Том КЛЭНСИ
      ДОЛГ ЧЕСТИ
      ДЖЕК РАЙАН - 6
      том 2
      Пер. с англ. И. Почиталина
      Остросюжетный роман одного из самых популярных сегодня американских писателей Тома Клэнси.
      На фоне новой расстановки сил в мире после окончания "холодной войны" и борьбы за рынки сбыта и расширение жизненного пространства в Азиатском регионе автор показывает, как может вспыхнуть новая мировая война.
      25. Вся королевская рать...
      Это еще не стало достоянием средств массовой информации, но скоро все переменится. ФБР уже разыскивало Чака Серлза. Они понимали, что найти его будет непросто, да и к тому же, говоря по правде, на основе информации, имеющейся в распоряжении бюро, все, что можно сделать с ним, - это допросить. Агенты ФБР уже побеседовали с шестью программистами, в той или иной степени работавшими над программой "Электра-Клерк 2.4.0.", и, все до единого, они категорически отрицали, что имеют хотя бы отдаленное представление о том, что они называли "пасхальным яйцом". В каждом случае в их голосах звучало негодование по поводу сделанного, смешанное с восхищением высочайшим профессионализмом исполнителя. Ведь в программу оказались введенными всего лишь три команды, далеко отстоящие одна от другой, и потребовались усилия всех шестерых программистов в течение двадцати семи часов, чтобы обнаружить эти команды. А затем обнаружилось и нечто худшее: все шестеро и еще Серлз в придачу обладали правом доступа к тогда еще сырой программе. В конце концов, в компании все они занимали должности старших программистов и каждый из них, пользуясь одинаковым доверием и правом работы с секретными материалами, мог получить доступ к ним в любое время до самого последнего момента, когда программа была окончательно завершена и перенесена на жесткий диск. Вдобавок, несмотря на то что происходила регистрация доступа к программе, каждый мог проникнуть в систему кодирования ведущей вычислительной машины и затем или стереть из ее памяти время своей работы с программой, или скрыть этот момент среди других. К тому же "пасхальное яйцо" было создано с таким искусством, что могло существовать в программе в течение нескольких месяцев, на протяжении которых шла работа над ее совершенствованием. Наконец один из программистов откровенно признался, что сделать это мог любой из них. На компьютерных программах не остаются отпечатки пальцев. Однако намного более важным был тот факт, что исправить совершенное программой "Электра-Клерк 2.4.0." оказалось невозможным.
      Результаты, достигнутые с помощью этой программы, были настолько ужасны, что агенты ФБР, занятые расследованием, мрачно шутили, что термоизоляционные пластиковые панели, которыми заменили стекла в зданиях на Уолл-стрите, спасли, возможно, тысячи жизней. Последняя зарегистрированная сделка состоялась в 12.00.00 и, начиная с 12.00.01 все записи на магнитной ленте превратились в абракадабру. Миллиарды - нет, сотни миллиардов - долларов биржевых трансакций в буквальном смысле слова исчезли, затерялись в компьютерной памяти ЭВМ "Депозитари траст компани".
      Никто еще не знал об этом. Происшедшее по-прежнему хранилось в тайне. Это было предложено сначала руководством "Депозитари", а затем одобрено Комиссией по ценным бумагам и биржевым операциям и директорами Нью-йоркской фондовой биржи. Им пришлось объяснить ФБР причину принятых мер. Помимо всех денег, исчезнувших во время краха, случившегося в "черную пятницу", огромные суммы были вложены многими брокерами в хедж, срочные сделки, заключенные для страхования от возможного изменения цены, которые всегда приносят выгоды на рынке, когда спрос неуклонно снижается. Правда, каждый торговый дом вел регистрацию собственных сделок, и потому теоретически с течением времени можно было восстановить полную картину финансовой деятельности, уничтоженную "пасхальным яйцом". Опасность, однако, заключалась в том, что, если станет известно о катастрофе с компьютерами "Депозитари", найдутся беспринципные или просто оказавшиеся в отчаянном положении дельцы, которые подтасуют свои документы. Крупные фирмы вряд ли пойдут на подобное, но в случае с компаниями поменьше это было практически неизбежно, а доказать искажение фактов никто не сможет - классический пример, когда слова одних противоречат словам других, худший вариант уголовного расследования. На рынке ценных бумаг даже в самых крупных торговых домах с вековой репутацией могут найтись негодяи, реальные или потенциальные. Это объяснялось тем, что здесь замешаны были слишком большие деньги, а это еще больше усложняло этический долг инвесторов, обязанных охранять интересы своих вкладчиков.
      Вот почему свыше двухсот агентов ФБР побывали в офисах и домах директоров каждой инвестиционной компании в радиусе сотни миль от Нью-Йорка. Осуществить это оказалось легче, чем могло показаться, потому что большинство руководителей фирм прилагали во время уик-энда отчаянные усилия, чтобы разобраться с происшедшим, и в большинстве случаев с готовностью пошли навстречу следователям, предоставив в их распоряжение документацию, содержащуюся в памяти компьютеров, принадлежавших их компаниям. Скоро удалось установить, что примерно восемьдесят процентов материалов, касающихся сделок, совершенных после полудня пятницы, находятся в руках федеральных властей. Это оказалось самым простым. А вот намного труднее, поняли агенты, будет проанализировать их, установить связь между сделкой, совершенной одним торговым домом, со сделками, совершенными всеми остальными. Ирония заключалась в том, что один программист из компании Серлза сам, по собственной инициативе, составил минимальную схему осуществления этой задачи: универсальные вычислительные машины старшего поколения для комплекта документов каждой компании, объединенные в единую систему посредством другой универсальной ЭВМ с производительностью не меньше, чем "Крей ай-эм-пи" (такие ЭВМ, сообщил он агентам, имеются в распоряжении спецслужб - одна в ЦРУ и еще три в Агентстве национальной безопасности), и действующие на основе исключительно сложной, специально разработанной программы. Тысячи финансовых институтов, торговых домов и инвестиционных компаний участвовали в пятницу в биржевых операциях, и некоторые из них осуществили миллионы трансакций. Число перестановок, сообщил программист тем двум агентам, что сумели хоть отчасти понять его рассуждения, измеряется, по-видимому, десятью в шестнадцатой, а то и восемнадцатой степени. Он был вынужден объяснить им, что последнее число равняется миллиону в кубе, то есть миллиону, умноженному на миллион и еще раз на миллион. Короче говоря, это очень большое число. Да, чуть не забыл, добавил программист: необходимо быть абсолютно уверенным в том, что в основу расчетов положена информация о всех до единой сделках каждого торгового дома, иначе усилия будут безуспешными. Сколько времени потребуется на решение этой проблемы? Программист не пожелал строить догадки, что совсем не понравилось агентам, вынужденным ехать обратно в федеральное здание Джавитса, чтобы объяснить все это своему боссу, отказывающемуся пользоваться компьютером даже для печатания писем. Расследование это могло бы называться - "Операция невозможна", как в знаменитом телевизионном сериале, невесело шутили они во время короткой поездки назад.
      И все-таки требовалось что-то предпринять. В конце концов, речь шла не только об операциях на бирже. Каждая осуществленная сделка выражалась конкретной денежной суммой, реальными деньгами, переходившими из одних электронных рук в другие, с одного счета на другой, и, хотя это осуществлялось с помощью электронного кассира, требовалось точно отчитаться за все потраченные - или полученные - средства. До тех пор пока не будет решена проблема всех до единой финансовых операций, произведенных в минувшую пятницу, никто не будет знать, сколько денег находится на счетах торговых домов, инвестиционных компаний и банков, в конце концов, даже на счетах частных граждан, включая тех, кто не принимали никакого участия в операциях на бирже. Теперь была парализована не только биржа, не только Уолл-стрит - полностью парализованной оказалась вся банковская система Америки. К такому заключению пришли примерно в тот момент, когда "ВВС-1" совершил посадку на базе Эндрюз.
      - Проклятие! - выругался заместитель директора Нью-йоркского отделения ФБР. Таким образом он оказался намного Красноречивее представителей других федеральных спецслужб, пользующихся северо-западным углом его кабинета в качестве конференц-зала. Те просто сидели, опустив головы и глядя на дешевый ковер, и беспомощно пожимали плечами.
      Ситуация неминуемо должна была ухудшиться. Так и произошло. Один из служащих "Депозитари" рассказал о случившемся соседу-юристу, тот поделился новостью с приятелем-репортером, который сделал несколько телефонных звонков и написал статью для "Нью-Йорк тайме". Эта знаменитая газета тут же связалась с министром финансов, только что вернувшимся из Москвы. Тот, не успев получить никакой информации о действительном масштабе катастрофы, воздержался от комментариев, но забыл попросить "Нью-Йорк тайме" отложить публикацию статьи. Он скоро спохватился и попытался исправить ошибку, однако газета уже находилась в типографии.
      Министр финансов Бозли Фидлер буквально пробежал по туннелю, соединяющему здание министерства с Белым домом. Он не привык к столь большой для него физической нагрузке и тяжело дышал, когда вошел в зал Рузвельта, который только что покинул японский посол.
      - Что случилось, Баз? - спросил президент Дарлинг. Фидлер перевел дыхание и за пять минут кратко изложил суть информации, только что полученной им в ходе телевизионного совещания с Нью-Йорком.
      - Мы не можем открыть финансовые рынки, - закончил он. - Я хочу сказать, они просто не могут открыться. Никто не в состоянии участвовать в биржевых операциях, потому что никто не знает, сколько у него денег, каковы активы и каковы пассивы. А вот что касается банков... Господин президент, тут у нас крайне серьезная проблема. Ничего даже отдаленно похожего у нас еще не случалось.
      - Баз, но ведь это всего лишь деньги, разве не так? - спросил Арни ван Дамм, не понимая, почему после нескольких спокойных месяцев все вдруг свалилось на них сразу.
      - Нет, это не просто деньги. - Все посмотрели на Райана, ответившего на поставленный вопрос. - Речь идет о доверии. В свое время, когда я еще работал в "Меррилл и Линч", Баз написал об этом книгу. - Может быть, дружеское замечание как-то его успокоит, подумал Райан.
      - Спасибо, Джек. - Фидлер сел и налил стакан воды. - В качестве примера воспользуемся финансовым крахом 29-го года. Какие тогда понесли потери? В денежном выражении - никаких. Множество инвесторов разорились, требования о внесении дополнительного обеспечения в связи с падением курса заложенных ценных бумаг еще больше ухудшили ситуацию, однако люди часто отказываются понимать, что потерянные ими деньги получены другими.
      - Я тоже не понимаю, - покачал головой Арни.
      - Мало кто разбирается в этом. Причина заключается в элементарной простоте происходящего. При игре на бирже люди удивляются ее сложности, забывая о том, что лес состоит из множества отдельных деревьев. Каждый разорившийся инвестор потерял деньги потому, что уже отдал их другому инвестору и получил вместо них акции. Он обменял свои деньги на что-то ценное, но это что-то ценное упало в цене. Вот так и произошел обвал. Однако тот первый, кто продал акции и получил деньги до финансового краха, с практической точки зрения поступил разумно, ведь он-то не потерял ничего. Вот почему объем денежной массы в 29-м году ничуть не изменился.
      - Видишь ли, Арни, деньги не могут просто взять и исчезнуть, - объяснил Райан. - Они перемещаются из одного места в другое. Федеральная резервная система наблюдает за этим. - И все-таки он увидел, что ван Дамм не понял этого.
      - Тогда почему, черт побери, разразилась Великая депрессия?
      - Все дело в доверии, - ответил Фидлер. - Огромное количество людей разорилось в 29-м году из-за маржинальных требований. Они покупали акции, платили за них меньше номинальной стоимости и теряли деньги, когда им приходилось продавать эти акции. Банки и другие финансовые институты рушились, поскольку были вынуждены покрывать разницу между покупной стоимостью и номиналом. В конечном итоге в стране появилось множество рядовых граждан с долгами, которые они не могли заплатить, и банков, где отсутствовали наличные. При таких условиях люди прекращают всякую деятельность. Они боятся потерять то, что у них осталось. Те, кто вовремя успели выйти из игры и имеют деньги они не понесли никаких потерь, - видят состояние экономики и тоже ничего не предпринимают, потому что ситуация представляется им пугающей. В этом и состоит проблема, Арни.
      Понимаешь, сила экономики - не в богатстве, а в использовании этого богатства, во всех тех сделках, которые заключаются каждый день, начиная с денег, получаемых мальчишкой, подравнивающим тебе газон перед домом, до крупных корпораций, совершающих колоссальные финансовые операции. Если наступает этому конец, останавливается все. - Райан одобрительно кивнул, выслушав короткую блестящую лекцию Фидлера.
      - И все-таки не могу сказать что понял до конца, - заметил глава администрации Белого дома. Президент внимательно прислушивался к разговору.
      Теперь моя очередь, решил Райан.
      - Не все понимают это. Как сказал Баз, это слишком просто для понимания. Ты ищешь признаки деятельности, однако настоящую опасность представляет бездеятельность. Если я решаю сидеть и ничего не предпринимать, мои деньги не поступают в обращение. Я перестаю делать покупки, и люди, занимающиеся производством вещей, которые я покупал раньше, оказываются теперь без работы. Это пугает их и пугает их соседей. Соседи, ставшие свидетелями случившегося, приходят в такой ужас, что принимаются экономить деньги: зачем тратить, когда деньги могут понадобиться на случай, если ты потеряешь работу, верно? И так далее, и так далее. Мы столкнулись с серьезной проблемой, - закончил Райан. Утром в понедельник банкиры тоже обнаружат, что не знают, какими суммами располагают. Банковский кризис не начинался по-настоящему до 32-го года, через много времени после того, как произошел крах на бирже. Сейчас дело обстоит по-другому.
      - Насколько опасна создавшаяся ситуация? - задал самый важный вопрос президент.
      - Не знаю, - ответил Фидлер. - Такого еще никогда не случалось.
      - Это не ответ - "не знаю", Баз, - заметил Дарлинг.
      - Вы предпочитаете, чтобы я вам солгал? - спросил министр финансов. Нужно пригласить сюда председателя Федеральной резервной системы. Перед нами встал целый ряд проблем. И первая из них - невиданный по масштабам кризис ликвидности.
      - Не говоря о войне, - напомнил Райан тем, кто могли забыть о ней.
      - Какая из этих проблем более серьезна? - спросил президент Дарлинг. Райан задумался.
      - Вы имеете в виду опасность для нашего государства? У нас потоплены две подводные лодки, погибло около двухсот пятидесяти человек. Два авианосца выведены из строя, но их можно отремонтировать. Марианские острова оккупированы иностранной державой. Все это относится к числу потерь, произнес Джек размеренно, словно думая вслух. - Однако они не оказывают непосредственного влияния на безопасность страны, потому что не подрывают силу нации. Америка - это страна, идеалы которой разделяются ее населением. Мы это люди, мыслящие определенным образом, верящие, что можем добиться того, к чему стремимся. Все остальное является следствием - уверенность в завтрашнем дне, оптимизм, короче говоря, все то, что кажется столь необычным для других стран. Стоит лишиться этого, и ничто не будет отличать нас от них. Краткий ответ на ваш вопрос, господин президент, таков: экономическая проблема несравненно более опасна для Америки, чем нападение японцев.
      - Ты удивляешь меня, Джек, - сказал Дарлинг.
      - Как сказал Баз? Вы предпочитаете, чтобы я вам солгал, сэр?
      - В чем же дело, черт побери? - спросил Рон Джоунз. Солнце уже встало, и было хорошо видно атомную подводную лодку "Пасадена", которая застыла у причала с флагом Военно-морских сил США, уныло повисшим на флагштоке. Боевой корабль стоял в гавани и бездействовал, а сын его учителя погиб от рук врага. Почему никто ничего не предпринимает?
      - Ее командир не получил приказа, - объяснил Манкузо, - потому что я не получил приказа, потому что главнокомандующий Тихоокеанским флотом не получил приказа - и потому что командование вооруженными силами страны не отдало приказа.
      - Может, они уснули?
      - Министр обороны находится сейчас в Белом доме. По-видимому, президент уже получил информацию о случившемся, - произнес командующий подводными силами.
      - Только никак не может принять решение, - язвительно заметил Джоунз.
      - Он - наш президент, Рон. Мы исполняем его приказы.
      - Да, подобно тому как Джонсон послал моего отца во Вьетнам. - Джоунз повернулся и посмотрел на карту, прикрепленную к стене. К вечеру японские надводные корабли окажутся вне пределов досягаемости для палубной авиации. Впрочем, самолеты все равно не могут взлететь с поврежденных и потерявших ход авианосцев. Фрегат "Гэри" закончил осмотр места гибели подводных лодок и поспешно вернулся к эскадре, главным образом из-за опасности торпедных атак, однако всему миру казалось, что его прогнал тендер японской береговой охраны. Сведения, имеющиеся в распоряжении командования Тихоокеанского флота, основывались на космической фотосъемке, так как сочли слишком опасным посылать для наблюдения за японскими кораблями даже самолет Р-3, не говоря уже о том, чтобы преследовать и атаковать их подводные лодки.
      - Вот уж действительно "первые с места опасности", а? Манкузо решил на этот раз не делать выговора. В конце концов, он - адмирал и ему платят за то, что он мыслит соответственно званию.
      - Сейчас самое главное - спасти авианосцы, вывести их из опасной зоны и отремонтировать. Уолли занимается планированием операций. Нам нужна надежная и точная информация, на основе которой мы примем решение, как поступать дальше.
      - И будем ждать, разрешат нам это или нет? Манкузо кивнул.
      - Совершенно верно. Именно так действует командная система.
      - Просто великолепно.
      Рассвет был прекрасным зрелищем. Ямата сидел в верхнем салоне "Боинга-747" у левого борта, глядя в иллюминатор и не обращая внимания на разговоры вокруг. За последние трое суток он почти не спал, но душевный подъем и ощущение всепоглощающей силы кипели в нем. Совершается последний плановый рейс на остров. На самолете летят главным образом представители администрации вместе с несколькими инженерами и гражданскими лицами, которым предстоит создавать новое правительство. Чиновники неплохо умеют осуществлять такую задачу. Разумеется, все жители Сайпана получат право голоса и выборы пройдут под наблюдением международной общественности. Такова политическая необходимость. На острове около двадцати девяти тысяч местных жителей, не считая японцев, многим из которых теперь принадлежит здесь недвижимость - земля, дома, фирмы. В это число не входят и солдаты, а также все те, кто проживают в отелях. Отели - самые большие принадлежат японцам, разумеется, - будут рассматриваться как кондоминиумы, кооперативные жилые дома, и всех проживающих в них отнесут к числу жителей Сайпана. Являясь гражданами Японии, они получат право принимать участие в выборах. Солдаты - тоже японские граждане, на них распространяется право свободного волеизъявления, а поскольку гражданский статус гарнизонов пока не определен, их отнесут к числу местных жителей. Считая солдат и гражданских лиц, во время выборов на острове окажется тридцать одна тысяча японцев, а разве не известно, как ревностно его соотечественники относятся к соблюдению своих гражданских прав? И пусть заткнутся все эти международные наблюдатели, мысленно выругался Ямата, глядя на восток.
      Было особенно приятно наблюдать с высоты тридцати семи тысяч футов, как на горизонте появилось первое едва заметное сияние, которое походило на обрамление букета все еще светящихся звезд.
      Сияние усиливалось, становилось все шире, из пурпурного превращалось в темно-красное, затем в оранжевое, и вот выглянул краешек солнца, еще невидимый с черной поверхности моря далеко внизу, словно восход предназначен для него одного, подумал Ямата, чтобы он мог насладиться этой красотой задолго до того, как маленькие люди на земле смогут радоваться прекрасному зрелищу. Авиалайнер чуть накренился вправо и начал снижаться. Траектория снижения казалась рассчитанной с идеальной точностью, солнце словно застыло на прежнем месте всего лишь желто-белый сегмент над горизонтом, - и волшебный момент растянулся на несколько минут. От величественного зрелища у Яматы едва не выступили слезы. Он все еще помнил лица своих родителей, их скромный дом на Сайпане.
      Его отец был мелким и не слишком преуспевающим лавочником, торговал главным образом галантереей и безделушками, которые покупали солдаты местного гарнизона. Отец всегда очень вежливо разговаривал с ними, вспомнил Райзо, улыбался, кланялся, униженно выслушивал их шутки насчет своей ноги, искалеченной полиомиелитом. Мальчик, наблюдавший за этим, считал нормальным такое отношение к людям с оружием, одетым в мундиры армии его страны. С тех пор эта точка зрения изменилась, разумеется. Военные - это всего лишь слуги. Независимо от того, продолжали они традиции самураев или нет - само слово "самурай", напомнил он себе, происходит от глагола "служить", четко определяя, кто является настоящим хозяином, не правда ли? - военные обслуживали и охраняли своих повелителей, которые нанимали, платили и говорили им, что нужно делать. С людьми в военных мундирах следовало обращаться с уважением, которого они в общем-то не заслуживали, однако по мере продвижения к вершине своей карьеры военные все лучше понимали, где находится их настоящее место и кому они в действительности подчиняются.
      - Самолет совершит посадку через пять минут, - сказал подошедший к нему полковник.
      - Дозо. - Скорее кивок, чем поклон, потому что Ямата сидел в кресле, но даже кивок был едва заметным, в точности соответствующим услуге, оказанной лакеем, и демонстрировал одновременно вежливость и превосходство. С течением времени, если этот полковник проявит себя хорошим офицером и достигнет звания генерала, форма кивка изменится, а если военная карьера и дальше будет протекать успешно, если полковнику повезет, Ямата-сан станет, может быть, даже называть его в знак дружбы по имени, выделять из числа других улыбкой и шуткой, приглашать выпить и предоставит ему возможность в ходе продвижения к вершинам командования понять, кто является настоящим хозяином страны. Полковник надеялся, по-видимому, достичь желанной цели. Ямата пристегнул ремень и пригладил волосы.
      Капитан Сато испытывал огромную усталость. Он провел в воздухе, за штурвалом самолета, слишком много времени, не просто нарушая правила работы и отдыха экипажа, а прямо-таки перечеркивая их. Но ведь и он не мог, не имел права уклониться от выполнения своего гражданского долга. Сато посмотрел налево и увидел утреннее солнце, его лучи отражались от крыльев двух истребителей, похоже, F-15. На одном из них, возможно, летит его сын, охраняя землю отцов, снова вернувшуюся под власть Японии. Аккуратно, напомнил он себе. В самолете находятся граждане его страны, и он обязан обеспечить их безопасность. Держа одну руку на штурвале, а другую на рукоятке газа, Сато вел свой авиалайнер по невидимой в воздухе линии к точке, уже выбранной его взглядом. По команде капитана второй пилот до предела выпустил огромные подкрылки. Сато чуть потянул штурвал на себя, приподняв нос самолета и снизив скорость, плавно как снежинку опуская авиалайнер к земле, пока визг резины не дал понять, что они коснулись посадочной полосы.
      - Вы - настоящий поэт, - с уважением заметил второй пилот, в который раз восхищаясь летным мастерством своего капитана.
      Сато позволил себе улыбнуться, переключая на реверс мощные двигатели.
      - Ведите его по рулежной дорожке, - сказал он и нажал на кнопку системы внутренней связи. - Добро пожаловать в Японию, - объявил он, обращаясь к пассажирам авиалайнера.
      Ямата не присоединился к общему приветственному крику лишь потому, что его удивили слова, донесшиеся из динамиков. Он не стал ждать, пока самолет остановится, и расстегнул пристежные ремни. Дверь, ведущая в кабину пилотов, находилась совсем рядом, и ему хотелось что-то сказать летчикам.
      - Капитан?
      - Да, Ямата-сан?
      - Вы ведь понимаете, правда?
      Пилот кивнул - это был кивок знающего себе цену профессионала, его поведение сейчас ничем не отличалось от ликования могущественного дзайбацу.
      - Хай, - произнес он и в ответ увидел поклон, полный искреннего уважения. Сато почувствовал удовлетворение от внимания, проявленного к нему столь великим человеком.
      Теперь промышленник не спешил. Необходимости в этом не было. Чиновники и другой обслуживающий персонал вышли из самолета и спустились к автобусам, которые отвезут их в отель "Никко-Сайпан", огромное современное здание на западном берегу острова, которое станет временной штаб-квартирой для оккупационных сил - нет, для нового правительства Сайпана, поправил себя Ямата. Через пять минут все пассажиры авиалайнера покинули его, и лишь теперь Ямата спустился по трапу к внедорожнику "Тойота-лэндкрузер". На этот раз за рулем сидел один из служащих его компании, который знал, что делать, без указаний хозяина и понимал, что этими минутами тот захочет насладиться в тишине.
      Ямата едва замечал кипучую деятельность вокруг. Несмотря на то что все это произошло по его желанию, сейчас оно казалось совсем не таким важным, как предвкушение того же в прошлом. Ну, может быть, стоит мимолетной улыбки вид боевых машин, но теперь его охватила настоящая усталость, и веки опускались, несмотря на железную волю, требовавшую держать глаза открытыми и настороженными. Водитель продумал маршрут заранее и выбрал дороги, позволяющие миновать крупные пробки. Скоро они снова проехали мимо "Мариана кантри клаб", и хотя солнце уже встало над горизонтом, на зеленом газоне не было игроков в гольф. Не было видно и военных машин, если не считать двух грузовиков с дисковыми спутниковыми антеннами на краю автомобильной стоянки, недавно выкрашенных в зеленый цвет, после того как их реквизировали у телевизионной компании Эн-эйч-кей. Да, нельзя портить зеленый газон поля для гольфа, без сомнения, самой дорогой части недвижимого имущества на острове.
      Это примерно вот здесь, подумал Ямата, вспоминая очертания холмов. Примитивный маленький магазинчик отца располагался недалеко от северного аэродрома и он все еще помнил истребители A6M-Z, гордо прогуливающихся летчиков и надменных солдат. А вон там находился завод по переработке сахарного тростника компании "Нанио Кохатсу Кайса"... Ямата еще не забыл, как он крал кусочки сладкого тростника и жевал их, какими свежими были утренние бризы. Скоро они будут дуть на его земле. Усилием воли Ямата стряхнул воспоминания, вышел из автомобиля и направился на север.
      Должно быть, вот здесь шли в последний раз его отец, мать, брат и сестра. Он представил себе отца, хромающего на искалеченной ноге, пытаясь обрести достоинство, навсегда отобранное у него болезнью, перенесенной в детстве. Интересно, обслуживал ли он солдат в те последние дни, приносил ли им еще остававшиеся у него полезные товары? Может быть, в то время солдаты забыли, наконец, свои грубые шутки по поводу физического недостатка отца и поблагодарили его с искренностью людей, знающих о неминуемой смерти, стоящей на самом пороге. Ямате хотелось верить и тому и другому. Его семья шла, наверно, вместе с остальными вот по этой лощине, навстречу смерти, их прикрывали еще оставшиеся в живых японские солдаты, уже видящие смерть и ощущающие хрустальное просветление, которое наступает в последние мгновения жизни.
      Местные жители называли это место "Скала Банзай", а менее расистски настроенные - "Скала Самоубийц". Ямата решил, что поручит своему рекламному агентству найти более респектабельное название для утеса. Это произошло 9 июля 1944 года, когда на Сайпане прекратилось организованное сопротивление.
      По сути дела здесь было два отвесных утеса, расположенных по сторонам узкого залива, один напротив другого; от вершины более высокого до поверхности моря - двести сорок метров. Много лет назад на месте гибели японскими студентами был установлен мраморный монумент - склоненные в молитве фигуры детей. Да, наверно, вот здесь они подошли к самому краю обрыва, держась за руки. Ямата помнил сильные руки отца. Возможно, брат и сестра испугались? Нет, скорее растерялись после трех недель грохота, ужаса и смятения. Мать, наверно, посмотрела на отца. Улыбающаяся, жизнерадостная невысокая женщина, ее музыкальный смех все еще звучал в ушах сына. Солдаты иногда вели себя грубо с отцом, но к матери всегда относились с уважением. И никогда не обижали детей. Последняя услуга, оказанная солдатами, заключалась в том, что ценой своих жизней они не подпустили американцев к вершине утеса в тот решающий момент когда последние жители острова шагнули в небытие. Держась за руки, решил Ямата, каждый прижимая к себе ребенка в прощальном объятии, гордо отказавшись сдаться в плен американским варварам и одновременно сделав сиротой своего старшего сына... Ямата закрыл глаза и мысленно увидел перед собой всю картину. Он впервые вздрогнул от переполнивших его чувств. Еще ни разу на протяжении всех этих лет он не позволил себе проявить что-то кроме ярости, но теперь можно было больше не сдерживаться, и слезы гордости потекли по щекам. Да, ему удалось исполнить долг чести по отношению к тем, кто произвели его на свет, и к тем, кто убили их. Исполнить сполна.
      Водитель следил за ним, не зная, в чем дело, но понимая, поскольку был знаком с историей этого обрыва, и тоже растрогался, глядя, как одинокий мужчина шестидесяти с лишним лет хлопнул в ладоши, призывая души погибших родственников. Издалека, за сотню метров, он видел, как плечи мужчины содрогаются в рыданиях. Прошло несколько минут, Ямата в своем строгом деловом костюме лег на вершине утеса и уснул. Может быть, ему снятся умершие, а может, души тех, кто погибли здесь, посетят его во сне и скажут то, что он хочет услышать, подумал водитель. Однако самое странное, что пришло в голову водителю: оказывается, у старого мерзавца есть сердце. Значит, он ошибался в своем боссе.
      - Ты только посмотри, какая организованность, - буркнул себе под нос Ореза, глядя в дешевый плохонький бинокль, найденный в доме.
      Из окна гостиной открывался вид на аэродромы, а из кухни был виден порт. "Оркид эйс" уже давно отошел от причала, и
      , его место занял другой корабль - "Сенчюри хайуэй N5". С него шла разгрузка джипов и грузовиков. Португалец устал, потому что заставил себя вести наблюдение всю ночь. Он не спал уже двадцать семь часов - весь предыдущий день он провел в море к западу от острова. Бывший старшина знал, что для такой нагрузки годы уже не те. Вот Барроуз и помоложе, и поумнее,
      .а улегся на ковер и храпит вовсю.
      Впервые за много лет Орезе хотелось курить. Никотин помогает сохранять бодрость. В моменты вроде этого нужны сигареты. Они незаменимы на войне - по крайней мере так говорилось в кинофильмах о второй мировой. Но сейчас не вторая мировая, а он - не воин. Прослужив больше тридцати лет в береговой охране США, Ореза ни разу не стрелял в кого-то, даже во время пребывания во Вьетнаме. Всегда стрелял кто-то другой. Он просто не знал, как воевать.
      - Не спал всю ночь? - спросила Изабел. Она оделась, чтобы отправиться в больницу. По эту сторону международной линии смены дат наступил понедельник рабочий день. Она опустила взгляд и увидела, что блокнот, обычно лежащий рядом с телефоном, исписан цифрами и пометками. - Это действительно имеет такое значение?
      - Не знаю, Изз.
      - Хочешь завтракать?
      - Было бы неплохо, - раздался голос Пита Барроуза. Он вошел потягиваясь в кухню. - Похоже, я отключился часа в три... - Он помолчал. - Чувствую себя... чертовски плохо, - запинаясь, поправился он из уважения к женщине.
      - Ладно, но через час мне нужно быть у себя в кабинете, - заметила миссис Ореза, открывая холодильник. Барроуз увидел, что в этом доме на завтрак подают овсяные хлопья, обезжиренное молоко и что-то вроде хлеба из соломы. Стоит добавить немного фруктов, подумал он, и я снова в Сан-Хосе. Зато чувствовался запах кофе. Он взял кофейник и наполнил чашку.
      - Кто-то у вас умеет варить кофе, - одобрительно отозвался Барроуз.
      - Это Мэнни, - заметила Изабел.
      На лице Орезы впервые за несколько часов появилась улыбка.
      - Научился у своего первого боцмана. Выбираешь соответствующий сорт, насыпаешь, сколько требуется, и добавляешь щепотку соли.
      Наверно, делаешь это в безлунную ночь и приносишь в жертву козленка, подумал Барроуз. Впрочем, если и так, смерть козленка пошла на благое дело. Он сделал пару глотков и подошел, чтобы посмотреть на записи Орезы.
      - Неужели так много?
      - По самым осторожным оценкам. Отсюда до Японии два часа лета, четыре часа сюда и обратно. Пусть на каждом конце тратится девяносто минут на заправку, погрузку и все остальное. Получается семичасовой цикл, то есть три с половиной рейса на каждый самолет в сутки. С одним рейсом сюда прибывает триста солдат, может быть, триста пятьдесят. Выходит, каждый самолет доставляет тысячу солдат. Пятнадцать самолетов перебросят за сутки целую дивизию. Скорее всего у них больше чем пятнадцать 747-х, как ты считаешь? - спросил Португалец. - Это, как я сказал, заниженные расчеты. Остается только доставить снаряжение.
      - Сколько судов потребуется для этого? Ореза нахмурился.
      - Не знаю точно. Когда шла война в Персидском заливе - меня отправили туда обеспечивать безопасность портов... Проклятие, забыл! Все зависит от судов и того, как их загружать. Снова будем осторожными в расчетах. Двадцать крупных "торговцев" только для переброски снаряжения - грузовиков, джипов и всего остального, о чем даже сразу и не вспомнишь. Это похоже на перевозку целого города с его населением. Кроме того, понадобится обеспечить дивизию горючим. На Сайпане не выращивают пищу из-за скалистого грунта - придется морем доставлять и продукты. Короче говоря, население острова удвоится. Даже снабжение водой окажется затрудненным. - Он взял блокнот и записал что-то. - В общем, японцы собираются остаться здесь надолго, в этом можно не сомневаться, - произнес он, направляясь к столу и своему низкокалорийному завтраку. Господи, как хочется съесть яичницу из трех яиц с ветчиной, несколько ломтей хлеба с маслом и наплевать на весь их холестерин. Плохо, когда тебе за пятьдесят.
      - Как относительно меня? - спросил инженер. - Вижу, что тебя считают местным жителем. Но меня-то за местного никто не сочтет, черт возьми!
      - Пит, ты мой пассажир, а я - капитан, верно? Я несу за тебя ответственность. Таков закон моря, сэр.
      - Но мы больше не в море, - напомнил ему Барроуз. Справедливость замечания раздосадовала Орезу.
      - В моей семье юристом является дочь, а у меня для решения проблемы свои принципы. Ешь свой завтрак. Мне нужно поспать, а тебе заступить на дневную вахту.
      - А что делать мне? - спросила миссис Ореза.
      - Если ты не придешь на работу...
      - ...то кто-то заинтересуется почему.
      - Кроме того, было бы неплохо узнать, насколько верно то, что сказали они о раненых полицейских, - продолжил ее муж. - Я не спал всю ночь, Изз, и не слышал ни единого выстрела. Похоже, что выставлены блок-посты на всех перекрестках, но они ничего не предпринимают. - Он помолчал. - И это мне тоже не нравится. Так или иначе, нужно принять какие-то меры.
      - Так ты сделал это или нет? - задал прямой вопрос Дарлинг, впившись глазами в лицо своего вице-президента. В душе он проклинал Келти за то, что тот вынудил его заниматься еще одной проблемой в дополнение к тем многочисленным несчастьям, которые обрушились на администрацию, но статья, опубликованная в газете "Вашингтон пост", не оставила ему выбора.
      - А почему ты бросил меня на произвол судьбы? Почему по крайней мере не предупредил?
      Президент обвел рукой вокруг, по сторонам Овального кабинета.
      - Находясь здесь, ты многое можешь сделать, но многого и не можешь. Например, не имеешь права вмешиваться в уголовное расследование.
      - Только не говори мне об этом! Столько до тебя...
      - Это верно, и все до одного жестоко расплачивались за такие необдуманные поступки. - Роджер Дарлинг не сказал Келти: в прикрытии нуждается не мой зад, а твой. Я не собираюсь из-за тебя рисковать своей политической карьерой. Это было ясно и без слов. - Ты не ответил на мой вопрос.
      - Послушай, Роджер!.. - угрожающе прошипел вице-президент, но Дарлинг остановил его, подняв руку, и спокойным голосом проговорил:
      - Эд, у меня разваливается экономика. В Тихом океане погибли экипажи двух подводных лодок. У меня нет ни времени, ни желания заниматься спорами. Я не могу ставить на карту политическую стабильность страны. Отвечай на вопрос. Тон президента сделался повелительным.
      Келти покраснел и, прежде чем ответить, склонил голову вправо.
      - Ну хорошо, я люблю женщин и никогда не скрывал этого. Мы с - женой понимаем друг друга, она не имеет возражений. - Он снова посмотрел на Дарлинга. - Но я никогда, слышишь, никогда за всю свою гребанную жизнь никого не преследовал, не принуждал и не насиловал. Никогда. В этом не было надобности.
      - А Лайза Берринджер? - спросил Дарлинг, отыскав имя в лежащих перед ним записях.
      - Она была прелестной девушкой, такой искренней, такой умной, и уговаривала меня пойти на... ты понимаешь на что. Я объяснил ей, что это невозможно. В том году мне предстояли перевыборы, да и вообще она была слишком молодой. Ей нужен был мужчина ближе по возрасту, чтобы женился на ней, чтобы у нее были дети и хорошая семья. Она очень расстроилась, начала пить - может быть, пристрастилась к наркотикам, но в этом я не уверен. Как бы то ни было, однажды вечером она ехала по кольцевой автодороге и врезалась в устой моста, Роджер. Я присутствовал на ее похоронах. Я в хороших отношениях с ее родителями - по крайней мере был до недавнего времени, - поправился Келти.
      - Она оставила записку, предсмертное письмо.
      - И даже не одно. - Келти сунул руку в карман пиджака и достал два конверта. - Меня удивляет, что никто не обратил внимания на дату на том письме, которое находится в ФБР - оно написано за десять дней до смерти. Вот это написано за неделю, а это - в день смерти. Мои сотрудники нашли их" Полагаю, что третье обнаружила Барбара Линдерс. Ни одно из писем не было отправлено по почте. Думаю, ты заметишь разницу в тексте этих писем, в тексте всех трех писем, по сути дела.
      - Линдерс утверждает, что ты...
      - Дал ей наркотик? - Келти покачал головой. - Ты знаешь о том, что я много пил, знал об этом, когда пригласил войти в твою команду. Это верно, я был алкоголиком, но последний раз пил два года назад. - По его лицу промелькнула кривая улыбка. - Теперь моя сексуальная жизнь даже улучшилась. Но вернемся к Барбаре. В тот день она чувствовала себя больной - гриппом, по-моему. Она пошла в аптеку на Капитолийском холме, получила рецепт и...
      - Откуда тебе это известно?
      - Может быть, я веду дневник. А может, у меня просто хорошая память. Как бы то ни было, я помню день, когда все это произошло. Один из моих сотрудников проверил рецепты в аптеке, и, возможно, на флаконе была надпись, запрещающая принимать спиртное в сочетании с таблетками. Этого я не знаю, Роджер. Когда у меня бывала простуда - давно, несколько лет назад, - в качестве лекарства я пил бренди. Черт возьми, - признался Келти, - я прибегал к алкоголю во многих случаях жизни. Вот я и налил ей немного, и она стала очень послушной. Пожалуй, слишком послушной, но в тот момент я изрядно набрался сам и решил, что это объясняется моей широко известной привлекательностью для женщин.
      - Так что же ты хочешь сказать мне? Что ты не виноват?
      - А ты считаешь, что я похотлив, как старый козел, никогда не застегиваю штаны? Пожалуй, дело обстоит именно так. Я беседовал со священниками, с врачами, даже обращался в больницу - потратил много времени на это. Наконец, обратился к ведущим нейрохирургам на медицинском факультете в Гарварде. По их мнению, в человеческом мозгу есть участок, управляющий нашими желаниями, - это теория, но достаточно обоснованная. У некоторых людей такое поведение связано с гиперактивностью. В детстве я был гиперактивным ребенком. Даже сейчас не сплю больше шести часов ночью. Да, Роджер, меня можно обвинить во всем этом, но я не насильник.
      Так вот как обстоит дело, подумал Дарлинг. Сам он не был юристом, но ему довелось консультироваться с ними, выслушивать и назначать так часто, что он понимал смысл сказанного. Келти мог защищаться по двум направлениям: во-первых, представленные доказательства не были столь убедительными, как это казалось следствию, и могли быть истолкованы по-разному, и во-вторых, случившееся не зависело от него. Президент не мог прийти к выводу, какое из объяснений является правдой. Первое? Второе? Или оба?
      - Так что же ты намерен предпринять? - спросил он вице-президента таким же голосом, каким несколько часов назад разговаривал с послом Японии. Дарлинг чувствовал, что, несмотря ни на что, все больше симпатизирует сидящему напротив мужчине. Что, если Келти действительно говорит правду? Откуда он мог знать - и в конце концов, именно об этом будут говорить присяжные, если дело зайдет так далеко; а если они признают его виновным, каким будет заключение сенатского комитета по расследованию? У Келти все еще оставалось много друзей на Капитолийском холме.
      - Знаешь, мне кажется, что этим летом на бамперах автомобилей не будет наклеек со словами "Голосуйте за Дарлинга и Келти", верно? - По лицу вице-президента промелькнуло что-то похожее на улыбку.
      - Если это зависит от меня - НЕ будет, - холодно согласился президент. Сейчас не время для шуток.
      - Мне не хочется вредить тебе, Роджер. Пару дней назад у меня была такая мысль, но я передумал. Если бы ты предупредил меня заранее, я бы мог объяснить тебе это и избавить всех от многих неприятностей. Включая Барбару. Она как-то выпала из моего поля зрения. Барбара отлично проявила себя в сфере гражданских прав, у нее умная голова и доброе сердце. Такое случилось с нами лишь однажды, понимаешь. И после этого она продолжала работать со мной, - напомнил Келти.
      - Мы уже говорили об этом, Эд. Скажи, чего ты хочешь.
      - Я уйду. Подам в отставку. Взамен меня не станут привлекать к ответственности.
      - Этого недостаточно, - бесстрастно заметил Дарлинг.
      - Ну хорошо, я признаюсь в своих слабостях. Принесу публичное извинение тебе, слуге и защитнику нации, за тот вред, который причинил твоей администрации. Мои адвокаты встретятся с их адвокатами и договорятся о компенсации. Я уйду с политической арены.
      - А если и этого недостаточно?
      - Достаточно, - уверенно заявил Келти. - Дело обо мне нельзя передать в суд, пока не будут решены конституционные проблемы. На это уйдут месяцы, Роджер. Это продлится до лета, может быть, до начала съезда. Ты не можешь позволить себе такое. Худшей для тебя будет ситуация, если комитет примет решение о моем импичменте и передаст дело в палату представителей, но палата отвергнет рекомендацию комитета или согласится незначительным большинством, а тогда рассмотрение дела в Сенате закончится безрезультатно, решение не будет принято. Ты имеешь представление о том, сколько членов Конгресса у меня в долгу, получали от меня поддержку? - Келти покачал головой. - Это слишком большой риск для твоей политической карьеры и отвлечет внимание как Конгресса, так и тебя самого от действительно важных проблем управления страной. У тебя не хватит времени на все это. Черт возьми, да у тебя и без того времени слишком мало. - Келти встал и пошел к двери, той, что находилась справа от президента, идеально сливающейся с белой, цвета яичной скорлупы, стеной, отделанной золотом. Последние слова он произнес не поворачиваясь. - Короче говоря, тебе решать.
      Дарлинг почувствовал раздражение из-за того, что в конечном счете самый простой выход из создавшейся ситуации будет одновременно и единственно правильным - но об этом никто не узнает. Станет известно лишь то, что его окончательное решение было политически целесообразным в тот исторический момент, когда требовалась политическая целесообразность. Экономика, которая находится на грани краха, только что начавшаяся война - у него просто нет времени заниматься еще и делом Келти. Погибла молодая женщина. Несколько других утверждают, что стали жертвой изнасилования. А вдруг смерть этой молодой женщины вызвана иными причинами, и что, если другие... Проклятие, молча выругался он. Этим должен заниматься суд присяжных. Но прежде чем оказаться перед судом присяжных, дело должно пройти еще через три юридические инстанции, и любой адвокат, даже самый тупой, сможет заявить, что беспристрастный суд невозможен, после того как по телевидению были переданы миру все подробности, рассмотрены все доказательства, предъявленные обвинением, и теперь Келти лишен своего права на справедливый суд перед непредвзятыми присяжными, гарантированный конституцией. Такое решение возможно уже в федеральном окружном суде и еще более вероятно после обжалования в апелляционный суд. Пострадавшие, таким образом, ничего не добьются. А вдруг этот недоумок действительно невиновен в преступлении - с юридической точки зрения? Расстегнутая ширинка, как бы отвратительно это ни казалось, - еще не состав преступления.
      А тем временем такие политические распри пойдут лишь во вред и ему и его стране. Роджер Дарлинг вызвал секретаря.
      - Слушаю, господин президент.
      - Соедините меня с министром юстиции.
      Да, он ошибался, подумал Дарлинг. Можно, разумеется, помешать уголовному расследованию. У него нет другого выхода. И это так просто. Проклятие.
      26. Наравне
      - Он действительно так и сказал? - Эд Фоули наклонился вперед. Мэри-Пэт поняла это быстрее мужа.
      - Да, конечно, и поклялся честным словом шпиона, - ответил Джек, цитируя слова Головко.
      - Мне всегда нравилось его чувство юмора, - сказала заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, засмеявшись впервые за день и... наверно, в последний раз. - Он занимался нами с таким усердием, что больше походит на американца, чем на русского.
      Ну конечно, подумал Джек, вот тебе и, объяснение поведения Эда. С ним ситуация противоположная. Посвятив почти всю свою жизнь изучению России, он стал думать больше как русский, чем как американец. Эта мысль вызвала у него улыбку.
      - Какие будут предложения? - спросил советник по национальной безопасности.
      - Джек, но тогда русские смогут опознать всех трех оперативников, находящихся у нас в Японии. Невыгодная сделка, дружище, - заметил Эдвард Фоули.
      - Действительно, это немаловажно, - согласилась Мэри-Пэт Фоули. - Но существуют и другие соображения. Эти три оперативника отрезаны от нас, у них нет связи. Если мы не сможем восстановить контакт с ними, их ценность равна нулю. Джек, насколько серьезна создавшаяся ситуация?
      - Фактически мы находимся в состоянии войны, МП. - Джек уже вкратце сообщил им содержание беседы с послом, включая его заключительную фразу.
      - О'кей, - кивнул она. - Нас втягивают в войну. А мы на нее согласны?
      - Не знаю, - признался Райан. - У нас погибли люди. Над частью американской территории прямо сейчас развевается флаг другой страны. Однако наши возможности дать решительный отпор ограничены, и к тому же нужно принять во внимание внутренние трудности. Финансовые рынки и банковская система столкнутся завтра утром с крайне неприятной ситуацией.
      - Интересное совпадение, - задумчиво произнес Эд. Он слишком долго занимался разведывательной деятельностью, чтобы верить в случайные совпадения. - А как будет решаться эта проблема, Джек? Ты ведь неплохо разбираешься в этом.
      - Не могу даже себе представить. Ситуация трудная, но вот насколько... никто не знает. Такого никогда раньше не случалось. Думаю, единственная хорошая новость заключается в том, что хуже быть не может. А вот плохая напоминает мысли человека, оказавшегося в горящем доме, - до поры до времени ты в безопасности, но спастись тоже невозможно.
      - Какие службы занимаются расследованием случившегося? - поинтересовался Эд Фоули.
      - Практически все. Руководит операцией ФБР, в его распоряжении больше всего агентов. Вообще-то такое расследование - дело Комиссии по биржевым операциям и ценным бумагам, но у нее не достаточно специалистов для столь крупномасштабной работы.
      - Джек, меньше чем за двадцать четыре часа кто-то передал прессе информацию о вице-президенте, - сейчас Келти находился в Овальном кабинете, они знали об этом, - рухнул финансовый рынок, совершено нападение на наш Тихоокеанский флот, и ты говоришь, что самым опасным для нас является экономический кризис. Будь я на вашем месте, сэр...
      - Понимаю тебя, - произнес Райан, прерывая Эда, до того как тот успел обрисовать полную картину катастрофы, угрожающей стране. Он сделал несколько пометок в блокноте, пытаясь понять, каким образом можно доказать что-то при такой сложной ситуации на финансовом рынке. - Неужели есть столь хитрые и дальновидные люди?
      - В мире множество умных и хитрых людей, Джек. Не все похожи на нас. Разговор очень напоминал недавнюю беседу с Головко, подумал Райан, и Эд, подобно Сергею Николаевичу, был опытным профессионалом, для него мания преследования превратилась в образ жизни и часто становилась ощутимой реальностью. - Однако у нас есть более срочные проблемы, не терпящие отлагательства.
      - Там три хороших оперативника, - начала Мэри-Пэт, развивая мысль мужа. Номури отлично провел первую часть порученной ему операции, внедрился в японскую среду и создал сеть полезных контактов. Кларк и Чавез - наши лучшие агенты. У них надежное прикрытие, так что опасность, им не угрожает.
      - Если не считать одного, - заметил Джек.
      - Что ты имеешь в виду? - вмешался в разговор Эд Фоули.
      - Следственное управление общественной безопасности знает о них.
      - Головко? - спросила Мэри-Пэт. Джек мрачно кивнул.
      - Вот сукин сын, - покачала головой миссис Фоули. - Знаешь, Джек, русская разведка по-прежнему лучшая в мире. - Это признание, прозвучавшее из уст заместителя директора Центрального разведывательного управления, не показалось Райану таким уж радостным.
      - Неужели ты хочешь сказать, что им удалось завербовать главу японской контрразведки? - недоуменно спросил ее муж.
      - А почему бы и нет, милый? В других странах такое им удавалось. - Это было правдой. - Знаешь, иногда мне приходит в голову мысль, что было бы неплохо пригласить на работу нескольких сотрудников русской разведки, чтобы они читали нам лекции. - Она сделала паузу. - У нас нет выбора.
      - Вообще-то Сергей не сказал этого, но я не вижу, как он мог узнать о наших парнях из другого источника. Да, - согласился Райан с заместителем директора ЦРУ, - у нас выбора не осталось.
      Теперь даже Эд понял это, хотя и с неохотой.
      - Что им нужно взамен?
      - Русские хотят получить от нас всю информацию, собираемую "Чертополохом". Их тоже беспокоит создавшаяся ситуация. Сергей сказал, что случившееся застало его врасплох.
      - Но там у них действует еще одна агентурная сеть - и хорошая, судя по всему. Он ведь рассказал тебе об этом, - заметила МП.
      - Значит, они требуют информацию от "Чертополоха" и взамен обещают, что всего лишь не будут нас беспокоить. Мы идем на слишком большие уступки, Джек. Ты все обдумал? По сути дела они будут руководить действиями наших людей. Эду совсем не нравилась такая ситуация, однако, немного подумав, он понял, что альтернативы этому нет.
      - Обстоятельства действительно интересные, но Сергей сказал что его застали со спущенными штанами. Есть о чем задуматься. - Райан пожал плечами, пытаясь понять, каким Образом три самых осведомленных профессиональных разведчика Америки не сумели разобраться в происходящем.
      - Он не обманывает? - спросил Эд. - То, что он говорит, не производит на меня особого впечатления.
      - Но ведь и лгать бессмысленно в такой ситуации, -заметила Мэри-Пэт. - А мне нравятся загадки, когда внутри одной матрешки находится другая и так далее. Ладно, по крайней мере теперь мы знаем то, о чем не подозревали раньше. Это значит, что нам нужно многое выяснить - и как можно быстрее. Если мы позволим русской службе внешней разведки контролировать наших людей... Да, это рискованно, Джек, но, черт возьми, не вижу иного выхода.
      - Значит, я даю ему утвердительный ответ? - спросил Райан. Он знал, что придется заручиться согласием президента, но получить одобрение у него будет легче, чем у этих двоих.
      Муж и жена Фоули переглянулись и кивнули.
      По случайному стечению обстоятельств с вертолета обнаружили в пятидесяти милях океанский буксир с баржей. Фрегат "Гэри" взял баржу на буксир, а мощное судно отправил к авианосцу, где оно сменило крейсер "Иджис", причем, между прочим, скорость авианосца сразу увеличилась до девяти узлов. Шкипер буксира с ликованием думал о размерах вознаграждения, которое он получит в соответствии с правилами спасательной службы Ллойда - документы были подписаны капитаном авианосца и возвращены ему вертолетом. Обычно вознаграждение составляет от десяти до пятнадцати процентов стоимости спасенного судна с находящимся на нем грузом. Значит, авианосец, авиакрыло палубных самолетов, экипаж из шести тысяч на борту. Сколько будет десять процентов от трех миллиардов? Может быть, стоит проявить великодушие и согласиться на пять?
      Как всегда, это было сочетанием простого и сложного. Отступающее боевое соединение охраняли теперь противолодочные самолеты Р-ЗС "Орион", вылетающие с Мидуэя. Понадобились целые сутки, чтобы снова начать пользоваться базой на океанском атолле, причем это оказалось возможным лишь потому, что там находились орнитологи, занимающиеся изучением черноногих альбатросов. "Орионов" в свою очередь поддерживали С-130-е из состава национальной гвардии ВВС с Гавайских островов. Как бы то ни было, адмирал, который все еще держал свой флаг на поврежденном авианосце, видел на экране радиолокатора четыре противолодочных самолета, охраняющие его эскадру, и чувствовал себя увереннее. Корабли внешнего охранения пронизывали океанские глубины импульсами гидролокаторов, работающих в активном режиме, и после первого приступа паники ничего там не обнаруживали. Адмирал рассчитывал добраться до Пирл-Харбора к вечеру пятницы, а если подует ветер, даже поднять свои самолеты и усилить боевое охранение.
      Направляясь по коридору, адмирал Сато видел теперь улыбки на лицах команды. Всего два дня назад они испытывали стыд и смущение из-за совершенной ими "ошибки". Сейчас все изменилось. Он лично побывал на всех четырех эсминцах типа "конго", перелетая с одного на другой на вертолете и проводя инструктаж. В двух сутках хода от Марианских островов моряки узнали наконец о том, что совершили, - по крайней мере часть этого. Сведения о гибели американских подлодок все еще держались в секрете. Они поняли, что отомстили за унижение, нанесенное их стране, причем сделали это очень хитро, вернув обратно земли, исторически принадлежавшие Японии. К тому же, казалось морякам, это произошло без всяких потерь с обеих сторон. Первоначальная реакция напоминала шок. Воевать с Америкой? Однако адмирал объяснил, что война начнется лишь в том случае, если этого захотят сами американцы. Он сообщил, что, по его мнению, такое развитие событий маловероятно, но одновременно предостерег личный состав, что нужно быть готовым и к этому. Эскадра выстроилась сейчас в развернутый строй с расстоянием между кораблями в три тысячи метров и мчалась на запад с максимальной крейсерской скоростью. При этом расходовалось драгоценное топливо, но у Гуама их встретит танкер, и они пополнят запасы. К тому же Сато хотелось как можно быстрее оказаться под прикрытием своих противолодочных самолетов. Прибыв к Гуаму, он рассмотрит дальнейшие этапы операции. Первый оказался успешным. Может быть, второго и не понадобится, однако на всякий случай адмирал должен изучить все возможные варианты.
      - Обнаруженные контакты? - спросил Сато, входя в боевую рубку.
      - Все воздушные контакты - гражданские, - ответил офицер ПВО.
      - На военных самолетах устанавливаются транспондеры, - напомнил ему адмирал. - Они действуют в точности как на гражданских.
      - Никто к нам не приближается. - Эскадра намеренно выбрала курс в стороне от коммерческих воздушных коридоров, и адмирал, глядя на объединенный радиолокационный дисплей, видел самолеты, летящие по всем этим коридорам. Правда, военный разведывательный самолет мог обнаружить эсминцы из такого коридора, но у американцев были к тому же и отличные спутники. До сих пор его оценка ситуации оказывалась точной. Единственная опасность исходила от подводных лодок, а против них у японских кораблей была надежная защита. Экипажи эскадренных миноносцев знали, как бороться с ракетами "Томагавк" и "Гарпун", запускаемыми с них. На каждом японском корабле действовал радиолокатор SPY-ID, непрерывно обшаривающий морскую поверхность. Приближающиеся крылатые ракеты будут сразу обнаружены и обстреляны сначала ракетами SM-2MR, спроектированными в Америке (и модернизированными в Японии), а сумевшие прорваться через ракетный заслон натолкнутся на шквал огня из шестиствольных зенитных установок типа "гэтлинг" уже в непосредственной близости от кораблей. Это поставит непреодолимую преграду на пути "вампиров" так именовались на всех флотах крылатые ракеты. Разумеется, подводная лодка может попытаться сблизиться и атаковать торпедами, а взрыва одной из мощных боеголовок достаточно, чтобы потопить любой корабль японской эскадры. Однако гидроакустики обнаружат приближение торпеды, противолодочные вертолеты сразу набросятся на подводную лодку, лишат ее возможности сделать повторный залп и, скорее всего, потопят. У американцев не так много подводных лодок, и потому их командиры будут проявлять осторожность, особенно если Сато удастся прибавить третью к двум уже потопленным.
      Что предпримут американцы? А что они могут теперь предпринять? Этот вопрос он задавал себе снова и снова и неизменно приходил к одному и тому же ответу. Они слишком сократили свои силы, полагаясь на способность устрашать противника, забывая при этом, что устрашение зависит от возможности перейти к активным действиям, если первое потерпит неудачу: широко известная старая ситуация "не хочу, но вынужден". К сожалению для американцев, они слишком уж положились на первое и забыли про второе, и теперь по всем известным Сато правилам, когда они снова захотят прибегнуть к принуждению, противник сможет активно противостоять им. Общий стратегический план, который ему предстояло осуществить, не был чем-то новым - всего лишь осуществлен он будет лучше, чем в первый раз, подумал он. Адмирал стоял у радиолокационного дисплея и наблюдал за искорками, обозначающими гражданские авиалайнеры, которые двигались по отведенным им воздушным коридорам, наглядно демонстрируя этим, что мир вернулся к прежнему спокойствию, даже не обратив внимания на происшедшее.
      Райан знал, что самое трудное наступает после того, как решения приняты. Мучительным является не сам процесс принятия решений, а то, что с ними необходимо примириться. Все ли он сделал правильно? Наступают сомнения, потому что человеку свойственно быть крепким задним умом, когда изменить что-то уже слишком поздно. Более того, оглядываться назад всегда бесполезно и опасно, поскольку человек редко задумывается о событиях, прошедших успешно. На известном уровне предметы утрачивают четкие очертания. Ты взвешиваешь имеющиеся возможности, факторы, оказывающие на них влияние, но очень часто замечаешь, что при любом раскладе кто-то пострадает. В этом случае стараешься причинить как можно меньше вреда людям или событиям, но даже при этом кто-то страдает, кто при иной ситуации не пострадал бы совсем, и тебе по сути дела приходится выбирать, чьи жизни будут поставлены на карту, - как жестокому и бесстрастному богу из мифологии. Ситуация становится еще хуже, когда ты лично знаешь людей, вовлеченных в это, потому что на память приходят их лица и слышатся голоса. Те, кому не приходится принимать подобные решения, называют это моральным мужеством, а те, кто их принимает, - стрессом.
      И все-таки решение придется принять. Райан взялся за предложенную ему работу, заранее зная, что такие моменты наступят. Он рисковал жизнями Кларка и Чавеза в восточно-африканской пустыне и теперь смутно припоминал, что и тогда беспокоился о них, но операция прошла успешно, и сейчас происшедшее казалось удивительно ловкой игрой, проведенной одной нацией против другой. А тот факт, что в результате человек по имени Мохаммед Абдул Корп лишился жизни... Ну что ж, теперь легко говорить, что он заслуживал этого. Райан заставил себя спрятать это воспоминание в дальний ящик и запереть там. Он извлечет его оттуда через много лет, если поддастся желанию писать мемуары. Но вот все ожило снова, поскольку возникла необходимость опять рисковать жизнями реальных людей. Джек запер в сейф секретные документы и пошел к Овальному кабинету.
      - Иду к боссу, - сказал он агенту Секретной службы в коридоре, ведущем с севера на юг.
      - "Фехтовальщик" к "Десантнику", - произнес агент в микрофон, поскольку для тех, кто охраняли всех в "Доме", они являлись не столько людьми, сколько символами, обозначающими функции, которые ими осуществлялись.
      Но ведь я не символ, хотел закричать Джек. Я - человек, и мне свойственны человеческие чувства, включая сомнения. По пути он миновал еще четырех агентов и заметил, с каким доверием и уважением они смотрят на него, полагая, что ему известно, что следует предпринять, что нужно сказать боссу, словно считая его кем-то более значительным, чем они, и один только Райан знал, что ничем от них не отличается. Он поступил глупо, согласившись исполнять обязанности, влекущие за собой огромную ответственность, намного большую, чем у них, чем ему когда-либо хотелось, вот и все.
      - Не слишком веселая ситуация, правда? - произнес Дарлинг, когда Райан вошел в его кабинет.
      - Да, не слишком. - Джек опустился в кресло. Президент посмотрел на лицо своего советника, словно читая его мысли, и улыбнулся.
      - Значит, так. Я должен посоветовать тебе успокоиться, а ты должен посоветовать мне поступить так же, верно?
      - Трудно прийти к правильному решению, если испытываешь излишнее напряжение, - согласился Райан.
      - Да, за исключением одного. Если ты не испытываешь напряжения, значит, решение не такое уж важное и его не обязательно принимать на самом высоком уровне. А вот трудные решения принимаются здесь. Многие говорили об этом, заметил Дарлинг. Райан вдруг понял, насколько великодушно такое замечание, потому что оно сразу сняло с него часть ответственности, напомнив, что он всего лишь дает советы президенту, а принимает решения уже не он. В человеке, сидящем напротив него, за старинным дубовым столом, ощущалось подлинное величие. Джек подумал о колоссальном бремени ответственности, лежащем на плечах этого человека, и это изумило его - если не изумило, то напомнило по крайней мере о том, что необходимо предпринять.
      - Итак, что теперь?
      - Мне требуется ваше согласие. - Райан объяснил суть предложений Головко первого, сделанного, в Москве, и второго, сделанного по телефону всего несколько часов назад, а также того, что они влекут за собой.
      - В результате мы сможем получить более широкую картину происходящего? спросил Дарлинг.
      - Пожалуй, хотя наши возможности весьма ограничены.
      - И что вы хотите от меня?
      - Такое решение всегда принимается на вашем уровне, - сообщил ему Райан.
      - А почему я должен...
      - Сэр, мы раскрываем как личности наших агентов, так и методы действий. Пожалуй, если рассуждать формально, вам не обязательно принимать решение по этому вопросу, но вы все равно должны быть в курсе событий.
      - Вы советуете принять предложение русских. - Это был не вопрос, а скорее констатация факта.
      - Да, сэр.
      - А мы можем доверять им?
      - Речь идет не о доверии, господин президент. В данном случае наши интересы и возможности совпадают и к тому же возникает потенциальная возможность шантажа.
      - Соглашайтесь, - без колебаний ответил президент. Может быть, это показывало, насколько он доверяет ему, подумал Райан, но таким образом президент снова возложил на него бремя ответственности. Дарлинг несколько секунд помолчал, обдумывая следующий вопрос. - Каковы их намерения, . Джек?
      - Вы имеете в виду японцев? На первый взгляд это трудно объяснить. Мне все время приходит в голову вопрос: зачем им понадобилось топить наши подлодки? Зачем убивать людей? Чтобы достичь желаемой цели, в этом не было необходимости.
      - И почему они поступают так со своим главным торговым партнером? - задал очевидный вопрос Дарлинг. - У нас даже не было возможности обдумать происходящее, правда?
      Райан покачал головой.
      - События нагромождаются одно на другое. Мы даже не знаем того, чего еще не знаем.
      Президент удивленно наклонил голову.
      - Что ты имеешь в виду?
      По лицу Джека пробежала легкая улыбка.
      - Моя жена любит говорить так о своих медицинских проблемах. Нужно знать о том, что же все-таки тебе неизвестно. Необходимо сначала правильно сформулировать вопросы, прежде чём искать ответы.
      - И как же мы делаем это?
      - Люди Мэри-Пэт начали задавать вопросы. Мы изучаем всю информацию, имеющуюся в нашем распоряжении, пытаемся делать выводы из того, что нам уже известно, ищем связь между происшедшими событиями. Можно узнать многое из того, каким образом действует противник и к чему стремится. Но главный вопрос, вызывающий у меня недоумение, - это зачем они потопили наши подводные лодки? Райан посмотрел через окно на памятник Вашингтону - узкий мраморный обелиск, устремленный ввысь. - Причем сделали это таким образом, словно дают нам возможность решать, что случилось. Мы можем заявить, что произошло столкновение или что-то еще...
      - Неужели они полагают, что мы просто закроем глаза на гибель моряков и...
      - Японцы предоставили нам такую возможность. Может быть, они не рассчитывают, что мы воспользуемся ею, но исключать это нельзя. - Райан задумался. - Впрочем, нет. Вряд ли они проявят такое невежество при оценке нашей позиции.
      - Продолжай, - приказал Дарлинг.
      - Мы произвели слишком значительные сокращения на флоте...
      - Говорить об этом сейчас бесполезно, - прозвучал резкий ответ.
      Райан кивнул и поднял руку.
      - Я знаю, слишком поздно думать почему или как. Но главное заключается в том, что они знают об этом. Всем известно, какими силами мы располагаем и чего у нас нет, а после соответствующей подготовки можно оценить наши возможности. После этого противник готовит операцию, исходя из того, что мы можем предпринять и каким образом он сумеет противостоять этому.
      - Да, пожалуй. Продолжай.
      - С исчезновением русской угрозы необходимость в подводных силах фактически исчезла. Это объясняется тем, что подводные лодки пригодны по сути дела для выполнения двух функций. Их тактическая задача - уничтожать подводные лодки противника. Однако в стратегическом отношении их польза ограничена. Они не способны завоевывать господство в море подобно надводным кораблям, не могут демонстрировать военную мощь, не могут перевозить войска и боевое снаряжение из одной точки в другую - а именно в том и заключается морское господство. Джек щелкнул пальцами. - Однако они могут перекрыть морское пространство, а Япония - это островное государство. Значит, она опасается морской блокады. - А может быть, подумал Джек, японцы просто сделали то, что дм под силу. Вывели из строя авианосцы, потому что сделать что-то большее не так-то просто. Или как? Проклятие, все по-прежнему слишком сложно.
      - Значит, мы можем удушить их с помощью подводных лодок? - спросил Дарлинг.
      - Пожалуй. Один раз мы уже сделали это. Правда, сейчас у нас их осталось не так много, всего несколько, и потому японским противолодочным силам действовать намного проще. И все-таки их главный козырь против нашей попытки удушить их морской блокадой - ядерные ракеты. Стратегическому маневру с нашей стороны они противопоставляют свой, в 41-м сделать такое они не могли. И все-таки здесь чего-то не хватает.
      - Причины?
      - Может быть, и причины. Но сначала я хочу получить ответ на вопрос, что им нужно от нас? Какова их конечная цель? Именно это, а не почему.
      Райан повернул голову и посмотрел в глаза президента.
      - Сэр, решение начать войну почти никогда не бывает рациональным поступком, предпринятым после разумных размышлений. Первая мировая война, поводом для которой стало то, что один недоумок убил другого, была развязана в результате хитроумных махинаций австрийского министра иностранных дел Леопольда - не помню фамилию, его звали "Польди". Он был искусным закулисным махинатором, но не принял во внимание простой факт - у его страны было слишком мало сил, чтобы добиться поставленных целей. Войну начали Германия и Австро-Венгрия. И обе потерпели поражение. Во время второй мировой войны Япония и Германия выступили против всего остального мира, даже не подумав о том, что противостоящие им страны могут оказаться сильнее. Это особенно относится к Японии, - продолжил Райан, - ведь она даже не планировала победить нас. Подумайте об этом. Гражданская война в Америке, начатая Югом против Севера. Юг потерпел поражение.. Франко-прусская война, начатая Францией. Франция проиграла ее. Почти все войны после Промышленной революции начинались сторонами, оказавшимися в итоге побежденными. Что и требовалось доказать, акт вступления в войну нельзя считать рациональным. Вот почему поиск причины не является столь уж важным, поскольку он изначально может оказаться ошибочным. Мне это даже не приходило в голову, Джек.
      Райан пожал плечами.
      - Есть вещи, которые слишком очевидны для понимания, как сказал сегодня Баз Фидлер.
      - Но если причина не является важной, то и цель тоже не играет особой роли, верно?
      - Нет, цель имеет важное значение, потому что, если нам удастся понять, к чему они стремятся, чего хотят, мы сумеем помешать им достичь желаемого. Именно таким образом мы начинаем побеждать врага. К тому же противник обычно так стремится к достижению поставленной цели, она кажется ему настолько важной, что начинает забывать, что кто-то другой может помешать этому.
      - Словно преступник, решивший ограбить магазин, торгующий спиртным, согласно кивнул Дарлинг. Слова Райана произвели на него большое впечатление.
      - Война является величайшим уголовным преступлением, чем-то вроде вооруженного ограбления, доведенного до крайней степени. И она всегда вызывается жадностью. Нападающая сторона - это всегда нация, стремящаяся отобрать что-то у другой. Победа одерживается в результате того, что вы узнаете, к чему стремятся агрессоры, и ставите преграду на пути к этой цели. Ростки поражения обычно уже заложены в первоначальном стремлении захватить что-то.
      - А как это относится к Японии во время второй мировой войны?
      - Они хотели создать настоящую империю. По сути дела Япония стремилась к тому, чем раньше владели англичане, вот только они опоздали на пару столетий. Японцы не рассчитывали победить нас, просто им хотелось... - Его голос стих, в голове начала оформляться мысль. - Просто хотелось достичь поставленных целей и заставить нас согласиться с этим. Боже... - выдохнул Райан. - Так вот в чем дело! Все повторяется снова. Те же самые методы начала войны. И, может быть, те же самые цели? - произнес он, размышляя вслух.
      Да, конечно, подумал советник по национальной безопасности. Только надо найти это. Если мы сумеем найти.
      - Но сначала нам следует решить свою первостепенную задачу, - напомнил ему президент.
      - Да, я знаю.
      Джордж Уинстон пришел к выводу, что он, подобно старому боевому коню, должен откликнуться на призывный зов труб. Его жена и дети остались в Колорадо, а он находился сейчас в салоне своего "Гольфстрима", глядя на раскинувшиеся внизу огни какого-то города. Наверно, Цинциннати, подумал он, хотя не поинтересовался маршрутом, выбранным летчиками для полета в Ньюарк.
      Причина принятого им решения была отчасти личной. Его состояние изрядно пострадало от событий прошлой пятницы, он потерял несколько сотен миллионов долларов. Характер происшедшего и то, что его деньги были вложены в различные инвестиционные компании, влекло за собой колоссальные убытки, поскольку Уинстон оказался уязвим для всякого вида торговли ценными бумагами на основе компьютерных программ. Однако дело заключалось не только в деньгах. Ну хорошо, сказал он себе, я потерял двести миллионов. Ну и что? У меня осталось огромное состояние, и я всегда могу увеличить его, как и заработал с самого начала. Но больше всего финансиста беспокоил урон, нанесенный всей системе, и в особенности ущерб, причиненный "Коламбус групп". Его дитя понесло колоссальные убытки, и Уинстон, подобно отцу, возвращающемуся к замужней дочери в тяжелое для нее время, понимал, что компания навсегда останется его ребенком. Мне следовало быть там в пятницу, упрекал себя он. Я заметил бы надвигающуюся угрозу и предотвратил бы ее. И уж по крайней мере защитил бы своих вкладчиков. Окончательные результаты торгов еще не поступили, хотя и было уже известно, что ситуация настолько плоха, что почти не поддается осмыслению. Он должен что-то предпринять, должен использовать свой опыт и знания, его советы могут оказаться полезными. Вкладчики по-прежнему остаются его доверителями.
      Перелет в Ньюарк прошел без происшествий. "Гольфстрим" мягко коснулся посадочной дорожки и подрулил к терминалу частной авиации, где его ждал автомобиль. Возле машины стоял один из ведущих сотрудников бывшей компании Уинстона. На нем не было галстука, что в высшей степени необычно для выпускника бизнес-колледжа Уортона.
      Марк Ганг стоял, опершись на крыло, чтобы не упасть. Он не спал уже пятьдесят часов, и машина помогала ему сохранять равновесие, так как у него под ногами, казалось, двигалась земля, а приступы мучительной головной боли можно было измерять по шкале Рихтера. Несмотря на все это, он был рад, что оказался здесь. Если кто-то и сможет разобраться в создавшихся неприятностях, так это его бывший босс. Как только личный реактивный самолет Уинстона замер, он подошел к нему и остановился у трапа.
      - Насколько все плохо? - были первые слова Джорджа Уинстона. Знаменитый финансист и его бывший заместитель поддерживали теплые отношения, но дело прежде всего.
      - Этого мы еще не знаем, - ответил Ганг, сопровождая его к машине.
      - Еще не знаете? - С объяснением пришлось подождать, пока они не сели в автомобиль. Ганг молча передал Уинстону первую страницу "Нью-Йорк тайме".
      - Это действительно соответствует истине? - Уинстон, обладавший искусством скорочтения, быстро закончил две первые колонки и перешел на двадцать первую страницу, где в обрамлении рекламы дамского белья помещалось окончание статьи.
      Дальше Гант ошеломил Уинстона, сообщив ему, что менеджер, назначенный Райзо Яматой, уехал.
      - В пятницу вечером он улетел в Японию. Сказал, что попытается убедить Ямату приехать в Нью-Йорк, чтобы помочь стабилизировать ситуацию. А может, он хочет совершить харакири на глазах босса. Разве поймешь этих гребанных японцев?
      - Так кто же руководит делами теперь, Марк?
      - Никто, - пожал плечами Гант. - Точно так же, как никто сейчас не занимается ничем другим.
      - Черт побери, Марк, но ведь кто-то должен распоряжаться!
      - Нам не оставили никаких указаний, - ответил бывший заместитель. - Его нигде нет - я звонил ему во все гребанные кабинеты и во все гребанные дома. Безрезультатно, Джордж. Он исчез. Все пытаются сейчас найти укрытие. Черт побери, может быть, он уже бросился вниз с самого высокого небоскреба.
      - О'кей, мне нужен кабинет и вся информация, имеющаяся у вас, распорядился Уинстон.
      - Какая информация? - удивился Гант. - У нас нет ничего. Ты ведь помнишь, что рухнула вся система.
      - Зато сохранились документы о сделках, совершенных нашей компанией, правда?
      - Это верно, сохранились компьютерные записи - То есть копии, - поправился Гант. - Оригиналы у ФБР.
      Ганг являлся отличным специалистом, но его страстью была математика. Стоит дать Марку Ганту правильные инструкции, и он станет действовать на биржевом рынке с искусством карточного шулера, держащего в руках меченую колоду. Однако, подобно большинству служащих инвестиционных компаний, ему нужен был человек, который дал бы ему эти указания. Ну что ж, у каждого свой предел возможностей, а Гант, помимо всего прочего, был умным, честным и к тому же знал свои достоинства и недостатки. Он понимал, что может наступить момент, когда надо обратиться за советом. Благодаря этому качеству Гант считался одним из лучших специалистов на бирже.
      Значит, он, должно быть, обратился за указаниями к Ямате и назначенному им менеджеру...
      - Когда все начало рушиться, какие указания ты получил?
      - Указания? - Гант провел рукой по небритому подбородку и покачал головой. - Черт побери, мы из кожи вон лезли, стараясь удержаться на плаву. Если "Депозитори траст" сумеет навести порядок в своей документации, наверняка окажется, что почти все наши активы не пострадали. Я закупил огромное количество акций "Дженерал моторе" и едва ли не все ценные бумаги золотодобывающих предприятий, и...
      - Я не это имею в виду.
      - Он сказал мне - действуй побыстрее. По его команде, слава Богу, нам удалось быстро сбросить акции банков. Можно подумать, что он все предвидел заранее. Мы находились в отличном положении, когда все неожиданно рухнуло. Если бы не панические звонки вкладчиков... Понимаешь, Джордж, наконец это случилось. Мы всегда полагали, что такое возможно, что одновременное изъятие вкладов по телефону 1-800 может произойти, и все-таки... Господи, если бы только люди сохраняли спокойствие. - Глубокий вздох. - Однако они поддались панике, и теперь еще все это дело с компьютерами "Депозитори"... Джордж, я не знаю, что произойдет завтра, когда откроются биржи. Если все это правда, если к утру завтрашнего дня им не удастся восстановить документацию, не знаю, что случится. Просто не знаю, - произнес Гант в тот момент, когда автомобиль въехал в туннель Линкольна.
      Вот она передо мной, вся история Уолл-стрита в одном коротком параграфе, подумал Уинстон, глядя на выложенные блестящей Плиткой стены туннеля, проносящиеся мимо. В точности как здесь. Ты можешь смотреть вперед, а можешь и оглянуться назад, но ничего не увидишь по сторонам. Поле твоего зрения ограничено лишь весьма узкой перспективой.
      И ты должен исходить из этого.
      - Марк, но я по-прежнему член совета директоров компании.
      - Да, ну и что?
      - Ты тоже, - напомнил Уинстон.
      - Я знаю, но...
      - Мы вдвоем имеем право созвать совет директоров. Начинай обзванивать всех, - распорядился Джордж Уинстон. - Сразу, как только мы выберемся из этой дыры под рекой.
      - На какой день? - спросил Гант.
      - "Немедленно, черт побери! - выругался Уинстон. - За теми, кто в отъезде, я пошлю свой самолет.
      - Большинство находятся сейчас у себя в кабинетах. - Это была единственная хорошая новость, которую ему довелось услышать начиная с прошлой пятницы, подумал Джордж и кивнул своему бывшему заместителю, предлагая ему продолжать. - Думаю, это потому, что все остальные предприятия закрыты.
      Автомобиль выехал из туннеля. Уинстон достал телефон сотовой связи и протянул его Ганту.
      - Начинай звонить. - Интересно, подумал Уинстон, догадывается ли Гант, что он собирается предложить на заседании совета. Скорее всего, не догадывается. Отличный специалист, но с узким кругозором, он так и не избавился от этого недостатка.
      А зачем я вообще ушел из "Коламбуса", черт возьми? - упрекнул себя Уинстон. Опасно оставлять американскую экономику в руках людей, не знающих, как она функционирует.
      - Ну что ж, все получилось отлично, - заметил адмирал Дюбро. Скорость эскадры снизилась до двадцати узлов. Сейчас они находились в двух сотнях миль к востоку от мыса Дондра. Необходимость в широком морском пространстве, нужном для маневрирования, все еще оставалась, но большим успехом было уже то, что им удалось выйти на оперативный простор в восточной части Индийского океана. Авианосцы разошлись в стороны, боевые корабли, входящие в состав авианосных групп, последовали за ними и замкнули кольца охранения вокруг основных кораблей эскадры - "Авраама Линкольна" и "Дуайта Д. Эйзенхауэра". Через час две боевые группы окажутся за пределами видимости друг друга - это хорошо, но бросок на предельной скорости израсходовал немало топлива, а это уже плохо. Как ни странно, но авианосцы с атомными силовыми установками служили одновременно чем-то вроде танкеров. У них на борту находились огромные емкости для бункеровки кораблей охранения с обычными машинами, и те по мере необходимости пополняли свои запасы. Такая необходимость скоро возникнет. Танкеры "Юкон" и "Раппаханнок" направлялись к американскому флоту из базы на острове Диего-Гарсия с восьмьюдесятью тысячами тонн топлива, но ситуация быстро менялась. Вероятность столкновения вынудила Дюбро пополнить запасы топлива на всех кораблях. Столкновение влекло за собой вероятность морского боя, а в бою всегда возникала необходимость развивать предельную скорость как для того, чтобы стремительно сблизиться с противником, так и для не менее стремительного бегства.
      - Есть что-нибудь из Вашингтона? - спросил он. Капитан третьего ранга Харрисон отрицательно покачал головой:
      - Нет, сэр.
      - О'кей, - со зловещим хладнокровием произнес командующий соединением и направился в центр связи. Ему удалось решить важную оперативную проблему, и теперь появилась возможность требовать дальнейших указаний.
      27. Нарастание
      Все шло с растущим отставанием при максимальной скорости, главным образом по кругу, направляясь в тупик, причем удивительно быстро. Вашингтон был городом, привыкшим к утечке информации и даже преуспевающим благодаря этому. Но сейчас здешним чиновникам приходилось заниматься одновременно четырьмя крупными кризисами, и они не могли воспользоваться этим. Все это было не столь уж необычным, хотя и являлось причиной подавленного настроения у тех, кому следовало этим заниматься - впрочем, на это у них просто не было времени. Единственной хорошей новостью, подумал Райан, являлось то, что самая большая сенсация еще не стала достоянием средств массовой информации - пока.
      - Скотт, кто твои лучшие специалисты по Японии? Адлер все еще оставался курильщиком и, видно, просто купил пачку сигарет по пути из Госдела, с "Туманного болота". Райану пришлось напрячь все свои остатки воли, чтобы не попросить сигарету, но он не мог запретить гостю курить у себя в кабинете. У каждого свои способы борьбы со стрессом. То, что способ Адлера был когда-то способом самого Райана, служило еще одним неприятным обстоятельством в этот роковой уик-энд, когда положение ухудшалось быстрее, чем Джек считал возможным.
      - Я могу создать рабочую группу. Кто возглавит ее?
      - Ты, - ответил Джек.
      - А что скажет Бретт?
      - Он скажет: "Слушаюсь, сэр", когда президент сообщит ему об этом, ответил Райан, слишком усталый, чтобы соблюдать правила вежливости.
      - Они схватили нас за яйца, Джек.
      - Каково количество потенциальных заложников? - спросил Райан. Он имел в виду не только служащих военных баз. В Японии наверняка находятся тысячи туристов, бизнесменов, репортеров, студентов...
      - У нас нет возможности определить это, Джек. Никакой, - признался Адлер. - Но пока к нам и не поступило сообщений о плохом обращении с американскими гражданами. Ситуация сорок первого года не повторяется - по крайней мере так мне кажется.
      - Но если это начнется... - Большинство американцев забыли о том, как обошлись тогда с военнопленными. Райан не относился к их числу. - Тогда нас охватит приступ ярости. Они не могут не знать Об этом.
      - Сейчас они знают нас гораздо лучше прежнего. Наши народы немало воздействовали друга на друга. К тому же и у нас в стране находятся тысячи японцев.
      - Не забывай, Скотт, что их культура кардинально отлична от нашей. У них другая религия. Их взгляд на место человека в природе не такой, как у нас, и потому они мало ценят человеческую жизнь, - мрачно заметил советник по национальной безопасности.
      - Ты рассуждаешь, как расист, Джек, - заметил Адлер.
      - Это всего лишь факты. Я вовсе не утверждаю, что они хуже нас, просто говорю, что мы не должны допускать ошибки, полагая, что их мотивации такие же, как наши, - согласен?
      - Пожалуй, - согласился заместитель государственного секретаря.
      - Вот почему мне нужны в качестве советников люди, хорошо понимающие их культуру. Они должны мыслить, как японцы.
      - Я найду тебе таких специалистов, - пообещал Адлер.
      - Какие новости поступают к нам из посольств?
      - Никто ничего не знает. Впрочем, в Корее произошло интересное событие.
      - И какое же?
      - Наш военный атташе навестил друзей в Министерстве обороны и спросил, не следует ли перевести некоторые базы на более высокий уровень боевой готовности. Ему отказали. Это впервые в Южной Корее кто-то из высокопоставленных лиц отказал нам. Раньше такого никогда не случалось. По-видимому, их правительство все еще пытается разобраться в ситуации.
      - К тому же все равно слишком рано приступать к этому.
      - Что же мы собираемся предпринять? Райан покачал головой.
      - Еще не знаю. Зазвонил телефон.
      - Национальный центр управления боевыми действиями на закрытом канале связи, доктор Райан.
      - Райан слушает, - советник по национальной безопасности поднял трубку телефона, оборудованного скремблером. - Проклятие! - прошептал он так тихо, что Адлер едва услышал. - Адмирал, позвоню вам сегодня попозже,
      - Что-то еще?
      - Индийцы, - односложно ответил Райан.
      - Заседание совета директоров считаю открытым, - произнес Марк Ганг, постучав ручкой по столу. Было заполнено чуть больше половины кресел, но присутствующие составляли кворум. - Джордж, тебе предоставляется слово.
      Выражение лиц сидящих в зале беспокоило Джорджа Уинстона. Начать с того, что мужчины и женщины, определяющие направление действий "Коламбус групп", казались физически изнуренными. Во-вторых, все были близки к панике. Но Уинстона особенно беспокоило другое, что вызвало у него острое чувство боли, это была надежда, с которой все присутствующие смотрели на него, словно он был Спасителем, прибывшим очистить храм. Все должно было обстоять иначе. Ни один человек не обладает такой властью, потому что американская экономика слишком обширна. От нее зависят слишком много людей. Но самое главное заключается в том, что она настолько сложна, что ни один человек - или будь их даже двадцать - не в силах постичь все тонкости ее деятельности. В этом и заключался недостаток моделей, на которые любят полагаться экономисты. Наступает момент, когда они пытаются измерять, оценивать и регулировать что-то, чего просто не существует. Экономика существует. Она действует. Люди нуждаются в ней, но никто по-настоящему не знает, как она функционирует. Главная ошибка марксистов заключалась в том, что они поддались иллюзии, будто им удалось постичь секреты экономического развития. Советы потратили три поколения, пытаясь заставить экономику действовать по их команде, вместо того чтобы позволить ей развиваться по собственным законам, и в результате оказались нищими в богатейшей стране мира. Да и здесь ситуация не особенно отличалась. В Америке не пробовали распоряжаться экономикой, нет, просто пытались пользоваться ее плодами, но в обоих случаях создавалась иллюзия, что она понятна людям, тогда как на самом деле все обстояло иначе. Если люди и понимали пути экономического развития, то только в самых общих чертах.
      В своей основе все сводилось к потребностям и времени. У людей существовали потребности. Пища и жилище являлись главными из них, поэтому часть людей строили жилища и производили пищу. Для того и другого требовалось время, а поскольку время представляет собой самый драгоценный товар, известный человеку, требовалось компенсировать время, затраченное теми, кто этим занимался. Возьмем автомобиль - люди нуждались и в средствах передвижения. Покупая машину, вы платите за время сборки, за время, необходимое для производства деталей; в конце концов, вы платите горнякам за время, потраченное на добычу железной руды и боксита. Все это пока достаточно просто. Ситуация усложняется, как только возникает возможность выбора. Вы можете пожелать владеть не одним автомобилем, а несколькими. Каждый поставщик товаров и услуг, вовлеченный в производство автомобилей, может получить все, в чем он нуждается, из разных источников, а поскольку время - само по себе ценный товар, тот, кто использует его с наибольшей эффективностью, получает более высокое вознаграждение. Это называется конкуренцией, и конкуренция является непрерывной гонкой, при которой каждый стремится опередить всех остальных. Попросту говоря, каждое предприятие и в определенном смысле каждый человек, принимающие участие в деятельности американской экономики, соперничают друг с другом. Каждый американец является производителем и одновременно потребителем. Каждый производит что-то, нужное другим. Каждый выбирает товары и услуги из огромного разнообразия, предложенного ему. Это и есть простейшее определение экономики.
      А вот подлинная сложность возникает в результате взаимодействия бесчисленного количества переменных величин. Кто покупает, что и у кого. Кто более эффективен, лучше использует свое время, принося больше пользы как себе, так и потребителям. Поскольку все втянуты в эту игру, экономика походит на колоссальную толпу, где все одновременно говорят друг с другом. Следить за этими разговорами просто невозможно.
