вроде натянутой улыбки, какую я незадолго до этого видел у Аннабел. И меня вдруг охватила паника. Правда, я не сразу догадался, что это он просто улыбается, — с его многочисленными подбородками до этого не сразу доходишь.

— Я думаю, что сейчас тебе пока нечего делать, Эл.

Иди-ка ты домой и отдохни.

— Но я ведь только недавно проснулся, вы что, забыли? — осклабился я. — Ведь вы же сами велели усыпить меня, действуя чисто гестаповскими методами, а потом отправили домой на «скорой помощи»!

— Ты же сказал, что не обижаешься на меня, Уилер! — Лицо шерифа посерело. — Помнишь?

— Конечно, — кивнул я. — Но чрезмерная забота настораживает, правда?

— Правда, — быстро ответил Лейверс.

— Вы ведь знаете, что нужно делать, шериф? И так же знаете, как обстоят дела на самом деле?

— Конечно, — трясущимся голосом ответил Лейверс.

За каких-то восемь часов мир словно перевернулся — я совсем перестал понимать, что происходит. Секунд тридцать я просто сидел, не говоря ни слова и наблюдая за лицом шерифа. Поначалу оно отражало лишь малодушный страх, который постепенно сменился настоящим ужасом. И тут-то наконец до меня дошло, в чем дело.

— Вы что, боитесь меня, шериф? — мягко спросил я.

— Боюсь тебя, Уилер? — Лейверс соединил пальцы в замок, чтобы они не дрожали. — Какая чушь! С чего это мне тебя бояться?

— Но ведь вы боитесь, — медленно произнес я. — И Аннабел Джексон тоже. Если бы раньше я произнес хотя бы десятую часть того, что наговорил вам сегодня, вы бы своими руками вышвырнули меня из своего кабинета!

— Ну что ты, лейтенант! — Его смех напомнил мне прощальный крик лебедя, которого живьем бросили в кипяток. — Неужели я такой изверг?

— Раньше вы могли меня обмануть, но теперь я все понял, — искренне сказал я. — Послушайте, а может, док Мэрфи вколол мне по ошибке другое лекарство?

То есть вместо того, чтобы сделать мне инъекцию снотворного, он ввел мне что-то другое? — Я наклонился вперед. — Какое-нибудь лекарство, которое еще только проходит проверку, а? И которое док еще не пробовал на людях.

— Уилер! Какое же у тебя буйное воображение! — Шериф вытащил из нагрудного кармана платок и энергичным движением вытер лицо. — Конечно же нет! Нас волновало только состояние твоего здоровья. Ведь тебе пришлось столько перенести!

— А вы уже получили стенограмму процесса над Стенсеном? — неожиданно вспомнил я.

— Да-да, получили! — выпалил Лейверс и, порывшись в бумагах, лежавших на столе, протянул мне толстый конверт из манильской пеньки. — Забирай его домой и тщательно изучи. Может быть, там содержится ключ к разгадке всего этого дела!

— Спасибо, — ответил я. — Так я и сделаю.

Когда я вышел из кабинета шерифа, Аннабел Джексон сделала вид, что не замечает меня, но я был уверен в обратном. Наверное, она так ведет себя не без причины. Когда я появился, она сидела за машинкой и, в ярости нажимая на клавиши, печатала. А тут вдруг повернулась ко мне боком, скрестила ноги и, положив руки на колени, опустила глаза. Я вышел на улицу и направился туда, где еще ранним утром оставил свою машину. На душе у меня было мерзко — может быть, сам того не зная, я стал переносчиком какой-нибудь заразной болезни — чумы, например, и поэтому все от меня шарахаются.

Я вернулся к себе домой и, прихватив с собой бутылочку виски, уселся читать стенограмму процесса над Стенсеном. Когда я закончил, на улице уже стемнело, а желудок ныл от голода.

Я налил себе еще виски, надеясь, что спиртное заглушит боль. Я никак не мог поверить, что только что прочитанное происходило на самом деле. Не удивительно, что судья отпустил несколько язвительных замечаний по поводу поведения защитника на суде! Поначалу все шло гладко — Кингсли так организовал защиту, что ни у кого не возникало сомнений, что Стенсен будет оправдан. И вдруг, когда судебное разбирательство уже близилось к завершению, Кингсли словно подменили — он потерял всякий интерес к своему подзащитному.

Адвокат отмолчался, когда прокурор и один из свидетелей обвинения выступили с убийственной характеристикой Стенсена. А когда свидетели защиты дали прокурору показания, противоположные тем, что дали ранее адвокату, — а такое во время процесса случилось трижды, — Кингсли даже не потрудился произвести повторный опрос. Несколько раз судья прямо спрашивал его, не хочет ли он еще раз опросить свидетелей, на что Кингсли отвечал отказом. Накануне вынесения приговора судья дважды призывал Кингсли действовать в интересах своего клиента. Но тщетно. Вывод напрашивался сам собой — Кингсли преднамеренно отдал Стенсена на съедение волкам. Но почему? У меня промелькнула мысль, что Стенсен в своей камере тоже, наверное, ломает голову над этим вопросом. И тут зазвонил телефон.

