- Иди к нам, девочка! - тронул её за локоть Стефано и сопроводил в кабинет.
      Бэ-Бэ, очевидно, только что обливавшаяся слезами, со знанием дела поправляла макияж. Вид у неё был победный.
      - Мы обстоятельно поговорили с синьориной Пьюзо. Несомненно, она особа эмоциональная и очень экстравагантная, но довольно наивная. Красивая женщина часто становится добычей негодяев. - Стефано достал из бара бутылку вина и бокалы. - Есть повод отведать очень старого и чрезвычайно редкого вина.
      Он налил в бокалы мерцающее темным гранатом вино и заговорчески посмотрел на девушек:
      - Предлагаю с сегодняшнего дня заключить тройственный союз, каждый из участников которого обязуется соблюдать законы чести и взаимовыручки - быть откровенным, не врать, - да, да, милые дамы, это относится в первую очередь к вам, и не отказывать в помощи попавшим в беду. Эта заповедь, скорее, касается меня. Вследствие сказанного мы переходим на дружески простое обращение. Я для вас - Стефано, вы для меня - Кристи и Бэ-Бэ. Таков мой первый тост. Гостьи переглянулись и пригубили вино.
      - Оно, действительно, великолепно! - воскликнула Бэ-Бэ и осушила свой бокал.
      - А теперь я хотел бы выпить за отважную москвичку, благодаря которой я сижу в приятной компании, а вы, милые воительницы, не беседуете сейчас с полицейским комиссаром. Если, конечно, не предположить вариант и похуже...
      - Да! Она хотела убить меня, эта черномазая дрянь! Кристина спасла мою жизнь, рискуя собой, - горячо поддержала Стефано Бэ-Бэ.
      Кристина смутилась. Она никак не чувствовала себя героиней и было бы совсем смешно утверждать, что ей могло прийти в голову рисковать жизнью из-за взбалмошной наглой особы.
      - Ой, нет же! Я не успела даже подумать... честное слово... Просто рефлекс, - невозможно стоять в стороне, когда кто-то замахивается ножом на живого человека...
      - Браво! Эта девочка ещё и скромна, - улыбнулся Стефано. - Хотя, то, что приветствуется в мирной жизни, очень мешает в бою. А мне думается карьера хорошенькой девушке в мире рекламы - борьба не на жизнь, а на смерть.
      - Конечно, Стефано. Я старше Кристины, и успела наточить коготки. А эту голубку готов ощипать каждый стервятник... - начала Бэ-Бэ, очевидно, собираясь перейти к рассказу о проблемах москвички и приставаниях Марджоне. Но Кристина строго посмотрела на нее, остановив повествование.
      - Ты ошибаешься, Бэ-Бэ. Я могу проиграть, но вряд ли кому-то удастся свалить меня в грязь. Этот город, этот ваш гордый и такой всемогущий Рим научил меня быть ответственной не только за свою внешность, о ещё и за то, что верующие называют душой, а японцы "лицом". Я пока ещё не знаю, каково мое настоящее "лицо", но постараюсь не ударить им в грязь.
      Патетическая речь Кристины вызвала аплодисменты.
      - Браво! Браво! Это монолог благородной героини из большого спектакля! - Стефано поцеловал Кристине руку. - Буду молиться святым угодникам, чтобы твои слова не повисли в воздухе.
      Оказавшись в кабинете Марджоне, потерявшего после отпора Кристины свою мягкость и обольстительность, воительница справедливости похолодела от страха. "Вот, сейчас он сообщит дату отъезда и выдаст билет в Москву". Толстяк копался в папках, не поднимая глаз на посетительницу и даже не предлагая ей сесть. Затем нашел какую-то бумагу и каркающим казенным голосом произнес:
      - Контракт, подписанный фирмой с синьориной Лариной, истекает через 20 дней. В соответствии с пунктом "д" в параграфе III, говорящем о том, что в случае отсутствия необходимости в услугах нанимаемого лица, последнему выплачивается неустойка в размерах гонорара плюс выходное пособие в одну треть месячного заработка, соблаговолите принять эту сумму... Со следующего понедельника синьорина может считать себя свободной и должна возвратиться на родину не позже указанного в визе срока.