      И все-таки Уолл-стрит придерживался иллюзий, будто способен на это, будто его компьютерные модели могут предсказывать, что будет происходит день за днем. Это неосуществимо. Можно анализировать деятельность отдельных компаний, определить, что они делают хорошо, а что - плохо. В определенной степени можно на основе такого анализа предсказать некоторые тенденции развития, извлекая из этого выгоду. Однако использование компьютеров и моделирования зашло слишком далеко, экстраполяция уходила все дальше и дальше от исходной реальности, и то обстоятельство, что в течение нескольких лет события как-то развивались в этом направлении, еще больше укрепляло такую иллюзию. После краха, происшедшего тремя днями раньше, иллюзия разбилась, и теперь полагаться было не на что. Разве что на меня, подумал Джордж Уинстон, читая выражение на их лицах.
      Бывший президент "Коламбус групп" хорошо знал свои недостатки. Он знал, насколько глубоко понимает основы финансовой системы, и догадывался, где заканчиваются его познания. Уинстон понимал, что никому не под силу управлять всей системой, и этого было достаточно.
      - Похоже, компания осталась без руководства. Так что же вы будете делать завтра? - спросил он и заметил, как все "ракетчики" отвели глаза в сторону, не желая встречаться с ним взглядом, или посмотрели на тех, кто сидели напротив. Всего три дня назад кто-нибудь обязательно отозвался бы, высказал свою точку зрения с большей или меньшей долей уверенности. Но не сегодня, потому что никто не знал, что случится завтра. Никто не имел об этом даже самого отдаленного представления, и потому все молчали.
      - У вас есть президент. Он что-нибудь вам советует? - задал вопрос Уинстон.
      Присутствующие отрицательно покачали головами. Следующий вопрос, как и следовало ожидать, задал, конечно, Марк Гант.
      - Дамы и господа, президента и директора-распорядителя выбирает совет директоров, не так ли? Сейчас мы не можем обойтись без руководителя.
      - Джордж, - донесся голос из зала, - ты вернулся, к нам?
      - Если я не вернулся, значит, перед вами бесплотное воплощение Джорджа Уинстона. - Шутка была не слишком остроумной, но на лицах появились улыбки первые признаки прошлого энтузиазма.
      - В таком случае я выдвигаю предложение объявить должности президента и директора-распорядителя вакантными.
      - Поддерживаю.
      - Итак, выдвинуто предложение, - уже более уверенным голосом заявил Марк Гант. - Кто за?
      Донесся дружный хор одобрительных голосов.
      - Против? Молчание.
      - Предложение принято. Итак, должности президента и директора-распорядителя "Коламбус групп" объявлены вакантными. Есть еще предложения?
      - Предлагаю на пост президента и директора-распорядителя кандидатуру Джорджа Уинстона, - предложил кто-то.
      - Поддерживаю.
      - Кто за это предложение? - спросил Гант. Реакция присутствующих была такой же, как и раньше, только в ней прозвучало заметно больше энтузиазма.
      - Джордж, добро пожаловать обратно к нам. - Из зала послышались аплодисменты.
      - О'кей. - Уинстон встал. Он снова обладал всей. полнотой власти в созданной им компании. Его следующее замечание прозвучало даже небрежно: Нужно сообщить об этом Ямате. - Новый президент начал расхаживать по залу.
      - Итак, первое: мне нужна вся документация по - сделкам, совершенным в пятницу. Прежде чем разрабатывать план действий, необходимо выяснить, как все произошло. Нам предстоит трудная неделя, ребята, но наш долг - защитить интересы людей, доверившихся нам.
      Уинстон знал, что первая задача будет достаточно трудной. Он не имел представления, сможет ли кто-нибудь с ней справиться, но необходимо узнать, каким образом случилось такое. Он чувствовал - тут что-то неладно. Уинстон ощущал какой-то странный зуд, охватывающий его всякий раз, когда он был готов вот-вот приступить к крупной операции. Отчасти это было продиктовано инстинктом, на который он хотя и полагался, но не доверял ему, пока не располагал убедительными фактами, после чего зуд исчезал. Однако на этот раз Уинстон испытывал еще какое-то чувство, ранее незнакомое, и знал, что должен понять его причину.
      Даже хорошие новости могут оказаться зловещими. Генерал Арима часто выступал по телевидению и делал это весьма убедительно. В своем последнем выступлении он сообщил, что любому гражданину, пожелавшему покинуть Сайпан, гарантируется бесплатный билет в Токио, откуда он сможет позднее вылететь в Соединенные Штаты. Суть его выступлений заключалась главным образом в том, чтобы дать понять, что ситуация остается прежней.
      - Вот сукин сын, - проворчал Пит Барроуз, глядя на улыбающееся лицо японского генерала.
      - Знаешь, я не могу поверить этому, - сказал Ореза, вернувшийся после пяти часов сна.
      - А я верю. Посмотри-ка на холм к юго-востоку от нас. Португалец провел рукой по небритому, заросшему жесткой щетиной подбородку. В полумиле от дома на вершине, недавно подготовленной для строительства еще одного туристского отеля (на острове больше не осталось места для строительства на берегу), человек восемьдесят занимались установкой зенитной ракетной батареи "Пэтриот". Радиолокационные антенны были уже смонтированы, и на глазах Орезы на площадку въехал первый грузовик с двенадцатью направляющими внутри огромного контейнера.
      - Так что же мы собираемся теперь предпринять? - спросил инженер.
      - Послушай, я всего лишь моряк, верно?
      - Но разве ты не был военным моряком?
      - Я служил в береговой охране, - ответил Ореза. - Никого не убивал. Что касается вот этой штуки, - он показал на ракетную батарею, - ты, наверно, знаешь о ней больше меня.
      - Их изготавливают в штате Массачусетс. В Рейтоне, кажется. Моя компания снабжает их чипами. - Этим знания Пита Барроуза и ограничивались. - Похоже, они собираются остаться здесь надолго, как ты думаешь?
      - Да. - Ореза взял бинокль и снова начал смотреть в окна. Из дома видны были шесть перекрестков. Каждый из них охранялся примерно десятью солдатами отделением, подумал он. Этот термин был ему знаком. Рядом стояли внедорожники "Тойота-лэндкрузер" или джипы. Хотя у многих солдат на боку была пистолетная кобура, автоматов и винтовок Португалец не заметил, словно японцы не хотели походить на какую-нибудь южно-американскую хунту прошлого, совершившую вооруженный переворот. Все проезжающие машины они пропускали без досмотра, дружески взмахивая рукой. Стараются установить хорошие отношения с местными жителями, подумал Ореза. Кто-то чертовски здорово все рассчитал.
      - Можно подумать, они сделали это из любви к нам, - пробормотал главный старшина себе под нос. Такое вряд ли было бы возможно, не будь японцы полностью в себе уверены. Даже при монтаже ракетной установки на вершине холма они не спешили. Все делалось основательно и профессионально, как и следовало, но ведь если ты готовишься к отражению воздушного налета, нужно торопиться. Темп работы в мирное и в военное время разный, что бы там ни говорили об уровне подготовки. Ореза снова направил бинокль на ближайший перекресток. В солдатах не чувствовалось никакой напряженности. Они вели себя, как и подобает солдатам, но не оглядывались по сторонам, как обычно бывает на вражеской территории.
      Может быть, это не так уж и плохо. Никаких массовых арестов, концентрационных лагерей - обычных спутников оккупации, никакой демонстрации силы, если не считать присутствия солдат. Можно подумать, что ничего не изменилось, за исключением того, что японцы чувствуют себя удивительно уверенно, подумал Португалец. И они явно собираются остаться здесь надолго. Уверенность японцев в том, что никто не попытается выдворить их отсюда, была вполне очевидной. А он, отставной старшина береговой охраны США, уж явно не в силах что-нибудь предпринять, чтобы изменить создавшееся положение.
      - О'кей, вот первые снимки из космоса, - сказал Джексон. - У нас не было времени тщательно их изучить, но...
      - Но мы займемся этим, - закончил за него Райан. - Не забудь, я профессиональный разведчик. Думаю, что смогу оценить ситуацию.
      - Мне разрешен допуск к этим материалам? - спросил Адлер.
      - Да - с этого момента. - Райан включил настольную лампу, и адмирал набрал комбинацию на кодовом замке своего кейса. - Когда он снова пролетит над Японией?
      - Пролетает прямо сейчас, но почти все острова закрыты пеленой облаков.
      - Ищете ядерные ракеты? - спросил Адлер.
      - Совершенно верно, сэр, - отозвался адмирал Джексон. Он положил на стол первую фотографию Сайпана. У причала стояли два судна, предназначенные для перевозки автомобилей. Стоянка по соседству была заполнена аккуратными рядами военных машин, главным образом грузовиков.
      - Что можешь сказать? - спросил Райан.
      - Усиленная дивизия. - Кончиком ручки Джексон коснулся группы машин. - Вот это батарея ракетных пусковых установок "Пэтриот". Это артиллерийские орудия., А вот это похоже на большую радиолокационную станцию ПВО, разобранную для транспортировки. Вот там находится холм высотой в тысячу двести футов. С него открывается превосходный вид, и дальность действия радиолокаторов составит добрых пятьдесят миль. - Еще одна фотография. - Аэропорты. Вот это пять истребителей F-15, а если посмотришь сюда, то увидишь два F-3, заходящих на посадку.
      - F-3? - недоуменно спросил Адлер.
      - Модернизированный вариант FS-X, - пояснил Джексон. - Приличная "птичка", по сути дела усовершенствованный F-16. "Иглы" используются для нужд ПВО, а эта "птичка" - неплохой штурмовик.
      - Нам нужно еще несколько пролетов над этим районом, - произнес Райан, внезапно посерьезнев. По какой-то причине ситуация стала теперь реальной. По-настоящему реальной, как он любил говорить, метафизически реальной. Это не было больше результатом анализа или устных докладов. Сейчас перед ним лежали вещественные доказательства, четкие фотографии. Сомнений больше не было - его страна находилась в состоянии войны.
      Джексон кивнул.
      - Нам также нужно, чтобы эти снимки были расшифрованы профессионалами, но спутники будут пролетать там четыре раза в день и при благоприятной погоде вести фотосъемку. Мы изучим каждый квадратный дюйм этого острова, а также Тициана, Рота, Гуама и всех остальных, даже самых маленьких.
      - Господи, Робби, неужели это возможно? - спросил Джек. Вопрос, хотя и выраженный в самой простой форме, имел скрытый смысл, недоступный еще даже ему самому. Адмирал Джексон не сразу понял его, затем оторвал взгляд от спутниковых фотографий, и гнев в его голосе внезапно сменился профессиональной рассудительностью морского офицера.
      - Пока не знаю. - Он помолчал и задал свой вопрос. - А мы попытаемся?
      - Я тоже еще не могу дать ответ, - произнес советник по национальной безопасности. - Робби?
      - Да, Джек?
      - Прежде чем принять решение, мы должны знать, насколько это осуществимо.
      Адмирал Джексон кивнул.
      - Да, конечно.
      Он не мог уснуть почти всю ночь, прислушиваясь к храпу. своего компаньона. Неужели у него нет нервов? - спрашивал себя Чавез. Как он может спать в такое время? Уже встало солнце, оглушительный шум Токио пробивался через окна и стены, а Джон продолжал спать. Ну что ж, подумал Динг, он уже старый, а старикам, наверно, нужно отдыхать дольше молодых. И тут произошло самое невероятное за все время их пребывания в Японии - зазвонил телефон. Глаза Джона открылись, но Динг успел первым снять трубку.
      - Товарищи, - послышался голос. - Вы здесь уже так долго, но все еще не удосужились позвонить мне?
      - Кто это? - спросил Чавез. Несмотря на то что он прилежно изучал русский язык, слова, донесшиеся по телефону в этой стране, прозвучали, как с Марса. Ему было совсем нетрудно притвориться, что он не успел проснуться. Но в следующее мгновение Чавез почувствовал, что его глаза едва не выскочили из орбит.
      Из трубки послышался веселый смех, идущий из глубины сердца!
      - А. вы как думаете, Евгений Павлович? Давайте соскребите щетину с лица и спускайтесь завтракать. Жду вас внизу.
      Доминго Чавез почувствовал, что сердце его остановилось. Это не было перебоем, нет, он был готов поклясться, что оно остановилось, и Динг усилием воли заставил его биться. Когда же сердце заработало снова, частота его сокращений увеличилась вдвое.
      - Нам понадобится несколько минут, - выдавил он.
      - Иван Сергеевич вчера опять набрался, да? - со смехом спросил голос. Передайте ему, что он уже староват для таких глупостей. Ну ладно, я пока закажу чай и подожду.
      В течение всего телефонного разговора глаза Кларка смотрели прямо ему в глаза - или по крайней мере первые несколько секунд. Затем его взгляд пробежал по комнате в поисках угрожающей им опасности, которая несомненно где-то таилась, - таким бледным стало лицо партнера. Джон знал, что напугать Доминго непросто, но услышанное по телефону едва не лишило парня самообладания.
      Ладно. Джон встал и включил телевизор. Если за дверью им угрожает опасность, все равно уже слишком поздно. Через окно скрыться не удастся. В коридоре наверняка полно вооруженных полицейских. Кларк направился в туалет, где остановился перед зеркалом. Вода все еще шумела в унитазе, когда вошел Чавез.
      - Звонивший назвал меня "Евгением". Сказал, что ждет внизу.
      - Что ты понял по его голосу?
      - Говорил по-русски без акцента, правильное построение фраз. - Шум воды стих, и оба замолчали.
      Проклятие, подумал Кларк, глядя в зеркало в поисках ответа и видя там только два растерянных лица. Ясно. Оперативник принялся мыть руки, обдумывая создавшуюся ситуацию. Итак, что мы имеем? Если бы это была японская полиция, неужели она стала бы... Нет, вряд ли. Все считают шпионов опасными в придачу к вызываемому ими отвращению - забавное наследие фильмов о Джеймсе Бонде. Ожидать, что оперативники затеют стрельбу, так же бессмысленно, как и то, что у них вырастут крылья для спасения по воздуху. Их важнейшим физическим качеством являлась способность убегать и прятаться, но никто не понимал этого, и если японские полицейские сумели выследить американцев, то... в этом случае его разбудил бы не телефонный звонок, а дуло пистолета, упершееся в лицо. А его разбудил все-таки телефонный звонок, правда? Значит, непосредственной опасности нет. Да, пожалуй, нет.
      Не без удивления Чавез следил за тем, как Кларк не спеша умылся, тщательно побрился и дочистил зубы, прежде чем выйти из ванной. Джон даже улыбался, потому что выражение лица должно соответствовать тону голоса.
      - Евгений Павлович, для встречи с другом нужно выглядеть должным образом, разве не так? Мы ведь не виделись столько времени. - Через пять минут они вышли в коридор.
      Актерское мастерство для разведчика не менее важно, чем для тех, кто работает на сцене театра, потому что в жизни, как и в театре, редко выдается возможность снять дубль. Майор Борис Ильич Щеренко был заместителем руководителя токийской резидентуры Российской внешней разведки. Четыре часа назад его разбудил на первый взгляд невинный звонок из посольства. Майор занимал должность атташе по вопросам культуры и последнее время занимался организацией турне санкт-петербургского балета по Японии. Пятнадцать лет он отслужил в Первом главном управлении КГБ (внешняя разведка), а теперь выполнял те же обязанности в новом, меньшем по размерам агентстве. Сейчас его работа стала еще важнее, думал Щеренко. Поскольку Россия больше не могла столь же эффективно реагировать на угрозы извне, ей были нужны хорошие и надежные разведданные. Возможно, в этом и заключается причина такого безумного поручения. Или, может быть, у начальства в Москве окончательно поехала крыша. По крайней мере здесь гфтовят хороший чай.
      В посольстве его ждала шифровка из Московского центра - название осталось прежним - с именами и описанием внешности. С помощью этого опознать американцев, будет просто. Во всяком случае это гораздо проще, чем порученное-ему задание.
      - Ваня! - Щеренко вскочил и бросился к пожилому мужчине, схватил за руку и крепко пожал, однако не расцеловал его согласно старинному обычаю. Причиной такого отступления от русских традиций было отчасти нежелание оскорбить японцев зрелищем целующихся мужчин, но главным образом то, что майор не знал, как отреагирует на это Кларк. А вдруг он, бесстрастный и холодный, как все американцы, возьмет и даст тебе в зубы, а? Впрочем, каким бы сумасшедшим ни было данное ему поручение,
      Щеренко испытывал немалое удовольствие. Перед ним стоят два опытных сотрудника ЦРУ, а он водит их за нос. Есть над чем посмеяться. - Подумать только, как давно не виделись!
      Тот, что помоложе, заметил Щеренко, старался скрыть свои чувства, но недостаточно умело. В КГБ о нем ничего не было известно. Зато в русской внешней разведке знали имя Джона Кларка. Правда, это было всего лишь имя да еще приблизительное описание внешности, под которое подпадали тысячи белых европейцев любой национальности. Рост - от ста восьмидесяти пяти до ста девяноста, вес - девяносто килограммов, темные волосы, отличная спортивная форма. Голубые глаза, крепкое рукопожатие, мог теперь добавить Щеренко. И отличные нервы. Прямо-таки превосходные, подумал майор.
      - Действительно, очень долго. Как семья, дружище? Великолепно владеет русским языком, заметил Щеренко, обратив внимание на произношение уроженца Санкт-Петербурга. Пока он раскладывал по полочкам характерные черты американца, две пары глаз - голубых и черных - делали то же самое с ним.
      - Наталья передает тебе привет. Пошли завтракать, я проголодался. - Майор прошел вместе с американцами в угловую кабину.
      Тонкая папка в Москве была озаглавлена: Кларк, Джон (нет второго имени?). Фамилия и имя настолько обычные, что псевдонимы неизвестны и скорее всего вряд ли существовали. Офицер-оперативник, есть подозрение, что ему поручают самые ответственные задания. Награжден по меньшей мере двумя звездами за мужество при осуществлении разведывательных операций. Некоторое время выполнял обязанности агента по безопасности и охране, и никому не пришло в голову при этом сфотографировать его, подумал Щеренко. Типично для недоумков из отдела США. Глядя на сидящего напротив "старого друга", с которым впервые познакомился всего пару минут назад, майор видел спокойного мужчину, который с улыбкой смотрел на него. Ну что ж, он и раньше не сомневался, что в ЦРУ служат отличные оперативники.
      - Поговорим здесь, - негромко произнес Щеренко, продолжая разговор по-русски. - Вы так считаете, товарищ...
      - Щеренко, Борис Ильич, майор, заместитель начальника резидентуры в Японии, - произнес русский, наконец представившись. Затем он посмотрел по очереди на американцев. - А вы - Джон Кларк и Доминго Чавез.
      - Да, конечно. И находимся в долбанной сумеречной зоне, - пробормотал Динг.
      - "Распускаются цветы сакуры, и девушки надевают новые шарфы в доме наслаждений". Это, конечно, не Пушкин, правда? И даже не Пастернак. Высокомерные желтые варвары. - Щеренко прожил в Японии три года. Он приехал сюда, ожидая увидеть интересную страну и приятный народ. За прошедшее время майор возненавидел многие стороны японской культуры, главным образом надменное отношение к остальному миру, что было особенно оскорбительно для русского, испытывавшего точно такие же чувства.
      - Вы не могли бы объяснить нам, товарищ майор, в чем дело? - спросил Кларк.
      Теперь Щеренко говорил спокойным и бесстрастным голосом. Юмор происшедшего остался позади, да и американцы, по-видимому, этого не заметили.
      - Ваша Мария Патриция Фолеева позвонила нашему Сергею Николаевичу Головко и обратилась за помощью. Мне известно, что вы руководите действиями еще одного агента в Токио, но я не знаю его имени. Мне также поручили передать вам, товарищ Клерк, что с вашей женой и дочерьми все в порядке. Младшая снова включена в список декана и теперь получила возможность поступить на медицинский факультет университета. Если вам требуются дальнейшие доказательства того, что я именно тот, за кого выдаю себя, боюсь, ничем помочь не смогу. - Майор с недоумением заметил, что по лицу молодого американца промелькнула довольная улыбка.
      Ну что ж, ему можно верить, подумал Джон. Почти.
      - Да, Борис, ты чертовски ловко умеешь привлекать внимание собеседников. Может быть, расскажешь теперь о происходящем в мире?
      - Нас тоже все это застало врасплох, - начал Щеренко свое краткое изложение основных событий. Оказалось, что его информация местами более подробна, чем сведения, полученные от Чета Номури, но включает далеко не все. Такое часто случается с разведданными. Редко удается создать полное представление о происходящем, а факты, оставшиеся неизвестными, всегда играют важную роль.
      - Откуда вы знаете, что мы находимся в безопасности?
      - Вы ведь понимаете, что я не могу...
      - Борис Ильич, моя жизнь в ваших руках. Вам известно, что у меня жена и две дочери. Моя жизнь важна для меня и для них. - Слова Кларка звучали убедительно для русского разведчика, еще глубже проникшегося уважением к американцу. Это не было страхом. Джон знал свои достоинства как опытного оперативника, и Щеренко оставил у него такое же впечатление. Концепция доверия являлась естественной составляющей разведывательных операций и одновременно чем-то совершенно чуждым для них. Приходится доверять своим людям и в то же самое время никогда нельзя полностью положиться на них в деле, где двойственность представляет собой образ жизни.
      - Ваше прикрытие более надежно, чем вы предполагаете. Японцы принимают вас за русских и потому не будут тревожить. Мы проследим за этим, - заверил майор Кларка.
      - И как долго продлится наше сотрудничество? - спросил Кларк.
      Вопрос прямо в цель, подумал Щеренко.
      - Да, в этом самое интересное, правда?
      - Как мы будем поддерживать связь?
      - Насколько я понимаю, вам требуется надежный телефонный канал. - Майор передал под столом карточку. - Вся телефонная система Токио действует теперь на световодах. Несколько таких каналов есть и в Москве. Сюда уже выслано специальное оборудование для вас. Насколько мне известно, оно действует великолепно. Мне хотелось бы посмотреть на него, - заметил Борис с изрядным любопытством.
      - Это всего лишь ПЗУ - постоянное запоминающее устройство, приятель, объяснил ему Чавез. - Даже я не знаком с ним.
      - Ловко, - одобрительно кивнул Щеренко.
      - Насколько серьезны намерения японцев?
      - Они, по-видимому, перебросили на Марианские острова три Дивизии. Их боевые корабли напали на вашу эскадру, - и майор посвятил американцев в те немногие подробности, которые были ему известны. - Я должен передать вам, что, по нашему мнению, вас ждут немалые трудности при попытка вернуть себе острова. - Какие? - спросил Кларк.
      Русский офицер сочувственно покачал головой.
      - По мнению Москвы, ваша попытка вернуть себе острова обречена на провал. У вас сейчас так же мало сил, как и у нас.
      Так вот почему это происходит, понял Кларк. По этой причине у него и появился новый друг в этой чужой стране. Еще во время их первой встречи он сказал Чавезу, почти буквально процитировав Генри Киссинджера: "Даже у параноиков есть враги". Иногда его удивляло, почему русские не напечатают это высказывание на своих банкнотах, вроде того как напечатано у американцев:
      Е pluribus unum - "Единство в многообразии". Правда, исторический опыт подтверждал эти опасения России. Да и Америке было чего опасаться.
      - Что еще?
      - В спецслужбах Японии и в ее силах самообороны действуют наши агенты, но мы получаем от них военную информацию, тогда как агентурная сеть "Чертополох" состоит из японцев, владеющих промышленными секретами. Насколько мне известно, вы получаете от них более интересные сведения, чем я от своих агентов. У меня ^нет более подробной информации. - Строго говоря, дело обстояло не совсем так, но Щеренко проводил четкую грань между тем, что он знал, и тем, что подозревал, а являясь хорошим разведчиком, полагался только на первое.
      - Итак, нам обоим предстоит немало потрудиться. Щеренко кивнул.
      - Можете приходить к нам в посольство, когда пожелаете.
      - Сообщите, когда в Москву доставят аппаратуру связи. - Кларк мог продолжить, но решил пока воздержаться от дальнейших контактов до тех пор, пока не получит соответствующее подтверждение по электронному каналу связи. Как странно, подумал он, что ему требовалось такое подтверждение, но, если Щеренко говорит правду относительно своих агентов в японских спецслужбах, его запросто могли арестовать - но не захотели. Среди разведчиков старые привычки особенно живучи. Единственным утешением было то, что собеседник догадывался, что Кларк не был до конца откровенен с ним, однако не обратил на это внимания.
      - Непременно.
      Чтобы заполнить Овальный кабинет, не требовалось слишком много людей Комната, из которой управляли самой могущественной - по крайней мере Райан надеялся на это - страной в мире, по размерам была меньше кабинета, где он работал во время своего повторного возвращения к биржевой деятельности, и даже меньше того, который он занимал сейчас в западном крыле здания.
      Все выглядели усталыми. Бретт Хансон казался особенно измученным. Один Арни ван Дамм выглядел как обычно, но Арни и в нормальной обстановке выглядел, словно после тяжелого похмелья. На лице База Фидлера отражалось едва ли не отчаяние, однако хуже всех чувствовал себя министр обороны. Это под его руководством происходило сокращение вооруженных сил США, это он едва ли не каждую неделю убеждал Конгресс, что военная мощь страны намного превосходит нужды обороны. Райан вспомнил его выступления по телевидению, меморандумы, которыми обменивались правительственные учреждения несколько лет назад, отчаянные мольбы начальников штабов родов войск, так и не ставшие достоянием средств массовой информации из-за строго соблюдаемой дисциплины. Нетрудно представить себе, о чем он думает сейчас. Блестящий государственный чиновник, столь убежденный в своей правоте и дальновидности, он натолкнулся на каменную стену под названием "действительность".
      - Начнем с экономики, - к облегчению министра обороны произнес президент.
      - Наибольшие трудности испытывают банки. Паника у них будет продолжаться, пока не прояснится ситуация с документацией в "Депозитори траст". Сделки совершало столько банков, что неизвестно, какие у них резервы. Люди попытаются обратить в наличные свои вклады в инвестиционных компаниях, находящихся под контролем банков. Председатель Федеральной резервной системы уже начал кампанию против этого.
      - И что он говорит вкладчикам? - спросил Джек.
      - Убеждает их, что у банков неограниченные средства, что наличных достаточно для удовлетворения всех потребностей, что при желании они могут взять взаймы любые суммы.
      - Это подталкивает экономику к инфляции, - заметил ван Дамм. - Очень опасный маневр.
      - Я бы не сказал, - возразил Райан. - Краткосрочная инфляция походит на простуду - стоит принята пару таблеток аспирина и выпить чашку куриного бульона, и ты выздоравливаешь. А вот случившееся в пятницу напоминает сердечный приступ. Сначала нужно вылечить это. Стоит банкам прекратить свою обычную деятельность... Как сказал Баз, самое главное - доверие.
      Уже не в первый раз Роджер Дарлинг мысленно поблагодарил судьбу за то, что после ухода с государственной службы Райан вернулся к финансовой деятельности.
      - А как с биржами? - спросил президент у министра финансов.
      - Они останутся закрытыми. Я поговорил со всеми директорами. Пока не будут восстановлены документы "Депозитори", организованная торговля акциями не начнется.
      - Что значит организованная? - спросил Хансон. Райан заметил, что министр обороны хранит молчание. А ведь обычно он так уверен в себе, подумал Джек, постоянно выражает свою точку зрения. При других обстоятельствах Райан отнесся бы к молчанию министра с одобрением.
      - Совсем необязательно торговать акциями в зале Нью-йоркской фондовой биржи, - объяснил Фидлер. - При желании этим можно заниматься даже в мужском туалете загородного клуба.
      - Так и будут делать, - заметил Райан. - Немногие, но будут.
      - Это скажется на ситуации? Как относительно заокеанских бирж? - спросил Дарлинг. - Акциями наших компаний торгуют во всем мире.
      - Нет, за рубежом биржевые операции ведутся на основе исходных цен, устанавливаемых в Нью-Йорке. Без них никто не будет знать, по каким ценам продавать и покупать акции.
      - Но у них остались прежние цены на телетайпах, верно? - заметил ван Дамм.
      - Да, но документы, подтверждающие это, отсутствуют. Вряд ли кто-нибудь пожелает рисковать миллионами на основе ошибочной информации. Как видите, не так уж плохо, что сведения о "Депозитори" просочились в прессу. Теперь у нас есть повод для того, чтобы приостановить на пару дней биржевые операции, произнес Райан. - Люди поймут, когда мы скажем, что компьютерная система вышла из строя, и на некоторое время паника приостановится. Когда будет Восстановлена документация?
      - Это по-прежнему неизвестно, - признался Фидлер. - Они продолжают работать.
      - Значит, у нас, похоже, есть время до среды. - Райан потер глаза. Ему хотелось встать и походить по кабинету, чтобы размять ноги, но здесь делать это разрешалось лишь президенту.
      - Я провел селекторное совещание с директорами всех бирж. Они вызывают всех сотрудников на работу, как в обычные дни. Служащим будет приказано перебирать бумаги и делать вид, что очень заняты, - это для телевизионных камер.
      - Отличная мысль, Баз, - одобрительно отозвался президент.. Райан улыбнулся и вытянул в сторону Фидлера кулак с поднятым большим пальцем.
      - Нужно как можно быстрее что-то предпринять, - продолжил министр финансов. - Джек прав, наверно. К вечеру среды начнется настоящая паника, и трудно предсказать, что случится тогда, - закончил он с беспокойством. Однако даже его мрачное предупреждение теперь не казалось таким уж страшным. Появилось время для передышки, и можно было заняться другими делами.
      - Дальше, - начал ван Дамм, взяв слово вместо босса, - Эд Келти согласился уйти без лишнего шума. Он договаривается с министром юстиции о компромиссном решении проблемы. Таким образом, с одним политическим кризисом покончено. Правда, - глава администрации посмотрел на президента, - нужно без промедления подумать о том, кем его заменить.
      - С этим можно подождать, - отозвался президент. - Теперь ты, Бретт... Индия.
      - Посол Уильямс сообщает, что до него дошли зловещие слухи. Анализ ситуации, произведенный флотом, по-видимому, походит на правду. Создается впечатление, что Индия всерьез подумывает о захвате Шри-Ланки.
      Поразительно удачный момент, подумал Райан.
      - Флоту нужны указания, - произнес он. - В Индийском океане у нас находится боевая группа из двух авианосцев. Командующий хочет получить приказ, насколько решительно он должен действовать, если запахнет паленым. - Джек упомянул это из-за обещания, данного Робби Джексону, хотя и знал, каким будет ответ. Обстановка в Индийском океане еще не дошла до точки кипения.
      - У нас и без этого пока много проблем, - решил президент. - Бретт, пусть Дейв Уильямс встретится с их премьер-министром и передаст ей, что Соединенные Штаты считают недопустимыми акты агрессии в любой части земного шара. Только без каких-либо угроз. Простое четкое заявление, и пусть дождется ответа.
      - Мы уже давно не говорили с ними таким тоном, - предостерег Хансон.
      - Настало время прояснить нашу позицию, - спокойно заметил Дарлинг.
      - Понятно, господин президент.
      А теперь, подумал Райан, займемся вопросом, которого все ждали. Взгляды устремились на министра обороны. Он заговорил, не отрывая взгляда от листов бумаги перед собой.
      - Поврежденные авианосцы прибудут в Пирл-Харбор в пятницу. Там приготовлены два ремонтных дока, но для полного ввода в строй потребуется несколько месяцев. Вы уже знаете, что две подводные лодки погибли. Японская эскадра возвращается на Марианские острова. Между флотами враждебных контактов больше не было. По нашим сведениям, на острова Марианского архипелага переброшено по воздуху примерно три дивизии - одна находится на Сайпане и две - на Гуаме. Японская боевая авиация имеет в своем распоряжении построенные нами базы со всеми сооружениями... - Он продолжал говорить, приводя подробности, уже известные Райану, и приближаясь к заключению, которого боялся советник по национальной безопасности.
      Вооруженные силы США слишком ослаблены. Американский военно-морской флот сократился вдвое по сравнению с тем, каким он был десять лет назад. Десантные корабли могут перебросить всего одну дивизию, способную высадиться на берег, захваченный противником. Только одну, но и для этого потребуется провести через Панамский канал корабли Атлантического флота и собрать десантные суда со всех океанов мира. Для высадки такого количества войск потребуется огневая поддержка с моря, но на вооружении среднего американского фрегата находится одно трехдюймовое орудие. У эсминцев и крейсеров по две пятидюймовых артиллерийских установки - огневая мощь флота несравнимо меньше, чем у крейсеров и линейных кораблей, при поддержке которых в 1944 году были захвачены Марианские острова. Еще придется привлечь авианосцы, ближайшие из которых находятся в Индийском океане, причем даже оба они, вместе взятые, по своей мощи уступают японской авиации, базирующейся на Сайпане и Гуаме, подумал Райан, впервые испытывая приступ ярости. Потребовалось достаточно длительное время, чтобы преодолеть сомнения в реальности происшедшего, напомнил он себе.
      - Мне кажется, что мы не сможем успешно осуществить это, - закончил министр обороны. Ни один из присутствующих в кабинете не осмелился оспорить эту точку зрения, а для взаимных обвинений они слишком устали. Президент Дарлинг поблагодарил всех за участие в совещании и направился в спальню, надеясь немного поспать перед утренней встречей с прессой. Он поднимался не на лифте, а по лестнице, под внимательными взглядами агентов Секретной службы. Жаль, что срок пребывания на посту президента заканчивается так бесславно. Несмотря на то что он никогда не стремился занять этот пост, Дарлинг сделал все возможное для своего народа, и, если не считать нескольких последних дней, его усилия были достаточно успешными.
      28. Передачи
      Рейс "Юнайтед" 747-400 совершил посадку в московском аэропорту Шереметьево, на тридцать минут опередив расписание. Попутный струйный поток над Атлантикой был особенно сильным. Первым по трапу спустился дипкурьер, которого стюард вежливо пропустил вперед. Посланец Государственного департамента предъявил дипломатический паспорт пограничнику, и тот показал на стоящего рядом сотрудника посольства США. Дипломат пожал ему руку и повел к выходу.
      - Следуйте за мной. Нам обеспечили на этот раз почетный эскорт. Сотрудник посольства улыбнулся при мысли о безумии ситуации.
      - Я вас не знаю, - с подозрением заметил дипкурьер и замедлил шаг. При обычных обстоятельствах его дипломатический статус и дипломатический багаж обеспечивали ему неприкосновенность, но в этой поездке все шло наперекосяк и вызывало сомнения.
      - У вас с собой портативный компьютер - лэптоп. Он оклеен желтой лентой. Это единственное, что вы привезли в Москву, - сказал глава резидентуры ЦРУ в Москве, поэтому курьер и не мог знать его. - Пароль - "Паровой каток".
      - Ясно. - Курьер кивнул, и они пошли дальше по огромному залу. У подъезда их ждал автомобиль - "стретч линкольн", личная машина посла США в России. Едва "линкольн" тронулся с места, его опередила машина сопровождения, которая тут же включила вращающийся синий фонарь на крыше и помчалась вперед, разгоняя транспорт. Вся процедура показалась курьеру какой-то ошибкой. Гораздо лучше было бы ехать в автомобиле российского производства и не привлекать к себе внимания. Теперь у него возникла пара более серьезных вопросов. Какого черта его так срочно вызвали из дома только ради того, чтобы доставить в Москву этот проклятый компьютер? Если все настолько секретно, то почему об этом знают русские? А если поручение такое важное и срочное, почему пришлось лететь гражданским рейсом? Курьер служил в Государственном департаменте уже много лет и знал, что глупо пытаться отыскать логику в действиях правительства. Да и вопросы он задавал себе лишь потому, что все еще сохранил какой-то идеализм.
      Поездка из аэропорта в Москву прошла как обычно, и скоро "линкольн" въехал в ворота посольства США на Садовом кольце, недалеко от реки. Войдя внутрь здания, оба направились в центр связи, где курьер открыл свой чемодан, вручил резиденту ЦРУ находившийся там компьютер и пошел в свою комнату. Там он принял душ и лег спать, ничуть не сомневаясь, что никогда не узнает ответов на интересующие его вопросы.
      Завершающий этап работы был проделан русскими с поразительной быстротой. Телефонная линия в "Интерфаксе" вела далее в Службу внешней разведки, оттуда по военной системе оптической связи во Владивосток и по волоконно-оптическому кабелю, проложенному компанией "Ниппон телеграф энд телефон", к японскому острову Хонсю. У лэптопа был встроенный модем, который подсоединили к заново установленному каналу связи и включили. Закончив лихорадочную деятельность, все уселись в ожидании - типичное завершение этапа разведывательной операции.
      Домой, в Перегрин Клифф, Райан вернулся в половине второго ночи. Еще вечером он отпустил водителя своей машины, выделенного ему Службой гражданской администрации, и за рулем сидел его телохранитель, специальный агент Секретной службы Роббертон. Войдя в дом, Джек проводил его в комнату для гостей и лишь после этого пошел в свою спальню. Кэти, разумеется, не спала.
      - Джек, что происходит?
      - Разве тебе завтра не нужно на работу? - попытался уклониться от ответа Райан. Он сделал ошибку, вернувшись домой, хотя это и было вызвано необходимостью. Прежде всего ему нужно переодеться. Кризис, угрожающий стране, плох сам по себе. Но если высокопоставленный сотрудник администрации. будет выглядеть неопрятным и усталым, пресса неминуемо заметит это и сделает выводы. Но, что еще хуже, это станет очевидным для всех. Рядовой американец увидит помятую одежду и измученное лицо, все поймет, а Джек знал еще из начального курса обучения в офицерской школе в Куантико, что беспокойство офицеров сразу передается солдатам. Таким образом, он предпочел потратить два часа на поездку в машине, вместо того чтобы провести их на диване у себя в кабинете.
      Кэти потерла глаза в темноте спальни.
      - Утром у меня нет ничего важного. После обеда буду читать лекцию по лазерной хирургии глаза для иностранных специалистов.
      - Откуда они приехали?
      - Из Японии и с Тайваня. Мы продаем им лицензию на разработанную нами систему калибровки и... Что с тобой? - спросила она, увидев изменившееся выражение на лице мужа.
      Это просто мания преследования, ничего больше, сказал себе Райан. Всего лишь совпадение. И все-таки он без единого слова вышел из спальни. В гостевой комнате Роббертон уже почти разделся, его кобура с пистолетом висела на спинке кровати. На объяснения потребовалось всего несколько секунд, Роббертон тут же снял телефонную трубку и позвонил в Центр управления операциями Секретной службы, расположенный в двух кварталах от Белого дома. Райан даже не подозревал, что его жене тоже присвоено кодовое имя.
      - "Хирургу", - ну что ж, это понятно, решил Райан, - завтра потребуется друг... в Джонсе Хопкинсе... да, конечно, вполне. Пока. - Роббертон повесил трубку. - Хороший агент, Андрэ Прайс. Незамужем, стройная, каштановые волосы, недавно принята в Секретную службу, восемь лет работала в полиции. Мне довелось служить с ее отцом, когда я только поступил сюда. Спасибо, что предупредили, сэр.
      - Увидимся в половине седьмого, Пол.
      - Ясно. - Роббертон улегся на кровать, демонстрируя несомненный талант засыпать, как только пожелает. Райан позавидовал ему.
      - А сейчас что случилось? - Когда Джек вернулся в спальню, в голосе Кэролайн Райан звучала тревога. Он сел на кровать, чтобы объяснить ситуацию.
      - Кэти, завтра в Хопкинсе тебя будут сопровождать. Ее зовут Андрэ Прайс, агент Секретной службы. Она будет всюду следовать за тобой.
      - Но почему?
      - Кэти, мы столкнулись с рядом проблем. Японцы напали на корабли нашего военно-морского флота и захватили несколько принадлежащих нам островов. Ты не должна...
      - Японцы напали на нас?
      - ...ты не должна никому говорить об этом, - продолжал Джек. - Понимаешь? Никому. Поскольку завтра тебе предстоят встречи с японцами и принимая во внимание занимаемую мной должность, Секретная служба выделяет тебе телохранителя, чтобы с тобой ничего не случилось, понимаешь? - Он промолчал, не сказав о том, что одним агентом дело не ограничится. Агентов Секретной службы не так и много, и потому ее руководители обращались, как правило, за помощью к местным полицейским агентствам. Городская полиция Балтимора, и без того проявляющая немалую заботу о больничном комплексе Джонса Хопкинса - он находился в далеко не самом безопасном районе города, - выделит, наверно, в помощь мисс Прайс одного из своих детективов.
      - Джек, нам угрожает опасность? - спросила Кэти, к которой вернулись воспоминания о прежних временах и прежних страхах, когда она была беременна маленьким Джеком, а террористы из освободительной армии Ольстера напали на их дом. Она вспомнила, какую гордость испытала за смелость своего мужа, защищавшего семью, и какой стыд, когда последний из террористов был казнен за участие в массовых убийствах. Тогда ей казалось, что это положило конец самому худшему и самому страшному периоду в ее жизни.
      Что касается его самого, только сейчас Джеку пришла в голову мысль, о которой он не задумывался раньше. Если Америка находится в состоянии войны, то он, советник президента США по национальной безопасности, является, несомненно, одной из первых целей для покушения. И его жена - тоже. А трое детей? Безрассудные опасения? Да разве война не безрассудна сама по себе?
      - Нет, пожалуй, - произнес он, заколебавшись, - но, ты понимаешь, может оказаться, что некоторое время у нас в доме будут проживать гости. Пока не знаю. Когда выясню - сообщу.
      - Ты говоришь они напали на наши корабли?
      - Да, милая, но говорить об этом ты не имеешь...
      - Значит, началась война?
      - Не знаю. - Джек чувствовал себя настолько усталым, что заснул через несколько секунд после того, как голова его коснулась подушки, и последней связной мыслью было признание, что он знает слишком мало, чтобы честно ответить не только на вопрос жены, но и на свои собственные вопросы.
      В южной части Манхэттена никто не спал - по крайней мере никто из тех, кого остальные считали влиятельными лицами. Многим усталым руководителям инвестиционных и финансовых компаний приходила в голову мысль о том, что теперь они действительно зарабатывают деньги нелегким трудом, хотя добиться сейчас на этом поприще им удалось немногого. Опытные и высокие профессионалы, они оглядывались по сторонам в биржевых залах, полных компьютеров, общая стоимость которых была известна только бухгалтерам, а польза в данный момент равнялась нулю. Скоро откроются европейские финансовые рынки. И чем же они будут заниматься? - думали все. При обычных условиях на американских биржах дежурили ночные смены, которые вели торговлю акциями европейских компаний, следили за рынками евродолларов<Евродоллары - выраженные в долларах средства на счетах в банках, расположенных за пределами США>, продовольственных товаров и металлов, а также подводили баланс экономической активности на восточном берегу Атлантического океана, сравнивая его с положением на западном. В обычных условиях их работа походила на предисловие к книге, которая будет написана через несколько часов, была предвестником лихорадочной активности, разворачивающейся после открытия американских бирж. Работа ночной смены была интересной, но не слишком важной, разве что ради определения тенденций, потому что по-настоящему важные события разворачивались здесь, в Нью-Йорке.
      Однако сегодня все обстояло иначе. Никто не - знал, что произойдет. Торговля будет вестись только на европейских биржах, и потому правила игры кардинально менялись. Тех, кто сидели , у компьютеров в ночной период, их сменщики, заступающие на работу в восемь утра, часто считали кем-то вроде дублеров, что было несправедливо и не соответствовало действительности, однако здесь, как и повсюду, шло внутреннее соперничество. На этот раз, когда ночная смена заступила на работу в этот привычный для них, но странный для всех остальных час, они заметили присутствие высокопоставленных служащих компаний и почувствовали одновременно неловкость и ликование. Вот теперь они покажут, на что способны. Впрочем, у них возникла возможность не только продемонстрировать свои способности, но и в случае неудачи завалить все на виду у начальства.
      Все началось ровно в четыре утра по восточному поясному времени.
      Казначейские облигации. Эти слова прозвучали одновременно в двадцати торговых домах, когда европейские банки, все еще держащие у себя огромное число ценных бумаг американского казначейства в качестве защиты от инфляции при неустойчивом состоянии европейской экономики и собственных валют, внезапно почувствовали неуверенность в них. Некоторым американским финансистам показалось странным, что в пятницу их европейские коллеги как-то медлили и испытывали неуверенность, однако в Нью-Йорке все считали, что первые шаги всегда бывают осторожными. Скоро причина прояснилась. Из Европы поступило огромное количество предложений, но желающих купить облигации оказалось намного меньше. Банки предлагали их, однако интерес к их покупке был незначительным. В результате цены начали падать с такой же быстротой, как и уверенность европейцев в устойчивости американского доллара.
      "Но это грабеж, падение уже на 3/32. Как нам поступать?" Этот вопрос задавали почти повсюду, и в каждом случае ответ звучал одинаково: "Ничего", с раздражением в голосе. Затем следовали различные вариации на тему "долбанных европейцев" - в зависимости от лингвистических способностей высокопоставленных финансистов. Итак, все началось снова, очередная атака на американский доллар, причем в тот момент, когда самое мощное оружие Америки, способное отразить наступление, бездействовало ввиду выхода из строя компьютерной программы, на которую все полагались. В операционных залах никто не обращал внимания на надписи "Не курить". Стоило ли теперь беспокоиться о сигаретном пепле в компьютерном оборудовании? И вообще компьютеры сегодня не годились ни на что другое. "Сейчас, - проворчал один финансист, - самое время заняться техническим обслуживанием электронных систем". К счастью, не все придерживались такой точки зрения.
      - О'кей, значит, здесь все и началось? - спросил Джордж Уинстон. Марк Гант провел пальцем по экрану.
      - "Бэнк оф Чайна", "Бэнк оф Гонконг", "Империэл Кэтэй бэнк". Они купили их месяца четыре назад, рассчитывая на падение иены, и, судя по всему, получили немалую выгоду. А в пятницу выбросили все на рынок, требуя наличные, и купили взамен огромное количество казначейских обязательств японского центрального банка. Судя по объему продаж, это соответствует двадцати двум процентам общей суммы сделок.
      Да, они начали этот процесс, заметил Уинстон, так что, оказавшись первыми при таком развитии событий, получили огромную прибыль. После завершения столь крупных сделок в Гонконге, городе, привыкшем к роскоши, последует немало торжественных ужинов.
      - Ты считаешь, что все выглядит самым обычным образом? - подавляя зевок, спросил он Ганта.
      Тот пожал плечами. Он устал, но теперь, когда босс снова взялся за руководство компанией, все испытывали прилив энергии.
      - Обычным, скажешь тоже! Это был блестящий маневр. Они или что-то почувствовали, или просто им поразительно повезло.
      Везение, подумал Уинстон, всегда можно сослаться на везение. Везение играет огромную роль, и любой финансист признается в этом во время коктейлей, обычно после двух или трех стаканов - Количества, необходимого для того, чтобы перешагнуть порог ссылок на "блестяще задуманную" операцию. Иногда интуиция подталкивает тебя, ты чувствуешь, что тебе обязательно повезет, вот и все. Если тебе действительно везло, сделка оказывалась успешной - в противном случае требовалось отступить с минимальными потерями.
      - Продолжай, - произнес он.
      - Так вот, затем другие банки последовали их примеру. - У "Коламбус групп" была самая совершенная компьютерная система на Уолл-стрите, способная проследить с течением времени каждую отдельную сделку с любым пакетом акций, а Марк Ганг являлся блестящим "компьютерным жокеем". Далее они принялись наблюдать за распродажей остальных казначейских облигаций другими азиатскими банками. Уинстон обратил внимание на то, что японские банки действовали медленнее, чем следовало ожидать. Не было ничего позорного в том, что банки Гонконга опередили японцев. Китайцы являлись мастерами биржевой игры, особенно те из них, кто прошли подготовку у англичан, полагающихся главным образом на изобретенную ими центральную банковскую систему и по-прежнему успешно ею пользующихся. Но японцы обычно всегда опережали банки Таиланда, подумал Уинстон, или по крайней мере должны опережать...
      Это снова была интуиция или инстинктивная реакция человека, знающего, как ведутся операции на Уолл-стрите.
      - Проверь обязательства японского казначейства, Марк. Гант ввел команду, и стремительный рост иены оказался настолько очевидным, что этот процесс можно было дальше даже не прослеживать.
      - Ты хотел убедиться в этом? - спросил он.
      Уинстон наклонился вперед, глядя на экран компьютера.
      - Покажи мне, что делал "Бэнк оф Чайна", когда они продавали облигации, попросил он.
      - Они продали казначейские обязательства на рынке евродоллара и купили иены. Ведь это очевидный шаг...
      - А ты посмотри, у кого они купили иены, - предложил ему Уинстон. - И сколько заплатили...
      Гант повернул голову и посмотрел на своего босса.
      - Знаешь, Марк, почему я всегда был честным в биржевых операциях? Тебе ведь известно, я никогда не был замешан ни в каких сомнительных сделках, ни единого раза, даже в тех случаях, когда знал, что сделка может принести мне огромную прибыль? - спросил Уинстон. Причин, разумеется, было несколько, но вряд ли стоит запутывать ситуацию. Он прижал палец к экрану, оставив отпечаток на стекле, и едва не засмеялся от такого символизма. - Именно поэтому.
      - Но ведь это по сути дела почти ничего не значит. Японцы знали, что могут поднять курс иены и...
      Гант все еще не постиг смысла происшедшего, понял Уинстон. Ему нужно объяснить это понятным для него образом.
      - Найди тренд, тенденцию, Марк. Найди в этом тенденцию.
      Вот и все ясно, сказал себе Уинстон, направляясь в туалет. Суть именно в тенденции, она объясняет все. И тут его осенило.
      Ты что же, решил нанести удар своему финансовому рынку? - спросил он себя. Это слабое утешение. Он передал свою компанию в руки хищника, понял Уинстон, и нанесенный вред неисчислим. Вкладчики доверяли ему, а он обманул их доверие. Ополаскивая руки, он смотрел в зеркало и видел глаза человека, который покинул свой пост, бросив на произвол судьбы своих людей.
      Но ведь теперь ты вернулся обратно, клянусь Богом, вернулся, и тебе придется немало потрудиться, чтобы исправить положение.
      "Пасадена" наконец вышла в море, причем ее отплытие было вызвано скорее смущением, чем чем-либо иным. Джоунз присутствовал при телефонном разговоре Барта Манкузо с главнокомандующим Тихоокеанским флотом, во время которого командующий подводными силами объяснил, что подводная лодка имеет на борту полный боекомплект, загружена продовольствием, все свободные помещения забиты до предела коробками и ящиками с консервами, что позволит лодке находиться в автономном плавании не менее двух месяцев. Это не слишком походило на добрые старые дни, подумал Джоунз, вспоминая, какими были длительные периоды пребывания в походе. Вот и теперь атомная подводная лодка ВМС США "Пасадена" вышла в море, направляясь на запад. Нацией, заметил Джоунз, установлены "тихие" патрульные, а не скоростные гребные винты. В противном случае он сумел бы обнаружить ее. Субмарина только что прошла в пятнадцати морских милях от подводной станции линии раннего гидроакустического обнаружения и оповещения. Станция была одной из самых новых, настолько чувствительной, что способна была услышать биение сердца еще не родившегося китенка. "Пасадена" еще не получила оперативного задания, но находилась в нужном месте в нужную минуту и могла взяться за выполнение приказа, как только получит его. Команда ее постоянно проводила учения, стараясь изо всех сил, стремясь восстановить ощущение пребывания в море, охватывающее моряков в ту минуту, когда оно необходимо.
      Что-то внутри его страстно хотело, чтобы он оказался на лодке, но Джоунз знал, что это осталось в прошлом.
      - Я ничего не вижу, сэр. - Джоунз мигнул, и его взгляд снова вернулся к сложенной странице, которую он выбрал.
      - Видишь ли, нужно искать нечто другое, - произнес он. Теперь выдворить его из центра управления линией раннего гидроакустического обнаружения мог только морской пехотинец с заряженным пистолетом в руке. Джоунз дал это ясно понять адмиралу Манкузо, который, в свою очередь, не менее доходчиво объяснил суть дела всем остальным. Началась короткая дискуссия, не следует ли на время присвоить Джоунзу офицерское звание, скажем, капитана третьего ранга, но Рон сам отказался от столь лестного предложения. Он заявил, что покинул флот в звании гидроакустика первого класса и это вполне его устраивает. К тому же офицерское звание изменит его статус по отношению к остальным старшинам в центре, которые уже приняли его как одного из своих.
      Техник-океанограф второго класса Майк Бумер был приставлен к Джоунзу в качестве личного помощника. Доктор Джоунз сразу обратил внимание на то, что у парня есть задатки хорошего специалиста, хотя его пришлось списать с противолодочных самолетов Р-3 из-за хронической воздушной болезни.
      - Все они пользуются системой "Прерия-маскер", когда поднимаются на шноркельную глубину. Звуки при этом напоминают шум дождя на морской поверхности, верно? Дождевые капли на поверхности находятся на линии с частотой в тысячу герц. Вот мы и принимаемся за поиски дождя там, где его нет. - Джоунз положил снимок метеорологической обстановки на стол. - Затем беремся за поиски линий с частотой шестьдесят герц - маленьких, коротких, малозаметных, на которые ты при обычных условиях не обратил бы никакого внимания, - они находятся в том месте, где слышится шум дождя. Моторы и генераторы, работают на частоте шестьдесят герц, верно? Начинаем искать паразитные частоты - это всего лишь крохотные точки, похожие на фоновый шум, находящиеся в том же месте, где слышится шум дождя. Вот такие. - Красным фломастером он нанес обозначения на лист бумаги и посмотрел на главного старшину, заведующего центром, который склонился над противоположным концом стола и наблюдал за происходящим подобно любопытному божку.
      - Я слышал рассказы о тебе, когда работал в тренировочном центре в Дам-Неке. Тогда мне казалось, что это морские истории.
      - У кого-нибудь есть закурить? - спросил единственный штатский в помещении центра. Главный старшина протянул сигарету. Надписи, запрещающие курение, исчезли со стен, и на столах появились пепельницы. Линия раннего гидроакустического обнаружения перешла на военное положение, а скоро, может быть, ее примеру последует и весь Тихоокеанский флот. Господи, наконец-то я дома, подумал Джоунз. - А ты знаешь, чем отличаются морские истории от сказок?
      - Чем, сэр? - спросил Бумер.
      - Сказка начинается со слов: "Однажды, давным-давно", - произнес с улыбкой Джоунз, помечая на листе еще одну линию с частотой шестьдесят герц.
      - А вот морская история начинается словами: "Ни хрена себе", - закончил шутку главный старшина. Этот невысокий парень действительно здорово разбирался в своем деле. - Думаю, у вас достаточно информации, чтобы определить координаты цели, доктор Джоунз.
      - По-моему, мы обнаружили подводную лодку типа SSK, главный старшина.
      - Жаль, что нельзя начать за ней охоту. Рон кивнул.
      - Да, мне тоже жаль, зато теперь мы знаем, что можем определить местонахождение японских лодок. Все равно самолетам Р-3 придется здорово потрудиться, чтобы найти их. Это действительно хорошие лодки. - Они понимали, что не должны увлекаться первыми успехами. Все, чего могла добиться линия раннего гидроакустического обнаружения, .-у это. определить пеленги на цель. Если один и тот же источник шума обнаруживали несколько гидрофонов, можно было сразу превратить пеленги, в триангуляцию, но и в этом случае местонахождение Лодок представляло собой не точки, а круги, достигавшие диаметра в двадцать миль. Все объяснялось только физикой, объективной к любой стороне. Легче всего преодолевали большие расстояния звуки-с низкими частотами, однако для достижения высокой точности требовались повышенные частоты.
      - Теперь мы знаем, где искать их, когда они снова подвсплывут под шноркель. Во всяком случае можно сообщить в оперативный штаб флота, что поблизости от авианосцев никого нет. Вот здесь, здесь и здесь находятся группы надводных кораблей. - Ой указал точки на бумаге. - Они тоже направляются с большой скоростью на запад и не пытаются скрыться от наблюдения. Стремятся побыстрее выйти из зоны действий. Судя по всему, стараются избежать дальнейших неприятностей.
      - Может, это и к лучшему.
      Джоунз погасил сигарету в пепельнице.
      - Может быть, главный старшина, может быть - если наши адмиралы наберутся храбрости.
      Самым забавным было то, что ситуация действительно несколько успокоилась. Утренняя передача о крахе на Уолл-стрите была точной и беспристрастной, анализ глубоким и всесторонним - лучше, чем это делалось дома для американцев, где профессора экономики рассматривали каждый момент, а находившиеся рядом видные банкиры комментировали происходящее со своей колокольни. Может быть, говорилось в передовой статье одной из газет, теперь американцы пересмотрят свое отношение к Японии. Неужели не ясно, что эти две страны нуждаются друг в друге, особенно сейчас, и что сильная Япония служит американским интересам, а не только собственным? Приводились примирительные высказывания премьер-министра Гото, хотя и не перед объективами телекамер, причем их тон казался крайне необычным для него и потому подвергался детальному обсуждению.
      - Долбанная сумеречная зона, - заметил в один из спокойных моментов Чавез, нарушая правила языкового прикрытия - просто не мог удержаться. Какого черта, подумал он, теперь они все равно находились под русским оперативным контролем. Каких правил нужно сейчас придерживаться?
      - По-русски, - терпеливо напомнил ему старший напарник.
      - Да, товарищ, - проворчал Чавез. - Ты представляешь себе, что сейчас происходит? Война или нет?
      - Правила действительно странные, - заметил Кларк и тут же понял, что сказал это по-английски. Вот и на меня все это оказывает воздействие, подумал он.
      На улицу вернулись и другие гайджины, большинство, судя по всему, американцы, и теперь на них снова смотрели как обычно, с подозрением и любопытством, хотя враждебности, характерной для предыдущей недели, заметно поубавилось.
      - Что предпримем теперь?
      - Попробуем воспользоваться телефонным номером "Интерфакса", который дал наш друг. - Отчет Кларка был подготовлен и отпечатан. Это было единственным, что он мог сделать сейчас, помимо поддержания контактов и сбора информации. Вашингтон знает, наверно, какие сведения думает получить от него, решил он, направляясь обратно в отель. Портье улыбнулся и поклонился, на этот раз более приветливо. Они пошли к лифту и через две минуты оказались в номере. Кларк достал из чехла лэптоп, подсоединил его к телефонному каналу и включил. Еще минута - и встроенный в него модем набрал номер телефона, полученный им во время завтрака, подсоединившись к линии, ведущей через Японское море в Сибирь и далее, по-видимому, в Москву. Кларк услышал звуки вызова и стал ждать, когда установится связь.
      Глава американской резидентуры уже сумел преодолеть чувство, заставлявшее его сжиматься от страха при виде в центре связи посольства сотрудника русской разведки, но опасения все еще оставались. Шум, донесшийся из компьютера, заставил его вздрогнуть.
      - Какая совершенная техника, - одобрительно произнес гость.
      - Стараемся.
      Всякий, кому когда-нибудь приходилось пользоваться модемом, сразу узнает характерный звук, напоминающий шум текущей воды или щетки, полирующей паркет, своеобразный прерывистый свист, когда два электронных устройства стараются установить синхронный контакт, чтобы обменяться данными. Иногда на это хватает двух секунд, а иногда требуются пять или даже десять. В данном случае понадобилась всего секунда, а продолжающийся свист означал передачу информации, которая со скоростью 19 200 знаков в секунду проносилась по волоконно-оптическому каналу. Когда закончилась передача необходимой информации, произошел настоящий контакт, и корреспондент передал .очередную колонку в двадцать дюймов обычной ежедневной статьи. Чтобы не рисковать, русские примут меры, и на следующий день в двух газетах появится переданная статья, в обоих случаях на третьей странице. Нет смысла делать это слишком уж очевидным.
      Далее наступил тяжелый для резидента ЦРУ этап операции. В соответствии с поступившими инструкциями он отпечатал два экземпляра полученного отчета, один из которых передал сотруднику Службы внешней разведки. Что-то странное происходит с Мэри-Пэт, подумал он. Возраст что ли влияет на мышление или что еще?
      - У него литературный язык прямо классический. Где он так овладел русским?
      - Честное слово, не знаю, - солгал резидент, поступив, как потом оказалось, совершенно правильно. Самое главное, что русский разведчик прав. Резидент озадаченно поморщился.
      - Хотите, я помогу вам с переводом?
      Черт возьми, еще и это! Американец улыбнулся.
      - Спасибо, буду признателен.
      - Райан слушает. - Целых пять часов на сон, раздраженно подумал Джек, снимая трубку автомобильного радиотелефона, оборудованного кодирующим устройством. Ну что ж, по крайней мере не приходится сидеть за рулем.
      - Это Мэри-Пэт. Мы кое-что получили. Когда приедешь, это уже будет у тебя на столе.
      - Что-то интересное?
      - Для начала неплохо, - ответила заместитель директора ЦРУ по оперативной работе. Она явно избегала лишних слов. Никто не доверяет радиотелефонам, со скремблерами ли они или без них.
      - Здравствуйте, доктор Райан. Меня зовут Андрэ Прайс. - Агент уже была в белом халате с пристегнутой к отвороту карточкой-пропуском, которую она приподняла, чтобы показать Кэти. - У меня дядя - врач-терапевт, практикует в Висконсине. Ему бы это понравилось. - Она приветливо улыбнулась. - У меня есть основания беспокоиться о чем-нибудь?
      - Нет, не думаю, - ответила агент Секретной службы Прайс, продолжая улыбаться. Прежде всего нужно убедить тех, кого ты охраняешь, в отсутствии опасности.
      - Как относительно моих детей?
      - У их школы находятся два агента и еще один в доме напротив детского сада, куда привезли вашу младшенькую, - объяснила агент. - Вам не следует беспокоиться. Нам платят за неотступную манию преследования, и мы почти всегда ошибаемся, но в нашем деле это необходимо. Лишняя бдительность никогда не помешает, правда?
      - А мои гости? - спросила Кэти.
      - Вы позволите сделать предложение?
      - Да, конечно.
      - Подарите каждому в качестве сувенира по лабораторному халату больницы Хопкинса. А я буду смотреть на них, пока они переодеваются.
      Хорошо придумано, подумала Кэти Райан.
      - Вы вооружены?
      - Всегда, - кивнула Андрэ. - Но мне ни разу не приходилось прибегать к пистолету, даже держать его в руке, когда я арестовывала подозреваемых. Считайте, что я что-то вроде мухи на стене.
      Скорее коршуна, подумала профессор Райан. Но по крайней мере ручного.
      - Как нам взяться за это, Джон? - спросил Чавез по-английски. В ванной был включен душ, и струйки воды с шумом падали вниз. Динг сидел на кафельном полу, а Джон - на опущенной крышке унитаза.
      - Ведь мы уже однажды их видели, верно? - напомнил ему старший оперативник.
      - Да, видели - в сборочном цеху!
      - Ну вот, а теперь нужно выяснить, куда их перевезли. - На первый взгляд это заявление казалось достаточно разумным. Им требовалось всего лишь узнать, сколько ракет покинуло сборочный цех и куда их доставили - да, к тому же еще и несут они ядерные боеголовки или нет. Самое обычное дело. Американцам было известно только одно - что это ракеты-носители SS-19 нового усовершенствованного типа и что их вывезли с завода по железной дороге. Впрочем, в Японии протяженность железных дорог свыше двадцати восьми тысяч километров, так что с этим придется подождать. Разведчикам иногда приходится точно придерживаться делового распорядка в стране, где они работают, и это был именно такой случай. Кларк решил принять душ, прежде чем отправиться спать. Он еще не знал, как решить поставленную задачу или даже с какой стороны за нее взяться, однако не сомневался, что сидеть и ломать голову над этим бессмысленно. Кларк уже давно понял, что лучше всего приступать к любому решению после хорошего сна, да и во время душа иногда приходят в голову умные мысли. Рано или поздно Динг тоже научится этому, подумал он, глядя на выражение лица парня.
      - Привет, Бетси, - поздоровался Джек с дамой, ожидавшей его в приемной. Что-то ты рано. А вы кто?
      - Крис Скотт. Мы с Бетси работаем вместе.
      Джек жестом пригласил их войти в кабинет, а сам проверил, поступила ли на его факс информация, переданная Мэри-Пэт от Чавеза и Кларка, увидел, что поступила, и решил, что с нею можно подождать. Райан был знаком с Бетси Флеминг еще с тех пор, когда работал в ЦРУ, и ценил ее как блестящего специалиста-самоучку по стратегическим вооружениям. А Крис Скотт, решил он, это один из молодых парней, завербованных в каком-нибудь университете и получивших ученую степень в той области, где Бетси пробивалась самостоятельно, ценой огромных усилий. По крайней мере этот парень проявил должную вежливость и сказал, что работает с Бетси, а не наоборот. Когда-то и Райан тоже был таким, много лет назад, занимаясь переговорами по сокращению вооружений.
      - Итак, что у вас?
      - Вот это они называют космической ракетой-носителем Н-11 - Скотт открыл свой кейс и достал оттуда пачку фотографий. Райан сразу оценил их высокое качество. Это были настоящие снимки, сделанные на отличной пленке с близкого расстояния, а не прошедшие процедуру электронного улучшения с негативов, снятых крохотной камерой через дырку в чьем-то кармане. Узнать их оказалось совсем нетрудно - ну конечно, это же последний из старых друзей, кончину и похороны которого он наблюдал меньше недели назад.
      - Ну да, разумеется, SS-19. А вот выглядит куда более привлекательным. На другой фотографии виднелся целый ряд ракет в сборочном цехе. Джек сосчитал их и нахмурился. - Что еще представляет интерес?
      - Вот это. - Бетси показала карандашом. - Посмотри на головную часть.
      - Вроде совершенно обычная, - заметил Райан. - В этом все дело. Головная часть ракеты-носителя действительно совершенно обычная, - подчеркнул Скотт. Она предназначена для крепления боеголовки, а не полезного груза в виде спутника связи. Мы уже давно сообщили об этом, но никто не обратил внимания, добавил эксперт. - Остальная часть механизмов ракеты радикально перестроена. У нас есть данные по новым тактико-техническим характеристикам.
      - Каковы они - вкратце?
      - Шесть или семь самонаводящихся боеголовок MIRV на каждой ракете и радиус действия чуть больше десяти тысяч километров, - сообщила миссис Флеминг. - Это худший случай, но вполне реальный.
      - Мощное оружие. Нам известно что-нибудь об испытаниях этих ракет? спросил советник по национальной безопасности.
      - Мы не располагаем никакой надежной информацией. В нашем распоряжении есть часть данных по летным испытаниям, которые удалось засечь в Тихом океане "Янтарному шару", но эти сведения сомнительные и допускают двойственное толкование по нескольким аспектам, - сообщил Скотт.
      - Общее количество собранных "птичек"?
      - Нам известно о двадцати пяти. Из них три были использованы для испытательных запусков и две ракеты-носителя установлены на пусковых площадках. На них монтируют сейчас орбитальные спутники. Остается двадцать.
      - Что это за спутники? - Вопрос Райана был задан чисто инстинктивно.
      - По мнению специалистов НАСА, это разведывательные спутники, способные вести фотографирование в реальном масштабе времени. По-видимому, так оно и есть, - многозначительно заметила Бетси.
      - Значит, они решили заняться космической разведкой. Ну что ж, разумный шаг, правда? - Райан сделал несколько пометок в блокноте. - Итак, в худшем для нас варианте японцы располагают двадцатью ракетами-носителями, оборудованными семью боеголовками каждая, так что всего у них сто сорок боеголовок, верно?
      - Совершенно точно, доктор Райан. - Оба эксперта были профессионалами и не собирались говорить о том, какую угрозу представляют ракеты с ядерными боеголовками. Теперь у Японии появилась теоретическая возможность уничтожить сто сорок американских городов. Соединенные Штаты могут с легкостью восстановить свои возможности и тоже превратят японские острова в облако огня и дыма, но ведь это слабое утешение, верно? Мир существовал под угрозой взаимно гарантированного уничтожения более сорока лет. Эта угроза была, казалось, устранена неделю назад, и вот теперь она возникла снова, подумал Райан. Ну что здесь скажешь?
      - Вам что-нибудь известно о тех источниках, которые вели фотографирование?
      - Джек, - терпеливым и бесстрастным голосом заметила Бетси, - ты ведь знаешь, что я никогда не спрашиваю об этом. Но тот, кто сделал снимки, занимался этим открыто. Само качество фотографий говорит об этом. Их нельзя сделать с помощью спрятанного "Минокса". Фотографировал кто-то маскирующийся под репортера, можешь не сомневаться. Не беспокойся, я никому не буду рассказывать, - закончила она с лукавой улыбкой. Бетси занималась своей работой длительное время и все понимала.
      - Это, вне всякого сомнения, высококачественные фотографии, - продолжил Крис Скотт, удивляясь фамильярности Бетси, осмеливающейся называть столь высокопоставленного чиновника по имени. - Длительная выдержка, мелкозернистая пленка - такой пользуются репортеры. Японцы пускали в этот сборочный цех и сотрудников НАСА. Они явно хотели, чтобы мы знали о существовании ракет.
      - Да, конечно, - кивнула миссис Флеминг.
      Как и русские, напомнил себе Райан. Но почему японцы?
      - Что-нибудь еще?
      - Да, вот это. - Скотт передал ему еще два снимка. На них виднелись переоборудованные железнодорожные платформы. На одной был установлен подъемный кран, на другой заметны точки крепления для установки такого же крана. - Судя по всему, ракеты перевозят по железной дороге, а не по шоссе. Один из наших специалистов провел экспертную оценку платформы. У нее стандартная ширина железнодорожной колеи.
      - Что вы хотите этим сказать? - спросил Райан.
      - Я имею в виду расстояние между рельсами. Почти весь мир - и мы в том числе - пользуется стандартной железнодорожной колеей, тогда как большинство железных дорог в Японии - узкоколейные. Странно, что они не воспользовались русскими транспортерами, изготовленными специально для перевозки этих монстров, - заметил Скотт. - Может быть, у них слишком узкие шоссейные дороги или они просто предпочли такой метод транспортировки. Отсюда до Йошинобо ведет стандартная железнодорожная колея. Меня несколько удивила система крепления. Люльки на платформах примерно соответствуют размерам футляра, созданного русскими для перевозки такого огромного груза. Таким образом, японцы скопировали все, кроме дорожного транспортера. Это все, что у нас есть, сэр.
      - Чем вы собираетесь заняться дальше?
      - Будем советоваться с ребятами из исследовательского отдела на противоположном берегу реки, - ответил Скотт.
      - Отлично, - кивнул Райан и постучал пальцем по снимкам. - Передайте им, что сейчас это самое срочное задание. Мне нужно, чтобы ракеты были найдены как можно быстрее - лучше всего вчера.
      - Ты. ведь знаешь, что они прилагают все усилия, Джек. Знаешь, не исключено, что японцы оказали нам важную услугу, перевозя этих монстров по железной дороге, - заметила вставая Бетси Флеминг.
      Джек разложил перед собой фотографии и, прежде чем отпустить гостей, попросил их изготовить еще один комплект. Затем посмотрел на часы и позвонил в Москву. Райан решил, что Сергей все еще на работе.
      - Какого черта, - начал Джек, - вы продали им чертежи SS - 19? Ответ был резким. Головко тоже, по-видимому, испытывал недостаток сна.
      - Из-за денег, разумеется. По той же причине, по какой вы продали им свои системы "иджис", истребители F-15 и все остальное.
      Райан поморщился - главным образом из-за справедливости упрека.
      - Спасибо, дружище. Извини, ты прав. Мы считаем, что нам удалось обнаружить двадцать ракет.
      - Да, это похоже на правду, но наши специалисты еще не побывали у них на заводе.
      - Наши побывали, - сообщил ему Райан. - Поспеть тебе снимки?
      - Конечно, Иван Эмметович.
      - Завтра они будут у тебя на столе, - пообещал Джек. - Наши эксперты представили мне свои оценки. Я хотел бы узнать точку зрения ваших специалистов. - Он помолчал и продолжил. - По нашему мнению - мы исходим из худшего варианта, - у них по семь боеголовок на каждую ракету, общее количество сто сорок.
      - Этого достаточно для нас обоих, - заметил Головко. - Помнишь, когда мы впервые встретились и вели переговоры об уничтожении этих долбанных ракет? Он услышал, как фыркнул по телефону Райан, хотя и не смог проникнуть в мысли своего коллеги.
      Первый раз я стоял рядом с этими штуками на борту вашего подводного ракетоносца "Красный Октябрь", подумал Райан, да, это я помню. Помню, как по спине стекали струйки холодного пота, словно рядом сам Люцифер. Райан никогда не испытывал ни малейшего расположения к баллистическим ракетам. Да, конечно, возможно, они и помогли сохранить мир в течение сорока лет, может быть, мысли о ракетах заставили их обладателей удержаться от ужасного соблазна, преследовавшего глав государств на протяжении всей истории человечества. А может быть, что не менее вероятно, человечеству на этот раз просто повезло.
      - Джек, ситуация становится серьезной, - послышался в трубке голос Головко. - Между прочим, мой сотрудник встретился с твоими оперативниками. Он высокого мнения о них - кстати, спасибо за копию их отчета. В нем содержится информация, которой мы не располагали. Нельзя сказать, что она такая уж важная, но все-таки представляет интерес. Итак, скажи мне, им поручено взяться за поиски ракет и пусковых установок?
      - Да, такой приказ отдан, - заверил его Райан.
      - И мои люди тоже взялись за поиски, Иван Эмметович. Не бойся, мы их найдем, - счел необходимым добавить Головко. Он решил, что оба думают об одном и том же: единственная причина, по которой ядерные ракеты не были использованы в прошлом, заключалась в том, что они имелись у обеих сторон и угрожать ими все равно что угрожать перед зеркалом. Но ведь сейчас ситуация изменилась, правда?
      Теперь последовал вопрос Райана:
      - И что тогда? - спросил он мрачно. - Как мы поступим, когда обнаружим их?
      - А разве у вас в языке отсутствует выражение "Всему свое время"?
      Ну разве не великолепно? Теперь этот гребанный русский пытается подбодрить меня!
      - Спасибо, Сергей Николаевич. Извини, но ты, наверно, снова прав.
      - Итак, почему мы продали акции "Ситибэнка"? - спросил Джордж Уинстон.
      - Дело в том, что он приказал нам искать банки, подверженные валютным колебаниям, - ответил Гант. - И попал в точку. Мы сбросили эти акции в самый последний момент. Вот посмотри сам. - Ганг набрал команду, ввел ее в терминал, и на экране графически отобразилось поведение акций Первого национального банка, "Ситибэнка", в пятницу. Действительно, акции стремительно упали в цене, в первую очередь из-за того, что "Коламбус", купивший несколько крупных пакетов за предыдущие пять недель, разом выбросил их на рынок и этим подорвал к ним доверие. - "Как бы то ни было, это стало тревожным звонком в нашей программе...
      - Марк, но разве акции "Ситибэнка" не являются частью исходных составляющих в нашей модели? - спокойно спросил Уинстон. Слишком резко упрекать Марка не имело смысла.
      - Ну да... - Гант широко открыл глаза. - Действительно. Именно в этот момент Уинстона осенило. Ему показалось, что в голове зажглась ослепительно яркая лампочка. Мало кто знал, каким образом "экспертные системы" следили за состоянием дел на финансовом рынке. Они действовали взаимосвязанно, наблюдая как за рынком в целом, так и за ставками-ориентирами, составляющими ключевые котировки, влияющие на развитие рыночных тенденций. Это были акции, курс которых в течение длительного времени совпадал со всем происходящим при общей склонности к стабильности, падал и поднимался медленнее тех, что поддавались спекулятивным колебаниям, - короче говоря, это были надежные и устойчивые ценные бумаги. Объяснялось это двумя причинами и одной катастрофической ошибкой. Причины заключались в том, что, хотя курс ценных бумаг на бирже колебался ежедневно, даже при самых благоприятных обстоятельствах, смысл биржевой игры состоял не только в том, чтобы время от времени получать огромную прибыль, точно угадав тенденцию развития группы компаний, играющих на повышение или понижение, но и в том, чтобы хеджировать, страховать от потерь, свои деньги, вкладывая их в "надежные убежища" - хотя совершенно надежных акций не существовало, что и продемонстрировала пятница, когда все рушилось вокруг. По этой причине акции некоторых компаний, составляющие исходные части общей модели, на протяжении длительного времени и являлись такими "убежищами". А вот ошибка оказалась широко распространенной: люди склонны забывать, что у игральных костей нет памяти. Эти акции оставались устойчивыми только потому, что во главе стоящих за ними компаний в течение многих лет находились опытные и высококвалифицированные финансисты. Но с течением времени руководство компаний меняется, поэтому устойчивыми являлись не сами акции, а компании, руководимые умелыми профессионалами. Следовало периодически делать переоценку надежности компаний и соответственно заново оценивать устойчивость выпускаемых ими ценных бумаг. А ведь тенденция становится тенденцией только потому, что люди считают ее таковой и, поступая таким образом, начинают верить в нее. Уинстон рассматривал состояние акций, входящих в число надежных и составляющих исходную модель, только как указание на возможное поведение людей, принимающих участие в торгах на бирже. Для него тенденции всегда являлись психологическим фактором, помогающим оценить, до какой степени люди будут следовать искусственной модели, а не поведение самой модели. Гант же, подобно многим трейдерам с техническим образованием, относился к этому по-другому. Таким образом, выбросив на рынок акции "Сйтибэнка",
      - "Коламбус" включил сигнал тревоги в собственной компьютерной системе. К тому же даже такой умный и способный человек, как Марк, упустил из виду, что "Ситибэнк" и есть одна из главных составляющих этой проклятой модели!
      - Давай посмотрим на ценные бумаги других банков, - распорядился Уинстон.
      - Так вот, далее рухнули акции банка "Кемикл", - пояснил Гант, вводя команду и демонстрируя на экране крах банка. - За ним последовали "Мэнни Хэнни" ("Мэньюфекчурерс Ханновер") и остальные. Мы, однако, заметили приближение краха и тут же вложили свободные средства в металлы и акции золотодобывающих компаний. Знаешь, когда все успокоится и ситуация прояснится, ты увидишь, что мы действовали не так уж плохо. Не блестяще, но все-таки неплохо, принимая во внимание обстоятельства. - Гант вывел на экран свою программу общих трансакций, стремясь доказать, что действовал правильно. - Я забрал средства из "Силикон-вэлли", направил их в "Дженерал моторс" и...
      Уинстон похлопал его по плечу.
      - Давай отложим это на более позднее время, Марк. Я и так вижу, что ты действовал хорошо.
      - Короче говоря, мы все время опережали тенденцию развития. Разумеется, понесли убытки, потому что пришлось избавиться от надежных вложений, когда потребовалось платить, но такое может случиться с кем угодно...
      - Значит, ты так и не понял?
      - Чего, Джордж?
      - Мы сами создали тенденцию.
      Марк Ганг недоуменно мигнул, и Уинстон увидел все на его лице.
      Он так и не сумел разобраться в происшедшем.
      29. Письменные документы
      Представление прошло успешно, и в заключение профессор глазной хирургии из университета Шиба, руководитель японской делегации, вручил Кэти Райан изящно завернутую коробку. Развернув ее, она обнаружила внутри шарф из бледно-голубого шелка, вышитый золотом. Не иначе он был сделан больше ста лет назад.
      - Голубой цвет так идет к вашим глазам, профессор Райан, - произнес японский офтальмолог с улыбкой подлинного восхищения. - Боюсь только, это недостаточно ценный подарок за то, что я узнал сегодня от вас. В моей больнице сотни пациентов, страдающих диабетом. Теперь у нас есть надежда с помощью разработанной вами методики вернуть зрение многим из них. Вы сделали блестящее открытие, профессор. - Он поклонился с очевидным уважением.
      - С помощью лазеров, изготовленных в вашей стране, - ответила Кэти. Она не знала, какие чувства ей следует проявлять. Подарок был поразительным. Японский хирург вел себя предельно искренне, но его страна находилась в состоянии войны с Америкой. Разве об этом еще не стало известно? Если идет война, то почему этот иностранец не арестован? Как ей следует относиться к нему? Любезно, как к ученому коллеге, или холодно, как к представителю враждебной державы? Что происходит, черт побери? Она посмотрела на Андрэ Прайс, которая стояла улыбаясь у задней стены зала, скрестив на груди руки.
      - Но вы научили нас пользоваться ими намного эффективнее. Блестящее проявление прикладной науки. - Японский профессор повернулся к присутствующим и поднял руки. Гости начали аплодировать, и покрасневшая от удовольствия Кэролайн Райан подумала, что ей, может быть, действительно удастся украсить каминную доску статуэткой Ласкера. Все подходили и пожимали ей руку, прежде чем спуститься к автобусу, который отвезет их обратно в отель "Стауффер" на Пратт-стрит.
      - Можно посмотреть? - спросила специальный агент Прайс, после того как посетители ушли и дверь закрылась. Кэти передала ей шарф. - Прелестно. Вам придется купить для него новое платье.
      - Итак, никаких оснований для беспокойства не было, - заметила доктор Райан. Она с удивлением вспомнила, что уже после первых секунд лекции совсем забыла о прежних страхах. Разве это не интересно?
      - Да, как и уже говорила, мы не ожидали ничего необычного. - Прайс с сожалением отдала шарф обратно. Действительно, маленький японский профессор прав, подумала она. Небесно-голубой цвет очень идет к глазам хирурга. - А чем вы занимаетесь, доктор Райан? - спросила она.
      - Делаю операции на сетчатке глаза. - Кэти закрыла блокнот. - Начала с хирургии хрусталика и занималась этим до рождения маленького Джека. Затем мне пришла в голову мысль о том, что можно с помощью хирургической операции заново присоединить отслоившуюся сетчатку. Потом я стала заниматься кровеносными сосудами глаза. Берни дал мне возможность работать в этой области, я получила финансовую помощь для исследований, и постепенно одно вытекало из другого...
      - А теперь по операциям такого рода вы стали лучшим глазным хирургом в мире, - закончила за нее Прайс.
      - До тех пор пока не появится кто-то с руками лучше моих и не овладеет этой специальностью, - улыбнулась Кэти. - Сейчас я, пожалуй, действительно лучшая в мире - по крайней мере на ближайшие несколько месяцев.
      - Итак, как поживает наш лауреат? - В комнату вошел Берни Кац и впервые увидел Андрэ Прайс. Пропуск, пристегнутый к лацкану ее халата, озадачил его. Мы с вами знакомы?
      - Меня зовут Прайс, Андрэ Прайс. - Специальный агент окинула Каца внимательным взглядом, прежде чем пожать ему руку. Врач даже почувствовал себя польщенным, пока она не добавила: - Секретная служба.
      - Где были копы вроде вас, когда я был молодым? - галантно поинтересовался он.
      - Берни - один из моих первых учителей. Сейчас он возглавляет кафедру офтальмологии, - пояснила Кэти.
      - И вот теперь моя бывшая ученица превзошла меня. Я принес хорошие новости. Как ты знаешь, в комитете Ласкера у меня есть шпион. Мне сообщили, что ты прошла последний этап отбора, Кэти.
      - Что такое Ласкер? - спросила Прайс.
      Выше премии Ласкера есть только одна - чтобы получить ее, нужно ехать в Стокгольм, - объяснил Кац.
      - Берни, вот уж ее мне никогда не получить. Завоевать премию Ласкера - и то достаточно трудно.
      - А ты работай, работай! - Кац обнял Кэти, поцеловал и ушел.
      Как мне хочется стать лауреатом, как хочется! - подумала Кэти. Говорить это вслух не было необходимости - специальный агент Прайс поняла все и так. Ну разве это не интереснее, чем охранять политических деятелей, черт побери?
      - А можно мне присутствовать на одной из ваших операций?
      - Если хотите. А теперь пошли. - Кэти направилась обратно в свой кабинет, уже привыкнув к присутствию агента. Они прошли по клинике, миновали одну из лабораторий. Внезапно доктор Райан остановилась, сунула руку в карман халата и достала маленькую записную книжку.
      - Что-нибудь случилось? - спросила Прайс. Андрэ знала, что задает слишком много вопросов, но требовалось время, чтобы познакомиться с привычками людей, которых охраняешь. Она также заметила, что Кэти Райан принадлежит к числу тех, кто не любят, когда их охраняют, поэтому нужно дать ей больше привыкнуть к своему присутствию.
      - Вам придется освоиться с моим поведением, - улыбнулась профессор Райан, делая короткие записи. - Всякий раз когда мне приходит в голову интересная мысль, я тут же ее записываю.
      - Не полагаетесь на память?
      - Ни в коем случае. Нельзя полагаться на память, когда имеешь дело с жизнью пациентов. Это первое, чему учат будущих врачей. - Кэти покачала головой, укладывая блокнот в карман. - И особенно в нашей профессии. Слишком велика вероятность причинить вред пациенту. Если записываешь свои мысли, такая вероятность отпадет сама по себе.
      Действительно, такой урок неплохо запомнить, подумала Андрэ Прайс, следуя за доктором Райан по коридору. Кодовое имя "Хирург" идеально подходило для нее. Умная, педантичная, аккуратная. Из нее мог бы даже получиться хороший агент, если бы она не испытывала такого отвращения к огнестрельному оружию.
      Это стало уже установившейся практикой и во многом не представляло собой чего-то нового. За время жизни целого поколения военно-воздушные силы японских войск самообороны реагировали на действия русских истребителей, вылетающих с передовой базы в Долинске - первоначально делали это совместно с американскими ВВС, - и один из постоянных воздушных коридоров, используемых советскими самолетами, даже получил название "Токийский экспресс". Возможно, это было неосознанным воспоминанием о выражении, которое в 1942 году употребляли американские морские пехотинцы на Гуадалканале.
      Из соображений безопасности самолеты раннего радиолокационного обнаружения Е-767 размещались на базе Шестого авиакрыла в Комацу, недалеко от Токио, однако два истребителя F-15J, действующие под управлением Е-767, который баражировал над городом Немуро в северо-восточной части острова Хоккайдо, базировались на аэродроме в Читозе. Они находились сейчас в сотне миль от берега, и каждый был вооружен восемью зенитными ракетами - четырьмя с боеголовками теплового наведения и четырьмя - радиолокационного. Боекомплекты были боевыми, и истребителям требовалось лишь получить указание цели.
      По местному времени было за полночь. Пилоты чувствовали себя хорошо отдохнувшими и бодрыми, сидели, пристегнувшись к катапультируемым креслам истребителей, осматривая зоркими глазами темное пространство вокруг, а их чувствительные пальцы реагировали на малейшее отклонение от курса. Радиолокаторы наведения на цель были выключены, и хотя бортовые огни светились в темноте, в случае надобности их можно мгновенно погасить, сделав самолеты практически невидимыми.
      - Орел один-пять, - послышался голос в наушниках ведущего, - проверьте гражданский самолет в пятидесяти километрах, пеленг ноль-три-пять от вашей позиции, курс два-один-пять.
      - Понял вас, коми, - ответил пилот, на мгновение включив радио. Коми, сигнал вызова самолетов раннего обнаружения, было словом со многими значениями и чаще всего означало нечто сверхъестественное вроде "дух" или "призрак". Таким образом многие пилоты превратились в современных духов, охраняющих их страну, причем истребители F-15J стали вещественным доказательством мощи этих духов. По команде ведущего два истребителя сделали правый поворот и начали плавно набирать высоту, сберегая топливо. Набор высоты длился пять минут, пока истребители не поднялись на тридцать семь тысяч футов, продолжая удаляться от Хоккайдо с крейсерской скоростью пятьсот узлов. Бортовые радиолокаторы были по-прежнему выключены, но теперь на их экранах появлялась информация, передаваемая коми цифровым кодом - еще одно усовершенствование, пока не успевшее стать частью оборудования американских истребителей. Летчик ведущего самолета то опускал взгляд, то поднимал. Жаль, подумал он, что дисплей на приборной панели не совпадает с изображением, которое проецируется на стекло кабины. Может быть, при дальнейшем усовершенствовании это будет устранено.
