— Чародейка предложила мне вернуться в Даавия и поискать вас.
— Как, она?..
— На самом деле она не просто предложила мне, но и послала меня туда.
— То есть ты пешком прошел весь путь от Даавии досюда?
— О, я научился хорошо ходить.
— Хватит болтовни, — жестко сказала Грита. — Ты, Текла, можешь смотреть, если хочешь, но не говори ни слова. Мы ждем другого гостя.
— Мой лакей сказал чистую правду, — сказала Тазендра, обращаясь к Иллисте. — Вы, как кажется, должны были углубить эти пещеру, она не была такой глубокой.
— Немалая работа, не так ли? — сказала Иллиста.
— Да, не могу не согласиться, хотя не могу себе представить, для чего.
— Как, вы не можете догадаться?
— Видите ли, я никогда не умела хорошо гадать.
— Я вам верю, — сказала Грита, которая как раз в этот момент вернулась, держа Мику за ухо. — Поставь твой стул сюда, сядь на него и смотри, — скомандовала она Текла.
— Я так и сделаю, вот только…
— Ну?
— Это не стул, это табуретка.
— Сядь и молчи!
Мика пожал плечами и подчинился.
— Я отвечу на ваш вопрос, — сказала Грита, — так как не вижу причин не удовлетворить ваше любопытство: нам было нужно больше места, мы его создали. И это было совсем не трудно.
— Да, но если я могу спросить…
— О, конечно, — сказала Иллиста. — Спрашивайте все, что вы хотите.
— Почему вы сделали эту пещеру глубже, а не нашли другую, достаточно большую.
— Из-за ее особенностей, — сказала Грита.
— У этой пещеры есть какие-то особенности?
— Конечно. Вы должны знать о том, что произошло в ней.
— Ну, здесь была небольшая схватка.
— Хорошо, а что еще?
— После схватки?
— Да?
— После той маленькой схватки мы сражались в большой схватке.
— Да, верно. А еще? — подсказала Грита.
— Ну, — сказал Тазендра, подумав, — здесь мы встретились с Ее Величеством.
— Да, точно, именно здесь вы повстречали эту очаровательную леди с Орбом над головой.
— Ну и что?
— Как, разве вы не знаете, где она была перед тем, как вышла из пещеры?
— Откровенно признаться мне никогда не приходило в голову спросить ее.
— Неужели вы не могли узнать это при помощи логики?
— О, с логикой у меня дело обстоит еще хуже, чем с гаданием.
— Тогда, если вам это расскажу?
— Признаюсь, я хотела бы узнать.
— Прежде чем появиться в пещере, она была в Залах Суда.
— Как, она была?..
— Да, и там она получила Орб.
— Точно, у нее был Орб.
— Вот как вы заполучили Орб.
Тазендра задумалась. — Значит…
— Значит это указывает на то, что эта пещера имеет очень интересные и совершенно специфические особенности. Вы должны понимать, что в Империи нет других мест, напрямик связанных с Залами Суда.
— Неужели нет?
— А вы думаете, что есть?
— Откровено говоря, а никогда не думала об этом.
— Поверьте мне, есть очень мало мест, к которым ведут мистические пути.
— Я верю вам, мадам.
— И это уже лучше, потому что теперь вы должны понять, почему мы решили использовать именно эту пещеру.
— Великолепно, вот только…
— Да?
— Почему вы хотите отправиться в Залы Суда?
— О, мы не хотим, — вмешалась Иллиста. — Более того, мы и не можем; связь работает только в одном направлении. Здесь место, в которое можно попасть из Залов, но отправиться туда можно только из Ворот Смерти.
— А, теперь я поняла. Но, если вы не собираетесь отправляться в Залы Суда, то для чего вам нужды особые качества этой пещеры?
— Для того, естественно, чтобы обеспечить доступ Дженойна в наш мир.
— Дженойна?