      - Но ведь со вторника начинаются съемки коллекции Гварди! Я занята в четырех показах... - попыталась возразить Кристина.
      - Фирма сочла более выгодным для себя заменить вас Луизой Кампо. Прошу прощения, я очень занят.
      Отважная девушка, три дня назад произносившая выспреннюю речь у Антонелли, с трудом сдерживала слезы. Конечно, за жизнь в этом городе, за карьеру, которая только началась, маня будущей известностью, высокими гонорарами, преуспеванием надо платить... Но как же потом объясняться в любви гордому Риму, зная о своем ничтожестве? "Шлюшка, грязная шлюшка", не так уж оскорбительно звучит в заплеванном московском дворике. А здесь, где на каждом шагу - свидетельства величия человека, где сам он - творение Всевышнего, а Gesu, Madonna, Giovanni Battista, да и каждый из небесной братии - "ecce homo" - есть человек, где само твое имя - имя Христа... Здесь прост нельзя стать ничтожеством, дрянью...
      Кристина долго стояла у витрины салона Версачи, делая вид, что рассматривает выставленные вещи, а на самом деле - старалась удержать слезы. Никогда теперь она не сможет одеваться тут, а ведь была так наивно уверена, что главные подарки судьбы ещё впереди. Не шиковала, не транжирила деньги, собирая небольшие остатки от гонораров на подарки матери и бабушке.
      Сквозь повисшие на ресницах слезы она увидела чудесное черное платье, поблескивающее золотыми пряжками. Множество затейливых крючочков стягивало смелые прорези на бедрах и рукавах. Вызывающе и элегантно. Манекен будто повторял саму Кристину - сплошь позолоченная, вытянутая фигура, золотая солома длинных волос, падающих на плечи и спину.
      Она достала конверт, выданный Марджоне, и старательно пересчитала деньги. Прощальный гонорар был не маленьким, но у платья на витрине не стояла бирка. Это значит, количество нулей в его цене могло вызвать обморок. Со злобной решительностью Кристина шагнула в бархатно-нежащее нутро салона, окунулась в блаженную атмосферу изысканных ароматов и тихой музыки...
      Она вышла из магазина с большой фирменной коробкой в руках и отчаянной улыбкой самоубийцы, приобретшего пистолет в оружейной лавке. "Это будет прощальный подарок Рима. Стану хранить платье в шкафу, показывать детям и внукам, как воспоминание о победах и поражениях юности".
      Портье отеля передал Кристине ожидавший синьорину конверт. Рекламное агентство "Стиль" приглашало Кристину Ларину на собеседование. С личным досье и всеми необходимыми для заключения контракта документами. Она не верила своим глазам, крутя в руках элегантный бланк. Одно из лучших агентств страны приглашает её, Кристину?! Розыгрыш, ошибка?
      - Синьорине что-то непонятно? Может быть, я могу быть полезен? осведомился портье.
      - Непонятно, совершенно непонятно... То есть - нет. Спасибо. Я разберусь сама.
      ...Любезная дама неопределенного возраста - агент по работе с новыми кадрами, была предельно любезна с Кристиной. Предложив ей кофе, быстро ввела в компьютер данные синьорины Лариной, включающие обширную анкету биографических и физических данных.
      - Все в порядке. Синьорина могла бы прийти в два часа для работы с визажистом и пробных съемок? После этого мы сможем принять окончательное решение.
      Кристина прибыла в съемочный павильон за пять минут до назначенного срока. Эудженио Коруги, стилист фирмы, вместе с фотографом заканчивал съемки загорелой молодой пары, изображающей утомленных туристов. На помосте, закамуфлированном бутафорскими валунами, валялись рюкзаки и альпенштоки.
      Но ровно в положенный срок коренастый широкоплечий шатен, похожий на боксера, глянув на часы, обратился к ожидавшей Кристине:
      - Вы - синьорина из Москвы?
      Нос у него оказался слегка приплюснутым, рыжеватые волосы всклокочены, а надбровные дуги угрожающе выступали - трудно было представить, что этот крепыш работает над тончайшим материалом - женской красотой.