      - Вижу цель, - произнес он, включив радио на минимальной мощности.
      - Я тоже, - послышался голос ведомого.
      Оба истребителя повернули теперь налево, медленно снижаясь позади самолета, похожего на 767-ER авиакомпании "Эйр Кэнада". Да, на освещенном киле хвостового оперения виднелся ее логотип - яркий кленовый лист. По-видимому, рейсовый самолет из международного аэропорта Торонто в Нариту. Время соответствует расчетному. Истребители приблизились к авиалайнеру со стороны хвоста - не следуя точно за самолетом, поскольку могла возникнуть опасность столкновения, - и тут же почувствовали, как их начала подбрасывать хвостовая струя от широкофюзеляжного лайнера. Ведущий еще больше сократил расстояние, пока не увидел ряд освещенных иллюминаторов, по одному гигантскому двигателю под каждым крылом и тупой нос, характерный для "боингов". Он снова включил радио.
      - Ками, это Орел один-пять.
      - Слушаю, Орел.
      - Самолет опознан, это "Боинг семь-шесть-семь Елена-Ромео" авиакомпании "Эйр Кэнада", летит по указанному курсу с обычной скоростью. - Любопытно, что пилоты истребителей ЗЛБО - Заградительной линии боевого охранения пользовались для переговоров английским языком. Английский являлся международным средством общения в авиации, все летчики говорят на нем, и передать важное сообщение на английском языке легче.
      - Принял. - Последовала команда, истребители отвалились от авиалайнера и вернулись в район патрулирования. Канадский пилот так и не узнает, что два вооруженных истребителя находились на расстояний трехсот метров от его самолета, но у него и не было оснований ожидать японских самолетов - на земле царил мир, по крайней мере пока.
      Что касается самих летчиков-истребителей, то они послушно подчинились своим новым обязанностям, составившим теперь часть их повседневной жизни. Отныне и до последующего распоряжения не меньше двух истребителей будут постоянно патрулировать в этом районе, причем еще два будут находиться на аэродроме в Читозе в состоянии пятиминутной боевой готовности, а четыре тридцатиминутной. Командир их авиакрыла добивался разрешения повысить уровень боевой готовности еще больше, потому что, несмотря на все заверения Токио, его страна находилась в состоянии войны с Америкой, о чем он уже сообщил своим подчиненным. Американцы представляют собой грозного противника, сказал он, обращаясь к летчикам и старшему обслуживающему персоналу авиакрыла, - умного, хитрого и крайне агрессивного. Хуже всего, однако, было то, что, попав в тяжелое положение, они становятся совершенно непредсказуемыми, их поведение резко отличается от поведения японцев, которое, объяснил он, легко прогнозируется, потому что они подчиняются дисциплине. Возможно, именно поэтому его назначили командиром этого авиакрыла, думали летчики. Если события и дальше будут развиваться в таком направлении, первое столкновение с американской авиацией произойдет здесь, в этом районе. Он считал необходимым быть готовым к этому, несмотря на колоссальные расходы, огромное количество сжигаемого топлива и усталость экипажей. Пилоты полностью одобряли его поведение. Война - серьезное дело, и, хотя раньше этим молодым парням не приходилось принимать участия в боевых действиях, они не пытались уклониться.
      Райан понимал, что скоро наибольшим препятствием станет временной фактор. Часовой пояс, в котором находился Токио, опережал время Вашингтона на четырнадцать часов. Сейчас там была ночь следующих суток, и, что бы он ни придумал, какой умной ни была бы пришедшая ему в голову мысль, придется часами ждать ее осуществления. То же самое относилось и к Индийскому океану, но там он по крайней мере имел прямой контакт с боевым соединением адмирала Дюбро. Чтобы связаться с Кларком и Чавезом, ему приходилось действовать через Москву и затем или вызывать сотрудника Службы внешней разведки России в Японии - а этим не следовало злоупотреблять слишком часто, - или ждать сообщения по обратной модемной связи, поступающего всякий раз, когда Кларк включал свой компьютер для передачи материалов в агентство новостей "Интерфакс". В обоих случаях отставание по времени могло привести к человеческим жертвам.
      Это касалось получения информации и передачи указаний. Так всегда было и всегда будет. А вот самым важным было узнать, что происходит. Каковы намерения противника? О чем он думает?
      Так чего же они хотят все-таки добиться? - спрашивал себя Райан.
      Война всегда бывает вызвана экономическими причинами, это одно из немногих положений, правильно предсказанных Марксом. По сути дела причиной войны является элементарная жадность, как сказал Джек президенту, она не что иное, как вооруженное ограбление в глобальном масштабе. На уровне государств использовались такие высокопарные слова, как жизненное пространство, Lebensraum, определяющие судьбу нации, или другие политические лозунги, целью которых является увлечь массы и возбудить в них волну национализма, но коротко все сводилось к элементарному: у них это есть. И мы нуждаемся в этом. Надо захватить силой.
      И все-таки Марианские острова не стоили того. Они никак не стоили огромных экономических и политических затрат. Ipso facto<В силу самого факта (лат.)> Япония лишалась самого выгодного торгового партнера. Ситуация не нормализуется по крайней мере на протяжении многих лет. Рынки, так тщательно созданные и используемые с шестидесятых годов, рухнут под напором того, что вежливо называют общественным негодованием, но корни чего на самом деле уходят намного глубже. Какой может быть причина того, что страна, всецело посвятившая себя бизнесу, внезапно отказывается от всякой практической целесообразности?
      Но разве война бывает вызвана рациональными причинами,
      Джек? - мысленно спросил себя Райан. Ты сам говорил об этом с президентом.
      - Так скажите мне, каким местом они там думают? - потребовал он, тут же пожалев о грубости своих слов.
      Они сидели в конференц-зале цокольного этажа. На первом заседании рабочей группы отсутствовал Скотт Адлер, сопровождающий государственного секретаря Хансона. Здесь находились два офицера национальной безопасности и четыре сотрудника Госдепартамента. Все были не менее удивлены и озадачены, чем он сам, подумал Райан. Только этого нам и не хватало. В течение нескольких секунд царило молчание. Ничего удивительного, решил Райан. Когда он обращался к группе чиновников с предложением высказать свою точку зрения, самым интересным для него всегда был вопрос: кто заговорит первым и что он скажет?
      - Они разгневаны и перепуганы. - Эти слова принадлежали Крису Куку, одному из специалистов по торговле с Японией, сотруднику Государственного департамента. Он прослужил два срока в посольстве США в Токио, неплохо говорил по-японски и не раз принимал участие в торговых переговорах, не вмешивался в них, но всегда давал дельные советы, выполнял самую трудную работу, связанную с их подготовкой и проведением. Это было обычным для - государственных учреждений, и Джек вспомнил, как его самого раздражало то, что выдвинутые им предложения присваивали себе другие, выдавая за свои собственные. Он кивнул, выслушав замечание Кука, и обратил внимание на кивки остальных, испытывающих облегчение от того, что кто-то решился взять инициативу на себя.
      - Я понимаю, почему они разгневаны. А вот в чем причина их страха?
      - Да ведь, черт побери, у них по-прежнему рядом русские да и Китайцы тоже. И те и другие принадлежат к числу все еще великих держав. Мы ушли из западной части Тихого океана, верно? Следовательно, по мнению японцев, мы бросили их на произвол судьбы, а теперь, считают они, и вообще начали относиться к ним с нескрываемой враждебностью. Следовательно, мы превратились в их потенциального противника, разве не так? В каком положении они оказались? К кому обратиться за помощью?
      - Но зачем захватывать Марианские острова? - спросил Джек, вспоминая, что в двадцатом столетии ни Россия, ни Китай ни разу не нападали на Японию, а вот Япония нападала на каждую из них. Кук сделал интересное, хотя и случайное замечание. Как реагирует Япония на внешнюю угрозу? Всегда нападает первой.
      - Таким образом она создает оборону большой глубины, выдвигает базы далеко за пределы своих островов.
      Да, пожалуй, это звучит разумно, подумал Джек. На стенах зала висели спутниковые фотографии, сделанные меньше часа назад. Они показывали, что на аэродромах Сайпана и Гуама истребители стоят наготове вместе с самолетами раннего радиолокационного обнаружения Е-2С "хокай", однотипными с американскими, базирующимися на авианосцах. Это создавало оборонительную линию, выдвинутую на тысячу двести миль почти прямо к югу от Токио. Такой барьер окажется труднопреодолимой преградой для американских самолетов и представляет собой по сути дела несколько уменьшенный вариант японской стратегии во второй мировой войне. Замечание Кука в который раз оказалось разумным и интересным.
      - Но действительно ли мы представляем опасность для них? - спросил Райан.
      - Сейчас, разумеется, представляем, - ответил Кук.
      - Потому что они вынудили нас к этому, - проворчал один из офицеров национальной безопасности, вступая в разговор. Кук наклонился вперед и посмотрел на него.
      - Почему люди начинают войны? Да потому, что они чего-то боятся! Посмотрите, за последние пять лет правительство у них менялось чаще, чем в Италии. Япония - политически неустойчивая страна. У них проблемы с экономикой. До последнего времени их валюта была подвержена постоянным колебаниям. Японский биржевой рынок потерпел крах из-за нашего закона о реформе торговли, мы поставили их на грань финансовой катастрофы, а теперь вы спрашиваете меня, почему у них возникла мания преследования? Случись с нами что-то подобное, каким было бы наше поведение? - резко бросил помощник заместителя государственного секретаря, смутив офицера национальной безопасности, заметил Райан. Отлично, подумал он, оживленные дискуссии обычно приносят полезные плоды, подобно тому как лучшая сталь закаляется в самом горячем огне.
      - Мое сочувствие по отношению к противной стороне несколько смягчается тем обстоятельством, что японцы оккупировали американскую территорию и нарушили права американских граждан. - Эта реакция на тираду Кука показалась Райану излишне саркастической, похожей на игривое поведение гончей, преследующей раненую лису и позволяющей себе для разнообразия поиграть с добычей, тогда как обычно ситуация бывает обратной. Такое чувство всегда доставляет удовольствие.
      - Мы уже лишили работы двести тысяч японцев. Как относительно прав японских граждан?
      - Да наплевать нам на их права! Вы на чьей стороне, Кук? Заместитель помощника государственного секретаря откинулся на спинку кресла, почувствовав, что заманил оппонента в ловушку и теперь может нанести решающий удар.
      - А мне казалось, что меня пригласили сюда, чтобы помочь понять чувства японской стороны. Разве не для этого мы собрались? Японцам кажется, что мы унизили их, разорили, нанесли удар в спину и вообще сделали все возможное, чтобы показать им, какие они ничтожества и что мы всего лишь терпим их, совсем не считая равными себе. Все это, думают они, длится весь послевоенный период и началось еще до того времени, когда я родился. Согласитесь, им не может нравиться такое обращение.
      И должен вам сказать, - продолжил Кук, - что я их в этом не виню. Ладно, они выступили против нас. Это было их ошибкой, и я сожалею об этом. Однако нужно принять во внимание, что они постарались смягчить свой удар, насколько это возможно, принимая во внимание поставленные стратегические цели. Разве не с таких позиций следует рассматривать возникшую ситуацию?
      - Посол Японии заявил, что его страна готова удовлетвориться достигнутым и не стремится к большему, - сказал Райан, заметив интерес во взгляде Кука. По-видимому, он неравнодушен к урегулированию разногласий, и это хорошо. - Как вы считаете, насколько серьезны эти намерения?
      Райан снова задал трудный вопрос, понимая, что присутствующие не проявят желания отвечать на него. Трудные вопросы требуют четких ответов, а такие ответы часто могут оказаться неправильными. И самым трудным это было для офицеров национальной безопасности. Обычно эти должности занимают высокопоставленные сотрудники ЦРУ, РУМО и АНБ. Один из них постоянно находится рядом с президентом и готов выразить свою точку зрения в момент быстро нарастающего кризиса. Они являются экспертами в своей области, каким раньше был сам Райан, тоже занимавший в прошлом такую должность. Эти специалисты, однако, постоянно сталкиваются с вечной проблемой. Офицеры национальной безопасности - мужчины или женщины - это, как правило, серьезные и неуступчивые люди. Они не боятся смерти, но опасаются ошибиться в сложной ситуации. По этой причине от любого из них трудно дождаться недвусмысленного ответа, даже если приставить к его виску заряженный пистолет. Райан перевел взгляд с одного офицера национальной безопасности на другого и заметил презрение в глазах Кука, тоже смотревшего на них.
      - Да, сэр, я считаю их намерения серьезными. Кроме того, нельзя исключить и вероятность того, что они пойдут на некоторые уступки. Они понимают, что должны предоставить нам возможность спасти свой престиж. Это обстоятельство обратится в нашу пользу, и мы можем рассчитывать на него, если согласимся на переговоры.
      - Вы советуете пойти на переговоры? Кук улыбнулся и кивнул.
      - Переговоры никогда не повредят, вне зависимости от ситуации, разве не так? Являясь сотрудником Государственного департамента, я обязан дать такой совет. Я незнаком с военной стороной ситуации, не знаю, сможем ли мы победить силовыми методами, но склонен думать, что сможем. Полагаю, японцы тоже понимают это и, отдают себе отчет в том, что рискуют многим. Мне кажется, что они даже больше перепуганы случившимся, чем мы считаем, и это можно использовать при переговорах.
      - Чего нам следует добиваться? - спросил Райан.
      - Восстановления прежнего положения, - тут же прозвучал ответ Кука. Полный вывод войск с Марианских островов, возврат их под юрисдикцию США, восстановление гражданских прав жителей, компенсация семьям погибших и наказание виновных в смерти американских граждан. - Райан заметил, что при этих словах Кука согласно кивнули даже офицеры национальной безопасности. Решительность и прямота представителя Государственного департамента начали нравиться Райану. Дипломат говорил то, что думал, и ему нельзя было отказать в логике.
      - А что мы получим?
      И снова ответ был прямым и откровенным.
      - Меньше чем нам хотелось бы. - Где, черт побери. Скотт Адлер скрывал до сих пор этого парня? - подумал Райан. Мы говорим с ним на одном языке. - Им придется пойти на уступки, но все они не отдадут.
      - Как они поступят, если мы окажем на них нажим? - спросил советник по национальной безопасности.
      - Если мы хотим вернуть себе все, нам придется воевать с ними, - ответил Кук. - Раз вы интересуетесь моим мнением, то сразу скажу, что считаю это опасным. - Райан пропустил мимо ушей столь поверхностное суждение. В конце концов, Кук принадлежит к Госдепартаменту и воспитан в его традициях.
      - Вы считаете, что посол обладает достаточным влиянием, чтобы вести переговоры от имени своего правительства? После секундного размышления Кук кивнул.
      - У него здесь хорошие советники, да и сам он один из ведущих дипломатов Японии. Он знаком с Вашингтоном и знает правила игры в высшей лиге. Потому его и прислали сюда.
      "Говорить, говорить - это лучше, чем воевать, воевать", вспомнил Райан высказывание Уинстона Черчилля. И это безусловно верно, особенно если первое не исключает полностью угрозу последнего.
      - О'кей, - произнес Райан. - Пока мне нужно заняться кое-чем другим. Вы оставайтесь здесь. Мне нужен доклад о текущем положении, варианты выхода из создавшейся ситуации, вероятные начальные действия обеих сторон и сценарии возможного завершения событий. Мне также потребуются варианты реакции японской стороны на военные меры, теоретически предпринятые нами. Но самое главное, он посмотрел прямо на офицеров национальной безопасности, - мне нужно ваше мнение по поводу их ядерной мощи и описание условий, при которых они могут счесть необходимым прибегнуть к ней.
      - Каковы у нас возможности предупреждения ядерного удара? - Как ни странно, этот вопрос задал Кук. Не менее удивительным было и то, что ответил на него второй офицер национальной безопасности, который счел необходимым продемонстрировать, что и ему кое-что известно.
      - Радиолокационная станция "Кобра Дэйн" на Шемье продолжает действовать, равно как и спутники раннего обнаружения и оповещения. Если возникнет необходимость, мы можем получить предупреждение о запуске и районах поражения. Доктор Райан, мы предприняли что-нибудь...
      - На складах ВВС находятся крылатые ракеты, запускаемые с воздуха. Ими будут вооружены бомбардировщики В-1. У нас есть также возможность вооружить крылатые ракеты "Томагавк" боеголовками W-80. Эти ракеты можно запускать как с надводных кораблей, так и с подводных лодок. Русским известно, что мы можем прибегнуть к этому, они не будут возражать при условии, что мы будем действовать быстро и тихо.
      - Но это может привести к эскалации, - предостерег Кук. - Нам следует проявить максимальную осторожность.
      - А их ракеты SS-19? - поинтересовался один из офицеров национальной безопасности.
      - Японцы считают, что ракеты с ядерными боеголовками им необходимы. Будет непросто уговорить их отказаться от ракет. - Кук обвел взглядом сидящих вокруг стола. - В конце концов, мы подвергли их страну атомной бомбардировке. Это крайне деликатный вопрос, и мы будем иметь дело с людьми, испытывающими ужас перед возможностью повторения событий сорок пятого года. Здесь придется действовать с предельной осторожностью.
      - Ясно, - кивнул Райан и встал. - Итак, вам известно, чем заниматься. Беритесь за дело. - Он испытал определенное удовлетворение от того, что мог отдать такой приказ, однако, как только отдал его, оно тут же уменьшилось и почти исчезло, когда он понял, какова будет суть ответов, которые лягут к нему на стол. И все-таки надо было сделать первый шаг.
      - Снова был трудный день? - спросил Номури.
      - Мне казалось, что после отъезда Яматы станет легче, - покачал головой Казуо, опускаясь в горячую воду и прислоняясь к деревянному бортику ванны. - Я ошибался.
      Остальные молча кивнули, соглашаясь с замечанием приятеля. Все скучали теперь без сексуальных фантазий Таоки, но лишь один Номури знал, почему иссяк источник откровений.
      - Не понимаю, что происходит? Теперь Гото заявляет, будто нам не обойтись без Америки. На прошлой неделе они были нашими врагами, а теперь мы опять друзья? Простого человека вроде меня это сбивает с толку, - сказал Чет, потирая закрытые глаза и думая о том, что же принесет закинутая им приманка. Потребовалось немало усилий, чтобы установить дружеские отношения с этими людьми, столь отличными от него. С самого начала было ясно, что он будет завидовать им, а они - ему. Он был предпринимателем, считали они, руководил собственным делом, тогда как они были служащими крупных компаний и занимали в них достаточно высокие должности. У них - обеспеченное будущее, тогда как у него - независимость. От них ожидалось, что они будут отдавать своим компаниям все силы и все время, тогда как он мог распоряжаться собой. У них больше денег, зато у него не такая нагрузка и меньше стрессов. А теперь в их распоряжении имелась информация, которой он не располагал.
      - Мы бросили вызов Америке, - послышался чей-то голос.
      - Понимаю. Но разве это не опасно?
      - В ближайшее время - да, - заметил Таока, чувствуя, как горячая вода расслабляет мышцы его тела, напряженные от длительного стресса. - Впрочем, мне кажется, что мы уже победили.
      - Победили - но в чем, мой друг? У меня создалось впечатление, будто я вошел в зал, когда спектакль уже начался, и увидел таинственную прелестную девушку на поезде, направляющемся в Осаку. - Чет имел в виду японский обычай, странным образом основанный на четком соблюдении расписания поездов.
      - Видишь ли, как говорит мой босс, - решил объяснить другой служащий, наша страна станет теперь по-настоящему независимой.
      - Разве сейчас мы не являемся независимыми? - озадаченно спросил Номури. В Японии практически не осталось американских солдат, и они больше нас не беспокоят.
      - А оставшиеся находятся сейчас под стражей, - заметил Таока. - Ты просто не понимаешь. Подлинная независимость - это нечто большее, чем простая политика. Она означает также независимость экономическую. Отсюда следует, что нам больше не понадобится обращаться к другим, чтобы получить то, что необходимо для процветания страны.
      - В нашем распоряжении окажется Район северных ресурсов, Казуо, - произнес еще один и тут же почувствовал, что зашел в своих откровениях слишком далеко глаза двоих присутствующих широко открылись в знак предостережения.
      - Я предпочел бы меньше работать и вовремя возвращаться домой и не проводить каждую неделю две-три ночи, как в гробу, в проклятом гостиничном номере, - заметил кто-то, желая изменить тему разговора.
      Таока фыркнул.
      - Действительно, туда и девушку-то не втиснешь. - Последовавший хохот, показалось Номури, прозвучал как-то натянуто.
      - Ну вас с вашими компаниями и их секретами! К черту! - огрызнулся агент ЦРУ. - Надеюсь, вы лучше справляетесь со своими женщинами! - Он сделал паузу, а потом обеспокоенно спросил: - А это не может повлиять на мой бизнес? Отличная мысль - задать им такой вопрос, подумал он.
      - Если и повлияет, то в лучшую сторону, - ответил Казуо. Все согласно закивали.
      - Только всем нам нужно проявить терпение. Сначала наступят трудные времена, а потом станет легче.
      - Но зато обязательно станет, - послышался чей-то уверенный голос. - Самое трудное уже позади.
      Приложу все силы, чтобы не допустить этого, молча поклялся Номури. Но что за чертовщина этот "Район северных ресурсов"? Как это характерно для службы разведчика - знаешь, что услышал нечто важное, но не понимаешь, что именно. Затем ему пришлось пуститься в подробное описание своих воображаемых отношений с новой любовницей, чтобы убедиться, что они запомнят именно это, а не его вопросы.
      Жаль, что они прибыли сюда в темное время суток, но с этим ничего уж не поделаешь. Половину эскадры направили в Гуам, где естественная гавань намного лучше, потому что все жители островов должны увидеть корабли Военно-морского флота Японии - адмирал Сато испытывал отвращение от прежнего названия "Силы самообороны". Он командовал боевыми кораблями с офицерами и матросами на них, уже испытавшими вкус битвы - в некотором смысле, - и если в будущем историки захотят написать, что это сражение не было настоящим и велось не по правилам, то ответ прост: в каком учебнике военного искусства не говорится о решающем значении элемента неожиданности при проведении наступательных операций? Мне не известны такие учебники, думал адмирал, глядя в бинокль на очертания горы Тапотчау. Там был уже установлен и действовал мощный радиолокатор, сообщили ему час назад специалисты. Еще один важный фактор, способствующий защите того, что было когда-то японской территорией и принадлежало теперь по праву его стране.
      Сато стоял в одиночестве на правом крыле мостика, окруженный предрассветным мраком. Мраком? Вовсе нет. Вокруг был удивительно спокойный мир, особенно приятный, когда ты наслаждаешься им в одиночку и твой ум отсеивает внешние раздражители. Сверху доносился едва различимый шум вращающейся радиолокационной антенны, похожий на жужжание роя спящих пчел, но скоро сознание перестало замечать его, равно как и глухой отдаленный рокот корабельных механизмов, главным образом машин и вентиляторов. Все это были механические шумы, легко отсеиваемые сознанием. В остальном царила полная тишина. Командир "Мутсу" поддерживал на корабле строгую дисциплину. Матросы соблюдали молчание и говорили только в тех случаях, когда это вызывалось необходимостью, надлежащим образом выполняя свои обязанности. Один за другим адмирал Сато отсек посторонние звуки. Теперь он слышал только шум моря, чудесный шорох воды, рассекаемой стальным форштевнем эсминца. Адмирал посмотрел вниз и увидел расходящиеся веером волны, пена на их гребнях казалась одновременно яркой и бледной, а широкая кильватерная струя за кормой светилась зеленоватой полосой от взбудораженного планктона - крохотных существ, всплывающих ночью к морской поверхности по причинам, никогда не интересовавшим Сато. Может быть, просто для того, чтобы насладиться светом луны и сиянием звезд, улыбнулся он в темноте. Впереди был Сайпан - всего лишь тень на горизонте, более густая, чем окружающая темнота; такое впечатление создавалось из-за того, что глыба острова закрывала собой звезды на западном небосклоне, а моряк, привыкший видеть звезды на небе в ясную погоду, сразу понимал, что там, где их нет, находится земля. Впередсмотрящие на вершине передней надстройки наверняка заметили остров раньше его, но это ничуть не уменьшило восторг от увиденного им самим, ибо, подобно бесчисленным поколениям моряков, адмирал испытывал ликование при виде земли, потому что каждое плавание заканчивается каким-то открытием. И это плавание не было исключением.
      Раздался какой-то шум. Сначала прерывистое жужжание электромоторов, вращающих антенны радиолокаторов, затем что-то еще. Сато знал, что услышал его слишком поздно, где-то по правому борту. Глухой рев быстро усиливался. Наконец он понял, что это может быть только шум стремительно приближающегося самолета, поднес к глазам бинокль и посмотрел направо. В первые несколько мгновений ничего не увидел и вдруг заметил движение у самого корабля - две темные стреловидные тени промчались над самой головой. "Мутсу" задрожал от рева их двигателей, адмирал Сато похолодел, и тут же его охватила вспышка ярости. Он распахнул дверь рулевой рубки.
      - Какого черта!
      - Два истребителя F-3 провели тренировочную атаку, - доложил вахтенный офицер. - В боевой рубке за ними следили уже несколько минут. Мы осветили их своими радиолокаторами.
      - Немедленно передайте этим "диким орлам", что полеты над кораблем в темноте подвергают его опасности, а их самих - риску глупой смерти!
      - Но, адмирал...
      - Что значит "но"? Это ценная боевая единица нашего флота, и я не хочу, чтобы один из моих кораблей провел месяц в доке, ремонтируя поврежденную мачту только потому, что какой-то дурак-летчик не заметил нас в темноте!
      - Хай. Немедленно свяжусь с берегом.
      Испортили мне такое прекрасное утро, кипел от ярости Сато, возвращаясь к своему кожаному креслу на крыле мостика. Вскоре он успокоился и задремал.
      Неужели я догадался об этом первым? - задал себе вопрос Уинстон. И тут же спросил себя, почему это удивляет его. ФБР и все остальные агентства сейчас пытаются скорее всего восстановить документацию, и их усилия направлены, по-видимому, на борьбу с мошенничеством. Еще хуже то, что они занимаются всеми документами, а не только документацией "Коламбус групп". Перед ними настоящий океан данных, они не знакомы с методами работы, а сейчас не то время, чтобы осваиваться в процессе расследования.
      Телевидение информировало зрителей о происходящем. Председатель правления Федеральной резервной системы выступал все утро, переезжая из одной телевизионной компании в другую, затем последовало обращение к общественности через журналистов, аккредитованных при Белом доме, и далее подробное интервью по каналам компании Си-эн-эн. Принятые меры принесли некоторые плоды, которые тоже демонстрировали по телевидению. Еще до ланча в банки пришло множество людей, они с удивлением увидели, что перед кассирами лежат горы наличных, доставленных прошлой ночью. Среди военных это скорее всего называется "демонстрацией силы". И хотя председателю правления Федеральной резервной системы пришлось убеждать директоров всех крупных банков, теперь кассиры встречали вкладчиков у окошек касс словами: "Ах, вам нужны наличные? Разумеется, можете снять со счета, сколько пожелаете". Во многих случаях людей, получивших деньги, по возвращении домой охватывала тревога противоположного плана - разве не опасно держать дома столько денег? - и после обеда некоторые возвращались обратно и делали новые вклады.
      Это работа База Фидлера, подумал Уинстон, а он отличный профессионал - для ученого-экономиста, разумеется. Министр финансов старался выиграть время и добился успеха с помощью дополнительных вливаний наличных. Избранная им тактика дала свои результаты, с ее помощью ему удалось успокоить общественность, пусть временно, убедить вкладчиков, что ситуация не такая плохая, как им это кажется.
      Крупных инвесторов провести гораздо труднее. Положение тяжелое, и спектакль, разыгранный в банках, - в лучшем случае временная мера, призванная приостановить панику. Федеральный резервный сбрасывал в банковскую систему наличные деньги. Это принесет свои плоды, на день-другой отдалит наступление кризиса, однако к концу недели доллар ослабнет еще больше, а ведь даже сейчас в мировом финансовом сообществе от американских казначейских облигаций шарахались, как от крыс, разносящих чуму. Но худшим было то, что, хотя Фидлер временно сумел не допустить краха банковской системы, так долго продолжаться не может, и, если не удастся восстановить настоящее доверие, кризис будет обостряться и в конечном итоге не помогут никакие паллиативы. Вот тогда все вкладчики ринутся в банки за своими деньгами и ситуация станет катастрофической. И Уинстон считал это неизбежным.
      Причина заключалась в том, что гордиев узел, завязанный на горле инвестиционной системы, быстро развязать - или разрубить - невозможно.
      Уинстону казалось, что он сумел определить вероятную причину случившегося, однако вместе с этим ему стало ясно, что найти решение проблемы скорее всего не удастся. Саботаж в "Депозитори траст компани" был делом рук гения. Если говорить коротко, никто не знал, что ему принадлежит, сколько он заплатил за это, когда получил, а также каковы его оставшиеся средства. Этого не знали ни отдельные вкладчики, ни инвестиционные компании, ни торговые дома - никто.
      Как начнется настоящая паника? Через несколько дней пенсионные фонды станут оформлять и рассылать чеки за прошлый месяц - но смогут ли банки выплатить по ним деньги? Федеральный резервный будет настаивать, чтобы выплаты шли, но обязательно найдется какой-то один банк, который откажется от выплат из-за собственных финансовых затруднений, - всего один банк, такие катастрофы всегда начинаются в каком-то одном месте - и это сообщит толчок новой волне вкладчиков, требующих свои деньги. В результате Федеральному резервному придется повторить вливание денежной массы в банковскую систему, а это неизбежно приведет к началу гиперинфляционного цикла, то есть к окончательному кошмару для экономики страны. Уинстон хорошо помнил то, как инфляция повлияла на финансовый рынок и всю Америку в конце семидесятых годов, болезнь, охватившую всю страну, утрату доверия нации. Ярче всего она выразилась в появлении множества сумасшедших, которые начали строить убежища в горах Северо-Запада, и выходе кинофильмов о жизни после апокалипсиса. Но даже тогда инфляция остановилась. На какой цифре? Да, примерно тринадцать процентов. Учетные ставки в двадцать процентов. Страна, задыхающаяся всего лишь от утраты доверия, подорванного очередями на заправочных станциях и действиями нерешительного президента. Не исключено, что теперь семидесятые годы будут вспоминать с ностальгией.
      Да, конечно, то, что сейчас угрожает стране, намного страшнее. Такого еще никогда не случалось в Америке, и предстоящий кризис напомнит о событиях, происходивших в Веймарской . республике, в не столь далеком прошлом в Аргентине и в Бразилии при военной диктатуре. Более того, события охватят не только Америку. Подобно финансовому краху 1929 года, последствия будут расходиться как круги по воде и потрясут экономические устои всего мира, а это уже выходило далеко за пределы того, что мог представить себе сам Уинстон. Джордж знал, что его личное благополучие если и пострадает, то незначительно. В конце концов, если даже он потеряет девяносто процентов своего огромного состояния, оставшаяся сумма более чем достаточна для удовлетворения его потребностей. К тому же при проведении операций со своими деньгами он всегда принимал меры предосторожности и страховался от потерь, хеджировал, покупая физически осязаемые предметы вроде нефти и золота. Вдобавок немалая часть его состояния заключалась в золотых слитках, хранящихся в банковских сейфах, - тут он вел себя, как средневековый скупец, - а поскольку крупные депрессии носят по сути дела дефляционный характер, со временем относительная ценность его различных капиталовложений в конечном итоге даже увеличится. Уинстон знал, что он и его семья переживут все потрясения и будут вести безбедную жизнь, однако люди, менее предусмотрительные, или те, кому меньше повезло, будут ввергнуты в пучину экономического хаоса. К тому же разве он занимался инвестиционным бизнесом только для себя? Он думал по ночам о маленьких людях, видевших его телевизионную рекламу и доверивших ему свои скромные сбережения. Вот уж поистине волшебное слово - доверие. Оно означало, что ты принял на себя обязательство защищать финансовые интересы тех, кто доверил тебе деньги. Оно означало, что они поверили тому, что ты говорил, и теперь ты обязан оправдать это доверие не только перед ними, но и перед самим собой. Потому что, если ты потерпишь неудачу, не будут покупаться дома, дети не смогут получить образование и погибнут мечты людей, ничем не отличающихся от него самого. Даже для Америки это плохо, подумал Уинстон, но эти события охватят - могут охватить - весь мир.
      Он не сомневался, что все это отнюдь не было случайностью. Нет, это был отлично задуманный и блестяще осуществленный план. Ямата. Хитрый сукин сын, подумал Уинстон. Наверно, первый японский финансист, к которому он испытывал уважение. Первый из японцев, сумевший до тонкостей понять стратегию и тактику биржевой игры. Да, конечно, теперь в этом нет сомнений. Выражение его лица, взгляд темных глаз над бокалом шампанского... Ну почему Уинстон не догадался об этом раньше? Значит, игра началась уже тогда, не так ли?
      Нет, этого не может быть. Это не вся игра. Часть ее, скорее, тактический маневр, нацеленный на что-то еще. Что именно? Что может оказаться столь важным, что Райзо Ямата согласился расстаться со своим личным состоянием и одновременно уничтожить тот самый мировой рынок, от которого зависели его собственные корпорации и национальная экономика его страны?
      Такие мысли не могут прийти в голову бизнесмену и, уж конечно, не придутся по душе завсегдатаю Уолл-стрита.
      Как странно, что понимаешь все и тем не менее не видишь смысла. Уинстон посмотрел в окно на закат солнца над нью-йоркской гаванью. Нужно посоветоваться с кем-то, сообщить о том, что ему известно, причем поговорить с человеком, понимающим происходящее. Фидлер? Может быть. И все-таки лучше с кем-то еще, знакомым по Уолл-стриту... а также разбирающимся и в других вещах. Но с кем?...
      - Это наши? - Все четыре эсминца стояли под ветром в заливе Лаолао. Один из них пришвартовался к танкеру, несомненно принимая на борт горючее.
      Ореза отрицательно покачал головой.
      - Цвет иной. Корабли американского военно-морского флота темнее, более синие.
      - Вот эти кажутся мне серьезными кораблями, - заметил Барроуз, возвращая бинокль владельцу. - Радиолокационные антенны, многоствольные ракетные установки, противолодочные вертолеты. Это эсминцы типа "иджис", вроде наших "берков". А вот насчет серьезности ты прав. Самолеты их опасаются.
      На глазах Португальца с одного эсминца взлетел вертолет и направился к берегу. - Может быть, стоит сообщить о них?
      - Неплохая мысль.
      Барроуз вошел в гостиную и вставил батарейки обратно в свой телефон космической связи. Полностью отключать блок питания было скорее всего излишним, зато гарантировало безопасность - ни одному из американцев не хотелось узнать, как японцы поступают со шпионами, каковыми они с Орезой. несомненно являлись. Кроме того, было неудобно просовывать антенну в отверстие, просверленное в донышке стальной миски, и затем держать ее рядом с головой, зато все это выглядело смешно, а им хотелось посмеяться хоть над чем-то. - Национальный центр управления боевыми операциями, адмирал Джексон. Вы снова на дежурстве, сэр?
      - Да, главный старшина, похоже, мы дежурим оба. У вас что-то новое?
      - Четыре эскадренных миноносца "иджис" в бухте у южного берега острова. Один бункеруется с танкера. Подошли сразу после рассвета. У причала еще два сухогруза с автомобилями и один на горизонте. Некоторое время назад мы насчитали двадцать истребителей. Половина из них F-15 с двойными вертикальными килями. Остальные с одинарным хвостовым оперением, но этот тип самолета мне незнаком. Больше ничего нового.
      Джексон смотрел на спутниковую фотографию, сделанную всего час назад. На ней виднелись четыре корабля и истребители, рассредоточенные на двух аэродромах. Он сделал пометку и кивнул.
      - Как дела в остальном? - спросил адмирал. - Я имею в виду, они причиняют неприятности, преследуют, арестовывают? На другом конце канала собеседник фыркнул.
      - Нет, сэр. С нами обращаются подчеркнуто вежливо. Черт побери, да они постоянно выступают по общественному каналу телевидения, говорят, что собираются потратить много денег на благоустройство и улучшение жизни островитян. - Джексон почувствовал в голосе говорившего презрение.
      - Понятно. Может быть, вы не всегда застанете меня здесь, мне тоже нужно немного поспать, однако этот канал связи всегда открыт исключительно для вас, вы поняли?
      - Ясно, адмирал.
      - Ведите себя поосторожнее, главный старшина. Без героических выходок, ладно?
      - Не беспокойтесь, адмирал. Это для салаг, а не для меня, - заверил его Ореза.
      - Тогда конец связи, Ореза. Отличная работа. - Джексон услышал щелчок, и связь прервалась прежде, чем он положил трубку. - Лучше ты, чем я... пробормотал он и посмотрел на соседний стол.
      - Я записал весь разговор, - сообщил сотрудник разведывательной службы ВВС. - Его информация подтверждается данными космической съемки. Я считаю, что он по-прежнему в безопасности.
      - Пусть так останется и в будущем. Чтобы никто не звонил ему без моего личного разрешения, - распорядился Джексон.
      - Будет исполнено, сэр, - ответил офицер и подумал: не думаю, что мы вообще сможем связаться с ним - отсюда. Но промолчал.
      - Тяжелый день? - спросил Пол Роббертон.
      - Бывали и тяжелее, - ответил Райан. Однако этот кризис возник совсем недавно и еще не поддавался оценке. - А ваша жена не сердится?..
      - Она привыкла к моим продолжительным отлучкам, а через день-другой у нас с вами уже установится какой-то определенный режим. - Агент Секретной службы сделал паузу. - Как дела у босса?
      - Как обычно, ему приходится принимать самые трудные решения. Разве все мы не полагаемся в этом на него? - признался Джек, глядя в окно. Автомобиль повернул с шоссе номер 50. - Он - хороший человек, Пол.
      - Вы тоже, док. Мы все рады, что вы снова с нами. - Новая пауза. - Мы действительно оказались в тяжелом положении? - Агенты Секретной службы имели право знать почти все, потому что все равно слышали практически все разговоры.
      - Разве вам не сказали? Японцы обладают ядерным оружием. И средствами доставки - баллистическими ракетами.
      Руки Пола, сжимавшие баранку, побелели от напряжения.
      - Замечательно. Но ведь они же совсем не сумасшедшие.
      - Вечером 7 декабря 1941 года авианосец "Энтерпрайз" вошел в гавань Пирл-Харбора за топливом и боеприпасами. На мостике стоял адмирал Билл Хэлси. Он посмотрел на разрушения после ударов, нанесенных утром, и сказал: "Когда окончится война, на японском языке будут говорить только в аду". - И тут же Райан удивился, почему ему пришло в голову упомянуть это.
      - Я читал об этом в вашей книге. Должно быть, те, что стояли на мостике вместе с адмиралом, разделяли его чувства.
      - Наверно. Если японцы решатся прибегнуть к ядерному оружию, их ждет именно такая судьба. Они не могут не понимать этого, - пробормотал Райан, чувствуя, как на него накатывает волна усталости.
      - Вам нужно поспать часиков восемь, доктор Райан, может быть, девять, заметил Роббертон. - Мы часто испытываем такое. При большой усталости первыми страдают мыслительные способности. А боссу вы нужны отдохнувший и свежий, как стеклышко, док, верно?
      - С этим трудно спорить. Может быть, я даже пропущу стаканчик перед сном, - произнес Райан.
      Он тут же заметил, что рядом с крыльцом стоит еще один автомобиль. Когда правительственная машина остановилась, из окна дома выглянуло незнакомое женское лицо.
      - Это Андрэ. Я уже говорил с ней. Между прочим, лекция вашей жены прошла сегодня весьма успешно. Все остались довольны.
      - Хорошо, что у нас две комнаты для гостей, - усмехнулся Джек, входя в дом. Он сразу заметил, что настроение здесь было хорошим. Судя по всему, Кэти и Андрэ успели подружиться. Пока Райан ужинал, агенты Секретной службы совещались.
      - Что происходит, дорогой? - спросила Кэти.
      - У нас резко ухудшились отношения с Японией, и к тому же этот биржевой кризис на Уолл-стрите.
      - Но каким образом...
      - Все произошло так быстро, что застало нас врасплох. Пока об этом не известно репортерам, но скоро все появится в газетах.
      - Значит, война?
      Джек посмотрел на нее и кивнул.
      - Не исключено.
      - Но мои гости в Институте Уилмера, они вели себя так дружелюбно - ты хочешь сказать, что они тоже не знают о происходящем?
      - Совершенно верно.
      - Но это какая-то чепуха!
      - Нет, милая, вовсе не чепуха.
      В это мгновение зазвонил телефон обычной городской связи. Джек оказался ближе всех и поднял трубку.
      - Это доктор Райан? - послышался голос.
      - Да. С кем я говорю?
      - Меня зовут Джордж Уинстон. Не знаю, помните ли вы меня, но мы встречались в прошлом году в Гарвардском клубе. Я прочел тогда небольшую лекцию о производных функциях. Вы сидели в тот раз за соседним столиком. Между прочим, вы удачно провели операцию с акциями "Силикон-вэлли".
      - Мне уже кажется, что это было так давно, - заметил Райан. - Видите ли, сейчас я немного занят, и потому...
      - Мне нужно встретиться с вами по важному делу, - произнес Уинстон.
      - Какому именно?
      - Достаточно пятнадцати-двадцати минут, чтобы объяснить суть проблемы. На аэродроме в Ньюарке стоит мой "Гольфстрим", и я могу прилететь к вам в любое время. - Короткое молчание. - Доктор Райан, я не обратился бы к вам с такой просьбой, если бы не считал это крайне важным.
      Джек задумался на мгновение. Джордж Уинстон был серьезным человеком. Его репутации на Уолл-стрите могли бы позавидовать многие - он был известен как крутой, опытный и честный финансист. Кроме того, вспомнил Райан, совсем недавно Уинстон продал контрольный пакет своих акций в "Коламбус групп" кому-то из Японии. Некоему Ямате - Райану и раньше встречалось это имя.
      - О'кей, я сумею найти время для встречи с вами. Позвоните Мне завтра в Белый дом часов в восемь утра, и мы договоримся о точном времени.
      - Тогда до завтра. Спасибо, что согласились выслушать меня. - Уинстон положил трубку. Джек посмотрел на жену и увидел, что она склонилась над портативным компьютером "Эппл Пауэрбук 800", перенося в память лэптопа сделанные ею записи.
      - Я считал, что этим у тебя занимается секретарь, - заметил он с улыбкой.
      - Расшифровывая мои записи, она не может одновременно думать об их содержании. Я могу. - Кэти не решилась рассказать мужу о том, что сказал ей Берни по поводу премии Ласкера. За время жизни с ним она усвоила его некоторые дурные привычки. Одна из них заключалась в суеверном убеждении, свойственном ирландским крестьянам, что, если сказать о чем-то вслух, непременно сглазишь, везение покинет тебя. - Просто у меня появилась интересная мысль сразу после лекции, - добавила она.
      - И ты записала ее, - заметил муж. Кэти посмотрела на него с обычной лукавой улыбкой.
      - Джек, если ты не записываешь что-то...
      - Это никогда не случится, - закончил он.
      30. Почему бы и нет?
      В этой части мира рассвет наступал подобно грому - по крайней мере так говорилось в стихотворении. Солнечные лучи обжигающе горячие, подумал Дюбро, почти как его настроение. Внешне поведение адмирала казалось приветливым как всегда, но он прямо-таки кипел от тропической жары и равнодушия бюрократов. Ну как можно? По-видимому, политики и высшие военные чины считают, что он со своей боевой авианосной группой может сколь угодно долго незамеченным плавать в Индийском океане, скользя подобно призраку, пугая индийцев своим присутствием и в то же время не вступая в контакт с ними. Неплохая идея, несомненно, но всему приходит конец. Замысел заключался в том, чтобы незамеченным подобраться к противнику и затем нанести неожиданный удар. Действительно, атомные авианосцы словно специально созданы для этого. Можно проделать такое один раз, два, даже три, если командующий боевой группой проявит осторожность, но нельзя действовать так без конца, потому что у противной стороны тоже есть мозги и рано или поздно везение отвернется от тебя.
      В данном случае ошибку допустили не участники игры, нет. В ее ход вмешалась простая случайность, а если говорить точнее, были обнаружены корабли обеспечения. Когда позднее оперативный отдел адмирала Дюбро восстановил ход событий, стало ясно, что индийский истребитель "си харриер" на самом пределе своего радиуса действия включил направленный вниз радиолокатор и попал прямо на один из танкеров адмирала Дюбро, спешащих на северо-восток, -чтобы провести бункеровку кораблей сопровождения, почти истощивших запасы топлива во время скоростного рывка к югу от Шри-Ланки. Еще через, час другой "харриер", уже без вооружения и с подвесными баками вместо него, сумел подлететь достаточно близко, чтобы визуально оценить ситуацию. Командир группы обеспечения успел изменить курс, однако было уже поздно. Расположение двух танкеров и двух фрегатов охранения могло означать лишь одно: американская боевая группа находилась сейчас к юго-востоку от Дондра. Индийская эскадра тут же развернулась - это было отчетливо видно на спутниковых фотографиях, разделилась на две группы и тоже направилась на северо-восток. У Дюбро не оставалось иного выхода, как приказать танкерам следовать прежним курсом. Независимо от необходимости скрыть позицию своей авианосной группы, корабли сопровождения почти истощили запасы топлива, а пойти на такой риск он не мог. Адмирал выпил утреннюю чашку кофе, прогоняющую остатки сна, и уставился в переборку невидящим взглядом. Капитан третьего ранга Харрисон сидел напротив Дюбро, понимая, что сейчас лучше молчать и ждать, пока заговорит его босс.
      - Что хорошего можешь сказать, Эд?
      - Мы все еще превосходим их по ударной мощи, сэр, , - заметил начальник оперативного отдела эскадры. - Может быть, наступил момент продемонстрировать нашу силу.
      А действительно ли мы сильнее? - подумал Дюбро. Да, пожалуй, это соответствует истине, но сейчас у него в полной боевой готовности только две трети самолетов. Авианосная группа находилась в плавании слишком долго. У эскадры подходили к концу запасы, необходимые для того, чтобы самолеты продолжали действовать. В подпалубных ангарах истребители стояли с открытыми инспекционными люками, ожидая замены деталей, которые отсутствовали на авианосцах. Запасы должны прибыть на судах снабжения, а комплекты деталей будут доставлены самолетами из Штатов на базу ВМС Диего-Гарсия. Через три дня после их получения ударная мощь авианосцев станет прежней - почти, - но пилоты и обслуживающий персонал устали. Накануне на летной палубе произошло два несчастных случая, пострадали люди - и не потому, что они глупы или неосторожны. Просто охватившая всех усталость сказывалась в первую очередь на умственных способностях, а не на физических, особенно если принять во внимание лихорадочную деятельность во время проведения летных операций. Это относилось ко всему персоналу авианосной группы, от молодого матроса до... командующего, его самого. Необходимость постоянно принимать безотлагательные решения истощила его мозг. А он мог всего лишь перейти на кофе, лишенный кофеина, единственное средство снизить нервное напряжение.
      - Как чувствуют себя летчики? - спросил Майк Дюбро.
      - Сэр, они готовы исполнить любой ваш приказ.
      - О'кей, сегодня мы займемся патрулированием. Пара "томкэтов" должна постоянно находиться в воздухе и еще четыре - на палубе, в пятиминутной готовности, с полным боезапасом для ведения воздушного боя. Курс эскадры один-восемь-ноль, скорость - двадцать пять узлов. Мы подойдем к кораблям обеспечения и пополним запасы. Что касается всего остального - пусть люди отдыхают, насколько это возможно. Наши друзья завтра примутся за охоту, и ситуация станет поинтереснее.
      - Мы больше не будем уклоняться от встречи с ними? - спросил начальник оперативного отдела.
      - Нет, - покачал головой Дюбро и посмотрел на часы. В Вашингтоне ночь. Умные люди ложатся спать. Скоро он направит еще одно требование о новых указаниях, и ему хотелось, чтобы оно поступило утром к тем, кто способны принимать решения, желательно в сопровождении настоятельной рекомендации не откладывать эту проблему. Время принятия решений уже давно запоздало, и потому адмирал знал, что теперь они поступят к нему неожиданно. А что потом, Япония? Харрисон и личный состав его отдела уже тратили на разработку плана половину своего времени.
      И снова их действия походили на поведение шпионов в плохом телевизионном сериале. Единственным утешением являлось то, что, русские, быть может, говорят правду. Не исключено, что майор Щеренко уверен в себе. Может быть, американцам действительно не угрожает опасность со стороны СУОБ. Кларку это казалось весьма сомнительным, особенно если принять во внимание, что вся его предыдущая подготовка, весь опыт гласили, что вряд ли русские захотят делать что-то приятное для американцев.
      - Колесо рулетки, наверно, искривилось, - пробормотал он - по-английски, черт побери! Впрочем, то, чем они занимались, было до смешного простым. Номури ставил свой автомобиль в тот же гараж, где размещались машины жильцов отеля. У него был теперь ключ от автомобиля, арендованного Кларком, и в кармане солнцезащитного щитка напротив левого сиденья лежал компьютерный диск. Кларк взял диск и передал Чавезу, который вставил его в лэптоп. В тот момент, когда Кларк вывел машину на улицу в поток транспорта, послышался электронный звонок, означающий, что механизм начал действовать. Динг перевел файл на жесткий диск и стер запись с гибкого, который они скоро уничтожат. Информация была довольно длинной. Чавез молча прочитал содержание файла, затем включил радио и шепотом изложил Кларку самое главное.
      - Район северных ресурсов? - спросил Джон.
      - Да. Странная фраза, - согласился Динг, не переставая размышлять. Ему пришла в голову мысль, что его произношение на русском языке было лучше, чем на английском, возможно, потому что английскому он учился на улице, тогда как русским овладел в настоящей школе, причем там преподавали образованные люди, испытывающие подлинную любовь к своему языку. И тут же молодой оперативник сердито выбросил из головы эту мысль, как не относящуюся к делу.
      Район северных ресурсов, подумал он. Почему эта фраза кажется знакомой? Впрочем, им предстояло сделать многое и без этого, так что дел предостаточно. Динг чувствовал, что ему нравится быть членом такой полувоенной организации, как ЦРУ, заниматься оперативной работой, но шпионская деятельность явно выходила за пределы его интересов. Слишком пугающая, слишком параноидальная.
      Исами Кимура ждал их на условленном месте. К счастью, он по роду работы мог приезжать и уезжать, когда ему заблагорассудится, и встречи с иностранцами входили в круг его обязанностей. Одним из его достоинств было то, что он умел находить безопасные места для встреч. В данном случае это место оказалось в порту, где сейчас было не слишком много народа, но и где в то же самое время такая встреча не вызовет особого удивления. К тому же здесь трудно установить аппаратуру подслушивания - шум порта скроет звуки голосов.
      Кларк чувствовал себя еще более обеспокоенным - если такое вообще возможно. В первое время несколько открытых контактов с недавно завербованным агентом всегда считались безопасными, однако с каждой новой встречей риск быстро возрастал, ив какой-то неизвестный момент открытые контакты следовало прервать. Кроме того, существовали и другие соображения. Что побудило Кимуру пойти на сотрудничество с русскими? Кларк не знал, каким образом Олегу Лялину удалось завербовать его. Деньги? Но русские не платили Кимуре за полученную информацию. Это не могло быть вызвано и идеологическими причинами - Кимура не был коммунистом. Может быть, честолюбие? Возможно, он считает, что кто-то мешает его продвижению, занял место, по праву принадлежащее ему? Или, что самое опасное, Кимура является патриотом, принадлежит к числу тех эксцентричных людей, которые считают, что только они понимают, что полезно и что вредно для их страны? А вдруг, как один раз не слишком элегантно заметил Динг, Кимура когда-то сел голым задом в навозную кучу и не может забыть этого? Действительно, выражение не слишком утонченное, но Кларку приходилось встречаться и с такими людьми. Попросту говоря, Кларку не было известно, почему Кимура стал русским агентом; еще хуже было то, что любой побудительный мотив для измены всего лишь являлся оправданием предательства своей страны, а воспитание Кларка лишало его способности сочувствовать таким людям. Наверно, полицейские тоже не любят иметь дело со своими стукачами, подумал Джон. Впрочем, и это малоутешительно.
      - Наша столь срочная встреча вызвана важными причинами? - спросил Кимура, шагая по середине пустынного причала. Отсюда были отчетливо видны грузовые суда, застывшие на якоре в Токийском заливе, и Кларк подумал, а уж не выбрано ли место встречи именно по этой причине.
      - Ваша страна обладает ядерным оружием, - коротко заметил он.
      - Что? - Кимура резко повернул голову и остановился. Его лицо смертельно побледнело.
      - Так сказал ваш посол американскому президенту в Вашингтоне в субботу. Американцы в панике. По крайней мере это сообщили нам из московского центра. По лицу Кларка пробежала типично русская улыбка. - Признаюсь, что как профессионал я восхищен вашей смелостью, особенно если принять во внимание, что вы купили наши ракеты, чтобы использовать их в качестве средств доставки ядерного оружия к цели. Кроме того, должен сообщить, что мое правительство крайне недовольно происшедшим.
      - Эти ракеты могут быть нацелены на нас, - сухо заметил Чавез. - Мы обеспокоены таким развитием событий.
      - Но я не знал об этом. Вы уверены, что это правда? - Кимура снова устремился вперед, стараясь прийти в себя от неожиданности.
      - У нас имеется высокопоставленный источник в американских правительственных кругах. Это не может быть ошибкой. - Голос Кларка, заметил Динг, звучал холодно и по-деловому, словно он говорил: посмотрите, здесь у вашего автомобиля царапина на бампере. Мой знакомый механик легко исправит это.
      - Так вот почему они решили, что останутся безнаказанными, - пробормотал Кимура, словно лишь сейчас понял разгадку тайны. Он несколько раз глубоко вздохнул и лишь затем заговорил: - Но это безумие.
      Это были три самых приятных слова, которые услышал Джон с тех пор, как ему сообщили в Берлин, что у него родился второй ребенок. Настало время действовать. Он заговорил, как высокопоставленный офицер русской разведки, ледяным голосом и не улыбаясь. В конце концов, офицеры КГБ лучшие разведчики в мире.
      - Совершенно верно, дружище. Всякая попытка запугать великую державу является истинным безумием. Надеюсь, что те, кто ведут эту игру, понимают, насколько она опасна. А теперь послушайте меня, господин Кимура, послушайте внимательно. Моя страна крайне обеспокоена, понимаете? Крайне обеспокоена. Вы поставили нас в дурацкое положение перед американцами и перед всем миром. В вашем распоряжении находится оружие, которым вы можете угрожать не только Америке, но и нам. Вы начали шантажировать американцев, и мы не видим сколько-нибудь серьезных причин для этого. Потому ваше поведение кажется нам непредсказуемым, а политически нестабильная страна, вооруженная баллистическими ракетами с ядерными боеголовками, вызывает у нас беспокойство. Этот кризис будет расти и может стать неуправляемым, если разумные люди не примут соответствующие меры. Нас не интересуют ваши торговые разногласия с Америкой, но, когда возникает опасность настоящей войны, мы испытываем тревогу.
      - Кто вы, Клерк-сан?
      - Я - полковник Седьмого отдела Первого главного управления Комитета государственной безопасности.
      - Но мне казалось...
      - Да, конечно, новое название, новое направление деятельности - какая чепуха! - презрительно фыркнул Кларк. - Кимура-сан, я офицер-разведчик. Моя обязанность - защищать свою страну. Я полагал, что назначение в Японию окажется простым и несложным делом, едва ли не синекурой, но теперь оказалось - я говорил вам о "Проекте Райана"?
      - Помню, вы упомянули о нем однажды, но...
      - После избрания Рейгана президентом Америки - в то время я был капитаном, таким же, как сейчас Чеков, - советское политическое руководство изучило идеологические убеждения .нового американского президента и пришло к устрашающему выводу, что он может решиться нанести ядерный удар по нашей стране. Мы тут же повели работу, чтобы выяснить, насколько вероятно такое развитие событий. В конце концов нам стало ясно, что предположение было ошибочным, что Рейган при всей своей ненависти к Советскому Союзу вовсе не дурак.
      Но что же мы видим теперь? - продолжал мнимый полковник Клерк. - Совсем рядом находится государство, тайно создавшее у себя ракетно-ядерный арсенал, безо всяких разумных причин угрожающее уничтожить страну, которая является для него скорее торговым партнером и союзником, чем врагом. Государство, уже несколько раз нападавшее на Россию. Таким образом, приказ, полученный мной, очень похож на "Проект Райана" - только в отношении Японии. Теперь вы меня понимаете?
      - Что вы хотите от меня? - спросил Кимура, уже догадываясь каким будет ответ,
      - Мне нужно выяснить, где находятся пусковые шахты с этими ракетами. Их вывезли с завода по железной дороге. Я должен знать, где они сейчас.
      - Но как я могу..., - начал Кимура и тут же осекся под ледяным взглядом Кларка.
      - Это меня не интересует. Я сообщил вам, что мне требуется. - Он сделал многозначительную паузу. - Подумайте вот о чем, Исами: такие события развиваются по собственным законам. Наступает момент, когда они внезапно начинают повелевать людьми, давшими им первоначальный толчок. А когда составляющими этого уравнения становится ядерное оружие, кто-то знает о возможных последствиях этого, а кто-то - нет. Я знаю, потому что знаком с тем, что собирались сделать американцы с нашей страной и как мы намеревались ответить. Помните, это было частью "Проекта Райана"? Попытка запугать великую державу глупа и безответственна.
      - Но если мне удастся сделать то, о чем вы просите, что тогда?
      - Это мне неизвестно. Зато я знаю, что моя страна в этом случае будет чувствовать себя в безопасности. Короче говоря, мне отдан такой приказ. Могу я принудить вас сделать это? Нет, не могу. Но если вы не придете нам на помощь, то подвергнете свою страну огромному риску. Решайте сами, - произнес Кларк холодно и бесстрастно. Он пожал руку японца с подчеркнутой теплотой и пошел назад.
      - Боже мой, Джон, ты вел себя, как настоящий русский, - выдохнул наконец Чавез, когда они оказались далеко от японского чиновника.
      - А ты как думал, парень? - заставил себя улыбнуться Кларк.
      Кимура оставался в порту еще несколько минут, глядя на поверхность Токийского залива, где дремали на якоре торговые суда. Некоторые из них были сухогрузами, приспособленными для перевозки автомобилей, некоторые - обычными контейнеровозами с обтекаемыми очертаниями, приспособленными бороздить океаны в любую погоду. Эта на первый взгляд самая ординарная сторона цивилизации затрагивала в Кимуре религиозные струны. Торговля сближала народы, и они, нуждаясь друг в друге, привыкали жить в мире, какими тяжелыми ни были бы их отношения в других сферах. Впрочем, Кимура был неплохо знаком с историей и знал, что события далеко не всегда развиваются таким образом.
      Ты нарушаешь закон, говорил он себе. Порочишь себя и свою семью. Покрываешь позором друзей и сотрудников. Наконец, это предательство по отношению к своей стране.
      Но, черт побери, какую страну он предает? Народ выбирает членов высшего законодательного органа - дайета, а те, избранные народом представители, в свою очередь, выбирают премьер-министра. Но ведь народ никак не может повлиять на деятельность правительства. Они, рядовые люди, население Японии, подобно сотрудникам его министерства, подобно избранным депутатам в дайете, являются всего лишь простыми наблюдателями. Их обманывают. Страна оказалась втянутой в войну, а люди ничего об этом не знают! Его страна создала ядерное оружие, и ее население осталось в неведении. Кто отдал такой приказ? Правительство? Но правительство только что ушло в отставку, и на смену пришло другое - в который раз, - а ведь на создание ракетно-ядерного вооружения требуется время... разве нет?
      Кимура не знал, как все это произошло. Он не сомневался в том, что русский сказал ему правду - по крайней мере частично. Его страна оказалась втянутой в войну, ей угрожала самая серьезная опасность за всю жизнь Кимуры. Япония погружалась в пучину безумия, и никто не мог повлиять на развитие событий. Он. отдавал себе отчет в том, что случившееся выходит далеко за рамки его личных представлений. Кимура просто не знал, с чего начать и как действовать дальше.
      Но кто-то должен остановить это безумие. Тогда в какой момент, задал себе вопрос Кимура, предатель становится патриотом, а патриот - предателем?
      Ему следовало бы испытывать раздражение, думал Кук, ложась наконец спать. Но гнева и раздражения не было. Принимая во внимание все обстоятельства, он признал, что день прошел исключительно удачно. Все присутствующие каждую минуту ждали, что он вот-вот попадет впросак. Кук видел это? особенно по выражению лиц офицеров национальной безопасности. Они считают себя такими умными, широко улыбнулся Кук, глядя в потолок, но не имеют ни малейшего представления о происходящих событиях. А понимают ли они, что на самом деле ничего не знают? Вряд ли. Они всегда ведут себя так высокомерно, с такой надменностью, но когда наступает решающая минута и ты задаешь им вопрос, то, как правило, слышишь уклончивый ответ: с одной стороны, так, сэр, а с другой не так, сэр. Каким образом можно разработать политический курс при таких советниках, черт побери?
      А вот Кук, наоборот, отлично разбирался в происходящем, и то обстоятельство, что Райан понял это, мгновенно сделало его фактическим руководителем рабочей группы. Это было встречено сидящими за столом одновременно с раздражением и с облегчением. О'кей, наверняка думают они, пусть он примет весь огонь на себя, пусть рискует. В общем, решил Кук, он неплохо справился с ситуацией. Остальные члены рабочей группы будут теперь вынуждены поддерживать его, Кука, хотя и станут делать вид, будто не разделяют его точку зрения. Они будут записывать все его предложения на случай, если дела пойдут плохо, как они надеются, и тогда им это понадобится, чтобы прикрыть свои задницы, но одновременно они не решатся уходить от политики, разработанной группой, чтобы в случае успеха купаться в лучах славы. Они не исключают и такую вероятность, хотя не слишком рассчитывают на нее, являясь типичными бюрократами.
      Итак, с предварительными маневрами покончено. Позиции сторон прояснились. С американской стороны переговоры возглавит Адлер, а Кук станет его заместителем. Во главе другой делегации будет посол. Японии, а его правой рукой - Сейджи Нагумо. Ход переговоров можно заранее предопределить - они будут подчиняться строго определенным правилам и напоминать театр Кабуки. Обе стороны займут жесткие и неуступчивые позиции во время официальных заседаний, а фактические переговоры будут вестись во время перерывов, когда члены делегаций получат возможность беседовать друг с другом. Это позволит Крису и Сейджи обмениваться информацией, контролировать ход переговоров и вообще не допустить, чтобы уже совершенная глупость переросла в нечто худшее.
      Но они будут платить тебе за предоставленную информацию, не умолкал внутренний голос. Да, конечно, однако Сейджи тоже будет обеспечивать его информацией, и к тому же главное - разрядить ситуацию и спасти человеческие жизни, мысленно оправдывал себя он. Подлинное назначение дипломатии заключается в сохранении мира, а это означает спасение жизней в мировом масштабе, подобно тому как это делают врачи, только с большей эффективностью. Но разве врачам не платят за их работу, и при этом щедро? Никто не винит их за то, что они получают деньги. Однако миссия целителей в белых халатах не столь уж отлична от миссии нищих дипломатов в Туманном болоте. Почему же тогда врачи находятся в исключительном положении?
      Речь идет о восстановлении мира, черт возьми! Деньги не играют роли. Это является второстепенным. А поскольку деньги не главное в этом деле, почему бы не взять их, а? В конце концов, он это заслужил, не правда ли? Разумеется, заслужил, решил Кук, закрывая наконец глаза.
      Сидя в своем кресле на острове авианосца, Санчес видел, как напряженно работают механики. Они перебрали кормовые подшипники гребного вала номер один и, затаив дыхание, чуть увеличили обороты машины. Скорость возросла до одиннадцати узлов, почти до двенадцати. Этого оказалось достаточно, чтобы смогли взлететь истребители и направиться на базу в Пирл-Харбор, а взамен совершил посадку транспортный самолет со специалистами на борту. Они тут же спустились в машинное отделение и вместе с главным механиком принялись оценивать повреждения. Как один из старших офицеров на авианосце, Санчес узнает о результатах к ланчу. Он мог вылететь на берег с первой же группой истребителей, но решил, что его место здесь. "Энтерпрайз" сейчас далеко отстал и находился под надежным прикрытием противолодочных самолетов Р-3, базирующихся на атолле Мидуэй. Военно-морская разведка все больше и больше убеждалась в том, что в этом районе нет; кораблей противника - как подводных, так и надводных, - и Санчес начал постепенно верить этому. К тому же противолодочные самолеты сбросили столько акустических буев, что они становились помехой для навигации.
      Команда авианосца бодрствовала. Матросы и офицеры все еще испытывали гнев и недоумение. Они бодрствовали, потому что знали о скором прибытии в Пирл-Харбор и, без сомнения, испытывали облегчение, узнав об уменьшившейся опасности, которая держала в напряжении. В недоумении они не могли понять, что происходит, и кипели гневом из-за повреждений, причиненных их кораблю. К тому же теперь они уже знали о гибели двух подводных лодок, и хотя сильные мира сего приложили немало усилий, чтобы скрыть причину их гибели, на/ кораблях трудно хранить тайны. Радисты принимают сообщение писари разносят бумаги, а стюарды слышат, о чем говорят офицеры. На борту "Джонни Реба" находилось почти шесть тысяч человек, и факты иногда терялись среди слухов, однако рано или поздно правда всплывала наружу. Результатом, который можно было предсказать заранее, была ярость, что является одной из составляющих военной профессии. С каким бы сарказмом ни относилась команда авианосца к сухопутным морякам, при всей остроте соперничества они оставались братьями (а теперь и сестрами) по оружию и готовы были защищать друг друга.
      Но защищать от кого? Какими будут приказы? Многочисленные запросы, направленные в штаб Тихоокеанского флота, оставались без ответа. Боевая группа номер три Майка Дюбро, состоящая из двух авианосцев, не получила приказа устремиться в западную часть Тихого океана, и никто не понимал почему. Так это война или нет? - спросил Санчес у заката.
      - Как вы узнали об этом? - поинтересовался Могатару Кога. Теперь, когда он впервые за тридцать лет покинул политическую арену, бывший премьер-министр был в традиционном японском кимоно, что являлось для него крайне необычным.
      Кимура опустил взгляд.
      - У меня обширные связи, Кога-сан. Это необходимо для должности, которую я занимаю.
      - У меня тоже. Почему мне не сообщили об этом?
      - Даже не все члены правительства знали о происходящем.
      - Вы что-то скрываете от меня. - Кимура не мог понять, каким образом Кога догадался об этом, даже не подозревая, что для этого одного взгляда в зеркало было бы достаточно. Весь день сегодня он смотрел на разложенные перед ним бумаги и не мог найти ни единого ответа, видел одни вопросы. Как поступить? С кем поделиться полученными сведениями? К кому обратиться за советом?
      - У меня есть источники информации, Кого-сан, которые я не могу раскрыть.
      На этот раз бывший премьер-министр кивнул, словно уступая.
      - Итак, вы говорите мне, что мы напали на Америку и что мы обладаем теперь ядерным потенциалом? Кимура кивнул.
      - Хай.
      - Я знал, что Гото - дурак, но не считал его сумасшедшим. - Кого на мгновение задумался. - Нет, для того чтобы стать сумасшедшим, ему не хватает воображения. Он ведь всегда был лакеем Яматы, не правда ли?
      - Райзо Ямата был его... его...
      - Патроном? - спросил Кога, не скрывая сарказма. - Это вежливое слово, означающее то же самое. - Он презрительно фыркнул и отвернулся. Теперь его ярость нашла новую цель. Разве ты не пытался предотвратить именно такое развитие событий, но потерпел неудачу? - подумал Кога.
      - Гото часто обращается к нему за советами, это верно.
      - Понятно. И что дальше? - спросил бывший премьер-министр. Ответ был очевидным.
      - Я не знаю. Все это выходит за рамки моих полномочий. Я всего лишь чиновник и не оказываю влияния на политику Японии. Теперь мне страшно за нашу страну и я не знаю, что предпринять.
      Кога заставил себя иронически улыбнуться, протянул руку и подлил чая в чашку гостя.
      - То же самое можно сказать и обо мне, Кимура-сан. Но вы так и не ответили на мой вопрос. У меня сохранились многочисленные связи. Мне стало известно о мерах, предпринятых против американского флота на прошлой неделе - уже после того, как они произошли. Но я ничего не знал о ядерных ракетах. - От простого упоминания двух последних слов в комнате словно потянуло ледяным ветерком, и Кимура не понимал, как бывший премьер-министр может говорить об этом так спокойно.
      - Наш посол в Вашингтоне сказал об этом американцам, а мой друг в Министерстве иностранных дел...
      - У меня тоже есть друзья в МИДе, - прервал его Кога, поднося к губам чашку чая.
      - Больше я ничего не могу сказать. Последовавший вопрос был произнесен удивительно мягким голосом:
      - Вы говорили с американцами? Кимура отрицательно покачал головой.
      - Нет.
      День обычно начинался в шесть утра, но легче от этого не становилось, подумал Джек. Пол Роббертон собрал бумаги и включил кофеварку. Андрэ Прайс тоже принялась за работу, помогая Кэти с детьми. Райан испытывал недоумение, пока не увидел у дома еще один автомобиль. Значит, по мнению Секретной службы, война началась. Он тут же решил позвонить в офис, и мгновение спустя его факс STU-6 начал печатать утренние материалы. Первое сообщение не было секретным, зато являлось весьма важным. Европейские банки пытались сбыть имеющиеся у них облигации американского казначейства, но все еще не могли найти покупателей. Один такой день можно было считать случайным отклонением, но не два подряд. Базу Фидлеру и председателю правления Федеральной резервной системы снова придется потрудиться, и трейдер внутри Райана ощутил беспокойство. Ситуация напоминает голландского мальчика, пытающегося заткнуть пальцем течь в плотине. Что произойдет, если плотину прорвет еще в одном месте? Но даже если он сможет дотянуться до второго места, как быть с третьим?
      С Тихого океана не поступило ничего нового, всего лишь подробности. "Джон Стеннис" скоро прибудет в Пирл-Харбор, но "Энтерпрайз" движется медленнее, чем предполагалось. Японцы не преследуют поврежденные авианосцы. Отлично. Поиски ракет с ядерными боеголовками начались, но пока безрезультатно. Что же, ничего удивительного. Райан никогда не бывал в Японии, о чем сожалел. Единственная информация об этой стране поступала к нему в виде спутниковых фотографий. Зимой, когда небо над островами было необычайно чистым. Национальное управление космической разведки пользовалось этой страной (и другими тоже) для калибровки фотокамер, установленных на спутниках. Райан вспомнил, какими элегантными выглядели сады в Японии. Остальные сведения об этой стране он почерпнул из книг по истории. Но насколько надежными являются сейчас эти сведения? История и экономика - странные компаньоны, правда?
      Обычные поцелуи, и Кэти с детьми уехала. Вскоре и он отправился в своем лимузине в сторону Вашингтона. Единственным утешением было, что Белый дом ближе, чем Лэнгли, куда он ездил прежде.
      - Вам следовало отдохнуть подольше, - заметил Роббертон. Он никогда не стал бы так говорить с чиновником, назначенным на государственную должность по политическим соображениям, но с Райаном почему-то чувствовал себя "спокойно. В нем не ощущалось высокомерия.
      - Да, пожалуй. Но проблем от того меньше не станет.
      - Уолл-стрит по-прежнему самая главная?
      - Да. - Райан запер кейс с секретными документами и стал смотреть на проносящиеся мимо деревья. - Мне сейчас пришло в голову, - сказал он, - что финансовая катастрофа может охватить весь мир. Европейцы пытаются продать наши казначейские облигации, которые находятся у них. Никто их не покупает. Это грозит паникой на биржевом рынке. Ликвидность наших ценных бумаг стремительно падает, а с ними связана и ликвидность бумаг многих европейских банков.
      - Ликвидность означает наличные? - Роббертон перестроился с одной полосы на другую и прибавил скорость. Полицейские по номеру автомобиля видели, что его лучше не трогать.
      - Совершенно верно. Хорошо иметь наличные, когда наступают беспокойные времена. А вот когда наличных нет, люди начинают нервничать.
      - Вы хорошо знакомы с крахом 1929 года, доктор Райан? Неужели сейчас такая же тяжелая ситуация? Джек посмотрел на телохранителя.
      - Пожалуй. Если им не удастся разобраться с документацией в Нью-Йорке, то это все равно что драться со связанными руками, сидеть за карточным столом без денег - ты не можешь играть, способен только наблюдать за происходящим. Проклятие. - Райан покачал головой. - Такого никогда раньше не случалось, и трейдерам это не нравится тоже.
      - Как произошло, что такие умные люди ударились в панику? - Что вы имеете в виду?
      - Но ведь никто ничего не украл, правда? Никто не взорвал монетный двор тогда проблему поручили бы нам! Райан заставил себя улыбнуться.
      - Хотите прослушать лекцию?
      Пол выразительно поднял локти, не отрывая рук от баранки.
      - Я закончил колледж и получил степень по психологии, а не по экономике. Ответ Райана удивил его.
      - Тем лучше. Тогда будет легче понять происшедшее.
      Европа была обеспокоена тем же самым. Незадолго до полудня селекторное совещание крупнейших банкиров Германии, Англии и Франции не привело ни к чему, кроме многоязычной путаницы. Прошедшие годы, когда все силы были брошены на реконструкцию Восточной Европы, до предела напрягли экономику стран Западной Европы. По сути дела Запад расплачивался сейчас за два поколения экономического хаоса на Востоке. В качестве хеджирования против возникшей слабости собственных валют они покупали доллары и американские казначейские облигации. Поразительные события, происходившие в Америке, вызвали несколько повышенную активность на европейских биржах, курс американских ценных бумаг опускался, но постепенно, без тревожных скачков. Все это изменилось, однако, после того как последний покупатель заключил сделку на покупку последнего пакета казначейских облигаций - есть люди, которые не могут удержаться от соблазна, когда цена столь привлекательна, - и расплатился деньгами от продажи акций. Покупатель уже понял, что совершил ошибку, и выругал себя за то, что в который раз следует за рыночной тенденцией, вместо того чтобы опережать ее. В половине одиннадцатого утра по местному времени на Парижской бирже началось резкое падение, и через час европейские экономические комментаторы уже говорили об "эффекте домино", поскольку аналогичные события происходили на всех биржах каждой финансовой столицы. Было отмечено также, что центральные банки пытаются прибегнуть к такому же маневру, как Федеральная резервная система США накануне. Нельзя - сказать, что сам маневр был неудачным, просто такие меры срабатывают лишь один раз, и европейские инвесторы отказались покупать. Они старались спастись сами. С облегчением было отмечено, что вдруг появился спрос на казначейские облигации, причем покупали их по абсурдно низким ценам и платили в иенах. Японская валюта снова продемонстрировала свою силу, и это явилось единственным светлым проблеском на международной финансовой арене.
      - Вы хотите сказать, - произнес Роббертон, открывая дверь первого этажа Западного крыла, - вы хотите сказать, что все до такой степени перепуталось?
      - Интересно, Пол, ты считаешь себя умным? - спросил Джек. Вопрос несколько удивил агента Секретной службы.
      - Да, считаю. Ну и что?
      - Тогда почему ты думаешь, что остальные люди умнее тебя? Они ничуть не умнее, Пол. - Райан сделал паузу и продолжил: - У них другая работа, но дело не в умственных способностях, а просто в образовании и опыте. Эти люди не имеют ни малейшего представления о том, как вести расследование уголовного преступления. Между прочим, я тоже в этом, не разбираюсь. Ум требуется для любой трудной работы, Пол. Но нельзя научиться каждой из них. Короче говоря, подведем итог, хорошо? Нет, они не умнее тебя, а может быть, ты умнее их. Зато они знают, как действовать на финансовом рынке, а ты умеешь делать что-то иное.
      Роббертон проводил Райана до дверей его кабинета. Уже в приемной секретарь советника по национальной безопасности вручила своему патрону пачку записок о принятых телефонных звонках. На одном стояла пометка "СРОЧНО", и Райан тут же набрал номер.
      - Это вы, Райан?
      - Да, мистер Уинстон. Вы хотели поговорить со мной. Когда? - спросил Джек, открывая кейс и доставая из него секретные документы.
      - В любое время, начиная с полутора часов от этого момента. Внизу меня ждет машина, на аэродроме стоит "Гольфстрим" с прогретыми двигателями и автомобиль в Вашингтоне у Национального аэропорта. - По его голосу было ясно, насколько срочное и серьезное дело предстоит обсудить. Кроме того, немаловажное значение имела и репутация Уинстона.
      - Полагаю, это касается прошлой пятницы.
      - Совершенно верно.
      - Но почему вы хотите встретиться со мной, а не с министром финансов? недоуменно спросил Райан.
      - Вам довелось работать на бирже, а ему - нет. Если хотите пригласить его, я не возражаю. Он поймет, что я хочу сказать. Думаю, однако, что вы поймете быстрее. Вы уже прослушали сегодня утром сводку финансовых новостей?
      - Похоже, никто в Европе не хочет покупать наши ценные бумаги.
      - Да, и ситуация продолжает ухудшаться. Пожалуй, он прав, подумал Райан.
      - А вы знаете, как можно исправить положение? - Советник по национальной безопасности представил, как собеседник на другом конце провода недовольно покачал головой.
      - Жаль, но не знаю. Зато мне кажется, что догадываюсь, как все произошло.
      - Ну что ж, меня устроит и это. Приезжайте как можно быстрее, - сказал Джек. - Пусть шофер едет к западному входу - Уэст-Экзекьюгив-драйв. Охранников я предупрежу.
      - Спасибо, что согласились выслушать меня, доктор Райан. - Банкир положил трубку, и Джек подумал о том, сколько времени прошло с того момента, как Джордж Уинстон в последний раз говорил кому-нибудь эти слова. Затем он сел за стол и принялся работать.
      Ракеты-носители Н-11 перевозили от сборочного цеха к месту размещения пусковых шахт по железной дороге, и для транспортировки столь тяжелого и негабаритного груза использовалась не обычная узкая колея, а стандартная европейская. Из общей протяженности японских железных дорог только восемь процентов приходилось на колею стандартной ширины. Более того, такая колея была легко различима при фотографировании из космоса. Центральное разведывательное управление занималось сбором информации, львиная доля которой так никогда и не использовалась на практике, и несмотря на то, что пишут в книгах и показывают в кинофильмах, ее главным источником были открытые материалы. Понадобилось всего лишь найти карту железных дорог Японии, чтобы обнаружить, где проходят отрезки со стандартной шириной колеи, и отсюда начинать работу. И все-таки протяженность таких железных дорог составляла свыше двух тысяч миль, погода далеко не всегда была безоблачной, а спутники не могли непрерывно пролетать над Японией и заглядывать сверху в ущелья, которыми была прямо-таки изрезана страна, во многом состоящая из вулканических вершин.
      Тем не менее такая работа была привычной для ЦРУ. Русские, страдающие манией преследования и умеющие скрывать все, что можно, от постороннего глаза, многому научили американских аналитиков, и теперь они знали, что искать пусковые шахты следует в самых неожиданных местах. Открытая равнина, например, казалась американцам самым подходящим местом для размещения пусковых ракетных установок - туда легко подъехать, легко вести строительные работы, легко защищать. Американцы так и поступали в шестидесятые годы, ошибочно полагая, что ракеты противника никогда не будут такими совершенными, чтобы успешно поражать точечные, хорошо защищенные цели. Япония наверняка учла этот урок, поэтому теперь американским аналитикам приходилось сосредоточиться на местах, куда трудно добраться и где нелегко вести строительные работы. Леса, ущелья, горные вершины - сама избирательность поставленной задачи требовала времени. Сейчас на околоземной орбите находились два разведывательных спутника с самыми совершенными фотокамерами на борту и один спутник радиолокационной разведки. Два первых могли заметить предметы размером с коробку сигарет, тогда как последний, обладая значительно худшей разрешающей способностью и ведя фотосъемку только в черно-белом изображении, мог видеть сквозь облака и при благоприятных обстоятельствах даже проникать своим радиолокационным взглядом на десять метров в глубь земли. Он был разработан специально для того, чтобы обнаруживать советские пусковые шахты и другие замаскированные объекты, невидимые для остальных средств наблюдения.
      Эта новость относилась к числу хороших. Однако были и плохие новости, которые заключались в том, что группе экспертов приходилось самым тщательным образом изучать каждый отдельный кадр; они должны были снова и снова рассматривать каждую необычную неровность, все, что могло вызвать хотя бы малейшее подозрение, а времени на это - или, скорее, именно из-за этого, требовалось очень много при всей срочности поставленной задачи. Для решения проблемы были созданы группы аналитиков из сотрудников ЦРУ, Национальной службы фоторазведки и Центра по анализу опасности (ЦАО). Склонившись над фотоснимками, они занимались поиском двадцати отверстий в грунте, зная лишь, что каждое из этих отверстий должно быть не меньше пяти метров диаметром. Пусковые шахты могли оказаться сгруппированными вместе и представлять собой одну большую группу из двадцати отверстий, а могли быть рассредоточены на обширной площади поодиночке, на значительном расстоянии одна от другой. Все аналитики, однако, единодушно признали, что прежде всего нужно получить новые космические фотографии железнодорожных путей со стандартной шириной колеи. Выполнение этой задачи затруднялось метеорологическими условиями и траекторией полета разведывательных спутников, из-за чего камерам приходилось работать под углом, так что на третий день поисков двадцать процентов территории Японии все еще не удалось покрыть фотосъемкой. Специалисты уже сумели опознать тридцать перспективных участков, которые подвергнутся дальнейшему изучению после получения фотографий при несколько отличном освещении и ином угле съемки когда спутники снова пролетят над Японией. Это позволит прибегнуть к стереоскопическому изучению снимков, прошедших дополнительную обработку на компьютерах, что повысит их качество. Аналитики снова говорили о результатах поисков стартовых площадок "Скадов" в 1991 гбду. Неприятные воспоминания, что и говорить. Несмотря на то что они многому научились, главный урок убеждал, что не так уж и трудно спрятать один, десять, двадцать или даже сотню относительно небольших объектов на территории государства - даже на открытой ровной местности. А Японию никак нельзя назвать равнинной страной. Аналитики понимали, что при создавшихся обстоятельствах обнаружить все пусковые установки практически невозможно. Однако попытаться все-таки стоило.
      Было одиннадцать часов вечера. Вот он и выполнил свой долг перед памятью предков. Оставалось сделать еще немало, однако обещание, данное их духам столько лет назад, осуществилось. То, что было в день его рождения японской территорией, снова Принадлежало теперь Японии. Земля, где жила его семья, опять стала собственностью Яматы. Нация, унизившая его страну и его народ, убившая его родителей, сама оказалась униженной и потеряла уважение в глазах всего мира - по крайней мере до тех пор, пока Япония наконец не утвердится на своем заслуженном месте среди великих держав.
      Более того, все прошло еще успешнее, чем он ожидал. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на финансовые отчеты, поступающие к нему по факсу. Паника, охватившая американскую финансовую систему, перешагнула Атлантику. Поразительно, подумал он, но это превзошло все ожидания. В результате сложных маневров у японских банков и финансовых корпораций внезапно оказалась огромная масса наличных денег, и его друзья из дзайбацу воспользовались предоставившейся возможностью и начали скупать европейские ценные бумаги для себя и для своих компаний. Они смогут теперь увеличить финансовую мощь государства, улучшить свое положение на экономических рынках различных европейских стран и одновременно создадут впечатление, что пришли им на помощь. Ямата считал, что Япония приложит некоторые усилия, чтобы помочь Европе выпутаться из тяжелого положения, в котором та оказалась. В конце концов, его стране нужно утвердиться в роли спасителя, поднять свою репутацию благодетеля, а сейчас, когда доля японских корпораций в частных европейских компаниях внезапно возрастет, политики Европы станут, может быть, внимательнее прислушиваться к предложениям Страны восходящего солнца. Этого нельзя гарантировать, подумал он, но можно предположить. Однако не приходится сомневаться в том, что европейские политические деятели обратят внимание на возросшую мощь азиатской державы. Японии удалось одержать верх над Америкой, которая никогда не сумеет дать отпор его стране, особенно в условиях, когда рухнула американская экономика, Соединенные Штаты утратили свою былую военную мощь, а политическое влияние их президента уменьшилось до предела. А ведь все это произошло в год выборов. Самая хитроумная стратегия, решил Ямата, заключается в том, чтобы посеять раздор в лагере противника. И он сумел добиться этого одним ловким маневром, который и в голову не пришел тупоголовым военным, что вели его страну по пути поражения в 1941 году.
      - Итак, - обратился он к пригласившему его чиновнику, - чем могу служить?
      - Ямата-сан, как вы знаете, у нас предстоят выборы местного губернатора. Чиновник налил щедрую порцию лучшего шотландского виски. - Вы владеете землей на острове уже несколько месяцев. У вас здесь деловые интересы. Мне кажется, что вы являетесь просто идеальным кандидатом на этот пост.
      Впервые за несколько лет Райзо Ямата испытал потрясение.
      В другой комнате того же отеля адмирал, майор и капитан авиалайнера японской компании "Джапэн эйр лайнс" собрались, чтобы отпраздновать сбор семьи.
      - Так что же произойдет дальше, Юсуо? - спросил Торахиро.
      - Мне кажется, что теперь ты сможешь вернуться к своим регулярным рейсам в Америку и обратно, - ответил адмирал, допивая свой третий стакан. - Если американцы разумные люди - а я считаю их таковыми, - то они быстро поймут, что война окончена.
      - Когда ты впервые узнал о том, что произойдет, дядя? - спросил Широ с особым почтением в голосе. Зная теперь о том, что совершил его дядя, он был потрясен решительностью и бесстрашием его поступка.
      - С того времени, когда в качестве ниса наблюдал за постройкой своего первого корабля на верфях Яматы-сана. Когда это было? Десять лет назад. Он пришел поговорить со мной, пригласил на ужин и задал несколько теоретических вопросов. Для штатского человека Ямата быстро схватил суть проблемы, одобрительно отозвался адмирал. - Знаете, мне кажется, что в происшедшем есть нечто гораздо большее, чем это представляется на первый взгляд.
      - Что ты хочешь этим сказать? - поинтересовался Торахиро. Юсуо налил себе еще. Его соединение находилось теперь в безопасности, и он мог позволить себе расслабиться, особенно в компании своих брата и племянника, забыть о напряжении последних дней, оставшихся позади. - Мы все чаще и чаще встречались и говорили последние годы, но особенно перед тем, как он приобрел контрольный пакет акций американской финансовой корпорации. И что же случилось дальше? Моя маленькая операция против американских авианосцев в Тихом океане была проведена в тот самый день, когда произошел крах на американской бирже! Интересное совпадение, правда? - У него в глазах промелькнула усмешка. - В одном из наших первых давних разговоров я преподал ему урок. Я сказал, что в 1941 году мы поразили периферию американской военной машины, атаковали конечности этого гиганта, но не сердце и не голову. Нация в силах восстановить себе конечности, но гораздо труднее сделать это с головой или сердцем. Думаю, он прислушался к моим словам.
      - Я не раз и не два пролетал над их головами, - заметил капитан Торахиро Сато. Один из двух его регулярных маршрутов заканчивался в международном аэропорту имени Даллеса. - Мрачный город.
      - И скоро ты будешь заниматься тем же. Если Ямата сумел добиться того, о чем я подозреваю, мы снова понадобимся им, причем очень скоро, - уверенно закончил адмирал Сато.
