Бомбардировщики Б-1 летели ниже, чем когда-либо. На этот раз ими управляли резервисты, главным образом пилоты гражданских авиалиний, милостью Пентагона (по совету нескольких видных конгрессменов) посаженные за штурвалы настоящих боевых самолетов впервые за несколько лет. Во время тренировочных бомбовых рейдов они никогда не приближались к цели на высоте меньше двухсот - чаще трехсот - футов, потому что даже в равнинном Канзасе на фермах стоят ветряные мельницы и у людей странная привычка строить радиомачты в самых неожиданных местах, но не в море. Здесь они летели на высоте пятьдесят футов, с трепетом доверив управление самолетами автоматическим системам, ведущим бомбардировщики в соответствии с профилем местности. Группа из восьми Б-1 летела прямо на юг, сделав поворот у мыса Дондра. Остальные четыре самолета направлялись на северо-запад после пролета у другого навигационного ориентира. Впереди ощущалась большая радиолокационная активность, что заставляло командира группы нервничать, хотя до сих пор еще никто не сумел их обнаружить, и он отдался восторгу полета на боевом самолете при скорости, превышающей звуковую, причем на такой высоте, что позади бомбардировщика оставался необычный инверсионный след, больше похожий на кильватерную струю гоночного катера с двигателем неограниченной мощности, вслед за которой, всплывет вареная рыба...
      Вот, наконец.
      - С севера на бреющем полете приближаются самолеты!
      - Что? - Адмирал поднял голову. - Расстояние?
      - Меньше двадцати километров, летят с огромной скоростью!
      - Может быть, ракеты?
      - Не знаю, адмирал!
      Чандраскатта снова посмотрел на прокладочный планшет. Да, вот они, с противоположной стороны по отношению к американским авианосцам. Его истребители не смогут противостоять...
      - Самолеты! - послышался возглас впередсмотрящего.
      - Открыть огонь? - спросил капитан первого ранга Мехта.
      - Что? Без согласования? - Чандраскатта бросился к двери и выбежал на летную палубу как раз в тот момент, когда белые полосы на морской поверхности бросились в глаза даже раньше, чем оставлявшие их бомбардировщики.
      - Набираем высоту, - произнес пилот, нацеливаясь прямо на остров авианосца. Он потянул штурвал на себя и, когда мостик промелькнул под самолетом, взглянул на высотомер.
      - Наберите высоту! - предупредил его весьма сексуально звучащий женский голос звуковой индикации автопилота.
      - Уже набрал, Мэрилин. - Для пилота авиакомпании Ти-даб-лю-эй этот голос почему-то ассоциировался с именем Мэрилин. Затем он посмотрел на указатель скорости. Девятьсот узлов. Господи, какой звуковой удар произведет такая махина...
      Грохот преодоленного огромным бомбардировщиком звукового барьера походил на разрыв бомбы. Он сбил с ног индийского адмирала, с надстроек посыпались стекла, вышла из строя установленная наверху аппаратура. Через несколько секунд прогрохотал еще один, затем еще - гигантские бомбардировщики мчались над самыми мачтами его соединения. Чандраскатта с трудом встал и направился, покачиваясь и ступая по скрипящим под ногами осколкам стекла, в боевую рубку.
      - Два радиолокатора вышли из строя, - услышал он голос старшины, докладывающего о причиненных повреждениях. - С "Раджпута" сообщают, что повреждены пусковые установки зенитных ракет.
      - Это вас, адмирал, - обратился к нему лейтенант-связист, протягивая трубку телефона.
      - Кто это? - спросил Чандраскатта.
      - Говорит Майк Дюбро. В следующий раз будем действовать всерьез. Мне поручили передать вам, что в настоящий момент посол США встречается с вашим премьер-министром...
      * * *
      - Будет намного лучше для всех заинтересованных сторон, если ваш флот прекратит готовящуюся операцию, - произнес бывший губернатор Пенсильвании после обычного обмена любезностями.
      - Вы не имеете права приказывать нам.
      - Это не приказ, госпожа премьер-министр, я просто высказал нашу точку зрения. Кроме того, мне поручено передать вам, что мое правительство обратилось с просьбой о созыве чрезвычайного заседания. Совета Безопасности ООН для обсуждения вашего предполагаемого намерения оккупировать Шри-Ланку. Мы предложим Совету Безопасности воспользоваться Военно-морскими силами США для защиты суверенитета этого островного государства. Прошу извинить меня за прямоту, но моя страна не считает нормальным, когда суверенитет одного государства нарушается другим. Как я уже сказал, в интересах наших стран не допустить вооруженного конфликта.
