Межгалактическая империя (№1) - Престол Эсконела

— Они меня не пускают, — проворчал Викс.

— Конечно, потому что на тебе столько оружия. Вступающие в наш орден дают обет никогда не брать его в руки. Ни при каких условиях!.. Во внутренних помещениях университета даже ножами запрещено пользоваться. Ты можешь оставить карабин брату Ульвину. Он сохранит его, а перед уходом вернет.

— Веселенькое дело! — вздохнул Викс — Стоило ли отправляться в такую даль, чтобы узнать, что мой любезный братец стал заядлым миролюбцем. Даже клятву дал… В такой момент! Посмотрим, как ты поведешь себя, когда услышишь, что творится на Эсконеле.

III

— Ничего не скажешь, тепленькое местечко ты нашел себе, — заявил Викс, опускаясь в мягкое кресло, стоявшее в переднем зале, предварявшем вход в трапезную. Орден, членом которого имел честь быть Спартак, одной из своих обязанностей считал предоставление крова и пищи усталым путешественникам. За время своих похождений Виксу еще не приходилось иметь дело с подобным заботливым уходом — ему принесли холодное мясо, вдоволь хлеба, даже блюдо с фруктами поставили. Такие фрукты в доме правителя Эсконела были редкостью, а тут пожалуйста!.. Вот это да — и вина не пожалели. Правда, слабенькое, не то что имперский ансинард. Видно, здешние обычаи требуют, чтобы у этих «непротивленцев» головы всегда были ясные.

— Понятно, почему ты отправился сюда, — добавил Викс.

Рот у него был полон, он с удовольствием вгрызался в аппетитную мякоть ножки каталаба, время от времени хитро поглядывал на младшего брата. Прожевав кусок, он сказал:

— Конечно, это лучше, чем бродить по белу свету, как мы с Тиорином.

Спартак не стал ему объяснять, что законы гостеприимства не распространяются на членов ордена. Викс не сразу бы и поверил… Он уже составил мнение о младшем брате, и вряд ли годы странствий дали ему возможность изменить его. Как он тогда, во время их последней встречи, выразился? Молокосос?.. А до того? Правильно, «красная девица». Пусть его! Виксу не дано понять, что за маской немногословия, нежелания бузить могут скрываться и храбрость и ум. Стоит ли вступать в спор, в эту минуту как раз только ссоры не хватало.

Вместо этого он попытался втолковать Виксу:

— Энануорлд так же мало пострадал от катастрофы, разразившейся в Аргианской империи, как и Эсконел. Пожалуй, и того меньше… Я не знаю, почему именно этот изолированный мир был когда-то выбран в качестве центра галактической культуры. Возможно, устроители университета пожелали оградить будущее хранилище знаний от столичных суеты и гама, однако эта тишина досталась дорогой ценой — добраться до Энануорлда непросто.

— Мне можешь не объяснять! — воскликнул Викс. — Я испытал это на своей шкуре. Прочувствовал до последней жилочки…

Он одним махом осушил кружку, наполненную вином, и тут же протянул ее стоявшему рядом студенту в серой робе, чтобы тот вновь наполнил ее.

— Клянусь звездами! За последние пять лет мне не приходилось отведывать более вкусного угощения! Как же я был глуп, когда, уехав с Эсконела, вступил в орден воинов.

Спартак невольно моргнул.

— Ты тоже состоишь в ордене?

Викс кивнул. Рот у него опять был набит. Прожевав, он принялся рассказывать:

— Я решил связать свою судьбу с одним из осколков имперской армии, вроде бы сохранившим боеспособность после развала Аргуса. К сожалению, все они там пропитаны высокомерием, все твердят о восстановлении единого галактического правления и сокрушении мятежных миров. Однако все это не более чем дымовая завеса. Мне приходилось спать на голой земле, пить грязную воду, обходиться без всякой медицинской помощи, подвергаться облучению. Видишь шрам? Таких у меня много. Это все память о тех днях. Сказать по правде, все было не так плохо. Это работа была мне по нраву. Если бы мне пришлось копаться в земле ради куска хлеба, я бы, наверное, сошел с ума.

