Убийство космонавта Юрия Гагарина. Книга 2

Леонов: Это был просто хулиган, вот и все.

– Может, не просто хулиган?

Леонов: Да нет, вряд ли. Спустился вниз, посмотрел, где он находится, включил форсаж и ушел вверх. Только и всего.

– И в это время теряется связь с Юрием Гагариным. Леонов: Он прошел мимо, в десяти-пятнадцати метрах и их перевернул.

На этом я поблагодарил Алексея Леонова. Возможно под номером 19 готовили самолет МИГ-17, на котором Юрий Гагарин в тот день должен был совершить два самостоятельных вылета, после полета с командиром полка. В этом вопросе необходимо как следует разобраться.

Полковник Дмитрий Заикин

Полковник Дмитрий Заикин был в первом наборе космонавтов, но в космос так и не полетел. Интерес к этому человеку, разумеется, не случаен, он присутствовал вместе с Юрием Гагариным на предварительной и предлетной подготовках. Что-то нового от Дмитрия Заикина я не предполагал услышать, но решил задать один вопрос.

Кто нашел бумажник с удостоверением личности Юрия Гагарина и как и ожидал не получил конкретного ответа.

Обменявшись телефонами на этом и закончили наш первый диалог.

Космонавт Алексей Губарев

Полковник Алексей Губарев в день авиакатастрофы, согласно плану летал на самолете ИЛ-14 на разведку погоды с командиром самолета майором Юрием Малининым. Естественно к этому космонавту – пенсионеру у меня напрашивалось несколько вопросов. О встречах дважды договаривались в Звездном городке, но в обоих случаях не состоялись то из-за моего запоздания, то космонавт случайно выходил к гостям в момент назначенной встречи. Отлавливать Алексея Губарева было не удобно, да и не тактично, и без него весомых птиц, задействованных в убийстве Юрия Гагарина, разыскиваемых по 2–3 месяца, а некоторых уже второй год слишком много.

Глава 8

Полковые инженеры

Полковник Юрий Симонов

Мой интерес к замене самолета перед вылетом Юрия Гагарина и Владимира Серегина нарастал. Разрешить эту проблему можно было только через инженерный состав полка.

Заместитель командира полка по ВИА полковник Юрий Симонов был назначен на должность через четыре месяца после гибели Юрия Гагарина.

– Юрий Константинович, вспомните, пожалуйста, по какой причине, когда и куда перевели техника самолета № 18 старшего лейтенанта Алексея Левицкого?

Симонов: Это было, наверное, при мне, потому что я встречался с ними всеми, они рассказывали, кто и как выпускал спарку (625). Но это было так давно, и я не помню, куда и почему он перевелся.

– Поговаривают, что Алексей запил, хотя возможно, кто-то его разок видел расслабленного на лавочке перед домом – и пошли слухи. Возможно, его перевели в связи с этим. Нервы сдавали, это естественно. Как узнать, кто был техником самолета № 19?

Симонов: А подполковник Валентин Самарин ничего вам не сказал об этом?

– Валентин Александрович с весны немного приболел и не может вспомнить.

Симонов: Обратитесь к подполковнику Шох Виктору Матвеевичу, у него память хорошая, был техником звена, но не МИГ-15.

– Техника звена МИГ-15 я знаю, но он отказался от беседы.

Симонов: А с полковником Устенко вы не говорили?

– Я говорил с инженером эскадрильи подполковником Валентином Самариным, и он предложил кандидатуру Александра Устенко. Но что он может мне рассказать?

Симонов: Он ведь летал с полковником Гагариным.

Ну и что, это интересно только для мемуаров.

Симонов: А вы чего же хотите, в принципе?

Хочу знать не только сказки, но и больше.

Симонов: Когда я получил назначение в полк, эту линию старались, как вы сами понимаете, убрать.

– Вы пришли в августе, а почему главного инженера майора Владимира Ткаченко оттуда убрали?

Симонов: Нас поменяли с Ткаченко, он перешел в летную службу Центра Подготовки Космонавтов.

– Владимир Ткаченко был в звании полковника?

Симонов: Нет, Ткаченко полковника так и не получил, отправили на пенсию.