      - У нас никогда не было таких намерений, - заявила премьер-министр Индии, захваченная врасплох прямотой второго заявления, после того как она не обратила внимания на первое.
      - Тогда мы с вами придерживаемся одинаковой точки зрения, - с улыбкой кивнул посол Уильямс. - Я немедленно сообщу об этом своему правительству.
      Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле чуть более получаса, прежде чем первая торпеда, затем и вторая прекратили кружить в морской глубине, а потом стихли и сигналы их гидролокаторов. Ни одна из японских торпед не нашла ПШИДД достаточно крупной целью для атаки, но, по их мнению, в этом районе не было никакой другой цели.
      - Какова сила радиолокационного сигнала этого Р-3? - спросил Клаггетт.
      - Приближается к уровню, когда он способен обнаружить нас, сэр.
      - Дайте команду на погружение, мистер Шоу. Опустимся под слой термоклина и уйдем отсюда.
      - Слушаюсь, капитан. - Шоу отдал необходимые распоряжения.
      Две минуты спустя подводная лодка США "Теннесси" погрузилась, а еще через пять минут на глубине шестьсот футов повернула и поплыла на северо-восток со скоростью десять узлов. Вскоре после этого послышались всплески за кормой по-видимому, сбрасывали акустические буи. Однако требуется немало времени, чтобы противолодочный самолет Р-3 собрал достаточно данных для начала атаки, а "Теннесси" совсем не собиралась задерживаться в этом районе.
      47. Метлы
      - Значит, не с грохотом, а со стоном? - спросил президент.
      - Вот именно, - ответил Райан, кладя телефонную трубку. Судя по спутниковым фотографиям, вдобавок к потерям, понесенным японцами в воздушном бою, еще четырнадцать истребителей погибли от взрывов бомбочек, сброшенных на дорожки аэродромов ракетами "томагавк". Главные поисковые радиолокаторы уничтожены, и японцы расстреляли большое число зенитных ракет "пэтриот". Было ясно, что следующим шагом станет полная изоляция островов, морская и воздушная блокада, что можно осуществить до конца недели. Если возникнет нужда в блокаде, то пресс-релиз, объясняющий ее необходимость, уже готовился и может быть быстро распространен в средствах массовой информации.
      - Мы победили, - заметил советник по национальной безопасности. - Осталось только убедить в этом противную сторону.
      - Ты хорошо поработал, Джек, - сказал Дарлинг.
      - Сэр, если бы я должным образом выполнял свои обязанности, такая ситуация не возникла бы вообще, - ответил Райан после непродолжительного молчания. Он вспомнил, как начал готовиться к этому... примерно с недельным опозданием. Проклятие.
      Ну что ж, похоже, с Индией вопрос улажен, судя по телеграмме, только что полученной от Дейва Уильямса. - Президент сделал паузу. - А что с этим?
      - Прежде всего нам нужно позаботиться о прекращении боевых действий.
      - А потом?
      - Мы предложим им почетный выход из создавшегося положения. - Джек объяснил, что он имеет в виду, и с удовлетворением увидел, что босс согласен с ним.
      Есть еще одна проблема, подумал Дарлинг, но промолчал. Нужно время, чтобы принять решение по этому вопросу. Пока достаточно того, что Америка побеждает, и в результате он будет переизбран на основании того, что спас экономику страны и защитил права американских граждан. Это был месяц, полный волнений, подумал президент, глядя на сидящего напротив человека и пытаясь решить, как обернулось бы все без него. После того как Райан ушел, он позвонил на Капитолийский холм.
      Еще одним преимуществом самолетов с мощными радарами на борту явилось то, что с их помощью намного легче было подвести итоги. На радиолокационных экранах АВАКСов не было видно, чья ракета сбила вражеский самолет, но не приходилось сомневаться в его гибели, когда он исчезал с дисплея.
      - "Порт-Ройял" докладывает, что все вертолеты благополучно совершили посадку, - сообщил связист.
      - Спасибо, - ответил Джексон. Он надеялся, что армейские пилоты не будут разочарованы тем, что им пришлось садиться на палубу крейсера вместо "Джонни Реба", но ему требовалось как можно больше пространства для своих истребителей.