      - Давайте, пропустите их, - произнес Райан в телефонную трубку.
      - Но...
      - Если тебе так уже хочется, открой и загляни внутрь, но если он настаивает, что чемоданчик нельзя подвергать просвечиванию рентгеновскими лучами, не спорь, ладно?
      - Но ведь нам сказали, чтобы мы пропустили одного, а их двое.
      - Пропустите обоих, - приказал Джек начальнику охраны у западного входа. Повышенная бдительность и строгая проверка посетителей привели главным образом к тому, что стало труднее вести работу по преодолению кризиса. - Пусть поднимаются ко мне. - Джек посмотрел на часы. Прошло еще четыре минуты. Охранники открыли, наверно, крышку портативного компьютера, чтобы убедиться, что там не спрятана бомба. Джек встал из-за стола и встретил гостей у двери приемной.
      - Извините за такие строгости. Помните песенку из давней бродвейской постановки: "У секретной службы не бывает дружбы"?
      Райан провел посетителей в кабинет. Старший, решил он, должен быть Джорджем Уинстоном. Джек смутно помнил его выступление в Гарвардском клубе, лицо выступавшего стерлось в памяти.
      - Познакомьтесь, это Марк Гант. Он мой лучший специалист по компьютерной технике и решил приехать, со своим лэптопом.
      - Это многое упростит, - объяснил Гант.
      - Понимаю. Я тоже прибегаю к их помощи. Садитесь. - Джек указал в сторону кресел. Секретарь принесла поднос с кофейником. Когда чашки наполнились ароматным напитком, он продолжил: - Один из моих людей сделал оценку европейского рынка. Положение неважное.
      - Мягко говоря, доктор Райан. Не исключено, что мы наблюдаем начало глобальной паники, - начал Уинстон. - И я не знаю, как далеко она может зайти.
      - Пока Баз справляется с ситуацией, - осторожно заметил Джек. Уинстон поднял голову, поставил чашку на стол и посмотрел ему в лицо.
      - Послушайте, Райан, если вы собираетесь вешать мне лапшу на уши, то я ошибся адресом. Мне казалось, что вы хорошо знакомы с фондовым рынком. Операция, которую вы провели с акциями "Силикон-вэлли", была отлично задумана и прекрасно проведена - теперь скажите мне, это действительно вы придумали ее или просто вам эти заслуги приписали?
      - Только два человека позволяют себе разговаривать со мной таким тоном. Один - моя жена, а кабинет другого в сотне футов отсюда. - Райан помолчал, а потом продолжил с улыбкой: - Ваша репутация широко известна, мистер Уинстон. Операция с "Силикон-вэлли" целиком задумана и проведена мной одним. Теперь десять процентов акций этой корпорации находятся в моем личном портфеле. Это означает, что я сумел высоко оценить ее возможности. А если вы наведете обо мне справки, вам скажут, что я никогда никому не вешаю лапшу на уши и предпочитаю всегда говорить правду.
      - В таком случае сегодня это понадобится больше, чем когда-либо. - Уинстон смерил Райана взглядом. Джек мгновение выждал, а затем кивнул:
      - Да. В прошлое воскресенье я сказал Базу то же самое. Не знаю, насколько далеко удалось пробиться в попытках восстановить утраченные материалы. Я действую в ином направлении.
      - О'кей. - Уинстон хотел было задуматься, в каком именно направлении мог действовать Райан, но туг же отбросил эту мысль как. не относящуюся к делу. Я не могу дать совет, как исправить создавшуюся ситуацию, но, мне кажется, я знаю, как все это произошло.
      Райан мельком глянул на экран телевизора. Тридцатиминутный цикл новостей Си-эн-эн начался с прямой трансляции с Нью-йоркской фондовой биржи. Звук был выключен, а комментатор что-то быстро говорил без тени улыбки на лице. Когда Райан снова повернулся в сторону гостей, Гант поднял крышку лэптопа и начал открывать файлы.
      - Сколько времени вы можете уделить нам? - спросил Уинстон.
      - Позвольте мне определить это по ходу дела, - ответил Джек.
      31. Как и что
      Министр финансов Бозли Фидлер с момента возвращения из Москвы не спал больше трех часов кряду, и, когда он шел по туннелю между зданием министерства и Белым домом, его шаги были настолько неуверенными, что сопровождающие министра телохранители начали всерьез задумываться о том, не понадобится ли ему скоро инвалидная коляска. Председатель Федеральной резервной системы казался таким же измученным. Они совещались в кабинете министра, когда зазвонил телефон. "Бросьте все и немедленно явитесь ко мне", - повелительный тон был слишком резким даже для Райана, который часто обходил формальности и приступал прямо к делу. Фидлер заговорил, едва открыл дверь кабинета:
      - Джек, через двадцать минут у нас селекторное совещание с центральными банками пяти европейских... Кто это? - оборвал себя министр финансов, войдя в кабинет.
      - Господин министр, меня зовут Джордж Уинстон. Я президент и исполнительный директор корпорации...
      - В прошлом, - прервал его Фидлер. - Вы продали свой контрольный пакет.
      - Я вернулся на этот пост после чрезвычайного заседания совета директоров. А это - Марк Гант, один из членов совета.
      - Мне кажется, что нам нужно выслушать их, - сказал Райан. - Мистер Гант, повторите, что вы только что рассказали.
      - Черт побери, Джек, у меня всего двадцать минут. Сейчас даже меньше, возразил министр финансов, глядя на часы.
      Уинстон едва удержался, чтобы не зарычать, и заговорил так, словно наставляя своего трейдера:
      - Фидлер, ситуация вкратце такова: положение на финансовых рынках было намеренно подорвано тонко рассчитанным ударом, с поразительным искусством нанесенным в нужный момент. Мне кажется, я могу доказать это достаточно убедительно. Вас это интересует?
      Министр финансов растерянно моргнул.
      - Да, конечно.
      - Но как?... - недоуменно спросил председатель Федеральной резервной системы.
      - Садитесь, и я все вам объясню, - предложил Гант. Райан отошел в сторону, и гости сели по обеим сторонам от Ганга, чтобы видеть экран стоящего перед ним портативного компьютера. - Все началось в Гонконге...
      Райан подошел к телефону на своем столе и, набрав номер кабинета министра финансов, попросил секретаря переключать все поступающие звонки в Западное крыло Белого дома. Многоопытный секретарь восприняла это необычное указание как само собой разумеющееся, без всякого удивления - куда лучше, чем ее босс. Гант, заметил Райан, блестяще владел компьютером и вторично объяснял ситуацию еще лучше и доходчивее, чем в первый раз. Министр финансов и председатель Федеральной резервной системы отлично знали биржевой жаргон и не задавали вопросов.
      - Мне и в голову не приходило, что такое возможно, - покачал головой председатель по прошествии восьми минут. Уинстон счел нужным пояснить:
      - Все принятые предосторожности направлены на то, чтобы исключить случайности и помешать мошенникам. Никто не подумал о том, что кто-то захочет совершить нечто подобное. Действительно, кто решится намеренно терять такие громадные деньги?
      - Тот, кто нацелился на нечто куда большее, - сказал Райан.
      - Но что может быть больше, чем... Райан оборвал его:
      - Существует много вещей, которые куда важнее денег, мистер Уинстон. Обсудим это позднее. - Он повернул голову. - Как твое мнение, Баз?
      - Мне нужно сравнить это со своей информацией, но сказанное выглядит весьма убедительно. - Министр финансов посмотрел на председателя Федеральной системы.
      - Знаете, я даже не уверен, что это нарушает уголовное законодательство.
      - Забудьте о нарушении законов, - произнес Уинстон. - Ситуация по-прежнему критическая. Сегодняшний день решит все. Если Европа продолжит соскальзывать в пропасть, начнется всемирная паника. Доллар несется вниз, американские финансовые рынки не действуют, почти вся мировая ликвидность парализована, а еще и миллионы мелких вкладчиков потребуют возврата своих денег, как только средства массовой информации поймут, что происходит. Единственное, что сдерживает сейчас катастрофу, - это то, что финансовые обозреватели не способны разобраться в происходящем.
      - Если бы они могли сделать это, то работали бы для нас, - вступил в разговор Ганг. - Слава Богу, что источники их информации пока молчат, но меня удивляет, что все это так затянулось. - Может быть, подумал он, средства массовой информации тоже не хотят начинать панику.
      Зазвонил телефон. Райан подошел к нему и поднял трубку.
      - Баз, это твое селекторное совещание.
      Когда министр встал, присутствующие заметили, как он устал. Он даже пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за спинку стула. Состояние председателя Федеральной резервной системы было не многим лучше. Обоих финансистов потрясло услышанное. Исправить рухнувшую финансовую систему - дело достаточно трудное, но восстановить намеренно разрушенную систему, особенно когда приложено немало усилий, чтобы помешать этому, вряд ли окажется проще. А восстановить ее было необходимо - в противном случае все страны Северной Америки и Европы обрушатся в глубокую и темную пропасть экономической катастрофы. Потребуются годы невероятных усилий, чтобы потом выбраться из нее, причем при самых благоприятных политических обстоятельствах - долгосрочные политические последствия подобной катастрофы были столь ужасны, что Райан даже не решался думать о них на этом этапе, хотя и осознавал весь ужас предстоящего.
      Уинстон посмотрел на советника по национальной безопасности. Нетрудно было прочитать его мысли. Ликование по поводу того, что ему удалось понять смысл происшедшего, исчезло, как только Уинстон поделился информацией с другими. Ему следовало предложить выход из создавшейся ситуации, нечто способствующее ее исправлению, но Уинстон потратил всю свою интеллектуальную энергию на разгадку происшедшего и пока не мог предложить ничего конструктивного.
      Райан заметил это и кивнул с мрачной улыбкой уважения:
      - А вы молодец.
      - Во всем случившемся - моя вина, - негромко произнес Унстон, чтобы не мешать совещанию, которое проходило рядом. - Мне следовало остаться во главе корпорации.
      - Я ведь тоже однажды уходил с рынка, помните? - Райан опустился в кресло. - Все мы время от времени нуждаемся в переменах. Вы не заметили надвигающейся катастрофы. Такое случается нередко. Особенно в вашем деле.
      Уинстон с досадой махнул рукой.
      - Пожалуй. Теперь мы можем опознать насильника, но как исправить уже совершенное насилие? Когда оно случилось, то уже случилось. Он нанес вред моим вкладчикам. Они пришли . ко мне потому, что доверяли мне. - Райану понравилось заявление Уинстона. Вот так и должны думать крупные финансисты, отметил он про себя.
      - Иными словами, что делать дальше? Гант и Уинстон переглянулись.
      - Об этом мы еще не подумали.
      - Ну что ж, пока вам удалось опередить как ФБР, так и Комиссию по биржевым операциям и ценным бумагам. Кстати, я даже не поинтересовался, что случилось с моими собственными акциями.
      - Ваши десять процентов корпорации "Силикон-вэлли" не пострадали - они рассчитаны на длительный срок, - заметил Уинстон. - Новые средства телекоммуникаций всегда оказываются выгодным вложением, а в данном случае на рынке появятся приборы нового поколения.
      - О'кей, все пока улажено. - К ним подошел Фидлер. - Европейские рынки закрыты и останутся закрытыми вместе с нашими, пока мы не разберемся с ситуацией.
      Уинстон посмотрел на министра финансов.
      - Это означает лишь одно - наступило наводнение и вы строите плотину все выше и выше. А если у вас кончатся мешки С песком, до того как вода пойдет на спад, ущерб только возрастет.
      - Мы готовы выслушать ваши предложения, мистер Уинстон, - мягко заметил Фидлер.
      Улыбка Джорджа была такой же вежливой.
      - Сэр, до сих пор вы поступали совершенно правильно - насколько это возможно при создавшихся обстоятельствах. У меня просто нет никаких предложений.
      - У нас тоже, - кивнул председатель Федеральной резервной системы.
      Райан встал.
      - А сейчас, господа, мне кажется, нам следует проинформировать президента.
      - Какая интересная мысль, - произнес Ямата. Он чувствовал, что выпил слишком много. Его захлестнуло довольство собой - ведь он сумел осуществить самую дерзкую в истории мира финансовую авантюру. Он был преисполнен удовлетворения, которого не испытывал... с каких пор? Даже став президентом корпорации, он не ощущал подобного. Он сокрушил целую нацию и сумел повернуть историю своей собственной, даже не задумываясь над тем, чтобы занять какую-то официальную должность. А почему нет? - спросил он себя. Да потому, что для этого всегда находились маленькие, подчиненные ему люди.
      - Теперь, Ямата-сан, у Сайпана будет свой губернатор. Мы проведем выборы под контролем международных наблюдателей. Нам нужен кандидат, - продолжал представитель Министерства иностранных дел. - Это должен быть видный деятель. Неплохо, чтобы кандидатом стал человек, знакомый с Гото-сан и поддерживающий с ним дружеские отношения, который имеет деловые интересы на острове. Я всего лишь прошу вас обдумать это предложение.
      - Обещаю подумать. - Ямата встал и направился к выходу. Интересно, как отнесся бы к этому его отец, подумал Ямата. Став губернатором, он будет вынужден покинуть пост президента корпорации, но... к каким еще вершинам в деловом мире он может стремиться? Разве не наступило время двинуться дальше? С почетом уйти в отставку, занять официальную должность и служить своей стране в ином качестве. После того как положение с постом губернатора Сайпана прояснится, можно... что? Воспользоваться своим высоким авторитетом, чтобы стать депутатом Дайета - японского парламента, - ведь люди, знакомые с ходом событий, знают о его заслугах, не так ли? Да, конечно, они будут знать, кто так возвысил их страну, сыграл более важную роль, чем сам император Мэйдзи, сумевший объединить нацию и выдвинуть Японию в ряд ведущих стран мира. Когда у Японии был политический лидер, достойный ее места в истории и ее народа? Почему не воспользоваться своими заслугами? На это потребуется несколько лет, но у него они есть. Больше того, он обладает даром политического видения и мужеством, необходимым для осуществления великих планов. Пока о его величии знают лишь деловые партнеры. Но все это можно изменить, и его имя будут помнить не только по названиям судов, небоскребов и телевизионных компаний. Это будет не фирменный знак, нет - настоящее имя великого деятеля. Место в истории. Разве не станет отец гордиться таким сыном?
      - Ямата? - спросил Роджер Дарлинг. - Магнат, управляет огромной корпорацией, верно? Помнится, я встречался с ним на приемах, когда был вице-президентом.
      - Да, это он, - кивнул Уинстон.
      - Так что же он сделал, по вашему мнению? Ганг поставил свой компьютер на стол перед президентом. На этот раз за спиной Марка стоял агент Секретной службы, который следил за каждым его движением. Теперь Ганг старался говорить медленно и доходчиво, поскольку Роджер Дарлинг, в отличие от Райана, Фидлера и председателя Федеральной резервной системы, не был специалистом и не разбирался в тонкостях того, как действует финансовый рынок. Впрочем, президент оказался внимательным слушателем, задавал вопросы, когда чего-то не понимал, делал заметки и трижды попросил повторить некоторые объяснения. Наконец он посмотрел на министра финансов.
      - Баз?
      - Я поручу своим людям провести независимую экспертизу...
      - Это не составит большого труда, - заметил Уинстон. - У всех крупных инвестиционных компаний есть материалы, практически не отличающиеся от наших. Мои люди помогут вам.
      - Что, если дело действительно обстоит именно так. Баз? - В этом случае, господин президент, проблемой должен заниматься скорее не я, а доктор Райан, спокойно ответил министр финансов. Он испытывал облегчение, но в то же время его душил гнев из-за размеров происшедшего. Двое из находившихся в Овальном кабинете, не посвященные в тонкости ситуации, еще не поняли, как велика нависшая опасность.
      Райан лихорадочно думал. Он пропустил мимо ушей неоднократно повторяемые Гантом объяснения о том, как был организован биржевой крах. Марк говорил ясно и неторопливо, стараясь, чтобы президент понял все подробности случившегося, проще и доходчивее, чем первые два раза, - из него получился бы хороший преподаватель бизнес-колледжа, отметил Райан, - но основные моменты уже закрепились в сознании советника по национальной безопасности. Теперь он знал, как все это произошло, и потому понял многое другое. Операция была безупречно спланирована и умело осуществлена. Точное совпадение по времени краха на Уолл-стрите и нападения на американский авианосец и подводные лодки не было случайным. Следовательно, эти события представляли собой части сложного плана. И все-таки это был план, который не сумели раскрыть русские агенты, проникшие в глубь японских спецслужб. Джек то и дело задумывался об этом.
      Их шпионская сеть действует внутри японских правительственных кругов, скорее всего внимание ее сосредоточено на деятельности службы безопасности. Вот почему японцы, работающие на русских, не сумели предупредить Москву о стратегических аспектах военной операции, а Сергей Николаевич пока не смог увязать биржевой крах на Уолл-стрите с нападением на американские военные корабли.
      Нужно выйти из общепринятых рамок, сказал себе Райан, отказаться от шаблонных представлений. И тут же все начало для него проясняться.
      - Так вот почему они не сумели понять сути происшедшего, - едва слышно проговорил Райан, словно думая вслух. Ему казалось, что он едет через полосы тумана - минуешь одну, только оказываешься на открытом пространстве и тут же попадаешь в другую. - Просто японское правительство не было посвящено в суть запланированных событий. Это задумал Ямата вместе с другими японскими магнатами. Поэтому русские и хотят получить обратно агентурную сеть "Чертополох". - Никто в кабинете не понимал, о чем он говорит.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил президент. Райан посмотрел на Уинстона и Ганга и качнул головой. Дарлинг кивнул и продолжил: - Следовательно, все это представляло собой единый интегрированный план?
      - Да, сэр, но все его подробности нам пока неизвестны.
      - Что вы хотите этим сказать? - недоуменно спросил Уинстон. - Они парализуют нашу экономику, создают панику на мировых финансовых рынках, а вы считаете, что это еще не все?
      - Джордж, вам часто приходилось бывать в Японии? - поинтересовался Райан, главным образом чтобы объяснить ситуацию всем остальным.
      - За последние пять лет? Пожалуй, в среднем раз в месяц. Мои внуки смогут пользоваться правами моего членства в клубе пассажиров, налетавших миллионы миль.
      - И вы часто встречались с тамошними правительственными чиновниками?
      Уинстон пожал плечами.
      - Постоянно. Но они мало что решают.
      - Почему? - спросил президент.
      - Видите ли, сэр, ситуация в Японии такова: там есть человек двадцать или тридцать, которые на самом деле и управляют страной. Ямата - одна из самых крупных фигур среди них. Министерство международной торговли и промышленности играет роль связующего звена между главами корпораций и правительством, к тому же промышленники сами постоянно подмазывают народных избранников. Ямата даже и не скрывал этого, когда шли переговоры о покупке контрольного пакета моей корпорации.
      - Насколько откровенно можно говорить, господин президент? - спросил Райан. - Нам могут потребоваться их профессиональные знания.
      Дарлинг повернулся к финансисту.
      - Мистер Уинстон, вы умеете хранить секреты?
      - Умею, господин президент, если только вы не сочтете, что я могу воспользоваться ими для личной выгоды, - усмехнулся Уинстон. - Комиссия по биржевой деятельности и ценным бумагам еще ни разу не занималась расследованием моих дел, и мне бы не хотелось привлекать сейчас ее внимание.
      - Сведения, которые вы узнаете, относятся к категории государственных тайн, мистер Уинстон, - произнес Райан. - В настоящий момент мы находимся в состоянии войны с Японией. Они потопили две наши подводные лодки и надолго вывели из строя авианосцы. В кабинете словно повеяло ледяным ветерком.
      - Вы не шутите? - спросил Уинстон.
      - Погибло двести пятьдесят матросов и офицеров - экипажи атомных подводных лодок "Эшвилл" и "Шарлотт". Кроме того, японцы оккупировали Марианские острова, и мы не уверены, что сумеем вернуть их себе. В данный момент в Японии находятся более десяти тысяч американских граждан, которые являются потенциальными заложниками, равно как население островов и личный состав военных баз.
      - Но средства массовой информации...
      - Как ни странно, им пока ничего не удалось узнать об этом, - объяснил Райан. - Может быть, они сочли это слишком уж невероятным.
      - Так. - Уинстон на мгновение задумался. - Понятно. Японцы подорвали нашу экономику, и у нас недостаточно политической мощи, чтобы... Скажите, кто-нибудь пытался раньше сделать нечто подобное?
      Советник по национальной безопасности покачал головой.
      - Насколько мне известно, нет.
      - Однако настоящая опасность для нашей страны заключается в финансовом крахе, правда? Вот ведь сукин сын! - не сдержался от ругательства Джордж Уинстон.
      - Как, на ваш взгляд, можно исправить создавшееся положение, мистер Уинстон? - обратился к финансисту президент.
      - Не знаю. Удар по "Депозитори траст компани" рассчитан блестяще. Система выведена из строя, но министр Фидлер сможет, по-видимому, с нашей помощью найти выход из положения, - добавил Уинстон. - Однако следует учесть, что, пока нет никаких материалов, финансовая система останется парализованной. Мой брат врач, и он мне однажды сказал...
      Райан вздрогнул, услышав последнюю фразу о враче, и попытался понять, почему это показалось ему столь важным. Остальных слов Уинстона он уже не слышал.
      - Вчера мне сообщили, что потребуется примерно неделя, чтобы распутать ситуацию, - сказал председатель Федеральной резервной системы. - Но в нашем распоряжении такой недели нет. Сегодня после ланча мы встречаемся с главами инвестиционных компаний и банков. Мы попытаемся...
      Значит, проблема в том, что не осталось никаких следов о совершенных сделках, заключил Райан. Все замерло потому, что исчезли сведения о том, что кому принадлежит и кто какими деньгами располагает...
      - Европа тоже парализована... - заговорил Фидлер. Райан молчал, уставившись на ковер, затем поднял голову и проговорил:
      - Если не записать, то ничего не произойдет... - Разговор стих, и лица присутствующих недоуменно повернулись к нему, словно он сказал: "А фломастер-то - пурпурного цвета" - или какую-нибудь другую бессмысленную фразу, не имеющую никакого отношения к делу.
      - Что?.. - недоуменно произнес председатель Федеральной резервной системы.
      - Так любит говорить моя жена. "Если ты не запишешь этого, то ничего не случится". - Он обвел взглядом собеседников. Они все еще не понимали. В этом не было ничего удивительного потому что он сам еще не до конца сформулировал для себя собственную мысль. - Она тоже врач, Джордж, в больнице Хопкинса, и всегда носит с собой маленькую записную книжку. Всякий раз, когда ей что-то приходит в голову, она останавливается и записывает, потому что не полагается на, свою память.
      - Мой брат делает то же самое, только пользуется одним из таких миниатюрных диктофонов, - кивнул Уинстон и пристально посмотрел на Райана. Продолжайте.
      - Значит, не осталось никаких записей, никаких документов о совершенных сделках, верно? - спросил Райан.
      - Никаких. Все стерто из памяти компьютеров "Депозитори траст компани", подтвердил Фидлер. - Как уже сказано, потребуется...
      - He потребуется. Разве у нас есть время?
      - Времени у нас нет, - подавленно вздохнул министр финансов.
      - Нам и не требуется время. - Райан посмотрел на Уинстона. - Как ты считаешь?
      Президент Дарлинг следил за разговором, поворачивая голову от одного говорившего к другому, словно следил за теннисным матчем, и его терпение истощилось.
      - О чем вы говорите, черт побери? Теперь Райан почти полностью сформулировал свою идею. Он посмотрел на президента.
      - Сэр, все очень просто. Мы скажем, что просто ничего не произошло, что после полудня в пятницу фондовые биржи прекратили работу. Вопрос только в том: сумеем ли мы провернуть это? - спросил Джек и тут же ответил на свой вопрос, не дав никому вставить и слова. - А почему бы и нет? Почему не сумеем? Нет никаких документов, которые гласили бы, что дело обстоит иначе. Никто не сможет доказать, что после полудня была совершена хотя бы одна сделка, правда?
      - Принимая во внимание, что все потеряли колоссальные деньги, - подхватил Уинстон, сразу поняв суть предложения Райана, - не думаю, что кто-то захочет возражать. Если говорить проще, Райан предлагает возобновить деятельность бирж с пятницы... с полудня прошлой пятницы и просто забыть о минувшей неделе, верно?
      - Но в это никто не поверит, - покачал головой председатель Федеральной резервной системы.
      - Ошибаетесь, - улыбнулся Уинстон. - Райан прав. Во-первых, им придется поверить, поскольку нет иного выхода. Нельзя совершить трансакцию - я имею в виду, нельзя ее заключить, - без письменных документов. Таким образом, без восстановления материалов "Депозитори" никто не сможет доказать, что после полудня пятницы заключались сделки. Во-вторых, большинство участников биржевых операций понесли огромные убытки - инвестиционные компании, банки, торговые дома, вкладчики, - и потому они захотят начать все сначала. Так что можно не сомневаться, что нам поверят. Как ты считаешь, Марк?
      - Включим машину времени и вернемся в прошлую пятницу? - мрачно улыбнулся Ганг, и тут же его настроение изменилось. - Где можно присоединиться к этому соглашению?
      - Но мы не сможем отменить все совершенные сделки, все до единой, возразил председатель Резервной системы.
      - Это верно, - согласился Уинстон. - Международные сделки по американским казначейским обязательствам не поддаются нашему контролю. Но мы сделаем вот что, сэр: проведем переговоры с европейскими банками, объясним им, что случилось, и затем вместе с ними...
      - Ну конечно! - прервал его Фидлер. - Они сразу сбросят иены и начнут покупать доллары. Стабильность нашей валюты восстановится, тогда как японской рухнет. Азиатские банки тоже задумаются об изменении своей позиции. Да, пожалуй, центральные европейские банки встанут на нашу сторону.
      - Придется сохранить учетную ставку на достаточно высоком уровне, заметил Уинстон. - Это нанесет некоторый ущерб платежному балансу, но все равно намного выгоднее любого иного выхода. Уровень учетной ставки должен оставаться высоким до тех пор, пока не перестанут сбрасывать наши казначейские обязательства. Нам нужно организовать бегство от иены, подобно тому как они инициировали бегство от доллара. Такой маневр понравится европейцам, так как помешает японцам скупать ценные бумаги европейских банковских корпораций вчера японцы начали скупать все. - Уинстон встал и принялся расхаживать по Овальному кабинету, как привык делать это в своем собственном. Он не подозревал, что нарушает протокол, установленный в Белом доме, и даже сам президент не решился напомнить ему об этом, хотя два агента Секретной службы, стоявшие рядом, не сводили глаз с финансиста. Было очевидно, что он обдумывает ситуацию, пытаясь найти слабые места в предложенном решении проблемы. Прошло две минуты. Все ждали, когда Уинстон выскажет свою точку зрения. Наконец он поднял голову.
      - Доктор Райан, если вы когда-нибудь захотите уйти с государственной службы, у меня всегда найдется для вас место. Господа, это лучшее решение проблемы. Оно кажется таким невероятным, что может даже принести нам немалую пользу.
      - Итак, что произойдет в пятницу? - спросил Джек.
      - Начнется обвальное падение биржевых котировок, - произнес Гант.
      - Не вижу в этом ничего хорошего, - проворчал президент.
      - А затем, сэр, упав пунктов на двести, рынок начнет укрепляться и к закрытию установится где-то на сотню пунктов - может быть, даже меньше - ниже предыдущего уровня. В следующий понедельник наступит затишье. Кое-кто попытается скупать акции по дешевке, но большинство займут выжидательную позицию. Котировки упадут снова, далее скорее всего наступит стагнация при уровне ниже еще пунктов на пятьдесят. А вот затем, до конца недели, ситуация начнет успокаиваться. Думаю, что к следующей пятнице рынок стабилизируется на уровне в сотню или сто пятьдесят пунктов ниже того, при котором все началось в полдень прошлой пятницы. Падение неизбежно из-за высокого уровня учетной ставки, который будет вынуждена установить Федеральная резервная система, но мы на Уолл-стрите привыкли к этому. - Один лишь Уинстон оценил, с какой точностью Марк Гант предсказал будущее течение событий. Он сам вряд ли сумел бы дать более полную оценку ситуации. - В результате все запомнят это как крупную неприятность, но не больше.
      - А Европа? - спросил Райан.
      - Там все будет сложнее, потому что на континенте нет такой хорошей организации, как у нас, зато европейские центральные банки обладают большей властью, - пояснил Ганг. - Кроме того, их правительства могут вмешиваться в финансовую деятельность фондовых рынков. С одной стороны, это окажет определенную помощь, а с другой - причинит вред. Однако конечный результат окажется таким же, как и у нас. Это неизбежно, если только какая-нибудь группа финансистов не присоединится к этому самоубийственному союзу. Но вряд ли. У нас так не поступают.
      - С чего же следует начать? - Фидлеру явно не терпелось.
      - Нужно собрать руководителей крупных финансовых институтов и как можно быстрее, - ответил Уинстон. - Если хотите, я мог бы принять в этом участие. К моему мнению все еще прислушиваются.
      - Джек? - Президент посмотрел на Райана.
      - Да, сэр. Приступим немедленно.
      Роджер Дарлинг подумал еще несколько секунд, затем повернулся к агенту Секретной службы, стоявшему рядом с его письменным столом.
      - Передайте морской пехоте, чтобы доставили сюда мой вертолет. И пусть ВВС подготовят самолет для перелета в Нью-Йорк.
      - У меня свой самолет, господин президент, - возразил
      Уинстон.
      - Джордж, парни из ВВС надежнее, положись на меня, - посоветовал Райан.
      Дарлинг встал, пожал руки участникам совещания, а затем агенты Секретной службы проводили их на Западную лужайку, где должен был совершить посадку вертолет для полета на базу ВВС Эндрюз. Райан остался в Овальном кабинете.
      - Неужели все можно уладить так просто? - Роджер Дарлинг как опытный политик не верил в магическое решение сложных проблем. Райан понял его сомнения и соответствующим образом сформулировал свой ответ.
      - Надеюсь. Финансовому сообществу требуется выход из тупика, и потому они сделают все возможное. Главное продемонстрировать им, что биржевой крах был организован намеренно. Если они поймут это, все остальное будет просто. Осознав, что все произошло не случайно, а стало результатом заранее обдуманной операции, финансисты с большей легкостью признают ее искусственный характер и потому согласятся начать все сначала.
      - Думаю, придется подождать и убедиться в конечном результате. - Дарлинг помолчал. - Это проясняет нашу ситуацию по отношению к Японии?
      - Да. Теперь становится ясно, что японское правительство не является главной движущей силой операции. Это одновременно хорошо и плохо. Хорошо, потому что операция не будет достаточно организованной на всех ее уровнях, потому что японский народ никак не связан с враждебными действиями по отношению к Америке и в японском правительстве наверняка есть люди, крайне обеспокоенные случившимся.
      - А плохая? - спросил президент.
      - Мы по-прежнему не знаем, в чем заключается их главная цель. Правительство Японии, судя по всему, подчиняется чьим-то указаниям. У японцев появилась надежная база в западной части Тихого океана, и мы пока не можем ничего противопоставить им. А самое главное...
      - ...заключается в угрозе ядерного удара, - закончил за него Дарлинг. Это их козырная карта. Нам ведь еще никогда не приходилось вести военные действия против страны, обладающей ядерным оружием, правда?
      - Да, сэр. Создалась совершенно новая стратегическая ситуация.
      Следующее сообщение от Кларка и Чавеза ушло сразу после полуночи по токийскому времени. На этот раз статью написал Динг. Джон исчерпал запас интересных сообщений о Японии, к которым могли проявить интерес в России. Чавез как более молодой написал статью о японской молодежи, о ее увлечениях и взглядах на жизнь, более развлекательную по своему характеру.
      Разумеется, статья явилась всего лишь прикрытием, хотя ее содержание не должно было быть слабым, и ему пришлось немало поработать над ней. Динг, как оказалось, многому научился в Университете Джорджа Мейсона и неплохо писал.
      "Район северных ресурсов?" - медленно нажимая на клавиши, набрал Джон и уставился на вопрос, появившийся на экране. Затем он повернул компьютер, стоявший на кофейном столике.
      "Я теперь догадался, - набрал Динг. - Я же прочитал об этом еще в Сеуле! Индонезию, которая принадлежала голландцам, называли Районом южных ресурсов в то время японцы совершили свою большую ошибку номер два. Теперь понятно, что означает Район северных ресурсов?"
      Кларк взглянул на экран и повернул лэптоп обратно к Ча - везу.
      - Евгений Павлович, посылайте статью, - сказал он вслух. Динг стер диалог с экрана и подключил модем к телефону. Через несколько секунд передача закончилась. Сотрудники ЦРУ посмотрели друг на друга. В конце концов, сегодняшний день оказался достаточно продуктивным.
      Трудно было выбрать более удачное время: в Токио 00.08 ночи, 18.08 вечера в Москве и 10.08 утра в Лэнгли и в Белом доме. Райан как раз вернулся к себе в кабинет из другого крыла Белого дома, когда загудел зуммер его телефона STU-6, защищенного от прослушивания.
      - Райан.
      - Это Эд. Мы только что получили интересную информацию от наших людей. Сейчас она поступит к тебе по факсу. Копия выслана и Сергею.
      - О'кей, жду. - Райан щелкнул переключателем и услышал, как зажужжал факсимильный аппарат.
      Поразить Уинстона было не так просто. VC-20 мало отличался от его собственного реактивного самолета "Гольфстрим-III". Хотя он и не был особенно роскошным - кресла и ковры могли бы быть и получше, - зато средства электронной связи оказались прямо-таки сказочными... даже такой технарь, как Марк, пришел в восторг, заметил он. Представители старшего поколения воспользовались предоставившейся возможностью и задремали, а Уинстон наблюдал за тем, как экипаж самолета, состоящий из военных летчиков, проводил предполетную проверку механизмов. Проверка мало отличалась от той, что проводили его личные пилоты, но в одном Райан был прав - военные знаки различия на комбинезонах летчиков оказывали явно успокаивающее действие. Через три минуты небольшой реактивный лайнер оторвался от земли и взял курс на север, к аэропорту Ла-Гуардия в пригороде Нью-Йорка. Дополнительным преимуществом было то обстоятельство, что им уже дали первоочередное право на посадку, а это в конечном итоге сэкономит четверть часа. Уинстон слышал, как радист - сержант ВВС, сидевший в радиорубке, - договорился о том, что у главного гражданского терминала их встретит автомобиль ФБР. Теперь бюро взяло на себя переговоры со всеми видными финансистами о встрече в их нью-йоркской штаб-квартире. Поразительно, подумал Уинстон, что правительство при желании может действовать столь оперативно и целеустремленно, и как жаль, что оно не в состоянии действовать так постоянно.
      Марк Гант не обращал на происходящее вокруг никакого внимания. Он склонился над своим компьютером, занимаясь подготовкой того, что называл "обвинительным актом". Ему понадобится минут двадцать, чтобы доказательства были отпечатаны на ацетатной пленке, для демонстрации их через проектор на большом экране. Оба финансиста надеялись, что ФБР подготовит для этого необходимую аппаратуру.
      Кто обратится к собравшимся? Наверно, я, подумал Уинстон. Предложу Фидлеру и председателю Резервной системы высказать рекомендации по возможному решению проблемы. Это только справедливо - в конце концов, идею выдвинул один из правительственных чиновников. А ведь блестящая идея. Почему это не пришло в голову мне? Так просто...
      - Марк, сделай пометку. Нужно пригласить руководителей центральных европейских банков прилететь сюда для личной беседы. Не думаю, что селекторное телесовещание будет достаточно убедительным.
      Гант посмотрел на часы.
      - Придется оповестить их об этом сразу по прибытии в Нью-Йорк, Джордж, но они успеют на вечерние рейсы и утром следующего дня будут в Нью-Йорке, так что нам, возможно, удастся скоординировать наши действия перед открытием бирж в пятницу.
      Уинстон оглянулся назад, в сторону хвостового салона.
      - А им мы скажем после посадки. Пока пусть отдохнут.
      - Теперь все будет хорошо, Джордж, можешь не сомневаться, - кивнул Гант. Этот Райан - умный парень, правда?
      А вот сейчас не следует спешить, сказал себе Райан. Его удивило, что телефон до сих пор не зазвонил, но потом он понял, что Головко читает сейчас то же самое донесение, смотрит на ту же. карту на стене и также убеждает себя не торопиться и, насколько позволяют обстоятельства, тщательно все обдумать.
      Теперь ситуация начала проясняться, более или менее. "Район северных ресурсов" - это, должно быть, Восточная Сибирь. Термин "Район южных ресурсов", как указал в своем донесении Чавез, использовался японским правительством в 1941 году для обозначения Голландской Ост-Индии в то время, когда главной целью продвижения японцев на юг была нефть, в которой так нуждался их военно-морской флот. В настоящее время это важнейший вид топлива для снабжения экономики любого индустриально развитого государства. Япония является самым крупным импортером нефти в мире, несмотря на непрекращающиеся попытки создать сеть атомных электростанций. Кроме того, ей приходится импортировать почти все природные ресурсы - она располагает в достаточном количестве только каменным углем. Гигантские супертанкеры были японским изобретением - они необходимы для того, чтобы эффективнее транспортировать нефть с месторождений Персидского залива к японским терминалам. Но помимо нефти страна нуждалась и в других ресурсах, а поскольку Япония являлась островным государством, все это должно было поступать по морю. Однако Военно-морской флот Японии был маленьким и слишком слабым, чтобы защитить морские пути сообщения.
      С другой стороны, Восточная Сибирь представляла собой последнюю неисследованную территорию в мире, и теперь Япония вела там геологические изыскания, да и перевозки морем из Сибири... Черт побери, а почему просто не построить железнодорожный тоннель, чтобы навсегда покончить с транспортными трудностями? - задал себе вопрос Райан.
      Существует, однако, серьезное препятствие для осуществления этих планов. Япония и без того уже до предела напрягла свои силы, даже при значительно ослабленной военной мощи Соединенных Штатов и буферной зоне в пять тысяч миль водного пространства Тихого океана. Военная мощь России сократилась еще больше, чем Америки, однако высадка на ее территории будет чем-то более значительным, чем простой политический акт. Это станет нападением на русский народ, а русские отнюдь не утратили своей прежней гордости. Они будут сопротивляться. Россия по-прежнему оставалась огромным государством, намного большим, чем Япония. В распоряжении японцев имеются межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками, тогда как у русских, как и у американцев, их не осталось. Зато русские имеют бомбардировщики, крылатые ракеты, истребители-бомбардировщики - и все оснащенные ядерными зарядами и бомбами, - которые располагаются на военных базах в непосредственной близости от Японии, и обладают достаточной политической решимостью, чтобы воспользоваться всеми средствами обороны. Нет, у этого уравнения не хватает еще одного составляющего. Джек откинулся на спинку кресла и посмотрел на кapту, затем поднял телефонную трубку и нажал кнопку быстрого набора по прямой линии.
      - Адмирал Джексон.
      - Робби, это Джек. У меня есть к тебе вопрос.
      - Какой?
      - Ты говорил, что один из наших атташе в Сеуле недавно беседовал с...
      - Да. Ему сказали сидеть и молчать, - сообщил Джексон.
      - А какими точно были слова корейцев?
      - Они сказали... подожди минутку. Донесение занимает всего полстраницы, и оно где-то здесь. Сейчас. - Джек услышал, как открывается ящик, по-видимому, запертый. - О'кей, ему сказали примерно следующее: принятое решение является не военным, а политическим, у него много разных аспектов, в том числе обеспокоенность тем, что японцы закроют свои порты для корейских судов, что не исключена вероятность вторжения, разрыва связей с Америкой и так далее. Они явно уходили от конкретных деталей, - послышался голос Робби. - Мы еще не обращались к ним за разъяснениями, - закончил адмирал.
      - У тебя есть состав их воинских частей? - спросил Джек. Он имел в виду оценку боевой мощи корейской армии.
      - Да.
      - Давай - только вкратце, - распорядился Райан.
      - Армия чуть больше японской. Они сократили свои вооруженные силы после объединения, но сохранили высокую боевую мощь. Вооружены главным образом американским оружием и руководствуются американской военной доктриной. Отличные ВВС. Я принимал участие в военных играх с ними и...
      - Если бы ты был корейским генералом, насколько серьезные опасения вызывала бы у тебя Япония?
      - Я с осторожностью относился бы к ее военной мощи, - ответил адмирал Джексон. - Испытывал бы не страх, а уважение. Не забудь, корейцы не любят Японию.
      - Знаю. Пошли мне копию донесения атташе и состав корейской армии.
      - Понял. - Щелчок - и связь прервалась. Теперь Райан набрал номер ЦРУ. Мэри-Пэт все еще не было на месте, и трубку снял ее муж.
      - Эд, у тебя есть что-нибудь новое от нашего резидента в Сеуле?
      - Создается впечатление, что корейцы очень нервничают. Неохотно идут на сотрудничество с нами. У нас множество друзей в корейском ЦРУ, но они молчат. Пока там нет единого политического мнения.
      - Что еще?
      - Ну, есть и кое-какие другие сигналы, - ответил Эд Фоули. - Возросла активность их ВВС. Видишь ли, они создали большой тренировочный полигон в северной части страны и проводят незапланированные учения с участием различных видов войск. У нас есть снимки из космоса.
      - Ясно. Теперь расскажи мне о Пекине.
      - А вот там все спокойно. Китай ни во что не вмешивается. Они заявили, что не проявляют к этому никакого интереса и это их не касается.
      - А как ты оцениваешь такую позицию, Эд? - резко бросил Райан.
      - Ну, это их не может не касаться... да, конечно... Райан знал, что его требование несправедливо. Он располагал более полной информацией, чем кто-либо еще, и намного опережал всех в анализе ситуации.
      - У нас появились кое-какие новые сведения. Я вышлю их тебе, как только их напечатают. Прошу тебя приехать ко мне для неформального совещания в половине третьего.
      - Приедем оба, - пообещал почти заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам.
      Ответ находился на карте, прямо перед ним. Требуется всего лишь необходимая информация и немного времени для размышлений.
      Япония вряд ли сможет запугать Корею. Японцы правили Кореей в течение почти пятидесяти лет, почти всю первую половину века, и оставили не слишком приятные воспоминания у населения этой страны. Завоеватели обращались с корейцами, как с рабами, и до сих пор одним из самых надежных способов покончить счеты с жизнью в Корее - это назвать корейского гражданина "япошкой". Антипатия была взаимной, особенно теперь, когда корейская экономика быстро развивалась и корейские товары соперничали с японскими на мировых рынках. Это вызывало обоюдное недовольство. Основная причина была расового порядка. Несмотря на то что Корея и Япония генетически образовывали одну расу, японцы все еще относились к корейцам подобно тому, как Гитлер относился к полякам. Корейцы, однако, были нацией с глубокими воинскими традициями. В свое время они послали во Вьетнам две дивизии, создали могучую военную машину, способную защитить страну от посягательств теперь уже мертвого безумца на севере полуострова. Когда-то бывшая японской колонией, Корея стала сильным государством с гордым и свободолюбивым народом. Тогда что же могло запугать их до такой степени и заставить отказаться от соблюдения статей договора с Америкой?
      Это не мог быть страх перед Японией. У Кореи не было оснований опасаться прямого нападения, да и сама Япония вряд ли решится использовать свое ядерное оружие для уничтожения столь близкого соседа. Господствующие ветры неминуемо вернут радиоактивные осадки на территорию страны, пославшей ракеты.
      Но совсем рядом с Кореей, к северу от нее, находится страна с самым крупным населением в мире, страна с самой большой армией, а этого достаточно, чтобы напугать Корею, равно как и кого угодно.
      Япония нуждалась в природных ресурсах и, без сомнения, хотела получить к ним непосредственный доступ. Она обладала великолепной и весьма развитой экономической базой, высококвалифицированной рабочей силой, способной воплотить в жизнь все достижения высокой технологии. Однако по отношению к своей гигантской экономической мощи у Японии было сравнительно небольшое население.
      А вот у Китая население было колоссальным, хотя пока и недостаточно подготовленным, его экономика и промышленность быстро развивались, хотя все еще не сумели достигнуть современного уровня ВЫСОКОЙ технологии. И, подобно Японии, Китай нуждался в природных ресурсах.
      А прямо к северу от Японии и Китая раскинулась последняя в мире неисследованная сокровищница с неисчерпаемыми богатствами.
      Захват Марианских островов лишает американцев морских и воздушных баз и по меньшей мере затруднит действия главного стратегического рода войск, позволяющего непосредственно приблизиться к этому региону, - военно-морского флота. Теперь
      Сибирь можно будет защитить только с запада, через необъятные российские просторы. По сути дела это означало, что Восточная Сибирь окажется отрезанной от помощи извне. Китай обладал собственным ядерным оружием, играющим роль сил сдерживания в борьбе с Россией, и огромными сухопутными войсками для защиты захваченных земель. Вся операция была, разумеется, достаточно рискованной, но теперь, когда экономика Америки и Европы оказалась подорванной и эти страны ничем не могли помочь России, со стратегической точки зрения она имела смысл нечто вроде глобальной войны в рассрочку.
      Более того, оперативное искусство, к которому прибегла Япония, отнюдь не было чем-то новым. Сначала нанести удар и подорвать мощь сильного противника, затем захватить владения слабого. Точно такая же попытка была предпринята в 1941 - 1942 годах. Японская стратегическая концепция никогда не имела своей целью захват Америки, предполагалось всего лишь временно вывести ее из строя, так что ей придется согласиться с захватом южных государств. Этого требует политическая необходимость. Вообще-то все очень просто, напомнил себе Райан. И в этот момент зазвонил телефон.
      - Привет, Сергей, - произнес Райан, подняв трубку.
      - Откуда ты узнал, что это я? - удивился Головко. Джек мог ответить, что именно четвертый телефонный канал был выделен для прямых контактов с главой русской разведки, но выбрал другой ответ.
      - Потому что ты читал тот же материал, что и я.
      - Ну и что ты думаешь?
      - Я думаю, что главной целью их операции являетесь вы, Сергей Николаевич. Возможно, это произойдет на следующий год. - Голос Райана звучал удовлетворенно, он все еще испытывал эйфорию от своего открытия. Всякое открытие доставляет удовольствие, независимо от того, что за этим стоит.
      - Наверно, раньше. Скорее всего этой осенью. Погода будет играть им на руку. - Наступила пауза. - Вы можете помочь нам, Иван Эмметович? Нет, извини, я неправильно сформулировал свой вопрос. Согласитесь ли вы нам помочь?
      - Союзы, подобно дружбе, всегда двусторонние, - напомнил ему Джек. - Тебе придется посоветоваться со своим президентом. Мне тоже.
      32. Специальный доклад
      Как и надлежит офицеру, который когда-то надеялся командовать таким кораблем, капитан первого ранга Санчес был доволен, что остался на борту авианосца, а не вылетел на своем истребителе на базу военно-морских сил в Барберс-Пойнт. Шесть серого цвета буксиров ВМС ввели "Джона Стенниса" в ремонтный док.
      На борту корабля находилось больше сотни специалистов-ремонтников, включая пятьдесят инженеров, прилетевших с верфи "Ньюпорт Ньюз-Шипбилдинг". Все они находились сейчас в машинном отделении и осматривали двигательные установки. По всему периметру ремонтного дока вытянулись грузовики, сотни моряков и рабочих верфи, словно врачи или хирурги, подумал Бад, готовы приняться за операции по замене негодных органов.
      На глазах капитана Санчеса подъемный кран начал поднимать с рамы первые сходни, следом за ним другой кран, медленно поворачиваясь, стал поднимать что-то, что по конструкции походило на трейлер, намереваясь, по-видимому, разместить его на летной палубе. Ворота дока еще не успели закрыться. Судя по всему, решил Санчес, кто-то очень спешил.
      - Капитан Санчес?
      Бад повернулся и увидел капрала морской пехоты. Тот отсалютовал и передал ему листок с напечатанным на нем текстом.
      - Вас срочно приглашают в оперативное управление штаба главнокомандующего Тихоокеанским флотом.
      - Это какое-то безумие! - воскликнул президент Нью-йоркской фондовой биржи, успев первым взять слово.
      Большой конференц-зал отделения ФБР в Нью-Йорке, рассчитанный более чем на сотню человек, поразительно напоминал зал суда. Сейчас он был полупуст, в большинстве своем здесь присутствовали государственные служащие, главным образом сотрудники ФБР и Комиссии по биржевым операциям и ценным бумагам, с вечера пятницы занятые расследованием дела о биржевом крахе. Однако первый ряд кресел занимали исключительно старшие трейдеры и крупные инвесторы.
      Джордж изложил им свою версию событий, происшедших в пятницу, пользуясь кинопроектором, чтобы проиллюстрировать тенденции состоявшихся трансакций. Он не спешил, принимая во внимание усталость присутствующих, которая сказывалась на их способности понимать, что он имеет в виду. Председатель Федеральной резервной системы только что вошел в зал, закончив с телефонными звонками в Европу, посмотрел на Уинстона с Фидлером и поднял большой палец, давая понять, что их предложение принято. После этого он занял кресло в заднем ряду.
      - Это, может быть, и безумие, но все произошло именно так.
      - Возможно, все так и произошло, хорошо, - признал после секундного молчания председатель Нью-йоркской фондовой биржи, имея в виду, что ситуация далека от хорошей и все понимают это. - Однако мы по-прежнему прочно засели посреди болота, и вокруг собираются аллигаторы. Не думаю, что мы долго продержимся. - Присутствующие согласно закивали. Но тут все, кто сидели в первом ряду, с удивлением увидели на лице их бывшего коллеги улыбку.
      Уинстон повернулся к министру финансов.
      - Баз, почему бы тебе не сообщить им хорошую новость?
      - Дамы и господа, существует выход из создавшегося положения, - уверенным тоном начал Фидлер. Его выступление продолжалось ровно минуту, после чего в зале воцарилась скептическая тишина. Присутствующим даже не пришло в голову переглянуться. И все-таки, хотя никто не выразил одобрения, никто и не возразил против услышанного, даже после размышлений, которые показались бесконечными.
      Как и следовало ожидать, первым взял слово генеральный директор инвестиционной компании "Каммингс, Картер энд Кантор". "ККК" перестала существовать в прошлую пятницу около 15.15, поскольку в действиях своих выбрала неверный путь, быстро истощила весь резерв наличности и не смогла получить поддержку от "Меррилл Линч". Врочем, если быть справедливым, сам генеральный директор "ККК" не мог упрекнуть совет управляющих "Меррилла Линча" в таком решении.
      - А это не противоречит существующему законодательству? - спросил он.
      - Ни Министерство юстиции США, ни Комиссия по биржевым операциям и ценным бумагам не будут рассматривать ваше согласие как что-то незаконное, - заверил его Фидлер. - Хочу добавить, что, разумеется, любая попытка использовать создавшуюся ситуацию в корыстных целях будет пресекаться самым решительным образом, но, если мы все вместе будем искать выход из тупика, в котором оказались, действие антимонопольных и некоторых других законов в интересах национальной безопасности временно будет приостановлено. Понимаю, это нарушает принятые нормы, но мое предложение является официальным, и все вы слышали, как я выдвинул его. Дамы и господа, таково намерение, поддержанное правительством Соединенных Штатов.
      Вот это да, пронеслось в головах у собравшихся. Особенно это касалось тех, кто принадлежали к правоохранительным органам.
      - Все вы знаете, что случилось с тройным "К", - продолжил генеральный директор инвестиционной компании "Каммингс, Картер энд Кантор", оглядываясь по сторонам. Было заметно, что его природный скептицизм сменился видимым облегчением. - У меня нет выхода. Я согласен.
      - Мне хотелось бы добавить кое-что. - Председатель Федеральной резервной системы вышел вперед. - Я только что закончил телефонный разговор с президентами центральных банков Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Бельгии и Нидерландов. Все они прилетят сюда сегодня вечером. Завтра утром мы снова соберемся здесь и разработаем систему, в которой они тоже примут активное участие. Мы намерены стабилизировать курс доллара, а также установить разумный курс продажи казначейских облигаций Министерства финансов США. И мы не допустим краха американской банковской системы. Я предлагаю, чтобы все, кто имеют казначейские обязательства и кто согласятся придержать их - я имею в виду, кто продлят срок действия трехмесячных и шестимесячных облигаций еще на один такой срок, - получат от правительства США бонус в размере пятидесяти дополнительных базисных пунктов за то, что они пошли навстречу нам в этой сложной ситуации и помогли преодолеть финансовые затруднения. Мы также готовы предоставить такой же бонус всем, кто купят казначейские обязательства в течение последующих десяти дней после открытия финансового рынка.
      Умно задумано, сказал себе Уинстон, очень умно. В результате этого маневра в Америку потекут деньги из-за рубежа, инвестиции изменят направление и вместо Японии окажутся здесь. Это по-настоящему укрепит доллар и одновременно нанесет удар по иене. Азиатские банки, сбросившие американские ценные бумаги, сразу почувствуют, какую серьезную ошибку они совершили. Да, Америка всерьез решила продемонстрировать всему миру, что в такую игру может играть не одна Япония, правда?
      - Для этого понадобится законодательный акт, - возразил один из биржевиков.
      - Вы его получите. К пятнице чернила на бумаге с президентским указом уже высохнут. А пока руководствуйтесь тем, что таков курс Федеральной резервной системы, одобренный президентом США при полной его поддержке, - закончил председатель ФРС.
      - Понимаете, парни, правительство возвращает нас к жизни, - произнес Уинстон, расхаживая перед деревянным ограждением. - Нам нанесли удар люди, стремящиеся разорить нас, подорвать нашу финансовую систему. Похоже, у правительства нашлись отличные лекари. Какое-то время нас будет лихорадить, но к концу будущей недели все войдет в норму.
      - Значит, фондовые биржи возобновят свою деятельность с точки отсчета полудня прошлой пятницы? - спросил председатель Нью-йоркской фондовой биржи.
      - Совершенно верно. - Фидлер внимательно вгляделся в лицо спросившего. Финансист задумался на несколько секунд и кивнул.
      - Наша биржа гарантирует вам полную поддержку, - произнес он. Авторитета Нью-йоркской фондовой биржи было достаточно, чтобы преодолеть все возможные сомнения. Полная поддержка была неизбежной, это понимали все, но решающее значение имело также и то, как быстро осуществится принятое решение. Еще через несколько секунд все присутствующие стояли, на их лицах появились улыбки, а мысли сосредоточились на том, как снова поставить на ноги свои компании.
      - Никакой компьютерной торговли, пока не будет указания, - предупредил министр финансов. - Эта "экспертная система" едва нас не прикончила. Пятница и без того будет достаточно трудной. Мы хотим, чтобы в ближайшие дни вы пользовались собственными мозгами, а не занимались компьютерными играми.
      - Согласны, - послышался хор голосов.
      - Тем более что нам все равно придется задуматься над преобразованием этой системы, - задумчиво добавил председатель совета управляющих "Меррилл Линч".
      - Действия будет координировать управление, в помещении которого мы сейчас находимся. А пока тщательно все обдумайте, - произнес председатель Федеральной резервной системы. - Если у вас появятся идеи относительно того, как осуществить задуманный план еще эффективнее, сообщите об этом. Следующее заседание состоится в шесть вечера. Дамы и господа, запомните, что мы должны действовать вместе. На протяжении ближайшей недели здесь нет конкурентов. Мы все - союзники.
      - От того, насколько успешно все закончится, зависит судьба миллиона вкладчиков моей корпорации, - напомнил Уинстон. - У некоторых из вас вкладчиков даже больше. Не будем забывать об этом. - Старомодное обращение к чести подействовало на присутствующих. Всем хотелось казаться честными, даже тем, у кого этой добродетели недоставало. В своей основе честность представляет собой долг перед обществом, правило поведения, нечто, что привлекает людей, а следовательно, способствует деловому успеху. Каждый присутствующий в зале стремился к тому, чтобы остальные видели у него эту добродетель и считали его человеком, достойным уважения, а потому и доверия. Весьма полезная черта для финансиста, с сарказмом подумал Уинстон.
      Теперь, наконец, осталась только одна проблема, подумал Райан. На столь высоком государственном уровне, казалось ему, всегда стремишься сначала решить простые проблемы, а самые сложные оставить напоследок.
      Перед ним стояла задача предупредить войну, а не одержать в ней победу, хотя последнее является неразрывной частью первого.
      В случае если Китай и Япония захватят контроль над Восточной Сибирью, создастся новая ось? Пожалуй, нет. На свет появится новое мировое содружество, ничем не уступающее Америке ни в экономической, ни в военной мощи. В результате Япония и Китай сразу опередят всех конкурентов в экономической борьбе.
      Само по себе такое стремление не было чем-то преступным. Незаконными являлись лишь методы достижения этой цели. Было время, когда мировые проблемы решались в соответствии с законами джунглей, по праву сильного. Если тебе удавалось захватить что-то, ты получал право владеть завоеванным - но только при условии, что мог защитить добычу от соперников. Подобное поведение не было слишком элегантным с современной точки зрения, даже и не очень справедливым, однако оно признавалось миром, потому что в результате использования таких правил более сильные страны обеспечивали своим гражданам политическую стабильность в обмен, на лояльность, а это обычно представляло собой первый шаг в формировании нации. Через некоторое время, однако, человеческое стремление к миру и безопасности нашло свое выражение в желании взять в свои руки управление собственным государством. Начиная с 1789 года, когда была принята американская конституция, по 1989 год - год краха диктаторских режимов в странах Восточной Европы - на протяжении всего двух столетий нечто новое стало неотъемлемой частью коллективного человеческого сознания. Это называли по-разному - демократией, правами человека, самоопределением, - но в своей основе оно таило признание простого факта, что у человеческих устремлений есть собственная сила, способная преодолеть все препятствия, и эта сила работала главным образом на благо людей.
      Японский план был направлен на то, чтобы уничтожить эту силу. Однако время старых правил прошло, напомнил себе Джек. Те, кто сидят здесь, позаботятся об этом.
      - Такова, - закончил он свое сообщение, - общая ситуация в Тихом океане. Зал заседаний Совета министров был полон, пустовало только кресло министра финансов, его замещал сейчас его первый заместитель. Вокруг стола сидели руководители департаментов исполнительной власти, в креслах у стен - видные члены Конгресса и военные.
      Следующим должен был взять слово министр обороны. Вместо того чтобы пройти к трибуне, он просто открыл кожаную папку с документами и заговорил, не поднимая головы.
      - Я не уверен, что мы сможем пойти на такой шаг, - начал министр обороны. При этих словах мужчины и женщины, составляющие президентскую администрацию, беспокойно заерзали в креслах.
      - Проблема является в первую очередь технической. Мы не можем выдвинуть достаточно мощные...
      - Одну минуту, - прервал его Райан. - Позвольте мне дать несколько разъяснений, чтобы всем стало ясно, хорошо?
      Никто не возражал. Даже министр обороны почувствовал, казалось, облегчение от того, что ему не требовалось продолжать.
      - Гуам являлся американской территорией на протяжении почти ста лет. Его жители - граждане Америки. Япония отняла у нас этот остров в 1941 году, и в 1944 мы вернули его себе. Немало американцев заплатили за это жизнью,
      - Мы считаем, что получим обратно Гуам мирным путем, после переговоров, вставил госсекретарь Хансон.
      - Рад это слышать, - кивнул Райан. - А как относительно других островов Марианского архипелага?
      - Мои специалисты считают, что дипломатическими средствами вряд ли удастся вернуть их Америке. Мы будем, разумеется, делать все от нас зависящее, но...
      - Но - что? - резко бросил Райан. Наступило тяжелое молчание. - Хорошо, давайте поставим все точки над "i".
      Северные острова Марианской гряды никогда не принадлежали Японии что бы ни говорил японский посол. Она получила мандат на управление ими по решению Лиги Наций, поэтому, когда мы захватили их в 44-м году вместе с Гуамом, они не были военной добычей. В 47-м году ООН предоставила Соединенным Штатам мандат на управление ими, и в 52-м году Япония официально заявила, что отказывается от каких-либо притязаний на них. В 78-м году население северных островов Марианского архипелага приняло решение стать независимой территорией, состоящей в политическом союзе с Соединенными Штатами, и избрало своего первого губернатора - мы не торопили их, предоставив им право выбора, однако они наконец приняли такое решение. В 86-м году ООН пришла к выводу, что мы честно выполнили все взятые на себя обязательства по отношению к населению островов, и в том же году их жители получили американское гражданство. Наконец, в 90-м году мандат был ликвидирован навсегда.
      Это всем понятно? Жители Марианских островов являются гражданами Америки, у них американские паспорта - не потому, что мы принудили их к этому, а потому, что они изъявили желание стать американскими гражданами. Вот это и есть право на самоопределение. Мы посеяли семена равенства и демократии в сознании этих людей, и они решили, что Америка, по-видимому, готова защищать их права.
      - Но мы должны делать лишь то, что в наших силах, - запротестовал Хансон. - Мы можем вести переговоры...
      - Черт бы побрал ваши переговоры! - рявкнул Райан. - Кто сказал, что мы такие уж бессильные? Министр обороны поднял голову.
      - Джек, понадобятся годы, чтобы восстановить военную мощь, от которой мы отказались. Если ты так уж хочешь обвинить кого-то в нашем бессилии, ну что ж, обвиняй меня.
      - Если у нас не хватает сил - какой будет цена? - задал вопрос министр здравоохранения и социального обеспечения. - Деньги нужны нам здесь!
      - Значит, мы позволим иностранной державе лишить американских граждан выбранного ими гражданства лишь потому, что нам трудно защитить их права? негромко спросил Райан. - И что последует дальше? Как мы поступим, когда такое произойдет в следующий раз? Скажите, в какой момент мы перестанем называться Соединенными Штатами Америки? В конце концов, все зависит только от нашей политической решимости, - продолжил советник по национальной безопасности. Неужели ее у нас не осталось?
      - Доктор Райан, мы живем в реальном мире, - напомнил министр внутренних дел. - Имеем ли мы право рисковать жизнями людей, живущих на Марианских островах?
      - Раньше мы утверждали, что свобода для нас ценнее жизни. Мы говорили то же самое о наших политических принципах, - ответил Райан. - Результатом стал мир, созданный на основе этих принципов. То, что мы называем правами, - никто не даровал нам, сэр. Мы завоевали их в жестокой борьбе. Люди гибли, защищая свои идеалы. Население этих островов - граждане Америки. Неужели мы ничем им не обязаны?
      Слыша это, государственный секретарь испытывал неловкость. Так же неловко чувствовали себя и остальные присутствующие, а потому с признательностью посмотрели на Хансона, когда тот взял слово.
      - Мы можем вести переговоры с позиции силы, но вести их приходится осторожно, не переступая определенных границ.
      - Каких именно? - спокойно поинтересовался Райан.
      - Черт побери, Райан, мы не можем идти на риск ядерного нападения из-за нескольких тысяч...
      - Господин государственный секретарь, а из-за какого числа людей вы готовы пойти на риск подвергнуться ядерному удару? Какова эта магическая цифра? Миллион? Наше место в мире основано на нескольких простых идеях, и множество людей отдали свои жизни, защищая их.
      - Это демагогия, - огрызнулся Хансон. - Я уже собрал команду, которая будет вести переговоры. Мы сумеем получить обратно Гуам.
      - Нет, сэр, мы получим обратно все острова, оккупированные японцами, и я скажу вам почему. - Раздан наклонился вперед и обвел взглядом сидящих за столом. - Если мы не получим обратно все Марианские острова, то никак не сможем предотвратить войну между Россией, с одной стороны, и Японией и Китаем - с другой. Мне кажется, что я хорошо разбираюсь в том, как думают русские. Они будут воевать за Сибирь. У них просто нет иного выхода. Природные ресурсы Восточной Сибири - это тот единственный рычаг, с помощью которого они смогут достойно войти в двадцать первый век. И война может перерасти в ядерную. Япония и Китай так, по-видимому, не считают, но мне кажется, что они ошибаются. Я объясню вам причину.
      Если мы, Соединенные Штаты Америки, не сумеем эффективно решить создавшуюся проблему, то кому это окажется по силам? Русские решат, что они остались в одиночестве. Наше влияние на них сойдет на нет, они поймут, что их загнали в угол, и прибегнут к единственному средству защиты, которое имеется в их распоряжении. И тогда начнется такая бойня, какой еще не видел мир, а я отнюдь не намерен возвращаться в средневековье.
      Таким образом, у нас нет выбора. Вы можете называть сколько угодно причин, но ситуация от этого не изменится: защитить население этих островов, людей, решивших стать американскими гражданами, - наш долг чести. Если мы не сумеем его защитить, значит, мы не в состоянии защитить ничего. Все перестанут доверять нам и уважать нас, да и мы сами потеряем к себе уважение. Стоит нам предать жителей Марианских островов, и все поймут, что мы вовсе не те, за кого себя выдаем, и все, что нами сделано, рассыплется в прах.
      Президент Дарлинг все это время молча переводил взгляд с одного лица на другое, дольше всего останавливая его на министре обороны и на председателе Объединенного комитета начальников штабов - человеке, которого выбрал министр обороны для участия в процессе разоружения. Оба они сидели, молча уставившись в стол, и президент понял, что ни тот ни другой не сумеет в такой момент достойно выйти из создавшейся ситуации. Президент не сомневался, что страна не может сейчас позволить себе роскошь поручить им решение столь сложной проблемы.
      - Как нам следует приступить к осуществлению такой задачи, Джек? - спросил он.
      - Я еще не знаю, господин президент. Но прежде чем приступить к делу, нужно принять решение, будем ли мы бороться за возвращение островов или нет. А такое решение должны принять вы, сэр.
      Дарлинг взвесил слова Раиана, подумал, не поставить ли вопрос на голосование своих министров, но по выражению их лиц понял, что делать этого не стоит. Он вспомнил службу во Вьетнаме, вспомнил, как сказал солдатам, что их жизни будут отданы за свободу Америки, хотя и знал, что это ложь. Дарлинг навсегда запомнил, какое выражение было на солдатских лицах, когда они услышали эти слова от своего офицера. Мало кто знал, что почти каждый месяц он темной ночью покидал Белый дом, чтобы направиться к стелле, установленной погибшим во Вьетнаме, где знал точное место каждого погибшего солдата своего подразделения. Президент подходил к ним, одному за другим, и говорил, что да, их смерть была не напрасной, что в великом круговороте жизни она сыграла свою роль, изменила мир к лучшему и, хотя для них это оказалось слишком поздно, это не было поздно для и! соотечественников. И президент Дарлинг думал еще об одном: никто никогда не отнимал землю у Америки. Может быть, в этом и крылась истина.
      - Бретт, немедленно начинайте переговоры. Дайте понять японской стороне, что ситуация, возникшая в западной части Тихого океана, совершенно неприемлема для американского правительства. Мы никогда не согласимся на что-либо меньшее, чем восстановление положения, существовавшего до начала военных действий, и полное возвращение Марианских островов Соединенным Штатам. Никогда, - повторил Дарлинг.
      - Слушаюсь, господин президент.
      - Мне нужны планы и возможные варианты удаления японских вооруженных сил с островов на случай, если переговоры потерпят неудачу, - повернулся он к министру обороны. Тот молча кивнул, но по выражению лица министра президент прочитал его мысли - он считал, что силой острова не вернуть.
      Адмирал Чандраскатта считал, что времени потребовалось больше, чем нужно, однако он проявил терпение и знал, что может это себе позволить. Итак, как будут развиваться события дальше? - подумал он.
      Все можно было осуществить гораздо быстрее. Он медлил, стараясь выяснить планы и методы американца, образ мыслей своего противника - контр-адмирала Майкла Дюбро. Американский флотоводец проявил себя умным противником, искусно маневрировал своим флотом, а поскольку он был умным, то неизбежно сделал вывод, что ему противостоит глупый противник. В течение недели американское соединение находилось к юго-западу от Чандраскатты, и он, начав перемещаться на юг, вынудил Дюбро направиться сначала к северу, а затем на восток. Если бы его оценка оказалась ошибочной, американским кораблям все равно пришлось бы двигаться в том же направлении, к востоку от мыса Дондра, вынудив танкеры срезать угол и плыть напрямую. Рано или поздно они попали бы в поле зрения индийских воздушных патрулей, и наконец так и произошло. Теперь ему оставалось только следовать за ними, а Дюбро не мог приказать им изменить курс, разве что на восток. А это означало, что американский адмирал будет вынужден вести весь свой флот на восток, удаляясь от Шри-Ланки и открывая путь для десантного соединения индийского флота, готового взять на борт войска и бронетехнику.
      У американского флота оставалась единственная альтернатива - повернуть навстречу индийскому соединению и вступить с ним в бой.
      Но пойдут ли они на это? Нет, не пойдут. Единственный разумный выход для американцев - отозвать Дюбро с его двумя авианосцами в Пирл-Харбор, ще они станут дожидаться решения политических руководителей своей страны, начинать ли военные действия против Японии или нет. Они уже нарушили главный принцип Алфреда Тайера Мэхэна<А. Т. Мэхэн (1840 - 1914) - американский военно-морской теоретик, создатель теории господства на море>, который Чандраскатга усвоил в военно-морском колледже в Нью-Порте, штат Род-Айленд, где не так давно учился в одном классе с Юсуо Саго. Он вспомнил теоретические дискуссии с однокашником-японцем, когда они прохаживались по набережной и, глядя на яхты, рассуждали о том, как малые военно-морские силы могут одержать верх над большими.
      Прибыв в Пирл-Харбор, Дюбро не минует встреч в разведывательном и оперативном управлениях Тихоокеанского флота, там оценят ситуацию и поймут, что сделать это было скорее всего невозможно. Индийский адмирал представил себе, как американцы будут расстроены и рассержены.
      Но сначала надо преподать им урок. Теперь он преследовал американские корабли. При всей своей скорости и подготовке, они не могли покинуть определенный район океана, так что рано или поздно их возможности маневрирования придут к концу. Сейчас, наконец, он сумеет оттеснить их, и его страна получит возможность сделать первый шаг к имперскому господству на Тихом океане. Крохотный шаг, почти незаметный в глобальном масштабе, но тем не менее это будет достойный гамбит, поскольку вынудит американцев отступить, дав тем самым возможность его стране двинуться вперед, как это уже сделала Япония. К тому времени, когда Америка сумеет восстановить свою былую мощь, будет уже слишком поздно что-либо изменить. По сути дела весь вопрос - во времени и в пространстве. И Япония и Индия вступили в схватку со страной, раздираемой внутренними трудностями и потому не способной стремиться к главной цели. Японцы проявили незаурядный ум, заметив это.
      - Все прошло лучше, чем я ожидал, - произнес Дарлинг. На этот раз он впервые прошел для беседы в кабинет Райана, а не пригласил его к себе.
      - Вы действительно так считаете? - удивленно спросил Джек.
      - Не забудь, почти весь состав кабинета я унаследовал от Боба. - Президент сел. - Все их внимание сфокусировано на внутренних проблемах страны. Это стало причиной многих моих затруднений.
      - Вам нужны новый министр обороны и другой председатель Объединенного комитета начальников штабов, - холодно напомнил президенту советник по национальной безопасности.
      - Я знаю, но сейчас неудачный момент для этого. - Дарлинг улыбнулся. - Это предоставляет тебе более широкие полномочия. Но сначала мне хотелось задать тебе вопрос.
      - Я не уверен, что мы сумеем добиться успеха, - тихо проговорил Райан, рисуя завитушки на листе блокнота.
      - Прежде всего нам нужно уничтожить их баллистические ракеты.
      - Да, сэр, знаю. Мы найдем их. По крайней мере я надеюсь, что это случится, тем или иным путем. Есть еще две сомнительные карты - заложники и наша способность нанести удар по островам. Эта война - если так можно назвать происходящее - станет развиваться по другим правилам, и я пока не уверен, какими они будут. - Райан все еще не пришел к окончательному решению по поводу оповещения общественности. Как отреагирует на это американский народ? Какой будет реакция японцев?
      - Тебя интересует, что думает твой верховный главнокомандующий? - спросил Дарлинг.
      На лице Райана появилась улыбка.
      - Разумеется.
      - Я принимал участие в войне, что велась по правилам, которые диктовал противник, - заметил президент. - Тогда у нас все получилось не слишком здорово.
      - Тут мне хотелось бы задать вопрос, - сказал Джек.
      - Давай.
      - Насколько далеко можно зайти при решении этой проблемы?
      Президент задумался.
      - Формулировка слишком неопределенная, - заметил он наконец.
      - Обычно при всяких боевых действиях вражеское командование является законной целью для уничтожения, но до сих пор командование противника состояло из военных.
      - Ты хочешь нанести удар по верхушке дзайбацу?
      - Да, сэр. По нашим сведениям именно они отдают приказы.
      Но это гражданские лица, и удар по ним будет походить на убийство.
      - Мы решим этот вопрос, когда подойдем к нему, Джек. - Президент встал и направился к выходу. Он сказал все, что намеревался сказать.
      - Понятно, сэр. - Значит, мне предоставляются более широкие полномочия. Эта фраза могла означать многое. Главным образом то, что Райан мог принимать решения, но в одиночку и без посторонней поддержки. Ну что ж, подумал Джек, я и раньше так поступал.
      - Что мы наделали? - спросил Кога. - Почему мы позволили им такое?
      - Для них это так просто, - ответил политический советник, столько лет работавший с бывшим премьер-министром. Ему не требовалось называть, о ком идет речь. - Мы разобщены и потому не в состоянии оказать давление, продемонстрировать свою силу. А они могут толкать нас в любом направлении, и с течением времени... - Он пожал плечами.
      - И с течением времени оказалось, что политика нашей страны формулируется двадцатью или тридцатью людьми, избранными директорами их собственных корпораций. Но чтобы зайти так далеко? - Кога пожал плечами. - Почему?
      - Мы оказались в таком положении. Неужели вы предпочитаете, чтобы мы закрыли на это глаза? - спросил советник.
      - И кто является сейчас гарантом и защитником нашего народа? поморщившись - и зная ответ, - спросил бывший - какое горькое слово премьер-министр.
      - Гото, разумеется.
      - Мы не можем допустить этого. Вы знаете, к чему это приведет. - Советник кивнул и улыбнулся бы, если бы не крайняя серьезность ситуации. - Скажите мне, что такое честь? - спросил Могатару Кога. - К чему она обязывает нас сейчас?
      - Наш долг, господин премьер-министр, - способствовать благополучию и процветанию народа Японии, - ответил советник. Их дружба началась еще в Токийском университете. Затем он вспомнил слова кого-то из древних западных мужей - кажется, Цицерона, подумал советник:. - Высшим законом является благо людей.
      И этим сказано все, подумал Кога. По-видимому, всякая государственная измена и политическая авантюра всегда начиналась с этого. Это следует обдумать, решил он, утро вечера мудренее.
      Затем он посмотрел на часы и с недовольной гримасой увидел, что утро уже наступило.
      - Мы уверены, что это колея стандартной ширины?
      - Ты можешь сам проверить полученные снимки, - сказала ему Бетси Флеминг. Они вернулись в отделение Национального управления фоторазведки, НУФ, расположенное в здании Пентагона. - Использованная для транспортировки железнодорожная платформа, которую увидели наши люди, рассчитана на стандартную колею.
      - Может быть, это попытка дезинформации? - спросил аналитик НУФ.
      - Диаметр баллистической межконтинентальной ракеты SS-19 составляет 2, 82 метра, - ответил Крис Скотт, передавая текст факса, полученного из России. Добавим еще 270 сантиметров на транспортный контейнер, в котором размещается ракета. Я сам проверил эти цифры. Узкоколейка с трудом справится с таким негабаритным грузом. Справится, но едва-едва.
      - Нужно исходить из того, - продолжила Бетси, - что они не захотят рисковать. К тому же русские тоже исходили из возможности транспортировки ракет по железной дороге и при проектировании птички приняли это во внимание, а в России ширина железнодорожной колеи...
      - Извини, я упустил это из виду. У них ширина колеи больше нашей стандартной, верно? - Аналитик кивнул. - О'кей, это облегчает нашу работу. Он повернулся к своему компьютеру и ввел команду прохождения задач, которую рассчитал несколько часов назад. Теперь при каждом пролете над Японией узкофокусные камеры с высочайшей разрешающей способностью, расположенные на разведывательных спутниках, будут отслеживать заданные точные координаты. Любопытно, что самой полной и современной информацией о японских железных дорогах обладала американская железнодорожная компания "Амтрак", и в данный момент одного из ее директоров знакомили с правилами секретного делопроизводства, связанного с изучением космических фотографий. Вообще-то процесс ознакомления с этими правилами был прост и краток. Он гласил: стоит вам рассказать кому-нибудь об увиденном, и можете рассчитывать на длительный срок в тюрьме строгого режима в Марионе, штат Иллинойс.
      Компьютерный приказ был адресован в Саннивейл, штат Калифорния, оттуда его ретранслировали на военный спутник связи и далее на два орбитальных спутника КН-11, один из которых пролетит над Японией через пятьдесят минут, а другой десятью минутами позже. Все трое, что сидели в Национальном управлении фоторазведки, думали об одном: насколько искусно укрывают японцы свои секретные объекты камуфляжными сетками. Не исключено, что ничего просто не удастся обнаружить. Оставалось одно - ждать. Они смогут посмотреть на открывающуюся картину в реальном масштабе времени по мере поступления изображения, но, если им не удастся сразу обнаружить что-то явное, дешифровка будет осуществляться в течение многих часов и дней. Если им повезет, разумеется.
      "Курушио" находилась на поверхности, а это обстоятельство всегда служит источником беспокойства для любого командира подводной лодки, и капитан третьего ранга Угаки не составлял исключения. Но они не останутся здесь надолго. Топливо поступало в цистерны по двум шлангам большого диаметра, а остальные припасы, главным образом продовольствие, спускали краном на палубу, где их ожидали матросы. У японского военно-морского флота нет специальных кораблей, предназначенных для снабжения подводных лодок. Для этого использовались главным образом танкодесантные суда, но сейчас они были задействованы в другом месте, и приходилось довольствоваться обычным торговым транспортником, "купцом", команда которого выполняла эту работу с энтузиазмом, но без должной выучки.
      Лодка Угаки была последним из боевых кораблей, направлявшихся в гавань Агана-Харбор, поскольку находилась дальше всех от Марианских островов, когда там началась высадка оккупационных войск. В ходе операции Угаки произвел всего один выстрел и с удовлетворением увидел, насколько успешно действует торпеда типа 89. У "купца" не было снаряжения, чтобы пополнить его боезапас, но, напомнил себе капитан, на борту еще находились пятнадцать торпед и четыре крылатых ракеты "Гарпун", и, если американцы предложат ему столько целей, он с радостью пойдет им навстречу.
      Матросы, не занятые погрузкой припасов на кормовой палубе, собрались на носу и грелись под солнечными лучами, как это любят подводники. Капитан последовал их примеру, разделся до пояса и уселся на вершине боевой рубки, на "парусе", чтобы выпить чаю и продемонстрировать улыбкой свое хорошее настроение. Следующим заданием было патрулировать к западу от Бонинских островов, где они будут перехватывать все американские суда - скорее подводные лодки, - пожелавшие приблизиться к Японским островам. Эта операция, подумал Угаки, будет типичной для подводной лодки - однообразной, но напряженной.
      Следует поговорить с экипажем и объяснить всю ответственность возложенной задачи.
      - Так где же проходит патрульная линия? - спросил Джоунз.
      - В настоящий момент вдоль 165-й долготы к востоку от Гринвича. - Адмирал Манкузо кивком указал на карту. - У нас мало сил, Джоунзи, и мы рассредоточены на большом пространстве. Прежде чем отправить их в бой, я хочу, чтобы они привыкли к этой мысли. Пусть командиры подводных лодок подготовят своих людей. Понимаешь, Рон, никто не может сказать, что его команда полностью готова к боевым действиям. Никто.
      - Это верно, - согласился штатский. Он пришел с распечатками записей, сделанных на патрульной линии, чтобы продемонстрировать, что все известные подводные контакты исчезли с экрана. Две линии гидрофонов, управляемых с Гуама, перестали передавать информацию. И хотя они были соединены с остальной гидрофонной сетью подводным кабелем, их, по-видимому, отключил обслуживающий персонал на Гуаме, и пока никто с главного центра в Пирл-Харборе не смог снова задействовать их. Но была и хорошая новость - гидрофонная сетка рядом с островом Самар у Филиппин продолжала функционировать, однако она не могла обнаружить японские подводные лодки у гавани Агана, которые пополняли свои запасы, хотя их засекли разведывательные спутники из космоса. Космические разведчики сумели даже опознать их. Наверно, сумели, подумал Манкузо. Японцы все еще наносили номера на свои боевые рубки - "парусы", поправил себя адмирал, - и камеры на борту спутников отчетливо их видели. Придет время, и японцы тоже научатся обманывать космическую разведку подобно русским, а затем американцам - они будут менять номера или просто совсем откажутся от них.
      - Было бы неплохо иметь в своем распоряжении еще несколько быстроходных ударных лодок, верно? - произнес Джоунз, внимательно посмотрев на карту.
      - Да, конечно. Может быть, мы получим указания из Вашингтона... - Манкузо задумался. Расположение каждой подводной лодки, находившейся под его командованием, было помечено на карте черным силуэтом. Помечены были даже те лодки, что находились в ремонте, только в этом случае силуэты были белыми и рядом стояла дата ввода в строй. В данный момент это ничем не могло ему помочь. Но ведь в Бремертоне таких силуэтов пять!
      Титры СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ появились на экранах всех телевизоров, принимающих программы основных телевизионных компаний. В каждом случае приглушенный голос диктора объявлял, что программы передач прерываются для выступления президента США по поводу экономического кризиса, урегулированием которого занималась его администрация в течение последней недели. Затем на экранах появилась президентская эмблема. Те, кто следили за развитием событий, с удивлением увидели улыбающееся лицо президента.
      - Добрый вечер, уважаемые сограждане. На прошлой неделе чрезвычайное событие потрясло устои американской финансовой системы.
      Я хочу начать свое выступление сегодня следующими словами: экономика Америки сильна и ничто не может поколебать ее. Знаю, - он снова улыбнулся, это заявление может показаться странным после того, что все вы могли узнать из средств массовой информации. Однако позвольте мне объяснить вам суть происшедшего. Начну с вопроса: а что изменилось? Американские рабочие по-прежнему собирают автомобили в Детройте и в других городах Америки. Они по-прежнему выплавляют сталь. Фермеры Канзаса собрали урожай озимых и готовятся к новой посевной. В Силикон-вэлли все еще изготавливают компьютеры. В Акроне по-прежнему делают покрышки для автомобилей. На заводах "Боинга" выпускают самолеты. На Аляске и в Техасе продолжают добывать нефть, а в Западной Виргинии - уголь. Всем, чем вы занимались неделю назад, вы занимаетесь и сейчас. Так что же изменилось?
      А изменилось следующее: по медным проводам, по телефонным линиям вроде вот этой, - президент поднял телефонный провод и бросил его на стол, - проносились электроны, вот и все. - Он продолжал говорить голосом умного добродушного соседа, пришедшего к знакомому, чтобы дать ему совет. - Никто не погиб. Ни одна компания не разорилась. Богатство нашей страны не оскудело. Ничего не пропало.
      И все-таки, мои друзья и соотечественники, кое-кто из вас ударился в панику - из-за чего?
      За последние четыре дня нам удалось выяснить, что была сделана намеренная попытка помешать деятельности американских финансовых рынков. Министерство юстиции Соединенных
      Штатов при содействии американцев, работающих на этих рынках, настоящих патриотов, преданных своей стране, ведет сейчас расследование и собирает доказательства против тех, кто совершили уголовное преступление, кто несут ответственность за эту попытку. Я не могу быть в данный момент более откровенным, потому что даже ваш президент не может лишить граждан права на беспристрастное и справедливое разбирательство дела в суде. Однако мы знаем, что случилось, и я с полной ответственностью заявляю: происшедшие события носят сугубо искусственный характер.
      Итак, что же последует дальше? - спросил сам себя Роджер Дарлинг.
      Биржи и финансовые рынки были закрыты на протяжении всей недели. Они снова откроются в полдень будущей пятницы и...
      33. Поворотные точки
      - Такого не может быть, - произнес Козо Мацуда, перекрывая голос переводчика. - План Райзо продуман безукоризненно, больше того - идеально, продолжал он, убеждая сам себя и одновременно собеседника. Незадолго до финансового краха он работал со своим союзником-банкиром и, воспользовавшись возможностью, сбросил американские казначейские облигации. Теперь он сумел изрядно укрепить финансовое положение своей пошатнувшейся корпорации. В результате его активы пополнились иенами, которыми он собирался расплатиться за целый ряд международных сделок. Разве в этом был какой-то риск? Нет, разумеется, особенно при укрепившемся курсе иены и рухнувшем долларе. Может быть, подумал он, даже стоит купить через посредников акции американских компаний. Это будет отличным стратегическим маневром после открытия фондовых рынков, когда падение курса ценных бумаг продолжится.
      - Когда начинаются операции на европейских рынках? - Каким-то образом из-за волнения он забыл это.
      - Лондон отстает от нас на девять часов, Германия и Голландия - на восемь, - ответил человек на другом конце телефонной линии. - Наши люди должным образом проинструктированы. - Эти инструкции были ясными и недвусмысленными: пользуйтесь увеличившейся силой японской национальной валюты для покупки максимально большого числа ценных бумаг европейских стран, так что, когда через два или три года финансовая паника закончится, Япония окажется до такой степени интегрированной в многонациональную экономику, что превратится в ее неотъемлемую часть, неразрывно связанную с выживанием всей мировой системы, и люба" попытка избавиться от нее приведет к опасности нового экономического краха. А на это они никогда не пойдут после самого тяжелого за три последних поколения финансового коллапса и особенно после того, как Япония сыграет такую важную и бескорыстную роль, помогая тремстам миллионам европейцев снова достичь процветания. Мацуду беспокоило, что американцы заподозрили нечестную игру на финансовом рынке, но разве Ямата не заверил, что вся информация обо всех операциях и сделках уничтожена, разве это не гениальный маневр великого мастера, сумевшего спрятать концы в воду и повергнуть рынок ценных бумаг в хаос? Фондовая биржа не может функционировать без точных сведений о заключенных сделках, и при их отсутствии всякая деятельность просто прекращается. Мацуда не сомневался, что понадобятся недели или даже месяцы для того, чтобы восстановить информацию о совершенных трансакциях, а тем временем воцарившийся паралич финансовой системы позволит Японии - точнее, нескольким десяткам директоров из числа дзайбацу - получить колоссальные прибыли в дополнение к блестящим стратегическим успехам, достигнутым Яматой с помощью правительственных департаментов. Тщательно продуманный как единое целое план и был той причиной, по которой японские финансово-промышленные магнаты согласились принять участие в его осуществлении.
      Вообще-то все это не имеет значения, Козо, сказал себе Мацуда. Мы разорили Европу, и в мире у нас одних остались ликвидные платежные средства.
      - Вы хорошо говорили, босс. - Райан остановился на пороге, опершись о косяк двери.
      - Нам нужно сделать еще так много, - отозвался Дарлинг. Он встал с кресла и покинул Овальный кабинет, не сказав больше ни слова. Президент и советник по национальной безопасности прошли мимо техников, которым был разрешен вход в Белый дом. Выступать перед репортерами было еще слишком рано.
      - Поразительно, как философски мы смотрим на мир, - заметил Джек, когда они вошли в лифт, ведущий на жилой этаж здания.
      - Ты так считаешь, а? Ты ведь учился в иезуитском колледже.
      - Даже в двух. Что такое реальность? - задал риторический вопрос Джек. Для них реальность - на компьютерных экранах, по крайней мере за время работы на Уолл-стрите я понял, что они не имеют ни малейшего представления об инвестициях. За исключением Яматы, пожалуй.