(Эти слова Юрий Константинович произнес с сочувствием к коллеге за то, что поступило руководство несправедливо. С должности полковника перевели на подполковничью, потом утвердили должность полковника, но по уходе на пенсию, погоны полковника так и не дали).

Я созвонился с подполковником Виктором Шохом, на мое предложение встретиться для беседы на тему о гагаринской гибели, ответил: «Живой разговор будет лучше, приезжайте».

Алексей Овчинников

Инженер полка по самолетным двигателям подполковник Алексей Овчинников был назначен в полк Владимира Серегина в 1969 году, до этого проходил службу в бригаде Чкаловского гарнизона.

– … Меня интересуют фамилии техников самолетов № 18 и № 19. На первом, кажется, работал Алексей Левицкий.

Овчинников: Левицкий уехал отсюда.

– Что за причина была для его перевода? Овчинников: Обстановка была сложная, переживал человек, сказывалось на психике.

– А кто был техником самолета № 19?

(Алексей стал предлагать мне для прояснения этого вопроса кандидатуры заместителей командира полка).

– Знаете, у меня была встреча с командиром эскадрильи полковником Александром Справцевым, включили диктофон и повели диалог о съемке фильма 1967 года «Советы в космосе»… Закончилась одна кассета, вставили другую, и это абсолютно не сказывалось на содержании диалога. Александр Гаврилович не чувствует комплексов рабского коммунистического режима. Предполагаю, что был он и первоклассным летчиком.

Овчинников: Справцев вам многое мог подсказать, вывести на тех людей, кто знает что-то и материалом располагает.

– Мне интересно мнение инженеров. Я сам инженер. Я хотел бы поговорить с вами, а вы почему-то молчите.

Овчинников: Но я пришел позже, уже все эти вопросы были решены.

– Они по сегодняшний день не решены. Я ведь с вами разговариваю нормально, никто не подслушивает. Когда говорил с генералами Николаем Кузнецовым, Владимиром Шаталовым – мало того, что слушали, еще и разъединяли…

Овчинников: Знаете, что сделайте: со Слесаренко поговорите, попросите Ивана Павловича…

Это я уж соображу. Давайте вашу версию.

Овчинников: Да это было уже двадцать пять лет назад.

Не хотите разговаривать… (Оба рассмеялись).

Овчинников: Да нет, не располагаю таким материалом.

Слесаренко был непосредственно причастен к событиям.

– Я это знаю, у меня все записано.

Овчинников: Иван Павлович может дать его телефон.

– Знаю, как его найти… Все-таки не хотите разговаривать…

Овчинников: Да откуда я буду брать, с потолка, что ли?

– Хотя бы предположение, мнение, вы, в конце концов, подполковник.

Овчинников: Я не был в полку, когда эти события произошли.

– Интересные люди в Звездном живут, извините, пожалуйста…

Овчинников: Потом, я ведь на тяжелых машинах был.

– Да не в этом дело. Я офицер, подполковник запаса, вы подполковник запаса, и даже не хотите со мной разговаривать. Как-то это не по-офицерски.

Овчинников: Я что мог, вам рассказал. Зачем же я буду мудрить.

– Это не значит мудрить, просто не нужно ничего бояться.

Овчинников: Дело не в боязни.

– Вы были инженером полка, неужели у вас нет своего мнения?

Овчинников: Я же не участвовал в разборке этих событий.

– А я вообще служил на Дальнем Востоке, но разобрался, что полковника Юрия Гагарина убрали… С вами в Москве пытаюсь разрешить эту загадку.

Овчинников: Эту версию я впервые слышу от вас.

– Научитесь читать газеты, что написано между строчек, и после этого соберите материалы. Как убрали и для какой цели – хочу найти истину. А с некоторыми из вас разговариваю, как будто с мертвыми.

Овчинников: Потому что люди не владеют информацией, и что они могут сказать?

– У вас и не должно быть информации, она у тех, кто планировал эту операцию. И никаких бумаг с печатями не осталось, разумеется.

Овчинников: Я в первый раз слышу такую версию.

– У меня с 22 апреля 1994 года в количестве 75 тысяч экземпляров в газете «Все для Вас» выходит объявление. Слушайте…

(Рассказал Алексею Михайловичу о глубине проработки материалов в поджоге двух сибирских пассажирских поездов под городом Уфа, посадке самолета «шпиона» на Красной Площади, заказном землетрясении в Армении…)

– Мы же не боимся заниматься этими темами, хотя мы тоже офицеры и имеем семьи.