      - Я насчитал двадцать семь сбитых японских самолетов, - сказал Санчес. Из его истребителей было сбито три, причем удалось спасти только одного пилота. Потери были меньше предполагаемых, хотя это ничуть не облегчило задачу командира авиакрыла, которому придется писать письма соболезнования семьям погибших летчиков.
      - Что ж, это не голубиная охота, но не так уж и плохо. Еще четырнадцать приходятся на долю "томагавков". Таким образом, уничтожена примерно половина их истребителей - главным образом японских F-15, и у них остался всего один "хаммер". Отныне они в безвыходном положении. - Затем командующий боевой авианосной группы обсудил другие вопросы. Торпедирован японский эсминец, а остальные корабли типа "иджис" находятся слишком далеко, чтобы оказать сопротивление. Потоплено не меньше восьми подводных лодок. Общая оперативная концепция боевых действий заключалась в том, чтобы сначала отделить руки от тела, как в Персидском заливе, и осуществить это над морем оказалось даже легче, чем над сушей. - Бад, если бы ты командовал их вооруженными силами, что бы ты предпринял дальше?
      - Мы по-прежнему не можем высадить войска. - Санчес задумался. - Они проиграют в любом случае, но в прошлый раз, когда мы сделали это здесь... - Он посмотрел на командующего.
      - Согласен. Вот что, Бад, приготовь к полету "тома". Я полечу с тобой.
      - Слушаюсь, сэр. - Санчес встал и вышел из каюты.
      - Неужели вы хотите... - Капитан "Стенниса" вопросительно поднял брови.
      - Что мы можем потерять от такого шага, Фил?
      - Очень хорошего адмирала, Роб, - негромко ответил капитан.
      - У тебя есть радио на этой барже? - с улыбкой спросил Джексон.
      - Где вы были? - удивленно спросил Гото.
      - Скрывался, после того как ваш патрон похитил меня. - Кога вошел в кабинет, даже не предупредив о своем приезде, сел в кресло, не ожидая приглашения, и вообще вел себя бесцеремонно, явно демонстрируя вновь обретенную им власть.
      - Как можете вы объяснить действия вашего правительства? - спросил бывший премьер-министр у своего преемника.
      - Вы не имеете права так говорить со мной! - огрызнулся Гото, но даже эти слова прозвучали неуверенно.
      - Великолепно. Вы поставили нашу страну на грань катастрофы, однако настаиваете, чтобы тот, кого ваш хозяин едва не убил, почтительно разговаривал с вами. Вы знали об этом? - На лице Коги появилась улыбка.
      - Нет, разумеется - а кто убил...
      - Преступников? Не я, - заверил его Кога. - Но перед нами стоит сейчас более важный вопрос: что вы собираетесь предпринять?
      - Я еще не принял решения. - Эта попытка перехватить инициативу вызвала у Коги всего лишь усмешку.
      - Значит, вы еще не говорили с Яматой.
      - Я сам принимаю решения!
      - Отлично. Тогда принимайте.
      - Вы не можете здесь распоряжаться.
      - Почему? Скоро я займу это кресло. Вы можете выбирать: или уйдете в отставку сегодня утром, или днем я выступлю в парламенте и потребую голосования о недоверии вашему правительству. Правительство рухнет. В любом случае ваша политическая карьера кончена. - Кога встал и направился к двери. Советую уйти, сохранив свою честь.
      Сато, проходивший мимо в сопровождении военного эскорта, видел в терминале аэропорта длинные очереди людей, стремящихся купить билеты для возвращения домой. Военный эскорт возглавлял молодой лейтенант воздушно-десантных войск, все еще готовый воевать, чего явно нельзя было сказать о людях, заполнивших здание аэропорта. У входа стоял джип, сразу рванувшийся вперед, к военному аэродрому, как только Сато и сопровождающие его солдаты заняли места. Местные жители стояли теперь на тротуарах - не то что раньше - с плакатами, требующими, чтобы "япошки" убирались домой. Расстрелять бы их за такую наглость, подумал Сато, испытывая страшную горечь утраты. Через десять минут он вошел в один из ангаров Коблер-Филда. Над аэродромом кружили истребители, которые боялись, подумал Сато, удаляться от берега.
      - Сюда, пожалуйста, - сказал лейтенант.
      Сато шел со сдержанным достоинством, держа на согнутой левой руке форменную фуражку, выпрямившись, не глядя по сторонам. Наконец лейтенант остановился и поднял резиновый лист, закрывавший тело.