      - Уж он-то справился со всем - лучше некуда, как ты считаешь? - спросил Дарлинг.
      - Ему не следовало влезать в компьютерную сеть. Если бы он оставил нас в покое и позволил доллару свободно падать... - Райан пожал плечами, - не исключено, что падение продолжилось бы. Ему просто не пришло в голову, что мы откажемся вести игру по общепринятым правилам. - В этом-то, подумал Джек, и ключ ко всему. Выступление президента представляло собой сложную комбинацию сказанного откровенно и оставленного невысказанным, а цель ее была рассчитана точно. По сути дела это был первый залп в начавшейся психологической войне.
      - Прессу нельзя оставлять в неведении до бесконечности.
      - Я знаю. - Райан уже знал даже, откуда просочится первая информация, и этого пока не случилось только из-за ФБР. - Однако следует еще некоторое время сохранить все в тайне.
      Все началось осторожно, не то чтобы как часть какого-то оперативного плана, а, скорее, как его предвестник, словно движение в темноте на ощупь. Четыре бомбардировщика Б-1 "лансер" взлетели с авиабазы ВВС Элмендор на Аляске. За ними последовали два самолета-заправщика КС-10. Высокая широта и время года гарантировали темноту. В бомбовых отсеках "лансеров" вместо бомб размещались топливные баки. Экипаж каждого самолета состоял из четырех человек: пилота, второго пилота и двух операторов бортовых систем.
      "Лансер" представлял собой стреловидный обтекаемый самолет, вполне оправдывающий свое название - "улан", или "копьеносец". Вместо обычного штурвала он был оборудован ручкой управления, как у истребителя, и пилоты, летавшие и на истребителях и на бомбардировщиках Б-1, говорили, что его управление очень походит на управление "фантомом", F-4, просто машина несколько тяжелее, но зато более значительный вес и размеры придают ей большую устойчивость и плавность в полете. Сейчас рассредоточенная группа "лансеров" летела по международному воздушному коридору R-220, держась друг от друга на расстоянии, обычном для коммерческих авиалайнеров.
      Одолев за два часа тысячу миль, они миновали Шемью и вышли за пределы наземного радиолокационного контроля. Затем все шесть самолетов ненадолго повернули на север. Воздушные заправщики поддерживали постоянный курс и высоту, а бомбардировщики один за другим приближались." ним и производили дозаправку - на эту процедуру каждому из них требовалось около двенадцати минут. После этого бомбардировщики повернули на юго-восток, а заправщики совершили посадку на аэродроме Шемьи, где снова наполнили баки.
      Четыре "лансера" снизились до высоты двадцати пяти тысяч футов, ниже высоты, установленной для гражданских авиалайнеров, что давало им более значительную свободу маневра. Они продолжали полет рядом с международным коридором R-220, самой западной из всех трасс, проходящих над Тихим океаном, рядом с полуостровом Камчатка.
      Бортовые системы были снова включены. Хотя Б-1 "лансер" был создан как ударный бомбардировщик, он мог решать и многие другие задачи, одной из которых была электронная разведка. Корпус любого военного самолета усеян рядом небольших выступов, которые напоминают непосвященным рыбьи плавники. Это, как правило, разного рода антенны, в то время как их зализанные очертания призваны уменьшить сопротивление воздуха. На корпусе "лансера" таких выступов было множество, и скрытые под ними антенны предназначались для приема радиолокационных и других сигналов, которые затем поступали внутрь самолета на расположенное там оборудование, где подвергались тщательному анализу. Часть такой работы проводилась экипажем в реальном времени, что позволяло бомбардировщику следить за действиями вражеских радиолокационных установок, помогать экипажу избегать обнаружения и наносить бомбовый удар по цели.
      У точки связи NOGAL, расположенной в трехстах милях от границы зоны опознания японской ПВО, бомбардировщики разошлись друг от друга примерно на расстояние в пятьдесят миль и снизились до десяти тысяч футов. Члены экипажей потерли руки, потуже затянули пристежные ремни и сосредоточились на выполнении поставленной задачи. Разговоры в кабине прекратились, ограничились репликами, связанными с операцией; начали вращаться бобины магнитофонов. Со спутников поступили сообщения, что японская противовоздушная оборона почти непрерывно держит в воздухе самолеты раннего оповещения Е-767, а экипажи бомбардировщиков больше всего опасались именно этого элемента ПВО. Барражируя на большой высоте, самолеты АВАКС Е-767 контролировали огромное пространство, а их подвижность позволяла обнаруживать угрожающую опасность с большой эффективностью. Однако хуже было то, что они действовали, как правило, совместно с истребителями, в которых находились летчики с острым зрением и мгновенной реакцией, а такое сочетание страшнее всего.
      - О'кей, вот и первый, - послышался голос одного из операторов. Строго говоря, этот радиолокатор не был первым для экипажей бомбардировщиков. Практикуясь, они вели калибровку своего оборудования на радиолокационных установках русской противовоздушной обороны, однако впервые на памяти всех шестнадцати членов экипажей они действовали не против русских радаров и истребителей. - Низкая частота, фиксированное местоположение, координаты известны.
      Они принимали то, что операторы называли "снежком". Обнаруженный ими радиолокатор находился за линией горизонта - слишком далеко, чтобы заметить их самолет, в конструкцию которого были встроены элементы технологии "стеле". Подобно тому как можно обнаружить человека с включенным фонариком в руке задолго до того, как тот сумеет увидеть вас, так и действующий радиолокатор издалека выдавал себя. Мощный излучатель служил маяком для непрошеных гостей вроде впередсмотрящего, который должен обнаруживать приближающегося неприятеля. Местоположение, частота излучаемых импульсов и мощность радиолокатора записывались на магнитную пленку и подвергались тщательному анализу. Дисплей на консоли оператора электронной разведки демонстрировал участок, "освещаемый" радаром, причем на экране репитера перед пилотом опасный участок был окрашен в красное. Пилот приложит все усилия, чтобы не приближаться к этому участку.
      - Вот еще один, - негромко заметил оператор электронной разведки. - Ого, ты только посмотри, какая мощность излучения, наверняка установлен на борту самолета. Должно быть, один из их новых АВАКСов. Определенно двигается с юга на север, пеленг сейчас два-ноль-два.
      - Понял, - отозвался пилот, который непрерывно обшаривал взглядом темное небо. "Лансер" летел вообще-то на автопилоте, но правая рука летчика все равно находилась в нескольких дюймах от ручки управления, и он готов был в любой момент бросить бомбардировщик в сторону, перейти в крутое пике или включить форсаж. Где-то справа находились японские истребители, скорее всего два F-15, но они будут кружить поблизости от Е-767.
      - Только что обнаружил еще одного... пеленг один-девять-пять... другая частота излучения и... одну минуту, - произнес оператор электронной разведки. - О'кей, произошло резкое изменение частоты излучения. Он находится сейчас скорее всего за линией горизонта.
      - Может нас обнаружить? - спросил пилот, снова поглядывая на экран. За пределами красной зоны опасности желтым цветом была обозначена зона возможного обнаружения - пилот думал о ней, как о зоне "может быть". В данный момент их бомбардировщик находился всего в нескольких минутах лета от пересечения границы этой зоны, и сейчас она представлялась пилоту весьма опасной, особенно в трех тысячах миль от авиабазы ВВС в Элмендорфе.
      - Не могу сказать ничего определенного. Думаю, лучше отвернуть влево, посоветовал оператор электронной разведки и тут же почувствовал, как самолет накренился на пять градусов. Для успешного осуществления операции необходимо было избегать всякого риска. Операция заключалась в сборе информации - так профессиональный игрок в карты окидывает взглядом стол, прежде чем сесть в кресло и сделать первую ставку.
      - Мне кажется, там что-то промелькнуло, - послышался тревожный голос одного из операторов Е-767. - На пеленге ноль-один-пять, курс на юг. Вращающаяся дисковая антенна над корпусом Е-767, равно как и все остальное радиолокационное оборудование самолета, была произведена в Японии и опережала по уровню высокой технологии все системы такого рода в мире. Мало что могло сравниться с нею, как и многое из созданного японскими инженерами. Три таких самолета действовали на восточных подступах к Японии. Мощность радиолокационных импульсов, излучаемых антенной, достигала трех миллионов ватт и примерно в четыре раза превышала мощность любого американского воздушного радара, однако высочайший уровень технологии заключался не в мощности, а в том, каким образом осуществлялось слежение за окружающим пространством. В общем-то этот радиолокатор представлял собой уменьшенную модификацию радара "Спай", устанавливаемого на японских эскадренных миноносцах типа "конго". Антенна, созданная на основе последних достижений физики твердого тела, сканировала окружающее пространство, постоянно меняя частоту. Чтобы обнаружить цель на большом расстоянии, использовались относительно низкие частоты. Хотя длинные волны в определенной степени огибали видимый горизонт, разрешающая способность из-за этого понижалась. Оператор замечал мерцание цели только где-то на каждом третьем обороте антенны. Программное обеспечение системы еще не научилось отличать помехи от сознательных действий человеческого ума, по крайней мере не во всех случаях, и, к сожалению, в данном случае радиолокатор работал именно на такой частоте...
      - Ты уверен? - спросил старший диспетчер по внутренней связи. Он только что включил собственный дисплей и не успел ничего обнаружить.
      - Вот. - Первый оператор передвинул свой курсор и пометил приблизительное место контакта, когда на экране снова промелькнула вспышка. - Погоди, вот, смотри! - Он заметил новый выброс сигнала и тоже пометил его. Контакт тут же исчез, но опять появился через пятнадцать секунд. - Смотри, направляется на юг, скорость пятьсот узлов.
      - Отлично. - Старший диспетчер включил радио, поднес к губам микрофон и доложил наземной станции, что впервые кто-то пытается прощупать японскую противовоздушную оборону. Удивительным вообще-то являлось лишь то, что на это потребовалось столько времени. Теперь ситуация станет интересной, подумал он, пытаясь понять, что произойдет, когда игры начнутся всерьез.
      - Больше не видно этих Е-767-х? - спросил пилот.
      - Нет, всего два. Мне показалось пару минут назад, что на экране начало снежить, - доложил оператор электронной разведки, - но все быстро исчезло. Ему не требовалось объяснять, что его бортовое оборудование обладало столь высокой чувствительностью, что могло, пожалуй, зарегистрировать сигналы радиоустройств, открывающих двери гаражей. Через мгновение было отмечено местонахождение еще одного наземного радиолокатора. Линия обнаружения уходила на запад, по мере того как они оставляли позади район, прощупываемый радиолокаторами двух Е-767. Они все еще продолжали лететь в юго-западном направлении и находились теперь примерно в трехстах милях слева от центральной части Хонсю - самого большого из японских островов. Сейчас вторые пилоты всех четырех бомбардировщиков смотрели только на запад, тогда как их командиры окидывали взглядом пространство впереди. Ситуация была напряженной, но в ней не было ничего особенного - так едешь в своей машине через городской район, в котором не хотелось бы жить. Пока все светящиеся указатели на панели зеленые, нет оснований для беспокойства, хотя вам не нравится, как прохожие смотрят на ваш автомобиль.
      Настроение у членов экипажа третьего - Е-767 и летчиков истребителей сопровождения было подавленным. Вражеские самолеты осматривали побережье их страны, и пусть они находились на расстоянии шестисот километров от ее берегов, им все равно здесь нечего было делать. Тем не менее японские летчики выключили свои радары, переведя их из активного режима в пассивный. Скорее всего, думали они, это самолеты электронной разведки ЕС-135, которые собирают информацию о боеготовности Японии. А раз задача американцев состоит в сборе информации, то самым правильным будет лишить их такой возможности. К тому же это было бы совсем несложно - по крайней мере так думали члены экипажа самолета раннего радиолокационного обнаружения Е-767.
      В следующий раз мы подлетим поближе, сказал себе командир бомбардировщика. Сначала специалистам придется изучить собранную электронную информацию, чтобы определить, где находятся опасные участки и где опасность не столь велика, от их выводов будут зависеть жизни офицеров ВВС. Об этом было приятно думать. Члены экипажа расслабились, стали зевать, и снова возобновился разговор, главным образом о прошедшей операции и о том, что им удалось узнать. Через четыре с половиной часа они вернутся на базу в Элмендорф, примут душ и отправятся отдыхать, как это предписано правилами.
      Японские диспетчеры все еще не были полностью уверены, что им вообще удалось кого-то обнаружить, однако изучение магнитных лент с записями сигналов бортовых систем позволит это уточнить. Самолеты продолжили патрулирование воздушного пространства, контролируя полеты гражданских авиалайнеров, и экипажи обменивались замечаниями по поводу того, почему, черт побери, все еще не прекратили сновать коммерческие борта. Пилоты только пожимали плечами и недоуменно морщили лбы, испытывая еще большую неуверенность, чем в тот момент, когда им казалось, будто они следили за контактами на радиолокационных экранах. Сидя по многу часов подряд перед экранами, операторы теряли ощущение реальности. Рано или поздно воображение подчиняло себе сознание, и чем дальше, тем больше. Однако они знали, что и противная сторона тоже находится в таком же положении.
      Управляющие центральными банками привыкли, что их принимают, как королевских особ. Их самолеты совершили посадку в международном аэропорту Джона Ф. Кеннеди в течение одного часа. Каждого встретил высокопоставленный дипломат из миссии соответствующего государства при ООН, их мгновенно провели через таможенный контроль и доставили в город на автомобилях с дипломатическими номерами. Банкиры были изрядно удивлены тем, куда их привезли, но председатель правления Федеральной резервной системы объяснил, что из-за проблем связи и координации Нью-йоркское отделение ФБР удобнее местного банка ФРС, особенно если принять во внимание, что конференц-зал здесь может вместить президентов крупнейших финансовых корпораций и торговых домов. К тому же в интересах национальной безопасности США действие антимонопольного законодательства временно приостановлено. Это сообщение заставило улыбнуться зарубежных банкиров. Наконец-то, подумали они, Америка поняла, что финансовые проблемы тесно связаны с интересами национальной безопасности, хотя ей потребовалось на это немало времени.
      После кратких вступительных слов председателя правления Федеральной резервной системы и министра финансов Фидлера наступила очередь Джорджа Уинстона и Марка Ганта, которые принялись за окончательное разъяснение событий, происшедших на прошлой неделе, и на этот раз все прошло без сучка и задоринки.
      - Чертовски остроумно, - произнес глава Британского банка, обращаясь к своему германскому коллеге.
      - Jawohl<Конечно (нем.)>, - согласился тот шепотом.
      - Есть ли способ не допустить повторения такого в будущем? поинтересовался вслух один из банкиров.
      - Следует разработать для этого более надежную систему регистрации совершенных сделок, - тут же ответил Фидлер, который снова чувствовал себя бодрым после нескольких часов ночного сна. - Что еще?.. Мы посвятим этому некоторое время. А сейчас важнее найти средства исправить создавшееся положение.
      - Японская иена должна быть наказана за случившееся, - отозвался президент Французского национального банка. - И нам нужно помочь вам укрепить доллар, чтобы защитить свои собственные валюты.
      - Согласен, - кивнул председатель Федеральной резервной системы. - Я рад, Жан-Жак, что наши позиции совпадают.
      - Как вы намерены поступить, чтобы спасти свой рынок ценных бумаг? спросил глава Бундесбанка.
      - Вам это может показаться безумием, но мы считаем, что успех зависит от следующих действий... - Министр финансов Фидлер разъяснил процедуру, подробностей которой не коснулся в своем выступлении президент Дарлинг. Осуществление ее в значительной мере зависело от согласия европейских банкиров.
      Реакцию гостей можно было предположить: сначала они изумленно переглянулись, затем одобрительно закивали. Фидлер улыбнулся.
      - Скоординировать наши действия предлагаю в пятницу, когда откроются финансовые рынки, - заключил он.
      Для начала дипломатических переговоров девять часов утра было необычным временем, и это содействовало решению проблемы. Чтобы не вызвать любопытства репортеров, американская делегация прибыла к японскому посольству на Массачусетс-авеню в частных автомобилях. Формальности строго соблюдались. Выделенное для переговоров помещение было достаточно просторным, и стол вполне соответствовал его размерам. Американцы заняли места по одну его сторону, японцы - по другую. Все обменялись рукопожатиями - это были дипломаты и так полагалось по протоколу. Были приготовлены чай и кофе, однако большинство присутствующих предпочли воду со льдом в хрустальных бокалах. К раздражению американцев, некоторые из японцев курили. Скотт Адлер подумал, а не делается ли это намеренно, чтобы выбить его из равновесия, и в качестве противоядия попросил у старшего помощника японского посла сигарету и тоже закурил.
      - Благодарю вас за согласие нас принять, - чопорно произнес он.
      - Позвольте еще раз приветствовать вас в стенах нашего посольства, ответил посол Японии, дружески, хотя и осторожно кивнув.
      - Начнем? - спросил Адлер.
      - Прошу вас. - Посол откинулся на спинку кресла и сложил пальцы на животе, стараясь продемонстрировать, что он совершенно спокоен и готов выслушать вступительную речь.
      - Соединенные Штаты крайне озабочены событиями в западной части Тихого океана, - начал Адлер. Фраза "крайне озабочены" была выбрана намеренно. Когда государства заявляют, что они крайне озабочены, это означает, что рассматривается возможность применения вооруженной силы. - Как вам известно, жители Марианских островов являются американскими гражданами и стали ими по собственному желанию, выразив его на свободных выборах, состоявшихся почти двадцать лет назад. По этой причине Соединенные Штаты Америки ни при каких условиях не согласятся с японской оккупацией этих островов и мы про... - нет, поправился Адлер, - мы требуем немедленного возвращения этих островов под суверенитет США, а также полного вывода японских вооруженных сил с этих территорий. Мы также требуем немедленного освобождения всех американских граждан, удерживаемых вами. Отказ от выполнения этих требований повлечет за собой самые серьезные последствия.
      Все присутствующие сразу оценили недвусмысленность такого заявления. Пожалуй, подумали японские дипломаты - даже те из них, кто считали действия своего правительства безумием, - оно было выдержано в чересчур резких формулировках.
      - Со своей стороны я сожалею о тоне подобного заявления американской делегации, - ответил посол, что на дипломатическом языке означало пощечину, нанесенную Адлеру. - Мы готовы выслушать ваши предложения по основным вопросам и изучить их приемлемость, принимая во внимание интересы безопасности Японии. - Как дипломату Адлеру придется теперь повторить все, что он только что сказал, и разъяснить значение своих слов. Это было неприкрытое требование выслушать новое заявление американской стороны, где содержались бы какие-нибудь уступки, в обмен на что японское правительство тоже в чем-то уступит.
      Адлер поднес к губам бокал с водой и сделал пару глотков.
      - По-видимому, я не сумел достаточно ясно выразить позицию моего правительства, - произнес он, поставив бокал на стол. - Ваша страна совершила акт вооруженной агрессии против Соединенных Штатов Америки. Подобные действия влекут за собой очень серьезные последствия. Мы даем возможность вашему правительству избежать дальнейшего кровопролития.
      У остальных американцев, сидевших за столом, промелькнула одна и та же мысль: крайне жесткое заявление. Американская сторона приступила к переговорам, не успев разработать линию поведения, и Адлер зашел дальше, чем они ожидали.
      - И снова, - ответил посол после некоторого размышления, - я вынужден заявить, что считаю ваш тон достойным сожаления. Как вам известно, моя страна вынуждена проявлять законную тревогу о своей безопасности. Она оказалась жертвой необдуманных мер, которые направлены на то, чтобы причинить самый серьезный ущерб нашим экономическим и национальным интересам. Статья 51 "Хартии ООН" недвусмысленно признает право любого суверенного государства на меры самообороны. Ничего большего, чем такие меры, мы не принимали.
      Искусно сформулированный ответ, это признали даже американцы, и повторный призыв к компромиссу давал реальную возможность для маневра.
      Первоначальный этап обмена дипломатическими фразами продолжался еще полтора часа. Ни одна из сторон не соглашалась пойти на уступки, всякий раз просто повторяя свою позицию в несколько иных выражениях. Затем наступило время для перерыва. Сотрудники службы безопасности распахнули двери в изысканный сад, и все направились туда, якобы подышать свежим воздухом, но на самом деле для продолжения переговоров уже на неофициальном уровне. Сад был слишком велик, чтобы установить здесь аппаратуру прослушивания.
      - Итак, Крис, мы начали переговоры, - негромко произнес Сейджи Нагумо, отпивая кофе из чашки - он выбрал кофе, чтобы продемонстрировать, что сочувствует американцам; из тех же соображений Кристофер Кук предпочел чай.
      - Что еще ты ожидал услышать от нас? - спросил заместитель помощника государственного секретаря.
      - Во вступительном заявлении не было ничего удивительного, - согласился Нагумо.
      Кук посмотрел на высокую стену, которая окружала сад японского посольства.
      - На какие уступки вы готовы?
      - Определенно уйдем с Гуама, но он должен превратиться в демилитаризованную зону, - тихо ответил Нагумо. - А что можете предложить вы?
      - Пока - ничего.
      - Ты должен дать мне что-то, для того чтобы я мог передать это послу, заметил Нагумо.
      - Я ничего не могу предложить, за исключением разве прекращения военных действий - до того как они начнутся всерьез.
      - Когда они могут начаться?
      - Слава Богу, не в ближайшее время. По крайней мере у нас есть время для переговоров. Давай используем его с максимальной пользой, - встревоженно произнес Кук.
      - Я передам твою точку зрения. Спасибо. - Нагумо отошел в сторону и встал рядом с одним из членов своей делегации. Кук тоже побродил по саду и минуты через три подошел к Адлеру.
      - Уступят Гуам, но при условии превращения его в демилитаризованную зону. Это определенно. Может быть, что-нибудь еще, но безо всяких гарантий.
      - Интересно, - сказал Адлер. - Значит, ты был прав, когда говорил, что они готовы пойти на уступки, чтобы мы могли спасти свою репутацию. Неплохо сработано, Крис.
      - А что мы предложим в обмен?
      - Ничего, - холодно ответил заместитель государственного секретаря. Он подумал о своем отце и о татуировке у него на руке, о том, как он узнал от него, что девятка - это перевернутая вверх ногами шестерка, как отца отправила в концлагерь страна, когда-то бывшая союзником государства, представитель которого владел этим посольским особняком и красивым, хотя и словно неживым садом. Подобные мысли не должны были появляться у профессионального дипломата, и Адлер знал это. Япония предложила убежище нескольким евреям и спасла их от смерти - один из них стал членом кабинета министров в администрации Джимми Картера. Может быть, если бы его отцу повезло и он принадлежал бы к числу этих счастливцев, отношение Адлера к Японии было бы другим, но отец умер в концлагере, и Адлер видел в Японии только врага. - Мы начнем с того, что круто навалимся на них, и посмотрим, что из этого выйдет.
      - Это кажется мне ошибкой, - заметил Кук после недолгого размышления.
      - Может быть, - согласился Адлер. - Но они совершили ошибку первыми.
      Военным это совсем не понравилось. Такое отношение раздражало штатских, сумевших создать полигон со стартовыми шахтами по крайней мере в пять раз быстрее, чем то же самое удалось бы этим тупицам в мундирах, не говоря уже о том, что все было осуществлено в полной тайне и намного дешевле.
      - И вам даже не пришло в голову замаскировать пусковые шахты? - резко бросил японский генерал.
      - А как их можно обнаружить? - раздраженно возразил старший инженер.
      - На борту американских орбитальных космических станций находятся камеры, способные различить пачку сигарет на земле.
      - Для начала им придется сфотографировать всю страну. - Инженер пожал плечами. - А мы расположили шахты на дне ущелья с такими крутыми стенами, что летящая сюда баллистическая ракета не сможет поразить цель, не угодив сначала вон в те горные вершины. - Он показал пальцем. - К тому же у них теперь даже не осталось на это баллистических ракет, - добавил инженер.
      Перед отъездом сюда генерала тщательно проинструктировали и приказали проявить максимум терпения в разговорах с обслуживающим персоналом, и он, после первой вспышки возмущения, следовал полученным указаниям. Теперь ему предстояло командовать этим полигоном. - Первое, что мы должны сделать, - это не допустить, чтобы противник получил какие-либо сведения о местонахождении пусковых шахт.
      - Значит, нужно постараться скрыть их? - вежливо спросил инженер.
      - Да.
      - Натянуть маскировочную сетку на опоры контактной сети? - Они так и делали во время строительных работ.
      - Если у вас установлены такие опоры, это будет хорошим началом. Позднее мы рассмотрим и другие, более надежные средства.
      - По железной дороге, верно? - уточнил специалист из компании "Амтрак" после инструктажа. - Много лет назад, когда я только начинал работать в компании, ВВС обращались к нам с вопросами относительно перевозки баллистических ракет по железной дороге. В результате все кончилось тем, что мы перевезли для них огромное количество бетона. - Значит, вы уже думали над подобным? - спросила Бетси
      Флеминг. - Да, конечно. - Специалист сделал паузу. - Можно мне теперь посмотреть на фотографии? - Этот чертов инструктаж о необходимости соблюдать секретность занял несколько часов. Ему пришлось выслушать массу дурацких угроз, затем он оказался в отеле и начал заполнять разные анкеты - а тем временем ФБР наверняка проверяло его прошлое на предмет допуска к секретным материалам.
      Крис Скотт включил проектор. Они с Бетси Флеминг уже сделали выводы, но консультанта со стороны привлекли, чтобы получить непредвзятую и независимую точку зрения. На первом слайде было изображение самой ракеты, чтобы специалист "Амтрака" получил представление о размерах груза. На следующем слайде виднелась железнодорожная платформа.
      - О'кей, это, конечно, походит на железнодорожную платформу, правда, она несколько длиннее обычной, по-видимому, изготовлена специально для перевозки такого груза. Стальная конструкция. Японцы - отличные инженеры, умеют строить такие штуки. Вот и подъемный кран для погрузки. Сколько весит это чудовище?
      - Сама ракета - около сотни тонн, - ответила Бетси. - И еще тонн двадцать - транспортный контейнер.
      - Да, это огромный вес для одного предмета, но в то же время в нем нет ничего особенного. Как платформа, так и железнодорожное полотно вполне выдержат такой груз. - Он внимательно посмотрел на экран. - Не вижу никаких электрических соединений, обычные шланги ведут к тормозам. Вы полагаете, что они намерены производить запуск прямо с платформ?
      - Вряд ли. А вы как думаете? - спросил Крис Скотт.
      - Точно так же, как и двадцать пять лет назад, когда говорил с ВВС по поводу ракет MX. Да, их можно перевозить с места на место, однако обнаружить ракеты не составит особого труда, если только, разумеется, не будет изготовлено огромное количество точно таких же платформ, но даже и в этом случае перед вами сравнительно простая цель. Всего лишь длинная тонкая линия железнодорожного полотна, и знаете что? Наша главная железнодорожная линия от Миннеаполиса до Сиэтла по длине превышает все японские железные дороги со стандартной шириной колеи.
      - Ну и к какому выводу вы пришли? - спросила Флеминг.
      - Это не пусковая платформа. Она предназначена только для транспортировки. Не сомневаюсь, что вы сами уже знаете это.
      Да, конечно, и все-таки приятно, когда твое заключение подтверждает кто-то другой, подумала Бетси.
      - Что еще?
      - Парни из ВВС не переставали твердить, что эти проклятые штуки требуют крайне деликатного обращения. И размеры. Длина этой платформы около девяноста футов, а длина платформы на японских железных дрогах не превышает шестидесяти, поскольку обычно колея узкая. Знаете почему?
      - Я просто предположила, что они выбрали...
      - Все дело в общем подходе к проблеме строительства железнодорожной сети, - пояснил специалист "Амтрака". - Японская колея позволяет делать более крутые повороты, да и вообще предусматривает все меньших размеров. Однако для поездов "Шинкансен" японцы построили трассы со стандартной шириной колеи, потому что для высокой скорости и устойчивости требуется более широкая колея. Длина груза, о котором идет речь, и необходимая для него платформа означают, что на крутых поворотах платформа может перекрыть встречный путь, так что возникает опасность столкновения - если только, разумеется, при перевозке таких негабаритных грузов не будет всякий раз перекрываться движение по второй колее. Поэтому можно с уверенностью предположить, что ракета находится где-то в стороне от трассы "Шинкансен". Далее, проблема самого груза. Она затрудняет всю транспортную обстановку для всей железнодорожной системы перевозок.
      - Каким образом? - поинтересовалась Бетси Флеминг.
      - Поскольку ракеты требуют исключительно бережного обращения, их приходится перевозить на малой скорости, а это нарушает график движения поездов, их прибытия и отправления. Мы никогда не стремились брать на себя транспортировку таких грузов. ВВС собирались щедро платить за это, но в конечном итоге мы понесли бы убытки. То же самое относится и к японским железным дорогам. Пожалуй, для них ситуация будет еще хуже. Трасса "Шинкансен" - скоростная линия пассажирских перевозок. График движения поездов на этой трассе соблюдается с поразительной точностью, и японцы не захотят перевозить грузы, нарушающие этот график. - Он замолчал. - Хотите знать мое мнение? Они использовали эти платформы для перевозки ракет с завода-изготовителя куда-то еще - и все. Готов поспорить, что это делалось ночью. На вашем месте я поискал бы эти платформы - они наверняка окажутся брошенными в каком-нибудь тупике. Затем я принялся бы за поиски ветки, отходящей от главной линии и ведущей вникуда.
      Скотт щелкнул кнопкой, сменил слайды, и на экране появилась новая картинка.
      - Вы хорошо знакомы с японскими железными дорогами? - спросил он.
      - Да, мне довелось бывать там достаточно часто. Вот почему меня и привлекли к работе с вами.
      - Тогда скажите, что вы думаете вот об этой линии. - Скотт указал на экран.
      - Чертовски совершенный радар, - заметил техник. Трейлер с оборудованием доставили на транспортном самолете в Элмендорф для технического обеспечения операции, в которой принимали участие бомбардировщики Б-1. Летные экипажи сейчас отдыхали, а специалисты по радиолокации, офицеры и сержанты, изучали магнитные пленки с записями, собранными во время разведывательного полета.
      - Многофазовая радиолокационная антенна? - спросил майор.
      - Похоже на то. Несомненно, это не тот радар типа APY-1, что мы продали им десять лет назад. Здесь мощность превышает два миллиона ватт - и посмотрите, как меняется сила излучения. Знаете, что это такое? - спросил сержант. - Это вращающаяся дисковая антенна, возможно, планарного типа. Да, она, конечно, вращается, но и действует на различных частотах.
      - Слежение и сканирование?
      - Почему бы и нет? У них меняющаяся частота. Черт побери, сэр, жаль, что у нас нет ничего подобного. - Сержант взял фотографию самолета. - Эта штука причинит нам немало неприятностей. Такая огромная мощность - похоже, они могли заметить наши самолеты и даже вести слежение за бомбардировщиками Б-1.
      - С такого расстояния? - Строго говоря, бомбардировщик Б-1Б не был построен по технологии "стеле". С носа он действительно был плохо виден на экране радиолокатора, зато со стороны борта радиолокационный силуэт казался значительно больше, хотя и не таким большим, как у любого обычного самолета такого же размера.
      - Да, сэр. Мне хотелось бы еще поработать с этими записями.
      - Что вы надеетесь обнаружить?
      - Радиолокационная дисковая антенна вращается, по-видимому, со скоростью шесть оборотов в минуту. Записанные импульсы должны находиться примерно в таком же интервале. Если дело обстоит не так, то они направляли на наши самолеты свой луч.
      - Хорошая мысль, сержант. Действуйте.
      34. Все на борт
      Ямата испытывал раздражение - приходилось возвращаться обратно в Токио. Все тридцать лет своей деловой деятельности он занимался тем, что планировал операции, давал указания, а затем группа подчиненных выполняла его инструкции. Сам же он разрабатывал другие стратегические операции. Ему казалось, что в данном случае все пройдет проще. В конце концов, двадцать самых видных представителей дзайбацу входили теперь в состав его команды. Сами они, конечно, думали о себе иначе, улыбнулся Ямата-сан. Это была пьянящая мысль. Оказалось так просто заставить правительство плясать под свою дудку, а вот для того, чтобы убедить дзайбацу, потребовались годы. Однако теперь и они плясали под его дудку, хотя время от времени им и требовался дирижер. И вот теперь он вынужден прилететь обратно в почти пустом авиалайнере, чтобы успокоить их.
      - Это невозможно, - сказал им Ямата.
      - Но он заявил...
      - Козо, президент Дарлинг может говорить все, что ему заблагорассудится. Я уверяю тебя, что американцы не смогут восстановить свои документы меньше чем за несколько недель. А если они попытаются открыть свои финансовые рынки сегодня, это приведет к еще большему хаосу, а хаос, - напомнил им Ямата, играет нам на руку.
      - А европейцы? - спросил Танзан Итагаке.
      - Они проснутся в конце будущей недели и увидят, что мы купили их континент, - сказал Ямата, обращаясь ко всем представителям дзайбацу. - Через пять лет Америка превратится в нашего бакалейщика, а Европа станет галантерейным магазином. К этому времени иена будет самой прочной валютой в мире. К этому времени у нас будет полностью интегрированная национальная экономика и мощный союзник на континенте. Мы оба сможем полностью удовлетворять свои потребности в природных ресурсах. Нашему населению больше не понадобится убивать нерожденных детей, чтобы избежать перенаселения страны. И, - добавил он, - у нас появится политическое руководство, достойное нашего положения в мире. Это будет наш следующий шаг, друзья.
      Вот как, подумал Биничи Мураками, скрывая свои мысли за непроницаемой маской равнодушия. Он вспомнил, что присоединился к этому союзу отчасти потому, что на улице Вашингтона его оскорбил пьяный бродяга. Как получилось, что умный человек вроде него поддался приступу гнева? Но так произошло, и теперь он вынужден действовать вместе с остальными. Отпив глоток сакэ, промышленник продолжал молча слушать, как Ямата-сан расхваливает блестящее будущее их страны. Он имеет в виду, разумеется, собственное будущее, подумал Мураками. Сколько сидящих здесь понимают это? Идиоты. Впрочем, говорить так несправедливо. В конце концов, он тоже принадлежит к их числу.
      Майор Борис Щеренко имел не менее одиннадцати агентов, каждый из которых занимал видное положение в японском правительстве, один из них являлся даже заместителем директора СУОБ - Следственного управления общественной безопасности. Щеренко сумел собрать компрометирующую информацию на высокопоставленного японского контрразведчика, когда тот находился на Тайване, увлекшись там сексом и азартными играми. Завербованный им японец был самым многообещающим - возможно, наступит день, когда он займет пост директора управления, и тогда токийская резидентура получит возможность контролировать японскую контрразведку по всей стране и оказывать влияние на ее деятельность. Однако русского разведчика смущало то обстоятельство, что до сих пор ни один из его агентов не смог узнать ничего полезного.
      Что же касается совместной работы с американцами, то профессиональная подготовка и весь предыдущий опыт готовили майора Щеренко к обратному, и теперь ему казалось, что он возглавляет какой-то комитет, принимающий дипломатов с Марса. Впрочем, поступившее из Москвы указание несколько облегчило его задачу. Оказывается, японцы в союзе с китайцами намерены отнять у его страны потенциально ценнейшие ее владения и благодаря этому стать самой могучей страной мира. Самое странное, что этот план вовсе не казался ему таким уж безумным. И тут из Москвы поступили конкретные приказы.
      Двадцать баллистических ракет, подумал он. Ему и в голову никогда не приходило вести здесь разведывательную работу в этом направлении. В конце концов, Москва сама продала их японцам. Правительство задумывалось, должно быть, над возможностью того, что ракеты могут быть использованы против России, - нет, скорее, никто и предположить не мог подобного.
      Щеренко пообещал себе, что сядет за стол с этим парнем Кларком, опытным агентом, и после того, как они выпьют несколько стаканов водки, чтобы установить дружеские отношения, задаст ему несколько деликатных вопросов - так ли глупа политическая линия американского правительства, как и та, что заставила его самого браться теперь за выполнение подобного задания. Может быть, американец даст ему какие-нибудь полезные советы. Ведь у них правительство меняется каждые четыре или восемь лет. Они, наверно, привыкли к этому.
      Двадцать ракет, снова подумал он. Шесть боеголовок на каждой. Когда-то не было ничего необычного в мыслях о тысячах летящих ракет, и обе стороны были настолько безумны, что воспринимали это как стратегическую необходимость. Но теперь речь идет всего о десяти или двадцати - а на кого они будут нацелены? Согласятся ли американцы встать на защиту своих новых... кого? Кто мы теперь? Друзья? Союзники? Партнеры? Или мы просто бывшие враги и новые отношения еще не отрегулированы между Москвой и Вашингтоном? Придут ли американцы на помощь в борьбе против этой новой - но такой старой - угрозы? В голове навязчиво то и дело возникала мысль о двадцати ракетах, умноженных на шесть боеголовок в каждой. Они окажутся нацеленными на все крупные города и уничтожат его страну. И это несомненно удержит Америку от того, чтобы оказать помощь России.
      Ну что ж, тогда Москва права, решил Щеренко. Для того чтобы избежать подобной ситуации, необходимо полное сотрудничество. Америке требуется узнать расположение пусковых шахт с размещенными в них ракетами. По-видимому, американцы намереваются уничтожить их. А если им это не удастся, тогда мы сами уничтожим эти ракеты.
      Майор поддерживал личную связь с тремя агентами. Остальные работали под контролем его подчиненных. Щеренко руководил составлением записок, которые попадут в тайные "почтовые ящики", расположенные в разных районах Токио. Содержание записок было одинаковым: что вам известно о... Сколько агентов ответят на его требование об информации? Опасность заключалась не в том, что агенты, завербованные русской разведкой, могут не иметь доступа к необходимым ему сведениям, а скорее в том, что один из них - или несколько - воспользуется заданием как возможностью прийти с повинной к японским властям. Запрашивая у своих агентов информацию такой огромной важности, майор Щеренко шел на риск вдруг кто-то из них решит проявить патриотизм, сообщит властям о новых указаниях и тем самым попытается снять с себя клеймо предателя. Но такой риск был необходим. После полуночи он отправился на прогулку, выбирая районы с особенно оживленным движением, там опустил записки в "почтовые ящики" и одновременно поставил своих агентов в известность о необходимости их изъять. Майор надеялся, что та половина СУОБ, которую контролировал завербованный им контрразведчик, ведет наблюдение за этим районом города. Щеренко полагал, что дело обстоит именно так, но ведь всегда возможна ошибка, не правда ли?
      Кимура знал, что рискует, но теперь это перестало его беспокоить. Он надеялся лишь на то, что действует из патриотических побуждений, что каким-то образом соотечественники поймут и оценят это уже после его казни за измену. Утешало его и то, что он умрет не один.
      - Я могу организовать вам встречу с бывшим премьер-министром Когой, сказал он.
      Проклятие, пронеслось в голове у ошеломленного Кларка. Но ведь я всего лишь чертов шпион, хотелось ему сказать. Я не служу в долбанном. Государственном департаменте. Его успокаивало только то, что Чавез никак не отреагировал на это. Не может быть, подумал Джон, сердце у него наверняка остановилось в это мгновение, в точности, как у меня.
      - Чего мы добьемся этим? - спросил он.
      - Возникла крайне серьезная ситуация, верно? Кога-сан не имеет к этому никакого отношения. Он по-прежнему сохраняет немалое политическое влияние. Ваше правительство должно проявить интерес к его точке зрения на происходящее.
      Да, пожалуй. Но ведь Кога не входит теперь в правительство и, возможно, решится на то, чтобы обменять жизнь нескольких иностранцев на шанс вернуться к активной политической жизни. А может быть, он является человеком, который ставит судьбу своей страны выше личных интересов, - эта возможность могла вмешаться в любое предположение, которое только мог вообразить Кларк.
      - Прежде чем дать ответ, я должен запросить мнение своего правительства, ответил Джон. Он редко шел на то, чтобы пытаться выиграть время, но сейчас возникла ситуация, которая выходила за рамки его опыта.
      - Тогда советую сделать это. И как можно быстрее, - добавил Кимура, встал и вышел.
      - Мне всегда казалось, что степень магистра в области международных отношений когда-нибудь пригодится, - заметил Чавез, глядя в стакан, до половины наполненный коктейлем. - Разумеется, сначала нужно дожить до того дня, когда мне вручат такой диплом. - Потом можно жениться, обзавестись детьми, может быть, даже вести нормальную жизнь, подумал он, но промолчал.
      - Рад, что у вас все еще сохранилось чувство юмора, Евгений Павлович.
      - Нам ответят, чтобы мы так и поступили. Вы ведь знаете это. - Да. - Кларк кивнул. Стараясь сохранить свою легенду, он пытался решить, как поступил бы в такой ситуации русский. Интересно, есть ли в уставе КГБ раздел, посвященный подобным проблемам? В правилах поведения сотрудника ЦРУ нет ничего подобного, это уж точно.
      Как всегда, записи на магнитной пленке оказались более ясными, чем мгновенный анализ операторов, проводившийся в реальном масштабе времени. По мнению аналитиков из японской разведки, там было по крайней мере три, а скорее всего, принимая во внимание тактику американцев, четыре самолета, прощупывавших противовоздушную оборону Японии. Впрочем, это определенно не были ЕС-135. Эти самолеты строились по проекту, разработанному почти пятьдесят лет назад. У них на корпусе находилось столько антенн, что они были способны обнаружить любой телевизионный сигнал в полушарии и потому создавали бы гораздо более мощную радиолокационную картинку. К тому же у американцев сейчас и не осталось в строю, наверно, четырех таких самолетов. Так что это было что-то другое, скорее всего их бомбардировщики Б-1Б, решили аналитики. А Б-1Б являлся по своему главному назначению бомбардировщиком и был создан для выполнения гораздо более зловещих задач, чем простой сбор электронной информации. Это значит, что американцы рассматривали Японию как своего врага, противовоздушную оборону которого понадобится преодолеть, чтобы принести смерть и разрушения. Такая мысль не представляла собой чего-то нового для обеих сторон во время войны - если это действительно была война, думали более трезвые головы. Но чем иным это может быть? - считало большинство, решая таким образом главное направление подготовки к ночным операциям.
      Самолеты дальнего радиолокационного обнаружения Е-767 снова поднялись в воздух для выполнения операций, причем опять два из них действовали в активном режиме и один находился как бы в засаде. На этот раз радиолокаторы работали на полную мощность, а параметры программного обеспечения, предназначенного для обработки полученных сигналов, подверглись изменениям, чтобы более успешно обеспечивать слежение на большом расстоянии за целями с элементами технологии "стелс". Экипажи самолетов раннего обнаружения полагались при своей работе на законы физики. Размеры антенн в сочетании с мощностью электронных импульсов и частотой излучаемых сигналов позволяли обнаружить практически любые цели. С одной стороны, это было хорошо, а с другой - плохо, потому что теперь они принимали электронные импульсы отовсюду. Впрочем, кое-что изменилось. Когда операторам казалось, что они принимают слабый отраженный сигнал от движущейся цели, они начинали направлять туда свои истребители. "Иглам" еще ни разу не удалось приблизиться к подозреваемым целям на расстояние в сотню миль. Как только Е-767 переключали свои радиолокаторы с режима длинноволнового обнаружения на режим коротковолнового слежения, сигналы исчезали. Это не предвещало ничего хорошего, поскольку для наведения на цель требовался коротковолновый диапазон. С другой стороны, было ясно, что американцы продолжают прощупывать японскую ПВО и, возможно, подозревают, что за ними следят. Впрочем, думали все, это хорошая практика для летчиков-истребителей. И если война действительно началась, говорили себе ее участники, то она становилась все более и более похожей на настоящую.
      - Я не верю этому, - сказал полковник.
      - Сэр, мне кажется, что они вели вас. Их радар "освещал" ваш самолет с частотой, вдвое превышающей скорость вращения антенны. Японские радиолокаторы имеют полностью электронное управление. Они способны направлять свои лучи на цель, и они направляли их на вас. - Сержант говорил с офицером разумно и уважительно, несмотря на то что полковник, возглавлявший первое разведывательное звено, демонстрировал излишнюю самоуверенность и не хотел прислушаться к голосу разума. Летчик выслушал сказанное и отмахнулся.
      - О'кей, может, им и удалось пару раз засечь нас. Мы летели бортом к ним. В следующий раз развернемся в более широкую фронтальную линию и направимся прямо в охраняемую зону. При этом наш радиолокационный силуэт будет намного меньше. Нам нужно прощупать их противовоздушную оборону, чтобы увидеть, как они будут реагировать на это.
      Твое дело, приятель, подумал сержант, лучше уж ты, чем я. Он посмотрел в окно. База ВВС в Элмендорфе находилась на
      Аляске и была подвержена капризам ужасной зимней погоды, а это худший враг всех машин и аппаратов, созданных человеческими руками. По этой причине бомбардировщики Б-1 стояли в ангарах, что скрывало их от разведывательных спутников, которыми могли воспользоваться японцы. И все-таки полной уверенности, что это так, ни у кого не было.
      - Полковник, я всего лишь сержант и занимаюсь изучением записей на магнитных лентах, однако на вашем месте я проявил бы осторожность. Мне не известны параметры японских радиолокаторов, поэтому я не могу с уверенностью сказать, насколько они эффективны. Но мне кажется, что японцы создали исключительно совершенную аппаратуру.
      - Мы будем осторожны, - пообещал полковник. - Завтра вечером я доставлю вам комплект магнитных лент получше этого.
      - Понятно, сэр. - Лучше уж ты, чем я, снова подумал он.
      Подводная лодка ВМС США "Пасадена" заняла позицию на северном фланге патрульной линии к западу от Мидуэя. Субмарины могли поддерживать связь со штабом командующего подводными силами Тихоокеанского флота по радио через спутник связи, не выдавая противнику своей позиции.
      - Что это за линия, - пробормотал Джоунз, глядя на карту. Он только что пришел в штаб, чтобы посоветоваться относительно информации, полученной сетью подводных гидрофонов, по поводу перемещения японских военных кораблей, которое в данный момент не было таким уж активным. Радовало то, что сеть гидрофонов, даже с помощью разработанного Джоунзом нового программного обеспечения, не могла обнаружить подводные лодки патрульной линии "Олимпия", "Хелен", "Гонолулу" и "Чикаго", к которым теперь присоединилась и "Пасадена". - В прошлом нам требовалось больше подводных лодок лишь для того, чтобы закрыть пролив.
      - Это все подводные лодки, имеющиеся сейчас в нашем распоряжении, Рон, заметил Чеймберз. - Действительно, их недостаточно. И все-таки, если японцы выдвинут вперед свои дизельные подводные лодки, им придется серьезно подумать об их безопасности. - Приказ, поступивший из Вашингтона, был сформулирован несколько неопределенно. В нем говорилось, что нельзя допустить передвижения японских военно-морских соединений на восток и что, по-видимому, уничтожение одной из японских подводных лодок не вызовет отрицательной реакции, только лодка, установившая контакт с противником, должна сначала связаться со штабом и получить указания, основанные на политических соображениях. Манкузо и Чеймберз не сказали Джоунзу об этом. Они пришли к выводу, что нет смысла снова вызывать у него приступ раздражения.
      - Но у нас есть много законсервированных подводных лодок...
      - Если быть точным, то семнадцать на Западном побережье, - кивнул Чеймберз. - Понадобится минимум шесть месяцев на то, чтобы расконсервировать их, не говоря уже о комплектовании экипажей.
      Неожиданно Манкузо поднял голову.
      - Одну минуту. А как относительно моих 726-х? Джоунз посмотрел на него.
      - Я думал, что они отправлены на металлолом.
      Командующий подводными силами Тихоокеанского флота отрицательно покачал головой.
      - Сторонники защиты окружающей среды выдвинули самые серьезные возражения. Сейчас на лодках экипажи сокращенной численности.
      - Да, на всех пяти, - негромко заметил Чеймберз. - Это "Невада", "Теннесси", "Уэст Виргиния", "Пенсильвания" и "Мэриленд". Ради них стоит связаться с Вашингтоном.
      - Да, пожалуй, - согласился Джоунз. Атомные подводные лодки проекта 726, известные как тип "огайо" по названию первой лодки, превратившейся теперь в отменные бритвенные лезвия, были намного - на десять узлов - медленнее быстроходных маленьких ударных лодок 688-го проекта, менее маневренными, зато практически бесшумными. Более того, стандарт бесшумности определялся именно по лодкам этого типа.
      - Как ты считаешь, Уолли, нам удастся срочно сформировать экипажи для них?
      - А почему нет, адмирал? Мы сможем выпустить их в море через неделю... максимум через десять дней, если сумеем укомплектовать надежными людьми.
      - Вот это я могу взять на себя, - произнес Манкузо и поднял телефонную трубку прямой связи с Вашингтоном.
      Деловой день в Центральной Европе начинался в десять часов, утра по местному времени, когда девять было в Лондоне и предрассветные четыре в Нью-Йорке. В Токио в это время было шесть часов вечера. После того, что сначала было волнующей неделей, за которой последовала скучная и неинтересная, японские финансисты получили возможность восхищаться своим блестящим успехом, когда им удалось сорвать такой колоссальный куш.
      Валютные маклеры в Токио удивились, когда сначала все пошло нормально. Рынки открылись подобно тому, как открываются двери магазинов, впуская покупателей на долгожданную распродажу. Объявление об этом было сделано накануне, просто никто не поверил. Все, как один, они позвонили своим банкирам и запросили инструкции, удивив их новостями из Берлина и других европейских столиц.
      В Нью-йоркском отделении ФБР экраны компьютеров, подключенных к международной сети финансовых рынков, показывали точно такую же картину, как и на всех остальных континентах. Председатель правления Федеральной резервной системы и министр финансов Фидлер не сводили глаз с дисплеев. На каждом из финансистов были наушники и микрофон, соединяющие их по каналам шифрованной телефонной связи с европейскими коллегами.
      Первым начал игру немецкий Бундесбанк, продавший пятьсот миллиардов иен за соответствующий эквивалент в долларах банку Гонконга - очень осторожный маневр, целью которого было прощупать рынок. Гонконг пошел на эту сделку, как да самую обычную трансакцию, решив, что немцы совершили элементарную ошибку и можно ею воспользоваться с некоторой выгодой для себя. По-видимому, Бундесбанк ошибочно предположил, что открытие рынка ценных бумаг в Нью-Йорке укрепит позиции доллара. Сделка была быстро завершена, отметил Фидлер. Он повернулся к председателю Федеральной резервной и подмигнул. Следующий шаг сделали швейцарцы, которые изъявили желание купить оставшиеся у Гонконга американские казначейские облигации на сумму в триллион - триллион! - иен. И эта сделка была заключена менее чем за минуту. Далее последовал более прямой маневр. Коммерческий банк Берна отозвал свой вклад в швейцарских франках из японского банка, заплатив за него иенами - еще одна сомнительная сделка, вызванная телефонным звонком правительства Швейцарии.
      После открытия остальных европейских фондовых бирж рынок ценных бумаг оживился.. Банки и другие финансовые институты, которые из стратегических соображений купили японские ценные бумаги, чтобы уравновесить скупку европейских ценных бумаг японцами, теперь начали продавать их, сразу конвертируя полученные иены в другие валюты. В Токио стали ощущаться первые признаки беспокойства. Действия европейцев можно было истолковать как простые попытки извлечь выгоду из подобных трансакций, однако среди валютных спекулянтов поползли слухи, что курс иены может упасть, причем упасть резко, а ведь в Токио был уже вечер пятницы и фондовые биржи закрылись, исключение составляли валютные маклеры и те, кто работали с европейскими рынками.
      - Сейчас они занервничали, наверно, - заметил Фидлер.
      - Я бы на их месте занервничал, - послышался из Парижа голос Жан-Жака. Пока никто еще не хотел говорить о том, что первая мировая экономическая война развернулась всерьез. Атмосфера на финансовых рынках казалась волнующей, словно перед грозой, хотя происходящее противоречило всему опыту и инстинктам финансистов.
      - Знаешь, у меня нет никакой компьютерной модели, которая могла бы предсказать, чем все это кончится, - сказал Гант, они с Уинстоном сидели в стороне от правительственных чиновников. Происходящее в Европе хотя и играло на руку американцам, тем не менее противоречило всем компьютерным расчетам и предсказаниям.
      - Ну что ж, пилигрим, вот для этого нам и требуется ум, а также инстинктивное чутье к возможному развитию событий, - ответил Джордж Уинстон с непроницаемым выражением лица.
      - Но как поведут себя наши рынки?
      - Да уж можешь не сомневаться, что мы узнаем это через, ну, семь с половиной часов, - ухмыльнулся Уинстон. - И тебе даже не понадобится покупать входной билет, чтобы стать свидетелем столь интересного зрелища. Куда делась твоя склонность к приключениям?
      - Я рад, что кто-то получает удовольствие от происходящего.
      Существуют международные правила торговли валютой. Сделки должны прекращаться после того, как одна из валют упадет до определенного уровня. Однако на этот раз торговля продолжалась. Все европейские правительства отказались поддержать иену, торговля не остановилась, и японская валюта продолжила падение.
      - Они не имеют права так поступать! - сказала некая важная персона в Токио. Однако они так поступили, и он протянул руку к телефону, уже зная, какими будут его инструкции. Началось наступление на иену. Им нужно защитить ее, и единственный выход - продать накопленные в Японии запасы иностранной валюты, чтобы вернуть обратно накопления в иенах, лишив международных спекулянтов всякой возможности оказывать давление на японскую валюту. Хуже всего было то, что он не видел никаких оснований для таких действий. Курс иены был прочнее, чем у американского доллара. Скоро йена заменит доллар в качестве основной мировой валюты, особенно если американским финансистам хватит ума через несколько часов пойти на открытие фондовых рынков. Европейцы совершили чудовищную ошибку, рискнув такими колоссальными деньгами, что это не поддавалось даже воображению. А поскольку их шаг невозможно было логически объяснить, японским финансистам требовалось положиться на собственный опыт, собственные знания и действовать соответственно. Ирония происходящего была бы забавной, будь они в состоянии оценить ее. Их действия были сугубо автоматическими. Франки - французские и швейцарские, - английские фунты стерлингов, немецкие марки, голландские гульдены и датские кроны в огромных количествах были затрачены на покупку японских иен, относительная ценность которых - в этом в Токио никто не сомневался - может только возрасти, особенно если европейцы устанавливали курс своих валют на основе американского доллара.
      Однако на японском рынке ценных бумаг ощущалась нервозность, и тем не менее там выполнялись приказы финансовых воротил и торговля продолжалась. Правда, и последние сейчас покидали дома и спешили на автомобилях или поездах в свои финансовые центры. Торговля акциями продолжалась и в Европе, где местные валюты конвертировали в иены. Все снова ожидали, что, когда возобновится падение американского доллара, вместе с ним рухнут и европейские валюты. Затем упадут цены на государственные облигации и казначейские обязательства, после чего Япония вернет себе еще больше европейских ценных бумаг. Сделки, совершенные европейскими банками, являлись печальным примером неуместной преданности Америке или ошибочной уверенности в ее мощи, а может быть, и чего-то еще, думали финансисты в Токио, однако, печально это или нет, события развивались благоприятно для Японии, и было бы грешно не воспользоваться этим. К полудню по лондонскому времени объем совершенных сделок был колоссальным. Частные инвесторы и небольшие финансовые компании заметили, как поступают все остальные, и присоединились к общему течению очередная глупость, решили японцы. Полдень в Лондоне - это семь утра на Восточном побережье Америки.
      - Я обращаюсь к вам, мои соотечественники, - произнес президент Дарлинг ровно в пять минут восьмого, появившись на экранах всех основных телевизионных компаний. - Вечером в среду я сказал, обращаясь к вам, что в пятницу снова откроются все. американские финансовые рынки...
      - Началось, - заметил Козо Мацуда, успев вернуться в свой кабинет и глядя на экран телевизора, принимающего компанию Си-эн-эн. - Сейчас он заявит, что они не могут сделать этого, и Европу охватит паника. Великолепно. - Он посмотрел на своих помощников и снова повернулся к экрану. Американский президент улыбался и казался уверенным в себе. Ну что ж, политический деятель должен иметь талант актера, чтобы успешно обманывать граждан своей страны.
      - Трудности, с которыми столкнулся наш финансовый рынок на прошлой неделе, имели своей причиной намеренную атаку на американскую экономику. Никогда прежде такого не случалось, и я хочу объяснить вам, что произошло, как это было подготовлено и почему. Мы потратили целую неделю на сбор этой информации, и в настоящий момент министр финансов Фидлер и председатель правления Федеральной резервной системы находятся в Нью-Йорке, работая рука об руку с главами крупнейших финансовых корпораций Америки, чтобы исправить положение.
      Я также рад сообщить вам, что у нас было время на консультации с нашими друзьями в Европе и что наши исторические союзники поддержали нас в эту трудную минуту, как они не раз делали это раньше.
      Так что же в действительности произошло в прошлую пятницу? - сам себе задал риторический вопрос Роджер Дарлинг.
      Когда на экране появилась первая схема, Мацуда поставил стакан на стол.
      Джек наблюдал за речью президента. Как всегда, наибольшая трудность заключалась в том, чтобы до предела упростить сложную проблему и в таком виде донести ее до аудитории. Для этого потребовалась помощь двух профессоров экономики, половины личных помощников министра финансов и руководителя Комиссии по биржевым операциям и ценным бумагам, причем они работали в тесном контакте с лучшим "спичрайтером" - составителем речей президента. Но даже и в этом случае Дарлингу потребовалось двадцать пять минут, шесть схем на слайдах и немалое число правительственных чиновников, которые в этот момент беседовали с репортерами, разъясняя им суть происходящего, причем брифинг начался в половине седьмого.
      - Я сказал вам вечером среды - ничто, да, ничто не в силах подорвать нашу экономическую мощь. Не пострадала ни одна фирма. Не было продано ни одного предмета собственности. Каждый из вас остается тем же человеком, которым он был неделю назад, с теми же возможностями, тем же домом, той же работой, той же семьей и теми же друзьями. То, что произошло в прошлую пятницу, было попыткой не разрушить нашу страну, а подорвать нашу уверенность в себе. Наша уверенность в себе является более трудной и упрямой целью, чем думают некоторые, и мы докажем это сегодня.
      Большинство тех, кому предстояло вершить судьбы финансового рынка и фондовых бирж, спешили сейчас на работу и не слышали речи президента, но их служащие записали ее, и уже на каждом столе лежала распечатка, а на каждом компьютерном терминале находился текст. Более того, рабочий день начнется только в полдень, всюду будут проводиться заседания, где обсудят стратегию предстоящего дня, хотя никто не имел детального представления о том, чем они будут заниматься. Самая очевидная реакция на создавшееся положение была по сути дела настолько очевидна, что никто не знал, стоит ли пытаться осуществить ее на практике или нет.
      - Они топят нас, - сказал Мацуда, не отрывая глаз от экранов. - Что можем мы предпринять, чтобы остановить это?
      - Все зависит от того, как отреагирует их фондовый рынок, - ответил его старший эксперт по торговле ценными бумагами, сам не зная, что еще сказать или что предпринять.
      - Ты полагаешь, у нас получится, Джек? - спросил Дарлинг. В папках перед ним лежали тексты двух речей, и он не знал, с какой из них ему придется выступать вечером.
      Советник по национальной безопасности пожал плечами.
      - Не знаю. Вы даете им возможность выйти из игры, сохранив достоинство. А вот примут они это предложение или нет - зависит от них.
      - Значит, нам остается только сидеть и ждать?
      - Пожалуй, дело обстоит именно так, господин президент.
      Вторая встреча проводилась в Государственном департаменте. Госсекретарь Хансон посоветовался у себя в кабинете со Скоттом Адлером. Тот в свою очередь провел инструктаж американских участников переговоров и принялся ждать. Японская делегация приехала В 9.45.
      - Доброе утро, - приветливо улыбнулся Адлер.
      - Приятно увидеть вас снова, - ответил посол, пожимая протянутую руку, но уже не с такой уверенностью, как в прошлый раз. В этом не было ничего удивительного, потому что он не успел получить подробные указания из Токио. Адлер не исключал, что посол обратится с просьбой отложить переговоры, однако это было бы слишком очевидным признанием слабости, и потому посол, опытный и искусный дипломат, оказался в самой сложной из всех дипломатических ситуаций ему пришлось представлять свое правительство, не получив новых инструкций, так что он был вынужден полагаться только на свой ум и прошлый опыт. Адлер проводил посла к его креслу и затем вернулся на свою сторону стола. Поскольку сегодня роль хозяина играла Америка, первое слово предоставлялось Японии. Адлер заключил пари с госсекретарем относительно содержания этого выступления.
      - Прежде всего я хочу заявить самый серьезный протест от имени моего правительства по поводу попытки подорвать нашу национальную валюту - попытки, организованной при активном содействии и участии Соединенных Штатов...
      Вы должны мне десять баксов, господин государственный секретарь, подумал Адлер, скрывая торжество за непроницаемой маской на лице.
      - Господин посол, - ответил он, - мы тоже можем предъявить вам аналогичные претензии. Более того, вот данные, собранные нами по поводу событий, происшедших на прошлой неделе. - На столе появились папки, которые передвинули на сторону японских дипломатов. - Я должен предупредить вас, что мы ведем расследование, которое может привести к обвинению гражданина Японии Райзо Яматы в мошенничестве с ценными бумагами по компьютерной сети.
      По целому ряду причин это был рискованный шаг. Подобное заявление ясно показывало, что американцам известно о попытке махинаций с ценными бумагами на Уолл-стрите, и говорило о доказательствах, еще не полученных. Поэтому, подобное заявление могло только подорвать обвинение Яматы и его союзников, если оно попадет в суд. Однако сейчас это не имело значения. Адлеру нужно было принять меры, чтобы предотвратить войну, - и как можно быстрее. Пусть ребята в Министерстве юстиции позаботятся о юридических тонкостях.
      - Разумеется, было бы намного лучше, если бы ваша страна сама разобралась с незаконной деятельностью этого человека, - заявил далее Адлер, предоставляя послу Японии и его правительству обширное пространство для маневров. Последствия его действий, как это становится очевидным сегодня, поставят вашу страну в гораздо более трудное положение, чем нашу.
      А теперь, если не возражаете, мне хотелось бы вернуться к вопросу о Марианских островах.
      Сокрушительный удар, нанесенный Адлером, явно потряс японскую делегацию. Как часто происходит в таких случаях, почти все осталось несказанным, но тем не менее понятным каждому. Мы знаем, что вы сделали. Мы знаем, и как вы сделали это. Мы готовы заняться решением этой задачи. Этот жесткий и прямой шаг был сделан для того, чтобы скрыть подлинную проблему, возникшую перед американцами - их неспособность нанести немедленный военный контрудар, - но одновременно предоставлял Японии возможность снять с себя ответственность за действия некоторых ее граждан. Это, решили прошлым вечером Райан и Адлер, является лучшим и самым простым методом покончить с создавшейся ситуацией. Но для достижения этой цели требовалась еще более привлекательная приманка.
      - Соединенные Штаты стремятся всего лишь к восстановлению нормальных отношений. Немедленная эвакуация вооруженных сил с Марианских островов позволит нам более гибко толковать закон о реформе торговли. Мы готовы рассмотреть и этот вопрос. - Пожалуй, не следовало оказывать на японскую делегацию такого давления, подумал Адлер, однако альтернативой было дальнейшее кровопролитие. К концу первого круга переговоров случилось нечто поразительное - ни одна из сторон не повторяла формулировок исходной позиции. Скорее шел, говоря дипломатическим языком, свободный обмен мнениями, причем мало какие из них рассматривались в деталях.
      - Крис, - прошептал Адлер, когда они встали из-за стола, - выясни, какова их действительная точка зрения.
      - Понял, - ответил Кук. Он взял чашку кофе и вышел на террасу, где, глядя в сторону памятника Линкольну, стоял Нагумо.
      - Послушай, Сейджи, это неплохой выход из положения, - произнес Кук.
      - Вы слишком уж давите на нас, - заметил Нагумо, не оборачиваясь.
      - Если вам нужен шанс уладить проблему без начала военных действий, то это самая благоприятная возможность.
      - Может быть, самая благоприятная для вас. А как относительно наших интересов?
      - Мы пойдем вам навстречу в вопросе торговли. - Кук не понимал всей создавшейся ситуации. Он не разбирался в финансовых вопросах и еще не отдавал себе отчета в том, что происходит на этом фронте. Восстановление силы доллара и защита американской экономики казались ему изолированным актом, никак не связанным с действиями японских вооруженных сил. Нагумо же знал, что дело обстоит иначе. На удар, нанесенный его страной, можно ответить только еще более мощным ответным ударом. В результате последует не восстановление существовавшего раньше положения, а дальнейшее ухудшение японской экономики и это в дополнение к ущербу, причиненному уже существующим законом о реформе торговли. К тому же Нагумо знал то, чего не понимал Кук: если американцы не согласятся с требованиями Японии о территориальных уступках, опасность войны станет вполне реальной.
      - Нам нужно время, Кристофер.
      - Сейджи, у нас нет времени. Вот посмотри: средства массовой информации еще не успели это разнюхать. Но ситуация может измениться в любую минуту. Если все это станет достоянием общественности, разразится грандиозный скандал. Поскольку Кук в данном случае был прав, у Нагумо появилась козырная карта.
      - Да, это вполне может произойти, Крис. Но меня защищает дипломатическая неприкосновенность, а тебя - нет. - Ничего более конкретного от него не требовалось.
      - Но послушай, Сейджи...
      - Моей стране нужно нечто большее, чем вы предлагаете, - произнес Нагумо ледяным голосом.
      - Мы предоставляем вам возможность спасти репутацию.
      - Этого недостаточно. - Отступать было поздно. Интересно, знает ли об этом посол? - подумал Нагумо. Судя по тому, как тот смотрит в его сторону, вряд ли, решил он. Внезапно его словно осенило. Ямата со своей кликой поставили его страну в такое положение, что отступать ей некуда, и Нагумо так и не понял, было им это известно перед началом действий или нет. Однако теперь это уже не имело значения. - Нам нужно что-то получить от вас, - продолжил он, - чтобы оправдать свои действия.
      Только теперь до Кука дошло то, чего он не понимал раньше. Глядя в глаза Нагумы, он все понял. Они выражали не столько жестокость, сколько решительность. Помощник заместителя государственного секретаря вспомнил о деньгах на секретном номерном счете в банке, подумал о вопросах, которые будут ему заданы, и о том, что он сможет сказать в качестве оправдания.
      Когда цифры на электронных часах перескочили с 11-59-59 на 12.00.00, прозвучало нечто похожее на старый школьный звонок.
      - Спасибо тебе, Герберт Д. Уэллс, - выдохнул трейдер, сидевший за столом на деревянном полу зала Нью-йоркской фондовой биржи. Машина времени начала действовать. Впервые в его памяти в этот час дня в зале было все спокойно. Нигде не было ни единого клочка бумаги. Трейдеры сидели по местам и, оглядываясь по сторонам, отмечали признаки нормализации. Телетайп действовал уже полчаса, и на экране были те же данные, что и ровно неделю назад. Казалось, все и происходит неделю назад.
      Пять часов назад президент сделал чертовски внушительное заявление. Каждый, кто находился сейчас в зале биржи, слышал его по крайней мере один раз, причем большинство прямо здесь. Затем к ним обратился с ободряющей речью глава Нью-йоркской фондовой биржи. Его слова сообщили всем такую уверенность, какой они никогда прежде не испытывали. Вам, сказал он, предстоит сегодня выполнить задачу огромной важности, ее значение выходит далеко за рамки вашего личного благосостояния. В случае успеха как вы сами, так и ваша страна подниметесь на новую, более высокую ступень процветания, закончил он. Все утро ушло на восстановление операций, проведенных в предыдущую пятницу, и теперь каждый трейдер знал, каким количеством ценных бумаг располагает. Некоторые даже припомнили, какие действия они планировали предпринять, однако в большинстве своем эти действия заключались в том, чтобы покупать, а не продавать.
      С другой стороны, все прекрасно помнили панику, воцарившуюся после обеда семь дней назад, и, зная теперь, что это произошло по чьему-то злому умыслу, было создано намеренно, никто не хотел повторения. К тому же Европа самым решительным образом продемонстрировала свою уверенность в силе доллара. Рынок казначейских ценных бумаг был настолько устойчив, что казался высеченным из гранита, и первыми сделками дня была покупка американских государственных облигаций. Все стремились воспользоваться удивительно щедрыми условиями, предложенными председателем Федеральной резервной системы. Это еще больше укрепило уверенность биржевиков в силе американской экономики.
      В течение более полутора минут - по часам одного из трейдеров - не произошло ровным счетом ничего. На дисплее просто не было никаких изменений. Это вызвало у многих усмешку недоверия - все лихорадочно старались понять происходящее. Мелкие инвесторы, еще не осознавшие, в каком направлении развиваются события, почти не звонили своим брокерам, а те, что все-таки связались с биржей, получали совет подождать. Так почти все и делали. Совершались некоторые сделки по продаже ценных бумаг, оставшихся от прошлой недели, однако крупные торговые дома бездействовали. Каждый из них ждал действий других. Бездеятельность, продолжавшаяся всего полторы минуты, показалась тем, кто привыкли к лихорадочной активности на бирже, вечностью.
      Как и следовало ожидать, первая крупная сделка дня была совершена инвестиционной корпорацией "Коламбус". Она на огромную сумму купила акции "Ситибэнка". Несколько секунд спустя ее примеру последовала компания "Меррилл Линч" и приобрела по аналогичной цене акции "Кемикэл бэнка".
      - Да! - пронеслось по залу. Разумные сделки, правда? "Ситибэнк" был уязвим при падении курса доллара, но европейцы приняли меры, и доллар начал укрепляться, так что "Ферст нэшнл Сити-бэнк" стал привлекательным объектом для вложения капитала. В результате первое движение индексов Доу-Джонса произошло в сторону подъема, что опровергло все компьютерные предсказания.
      - Значит, мы можем сделать это, - произнес еще один трейдер. - Покупаю сотню "Мэнни-Хэнни" за шесть, - выкрикнул он. Это был следующий банк, укреплявший свое положение за счет повышения курса доллара, и ему нужен был портфель акций, которые он сможет затем продать за шесть с четвертью. Ценные бумаги, которые в прошлую пятницу первыми подверглись нападению "медведей", играющих на понижение, теперь стали расти в цене по той же причине, по которой они рухнули неделю назад. Каким безумным это ни казалось, присутствующие поняли, что то, что происходит сейчас, в высшей степени разумно. Как только это поймут остальные, все они смогут получить выгоду.
      По экрану на стене побежали краткие сообщения телеграфных агентств. "Дженерал моторс" снова нанимал на работу двадцать тысяч человек для своих заводов в Детройте, ожидая резкого увеличения продажи автомобилей. В сообщении не говорилось, что на это потребуется девять месяцев и такое решение правления
      "ДМ" стало результатом телефонного разговора с министрами труда и торговли, но этого было достаточно, чтобы пробудить интерес к акциям автомобилестроительных корпораций, а также к акциям машиностроительных компаний, производящих станки для них. К 12.05.30 индексы Доу-Джонса поднялись на пять пунктов. Это был крошечный рост по сравнению с падением на пятьсот пунктов на прошлой неделе, но сейчас здесь, на Нью-йоркской бирже, он казался настоящим Эверестом в ясный безоблачный день.
      - Я просто не верю глазам! - воскликнул Марк Гант. Он сидел перед компьютером в федеральном здании Джавитса, что в нескольких кварталах от Нью-йоркской фондовой биржи.
      - А где записано, черт побери, что компьютеры всегда правы? - вымученно улыбнулся Джордж Уинстон. Его проблемы еще не исчезли. Покупка акций "Ситибэнка" была рискованным шагом, но это, увидел он, оказало благоприятное действие на развитие событий. Когда курс акций поднялся на три пункта и остальные менеджеры последовали его примеру, он распорядился начать осторожную продажу, чтобы восстановить ликвидность компании. Ну что ж, разве этого не следовало ожидать? Стаду всего лишь требовался вожак. Стоит направить его в нужную сторону, подождать, когда оно последует за ним, а тогда можно и отойти в сторону.
      - Мое первое впечатление - все идет, как мы надеялись, - заметил председатель Федеральной резервной системы, обращаясь к своим европейским коллегам. Теоретически так и должно было произойти, но в такой момент теории казались недостаточно надежными. Они с министром финансов Фидлером смотрели сейчас на Уинстона. Тот, откинувшись на спинку кресла и пожевывая карандаш, спокойно говорил что-то в телефонную трубку. Они не слышали, что именно, но по крайней мере голос его был спокойным, хотя тело оставалось напряженным, как у человека, участвующего в схватке. Но пять минут спустя они увидели, что он расслабил напряженные мышцы, потянулся, а на лице его появилась улыбка. Уинстон повернулся и что-то сказал Ганту, который в изумлении качал головой, глядя на экран компьютера, где развивались удивительные события.
      - Ну, что вы думаете о происходящем? - спросил Райан.
      - Все идет хорошо? - отозвался президент Дарлинг.
      - Я выразил бы свою точку зрения таким образом: на вашем месте я подарил бы спичрайтеру букет из двенадцати алых роз и предложил ей работать у меня по крайней мере еще четыре года.
      - Об этом говорить еще слишком рано, Джек, - ответил президент не без раздражения.
      - Да, я знаю, сэр, - кивнул Райан. - Мне хотелось сказать вам, что вы сумели добиться успеха. Финансовые рынки могут еще испытывать - нет, черт побери, будут испытывать колебания до конца дня, но дальнейшего падения, как мы опасались, не произойдет. Это говорит об уверенности, босс. Вам удалось восстановить ее, и сомневаться в этом уже не приходится.
      - А как насчет остального?
      - Теперь им предоставилась возможность отступить. Узнаем о результатах в конце дня.
      - А если они откажутся?
      Советник по национальной безопасности задумался.
      - Тогда нам придется найти способ воевать с ними, но так, чтобы не причинить им слишком серьезного ущерба. Нужно обнаружить ракеты с ядерными боеголовками и урегулировать ситуацию до того, как она выйдет из-под контроля.
      - Это возможно?
      - Мы ведь не думали, что и это возможно, правда? - Райан показал на экран.
      35. Последствия
      Это случилось в штате Айдахо, в городке неподалеку от базы ВВС Маунтин-Бейс. Старший сержант, служивший на базе, вылетел на базу ВВС Андерсен на Гуаме, чтобы поработать с поисковыми радиолокационными установками. Через неделю после отъезда сержанта его жена родила дочку и вечером попыталась позвонить на Гуам, чтобы сообщить ему радостную новость. Ей сказали, однако, что из-за жестокого тайфуна телефонная связь нарушена. Женщине было всего двадцать лет, она не получила должного образования и потому пусть с разочарованием, но поверила этому. Военные каналы связи загружены до предела, сказал ей офицер достаточно убедительно, и она вернулась домой со слезами на глазах. На следующий день молодая женщина говорила с матерью, и та с удивлением узнала, что муж дочери еще не знает о рождении девочки. Даже в военное время, подумала мать, такая новость всегда исправно передавалась - и разве тайфун хуже военных действий?
      Вот почему она позвонила на местную телевизионную станцию и попросила к телефону метеоролога - умного человека лет пятидесяти, всегда способного предсказать возникновение торнадо, проносившихся по этому району Айдахо каждую весну, и, как считали многие, спасавшего ежегодно не одну человеческую жизнь своими мгновенными предсказаниями того, в какую сторону направится губительная воронка, опускающаяся из черных облаков.
      Метеоролог, в свою очередь, относился к числу людей, которым нравится, когда их узнают и останавливают в местных супермаркетах одобрительными высказываниями. Он решил, что адресованный ему вопрос является еще одним доказательством его высокой репутации. К тому же ему еще никогда не приходилось заниматься метеорологическими проблемами Тихого океана. Ответить на заданный вопрос было не так уж и трудно. Он подключился к космической метеорологической системе, с помощью компьютера переместился в прошлое и запросил данные по тайфунам, нанесшим столь жестокий ущерб Марианским островам. Он знал, что в такое время года тайфуны возникают крайне редко, но все-таки интересующий его район находился в середине океана, где атмосферные возмущения происходят постоянно.
      Только не в этом году и не в это время. На фотографиях, сделанных со спутника, были видны редкие перистые облака, но в остальном погода оставалась ясной и спокойной. В течение нескольких минут метеоролог пытался вспомнить, а не подвержен ли Тихий океан, подобно штату Арканзас, внезапным ураганам, возникающим при тихой погоде, но потом пришел к выводу, что нет, не подвержен, поскольку такие адиабатические ураганы бывают вызваны главным образом разницей температур с перепадами в высоте местности, тогда как температура над плоской поверхностью океана равномерна. Он решил поговорить со своим коллегой, работавшим раньше морским метеорологом на базе ВМС. Тот подтвердил его выводы, и ситуация стала еще более загадочной. Метеоролог пришел к выводу, что полученная им информация может быть ошибочной, заглянул в телефонный справочник и набрал номер 011-671-555-1212, поскольку справки центральной метеорологической обсерватории давались бесплатно, да и платить за звонок не требовалось. Запись на магнитной ленте сообщила ему, что в том районе Тихого океана действительно бушевал жестокий шторм. Но ведь на самом деле никакого шторма не было! Неужели он оказался первым, кто сумел обнаружить такую очевидную ошибку?
      Положив трубку, он прошел в отдел новостей, и через несколько минут запрос о странном тайфуне был послан по каналу связи одного из телеграфных агентств.
      - Райан слушает.
      - Привет, Джек, это Боб Хольцман. Хочу задать тебе вопрос.
      - Надеюсь, это не о положении на Уолл-стрите? - Райан старался, чтобы его голос звучал как можно более беспечно.
      - Нет, мой вопрос касается Гуама. Почему не работает телефонная связь с этим островом?
      - Боб, а ты звонил в телефонную компанию?
      - Да. Там мне сказали, что тайфун повредил телефонные провода. Вот только меня озадачивает следующее. Первое - в районе Марианских островов не было никакого тайфуна. И второе - с Гуамом нас соединяют подводный телефонный кабель и линия космической связи. Наконец, за неделю можно было бы и восстановить телефонную связь. Что же все-таки происходит? - спросил репортер.
      - Сколько человек проявляет интерес к этому вопросу?
      - Пока только я и телевизионная станция в Литтл-Роке, которая послала запрос по каналу "Ассошиэйтэд Пресс". Через тридцать минут число любопытных резко увеличится. Так что там случилось? Что-то вроде...
      - Боб, почему бы тебе не заехать ко мне? - предложил Райан. Ничего не поделаешь, я и не рассчитывал, что такое положение продлится вечно, сказал себе Джек. Затем он позвонил в кабинет Скотта Адлера. Только почему это не могло случиться хотя бы на сутки позже?
      Танкер "Юкон" перекачивал топливо уже на вторую группу кораблей. Операцию требовалось произвести так срочно, что он заправлял одновременно два корабля по одному с каждого борта. В то же самое время его вертолет перебрасывал запасные части и все остальное на другие корабли эскадры, причем половина этих запчастей предназначалась для самолетов, что позволит восстановить полную ударную мощь авианосца "Эйзенхауэр". Через тридцать минут солнце скроется за горизонтом и начавшаяся операция по заправке боевых кораблей будет проходить под покровом ночи. Эскадра адмирала Дюбро устремилась на восток, чтобы удалиться от индийского флота, и тут же перешла в режим полного радиомолчания с выключенными радиолокаторами и всего лишь несколькими разведывательными самолетами в воздухе. Но они утратили контакт с двумя индийскими авианосцами, и, пока самолеты АВАКС "хокай". осторожно прослушивали эфир, Дюбро испытывал постоянное напряжение.
      - Впередсмотрящие докладывают о появлении неопознанных самолетов на пеленге два-один-пять, - послышался голос офицера.
      Адмирал выругался про себя, поднёс к глазам бинокль и посмотрел в направлении на юго-запад. Да, вот они. Два "си-хэрриерса". Как расчетливо ведут себя, подумал Дюбро. Летят на высоте примерно в пять тысяч футов, рядом друг с другом, как на воздушном шоу или будто готовясь к бою, не меняют ни высоты, ни курса, стараясь не подлетать близко ни к одному кораблю эскадры. Они еще не успели миновать первое кольцо охранения, как в воздух взмыли два "томкэта". Набрав высоту, они оказались позади индийских истребителей и чуть выше их, готовые немедленно сбить "хэрриерсы" при первом признаке враждебных намерений. Однако враждебные намерения означали выпущенную ракету, а в век развитых военных технологий выпущенная ракета означала скорее всего прямое попадание, независимо от того, что потом случится с самолетом, пославшим ее."Хэрриеры" пролетели недалеко от американской эскадры только один раз. Дюбро пришел к выводу, что на борту у этих истребителей нет оружия, только дополнительные топливные баки и, может быть, фотосъемочная аппаратура. Адмирал Чандраскатта был вовсе не дурак, однако Дюбро и без того знал это. Его противник вел терпеливую игру, придерживаясь своей тактики. Выжидая удобного момента, он старался узнать про американцев как можно больше. Это весьма тревожило командующего эскадрой.
      - Проследим их при обратном полете? - бесстрастным голосом спросил капитан третьего ранга Харрисон. Майк Дюбро покачал головой.
      - Прикажите одному из "хаммеров" следовать за ними и вести радиолокационное наблюдение.
      Когда, черт возьми, в Вашингтоне поймут, что назревает неминуемое столкновение?
      - Господин посол, - произнес Скотт Адлер, складывая записку, которую ему только что передали, - можно предположить, что в течение ближайших двадцати четырех часов ваша оккупация Марианских островов станет достоянием общественности. После этого ситуация выйдет из-под нашего контроля. Вам дано право как чрезвычайному и полномочному представителю своей страны решить этот вопрос...
      Но у посла Японии не было таких полномочий, как уже начал подозревать Адлер, несмотря на то что его уверяли в обратном. Он также увидел, что явно слишком жестко давит на японца и загоняет в угол. Впрочем, у Адлера не было выхода. Переговоры продолжались всего одну неделю. При нормальной дипломатической процедуре столько времени требуется лишь для того, чтобы выбрать кресла, в которых будут сидеть участники. Поэтому с самого начала переговоры были обречены на неудачу, но Адлер был профессиональным дипломатом, и надежда для него никогда не умирала. Даже сейчас, заканчивая свое заявление, он смотрел в глаза посла, пытаясь обнаружить в них что-то, что можно было бы сообщить Белому дому.
      - На протяжении всех наших переговоров мы выслушивали требования Америки, но не услышали ни единого слова относительно законных интересов безопасности моей страны. Сегодня вы проводите систематическое наступление на основы нашей экономики и финансов и...
      Адлер наклонился вперед.
      - Господин посол! Неделю назад ваша страна, как это явствует из информации, находящейся перед вами, нанесла нам такой же удар. Неделю назад ваша страна осуществила нападение на Военно-морские силы Соединенных Штатов. Неделю назад ваша страна захватила часть американской территории. По справедливости, сэр, у вас нет никаких оснований жаловаться на то, что мы приняли меры для восстановления стабильности нашей экономики. - Он сделал паузу, упрекнув себя за явно недипломатические выражения, использованные им во время этой вспышки гнева, однако события вышли за пределы дипломатического этикета - или выйдут очень скоро. - Мы предоставили вам возможность вести откровенные и дружественные переговоры о взаимно выгодном толковании закона о реформе торговли. Мы готовы согласиться на ваши извинения и репарации за потери, понесенные нашим флотом. Мы требуем немедленной эвакуации всех вооруженных сил Японии с Марианских островов.
      Однако ситуация вышла уже далеко за пределы таких предложений, и все присутствующие в зале понимали это. Для подобного решения проблемы просто не осталось времени. Адлер чувствовал ужасную тяжесть неизбежности. Все его дипломатическое искусство оказалось теперь бесполезным. Другие события и другие люди включились в разрешение ситуации. Как он, так и японский посол больше не могли ничего сделать. На лице посла Японии он увидел взгляд, ничем не отличающийся от его собственного.
      - Перед тем как дать ответ на это предложение, - механически произнес посол, - я должен проконсультироваться со своим правительством. Предлагаю отложить наши переговоры для проведения таких консультаций.
      Адлер кивнул, и в его голосе прозвучала печаль, а не гнев:
      - Как вам будет угодно, господин посол. Если мы понадобимся вам, мы всегда в вашем распоряжении.
      - Боже милосердный, и вы хранили все это в тайне? Как вам это удалось? резко спросил Хольцман.
      - Потому что все вы смотрели в другую сторону, - откровенно ответил Джек. - Вы всегда слишком рассчитывали на получение информации от нас, вместо того чтобы добывать ее самостоятельно. - Он тут же пожалел о сказанном. Его слова прозвучали слишком вызывающе. Ты испытываешь стресс, Джек, сказал он себе.
      - Но вы солгали нам относительно авианосцев и умолчали о подводных лодках!
      - Нам хотелось остановить дальнейшее ухудшение ситуации, - заметил президент Дарлинг. - Сейчас в Государственном департаменте ведутся переговоры с японской делегацией.
      - Да, у вас, была трудная неделя, - согласился журналист. - С Келти покончено? Президент кивнул.
      - Он говорит сейчас с Министерством юстиции и с жертвами.
      - Самой главной проблемой было урегулировать положение на финансовом рынке, - сказал Райан. - Это было по-настоящему...
      - Что ты хочешь этим сказать? - возразил Хольцман, - Они убили наших военнослужащих!
      - Боб, почему все средства массовой информации обратили столько внимания на крах Уолл-стрита? Черт возьми, самым пугающим в их нападении на нас было то, что они подорвали финансовый рынок и вызвали недоверие к доллару. Это требовалось исправить в первую очередь.
      Боб Хольцман кивнул, соглашаясь с Райаном.
      - Но как вам это удалось?
      - Кто бы мог подумать об этом?! - риторически воскликнул Марк Гант. Только что прозвенел звонок, возвестивший об окончании укороченного торгового дня. Индексы Доу-Джонса упали на четыре с четвертью пункта, причем объем торговли составил четыреста миллионов акций. В то же время индексы "Стандард энд Пур корпорейшн" даже немного поднялись, так же как и Национальной ассоциации фондовых дилеров, потому что ценные бумаги крупных компаний пострадали от паники больше мелких инвесторов. Однако рынок государственных облигаций укрепился лучше других и курс доллара вырос. А вот японская иена понесла колоссальные потери по отношению ко всем западным валютам.
      - Изменения на рынке казначейских облигаций на будущей неделе приведут к некоторому падению курса остальных ценных бумаг, - заметил Уинстон, потирая усталое лицо и мысленно благодаря Провидение за удачу. Сохранившийся страх заставит инвесторов искать, куда более надежно вложить деньги, хотя укрепившийся доллар быстро смягчит создавшуюся ситуацию.
      - К концу недели? - удивленно произнес Гант. - Может быть. Я не уверен в этом. Множество акций промышленных предприятий все еще продается по цене ниже номинала.
      - Ваш ход с покупкой пакета акций "Ситибэнка" был крайне удачным, заметил председатель Федеральной резервной системы, опускаясь в кресло рядом с ними.
      - Эти акции не заслужили того падения курса, который произошел на прошлой неделе, и все знали это. Просто я успел купить этот пакет первым, - равнодушно ответил Уинстон. - К тому же мы еще и заработали на этой сделке. - Он постарался, чтобы его ответ не прозвучал слишком самодовольно. Это был еще один удачный урок психологии: ему удалось подтолкнуть рынок в нужном направлении и затем еще и заработать на этом. Бизнес есть бизнес.
      - Как обернулись сегодня дела у "Коламбуса"? - спросил министр финансов.
      - Примерно плюс десять, - тут же ответил Гант, имея в виду, что корпорации удалось заработать десять миллионов долларов - совсем неплохо, принимая во внимание сегодняшнюю обстановку. - В будущем наши дела пойдут лучше. К ним подошел сотрудник ФБР.