— Конечно. Его Величество, Кана, потребовал о нас, чтобы мы нейтрализовали силу Орба, и, одновременно, нам самим требовался источник силы, который позволил бы нам использовать заклинания, при помощи которых мы разделаемся со всеми вашими друзьями.
— Да, но разрешить Дженойну проникнуть в наш мир…
— Ну и что?
— Я не могу не думать об этом, как о плохой идее.
— О, вам нечего опасаться. После того, как вы и ваши друзья умрете, а Орб окажется в наших руках, мы опять изгоним его. Видите ли, он находится здесь не полностью, мы создали для него очень небольшое отверствие, которое, если хотите, дало возможность проникнуть в наш мир только части его силы.
— Хорошо, но если вашим друзьям не удастся завладеть Орбом, а мои друзья и я убьем вас?
— О, этого никак не может случиться.
— И, тем не менее, а вдруг?
— Тогда, если я умру, мне, как вы понимаете, будет совершенно безразлично, что этот Дженойн сделает здесь.
— Да, — сказала Тазендра, — я понимаю, что вы на все смотрите именно так. И, тем не менее…
— Ну?
— Я смотрю на это совсем по-другому.
— Это более чем естественно, — великодушно сказала Иллиста.
В это мгновение от входа в пещеру послушался еще один звон колокольчика.
— Возможно, — сказала Грита, — это тот самый гость, которого мы ждем.
— Давайте надеятся на это, — сказала Тазендра. — Признаюсь, я уже устала ждать.
— Терпение, моя доргая Леди Дзур, — сказала Грита. — Сначала мы должны посмотреть на нашего посетителя.
Иллиста осторожно скользнула в переднюю часть пещеры и немедленно вернулась. — Это он!
— Добро пожаловать, мой дорогой Лиорн, — сказала Грита.
— Тогда, — сказала Иллиста, — давайте начнем.
— Айрич! — крикнула Тазендра, — Это западня!
— Благодарю вас, моя дорогая, — сказал Айрич. — Но ваше замечание бесполезно.
Иллиста встала перед столом, на котором лежала Тазендра, вынула большой, изогнутый кинжал и сказала, — По моему слову, моя дорогая, снимайте заклинание, и я выполню маленькую операцию, о которой мы договорились.
— Я готова, — сказала Грита, в свою очередь обнажая кинжал.
Айрич, который как раз в это мгновение появился в свете ламп, был одет в свою старую красную куртку и коричневую юбку, на его запястьях, скрещенных на груди, блестели наручи, в одной руке он держал меч, а во второй — кинжал. Первым делом он, однако, посмотрел вовсе не на Тазендру, а на огромную непроницаемую черноту, которая поднималась прямо перед ним.
— Айрич, нет! — крикнула Тазендра.
— Сейчас, — спокойно сказала Иллиста.
Грита сняла заклинание.
В то же мгновение Тазендра освободилась. Она начала было вставать, но Иллиста достаточно сильно ударила ее в грудь рукояткой кинжала — голова Тазендры ударилась о стол, Иллиста быстро схватила ее за левое ухо, которое собиралась отрезать. Тазендра кашлянула.
Мика вскочил, схватил табуретку, на которой сидел, и изо всех сил ударил ей Иллисту в лицо.
Грита сердито заворчала и с такой силой ударила Мику ножом в спину, что кончик ее оружия вышел из его груди.
— Мика! — крикнула Тазендра.
Какое-то мгновение верный Мика стоял прямо, с выражением удивления на лице, потом кровь закапала из его губ.
— Они убили Сахри, — только и сказал он.
Пока это все происходило, Грита коснулась области темноты своей левой рукой, а правой сделала особый жест, и в то же мгновение ее кожа засветилась, как и, одновременно, кожа Иллисты. Потом Грита сделала другой жест в сторону Айрича, которого, раньше чем он успел шевельнуться, подхватила какая-то сила и ударила о стену пещеры.