Он доел остатки еды, откинулся к спинке кресла и громко рыгнул. Потом уставился на Спартака.

— Ты, верно, считаешь, что ничего особенного не произошло? — сурово спросил он. — Я думал, ты завалишь меня вопросами, пока я ем.

— Зачем? — пожал плечами Спартак. — Я надеюсь, ты сам мне все расскажешь. Обстоятельно, подробно… В любом случае, услышав о смерти Ходата, я испытал что-то подобное шоку. Теперь ты поел, так что рассказывай.

Викс погрозил младшему брату пальцем:

— Ты всегда был темной лошадкой. Держался наособицу. Стыдился выказать свои чувства перед другими. Если, конечно, они у тебя есть — чувства!

Спартак между тем настойчиво повторил:

— Я бы хотел услышать все, с самого начала.

— Ну, от меня ты этого не услышишь, — пожал плечами Викс. — Я так полагаю, что никто не знает всех деталей, исключая тех негодяев, захвативших Эсконел. Тебе лучше расспросить этого дьявола Бьюсиона или сучью ведьму Лидис. Можешь обратиться к Шри — тоже известная сволочь. Однако они, мне кажется, вряд ли поделятся с тобой. — Он бросил короткий взгляд в сторону брата. — Я смотрю, ты моргал всякий раз, когда я употреблял такие выражения, как «сучья ведьма», «дьявол», «сволочь». Ты больше не пользуешься в разговоре подобными терминами?

Спартак долго думал, прежде чем дать ответ.

— Отчего же. Трудность в другом — эти дефиниции не совсем точно обозначают суть вещей. Понимаешь, существуют записи, в которых отражены факты, говорящие, что среди мутантов появлялись особи, обладающие необычными талантами. Суть имперской политики заключалась в том, чтобы ограничить появление подобных экземпляров. Самым главным для аргиан было сохранить статус-кво. Правда, в уничтожении подобных выродков особенно преуспевали крестьяне и городские низы. Обычно такие дети не выживали. Тех, которым повезло, вывозили за границу обитаемого мира. Говорят, что там теперь есть целые планеты, населенные мутантами. Так что слова типа «сука», «ведьма» имеют всего лишь побочное значение. Или метафорическое…

— Я бы хотел тебе кое-что пояснить, братишка, — сказал Викс. — Ты выражаешься на том языке, на котором написаны ваши ученые книги. Говори проще! — Гость еще раз залпом осушил кружку. — Или тебя так долго держали взаперти, что ты забыл, как надо вести беседу?

Укол достиг цели. Щеки у Спартака вспыхнули, однако он тут же осадил себя. Это был старый приемчик Викса, он любил вывести собеседника из равновесия.

— Прости, брат, — кивнул Спартак. — Возможно, ты прав, я слишком долго просидел в келье. Много молчал. Но на это были серьезные причины. — Он глянул на брата, словно предупредил его — постарайся понять. — Я трудился над историей Эсконела.

— Тьфу! — выругался Викс. — Меня вовсе не интересует прошлое, оно давным-давно мертво. Куда больше беспокойства доставляет грядущее. Разве в твоих мудрых книгах не сказано, что именно будущее находится под нашим контролем, в то время как прошлое — всего лишь неуловимое состояние, которое можно искать бесконечно. У нас нет никакой власти над ним, над реальным прошлым, — вот почему человек так старательно переписывает его каждый раз, когда того требуют обстоятельства.

Он решительно протянул кружку в сторону послушника, тот молча наполнил ее вином.

— Кроме того, — в прежней, немного развязной манере добавил он, — я не понимаю, как можно изучать историю какого-либо объекта, находясь от него на таком расстоянии. Эсконел сам по себе есть его история. Я имею в виду то, что там происходит ежедневно.

