Брачев В.С.
      Богатыри русского политического сыска
      Петр Иванович Рачковский Леонид Александрович Ратаев Аркадий Михайлович Гартинг Александр Александрович Красильников Примечания
      Права на публикацию книги в интернете были предоставлены "Восходящей Руси" автором.
      "ВОСХОДЯЩАЯ РУСЬ"
      Брачев В.С. Богатыри русского политического сыска
      Петр Иванович Рачковский
      В истории русского политического сыска трудно, пожалуй, найти фигуру более заметную, чем Петр Иванович Рачковский.
      Каких только эпитетов не удостоился он от пишущей братии: авантюрист в генеральском мундире, одна из самых ярких и в тоже время темных личностей царской охранки (Л.М.Жухрай) [1], один из столпов политического сыска в России (Р.Ш.Ганелин) [2], одна иэ самых крупных и мерзких фигур русской политической полиции , отец российской полицейской провокации (Ф.М.Лурье) [3], темная личность, прирожденный интриган, любивший заниматься подделкой документов (Н.Кон) [4] и даже ангел-хранитель (разумеется, черный ) царского режима (Е.П.Семенов) [5]. Что касается современников П.И.Рачковского, то среди них, пожалуй, только бывший начальник Петербургского охранного отделения полковник Л.В.Герасимов считал его дутой знаменитостью и не находил в Петре Ивановиче ни розыскных способностей, ни политического чутья [6]. Напротив, все остальные авторы при всем разнообразии оттенков личного отношения к Рачковскому единогласно отмечают его тонкий ум, твердую волю, а некоторые (барон М.А.Таубе) и глубокую преданность интересам императорской России [7].
      Особенно высоко ставил П.И.Рачковского С.Ю.Витте, который считал, что как полицейский агент это был один из самых умных и талантливых полицейских, с которыми ему приходилось встречаться. После него все эти Герасимовы, Комиссаровы, не говоря уже о таких негодяях как Азеф и Гартинг, - все это мелочь и мелочь не только по таланту, но и мелочь в смысле порядочности, ибо Рачковский во всяком случае гораздо порядочнее, чем все эти господа [8]- утверждал С.Ю.Витте.
      Однако насколько справедливы эти оценки? Однозначный ответ на этот вопрос в настоящее время представляется преждевременным. Специальных работ, посвященных жизни и деятельности П.И.Рачковского, нет. Те же сведения о нем, которые имеются в исторической литературе, отрывочны, противоречивы и не всегда достоверны. Очевидно, что без привлечения архивных источников нам не обойтись.
      Правда, архив Заграничной охранки, с деятельностью по руководству которой связаны лучшие годы Рачковского, находится в настоящее время в Гуверовском институте (США) и недоступен для большинства отечественных исследователей.
      Тем не менее, и в российских архивах хранится немало документов, способных поколебать традиционные представления об этом человеке, или, по крайней мере, внести в них коррективы. И начинать здесь приходится с элементарного; уточнения времени рождения и кончины Петра Ивановича, поскольку приводимые в литературе годы (1853-1911) [9] не соответствуют действительности. Что касается смерти Рачковского, то, чтобы убедиться в том, что он умер все-таки не в 1911 [10], а в 1910 году, нет надобности обращаться к архивам: для этого достаточно перелистать подшивки дореволюционных газет [11].
      Сложнее обстоит дело с определением времени рождения Рачковского. То, что фигурирующая в литературе дата - 1853 год - также неверна, - очевидно, ибо в противном случае мы должны будем согласиться, что к моменту поступления на службу (1867 г.) ему едва ли исполнилось 14 лет. К сожалению, формулярный список Рачковского в МВД не приводит даты рождения, ограничились проставлением к моменту своего составления (февраль 1899 г.) полного возраста Петра Ивановича - 48 лет [12]. Из этого можно заключить, что П.И.Рачковский родился 1851 г.
