Двадцать Третья Глава

Как Ибронка повстречала Рёаану, и как они обсуждали, кому и за кого можно разрешить сражаться

Пока достойная Клари готовится к путешествию, мы надеемся, что читатель разрешит нам сказать два слова об этой девушке, которая так неожиданно стала частью нашей истории. Она родилась примерно сто пятьдесят или сто шестьдесят лет назад, дальше на юге, в месте, которое до Катастрофы Андрона было портовым городом Хартр, который мы уже упоминали, но ныне было крошечной рубачьей деревушкой, и, более того, в котором каждый год становилось все труднее ловить рыбу, в основном из-за постоянного ухудшения состояния рыболовных судов, построенных еще до Катастрофы, и отсутствия техники для постройки новых. Когда жизнь в деревне стала совершенно невыносимой, вся семья Клари – то есть двадцати-однолетняя Клари, ее мать, отец, два старших брата и младшая сестра – двинулись на север, надеясь найти найти там средства к жизни. К тому времени, когда они добрались до герцогства Река-Черная-Птица, Клари было уже тридцать пять, а ее семья сократилась до матери и одного из старших братьев, Сенния обнаружила всех их, когда они ловили рыбу в реке Черная Птица. На самом дле их обнаружили благодаря аромату жарящейся рыбы, которую мама Клари готовила так, как это принято на Юге: отделяла кости, резала получившееся филе на тонкие полоски, обваливала их в муке и обжаривала на масле, после чего подавала с соусом из томатов, соли и черного перца, и добавляла немного свежих зеленых бобов.

Сенния, попробовав рыбу, на что она имела право, так как семья была схвачена в принадлежавшей ей области, немедленно наняла женщину своей кухаркой, а мальчика – конюшим.

Несколькими годами позже, единственный оставшийся брат Клари стал жертвой той самой вспышки Чумы, которая унесла и мужа Сеннии, а еще через несколько лет Клари предоставили ответственную должность служанки, что повлекло за собой и уход за юной Ибронкой, хотя это никогда не была сказано прямо.

Поскольку мы ввели ее в нашу историю, то, с разрешения читателя, мы быстро набросаем ее внешность. Начнем с того, что у нее было круглое лицо Дома Теклы; в ее случае очень приятной формы, с блестящими умными глазами, которые не были ни круглыми ни широко расставленными, высокий для Теклы лоб. И хотя у нее не было ни рук или ног аристократа, она была весьма привлекательной девушкой, для любого из ее Дома.

Пони был оседлан в кратчайшее время, и Клари приготовила запасы еды – для чего она должна была пойти на кухню, где воспользовалась случаем и обменялась прощальными слезами со своей матерью в ходе сцены, на которую мы накинем вуаль из уважения к чувствам, которых у Теклы ничуть не меньше, чем у кого-нибудь другого.

Когда все дела были закончены, путешественницы уселись на своих лошадей – Клари прямо в седло, а Ибронка воспользовалась помощью подставки – и отправились в путь. И только когда они, следуя дороге, обогнули особняк и проезжали мимо двух камней, Хергера и Бергера, Ибронке пришло в голову, что надо попрощаться со своим домом, так как она понимала – таким образом, как понимает юность, то есть умом, но не сердцем – что может никогда вновь не увидеть место, в котором выросла. Потом она нетерпеливо посмотрела вперед.

– Миледи, – сказала Клари.

Ибронка повернула голову. – Ну?

– Я прошу прошения, что говорю это, но если вы будете и дальше гнать вашу лошадь в таком темпе, она умрет прежде, чем мы сделаем полдороги до Лоримеля, не говоря уже об Адриланке, которая, я верю, намного дальше.

Ибронка вздохнула и натянула поводья своей лошади, после чего дальше они ехали с более разумной скоростью, и через несколько часов оказались в Лоримели, деревушке, которая могла похвастаться тремя или четыремя домами, причем один из них был трактиром, рынком и почтой, и которая, что было более важно, вытянулась вдоль Большой Северо-Западной Дороги, которая когда-то бежала не прерываясь от Гор Канефтали до Адриланки, все шестьсот лиг, и по которой все еще можно было проехать большую часть этого расстояния, хотя многие из мостов исчезли и уцелело так мало каменной мостовой, что поездка по ней в дождливый сезон была сопряжена с множеством трудностей.

