– Мы сможем найти его с помощью одного звукового сигнала?
      Старший акустик на мгновение задумался.
      – Этого недостаточно для огневого решения, но все-таки получим представление, где он находится.
      – Тогда один "пинг". Действуйте.
      – Слушаюсь. – Лаваль быстро настроил приборы на своем пульте и нажал на кнопку активной системы.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      Туполев поморщился. Он слишком поторопился. Ему бы подождать, дать им пройти мимо – но в этом случае, если бы ожидание слишком затянулось, пришлось бы догонять их, а теперь все три американские подлодки дрейфуют совсем рядом.
      Все четыре субмарины двигались с минимальной скоростью, при которой могли управлять рулями глубины. Нос русской подлодки был направлен на юго-восток, и четыре лодки образовали геометрическую фигуру, напоминающую трапецию, обращенную широкой стороной в сторону моря. "Поги" и "Даллас" находились к северу от "Коновалова", а "Красный Октябрь" – к юго-востоку от него.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      – Кто-то послал одиночный активный сигнал в сторону этой подлодки, – негромко заметил Джоунз. – Пеленг примерно на северо-восток, но она двигается слишком тихо, чтобы мы могли засечь ее. Если бы кто-то вызвал меня на пари, сэр, я сказал бы, что она совсем рядом.
      – Почему ты так считаешь? – спросил Манкузо.
      – Я услышал исходящий импульс – одиночный "пинг" для измерения расстояния, по-моему. Он исходил из BQQ-5. Затем пришел отраженный от цели сигнал. С помощью математики можно дать два возможных объяснения, но все-таки разумно предположить, что цель находится между нами и нашими остальными подлодками, немного к западу. Я знаю, это кажется не слишком убедительным, но более надежных данных у нас нет.
      – Расстояние километров десять, может быть, меньше, – заметил Бугаев.
      – И это тоже может показаться не очень убедительным, но все-таки нужно исходить из какой-то цифры. Понимаю, данных маловато. Извините, шкипер. Но это все, что у нас есть, – закончил Джоунз.
      Манкузо кивнул и вернулся в центральный пост.
      – Что случилось? – спросил Райан. Рычаг управления рулями глубины был отведен до предела вперед, чтобы удерживать подлодку на заданной глубине. Райан не понимал смысла происходящего.
      – Где-то поблизости находится вражеская субмарина.
      – У нас есть сведения о ней? – спросил Рамиус.
      – Совсем немного. На северо-западе замечен контакт, расстояние до него неизвестно, но, по-видимому, он недалеко. Зато мы точно знаем, что это не одна из наших подлодок. Из Норфолка сообщили, что район чист. Это оставляет всего одну возможность. Будем дрейфовать?
      – Будем дрейфовать, – эхом отозвался Рамиус, поднял телефонную трубку и отдал приказ.
      Турбины "Октября" вращались, обеспечивая мощность, достаточную для того, чтобы ракетоносец плыл вперед со скоростью чуть больше двух узлов, чего едва хватало для управления кораблем, но было недостаточно для поддержания заданной глубины. Со своей небольшой положительной плавучестью "Октябрь" всплывал на несколько футов в минуту, хотя плоскости рулей глубины были до предела опущены вниз.

Ударная подлодка "Даллас"

      – Давайте вернемся обратно на юг. Мне не нравится, что эта "альфа" находится ближе к нашему приятелю, чем мы. Курс один-восемь-пять, две трети мощности, – скомандовал наконец Чеймберз.
      – Слушаюсь, сэр, – произнес Гудмэн. – Рулевой, право руля пятнадцать градусов, переходим на новый курс один-восемь-пять. Вперед машина, две трети мощности.
      – Право руля пятнадцать градусов, – отрепетовал рулевой и повернул штурвал. – Сэр, руль положен на правый борт пятнадцать градусов, переходим на новый курс один-восемь-пять.
      Торпедные аппараты "Далласа" были заряжены тремя торпедами Мк-48, а в четвертой находился дорогостоящий МЛС, мобильный лодочный симулятор. Одна из торпед "Далласа" была нацелена на "альфу", но огневое решение не было достаточно точным. Рыбе придется самой регулировать наведение. Зато обе торпеды "Поги" были наведены на цель с почти максимальной точностью.
      Проблема заключалась в том, что ни одна из лодок не получала приказа открывать огонь. Обе ударные подлодки действовали, соблюдая мирные правила. Им разрешалось пускать торпеды только при самообороне, а защищать "Красный Октябрь" следовало обманом и хитростью. Вопрос заключался лишь в одном: знает ли "альфа", что представляет собой обнаруженный крупный объект.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Направляемся к "огайо", – приказал Туполев. – Скорость три узла. Нужно проявить терпение, товарищи. Теперь, когда американцам известна наша позиция, они больше не будут посылать в нас активные гидролокационные импульсы. Мы бесшумно уйдем отсюда и займем другую позицию.
      Бронзовый гребной винт "Коновалова" начал вращаться быстрее. Отключив все электрические системы, не имеющие решающего значения для подлодки, механики сумели увеличить скорость, не меняя мощности реактора.