Тазендра скатилась со стола, вскочила на ноги, не удержалась, упала на колени, встала опять, и только в этот момент Иллиста пришла в себя от удара храброго Мики — мы должны добавить, что этот удар изрезал ей лицо, которое кровоточило, и, более того, заставил выплюнуть два или три зуба.
Айрич помотал головой и попытался встать, но Грита, чья рука все еще была в области темноты, протянула к нему руку и стала медленно сжимать ее в кулак. Голова Айрича откинулась назад, а род открылся, как если бы он тщетно пытался вздохнуть. — Вы видите, Дзур, — крикнула Грита. — Я убиваю вашего друга.
Иллиста, чей кинжал упал на землю, выхватила меч, а Мика, в чьей спине по-прежнему торчал нож Гриты, слабо застонал и упал на землю, лицом ударившись о камень.
И тут от входа в пещеру опять прозвенел колокольчик.
Грита нахмурилась и невольно посмотрела на вход, причем заклинание, которое она использовала, немедленно рассеялось, и Айрич сумел глубоко вздохнуть.
— А это еще кто? — сказала Грита.
— Я Виконт Адриланки, — спокойно сказал Пиро. — Это мои друзья. А вот этот джентльмен и эта леди — друзья моего отца. Что вы делаете с ними?
— Убиваю, — не менее спокойно ответила Грита.
— Я думаю, — сказал Пиро, — что должен попытаться остановить вас.
— Желаю вам удачи, — ответила Грита. Сказав эти слова, она сделала рукой еще один жест, и звук, вроде того, который получается, когда с силой ударить в большой гонг, эхом отразился от стен пещеры. — Сейчас вы будете иметь честь пообщаться с армией, которую я только что вызвала. Если вам удастся при этом выжить, возвращайтесь, и я с радостью посмотрю на все то, на что вы способны.
— Могу ли я полюбопытствовать, что это за странный свет, который вы обе испускаете?
— Зачем? Не думаете ли вы, что он кого-то привлекает?
— О, конечно.
Грита пожала плечами. — Думайте как хотите.
Пиро повернулся к тем, кто был позади него, и сказал, — Рассредоточиться. Нас, как кажется, через несколько секунд атакуют.
— Вот так-то лучше, — сказал Китраан, сжимая ркоятку своего меча. Но я бы предложил напасть первым.
— Изумительная идея, мой друг, — сказал Пиро. — Давайте немедленно выполним ее.
Иллиста, которая, должны мы сказать, была не слишком искусным фехтовальшиком, махнула мечом в сторону Тазендры, которая легко уклонилась от этого удара. Потом Леди Дзур отступила назад, нагнулась, и вырвала нож из спины Мики. Текла негромко простонал. Тазендра, не останавливаясь, поднырнула под другой удар Иллисты и со страшной силой нанесла удар прямо в грудь Леди Феникс, добавив всю свою ярость к природной силе.
Однако, вместо того, чтобы войти в тело, кинжал сломался около рукоятки.
Грита указала пальцем на Китраана, который издал сдавленный крик, а затем его голова слетела с плеч, как если бы срезанная невидимой силой.
— Я надеюсь, — сказала Иллиста, — это и есть ответ на вопрос, который вы задали, о странном свете, который от нас исходит. Вы не способны даже ранить нас.
Девяносто Третья Глава
Как Тсанаали пытался добыть Орб
Читатель, без сомения, уже давно хочет узнать, что случилось с Тсанаали, которого мы в последний раз видели, когда он собирался войти в комату, где находилась Ее Величество и забрать у нее Орб. Будьте уверены, мы отнюдь не собираемся держать читателя в совершенно ненужном неведении, и немедленно докажем это, ответив на его вопрос.
Кааврен находился на крытой террасе, скромно сидя в углу и разговаривая с Пэлом, когда внезапно услышал, как Зарика негромко вскрикнула. Услышав этот, хотя и негромкий, звук, изданный Императрицей, капитан мгновенно оказался на ногах, в полной готовности; он кинулся к ней и спросил, — Ваше Величество, что случилось?