Ибронка знала трактир, так как была в нем один или два раза вместе со своей матерью, но в первый раз она пришла в него с намерением снять комнату – на самом деле эта ночь должна была стать первой, которую она собиралась провести далеко от дома, за исключением нескольких случаев, когда она ночевала в горах под открытым небом. Хозяин немедленно узнал ее, и настоял на том, чтобы дать ей свою лучшую комнату, так как хотел похвастаться, но, увы, мы должны с сожалением заметить, что хвастаться было нечем. Тем не менее, Ибронка пришла от нее в восторг намного больший, чем заслуживали мокрые стены, набитые плохой соломой матрацы, съеденные молью покрывала и некоторое количество незваных насекомых. Одним словом Ибронка была очарована. Клари, не разделяя восторг своей хозяйки, тем не менее приняла ее с невысказанным желанием, чтобы караван пришел как можно раньше. Оглядев свою спальню, Ибронка поторопилась вниз в общий зал, так как она хорошо знала, что приключения чаще всего начинаются в общих залах трактиров, а она, как читатель без сомнения осознал, была больше чем обеспокоена, чтобы приключения наконец начались.

И тут ее постигло разочарование: общий зал был соверпенно пуст, за исключением одного Теклы, который негромко храпел в углу, и двух торговцев, по виду Креот, которые тихо обсуждали что-то в другом углу. Ибронка попросила для себя бокал вина, и за то время, что прикончила его, пришла к заключению, что здесь не произойдет ничего интересного, после чего отступила к комфорту, который могла произвести ее кровать, и присоединилась к достойной Клари, которая уже издавала тихие звуки, постелив себе на полу. Мы пренебрегли бы нашим долгом историка, если бы не указали, что, когда она уже улеглась в кровать, смесь из возбуждения и неудобства кровати мешала ей уснуть в течении нескольких часов, тем не менее, когда в конце концов она призвала сон, то спала глубоко и достаточно громко, вплоть до следующего утра, когда она проснулась от громких звуков, которые, насколько можно бы судить, шли из улицы прямо под ее окнами.

В одно мгновение она выпрыгнула из кровати и, выглянув в окно, увидела, что звуки были не большим, не меньшим, как звоном мечей, а два человека, по виду Драконлорды, кружили вокруг друг друга и с этузиазмом пытались разрезать на части своего противника достаточно длинными мечами, пока толпа, которая тоже состояла из Драконлордов, стояла так близко от поединка, насколько позволяла безопасность и узость улицы.

– Это дуэль? – спросила Клари, которая, очевидно, также проснулась.

– Не могу сказать, – ответила Ибронка, пожав плечами. – Это или дуэль, или просто ссора.

– Не вижу большой разницы, – заметила философствующая Текла.

– Ба! Помоги мне одеться; я должна спуститься вниз.

– Очень хорошо, – сказала Клари, которая хорошо знала юную леди Дзур и даже не пыталась отговаривать ее.

Ибронка быстро оделась и, едва успев прихватить оружие, бросилась вниз по лестнице; но, увы, было уже поздно: когда она вылетела из двери трактира, сталь закончила свою смертельную песню, и, действительно, один из Драконлордов лежал вытянувшись в полный рост на земле, в то время как другой все еще стоял в боевой позиции, наблюдая за поверженным соперником, чтобы убедиться, что он больше не встанет.

– Хвастун, – тихонько сказала сама себе Ибронка.

Она повернулась к мужчине, стоявшему рядом с ней, Драконлорду с могучим сложением и невероятно длинными руками. – Скажите мне, милорд, из-за чего они сражались?

Мужчина пожал плечами, не глядя на нее, и сказал, – Девчонка, конечно. Из-за чего еще могут драться солдаты друг с другом, а не с общим врагом?

– Как, девчонка?

Солдат что-то пробормотал и посмотрел на нее, потом посмотрел опять, на этот раз более заинтересованно, что заставило Ибронку слегка покраснеть, а ее мысли отправиться в направлении, в котором они прежде никогда не ходили – то есть Ибронке никогда не случалось подумать о том, что за девушек можно сражаться; хотя, разумееется, она считала, что однажды сумеет завоевать какого-нибудь симпатичного мальчика, положив других претенденток на его любовь на землю (и, лучше всего, победив их всех одновременно), но мысль о мужчине, сражающемся за нее, не приходила ей в голову даже в самых дерзновенных мечтах. И тем не менее, когда именно так и произошло, она решила, что, по-видимому, такой бой является безусловным комплиментом, который, может быть, можно и одобрить.

