Возвращение Свидетеля

По бескрайней серой пустыне, раскинувшейся под необычайно крупными звездами, бесшумно и легко шел человек. Он не оборачивался назад, туда, где все меньше и меньше становилась полоса голубого неба и опускающийся вниз медовый шар солнца. Отсюда, из этого странного места, полного серебристого сияния, такого чистого, что оно казалось нереальным, светило представлялось нарисованным, смягченным кистью художника для того, чтобы прямой взгляд не обжигал роговицу глаза. И не только солнце – весь мир, оставшийся за спиной Девлика был застывшей яркой картиной стоявшей посреди ночной пустоши. Невообразимо длинной и все еще высокой, однако к следующему рассвету, очевидно, колдун уже не сможет лицезреть ни единой капли голубого цвета.

Это его не огорчало. Стоило мертвому телу пересечь границу света и тени, Девлик сжался, ожидая каких-то перемен, но ничего не почувствовал. Лимбул, стиснувший кулаки, стоял и смотрел на него с той стороны, словно за барьером из прозрачнейшего стекла. Вот он раскрыл рот, задавая вопрос – но колдун не расслышал слов.

– Все в порядке! Возвращайся, – ответил он и нахмурился. Собственный голос звучал для него как-то необычно… словно гудел только в голове, заставляя вибрировать кости черепа. Девлик повторил то же самое еще раз, громче – и понял, что этот придушенный шепот не расслышать даже на расстоянии вытянутой ладони. Пустыня украла у него голос! Он попытался набрать в гнилую грудь как можно больше воздуха и даже покачнулся – так легко ему удалось развести в стороны ребра. Ему почудилось, что через тело он слышал треск сухожилий и костей.

– Уходи! – завопил Девлик, отчаянно взмахнув рукой. Лимбул открыл рот и наклонился, тщетно и усердно вслушиваясь в тишину. Потом он беспомощно развел руками, на что колдун еще раз повелительно взмахнул рукой. Слуга грустно кивнул и поплелся прочь.

С тех пор прошло не очень много времени – потому как солнце не успело сесть, хотя в момент расставания висело уже довольно низко. Вдалеке, над восточным горизонтом, показался новый диск, ослепительно-белого света. Девлик шел чуть в сторону от него, забирая к югу. Правда, он и понятия не имел, верной ли дорогой идет?

Ноги тонули в пыли, застилавшей окрестности толстым слоем. Он бугрился кругом с таким непривычным рисунком – никаких волн или округлых крошечных торосов, как это бывает в настоящей пустыне. От удара сапога пылинки взмывали наискось вверх и летели с необыкновенной быстротой, как крошеные камушки, пущенные из катапульты. Смотрелось это потешно, но Девлику быстро наскучило однообразное зрелище. Несколько раз он взмахнул рукой, потом постарался загрести воздух полой плаща. Конечности едва не отрывались, двигаясь с потрясающей скоростью и резкостью. Привычного сопротивления воздуха здесь не существовало. Девлик вынул из кармана платок и, отведя руку подальше, отпустил его. Комок ткани рухнул вниз, как камень, подняв все тот же веер быстролетящих пылинок. Удивленный, колдун поднял платок и сунул его обратно. Вот почему никакое живое существо не может существовать за Границей! Оно умирает, лишенное воздуха. Значит, россказни о чудовищах, услышанные в деревне Последних – выдумка. Девлик еще ни разу не встречал чудовищ, которым не требовалось бы дышать.

Вокруг царил жуткий холод. Сначала колдун думал, что ему просто кажется, отчасти из-за мертвенного и яркого серебристого сияния звезд. Затем он провел еще один эксперимент: взял фляжку и вылил из нее воду. Капли упали вниз крошечными молниями; когда же он расковырял пыль, чтобы найти их, то обнаружил только кусочки льда. Судя по всему, вода мерзла чуть ли не на лету! Да уж, это место не очень гостеприимно. Только мертвецу и можно ходить по этим пустым землям – да и тот, вероятно, рискует замерзнуть. Девлик пошевелил руками и ногами, ожидая услышать предательский треск заледеневшей плоти или хотя бы почуять тяжесть в мертвых мускулах. Нет, ничего. Судя по всему, тело оживленного волшебным образом норга имеет слишком мало общего с телом обыкновенного человека. Раз так, опасаться нечего.