Ударная подлодка "Поги"

      На "Поги", ближайшей ударной подлодке, заметили, что контакт стал менее заметен, и потому пеленг на него утратил четкость. Капитан третьего ранга Вуд подумал, а не стоит ли послать в него еще один активный импульс, чтобы уточнить направление, но решил не делать этого. Стоит включить гидролокационную систему в активном режиме, и он будет походить на полицейского, разыскивающего грабителя в темном здании с включенным фонарем в руке. Активные гидролокационные импульсы дадут противнику больше информации о положении "Поги", чем Буду о положении противника. В таких случаях приходилось полагаться на пассивные акустические системы.
      Главный акустик Палмер доложил командиру о том, что "Даллас" прошел мимо "Поги" по левому борту. Вуд и Чеймберз договорились не пользоваться для связи своими подводными телефонами. Сейчас они не могли пойти на риск привлечь к себе внимание противника дополнительным шумом.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Ракетоносец медленно в течение получаса полз вперед. Райан курил, сидя в кресле, одну сигарету за другой. Ладони вспотели, но он старался сохранять самообладание. Райан не был готов к такого рода боевым действиям – вот так сидеть, сложа руки, внутри стального цилиндра, ничего не видя и ничего не слыша. Он знал, что где-то поблизости находится советская подлодка и какой приказ отдан ее командиру. Если командир советской подлодки поймет, кто они, – что он предпримет? Райан обратил внимание, что оба капитана, и русский и американский, ведут себя на удивление спокойно.
      – Ваши подлодки способны защитить нас? – спросил Рамиус.
      – Вы имеете в виду – могут ли они выпустить торпеды в русскую подлодку? – покачал головой Манкузо. – Только если она нападет на них первой. При нормальных условиях мы вынуждены удержаться от стрельбы.
      – Что? – Райан был поражен услышанным.
      – Вы хотите начать войну? – улыбнулся Манкузо, словно ситуация, в которой они оказались, была забавной. – Это и произойдет, если боевые корабли двух стран начнут обмениваться торпедными залпами. Нужно выпутаться из этого положения иным способом.
      – Успокойтесь, Райан, – заметил Рамиус. – Такова наша обычная игра. Ударные подлодки пытаются найти нас, а мы делаем все, чтобы им это не удалось. Скажите, капитан Манкузо, на каком расстоянии вы обнаружили нас у берегов Исландии?
      – Я не успел внимательно изучить ваши карты, капитан, – задумчиво произнес Манкузо. – Думаю, милях в двадцати – это примерно тридцать километров.
      – А тогда мы шли со скоростью тринадцать узлов – шум возрастает быстрее, чем скорость. Мне кажется, нам следует направиться сейчас на восток, медленно, стараясь не обнаружить себя. Включим гусеницу и пойдем со скоростью шесть узлов. Вы ведь знаете, что советские гидролокаторы не столь чувствительны, как американские. Согласны, капитан?
      – Это ваш корабль, сэр, – кивнул Манкузо. – Позвольте предложить движение в северо-восточном направлении? Таким образом мы окажемся позади наших ударных подлодок через час, может быть, даже меньше.
      – Согласен. – Рамиус встал и подошел хромая к пульту управления, где открыл люки туннельных движителей, затем вернулся к телефону и отдал необходимые распоряжения. Через минуту включились моторы гусеницы, и скорость начала медленно увеличиваться.
      – Право руля десять градусов, Райан, – скомандовал Рамиус. – И плавно поднимите плоскости рулей глубины.