– Ну? – сказала она. – Где же эта знаменитая девушка?

Солдат, с которым она разговаривала, опять что-то пробормотал и сделал жест головой. Ибронка, посмотрев в указанном направлении, увидела стройную девушку с хорошеньким личиком, одетую в цвета Дома Тиасы, но на ее лице было выражение глубокой печали и даже страдания.

– Да, – подумала Ибронка, – если эта девушка стоит того, чтобы за нее сражались, я должна познакомиться с ней. – Приняв такое решение, она немедленно начала выполнять его, пройдя мимо нескольких солдат, которые начали собираться вокруг победителя, чтобы поздравить его и предложить помощь. Ибронка встала перед девушкой, которая на вид была примерно ее возраста, и, отвесив небрежный поклон, сказала, – Как вас зовут?

Тиаса даже не заметила ее, так как она, не отрываясь, глядела на Драконлорда, который все еще лежал лицом вниз, не двигаясь, и можно было видеть, как из-под него текла кровь. Тем не менее девушка прошептала, – Рёаана из Трех Сезонов.

– Хорошо, Рёаана из Трех Сезонов, я Ибронка из Река-Черная-Птица, и я хотела бы знать, действительно ли они сражались из-за вас.

Тиаса в первый раз поглядела на нее, и Ибронка смогла увидеть, что ее глаза были очень широко открыты, после чего она – то есть Рёанана – быстро кивнула головой и опять перевела взгляд на павшего солдата.

– Но, – сказала Ибронка, – как это случилось?

Рёанана опять посмотрела на нее, потом сказала, – Вы хотите знать это?

– Я думаю, что да. Видите ли, я спросила.

– Да, это правда.

– И тогда?

– Один солдат сделал некие предположения, которые другой нашел оскорбительными, так что они начали спорить, а результаты спора вы можете видеть прямо сейчас.

– А кто победил, оскорбитель или защитник?

– Защитник.

– Это справедливо. И тем не менее-

– Что тем не менее?

– Вы, кажется, глубоко опечалены.

– Мадам, я никогда не видела, как один человек убивает другого.

– Как, никогда?

– Никогда. А вы?

– Ну, – сказала Ибронка, – теперь, когда вы упомянули это, признаюсь, что я тоже. На самом деле я не видела и этого убийства тоже, так как появилась слишком поздно. И, тем не менее, я не верю, что на меня это произвело бы такое же впечатление, как на вас.

– Возможно, – сказала Рёанана. – Но вы Дзур, а я Тиаса.

– Да, в вашем наблюдении много справедливого. Но скажите мне, на что это похоже, когда мужчины сражаются за вас?

– Лично мне было все равно, – быстро сказала Тиаса.

– Ибронка кивнула. – Вот это и удивило меня. Я верю, что сражаться самому намного лучше.

– Я думаю, что именно так и должно быть.

Как раз в этот момент на черной лошади прискакала леди Дракон с офицерской отметкой на воротнике, которая с легкостью, порожденной долгой практикой, спрыгнула на землю и сказала, – Кто-нибудь из вас сейчас расскажет мне, что здесь произошло.

Присутствующие быстро объяснили происходившее офицеру, которая бросила на бедную Рёаану скучающий взор, и сказала, – Как Джорем?

– Я не верю, что он переживет этот час, мадам, – ответил один из солдат.

Офицер нахмурилась. – Хорошо. Сержант, покажите мне тело.

– Да, мадам, – сказал другой солдат. – А как насчет того, чтобы написать его имя и-

– Я присмотрю за этим, – прервала она его. Потом она внимательно оглядела все вокруг, и ее взгляд остановился на Ибронке, после чего она сказала, – Кто вы такая?

Ибронка, уязвленная повелительным тоном голоса офицера, сказала, – Я? Я Ибронка из Река-Черная-Птица, и моя мать-

– Принцесса Сенния, – прервала ее офицер. – Я знаю ее, и мы ожидали вас. Вы готовы?

Теперь Ибронка была не только уязвлена, ни и сконфужена. – Как, готова?

– Да. Его Светлость Герцог Кана сообщил нам, что вы, по желанию Ее Высочества Принцессы, будете путешествовать с нами.

– И тем не менее, мадам, – ответила Ибронка, – я думала, что должна дождаться каравана.

– Да, это мы и есть. Караван за нами, а мы часть его охраны.