      - Да, это мой сын. - Сато посмотрел на лицо, к счастью оставшееся не изуродованным благодаря летному шлему, тогда как тело было трудно узнать, потому что оно обгорело в пламени, охватившем взорвавшийся истребитель. Когда капитан закрыл глаза, его внутреннему взору представилось страшное зрелище его единственный сын корчился в пылающем кокпите - и это меньше чем через час после того, как в море погиб брат. Неужели судьба может быть настолько жестокой? И почему те, кто так преданно служили своей стране, погибли, тогда как авиалайнер с гражданскими пассажирами на борту нетронутым пролетел мимо американских истребителей?
      - Командир эскадрильи видел, что ваш сын сбил американский истребитель, до того как вернулся на Сайпан, - произнес лейтенант. Он только что придумал это, но ведь нужно сказать что-то, правда?
      - Благодарю вас, лейтенант. Сейчас мне нужно вернуться на свой самолет. На обратном пути все хранили молчание. Армейский офицер оставил капитана авиалайнера наедине с его горем и его достоинством.
      Через двадцать минут Сато поднялся в кабину. Его 747-й был уже заправлен, второй пилот провел проверку приборов перед вылетом в Японию, а салоны уже заполнили люди, возвращающиеся домой. Их безопасное возвращение было гарантировано американцами. Трактор отбуксировал "боинг" к взлетной дорожке. За его рулем сидел местный житель, и жест, который он сделал в сторону кокпита, был наглым и вызывающим. Однако Сато почувствовал, что окончательно оскорблен, когда, ожидая разрешения на взлет, увидел, как совершает посадку истребитель. Это был не синий "игл", а голубовато-серый самолет с надписью "ВМС США" на кожухе двигателей.
      - Мастерское приземление, Бад. Пытаешься польстить начальству, - заметил Джексон, когда поднялся фонарь кабины.
      - Стараемся угодить, - ответил Санчес, не скрывая беспокойства. В конце правой рулежной дорожки их ждала группа японских военных в маскировочных комбинезонах и с автоматами в руках. Как только истребитель остановился, к кабине приставили алюминиевую лестницу. Первым спустился Джексон, и подошедший офицер четко отсалютовал ему.
      - Смотрите, это "томкэт", - заметил Ореза, передавая
      Кларку бинокль. - И офицер, спустившийся из кабины, точно не японец.
      - Действительно, - согласился Джон, наблюдая за тем, как чернокожий офицер сел в подъехавший джип. Как это скажется на полученных им указаниях? Как ни приятно казалось захватить Райзо Ямату, трудно будет даже приблизиться к нему, чтобы оценить эту возможность, - такими были полученные им инструкции. Ему было также поручено сообщать о ситуации на Сайпане, а вот здесь все обстояло, подумал он, благополучно. Встреченные им на улице японские солдаты не проявляли никакой бодрости или желания сражаться, хотя некоторые офицеры, особенно младшие, стремились выполнить свой долг, каким бы он ни был в настоящий момент. Впрочем, этого следует ожидать от лейтенантов во всех армиях.
      Резиденция губернатора, расположенная на местном Капитолийском холме рядом с центром, построенным для международных конференций, представляла собой привлекательное строение. Джексон, подъезжая к нему в джипе, уже обливался потом. С безоблачного неба светило жаркое солнце, и номекс, из которого был сделан летный комбинезон, обладал слишком хорошими изоляционными свойствами. У входа в резиденцию Джексона встретил полковник, проводивший его внутрь.
      Робби знал генерала Ариму в лицо по его досье, которое видел в Пентагоне. Он заметил, что они примерно одного роста и телосложения. Генерал встал и отсалютовал ему. Джексон без головного убора и в помещении не имел права ответить ему тем же. К тому же в данных обстоятельствах делать этого не следовало. Вместо воинского приветствия он вежливо кивнул.
      - Генерал, мы могли бы поговорить с глазу на глаз? Арима проводил Джексона в комнату, походившую одновременно на уютный кабинет и рабочий офис. Робби сел, и генерал протянул ему стакан ледяной воды.
      - Вы являетесь?..
      - Я занимаю должность командующего боевой группы семьдесят семь. Насколько мне известно, вы командуете японскими войсками на Сайпане. - Робби осушил стакан. Ему было неприятно, что он так потеет, но тут уж ничего не поделаешь.