      – Право руля десять и плавно поднять рули глубины, – отрепетовал Райан, довольный тем, что они что-то предпринимают.
      – Ваш курс теперь ноль-четыре-ноль, Райан, – послышался голос Манкузо от прокладочного столика.
      – Курс ноль-четыре-ноль, проходим через три-пять-ноль. – Сидя в кресле рулевого, Райан слышал рокот воды, проносящейся по левому туннелю. Примерно через каждую минуту раздавался глухой рев, который длился три или четыре секунды. Стрелка на указателе скорости перед ним переползла за четыре узла.
      – Боитесь, Райан? – усмехнулся Рамиус. Джек выругался про себя.
      – И немного устал. – В голосе его слышалась дрожь.
      – Знаю, что вам нелегко. Вы отлично проявили себя – для человека без всякой подготовки, впервые оказавшегося на подводной лодке. Мы опоздаем с прибытием в Норфолк, но придем туда, можете не сомневаться. А вам приходилось плавать на подводном ракетоносце, Манкузо?
      – Да, конечно. Успокойтесь, Райан. Ракетоносцы приспособлены именно для этого. Как только нас начинают искать, мы просто исчезаем. – Американский капитан поднял голову от карты, на которой монетами отметил позиции остальных трех подлодок. Он решил было пометить их более четко, но передумал. На карте вблизи берега виднелись весьма любопытные пометки – что-то вроде заранее рассчитанных позиций для пуска ракет. Морская разведка сойдет с ума при виде этого.
      Теперь "Красный Октябрь" шел на северо-восток шестиузловым ходом. "Коновалов" двигался на юго-восток со скорость три узла. "Поги" направлялся на юг двухузловым ходом, а "Даллас" – на юг, развив пятнадцать узлов. Все четыре подлодки находились сейчас внутри круга диаметром шесть миль и все сближались, направляясь к одной точке.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      Туполев испытывал огромное удовлетворение. По какой-то непонятной причине американцы выбрали тактику выжидания. Куда более разумным, думал он, было бы для одной из ударных подлодок сблизиться с ним и прогнать его, дав тем самым возможность подводному ракетоносцу, сопровождаемому другой ударной подлодкой, миновать их и уйти. Ну что ж, в море ситуация никогда не повторяется. Он отхлебнул чаю из кружки и выбрал бутерброд.
      Его акустик услышал в наушниках странные звуки. Они продолжались всего несколько секунд, а затем пропадали. Видно, это какое-то отдаленное сейсмическое явление, подумал мичман.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Ракетоносец подвсплыл из-за положительной плавучести, и теперь Райан опустил рули глубины на пять градусов, чтобы снова опуститься на сто метров. Он слышал, как капитаны обсуждали отсутствие термоклина. Манкузо объяснял, что для этого района в том нет ничего необычного, особенно после свирепых штормов. Оба пришли к выводу, что это не слишком хорошо. Было бы куда лучше укрыться под слоем температурного скачка.
      Джоунз стоял у кормового входа в центральный пост и потирал уши. Русские наушники были далеко не такими удобными, как американские.
      – Шкипер, я слышу что-то на севере, шум то появляется, то исчезает… Мне не удалось запеленговать его.
      – Чья это лодка? – спросил Манкузо.
      – Не знаю, сэр. Активные акустические системы на этом ракетоносце не такие плохие, а вот пассивные никуда не годятся, шкипер. Нельзя сказать, что мы совсем слепые, но вроде того.
      – Ну хорошо, если услышишь что-то, сообщи.
      – Слушаюсь, капитан. У вас здесь есть кофе? Господин Бугаев послал меня за ним.
      – Я скажу, чтобы вам принесли кофейник.