Императрица, посмотрела на него с выражением, в котором тревога смешалась с растерянностью. — Орб, — сказала она.
Кааврен уже собирался спросить, что такое случилось с Орбом, когда понял, что вместо того, чтобы кружиться над ее головой и светиться цветом, отбражающим ее эмоциональное состояние в данный момент, Орб потускнел, стал черным и лежал в ее руках.
Мы должны объяснить, что, на самом деле, Орб вовсе не полностью перестал исполнять свои функции: никто из тех, кто был связан с ним, не сообщил о том, что перестал ощущать эту связь, в отличии от, например, Катастрофы Адрона, во время который тысячи тысяч человек ощутили и сообщили о прекращении связи. Тем не менее, было совершенно ясно, что с ним произошло что-то очень серьезное и очень плохое.
— Ваше Величество, — спросил Кааврен, — что могло вызвать такое состояние Орба?
— Совершенно не понимаю, — сказала Императрица таким тоном, который выдавал похвальную, но совсем не удавшуюся попытку остаться спокойной.
В этот момент к ним подошел Пэл и поклонился. — Ваше Величество…
— Что еще? — сказала Империатрица с намеком на отчаяние, проникшее в ее голос.
— Я не знаю, что вызвало это, но я хотел бы сделать два замечания.
— Очень хорошо, я выслушаю все, что вы скажите.
— Во-первых, как вы знаете, мы заранее предполагали, что Претендент ударит в самом неожиданном месте, так как скорее всего он не в состоянии победить чисто военным путем. Я не сомневаюсь, что такое состояние Орба — часть его плана.
— Очень хорошо. Дальше?
— А дальше, если я не ошибаюсь, я слышу звуки в коридоре, которые мне очень не нравятся, поэтому я бы предложил Вашему Величеству вместе с Орбом укрыться вон в том углу, а моему другу Кааврену вынуть свою шпагу, которой он так долго служил империи, и мы вместе приготовимся сделать то, что должны.
Не успели эти слова выйти из рта Йенди, как Империатрица оказалась в углу, а капитан со шпагой в руке.
— Они войдут через дверь или через стекло, — сказал Кааврен. — Но если они сломают стекло, мы их услышим.
— Тогда? — спросил Пэл.
— Давайте встанем у двери.
— Очень хорошо, — сказала Пэл. — Но…
— Да?
— У вас нет запасной шпаги?
— Кровь Лошади! Где ваш меч?
— В моей комнате, конечно, что нам не поможет.
— Верно. Вот мой кинжал. Моя левая рука все еще несколько слаба, так что в любом случае он мне не нужен.
— Очень хорошо. Я немедленно добуду себе меч.
— О, не сомневаюсь.
— А. Они уже здесь.
— Около этой двери мы сможем удержать их довольно долго.
— Возможно.
Первому солдату, вошедшему в дверь, Каврен разрубил лицо, в живот второго вонзился кинжал Пэла, после чего Йенди на мгновение выскочил за дверь, вырвал меч из руки раненого, и отбросил падающее тело обратно в толпу, скопившуюся у двери.
— Уже два, — заметил Кааврен.
— Хотел бы я знать, сколько их.
— Давайте считать, по ходу.
— Очень хорошо.
— Три, — сказал Кааврен, делая исключительно длинный выпад, настолько изящно исполненный, что мог бы послужить послужить иллюстрацией к учебнику фехтования; при этом конец его шпаги пронзил горло врага.
Пэл очертил своим мечом узкий круг, параллельным его телу, который закончился ударом, прошедшим через лицо и тело еще одного солдата, а затем ударил в бок следующего, пытавшегося притиснуться мимо него. — Четыре и пять, — заметил он.
Так получилось, что тот, который получил удар в лицо, был не так сильно ранен, что дало Кааврену возможность указать на это, сказав, — Вот
теперьпять, мой друг, — когда конец его шпаги проткнул бедро врага.