      - Иди-ка сюда, на свет, крошка. - Он развернул к девушке яркий софит. - Походи, посиди, покури.
      - Я не курю.
      - Ну, тогда Раф предложит тебе выпить. Минералки, конечно.
      Пока она со стаканом воды ходила по студии, рассматривая висящие на стенах фотографии, Эудженио курил, беседуя с осветителем и, казалось, не обращал на девушку внимания.
      - Достаточно! - Он загасил сигарету и махнул рукой Кристине. Пожалуйте, крошка, в мои владения. Попробуем немного поколдовать.
      В кабинете Эудженио, похожем на актерскую уборную, переодетая в легкое синее хлопчатобумажное кимоно Кристина, подверглась длительной и захватывающей процедуре. Эудженио проделывал сложные манипуляции с её волосами, лицом, кожей, не позволяя смотреть в зеркало. Ей было видно лишь его лицо и внимательно присматривающиеся, сверлящие голубые глаза. Они выражали сосредоточенность и увлеченность.
      - Финиш. Нокаут. Все на лопатках. - Эудженио сдернул с плеч девушки покрывало и бросил ей на колени черное бикини. - Быстро переоденься и под объектив. Кстати, можешь звать меня Джено, когда будешь рыдать от благодарности. Маэстро Джено. О'кей?
      - А я Кристина, просто - Кристи. Это настоящее имя, - сказала она, натягивая за ширмой купальник. Здесь не было зеркал, лишь любопытным рукам, ощупавшим голову, удалось обнаружить пышную копну взбитых волос.
      Босая, хмурая от волнения девушка вышла на обозрение стилиста и он, загадочно усмехнувшись, подтолкнул её к большому, занимавшему всю стену зеркалу.
      Кристина не узнавала себя, но незнакомка в зеркале ей понравилась: растрепанные пряди слегка вьющихся золотисто-русых волос, темные брови над серьезными, глубокими, густо очерченными глазами, чуть припухшие губы.
      В павильоне оператор с интересом посмотрел на обновленную Кристину.
      - Тебе не кажется, Эудженио, что ты влюбился в Клаудию Шиффер? Так и лепишь близняшек.
      - Ну уж, нет! На этот раз - ничего общего. Разве что волосы и этот взгляд... Извини - это её собственные глаза и собственная манера глядеть исподлобья - затравленное дитя посткоммунистического рая.
      - И при этом улыбка шкодливого ребенка. Я же вижу, это твоя улыбка, Джено, твои фирменные губы, - не сдавался оператор.
      - Мне пока ещё не удалось улыбнуться. Слишком волнуюсь, - призналась Кристи, входя в теплый свет софитов.
      - Конечно, крошка, это за тебя улыбается наш кудесник Коручи. Черт его знает, как ему это удается, но уж если удается - полный триумф!
      - В данном случае я превзошел самого себя. Еще бы, в кои веки шеф лично просил меня заняться этой крошкой, - ответил Эудженио, вопросительно посмотрев на Кристи. - Уж не дядюшка ли он тебе?
      - А как фамилия вашего шефа? - живо поинтересовалась она.
      Мужчины разом засмеялись.
      - Может, шеф не успел тебе представиться, но директора "Стиля", проявившего такую трогательную заботу о незнакомой русской девочке, зовут сеньор Бертрано. Анджело Бертрано. Надеюсь, наша работа ему понравится.