      – Спасибо. – Джоунз вернулся на свое место.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Товарищ командир, я обнаружил контакт, но не знаю, что он собой представляет, – доложил мичман по телефону.
      Туполев вернулся в гидропост, дожевывая бутерброд. Русским очень редко удавалось обнаружить "огайо" – если быть точным, всего три раза, и в каждом случае добыча исчезала через несколько минут, – так что ни у кого не было данных о характеристиках этого класса подлодок.
      Мичман передал Туполеву запасную пару наушников.
      – Может потребоваться несколько минут, товарищ командир. Шум то появляется, то снова исчезает.
      Воды у американского побережья хотя и почти изотермические , но их нельзя назвать идеальными для акустических систем. Небольшие течения и водовороты создавали двигающиеся препятствия, которые отражали и направляли звуковую энергию непредсказуемым образом. Туполев сел рядом с акустиком и начал терпеливо слушать. Прошло пять минут, прежде чем сигнал вернулся.
      – Вот послушайте, товарищ командир, – махнул рукой мичман.
      Лицо Туполева побледнело.
      – Пеленг?
      – Звук слишком слабый и недостаточно продолжительный для точного пеленгования, но предположительно три градуса в каждую сторону, от ста тридцати шести до ста сорока двух.
      Туполев снял наушники и прошел в носовой отсек. Там он схватил за руку замполита и быстрым шагом повел его в кают-компанию.
      – Это "Красный Октябрь"!
      – Не может быть. Командование флота сообщило, что его гибель была подтверждена визуальным осмотром обломков. – Замполит отрицательно покачал головой.
      – Нас обманули. Акустический почерк гусеницы не спутаешь. Он захвачен американцами и находится недалеко от нас. Мы должны уничтожить его!
      – Нет. Необходимо запросить указания из Москвы. Замполит – преданный коммунист, но он служил на надводных кораблях и ничего не понимает в подлодках, подумал Туполев.
      – Товарищ замполит, понадобится несколько минут для всплытия, десять или пятнадцать для передачи донесения в Москву и еще тридцать, чтобы получить ответ – если он вообще поступит. И у нас потребуют подтверждения информации! Сколько времени уйдет на все это? Час, два, три? За это время "Красный Октябрь" успеет уйти. Мы получили приказ и должны выполнить его. У нас нет времени связываться с Москвой.
      – А если вы ошиблись?
      – Я не ошибся, товарищ замполит! – прошипел Туполев. – Мой доклад о контакте с "Красным Октябрем" будет занесен в корабельный журнал вместе с моими рекомендациями. Если вы запретите торпедную атаку, я и это запишу в журнал. Тогда вся ответственность падет на вас. Решайте!
      – Вы уверены?
      – Уверен!
      – Ну хорошо. – Замполит словно обмяк. – Как вы собираетесь потопить его?
      – Торпедой, и как можно быстрее, прежде чем у американцев появится возможность уничтожить нас. Идите к себе, товарищ замполит.
      Оба офицера вернулись в центральный пост. Шесть носовых торпедных аппаратов "Коновалова" были заряжены 533-миллиметровыми торпедами Мк-С, которые наводились на цель на расстоянии с помощью проводов. Требовалось лишь одно – указать цель.
      – Акустик, поиск цели в носовом секторе всеми активными системами! – скомандовал Туполев. Мичман нажал на кнопку.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Джоунз вздрогнул.
      – Шкипер, по нам бьют гидролокаторными импульсами! – крикнул он. – С левого борта, по центральной части, может быть, чуть ближе к носу. И это не наша подлодка, сэр.