— Очень хорошо, — сказал Пэл. — Согласен.
— Кстати, как ваш меч?
— Сносен, — лаконично сказал Пэл, а потом добавил, — Шесть, — закончив элегантное движение, которое включало в себя удар, который отклонил клинок врага, и, одновременно, проткнул ему плечо.
— Вам придется научить меня этому удару, — сказал Кааврен.
— Я буду более, чем счастлив, как только все кончится.
— Отлично, — сказал Кааврен, и добавил, — Семь, — почти в то же мгновение, когда Пэл сказал, — Восемь, — так как они оба нанесли очень похожие удары почти одновременно. Их клинки вонзились в сердца двух солдат, стоявших перед ними, так что люди Тсанаали мертвыми рухнули на пол, ударившись о него также почти одновременно, хотя один из них был значительно тяжелее, чем другой, что привлекает наше внимание к интересному вопросу, касающемуся физических свойств падающих объектов.
Однако, какие бы не были теоретические проблемы падающих объектов, практически падение всех этих мертвых тел привело к тому, что у двери на террасу выросла груда трупов, мешавшая войти в комнату. Это безусловное преимущество было мгновенно использовано Каавреном, который придерживался принципа, что в бою надо использовать любую подвернувшуюся возможность, иначе ты даешь врагу второй шанс, а это, в свою очередь, означает, что у тебя появился второй враг. Твердо держа этот принцип в уме, он использовал каждое колебание, неверный шаг, или просто нежелание врагов идти по телам своих товарищей, и приветствовал их ударами, которые наносил хладнокровно и рассчитано, так что через несколько секунд, как говорится, еще троих врагов «ужалила стальная змея».
Пэл, который вообще никогда не колеблясь использовал любые возможности, представлявщиеся в бою, оказался еще более удачлив: он атаковал ноги своих оппонентов, так что в мгновение ока записал на свой счет еще четверых, лежавших на земле и неспособных подняться.
Как раз в это мгновение один из врагов решился на отчаянный маневр: он перепрыгнул через раненых или умирающих солдат, перекатился, вскочил на ноги, быстро махнул наудачу мечом и принял хорошую защитную стойку.
— Один из них за нами, — заметил Кааврен, который как в этот момент сражался с очередным солдатом, который, стоя на телах своих друзей, пытался пройти через дверь.
— Ваше замечание бесполезно, — откликнулся Пэл. — Он уже порезал меня своей палочкой.
— Не слишком сильно, я надеюсь.
— Царапина на левом плече, не больше.
— Очень хорошо.
— Кстати, он мой, — сказал Пэл.
— Если вам так хочется, — сказал Кааврен.
Пэл встал лицом к лицу с солдатом, приветствовал его и сказал, — Здраствуйте, Лейтенант. Я надеюсь, что вы так же рады видеть меня, как я рад видеть вас.
Тсанаали, чей клинок не шевельнулся ни на дюйм за все время, пока он ждал начала представления, сказал, — Ну, мой дорогой Герцог, я не ожидал, что буду иметь честь оказаться в вашем обществе; тем не менее это только увеличивает удовольствие, с которым я приветствую вас. Вы всегда так вежливы к нежданым гостям?
— Почти, — сказал Пэл. — Но вперед, мой дорогой Лейтенант. Должен ли я просить вас напасть на меня?
— Ни в коем случае, — ответил Тсанаали, которому никогда не было нужно дважды делать такие предложения. Он сделал ложный выпад в тела Пэла, а потом нанес страшный удар в голову Йенди; однако Пэл парировал его быстрым поворотом кисти, и, в свою очередь, ответил настолько стремительным выпадом в торс лейтенанта, что офицер спасся только в последний момент, как-то невероятно выгнувшись.
— Ну, — сказал Пэл, — это было очень близко.