      - Совершенно верно.
      - В таком случае, сэр, я прилетел сюда, чтобы предложить вам сдаться. Джексон надеялся, что японский генерал знаком с семантической разницей между словами "предложить" и "требовать", что надлежало бы произнести в данной ситуации.
      - У меня нет таких полномочий.
      - Генерал, то, что я собираюсь предложить вам, является позицией моего правительства. Вы сможете беспрепятственно покинуть остров, захватив с собой легкое вооружение. Тяжелое снаряжение и самолеты останутся здесь и станут предметом дальнейших переговоров. В настоящий момент мы требуем, чтобы все граждане Японии покинули остров на период восстановления нормальных отношений между нашими странами.
      - У меня нет полномочий...
      - Через два часа я передам такое же предложение командующему японскими войсками на Гуаме, а американский посол в Токио обратился к вашему премьер-министру с просьбой о срочной встрече.
      - У вас недостаточно сил, чтобы захватить даже один этот остров, не говоря обо всех.
      - Вы правы, - согласился Джексон. - С другой стороны, мы без труда можем помешать всем судам входить в японские порты и покидать их в течение неограниченного времени. Мы можем также изолировать и ваш остров, перерезав пути морского и воздушного сообщения.
      - Вы угрожаете нам, - заметил Арима.
      - Совершенно верно, сэр, угрожаем. Пройдет время, и в вашей стране начнется голод. Экономика полностью остановится. Это никому не пойдет на пользу. - Джексон сделал паузу. - До настоящего времени потери несли только вооруженные силы. Нам платят за то, что мы подвергаем опасности свою жизнь. Если не будет найден выход из создавшейся ситуации, в тяжелом положении окажутся все, но ваша страна пострадает больше других. Кроме того, обе стороны начнут испытывать ожесточение по отношению друг к другу, тогда как мы предлагаем восстановить нормальные отношения как можно быстрее, насколько это позволят обстоятельства.
      - У меня нет полномочий...
      - Генерал, вы могли говорить это пятьдесят лет назад, и в соответствии со своими традициями ваши войска сражались до последнего человека. Традиции японских вооруженных сил в то время позволяли вам обращаться с населением оккупированных стран с жестокостью, которую вы сами считаете варварской - я говорю это, потому что до сих пор ваши войска вели себя на Марианских островах цивилизованно во всех отношениях. По крайней мере у меня имеется такая информация. Мы благодарны вам за это, - спокойно и вежливо продолжал Джексон. - Но сейчас не сороковые годы. Я родился уже после конца войны, а вы были тогда младенцем. То, что происходило раньше, осталось в прошлом. Подобное поведение невозможно в современном мире.
      - Мои войска вели себя достойно, - согласился Арима, не зная, что еще сказать при таких обстоятельствах.
      - Человеческая жизнь бесценна, генерал Арима, она слишком дорога, чтобы понапрасну растрачивать ее. Мы ограничили свои цели только теми объектами, которые был важными с военной точки зрения. Как и вы, до сих пор мы не причиняли зла гражданскому населению. Но если война будет продолжаться, ситуация изменится, и последствия для вас будут куда более тяжелыми. Это не прибавит достоинства ни одной из сторон. Как бы то ни было, сейчас я должен лететь на Гуам. Вы можете связаться со мной по радио. - Джексон встал.
      - Я должен получить приказ от своего правительства.
      - Мне это понятно, - ответил Робби, испытывая удовлетворение от того, что Арима согласен выполнить приказ правительства - любого правительства Японии.
      Обычно, когда Эл Трент приходил в Белый дом, его сопровождал Сэм Феллоуз, возглавлявший группу оппозиционных членов Специального комитета Конгресса, но не на этот раз, именно потому, что Феллоуз принадлежал к оппозиции. В Белом доме присутствовал также представитель руководства партии Трента в Сенате. Время назначенной встречи с президентом означало, что она будет носить политический характер, - большинство персонала Белого дома уже ушло и президент позволил себе чуть расслабиться от напряжения, испытываемого днем.
      - Насколько я понимаю, господин президент, пока все идет хорошо?
      Дарлинг кивнул.
      - Премьер-министр Гото еще не смог встретиться с нашим послом. Причина нам неизвестна, однако посол Уайтинг сообщает, что оснований для беспокойства нет. Настроение японской общественности быстро меняется в нашу пользу.
