Глава третья

– Психиатрия на проводе, мечет громы и молнии, – объявила Марта Франклин, засунув голову в крошечный кабинет Джиллиан. – Догадайся, кому поручено принять к исполнению очередное дело.

Джиллиан оторвалась от чтения бумаг и отложила папку.

– Наверное, тебе или Салли.

– Молодец! Сообразительная девочка! – засмеялась Марта. – На самом деле это все твое, включая орущую медсестру на четвертой линии. Скорее! Она очень недовольна.

Джиллиан едва сдержала резкие слова, готовые сорваться с ее губ.

– Психиатры всегда так ведут себя, обращаясь к нам. То, что они не привлекли собственных социальных работников, значит только одно: у них есть пациент, которого они хотят сплавить в другое отделение.

Она нажала кнопку четвертой линии.

– У нас нет необходимого оборудования, чтобы держать в своем отделении хирургического больного! – прокричала ей прямо в ухо старшая медсестра. – Этот пациент должен быть немедленно переведен в хирургию!

– Как к вам попал хирургический больной? – удивилась Джиллиан.

– Мы должны благодарить за это «Скорую помощь». Они доставили его прошлой ночью. – Сестра немного сбавила тон. – Это учащийся колледжа. Он попал в аварию, в результате – перелом таза, ноги и обеих рук. Он лежит на вытяжке и нуждается в таком уходе, который мы в своем отделении просто не в состоянии обеспечить. Предполагается, что наши пациенты – амбулаторные больные, не прикованные к постели. Вам это известно.

– Мм, – неопределенно протянула Джиллиан.

Персонал психиатрического отделения предпочитал обслуживать пациентов, госпитализированных только в связи с душевными расстройствами. В то же время ей было заранее известно, что ответит хирургия: их персонал не в состоянии обеспечить надлежащий уход душевнобольному. Похоже, дело с этим залосчастным пациентом закончится тем, что именно ее и обвинят в пристрастности, идиотизме или в том и другом одновременно.

– На каком основании «Скорая» направила парня в первую очередь к вам? – продолжала выяснять Джиллиан.

На том конце провода немного помолчали.

– Пациенту был поставлен двойной диагноз, – мрачно проговорила медсестра. – До сих пор ему нельзя было провести необходимые процедуры из-за обострения психического заболевания. По словам его соседей, он четыре дня не спал.

– Хирургическое отделение будет сопротивляться, – предупредила Джиллиан.

– Вы обязаны забрать его отсюда, – настаивала сестра, – парнем должны заниматься хирурги.

– Ни в коем случае! – отрезали в хирургии, не успела Джиллиан договорить. – Мы уже наслышаны об этом пациенте. Он в тяжелом маниакальном состоянии, громко поет, ругается, орет и тому подобное. Его переломы – это уже второй вопрос. Мы не можем держать его у себя. Он будет беспокоить остальных пациентов, кроме того, у нас не хватит персонала, чтобы осуществлять за ним непрерывный надзор. Его место в психиатрии.

– А психиатрия настаивает, что его место в хирургическом отделении, – колко заметила Джиллиан. – Они говорят, что у них нет оборудования, чтобы ухаживать за таким пациентом.

– На самом деле это значит, что они просто не хотят за ним ухаживать, – отрубила хирургическая сестра.

Как и подозревала Джиллиан, быстро решить проблему не удалось. Назначенные стажеры поддержали старших медсестер своих отделений. То есть один из них настаивал на переводе, а другой изо всех сил возражал. Джиллиан знала, что дальше следует обратиться с этой проблемой к старшим стажерам обоих отделений, курирующим младших. Она выписала имена этих врачей и, пораженная, уставилась на них, не в силах оторваться. Старшим стажером в хирургии оказался Девлин Бреннан, а в психиатрии – Холл и Кейзел.

Только этого не хватало!

Она несколько раз встречала Холли вместе с Девлином. Дев многократно упоминал Холли в разговорах, возможно, несколько чаще, чем отдавал себе в этом отчет. И каждое слово подтверждало догадку Джиллиан, что именно Холли и была его подлинной любовью. Вероятно, он даже сам себе в этом не признавался. По словам Девлина, дружба связывала его и Холли со студенческих времен, когда их, следуя алфавитному порядку, записали в одну учебную группу.