— Почти, — зло ответил Тсанаали, и опять попытался нанести удар в голову, только на этот раз опустил меч пониже и ударил не сверху, а справа, пытаясь отрубить голову Йенди, но тот достаточно легко отбил и этот удар концом своего собственного меча, а потом, неожиданно изогнув кисть в противоположном направлении, отбросил в сторону оружие Драконлорда, вытянул руку и вонзил конец своего меча в сердце Тсанаали.
— Вот так еще ближе, — заметил Йенди.
— Я думаю, что это было настолько близко, что убило меня, — ответил Тсанаали.
— Я думаю, что вы правы, — сказал Пэл, а лейтенант, уронив меч, упал на пол. — К сожалению, вы заставили меня сбиться со счету.
Лейтенант, будучи мервым, не ответил.
Пока продолжался этот поединок, Кааврену пришлось сражаться сразу с двумя врагами. Как и обычно в таких случаях, Кааврен медленно отступал, широко размахивая шпагой и отбивая удары в сторону врага, стараясь не дать им разделиться и напасть на него с двух сторон. Таким образом ему успешно удалось протянуть время до тех пор, пока Пэл не сумел вновь присоединиться к нему, и тут, видя что их командир мертв, а более половины их самих ранено или умирает, враги потеряли веру в победу и, вместо того, чтобы атаковать или защищаться, дружно повернулись и убежали тем же путем, каким пришли.
Кааврен последовал за ними, крикнув Пэлу оставаться и охранять Ее Величество. В прихожей Кааврен увидел что Сержант, сын его старого товарища, Сержанта, убит ударом в сердце раньше, чем он успел вынуть меч. Кааврен наклонился и осторожно закрыл ему глаза.
Пройдя дальше по коридору, он увидел всех остальных, мертвых: Нила, Сегюр, Баан и Сендра. Он не стал совершать эту же скорбную процедуру над ними, но про себя отметил, что будет должен это сделать.
Заканчивая свою короткую, но тщательную проверку, он нашел (как и ожидал) остальных своих гвардейцев, которые лежали лежали на земле за дверью Особняка. Тем не менее, он убедился, что угроза миновала, по меньшей мере на какое-то время. Тогда он вернулся на крытую террасу. Заметив, что со шпаги, которую он все еще держал в руке, капает кровь, он встал на колени возле трупа Тсанаали и тщательно почистил свое верное оружие, после чего убрал его в ножны и осмотрел раненых.
Пэл, разоружив пленников, хладнокровно присматривал за ними, в то время как те из них, кто не потерял сознание от боли или слабости, слабо станали.
— Пэл, вы в порядке?
— Несколько царапин, мой добрый Кааврен. А вы?
— Совсем ничего. Где-то здесь должны быть гонец или два; как вы думаете, сможете найти одного?
— Конечно.
Кааврен взял на себя присмотр за пленными, а Пэл отправился на поиски гонца. Его миссия оказалась вполне успешной, так что через две минуты гонец появился и почтительно поклонился Кааврену.
— Найдите Главнокомандующую. Передайте ей мои пожелания всего хорошего и сообщите, что враг напал на Орб. Все закончилось хорошо, Ее Величество в безопасности, но мне нужна одна рота для охраны Особняка Уайткрест, и еще одна для охраны пленных. Вы все запомнили?
— Судите сами, Ваше Лордство: поздравления Главнокомандующей, атака на Орб, Ее Величество в безопасности, необходимо прислать две роты.
— Все точно. Немедленно в путь.
— Да, милорд.
Пэл вернулся и опять встал на стражу, освободив Кааврена, который обратился к Ее Величеству. Поклонившей ей, он сказал, — Пока мы в безопасности. Я послал гонца для того, чтобы заменить моих гвардейцев.
Зарика, которая все еще держала в руках не подававший признаков жизни Орб и казалась очень бледной, кивнула.
— Ваше Величество, хорошо ли вы себя чувствуете? — спросил Кааврен.
— Да, Капитан. Я никогда не была в такой опасности, когда сидишь, ждешь и ничего не можешь сделать. Должна сказать, что мне это совсем не понравилось.