      Трент взял коктейль с подноса у стюарда - сержанта ВМС, который принес его в Овальный кабинет. Должно быть, обслуживающий персонал Белого дома держит наготове список любимых напитков наиболее важных гостей президента. В данном случае Элу была предложена шведская водка "Абсолют" с тоником - эта привычка укрепилась у него сорок лет назад, когда он был студентом университета Тафта.
      - Джек все время утверждал, что японцы не отдают себе отчета в том, во что они ввязались.
      - Умный парень, этот Райан, - согласно кивнул старший сенатор. - Он сделал для тебя немало полезного, Роджер. - Трент с раздражением заметил, что этот упрямый член "верхней палаты", как он любил называть Сенат, считает, что имеет право при неофициальных встречах говорить президенту "ты" и называть по имени. Типичный сенатор, подумал конгрессмен.
      - Боб Фаулер дал вам хороший совет, - произнес Трент.
      Президент кивнул.
      - Верно, и это ты постоянно говорил мне о Райане, правда, Эл?
      - Признаю себя виновным в этом. - Это заявление вызвало улыбку.
      - Ну так вот, у меня возникла мысль, и мне хотелось бы выяснить, как вы к ней отнесетесь, - сказал Дарлинг.
      Отделение рейнджеров капитана Чеки добралось до последней опушки на краю леса вскоре после полудня по местному времени, закончив смертельно изматывающий переход по снегу и размокшей земле. Внизу виднелась узкая дорога. Эта часть города, подумал Чека, является, по-видимому, чем-то вроде летнего курорта. Площадки для стоянки автомобилей у местного отеля были пустыми, хотя на одной стоял микроавтобус. Капитан достал из кармана телефон сотовой связи и нажал кнопку быстрого набора номера.
      - Алло?
      - Сеньор Номури?
      - А-а, Диего! Я жду тебя с самого утра! Ну, как прогулялись на лоне природы? - послышался смешок.
      Чека приготовился ответить, но в этот момент фары микроавтобуса дважды мигнули. Через десять минут рейнджеры разместились внутри. Там их ждал горячий кофе и они смогли переодеться. Спускаясь вниз по крутой горной дороге, оперативник ЦРУ прислушивался к включенному радиоприемнику, и рейнджеры обратили внимание на то, как успокаивается его лицо. Прошло некоторое время, прежде чем рейнджеры смогли последовать его примеру.
      Капитан Сато совершил еще одну образцовую посадку в международном аэропорту Нарита, недалеко от Токио, причем проделал это совершенно автоматически, не задумываясь над своими движениями, даже не услышав поздравления второго пилота, когда авиалайнер катился к зданию терминала. Совершенно спокойный внешне, пилот испытывал полную пустоту внутри и двигался, словно робот. Второй пилот не вмешивался, надеясь, что привычная операция посадки самолета каким-то образом утешит его капитана. У него на глазах Сато вырулил к вытянувшемуся пассажирскому коридору и снова остановил авиалайнер у входа в него с точностью до миллиметра. Меньше чем через минуту двери открылись, и пассажиры начали покидать самолет. В окнах терминала виднелись лица... главным образом жен и детей, встречающих мужчин, совсем недавно улетевших на Сайпан, чтобы стать гражданами этого острова и проголосовать за его присоединение к Японии. Но это в прошлом. Теперь они спешили вернуться домой, и семьи встречали их, словно им угрожала раньше серьезная опасность, а теперь они опять оказались там, где им и надлежит находиться. Второй пилот недоуменно покачал головой, удивляясь абсурдности ситуации и, даже не заметив, что лицо Сато, словно высеченное из камня, ничуть не изменилось. Через десять минут экипаж покинул самолет. Пройдет несколько часов, и запасной экипаж поведет его на Сайпан, чтобы продолжить исход японских граждан.
      Внутри терминала они увидели пассажиров, в нервном ожидании выстроившихся для посадки на другие рейсы, многие из них уткнулись в вечерние газеты, только что доставленные в киоски аэропорта.
      ПРАВИТЕЛЬСТВО ГОТО ПАЛО, гласили крупные заголовки, КОГА ФОРМИРУЕТ НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
      У ворот на международные рейсы пассажиров было меньше обычного. Европейские бизнесмены продолжали покидать Японию, но теперь они с любопытством смотрели по сторонам, часто с улыбками поглядывая на японцев, прилетевших с Сайпана. Их мысли были очевидными, особенно у тех, кто вылетали на восток, возвращаясь в Америку.