– А, – сказала леди Дзур. – Я не знала об охране. Как вы понимаете, я не нуждаюсь ни в какой охране.

Что-то похожее на улыбку прошло через лицо офицера. – Да, возможно, – сказала она, – но, в любом случае, мы здесь, и если вы собираетесь путешествовать с караваном, то, хотите вы того или нет, окажетесь под нашей защитой.

Ибронка кивнула и сказала, – Тогда я немедленно седлаю лошадь и через несколько мгновений я и моя служанка будем готовы.

– Очень хорошо, – сказала офицер и вздохнула, пробормотав самой себе что-то о том, что теперь у нее есть две спорщицы.

Спустя несколько минут Ибронка, сидевшая на Трики, причем ее чемодан свисал с седла, а Клари ехала за ней слева, обнаружила, что она находится прямо за солдатами и едет к голове каравана. Она немедленно пристроилась рядом с Рёааной и спросила, – А что имела в виду офицер, когда сказала, что у нее есть две спорщицы?

– Как, вы не знаете? – спросила Тиаса.

– Даю слово, я знаю об этом меньше всех на свете.

– Ну, офицер хотела сказать, что я довольно симпатичная.

– Да, это правда, и что с того?

– Так что теперь ей придется спорить с двумя симпатичными девушками, которые находятся под ее командованием. Она считает, что это послужит источником множества проблем для нее, типа той, какая произошла в том городе, через который мы только что проехали.

– Лоримели.

– Да.

– Ну, я понимаю, и считаю, что получила комплимент, определенного сорта.

– Да, и он вам понравился?

– Вы хотите знать, понравился ли он мне? Ну, я думаю, что скажу пару слов этой драконишке прежде, чем путешествие окончится.

– Как, слов?

– Да, слов того же сорта, который использовали солдаты, сражавшиеся из-за вас.

– Пожалуйста, прошу вас, не напоминайте мне об этом.

Ибронка пожала плечами. – Ну хорошо, обещаю. Хотя я спрашиваю себя, почему присутствие хорошеньких мальчиков не производит такой же эффект, как присутствие симпатичных девушек. В конце концов их домогаются ничуть не меньше.

– О, в этом что-то есть, – сказала Тиаса. – Вот только-

– Ну?

– Допустим вам будет приятно сражаться за мальчика, но самому мальчику понравится ли то, что вы сражаетесь за него?

– Вы знаете, я никогда не рассматривала этот вопрос в таком свете.

– И я тоже, до сегодняшнего дня.

– Ну, я должна допустить, что мальчики вряд ли заинтересуются девушками, которым нравится сражаться, не важно за кого, – сказала Ибронка, как следует обдумав вопрос.

– Я думаю, что вы правы.

– Рёаана, я хочу сказать вам одну вещь.

– Да, Ибронка? Что вы хотите сказать мне?

– Вот что. Увидев вас в первый раз, и поняв, что из-за вас сражаются, я подумала, что вы мне не нравитесь. И тем не менее-

– И тем не менее?

– Мне кажется, что я испытываю определенную симпатию к вам.

– Откровенно признаюсь, что я почувствовала то же самое по отношению к вам, Ибронка, в том числе и потому, что мы обе в одинаковом положении.

– Да, это правда. Тогда, почему бы нам на стать друзьями?

– Если вы хотите. Вот моя рука.

– А вот моя.

– Дело сделано, теперь мы друзья, по меньшей мере так долго, как мы путешествуем вместе, а может быть и дальше, кто знает?

– Кстати, куда ты стремишься?

– В Адриланку. А ты?

– Я? Клянусь перьями Феникса! Я стремлюсь к приключениям!

Двадцать Четвертая Глава

Как, в конце-концов, из тени выходит таинственная Зарика, появление которой сопровождается бурными дискуссиями и солидной долей новых идей, задумок и планов

Когда дневной свет осветил восточный склон Горы Дзур, Пиро проснулся, причем события последних нескольких дней заполняли все его мысли, оставив ему состояние полной растерянности и предчувствие новых неожиданностей. Какое-то время он лежал, пытаясь привести мысли в порядок и осознать все, что произошло, но потом пришел к заключению, что лучше побыстрее позавтракать, а подумать можно и попозже. Приняв решение, он встал, оделся и вышел в холл, откуда после некоторого числа неверных поворотов и возвращений обратно, все-таки сумел добраться до гостинной, в которой повстречался с Чародейкой. Однако, прежде чем он на самом деле вошел в комнату, он услышал голоса, и, как и любой Тиаса, будучи от рождения крайне любопытным, остановился на мгновение, чтобы послушать разговор.