— Эл? Это Эд Сэнджер из лаборатории криминалистики, — произнес знакомый голос. — Думаю, мне не надо говорить вам, как мы сожалеем о смерти сержанта Полника!

— Не надо, — согласился я, — но я тронут вашей заботой, Эд.

— Один из наших парней кое-что нашел. Мы взяли на анализ образцы крови из комнаты, где был убит сержант Полник. — Голос Эда немного потеплел. — Мы взяли очень много образцов, Эл. Да мы разобрали бы этот чертов дом по бревнышку, если бы это помогло напасть на след убийцы! Итак, мы сделали анализы всех образцов и определили, к какой группе крови относится каждый из них. Все они принадлежат к третьей группе крови — той, что была у сержанта Полника. Таким образом, по логике вещей, кровь на полу — это кровь Полника.

— Вы прочитали мне прекрасную лекцию о методах вашей работы, Эд, — терпеливо произнес я. — Но давайте перейдем к вашей находке.

— Это произошло минуты две назад — анализ показал, что один из образцов относится к первой группе крови! — торжествующе объявил Сэнджер.

— А тут не могло быть ошибки? — осторожно спросил я. — Может, кто-то из ваших парней просто порезал палец о край пробирки?

— Нет, ошибки быть не могло, — уверенным тоном произнес Эд. — Прежде чем позвонить вам, мы все досконально проверили. Может быть, Полник ранил убийцу?

— Нет, он не успел выстрелить, — сказал я. — Тем не менее спасибо за информацию. Это действительно находка.

— Рад был помочь, Эл, — любезно ответил Эд.

— А вы видели сегодня дока Мэрфи? — небрежным тоном спросил я.

— Да, пару раз видел, — ответил Сэнджер; судя по голосу, он был озадачен моим вопросом. — Послушайте, может, вы знаете, что с ним случилось?

— А что с ним случилось? — повторил я.

— Он словно боится кого-то — все время оглядывается через плечо. Как будто опасается, что какой-нибудь пришелец из космоса превратит его в струю формальдегида !

— Вы не шутите? — задумчиво спросил я.

— Нет. Однако мне пора возвращаться к своей работе. Всего хорошего, Эл.

— Спасибо, Эд, — рассеянно ответил я.

Убийц было двое, вспомнил я, вешая трубку. Один из них находился в дальней комнате, а другой — в той, что поближе к двери. Он ждал, когда его партнер заманит Полника подальше в дом. Потом подкрался сзади и всадил сержанту три пули в голову. Может быть, кто-то из них при этом был ранен? Скажем, убийца промахнулся и пуля задела того, кто был в дальней комнате? Но можно ли промахнуться с расстояния трех футов? Я прервал свои размышления и, взяв телефонную трубку, набрал номер офиса шерифа.

— Опять вы! — удивился я, услышав бесстрашный голос патрульного Стивенса.

— Добрый вечер, лейтенант, — сказал он. — Надеюсь, пружины не скрипят?

— Если заскрипят, вы об этом сразу узнаете, — пообещал я, — поскольку на следующий же день будете стоять на перекрестке с шестнадцатью полосами движения. Сообщите мне последний отчет тех, кто следит за Кингсли.

— Сейчас найду его. — Не прошло и десяти секунд, как я снова взял трубку: мои уроки подействовали, не без некоторого самодовольства подумал я. — Кингсли и его жена час назад уехали из дому на такси, — докладывал патрульный. — Перед отъездом они позвонили в «Клуб Фламинго»и заказали там ужин. Так что, похоже, супруги решили провести там весь вечер.

Я обдумал это сообщение, а потом сказал «спасибо»и повесил трубку.

По дороге к дому Кингсли я заглянул в закусочную и за двадцать минут поужинал, надеясь, что теперь-то мой желудок успокоится до утра. Вскоре я подъехал к двухэтажному белому особняку, который снимали Кингсли. Оставив машину у тротуара, я позвонил в дверь.

Она приоткрылась не более чем на два дюйма, и в щель выглянул глаз, увеличенный стеклом очков.

— А, добрый вечер, лейтенант. — Дверь широко распахнулась, и личный помощник Кингсли с тревогой уставился на меня сквозь толстые стекла пенсне. — Боюсь, что мистер и миссис Кингсли уехали на весь вечер.

— Не важно, — небрежно бросил я. — Хочу поговорить с вами, мистер Тайлер.

— Да? — Адамово яблоко Тайлера взметнулось вверх. — Проходите, лейтенант.