Спартак хмыкнул, однако успел перехватить подвернувшееся на язык крепкое, способное поставить этого невежду на место словцо. Этого мгновения хватило, чтобы с изумлением признать, что по существу Викс прав. Более того, он и выразился вполне научно. Эти упреки — они… того… вполне разумны.

— Никак не ожидал, что ты способен так тонко прочувствовать проблему. И выразиться с таким философическим изяществом.

— Клянусь девятью лунами Аргуса! — воскликнул Викс. — Если за десять лет странствий ты не способен научиться чему-нибудь стоящему, грош тебе цена. Можешь считать себя мертвецом. — Он выпрямился в кресле, положил руки на пояс, словно подлокотники мешали ему, и добавил: — А я совсем не похож на мертвеца. Если бы ты только знал, где мне только не довелось побывать! Однако сейчас не время рассказывать о своих приключениях. И ссориться нам ни к чему. Я расскажу все, что мне известно, при этом, нравится тебе или нет, я все равно буду называть Лидис «проклятой ведьмой».

Ты сам вызвал меня на спор, хотел было возразить Спартак и в следующую секунду утихомирился — хватит! Достаточно!.. Кивком он предложил Виксу продолжить.

— Причины, по которой я называю Лидис ведьмой или колдуньей, на мой взгляд, очевидны, — еще раз настойчиво повторил рыжеволосый гость. — Вспомни-ка, можно ли найти на свете более здравомыслящего человека, чем Ходат? Он не скрывал своих планов по государственному переустройству Эсконела. В этом смысле женитьба была для него важнейшей политической акцией.

— Точно, — подтвердил Спартак. — Помнится, он постоянно носился с идеей посредством династического брака установить союз с каким-нибудь процветающим миром, сумевшим оправиться после крушения империи.

— Верно. Теперь прими во внимание то упорство, с которым Ходат всегда стремился к цели. И вдруг он женится на женщине без рода, без племени, чья родная планета находится неизвестно где! — воскликнул Викс. — Если это не колдовство, то я не знаю! — Он широко развел руками. — Ладно, слушай дальше. Эта женщина, Лидис, объявилась внезапно — вышла из неизвестно откуда появившегося корабля и была такова. Просто растворилась в человеческой массе. Как ей удалось попасться на глаза Ходату, не могу сказать, но как только они встретились, он забрал ее с собой. С того дня на Эсконеле все пошло наперекосяк. Правитель во всеуслышание заявил — так, по крайней мере, дошло до меня — эта женщина является частью его самого. Ей, мол, ведом его внутренний мир… Каково? Мог Ходат в здравом уме сотворить такое? Дальше — больше: не прошло и недели, как он объявил ее своей неофициальной женой.

Викс сделал паузу, глянул на младшего брата, который сидел с озадаченным лицом, и продолжил:

— Ладно, объявил и объявил — не он первый, не он последний из правителей, однако неплохое начало для невесть откуда взявшейся женщины. Говорят, она изумительно хороша, но и это объяснение тоже малоприложимо к Ходату. На людях она всегда появляется в черном длинном платье, волосы покрыты мелкой сеткой. Что-то вроде вуали… Слушай дальше. Проходит месяц-другой, и вдруг на Эсконеле обнаруживается заговор — точь-в-точь как предсказывал Тиорин. Кто, как ты думаешь, раскрыл планы заговорщиков? Правильно, эта ведьма. Она якобы проникла в их сознания и выявила все детали.

— Телепатическая мутация, — прошептал Спартак. — Судя по недостоверным сведениям, что-то такое действительно имело место… Прости, продолжай.