Девлик шагал размеренно, подгоняемый размеренно и беззвучно хлопающим по ногам и заднице плащом. Он будто бы был сделан из жести, так резво болтались за спиной его полы. Шаг, другой, третий. Сотня, вторая, десятая. Через несколько часов после расставания с Лимбулом Девлик вдруг остановился, как вкопанный. Быстрым жестом он вынул из кошеля нечто крошечное и поднес к лицу на раскрытой ладони. Заколка из темной стали и крошечный камушек на ее кончике, таинственный волшебный прибор, выданный слуге для слежки за господином. Что же в нем такого? Чего опасаются Старцы? Сейчас он мог думать о них совершенно без напряжения и прежней беспрекословной подчиненности. Не обманчиво ли это чувство? Быть может, ловушка или какая-то заковыристая интрига? Усевшись на корточки, Девлик вынул меч и провел лезвием у головки заколки. Посыпались искры, а красный камушек упал в пыль и запылал там, как вылетевший из костра уголек. Бормоча невнятные слова, колдун поводил над рубиновой точкой перевернутой ладонью.

– Ага! – прошептал он. – Вот оно что.

Похлопав себя по бокам, он сунул руку в длинный деревянный футляр, что висел на бедре. Наружу был извлечен серый и зернистый, как наждак, камень. Девлик легонько стукнул им по острию Вальдевула, чтобы отколоть кусочек. Размерами он был намного крупнее срезанной рубиновой головки, но это колдуна не волновало. Он приставил отломанный кусочек к булавке и снова стал бормотать слова заклинаний. Ночь прорезала тусклая вспышка, едва заметная под ярким небом. Девлик поднял булавку перед своим носом, зажав в двух пальцах и вертя из стороны в сторону. Довольно осклабившись, колдун кивнул, а потом быстро откинул полу плаща и с размаху всадил переиначенный амулет в бок.

Некоторое время после этого Девлик сидел без движения. На востоке, с потрясающей и завораживающей скоростью вставала громадная луна – нестерпимо сияющий белым светом диск, который едва можно было закрыть ладонью. Темные пятна, чернящие светлый лик, представлялись зловещими символами, предупреждающими путешественника о чем-то явно нехорошем. Девлик следил за восходом прекрасного и ужасного ночного солнца, а губы его шевелились. О чем он думал? О чем шептал? Через некоторое время он не в силах был вспомнить ни единого мгновения из тех, что провел в неподвижности и созерцании. Луна, затмевая своим светом звезды, проворно пересекла половину неба и зависла над головой Девлика. Тогда он поднялся и продолжил путь.

Эта пустыня казалась для него самым безопасным и удобным для обитания местом. Здесь не было яростных, жарких лучей солнца, которые заставляли мертвую плоть гнить, не было ни единого живого существа, способного хоть как-то повредить ему. Бесконечные просторы, залитые равномерным сиянием, однообразно тянулись в любую сторону света, и только редкие камни, торчащие из беспорядочных куч песка, могли стать хоть каким-то ориентиром. Впрочем, нигде не было видно главного – двух высоких утесов, стоящих рядом. Того самого места, которого должен был достичь Девлик. Сейчас необходимость обнаружить проход к запертому в темнице Селенгуру не гнала его и не жгла, как раньше, но он продолжал путь без малейшего сомнения. Селенгур. Могучий противник и Белого бога, и Черных Старцев. Существо, с которым он должен встретиться во что бы то ни стало! Девлик смутно понимал, для чего. Какие слова он должен сказать Селенгуру, если сможет найти и пробудить его? Этого он не мог осознать, но продолжал желать встречи.