      Отцом его был почтмейстер Дубоссарского уезда Херсонской губернии надворный советник Иван Петрович Рачковский (род. в 1812 г.). Матерью Магдалина Матвеева, дочь дворянина Лисовского. Кроме сына Петра - героя нашего очерка, в семье Рачковских была еще и дочь Анна (1841 г.) [13].
      Несмотря на то, что сам Иван Петрович и его жена - поляки и, естественно, католики, дети их были крещены уже по православному обряду и в определенном смысле себя Петр Иванович мог считать, по крайней мере, наполовину, русским человеком. Отпадает как не находящая должного подтверждения в источниках и версия о еврействе Петра Ивановича [14]. В основе ее, как оказалось, лежит факт непродолжительного (с апреля 1879 г.) заведования П.И.Рачковским редакцией журнала Русский еврей и свидетельство И.Ф.Манасевича-Мануйлова, который, будучи сам евреем, вполне определенно характеризовал его в 1895 году как лицо еврейского происхождения , ходившее в прежние годы без сапог и жившее мелким репортерством в Новом времени [15].
      Это, однако, не так. Польское происхождение рода Рачковских (первое упоминание в 1742 г.) не подлежит сомнению. Что касается их шляхетства, то оно было признано определением Виленского дворянского собрания еще в 1800 году и подтверждено соответствующим указом Департамента герольдии 26 апреля 1854 года [16]. Другое дело - бедность Петра Ивановича. Здесь И.Ф.Манасевич-Мануйлов был совершенно прав. Несмотря на свою многочисленность (только представителей мужского пола среди них насчитывалось к середине XIX века не менее 50 человек), а может быть, как раз вследствие этого, Рачковские были бедны. Во всяком случае, отец Петра Ивановича - Иван Петрович никаким недвижимым имуществом и имениями, населенными крепостными крестьянами, не владел. Не смог он получить и систематического образования и, как значится в его формулярном списке о службе, обучался на дому у разных учителей и аттестата о науках не имеет . На службу Иван Петрович поступил в 1833 году в Виленскую губернскую почтовую контору с откомандированием - на Солечинскую почтовую станцию в должности смотрителя.
      Через 14 лет, в 1849 году, мы видим Ивана Петровича уже в должности помощника почтмейстера Вознесенской почтовой конторы Ковенской губернии. В декабре 1850 году его производит в губернские секретари. 16 марта 1851 года И.П.Рачковский получает назначение почтмейстером в Дубоссарскую почтовую контору Херсонской губернии [17]. Здесь, судя по всему, и суждено было родиться будущему мастеру политического сыска в России. Есть сведения об учебе П.И.Рачковского в Кишиневской гимназии [18], однако, среди выпускников ее его фамилия отсутствует. В 1867 году в возрасте 16 лет П.И.Рачковский оказывается в качестве младшего сортировщика Киевской губернской почтовой конторы [19]. Немногим более чем через год, 11 сентября 1868 года, был перемещен, согласно личной просьбе, в той же должности, поближе к родителям, в пограничную почтовую контору в г. Одессе. Однако карьера провинциального почтового чиновника не прельщала молодого человека. В январе 1869 года он оставляет почтовое ведомство.
      С апреля 1869 года по март 1873-го П.И.Рачковский - чиновник канцелярии Одесского градоначальника с откомандированием его в 1869-1871 годах в распоряжение Одесского полицмейстера. 16 марта 1873 года Рачковский увольняется из канцелярии и уезжает в Варшаву. Не исключено, что шаг этот был связан с семейными неурядицами Рачковского: его одесский брак с девицей Ксенией Мартыновной Шерле оказался неудачным. Молодой супруге, по словам самого, Рачковского, скоро наскучила бедность, и она завела себе любовника . В результате Петр Иванович вынужден был оставить жену (детей у них не было) [20], хотя на официальный развод и не решился.