— Дальше — больше! На Эсконеле стали появляться жрецы Бельзуека. Имперская политика всегда придерживалась принципа свободы вероисповедания, так что хочешь поклоняться идолам — поклоняйся. Не хочешь — не надо. Под этим соусом эти новоявленные улавливатели душ и появились на нашей планете. С формальной точки зрения, им никто не мог запретить основывать святилища. Постепенно Ходат все внимательнее стал прислушиваться к их советам. Надеюсь, понятно, что Лидис придерживается именно этого культа. Оказывается, он широко распространен на ее родной планете Бринза. Как только пошел слух, что сам Ходат тайно принял посвящение, народ забеспокоился. Когда же кое-кто стал утверждать, что правитель замыслил ввести эту религию на всем Эсконеле, люди встревожились всерьез. — Викс посмотрел на брата, чье лицо, после всплеска удивления, опять стало непроницаемым, озадаченно крякнул. — Хорошо, теперь слушай внимательно.

— Но!.. — неожиданно вскрикнул Спартак, чем поверг в смущение старшего брата. Вот тебе и тихоня, вот тебе и человек без чувств! Ученый между тем смутился и уже прежним ровным голосом добавил: — Ничего, ничего! Продолжай.

— Главным и самым отвратительным из жрецов был некто Шри. Этакий калека, никогда не снимавший черные одежды. В конце концов Лидис окончательно завладела волей и разумом Ходата, в свою очередь, она была глазами и ушами Шри. Скоро был введен новый налог, с помощью которого должен был финансироваться фонд Бельзуека. Деньги шли на распространение нового учения, подготовку кадров, строительство храмов. Это был еще один шаг к пропасти.

Первым человеком, кто поднял голос протеста против надвигающейся угрозы, был Гридник. Помнишь его?

— А как же — инспектор главного космопорта.

— Правильно. Я тоже хорошо знал его. По одному случаю… Он первым забил тревогу, никак не мог понять, откуда прибывают эти орды монахов, прислужников, мелкой шушеры и прочей пакости. Их наплыв был подобен потопу. Он решил проверить все документы, касавшиеся этой самой Бринзы, залез в имперские архивы. К своему удивлению, в документах, относящихся к тому периоду, не нашел ни слова о такой планете. Никаких упоминаний!..

Он с победоносным видом пристукнул кулаком по столу.

— Это ничего не значит, — откликнулся Спартак. — Власть империи никогда не распространялась на всю галактику. Правда, многие именно так и считают. Бринза может относиться к пограничной полосе, это неимоверно далеко от ядра галактики.

Спартак сам почувствовал неубедительность подобного объяснения.

— Ну, и какая польза Эсконелу, — спросил Викс, — если эти пришельцы являются пиратами или мутантами? Нам все равно — чужаки они и есть чужаки. Однако послушай, что было дальше. Я еще и до середины не добрался. — Его лицо потемнело. — Введенный налог оказался лишь малой частью обширных мероприятий, направленных на расширение влияния нового культа. Каждый день объявлялись новые льготы для его жрецов, основывались фонды при храмах. Так продолжалось год, затем еще один, и наконец… — он сделал паузу, — жрецы предложили перейти к главному обряду — к жертвоприношениям. Думаю, эти требования и открыли глаза Ходату. Он слишком любил планету и свой народ, чтобы пойти на это. Здесь и Лидис ничего не могла поделать.

— Жертвоприношения? — Голос у Спартака дрогнул. — Ты имеешь в виду…

— Да, человеческие жертвоприношения. Они не стали давить на правителя, просто подождали, когда к Эсконелу подойдет Бьюсион со своими кораблями. Его флот был достаточно велик, примерно с таким же мне пришлось сражаться в районе Батиры Дэп. Все корабли из прежних, имперских… В сражении они взяли верх. Ходат был убит, и на престол правителей Эсконела сел Бьюсион. Подругой его стала Лидис. Она оказалась приманкой, на которую клюнул Ходат. Теперь весь Эсконел лежит в руинах, прахом пошли все планы нашего отца.

— Кто-нибудь продолжает оказывать сопротивление захватчику? — спросил Спартак.