Час за часом, он перемалывал сапогами пыль и все сильнее хмурился. Сколько бы льюмилов он не прошел с того момента, как пересек Границу, по сравнению с пустыней это наверняка смешная величина. Долго ли ему блуждать по этим унылым просторам, не имея никакого ориентира или даже намека на правильное направление? Проклятый Фонрайль! Какое облегчение иметь способность назвать его так, пускай даже в мыслях, спрятанных где-то глубоко внутри разума. Там, где ворочается нечто непонятное, пугающее и притягивающее.

Над восточным горизонтом вставала новая звезда, размеры которой были и вовсе поразительными. Она пылала словно вылитое на небо раскаленное золото, прожигала себе путь наверх через черноту, которая блекла и скукоживалась при приближении столь ослепительного объекта. Пожалуй, она была размером с луну! Мертвые глаза Девлика смотрели на нее, не отрываясь, но даже они в конце концов не выдержали. Он отвел взор и прикрыл лицо ладонью. Через некоторое время его пронзила догадка. Он шел уже довольно долго, так что пора было наступать утру. Это – восход, незамутненный небесным голубым покровом. Это встает солнце, обнаженное, прекрасное и жестокое. Девлик, пораженный своей догадкой, отнял ладонь ото лба и опять взглянул на желтую звезду. Она летела в ночи, как шар из самого прекрасного, породистого, чистого огня. Желтый цвет с легким оттенком красного, мчащаяся через пустоту буря, сосредоточенная на самой себе! Царь-звезда. Остальные униженно угасали, преклоняясь перед ее яростью и величием.

Некоторое время Девлик брел дальше, не в силах смотреть вокруг себя. Зрелище солнца, такого, какое оно есть на самом деле, отпечаталось в нем дважды: на роговице и в мозгу. Там и там оно пылало, пожирало все остальное, отвлекая мысли на себя. Никакому волшебнику не сравниться с силой этого огненного круга! – думал Девлик. Эта стихия лежит за пределами магии воли. Ей не под силу управлять никакому выдуманному и самоназначенному богу. Ни Белое Облако, ни Черный Старец никогда не сможет обратить вспять светило, правящее миром по положению вещей, а не потому, что оно закричало так во всеуслышанье. В этот момент мертвый колдун хотел быть солнцем. Он готов был сгореть, но хотя бы мгновение побыть таким, как оно – независимым, отрешенным от всего и всем повелевающим.

Потом он запнулся и едва не полетел кувырком. Жизнь – пусть это и только видимость жизни – грубо возвращала его из страны мечтаний.

Стараясь больше не глядеть в сторону солнца, Девлик побрел на юго-восток. Несколько раз он прикладывал ко лбу сушеные соколиные глаза, но нигде так и не увидал торчащих рядом одинаковых скал. Быть может, Фонрайль жестоко ошибался и они не пережили катаклизма? Может быть, они не устояли перед временем, прошедшем с тех пор? В отчаянии Девлик снова приложил ко лбу амулет и мысленно призвал к себе острое зрение давно сгинувшей птицы. Горизонт был плоским и неподвижным, как и три раза до того. Колдун готов был сдаться, но в этот момент волшебный взор вдруг зацепился за некую точку, ползущую в паре-другой льюмилов на востоке. Девлик убрал соколиные глаза прочь и помотал головой. Обман зрения? Что может двигаться в этом лишенном воздуха и тепла мире? Тем не менее, он двинулся наперерез движущейся точке и скоро обнаружил, что может видеть ее и без помощи амулета. Точка сменила направление движения и перемещалась теперь точно навстречу колдуну. Он замер, пытаясь сообразить, что же это такое? Разум отказывался дать ответ, а посему оставалось только ждать. Недолго, ибо неизвестная штука быстро росла в размерах. Приближалась она рывками, направленными вперед и вверх, словно это была некая прыгающая по пыли лягушка.

По прошествии некоторого времени Девлик уже мог видеть, кого несет нелегкая к нему на свидание. Конечно, это было волшебное существо, чудовище, монстр, жуткое создание – кто еще мог выжить на Мертвом Востоке? Можно было мысленно извиниться перед Последними, шепотом рассказывавшими о выходящих из-за Границы зверях. Один из них во весь опор скакал к Девлику.