      В Варшаве, куда он прибыл в апреле 1873 года, П.И.Рачковского ждало место чиновника для письма канцелярии Варшавского губернатора. Долго он здесь не задержался и уже в августе 1874 года оказался в должности секретаря Калишского губернского правления с жалованием 600 рублей в год. 19 марта 1875 года мы видим Рачковского еще выше: секретарем Калишского губернского правления по крестьянским делам. Однако уже 5 мая 1876 года Рачковский неожиданно подает прошение об увольнении от должности и переезжает в Ковно, чтобы получить 19 июля 1876 года назначение на должность помощника судебного следователя, в которой он проработал до апреля 1877 года [21].
      Неожиданность этого назначения состояла в том, что в отличие от предыдущих должностей, которые занимал Рачковский, она требовала от него специального юридического образования. А вот получил ли его Петр Иванович, мы не знаем.
      Существующая в литературе версия, согласно которой в 1870-е годы П.И.Рачковский действительно учился на юридическом факультете С.-Петербургского университета [22], не подтверждается архивными данными. Никакого окна в 3-4 года, которые можно было бы посвятить изучению юриспруденции, в его биографии нет. Да и в официальных документах Рачковского в графе образовательный ценз значится: образование получил домашнее [23].
      Как бы то ни было, после непродолжительной работы в Ковно П.И.Рачковский был причислен 3 мая 1877 года к Министерству юстиции и направлен в качестве временного судебного следователя в Архангельскую губернию [24], в далекую Пинегу. Сопровождать его в далекое путешествие вызвалась некая девушка, от которой он якобы имел впоследствии двоих, так и не усыновленных, детей [25]. В Пинеге, по отзывам знавших его, П.И.Рачковский повел себя крайне либерально, чем нажил немало врагов среди местного начальства [26], в результате чего уже 23 сентября 1878 года был уволен с причислением к Министерству юстиции [27]. Политические ссыльные устроили ему торжественные проводы. В Петербург он явился с рекомендательными письмами от них, завел обширные знакомства в социналистических сферах. Весной 1879 года П.И.Рачковский был арестован из-за связи с неким Семенским, подозревавшимся и укрывательстве террориста Л.Ф.Мирского после его покушения на шефа жандармов Д.Р.Дрентельна.
      Находясь под следствием, Рачковский выразил готовность оказать полиции агентурные услуги [28]. Предложение было принято.
      Главным объектом внимания охранки были в это время народовольческие кружки.
      Внедриться в один нэ них и было предложено Рачковскому. Вот как описывал его в это время Н.В.Клеточников: Рачковский П.И. - М.Итальянская 17/10.
      Высокого роста, брюнет, черные большие усы - толстые, короткие; бороду и баки бреет, нос длинный, толстый, глаза черные, цвет лица бледный, лет 26. Одевается в серое пальто, твердую черную шляпу; ходит с тросточкой или с зонтиком. Лицо интеллигентное. Знаком с Семенским, Морозовым, Луцкой, также с агентом князем Черкасским [29]. Как человека выше среднего роста, плотного с темной шевелюрой волос, такого же цвета густыми усами и бритой бородой описывает Рачковского и общавшийся с ним в это время Н.К.Бух [30]. По его свидетельству, Рачковский рассказывал своим новым знакомым о преследованиях , которым он подвергался со стороны местной администрации, о своих приятелях, политических ссыльных в Архангельской губернии и решительно заявлял, что больше служить не будет и думает заняться литературным трудом. Я уже сотрудничаю в одной из газет , - заявил он и предложил, по словам Н.К.Буха, взять ее в свои руки и превратить в нелегальный орган партии [31].