Ударная подлодка "Поги"

      – Мостик, это гидропост. "Альфа" засекла ракетоносец! Пеленг на "альфу" – один-девять-два.
      – Вперед машина – две трети мощности, – мгновенно отреагировал Вуд.
      – Слушаюсь, вперед машина, две трети. Турбины "Поги" взревели, и через несколько секунд его винт начал стремительно рассекать черную воду.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Дистанция семь тысяч шестьсот метров. Вертикальный угол равен нулю, – доложил мичман. Значит, это и есть та подводная лодка, за которой их послали, подумал он. Он только что надел наушники телефона, чтобы докладывать непосредственно командиру и офицеру-торпедисту.
      Торпедной стрельбой управлял сам старпом. Он быстро ввел исходные данные в компьютер. Проблема была несложной, решаемой в одной плоскости.
      – Готово огневое решение для первого и второго аппаратов, – доложил он.
      – Приготовиться к пуску.
      – Затопили трубы. – Старпом сам щелкнул переключателем, протянув руку через плечо старшины-торпедиста. – Наружные люки открыты.
      – Проверить огневое решение! – распорядился Туполев.

Ударная подлодка "Поги"

      Единственным, кто услышал кратковременный рев воды, был старший акустик "Поги".
      – Мостик, это гидропост. "Альфа" только что затопила торпедные трубы, сэр! Пеленг на цель – один-семь-девять.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Огневое решение проверено, товарищ командир, – доложил старпом.
      – Первый и второй – пуск! – скомандовал Туполев.
      – Пошла первая.., пошла вторая. – "Коновалов" дважды содрогнулся всем корпусом, когда сжатый воздух вытолкнул из труб две торпеды с электродвигателями.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Первым услышал это Джоунз.
      – Шум быстро вращающихся винтов по левому борту! – произнес он громко и отчетливо. – Торпеды в воде по левому борту!
      – Лево руля! – автоматически скомандовал Рамиус по-русски.
      – Что? – переспросил Райан.
      – Лево руля, лево на борт! – Рамиус грохнул кулаком по ограждению.
      – Лево руля, быстро! – повторил его команду Манкузо.
      – Лево руля, слушаюсь, – отрепетовал Райан, повернул штурвал до предела на левый борт и продолжал держать в этом положении. Рамиус дернул ручку машинного телеграфа, переведя ее на "самый полный вперед".

Ударная подлодка "Поги"

      – Слышу две рыбы, – доложил Палмер. – Пеленг меняется справа налево. Повторяю, слышу две торпеды, пеленг на обе быстро меняется справа налево. Их цель – ракетоносец.

Ударная подлодка "Даллас"

      Их услышали и на "Далласе". Чеймберз приказал увеличить ход до самого полного и повернуть налево. Выпущенные торпеды разом покончили со всеми колебаниями, и он поступил так, как его учил опыт американского подводника, – уходить подальше и как можно быстрее.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      – Мне нужен курс! – потребовал Райан.
      – Джоунзи, дай пеленг! – крикнул Манкузо.
      – Три-два-ноль, сэр. На нас нацелены две торпеды, – мгновенно ответил Джоунз, регулируя приборы на пульте, чтобы как можно точнее определить пеленг. Сейчас не время для ошибок.
      – Поворачивайте на курс три-два-ноль, Райан, – приказал Рамиус, – если успеете.
      Весьма благодарен, сердито подумал Райан, наблюдая за тем, как на гирокомпасе появилась цифра три-пять-семь. Руль был положен до предела на левый борт, и с внезапным увеличением скорости моторов гусеницы Райан почувствовал дрожь штурвала в руках.
      – К нам идут две рыбы, пеленг три-два-ноль, повторяю, пеленг не меняется, – доложил Джоунз. Его голос звучал куда хладнокровнее, чем он чувствовал себя. – Ну, парни…

Ударная подлодка "Поги"