Дружба! Как бы не так! Как будто мужчина, вроде Девлина, способен ограничить себя простой дружбой с женщиной, подобной Холли. Джиллиан вызвала в воображении образ соперницы. Холли обладала всем, чего не было у Джиллиан. Она была высокой и гибкой красавицей брюнеткой из благополучной богатой семьи. Хуже всего, что Холли была влюблена в Дева. Джиллиан сразу поняла это, как только познакомилась с ней. Чем дольше Джиллиан наблюдала двух так называемых друзей, тем больше крепла ее уверенность.

Джиллиан живо помнила одну ночь двадцать бесконечных месяцев назад. Холли позвонила тогда Девлину, чтобы пригласить сопровождать ее на свадьбу к родственникам в Гросс-Пойнт. Джиллиан лежала рядом с ним обнаженная и слушала, как он балагурил с Холли. Затем он сменил тон на более серьезный. Они обсудили несколько случаев из практики, потом переключились на ностальгические воспоминания о невозвратных временах и об общих знакомых. Беседа продолжалась почти час – и все это прямо при Джиллиан.

Три месяца она пребывала в раю. Очевидно, настало время уйти. Девлин должен достаться Холли, которая его любила и принадлежала к его кругу.

Джиллиан могла себе представить этих двоих на великосветской свадьбе, например в роли жениха и невесты. Сама она никак не вписывалась в недоступное общество Гросс-Пойнта.

В ту ночь после длинного телефонного разговора Джиллиан и пришла к своему решению. Она страстно занималась любовью с Девлином, уже зная, что это в последний раз. На следующий день она объявила ему, что «это ни к чему не приведет», и порвала с ним. С тех пор Джиллиан время от времени интересовалась новостями о Девлине и Холли. К своему удивлению, в ответ она слышала сплетни о Девлине и череде длинноногих, грудастых и глупых блондинок. Куда же подевалась Холли? – удивлялась Джиллиан. Почему хорошенькая леди-доктор не прибрала Девлина к рукам?

И вот теперь задача Джиллиан – сесть и переговорить с Девлином и Холли о пациенте, от которого все отказываются. Предполагалось, что встреча будет неформальной. Ее назначили на пять часов вечера в конференц-зале отделения социального обеспечения.

Джиллиан озабоченно взглянула на часы. Ее рабочий день заканчивался в пять, и нужно было забрать из яслей Эшли. Там прекращали работу ровно в шесть, в то время как совещание грозило затянуться.

В пять пятнадцать никто из врачей не явился, и Джиллиан мерила шагами небольшую комнату, с трудом преодолевая острое желание пошвырять из окна мебель. Когда спустя еще семь минут Девлин и Холли не спеша вошли в конференц-зал с чашками кофе в руках, она уже была готова крушить мебель об их головы.

– Проведем встречу за пятнадцать минут, и ни секундой дольше, – объявила она ледяным тоном. – Пожалуйста, представьте мне данные, необходимые для принятия решения, куда в конечном счете должен быть помещен пациент Эван Вейл.

Девлин и Холли переглянулись.

– Я приветствую тебя, Джиллиан, – протяжно произнес Дев.

– Доктор Бреннан, у нас мало времени, – она постучала по циферблату.

– Джиллиан, нам очень жаль, что мы опоздали, – воскликнула Холли. – Нас неожиданно задержали на заседании...

– А очередь в кафетерии оказалась длиннее, чем вы думали, – едко перебила Джиллиан, глядя на кофейные чашки в их руках. Взгляд ее голубых глаз был настолько красноречив, что Девлин и Холли виновато заерзали на стульях.

– Джиллиан, я никогда не предполагал, что ты способна быть такой мегерой, – заметил Дев, настраиваясь на более легкий тон.

– Доктор Кейзел, почему Эван Вейл не может оставаться в психиатрическом отделении? – сухо спросила Джиллиан, игнорируя слова Девлина.

Холли перечислила все аргументы. Она была настолько любезна, что Джиллиан почувствовала, как возмущение постепенно оставляет ее.

Но Девлин не позволил Джиллиан успокоиться.

– Как Эшли? – спросил он, когда Холли закончила.