— Понимаю, Ваше Величество.
— Ваши гвардейцы, — внезапно сказала она. — Что с ними?
— Мертвы, — ответил Кааврен. — Все те, кто стоял на посту, убиты.
Зарика наклонила голову. — За меня, — тихо сказала она.
— За Орб, — также тихо ответил Кааврен.
— Ну, да, вы правы.
— Это была предательская атака, — сказал Кааврен.
— Нет, хитроумная военная акция, — сказала Императрица. — Настолько же справедливая — или несправедливая — как и все остальные действия Претендента в этом соревновании.
Кааврен кивнул. — Как считает Ваше Величество.
Зарика взглянула на Орб, лежавший в ее руках. — Хотела бы я знать, — прошептала она.
— Ваше Величество?
— Хотела бы я знать, как им удалось сделать такое с Орбом.
— Со своей стороны, — сказал Пэл, — я тоже хотел бы знать, сколько значительно худших вещей произойдет, пока не станет лучше.
— Да, я тоже, — сказала Императрица.
— А я, — сказал Кааврен, — хотел бы знать, когда появятся роты, которые заберут пленников. Ведь пока эти люди здесь…
— Ну?
— Нет никакого смысла звать служанку для того, чтобы она пришла и смыла кровь с моего пола.
Девяносто Четвертая Глава
Как до этого момента развивалась Битва при Адриланке
Для того, чтобы понять последующие события, автор считает необходимым кратко описать положение дел в том кровавом и решающем сражении, которое впоследствии стало известно как Битва при Адриланке. Мы должны сказать, что дела обстояли таким образом (к первому часу пополудни по времени Адриланки), что даже смерть Тсанаали и провал его миссии, которые нанесли серьезный удар по планам Каны, оставались единственными неудачами, с которыми ему пришлось столкнуться.
Варлок продолжал попытки использовать свои колдовские способности и призвать из джунглей западнее города разнообразных зверей (в которых там и сейчас нет недостатка), чтобы натравить их на врага, но из-за вмешатества бога по имени Три'нагор не мог сделать ничего. Тем не менее он оставался на своем мете, позади палатки Главнокомандующей, в свою очередь находившейся внутри крепости на Хартрской Дороге, и, не обращая внимания как на звуки кровавой схватки, так и на лихорадочную деятельность вокруг него, свои попытки не прекращал.
Насколько мы были в состоянии определить, примерно в это время боги впервые узнали о роли, которую играл в этих событиях бог-ренегат, и немедленно пустились в жаркий спор о том, каким образом они могут остановить его. Мы не собираемся тратить время читателя на рассказ об этом споре, так как, на самом деле, он продолжался несколько часов или дней, или, возможно, несколько недель (как может быть помнит читатель, трудно понять, как течет время в Залах Суда), вплоть до того самого момента, когда вопрос разрешился сам собой. Иначе говоря произошло то, что часто случается с существами, наделенными огромной силой: они не сумели сбросить с себя цепи ответственности, и только говорили, говорили и говорили, ничего не делая, пока время для действий не прошло.
На Нижней Дороге Кейрона и на Хартрской Дороге Императорские войска стойко удерживали свои позиции, хотя это далось им дорогой ценой. Мы вынуждены признаться, что оба юных генерала Каны, Брор и Изаак, доказали, что являются умелыми тактиками: Имея инициативу, они оба, но особенно Изаак, разыгрывали акты своей трагедии с несомненным умением — посылали копейщиков против кавалерии, кавалерию против копейной фаланги, копейную фалангу против пехоты, полки пехоты против метателей копья, а метателей копья против копейщиков. Сетра Младшая, должны мы добавить, тоже проявила изрядное мастерство в этой игре, стараясь добиться сражения тех же самых видов войск, но, вынужденая защищаться, оказалась не в состоянии вывести из боя какую-нибудь часть и заменить ее на другую. На самом деле некоторые офицеры впоследствии утвержали, что если бы не хорошо расположенные укрепления и постоянный обстрел копьями из двух крепостей, то, особенно на Хартрской Дороге, войска Каны сумели бы прорваться к городу.