      Кристи была озадачена. Анджело Бертрано, принявший её у себя в кабинете, действительно, оказался совершенно незнаком ей. Он извлек из толстой папки сделанные накануне фотографии и тихо сказал:
      - Хорошо. Действительно, совсем неплохо. Слишком похоже на Клаудию Шиффер, но это - почерк наших ребят. На самом деле вы, синьорина, - он окинул Кристи профессиональным взглядом, - не имеете с одиозной звездой столь разительного сходства. Избави Бог! Я не хочу принижать ваших достоинств! Да и Клаудию лично я не считаю настоящей красавицей. В ней есть целый букет качеств, делающий вполне заурядную красотку поистине "возлюбленной объектива". Свет софитов преображает её - легкость, игривость, противоборство кокетства и насмешки над ним, - это талант, редкое дарование. Хм... У вас все ещё впереди, Кристина. И вовсе не обязательно становиться тенью знаменитости. Я поговорю с Эудженио Коручи. А это - контракт, который мы готовы заключить с вами. Внимательно ознакомьтесь. Предупреждаю: о твердом гонораре пока говорить не имеет смысла. Три месяца вы будете как бы экзаменоваться, а дальше - будем думать об иных формах сотрудничества. Если, конечно, не расстанемся. - Анжело Бертрано внимательно посмотрел на нее, но в этом взгляде не было и намека на приглашение в постель..
      Через две недели фотография Кристины появилась на обложке престижного дамского журнала. Оператору удалось добиться редкого эффекта - девушка в серых кружевах была очень хороша, вызывая ассоциации с целой вереницей изысканных красоток, начиная от Бриджид Бордо, и в то же время - она была сама собой, обдавая ароматом луговой свежести.
      С номером журнала Кристи словно на крыльях летала по улицам Рима, чувствуя себя победительницей и равноправной соучастницей праздника золотой осени, полонившей город. Середина ноября здесь напоминала российское "бабье лето" - буйство бронзово-алых тонов, потоки солнечного света, веселящего душу - все подыгрывало победному настроению.
      Кристину тепло поздравили в агентстве, и теперь она чувствовала себя именинницей. Хотелось, чтобы праздник длился вечно. Она позвонила Бэ-Бэ, но не застала её дома - непоседливая красавица, видимо, отправилась в очередные "гастроли". В гостиницу идти не хотелось. Кристина решила провести вечер в одиночку, почти уверенная в том, что где-нибудь на улицах города затормозит рядышком белая "Ланчиа" и улыбающийся Эммер распахнет перед ней дверцу.
      Невероятное везение с агентством "Стиль" Кристи адресовала купленному у "Версаче" платью. На пороге расставания с Римом она шагнула в роскошный салон загадав: если хватит денег на покупку - фортуна на её стороне, если не хватит - надо смириться с неудачей. Кристина попросила примерить выставленную на витрине модель, даже не осведомившись о цене. А когда увидела себя в этом туалете, то поняла, что сделала опасный ход: вызов, брошенный удаче
      не был обычной игрой в "орел или решку". Платье, без сомнения, создавалось для неё и только её одну дожидалось на сияющей витрине. Да и она, казалось, росла и хорошела для этого шелковистого шедевра, любовно и откровенно подчеркивающего её красоту. Не снимая платья, Кристина попросила выписать чек и дрожащей рукой протянула имеющиеся купюры. Она не стала смотреть на цифру, выскочившую в окошечке кассового аппарата - это был не обычный риск транжиры, а опасная игра в рулетку. Продавщица, сосчитав деньги, улыбнулась и вернула 1500 лир. Вспыхнувшая от радости Кристина решила, что с этого момента обязательно будет счастлива - в Москве или Риме - где угодно и не смотря ни на что.
      Как она могла забыть о чудесном платье? Следовало немедля заскочить в отель, приодеться и отправиться на встречу со своим везением! Она была уже готова покинуть номер, когда зазвонил телефон.
      - Кристи, как хорошо, что я застал тебя, уже потерял надежду дозвониться. У меня сегодня маленький праздник Будут только близкие друзья. Мне бы хотелось увидеть тебя. - Сказал Стефано и не дожидаясь ответа добавил - мой шофер будет у отеля через двадцать минут.
      - Спасибо. - только и смогла проговорить опешившая девушка.
      Ее вез за город роскошный "кадиллак", она чувствовала себя принцессой в новом платье, а в сумочке лежал журнал, означавший победу. Ну как не одуреть от счастья? И только на самом донышке души тоскливо подвывал жалобный голосок: ты хороша, ты почти знаменита, ты фантастически удачлива - и ты одна. А не позавидовать ли тебе влюбленным парочкам, ужинающим сейчас вдвоем при свечах в предвкушении долгой пылкой ночи... Элмер, что за манящий соблазн в звучании этого имени. Элмер - это бархатистая вкрадчивость насмешливого голоса, небрежная легкость движений, захватывающая дух глубина.