Джиллиан ощутила новый прилив ярости. Девлин совсем не подумал о ее ребенке, когда опаздывал на совещание на целых двадцать две минуты. А теперь он имеет наглость спрашивать об Эшли. Что ж! Она сама в последнее время невольно поощряла бесцеремонность Девлина.

После того как Дев обнаружил у Эшли отит, он каждый вечер заходил к ним под предлогом осмотра девочки. Разумеется, было бы бессовестно выставлять за дверь врача.

Визиты, однако, становились все продолжительнее. Прошлым вечером он просидел почти час. Разговор вертелся в основном вокруг прелестной малышки, Джиллиан не могла не поддержать его. Она любила поговорить об Эшли, так как очень гордилась своей дочкой.

– Эшли до сих пор в яслях, потому что я вынуждена была дожидаться, пока вы оба явитесь. Давайте заканчивать с нашим делом, и я наконец смогу освободиться, чтобы забрать ребенка домой.

– Так ты же должна была уйти с работы в пять! – всплеснула руками Холли. – Зачем же назначили встречу так поздно?

Джиллиан подняла брови, но воздержалась от злой реплики, готовой сорваться с губ. Она обратилась к Девлину:

– Почему хирургия не принимает Эвана Вейла, несмотря на его многочисленные переломы?

– Я мог бы напомнить, что этот Вейл – буйный сумасшедший. – Дев встретил и удержал взгляд Джиллиан. – Но не буду этого делать. – Девлин пожал плечами. – Переведем его в наше отделение. Я напишу соответствующий рапорт.

Глаза Джиллиан расширились.

– В самом деле?

И все? Конец спорам? Выход из затянувшейся тупиковой ситуации? То, что Девлин взялся написать рапорт о передаче пациента, избавляло ее от необходимости принять непопулярное решение. Рапорт врача в больнице был чем-то вроде Божьей воли.

Джиллиан наблюдала, как Девлин пишет. Взгляд был прикован к большой и сильной руке, глаза следили за точными движениями длинных пальцев. Зрелище возбудило в Джиллиан легкий трепет желания, и она поспешно отвела глаза.

– Я надеюсь, что ваши сотрудники будут по-прежнему наблюдать этого больного, пока он будет находиться в хирургии? – обратился Девлин к Холли.

– Конечно! Спасибо, Дев.

– Да. Спасибо. – Джиллиан тяжело опустилась на стул. Напряжение во всем ее теле постепенно ослабевало. – Какое облегчение! Хотелось бы, чтобы все споры между отделениями решались так же просто.

– Ха! Путем ожесточенных позиционных войн, – улыбнулся ей Девлин.

– Я захвачу с собой рапорт прямо сейчас, – подытожила Джиллиан, поспешно собрав свои вещи и двигаясь к двери. – Спасибо вам обоим, – добавила она, внезапно сожалея о своей несдержанности. Она подумала было, что следует извиниться, затем решила, что нельзя больше терять ни секунды. Нужно как можно скорее забрать ребенка.

– Мы не должны были задерживаться из-за кофе, – сказала Холли, когда Джиллиан вышла. – Она просто вне себя из-за нашего опоздания, и я не виню ее.

– У рыжих такой темперамент, – Девлин взглянул на дверь, куда вышла Джиллиан, – но обычно в гневе она становится замкнутой.

– Она очень милая, – Холли пристально посмотрела на Девлина, – такая маленькая и женственная. Все сотрудники хвалят ее. Джиллиан Бейли совсем не похожа на прочих твоих женщин.

– Не надо об этом, Холли. Она разведена, у нее ребенок. Ты знаешь, ее брак распался, когда еще не просохли чернила на брачной лицензии.

– Да, я слышала. В ее так называемом браке есть что-то очень сомнительное. Я вижу, ты не можешь оторвать от нее глаз.

– Еще как могу! – проворчал Дев.

– Неужели? Когда она рядом, ты смотришь на нее, как голодающий на изысканный десерт...

– Заткнись, Хол!

– ...который ему нельзя есть, – все-таки закончила мысль Холли. – А почему ты до сих пор не сказал ей о своих чувствах?

– Холли, что я могу сказать? Иди морочь голову кому-нибудь еще. У меня нет времени: вечером встреча.

– То, что ты отказываешься обсуждать твои чувства, еще не значит, что их у тебя нет, – настаивала Холли.