      На тактическом дисплее виднелись "Октябрь", "альфа" и две торпеды. Сам "Поги" находился в четырех милях от места действия.
      – Пускаем торпеды? – спросил помощник.
      – В "альфу"? – Вуд выразительно покачал головой. – Нет, черт возьми. Теперь это уже не имеет смысла.
      Ударная подлодка "В. К. – Коновалов"
      Две торпеды Мк-С мчались со скоростью сорок один узел – медленно для такого маленького расстояния, но так они легче управлялись гидролокатором "Коновалова". Расчетное время прибытия к цели составляло шесть минут, и одна минута уже истекла.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      – Проходим через три-четыре-пять, отвожу руль, – доложил Райан.
      Манкузо теперь молчал. Рамиус прибегнул к тактике, которая не удовлетворяла американского капитана. Он поворачивал носом к торпедам. При этом минимально уменьшался размер цели, но упрощалось огневое решение ее перехвата. Судя по всему, Рамиус знал характеристики русских торпед. По крайней мере Манкузо надеялся на это.
      – Легли на курс три-два-ноль, капитан, – доложил Райан, не отрывая взгляда от репетира гирокомпаса, словно это имело значение. У него промелькнула мысль – как хорошо, что он успел час назад побывать в гальюне.
      – Райан, до предела опустить рули глубины.
      – До предела рули глубины вниз, – повторил Райан и до упора отвел траверсу от себя. Он был напуган происходящим, но еще больше его пугало, что он сам может допустить ошибку. Приходилось исходить из того, что оба капитана знают, что делают. Выбора не было. По крайней мере, подумал он, мне известно, что управляемые торпеды можно сбить с курса. Подобно радиолокационным импульсам, направленным на земную поверхность, акустические импульсы тоже можно заглушить, особенно когда подлодка, на которую нацелены торпеды, находится у морской поверхности или у дна – то есть в тех местах, от которых отражаются импульсы. Если "Октябрь" уйдет на глубину, он затеряется в темном пространстве – при условии, если сумеет нырнуть туда достаточно быстро.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Профиль цели изменился, стал меньше, товарищ командир, – доложил мичман.
      Туполев был готов к этому. Он хорошо знал тактику боя советских подводных лодок, и ему было известно, что Рамиус являлся одним из ее авторов. Марк сделает то, чему он сам нас учил, подумал Туполев, – повернет навстречу нацеленной в него торпеде, чтобы уменьшить поперечное сечение лодки, а затем уйдет ко дну, надеясь затеряться в отражающихся импульсах.
      – Цель сейчас попытается нырнуть в придонное пространство. Будьте наготове.
      – Слушаюсь, товарищ командир. Но сумеет ли он достичь дна достаточно быстро? – спросил старпом.
      Туполев быстро прикинул в уме технические характеристики "Октября".
      – Нет, он не сможет нырнуть так глубоко за столь короткое время. Ему конец. – Извини, старый друг, но это мой долг, подумал он.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Райан вздрагивал всякий раз, когда акустический удар эхом отдавался в двойном корпусе ракетоносца.
      – Вы что, не можете заглушить его? Сделайте что-то! – воскликнул он.
      – Терпение, Райан, – произнес Рамиус. Ему еще никогда не приходилось уклоняться от направленных в него настоящих торпед с боеголовками, зато он сотни раз отрабатывал подобную ситуацию во время учений. – Пусть сначала убедится, что поймал нас.
      – У вас есть на борту торпеды-приманки? – спросил Манкузо.
      – Четыре штуки, в носовом торпедном отсеке, но у нас нет торпедистов.
      Оба капитана ведут себя, как ни в чем не бывало, с горечью отметил Райан, мысленно выглянув из своего перепуганного крохотного мирка. Ни один не желает показаться испуганным. Но оба, похоже, подготовлены к действиям в подобной ситуации.
      – Шкипер, – послышался голос Джоунза, – две рыбы на постоянном пеленге три-два-ноль – только что заработали в активном режиме. Повторяю, рыбы ведут гидролокацию в активном режиме. Черт побери, они похожи на сорок восьмые. Шкипер, судя по акустическому почерку, это наши Мк-48.
      Рамиус ждал этого.
      – Да, мы украли у вас чертежи торпедного гидролокатора пять лет назад, но не сумели достать чертежи двигателя торпеды. Бугаев!
      В гидролокационном посту Бугаев включил аппаратуру акустического глушения сразу после пуска торпед. Теперь он тщательно рассчитал импульсы своего глушения таким образом, чтобы они совпали с активными импульсами приближающейся торпеды. Его импульсы находились на той же несущей частоте и с теми же интервалами. Эти расчеты должны быть точными. Посылая слегка искаженные отраженные сигналы, он мог создавать ложные цели. Не слишком много и не очень далеко. Всего несколько, рядом с ракетоносцем, и тогда он сможет запутать операторов "альфы", управляющих торпедами. Бугаев осторожно нажал на кнопку пуска, не выпуская изо рта американскую сигарету.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      – Проклятье! Он глушит нас! – Мичман заметил две новые цели и впервые дал выход эмоциям. Рядом с исчезающим отражением от прежнего контакта появились два новых, один к северу и ближе, другой к югу и несколько дальше. – Товарищ командир, цель пользуется советской аппаратурой глушения.
      – Теперь вам понятно? – произнес Туполев, обращаясь к замполиту. – Ведите торпеды с максимальной тщательностью, – приказал он старпому.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      – Райан, поднять рули глубины вверх! – крикнул Рамиус.
      – Рули глубины вверх до предела. – Райан потянул на себя ручку управления рулями глубины так, что она уперлась ему в живот. Он не терял надежды, что Рамиус понимает, что делает, черт возьми.
      – Джоунз, время и расстояние.
      – Слушаюсь.
      В результате глушения на главных экранах появилось акустическое изображение.
      – Две рыбы, пеленг три-два-ноль. Расстояние до первой – две тысячи ярдов, до второй – три тысячи. Первая торпеда уклоняется вниз! Рыба номер один идет с небольшим уклоном в сторону дна, сэр. – Может быть, этот Бугаев не так уж глуп, подумал Джоунз. Но ведь на них нацелены две рыбы…

Ударная подлодка "Поги"