Мы прошли в гостиную; здесь Уолтер немного подумал, а потом решил, что лучшим местом для нашего разговора будет бар в нише. Когда он зашел за стойку, мне показалось, что он стал ниже еще на два дюйма. Впрочем, может, это был обман зрения. Не знаю.

— Вам налить что-нибудь выпить, лейтенант? — застенчиво спросил он.

— Да, спасибо. Виски со льдом и немного соды.

— Какое совпадение! — Глаза Тайлера расширились от удивления. — Миссис Кингсли тоже предпочитает виски со льдом и содой.

— А я думал, что она предпочитает бурбон со льдом, — сказал я. — По крайней мере, вчера днем она пила бурбон.

— Это была маленькая ложь, лейтенант. — Тайлер смущенно поправил очки. — Я сказал это из вежливости и уважения к вам.

Я смотрел, как он готовил мне выпить. Покончив с этим делом, Тайлер осторожно наполнил свой стакан шипучим лимонным напитком и бросил туда кусочек льда.

— Из того, что Адель рассказывала мне вчера, я понял, что вы очень хорошо знаете все вкусы и пристрастия вашей хозяйки. — Произнеся эти слова, я с понимающим видом улыбнулся ему — такой улыбкой обмениваются, наверное, неверные мужья, узнав о похождениях друг друга. — Так знает их самый интимный друг, Уолт!

На мгновение мне показалось, что Тайлера хватит инфаркт.

— Уверяю вас, лейтенант, — пронзительным голосом ответил он, — все это абсолютно не соответствует истине.

— Не тушуйтесь, Уолт! — Я облокотился на стойку бара, вернее, навалился на нее всем своим телом. — Адель сама мне об этом сказала. Она лишила Жерара секса на шесть месяцев, но самой ей такое воздержание не под силу. «Бедный Уолт не такой уж и темпераментный, — сказала она, — но зато послушный ученик!»

Тайлер буквально отшатнулся от меня и уперся узкими плечиками в полки на стене. В его глазах за толстыми стеклами застыло выражение ужаса, смешанного с мольбой.

— Не знаю, зачем она придумала эту чудовищную ложь. — Тайлер с такой яростью затряс головой, что чуть было не потерял очки. — Все это не правда! И даже если бы я не был так предан мистеру Кингсли, — голос Тайлера упал до шепота, от которого мне стало жутко, — я никогда бы не смог испытывать эмоциональное и физическое влечение к Адель Кингсли. С такой женщиной это совершенно немыслимо!

Одно из двух — либо в нем погиб великий актер, либо он действительно говорил правду. Я выпрямился и взял в руку стакан.

— Простите меня, Уолт, — сказал я. — Интересно, какого черта она наплела мне про вас всяких небылиц?

Тайлер отодвинулся от стены и попробовал свой напиток.

— Настроения и поступки этой женщины непредсказуемы, — натянуто улыбнулся он. — Она так часто лжет, что в тех редких случаях, когда говорит правду, ее ложь кажется правдоподобнее истины.

— Миссис Кингсли говорила, что вы до тонкостей изучили все подводные течения, существующие в профсоюзе Кордиана, — сказал я.

Подбородок Тайлера поднялся на пару дюймов вверх.

— Не скажу, чтобы я уж так досконально все знал, лейтенант. Но мистер Кингсли частенько советовался со мной по этому вопросу.

— Я пытаюсь вспомнить, что мне еще наговорила Адель. Сейчас я уже не знаю, где она лгала, а где говорила правду, — произнес я с оттенком уважения в голосе. — Если вы поможете мне разобраться в этом, мистер Тайлер, я буду вам очень признателен. Кстати, она в своих высказываниях ссылалась на вас.

— Буду рад помочь, лейтенант, — сказал Тайлер и поправил очки на переносице. — Что вы хотите знать?

— Когда суд признал Стенсена виновным, кресло председателя профсоюза освободилось, но его быстренько занял Кордиан. Его единственным соперником был Джо Дана. Это правда? — попробовал уточнить я.

— Да, правда. — Тайлер напряженно кивнул.

— Вы сказали, что Кордиан умнее Дана. Но Дана очень опасный человек, и с ним шутки плохи. Так что Кордиан должен все время быть начеку, правда?

Уолтер снова кивнул.

— Стрэчен сам обратился в профсоюз с просьбой создать профсоюзную организацию на его предприятии.

Он рассчитывал обогатиться за счет сделки с профсоюзом?

Глаза под толстыми линзами загорелись возмущением.

— Это ложь! Чистейшей воды вымысел! Этой женщине нужно выжечь язык каленым железом!

— Несколько дней назад Дана исчез из Сан-Франциско вместе с Лу Фишером, главарем банды наемных убийц, верно? — невозмутимо продолжал я задавать вопросы.

— Верно, — кивнул Тайлер.