— Есть такие. Я слышал, что Тигрид Дзен — помнишь его? — то ли подался в бега и там, на задворках галактики, собирает армию, то ли прячется на какой-то планете в нашей звездной системе. Пытается разгадать, с помощью какой уловки Бьюсион овладел нашим миром. По последним сведениям, пыл сопротивления постепенно угасает.

Спартак опустил голову.

— Мне… — тихо сказал он, — мне необходимо поговорить с отцом Эртоном. Подожди немного, я закончу свои дела, соберу вещи и отправлюсь с тобой.

— Ну-ка! — Викс изучающе глянул на брата. — Ладно. Подобный поступок более подходит сыну правителя. Однако я предупреждаю, у меня нет возможности забрать твои книги и таскать их по всей галактике. За эти десять лет я привык путешествовать налегке.

— Все, что мне надо, находится в моей голове, — едва слышно ответил Спартак и вышел.

IV

В коридоре он на мгновение остановился, жестом подозвал проходящего мимо послушника. Им оказался тот самый юнец, который принес ему известие о приезде брата, — он был дежурным в тот день. Малый вздохнул, однако покорно последовал за Спартаком. Тот на ходу дал инструкции:

— Сообщи отцу Эртону, что мне необходимо срочно увидеться с ним. Собери мои пожитки, уложи их в дорожные сумы. Затем отправляйся на кухню и попроси приготовить еды в дорогу. Пусть не скупятся…

У первого же поворота их пути разошлись: послушник свернул направо — в той стороне находилась келья, в которой жил Спартак. Ученый же двинулся прямиком в библиотеку.

Он вошел в просторный, высокий зал и сразу направился в сторону рабочих кабинок. Даже не удосужился поприветствовать хранителя библиотеки, брата Карла, сидевшего на особом возвышении, позволявшем обозревать все помещение. Хранитель осуждающе глянул на Спартака.

Кабинок в зале насчитывалось около пятисот, разделявшие их стенки были невысоки. Свободным оказалось место во втором проходе, в пятом ряду. Спартак вбежал туда — даже дверь за собой позабыл закрыть, рухнул в кресло и торопливо пробежал пальцами по кнопкам на панели, располагавшейся перед ним. Войдя в компьютер, он задумался: в каком виде получать заказанную информацию? Лучше всего в распечатанном виде. Затем тяжело вздохнул, нажал на соответствующую клавишу и назвал имя планеты.

— Бринза. Предположительно обитаема, местоположение неизвестно.

Машина приняла запрос. Еще бы, усмехнулся Спартак, это вам не Эсконел, говоря по совести, маленький заброшенный мирок. Понятно, что Гридник не мог ничего там раскопать. Вполне могло так случиться, что в имперских докладах о ней ничего не сообщалось. Другое дело хранилище на Энануорлде!

Из небольшого отверстия выползла небольшая карточка размером с человеческую ладонь. Там было написано:

«Бринза, планета, предположительно обитаема, местоположение неизвестно. Данных нет. Попробуйте изменить запрос».

Спартак тут же порвал карточку и сунул обрывки в приемник мусора. Затем сказал:

— Бельзуек. Религиозный культ или общественное явление, принявшее религиозную форму.

Машина размышляла немного дольше, чем в первом случае, однако информации на карточке тоже оказалось очень мало.

«Бельзуек». Название и предмет поклонения религиозного культа, в настоящее время внедряется на просторах галактики. Появился на Эсконеле четыре года назад. Даты основания нет. Сведений о ритуале нет. Неподтвержденные данные о человеческих жертвоприношениях помечены как «невозможное».

Он сделал паузу, затем продолжил:

— Бьюсион, личное имя. Лидис, личное имя.

Он вновь умышленно воздержался от всякого упоминания об Эсконеле. Пусть компьютер сам поищет. Он был уверен, что и на этот раз сведения будут скудными — за десять лет, которые он потратил на изучение всего, что имело отношение к Эсконелу, ему почему-то ни разу не попадались эти имена и названия.

Так и есть. Он просмотрел выползшую из щели карточку.