      ...Дворецкий проводил Кристину в Каминный зал, где в полутьме, озаряемый вспышками занявшегося пламени беседовали немногочисленные гости. Щелкнул выключатель, налилась мерцающим светом огромная хрустальная люстра, и Кристина увидела идущего к ней с восхищенной улыбкой Антонелли.
      - Ты просто великолепна, девочка! - Он и сам был очень живописен в черном смокинге, с серебряным ореолом волнистых волос над высоким лбом.
      - Закрой глаза! Храбрым девочкам старые джентльмены должны делать веселые сюрпризы. - Он взял зажмурившуюся Кристину за руку и осторожно провел несколько шагов.
      - Теперь открывай!
      На мольберте стоял большой фотопортрет Кристины из серии отснятых в первый день в агентстве "Стиль". Сопровождаемый недоуменным взглядом девушки, Стефано снял телефонную трубку:
      - Анжело? Это я. Моя подопечная здесь и мы вместе благодарим тебя за поддержку. - Антонелли хитро взглянул на Кристину.
      - Рад, что не обманул твоих ожиданий.
      Положив трубку он сообщил: Синьорина Ларина, Бертрано считает, что я подарил ему настоящее сокровище в твоем прелестном лице.
      - Так это ты, Стефано? Ты устроил мое фантастическое везение? Значит, я действительно "девочка по протекции" или как у нас говорят - "блатная"? Кристина не знала, радоваться ей или обижаться.
      - Кажется, ты уже почти римлянка, и должна уяснить себе, что никакие связи и протекции не помогут здесь заполучить власть тому, кто не заслужил её сам. Ты бриллиант, Кристи, а я только помог подобрать ему надлежащую оправу.
      - Спасибо! - Она обняла Стефано. - Печально сознавать, что немало "драгоценностей" гниют на помойках. Не всем удается заполучить в покровители такого умелого ювелира, как сеньор Антонелли!
      - И таких друзей, как наш герой. Сеньор Вествут оторвался от своих невероятно важных и бесконечно напряженных эфирных проблем специально, чтобы поздравить тебя. - Стефано отступил, представляя вошедшего Элмера. В руках Вествуд держал журнал, протягивая его Кристине.
      - Автограф, пожалуйста, синьорина "Звезда".
      Их взгляды встретились и Кристина подумала, что никогда в жизни уже не будет так счастлива, никогда реальность не расщедрится на такой подарок...
      - А я теперь в стороне?
      Кристина попала в крепкие объятья Бэ-Бэ, бесцеремонно оттолкнувшей Элмера. - В "Карате" - такая возня! Свинья Марджоне чуть не лопнул от злости, когда ему показали обложку с твоим фейсом!
      ...Они ужинали вчетвером за большим овальным столом в чудесной комнате, декорированной в стиле "ренессанс" с соответствующими музейными реликвиями - вазами, картинами, бронзовыми подсвечниками, создающими загадочное рембрантовское освещение. Лица в теплом трепетном свете свечей казались немного таинственными, а появляющиеся на столе блюда - фрагментами натюрмортов старинных мастеров.
      Краем глаза Кристина видела, как с аппетитом поглощает еду Бэ-Бэ на радость хозяину. Элмер же ел совсем мало, рассеянно глядя в тарелку. По-видимому, вынужденный принять приглашения Антонелли, Элмер отменил свидание с Ларой. Стефано же вытащил Элмера специально для Кристины, зная о её чувствах к недосягаемому кумиру.
      Но после ужина, когда все вновь переместились в каминный зал, Вествуд заметно оживился. Присев на диван рядом с Кристиной, он то и дело касался бедром её длинных, открытых коротким платьем ног. Пока Бэ-Бэ вновь пересказывала случай с дракой, превознося героизм подруги, спасшей ей жизнь, Кристина предавалась грезам. Она пыталась представить себе, что значит настоящая страсть, чувственная любовь, соединяющая мужчину и женщину. скользящие прикосновения Элмера помогали ей разобраться в этой проблеме - каждый раз сердце её сладко замирало и голова шла кругом. Это от такого пустяка, а если поцелуй или ...