Овчинников: Вы говорите о вещах, которые знаете, получили информацию.

– Информацию я не получаю, а достаю. Поэтому и вам звоню, что вы предлагаете. По какой причине сняли с должности главного инженера полка подполковника Владимира Ткаченко? Он же на понижение ушел.

Овчинников: Нет. Ткаченко перевели в Центр Подготовки Космонавтов, заместителем начальника летной службы ВА, а Симонов пришел на его должность заместителем командира полка.

– Юрий Симонов там полковника получил, а Владимир Ткаченко здесь – нет.

Овчинников: Он не успел получить.

– А почему?

Овчинников: Уволился.

– Так не делается в армии.

Овчинников: Почему не делается? (произнес с сожалением).

– Причина какая-то была. Я просмотрел материалы и убедился, что подполковник Владимир Ткаченко был порядочным и волевым…

Овчинников: Вы с ним можете встретиться. Он в Краснодарском крае или Новочеркасске живет.

– У меня нет возможности кататься, но если бы в живых остался полковник Владимир Серегин, то уверен, они с подполковником Владимиром Ткаченко нашли бы причину авиакатастрофы.

На этом разговор с Алексеем заканчивался, от летчиков узнал, что собеседник был прекрасным специалистом не только в авиации, но и по легковым машинам.

Третья встреча с помощником руководителя полета подполковником Вячеславом Быковским

15 января, воскресенье. Вечером раздался звонок от Славы Быковского. Он поинтересовался, почему я не приезжаю, может, что-то случилось, и предложил срочно встретиться. Ближайшие два дня у меня были расписаны, и я пообещал подъехать во вторник или среду. Почувствовал, что голос у помощника руководителя полетами какой-то встревоженный. Московского телефона на его квартире нет. Интересно, откуда он мог звонить?

16 января, морозец небольшой, идет мелкий снег. То, что «волки» идут по моему следу – это естественно. Но неужели начали беспокоить моих компаньонов? Решаю ехать к Славе, тем более, у меня к нему давно уже есть два вопроса. Заодно необходимо переговорить в Звездном с подполковником Виктором Шохом.

Маршрут обычный – звездовский автобус, и через сорок минут я у Славы. С порога предупреждаю его, что на этот раз время ограниченное. Предлагаю наш разговор записать на магнитофон, чтобы облегчить мою долю, освободиться от записей. Слава, не задумываясь, дал добро. Через пару минут магнитофон помигивал красным индикатором, а микрофон занял удобное место на столе.

Кратко рассказал Славе, как продвинулось исследование, работа над книгой и попросил, чтобы он начал беседу сам. Хозяин разложил газеты с публикациями о гибели Юрия Гагарина, достал лист бумаги с какими-то записями.

Слава: Из этих трех газет видно: обороты двигателя 11000, скорость падения 110 километров в час, но на этих оборотах скорость должна быть 500–600 километров в час…

Я попросил эти сказки мне не рассказывать, а перейти прямо к делу. Собеседник согласился.

– Слава, я конец знаю: их убрали.

Слава: Возможно и нет. Ты ведь с минами знаком? Знаешь, как срабатывают танковые мины? От прохождения другого механического предмета – как торпеды, пущенные по кораблю. Я консультировался у моряка. Вот эти два самолета, что летели из Клина на Севастлейку (ты мне хотел показать снимок) могли дать импульс.

– Не думаю, что так глубоко была проработана операция, надо ведь заложить мину в самолет Юрия Гагарина перед взлетом. Но это, допустим, не проблема, но главное: с какой минуты должен включиться механизм, чтобы не произошло взрыва еще на земле. А ведь самолет и на аэродроме делал маневры перед стартом, люди мимо него ходили. Операция могла провалиться. Хотя выпустили истребители с трех аэродромов – Чкаловска, Раменска и Клина точно в назначенное время, чтобы сошлись на условной точке под селом Новоселове.

Слава: Клиновские самолеты шли со скоростью 1800 километров в час, и при образовавшейся мощной воздушной подушке столкновение исключено. Откуда известно, что самолет Юрия Гагарина разворачивается с курса 70 градусов на 320?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.