«Бьюсион». В настоящее время является правителем Эсконела. «Лидис». В настоящее время супруга Бьюсиона, правителя Эсконела. По неподтвержденным сведениям, узурпировали престол и помечены как…»

Спартак нисколько не удивился, что библиотечный компьютер, выставив в конце сообщения многоточие, проявил непонятную стыдливость. Он не смог сдержать ярость и в клочья изорвал оказавшуюся в руках карточку.

— Идиот! — глухо выругался он. — Из всех придурков придурок!

Все, что выдал ему компьютер, представляло собой выжимки из разговора с Виксом. Обычное дело! Брат Ульвин, как всегда, информировал машину, что у ворот находится путник, прибывший неизвестно откуда. Родом с Эсконела… Машина, следуя программе, подслушала их беседу и извлекла из нее информацию. Подобными способами пользовались редко, однако эта техника всегда была в полной готовности. Недаром Энануорлдский университет славился на все имперское пространство как самый богатый в информационном отношении центр.

Некоторое время он сидел и обдумывал создавшееся положение. Его надежды собрать все данные о Бринзе и Бельзуеке и представить их Виксу окончательно рухнули. В этом было что-то от детской похвальбы, ему очень хотелось показать брату, что они здесь, в этом тепленьком местечке, тоже не даром едят свой хлеб. Выходит, Викс имел все основания подсмеиваться над ним.

Кому теперь нужна история Эсконела в том виде, в котором он хотел изложить ее? Бьюсиону? Лидис? Смешно!.. Что же ты за историк, если за столько лет так и не узнал, что творится на родной планете. Надо же, снабдил машину точной информацией!.. Ага, пришедшей из третьих рук.

Он почувствовал холодок в груди. Получается, что и цель, ради которой он столько лет корпел над книгами, не более чем самообман? Ради чего он портил глаза, набивал память всевозможными, никому не нужными сведениями? Прекрасная мечта — извлечь уроки из прошлого и наметить пути к новому возрождению человечества, основанному на этот раз на собственных достижениях, на собственных поисках и заблуждениях. Долой данную нам взаймы технику! Долой неизвестных хозяев, сумевших одолеть нашу расу с помощью удивительного, не имеющего прецедентов подкупа!..

Что осталось от этих надежд, если самое главное, что двигает жизнь, самое существенное в процессе познания — информация! — собирается с помощью таких способов и в таких объемах? Когда-то, в имперскую эпоху, сюда стекались новости с миллионов освоенных миров. Этот поток был едва одолим, но в ту пору машины кое-как справлялись с ним. В нынешнее время один курьез следовал за другим. Он вспомнил, каким неслыханным событием оказалось его появление в стенах этого заведения. На него первое время смотрели как на свалившегося с того света. В момент его прибытия последние известия об Эсконеле, имевшиеся в библиотеке, были двухлетней давности. Это при том, что Эсконел является одним из самых процветающих миров. Ему, новичку, пришлось рассказывать о своей родине… О каком возрождении может идти речь? Кому нужен урок, извлеченный из прошлого, если на его Эсконеле людей начали приносить в жертву?

Это было смешно и ужасно. Не знаешь, рыдать или смеяться…

Дверь в кабину отлетела в сторону. Спартак обернулся, на пороге стоял перепуганный, совсем молоденький студент, под мышкой у него торчал угол магнитофона.

— Ой! Простите, брат, я почему-то решил, что эта кабина свободна.

— Ничего. — Спартак, успокаивая его, вскинул руки. — Я забыл закрыть за собой дверь. Я уже закончил, так что можете заходить.

* * *

Отец Эртон несколько мгновений подыскивал слова, потом наконец решился.

— Вы должны извинить меня. Скорее всего, мне не следовало упоминать об этом, однако интересы дела превыше всего. Брат Спартак, прежде всего мы являемся учебным заведением и только во вторую очередь центром сбора и распределения информации. Мы даем прибежище таким, как вы, исключительно из соображений вежливости. Мы позволяем ученикам пользоваться всеми нашими средствами в надежде, что они отблагодарят нас важным научным трудом, особым вкладом в понимание исторических процессов. До поры до времени, конечно, мы не упоминаем о такого рода обязательствах, но в нашем случае я просто вынужден заметить, что ваш труд еще не закончен, а вы уже собираетесь покинуть нас.