      - Звонили из "Депозитори траст". Все сделки зарегистрированы у них как обычно. Похоже, эта часть системы снова функционирует нормально.
      - Как дела с поисками Чака Серлза? - спросил Уинстон.
      - Мы произвели самый тщательный обыск в его квартире, осмотрели каждую щелку. Представьте себе, у него там оказались два туристических путеводителя по Новой Каледонии. Она принадлежит Франции, и мы обратились за помощью к французской службе безопасности.
      - Хотите услышать хороший совет?
      - Мистер Уинстон, мы всегда готовы выслушать любой совет, - с улыбкой заметил агент. Оптимистическая атмосфера в комнате была заразительной.
      - Ищите его и в других местах.
      - Мы ведем поиски повсюду.
      - Слушаю, Баз, - произнес президент, сняв телефонную трубку. Райан, Хольцман и два агента Секретной службы увидели, как "Десантник" закрыл глаза и с облегчением глубоко вздохнул. Весь день президент получал доклады о событиях на Нью-йоркской фондовой бирже, но только сейчас министр финансов Фидлер передал ему заключительное официальное сообщение. - Спасибо, мой друг. Передай всем, что я... передай, что я высоко ценю их усилия. Увидимся сегодня вечером. - Дарлинг положил трубку. - Спасибо и тебе Джек. На тебя можно положиться в ненастье.
      - Ненастье еще не миновало, господин президент.
      - Значит, все окончено? - спросил Хольцман, не совсем понимая слова Дарлинга.
      На вопрос журналиста ответил Райан:
      - Мы еще не знаем этого.
      - Но...
      - Происшествие с авианосцами можно списать на случайность, а в гибели подводных лодок мы будем уверены, лишь когда увидим их корпуса, которые должны находится сейчас на глубине пятнадцать тысяч футов, - пояснил ему Джек, внутренне содрогаясь от собственных слов. Но это война, а войны нужно стараться избежать всеми силами. Если возможно, напомнил он себе. - Существует вероятность, что обе стороны могут отступить от края пропасти, списать это как недопонимание, отмежеваться от нескольких человек, превысивших свои полномочия, и, если их накажут за это, никто больше не погибнет.
      - И ты говоришь мне все это?
      - Ага, чувствуешь, что попал в ловушку, верно? - спросил Джек. - Если переговоры в Госдепе закончатся успехом, то у тебя есть выбор. Боб. Ты можешь помочь нам и умолчать о случившемся или же объявить о том, что стало тебе известно, и тогда у тебя на совести будет война с неисчислимыми бедствиями. Добро пожаловать в наш клуб, мистер Хольцман.
      - Послушай, Райан, я не могу...
      - Ну что ты! Конечно, можешь. Ты уже поступал так в прошлом. - Джек заметил, что президент молча слушает, не вмешиваясь в разговор. Отчасти ему хотелось отмежеваться от маневров Райана, но отчасти ему, похоже, нравилось то, что происходило перед его глазами. И Хольцман шел ему навстречу.
      - Что все это значит? - спросил Гото.
      - Это значит, что они будут угрожать, изрыгать воинственные крики, ответил Ямата. Это значит, что нашей стране нужно настоящее руководство, подумал он, но промолчал. - Они не смогут забрать острова обратно. Для этого им не хватает сил. Возможно, им и удалось временно укрепить свои финансовые рынки, но Европа и Америка не могут бесконечно существовать без нас, и к тому моменту, когда они осознают это, мы больше не будем нуждаться в них, как нуждаемся сейчас. Разве ты не видишь? Речь всегда шла о нашей независимости! Если мы завоюем ее, все переменится.
      - Ну а пока?
      - Все останется как прежде. Новые американские законы о торговле означают то же самое, что и начало военных действий. По крайней мере таким образом мы получим что-то в качестве компенсации и у нас появится шанс самим распоряжаться в собственном доме.
      По сути дела все сводилось именно к этому, и никто, кроме него, не понимал сути проблемы. Его страна может изготавливать товары и продавать их, но пока она нуждается в рынках больше, чем рынки нуждаются в его стране, законы о торговле могут поставить Японию на колени, и она окажется бессильной что-либо предпринять. Миром всегда правили американцы. Это они потребовали и принудили воюющие стороны закончить русско-японскую войну, положили конец японским имперским устремлениям, дали Японии возможность создать мощную экономику и потом сами же подорвали ее вот уже трижды, те же самые американцы, которые погубили его семью. Неужели никто не замечает этого? И вот теперь Япония нанесла ответный удар, и, несмотря на это, робость не позволяет людям увидеть реальное положение вещей. Ямата с трудом сдержал свою ярость перед этим маленьким и глупым человеком. Но ему был нужен Гото, хотя премьер-министр не понимал, что путь назад отрезан.
      - А ты уверен... что они не смогут ответить на наши действия? - спросил Гото после минутного раздумья.
      - Хироши, все обстоит так, как я говорил тебе в течение нескольких месяцев. Мы не можем не одержать верх - разве что не пожелаем даже попытаться.
      - Черт возьми, жаль, что мы не можем использовать эти приборы при наших изысканиях. - Подлинное волшебство космической фотосъемки заключалось не в отдельных фотографиях, а в парах одинаковых снимков, обычно сделанных одной и той же камерой с перерывом в несколько секунд и затем переданных на наземные станции в Саннивейле и Форт-Бельвуаре. Наблюдение в реальном масштабе времени было прекрасным, когда требовалось возбудить интерес конгрессменов или сделать что-то не терпящее отлагательства. А вот для настоящей работы вы пользуетесь парами отпечатков, помещенных в стереоскоп. При этом разрешающая способность камер превосходила возможности человеческого глаза и фотографии приобретали трехмерную четкость. Казалось, вы летите на вертолете. Даже лучше, чем на вертолете, подумал специалист из компании "Амтрак", потому что при желании можно вернуться назад и еще раз посмотреть на фотографии.
      - Спутники обходятся очень дорого, - заметила Бетси Флеминг.
      - Да, в годовой оборот нашей компании. Вот это интересный снимок. - Группа профессиональных дешифровалыциков рассматривала по отдельности и анализировала каждую фотографию, разумеется, но истина заключалась в том, что специалисты ЦРУ и Национального агентства по фоторазведке потеряли интерес к техническим аспектам строительства железных дорог много лет назад. Одно дело следить за поездами с танками или ракетами, а то, чем они занимались сейчас, - совсем другое.
      - Почему?
      - Линия "Шинкансен" приносит немалые доходы, тогда как эта ветка вряд ли окажется выгодной. Возможно, они собираются пробить тоннель вот здесь, продолжал он, глядя на фотографии. - Сюда, к городу, но я на их месте не занимался бы этим и сберег деньги на строительстве дороги вот в эту сторону. В то же время это вполне может быть запасной путь для обслуживания главной линии.
      - Каким образом?
      Инженер даже не оторвал глаз от стереоскопа.
      - Отстойник для маневровых локомотивов, снегоочистителей и тому подобного. Для этой цели ветка хорошо приспособлена. Правда, на ней не видно никакого подвижного состава.
      Разрешающая способность фотокамер была просто фантастической. Съемка производилась незадолго до полудня по местному времени, и отчетливо виднелось отражение солнца от блестящих рельсов как главной колеи, так и вспомогательной ветки. Инженер пришел к выводу, что ширина рельса и составляет примерный предел разрешающей способности фотокамер - любопытный факт, о котором он не сможет никому рассказать. Шпалы были бетонными, как на всей колее линии "Буллит трейн" - поезда-пули, а качеству строительных работ приходилось только завидовать. Инженер неохотно оторвался от стереоскопа.
      - Вспомогательная ветка никак не может служить коммерческой линией и приносить доход. Все повороты на ней выполнены совсем иначе, чем на главной линии. Поезд не сможет развить здесь скорость даже тридцать миль в час, в то время как на главной она превышает сотню. Правда, странно, что железнодорожное полотно ветки в конце прости исчезает.
      - Вот как? - спросила Бетси.
      - Посмотрите сами. - Инженер встал и потянулся, уступая миссис Флеминг место у стереоскопа. Он взял крупномасштабную карту долины и посмотрел на нее, чтобы убедиться, куда может вести ветка дальше. - Знаете, когда Хилл и Стивенс строили Великую Северную...
      Он заметил, что Бетси не обращает на него внимания.
      - Крис, посмотри-ка сюда, - сказала Флеминг.
      Инженер оторвался от карты.
      - А, вы имеете в виду открытую платформу? Не знаю, в какой цвет они красят свои...
      - Только не в зеленый.
      В дипломатии время обычно идет на пользу, однако не в этом случае, подумал Адлер, входя в Белый дом. Заместитель госсекретаря знал, куда идти, к тому же рядом шел агент Секретной службы, заботящийся о том, чтобы он не заблудился. Адлер с .удивлением увидел в Овальном кабинете журналиста, и его удивление возросло еще больше, когда тому разрешили остаться.
      - Можешь говорить, - сказал ему Райан. Скотт Адлер сделал глубокий вдох и начал свой доклад:
      - Они отказываются уступать по всем вопросам. Посол испытывает определенную неловкость от возникшей ситуации, что заметно по его поведению. Не думаю, что он получает подробные инструкции из Токио, и это беспокоит меня. Крис Кук считает, что они согласятся вернуть нам Гуам в виде демилитаризованной зоны, но хотят оставить себе остальные острова. Я попытался использовать в качестве приманки закон о реформе торговли, но это не вызвало должной реакции. - Прежде чем продолжить, он сделал паузу. - Думаю, что переговоры окончатся неудачей. Мы можем продолжать их неделю или месяц, но ничего конкретного ожидать не приходится. Главная причина заключается в том, что они не отдают себе отчета в сложившейся ситуации. Они считают, что военный и экономический аспекты проблемы тесно связаны, не видят, что они резко отделены один от другого. Они не понимают, что пересекли черту, и не считают необходимым отступать назад.
      - Вы полагаете, что началась война? - заметил Хольцман, чтобы прояснить ситуацию. Такой вопрос показался ему глупым. Репортер не обратил внимания на то, что все присутствующие пребывают в ауре нереальности.
      - Боюсь, дело обстоит именно так, - кивнул Адлер.
      - Тогда что мы собираемся предпринять?
      - А как вы сами думаете? - спросил президент Дарлинг.
      Капитан третьего ранга Датч Клаггетт никогда не думал, что окажется в такой ситуации. Способный офицер, он быстро продвигался по служебной лестнице после окончания военно-морской академии двадцать три года назад, но его карьера рухнула, когда он, будучи старшим помощником на подводной лодке "Мэн", присутствовал при ее гибели - это был единственный случай гибели подводного ракетоносца на американском военно-морском флоте. Ирония судьбы состояла в том, что Клаггетт всю жизнь мечтал стать командиром атомной подводной лодки. И вот он стал им, но теперь командование подводным ракетоносцем "Теннесси" не означало для него ровным счетом ничего. Грозный корабль был предназначен для того, чтобы нести баллистические ракеты "Трайдент-II" с многоцелевыми самонаводящимися ядерными боеголовками, запускаемыми из подводного положения. Но теперь ракеты были сняты, и единственная причина, по которой подводный ракетоносец все еще не пошел на металлолом, заключалась в том, что местные защитники окружающей среды выступили против демонтажа ядерных реакторов и направили свой протест в федеральный окружной суд. Судья, всю жизнь состоявший в "Сьерра клаб", согласился с их аргументами, и теперь протест был возвращен обратно в апелляционный суд США. Клаггетт командовал "Теннесси" уже девять месяцев, но лодка выходила за это время в плавание лишь однажды - она перешла с одной стороны пирса на другую. Капитан рассчитывал на совершенно иную карьеру. Впрочем, все могло быть хуже, думал он в уединении своей каюты. Он мог погибнуть вместе со многими членами экипажа "Мэна".
      Однако "Теннесси" по-прежнему принадлежала только ему - Клагггету не приходилось делить подводную лодку даже со вторым капитаном, стоящим во главе сменного экипажа. И с формальной точки зрения она все еще оставалась действующим боевым кораблем Военно-морского флота США, он все еще был морским офицером, а его сокращенная команда из восьмидесяти пяти человек продолжала ежедневные учения, потому что такова жизнь моряков, даже если их корабль ошвартован у причала. Атомный реактор, который - механики называли своей "электростанцией", включали по крайней мере раз в неделю. Акустики проводили игры по обнаружению и слежению за. Целями с помощью аудиокассет, а остальные члены команды обслуживали все бортовые системы, включая разборку, ремонт и сборку единственной торпеды Мк-48, оставшейся на подводной лодке. Так и следовало поступать. Члены экипажа, еще оставшиеся на корабле, должны были сохранять свою профессиональную подготовку на случай, если их переведут на подводную лодку, действительно выходящую в море, и долг капитана заключался в том, чтобы помогать им.
      - Радиограмма от командующего подводными силами Тихоокеанского флота, сэр, - доложил писарь, передавая листок бумаги. Клаггетт взял ручку и расписался в получении.
      СООБЩИТЕ КРАТЧАЙШИЙ СРОК ГОТОВНОСТИ ВЫЙТИ В МОРЕ
      - Какого черта? - спросил капитан Клаггетт, обращаясь к переборке. Затем он понял, что радиограмма должна была по крайней мере пройти через командира группы подводных, лодок, а не прямо из Пирл-Харбора. Он поднял трубку и набрал по памяти телефонный номер командующего подводными силами Тихоокеанского флота.
      - Пригласите к телефону адмирала Манкузо, пожалуйста. Говорит командир "Теннесси".
      - Датч? В каком техническом состоянии твоя лодка? - без предисловий спросил Барт Манкузо.
      - Все в порядке, сэр. Две недели назад мы даже провели учение по ОБР и оно прошло успешно. - Клаггетт имел в виду операционную безопасность реактора, все еще являющуюся Святым Граалем для атомного флота, даже в том случае, если корабль предназначался в качестве исходного материала для бритвенных лезвий.
      - Я знаю. Когда будете готовы? - спросил Манкузо. Прямота вопроса звучала, как напоминание о прошлом.
      - Мне нужно погрузить продукты и торпеды. Требуется еще тридцать человек.
      - В чем твоя главная слабость?
      Клаггетт на мгновение задумался. Его офицеры были молоды, но неплохо подготовлены, и он не боялся за них. К тому же в состав экипажа входили опытные старшины.
      - Не вижу слабых мест, сэр. Я непрерывно проводил учения со своими людьми.
      - О'кей, Датч. Высылаю приказы подготовить твою лодку к скорейшему выходу в море. Вся ваша группа готовится к выходу. Мне нужно, чтобы ты вышел как можно быстрее. Инструкции высланы. Приготовься к плаванию в течение девяноста дней.
      - Слушаюсь, сэр. - Клаггетт услышал щелчок, и линия отключилась. Он тут же поднял трубку и вызвал к себе командиров боевых частей и главных старшин. Они еще не успели собраться, как снова раздался телефонный звонок - командир группы подводных лодок запрашивал точное число специалистов, в которых нуждается Клаггетт.
      - Прекрасный вид открывается из окон вашего дома. Вы согласны продать его?
      Ореза отрицательно покачал головой.
      - Нет, - ответил он незнакомцу, стоящему у входа.
      - Может быть, вы все-таки подумаете о моем предложении. Вы ведь рыбак, правда?
      - Да, сэр. У меня небольшое судно, которое я сдаю в чартер...
      - Да, мне это известно. - Мужчина оглянулся вокруг, явно восхищаясь размерами и расположением дома, который по американским понятиям был весьма обычным. Мануэль и Изабел Ореза купили его пять лет назад, едва успев опередить тут же начавшееся стремительное подорожание недвижимого имущества и строительный бум на Сайпане. - Я готов дорого заплатить за него, - произнес мужчина.
      - Но тогда где я буду жить? - спросил Португалец.
      - Больше миллиона американских долларов, - настаивал незнакомец.
      Как ни странно, услышав названную сумму, Ореза внезапно почувствовал вспышку гнева. В конце концов, он все еще каждый месяц платил по закладной вернее, платила жена, но это не имело значения. Типичный ежемесячный ритуал в жизни каждого среднего американца - он заполнял чек, клал его в конверт с заранее напечатанным адресом и опускал в почтовый ящик первого числа каждого месяца. Эта процедура служила доказательством того, что у них теперь действительно был первый собственный дом, после того как они больше тридцати лет провели на государственной службе и жили как перекати-поле. Этот дом принадлежал им.
      - Сэр, это мой дом, понимаете? Я в нем живу. Здесь мне нравится.
      Несмотря на свою явную напористость, мужчина вел себя вежливо. Он вручил Португальцу свою визитную карточку.
      - Я знаю. Извините за настойчивость. Мне хотелось бы получить от вас ответ после того, как вы всесторонне обдумаете мое предложение. - Он спустился с крыльца и пошел к соседнему дому.
      - Какого черта? - недоуменно прошептал Ореза, закрывая дверь.
      - О чем ты разговаривал с ним? - спросил Пит Барроуз.
      - Он хочет заплатить миллион баксов за мой дом.
      - Действительно, из окон открывается отличный вид, - заметил Барроуз. - За твой дом и на калифорнийском побережье заплатили бы неплохо - но, конечно, не миллион. Ты не поверишь, как дорога недвижимость в Японии.
      - Целый миллион? - И это всего лишь первое предложение, напомнил себе Ореза. Незнакомец поставил свою "тойоту-лэнд-крузер" в тупике и ходил от одного дома к другому, явно намереваясь купить все, что продается.
      - Да он перепродаст его за гораздо большую сумму или, если у него деловая хватка, просто будет сдавать внаем.
      - Но тогда где нам жить?
      - Нигде, - ответил Барроуз. - Готов побиться об заклад, что они предложат тебе при оформлении купчей еще и бесплатные билеты первого класса обратно в Штаты. Подумай об этом.
      - Интересно, старшина, - заметил Робби Джексон. - Что еще?
      - Эсминцы, которые мы видели раньше, ушли. Все успокаивается - черт возьми, жизнь стала прежней, разве что вокруг солдаты.
      - Какие-нибудь неприятности?
      - Нет, сэр, все тихо. В гавань заходят те же корабли с провизией, те же танкеры, все то же самое. Число самолетов резко уменьшилось. Солдаты вроде как окопались, хотя и стараются скрыть это, Они показываются гораздо реже. На острове по-прежнему немало незаселенной местности, покрытой кустарником. Думаю, они скрываются там. Не знаю точно, я ведь не ходил на разведку, понимаете? - услышал Джексон.
      - Правильно поступаете, старшина. Ведите себя непринужденно, словно ничего не случилось. Вы передаете рам ценные сведения. Сейчас я займусь делами.
      - Понял, адмирал.
      Джексон записывал в блокнот услышанное им по телефону. Вообще-то следовало делать записи кому-то другому, но голос старшины Орезы, доносящийся с другого конца света, стал знакомым, да и к тому же все сказанное им записывалось на магнитную ленту для передачи в разведывательное управление.
      Его ждали и другие неотложные дела. Сегодня вечером самолеты ВВС снова прощупают японскую противовоздушную оборону. Патрульная линия из подводных лодок переместится еще на сотню миль к западу, и поступит масса разведывательной информации, главным образом со спутников. Поврежденный авианосец "Энтерпрайз" войдет сегодня в гавань Пирл-Харбора. На авиабазе морской авиации в Барберс-Пойнт сосредоточено два полностью укомплектованных авиакрыла палубных истребителей-бомбардировщиков, но нет авианосцев, которые могли бы принять их. Двадцать пятая дивизия легкой пехоты армии США все еще находится в Шофилд-Бэрракс, в нескольких милях отсюда, но для ее переброски тоже нет транспортных судов. То же самое относится и к Первой дивизии морской пехоты в Кэмп-Пендлетоне, штат Калифорния. Последний раз, когда Америка нанесла удар по Марианским островам 15 июня 1944 года, специально выяснил Джексон, в операции "Вестник" было задействовано 536 кораблей и 125 571 военнослужащий. Сейчас набрать такое количество кораблей не удастся, даже если собрать вместе все корабли Военно-морского флота США и все суда торгового флота, несущие звездно-полосатый флаг. Что касается личного состава, то армия и корпус морской пехоты с трудом наберут аналогичное число солдат легкопехотных дивизий. В находившийся под командованием адмирала Рэя Спрюэнса Пятый флот (больше не существующий) входило целых пятнадцать авианосцев, тогда как сейчас у Тихоокеанского флота не осталось ни одного. При высадке на Марианские острова было задействовано, таким образом, пять дивизий, их поддерживали более тысячи самолетов тактической" авиации, линейные корабли, крейсеры, эскадренные миноносцы...
      А тебе выпало счастье разработать план захвата у японцев Марианских островов. Какими силами?
      Мы не сможем действовать лобовой атакой, решил Джексон. Японцы удерживают Марианские острова и имеющееся у них вооружение - главным образом американское - является исключительно эффективным. Но самым большим осложнением было количество находящихся там гражданских лиц. Население островов - все граждане США - насчитывало почти пятьдесят тысяч, причем большинство проживало на Сайпане, и любой план, при котором во имя освобождения возможна гибель значительного числа местных жителей, ляжет тяжким бременем на его душу. Адмирал Джексон не был готов на такой шаг. Это была совершенно новая война, ведущаяся по совершенно новым правилам, и он еще не во всех сумел разобраться. Однако главные вопросы остались прежними. Противник захватил что-то, принадлежащее нам, и мы должны вернуть это себе - в противном случае Америка перестанет существовать как великая держава. Джексон провел всю свою сознательную жизнь в вооруженных силах и понимал, что сейчас пишется новая страница в истории мира. К тому же, что он скажет главному старшине Мануэлю Орезе, если Соединенные Штаты не вернут себе острова?
      Итак, мы больше не можем овладеть островами, прибегнув к лобовой атаке. Америка больше не способна перебрасывать крупные силы, разве что с одной базы на другую. По сути дела у Америки не было ни большой армии ни большого флота, пригодного для ее переброски. Как не было и передовой базы для поддержки вторжения. Или все-таки это не так? Америке по-прежнему принадлежат почти все острова в западной части Тихого океана, и на каждом имеется аэродром или посадочная площадка. Самолеты могут теперь совершать более продолжительные перелеты и осуществлять дозаправку в Воздухе. Корабли в состоянии находиться в море практически неограниченное время, особенно теперь, с приходом атомной эры. Но самым главным является то, что произошла подлинная революция в технологии вооружений. Сейчас вооруженным силам больше не нужна дубинка. Ей на смену пришла рапира. И космическая съемка. Сайпан, Здесь решится судьба войны. Именно Сайпан является ключом к цепи островов. Джексон снял телефонную трубку.
      - Райан слушает.
      - Джек, это Робби. Насколько свободны наши действия?
      - Мы не можем убивать людей. Сейчас не 45-й год, - ответил советник по национальной безопасности.
      - К тому же у них имеется ядерное оружие.
      - Да, я. знаю, мы занимаемся поисками пусковых шахт, и это будет нашей первой целью сразу после обнаружения. Но вдруг нам не удастся обнаружить их?
      - Мы должны, - ответил Райан. Должны? - подумал он. По разведывательным данным контроль над ядерным оружием находится в руках Хироши Гото, человека с ограниченными умственными способностями, ненавидящего Америку. Но еще более важным было то, что Райан не был уверен, способна ли Америка предугадать ход его мыслей. То, что может показаться Джеку противоречащим здравому смыслу, вполне может казаться" разумным и правильным Гото и тем, на чьи советы он полагается, возможно, Райзо Ямате, который дал первый толчок всему развитию событий и чьи мотивации до сих пор. оставались неизвестными. - Робби, мы должны уничтожить их ядерные ракеты, и вот в этом тебе предоставлена полная свобода. Я улажу этот вопрос с НСК, - добавил он, имея в виду Национальную структуру командования - бюрократический термин, изобретенный Пентагоном и означающий президента США.
      - Мы сможем прибегнуть к нашему ядерному оружию? - спросил Джексон. Райан знал, что профессия заставляет его мыслить такими категориями, какими бы ужасными ни были эти слова и возможные последствия.
      - Роб, мы не будем принимать решения по этому вопросу, пока у нас остается хоть малейший шанс, но тебе дается право разработать план, принимающий во внимание и такую возможность.
      - Мне только что позвонил приятель с Сайпана. Похоже, кто-то предлагает заплатить баснословную цену за его дом.
      - Нам кажется, что они попытаются инсценировать там выборы - что-то вроде референдума по вопросу суверенитета. Если им удастся переселить местных жителей - ну что ж, тогда они смогут кое-чего добиться, правда?
      - Но мы не хотим допустить этого?
      - Не хотим. Мне нужен детальный план, Роб.
      - Ты его получишь, - заверил Райана заместитель начальника оперативного управления Пентагона.
      Дарлинг снова выступил по телевидению в девять вечера по восточному поясному времени. Уже начали распространяться слухи об ухудшении отношений с Японией. Ведущие телевизионных компаний, рассказывая о событиях на Уолл-стрите, намекали на происшествие с авианосцами на прошлой неделе и на проходящие между Соединенными Штатами и Японией переговоры относительно Марианских островов, где, подчеркивали они, линии телефонной связи повреждены тайфуном, которого вроде бы на самом деле вовсе и не было. Неловко было признаваться, что они мало что знают. К тому времени корреспонденты в Вашингтоне обменивались информацией и ее источниками, пораженные тем, что мимо них прошло нечто столь сенсационное. Это. изумление переросло в ярость на свое правительство, скрывшее от общественности такие значительные события. Брифинги, начавшиеся в восемь часов, помогли несколько смягчить ситуацию. Да, события на Уолл-стрите привлекают к себе наибольшее внимание. Действительно, решение финансового кризиса имеет жизненно важное значение для американского народа, превосходящее по значимости судьбу каких-то островов, которые далеко не все американцы могут найти на карте. Однако, черт побери, правительство не имеет права скрывать происходящее от средств массовой информации. Некоторые репортеры все-таки поняли, что первая поправка к американской конституции гарантирует им право самим выяснять, что происходит в мире, а не требовать этого от других. Были и такие, кто догадались, что администрация США старается уладить конфликт без кровопролития, и потому несколько успокоились. Но не до конца.
      - Уважаемые соотечественники, - начал Дарлинг свое второе за этот день телевизионное обращение к американцам, и всем сразу стало ясно, что какими бы приятными ни были события сегодняшнего дня, вечерние новости будут плохими. Так и произошло.
      В понятии неизбежности есть что-то оскорбительное для человеческой натуры. По своей природе человек является существом, полным надежд и устремлений, - и первое и второе отвергает мысль о том, что есть вещи, не поддающиеся переменам. Но человек также склонен ошибаться, и иногда это делает неизбежными события, которых он так стремится избежать.
      Четыре бомбардировщика Б-1Б "лансер" находились сейчас в пятистах милях от побережья Японии и летели, вытянувшись в линию, курсом на восток от Токио. Затем они сделали поворот прямо на запад и легли на курс 270° и тут же снизились до высоты, облегчающей прорыв противовоздушной обороны. Офицеры, оперирующие аппаратурой электронного противодействия на борту каждого самолета, знали сейчас больше, чем двое суток назад. По крайней мере им было известно, какие вопросы нужно задавать. Дополнительная информация, полученная с разведывательных спутников, позволила установить местоположение всех радиолокационных станций Японии, и американцы знали, что им по силам преодолеть сеть радиолокационного слежения. Важная часть сегодняшней операции заключалась в том, чтобы прощупать возможности японских Е-767, а для этого требовалась немалая осторожность.
      После 60-х годов бомбардировщики Б-1Б неоднократно подвергались модернизации. Их скорость теперь даже уменьшилась, зато в конструкции появились элементы технологии "стелс", так что обнаружить самолет радиолокаторами стало гораздо труднее, особенно с носового ракурса. "Лансеры" имели радиолокационное поперечное сечение, РПС, большой птицы, тогда как у Б-2А оно напоминало воробья, стремящегося спрятаться от коршуна. Кроме того, бомбардировщики обладали огромной скоростью на малых высотах, что всегда является лучшим способом уклониться от атаки, которой экипажи надеялись избежать. Целью сегодняшней операции было прощупать поведение барражирующих японских самолетов раннего обнаружения, дождаться от них электронной реакции, затем развернуться и стремительно умчаться обратно в Элмендорф, унося с собой еще большую информацию, чем уже получена. Это позволит разработать план настоящего нападения. Экипажи бомбардировщиков упустили из виду лишь одно обстоятельство: температура воздуха на одной части самолетов равнялась 31 градусу по Фаренгейту и 35 - на другой<0, 5°С и 1, 7°С соответственно>.
      Ками-2 находился в воздухе в сотне миль к востоку от Коси и следовал точно по линии с севера на юг со скоростью четыреста узлов. Каждые пятнадцать минут самолет разворачивался и летел в обратную сторону. Он вел патрулирование уже семь часов и ожидал смены на рассвете. Экипаж устал, но продолжал внимательно вести наблюдение, еще не совсем освоившись с утомительной рутиной своей операции.
      Подлинная проблема была технической, и это сильно влияло на операторов. Их радиолокатор, хотя и весьма совершенный, оказался менее эффективным, чем предполагалось. Предназначенный обнаруживать самолеты, использующие технологию "стелс", он, возможно - операторы еще точно не знали, - и годился на это благодаря усовершенствованию эксплуатационных характеристик. Сам радар был исключительно мощным, надежным и точным в работе. Внутренние усовершенствования включали приемную установку, охлаждаемую жидким азотом, что вчетверо увеличивало чувствительность, и программное обеспечение обработки принятых сигналов действовало превосходно. Собственно, в этом и заключалась суть проблемы. Радиолокационные дисплеи представляли собой обычные телевизионные экраны, на которые выдавалось компьютерное изображение, результат растрового сканирования. Программное обеспечение было разработано таким образом, что обнаруживало все, что создавало ответный сигнал, и при такой мощности и таком уровне чувствительности оно демонстрировало объекты, не существующие на самом деле. Например, мигрирующих птиц. Программисты разработали программу с пределом скорости, при которой все, что имело скорость меньше ста тридцати километров в час, не принималось во внимание - в противном случае операторам приходилось бы следить за автомобилями, мчащимися по шоссе к западу от самолета. Однако программное обеспечение позволяло принимать все без исключения отраженные сигналы, прежде чем решить, будет сигнал показан оператору или нет, и все, что находилось в пределах - или за пределами - этого кольца, через несколько секунд рассматривалось как возможный контакт с самолетом. Таким образом, пара альбатросов, летящих на расстоянии нескольких тысяч метров друг от друга, в воображении компьютера становилась движущимся самолетом. Это сводило с ума операторов, а вместе с ними и пилотов двух "иглов", сопровождающих самолет раннего обнаружения на расстоянии тридцати километров. Результатом таких осложнений было раздражение, которое отражалось на суждениях операторов. Вдобавок при высочайшей чувствительности всей системы все еще продолжающийся поток гражданских авиалайнеров походил на эскадры бомбардировщиков, и единственным облегчением было то, что Ками-1, барражировавший к северу от Ками-2, занимался слежением за ними и их опознанием.
      - Контакт, пеленг один-ноль-один, расстояние четыреста километров, произнес в интерком командир одного из самолетов. - Высота три тысячи метров... снижается. Скорость пятьсот узлов.
      - Снова птица? - раздраженно спросил полковник, возглавляющий операцию.
      - Нет, непохоже... контакт становится все более отчетливым.
      Другой летчик в звании полковника осторожно отодвинул от себя рукоятку управления, и его бомбардировщик начал снижаться. Автопилот был теперь отключен. Входим в область действия воздушного радиолокатора и тут же покидаем ее, сказал он себе, окидывая взглядом небо перед собой.
      - Вон наш друг, - послышался голос офицера группы электронного противодействия. - Пеленг два-восемь-один.
      Автоматически оба летчика - первый и второй пилоты - посмотрели направо. Неудивительно, что там они ничего не увидели. Второй пилот тут же перевел взгляд внутрь кабины. Ночью необходимо не отрывать взгляда от приборов. Отсутствие системы надежных внешних ориентиров означает, что у человека может возникнуть головокружение, потеря пространственной ориентации, чего боятся все летчики. Самолет вроде приближался к слоистым облакам. Взгляд второго пилота тут же остановился на приборе, измеряющем наружную температуру. Тридцать пять по Фаренгейту, это хорошо. Стоит температуре опуститься на два-три градуса ниже - и тут же возникнет опасность обледенения, а у бомбардировщика Б-1, как и у большинства военных самолетов, отсутствовали антиобледенительные устройства. Ну что ж, по крайней мере операция заключалась в электронном, а не визуальном наблюдении, а наличие облаков не мешает работе радиолокаторов.
      Однако появление облаков означало увеличение влажности, и второй пилот упустил из виду, что датчик наружной температуры воздуха находится в носовой части самолета и что хвостовое оперение расположено заметно выше. Там температура составляла 31 градус, и на вертикальном киле бомбардировщика начал образовываться лед. Его было явно недостаточно, чтобы он мог как-то отразиться на управлении самолетом, но даже очень маленького слоя льда хватает, чтобы внести незначительные изменения во внешние очертания бомбардировщика, допуски радиолокационного поперечного сечения которого, РПС, измеряются миллиметрами.
      - У меня четкий контакт, - произнес командир Ками-2. Он замкнулся на контакте и перевел его на дисплей, расположенный перед креслом полковника. Пожалуй, вон там еще один.
      - Да, вижу. - Контакт, заметил он, перестал снижаться и выходил на горизонтальный полет, направляясь прямо к Токио. Это не мог быть авиалайнер. У контакта нет транспондера. Курс не соответствует курсу гражданского самолета, да и высота непохожа. Это мог быть только враг. Придя к такому заключению, командир приказал двум своим, истребителям направиться к цели.
      - Мне кажется, я могу запросить его сейчас более...
      - Нет, - прервал полковник по каналу внутренней связи. Два истребителя F-15J только что произвели дозаправку и находились в удобном положении для перехвата. Буквенно-цифровые символы на экранах Ками показывали, что они недалеко, летчики истребителей видели на дисплеях передаваемое изображение, так что им не требовалось включать свои радиолокаторы наведения. При собственной скорости пятьсот узлов и такой же скорости приближающегося самолета суммарная скорость составляла тысячу узлов и сближение было стремительным.
      Одновременно информация была передана в наземный региональный штаб ПВО, и очень скоро множество людей стали свидетелями электронной драмы. Теперь были обнаружены три приближающихся самолета, которые располагались на таком расстоянии друг от друга, словно собирались нанести удар. Все знали, что если это бомбардировщики Б-1, то они могут нести бомбы или крылатые ракеты и совершить пуск последних. Это создавало проблему для командующего ПВО, да и время суток затрудняло ее решение. Полученные им указания не были еще достаточно конкретными, а запросить Токио он не мог. Но приближающиеся самолеты находились в пределах зоны ПВО и были, скорее всего, бомбардировщиками. Как же поступить? - спросил себя генерал. Пока он приказал истребителям разойтись и каждому направиться к отдельной цели. Все происходило слишком быстро. Генерал не был уверен в правильности принятого решения, но нельзя разработать план для каждой возможной ситуации, это были бомбардировщики, они находились слишком близко и стремительно мчались к цели.
      - Нас еще "не осветили"? - спросил командир бомбардировщика. Он не собирался приближаться к японскому самолету радиолокационного обнаружения ближе, чем на сто миль, и уже разработал в уме процедуру ухода от него.
      - Нет, сэр. Я вижу, как его радар "оглядывает" пространство каждые шесть секунд, но на нас он еще не замыкался.
      - Не думаю, что они могут обнаружить нас таким образом, - произнес вслух пилот.
      - Если нас обнаружат, мы успеем унести ноги. - Второй пилот Нервно размял пальцы, надеясь, что его уверенность достаточно обоснованна.
      Не приходилось ожидать, что истребители ринутся в атаку в расчете на легкую победу. Сейчас они находились выше слоя облаков, а прорываться сквозь них небезопасно. Приказ об атаке, поступивший по радио, не вызвал у летчиков особого энтузиазма, они повиновались ему механически после бесчисленных часов тренировок и подготовки, в конце длинного утомительного ночного патрулирования. Радиолокатор Ками-2 перешел на другую частоту и начал посылать электронные импульсы ко всем трем приближающимся объектам.
      - Они обнаружили нас, - тут же доложил офицер группы электронного противодействия. - Изменили частоту и посылают в нашу сторону мощные импульсы в К-диапазоне.
      - Наверно, только сейчас сумели нас заметить. - Этого следовало ожидать, не правда ли? Как только рассчитают курс сближения, попытаются уточнить его, У полковника было еще немного времени. Он решил, что сохранит прежний курс в течение нескольких минут и увидит, что произойдет.
      - Он не поворачивает, - произнес командир. Бомбардировщик должен был отвернуть немедленно, не правда ли? - подумали все, кто находились на борту японского самолета раннего радиолокационного обнаружения. Существовала только одна разумная причина, по которой бомбардировщик сохраняет прежний курс, и потому последовал очевидный приказ. Ками-2 снова изменил частоту радиолокатора, перейдя на огневой режим, и один из истребителей выпустил две ракеты с радиолокационными головками наведения. Второй "игл", к северу от первого, все еще находился за пределами дальности эффективного обстрела своей цели. Его пилот нажал на кнопку форсажа и начал стремительно сближаться с ней.
      - На нас замкнулись - кто-то замкнул на нас свой радиолокационный луч!
      - Уходим влево. - Полковник передвинул ручку управления, увеличил мощность двигателей, и бомбардировщик устремился вниз, к самым гребням бушующих волн. Чтобы сбить мчащиеся ракеты с курса, из хвостового отсека было выпущено облако алюминиевой фольги. Облако почти сразу остановилось в холодном воздухе и начало медленно опускаться. Усовершенствованный радиолокатор на борту Е-767 мгновенно разгадал эту уловку и автоматически пренебрег алюминиевой фольгой, замкнув свой тонкий луч наведения на бомбардировщике, продолжающем маневр уклонения. Ракете оставалось только следовать вдоль этого луча. Годы научно-исследовательской работы и усилия конструкторов воплощались теперь в торжество технологии. Операторы на борту Е-767 молча думали об одном и том же: вот так, неожиданный поворот! Эта система была создана для того, чтобы защитить их страну от русских, а теперь она применялась против американцев. Специально не придумаешь!
      - Я не могу уйти от ведущего нас луча, - пробормотал полковник. Была сделана попытка активного глушения, но тонкий луч японского радиолокатора, ударяющий по алюминиевой обшивке американского бомбардировщика, пульсировал с мощностью в два миллиона ватт, и глушение не могло справиться с этим. Пилот принялся резко бросать свой самолет из стороны в сторону. Он не знал, где находятся сейчас японские ракеты, и был вынужден полагаться на инструкцию, но тут же понял, что инструкция не предусматривала такой ситуации. Когда взорвалась первая ракета, попавшая в правое крыло, бомбардировщик находился слишком близко к морской поверхности, и катапультируемые кресла не могли спасти экипаж.
      Второму Б-1 повезло больше. Ракета вывела из строя два двигателя, однако и с уменьшенной вдвое мощностью бомбардировщик сумел скрыться от преследующего истребителя. Американский экипаж с облегчением вздохнул, но тут же летчики снова задумались над тем, а удастся ли им дотянуть до Шемьи, прежде чем что-то еще отвалится от их самолета, обошедшегося налогоплательщикам в сто миллионов долларов. Остальные бомбардировщики тоже повернули назад, надеясь выяснить по прилете, что же произошло на самом деле.
      Гораздо более важным явилось то обстоятельство, что было совершено еще одно вооруженное нападение, погибли еще четыре человека, и теперь обеим сторонам будет труднее положить конец этой войне, ведущейся без каких-либо определенных правил.
      36. Обдумывание
      Случившееся не было такой уж большой неожиданностью, подумал Райан, однако это обстоятельство вряд ли утешит семьи четырех погибших офицеров ВВС. Операция планировалась как простая и безопасная, и единственным плюсом, пусть и полученным очень дорогой ценой, было то, что американцам удалось выяснить нечто новое о японской противовоздушной обороне. Итак, у них лучшие в мире самолеты ПВО. Если Америка собирается уничтожить японские межконтинентальные баллистические ракеты, придется преодолеть воздушный щит Японии - но уничтожить ракеты необходимо. На столе Райана лежала толстая стопка документов. Информация НАСА о японских ракетах SS-19. Сведения о слежении за их испытательными запусками. Оценка возможностей японских ракет. Предположительный вес полезного груза. По сути дела все это только догадки. Ему требовались более надежные данные, но такова природа разведывательной информации. Ее никогда не хватает для того, чтобы сделать точное заключение, поэтому приходится полагаться на догадки и надеяться, что они окажутся верными. Райан почувствовал облегчение, услышав звонок кодированного телефона. По крайней мере это отвлекло его от мыслей, как объяснить президенту, что у него не хватает информации для принятия решения.
      - Привет, Мэри-Пэт. У тебя есть что-нибудь новое?
      - Кога хочет встретиться с нашими людьми, - послышался голос миссис Фоули. - Нам сообщили, что он встревожен происходящими событиями. Однако это опасно, - добавила она.
      Все было бы гораздо проще, если бы я не знал этих двух парней, подумал Райан.
      - Согласен, - произнес он. - Нам нужно как можно больше информации. Самое главное - это выяснить, кто действительно принимает там решения.
      - Только не правительство. Все указывает на это. И только это может объяснить, почему все произошло так неожиданно. Так что очевидный вопрос...
      - И ответ на твой очевидный вопрос - "да", Мэри-Пэт.
      - Кто-то должен понести за это наказание, Джек, - послышался бесстрастный голос заместителя директора ЦРУ по оперативным вопросам.
      - Непременно, - ответил советник президента США по национальной безопасности.
      Молодой двадцатипятилетний дипломат, он был заместителем помощника торгового атташе, и его редко приглашали на важные совещания, а если такое и случалось, на его долю выпадали обязанности пажа при королевском дворе давно ушедших веков - он следил за тем, что потребуется его начальнику, подносил напитки и вообще старался выглядеть как можно незаметнее. Разумеется, он был и офицером разведки, к тому же и в этой сфере деятельности занимал самую младшую должность. Он должен был каждое утро, по пути из дома в посольство забирать из тайных "почтовых ящиков" сообщения, если замечал соответствующий сигнал, как случилось этим воскресным утром в Токио. Порученное задание бросало вызов его изобретательности, поскольку всякий раз запланированное приходилось выдавать за случайное, забирать материалы из "почтового ящика" каждый раз надо было по-другому, но непременно не привлекая к себе внимания. Это был всего лишь второй год его работы в качестве полевого агента-оперативника, но парень уже задавал себе вопрос, как можно заниматься этим в течение многих лет и не сойти с ума.
      Вот она. Металлическая банка - на этот раз красная, из-под кока-колы лежала в придорожной канаве между левым задним колесом "ниссана" и бордюром тротуара, в двадцати метрах впереди, как и полагалось. Она не могла находиться здесь долгое время - любой прохожий мог поднять ее и бросить в мусорную урну. Русский восхищался тем, как жители Токио следят за опрятностью своего города. Говоря по правде, почти все в этом трудолюбивом и вежливом народе вызывало у него восхищение, тем более его тревожила продуманная и тщательно разработанная деятельность японских контрразведывательных служб. Правда, он работал под прикрытием дипломатического паспорта, так что в худшем случае пострадает всего лишь его профессиональная карьера, что не так и страшно - ведь работа в аппарате торгового атташе научила его разбираться в бизнесе, и он не умрет с голоду, покинув государственную службу. Молодой дипломат, идя по переполненному утром тротуару, наклонился и поднял пустую металлическую банку. Банка имела вогнутое дно для более плотной упаковки в коробку, и пальцы дипломата ловко извлекли из выемки прикрепленный клейкой лентой сложенный пакетик. В следующее мгновение пустая банка уже летела в мусорную урну, что стояла на углу, а молодой человек повернул налево, в сторону посольства. Выполнено еще одно важное задание, а со стороны могло показаться, что аккуратный прохожий всего лишь убрал мусор с тротуара этого самого опрятного города мира. Потребовалось два года подготовки, подумал он, чтобы превратить меня в профессионального мусорщика. Может быть, через несколько лет ему доверят вербовку собственных агентов. По крайней мере тогда не придется пачкать руки.
      Войдя в посольство, молодой человек, прежде чем расположиться за своим столом, направился в кабинет майора Щеренко и передал подобранный пакетик.
      Борис Щеренко был занят намного больше обычного. Предполагалось, что его работа в Японии будет спокойной и неторопливой - в его обязанности входило заниматься промышленным шпионажем. Он должен был координировать сбор соответствующей информации и отправлять эту информацию к себе в страну, где достижения японской технологии станут дублировать на русских предприятиях. Скорее, думал он, это должно походить на обычный бизнес, чем на разведывательную деятельность. Утрата агентурной сети Лялина "Чертополох" стала для него профессиональной катастрофой. В течение нескольких лет он пытался восстановить сеть, но без особого успеха. Предатель Лялин оказался просто гением - так ловко он проникал в промышленные компании. Самому же Щеренко пришлось прибегнуть к обычной вербовке агентов, главным образом служащих государственных департаментов. Усилия по восстановлению агентурной сети едва начали приносить первые плоды, как последовал новый приказ, кардинально изменивший всю его деятельность. Полученные указания изумили русского разведчика в неменьшей степени, чем возникшая ситуация повергла в шок американцев, получивших удар в спину от своего бывшего союзника. Еще один трюизм, который забыли американцы, подумал майор: никогда никому нельзя доверять.
      С пакетиком, оказавшимся у него на столе, по крайней мере нетрудно было работать: в нем находились два кадра уже проявленной черно-белой тридцатипятимиллиметровой пленки. Потребовались считанные минуты, чтобы снять серую ленту и развернуть кадры. Хотя русская спецслужба пользовалась самым совершенным оборудованием, разведывательная деятельность часто превращалось в скучную и однообразную рутину. При свете яркой лампы Щеренко перочинным ножом отделил клейкую ленту от пленки. Работать приходилось очень осторожно, и в результате майор едва не порезался. Затем он поместил негативы в картонные рамки и по одному просмотрел через слайдопроекгор. Далее понадобилось переписать полученную информацию в блокнот - еще одно скучное дело. Впрочем, тут же заметил Щеренко, содержание стоило затраченных усилий. Полученные сведения придется проверить через другие источники, но интерес они представляли немалый.
      - Вот ваши платформы, - заметил инженер из "Амтрака". Они находились в таком очевидном месте, что понадобились сутки, чтобы их обнаружить. Две огромные платформы стояли на железнодорожной ветке у космодрома Йошинобу. Рядом находились три контейнера, предназначенные для транспортировки ракет-носителей SS-19/H-11. - Похоже, из ангара выступает часть еще одной платформы.
      - Но ведь этих платформ им мало? - спросил Крис Скотт.
      - Да, конечно. Но здесь всего лишь место, где можно их скрыть, причем не вызывая подозрений.
      - Вполне логично - здесь или на заводе по сборке ракет, - согласился Скотт.
      Сейчас они ждали поступления косвенных данных. Единственный разведывательный спутник КН-12, находившийся на орбите, приближался сейчас к Японии, и его камеры были запрограммированы таким образом, чтобы сфотографировать один небольшой участок долины. При внимательном изучении им уже удалось обнаружить весьма любопытное обстоятельство. За время, прошедшее между пролетами одного и другого КН-11, из виду исчезло около пятидесяти метров железнодорожного полотна. На фотографиях виднелись опоры, используемые для подвески контактной сети, необходимой для электровозов, однако сама контактная сеть отсутствовала. Возможно, опоры были установлены для того, чтобы ветка, уходящая в сторону, казалась самой обычной для пассажиров скоростного поезда, курсирующего между Токио и Осакой, - еще одна попытка скрыть что-то на глазах у всех.
      - Видите ли, если бы они просто ни до чего не дотрагивались... - задумчиво произнес инженер, снова посмотрев на фотографии.
      - Да, - отозвалась Бетси, глядя на часы. Но они хотели сделать все еще лучше и потому поступили хитроумно, обманув сами себя. Кто-то натягивал маскировочную сетку на столбы контактной сети в долине, сразу за первым поворотом. Пассажиры не смогут увидеть камуфляж из окон поезда, да и сами трое дешифровалыциков тоже могли бы упустить из виду попытку маскировки. - Как бы вы поступили, будь на их месте?
      - Чтобы спрятать их от вас? Очень просто, - ответил инженер. - Я поставил бы в этом месте вагоны ремонтного поезда. Самое обычное зрелище, да и места здесь вполне достаточно. Им так и следовало поступить. Скажите, неужели такие простые ошибки случаются часто?
      - Это не первая, - заметил Скотт.
      - И чего же вы ждете теперь? - спросил инженер.
      - Скоро увидите,
      Разведывательный спутник КН-12, выведенный на орбиту восемь лет назад кораблем многоразового использования "Атлантис", функционировал намного дольше запланированного срока. Однако топливо, предназначенное для маневрирования, у спутника радиолокационной разведки уже давно кончилось, и потому приходилось ждать, когда он подлетит по своей очередной орбите к интересующему вас месту, и надеяться, что высота будет подходящей.
      КН-12 представлял собой большой цилиндр свыше тридцати футов длиной с огромными распростертыми "крыльями" солнечных батарей, снабжавших электричеством бортовой радиолокатор, который работал в коротковолновом диапазоне. Под многолетним воздействием бесчисленных частиц, бомбардирующих их поверхность, солнечные батареи утратили свою мощность и накапливали энергию, достаточную всего для нескольких минут работы радиолокатора во время каждого витка. Операторы наземного центра управления ждали, казалось, этого шанса целую вечность. Орбита спутника КН-12 проходила с северо-запада на юго-восток и отклонялась при пролете над этим районом Японии всего на шесть градусов от вертикали, - достаточно, чтобы заглянуть прямо в долину. Наблюдатели собрали уже массу данных. Геологическая история была им известна. Река, пересеченная сейчас плотиной гидроэлектростанции, прорезала хребет, образовав глубокий каньон. Когда принималось решение о размещении здесь пусковых шахт для баллистических ракет, решающим фактором были крутые скалистые стены ущелья. Ракеты можно запускать вертикально, но нацеленные боеголовки не смогут попасть в них из-за гор на востоке и западе. Чьи это боеголовки, не имело значения. Форма и направление ущелья предохраняли пусковые шахты как от американских, так и от русских боеголовок. Наконец, река прорезала узкий глубокий каньон в гранитном массиве. Таким образом каждая пусковая шахта охранялась естественной броней. По всем этим причинам Скотт и Флеминг, готовя задание для разведывательного спутника КН-12, поставили на карту свою профессиональную репутацию.
      - Время, Бетси, - произнес Скотт, сравнивая свои часы с настенными.
      - Что мы увидим?
      - Если шахты находятся в этом ущелье - это то, что мы ищем, можете не сомневаться. Вы следите за развитием космической техники?
      - Вы разговариваете с землепроходцем.
      - Так вот, в восьмидесятые годы НАСА запустила спутник, и первая фотография, полученная на приемной станции, представляла собой изображение дельты Нила с подземными протоками, по которым вода вливалась в Средиземное море. Мы составили карту на основе этих фотографий.
      - И тот же спутник передал снимки подземных ирригационных каналов в Мексике, верно? Прорытых древней цивилизацией майя, насколько я помню. Вы это имеете в виду? - спросил инженер.
      - Это был спутник, выведенный на орбиту по нашему заказу, а не по плану НАСА. Мы хотели доказать русским, что бессмысленно скрывать от нас под землей пусковые шахты, мы все равно их обнаружим. Они признали это, - объяснила миссис Флеминг. И в этот момент заработал кодированный факс. Сигналы с КН-12 передавались на спутник, застывший на геостационарной орбите над Индийским океаном, и оттуда поступали на американский континент. Первые изображения, появившиеся на экране, еще не будут подвергнуты компьютерной обработке, улучшающей их качество, но, надеялись они, окажутся достаточно четкими для первоначальной оценки. Скотт снял первый лист с факса и положил его на стол под яркой лампой, рядом с обычной визуальной фотографией того же района.
      - Итак, что же вы видите?
      - О'кей, вот главная колея... а, понятно, разрешающая способность не позволяет увидеть рельсы, они слишком узкие, вместо рельсов мы видим шпалы, верно?
      - Совершенно точно. - Бетси нашла ветку, отходящую от главной магистрали. Бетонные шпалы в пятнадцать сантиметров шириной давали четкий отраженный сигнал и выглядели на радиолокационной фотографии как полоска из множества крохотных поперечных черточек.
      - Железнодорожная ветка ведет прямо в долину, правда? - Лицо инженера из "Амтрак" опустилось почти к самой бумаге. Он вел кончиком ручки по вспомогательной колее. - Один поворот, другой. А это что? - спросил он, касаясь ручкой группы белых кружков.
      Скотт положил на лист маленькую линейку.
      - Бетси?
      - Расположены рядом друг с другом. Здорово они придумали, а? Должно быть, на строительство ушло целое состояние.
      - Удивительная работа, - с восхищением выдохнул Скотт. Железнодорожная колея поворачивала влево и вправо, и через каждые двести метров виднелась пусковая шахта, не больше чем в трех метрах от линии поперечных черточек бетонных шпал. - Кто-то здорово это подготовил.
      - Что-то не понимаю, о чем вы говорите, - недоуменно заметил инженер.
      - Пусковые шахты размещены поблизости одна от другой, - объяснила миссис Флеминг. - Это означает, что, если вы попытаетесь нанести по стартовому комплексу ракетный удар, первая же попавшая в цель боеголовка выбросит в воздух такое количество скальных осколков, что вторая будет сбита еще в полете.
      - Значит, для уничтожения полигона нельзя воспользоваться ядерным оружием - по крайней мере это окажется непростой задачей, - продолжил Скотт. - А теперь кратко опишите то, что вы увидели.
      - Это железнодорожная ветка, которая не имеет никакого смысла с коммерческой точки зрения. Она идет в никуда, а потому не приносит прибыли. Это ре запасной путь, предназначенный для обслуживания главной колеи, для этого он слишком длинный. Ширина колеи стандартная, она больше принятой в Японии, скорее всего из-за требований, предъявляемых к размерам грузов.
      - И они натягивают над ней маскировочную сетку, - добавила Бетси, которая уже мысленно обдумывала черновой вариант отчета, который они представят руководству ЦРУ. - Крис, мы нашли то, что искали.
      - Но я насчитал всего десять пусковых шахт. А где остальные десять?
      Трудно назвать это преимуществом, но сокращение военно-морского флота привело к тому, что на берегу оказалось немало списанных специалистов, так что подобрать тридцать семь моряков оказалось совсем несложно. Теперь экипаж "Теннесси" насчитывал сто двадцать человек, на тридцать семь меньше, чем обычная команда подводного ракетоносца типа "огайо". Впрочем, и это число людей устраивало Клаггетта - в конце концов, ему не понадобятся специалисты-ракетчики.
      В составе команды было много опытных ветеранов-старшин - еще одно бремя, которое он готов вынести, сказал себе Клаггетт, стоя на вершине паруса, как подводники называют боевую рубку, и наблюдая за тем, как его матросы под ослепительным светом мощных ламп грузят провизию. Реакторная силовая установка уже была приведена в действие и находилась в полной готовности. Даже сейчас старший механик проводил учения со вновь прибывшими специалистами. Перед парусом зеленая торпеда Мк-48 "ADCAP" с улучшенными боевыми характеристиками соскальзывала в открытый люк под надзором старшего торпедиста. На лодку будет погружено всего шестнадцать таких торпед, однако Клаггетт и не рассчитывал, что для предстоящей операции ему понадобится больше. "Эшвилл" и "Шарлотт" - он знаком был с офицерами на обоих потопленных подводных лодках, и, если из Вашингтона поступит соответствующий .приказ, Клаггетт знал, что будет счастлив выполнить его.
      У самого трапа остановилась машина. Из нее вышел старшина с металлическим кейсом в руке. Он поднялся на борт, увертываясь от матросов с картонными коробками провизии в руках, и нырнул в люк.
      - Это усовершенствованное программное обеспечение для гидроакустических систем, - сообщил старпом Клаггетту. - То самое, с помощью которого велось наблюдение за китами.
      - Сколько времени понадобится на загрузку компьютеров?
      - Полагаю, считанные минуты.
      - Я хочу выйти в море до рассвета, помощник.
      - Мы будем готовы через несколько часов, сэр. Первая остановка Пирл-Харбор? - Клаггетт кивнул и показал рукой на остальные лодки типа "огайо", тоже грузившие провизию. - И не желаю, чтобы кто-то из этих индюшек раньше нас пришел к месту назначения.
      Ощущение было не из приятных, зато зрелище потрясало. "Джонни Реб" покоился на уходящих вдаль рядах деревянных колодок и вздымался над палубой сухого дока, словно гигантское здание огромной длины и высоты. Капитан первого ранга Санчес решил посмотреть на то, как идут ремонтные работы, и стоял рядом с командиром авианосца. Они следили за тем, как портальный кран поднял остатки гребного винта номер три. Рабочие и инженеры верфи с яркими касками на головах разошлись в стороны, а потом сгрудились вокруг ахтерштевня, оценивая причиненные повреждения. Тут же придвинулся другой кран, чтобы взяться за подъем пятки гребного вала номер четыре. Ее нужно было поднимать прямо вверх, поскольку она была уже отделена от самого вала.
      - Мерзавцы... - еле слышно прошептал шкипер.
      - Мы отремонтируем его, - негромко произнес Санчес.
      - На это потребуется четыре месяца, - пробормотал капитан авианосца и тут же добавил: - Если повезет. - Работать быстрее было просто невозможно, потому что отсутствовали запасные части. И самым важным, как этого и следовало ожидать, был редуктор. Приходилось ждать, когда изготовят шесть полных комплектов редукционных шестерней, а на это требовалось время. У авианосца "Энтерпрайз" были выведены из строя все гребные валы, а усилия, направленные на то, чтобы привести его в гавань как можно быстрее, разрушили единственный редуктор, который можно было отремонтировать. На ремонт "Энтерпрайза" потребуется шесть месяцев, да и то если подрядчики как следует навалятся на работу и будут вести ее в три смены. Остальные ремонтные работы выглядели несложными.
      - Сколько времени понадобится на восстановление гребного вала номер один? - спросил Санчес.
      - Два-три дня, - пожал плечами капитан. - Впрочем, это не имеет значения.
      Перед тем как задать следующий вопрос, Санчес заколебался. Ему следовало самому знать ответ на него, и он боялся, что вопрос покажется глупым - ну и черт с ним, все равно ему нужно возвращаться на Барберс-Пойнт. А самые глупые вопросы, как повторял он своим подчиненным вот уже много лет, - это те, которые вы не задаете.
      - Сэр, мне не хочется казаться дураком, но какую скорость может развить авианосец при двух работающих винтах?
      Райану начало казаться, что у приверженцев теории так называемой "плоской Земли" есть своя логика. В этом случае весь мир находился бы в одном временном поясе. А сейчас Марианские острова опережали Вашингтон на пятнадцать часов, Япония - на четырнадцать, а Москва - на восемь. Основные финансовые рынки Западной Европы - соответственно на пять и шесть часов в зависимости от страны. Гавайские острова, наоборот, отставали на пять часов. Ему приходилось поддерживать связь со всеми этими регионами, а там жили по местному времени, и в каждом случае ему нужно было думать о том, кто скорее всего спит, а кто бодрствует. Он недовольно фыркнул, продолжая разглядывать обшитый деревом потолок спальни, и с грустью подумал, как мучительна смена временных поясов при продолжительных перелетах. И сейчас в разных концах мира работали люди, лишенные его контроля, а ему нужно выспаться, чтобы взяться за решение их проблем, только когда солнце снова вернется к той временной зоне, в которой жил и работал он сам. Как назло, сон не приходил.
      - О чем ты думаешь? - спросила Кэти.
      - Жалею, что ушел из обычного делового мира, - проворчал Джек.
      - А кто же тогда будет заниматься общечеловеческими проблемами?
      Продолжительный вздох.
      - Кто-нибудь найдется.
      - Но не так успешно, Джек, - напомнила ему жена.
      - Это верно, - согласился он, по-прежнему глядя в потолок.
      - Какой, по-твоему, будет реакция людей, когда они узнают об этом?
      - Не знаю. Я даже не уверен в собственной, - признался Джек. - Всего этого не должно было произойти. Мы оказались втянутыми в войну, лишенную всякого смысла. Всего десять дней назад мы избавились от последних баллистических ракет с ядерными боеголовками, а теперь они снова возникли из небытия и нацелены на нас, у нас же нет ничего, чем мы могли бы ответить на эту угрозу. Если мы не покончим со всем этим как можно быстрее, Кэти, я просто не знаю, что произойдет дальше.
      - Но бессонница ничем тут не поможет.
      - Слава Богу, что моя жена - врач. - Он заставил себя улыбнуться. - Как бы то ни было, милая, ты помогла нам решить одну из проблем.
      - Каким образом?
      - Я вовремя вспомнил, какая ты умная. - Ты помогла нам тем, что постоянно думаешь, промелькнуло у него в голове. Кэти никогда не приступала к чему-либо, не обдумав прежде всего в деталях. Принимая во внимание требования ее профессии, она работала очень медленно. Возможно, это нормально для людей, раздвигающих границы человеческого познания, всегда размышляющих, планирующих и оценивающих - по сути дела подобно хорошему разведчику, - и только когда все подготовлено и обдуман каждый шаг, сверкает молниеносная вспышка ее лазера. Да, пожалуй, именно так и следует действовать, верно?
      - Ну что ж, мне кажется, они получили хороший урок, - сказал Ямата. Спасательный самолет поднял с поверхности моря два трупа и плавающие обломки, оставшиеся от американского бомбардировщика. Было принято решение, что с телами летчиков обойдутся достойно, как и полагается обращаться с погибшими военнослужащими. Имена офицеров уже передали по телексу через японское посольство в Вашингтон, и скоро останки будут доставлены в Америку. По многим причинам сейчас следует проявить великодушие. Наступит день, когда Япония и Америка снова станут друзьями, и Ямата не хотел без нужды отдалять этот момент. Кроме того, этого требовали деловые интересы.
      - Посол сообщает, что американцы не намерены уступать нам ни в чем, ответил Гото.
      - Они еще не успели должным образом оценить собственную позицию - и нашу.
      - Им удастся восстановить свою финансовую систему? Ямата нахмурился.
      - Пожалуй. Но все-таки они столкнутся с серьезными трудностями. Им нужно продавать нам свои товары и покупать товары у нас. Что касается силового решения проблемы, американцы не в состоянии нанести эффективный удар, как только что, к своему несчастью, поняли четыре их летчика, а может быть, и восемь. - События развивались не совсем в соответствии с его планом, но разве когда-нибудь бывает, чтобы жизнь не внесла свои изменения? - Сейчас мы должны доказать им, что население Сайпана предпочитает японское гражданство американскому. После этого мировое общественное мнение обернется в нашу пользу, а это значительно разрядит ситуацию.
      Пока все идет хорошо, подумал Ямата. Американцы вряд ли захотят в ближайшее время прощупать противовоздушную оборону его страны. У них недостаточно сил вернуть обратно Марианские острова, а к тому времени, когда они с этим силами соберутся, у Японии появится новый союзник и, возможно, даже новое политическое руководство, разве не так?
      - Нет, за мной не ведется наблюдения, - заверил его Кога.
      - Как репортер - впрочем, вы же знаете, кто я, верно? - спросил Кларк,
      - Я знаю, что вы офицер разведки. Мне известно, что Кимура, присутствующий здесь, поддерживал контакт с вами. - Они сидели в живописном чайном домике на берегу Ары. Поблизости находился яхт-клуб, построенный для Олимпийских игр 1964 года, а также и полицейский участок, заметил Кларк. Почему, подумал он, я всегда боюсь привлекать внимание полиции? В создавшейся ситуации Кларк решил, что правильнее всего будет утвердительно кивнуть.
      - В этом случае, Кога-сан, мы в вашей власти.
      - Полагаю, ваше правительство уже знает о происходящем. Обо всем происходящем, - с нажимом добавил Кога. - Я тоже говорил с преданными мне людьми.
      - Сибирь, - коротко произнес Кларк.
      - Да, - кивнул Кога. - Но это только одна сторона. Ненависть, которую Ямата-сан питает к Америке - другая, а главное - все это чистое безумие.
      - Реакция американцев не представляет для меня особого интереса, однако хочу заверить вас, что моя страна не потерпит вторжения на ее территорию, спокойно заметил Кларк.
      - Даже со стороны Китая? - спросил Кимура.
      - Особенно со стороны Китая, - послышался голос Чавеза, который счел нужным напомнить, что он тоже находится здесь и принимает участие в разговоре. - Полагаю, вы знакомы с историей этого региона не хуже нас.
      - Больше всего я боюсь за свою страну. Время подобных авантюр давно прошло, на люди... вы понимаете, кто у нас принимает политические решения? Воля и желания народа никого не интересуют. Я пытался изменить все это, пытался искоренить коррупцию...
      Кларк лихорадочно пытался решить, насколько искренне говорит бывший премьер-министр.
      - Мы тоже сталкиваемся с аналогичными проблемами, как вы, по-видимому, знаете. Вопрос заключается в следующем: как нам теперь поступить?
      По лицу старого японца было видно, что его раздирают противоречия.
      - Не знаю. Я пригласил вас сегодня, чтобы дать понять вашему правительству, что не все здесь сошли с ума.
      - Вы не должны считать себя предателем, Кога-сан, - произнес Кларк после недолгого молчания. - Поверьте, вы не предатель. Как должен поступить человек, когда он видит, что правительство его страны выбрало неверный путь? И вы совершенно правы, полагая, что последствия такого развития событий могут стать весьма серьезными. Моя страна не имеет ни времени, ни энергии, чтобы тратить понапрасну силы на этот конфликт, но если ее втянут в него - ну что ж, тогда нам придется на Это отреагировать. А теперь позвольте задать вам вопрос.
      - Да, я знаю. - Кога опустил взгляд на поверхность стола. Ему хотелось взять чашку с чаем, но он боялся, что дрожащие руки выдадут его.
      - Согласитесь ли вы действовать заодно с нами, чтобы предупредить катастрофу? - Этот вопрос должен задать кто-то занимающий куда более важную должность, чем я, подумал Кларк, но я нахожусь здесь, тогда как высокопоставленные мудозвоны, как всегда, далеко от места развития событий.
      - Что я должен сделать?
      - Я слишком маленький человек, чтобы точно сказать, что потребуется от вас, но могу передавать вам просьбы моего правительства. В крайнем случае мы обратимся к вам за советом и, может быть, попросим использовать свое влияние. Вы по-прежнему пользуетесь огромным уважением в правительственных кругах. У вас осталось немало друзей и союзников в парламенте. Мы не будем обращаться к вам с просьбами, способными скомпрометировать вас. Ваше влияние слишком ценно, чтобы пользоваться им по мелочам.
      - Я могу выступить против этого безумия. Я могу...
      - Вы можете сделать многое, Кога-сан, но прошу вас, ради блага вашей страны и нашей, не предпринимайте ничего, не подумав прежде о возможных последствиях. - Новая перемена в моей карьере, подумал Кларк. Теперь я стал политическим советником. - Вы согласны с нами, что наша цель заключается в том, чтобы предотвратить опасность войны?
      - Хай.
      - Любой дурак может начать войну, - заявил Чавез, благодаря Провидение за то, что внимательно слушал лекции. - А вот чтобы предотвратить ее, требуется вмешательство мудрого человека и тщательно обдуманный курс действий.
      - Я согласен выслушать ваши предложения, хотя и не обещаю, что выполню их. Однако прислушаться к советам вашего правительства я согласен.
      Кларк кивнул.
      - Это все, о чем мы можем вас просить. - Остальная часть встречи была посвящена вопросам связи. Еще одно такое совещание будет слишком опасным. Отныне передаточным звеном станет Кимура. Первыми ушли Кларк и Чавез. Они направились к своему отелю пешком. Эта встреча резко отличалась от встречи с Мохаммедом Абдул Корпом. Кога был благородным человеком, честным и умным, готовым принести себя в жертву ради своей страны, даже если для этого потребуется совершить акт государственной измены. Однако Джон понял, что, когда он старался привлечь на свою сторону бывшего премьер-министра, это не было простой вербовкой. В определенный момент государственная политика превращается в вопрос совести, и он испытывал чувство благодарности, что верх в этой беседе одержала совесть.
      - Палубный люк закрыт и задраен, - сообщил главный старшина, который уже занял свое место в левом переднем углу боевой рубки. Как всегда, самый опытный старшина на подводной лодке исполнял обязанности рулевого на горизонтальных рулях глубины. Теперь все люки на лодке были задраены, красные кружки на контрольной панели исчезли, и на их месте появились красные горизонтальные черточки. - Давление внутри лодки нормальное.
      - Системы проверены. Компенсационное давление включено. Лодка готова к погружению, - послышался голос вахтенного офицера.
      - О'кей, начинаем погружение. Глубина сто футов. - Клаггетт оглянулся по сторонам, сначала проверив сигнальные огни на панелях управления, затем посмотрев на членов экипажа. "Теннесси" не погружалась под воду уже больше года, а вместе с ней не погружалась и команда, и капитан искал на лицах моряков, что прислушивались к командам вахтенного офицера, признаки боязни первого погружения. Все нормально, несколько молодых матросов покачивали головами, напоминая себе, что они, в конце концов, подводники и вроде бы привыкли к этому.
      Шипение вытесняемого из цистерн воздуха было достаточно красноречивым. "Теннесси" чуть наклонилась носом вниз, под углом пять градусов. Несколько минут будет вестись проверка, чтобы убедиться, что субмарина имеет необходимый баланс и что все бортовые системы действуют нормально, как это уже показали предварительные испытания и тесты. Прошло около получаса. Клаггетту хотелось бы завершить проверку быстрее, но это при следующем погружении, сейчас же нужно было дать время всем членам экипажа успокоиться.
      - Мистер Шоу, дайте команду - лево руля, курс два-один-ноль.
      - Слушаюсь, сэр. На руле: десять градусов на левый борт, новый курс два-один-ноль. - Рулевой отрепетовал команду, и подводный ракетоносец повернул на новый курс.
      - Полный вперед, - приказал Клаггетт.
      - Слушаюсь, полный вперед. - После удара колокола полного хода "Теннесси" разовьет скорость двадцать шесть узлов. Вообще-то в запасе оставалось еще четыре узла, и при команде "самый полный" огромная субмарина сможет развить скорость тридцать узлов. Мало кто знал, что при проектировании подводных ракетоносцев типа "огайо" кто-то допустил ошибку. Субмарины этого типа были рассчитаны на максимальную скорость чуть больше двадцати шести узлов, однако первые же ходовые испытания первого корабля этой серии показали скорость чуть больше двадцати девяти узлов, а последующие ракетоносцы оказались еще быстроходнее. Ну что ж, с улыбкой подумал Клаггетт, Военно-морской флот США никогда не проявлял интереса к медлительным судам, поскольку они слишком долго уходят от опасности.
      - Пока все идет хорошо, - произнес капитан, обращаясь к своему вахтенному офицеру.
      Лейтенант Шоу кивнул. Это был еще один офицер, карьера которого на флоте подходила к концу, но сейчас ему предложили должность штурмана на "Теннесси", и лейтенант, уже плававший с "Голландцем" Клаггеттом раньше, согласился еще раз выйти в море.
      - Скорость увеличивается быстро, капитан, - заметил он.
      - За последнее время мы накопили изрядно нейтронов.
      - Какова цель операции, сэр?
      - Точно не знаю, но разрази меня гром, если мы сейчас не самая большая ударная подводная лодка в мире, - ответил Клаггетт.
      - Пора выпускать антенну.
      - Действуйте, мистер Шоу.
      Минуту спустя длинная буксируемая гидроакустическая антенна начала разворачиваться за кормой подводной лодки, в кильватерной струе позади правого кормового руля погружения. Даже при столь высокой скорости она тут же стала передавать информацию в гидроакустический пост, находящийся перед боевой рубкой. "Теннесси" двигалась сейчас полным ходом, уходя на глубину восемьсот футов. Возросшее давление воды исключало возможность кавитации от ее усовершенствованных гребных винтов. Система охлаждения реактора действовала по принципу естественной циркуляции, без помощи насосов, так что их шум полностью отсутствовал. Обтекаемая форма лодки позволяла воде плавно проноситься мимо. Члены команды ходили в туфлях на резиновом ходу. Паровые турбины были установлены на палубе, соединенной с корпусом лодки через систему пружин, так что шум силовой установки тоже резко снижался. Словом, подводный ракетоносец двигался под водой совершенно бесшумно, даже плавсостав ударных подводных лодок неизменно называл лодки этого типа "черными дырами" - они являлись самыми бесшумными творениями человеческого разума, когда-либо спущенными на воду. Огромная "Теннесси" намного уступала по скорости и маневренности небольшим ударным лодкам, но, как и остальные ее сестры, по-прежнему превосходила все меньшие субмарины в самом главном - она плавала практически бесшумно. Даже киты не всегда слышали ее приближение.
      Сила против силы, снова подумал Робби Джексон. Если силовое решение проблемы невозможно, что тогда?
      - Ну что ж, раз мы не можем действовать, как боксеры на ринге, то превратим это в карточную игру, - пробормотал он себе под нос в тиши кабинета и тут же удивленно поднял голову, лишь сейчас заметив, что разговаривает сам с собой.
      Гнев - не достоинство для профессионала, однако на этот раз контр-адмирал Джексон поддался такой слабости. Враг - теперь он пользовался этим термином полагал, что он и его коллеги в оперативном управлении Объединенного комитета начальников штабов не смогут разработать успешный план противодействия противнику. В сущности все дело в пространстве, времени и силе. Пространство измерялось тысячами миль, время - месяцами и годами, а сила - дивизиями и эскадрами.
      Что, если они ошибаются? Джексона мучил этот вопрос.
      Шемья находилась в двух тысячах миль от Токио. Элмендорф - еще на тысячу миль дальше. Однако пространство - это и есть время. Для японцев время измерялось числом месяцев и лет, необходимых американцам, чтобы заново создать флот, способный сделать то, что было осуществлено в 1944 году, но карты не принимали такой расклад во внимание. Да и сила не обязательно измерялась огромным количеством дивизий и флотов - ее роль заключалась в том, насколько мощный удар вы сможете нанести в местах, имеющих наибольшее значение. Все остальное - только напрасная трата усилий, не так ли? Но самым главным являлась проницательность, способность предугадать действия противника. Враг сумел догадаться, что его ограниченные возможности применимы и к другим участникам конфликта. Японцы сформулировали направление будущего развития событий, и, если Америка примет их условия, она неминуемо потерпит поражение. Вот почему сейчас нужно разработать собственные правила игры. Этим и следует заняться. Джексон положил перед собой чистый лист бумаги и посмотрел на огромную карту мира на стене.
      Дежурный офицер ЦРУ, заступивший в ночную смену, оказался достаточно разумным человеком, подумал Райан. Офицер сумел понять, что с передачей информации, полученной в три часа ночи, вполне можно подождать до шести утра. Это значило, что в спецслужбах есть люди, обладающие таким редким достоинством, как здравый смысл и способность трезво оценивать обстановку, что Райану было приятно сознавать. Русские передали шифровку в свою вашингтонскую резидентуру, а оттуда ее доставили с курьером в ЦРУ. Интересно, мелькнуло у него в голове, что подумали охранники в Лэнгли, открывая ворота ЦРУ сотрудникам русской разведки. Из ЦРУ шифровку отвезли в Белый дом, и курьер ждал Райана в приемной, когда советник по национальной безопасности вошел к себе.
      ИСТОЧНИКИ СООБЩАЮТ, ЧТО В ЙОШИНОБИ НАХОДЯТСЯ 9 (ДЕВЯТЬ) РАКЕТ Н-11.
      ЕЩЕ ОДНА РАКЕТА ПРОХОДИТ ИСПЫТАНИЯ ДЛЯ ПОСЛЕДУЮЩЕЙ МОДЕРНИЗАЦИИ КОНСТРУКЦИИ/ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ПОКА НЕ УДАЛОСЬ ОБНАРУЖИТЬ 10 (ДЕСЯТЬ) ИЛИ 11 (ОДИННАДЦАТЬ) РАКЕТ, ПРИЧЕМ ВЕРОЯТНЕЕ ПЕРВОЕ. ХОРОШАЯ НОВОСТЬ, ИВАН ЭММЕТОВИЧ. ПОЛАГАЮ, ВАШИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ СПУТНИКИ ВЕДУТ ТЩАТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ. НАШИ ТОЖЕ.
      ГОЛОВКО.
      - Да, это действительно хорошая работа, Сергей Николаевич, - проговорил Райан, вскрывая второй конверт, доставленный курьером. - Прямо-таки превосходная.
      Вот сейчас наступит конец, подумал Санчес.
      Командующий морской авиацией Тихоокеанского флота имел звание вице-адмирала и пребывал в таком же плохом настроении, как и все остальные офицеры на базе в Пирл-Харборе. Он отвечал за все воздушные операции к западу от Невады и должен был играть ключевую роль в войне, начавшейся всего несколько дней назад. Однако командующий не только не мог передать двум своим авианосцам в Индийском океане, как им надлежит действовать, но и видел к тому же два других авианосца, которые замерли в сухом доке. Вероятнее всего, они пробудут здесь несколько месяцев, подумал адмирал, наблюдая за тем, как телевизионная группа Си-эн-эн показывает на весь мир, в каком жалком состоянии оказались американские авианосцы.
      - Итак, в чем дело? - спросил он у вошедших в кабинет офицеров.
      - У нас есть намерения побывать в западной части Тихого океана? - спросил Санчес.
      - В ближайшем будущем - вряд ли.
      - Я могу выйти в море меньше чем через десять дней, - заявил командир авианосца "Джонни Реб".
      - Неужели? - ядовито осведомился командующий морской авиацией.
      - Гребной вал номер один приведен в порядок. Если мы сумеем отремонтировать вал номер четыре, авианосец сможет развивать двадцать девять, а то и тридцать узлов. Во время ходовых испытаний на двух гребных валах были надеты кольца. Стоит устранить на них сопротивление воды, и, возможно, удастся развить тридцать два узла.
      - Продолжайте, - сказал адмирал.
      - По-видимому, нашей первой задачей будет сломить сопротивление их ВВС, верно? - вступил в разговор Санчес. - Для решения этой задачи мне не нужны "гуверы" и "интрудеры". На "Джонни Ребе" можно разместить четыре эскадрильи "томкэтов" и четыре F-18, звено самолетов постановки электронных помех плюс звено "хаммеров". Понимаете, какое будет положение?
      Командующий кивнул.
      - Это почти равняется количеству их истребителей на островах. - Он понимал, насколько рискованно такое предложение. Палубная авиация на одном авианосце против истребителей, размещенных на двух крупных береговых базах, будет в невыгодном положении... Но ведь острова находятся довольно далеко друг от друга, верно? У Японии там есть и другие корабли, а также подводные лодки, которых адмирал особенно опасался. - Но с этого можно начать.
      - Нам понадобятся элементы усиления, - согласился Санчес. - Но разве кто-нибудь откажет, если мы обратимся к ним с такой просьбой?
      - У нас - нет, - ответил адмирал после недолгого размышления.
      Ведущая телевизионной компании Си-эн-эн начала свою первую прямую трансляцию, стоя на вершине сухого дока. Позади нее виднелись два огромных атомных авианосца, покоящихся на деревянных стапелях, которые напоминали близнецов-двойняшек в колыбелях. Кому-то в штабе главнокомандующего Тихоокеанским флотом, должно быть, изрядно досталось за то, что съемочную группу пустили на верфь, подумал Райан. Передача продолжилась уже с другого места, далеко от первого, по другую сторону гавани. Но авианосцы все еще отчетливо были видны за спиной репортера, которая в общем-то повторяла одно и то же, добавив лишь, что по сведениям, полученным из хорошо информированных источников, понадобится не менее шести месяцев, чтобы "Стеннис" и "Энтерпрайз" могли снова выйти в море.
      Подумать только, проворчал про себя Райан. Ее оценка времени, требующегося для ремонта авианосцев, точно соответствовала данным, содержащимся в папке на его столе, на которой четкими красными буквами в верхнем правом углу было выведено:
      "Совершенно секретно". Наверно, ее оценка даже точнее, потому что исходила от какого-нибудь служащего верфи, имеющего немалый опыт работ в этой громадной ремонтной мастерской. Следом выступил специалист-комментатор, на этот раз отставной адмирал, ныне работающий в одном из "мозговых центров" в Вашингтоне, который заявил, что отобрать у японцев Марианские острова будет весьма трудно, если возможно вообще.
      Проблема со свободной прессой заключалась в том, что она была общедоступна и за последние два десятка лет превратилась в такой хороший источник информации, что даже американские спецслужбы, когда требовалось сберечь время, черпали из нее самые разные данные. Да и публика стала более искушенной в своих требованиях, так что телевизионным компаниям приходилось непрерывно улучшать как методы сбора информации, так и ее анализ. Разумеется, у средств массовой информации - как печатных, так и электронных - были слабые места. При сборе сведений, которые пытались скрыть от общественности, они слишком полагались на утечку информации и часто не проявляли достаточной инициативы для раскрытия сенсационных дел, особенно в Вашингтоне, а для анализа нередко привлекали людей, больше заинтересованных не в фактах, а в свободной интерпретации событий. Однако в отношении того, что можно увидеть собственными глазами, телевидение часто действовало лучше хорошо подготовленных агентов разведывательных служб.
      Противники тоже полагаются на это, подумал Джек. Так же как и он смотрит сейчас на экран телевизора, за новостями следят и другие люди, во всех странах мира...
      - Похоже, ты изрядно занят, - послышался с порога голос адмирала Джексона.
      - Стараюсь увидеть как можно больше. - Райан сделал жест в сторону кресла, приглашая гостя сесть. - Си-эн-эн только что передала репортаж об авианосцах.
      - Отлично, - отозвался Робби.
      - Отлично?
      - "Стеннис" может снова выйти в море через неделю, самое большее через десять дней. Мой старый приятель, Бад Санчес, - он командует авиакрылом на этом авианосце - кое о чем подумал, и мне понравились его предложения. Не только мне, но и командующему морской авиацией Тихоокеанского флота.
      - Может выйти в море через неделю? Одну минуту. - Не менее важным было и то, что люди обычно верили телевидению больше, чем официальной информации, хотя в данном случае репортаж ничем не отличался от секретного доклада, лежащего у него на столе.
      Три по-прежнему находились в Коннектикуте, а еще три проходили летные испытания в Неваде. Все в них не походило на обычные летательные аппараты. Завод, занимавшийся их изготовлением, напоминал скорее портновскую мастерскую, чем сборочный цех. Основной материал для корпусов привозили сюда рулонами, которые затем раскатывали на длинном столе и резали по лекалам лазерными резцами, управляемыми компьютерами.
      Далее выкроенные куски подвергались ламинированию и спекались в электропечи до тех пор, пока материал из углеродистых волокон не образовывал композитную оболочку, которая была прочнее стали и намного легче ее. К тому же, в отличие от стали, она была прозрачной для электромагнитного излучения. На разработку такого материала ушло почти двадцать лет научных исследований, описание которых содержалось в книге, сравнимой по толщине с многотомной энциклопедией. Это была типичная программа Пентагона - ее разрабатывали слишком долго, она обошлась слишком дорого, однако конечный результат если и не заслуживал столь длительного ожидания, то по крайней мере несомненно заслуживал того, чтобы им воспользоваться, даже при цене двадцать миллионов долларов за каждую единицу или, как говорили пилоты, по десять миллионов за сиденье.
      Те три, что находились в Коннектикуте, стояли в открытом ангаре, когда туда прибыли техники компании Сикорского. Все бортовые системы были установлены и полностью проверены, и каждый из них поднимался в воздух ровно настолько, чтобы убедиться, что он может летать. Надежность систем была проверена бортовым компьютером, который, разумеется, провел диагностическую проверку и самого себя. После заправки их выкатили на взлетную площадку, и с наступлением темноты все трое поднялись в воздух и взяли курс на север, на базу ВВС Уэстовер в западном Массачусетсе. Там их погрузят на транспортный самолет "гэлэкси" 327-й эскадрильи Военно-транспортной авиации США и доставят на базу к северо-востоку от Лас-Вегаса, не обозначенную даже на картах, хотя само ее существование не было таким уж секретом. А тем временем в Коннектикуте в ангар закатили три деревянных макета, которые внешне ничем не отличались от оригиналов. Открытая сторона ангара выходила на жилой район города и проходящее в трехстах ярдах шоссе. Желающие смогут даже увидеть, как всю следующую неделю там будут работать механики.
      Пусть вам и неизвестны детали предстоящей операции, подготовка остается такой же. В пятистах милях от побережья "Теннесси" снизила скорость до двадцати узлов.
      - Из машинного отделения докладывают, сэр, - турбины работают на две трети мощности.
      - Хорошо, - отозвался капитан третьего ранга Клаггетт. - Положить руль двадцать градусов на левый борт, переходим на курс ноль-три-ноль. - Рулевой отрепетовал команду, и тут же последовал следующий приказ капитана: Подготовить корабль к плаванию в полной тишине.
      Клаггетт хорошо знал, что произойдет сейчас, и все-таки прошел на корму к прокладочному столику, чтобы проверить диаметр поворота. Капитану всегда приходится следить за выполнением своих команд. Резкое изменение курса и крутой разворот были предназначены для проверки уровня шума, издаваемого самой лодкой. Выполняя приказ капитана, по всей лодке выключали оборудование, без которого можно было обойтись в ближайшие несколько минут, а члены экипажа, не стоящие на вахте, забирались в свои койки. Матросы, заметил Клаггетт, быстро осваивались с новой для них обстановкой.
      Позади "Теннесси" на тысячеярдовом троссе следовала буксируемая гидроакустическая антенна, ее собственная длина составляла тысячу футов. Через минуту субмарина стала походить на собаку, гоняющуюся за собственным хвостом. Лодка находилась на курсе, параллельном антенне, всего в тысяче ярдов от нее, и продолжала движение со скоростью двадцать узлов. Тем временем гидроакустики прислушивались к шумам, издаваемым собственным кораблем. Из штурманской рубки Клаггетт прошел в гидропост, чтобы лично наблюдать за дисплеями. В таком положении гидроакустические системы способны услышать даже незначительные шумы, издаваемые самым тихим кораблем в мире.
      - Мы вот здесь, сэр. - Старший акустик пометил положение субмарины на экране жировым карандашом. Капитан попытался ничем не выразить свое разочарование. В конце концов, "Теннесси" плыла со скоростью двадцать узлов, и в течение нескольких секунд гидроакустическая антенна находилась всего в тысяче ярдов от борта подводной лодки.
      - Совершенно невидимых лодок не бывает, сэр, - заметил лейтенант Шоу.
      - Возвращаемся на прежний курс. Сделаем еще одну попытку при пятнадцати узлах. - Капитан повернулся к старшему акустику: - Поставьте хорошего парня к записывающему устройству. Попробуем выяснить источник грохота в кормовом отсеке. - Через десять минут "Теннесси" возобновила проверку издаваемого ею шума.
      - Придется проделывать все с максимальной быстротой, Джек. Мне представляется, что время на их стороне. - Это не нравилось адмиралу Джексону, однако другого выхода не было, и приходилось вести начавшуюся войну прямо с листа, создавая правила ее ведения одновременно с развитием событий.
      - С политической точки зрения ты, пожалуй, прав. Японцы хотят провести выборы в ближайшее время, и создается впечатление, что они уверены в их исходе.
      - Ты разве не слышал, что они поспешно перебрасывают туда поселенцев? Джексон сообщил Райану о том, что передал ему Ореза. - Почему? Они сразу станут жителями островов и в нужный момент решат исход референдума об аншлюсе. Наши друзья с телефоном космической сотовой связи видят аэропорт из окон дома. Прибывающие рейсы стали теперь менее частыми, но посмотри на цифры. Примерно пятнадцать тысяч солдат на острове - и все имеют право голоса. Прибавь к их числу находящихся там японских туристов плюс тех переселенцев, которых успели доставить, и успех референдума предрешен.