      - Теперь я могу признаться, что рассказала Стефано о домогательствах Марджоне. Он и ко мне приставал. Когда же этого развратника вышибут? Противно пересказывать, что он делает с женщинами. Если они, конечно, не такие воительницы, как я и не столь несгибаемы, как наша славяночка.
      - Действительно, - вступил в разговор Вествуд - русская звездочка недавно возникла на нашем горизонте и вдруг - она уже в центре кадра! По своему опыту я знаю, что такие вещи не бывают случайными - Кристина - не ординарное явление. И об этом явлении я хочу сделать короткий сюжет в своей передаче. Речь пойдет о представителях творческой интеллигенции России, попавшей в Италию. От Достоевского и Гоголя. Поэтому рассказ о синьорите Лариной пока будет коротким. Но миллионы итальянцев запомнят её славную мордашку. Согласна, детка? С тебя причитается.
      Кристина изумленно смотрела на Элмера, сомневаясь что правильно поняла смысл его слов. Но он вполне определенно обнял её за плечи со словами:
      - За тобой поцелуй, малышка!
      Кристине показалось, что в воздухе грянуло русское "Горько!" - таким долгим и прекрасным, поистине свадебным получился этот поцелуй.
      - Ну вот, смутил девочку, плейбой! Похоже, она у нас недотрога... Эх, настоящая "маленькая недотрога"... Так звали в нашем городке Ненси, в которую я был влюблен с десяти лет. Она была на пару лет старше. - Стефано пустился в воспоминания, глядя в огонь, и гости почтительно приумолкли. Когда началась война, мне было двенадцать и оказалось, что мой отец каменотес до четвертого колена и преуспевающий владелец строительных предприятий в разных странах Европы - убежденный коммунист, а отец Ненси известный в наших краях адвокат - фашист... Это все звучит для вас как древнейшая история. Однако идейные разногласия семей навсегда разлучили нас - я ушел с отцом и группой единомышленников в горы. Это называлось партизанской войной - кучки беспомощных людей, за которыми охотились местные фашисты из числа их бывших друзей и даже родственников. А потом - и немцы, представленные у нас "ограниченным контингентом", для поддержки "законной власти". Так вот, однажды в нашем горном лагере был очень печальный вечер. Прибывший из родного городка разведчик, доложил что-то отцу. Он был у нас командиром. Все шептались и старались не попадаться мне на глаза. Даже придумали заслать меня на рыбную ловлю к дальнему озеру: пусть, мол, парень пополнит продовольственные запасы. Но я, забросив удочки в кусты, рванул в городок. Рано утром выследил у леска местного пастушка дурачка - Мучо с вывернутыми расхлябанными коленками и дергающимся лицом. Он, конечно, не мог знать, чем была для меня Ненси и весело так, заикаясь, брызгая слюной, рассказал, что "маленькую недотрогу" - дочку адвоката, изнасиловали немецкие солдатики, когда она со своей патронессой гувернанткой отправилась к морю... "Папаша-то, гад вонючий, застрелился!" победно завершил он рассказ, рассчитывая меня порадовать...Я тогда впервые напился, украв в лавчонке бутылку спирта. Очень сильно, до полусмерти мне не хотелось жить. - Стефано резко поднялся, прерывая свои воспоминания и добавил совсем другим тоном: С тех пор я не ворую, не пью, люблю удить рыбу, и не пропускаю случая уберечь от беды очередную "маленькую недотрогу".
      - Вот, Стефано, мы имеем ещё один сюжет для следующего юбилея. Ведь я, надеюсь, могу рассчитывать на должность штатного помощника семейных торжеств? - Элмер поднялся и все стали благодарить хозяина за прекрасный ужин.
      - Я предлагаю остаться ночевать в моем доме. Прогулку по ночному парку и надлежащий комфорт гарантирую. - Сказал Стефано, с надеждой глядя на Бэ-Бэ.