Глава ордена особо выделил глагол «покинуть», при этом бросил на Спартака выразительный взгляд.

Ученый вздохнул. Он всегда с уважением относился к старику и теперь почувствовал себя неловко. Говорят, глава университета недавно отметил свое столетие…

— Отец, у меня и в мыслях нет навсегда покинуть орден, — ответил он. — Это все из-за последних новостей с Эсконела.

— Более того. — Отец Эртон словно не заметил сделанного собеседником замечания и продолжил прежним старческим, чуть надтреснутым голосом: — Брат Ульвин написал отчет о встрече с вашим сводным братом. Там сказано, что подобных грубиянов ему встречать не доводилось. Он явился сюда вооруженным. С ног до головы!.. И на лице шрам — свидетельство буйного характера и участия в боевых действиях.

— Но Эсконел в такой беде…

— Вы, конечно, искренне считаете, что желаете вернуться сюда, — в том же ключе продолжал отец Эртон.

Спартак поразился — старик как будто не слышит его, все говорит, говорит. Размеренно, бесстрастно…

— Но некто — например, тот же узурпатор Эсконела — не примет во внимание ваши планы, и ваши шансы на возвращение станут… пффф!

—  Простите, я совсем другое имел…

— Это было бы весьма неприятно — потерять разум такого калибра, как ваш. Тем более из-за недальновидной попытки остановить вал разложения и упадка, надвинувшихся на освоенную часть вселенной, и даже повернуть его вспять. Охотно соглашусь с вами, что Эсконел — прекрасный мир, и в дни империи слава о нем звучала повсюду. Но то же самое можно сказать и о Декладоре, о Праксьюлуме, о Норге…

— Декладор до сих пор является вполне процветающим…

— Теперь перейдем к заключению — оно, на мой взгляд, удручающе. Если вы покинете университет, вам придется нарушить обет. Вы будете вынуждены в той или иной форме использовать насилие. Поэтому вернуться уже не удастся. Вам не будет позволено.

Старик выпрямился, откинулся к спинке кресла, взглянул на Спартака.

— По характеру я вовсе не агрессивен! — воскликнул Спартак и тотчас прикусил язык. Даже старика он выслушивал, едва сдерживая раздражение, все старался его перебить. Что это, как не одна из форм давления на собеседника. Нет, надо объясниться… — Ни о каком насилии и речи не идет! Я просто намеревался…

— Ваши намерения мне понятны. Вы собираетесь ради некоего героического жеста отбросить десять лет упорного труда. Скорее всего, вас ждет гибель, но даже если вы останетесь в живых, у вас все равно слишком мало шансов повернуть вспять колесо истории. Обогнать время еще никому не удавалось, тому примеров много. Я понимаю волнение, которое вызвало у вас сообщения с Эсконела. Поверьте, я сам после семидесяти лет, проведенных здесь, однажды поймал себя на необъяснимой ностальгической тоске, проникшей в сердце при воспоминании о мире, где я родился. Тем более в такой ситуации, о которой поведал ваш сводный брат. Я представляю, какие муки вы должны испытывать. Тем не менее я взываю к вашему благоразумию и требую, чтобы вы хорошенько выспались и приняли окончательное решение поутру. После зрелых размышлений…

Спартак молча поднялся, сказал холодно, сквозь зубы:

— Теперь послушайте меня. Я хочу обрисовать будущее, которое ждет университет, если все мы встанем на вашу точку зрения. Наступит день, и кто-нибудь вспомнит о том, что где-то на задворках существует этакий милый, уютный Энануорлд. Совсем-совсем беззащитный… Он пошлет сюда свои корабли и высадит на эти зеленые лужайки орду своих солдат. Что будет дальше, я не хочу описывать. Надеюсь, вы не забыли, чем обычно занимается пьяная солдатня на зеленых лужках с местными женщинами? Даже если мое предположение не более чем вымысел, однако, согласитесь, очень правдоподобный. В любом случае спокойствие и мир на Энануорлде, возможность размышлять и нравственно совершенствоваться обеспечивали такие миры, как Лудор, Эсконел, Декладор. Эти миры являлись надежным барьером для всяческих поползновений со стороны пиратов и прочей падали, шныряющей в Великой Тьме.

Отец Эртон не моргая долго смотрел на Спартака, потом спросил:

— Чтобы дойти до этой мудрой мысли, вам потребовалось десять лет?

— Гораздо больше. Всего несколько минут, но они стоят десяти лет. Я вдруг подумал, до каких степеней упадка докатилась наша раса, если то, что случилось на Эсконеле и подобным ему планетам, никого не трогает.

— Эту искру заронил в вас сводный брат?

— Да.

— Возможно, нам следовало более детально расспросить его. — Адамово яблочко на дряблой шее старика дернулось. — Если вспомнить, что ваш гость сообщил брату Ульвину — да-да, в те минуты, когда он угрожал разнести наши ворота, — то получается довольно интересная картина. Он находится на службе у ордена Аргуса, который был создан из остатков Десятого имперского флота. Этот орден был нанят Меркатором, чтобы завоевать два ближайших к нему мира. Наемники разграбили три города на Пувадии — это у них называется «кормежкой». Они истребили осколки Двадцать седьмого имперского флота, так как не пожелали терпеть конкурентов. Напрашивается вопрос — неужели один из этих конкистадоров спит и видит, как спасти Эсконел и создать из него ядро будущей возрожденной цивилизации?

— Сомневаюсь, чтобы мой брат что-либо слышал о возрождении цивилизации, однако судьба Эсконела его тоже волнует. Кроме того, я привел свои причины. Не его.

— Тогда вы свободны, — вздохнул отец Эртон. — Но помните, если вы ввергнете себя в пучину насилия, не тратьте время на возвращение.

* * *

Викс ждал его у ворот в компании с братом Ульвином. Увидев Спартака, ученый обнялся с ним, пожелал доброго пути. В этот момент в воротах появился молодой послушник, который с трудом волочил три большие дорожные сумки.

— Эй! — крикнул Викс. — Предупреждаю, я путешествую налегке. Не рассчитывай, что я буду тащить такой груз.

Спартак улыбнулся. В детстве он был хилым, тщедушным ребенком. Ему не раз доставалось от Викса. Он и теперь, наверное, решил, что ничего хорошего от младшего брата ждать не приходится. Времени нет объяснять ему, что занятия в университете касались не только духа, но и тела. Эти три сумки для Спартака были легче перышка. Он без всякого усилия взвалил их себе на плечи.

— Пошли, — сказал он.

Викс поперхнулся, удивленно глянул на брата.

— Послушай, — неожиданно мягко начал он, — если тебя здесь держат какие-нибудь важные дела, оставайся. У меня нет никакого желания тащить тебя силком.

— Не беспокойся, — ответил Спартак. — Этот вопрос уже решен. Бывает, что десять минут стоят десяти лет. Ну, так ты идешь?

— Конечно! А как же!.. — сразу засуетился Викс. Он выхватил свое оружие из рук Ульвина и торопливо зашагал за младшим братом.

V

Первые полмили они прошли молча. Пустынная, скудная местность открывалась перед ними. Редкие купы деревьев, режущее сияние местного ослепительного светила… На вершине холма, на который они взбирались, играли дети. Те из толпы, для кого появление в этих краях всякого нового человека оказалось неслыханным событием, двинулись за братьями. Правда, старались держаться поодаль.

Спартак моментально погрузился в раздумья — сказывалась давняя привычка к размышлениям.