Он походил на громадную мохнатую лягушку с необъятной бочкообразной грудью, длинными суставчатыми лапами и головой, смутно напоминающей человеческую – и оттого особенно уродливой. Правда, челюсти у него были слишком велики, да и зубы под стать им. Клыки торчали на два пальца наружу, уши издалека выглядели точь-в-точь как приставленные к голове ладошки, а вместо глаз запросто можно было вставить по кулачку десятилетнего ребенка.

Страшилище двигалось огромными прыжками, покрывая за раз не менее десяти саженей. Добравшись до Девлика, оно остановилось, а лапы его при этом глубоко зарылись в пыль. Два раза качнувшись, чудовище по-собачьи склонило голову набок и плюхнулось на задницу. Пыль разлетелась от него далеко по сторонам, будто брызги воды. Чудище поджало задние ноги под брюхо – причем было непонятно, то ли оно подготовилось к прыжку, то ли наоборот это его обычная поза для сидения. Глаза-плошки, совершенно лишенные белков, блестели в свете звезд и солнца. Вероятно, монстр внимательно разглядывал наглого человека, так далеко забравшегося в его владения. Это навело Девлика на мысль: если оно не бросилось на добычу сразу, с рычанием и пеной на клыках, значит, внутри этой здоровенной и уродливой башки есть разум?

– Есть, есть! – вдруг ответило существо. Голос у него был дрожащий и неуверенный, словно у ребенка. От неожиданности Девлик раскрыл рот и попытался что-то булькнуть в ответ. Тут же он вспомнил, что в здешних краях, лишенных воздуха, он не способен издавать громких звуков. Как же говорило чудовище? Его невообразимо большая грудь непрерывно вздымалась, ходила ходуном, трепетала, в каждый миг увеличивая размер торса вдвое и тут же сжимая его обратно. Но пасть у чудовища оставалась закрытой. Нетерпеливо перебирая передними лапами, оно продолжило: – Откуда ты взялся, таракашка? Почему до сих пор не помер?

Девлик снова попытался сказать что-то в ответ, но слова умирали у него на языке. Однако, странный собеседник, похоже, сумел уловить их и понять!

– Я иду из далеких западных земель, а помер задолго до того, как пришел в эту пустыню. Я – волшебник. Давно мертвый волшебник, только притворяющийся живым.

– Как это? – в таинственном голосе чудовища послышались нотки раздражения. – Глупость какая-то. На западных землях все мертвые лежат на земле и не дрыгаются. Они вкусные.

Девлик коротко усмехнулся и незаметно положил ладонь на рукоять меча. Судя по всему, загадочное существо, хоть и умело выживать в условиях безвоздушной пустыни, не обладало особым умом. Нетерпеливо поерзав задницей в пыли, монстр немного приблизился к колдуну. Тот степенно отодвинулся на то же расстояние.

– А почему ты меня не боишься? – спросило вконец озадаченное существо. Если бы это был ребенок, то он явно готов обидеться и, возможно, разреветься. Жизнь шла не по привычной колее и его это сильно огорчало и сбивало с толку.

– А почему ты не боишься меня? – ответил вопросом на вопрос Девлик.

– Ха-ха! Ничего смешнее я не слышал! – радостно ответил монстр. Как видно, замешательство у него прошло, уступая место веселому любопытству. С подобным настроением дети отрывают крылья у мух и подвешивают в петлях пойманных котов. – Может быть, ты хочешь надо мной посмеяться?

– Нет, отчего же. Это ведь логично, неправда ли? Мы встретились с тобой впервые – ни один ничего не знает про другого! Разве можно вот так, с первого взгляда, сказать, кто сильнее и опаснее?

– Конечно, можно! Я вон какой большой, а ты вон какой маленький, – чудовище подняло лапу и совсем по-человечески пренебрежительно отмахнулось от Девлика. – Кроме того, я много раз уже сталкивался с такими, как ты. Знаешь, чем заканчивались все эти встречи? Вот этим!