      Шкипер подлодки был вне себя от ярости. Проклятые правила операции запрещали ему что-либо предпринять, разве что…
      – Акустик, послать гидролокационные импульсы в сторону этого сукиного сына! Максимальная мощность, врежь этому мерзавцу всем, что у нас есть!
      Гидролокатор BQQ-5 "Поги" послал мощные волны акустической энергии в сторону "альфы". Американская подлодка не могла открывать огонь, но, может быть, русские не знали об этом, и мощные акустические импульсы помешают действиям их гидролокатора, наводящего торпеды на цель.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      – Осталось совсем немного – одна из рыб замкнулась на нас, сэр. Не знаю, какая именно. – Джоунз сдвинул наушники с одного уха и поднял руку, чтобы мгновенно сбросить их со второго. Гидролокатор наведения на одной торпеде уже нашел их. Да, плохи дела. Если это торпеды Мк-48… Джоунз слишком хорошо знал, что могут натворить такие торпеды. Он почувствовал изменение эффекта Доплера в шуме винтов торпеды, прошедшей под ракетоносцем.
      – Одна промахнулась, сэр. Первая прошла под нами. Вторая идет на нас, интервалы между акустическими импульсами сокращаются.
      Джоунз протянул руку и положил ее на плечо Бугаева. Может быть, он и впрямь настоящий гений на борту "Красного Октября", как утверждают русские.

Ударная подлодка "В. К. Коновалов"

      Вторая торпеда Мк-С резала воду со скоростью сорок один узел. Это означало, что цель сближалась с торпедой почти на милю за минуту. Система наведения и принятия решений была сложной. Будучи не в состоянии скопировать компьютеризованную систему наведения американской торпеды Мк-48, Советам пришлось пойти на то, что гидролокатор наведения торпеды посылал информацию на пустивший ее корабль по тонкому изолированному проводу. При наведении торпеды старпому приходилось делать выбор между акустическими данными, полученными от гидролокатора в носовом куполе подлодки, и информацией, поступившей от самих торпед. Первую рыбу ввели в заблуждение ложные цели, созданные системой глушения на акустической частоте торпеды. Для наведения второй старпом использовал низкочастотный гидролокатор, расположенный в носовом куполе подлодки. Теперь он знал, что первая торпеда прошла ниже цели. Мичман быстро изменил частоту импульсов, и перед старпомом появилась четкая картина на те несколько секунд, которые потребовались Бугаеву, чтобы поступить так же с частотой глушения. Спокойно и уверенно старпом наводил вторую торпеду. Она двигалась точно к цели.
      Ее боеголовка с зарядом в двести килограммов попала в цель скользящим ударом чуть в сторону кормы от центра ракетоносца, перед центральным постом. Через миллисекунду она взорвалась.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

      Сила взрыва выбросила Райана из кресла, и он ударился головой о палубу. На мгновение он потерял сознание и пришел в себя в темноте. В ушах стоял звон. Сотрясение, вызванное взрывом, привело к короткому замыканию в дюжине распределительных щитов, и прошло несколько секунд, прежде чем вспыхнул красный аварийный свет. На корме Джоунз успел вовремя сбросить наушники, а вот Бугаев, пытавшийся до последней секунды отвести в сторону приближающуюся торпеду, опоздал. Оглохший, с лопнувшей барабанной перепонкой, он корчился в отчаянных муках на палубе. В машинном отделении вставали моряки. Здесь свет продолжал гореть, и первое, что сделал Мелехин, – посмотрел на пульт регистрации повреждений.
      Взрыв произошел после попадания торпеды во внешний корпус, изготовленный из тонкой стали. Между ним и прочным корпусом находились балластные цистерны, наполненные водой и разделенные двухметровыми сотами, подобными пчелиным. За цистернами хранились баллоны со сжатым воздухом под высоким давлением. Далее располагались аккумуляторные батареи и только потом начинался прочный корпус ракетоносца. Торпеда попала в центр стального листа наружной обшивки, в нескольких футах от всех сварных швов. От взрыва образовалась пробоина диаметром около четырех метров, разрушились соты балластных цистерн и лопнули с полдесятка баллонов, но это поглотило значительную часть силы взрыва. Наконец, были повреждены тридцать крупных никель-кадмиевых аккумуляторов. Советские инженеры намеренно поместили их именно в этом месте. Они понимали, что такое расположение аккумуляторных батарей усложнит их обслуживание и зарядку и, что хуже всего, подвергнет опасности воздействия соленой морской воды, но все это было принесено в жертву ради их вторичной задачи – создания дополнительного щита.