Один из голосов он немедленно узнал, так как он принадлежал Текле Мике, слуге Тазендры.

– Как ты видишь этот конец, – говорил Мика, – можно использовать, чтобы защититься и отбить атаку противника; даже тяжелый меч не в состоянии пробить или сломать дерево – вот это следы таких попыток. Конечно, чтобы защититься от рапиры, я предпочитаю перевернуть ее и держать вот таким способом, после чего клинок врага застревает между ножек, и, после самого легчайшего поворота, вылетает из руки и враг остается безоружным, а бывали случаи, когда клинок ломался; более того, я в состоянии из этого положени просто бросить ее вперед, особенно в лицо врага.

– Ну, как мне представляется, большое дело овладеть этим искусством.

– О, так оно и есть, уверяю тебя.

– И я откровенно признаюсь, что восхищаюсь твоей храбростью, которая мне кажется ничуть не меньшей, чем у Дзурлорда.

– Ну, признаюсь, на службе у моей хозяйки бывали ситуации, когда добрый запас храбрости был не менее необходим, чем умение зашнуровать камзол.

– Да, я понимаю.

– И – но подожди, я слышу, как кто-то идет… Я совершенно уверен в этом, так как, видишь ли, во время тех переделок, в которые мы с моей хозяйкой попадали, бывали случаи, когда пара острых ушей – это было все, что стояло между тобой и бесцеремонной смертью, так что я так натренировал свои уши, что они реагируют на малейший шум.

Конечно, услышенный им звук произвел Пиро, который, услышав вполне достаточно, пошел дальше к комнате, в которой находился Мика. Когда он вошел Мика, который все еще держал в руке табуретку, встал и глубоко поклонился, также сделал и его собеседник, которым был не кто иной, как Лар.

– Что это? – сказал Пиро. – Ты обучаешь его?

– Да, милорд, – ответил Мика. – То есть я объясняю ему, как пользоваться табуреткой, оружием, с которым довольно неплохо знаком.

– Да, действительно, – сказал Пиро – Я знаю о табуретке, так как много раз слышал, как мой отец говорил о ней.

Мика просто просиял при этом свидетельстве о том, что Кааврен помнит о его собственных подвигах, и взглянул на Лара, как если бы хотел сказать, – Вот доказательство всего того, что я говорил тебе.

– А это, – продолжал Пиро, указывая на предмет, о котором шла речь, – та самая табуретка, о которой я слышал столько историй?

– Увы, нет, – сказал Мика. – Это недавно приобретенная замена.

– А, – сказал Виконт. – Но я надеюсь, по меньшей мере, что твое предыдущее оружие получило честную отставку?

– Самую что ни на есть, – сказала Текла. – Оно было использовано, чтобы заменить мне часть левой ноги, которую, увы, я потерял, служа моей хозяйке.

– И моему отцу, насколько я помню его рассказ, – сказал Пиро.

Мика поклонился, признавая его правоту.

Потом Пиро обратился к Лару, сказав, – Ты должен слушать все, что тебе говорит этот достойный человек, Лар, так как нет сомнений, что мой отец и его друзья никогда не выжили бы во всех этих приключениях, если бы им не служили храбрые и умные лакеи, вроде нашего доброго Мики.

Лар поклонился и поклялся сам себе, что найдет возможность показать свою храбрость перед Пиро при первом же представившемся случае; Мика, одновременно, решил, что он даст поджарить себя живым за юного Тиасу, если только понадобится. Но тут Мика, со свойственной ему скоростью мысшления, сообразил, что скорее всего в ближайшие несколько часов такого шанса не предоставится, так что, возможно, будет лучше, если он сумеет услужить ему другим способом, поэтому он сказал, – Быть может милорд захочет этим утром выпить кляву, вместе с чем-нибудь более существенным?

– Признаюсь, клява сделала бы меня счастливейшим человеком на свете.

– Очень хорошо. Пошли Лар, и я покажу тебе как варить кляву для юного джентлмена.

– А, – сказал Лар. – Но что касается клявы, я хорошо знаю, как варить ее. Более того, возможно я смогу показать тебе пару трюков этого тонкого искусства, которые ты, быть может, не знаешь.