Когтистая лапа, поднявшись в воздух, ласково погладила живот. Потом чудовище слегка присело, вытягивая вперед морду.

– А ты ведь не встречался с Прыгунами, так? Я знаю. Никто из маленьких таракашек, живущих в Краю Ослепительного Света, не переживет такой встречи. Сдается мне, своими разговорами ты просто пытаешься обдурить Вжока! Думаешь, если он еще слишком молод, чтобы иметь подружку, то и ты сможешь обвести его вокруг пальца. Не выйдет! А ну признавайся, что боишься меня! Давай дрожи, пускай воду из глаз… что там еще происходит с таракашками, когда они видят могучего Прыгуна? Не помню.

Чудовище оттопырило один коготь на своей лапе и осторожно почесало им где-то в волосатом затылке. Девлик спокойно ждал, чем окончится эта странная беседа – прыжком и клацаньем клыками, или еще как?

– Старый Плик говорил мне, что люди считают нас, Прыгунов, последними глупцами, – продолжало чудовище, которое, как выяснилось, даже имело имя. Мальчишеский голос сквозил хитрецой и наивной самоуверенностью. – Уж Плику-то можно верить, ведь он всегда любит поболтать перед едой.

Удовлетворенный своими логическими выкладками, Вжок глухо заворчал и протянул к Девлику левую лапу. Тот легко отпрыгнул в сторону и выхватил из ножен меч.

– Смотри, что у меня есть!

Прыгун наморщил морду.

– Знаю, знаю! – довольно завопил он. – Я видел у людей такие штуки. Их делают из мягкого вкусного камня, растущего из земли. Ням-ням!

Немного огорошенный такой реакцией противника, Девлик тем не менее не стал медлить. Двумя ударами он рассек на четыре куска лежавшую недалеко плоскую слюдяную глыбу.

– Гляди, как я могу!

Вжок ухнул:

– Я тоже!

Быстро протянув лапу, он ухватил один из получившихся кусков и сунул его в пасть. По сторонам полетели мелкие и крупные осколки. Девлику показалось, что он слышит отдаленный хруст, хотя это, скорее всего, было обманом. Скоренько прожевав камень, Вжок проглотил его и немного недовольно произнес:

– Конечно, это не так вкусно, как человек, но есть можно. Особенно для затравки!

С этими словами чудовище сделало короткий, слабый прыжок – и при этом легко покрыло разделявшие их с человеком две сажени. Однако, не смотря на обескураживающую непонятливость и неподатливость противника, колдун был настороже. Перед самым носом – а вернее, перед самой лапой Вжока он взмыл в воздух и приземлился уже за спиной голодного Прыгуна. Пока тот непонимающе вертел головой, Девлик легонько ткнул его мечом в зад. Вжок яростно заверещал, снова напоминая тембром и тоном голоса подростка. На сей раз он прыгнул дальше, но не рассчитал и врезался в пыль мордой. Девлик сделал два больших шага следом, но чудовище внезапно изогнулось и повернулось к нему клыками.

– Арххх! – непонимающе и опасливо проворчал Вжок. – Так ты тоже умеешь прыгать!

– И не только прыгать! – для доказательства своих слов Девлик поднялся в воздух на пару локтей и остался висеть, болтая в воздухе ногами. – Все еще хочешь сожрать меня?

– И сожру! – с обидой и отчаянием ответил Вжок.

– А ведь я могу проткнуть тебя в драке этим мечом. Задница-то болит, ага?

– Никогда!

– Эх, я бы мог это запросто провернуть, но ведь ты тогда будешь мертвым и все равно не поймешь моей правоты. Я придумал, как нам поступить. Спрячу меч в ножны и мы будем драться по честному, каждый с голыми руками и… гм, лапами. Попробуй меня съесть, а я буду пробовать тебя ударить. Если получится – то тебе придется представить, что я тебя убил. Пойдет?

– Ух, не пойму я, о чем ты… – пробормотал Вжок. Он вдруг стал потихоньку пятиться и нервно озираться. – Ты так уж забавно говоришь… Знаешь, мне и есть уже расхотелось. Может, я поскачу себе?