      Поскольку, говоря современным языком, речь шла о явной подставе , небезынтересно название газеты, которую полиция была не против превратить в легальный орган партии . Правда, Н.К.Бух по давности лет так и не вспомнил ее названия, но из других источников видно, что речь могла идти о Русском еврее , секретарем редакции которого подвизался с апреля 1879 года Рачковский [32], либо петербургской газете Новости Нотовича, корреспонденции в которую он посылал в свое время из Пинеги [33]. К этому же времени относится и написание П.И.Рачковским популярной брошюры о Китае, напечатанной в 1880 году в типографии Л.Бермана и Рабиновича [34].
      Известно также, что по возвращении в 1878 году из Архангельска некоторое время П.И.Рачковский подвизался и в качестве домашнего воспитателя в семье генерал-майора И.В.Каханова [35].
      Разоблачили Рачковского чисто случайно. Узнав о готовящейся поездке Н.К.Буха по делам организации в Одессу и Киев, он тут же изъявил желание помочь ему с паспортом и даже предложил воспользоваться своей форменной судейской фуражкой и виц-мундиром, надеясь, что в таком облачении шпикам легче будет за ним следить. Рачковский имел, однако, несчастье рассказать об этой маленькой хитрости своему коллеге по Департаменту полиции, секретарю III-го отделения Н.В.Клеточникову, не подозревая, что имеет дело с тайным агентом Народной Воли [36]. После того, как дело раскрылось, оставаться в С.-Петербурге Рачковскому стало небезопасно, и от греха подальше его отправляют в июне 1879 года в качестве чиновника министерства юстиции в Вильно, установив за ним в то же время полицейский надзор. Это, однако, не ускользнуло от внимания Рачковского, и в ответ он отправляет в III-е отделение длинное письмо с уверениями в своей искренности и преданности правительству. Прочитав его, управляющий III-им отделением Н.К.Шмидт распорядился назначить Рачковскому материальное обеспечение [37].
      Однако возвратиться в Петербург Рачковскому разрешили только в 1881 году. Здесь он принял участие в организации Священной дружины [38].
      Однако придавать этому факту большое значение едва ли следует. В 1881-1882 годах Рачковский был еще слишком малозначительной фигурой, чтобы играть сколько-нибудь серьезную роль в этой организации. Тем не менее, его заслуги были по достоинству оценены, и с 31 мая 1883 года приказом по МВД от 18 июня П.И.Рачковский был официально зачислен в штат Министерства с откомандированием его для занятий в Департаменте полиции [39] под руководством зав. агентурой Петербургского охранного отделения, инспектора секретной полиции жандармского подполковника Г.П.Судейкина.
      Первой серьезной акцией, которая была поручена П.И.Рачковскому в новом качестве, стала его командировка в январе 1884 года в Париж со специальным заданием. Ему предстояло выследить жену убийцы Г.П.Судейкина Л.Н.Дегаеву, а через нее попытаться выйти и на след ее мужа. Поймать С.П.Дегаева не удалось. Тем не менее, в Петербурге действиями П.Н.Рачковского остались довольны. Некомпетентность и финансовые злоупотребления тогдашнего руководителя Заграничной агентуры Петра Васильевича Корвин-Круковского побудили Департамент подумать о новой кандидатуре на эту должность. Выбор пал на П.И.Рачковского.
      Рекомендовал его заведующий Третьим делопроизводством Департамента полиции Г.К.Семякин, охарактеризовав в своей записке от 12 марта 1884 года П.И.Рачковского как человека довольно способного и во многих отношениях соответствующего этому назначению [40]. Предложение Семякина было принято.
      Введение П.И.Рачковского в управление Заграничной агентурой осуществил (май 1884) прибывший с этой целью в Париж все тот же Г.К.Семякин. Успех пришел к Рачковскому в 1886 году, когда в ночь с 20 на 21 ноября его агентам удалось разгромить крупную народовольческую типографию в Швейцарии [41].