– Ты так думаешь? Пошли и посмотрим.

И двое Текл вышли из комнаты бок о бок, дав возможность развеселившемуся Пиро спуститься в умывальню, где он вымыл лицо, почистил зубы при помощи зубной щетки и вообще занялся теми делами, которые всякий, от дворянина до простолюдина, должен выполнять каждый день. Описание такого рода вещей обычно опускается в романах, а опускаются они по самой простой причине: каждый ежедневно делает их, и мало чему можно узнать даже из самого подробного описания; мнение, которое мы полностью разделяем. На самом деле мы включили описание «утренних дел» только из-за следующих причин: во первых, мы показывем, что знаем все эти «дела» и выполняем их сами, как и всякое человеческое существо; во-вторых мы утверждаем, что не наш страх перед такими дискуссиями мешает нам упоминать о них, но, скорее, наше беспристрастное суждение о том, что мы ничего не выиграем от такого рода описаний; и последнее, что, держа все эти причины в уме, мы никогда больше не упомянем об этом предмете.

Закончив «дела», о которых мы упоминали в нашем предыдущем абзаце, юный Пиро вернулся в гостинную только для того, чтобы обнаружить, что его уже ждет чашка великолепно приготовленной клявы, и не только вместе с изрядной порцией крема и меда, как он предпочитал ее, но и с подарком в виде ваниллы, которую он особенно любил. В добавлении к кляве на столе перед ним стояла корзинка с воздушными кексами, кувшинчиками с маслом и медом, и различными сортами варенья, так что единственная трудность, которую ему предстояло разрешить – выбрать, какие из этих деликатесов попробовать, а какие, с сожалением, оставить не распробованными, так как его аппетит, ничуть не меньший, чем положено нормальному молодому человеку, имел все-таки границы.

Пока он ел, к нему присоединилась сама Тазендра, громко позвавшая Мику, который исчез на кухне, пока Пиро ел. Достойный слуга немедленно появился и быстро обеспечил свою хозяйку клявой и бисквитами, которые она принялась засовывать в себя в таком хорошем темпе, что какое-то время было не до разговоров.

Когда Пиро ощутил, что он удовлетворен, он потянулся и довольно вздохнул, – Ну, – сказал он, – я верю, что с еще одним стаканом такой клявы, мы будем готовы восстанавливать Империю.

– Замечательно, – сказала Тазендра с набитым ртом. – Что до меня, то мне потребуется еще немного бисквитов, после чего, клянусь лошадью, я буду готова помогать вам.

– Тогда, моя добрая Дзур, после того, как мы закончим, мы пустимся в дорогу и сделаем это.

– Как, вы так думаете? – серьезно сказала Тазендра.

Пиро, который попытался пошутить, смутился, когда Тазендра не поняла его шутки, так что он прочистил горло и сказал, – Ну, возможно, стоит подождать остальных.

Тазендра кивнула и сказала, – Да, это будет самое лучшее, так как, по моему, Зарика еще не хочет уезжать.

– О, в таком случае мы точно обязаны подождать ее.

– Я рада, что вы так думаете.

Лар, доказывая свое мастерство слуги, появился посмотреть не нужно ли чего-нибудь еще в то самое мгновение, когда Пиро закончил свою кляву. Потом Лар исчез и, по причинам, про которые историк должен признаться, что находится в полном неведении, спустя минуту появился Мика с требуемым напитком, приготовленным в точности так, как предпочитал его Пиро. Вскоре после этого появилась сама Чародейка. Пиро и Тазендра встали и поклонились ей. Она ответила на их приветствие и спросила, – Где Китраан?

– Поздно лег спать, – сказал Пиро.

– Хорошо, но пришло время его разбудить, так сегодня необходимо составить планы.

– Ага! Планы! – сказала Тазенда.

– Точно.

В двери появился Тукко и посмотрел на Сетру, которая сделала жест глазами и головой, на что Тукко ответил кивком и опять исчез. Короткое время спустя к ним присоединился Китраан, в точности в тот момент, когда появился Лар с клявой. Драконлорд что-то тихо промычал, выпил кляву и закрыл глаза. Потом он открыл их, прочистил горло и отчетливо произнес, – Доброе утро.

Остальные в свою очередь пожелали ему доброго утра, после чего Сетра встала и сказала, – Подождите меня сдесь, пожалуйста, – и вышла из комнаты

– Хорошо, – сказал Китраан. – Что мы собираемся делать сегодня?