      - Сожалею. У меня с утра назначены две деловые встречи, а потом бесконечная круговерть. Придется отсыпаться дома вместо того, чтобы гулять с очаровательными наядами по лунному саду. - Элмер собрался уходить и Кристина сразу поняла, что за деловые встречи мешают ему продлить этот вечер.
      - Не беспокойтесь, Стефано, я пил немного и даже могу подбросить героиню сегодняшнего вечера в отель. - Вствуд вопросительно посмотрел на Кристину и она согласно кивнула, не веря своим ушам.
      - А я, пожалуй, приму любезное приглашение хозяина. Напилась, как ребенок. Тянет в постельку. - Бэ-Бэ изобразила капризное дитя, что при её сложении и зычном голосе выглядело весьма комично.
      Все окружающее Элмера казалось Кристине необычным. Салон автомобиля, пропахший его сигаретами и одеколоном, какие-то папки и кассеты, сваленные на заднем сидении, видеокамера, которую он быстро убрал, освобождая переднее кресло, - это был мир Вествуда, от счастливой причастности к которому сердце Кристины колотилось как бешенное. Всего какой-нибудь час пути в элегантной "ланчии", и она снова исчезнет из его жизни. Элмер небрежно сбросил пиджак и не подумав нацепить его на вешалку, развязал бабочку и расстегнул воротничок рубашки:
      - Леди позволит? - Он привычно закурил, следя за дорогой и нажимая кнопки радио. - Сегодня должны сообщить о переговорах в Югославии... - А куда мы, собственно, едем? "Риц", "Плаза", "Грандотель"?
      - К сожалению, не так шикарно и не так близко. Но я могу взять такси. - Отозвалась Кристина.
      - Ты в самом деле такая глупышка? Неужели думаешь, что сеньор Вествуд не покажет гостье ночной Рим? Пьяцца дель Пополо, Капитолий, Колизей, Пантеон, Фонтан Треви...
      - Правда?! - Кристи засияла от радости. - Конечно, я там была не один раз. Но... с таким гидом экскурсия будет незабываемой.
      - Ох, с тобой не просто. - Вздохнул Элмер. Какого черта мы потащимся к Пантеону, если моя вполне комфортабельная квартира пустует? - Он обнял правой рукой девушку и его пальцы пробрались в вырез её платья. устремляясь к груди. Кристина отпрянула, но рука Элмера была у цели, гладя и сжимая её грудь. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Не стоило разбираться в происходящем, не стоило портить это мгновение - так хорошо ей ещё никогда не было.
      - Пьяная свинья! - Элмер вцепился в руль, успев увернуться от огромного трейлера, выскочившего с боковой дороги. - На загородных трассах ездят кое-как. Мерзавец оторвал меня от такого приятного занятия. Ты в порядке? - Элмер насмешливо посмотрел на притихшую Кристину. - Чего испугалась? Что о нашем путешествии узнает славный патрон Антонелли?
      - Причем здесь Стефано?
      - Хочешь сказать, рыцарь без страха и упрека осыпает тебя благодеяниями совершенно бескорыстно?
      - Как не странно - я ничуточки не интересую Стефано как женщина. Это скорее что-то вроде отеческой симпатии.
      - Хм... Приятно узнавать о жизни что-то новенькое. С таким романтическим вариантом взаимоотношений длинноногой красотки и престарелого благодетеля я встречаюсь впервые.
      - Стефано необыкновенный человек! - горячо вступилась за Антонелли Кристина. - И не стоит мерить все одной меркой, многоопытный жизневед Вествуд.
      - Поживем - увидим, - пробурчал Элмер. - Через пять минут мы будем распивать "Амаретто" за нашу дружбу. Я ведь тоже (Элмер вздохнул) абсолютно бескорыстен.
      Вдоль улицы, по которой они ехали, стояли комфортабельны особняки, окруженные небольшими садами.
      - Это Трастевэре - район нашей творческой элиты. Общежитие писателей и журналистов. Противно, куда ни глянь - знакомые лица.
      - Лара тоже твоя соседка?
      - Лара? Она вообще живет в Милане и бывает здесь не так часто.