      Сато тоже обратил на это внимание. Он остановился, посмотрел на автомат, в котором лежали вечерние газеты, но ему было достаточно прочитать один заголовок, чтобы понять смысл происшедшего. Затем он перевел взгляд на иностранцев, ожидающих объявления о начале посадки, и пробормотал: *Гайджин..." Это было единственным словом, не относящимся к управлению самолетом, произнесенным им за последние два часа. Сато повернулся и молча пошел к своему автомобилю. Может быть, он поспит и успокоится, подумал второй пилот, садясь в свою машину.
      - Разве мы не должны вернуться обратно и...
      - Зачем, Динг? - пожал плечами Кларк, опуская в карман ключи после тридцатиминутной поездки по южной части острова. - Иногда лучше дать событиям развиваться самим по себе. Мне кажется, сынок, сейчас дело обстоит именно так.
      - По-твоему все кончилось? - спросил Пит Барроуз.
      - А ты посмотри по сторонам.
      Истребители продолжали кружить над островом. Только что закончили убирать обломки с аэродрома Коблер-Филд, однако военные самолеты не переместились в гражданский аэропорт, дорожки которого были заняты пассажирскими авиалайнерами. Батареи "пэтриот" к востоку от жилого района продолжали нести боевое дежурство, но солдаты, не занятые в фургонах управления, стояли вокруг маленькими группами и разговаривали, вместо того чтобы заниматься приготовлениями к отражению возможной атаки. Местные жители проводили шумные демонстрации в различных частях острова, и никто их не разгонял и не арестовывал. В некоторых случаях японские офицеры в сопровождении вооруженных солдат вежливо просили демонстрантов не приближаться к военным объектам, и местное население благоразумно прислушивалось к их предупреждениям. Во время поездки по острову Кларк и Чавез стали свидетелями нескольких инцидентов, и во всех случаях ситуация была одинаковой: солдаты казались не столько озлобленными происходящим, сколько испытывали смущение. Все это отнюдь не походило на поведение войск, готовящихся вступить в бой, подумал Джон, но еще более важным было то, что офицеры удерживали солдат, не давая им переступать рамки дозволенного. Причина этого была очевидной: наверняка сверху поступил строгий приказ держать ситуацию под контролем.
      - Значит, конфликт исчерпан? - спросил Ореза.
      - Если не случится ничего непредвиденного, Португалец.
      Закончив формирование правительства, премьер-министр Кога сразу пригласил американского посла Чарлза Уайтинга. Назначенный на этот пост по политическим соображениям, Уайтинг пережил четыре тревожных недели, полных напряжения и опасности. Он сразу заметил, что охрана вокруг здания посольства США сократилась наполовину. Посольский автомобиль по пути к зданию японского парламента сопровождал полицейский эскорт. Когда он прибыл ко входу для почетных посетителей, там его ждала толпа фотокорреспондентов и тележурналистов, но их не подпускали близко. Посла встретили два только что назначенных министра и проводили внутрь здания.
      - Спасибо, господин Уайтинг, что вы смогли так быстро приехать.
      - Господин премьер-министр, я искренне благодарен вам за приглашение. Они обменялись рукопожатиями, и это, понимали оба, ознаменовало конец напряженных отношений между их странами, хотя предстояло обсудить множество проблем.
      - Надеюсь, вы понимаете, что я не имел никакого отношения к происшедшему... Уайтинг поднял руку.
      - Извините меня, сэр. Да, я знаю это и хочу вас заверить, что такой же точки зрения придерживается и мое правительство. Нам не нужно говорить о доброй воле каждой из сторон. Наша встреча, - закончил посол, - наглядное доказательство этого.
      - Итак, какова позиция вашего правительства?
      Ровно в девять утра лимузин вице-президента Эдварда Келти въехал в подземный гараж Государственного департамента. Агенты Секретной службы провели вице-президента к лифту для почетных посетителей, который поднял его на седьмой этаж. Там его встретил один из личных помощников Бретта Хансона и проводил к двойным дверям кабинета государственного секретаря.
      - Привет, Эд, - произнес Хансон, вставая из-за стола и направляясь навстречу человеку, которого он знал на протяжении двух десятков лет как на правительственной службе, так и вне ее.
      - Здравствуй, Бретт. - На лице Келти не было заметно печали.