— Дана пытается заставить Стрэчена оттянуть подписание контракта. За это время он надеется сместить Кордиана с поста председателя профсоюза.

— Неужели Адель об этом разнюхала? — В голосе Тайлера прозвучало легкое удивление. — Да, это абсолютная правда.

Ну что ж, кое-чего я уже добился, подумал я. Тайлер поверил, что последнее утверждение я слышал от Адель, хотя она мне об этом не говорила. Интересно, долго ли я смогу водить его за нос? Тут главное — не переусердствовать.

— Фишер, скорее всего, ведет двойную игру. Внешне преданный Дана, он вполне может быть шпионом Кордиана. Тот, возможно, специально подослал его к Дана, чтобы быть в курсе всех его дел, правда?

— О да, — яростно закивал Тайлер. — Это вполне реальная опасность.

— Мистер Кингсли принял предложение Кордиана перейти на его сторону и во время суда преднамеренно бросил Стенсена на съедение волкам.

Лицо Тайлера исказила гримаса боли.

— Сильно сказано. Я удивлен, что Адель так резко выразилась, но, по сути, это истинная правда.

— Однако мистер Кингсли никак не ожидал, что за это его дисквалифицируют?

— Ему это и в голову не могло прийти, лейтенант. — Мне показалось, что Тайлер вот-вот расплачется. — Жерар сделал ошибку, непростительную ошибку!

— Но как же все это случилось? — осторожно спросил я. — Я читал стенограмму суда. Кингсли конечно же знал, что за такое поведение на процессе его по головке не погладят. Но ведь одних язвительных замечаний судьи недостаточно, чтобы дисквалифицировать такого адвоката, как он, верно?

— Да, да, это так. Вы правы, лейтенант. Для дисквалификации нужны гораздо более серьезные основания. И когда Коллегия адвокатов устроила слушания по делу Кингсли, свидетели дали такие показания и такие обнаружились улики, что все поняли: карьера Кингсли как юриста окончена. Тот, кто предоставил эти улики, вне всякого сомнения, имел доступ к секретным архивам профсоюза. Ему удалось сфотографировать все до единого документы, изобличавшие Кингсли. Коллегии адвокатов были представлены даже такие свидетели, которые уже десять лет как уехали из Калифорнии! Так нет, их специально привезли в Сан-Франциско и заставили дать показания против Кингсли. Это был какой-то кошмар, уверяю вас, лейтенант.

— Организованный Хэлом Кордианом? — вкрадчиво спросил я.

Лицо Тайлера застыло.

— Этому нет никаких доказательств, никаких!

— Но в глубине души вы уверены, что это так! — резко бросил я. — Он наобещал Кингсли златые горы, если тот поможет ему избавиться от Стенсена. И Кингсли сделал то, что его просили. И тогда Кордиан подставил Кингсли, добившись его дисквалификации.

А теперь делает вид, что оказывает ему милость, сделав своим советником!

— Я не думаю, что мне следует обсуждать дела мистера Кингсли с вами, лейтенант. — Тайлер на мгновение зажал себе рот тыльной стороной ладони. — Эта тема никоим образом не касается подводных течений, существующих в профсоюзе. Я думаю, вам лучше переговорить об этом с самим мистером Кингсли.

— Вы правы, — согласился я. — Позвоните ему и скажите, что я жду его здесь. Мы обсудим с ним детали крушения его карьеры, организованного Хэймом Кордианом.

— Простите, лейтенант, — дрожащим голосом произнес Тайлер, — но я не знаю, куда они уехали.

— В «Клуб Фламинго», — ответил я, взглянув на часы. — Сейчас они, наверное, уже вошли в зал.

Глава 8

Они вошли в гостиную вместе, Калигула и его императрица, и выглядели они так, будто владели всем миром. При свете люстры лысая голова Кингсли сияла как начищенный шар; глаза его с набрякшими веками смотрели спокойно. На нем был отлично сшитый костюм, и курил он дорогую сигару. И все-таки Адель без труда затмевала своего супруга. Она была в облегающем желтом, из тонкой ткани платье, под которым, судя по свободным движениям ее груди с выступающими сосками, ничего больше не было. Адель сделала несколько шагов, и я понял, что трусиков на ней тоже не было. Адель относилась к тому типу женщин, которые не стесняют себя ничем ради удобства.

Взглянув в ее ледяные голубые глаза, я понял, что она полна сознанием своего превосходства. Презрительная усмешка губ только подтверждала это.

— Мы вам необыкновенно признательны, лейтенант, за то, что вы оторвали нас от ужина и пригласили побеседовать с вами в нашем собственном доме. — Верхняя губа Адель слегка приподнялась, обнажив острые зубки, отчего ее лицо приняло хищное выражение. — Вы, верно, решили отомстить мне за то, что я отвергла вчера ваши непристойные домогательства?