      Его донесение об этом произвело большой эффект и Петербурге. Директор Департамента полиции П.Н.Дурново был очень горд этой победой над заграничной крамолой, доволен был и министр внутренних дел граф Д.А.Толстой, который тотчас же доложил о случившемся царю. За эту операцию 4 декабря 1886 года Рачковскому были всемилостивейше пожалованы: чин губернского секретаря и орден святой Анны III степени [42]. Щедрые награды получили и агенты Рачковского Гурин, Милевский, Бинт, Ландезен [43].
      К этому же времени относится раскрытие людьми П.И.Рачковского конспиративной квартиры товарища С.П.Дегаева - Л.А.Тихомирова, за которой было установлено тщательное наблюдение.
      Здесь же в Париже у П.И.Рачковского 10/22 февраля 1886 года родился внебрачный сын Андрей, усыновленный им в январе 1902 года [44].
      К числу несомненных заслуг П.И.Рачковского этого времени относится и его "плотная" работа с известным народовольцем Л.А.Тихомировым, закончившаяся, как известно, полным отречением последнего от "грехов молодости". Его знаменитая брошюра "Почему я перестал быть революционером?" была напечатана на деньги, полученные Л.А.Тихомировым от П.И.Рачковского. "Был в консульстве вчера.
      Там встретил так называемого Леонова Петра Ивановича (П.И.Рачковский Б.В.). Был у него от двух до четырех с половиной. Оставил у него свое прошение. Сказал придти сегодня утром. Пришел в 10 часов, пробыл до 1 1/2 часа. Очень интересный и даже симпатичный человек", - записал Л.А.Тихомиров в своем дневнике от 8 сентября 1888 года [45].
      В короткий срок П.И.Рачковский сумел завязать прочные связи во французской прессе, получив, таким образом, возможность влияния на общественное мнение не только Франции, но и других европейских государств. Через завербованного им бывшего советника французского министерства иностранных дел, датчанина родом, журналиста Жюля Генсена, была организована настоящая травля во французской печати русской революционной эмиграции. В этом Рачковскому помогали и другие не слишком щепетильные в нравственном отношении его коллеги французские журналисты: Калометт ( Фигаро ), Мора ( Petit Parisen ), Рекули [46].
      О том, какое это имело значение, хорошо видно на примере проведения Рачковским одного из наиболее громких дел русской заграничной охранки 1880-1890-х годов, известного как дело бомбистов или дело динамитной мастерской . Речь идет о тщательно спланированной операции по созданию в 1889 году в Париже под контролем охранки террористической группы из русских эмигрантов с целью подготовки покушения на жизнь Александра III. Центральная роль здесь принадлежала агенту Рачковского, уроженцу г. Пинска, бывшему студенту С.-Петербургского университета Абраму Геккельману (Ландезен). Получив задание сформировать террористическую группу, он сумел вовлечь в нее радикально настроенных эмигрантов: князя Накашидзе, Е.Д.Степанова, П.Н.Кашинцева и А.Л.Теплова.
      С помощью двух пиротехников-французов, один из которых (Жан Бинта) был агентом французской тайной полиции, в предместье Парижа было налажено производство бомб. Весь ход операции контролировался французской полицией [47].
      Внимательно следили за ней и в Петербурге, О готовящемся на его жизнь покушении было доложено Александру III.
      Тем временем при проведении испытания "метательных снарядов" смертельное ранение получил один из членов группы - Анри Виктор. Буквально за час до смерти он дал сенсационное интервью, в котором прямо заявил, что готовил вместе с русскими братьями покушение на Александра III, надеясь таким образом помочь им избавить свою родину от тирана. Большего подарка для Рачковского придумать было трудно. Немедленно были откомандированы все пишущие на "пользу России" французские перья. Благодаря уже известному нам Генсену, интервью Анри Виктора стало сенсацией французской прессы. Через некоторое время, 29 мая 1890 г. "бомбисты" (И.Н.Кашинцев, Е.Д.Степанов, А.Л.Теплов и др.)