      Советник по национальной безопасности поморщился, словно от боли.
      - Неужели все так просто?
      - Помню, как был принят закон о праве на голосование. Я был тогда мальчишкой и все равно не забыл, как резко изменилась ситуация в Миссисипи. Видишь, что происходит, когда люди используют закон для собственной выгоды?
      - Действительно, это по-настоящему цивилизованная война, правда? - Нельзя считать японцев дураками, напомнил себе Райан. Результаты выборов будут, разумеется, подтасованными, но ведь их единственная задача заключается в том, чтобы запутать ситуацию. Чтобы оправдать применение силы, требуется очевидная причина. Значит, переговоры являются составной частью стратегии проволочек. Противная сторона все еще определяет правила игры. У Америки по-прежнему отсутствует стратегия действий.
      - Вот это нам и требуется изменить.
      - Но как?
      Джексон протянул папку.
      - Здесь содержится нужная информация.
      Эскадренный миноносец "Мутсу" был оборудован системой космической связи, которая включала в себя и видеоаппаратуру, способную поддерживать контакт со штабом флота в Иокагаме. Прекрасное зрелище, подумал адмирал Сато, весьма благородно со стороны Си-эн-эн обеспечить японскую сторону такой информацией. Авианосец "Энтерпрайз" с тремя уничтоженными гребными винтами и с явно поврежденным четвертым; у "Джона Стенниса" два винта уже сняты, а третий, несомненно, не поддается ремонту. А вот четвертый, к сожалению, остался цел. Внутренние повреждения не видны снаружи. На глазах адмирала один из огромных марганцово-бронзовых гребных винтов был снят со "Стенниса", и тут же к наружной части гребного вала правого борта подвели крюк другого крана, чтобы снять, по мнению старшего механика эсминца, пятку вала.
      - Пять месяцев, - произнес вслух механик и тут же услышал, как ведущая телевизионной передачи, к удовольствию японских офицеров выражая мнение какого-то безымянного работника верфи, произнесла "шесть".
      - Таково же мнение штаба.
      - Им не удастся победить нас одними крейсерами и эсминцами, - заметил командир "Мутсу". - А вдруг они перебросят сюда два авианосца из Индийского океана?
      - Вряд ли, если наши друзья будут и дальше оказывать на них давление. К тому же, - продолжил Сато, - двух авианосцев недостаточно, чтобы подавить сотню истребителей, базирующихся на Гуаме и Сайпане, даже, если я запрошу штаб о подкреплении.
      Пожалуй, действительно лучше запросить. Вопрос будет решаться не на поле боя, а на политическом уровне.
      - А как насчет американских подводных лодок? - спросил командир эсминца, стараясь скрыть свои опасения.
      - Тогда почему не попробовать? - спросил Джоунз.
      - Неограниченная подводная война исключается, - ответил командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
      - Раньше она всегда приносила успех.
      - Тогда у японцев не было ядерного оружия, - заметил капитан первого ранга Чеймберз.
      - А-а, конечно, - кивнул Джоунз. - У нас уже разработан оперативный план?
      - Пока он заключается в том, чтобы не подпускать их сюда, - ответил Манкузо. Такой план операции не привел бы в восторг адмирала Честера Нимица, командовавшего Тихоокеанским флотом во время второй мировой войны, однако всегда нужно сделать первый шаг. - У тебя есть новости для меня?
      - Мне удалось обнаружить две японские подводные лодки, они всплыли на шноркельную глубину к востоку от Марианских островов. Этого недостаточно, чтобы начать охоту за ними, но я не думаю, что стоит послать туда свои противолодочные Р-3.
      Заградительная линия раннего оповещения в полном порядке, правда? Никто не сможет проскользнуть сквозь нее. - Он сделал паузу. - Между прочим, я заметил, - термин "заметил" был менее определенным, чем "обнаружил", - что-то странное у побережья Орегона.
      - Это "Теннесси", - пояснил Чеймберз. - Там командиром Датч "Голландец" Клаггетт. Должен прибыть сюда в пятницу, в два-ноль-ноль.
      - Черт побери, я обнаружил лодку типа "огайо", - присвистнул Джоунз, потрясенный собственным мастерством. - И сколько их еще выходит в море?
      - Четыре - последняя отдаст швартовы примерно через час. - Манкузо показал на карту, прикрепленную к стене. - Я распорядился, чтобы каждая пересекла линию раннего обнаружения для проверки уровня шума. Я и не сомневался, что ты заметишь их. Впрочем, не будь слишком самодовольным - они делают скоростной переход в Пирл-Харбор.
      Джоунз кивнул и обернулся.
      - Правильный ход, шкипер.
      - Мы еще не считаем, что проиграли, доктор Джоунз.
      - Черт возьми, чиф! - выругался капитан Клаггетт.
      - Извините, сэр. Виноват. - Боцман склонил голову - упрек был справедливым. Это оказался переносный ящик с инструментами. Его нашли между питательной трубой забортной воды и корпусом. При колебаниях палубы, укрепленной на амортизаторах, гаечные ключи внутри ящика дребезжали, и буксируемая гидроакустическая антенна засекла этот шум. - Его наверняка оставил кто-то из рабочих верфи.
      Рядом с боцманом стояли еще трое главных старшин. Они понимали, что такое могло случиться с кем угодно. К тому же знали, что последует дальше. Их капитан сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. Время от времени выволочка оказывается полезной, даже если гнев обрушивается на головы ветеранов.
      - Проверить каждый дюйм корпуса от носовой переборки до пятки гребного вала. Каждый незакрепленный болт, каждую гайку, каждую отвертку. Если лежит на палубе - подберите. Если незавернут до конца - затянуть. Не прекращать работу, пока все не будет закончено. Корабль должен плыть так тихо, чтобы я мог слышать ругательства в свой адрес у вас в головах.
      - Все будет исполнено, сэр, - пообещал боцман. Ничего страшного, пора привыкать к недосыпанию, подумал он про себя, но промолчал, и тут же...
      - Вам понятно, боцман? Никто не должен спать, пока внутри корабля не будет так тихо, что гробница по сравнению с ним покажется шумной. - Клаггетт на мгновение задумался и решил, что было бы лучше подобрать другую метафору.
      Капитан вернулся обратно, напомнив себе о необходимости поблагодарить старшего акустика за то, что тот сумел опознать источник шума. Гораздо лучше обнаружить это в первый день плавания, подумал он, а устроить разнос было просто необходимо. Таковы правила. Усилием воли Клаггетт удержался от улыбки. В конце концов, капитан и должен быть суровым сукиным сыном, как же иначе, и разносить своих подчиненных за допущенные ими промахи. Он не сомневался, что в ближайшие несколько минут старшины расскажут всей команде о ярости капитана, обрушившейся на них, и сами отнесутся к матросом соответствующим образом.
      Положение уже изменилось, заметил Клаггетт, проходя через реакторный отсек. Вахтенные сидели или стояли, будто персонал в операционной, в точном соответствии с правилами, делая пометки через определенные промежутки времени. Меньше суток в море, а уже на обеих сторонах каждой водонепроницаемой двери красовались сделанные на ксероксе надписи: "ДУМАЙТЕ ТИХО". Матросы, которых он встретил по пути, вежливо уступали ему дорогу, чуть наклоняя голову. Мы тоже профессионалы, сэр, гласили эти гордые кивки. Двое совершали пробежку в ракетном отсеке, выглядевшем теперь огромным и бесполезным, и Клаггетт в соответствии с этикетом уступил им дорогу, снова удержавшись от улыбки.
      - Ящик с инструментами, верно? - спросил старший помощник, когда капитан вошел в боевую рубку. - У меня случилось такое на "Хэмптоне" после первого ремонта.
      - Точно, - кивнул Клаггетт. - В конце следующей вахты пройдем от носа до кормы и проверим.
      - Это еще хорошо, сэр. Однажды лодка, на которой служил мой приятель, была вынуждена вернуться в сухой док на другой день после капитального ремонта. В передней балластной цистерне обнаружили забытую там приставную лестницу. Подобные случаи заставляли подводников содрогаться от ужаса.
      - Ящик с инструментами, сэр? - спросил старший акустик.
      Теперь на лице у Клаггетта появилась улыбка. Он оперся плечом о дверную раму и вытащил из кармана пятидолларовую банкноту.
      - Молодец, чиф.
      - Не составило большого труда догадаться. - Но главный старшина все равно спрятал банкноту - таков обычай. На "Теннесси", как и на многих других подводных лодках, ручку каждого гаечного ключа обмакивали в жидкий винил - это позволяло крепче держать ключ, особенно в потной руке, и одновременно уменьшало вероятность того, что при ударе послышится звон. - Какой-нибудь мудак с верфи, готов поспорить, - подмигнул старшина.
      - Я плачу только один раз, - заметил Клаггетт. - Обнаружены новые контакты?
      - Тихоходный надводный корабль с дизельной силовой установкой и одним винтом на пеленге три-четыре-один, далеко от нас, в зоне схождения. Обозначен Сьерра-30. Сейчас наносят его на карту, сэр. - Старшина сделал паузу. Разрешите задать вопрос, капитан?
      - Спрашивайте.
      - Это верно - насчет "Эшвилл" и "Шарлотт"? Капитан третьего ранга Клаггетт кивнул.
      - Да, так мне сказали.
      - Мы сравняем счет, сэр, можете не сомневаться.
      Роджер Дарлинг поднял со стола лист бумаги, исписанный от руки. Такое редко попадало в руки президента.
      - Не слишком убедительно, адмирал, - заметил он.
      - Господин президент, вы ведь не собираетесь отдать приказ о проведении крупномасштабных операций против Японии? - спросил Джексон.
      Дарлинг отрицательно покачал головой.
      - Нет, я не хочу войны. Операция должна заключаться в том, чтобы вернуть Америке Марианские острова и помешать Японии осуществить вторую часть их плана.
      Робби сделал глубокий вдох. Он ожидал такого ответа. Наступил решающий момент.
      - Однако в этом плане есть и третья часть, - заявил Джексон.
      Его собеседники замерли. В кабинете воцарилась тишина.
      - Что ты имеешь в виду. Роб? - спросил Райан.
      - Мы только что разобрались в этом, Джек. Ты помнишь, кто командует индийской эскадрой? Адмирал Чандраскатта. Не так давно он учился на Высших офицерских курсах в Ньюпорте. А знаешь, кто был его сокурсником? - Джексон выдержал паузу. - Некий японский адмирал по имени Сато.
      Райан на мгновение закрыл глаза. Ну почему никому раньше не пришло в голову проверить это?
      - Итак, союз трех стран с имперскими устремлениями...
      - Похоже на то, Джек. Помнишь название "Великая сфера взаимного процветания Восточной Азии"? Хорошие идеи постоянно возвращаются. Нам непременно нужно остановить их, - решительно заявил Джексон. - Я потратил двадцать пять лет, готовясь к войне, которой никто не хотел, - к войне с русскими. Мне хотелось бы лучше готовиться не к войне, а к миру. А это означает, что этих парней нужно остановить прямо сейчас.
      - Мы сумеем сделать это? - спросил президент.
      - Никто не может гарантировать этого, сэр. Джек сказал мне, что это политическая и дипломатическая бомба замедленного действия. Время, отведенное на операцию, истекает. Это не Ирак. Если у нас и есть сейчас международный консенсус по этому вопросу, то лишь с европейскими странами. Рано или поздно придет конец и ему.
      - Твое мнение, Джек?
      - Если мы собираемся решить эту проблему таким образом, то, наверно, другого способа нет.
      - Рискованно.
      - Да, господин президент, это рискованно, - согласился адмирал Джексон. Если вы считаете, что можно вновь вернуть Америке Марианские острова дипломатическими средствами, хорошо. Мне тоже не хочется убивать кого-нибудь. Но, окажись я на месте японцев, не отдал бы острова. Они нуждаются в них для осуществления второго этапа операции, и если дойдет до того, даже если русские снова не прибегнут к ядерному оружию...
      Гигантский шаг назад, подумал Райан. Возникнет новый союз, протянувшийся от Полярного круга до Австралии. Три страны, владеющие ядерным оружием, колоссальными природными ресурсами, мощной экономикой и политической волей, направленной на то, чтобы силой добиться своих целей. Снова вернутся войны за передел мира, как в девятнадцатом веке, только в гораздо большем масштабе. Экономическое соперничество, основанное на вооруженной силе, - классическая формула непрекращающейся войны.
      - Джек? - снова спросил президент. Райан медленно кивнул.
      - Думаю, у нас действительно нет другого выхода. Можно найти для этого любую причину, и каждая указывает в одном направлении.
      - Согласен.
      37. Погружение
      Для описания происходящего в течение недели различные комментаторы постоянно использовали выражение "обычное состояние", часто добавляя прилагательные "зловещее" и (или) "обнадеживающее". Люди, находящиеся на левом политическом фланге, испытывали удовлетворение от того, что правительство прибегло к дипломатическим средствам разрешения конфликта, тогда как правые чувствовали недовольство тем, что Белый дом действует недостаточно решительно. Действительно, не слишком уверенное руководство и отсутствие четких заявлений по политическим вопросам продемонстрировали всем, что Роджер Дарлинг как президент разбирается лишь в вопросах внутренней политики и не имеет представления о том, как разрешать международные кризисы. Критике подвергся и советник по национальной безопасности Джон П. Райан, который, хотя и неплохо проявил себя в сфере разведки, так и не сумел утвердиться в качестве серьезного игрока в области национальной безопасности как таковой и, уж вне всякого сомнения, не занял уверенной позиции. Однако были люди, считающие его осторожность достойной восхищения. Сокращение американских вооруженных сил, полагали ученые мужи, сделало активное противодействие исключительно трудным, если вообще возможным, и несмотря на то, что в окнах Пентагона всю ночь горел свет, по всей видимости, не было эффективного средства решения проблемы Марианских островов. В результате, заявляли обозреватели перед телевизионными камерами, администрации Дарлинга лучше всего оставаться спокойной и уверенной, прилагая все возможные усилия для урегулирования конфликта. Отсюда иллюзия "нормального положения", скрывающего слабость, свойственную американской позиции.
      - Ты хочешь, чтобы мы ничего не предпринимали? - с раздражением спросил Головко.
      - Это наша война. Если вы предпримете активные действия слишком рано, то в одинаковой мере встревожите Китай и Японию. - К тому же, подумал Райан, но промолчал, что вы можете предпринять? Российские вооруженные силы находились в намного худшем положении, чем американские. Они могли перебросить в Восточную Сибирь дополнительное количество самолетов. А вот переброска наземных войск, способных усилить легко вооруженные подразделения пограничной охраны, вполне может вызвать ответную реакцию со стороны Китая. - Ваши спутники передают то же самое, что и наши, Сергей. В Китае не проводится мобилизации.
      - Пока. - Короткое слово прозвучало ядовито.
      - Совершенно верно. Пока. И если мы будем действовать правильно, этого не произойдет. - Райан сделал паузу. - Есть какие-нибудь сведения о ракетах?
      - Мы ведем наблюдение за рядом мест, - сообщил Головко. - Нам удалось подтвердить информацию о том, что ракеты на полигоне в Йошинобу используются для гражданских щелей. Возможно, это прикрытие для военных испытаний, не более. Мои специалисты уверены в этом.
      - Пусть только их уверенность не станет чересчур заразительной, - заметил Райан.
      - Что вы собираетесь предпринять, Джек? - задал прямой вопрос директор Российской внешней разведки.
      - В тот самый момент, когда мы говорим с тобой, Сергей Николаевич, наши дипломаты заявляют им, что оккупацию Марианских островов считаем неприемлемой для нас и никогда с нею не согласимся. - Джек сделал вдох и напомнил себе, что должен доверять этому человеку. - И если они не уйдут сами, мы принудим их к этому силой.
      - Но как? - недоуменно спросил глава русской разведки, глядя на лежащие перед ним расчеты, подготовленные военными экспертами из Министерства обороны.
      - Десять или пятнадцать лет назад ты говорил политическим руководителям страны, что с нами нужно считаться?
      - Да, в точности, как это делал ты, говоря о нас, - согласился Головко.
      - А теперь мы в более выгодном положении. Японцы не боятся нас. Они уже считают себя победителями. Больше не могу сказать тебе ничего. Может быть, завтра, - произнес Райан. - А пока мы выслали вам инструкции для передачи нашим людям в Японии.
      - Все будет сделано, как мы обещали, - ответил Головко.
      - Мое правительство будет считаться с желанием населения всех островов, повторил посол и тут же добавил, идя на новую уступку. - Мы также готовы обсудить вопрос о различном статусе Гуама и остальных островов Марианского архипелага. Американские интересы в отношении этого острова действительно насчитывают почти сотню лет, - впервые признал он.
      Адлер бесстрастно воспринял это заявление, как требуют того правила дипломатического протокола.
      - Господин посол, население всех островов имеет американское гражданство, и это согласно его собственному свободному волеизъявлению.
      - Теперь у них снова появится возможность сделать то же самое. Неужели ваше правительство считает, что право на самоопределение может быть использовано только один раз? - спросил в ответ японский посол. - Это кажется таким же необычным для страны с давними традициями, как иммиграция и эмиграция. Как я сказал раньше, мы будем рады предоставить двойное гражданство тем местным жителям, которые пожелают сохранить свои американские паспорта. Если они пожелают уехать, мы выплатим компенсацию за принадлежащую им собственность и... - Остальная часть заявления посла осталась неизменной.
      Вспомнив о своем участии во многих дипломатических переговорах, Адлер подумал о том, что их ход совмещает худшие черты разговора с тещей и попыток ответить на вопросы ребенка, только что начавшего ходить. Как правило, эти переговоры скучны и однообразны. Они неизменно вызывали раздражение у участников и тем не менее являлись необходимыми. Только что Япония сделала очередную уступку. Это не было чем-то неожиданным. Неделю назад Кук сумел выудить ее текст у Нагумо, но теперь о ней заявлено официально. Это была хорошая новость. А плохая заключалась в том, что такой же уступки ждут от него. Правила дипломатических переговоров основывались на компромиссах. Тебе никогда не удавалось добиться всего, к чему ты стремишься, и другая сторона никогда не получала того, к чему стремилась она. Проблема заключалась в том, что дипломаты, принимающие участие в переговорах, не должны поступаться жизненными интересами своих стран, причем обе стороны понимали - как предполагалось, - в чем заключаются эти жизненные интересы. Но нередко случалось обратное, и тогда дипломатия была обречена на неудачу, вызывая раздражение тех, кто ошибочно считали, что войны всегда происходят из-за неумелых действий дипломатов. Гораздо чаще они вызывались такими различиями в национальных интересах, что достигнуть компромисса просто не представлялось возможным. И вот теперь посол рассчитывал на то, что Адлер тоже сделает какую-то уступку.
      - Выражая свою точку зрения, я удовлетворен тем, что вы признали безусловное право населения Гуама остаться гражданами США. Я также с удовлетворением услышал о том, что ваша страна признает право жителей северных островов Марианского архипелага определить свою судьбу путем свободного волеизъявления. Готовы ли вы заверить нас, что Япония признает результаты выборов?
      - Мне кажется, я достаточно четко выразил это, - ответил посол, пытаясь понять, выиграл он что-то в этом обмене или проиграл.
      - В этих выборах смогут принять участие...
      - Все, кто проживают на островах, разумеется. Моя страна привержена всеобщему и равному избирательному праву, как и ваша. Более того, - добавил посол, - мы готовы пойти на дополнительные уступки. У нас в стране правом участия в выборах обладают люди старше двадцати лет, но для участия в референдуме на Марианских островах мы готовы снизить возрастную планку до восемнадцати. Мы не хотим, чтобы кто-то смог потом заявить, будто референдум не был справедливым.
      Вот ведь хитрый сукин сын, подумал Адлер. И это предложение кажется таким разумным. Теперь все солдаты получат право голоса, и международные наблюдатели сочтут такое решение уступкой со стороны японского правительства. Заместитель государственного секретаря кивнул, словно выражая удивление, и сделал пометку в блокноте. Посол, сидевший напротив, сделал вывод, что сумел добиться успеха. Для этого потребовалось немало времени.
      - Все очень просто, - сказал советник по национальной безопасности. - Вы готовы помочь нам?
      Тема совещания была такова, что никто из присутствующих не сможет покинуть зал полностью удовлетворенным. Оно началось с того, что сотрудница Министерства юстиции разъяснила смысл закона о шпионаже, содержащегося в Кодексе США под номером 18, раздел 793Е. Закон применим ко всем американским гражданам, и свобода словоизъявления и прессы не является основанием для его нарушения.
      - Вы хотите, чтобы мы помогли вам в обмане, - заявил один из ветеранов-журналистов.
      - Совершенно верно, - кивнул Райан.
      - Но у нас профессиональный долг...
      - Все вы - американские граждане, - напомнил им Райан. - Как и население Марианских островов. Моя задача не в том, чтобы обеспечить вам выполнение прав, о которых вы думаете. Нет, сейчас моя задача состоит в том, чтобы гарантировать эти права вам и всем остальным гражданам нашей страны. Вы или согласитесь помочь нам, или откажетесь. Если вы согласитесь пойти нам навстречу, мы сможем решить задачу легче и проще, с меньшим кровопролитием. В случае вашего отказа пострадает, по всей видимости, еще немало людей.
      - Сомневаюсь, что Мэдисон и остальные создатели американской конституции предполагали, что пресса нашей страны в случае войны станет помогать врагу, заметила представительница Министерства юстиции.
      - На это мы никогда не пойдем, - запротестовал директор телевизионной компании Эн-би-си. - Но вы хотите, чтобы мы предприняли действия в противоположном направлении...
      - Дамы и господа, у меня нет времени на обсуждение конституционных тонкостей. Перед нами в самом буквальном смысле вопрос жизни и смерти. Ваше правительство обращается к вам с просьбой о помощи. Если вы не окажете нам эту помощь, рано или поздно вам придется объяснить американскому народу причины этого шага. - Джек подумал о том, что еще никто не угрожал им так прямо и недвусмысленно. Изменение ситуации, решил он, будет честной игрой, хотя они вряд ли смогут посмотреть на это таким образом. Пришло время, решил Райан, протянуть им оливковую ветку мира. - Я приму на себя всю ответственность. Если вы поможете нам в столь трудном положении, я сохраню это в полной тайне.
      - Только не пытайтесь убедить нас в этом, - запротестовал представитель Си-эн-эн. - Скрыть такое не удастся.
      - В этом случае вам придется объяснить американскому народу, что ваши действия были продиктованы соображениями патриотизма.
      - Я вовсе не это имел в виду, доктор Райан!
      - А вот я имел в виду именно это, - улыбнулся Джек. - Подумайте над моим предложением. Разве оно как-то повредит вам? К тому же каким образом о нем узнают? Кто еще сможет рассказать о нем?
      Цинизм журналистов стал почти профессиональной потребностью, и они сумели увидеть юмор в создавшейся ситуации, но решающую роль сыграло предыдущее заявление Райана. Они оказались в сложном положении, и естественный результат заключался в том, что им пришлось искать выход в каком-то новом подходе к проблеме. В данном случае представители телевизионных компаний решили исходить из деловых соображений. Отказ прийти на помощь своей стране, несмотря на заявления о принципиальности и профессиональной этике, мог иметь самые тяжелые последствия для компаний, так как телевизионные аудитории больше не придавали такого значения моральным достоинствам журналистов. К тому же просьбу Райана нетрудно было выполнить, достаточно проявить определенную осторожность, и никто не разберется в происшедшем.
      Руководители телевизионных компаний предпочли бы выйти из комнаты и обсудить это между собой, но никто не решился предложить такой шаг. Все пять телевизионных магнатов посмотрели друг на друга и кивнули.
      Вы когда-нибудь заплатите нам за это, красноречиво говорили их взгляды, устремленные на Райана. С этой опасностью можно жить, подумал он.
      - Спасибо, - произнес советник по национальной безопасности. Когда они ушли, Райан направился в Овальный кабинет.
      - Мы получили их согласие, - сообщил он президенту.
      - Извини, Джек, что я не смог поддержать тебя.
      - Год выборов, - согласился Райан. Через две недели предстояли предвыборные собрания в Айове, а потом наступала очередь Нью-Гемпшира, и хотя внутри своей партии у Дарлинга не было соперников, в общем ему хотелось в данное время оказаться где-то в другом месте. И он не мог позволить себе поссориться со средствами массовой информации. Но именно на то у него и был советник по национальной безопасности. Назначенные чиновники всегда могут принять удар на себя - в конце концов, их просто можно уволить.
      - Когда все это закончится...
      - Я смогу вернуться к игре в гольф? Мне нужна практика. Вот эта черта в нем мне нравится, подумал Дарлинг. Райан любил шутить, хотя синие круги под глазами у него мало отличаются от моих. Это была еще одна-причина, за которую нужно благодарить Боба Фаулера, предостерегавшего меня от работы с Райаном, и, возможно, повод сокрушаться относительно его политической принадлежности.
      - Он готов прийти на помощь, - сказал Кимура.
      - В этом случае самое лучшее для него - вести себя как обычно, - ответил Кларк. - Он уважаемый и честный человек. Вашей стране нужен политический деятель, призывающий к сдержанности и спокойствию. - Такой совет вряд ли будет соответствовать инструкциям Вашингтона, которых он ждал, и у Кларка промелькнула надежда, что там знают, как поступить. Инструкции должны были поступить от Райана, и это вселяло в него некоторую уверенность. По крайней мере его агент почувствовал облегчение.
      - Спасибо. Я не хочу, чтобы его жизнь подвергалась опасности.
      - Он слишком ценный человек для этого. Может быть, Америка и Япония урегулируют свои отношения дипломатическими средствами. - Кларк не верил в это, но подобные заверения всегда нравились дипломатам. - В этом случае правительство Гото уйдет в отставку и, возможно, Кога-сан снова займет прежнюю должность.
      - Я слышал, однако, что Гото не собирается отступать.
      - Да, мне тоже говорили об этом, но не исключено, что ситуация изменится. Как бы то ни было, мы просим Когу последовать нашему совету, - продолжил "Клерк". - Мы благодарны вам за помощь. В случае необходимости свяжемся с вами по обычным каналам.
      В знак благодарности Кимура перед уходом расплатился по счету.
      - Вот и все, а? - спросил Динг.
      - Кто-то считает, что этого достаточно, а нам нужно заниматься и другими делами.
      Снова за работу, подумал Чавез. Но теперь по крайней мере они действовали в соответствии с приказами, какими бы непонятными они ни казались. Сейчас десять утра по местному времени, и они разойдутся сразу после того, как выйдут на улицу. Следующие несколько часов перед новой встречей Кларк и Чавез потратят на покупку телефонов сотовой связи - по три аппарата нового типа. Они очень компактны, так что помещаются в грудном кармане рубашки. Даже их упаковочные коробки невелики, и телефоны просто скрыть при переноске.
      Чет Номури уже сделал то же самое, сообщив как собственный адрес конспиративной квартиры в Ханаматцу, которую выбрали, заранее пользуясь кредитными карточками и водительским удостоверением на чужое имя. Что бы ни происходило, ему осталось меньше тридцати суток для завершения операции. А сейчас нужно было вернуться в последний раз в баню, прежде чем окончательно исчезнуть.
      - У меня возник вопрос, - негромко произнес Райан. Трент и Феллоуз посмотрели ему в глаза и почувствовали тревогу.
      - Не заставляй нас ждать, - проворчал Сэм.
      - Вы знаете о том, что в Тихом океане у нас создалось сложное положение.
      Трент беспокойно шевельнулся в своем кресле.
      - Если ты хочешь сказать, что у нас недостаточно сил, чтобы...
      - Все зависит от того, к каким силам мы прибегнем, - прервал его Джек.
      Конгрессмены на мгновение задумались.
      - Хотите получить карт-бланш? - спросил Эл Трент. Райан кивнул.
      - На применение любых средств, которые сочтем необходимыми. У вас в комитете будут возражения?
      - Зависит от того, что вы хотите этим сказать. Объясни нам, - бросил Феллоуз. Райан объяснил.
      - Вы действительно хотите пойти на такой риск? - удивился Трент.
      - У нас нет выбора. Полагаю, было бы неплохо вести битву кавалерийскими атаками на поле брани при соблюдении всех правил воинской чести и тому подобное, но у нас недостаточно сил, верно? Президент хочет знать, может ли он рассчитывать на поддержку Конгресса. Только вы двое знакомы с тайной стороной операции. Если вы поддержите нас, остальные на Капитолийском холме последуют вашему примеру.
      - А вдруг все окончится неудачей? - выразил опасение Феллоуз.
      - Тогда всем участникам конец. Включая и вас, - добавил Райан.
      - Хорошо, комитет мы принимаем на себя, - пообещал Трент. - Но ты ведешь рискованную игру, дружище.
      - Это верно, - согласился Джек, подумав о том, что вся жизнь полна риска. Он знал, что Трент имеет в виду и политический аспект происходящего, но попытался выбросить это из головы. Он не мог, разумеется, не промолчать Трент счел бы это за проявление слабости. Поразительно, как часто они придерживались различного мнения по одним и тем же вопросам, однако самое главное, что на слово Трента можно положиться.
      - Будешь держать нас в курсе дела?
      - В рамках закона, - улыбнулся советник по национальной безопасности. А закон требовал проинформировать Конгресс после осуществления "черной" операции.
      - А как относительно исполнительного распоряжения? - Исполнительное распоряжение, выпущенное еще в период администрации Форда, запрещало спецслужбам страны предпринимать политические убийства.
      - У нас есть постановление, - ответил Райан. - Исполнительное распоряжение не действует в военное время. - "Постановление" представляло собой по сути дела указ президента, согласно которому он один мог толковать существующий закон. Короче говоря, все, что предлагал сейчас Райан, с формально-юридической точки зрения соответствовало закону - если у Конгресса не было возражений. Это был чертовски сложный способ руководства страной, но демократический строй требовал этого.
      - Значит, мы поставили все точки над "i", - резюмировал Трент. Феллоуз согласно кивнул. Оба конгрессмена наблюдали, как советник по национальной безопасности поднял трубку своего кодированного телефона и нажал кнопку скоростного набора. - Это Райан. Приступайте, - коротко произнес он.
      Первый этап операции был электронным. Несмотря на решительные возражения главнокомандующего Тихоокеанским флотом, три съемочные группы установили свои камеры на краю стоящих рядом сухих доков, где находились сейчас "Джон Стеннис" и "Энтерпрайз".
      - Нам запретили показывать ущерб, нанесенный кормовым отсекам авианосцев, но, согласно информированным источникам, он больший, чем кажется с первого взгляда, - лишь с незначительной разницей произнесли все трое ведущих. Когда была закончена прямая трансляция, камеры перенесли и провели дальнейшую съемку авианосцев, затем съемку продолжили с противоположной стороны гавани. Пленки предназначались для архива и возможного дальнейшего использования. На них были корабли и доки без репортеров, озвучивающих передачу. Эти пленки передали кому-то еще и преобразовали в цифровую форму для дальнейшего применения.
      - Это критически поврежденные корабли, - коротко бросил Ореза. Каждый из авианосцев по тоннажу превосходил все корабли береговой охраны США, и как это Военно-морской флот, несмотря на свою отличную подготовку, допустил, чтобы им в зад всадили по паре торпед. Отставной боцман почувствовал, что у него от ярости поднимается кровяное давление.
      - Сколько же времени понадобится для ремонта? - спросил Барроуз.
      - Несколько месяцев. Очень много. Не меньше шести... и тогда мы окажемся в периоде тайфунов, - внезапно понял
      Португалец и почувствовал себя еще хуже. После дальнейших размышлений его настроение совсем упало. К тому же ему совсем не нравилось оказаться на острове, который подвергнется штурму морских пехотинцев. Сейчас он находится в своем доме, стоящем на возвышенности, недалеко от батареи ракет "земля воздух", на которую неминуемо обрушится огонь американских кораблей ; и самолетов. Может быть, все-таки стоило продать дом за миллион долларов? Получив такие деньги, он сможет купить другую яхту, другой дом и заняться рыбной ловлей на островах Флорида-Киз. - Знаешь, ты ведь можешь вылететь отсюда домой в любое время, как только пожелаешь.
      - А-а, стоит ли торопиться?
      Предвыборные плакаты были уже напечатаны и развешены повсюду. Общественный канал кабельного телевидения каждые несколько часов передавал сообщения о планах будущего развития Сайпана. Теперь все на острове успокоилось, воцарились тишина и порядок. Японские туристы проявляли необычную вежливость, а солдаты ходили большей частью без оружия. Военные машины использовались для дорожных работ. Офицеры заходили в школы и проводили, дружеские ознакомительные беседы. Едва ли не за одну ночь были созданы две новые бейсбольные команды, и начались матчи новой лиги. Ходили разговоры, что пара ведущих японских команд из Первого дивизиона начнет весенние тренировки на Сайпане. Для этого придется построить стадион, и, возможно, шептали друг другу, у Сайпана будет собственная команда в Первом дивизионе. Орезе это казалось разумным. Остров расположен ближе к Токио, чем Канзас-Сити к Нью-Йорку. Нельзя сказать, разумеется, что местное население было довольно оккупацией, просто жители не видели пути к освобождению и потому, подобно всем оказавшимся в таком положении, смирились с ней. Японцы делали все возможное, чтобы этот процесс проходил как можно мягче.
      Всю первую неделю оккупации демонстрации протеста проходили ежедневно. Однако генерал Арима, командующий войсками на острове, каждый раз выходил навстречу демонстрантам, навстречу любой съемочной группе любой телевизионной компании и приглашал к себе в кабинет их руководителей для беседы, причем часто эти беседы передавались прямо в эфир. Затем реакция японских чиновников стала еще более утонченной. Представители гражданской администрации и бизнесмены проводили длительные пресс-конференции, демонстрируя до кументы о том, сколько денег они вложили в развитие инфраструктуры острова, показывая на графиках, как изменилась после этого местная экономика, и обещая вложить еще больше. Это не значило, что им удалось совсем избавиться от недовольства, но японцы подчеркивали свою терпимость, всякий раз обещая с уважением отнестись к результатам быстро приближающихся выборов. Мы ведь тоже живем здесь, говорили они. Мы тоже местные жители.
      Надежда умирает последней. Завтра исполнится две недели с момента захвата японцами Марианских островов, думал Ореза, а все, что они слышали, - это сообщения о проклятых переговорах. С каких это пор Америка вела переговоры по поводу захваченных у нее территорий? Может быть, дело именно в этом. Может быть, это и есть очевидный признак слабости их страны, и он почувствовал ощущение безнадежности. Никто не сопротивлялся. Ну. скажите же нам, что наше правительство делает что-то, хотелось ему крикнуть адмиралу, что находился на другом конце космического сотового канала...
      - Да, какого черта. - Ореза прошел в гостиную, вложил батареи в ручку телефонной трубки, просунул антенну в отверстие, просверленное в середине салатной миски, и набрал номер.
      - Адмирал Джексон, - услышал он.
      - Говорит Ореза.
      - У вас что-нибудь новое?
      - Да, адмирал. Хочу сообщить вам, как закончатся выборы.
      - Не понимаю вас, главный старшина.
      - Я смотрел передачу Си-эн-эн о том, что два наших авианосца потеряли способность выйти в море, при этом специалисты говорили, что они не в силах предпринять что-то. Черт побери, сэр, даже когда аргентинцы захватили проклятые Фолкленды, британцы заявляли, что они вернут их себе. Я не слышу того же от нашего правительства. Черт возьми, что остается нам думать?
      Джексон несколько секунд обдумывал ответ.
      - Вы хорошо знаете, что я не могу нарушать правила и обсуждать военные операции. Ваша задача заключается в том, чтобы обеспечивать нас информацией, ясно?
      - Пока мы слышим только одно - как японцы будут проводить выборы. Ракетная батарея к востоку от нас закрыта теперь маскировочной сеткой...
      - Я знаю об этом. Как знаю и о том, что поисковый радар на вершине горы Тапочау функционирует и что около сорока истребителей размещено в аэропорту и на базе в Коблере. Мы насчитали еще шестьдесят на базе Андерсен на Гуаме. Нам известно, что восемь эсминцев курсируют к востоку от острова и танкеры приближаются к ним для проведения бункеровки. Что еще вас интересует? - Даже если Ореза "находился под наблюдением" - вежливое выражение, означающее пребывание под арестом, - в чем Джексон сомневался, в этой информации не было ничего секретного. Всем известно, что у Америки есть в космосе разведывательные спутники. С другой стороны, Орезе нужно знать, что Джексон пристально следит за положением и, что еще больше важно, проявляет к нему интерес. Он испытывал стыд от того, что должен сказать дальше. - Главный старшина, я ожидал большего от такого ветерана, как вы. Ответ заставил его почувствовать себя лучше.
      - Вот это я и хотел услышать от вас, адмирал.
      - Как только случится что-нибудь новое, сразу сообщите нам.
      - Слушаюсь, сэр.
      Джексон положил трубку и взял со стола только что доставленный доклад о готовности "Джонни Реба".
      - Уже скоро, главный старшина, - прошептал он. Настало время встретиться с офицерами базы ВВС в Мак-Дилле, которые, как это ни кажется невероятным, носили зеленую армейскую форму. Адмирал не знал, что они напомнят ему о чем-то, что он видел несколько месяцев раньше.
      У всех солдат испанский должен быть родным языком, и они должны выглядеть как испанцы. К счастью, это не было сложной задачей. Специалист по личным документам вылетел из Лэнгли в Форт-Стьюарт, штат Джорджия, вместе со всем необходимым снаряжением, включающим десять пустых паспортов. Чтобы упростить задачу, всем были сохранены подлинные имена и фамилии. Старший сержант Джулио Вега сидел перед камерой в своем лучшем костюме.
      - Не улыбайтесь, - сказал ему специалист из ЦРУ. - Европейцы не улыбаются для фотографий на паспортах.
      - Да, сэр. - Кличка Веги среди солдат была Осо, медведь, но только ветераны осмеливались называть его так. Для остальных рейнджеров из роты "Фокстрот" 2-го батальона 175-го полка он был, только "старший сержант", и его знали как опытного сверхсрочника, готового оказать всяческую поддержку своему капитану при проведении операции, для участия в которой он только что добровольно вызвался.
      - Впрочем, вам понадобится и костюм получше.
      - Кто мне за него заплатит? - широко улыбнулся Осо. Это на фотографии будет мрачная физиономия, которую обычно видели солдаты, не справлявшиеся с его требованиями. Только не эти, подумал он, имея в виду восьмерых солдат, прошедших обучение прыжкам с парашютом (это требовалось от всех рейнджеров), каждый из которых принимал участие в боевых действиях в той или другой горячей точке. Что было необычно для военнослужащих 175-го полка, так это то, что ни один из них не стригся почти наголо, чтобы волосы напоминали короткую щетину. Вега вспомнил еще одну группу, похожую на эту, и улыбка исчезла с его лица. Колумбия. Не все вернулись тогда живыми.
      Испанский язык в качестве родного, подумал он, выходя из комнаты. Испанский был, по-видимому, языком жителей Марианских островов. Подобно большинству армейских ветеранов в звании старшего сержанта, Вега получил степень бакалавра в вечернем колледже, где его специальностью была военная история - это, казалось ему, больше всего соответствовало выбранной им профессии, да и к тому же армия платила за обучение. Если на этих островах действительно говорят на испанском языке, то предстоящая операция приобретает определенный смысл. Название операции, о котором он узнал в коротком разговоре с капитаном Диегой Чека, тоже показалось ему подозрительным. Ее назвали операцией "Зорро", что настолько развеселило капитана, что он решил поделиться этой новостью со своим старшим сержантом. Настоящего Зорро звали дон Диего, не правда ли? Капитан забыл имя бандита, однако старший сержант вспомнил. Если твоя фамилия Вега, разве можно отказаться от участия в подобной операции? спросил себя Осо.
      Хорошо, что он в хорошей физической форме, подумал Номури. Даже просто дышать здесь было нелегко. Большинство европейцев, приезжающих в Японию, остаются в крупных городах, и им даже в голову не приходит, что эта страна не менее гориста, чем Колорадо. Тошимото было небольшим селением, впадающим в спячку зимой и процветающим летом, когда местные жители, уставшие от перенаселенного однообразия городов, переезжали для смены обстановки в сельскую местность. Деревня, расположенная в самом конце государственного шоссе номер 140, по сути дела погрузилась в спячку и, казалось, свернула на зиму тротуары, но Чету удалось найти место, где он смог арендовать небольшой четырехколесный мотоцикл-вездеход. Номури объяснил хозяину фирмы, что ему хочется на несколько часов отвлечься от городской суеты и побывать в горах. В обмен на небольшую сумму денег и ключи от машины он получил суровое, хотя и вежливое предупреждение о необходимости следовать вдоль тропинки и проявлять осторожность, за что Номури любезно поблагодарил хозяина и отправился в путь, направляясь вдоль реки Таки - скорее небольшого потока, чем реки, - вверх в горы. Через час, проехав примерно семь миль, он остановился, выключил двигатель, достал из ушей ватные тампоны и прислушался.
      Полная тишина. По дороге сюда Номури не заметил никаких следов на глине и гравии тропинки, по которой ехал вдоль порожистой реки, не увидел никаких признаков проживания в нескольких летних домиках, мимо которых проезжал, и теперь, прислушиваясь, не услышал ничего, кроме завывания ветра. На его карте был обозначен брод в двух милях вверх по склону, и, действительно, добравшись туда. Чет увидел брод, который оказался четко обозначенным и пригодным для переправы. Перебравшись на другой берег, он поехал дальше на восток, к Ширайши-сан. Подобно большинству вершин, склоны горы под воздействием воды и времени оказались изрезанными многочисленными ущельями, которые, постепенно сужаясь, заканчивались тупиками. Одна из долин горы Ширайши была особенно живописна в своей нетронутости сельским домом или летним коттеджем. Наверно, летом здесь разбивают свои лагеря бойскауты, чтобы прикоснуться к природе, которую остальная страна с таким усердием стремится уничтожить. Впрочем, скорее, в этом месте просто не оказалось залежей достаточно ценных минералов, что оправдало бы строительство шоссе или железной дороги. Кроме того, отсюда до Токио было сто миль по прямой, и могло показаться, что ты находишься в Антарктике.
      Номури повернул на юг и поднялся по ровному склону к вершине южного хребта. Ему хотелось побольше увидеть и услышать, и он, хотя и заметил одинокий недостроенный дом в нескольких милях внизу, не увидел столба дыма от горящей печки или клубов пара от горячей ванны и не услышал никаких звуков, кроме тех, что издает природа. Номури минут тридцать осматривал окрестности в небольшой бинокль. Он не спешил, стараясь убедиться в увиденном, осмотрел северный и западный склоны и отметил лишь поразительное безлюдие. Удовлетворенный, он спустился к реке Таки и вернулся в селение по тропе вдоль нее.
      - Сейчас здесь никого не бывает, - сказал ему хозяин фирмы, Сдающей в аренду мотоциклы, когда Номури наконец вскоре после заката солнца приехал во двор. - Позвольте мне предложить вам чашку чая?
      - Дозо, - поблагодарил сотрудник ЦРУ. Он взял чашку и вежливо поклонился. - Здесь просто великолепно.
      - Вы поступили разумно, выбрав это время года. - Мужчине хотелось поговорить. - Летом, когда распускаются листья на деревьях, природа выглядит восхитительно, хотя треск этих созданий, - он кивнул в сторону ряда мотоциклов, - нарушает горный покой. Зато они приносят мне некоторый доход, признался он.
      - Непременно приеду к вам снова. У меня в конторе сейчас горячее время, приходится работать с утра до вечера. Только здесь можно насладиться тишиной.
      - Может быть, захватите с собой друзей? - предложил хозяин. Было очевидно, что ему нужны деньги в этот мертвый сезон.
      - Да, конечно, постараюсь, - заверил его Номури. Хозяин поблагодарил его вежливым поклоном, сотрудник ЦРУ сел в свой автомобиль и направился в Токио, пути куда было три часа. По дороге он пытался понять, почему его ведомство дало ему поручение, позволившее расслабиться.
      - Ну что, парни, вы по-прежнему настроены решительно? - спросил Джексон у подразделения особого назначения.
      - Ты выбрал странное время, чтобы спрашивать нас, не передумали ли мы, Робби, - заметил старший офицер. - Если они настолько глупы, что позволяют штатским американцам разгуливать по их территории, - ну что ж, давайте воспользуемся этим.
      - Меня все еще беспокоит высадка, - заметил представитель ВВС, перебирая воздушные навигационные карты и космические фотографии. - Мы выбрали хорошее место для проникновения - черт побери, навигационные ориентиры превосходны, но, чтобы все прошло гладко, кто-то должен позаботиться об этих птичках АВАКС.
      - Все принято во внимание, - заверил его полковник из группы боевого командования ВВС. - Мы осветим для них небо, и вы сумеете воспользоваться образовавшейся брешью. - Он постучал указкой по третьей карте.
      - Экипажи вертолетов? - спросил Робби.
      - Работают сейчас на тренажерах. Если повезет, на обратном пути им останется только спать.
      Тренажер, разработанный для данной операции, создавал у Сэнди Рихтера полное ощущение реальности. Это была комбинация новой компьютерной игры "Нинтендо-VR", которой увлекался его младший сын, и обычного тренажера. Огромный шлем ничем не отличался от того, который он надевал, садясь за штурвал своего "команча", только был несравненно более сложным. Если он, сидя в "команче", смотрел на мир словно в глазок, то с помощью этого сложнейшего устройства перед ним открывался прямо-таки театр военных действий. Его можно было усложнить еще больше, но и так созданный компьютером вид местности вместе со всей летной информацией создавал у пилота ощущение реальности. Рихтер держал руки на штурвале и секторе газа этого виртуального вертолета, летевшего над поверхностью воды к стремительно надвигающимся утесам.
      - Приближаемся к повороту направо, - сказал он своему второму пилоту, который на этот раз сидел не позади него, а рядом - на тренажере не требовалось сидеть точно на своем месте, как в кабине вертолета. Находясь в этом искусственном мире, каждый видел то, что ему полагалось видеть, независимо от того, где он находился, только второй пилот, сидя рядом, имел в своем распоряжении два добавочных прибора.
      То, что они видели перед собой, являлось результатом шестичасовой работы суперкомпьютера.
      Комплект космических фотографий, сделанных за последние три дня, подвергся анализу, пересъемке и преобразованию в трехмерное изображение, кажущееся чем-то вроде крупнозернистой видеопленки.
      - Слева - населенный пункт.
      - Да, вижу. - Он видел пятно флюоресцирующего света, которое в действительности было бы желто-оранжевым городским освещением, и увеличил высоту с пятидесяти футов, на которой .летел вот уже два часа. Рихтер подал ручку управления вправо, и наблюдатели, присутствовавшие в затемненной комнате, были поражены тем, как тела обоих пилотов наклонились в сторону поворота, автоматически компенсируя якобы возникшую центробежную силу, которая существовала только в "воображении" компьютера, моделировавшего ситуацию. Они едва не засмеялись, но тут же вспомнили, что над Сэнди Рихтером лучше не смеяться.
      С того момента, как вертолет пересек виртуальный берег, он поднялся над хребтом и полетел вдоль него. Так решил сам Рихтер. В речных долинах, ведущих к Японскому морю, находились дороги и дома. Вот почему пилот принял решение как можно дольше сохранять акустическую скрытность и пойти на риск - лететь на большей высоте.
      В реальном мире он сумел бы справиться с этой опасностью при подлете к цели, но в данный момент мир для него был не совсем реальным.
      - Истребители над головой, - предостерег женский голос, как это произошло бы во время настоящей операции. - Снижаюсь, - ответил Рихтер на предупреждение компьютера, соскальзывая на вертолете направо, ниже вершин горного хребта. Если тебе удастся обнаружить меня на высоте пятидесяти футов от земли, то я проиграл, милая. Надеюсь, эта чертова технология "стелс" на самом деле очень эффективна.
      В первоначальных развед-сводках звучало беспокойство относительно совершенства радилокаторов на японских F-15X. Каким-то образом им удалось сбить один Б-1 и повредить второй, и никто еще не сумел разобраться, как это произошло.
      - Скоро узнаем. - Что еще можно сказать пилоту? В данном случае оценку дал компьютер. На протяжении последнего часа виртуального полета Рихтеру все время приходилось маневрировать над пересеченной местностью, что было достаточно изматывающим, и когда он "совершил посадку" в своем "Команче", то обливался потом и хотел поскорее принять душ, которого при реальном полете наверняка не будет. А вот пара лыж может пригодиться.
      - Что, если противник...
      - В этом случае придется привыкать к рисовому рациону. - Нет смысла беспокоиться обо всем. Зажегся свет, пилоты сняли шлемы, и Рихтер увидел, что находится в небольшой комнате.
      - Проникновение на вражескую территорию прошло успешно, - сообщил свою оценку майор. - Ну как, парни, вы готовы совершить небольшой полет?
      Рихтер взял стакан ледяной воды со стола в дальнем углу комнаты.
      - Знаешь, мне даже в голову не приходило, что я смогу пролететь таким курсом настолько далеко.
      - Как относительно всего остального? - спросил его стрелок-радист.
      - Погрузят, когда вы прилетите на место.
      - А на пути назад? - не удержался от вопроса Рихтер. Лучше быть проинструктированным заранее.
      - У вас будет выбор из двух вариантов. Может быть, из трех. Мы еще не приняли решения. Сейчас его изучают, - заверил пилота офицер войск специального назначения.
      Хорошо было то, что все это оказались пентхаусы, апартаменты на крышах высотных зданий. Этого следовало ожидать, подумал Чавез. Богачи, подобные этим мерзавцам, приобретали себе весь верхний этаж любого дома, который приглянется. Это позволяло им взирать на все свысока, смотреть на остальных сверху вниз, так же и небоскребы Лос-Анджелеса возвышались над нищенскими баррио его юности. Впрочем, никто из них не был солдатом. Люди военной профессии не испытывают желания так выделяться на фоне горизонта. Куда лучше скрываться в кустах вместе с крысами и пеонами. Ну что ж, все имеет свои недостатки, напомнил себе Динг.
      Оставалась одна проблема - отыскать место повыше. Это оказалось несложно. И снова им помогла мирная атмосфера города. Они просто выбрали подходящее здание, вошли в него, поднялись на лифте на верхний этаж и оттуда выбрались на крышу. Чавез установил камеру на треноге, выбрал самый мощный телеобъектив и начал снимать. Вести съемку даже при дневном свете несложно, говорилось в инструкции, а тут еще боги, распоряжающиеся погодой, пришли им на помощь надвигался хмурый облачный вечер. Динг сделал по десять снимков каждого здания, перематывая пленки и укладывая кассеты обратно в коробки для последующей разметки. На все ушло не более ролучаса.
      - Ты начал доверять этому парню? - спросил Чавех после передачи пленок.
      - Динг, я только что начал доверять тебе, - негромко ответил Кларк, снимая этими словами напряжение момента.
      38. Рубикон
      - Что же дальше?
      Райан помедлил с ответом. Адлер заслуживал, чтобы ему кое-что рассказать. Предполагалось, что переговоры должны вестись честно. Там никогда не говорят всей правды, но в то же самое время стараются не обманывать друг друга.
      - Дальше? Продолжай как и раньше, - произнес наконец советник по национальной безопасности.
      - Что-то происходит. - Это не было вопросом.
      - Мы не сидим без дела, Скотт. Они ведь не собираются сдаваться, не так ли?
      Адлер покачал головой.
      - Думаю, не собираются.
      - Убеди их пересмотреть свою позицию, - предложил Джек. Совет не был таким уж новым, но сказать что-то требовалось.
      - По мнению Кука, в Японии действуют политические силы, старающиеся не обострять ситуацию. Его коллега в японской делегации снабжает его обнадеживающей информацией.
      - Скотт, у нас там два сотрудника ЦРУ, которые работают под прикрытием документов русских журналистов. У них состоялись переговоры с Когой. Он недоволен тем, как развиваются события. Мы посоветовали ему вести себя как обычно. Нет смысла ставить его под удар... Вот что, посоветуй Куку прощупать японского дипломата относительно оппозиции в их правительстве, кто они и какими силами могут располагать. Однако он ни в коем случае не должен сообщать, с кем мы поддерживаем контакт.
      - Хорошо, передам. В остальном придерживаться той же линии? - спросил Адлер.
      - Не делай никаких конкретных уступок. Ты сможешь потянуть еще некоторое время?
      - Смогу, пожалуй. - Он посмотрел на часы. - Сегодня переговоры ведутся у нас. Мне нужно до их начала посоветоваться с Бреттом.
      - Держи меня в курсе.
      - Можешь не сомневаться.
      На Грум-лейк рассвет еще не наступил. Пара транспортных самолетов С-5В вырулила на конец взлетной дорожки и поднялась в воздух. Груз не был тяжелым, у каждого всего три вертолета, ну и остальное снаряжение - не так уж много для самолетов, способных нести по два танка. Однако одному из них предстоит длительный перелет, больше пяти тысяч миль, и при встречных ветрах потребуются две дозаправки в воздухе, что, в свою очередь, означает необходимость двух сменных экипажей для каждого самолета. Добавочные пилоты вытеснили пассажиров в хвостовой отсек, позади крыльев, где кресла менее удобны.
      Рихтер откинул ручки сидений в своем трехместном ряду и вставил в уши ватные тампоны. Как только самолет оторвался от земли, он автоматически сунул руку в карман летного комбинезона, где обычно хранил сигареты - или, вернее, хранил раньше, пока не бросил курить несколько месяцев назад. Проклятие! Ну как можно отправляться в бой без сигареты? - спросил себя Рихтер, откинулся на подушку и заснул. Он даже не почувствовал воздушных ям, когда самолет поднимался к потоку струйного течения над горами Невады.
      Экипаж, несущий первую вахту, повернул самолет к северу. Небо было темным и останется таким на протяжении почти всего полета. Самым главным для экипажа было не заснуть, находиться все время начеку. Управлять самолетом будет автоматическое навигационное оборудование, в это время суток ночные коммерческие рейсы уже закончились, а дневные только начинались. Военным пилотам принадлежало сейчас все небо вместе с рваными облаками и обжигающим ледяным ветром за алюминиевой обшивкой самолета, направляющегося к самому невероятному месту назначения, о котором мог только помыслить резервный экипаж. Экипажу второго "гэлэкси" повезло больше. Их самолет повернул на юго-запад и меньше чем через час уже летел над Тихим океаном, выполняя свой более короткий рейс к базе ВВС Хикем.
      Подводная лодка ВМС США "Теннесси" вошла в гавань Пирл-Харбора на час раньше намеченного срока и направилась к крайнему причалу, отказавшись от портового лоцмана и положившись при швартовке на помощь одного военно-морского буксира. Причал был погружен в темноту, и швартовка проводилось при свете прожекторов на других пирсах гавани. Еще одной странностью было то, что на причале "Теннесси" ждал огромный автозаправщик. То, что рядом с ним стоял служебный автомобиль, доставивший сюда адмирала, не вызвало удивления у капитана третьего ранга Клаггетта. Тут же на пирс подали сходни, и командующий подводными силами Тихоокеанского флота поспешно поднялся на палубу еще до того, как на кормовой части паруса субмарины успели поднять флаг. Тем не менее адмирал отсалютовал ему.
      - Добро пожаловать на борт, адмирал, - послышался сверху голос командира, и Клаггетт спустился по трапу, чтобы встретить адмирала Манкузо в своей каюте.
      - Голландец, я рад, что тебе удалось вывести ее в море, - произнес Манкузо с улыбкой, сдерживаемой серьезностью ситуации.
      - А я просто счастлив, что мне удалось наконец потанцевать с моей красавицей, - признался Клаггетт и тут же добавил: - У меня полные емкости дизельного топлива, сэр.
      - Нам придется освободить один из твоих баков. - Огромные размеры "Теннесси" позволяли иметь несколько емкостей для вспомогательного дизеля.
      - Почему, сэр?
      - Возьмешь запас JP-5. - Манкузо открыл кейс и достал оттуда пачку оперативных приказов, на которых едва успели высохнуть чернила. - Тебе предстоит участвовать в проведении специальных операций. - Клаггетт автоматически едва не задал вопрос: "А почему я?" - но вовремя удержался. Он открыл обложку папки с приказами и начал проверять запрограммированный для него курс.
      - У меня могут возникнуть определенные трудности, сэр, - заметил Клаггетт.
      - Смысл операции заключается в том, что ты должен принять все меры, чтобы тебя не обнаружили, но имеешь право прибегнуть и к обычному правилу. - Обычное правило означало, что в случае необходимости капитан сам принимает решение, полагаясь на собственное суждение.
      - Слушайте все, - донеслось по системе корабельной трансляции. - С этого момента курение на борту запрещается. Повторяю, курение запрещается.
      - Ты разрешаешь команде курить во время похода? - спросил комнадующий подводными силами Тихоокеанского флота, потому что многие шкиперы не допускали этого.
      - Вы же сами сказали, что мне следует полагаться на собственное суждение.
      В тридцати футах от каюты командира Рон Джоунз вошел в гидроакустический пост и достал из кармана компьютерный диск.
      - У нас уже проведены работы по расширению вычислительных возможностей, заметил старший акустик.
      - Это совершенно новый диск. - Подрядчик вставил диск в прорезь запасного компьютера. - С помощью этого программного обеспечения мне удалось обнаружить вас, как только лодка в первую же ночь пересекла линию раннего оповещения у Орегона. В кормовом отсеке что-то не было закреплено?
      - Да, переносный ящик с инструментами. Его сразу убрали. С тех пор мы пересекли еще две линии раннего оповещения, - напомнил ему акустик.
      - На какой скорости? - спросил Джоунз.
      - Вторую прошли почти на полной и сделали над ней несколько зигзагов.
      - Я заметил всего лишь легкий скачок, ничего больше, а на ней было установлено то же программное обеспечение, что я только что ввел в ваш компьютер. У вас действительно тихий корабль, чиф. Совершили обход лодки?
      - Да, капитан даже позверствовал, но теперь у нас нет ничего незакрепленного. - Акустик сделал паузу. - Если не считать свисающих концов туалетной бумаги.
      Джоунз поудобнее устроился в одном из кресел и окинул взглядом тесный гидроакустический пост. Он провел здесь несколько лет жизни, это было его рабочее место. Рон получил всего лишь намек на операцию, в которую уходила "Теннесси", - Манкузо спросил его относительно акустических условий в западной части Тихого океана и выразил беспокойство по поводу того, что японцы могли захватить наземную станцию линии раннего обнаружения ВМС на острове Хонсю до того, как персонал успеет вывести из строя ее оборудование, - но и этого было вполне достаточно. Подводная лодка, вне всякого сомнения, отправлялась в логово врага - по-видимому, это была первая субмарина Тихоокеанского флота, перед которой поставили такую задачу. Господи, и к тому же это поручено подводному ракетоносцу, подумал он. Огромному и тихоходному. Рон протянул руку и коснулся пальцами приборной панели.
      - Мне довелось слышать о вас, доктор Джоунз, - произнес старший акустик, прочитав его мысли. - Я тоже знаю свое дело, понимаете?
      - Когда японские лодки всплывают на шноркельную глубину...
      - ...частота акустических колебаний на линии тысяча герц. У нас самая совершенная буксируемая антенна и полностью обновленное программное обеспечение - включая ваши средства расширения ее возможностей, наверно. Старший акустик протянул руку к кофейнику, подумал и налил кружку для гостя.
      - Спасибо.
      - "Эшвилл" и "Шарлотт" погибли? Джоунз кивнул, глядя в кружку.
      - Вы знакомы с "Французом" Лавалем?
      - Он преподавал на наших курсах, много лет назад.
      - Француз был моим старшиной на "Далласе", когда мы плавали вместе с адмиралом Манкузо. У него на "Эшвилл" служил сын. Я знал его. Мы должны расплатиться за его смерть.
      - Понял, - коротко бросил старший акустик.
      - Соединенные Штаты Америки считают неприемлемой создавшуюся ситуацию, господин посол. Мне казалось, что я выразил эту точку зрения достаточно ясно, - сказал Адлер через два часа после начала очередного этапа переговоров. По сути дела заместитель госсекретаря США выражал эту точку зрения четко и ясно по меньшей мере восемь раз на дню с начала переговоров.
      - Мистер Адлер, если ваша страна не хочет продолжения войны, которая никому не принесет ни малейшей пользы, вам нужно только одно - дать согласие на признание результатов предстоящих выборов, которые будут проведены под международным контролем.
      В одном из городов Калифорнии, вспомнил Адлер, есть радиостанция, которая неделями исполняла все известные аранжировки знаменитой мелодии "Луи, Луи". Может быть, посоветовать Госдепартаменту передавать эту запись в качестве подготовки к подобным дипломатическим переговорам! Японский посол ожидал от американской стороны ответа на любезное предложение Японии вернуть Гуам словно японские войска не захватили этот остров силой - и теперь проявлял раздражение из-за того, что Адлер отказывался пойти на уступки в благодарность за такой дружеский жест. Может быть, у американца есть еще какие-нибудь козыри? Если так, то пока он не увидит, что за карты у Адлера, не сделает и шага.
      - Мы благодарны, разумеется, за то, что ваша страна выразила согласие на международный контроль за выборами, равно как и за то, что вы берете на себя обязательство признать их результаты, но это отнюдь не меняет того обстоятельства, что речь идет о суверенной национальной территории, население которой уже проявило свое желание, политически объединившись с Соединенными Штатами. К сожалению, мы не можем принять ваше благородное предложение при создавшемся положении.
      Посол поднял руки кверху, выражая тем самым разочарование от того, что его на дипломатическом языке назвали лгуном.
      - Как же нам убедить вас?! - воскликнул он.
      - Просто вывести с островов вооруженные силы, разумеется, - ответил Адлер. Он, однако, уже сделал небольшую уступку. Признав, что Америка не отвергает безоговорочно вопрос о выборах, заместитель государственного секретаря позволил тем самым послу сообщить в Токио о некотором прогрессе в переговорах. Это совсем немного, вовсе не то, что хотелось бы услышать послу, но все-таки определенный шаг вперед. Позиции сторон были подтверждены еще раз, перед тем как утренний перерыв предоставил дипломатам возможность встать и размять затекшие мышцы.
      Было холодно и ветрено, и, как обычно, Адлер и посол разошлись на террасе, которая превращалась в летнее время в столовую на открытом воздухе, в противоположные стороны. Члены делегаций встречались, чтобы выяснить позиции друг друга, в то время как руководители делали вид, что не имеют к этому отношения.
      - Разве это можно назвать значительной уступкой? - Нагумо пригубил чашку с чаем.
      - Хорошо, что удалось добиться хотя бы этого. Мы ведь знаем, что многие в вашем правительстве не согласны с предпринятыми действиями.
      - Да, я говорил об этом, - согласился Сейджи. Крис Кук подавил желание оглянуться вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. Это могло показаться излишне театральным. Он снова поднес к губам чашку, глядя на юго-запад, в сторону Центра Кеннеди.
      - Проводятся неофициальные встречи, - заметил американский дипломат.
      - С кем?
      - В них принимает участие Кога, - тихо проговорил Кук. Если Адлер отказывается вести честную игру, по крайней мере он исправит положение.
      - А-а. Да конечно, взаимодействие с ним вполне логично.
      - Сейджи, если мы выберем верный курс, то оба выйдем из этой заварухи героями. - Разве это не будет идеальным решением для всех? - подумал он.
      - Что за встречи? - спросил Нагумо.
      - Мне известно одно - они проводятся по тайным каналам. А теперь скажи мне, это Кога стоит во главе оппозиции, с которой ты поддерживаешь связь?
      - Он принадлежит к ее числу, разумеется, - ответил Нагумо. Ему только что удалось получить важнейшую информацию: американцы не идут на уступки, и вот теперь причина ясна - они рассчитывают на то, что хрупкая парламентская коалиция Гото развалится под напором времени и неуверенности. А сейчас от него требовалось лишь одно - подорвать моральный дух американцев и таким образом закрепить выигрышную позицию своей страны... Да, это элегантное решение проблемы. К тому же предсказание Криса относительно того, что они выйдут из затруднительного положения героями, окажется наполовину правильным - Нагумо действительно проявит себя с лучшей стороны перед соотечественниками.
      - А остальные? - спросил Кук.
      Ответ был автоматическим и заранее предсказуемым.
      - Они тоже, разумеется, только я не рискую назвать их имена. - Нагумо уже обдумывал дальнейшее направление действий. Раз американцы делают ставку на подрыв политической стабильности Японии, значит, у них недостаточно возможностей для силового решения проблемы. Вот это новость!
      Первый воздушный заправщик поднялся с авиабазы ВВС в Элмендорфе и присоединился к С-5 чуть к западу от Нома. Пришлось найти воздушное пространство, свободное от турбулентных потоков, но даже при этом несколько минут, необходимых для дозаправки, оказались весьма рискованными - есть даже что-то противоестественное в том, когда два самолета, каждый весом в несколько сот тонн, соединяются в воздухе подобно мухам-однодневкам. Положение усложнялось еще и тем, что пилот С-5 видел всего лишь нос заправщика и был вынужден лететь в таком положении на протяжении двадцати пяти минут. Но хуже всего было то, что двигатель трехмоторного КС-10, размещенный в хвостовой части самолета, отбрасывал свои выхлопные газы прямо на Т-образное хвостовое оперение "гэлэкси", создавая турбулентность, постоянно сотрясающую огромный транспортный самолет, что вынуждало пилота непрерывно корректировать его положение по - отношению к заправщику. Большие деньги не платят даром, подумал он, обливаясь потом под своим летным комбинезоном. Наконец баки С-5 наполнились, самолеты разошлись, "гэлэкси" начал снижаться, а заправщик отвернул направо. У всех, кто находились на борту транспортника, желудки вернулись в нормальное положение, и С-5 продолжил полет на запад, через Берингов пролив. Скоро с аэродрома в Шемье взлетит очередной заправщик и тоже войдет в воздушное пространство России. Они не знали о том, что еще один американский самолет уже находился там и вел за собой эту тайную процессию к месту, обозначенному на американских навигационных картах как Верино - город на транссибирской железнодорожной магистрали, построенный еще в начале века.
      Новый гребной вал был наконец установлен, что показалось шкиперу самым продолжительным и однообразным ремонтом в его жизни. Со стороны корабля установили и отрегулировали подшипники, а внутри гребного туннеля набили и закрепили сальники. Этим занималась сотня мужчин и женщин. Работы велись круглые сутки без малейших возражений со стороны гражданского персонала, занятого на подъемных механизмах по сторонам гигантского бетонного сооружения, называемого сухим доком. Приближался последний этап - огромный подъемный кран уже подносил новенький сверкающий винт к пятке гребного вала. Винт имел тридцать футов в диаметре и прошел прецизионную балансировку, через два часа он будет установлен на гребном валу авианосца, которому суждено теперь стать самым дорогим двухвинтовым кораблем в мире.
      Телевизионная передача компании Си-эн-эн совпала по времени с восходом в этой части земного шара. Камера, заметил Райан, была установлена на противоположном берегу гавани. Ведущая держала в руке микрофон, а внизу на экране появилась надпись: "Прямая трансляция". Ничего нового в порту Пирл-Харбора, сообщила, ведущая, не произошло.
      - Вы видите, что позади меня в сухих доках находятся авианосцы "Энтерпрайз" и "Джон Стеннис". Судьба двух самых дорогих военных кораблей в мире зависит сейчас от усилий целой армии рабочих, которые делают все возможное, чтобы отремонтировать их для выхода в море, на что потребуется не менее...
      - ...нескольких месяцев, - закончил за нее Райан. - Давай, милая, продолжай, продолжай говорить им это...
      Скоро в эфир выйдут и другие телевизионные компании с такой же информацией, но советник по национальной безопасности больше всего полагался на репортажи Си-эн-эн. Именно эта компания снабжала мир самыми достоверными и надежными новостями.
      "Теннесси" только что миновала выходной буй и начала погружение. Подводную лодку сопровождали два вертолета противолодочной обороны. Недалеко находился эсминец типа "спрюэнс", он заканчивал подготовку и сигнализировал прожектором, чтобы субмарина подошла поближе провести последние испытания по слежению.
      Перед самым отплытием на борт "Теннесси" поднялись пять военнослужащих армии США. Им выделили места в соответствии с воинскими званиями. Старший лейтенант разместился на койке, которая при обычных условиях принадлежала бы офицеру-ракетчику. Старший сержант, который по военно-учетному расписанию числился как Е-7 и равнялся по званию главному старшине, получил место в "козлином закутке". Остальные разместились в матросских кубриках. Обучение морскому делу началось с того, что каждый из них получил туфли на резиновом ходу и выслушал лекцию о необходимости соблюдать полную тишину.
      - Зачем? Разве это так важно? - спросил старший сержант, глядя на выделенную ему койку в кубрике старшинского состава и думая о том, что гроб по сравнению с нею вовсе не худший вариант - если, разумеется, он сумеет дожить до него.
      И тут же донесся звук, похожий на раскат грома.
      - Вот почему, - ответил старший электрик. Он сумел удержаться от дрожи, но прибавил: - Я так и не смог привыкнуть к этому.
      - Боже мой! Что это?
      - Гидролокатор SQS-53 на эсминце. Если ты слышишь его так отчетливо, это означает, что нас засекли. У японцев гидролокаторы не хуже, сардж.
      - Не обращай внимания, - произнес старший акустик в гидропосту. Он стоял позади молодого матроса-акустика, глядя на дисплей. Действительно, новое программное обеспечение намного облегчило задачу обнаружения надводных кораблей, несмотря на использование ими системы "прерия-маскер", особенно если ты знаешь, что над головой ясное небо и дождевые капли не обрушиваются на морскую поверхность.
      - Но ведь он засек нас, чиф.
      - Только потому, что капитан распорядился не мешать ему в этом. Больше мы не будем ни для кого такой легкой добычей.
      Верино представляло собой обычный российский аэродром, на котором базировались МиГи, в этом районе таких аэродромов были десятки. Никто точно не знал, чем было вызвано беспокойство русских, разместивших здесь столько истребителей-бомбардировщиков. Отсюда они могли нанести удар по Японии или по Китаю или защищаться от налетов из любой азиатской страны, в зависимости от того, у кого обострялась параноидальная агрессивность в тот или иной момент или кого считали врагом при постоянно меняющейся политической обстановке, подумал американский пилот. Раньше ему никогда не доводилось подлетать сюда так близко, и даже после изменений, произошедших в отношениях между их странами, он не рассчитывал побывать здесь, разве что приехать с дружеским визитом в европейскую часть России, как это делали время от времени летчики американских ВВС. А теперь всего в тысяче ярдов он ясно видел русский перехватчик Су-27 в направлении на два часа, причем под крыльями истребителя висели настоящие ракеты, а в голове русского пилота наверняка роились соблазнительные мысли: ты только посмотри, какая громадная цель!
      Два таких разных самолета встретились час назад, потому что у американцев не было времени подыскать офицера ВВС, говорящего по-русски, а объясняться по-английски на частоте радиопереговоров, отведенной для воздушного транспорта, никто не решался, опасаясь выдать этим себя. Поэтому транспортный самолет послушно следовал за истребителем, подобно тому как овчарка бежит за крохотным терьером.
      - Вижу посадочную дорожку, - устало произнес второй пилот. Самолет начал содрогаться от возросшей турбулентности, обычной для малой высоты, что еще больше усилилось, когда выдвинулись закрылки. Посадка шла как обычно, пока перед самым касанием дорожки пилот не заметил в стороне пару самолетов С-17. Значит, его "гэлэкси" не первый американский . самолет, прилетевший сюда. Может быть, пилоты этих двух самолетов скажут ему, где находится помещение для отдыха экипажей.
      Авиалайнер JAL-747 с полным комплектом пассажиров на борту оторвался от земли и полетел на запад, навстречу дующим в это время года над Тихим океаном ветрам, оставив позади Канаду. Капитан Сато не был уверен, какие чувства надлежит испытывать по поводу происходящего. Как всегда, ему было приятно лететь домой с таким количеством соотечественников, но в то же время его не оставляло ощущение, что они поспешно покидают Америку, и это вызывало тревогу. Сын сумел сообщить ему о сбитых американских Б-1, и Сато пришел к выводу, что если его страна способна вывести из строя два крупнейших американских авианосца, потопить две якобы неуловимые атомные подводные лодки, а затем еще и сбить один или два хваленых стратегических бомбардировщика, то стоит ли опасаться такого противника? Теперь остается только ждать, подумал он. Справа Сато увидел очертания еще одного "Боинга-747", раскрашенного в цвета авиакомпании KLM, летящего из Японии, несомненно полного американских бизнесменов. Вот они уж точно уносят ноги. Разумеется, им нечего бояться, и они руководствуются не чувством страха, а скорее чувством стыда. Сато улыбнулся при этой мысли. Предстоящий перелет будет несложным. Четыре тысячи шестьсот морских миль, время в полете - девять с половиной часов, если не произойдет внезапной смены погоды. Триста шестьдесят шесть пассажиров, находящихся на борту авиалайнера, прилетят домой в заново рожденную страну, которую охраняют его сын и брат. Придет время, и соотечественники, летящие сейчас домой, вернутся в Северную Америку с гордыми лицами, как и надлежит людям, представляющим японскую нацию, сказал себе Сато. Он жалел, что больше не является частью военной машины, восстановившей национальную гордость, однако ошибка была совершена слишком давно и теперь ее уже не исправить. Тем не менее он внесет свою крохотную долю в обновление истории, управляя самолетом со свойственным ему искусством.
      Ямате сообщили об этом рано утром в тот день, когда он собирался вернуться на Сайпан и начать там кампанию по выборам в губернаторы острова. Правительственные департаменты передали эту информацию ему и его коллегам. Теперь все адресованное Гото и министру иностранных дел попадало прямо к Ямате и собравшейся вокруг него группировке. Организовать это оказалось нетрудно. В стране происходили изменения и наступила пора должным образом обра1цаться с людьми, держащими в руках полноту истинной власти. Постепенно это станет ясно и широким массам, население поймет, кто являются подлинными хозяевами в стране, как это уже поняли - пусть с некоторым опозданием - правительственные чиновники.
      Значит, Кога - предатель, подумал промышленник. Впрочем, это не было таким уж неожиданным. Бывший премьер-министр придерживался наивной точки зрения относительно честности правительства и чистоты в управлении государством, считал, что следует обращаться за поддержкой к трудящимся массам. Как типично для него, что он испытывает ностальгию по тому, чего никогда и не существовало. Разве можно сомневаться в том, что политические деятели нуждаются в руководстве и поддержке со стороны таких людей, как он, Ямата. Разумеется, политики должны проявлять должное уважение к своим истинным хозяевам и повиноваться их воле. В конце концов, их задача заключается всего лишь в том, чтобы стремиться к сохранению благосостояния, с таким трудом завоеванного для Японии людьми, подобными Ямате. Если бы страна полагалась только на правительство, где бы сейчас она находилась? Но у таких людей, как Кога, нет ничего, кроме идеалов, ведущих в тупик. Простые люди - что они знают? Что могут? Они знают и могут лишь то, что говорят им те, кто сумели подняться выше их, и признавая свое место в жизни, выполняя порученные им задания, они достигли процветания как для себя, так и для своей страны. Разве это непонятно?
      Ведь никто не требует возвращения к средневековым обычаям, когда страной правили аристократы, передававшие власть своим потомкам. Эта система правления оправдывала себя на протяжении двух тысячелетий, но оказалась непригодной для эпохи промышленной революции. Наследственная аристократия вырождалась, становилась вялой и анемичной или высокомерной и жестокой. Нет, такие люди, как он, Райзо Ямата, заслуженно добились высокого места в обществе, власти и денег сначала на службе у других, затем пробиваясь вверх с помощью усердия и интеллекта - да, и везения, конечно, признался он себе. Это они помогли Японии достигнуть теперешнего величия, возродили маленькую островную страну из руин и пепла, превратили ее в могучую промышленную державу. Это они унизили одну из "великих" сверхдержав мира, скоро унизят еще одну и одновременно возвысят свою страну, возведя ее на вершину мирового порядка, достигнут всего, чего не сумели добиться тупоголовые военные вроде генерала Того.
      Совершенно очевидно, что для Кого не осталось выбора, кроме как уйти с дороги или подчиниться подобно Гото. Но Кого оказался слишком упрямым. А теперь он вступил в заговор для того, чтобы лишить свою страну предоставившейся ей исторической возможности достичь подлинного величия. Почему? Да потому, что путь, избранный Яматой для Японии, не соответствовал его глупому эстетическому представлению о плохом и хорошем - или потому, что Кога счел такой путь слишком опасным, не понимая, что достигнуть подлинного величия без риска невозможно.
      Ну что ж, я не могу допустить этого, сказал себе Ямата и протянул руку к телефону. Надо поручить дело Канеде, чтобы не предавать его гласности. Пора привыкать к личной власти. Даже Гото может не согласиться со столь решительными мерами.
      На заводе корпорации "Нортроп" самолет прозвали "армадилло" по имени приземистого неуклюжего млекопитающего, покрытого толстым панцирем. Несмотря на то что его корпус был настолько гладким, что очертаниями походил на парящую морскую птицу, В-2А на самом деле был совсем не таким, как казался на первый взгляд. Синевато-серые композитные материалы, составляющие его наружную обшивку, представляли собой лишь часть технологии "стеле", использованной при строительстве самолета. Внутренний металлический корпус был угловатым и изломанным вроде глаза насекомого, и отражал лучи радиолокатора таким образом, что они уходили в сторону от приемной антенны. Гладкая наружная поверхность была предназначена для того, чтобы сделать самолет более обтекаемым, улучшить его аэродинамические характеристики и увеличить таким образом дальность полета. Конструкторы добились успеха - их усилия оказались весьма успешными.
      В течение ряда лет 509-й полк бомбардировочной авиации ВВС США вел спокойное и незаметное существование на базе Уайтмен в штате Миссури. Он занимался тренировочными полетами и учениями, стараясь не привлекать к себе внимания. Бомбардировщики, первоначально предназначенные для проникновения через советскую противовоздушную оборону и отслеживания подвижных пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет с целью их последующего селективного уничтожения - впрочем, летчики полка понимали, что на практике до этого вряд ли дойдет, - обладали тем не менее возможностями для невидимого преодоления почти любой обороны. По крайней мере так считалось до недавнего времени.
      - Он большой, мощный, с его помощью обнаружили и сбили наш Б-1, - произнес офицер, обращаясь к начальнику оперативного отдела авиаполка. - В конце концов мы поняли, в чем дело. Это фазовый излучатель. Он способен гибко переходить с одной частоты на другую, а также действовать в режиме наведения ракет на цель. Экипаж того бомбардировщика, который сумел долететь до Шемьи, - он все еще стоял на аэродроме, украшая единственную взлетно-посадочную дорожку острова, и техники ремонтировали его, чтобы самолет смог вернуться на аляскинскую авиабазу, - сообщил нам, что ракета прилетела с одного направления, а вот импульсы радиолокатора принимались с другого.
      - Здорово, - заметил полковник Майк Закариас. Ему все мгновенно стало ясно: японцы сделали еще один шаг в усовершенствовании технологии, разработанной русскими: тогда как построенные в России истребители наводились на цель наземными радиолокационными станциями, Япония опередила их, создав систему, при которой истребители оставались невидимыми, даже при запуске своих ракет. Это затруднит действия и таких бомбардировщиков, как Б-2, полностью созданных на основе технологии "стеле", предназначенной для того, чтобы ускользать от длинноволновых поисковых радиолокаторов и высокочастотных радаров слежения и наведения на цель, находящихся на борту самолетов. Технология "стеле" являлась всего лишь техническим усовершенствованием и не более - ей было далеко до магии. Воздушный радиолокатор такой мощности, способный мгновенно переходить с одной частоты на другую, может получить достаточно сильный отраженный сигнал от бомбардировщика Б-2, и предполагаемая операция станет не просто опасной, а самоубийственной. Каким бы обтекаемым и маневренным ни был Б-2, он оставался бомбардировщиком, а не истребителем и представлял собой огромную цель для любого современного перехватчика.
      - Это плохая новость, - сказал Закариас. - А как относительно хорошей?
      - Мы продолжаем прощупывать японскую противовоздушную оборону, чтобы более четко выяснить все ее достоинства и недостатки.
      - Мой отец любил проделывать это с батареями зенитных ракет. Кончилось тем, что ему пришлось провести несколько лет в северовьетнамской тюрьме.
      - Ну что ж, могу сказать, что мы занимаемся также и планом Б, - заметил офицер разведывательного управления.
      - Приятно слышать, - сказал Чавез.
      - Но ведь ты говорил, что тебе не нравятся шпионские игры, - напомнил Кларк, закрывая крышку лэптопа, после того как стер с дискеты полученные ими указания о предстоящей операции. - Мне казалось, что тебе не терпится вернуться к прежнему делу.
      - Я всегда утверждал, что язык когда-нибудь подведет меня, - пробормотал Динг и беспокойно заерзал на садовой скамейке.
      - Извините, - послышался чей-то голос. Сотрудники ЦРУ разом повернулись и увидели стоящего рядом полицейского в мундире и с пистолетной кобурой на поясе.
      - Здравствуйте, - улыбнулся Джон. - Какое приятное утро, не правда ли?
      - Да, - отозвался полицейский. - Скажите, Токио заметно отличается от Америки?
      - В это время года ваша столица еще больше отличается от Москвы.
      - От Москвы?
      Кларк сунул руку в карман и достал паспорт.
      - Мы русские журналисты, - пояснил он.
      Полицейский перелистнул красную книжку и отдал ее обратно.
      - Но ведь в Москве сейчас гораздо холоднее?
      - Куда холоднее, - подтвердил Кларк. Полицейский кивнул и пошел прочь, удовлетворив свое любопытство.
      - Я не уверен в этом, Иван Сергеевич, - заметил Динг, когда полицейский ушел. - Здесь тоже бывает очень холодно.
      - Думаю, ты всегда сможешь подыскать себе другую работу.
      - Вот как? Но разве она будет такой интересной? - Они встали и направились к стоящей поблизости машине. Там в отделении для перчаток уже лежала карта.
      Персонал русской базы ВВС в Верино отличался любопытством, а с прибытием американцев это любопытство особенно возросло. Сейчас на русской базе находилось больше сотни американских военнослужащих, размещенных в лучших помещениях местных казарм. Все три вертолета и два колесных трейлера закатили в ангар, построенный для истребителей МиГ-25. Транспортные самолеты оказались для этого слишком большими, но их тоже постарались спрятать от любопытных глаз, насколько позволяли размеры, так что наружу торчало только хвостовое оперение, и потому их вполне можно было принять за русские ИЛ-86, иногда прилетавшие сюда. Русский наземный персонал установил охранный периметр вокруг американских самолетов, лишив тем самым русских летчиков, к их великому разочарованию, всякой возможности поближе познакомиться с американской техникой.
      Стоявшие в крайнем восточном ангаре два трейлера соединял толстый черный коаксиальный кабель. Еще один кабель выходил наружу и был подсоединен к портативной спутниковой антенне, у которой тоже несли охрану.
      - О'кей, поворачиваем ее, - сказал американский сержант. За действиями американцев наблюдал русский офицер - протокол требовал, чтобы кто-то из состава принимающей стороны постоянно находился здесь; офицер, несомненно, был из разведки - и он увидел, как фигура на экране компьютера, очертаниями похожая на птичью клетку, начала вращаться. Далее изображение поднялось вверх по вертикальной оси. - Все, он понял нас, - заметил сержант, закрывая окно на компьютерном экране и нажимая кнопку "ЗАГРУЗКА" для передачи информации на все три неподвижных вертолета.
      - Что вы только что сделали? Можно спросить? - поинтересовался русский офицер.
      - Сэр, мы научили компьютеры, что именно им следует искать. - Ответ оставил русского в полном недоумении, хотя он целиком соответствовал правде.
      Понять то, что происходило во втором трейлере, было легче. Высококачественные фотографии нескольких высотных зданий были осмотрены и переведены в цифровую форму, их местонахождение запрограммировано с допусками всего в несколько метров, затем фотографии сравнили с другими, сделанными с большой высоты и под утлом - это означало, что съемка велась камерами, находившимися на космическом спутнике. Русский офицер наклонился вперед, чтобы лучше разобраться в изображении. Это обеспокоило старшего американского офицера, который, однако, ничем этого не проявил, - он получил указание не предпринимать никаких действий, которые могли бы оскорбить русских.
      - Походит на многоквартирный жилой дом? - с искренним любопытством спросил русский.
      - Совершенно верно, - ответил американский офицер, по спине которого катились капельки холодного пота - при всем оказанном им здесь радушном гостеприимстве. Независимо от полученных им приказов он совершал сейчас государственное преступление, разрешая наблюдать за происходящим человеку без соответствующего допуска, да еще иностранцу.
      - Кто в этом здании живет?
      - Не знаю. - Ну почему бы этому любопытному парню не отойти в сторону? подумал американец.
      К вечеру проснулись и встали остальные американцы. С взлохмаченными волосами, ничуть не похожие на военнослужащих, они совершали пробежку по периметру главной взлетно-посадочной дорожки. К ним присоединилось несколько русских, и началось соревнование, причем обе группы бежали рядом. Сначала соперничество казалось дружеским, однако вскоре оно переросло в нечто совсем иное. Через несколько минут стало ясно, что американцы принадлежат к отборным частям и не привыкли кому-либо уступать, даже русским, не нуждающимся в акклиматизации и знакомым с местными условиями. Это спецназ, скоро забормотали русские, задыхаясь от усилий, но, поскольку это была отдаленная база со строгим командиром, они находились в достаточно хорошей форме и даже после десяти километров сумели удержаться наравне с американцами. После пробежки обе группы смешались и стало ясно, что языковый барьер препятствует общению, хотя испытываемое гостями внутреннее напряжение было понятно русским и без слов.
      - Как причудливо выглядят эти птички, - заметил Чавез.
      - Нам повезло, что они выбрали именно это место. - Снова проблема безопасности, подумал Джон, подобно тому как истребители и бомбардировщики в Пирл-Харборе скопились в одном месте, чтобы их легче было защитить от саботажа или какой-нибудь иной глупости, которой опасались из-за непроверенных разведданных. С другой стороны, когда самолеты размещены в одном месте, это создает удобство для их технического обслуживания. Однако первоначально здесь не планировалось размещать базу, и построенные ангары оказались слишком маленькими. В результате шесть самолетов раннего радиолокационного обнаружения Е-767 стояли на открытой площадке в двух милях от них и были легко различимы из-за своих необычных очертаний. Существенным было и то, что страна сама по себе была слишком маленькой и тесной, чтобы разместить авиабазу в каком-то уединенном месте. Те же факторы, что влияли на размещение аэродромов в равнинной местности, влияли и на размещение городов, но города росли быстрее. Со всех сторон авиабазу окружали промышленные постройки и шоссейные дороги. Теперь оставалось найти деревья и по ним выяснить направление ветра. Ага, ветер дует с северо-запада. Следовательно, самолеты, заходя на посадку, будут приближаться к аэродрому с юго-востока. Нужно только выбрать удобное место.
      Теперь было задействовано все. Спутники электронной разведки, летающие на низких орбитах, также прислушивались к излучаемым сигналам, определяя положение патрульных самолетов дальнего радиолокационного наблюдения. Они действовали не так успешно, как самолеты электронной разведки, но зато без всякого риска. Следующим этапом станет привлечение к такой работе подводных лодок, но, согласно полученной информации, на это потребуется время. В распоряжении флота имелось не так много субмарин, и к тому же почти все они заняты решением других задач. Это не явилось слишком большим откровением. Электронная подготовка к боевым действиям приносила свои плоды, и хотя не все, что удалось обнаружить, радовало американскую сторону, собранная информация по крайней мере позволила приступить к созданию оперативного плана. Были точно установлены маршруты, по которым летали три Е-767, осуществляя радиолокационное наблюдение за приближающимися самолетами. По-видимому, зги Маршруты соблюдались изо дня в день.