– О, Холли! Какая глубокая мысль! Ты цитируешь Юнга или Адлера?

– Я помню, что в студенческие времена ты ненавидел психиатрию. Тебя интересовали только новые психотропные средства и биохимическая интерпретация душевных расстройств.

– Это до сих пор единственный раздел, который меня интересует. Я не думаю, что можно вылечить пациента одними разговорами. Предпочитаю оперировать.

– Ты рассуждаешь как настоящий хирург. Но твоя эмоциональная закрытость может стоить тебе Джиллиан. Если бы ты в свое время сказал ей о своих чувствах, вероятно, она не ушла бы от тебя. И не надо этой отговорки, что в постели все становилось ясно само собой.

– Хол! Дорогой ты мой проповедник, – усмехнулся Дев. – Мне пора! – И он побежал прочь из конференц-зала, от раздражающих теорий Холли и ее навязчивых советов.

Джиллиан спешила по коридору, ведущему к больничным яслям.

– Тина, прости, я опоздала, – извинилась она перед воспитательницей, едва переступив порог.

Та разнимала дерущихся близнецов Петерсен, но тем не менее обернулась для ответа:

– Дорогая моя, ты успела вовремя, мы же работаем до шести.

Джиллиан кивнула. Без десяти шесть все равно было слишком поздно для ее маленькой Эшли. Она оглянулась в поисках дочки, но девочки не было на обычном месте. Должно быть, ее поместили в манеж или, безопасности ради, в другую комнату, подальше от агрессивных близнецов Петерсен.

– Эшли, а вот и мама, – навстречу вышел Девлин с Эшли на руках.

Джиллиан растерянно заморгала.

– Я... ты... что... – бессвязно забормотала она.

– Доктор Бреннан навещает Эшли, – крикнула Тина из соседней комнаты.

– Мама!

– Я знал, что застану тебя здесь. – Девлин протянул Эшли Джиллиан. – Я специально зашел... – он набрал побольше воздуха, – подумал, что ты захватишь меня домой.

– Подвезти тебя на машине?

– Да. Моя сдохла в гараже для парковки. Я уже договорился, чтобы ее отбуксировали.

Девлин смотрел на Джиллиан и на Эшли и удивлялся, как это ему пришел в голову такой неудачный повод. Даже в студенческие годы он был изобретательнее. На самом деле его машина была в полнейшем порядке и спокойно ждала в гараже, но, повинуясь внезапному импульсу, Девлин направился не к ней, а в противоположную сторону и оказался здесь.

После того как он представился любезной усталой Тине, она разрешила ему взять Эшли из манежа, где та стояла, держась за перильца и выглядывая наружу. Малышка приветствовала его широченной улыбкой, а затем не удержалась и плюхнулась на попку. Но не заплакала, а радостно закричала и протянула ему свои маленькие ручонки.

– Эшли обрадовалась мне, – заметил Девлин, выходя из яслей рядом с Джиллиан. – А может, ей просто надоело в манеже? – добавил он шутливо. – Хочешь, я понесу ее? Ты просто согнулась от тяжести.

Джиллиан на правой руке несла Эшли, а через левое плечо перевесила огромный парусиновый мешок.

– Возьми вот это, если действительно хочешь что-то понести.

Девлин забрал мешок и взвесил на руке. Десять фунтов? Двадцать? Интересно, что в нем лежит?

– Как с этим Вейлом, уладилось? – спросил Дев по дороге. Он чувствовал себя забытым. Джиллиан вся была поглощена девочкой, которая что-то рассказывала ей на своем языке, в то время как он был низведен до роли бессловесного вьючного мула.

– Да, Эван будет переведен в хирургическое отделение сегодня же вечером, – ответила она отрывисто.

– Рад, что это уже без меня.

– Уверена, завтра ты наслушаешься, – предсказала Джиллиан.

Они повернули за угол, направились к лифтам, ведущим в подземный гараж, и увидели на площадке Холли.

– Привет! – Ее темные глаза скользнули по Девлину, Джиллиан и ребенку, задержавшись на парусиновом мешке, висящем на плече у Девлина. – Джиллиан, у тебя очень славная малышка. Я ни у кого не видела таких изумительных глаз.