Трудности Сетры Младшей еще увеличивались из-за того, что Адриланка не была окружена стеной, например такой, которая существовала вокруг сторого Города Драгейры: в то время, как на двух дорогах шло ожесточенное сражение, она не забывала и о том, что враг в состоянии послать отряды, которые могут проникнуть в город по какой-нибудь маленькой тропинке или боковой улице, а потом, повернув, ударить защитникам в тыл, а то и обрушиться на сам Особняк Уайткрест. Насколько было в ее силах, она посылала небольшие кавалерийские отряды, защищаясь от этого, но неоднократно, получив сообщения об очередном прорыве, она обнаруживала, что у нее нет резервов, и ей приходилась выводить одну из частей с поля боя и посылать встречать угрозу. Временами оказывалось, что никакой угрозы нет, а это, в свою очередь, происходило либо из-за ошибки разведчиков, либо оказывалось хитростью одного из генералов врага (военные историки до сих пор обсуждают сколько из этих сообщений было ошибками, а сколько ложными маневрами), но все это только добавляло ей проблем.
Еще один причиной «комадирской головной боли» Сетры Младшей был отряд адептов. Хотя, несмотря на уверения некоторых историков, совершенно неверно, что Сетра Лавоуд полагалась только на адептов для передачи сообщений, тем не менее нельзя не признать, что, когда телепатическая связь стала «неприменимой» (по словам Волшебницы в Зеленом), произошла некоторая путаница и задержка в передаче сообщений, пока не вернулись к системе гонцов — но никакой путаницы не было в войсках Каны, потому что они даже не думали о других способах связи.
Тем не менее защитники удержали свои позиции вплоть до первого часа пополудни, хотя впоследствии не было недостатка в ветеранах, утверждавших, что эта битва была чуть ли не самой тяжелой из всех, в которых они участвовали; сообщение, которое подтверждается не только количеством свидетелей, но, и даже более, числом смертей, произошедших в то время, когда раненых солдат затоптали другие, с обоих сторон, сражавшиеся стоя прямо на них. Говорили даже, что, в некоторых местах, целые отряды сражались на ковре из мертвых тел и их ноги не касались земли. Было ли это правдой или преувеличением, не так важно, но уже из этого можно судить об интенсивности боя на основных дорогах, ведущих в город. И надо сказать, что пятна крови на Хартрской Дороге, особенно на «Кровавом Пятачке» перед крепостью, можно было видеть спустя полгода после битвы.
Мосты через Адриланку также были проблемой, но другого сорта. Хотя, следуя совету Кааврена, защитники были готовы удерживать эти мосты, однако план, согласно которому в самом крайнем случае надо было уничтожить их, оказался невыполним, так как волшебство перестало действовать. В результате то, что безусловно стало предметом гордости жителей Адриланки после битвы, в это время было источником раздражения генерала Беригнера, возглавлявшего оборону в этом месте. Ситуация стала еще хуже, когда сам Беригнер был тяжело ранен исключительно удачно брошенным копьем, которое пролетело почти весь Железный Мост, ударило его в грудь и сшибло на землю. Его отнесли в полевой госпиталь, разбитый в Круглом Парке, и в битве он больше не участвовал.
Командование перешло к некой Таасре, которая немедленно послала сообщение Сетре Младшей (хотя думала, что посылает его Сетре Лавоуд), в котором рассказала об опасном положении на этом мосту, а также переслала полученные ею рапорты о тяжелых боях на Мосту Два Пенни, находящемся выше по течению. Получив эти сообщения, Сетра Младшая приняла отчаянно-смелое решение послать туда остаток своих резервов, оставив себе только отряд, до того стоявший на Дороге на Северные Ворота (и еще не участвовавший в сражении), чтобы укрепить оборону мостов.