      были арестованы. Провокатор же - Аркадий Ландезен - сумел скрыться.
      Состоявшийся летом 1890 г. суд по "делу бомбистов" приговорил их к трем годам тюрьмы. Отсутствовавшего на суде Аркадия Ландезена осудили заочно [48], что не помешало ему впоследствии объявиться, правда, уже под новым именем: Аркадий Гартинг, в качестве заведующего русской агентурой в Берлине. Что касается Рачковского, то 1 января 1890 года по докладу министра внутренних дел он был пожалован орденом Станислава II степени [49]. 30 августа 1890 года приказом по Министерству П.И.Рачковский был произведен в титулярные советники и пожалован орденом Владимира IV степени [50].
      Его влияние среди французских политических и общественных кругов росло.
      Орден почетного легиона, полученный им от французского правительства еще в 1887 году в этом смысле показателен [51].
      Несмотря на официально скромную должность советника при русском посольстве в Париже, "французские друзья" хорошо представляли подлинную роль Рачковского в налаживании русско-французского диалога.
      Особняк П.И.Рачковского в Сен-Клу под Парижем посещали самые высокие персоны административной иерархии европейских государств. Во всех фешенебельных ресторанах официанты знали general russo и уважали за его щедрые чаевые.
      Это не могло не насторожить недоброжелателей Рачковского в Петербурге.
      В 1890 году с целью проверки сведений о его связях с французскими политическими и финансовыми кругами В.К.Плеве направляет в Париж товарища шефа жандармов генерал-лейтенанта Н.Д.Селивестрова. Однако в Петербург Н.Д.Селивестров уже не вернулся, став жертвой террористического акта. Убийца-поляк С.Падлевский покончил с собой. Ушел из жизни при загадочных обстоятельствах и французский агент Рачковского, выдавший Плеве компромат на своего шефа. Поскольку целью парижской командировки Н.Д.Селивестрова была ревизия Заграничного политического сыска, руководимого Рачковским, то организацию покушения молва приписывала именно ему [52].
      Расследование убийства закончилось, однако, ничем и карьере П.И.Рачковского этот случай не повредил. Напротив, достаточно суровый по французским меркам, приговор над русскими бомбистами размягчил сердце Александра III по отношению к Французской республике; он стал гораздо благосклоннее относиться к идее союза с Францией, и переговоры пошли быстрее [53].
      Можно утверждать, - писал В.К.Агафонов, - что в заключении франко-русского союза Рачковский играл большую роль, доселе еще недостаточно выясненную.
      Знаменитое дело с организацией мастерской бомб в Париже, спровоцированное Ландезеном... дело, в котором французское правительство проявило по отношению к русскому самодержавию необычайную предупредительность и угодливость, ускорило заключение франко-русского союза [54].
      Трудно с этим не согласиться, тем более, что щедрая награда, которая ждала Рачковского по завершении этого дела (чин титулярного советника и орден Св. Владимира I I степени) [55] только подтверждает справедливость этого вывода.
      В 1889 году П.И.Рачковский устанавливает личные контакты с министром внутренних дел Французской республики Констаном, а также премьер-министром (1892) и президентом (1899-1906) Французской республики Э.-Ф.Лубэ. Считается, что, в ходе этих встреч Рачковский дал согласие помогать в организации новых французских предприятий в России в обмен на часть их акций [56].
      Действительно, в переписке П.И.Рачковского то и дело встречаются ссылки на различного рода проекты по организации совместных предприятий и привлечению иностранных капиталов в Россию. Известно также и о непосредственных контактах П.И.Рачковского с представителями делового мира; Ребюфен (Франция), Перло (Бельгия), Мицакис (Греция). Вкладывая свои капиталы в Россию, инвесторы требовали гарантий со стороны министерства финансов и внутренних дел, в тесной связи с которыми и протекала деятельность Рачковского в Париже.