      - Но все болтают, что вы скоро поженитесь - настаивала Кристина.
      - Поженимся? - он расхохотался как мальчишка. - Детка, если бы я женился на всех своих подружках, у меня не осталось бы времени ни на что другое... Не забудь - ты в католической стране. А я хоть и не ортодоксальный католик, становиться брачным авантюристом не собираюсь. У меня другое хобби. Лет с семнадцати я веду специальный дневник, вроде журнала отзывов, где расписываются с краткими комментариями все знаменитости, попадавшие в мою постель.
      - И Лара Арман понадобилась для альбома? Там, наверно, её рукой уже написан целый эротический роман?
      - Выходи. Я загоню машину в гараж. - Всетвуд распахнул дверцу и насмешливо посмотрел на застывшую в нерешительности девушку. - Пошли. Не собираешься же ты ночевать в машине?
      Квартирка Вествуда оказалась двухэтажным домом с мансардой
      для мастерской и подземными хозяйственными помещениями.
      - Наверх не пойдем - там страшный бедлам. Я не пускаю в свою
      творческую лабораторию уборщицу с тех пор как она попыталась оттереть пятна масляной краски со скульптур. Я ведь иногда самовыражаюсь в пластических искусствах и сочиняю музыку. Гениальность - она, как правило, выпирает со всех сторон.
      - Скромничаешь, Вествуд. Я видела каталог твоей выставки "Эскейп в грядущий хаос" и знаю, что иногда в твоих передачах звучат музыкальные "композиции ведущего".
      Элмер снял с плеч Кристи наброшенный плащ.
      - К такому платью необходимы меха, детка. Намекни своему бескорыстному патрону, что у него не все в порядке со вкусом.
      Кристина гневно сверкнула глазами, но Элмер крепко сжал её в
      объятьях, с улыбкой глядя в лицо.
      - Я сегодня молол выспреннюю чушь про твою редкую индивидуальность. Хотел подыграть Антонелли. Не верь - ты обыкновенная провинциальная искательница приключений.
      Кристина хотела вырваться, но Элмер крепко сжал её руки и добавил:
      - В которой есть нечто эдакое...!
      - Пусти, я хочу домой.
      - Не хочешь, - не отпуская рук замершей Кристины, он начал расстегивать на её спине платье. - Сейчас тебе больше всего необходимо, чтобы мое заявление о бескорыстии не оправдалось. Ты хочешь меня и всегда хотела, с той первой встречи в "Карате" - Элмер продолжал освобождать её от платья. - Можешь говорить что угодно, но твоя торчащая из-под стекляшек грудь вела себя вполне красноречиво, она тянулась ко мне, молила о близости.
      Кристина перестала сопротивляться, позволив отнести себя в большую, очень низкую постель.
      - Тяжеленькая наяда. У тебя, наверное, очень плотные кости. Ага, и мышцы тоже - не ягодицы, а баскетбольные мячи. И грудь, как селиконовая.
      Раздевая её, Элмер продолжал комментарий, казавшийся Кристине издевательским.
      - Ну что смотришь на меня как дикая кошка? Не любишь "голый секс", нуждаешься в романтических декорациях? В цветах, осыпающих ложе любви, коленопреклоненных признаниях. Может быть, требуются стихи?
      "...В любой строке к своей прекрасной даме
      Поэт мечтал тебя предугадать,
      Но всю тебя не мог он передать,
      Впиваясь в даль влюбленными глазами!" - продекламировал Элмер взволнованным голосом. - Не стоит рукоплескать мне. Это Шекспир. - Элмер опустился на колени возле лежащей на атласном покрывале Кристины и коснулся губами её стопы.
      - Перестань психовать, детка. Я не маньяк, не садист. Но увы, и не Ромео. Не могу обещать, что отравлюсь от любви к тебе. Очень опытный и весьма пресыщенный мужик... Ты свежа как бутон лилии и пуглива, как лань. Так и хочется сорвать и измять.
      - Подстрелить. Лань хочется подстрелить. - Прошептала Кристина пересохшими губами. - И ты прав, я давно ждала этого.