– Планы, – сказала Тазендра.

Китраан пожал плечами. – Хорошо, – сказал он.

– Я спрашиваю себя, как скоро нам надо будет уехать, – сказал Пиро.

– Уехать? – спросил Китраан. – Па, да мы только что приехали.

– Верно, – сказал Тиаса. – Но я просто спрашиваю сам себя.

– Я тоже умею задавать вопросы, – сказала Тазендра.

На это нечего было возразить, поэтому все сидели молча и сосредоточились на кляве и, в некоторых случаях, на кексах, пока не вернулась Чародейка. Подойдя к двери, она остановилась в дверном проеме и сказала, – Мои друзья, есть кое-кто, кого я хочу вам представить.

Китраан, Тазендра и Пиро немедленно встали, ожидая. Сетра отступила в сторону и сказала, – Это Леди Зарика, из Дома Феникса.

Когда та, которую звали Зарика, вошла в комнату, двое из трех поклонились. То есть Тазендра поклонилась так, как того заслуживает Принцесса из Дома Феникса; Китраан поклонился так, как того заслуживает та, кто может стать следующей Империатрицей; Пиро начал было кланяться, но остановился, поднял голову и с отвисшей от удивления челюстью крикнул, – Зивра!

В ответ Феникс робко улыбнулась Пиро и сказала, – Да.

Автор надеется, что в этом случае захватил читателя врасплох – то есть читатель был поражен ничуть не меньше Пиро – но хочет указать, что рассказ, который мы имеем честь предложить читателю, является, по меньшей мере в этом отношении, точным воспроизведением произошедших исторических событий. Мы признаемся, однако, что очень и очень вероятно, что читатель опередил нас и заранее знал, кто скрывается под именем Зарики. Если это как раз тот самый случай, мы, тем не менее, настаиваем, что, если читатель и знал, кто появится из-под мантии Феникса, то Пиро нет.

В ответ на обмен репликами, о которых мы только что упомянули, Тазендра повернулась к нему и сказала, – Как, вы знаете эту леди?

– И под другим именем? – добавил Китраан.

– Клянусь лошадью! Я так и думаю, – сказал Пиро. – Мы выросли вместе и были друзьями большую часть моей жизни, хотя эта жизнь возможно и коротка в масштабах истории, но это единственная жизнь, которую я знаю.

– Да, – сказал Китраан, – это по меньшей мере объясняет почему из всех людей именно вы были приглашены таинственным Фениксом.

– Да, эта проблема решена, но многие другие нет.

– Да, и это правда, – сказала Зивра – или, как ее на самом деле звали, Зарика. – Но подойдите и обнимите меня, мой друг. Я уже некоторое время хотела встретиться с вами, но была крайне занята уроками с суровым учителем. – Эти слова сопровождались взглядом на Чародейку, которая приняла их, наклонив голову.

Пиро бросился вперед и обнял своего друга, говоря, – Простите мне мое изумление, но – вы! Феникс! И Принцесса!

– Ну, – сказала Зарика, – должна сказать откровенно, что это поразило меня не меньше, чем вас. На самом деле я должна напоминать себе об этом каждый день, и тем не менее иногда спрашиваю себя, не была ли последняя неделя сном, от которого я могу проснуться в любой момент.

– Но скажите мне, если можете, как это случилось? Если вы помните, во время нашего последнего разговора были некоторые опасения, что вас посылают, чтобы выдать замуж.

– Да, так и будет, мой дорогой друг, – сказала Зарика. – Но я собираюсь выйти замуж не за человека, а за Орб – если Фортуна будет за нас, и мы сумеем вернуть его.

– О, что касается Фортуны, у меня нет никакого понятия о ее капризах. Но мой друг Китраан и я сделаем все, что в наших силах, и я буду очень удивлен, если Леди Тазендра сделает меньше. И, тем не менее, я все еще хотел бы узнать-

– И вы узнаете, мой друг. Пойдемте, сядем все вместе, как мы это делали в старые времена встреч с нашими другими друзьями, и я расскажу вам всем мою историю.

– Это в точности то, что я хочу, – сказак Пиро, садясь и собираясь внимательно слушать. Все остальные сделали то же самое, за исключением Сетры, которая попросила извинить ее и пообещала скоро вернуться. Как только Зерика села, рядом с ней появился Тукко с дымящейся чашкой клявы в руке, после чего слуга исчез.