      Пройти сквозь министерское сито удавалось далеко не всем. Характерна в этом отношении история с проталкиванием П.И.Рачковским и М.М.Ляшенко идеи Англо-русского синдиката (1899), претендовавшего на строительство и последующую эксплуатацию железной дороги Петербург-Вятка и круговой железной дороги вокруг С.-Петербурга. Несмотря на заинтересованность в этом проекте И.Л.Горемыкина, активное противодействие ему со стороны министра финансов С.Ю.Витте развалило все дело [57].
      За свои хлопоты Рачковский и его коллеги (Гартинг, Гольшан, Ляшенко)
      брали от западных инвесторов "комиссионные" [58], однако и без них П.И.Рачковский получал хорошее жалованье (до 12 тысяч рублей в год) и имел в своем распоряжении крупные суммы на секретные расходы, доходившие в последние годы его пребывания во Франции до 90 тысяч рублей в год [59]. Этого было вполне достаточно, чтобы вести жизнь, какую, собственно, и вел Рачковский в Париже - жизнь вполне обеспеченного и ни в чем не нуждающегося человека.
      Существует, впрочем, еще одна версия состояния, которое якобы сделал Рачковский в Париже - удачная игра на бирже [60].
      Доказать или опровергнуть ее не представляется возможным. Другое дело хорошо оплачиваемая (10 тысяч рублей в год) должность советника-консультанта по юридическим и административным вопросам Анонимного общества железоделательного и сталепрокатного завода Гута Банкова (завод Племянникова и Вердье) в Петроковской губернии [61], занятая им после первой отставки [62], которая вполне может рассматриваться как благодарность за оказанные им ранее услуги. Вот, собственно, и все, что нам известно о финансовых аферах П.И.Рачковского. Тебе известно, - писал 9 июля 1897 года П.И.Рачковский М.М.Ляшенко, - что я принадлежу к разряду людей, не имеющих ни акций, ни облигаций; ничего, кроме протертых штанов у меня не имеется [63].
      Правда, как видно из формулярного списка 1883 года, кроме протертых штанов у П.И.Рачковского все же имелось неизвестно как ему доставшееся родовое имение Марьяновка в 320 десятин в Переяславском уезде Полтавской губернии [64].
      Отсутствие сведений о нем в формулярных списках П.И.Рачковского более позднего времени показывет, что скорее всего, это имение было им продано.
      Как бы то ни было, очевидно, что миллионов Рачковский так и не скопил, и представление о каких-то немыслимых учредительных аферах этого корыстолюбивого рыцаря провокации ошибочно [65].
      Большое значение имела и работа, проделанная в это время П.И.Рачковским по предварительной подготовке важного для России займа 1906 года, чему в немалой степени способствовали его тесные связи с Делькассе и бывшим министром финансов (позже премьером) Французской республики Рувье [66].
      До назначения Рачковского заграничный политический сыск занимался только наружным наблюдением, которое осуществляла группа из шести филеров французского происхождения во главе с Барлэ. Заслугой П.И.Рачковского явилось то, что в дополнение к нему он поставил и внутреннее наблюдение, вербуя для этого секретных агентов из эмигрантской среды. Внедряя в революционные кружки своих агентов, Рачковский создавал динамитные мастерские, устраивал народовольческие типографии, занимался перлюстрацией писем. Время, переживаемое Россией, - отмечал он в своем письме от 28 сентября 1895 года на имя директора департамента полиции С.Э.Зволянского, - исполнено крайней неопределенности во взаимных отношениях многочисленных элементов, враждебных существующему политическому строю. Последнее обстоятельство представляет, по нашему разумению, как нельзя более благоприятный момент для организации правильных агентурных сил, которые, сообразно представившимся условиям могли бы систематически и с полным вероятием на успех подавлять революционные происки, во всяком случае, не допускать их развития до крайних пределов [67].
      Если бы вы встретили его в обществе, - писал о Рачковском хорошо его знавший глава ордена мартинистов в Париже знаменитый Папюс (Анкос Жерар)
      - я сомневаюсь, почувствовали бы вы хоть, малейший испуг, ибо в его облике не было ничего, что бы говорило о его темных делах. Полный, суетливый, с постоянной улыбкой на губах ... он напоминал скорее добродушного, веселого парня на пикнике ... у него была одна приметная слабость - он страстно охотился за нашими маленькими парижанками, но он один из самых талантливых агентов во всех десяти европейских столицах [68].
      Сам себя П.И.Рачковский причислял к чернорабочим , доставлявшим интригующим против Департамента полиции ведомствам манну небесную в виде результатов тяжелой и неблагодарной возни с революционной средой [69].
      Что касается методов его деятельности, то они не были оригинальными. Все сводилось у него к одному - деньгами нужно купить того-то и того-то; нужно дать тому-то и тому-то. Иногда пустить деньгами пыль в глаза через агента.
      Он, по-видимому, был убежден, что за деньги можно купить все и каждого [70].
      Правой рукой его были поляк Милевский и еврей Гольшман, рукой которого и написано большинство докладов П.И.Рачковского [71].
      Однако, когда этого требовали интересы дела, не чурался литературной работы и сам Петр Иванович. Любопытно в этой связи одно из писем П.И.Рачковского к П.Н.Дурново от 19 марта 1892 года. Простите, Ваше превосходительство, за долгое и вынужденное молчание; все это время я не сидел сложа руки, и, помимо обычных занятий и хлопот, успел составить брошюру, которая была переведена на французский язык и на днях появится в свет. В этой брошюре выставляется в настоящем свете наше революционное движение и заграничная агитация со всеми ее отрицательными качествами, уродливостью и продажностью.
      Остальная часть брошюры посвящена англичанам, которые фигурируют в ней в качестве споекорыстных, чванливых и потерявших всякий стыд и совесть фарисеев, нарушивших международные приличия в альянсе с нигилистами . Брошюры такого рода деятельно рассылались П.И.Рачковским министрам, дипломатам, членам парламентов, в редакции наиболее распространенных в Европе и Америке газет и журналов [72]. В качестве примера литературного творчества П.И.Рачковского можно привести сфабрикованное им от имени Г.В.Плеханова т.н. Вынужденное заявление , в котором тот якобы отмежевался от революционной эмиграции [73].
      В 1901 году П.И.Рачковский организовал в Париже на деньги Департамента полиции так называемый кружок французских журналистов , развернувших осенью этого же года широкую кампанию против русских эмигрантов. В этом же ключе следует расценивать и его попытку организации Лиги спасения России , призывавшую друзей русского народа помочь ему в борьбе с его врагами, имея в виду прежде всего русскую революционную эмиграцию. Эти воззвания были разосланы во все уголки Франции и даже нашли некоторый отклик среди французов, однако, французский министр внутренних дел дал понять Рачковскому о нежелательности этой акции, и дело заглохло. Деньги на эту авантюру были якобы получены от дворцового коменданта Гессе. С большим трудом преодолевая его сопротивление, В.К.Плеве удалось добиться ликвидации Лиги [74].
      Однако самым знаменитым памятником литературной деятельности П.И.Рачковского принято считать фабрикацию скандально знаменитых Протоколов сионских мудрецов . Никаких серьезных доказательств причастности П.И.Рачковского к "фабрикации"
      "Протоколов" не существует. Напротив, все что мы знаем о Петре Ивановиче и его ближайшем окружении, однозначно свидетельствует об обратном. Да и Заграничная агентура, половина сотрудников которой была представлена евреями - явно неподходящее место для антисемитских провокаций. "Секретарем при нем (Рачковском - Б.В.), - отмечал в связи с этим А.И.Спиридович, - состоял еврей Гольшман; главным же его помощником был Геккельман (Ландезен):