      Небольшие отклонения объяснялись местными ветрами, поскольку требовалось поддерживать надежную связь с наземными станциями, передавая на землю полученную информацию. Это тоже было хорошей новостью.
      Относительно недорогой отель стоил все-таки дороже, чем они могли себе позволить, однако он был расположен прямо под трассой захода на посадку к левой взлетно-посадочной полосе три-два соседней авиабазы. Может быть, местные жители привыкли к реву авиационных двигателей и перестали его замечать, подумал Чавез, вспомнив непрекращающийся шум, доносившийся с улицы через окно их номера в токийской гостинице. Тише всего в комнатах, окна которых выходят на противоположную сторону отеля, сказал портье, однако он мог предложить им только угловой номер. Самый сильный шум ощущался в передней части отеля, потому что взлетно-посадочная полоса заканчивалась всего в полукилометре от входа, но особенно здание сотрясалось при взлете самолетов. Спать во время посадки было куда спокойнее.
      - Знаешь, я не уверен, что это жилище мне правится, - заметил Динг, когда они поднялись в свой номер.
      - А кто сказал, что такие жилища должны нам нравиться? - Джон передвинул кресло к окну и приступил к наблюдению, приняв на себя первую смену.
      - Это слишком походит на убийство, Джон.
      - Да, пожалуй. - Действительно, Динг прав, но кто-то из сильных мира сего придерживается иной точки зрения, а это самое главное.
      - У нас нет иного выбора? - спросил президент Дарлинг.
      - Нет, сэр. - Райан впервые совершал такой шаг. Он сумел в прошлом предотвратить войну. Ему удалось положить конец "черной" операции, способной принести стране огромный политический вред. А вот теперь он собирался дать команду о проведении такой же операции - правда, не по своей инициативе, напомнил себе Райан. Кто-то другой начал эту войну, и все-таки он не испытывал удовлетворения от того, что ему предстояло сделать. - Они не хотят отступать.
      - Мы не сумели предотвратить кризис, - негромко произнес Дарлинг, понимая, что говорить об этом сейчас слишком поздно.
      - Скорее всего, это моя вина, - ответил Райан, чувствуя, что должен принять ответственность на себя. В конце концов, национальная безопасность относится к сфере его обязанностей. Из-за того что он допустил промах, погибнут люди, и они же погибнут теперь из-за того, что он старается исправить положение. Несмотря на то что из Овального кабинета исходила колоссальная власть, выбора у его владельца не осталось.
      - А сумеем ли мы добиться своей цели?
      - Вот это, сэр, мы узнаем только после окончания операции.
      Все оказалось проще, чем можно было ожидать. Три неуклюжих двухмоторных самолета вырулили один за другим к дальнему концу взлетной полосы, развернулись навстречу северо-западному ветру, на мгновение замерли, включили реактивные двигатели на полную мощность, тут же убрали газ, в последний раз проверяя, не вырывается ли из выхлопных дюз пламя, и, когда убедились в исправности двигателей, снова включив полную мощность, сняли тормоза и помчались вперед, набирая скорость для взлета. Кларк проверил часы и развернул перед собой карту шоссейных дорог на острове Хонсю.
      Чтобы осуществить это, потребовался всего лишь один телефонный звонок. Коммерческая авиационная группа корпорации "Боинг" выпустила "Чрезвычайную директиву о пригодности к эксплуатации в воздухе", касающуюся системы автоматической посадки на всех коммерческих авиалайнерах типа "767". Там говорилось, что неисправность, причина которой пока не установлена, повлияла на поведение авиалайнера компании TWA при заходе на посадку в аэропорту Сент-Луиса и потому до выявления причины неисправности всем владельцам настоятельно советовалось не пользоваться этой системой. Предупреждение было разослано по электронной почте, телексу и заказной почтой всем владельцам "боингов" типа "767".
      39. Ход конем
      Не было ничего особенно удивительного в том, что американцы закрыли японские консульства в Гонолулу, Сан-Франциско, Нью-Йорке и Сиэтле. Во всех четырех консульствах одновременно появились агенты ФБР, которые объяснили, что принято решение об их закрытии, вступающее в силу немедленно, и попросили освободить помещения. После не слишком решительных протестов, которые были выслушаны вежливо, но с подчеркнутым равнодушием, дипломаты заперли консульства и под охраной местной полиции - главным образом для того, чтобы защитить их от собравшихся разношерстных демонстрантов, - направились к автобусам, которые доставили японцев в ближайший аэропорт. Там их усадили на первый же самолет, вылетавший в Ванкувер - главный город канадской провинции Британская Колумбия. Когда на Гавайях дипломатов из закрытого консульства везли по Гонолулу, автобусный маршрут проходил мимо военно-морской базы Пирл-Харбор. Японцы смогли в последний раз увидеть в сухих доках два авианосца и даже сфотографировать их. Сотруднику консульства, сделавшему снимки, и в голову не пришло поинтересоваться, почему агенты ФБР, сидевшие в том же автобусе, не помешали ему фотографировать военно-морскую базу. В конце концов, американские средства массовой информации печатали в газетах и показывали по телевидению все, ничего не скрывая, так что японский дипломат вел съемку совершенно открыто. Далее японцы убедились, что операция по высылке была тщательно продумана. Их чемоданы подвергли просвечиванию в поисках оружия и взрывчатых веществ - ни того ни другого не было, разумеется, обнаружено, - но не открывали, поскольку это был все же багаж дипломатов, охраняемый международными правилами дипломатической неприкосновенности. Америка подготовила для них чартерный рейс на самолете "Боинг-737" авиакомпании "Юнайтед", который поднялся в воздух и снова пролетел прямо над военно-морской базой, что позволило дипломату сделать через иллюминатор с высоты пять тысяч футов еще несколько снимков. Он мысленно поздравил себя с тем, что не уложил камеру в чемодан, а держал наготове. Затем он заснул и проспал почти все пять часов, пока летели в Ванкувер.
      - Первый и четвертый винты в полной готовности, как новенькие, шкипер, заверил командира авианосца "Джонни Реб" старший механик. - Мы сможем развить тридцать узлов, даже тридцать два, как только вы прикажете.
      Второй и третий гребные валы внутри корабля законсервировали, места, где они выходили наружу под ахтерштевнем, заварили, отказавшись вместе с тем примерно от пятнадцати дополнительных узлов, которые "Джон Стеннис" мог бы с ними развить. Однако в результате того, что с этих двух валов сняли винты, уменьшилось сопротивление воды, и потому авианосец все-таки сохранил способность развивать приличный ход, достаточный для летных операции. Самой сложной проблемой оказалась балансировка силовой установки четвертого гребного вала, которую требовалось провести с точностью, превышающей точность балансировки колес гоночного автомобиля, иначе при максимальных оборотах установка могла разрушиться и выйти из строя. Успеха удалось добиться с помощью той же процедуры - винт поворачивали, проверяя каждый подшипник на всем протяжении длинного гребного вала. Теперь ремонтные работы закончились, и сегодня вечером можно было заполнить док водой. Командир авианосца устало поднялся по бетонным ступенькам к вершине гигантского каньона, созданного руками человека, и оттуда перешел на нос корабля. Потом он продолжил подъем по корабельным трапам - подняться на такую высоту - настоящий подвиг - к своей каюте позади мостика и позвонил оттуда.
      Время, которого они ждали, приближалось. Кларк посмотрел из окна комнаты на юго-восток. Холодный воздух был прозрачен и сух. Вдали по небу плыли прозрачные облака, все еще освещенные солнцем, тогда как на земле уже наступили сумерки.
      - Ты готов? - спросил он.
      - Жду твоей команды. - На полу номера лежал открытый металлический чемодан, в котором Динг хранил свои фотопринадлежности.
      Несколько недель назад его проверила японская таможня и не обнаружила ничего, что не принадлежало бы профессиональному фотографу, разве что чемодан оказался несколько легче, чем у других. Внутреннее пространство было наполнено пенопластом с вырезанными в нем гнездами для трех камер, нескольких объективов и осветительных приборов, казавшихся на первый взгляд самыми обычными, хотя они таковыми не были. Единственное оружие, привезенное американцами в Токио, вовсе не походило на оружие. Оно изрядно помогло им и раньше, при операции в Восточной Африке. Чавез поднял одну из его деталей, проверил указатель электрического заряда на аккумуляторной батарее и решил, что подзарядки от сети не потребуется. Он щелкнул переключателем и услышал тонкое электронное жужжание заряжающихся конденсаторов.
      - Вот он, - негромко произнес Джон, заметив огни приближающегося самолета. Он не испытывал удовольствия от предстоящей работы, как и его напарник. Но разве это требовалось от них?
      Приближающийся к аэродрому Е-767 включил посадочные огни уже на высоте десять тысяч футов и теперь выпустил шасси. Вспыхнул яркий луч посадочного прожектора. С расстояния в пять миль и на высоте двух тысяч футов над промышленным районом пилот увидел огни аэродрома и заставил себя сосредоточиться, что было необходимо после продолжительного и однообразного патрульного полета.
      - Закрылки двадцать пять, - скомандовал он.
      - Закрылки двадцать пять, - отрепетовал второй пилот, протягивая руку к рычагу, выдвигающему закрылки на задней несущей поверхности крыльев и предкрылки впереди, что придало самолету дополнительную устойчивость и подъемную силу при снижающейся скорости.
      - Ками-три, зашел на посадку, вижу дорожку, - произнес пилот, на этот раз обращаясь по радио к диспетчеру, который до этого момента без особой необходимости наводил его на аэродром.
      Тут же последовало разрешение на посадку, и пилот чуть плотнее сжал штурвал, ощущая малейшие движения самолета, приноравливаясь к ветру, дующему на малой высоте, и осматривая пространство перед собой на случай неожиданного появления других самолетов в этом запрещенном для остальных полетов секторе. Он знал, что большинство авиакатастроф происходит при посадке и поэтому экипажу следует быть особенно внимательным в эти минуты.
      - Вижу его, - раздался бесстрастный голос Чавеза, усилием воли заставив смолкнуть в себе голос совести. Его страна находилась в состоянии войны. Экипаж самолета состоял из военнослужащих и потому являлся законной добычей, вот и все. Это казалось слишком уж просто, чертовски просто, хотя, вспомнил Чавез, когда он убил первого человека - в прошлом, - это тоже показалось ему простым делом, но все-таки было убийством. Со стыдом он припомнил, что тогда испытал безудержную радость.
      - Сейчас мне больше всего нужна горячая ванна и массаж, - заметил второй пилот, на мгновение задумавшись о личном, хотя не отрывал взгляда от панорамы, простиравшейся перед самолетом на две мили впереди. - Справа все спокойно. Посадочная дорожка свободна.
      Пилот кивнул, протянул правую руку к управлению сектором газа, потянул рукоятку на себя, так что сопротивление воздуха уменьшило скорость самолета до посадочной, составляющей 145 узлов, что было несколько выше обычного из-за оставшегося в баках топлива. Самолеты дальнего радиолокационного обнаружения "Ками" всегда несли с собой чуть больше топлива, чем требовалось.
      - Два километра, все идет хорошо, - произнес второй пилот.
      - Пора, - прошептал Чавез. Длинная труба опиралась на его плечо, нацеленная, подобно винтовке или, скорее, противотанковому пусковому устройству, на носовую часть приближающегося самолета. Указательным пальцем он нажал на кнопку.
      "Магия", которой они пользовались в Африке, по своей конструкции практически не отличалась от мощного электрического фонарика, но у этого "фонарика" была ксеноновая дуговая лампа, мощность светового излучения которой составляла три миллиона свечей. Самой дорогой частью устройства был рефлектор из стального сплава, который при изготовлении подвергался такой высокой точности обработки, что на расстоянии одной мили концентрировал луч в круговое пятно диаметром меньше сорока футов. При таком освещении можно было свободно читать газету, но стоило взглянуть прямо на ослепляющий источник света, как возникала опасность утраты зрения. Это устройство проектировалось как "несмертельное" оружие, поэтому ксеноновая дуговая лампа была защищена прозрачным экраном, не пропускающим ультрафиолетовые лучи, способные сжечь сетчатку глаза. Когда Динг нажал на кнопку, у него в голове мелькнула именно такая мысль. Несмертельное оружие. Разумеется.
      Интенсивная бело-голубая вспышка обожгла глаза пилота. Ему показалось, что он посмотрел прямо на солнце, только боль была еще сильнее. Она заставила пилота инстинктивно оторвать руки от штурвала и закрыть ими лицо. По системе внутренней связи разнесся его страшный крик. Второй пилот смотрел в сторону от вспышки, но свет притягивает к себе человеческий глаз, особенно в темноте, летчик инстинктивно повернул голову в сторону ослепительного света, прежде чем разум успел отреагировать и заставить его закрыть глаза. Оба пилота были ослеплены и испытывали острую боль - и это в тот момент, когда их самолет находился на высоте восьмисот футов и в миле от начала посадочной полосы. Они были высокими профессионалами с прекрасной подготовкой. Не открывая от боли глаз, пилот протянул руки к штурвалу и попытался выровнять самолет. Второй пилот сделал то же самое, однако их движения не были достаточно согласованными, и какие-то мгновения они практически своими действиями боролись друг с другом. Кроме того, оба мгновенно полностью утратили пространственную ориентацию, что вызвало у них головокружение, однако ощущения пилотов и тут оказались разными. Одному казалось, что самолет заваливается на одно крыло, тогда как другой пытался выровнять самолет из противоположного положения. На высоте восьмисот футов в такой ситуации нет времени решать, кто прав. Борьба за управление самолетом неизбежно привела к тому, что верх одержал более сильный, и это обрекло всех на гибель. Е-767 развернулся вправо на девяносто градусов и, быстро снижаясь, устремился к пустому промышленному корпусу. Диспетчеры отчаянно кричали в микрофоны, но летчики даже не слышали их предупреждений. Последним движением пилота была попытка поднять самолет в небо и заново зайти на посадку. Он потянул на себя штурвал за мгновение до того, как инстинкт подсказал ему, что все кончено. Пилот успел подумать, что над его страной снова взорвалась атомная бомба.
      - Боже милосердный, - прошептал Чавез. Прошла всего секунда, даже меньше. Самолет, как от взрыва, на мгновения взмыл вверх в темнеющее небо, а затем резко, подобно умирающей птице, повернул на север. Динг заставил себя отвернуться. Ему не хотелось видеть или знать, куда он упал. Впрочем, это не имело значения. Гигантский огненный шар осветил все вокруг, как при вспышке молнии. Чавез ощутил вспышку, словно удар в живот, и тут же содрогнулся от приступа рвоты.
      Пилоты "Ками-5" увидели происшедшее за десять миль до посадки - ужасная желтая вспышка на земле, невдалеке от аэродрома. Ее причиной могло быть лишь одно. Летчики - дисциплинированный народ. Пилоты следующего Е-767, заходящего на посадку, тоже ощутили внезапную пустоту и почувствовали, как судорожно напряглись мышцы. И тут же мысль о сослуживцах, только что исчезнувших в огненной вспышке, заставила подумать о семьях погибших, к кому завтра придут нежеланные гости с известием о смерти самых близких людей, о том, что они больше никогда не увидят их лиц и не услышат их голосов. Пилоты заставили себя не прислушиваться к радиопереговорам, словно это могло иметь какое-то значение. Инстинктивно они огляделись, будто искали что-то необычное. Нет, все в порядке. Двигатели работали нормально. Электроника тоже. Гидравлика была в норме. Что бы ни случилось с летевшим впереди самолетом, это не могло произойти с ними.
      - Контроль, говорит пятый, что случилось, прием.
      - Пятый, это контроль. Третий только что разбился. Не знаем, в чем дело. Дорожка свободна.
      - Говорит пятый, вас поняли. Продолжаем снижение, видим дорожку. - Пилот убрал палец с кнопки радиопередатчика, чтобы не сказать что-то еще. Он посмотрел на второго пилота. "Ками-3". Близкие друзья. Погибли. Смерть от руки врага было бы легче осознать, чем позор катастрофы при заходе на посадку, какой бы ни была причина. Но теперь они снова повернули головы в сторону приближающейся посадочной полосы. Им нужно завершить операцию, несмотря на потрясение, и благополучно доставить на землю двадцать пять членов экипажа, что сидели в салоне позади кабины.
      - Хочешь, я сменю тебя? - спросил Джон.
      - Нет, это моя работа. - Динг снова проверил зарядку конденсаторов и вытер лицо. Он сжал кулаки, чтобы побороть легкую дрожь, от которой одновременно испытывал стыд и облегчение. Значит, он способен на человеческие чувства. Приближающиеся посадочные огни означали, что перед ним еще одна цель, он служит своей стране, как и те, что сидят внутри самолета, служат своей, вот и все. Конечно, было бы лучше сделать это с помощью настоящего оружия. Может быть, парни, которые предпочитали мечи, думали то же самое, когда наступила пора мушкетов. Чавез тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и, чуть отступив назад, навел прицел через открытое окно на кокпит снижающегося самолета. Передняя часть излучателя была закрыта кожухом, чтобы с улицы не видели вспышки, но он не хотел излишне рисковать...
      ...Еще немного... ...Пора...
      Чавез снова нажал на кнопку, и снова алюминиевая обшивка вокруг кабины пилотов на секунду засияла ослепительным светом. Откуда-то слева доносился рев сирен - видно, пожарные машины устремились к месту гибели первого самолета. А ведь дома пожарные сирены воют иначе, почему-то подумал он. Сначала Е-767 продолжил полет, и Динг подумал даже, правильно ли все сделал на этот раз. Однако спустя мгновения луч прожектора на носу резко нырнул вниз, на этот раз самолет не свернул в сторону, а просто устремился прямо к земле. Вдруг он упадет на них, на отель? - мелькнула неожиданно мысль. Бежать уже слишком поздно, может, это Бог хочет наказать его за то, что он убил пятьдесят человек. Динг начал разбирать установку, находя успокоение в механически отработанных движениях.
      Кларк тоже увидел самолет, падающий на отель, и тоже понял, что нет смысла искать спасения. Сейчас пилот попытается набрать высоту... может быть, ему удастся.... Нос "боинга" поднялся кверху, и самолет с ревом пронесся футах в тридцати над крышей здания. Джон сделал шаг к боковому окну и заметил, как совсем рядом мелькнул конец крыла. Самолет начал взлетать - или попытался сделать это, - намереваясь, очевидно, набрать высоту, сделать круг и снова зайти на посадку, но у двигателей не хватило тяги, самолет накренился на левое крыло и рухнул вниз. К небу поднялся еще один огненный шар. Ни Кларк ни Чавез не испытывали благодарности Богу за спасение от смерти, которую они, вполне возможно, заслужили.
      - Упаковывай прожектор и бери фотоаппарат, - скомандовал Кларк.
      - Зачем?
      - Ты что, забыл? Мы репортеры! - произнес Джон, на этот раз по-русски.
      У Динга дрожали руки, когда он заканчивал разборку прожектора, но Кларк не стал помогать ему. Каждому из них было необходимо время, чтобы совладать со своими чувствами. В конце концов, они убили не преступников, заслуживающих смерти. От их рук погибли люди, похожие на них самих, приговоренные к смерти клятвами, данными ими тем, кто не заслуживали такой преданности. Наконец Чавез достал камеру "Никон", присоединил к ней стомиллиметровый телеобъектив и последовал за своим боссом. Маленький вестибюль отеля был уже переполнен людьми, почти одними японцами. "Клерк" и "Чеков" растолкали толпу, бегом пересекли шоссе, подбежали к забору, ограждающему территорию авиабазы, и там Динг начал фотографировать. Вокруг царила такая паника, что прошло минут десять, прежде чем их заметил полицейский.
      - Чем вы занимаетесь? - Это был не вопрос, а скорее обвинение.
      - Мы репортеры, - ответил "Клерк" и показал удостоверение журналиста.
      - Немедленно прекратите! - приказал полицейский.
      - Разве мы нарушили закон? Мы живем в отеле на другой стороне шоссе и увидели, как это случилась. - "Иван Сергеевич" посмотрел на полицейского и наморщил лоб. - А-а! На вас напали американцы? Вы хотите, чтобы мы отдали вам нашу пленку?
      - Да! - с внезапным облегчением воскликнул полицейский.
      Он протянул руку, довольный тем, что иностранцы проявили такую сговорчивость.
      - Евгений! Немедленно отдай офицеру пленку из камеры. "Чеков" перемотал пленку, достал кассету и вручил ее полицейскому.
      - Возвращайтесь в отель. В случае необходимости мы вызовем вас.
      Вызовете, не сомневаюсь, мысленно ответил Кларк.
      - Мы в номере четыреста шестнадцать, - сказал он вслух. - Это ужасно. Кто-нибудь уцелел?
      - Не знаю. А теперь уходите! - скомандовал полицейский.
      - Упокой, Господи, их души, - произнес Чавез по-английски с искренним чувством.
      Через два часа над Японией пролетел разведывательный спутник КН-11. Его камеры, работающие в инфракрасном диапазоне, увидели весь Токио и прилегающие районы. Специалисты Национального управления фоторазведки сразу заметили два очага пожара и разбросанные вокруг части разбившихся самолетов. Пара Е-767 повержена в прах, с немалым удовлетворением заключили они. Это были в основном служащие ВВС, и, находясь далеко от сцены человеческих страданий и крови, они видели всего лишь две сбитые цели. Изображения передавались в реальном масштабе времени нескольким адресатам. В Национальном центре управления боевыми действиями Пентагона, J-3, пришли к выводу, что первый этап операции "Зорро" прошел в соответствии с планом. Там предпочли бы сказать, что операция началась так, как они надеялись, но всякое упоминание о надежде могло нарушить везение. Ну что ж, подумали военные, оказывается, и ЦРУ может приносить хоть какую-то пользу.
      В Пирл-Харборе царила ночь. Чтобы наполнить сухой док водой, потребовалось десять часов. Пришлось поторопиться и нарушить кое-какие правила безопасности, но война диктует свои законы. Открылись ворота, и с помощью двух мощных портовых буксиров "Джон Стеннис" выплыл из дока, оставив в одиночестве "Энтерпрайз". Лоцман нервничал и все-таки сумел вывести авианосец из гавани в рекордно короткое время. Лоцмана перебросили обратно на берег на вертолете, и еще до полуночи "Джонни Реб" оказался в открытом море и, минуя линии торгового судоходства, направился на запад.
      Группа по расследованию причин авиакатастроф прибыла из Токио к месту гибели самолетов почти сразу. Она была смешанной, состояла из военных и гражданских лиц, причем последние оказались лучше подготовленными для этого расследования, поскольку "Ками" представляли собой по сути дела гражданские авиалайнеры, модифицированные для военных целей. "Черный ящик" - устройство, регистрирующее показания всех приборов на борту самолета и голоса летчиков, которое на самом деле было окрашено светящейся оранжевой краской, - с "Ками-5" был обнаружен по чистой случайности уже через несколько минут, тогда как поиски "черного ящика" с "Ками-3" потребовали длительного времени. Оба "ящика" тут же отправили в Токио для анализа в лабораторных условиях. А вот перед военными встала более сложная проблема. Разбились два из десяти драгоценных Е-767, находившихся в их распоряжении, и еще один стоял в ангаре, где проходил текущий ремонт, во время которого на нем должны были установить новое радиолокационное оборудование. Таким образом, в строю осталось семь самолетов раннего радиолокационного обнаружения, и постоянно держать три "Ками" в воздухе стало невозможно. Это объяснялось простой арифметикой. Каждый самолет нуждался в техническом обслуживании, а его экипаж - в отдыхе. Даже при девяти самолетах, находившихся в строю, все время держать три из них в воздухе, три в готовности к вылету и еще три в резерве было губительно для техники и летного состава. Кроме того, нельзя упускать из виду проблему безопасности. Один из членов группы по расследованию причин авиакатастроф ознакомился с инструкцией по эксплуатации самолетов типа "767" и пришел к выводу, что она применима и к самолетам, переоборудованным в Японии для дальнего радиолокационного обнаружения. Тут же было принято решение об отключении систем автоматической посадки, и первым вполне естественным выводом, к которому пришла комиссия, было мнение, что экипажи самолетов, по-видимому, утомленные продолжительным патрулированием, при посадке воспользовались этой системой. Старший из военных офицеров, принимавших участие в расследовании, склонялся согласиться с этим выводом, правда, он знал, что редко кто из пилотов любит подобные системы, а военные летчики уж тем более отказываются передавать управление своим самолетом какому-то прибору на основе микрочипов и доверять ему свои жизни. И тем не менее внутри корпуса третьего "Ками" было обнаружено тело пилота, сжимавшего руками штурвал. Комиссия не пришла к определенному заключению, хотя все указывало именно на ошибку в системе компьютерного обеспечения. Глупая и возмутительная причина, приведшая к потере двух незаменимых самолетов, несмотря на то что подобные прецеденты уже были в пору общего увлечения компьютерами. А пока возникла ситуация, при которой можно было вести постоянное воздушное патрулирование только двумя самолетами, в то время как третий будет находиться на земле в постоянной готовности к немедленному взлету.
      Спутники электронной разведки, пролетающие над Японией, отметили, что патрулирование трех самолетов раннего радиолокационного обнаружения продолжается. Обслуживающий персонал разведслужбы ВВС и Агентства национальной безопасности начал проявлять беспокойство: а вдруг ВВС Японии пренебрегут правилами эксплуатации воздушных судов? Однако, проверив время, в Америке поняли, что ситуация прояснится через шесть часов. А пока разведывательные спутники продолжали полет, регистрируя электронные излучения.
      Джексона сейчас интересовала другая информация, полученная со спутников. Предполагалось, что на Сайпане базируется сорок восемь истребителей, а еще шестьдесят четыре находятся на Гуаме, на бывшей базе ВВС США Андерсен, где две широкие взлетно-посадочные полосы и огромные подземные хранилища для горючего легко могут принять такое количество самолетов. Эти два острова находились на расстоянии ста двадцати миль друг от друга. Кроме того, нужно было принять во внимание и аэродромы рассредоточения, построенные командованием стратегической авиации на островах в разгар холодной войны! На закрытом северо-западном аэродроме Гуама имелись две параллельные взлетно-посадочные дорожки, по-прежнему пригодные для использования, а в центре острова располагался международный аэропорт Аганья. Кроме того, на острове Рота находился гражданский аэродром, еще одна заброшенная авиабаза на острове Тиниан и на Сайпане вдобавок к действующему аэропорту - авиабаза Коблер. Как ни странно, японцы не обратили внимания на все эти аэродромы, за исключением авиабазы Коблер. Более того, судя по информации, полученной со спутников, на острове Тиниан вообще не высаживались японские войска - по крайней мере на космических фотографиях не было видно тяжелых военных машин. Наверно, там все-таки есть части с легким стрелковым вооружением, подумал Джексон, их поддерживают вертолеты с Сайпана - эти два острова разделял узкий пролив.
      Больше всего адмирала Джексона беспокоили сто двенадцать японских истребителей. Их наверняка поддерживают самолеты дальнего радиолокационного обнаружения Е-2, а также вертолеты, повсюду следующие за армией. Значит, истребители F-15 и F-3 защищены противовоздушной обороной, состоящей из батарей ракет "земля - воздух" и зенитных артиллерийских установок. Одному авианосцу будет нелегко справиться со всем этим, даже принимая во внимание предложение Бада Санчеса изменить состав самолетов палубной авиации, что заметно увеличивало их ударную силу. Но ключ к решению этой проблемы заключался, однако, не в том, чтобы наносить удары по физической мощи противника. Нет, нужно подавить его сознание, что являлось постоянным сопутствующим фактором войны, который люди на протяжении столетий поочередно познают, а потом вдруг забывают. Он надеялся, что выбрал правильную линию поведения. Но даже в этом случае предстояло сначала сделать кое-что еще.
      Полиция так и не пришла, что несколько удивило Кларка, может быть, снимки показались им полезными... впрочем, вряд ли. Как бы то ни было, американцы не остались в отеле достаточно долго, чтобы выяснить причину такого безразличия. Они сели в свой арендованный автомобиль и последний раз посмотрели на обуглившееся пятно перед началом посадочной полосы как раз в тот момент, когда первый из трех самолетов раннего радиолокационного обнаружения благополучно ко всеобщему облегчению - приземлился на авиабазе. А спустя час взлетели уже не три, а только два Е-767. Это указывало на то, надеялся Кларк, что их кровавая операция принесла свои плоды. Успешные результаты были уже подтверждены средствами космической разведки, и это открыло зеленый свет для начала следующей операции, о которой ни один из сотрудников ЦРУ, находившихся в Японии, не имел представления.
      Самое трудное все еще заключалось в том, чтобы поверить в происходящее. Издающаяся на английском языке газета, которую они купили перед завтраком в вестибюле отеля, напечатала на первой странице новости, почти не отличные от тех, что они узнали в первый день по приезде в Японию. Две статьи касались положения на Марианских островах и еще две - переговоров в Вашингтоне, однако остальной материал был посвящен экономическим новостям, а в передовой говорилось о необходимости восстановления нормальных отношений с Америкой, даже если придется пойти на определенные уступки в вопросах торговли. Не исключено, что создавшаяся ситуация казалась слишком невероятной, и мало кто понимал серьезность положения, хотя в значительной степени это объяснялось строгостями цензуры. Так, нигде все еще не упоминалось о ядерном оружии, утаенном Японией. Судя по всему, кто-то вел очень хитрую или, может быть, очень глупую игру. Не исключено, что налицо элементы и того и другого, в зависимости от оборота событий. Джон и Динг пришли к заключению, что все это по меньшей мере непонятно и бессмысленно и тем более малоутешительно для семей тех, кто уже погибли в этом конфликте как с американской, Так и с японской стороны. Даже в ходе удивительно эмоциональной войны за Фолклендские острова обе стороны выплескивали массу пламенной риторики, а сейчас создавалось впечатление, будто принято решение следовать мысли Клаузевица<Карл фон Клаузевиц (1780 - 1831) - прусский генерал, военный теоретик, которому принадлежит известное изречение, Что война - это "продолжение политики другими средствами"> с той лишь разницей, что война является продолжением экономики, а не политики, и бизнес, хотя и сопровождается ожесточенной конкуренцией, все-таки выглядит намного цивилизованнее, чем действия, ведущиеся на политической арене. Но факт безумия бросался в глаза. Дороги были переполнены людьми, занятыми своими повседневными делами, и, хотя кое-кто с удивлением поглядывал на обгоревшие остатки самолетов за оградой авиабазы, рядовые японцы перед лицом мира, который переворачивался вверх дном, старались держаться своей ежедневной рутины, переложив непонятные им заботы о судьбе страны на тех, /кто, в свою очередь, удивлялись, почему никто не замечает трагического поворота событий.
      Вот я, думал Кларк, иностранный разведчик с документами и легендой журналиста из третьей страны, занимаюсь тем, что категорически запрещено Женевским протоколом, касающимся ведения военных действий, что уже само по себе отвергается цивилизованным миром. Меньше двенадцати часов назад он участвовал в убийстве пятидесяти человек, а теперь сидит за рулем арендованного автомобиля и возвращается в столицу враждебного государства, больше всего беспокоясь о том, чтобы ехать по левой стороне дороги, избегая столкновений с остальными машинами, водители которых считали, что, если перед каким-то автомобилем возникает свободное пространство больше десяти футов, это значит, что его владелец задремал за рулем и в это пространство следует немедленно влезать.
      Все это изменилось за три квартала до отеля, когда Кларк заметил автомобиль с опущенным на пассажирской стороне защитным щитком, припаркованный против движения. Это означало, что Кимура требует немедленной встречи. Срочность сигнала как-то приободрила Кларка, убедила его, что происходящее не является странным сном. Их жизнь снова подвергалась опасности. По крайней мере опять появилась какая-то реальность.
      Летные операции начались сразу после восхода солнца. Четыре эскадрильи истребителей F-14 "томкэт" и еще четыре F/A-18 "хорнет" вместе с четырьмя "хокаями" Е-ЗС уже находились на палубе авианосца. Самолеты поддержки базировались в настоящее время на Мидуэе, и боевая авианосная группа, состоящая из одного "Джонни Реба", при продвижении на запад пока в качестве вспомогательных аэродромов будет пользоваться островами Тихого океана.
      Прежде всего начали тренировки по дозаправке в полете, осуществляемые воздушными заправщиками, которые сопровождали флот. Как только корабли миновали Мидуэй, в воздух поднялись четыре истребителя, составляющие прикрытие, хотя и без обычной поддержки со стороны самолетов раннего радиолокационного обнаружения, которые издавали массу электронных шумов, в то время как главной задачей боевой группы было оставаться незамеченной, хотя в случае с "Джонни Ребом" речь шла о том, чтобы сделать невидимым корабль размером с небольшой остров.
      Санчес находился в центре управления летными операциями. Его задача заключалась в том, чтобы превратить битву между двумя равными по силе противниками в сражение, где один будет намного сильнее другого. Сама мысль о честном сражении казалась чуждой не только ему, но и любому другому офицеру. Стоило только оглянуться по сторонам, чтобы понять причину. Он. знал своих людей и переживал за них. Что касается японских летчиков, самолеты которых располагались на островах Марианской гряды, их Санчес не знал, и это было для него главным. Вполне возможно, что и они тоже люди. Может быть, у них тоже есть жены, дети, дома, автомобили и все остальное, как и у парней, одетых в форму Военно-морского флота США, но для командира группы палубной авиации это не имело значения. Санчес никогда не станет поощрять или разрешать такие жестокости, встречающиеся только в кино, как напрасную трату боеприпасов для расстрела вражеских летчиков, спускающихся на парашютах, - в любом случае попасть в них из быстро летящего реактивного истребителя не так уж просто, но он должен сбить их самолеты, а в эпоху ракет это почти всегда означало, что у пилота не будет возможности катапультироваться.
      К счастью, в современном воздушном бою редко приходится видеть цель иначе, чем далекую точку, с которой перед пуском ракеты нужно совместить кружок радиолокационной системы наведения. Ввиду этого все становилось намного проще, а если из дымного облака разлетающихся обломков появлялся раскрывшийся парашют - ну что ж, какой смысл преследовать его, раз враг уже утратил способность угрожать американским истребителям.
      - Кога исчез, - сказал им Кимура. Голос его был полон тревоги, а лицо побледнело.
      - Арестован? - спросил Кларк.
      - Не знаю. У вас мог оказаться наш осведомитель? Лицо Джона приняло угрожающее выражение.
      - Вы знаете, как мы поступаем с предателями? - Наступило молчание. Все это знали. - Моя страна тоже заинтересована в его благополучии, приятель. Мы сейчас же займемся этим. А теперь идите.
      Чавез посмотрел ему вслед и заговорил, лишь когда фигура японца исчезла вдали.
      - Утечка информации?
      - Возможно. Не исключено также, что те, кто руководят происходящими событиями, опасаются вмешательства лидеров оппозиции, полагая, что это может помешать им. - А теперь я превратился в политического аналитика, подумал Джон. Ничего особенного, аккредитованный журналист агентства"Интерфакс". - Как ты думаешь, Евгений, а не зайти ли нам в наше посольство?
      Щеренко собирался отправиться на совещание, когда у дверей его кабинета появились двое. Подумать только, мелькнуло у него в голове, два агента ЦРУ входят в российское посольство для встречи с резидентом службы внешней разведки. Следующей мыслью было - а что их вынудило прийти сюда?
      - Что-то случилось? - спросил он.
      - Исчез Кога, - ответил Кларк.
      Майор Щеренко сел и жестом пригласил гостей последовать его примеру. Ему не понадобилось напоминать им о необходимости закрыть дверь.
      - Это могло произойти по ряду случайных причин, - продолжил Кларк, - но не исключена вероятность утечки информации.
      - Не думаю, чтобы на это отважилось Следственное управление общественной безопасности - даже по прямому приказу Гото. Без веских доказательств его арест будет слишком походить на политическое преследование. Насколько хорошо вы знакомы с политической ситуацией в Японии?
      - Проинформируйте нас, - попросил Кларк.
      - Положение весьма запутанное, я имею в виду на правительственном уровне. Гото руководит правительством, но поступающая к нему информация становится достоянием всего лишь нескольких избранных министров. Его коалиция по-прежнему очень шаткая. Кога пользуется всеобщим уважением, он слишком популярен, чтобы решились открыто арестовать его. - По крайней мере так мне кажется, подумал Щеренко, но промолчал. Две недели назад он был уверен в этом, однако теперь его уверенность заметно поколебалась. Казалось, он сумел убедить американцев..
      Кларк на мгновение задумался.
      - Постарайтесь разыскать его, Борис Ильич. Он нужен и вам и нам, предложил он.
      - А вы не могли скомпрометировать Когу? - спросил русский разведчик.
      - Нет, ни в коем случае. Мы посоветовали ему вести себя как обычно - и к тому же он принимает нас за русских. Я получил указание всего лишь прощупать его. Нельзя пытаться направлять действия такого человека - это слишком рискованно. А вдруг он ощутит прилив патриотизма и прикажет нам убираться? Когда имеешь дело с подобными людьми, лучше всего полагаться на их здравый смысл.
      Щеренко снова подумал о том, что досье на этого человека, находящееся в Москве, правильно оценивает его возможности. У Кларка действительно отличная подготовка разведчика. Майор молча кивнул, ожидая, что еще скажет американец.
      - Если у вас есть каналы в Следственном управлении общественной безопасности, нужно немедленно выяснить, арестовывали они его или нет, закончил Кларк.
      - А если он арестован? Кларк пожал плечами.
      - Тогда вам придется принять решение, сможете ли вы освободить его. Только вы в силах это сделать. Мы ничем не можем вам помочь. Но если его захватил кто-то другой - ну что ж, в этом случае и мы, возможно, сумеем предпринять что-то.
      - Мне нужно связаться с Москвой.
      - Мы не сомневались в этом. Только не упускайте из виду то обстоятельство, что выпутаться из создавшейся ситуации политическими средствами легче всего с помощью Коги. И сообщите обо всем в Вашингтон.
      - Немедленно займусь этим, - пообещал Щеренко. - Но у меня есть вопрос: вам что-нибудь известно о двух разбившихся вчера самолетах?
      Кларк и Чавез стояли уже у двери. Ответил не оборачиваясь молодой американец:
      - Ужасный несчастный случай, правда?
      - Вы сумасшедший, - сказал Могатару Кога.
      - Я патриот, - ответил Райзо Ямата. - Благодаря моим усилиям наша страна станет по-настоящему независимой. Я снова сделаю ее великой. - Взгляды двух мужчин, сидевших по разные стороны стола в пентхаузе Яматы, встретились. Телохранители промышленника стояли за дверью и не могли ничего слышать. Разговор шел один на один.
      - Вы нарушили узы дружбы с главным союзником и наиболее важным торговым партнером, ввергли нашу страну в пучину экономических бедствий, из-за вас погибли люди. Вы подчинили себе правительство Японии и наших военных.
      Ямата кивнул, словно признавал правильность совершенной сделки.
      - Хай, я действительно сделал все это, причем от меня не потребовалось особых усилий. Скажите мне, Кога, неужели вы считаете, что трудно убедить политического деятеля сделать что-то?
      - А ваши друзья, Матцуда и все остальные?
      - Время от времени все нуждаются в твердой руке, - ответил Ямата. Почти все, подумал он, но промолчал. - Когда все это завершится, у нас будет полностью интегрированная экономика, два надежных и могучих союзника, и со временем наша торговля снова расширится, потому что мир нуждается в наших товарах. - Разве сидящий перед ним политик не видит этого? - подумал Ямата. Не понимает грядущей выгоды для нации?
      - Неужели вы настолько плохо знаете Америку? - вырвалось у Коги. - Наши теперешние проблемы начались с того, что в автокатастрофе погибла одна-единственная семья. Американцы не похожи на нас. Они думают не так, как мы. У них другая религия. В американской жизни процветает насилие, и в то же самое время они почитают правосудие. Они испытывают уважение к тем, кто сумели разбогатеть, однако корни их культуры уходят в идеалы. Неужели вы не понимаете этого? Они никогда не согласятся с тем, как вы обошлись с ними! - Кога сделал паузу. - А ваш план относительно России - вы действительно считаете, что...
      - Что Китай поможет нам? - улыбнулся Ямата. - Общими силами мы справимся с Россией.
      - И после этого Китай останется нашим союзником? - спросил Кога. - Мы убили двадцать миллионов китайцев в ходе второй мировой войны. Их политическое руководство не забыло этого.
      - Мы нужны им, и они знают, что мы нуждаемся в них. А вместе...
      - Ямата-сан, - прервал его Кога, вежливо и спокойно, потому что привык именно так вести разговор, - в политике вы разбираетесь не так хорошо, как в бизнесе. И это приведет вас к катастрофе.
      Ямата ответил ему так же вежливо и спокойно:
      - А вас это уже привело к государственной измене. Мне известно, что вы встречались с американцами.
      - Неправда. Я не разговаривал ни с одним американским гражданином на протяжении нескольких недель. - Ответ, полный возмущения, не прозвучал бы более убедительно, чем эти полные достоинства слова.
      - Ну что ж, в любом случае вам придется некоторое время воспользоваться моим гостеприимством, - заметил Райзо. - Мы увидим, насколько я неграмотен в политических вопросах. Через два года я займу пост премьер-министра, Кога-сан, а Япония превратится в сверхдержаву. - Ямата встал. Его огромная квартира занимала весь верхний этаж сорокаэтажного небоскреба, и. отсюда открывалась панорама, достойная богов Олимпа. Промышленник встал и подошел к огромным, во всю стену от пола до потолка, окнам, глядя на город, которому скоро суждено стать его столицей. Жаль, что Кога не понимает, как в действительности все происходит. Но сейчас Ямате нужно вернуться на Сайпан и начать там восхождение к политическим высотам. Он обернулся.
      - Вы будете свидетелем грандиозных событий, а пока останетесь моим гостем. Ведите себя, как от вас потребуют, и не будет никаких проблем. Попытаетесь скрыться отсюда, и ваше тело, разорваннное на куски, будет найдено у какой-нибудь железной дороги с запиской, в которой вы извиняетесь за совершенные вами политические ошибки.
      - Этого удовольствия я вам не доставлю, - холодно заметил бывший премьер-министр.
      40. Лисы и гончие
      Щеренко намеревался встретиться сам, но неотложные дела помешали ему. Оказалось, что все обернулось к лучшему. Сообщение поступило на дискете от его самого высокопоставленного агента, заместителя директора СУОБ - Следственного управления общественной безопасности. Какими бы неприятными ни были личные привычки этого человека, он оказался проницательным политическим наблюдателем, хотя и слишком многословным в своих докладах и оценках ситуации. Японские военные, сообщил он, ничуть не расстроены происшедшими событиями и открывающимися перед ними перспективами. Озлобленные годами существования под унизительным названием "силы самообороны" и униженные тем, что во мнении общественности им отведена роль защитников от мифического Годзиллы и прочих невероятных киномонстров (причем всякий раз они оказывались побежденными), военные считали себя хранителями гордых традиций древних японских воинов, и вот наконец после прихода к власти достойного политического руководства им представилась возможность продемонстрировать все, на что они способны. Получив образование главным образом в американских училищах и академиях, переняв американский профессиональный опыт, старшие офицеры оценили ситуацию и объявили всем, кто пожелали их слушать, что они в состоянии одержать верх в этой ограниченной войне и, продолжил руководитель СУОБ, по их мнению, шансы завоевать Сибирь очень высоки.
      Эта оценка и доклад двух агентов ЦРУ были немедленно переданы в Москву. Итак, в японском правительстве существуют разногласия и по крайней мере в одном из его департаментов более или менее трезво оценивают обстановку. Это было приятно русскому разведчику, но он тут же вспомнил, что в 1939 году руководитель немецкой разведки по имени Канарис сделал то же самое и потерпел полную неудачу, пытаясь убедить руководителей Германии. Русский разведчик намерен был нарушить эту историческую традицию. Единственная возможность предупредить войну заключается в том, чтобы не дать ей разрастись. Щеренко не был согласен с теорией, будто дипломатия способна удержать мир от войн, зато придерживался мнения, что надежные разведданные и решительные действия не дадут им зайти слишком далеко, особенно если у политических деятелей есть стремление осуществить необходимые действия. Его, однако, беспокоило, что это стремление должны продемонстрировать американцы.
      - Мы дали операции название "Зорро", господин президент, - произнес Робби Джексон, перелистывая обложку и открывая первую схему. Государственный секретарь и министр обороны тоже находились в центре управления боевыми действиями вместе с Райаном и Арни ван Даммом. Члены кабинета министров были обеспокоены, но такое же беспокойство испытывал и заместитель начальника J-3. Райан кивнул, давая знак продолжать.
      - Цель операции заключается в том, чтобы нарушить командную структуру противника, устраняя тех отдельных лиц, которые...
      - Вы хотите сказать, что собираетесь убивать их? - прервал его Бретт Хансон. Он посмотрел на министра обороны, лицо которого застыло, словно каменная маска.
      - Мистер Хансон, нам запрещено наносить удары по мирному населению Японии. Это означает, что нельзя разрушать японскую экономику. Нам запретили уничтожать мосты в их городах. Военное руководство противника слишком децентрализовано по месту своего пребывания, чтобы...
      - Мы не можем так поступать, - снова прервал его Хансон.
      - Господин государственный секретарь, - заметил ледяным тоном Райан, давайте сначала все-таки узнаем, в чем заключается план операции, прежде чем заявлять, что можно делать и чего нельзя.
      Хансон недовольно кивнул, и Джексон продолжил свой доклад.
      - Сейчас план почти готов, - заключил он. - Мы устранили два их самолета раннего радиолокационного оповещения...
      - Когда это произошло? Каким образом?
      - Это произошло вчера вечером, - ответил Райан. - Как мы это осуществили, вас не должно интересовать.
      - Кто отдал приказ? - послышался голос президента Дарлинга.
      - Я, сэр. Операция осуществлялась под надежным прикрытием и прошла гладко. - По взгляду Дарлинга Райан понял, что снова вплотную приблизился к границе своих полномочий.
      - И сколько людей погибло в результате этой операции? - резко бросил государственный секретарь.
      - Около пятидесяти. Это на двести человек меньше, чем число наших моряков, убитых в результате действий противника, господин государственный секретарь.
      - Послушайте, мы можем получить эти острова обратно с помощью мирных переговоров, если проявим терпение и выдержку, - ответил глава дипломатического ведомства. Теперь разговор стал двусторонним, и все остальные, кто находились в помещении, прислушивались к нему.
      - Адлер придерживается иной точки зрения.
      - А вот Крис Кук считает, что такой исход переговоров возможен, и у него есть человек в составе японской делегации, снабжающий его надежной информацией.
      Дарлинг невозмутимо наблюдал за происходящим, снова предоставив возможность своему штабу - так он называл их про себя - заниматься дебатами. Перед ним стояли иные вопросы. Опять обострилась политическая обстановка. Если ему не удастся справиться с возникшим кризисом, его карьере президента придет конец. Тогда кто-то другой займет этот пост, и не позже чем на следующий год его преемник столкнется уже с более острым кризисом. Даже намного более острым, если точка зрения русской разведки правильна и если Япония и Китай этой осенью оккупируют Восточную Сибирь. В этом случае острейший кризис потрясет мир как раз в разгар американских выборов, что самым серьезным образом ограничит возможности его страны заняться решением международных проблем, придав всем вопросам политическую окраску, причем американская экономика еще не успеет восстановить былую стабильность после потери сотен миллиардов долларов.
      - Если мы не прибегнем сейчас к активным действиям, господин государственный секретарь, никто не возьмется предсказать, как далеко все это может зайти, - продолжал Райан.
      - Мы можем урегулировать разногласия дипломатическими средствами, продолжал настаивать Хансон.
      - А если нам это не удастся? - спросил Дарлинг.
      - Тогда наступит время рассмотреть определенные военные меры. - Судя по выражению лица министра обороны, уверенность государственного секретаря не нашла у него поддержки.
      - Хотите что-нибудь добавить? - спросил его президент.
      - Пройдет немало времени - несколько лет, - прежде чем мы сумеем подготовить силы, достаточные для...
      - У нас нет нескольких лет, - обрезал Райан министра обороны.
      - Это верно, рассчитывать на несколько лет не приходится, - поддержал его Дарлинг. - По вашему мнению, адмирал, осуществление такого плана реально?
      - Считаю, реально, сэр. Кое в чем придется положиться на благоприятное стечение обстоятельств, но самое большое препятствие мы уже преодолели вчера вечером.
      - У нас недостаточно сил, чтобы гарантировать успех операции, - произнес министр обороны. - Командир авианосной группы только что представил свою оценку ситуации и...
      - Я видел ее, - ответил Джексон, стараясь скрыть беспокойство, тем более что оценка соответствовала действительному положению вещей. - Но я знаю командира палубной авиации капитана первого ранга Бада Санчеса уже много лет, а он считает, что сможет добиться успеха. Я верю ему. Господин президент, не следует слишком уж полагаться на цифры. Дело не только в численном соотношении наших сил и сил японцев. Многое решает умение вести боевые действия, а у нас в этом гораздо больше опыта, чем у них. Психологический фактор тоже имеет немаловажное значение, равно как и способность полагаться на свои силы, а не думать о мощи противника. Теперь война не такая, как раньше. В прошлом требовалось собрать огромные соединения, чтобы сломить волю противника к сопротивлению, а также нарушить его возможность руководить войсками и координировать их действия. Действительно, пятьдесят лет назад нам потребовались бы мощные вооруженные силы для решения такой задачи, однако цели, которые нужно уничтожить, очень малы, они точечные, и если мы сможем поразить их, то добьемся того, на что раньше требовались усилия миллионов солдат.
      - Это преднамеренное убийство, вот что это такое! - выкрикнул Хансон.
      Джексон, все еще стоявший на трибуне, повернул к нему голову. - Да, сэр, вы совершенно правы, именно в этом и заключается война. Зато, действуя таким образом, мы не убиваем несчастного юношу, поступившего в армию только потому, что ему понравилась военная форма. Мы убиваем подонка, который посылает его на бойню, даже не зная его имени. Прошу извинить меня, сэр, но мне приходилось убивать людей, и я точно знаю, что это такое. Сейчас хотя бы один только раз мне хотелось бы привлечь к ответу тех, кто отдают приказы, а не тех несчастных молокососов, которые вынуждены слепо им подчиняться.
      Дарлинг с трудом удержался от улыбки при мысли о собственных фантазиях в связи с рекламой, которую однажды передавали по телевидению, как изменилась бы ситуация, если бы президенты, премьер-министры и другие государственные деятели, посылавшие людей на бой, вышли бы на поле битвы вместо них и решили исход войны собственными силами.
      - И все-таки вам придется убить немало молодежи, - сказал президент. Адмирал Джексон вздрогнул, словно от пощечины, и ответил через несколько мгновений:
      - Я знаю это, сэр, но в случае благоприятного развития событий погибнет намного меньше людей, чем при настоящей войне.
      - Когда вам нужно узнать мое решение?
      - Мы уже почти закончили предварительный этап подготовки и можем приступить к операции меньше чем через пять часов. После этого нас будет ограничивать продолжительность светового дня. Каждый раз придется ждать двадцать четыре часа.
      - Благодарю вас, адмирал Джексон. Не могли бы вы все оставить меня одного?
      Присутствующие встали и покинули комнату. В последний момент послышался голос Дарлинга:
      - Джек, ты не мог бы остаться на минуту? - Райан повернулся и снова сел.
      - Нам придется пойти на это, сэр. Так или иначе, если мы собираемся уничтожить их ядерные ракеты...
      - Я знаю. - Президент посмотрел на свой стол. Там были разложены документы, схемы и карты. Все необходимое для того, чтобы принять решение о начале боевых действий. По крайней мере его избавили от информации о вероятных потерях, скорее всего по настоянию Райана. Через секунду они услышали, как закрылись двери.
      Первым заговорил Райан.
      - Сэр, возникла еще одна проблема. Бывший премьер-министр Кога арестован извините, нам известно только, что он исчез.
      - Что это значит? Почему мне не сообщили об этом раньше?
      - Он исчез меньше чем через двадцать четыре часа, после того как я сообщил Скотту Адлеру о встрече Коги с нашими людьми. Я даже не сказал ему, с кем именно он встречался. Это может быть простым совпадением. Гото и тот, кто руководит им, может быть, не хотят, чтобы Кога выступал с политическими заявлениями, пока они проводят эту операцию. Но нельзя исключить вероятности, что где-то у нас произошла утечка информации.
      - Кто знает об этом?
      - Эд и Мэри-Пэт в ЦРУ. Я. Вы. Скотт Адлер и тот, кому он сказал.
      - Но мы не уверены, что произошла утечка с нашей стороны?
      - Да, сэр, не уверены. Но это в высшей степени вероятно.
      - Хорошо, пока отложим это. Что произойдет, если мы ничего не предпримем?
      - Сэр, мы обязаны что-то предпринять. Если пустить на самотек, то в будущем можно ждать войны между Россией, с одной стороны, и Японией и Китаем с другой, причем наша роль в этом конфликте одному Богу известна. ЦРУ по-прежнему старается оценить ситуацию при развитии событий в таком направлении, но мне кажется, что война неизбежно перерастет в обмен ядерными ударами. Операция "Зорро" не является, конечно, лучшим выходом из положения, но у нас просто нет других возможностей. Дипломатические соображения теперь утратили свое значение, - продолжал Райан. - Сейчас ставки неизмеримо выросли. И если нам удастся убрать людей, затеявших всю эту игру, то правительство Гото падет и тогда восстановится какой-то контроль над развитием событий.
      Самым странным, понял Дарлинг, является то, что обе стороны выступают за уменьшение возможных последствий. Хансон и министр обороны отстаивают классические дипломатические методы урегулирования конфликта. Им нужно время, чтобы убедиться, что все другие способы решения проблемы мирными средствами, кроме дипломатических, отсутствуют. Однако в случае провала дипломатии вероятность перерастания конфликта в более широкую и кровавую войну резко возрастает. Райан и Джексон настаивают на немедленном применении насилия, надеясь не допустить кровопролитной войны в будущем. Проблема, однако, заключалась в том, что обе стороны могут, быть правы, а могут и ошибаться, и есть только один способ сделать безошибочный выбор - прочитать книги по новейшей истории, которые будут опубликованы через двадцать лет.
      - Если предложенный план сорвется...
      - Это означает, что наши люди погибнут напрасно, - честно признался Джек. - Вам тоже придется заплатить высокую цену в случае неудачи, сэр.
      - А как относительно командующего флотом - я имею в виду того, кто командует авианосной группой. Как относительно него?
      - Если он начнет колебаться, все рухнет.
      - Замените его, - приказал президент. - Я даю согласие на проведение операции.
      Оставалось обсудить еще один вопрос, и Райан объяснил его президенту, прежде чем выйти из комнаты и подойти к телефону, чтобы дать необходимые указания.
      Удачная операция воздушных сил, любят говорить военные в синих мундирах, проходит под руководством простого капитана. Во главе этой операции стоял полковник войск специального назначения, но по крайней мере его недавно обошли с присвоением генеральского звания. Это обстоятельство вызывало уважение у его подчиненных, знавших причину недовольства начальства их полковником. Члены этих элитарных подразделений просто не соответствуют аккуратному и бессловесному идеалу высшего руководства. Для этого они слишком... эксцентричны, что ли.
      Окончательный план операции был разработан на основании данных, посланных в масштабе реального времени из Форт-Мида, штат Мэриленд, в Верино, и американцы все еще ежились при мысли, что русские узнают самые деликатные подробности того, как американцы собирают и анализируют электронную информацию, полученную с помощью космических спутников и других средств, ведь, в конце концов, все это разрабатывалось для использования против них. Было рассчитано и нанесено на карту точное положение двух самолетов Е-767 раннего радиолокационного обнаружения, с помощью визуальных средств наблюдения. со спутников подсчитали количество истребителей - по крайней мере тех, что находились вне защитных ангаров, - более того, при последнем пролете разведывательный спутник КН-12 сосчитал находящиеся в воздухе самолеты и определил их координаты. Полковник, возглавлявший подразделение, еще раз проверил курс проникновения, рассчитанный им лично вместе с экипажем самолета, и, хотя некоторое беспокойство так и не удалось устранить, два молодых капитана, которые поведут транспортный самолет С-17А, пожевав резинку, одобрительно кивнули. Один из них даже пошутил по поводу того, что пришло время отдать должное и "летающему мусорщику".
      Русским тоже предстояло сыграть свою роль. С авиабазы на юге Камчатки взлетели восемь перехватчиков МиГ-31 для участия в учебных полетах, связанных с системой противовоздушной обороны. Их сопровождал Ил-86, самолет раннего радиолокационного обнаружения. Через десять минут с аэродрома Сокол взлетели четыре истребителя Су-27 - на их долю выпало играть роль противника, пытающегося проникнуть сквозь защитную линию ПВО. Истребители с подвесными топливными баками для увеличения дальности полета направились на юго-восток, оставаясь далеко за пределами японского воздушного пространства. Диспетчеры на борту обоих японских Е-767 заключили, что это самые обычные учения, проводимые русскими. Однако в них принимали участие боевые самолеты, и потому они заслуживали внимания со стороны обоих "Ками", тем более что учение проходили в районе наиболее вероятного курса приближения американских самолетов, как это случилось с Б-1, которые совсем недавно пытались "прощупать" японскую систему противовоздушной обороны. В результате оба Е-767 вместе со своими истребителями сопровождения оттянулись чуть дальше к северо-востоку. Едва не было принято решение поднять в воздух резервный самолет АВАКС, однако начальник наземной системы ПВО принял разумное решение всего лишь повысить уровень готовности.
      С-17А, "Глобмастер-III", был самым новым и наиболее дорогим транспортным самолетом, когда-либо сумевшим пройти через систему поставок Пентагона. Любой, знакомый с этой кошмарной системой поставок, предпочел бы пересечь завесу вражеского зенитного огня, потому что назначением бомбардировщиков было достичь успеха, тогда как задачей системы поставок Пентагона - этот успех перечеркнуть. То, что иногда подобная система ошибалась и на вооружение поступали новые типы самолетов, объяснялось в первую очередь сообразительностью и изобретательностью тех, кто посвятили свою жизнь тому, чтобы поставить в тупик эту систему. На этот раз не пожалели расходов, даже придумали новые, и в результате появился "мусорщик" (прозвище, наиболее часто применяемое летчиками-истребителями).
      Этот самолет взлетел сразу после полуночи по местному времени и направился на юго-юго-восток по трассе, используемой гражданскими авиалайнерами, летящими во Владивосток. Немного недолетев до самого города, он дозаправился в воздухе от заправщика КС-135 (русская система дозаправки в воздухе не стыковывалась с американской) и покинул азиатский континент, следуя точно на юг по 132-му меридиану.
      "Глобмастер" был первым транспортным самолетом, спроектированным для проведения специальных операций. Обычный летный экипаж всего из двух человек был дополнен двумя "наблюдателями", для которых подготовили приборные модули. В данном случае оба являлись специалистами по электронному противодействию. Они принадлежали к числу офицеров, которые ведут наблюдение за многочисленными радиолокационными станциями ПВО, усеявшими русские, китайские, корейские и японские берега, и направляют летчиков по курсу, где находится больше всего "нулевых" - мертвых - зон, куда не проникают импульсы радиолокаторов.
      Вскоре потребовалось быстрое снижение и поворот на восток. - Как вам это нравится? - спросил старший сержант Вега у своего командира. Рейнджеры разместились на откидных сидениях в транспортном отсеке, одетые в маскировочные комбинезоны и увешанные таким количеством оружия, что шли, переваливаясь с ноги на ногу подобно уткам, когда час назад поднимались по трапу под внимательным взглядом сержанта ВВС, руководившего погрузкой. Среди воздушно-десантных войск было широко распространено мнение, что ВВС особо выделяло те летные экипажи, которым удавалось заставить своих пассажиров страдать от морской болезни, но в данном случае летчики не услышат жалоб от десантников. Наступил наиболее опасный этап операции, несмотря на парашюты. Правда, члены летного экипажа не надевали их, руководствуясь элементарной логикой: если так случится, что на самолет выйдет истребитель, парашюты вряд ли принесут пользу, в какой бы момент перед десантированием это ни произошло.
      Капитан Чека молча кивнул, страстно желая побыстрее оказаться на земле, в той стихии, где пехотинцы чувствуют себя как рыба в воде, вместо того чтобы беспомощно сидеть здесь, будто нерожденному ребенку в чреве женщины, танцующей в дискотеке.
      Дисплеи перед офицерами электронного противодействия демонстрировали каждую радиолокационную станцию на западном побережье Японии, занесенную в память компьютера. Ввести эту информацию в электронную память было достаточно просто, потому что большинство РЛС было построено самими американцами в то время, когда огромный остров рассматривался как военная база, предназначенная для войны с русскими, и потому мог в любую минуту подвергнуться их нападению. За прошедший период радиолокационные станции подверглись модификации, но у японской службы оповещения были недостатки, заведомо известные американцам и подтвержденные спутниками электронной разведки на прошлой неделе. Самолет летел теперь на юго-восток на высоте двухсот футов над поверхностью моря и с максимальной скоростью триста пятьдесят узлов. На такой высоте турбулентные потоки воздуха были особенно сильны и самолет постоянно бросало то вверх то вниз. Летный экипаж не замечал .этого, зато все остальные более чем ощущали. Пилот надел очки ночного видения, заметно улучшающие зрение в полумраке, и постоянно поворачивал голову, осматривая горизонт, тогда как второй пилот не сводила взгляда с приборов. Кроме того, перед ней находился дисплей, подобный тем, что устанавливаются на истребителях. На нем виднелись показания компаса, альтиметра, воздушной скорости, а также тонкая зеленая линия горизонта, которую она иногда видела в зависимости от света луны и состояния облаков.
      - Вижу мигающие огни на большой высоте в направлении на десять часов, раздался голос пилота. Он знал, что это гражданские авиалайнеры, летящие в пределах выделенного им воздушного коридора. - Ничего больше.
      Второй пилот снова взглянула на экран. Радиолокационная карта в точности соответствовала той, что была запрограммирована. Курс самолета пролегал по очень узкой черной полосе между радиальными выступами красного и желтого цвета, означающими районы, освещенные радиолокационными станциями. Чем ниже летел самолет, тем шире становилась черная "мертвая" зона, недоступная для радаров, но "глобмастер" и без того летел очень низко. Снижаться дальше было уже опасно.
      - Пятьдесят миль от берега.
      - Понял, - ответил пилот. - Как ты себя чувствуешь? - спросил он через секунду. Проникновение во вражескую зону на столь малой высоте требовало максимального внимания - даже если полет происходил на автопилоте.
      - Нет проблем, - ответила она. Вообще-то дело обстояло несколько по-иному, но от нее ожидали именно такого ответа. Сейчас наступила самая опасная часть полета, когда предстояло миновать радиолокационную станцию на возвышенности у Айкавы. Здесь находился наиболее слабозащищенный участок оборонного периметра Японии. Между островом и полуостровом образовался семидесятимильный разрыв, который почти перекрывался радиолокационными станциями с обеих сторон. Эти станции, однако, были устаревшими, их построили в семидесятые годы и не модифицировали после смены режима в Северной Корее.
      - Снижаемся, - произнесла она, отрегулировав датчик высоты на автопилоте до семидесяти футов. Теоретически самолет мог лететь над ровной поверхностью и на высоте пятидесяти футов, но он находился в турбулентных потоках, и потому второй пилот положила руку на ручку управления, создающую иллюзию управления истребителем. Если она увидит даже рыбацкую шхуну, тут же рванет ручку на себя, поднимая самолет выше, чтобы избежать столкновения с мачтой судна.
      - Берег через пять минут, - послышался голос одного из офицеров электронного противодействия. - Нужно повернуть направо и перейти на курс один-шесть-пять.
      - Поворачиваем. - Самолет чуть накренился. В транспортном отсеке было всего несколько иллюминаторов. Старший сержант Вега сидел рядом с одним из них и посмотрел наружу. Там он увидел конец крыла, склонившегося к едва различимой черной поверхности, испещренной гребнями волн. Зрелище заставило его тут же отвернуться. Сейчас ничего от него не зависело, так что, если самолет коснется крылом поверхности моря и рухнет вниз, у него не останется времени даже на то, чтобы понять, что произошло. По крайней мере так ему однажды объяснили.
      - Вижу берег, - сказал пилот, заметив свечение огоньков через очки ночного видения. Настало время снять их и вести самолет. - Беру управление на себя, произнес он.
      - Пилот взял управление на себя, - ответила второй пилот, разминая уставшие пальцы и позволив себе сделать глубокий вдох.
      Самолет пересек береговую черту между Оми и Ичифури. Сразу после этого пилот начал набирать высоту. Автоматическая система полета над пересеченной местностью могла функционировать в трех режимах. Пилот установил ее в "жесткий" режим, что ставило в тяжелое положение самолет и в еще более тяжелое летящих в нем пассажиров, но зато в конечном итоге было самым безопасным для всех.
      - Как там относительно АВАКСов? - спросил пилот у офицеров электронного противодействия.
      - Я заметил очень слабые радиолокационные импульсы от одного из них в направлении на девять часов. Если мы продолжим полет у самой земли, нас не обнаружат.
      - Приготовьте блевотные пакеты, парни, - посоветовал пилот и повернулся к сержанту, который будет руководить десантированием: - Десять минут.
      - Десять минут, - выкрикнул сержант, глядя в сторону транспортного отсека. В это мгновение самолет резко подскочил вверх и тут же свернул направо, облетая первую горную вершину на берегу. Затем он быстро упал вниз, как бывает на особенно. крутых аттракционах в увеселительном парке, и Джулио Вега вспомнил, как однажды поклялся, что никогда больше не согласится подвергнуться таким испытаниям. С тех пор ему не раз доводилось нарушать это обещание, однако сейчас внизу их снова ждал вооруженный противник. И это были уже не боевики колумбийской наркомафии, а солдаты отлично подготовленной профессиональной армии.
      - Господи, надеюсь нам дадут пару минут спокойного полета чтобы успеть подойти к люку, - пробормотал Вега между приступами рвоты.
      - Лучше не рассчитывай на это, - произнес капитан Чека и тут же наклонился к своему блевотному пакету. Его примеру мгновенно последовали остальные рейнджеры.
      Фокус заключался в том, что самолет следовало вести между горными вершинами, которые должны были постоянно находиться между ним и радиолокационными станциями. Для этого требовалось лететь вдоль долин. Теперь "глобмастер" снизил скорость до двухсот тридцати узлов и даже при выпущенных закрылках и предкрылках и компьютерном управлении его бросало из стороны в сторону, причем беспорядочно в каждое следующее мгновение. На дисплее сейчас был виден горный коридор, по которому летел самолет, на экране то и дело мелькали красные предупредительные надписи, тут же исчезавшие, как только автопилот вводил поправки, что не мешало пилотам вздрагивать от ужаса. Летчики никогда особенно не доверяли автоматическим системам, и сейчас их руки стискивали штурвалы, готовые взять управление на себя, но Побеждавшие в последний миг это искушение. Казалось, идет сложная игра между людьми и электронным мозгом, старающимся, в свою очередь, переубедить профессионалов, которым приходилось полагаться на микрочипы, потому что их собственные рефлексы не способны были отреагировать в доли секунды, необходимые для принятия решения. Они наблюдали за проносящимися мимо зелеными пиками, которые представляли собой горные утесы, местами нечеткие из-за росших там деревьев, и почти всегда эти пики вздымались выше летящего самолета до самой последней секунды, когда его нос взмывал вверх, а желудки пилотов пытались последовать за ним, и тут же самолет снова нырял в пропасть.
      - Вижу точку десантирования. Пять минут, - крикнул пилот, повернувшись в сторону хвостового отсека.
      - Всем встать! - скомандовал сержант. В это мгновение самолет снова нырнул, и кто-то из десантников едва не взлетел вверх, когда его ноги отделились от пола. Один за другим они направились в сторону хвостового люка, уже открытого. Как только рейнджеры пристегнули вытяжные тросики парашютов к протянутому под потолком кабелю, в хвосте открылся грузовой люк, и двое солдат быстро сняли крепление с контейнеров, стоявших на поддонах посреди хвостового отсека. "Глобмастер" в последний раз выровнялся, и Вега в открытый люк увидел темную долину внизу и уходящую в небо гору слева от самолета.
      - Высота пятьсот футов, - послышался голос пилота по системе внутренней связи. - Действуйте.
      - Ветер нормальный, - объявила второй пилот, которая дублировала компьютер, контролировавший десантирование. - Одна минута.
      Над открытым люком вспыхнула зеленая лампа. Пристегнутый ремнями сержант ВВС стоял у люка, загораживая путь рейнджерам. Он окинул их взглядом.
      - Будьте там поосторожнее, поняли?
      - Извините нас за беспорядок, что мы тут оставили, - качнул головой капитан Чека. Сержант усмехнулся.
      - Мне приходилось убирать нечто куда худшее. - К тому же уборкой займутся подчиненные. Сержант в последний раз проверил десант. Вытяжные тросики у рейнджеров пристегнуты, никто не стоит на пути скатывающихся контейнеров, сбросом которых будут управлять из кабины пилотов. - Все готово, - произнес он в интерком и отошел в сторону, уступая место у открытого люка капитану Чеке. Держась руками за его края, тот опустил левую ногу в пустоту.
      - Десять секунд, - послышался голос второго пилота.
      - Понял, десять секунд. - Пилот протянул руку, снял с предохранителя рукоятку управления сбросом и положил большой палец на кнопку.
      - Пять.
      - Три-две-одна - пошли!
      - Груз сброшен. - Пилот уже успел нажать на кнопку сброса. В хвостовом отсеке рейнджеры увидели, как поддоны с контейнерами соскользнули в пустоту. Самолет на мгновение провалился хвостом и тут же выровнялся. Зеленая лампочка над люком замигала.
      - Пошли-пошли-пошли! - завопил сержант, перекрывая рев проносящегося ветра.
      Капитан Диего Чека из корпуса рейнджеров армии США стал первым американским военнослужащим, вторгшимся на японскую территорию, когда он шагнул вперед и исчез в темноте. Через секунду натянувшийся тросик раскрыл его парашют, и черный нейлоновый зонтик появился всего в трехстах футах от земли. От резкого рывка Диего почувствовал невыразимое облегчение - при прыжках с такой малой высоты наличие запасного парашюта уже ничем не могло помочь. Капитан тут же поднял голову и увидел выше себя и справа купола остальных парашютов, которые открывались, как только что открылся его собственный. Теперь нужно посмотреть вокруг и вниз. Вон там - поляна, капитан не сомневался, что опустится на нее, хотя на всякий случай потянул за пару строп и чуть выпустил воздух из-под купола, чтобы приземлиться прямо в середину и таким образом сделать посадку еще безопаснее, что весьма немаловажно при ночном десантировании. Наконец он дернул за узел и сбросил рюкзак, упавший вниз и повисший в пятнадцати футах под ним на конце троса. Теперь шестьдесят фунтов дополнительного груза коснутся земли чуть раньше его, и это смягчит приземление - при условии, конечно, что капитан не опустится сапогами прямо на рюкзак и не переломает все, что находится внутри проклятого мешка. После всего этого у него едва хватило времени подготовиться к посадке на стремительно мчащуюся навстречу и едва видимую землю. Ноги вместе, колени согнуты, перекатиться на бок сразу после касания земли, внезапный шок от удара, перебивающий дыхание, - и вот капитан лежит лицом вниз, пытаясь понять, сломал ли он себе что-нибудь или нет. Через несколько секунд послышались глухие удары и шум падения - это приземлились остальные солдаты его отделения. Чека позволил себе полежать еще пару секунд, убедился, что у него все более или менее в порядке, встал, отстегнул парашют и побежал гасить купол. Покончив с этим, он вернулся к месту приземления, надел очки ночного видения и собрал своих людей.
      - Все в порядке, парни?
      - Удачный прыжок, сэр. - Первым к нему подошел Вега в сопровождении двух других солдат, затем показались остальные с черными парашютами в руках.
      - Тогда за работу, рейнджеры.
      "Глобмастер" продолжал полет почти прямо на юг, "замочил ноги" к западу от Номацу и снова снизился к самой поверхности моря, стараясь лететь так, чтобы гористый полуостров как можно дольше прикрывал его от далеких Е-767. Затем он повернул на юго-запад, уходя от них как можно дальше, пока в двухстах милях от побережья Японии летчики не почувствовали себя в безопасности и не поднялись к коридору С-223, отведенному для гражданских авиалайнеров. Оставался лишь один вопрос: появится ли в назначенное время и в назначенном месте воздушный заправщик КС-10, чтобы у них было достаточно топлива для полета к Кваджалейну. Только после этого они смогут нарушить радиомолчание.
      Рейнджеры установили радиосвязь раньше их. Сержант-связист достал из рюкзака спутниковую рацию, должным образом сориентировал ее и отстучал группу из пяти слов, ожидая подтверждения.
      - Они благополучно приземлились, - произнес майор армии США, обращаясь к Джексону, который сидел за своим столом в Национальном центре руководства боевыми действиями.
      Это не проблема, подумал адмирал. Главное - вернуть их обратно. Однако не следует торопиться, всему свое время. Он снял телефонную трубку аппарата прямой связи с Белым домом.
      - Джек, рейнджеры высадились в заданной точке.
      - Отлично, Роб. Ты нужен мне здесь, - сказал ему Райан.
      - Зачем? У меня много дел и...
      - Приезжай немедленно, Робби. - Послышался щелчок, и связь прервалась.
      Затем они приступили к переноске груза. Огромные грузовые парашюты приземлились всего в двух сотнях метров от расчетной точки, намного ближе, чем предполагалось. Разбившись на пары, рейнджеры затаскивали пустые емкости для горючего вверх к тому месту, где кончался лес, рядом с высокогорной поляной. Покончив с этим, они протянули шланг и перекачали двадцать тысяч фунтов авиационного горючего JP-5 из одной большой резиновой емкости в шесть маленьких, расположенных попарно в заранее выбранных точках. На операцию потребовался час, и все это время четыре рейнджера патрулировали вокруг в поисках следов пребывания людей, но обнаружили только колею от четырехколесного мотоцикла. Впрочем, о ней их предупредили еще перед вылетом. Когда перекачка топлива завершилась, большую резиновую емкость, теперь пустую, сложили и закопали в землю, тщательно покрыв место дерном. Остальной груз пришлось переносить вручную и затем покрывать маскировочной сеткой. На это ушло еще два часа и потребовало от рейнджеров, измученных тяжелой работой и нарастающим нервным напряжением, максимальных усилий. Скоро встанет солнце, и на поляне не должно остаться ничего, что могло бы напомнить о человеческом пребывании. Под наблюдением старшего сержанта Веги проводилась работа по устранению всех, даже малейших, следов. Закончив с этим, рейнджеры, все еще находившиеся ниже границы леса, гуськом направились к ней, причем замыкающий заметал за собой следы. Такую маскировку нельзя было признать идеальной, но иного выхода не было. К рассвету, после двадцати четырех часов утомительного перелета и тяжелого труда, рейнджеры расположились на отдых на вражеской территории. Дрожа от холода, они не могли разжечь костер, чтобы согреться, и ели питательную, но холодную пищу.
      - Джек, у меня масса дел, черт побери, - выпалил Робби, входя в кабинет Райана.
      - У тебя больше нет здесь никаких дел. Вчера мы с президентом говорили о тебе. - Что ты имеешь в виду?
      - Собирай вещи. Ты назначен командующим боевой авианосной группы "Стеннис". - Райану хотелось улыбнуться другу, но у него не хватило духа. Какие улыбки, когда ты даешь своему другу столь опасное задание. Джексон внезапно остановился.
      - Ты уверен?
      - Решение уже принято. Президент подписал приказ о твоем назначении. Главнокомандующий Тихоокеанским флотом уведомлен об этом решении президента. Адмирал Ситон...
      Робби кивнул.
      - Да, мне довелось служить вместе с ним.
      - В твоем распоряжении два часа. На авиабазе Эндрюз тебя ждет "Гольфстрим". Нам нужен человек, - объяснил советник по национальной безопасности, - знакомый с политическими ограничениями операции. Можешь идти до самого предела. Роб, но не дальше. Мы должны решить эту проблему не столько силой, сколько умом.
      - Понимаю.
      Райан встал и подошел к другу.
      - Знаешь, мне очень неловко...
      - Это мой долг, Джек.
      "Теннесси" прибыла на свою позицию у берегов Японии и наконец сбавила ход до пяти узлов - нормальная скорость для патрулирования. Капитан третьего ранга Клаггетт воспользовался возможностью проверить координаты по выступающему утесу, известному морякам под названием "Жена Лота", и тут же отдал приказ о погружении на глубину шестьсот футов под слой термоклина. Экраны гидроакустиков пустовали - странная ситуация для обычно оживленных судоходных путей, но после четырех с половиной суток подводного плавания на опасно высокой скорости все испытывали облегчение. Армейский персонал успел адаптироваться к необычным условиям, и солдаты вместе с подводниками совершали пробежки на пустующей теперь ракетной палубе. В настоящий момент условия операции мало чем отличались от привычного распорядка подводного ракетоносца: оставаться незамеченным и по мере возможности собирать информацию о перемещениях сил противника. Нельзя сказать, что все это было таким уж увлекательным, но пока один Клаггетт знал о важности исполняемого ими задания.
      По системе космической связи Сэнди Рихтера и его коллег проинформировали, что предстоящая операция получит, скорее всего, одобрение руководства. Это означало, что теперь им придется проводить больше времени на тренажерах, пока наземные группы технического обслуживания готовили их "команчи". К сожалению, в программу технической подготовки каждого аппарата входил монтаж к бортам странных и определенно не способствующих улучшению технологии крыльев, а также подвесных топливных баков для удлинения радиуса полета. Но Рихтер знал об этом с самого начала, да и к тому же никто не интересовался, что он думает по этому поводу. В настоящий момент проводилась окончательная оценка трех сценариев, и летные экипажи проходили их один за другим, механически выполняя телодвижения в реальном мире и одновременно приучая тела и сознание действовать в виртуальном.
      - Черт побери, как мы сможем это сделать? - недоуменно спросил Чавез.
      Настоящим русским не пришло бы в голову так возмущаться полученным приказом, подумал Щеренко.
      - Я только передаю инструкции, поступившие из вашего управления, - сказал он. - Мне также известно, что ни одно официальное японское агентство не имеет отношения к исчезновению Коги.
      - Вы полагаете, это дело рук Яматы? - спросил Кларк. Сказанное Щеренко несколько суживало широкое поле поисков и в то же время превращало невозможное задание во всего лишь просто опасное. - Разумное предположение. Вы ведь знаете, где он живет? - Мы видели издали этот небоскреб, - кивнул Чавез.
      - Ах да, конечно - ваши фотографии. - Майору очень хотелось узнать, о чем конкретно идет речь, но глупо задавать подобный вопрос, да и к тому же он не был уверен, что эти два американца знают ответ.
      - Если у вас есть и другие возможности в этой стране, советую воспользоваться ими. Мы тоже привлекаем всех своих агентов. Скорее всего именно Кога может стать ключом к политическому решению проблемы.
      - Если такое вообще возможно, - заметил Динг.
      - Очень приятно снова лететь с вами, капитан Сато, - приветливо сказал Ямата. Ему польстило, что его пригласили в летную кабину. Он обратил внимание и на то, что пилот принадлежит к настоящим патриотам, он искусный и опытный специалист, понимающий, что сейчас происходит. Как жаль, что такой талантливый человек не сумел занять более высокое положение в обществе, выбрал для себя столь низменную профессию.
      Сато снял наушники и откинулся на спинку кресла.
      - Приятная перемена после рейсов в Канаду.
      - Как настроение на Американском континенте?
      - Мне довелось побеседовать с несколькими предпринимателями, которые возвращались домой. По их мнению, американцы просто не могут понять, что происходит, они сбиты с толку.
      - Это верно. - Ямата улыбнулся. - Их легко сбить с толку.
      - Можно надеяться на дипломатическое урегулирование кризиса, Ямата-сан?
      - Думаю, да. У них недостаточно сил, чтобы нанести нам решительный удар.
      - Мой отец командовал эсминцем в прошлую войну. Мой брат...
      - Да, капитан, я хорошо его знаю. - Ямата заметил, как при этих словах радостно вспыхнули глаза пилота.
      - А мой сын - летчик-истребитель. Летает на "игле".
      - Пока наши истребители проявили себя с лучшей стороны. Они сбили два американских бомбардировщика.
      - Неужели? - Капитан Сато не знал об этом.
      - Американцы пытались прощупать нашу противовоздушную оборону, - заметил промышленник. - И потерпели неудачу.
      41. БАГ-77
      - Вы вернулись! - радостно воскликнул владелец фирмы по прокату мотоциклов.
      Номури улыбнулся и кивнул.
      - Да. Вчера у меня был особенно удачный день. Думаю, вам не стоит говорить о том, что значит "удачный" день для владельца небольшой компании, верно?
      Его собеседник согласно кивнул.
      - Летом у меня самые удачные дни - это те, когда не хватает времени на то, чтобы поспать. Извините меня за мой вид, - добавил он. Механик занимался своими мотоциклами все утро, которое начиналось у него чуть позже пяти. Номури встал так же рано, хотя и по другой причине.
      - Хорошо вас понимаю. У меня тоже свое дело, а кто трудится усерднее людей, работающих на себя, а?
      - Вы полагаете, что дзайбацу разделяют эту точку зрения?
      - Те, с которыми я встречался, - нет. И все-таки вам повезло - вы живете в такой тихой и живописной местности.
      - Ну, не всегда такой тихой. Вчера ночью наши военно-воздушные силы занимались здесь своими играми. Совсем рядом и очень низко пролетел реактивный самолет. Я проснулся от рева двигателей да так и не сумел снова уснуть. - Он вытер руки масляной тряпкой, налил две чашки чая и предложил одну гостю.
      - Дозо, - поблагодарил Номури. - Сейчас они играют в очень опасные игры, заметил он, ожидая, какой последует ответ.
      - Чистое безумие, но кого интересует моя точка зрения? Уж во всяком случае не наше правительство. Они прислушиваются к тому, что говорят "великие люди". - Механик отпил несколько глотков и обвел взглядом свою мастерскую.
      - Это беспокоит и меня. Надеюсь, Гото сумеет найти решение проблемы до того, как ситуация выйдет из-под контроля. - Номури выглянул наружу. Погода становилась хмурой. Надвигались тучи. Сзади послышалось сердитое ворчание. Гото? Да он такой же, как и все остальные, в полном подчинении у хозяев, повинуется каждому их слову. Они водят его за нос, как быка, или за другую часть тела, ниже пояса, если верить слухам.
      Номури усмехнулся.
      - Да, я тоже слышал об этом. И все-таки он производит впечатление весьма энергичного мужчины, правда? - Чет сделал паузу. - Могу я снова взять один из мотоциклов?
      - Берите номер шесть. - Механик указал на него пальцем. - Только что проверил и смазал его. Не забывайте о погоде, - предостерег он. - Вечером пойдет снег.
      Номури поднял рюкзак.
      - Хочу сделать фотографии горных вершин, затянутых облаками, для своей коллекции. Здесь так все тихо, и в голову приходят хорошие мысли.
      - Тут тихо только зимой, - хмыкнул механик и снова взялся за работу.
      Теперь Номури знал дорогу и поехал вдоль реки Таки вверх по течению тропинкой, обледеневшей от холода. Он чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы у проклятого четырехколесного мотоцикла был получше глушитель. По крайней мере туман и влажный воздух должны отчасти заглушить рев мотора - так он надеялся, направляясь по тому же пути, что и несколько дней назад. Через некоторое время он остановился, глядя на горную лужайку внизу и не видя там ничего необычного. Оставалось только догадываться... Что, если солдаты при высадке напоролись на засаду? Тогда мне конец, решил он. Но поворачивать обратно нельзя. Он снова опустился в седло мотоцикла и начал осторожно спускаться вниз по склону, пока не остановился посреди лужайки. Сбросив капюшон своей красной парки, он огляделся и заметил, что в нескольких местах помят дерн, а к деревьям ведут едва заметные следы. В этот момент на опушке появилась фигура, которая знаками подзывала его к себе. Агент ЦРУ включил двигатель и подъехал к человеку, следом за которым из леса вышли солдаты. Их оружие не было направлено на Номури, и по их лицам, покрытым маскировочной краской, и камуфляжным комбинезонам он все понял.
      - Меня зовут Номури, - произнес он. - Пароль - "Фокстрот".
      - Я - капитан Чека, - представился офицер, протягивая руку. - Нам и раньше доводилось работать с парнями из управления. Это вы выбрали для нас место десантирования?
      - Нет, но я побывал здесь и проверил его пару дней назад.
      - Странно, что в такой живописной местности никто не додумался построить себе охотничий домик, - задумчиво произнес Чека. - Мы даже видели здесь несколько оленей, маленьких таких. Надеюсь, сейчас не сезон охоты на них? Замечание капитана застало Номури врасплох. Он совсем не задумывался об этом и ничего не знал о правилах охоты в Японии. - У вас есть что-нибудь для нас?
      - Вот. - Номури расстегнул рюкзак и достал оттуда несколько телефонов сотовой связи.
      - Вы меня не разыгрываете? - недоуменно спросил капитан.
      - Японские военные имеют отличное оборудование для прослушивания радиопереговоров. Не забывайте, они изобрели много приборов, которыми пользуемся и мы. Но вот эти, - Номури усмехнулся, - есть практически у каждого японца, и ведущиеся переговоры автоматически кодируются. Сотовая связь охватывает всю страну, даже самые отдаленные районы вроде этого. Между прочим, вон на той вершине находится вышка ретранслятора. Короче говоря, пользоваться этими аппаратами гораздо безопаснее, чем вашими рациями. Счет за пользование ими оплачен до конца месяца, - добавил он.
      - Вот будет приятно позвонить жене домой и сказать, что все идет хорошо, мечтательно произнес Чека.
      - Я бы проявил осторожность. Здесь список телефонов, по которым вы можете звонить. - Номури передал капитану листок бумаги. - Этот - мой. Вот номер телефона одного парня по фамилии Кларк. С ним еще один наш сотрудник Чавез...
      - Динг тоже здесь? - удивился старший сержант Вега.
      - Вы знаете обоих?
      - Прошлой осенью выполняли вместе операцию в Африке. Нам приходится выполнять много "специальных" заданий. Вы уверены, приятель, что можно называть их имена?
      - Они работают под прикрытием. Будет лучше, если вы станете говорить с ними по-испански. Здесь не так много людей, говорящих на этом языке. Думаю, вас не стоит предупреждать о том, чтобы переговоры длились минимальное время, - заметил Номури. Действительно, подобного предупреждения не требовалось. Чека кивнул и задал самый важный вопрос:
      - Как насчет нашего вывода отсюда? Номури повернулся и протянул руку, но местность в этом направлении была затянута туманом.
      - Вон там лощина. Направитесь к ней, затем спуститесь к городу Хирозе. Там я встречу вас, посажу на поезд, идущий до Нагойи, и оттуда вы полетите или на Тайвань, или в Корею.
      - Так просто? - Вопрос прозвучал скорее как сомнение.
      - В Японии сейчас около двухсот тысяч иностранных бизнесменов. Вы ведь одиннадцать парней, приехавших из Испании, чтобы договориться о поставках вина, помните?
      - Было бы неплохо пропустить сейчас стаканчик сангрии.. - Чека с удовлетворением убедился, что этот сотрудник ЦРУ получил должный инструктаж по поводу предстоящей операции. По опыту он знал, что так не всегда получалось. И что теперь?
      - Вы ждете здесь прибытия остальных участников операции. Если произойдет что-то непредвиденное, вы звоните мне, и я отправляю вас обратно. Если по какой-то причине не можете связаться со мной, проявляете инициативу и уходите сами. У вас должны быть паспорта, одежда, и...
      - Да, все это у нас есть.
      - Тогда все в порядке. - Номури достал из рюкзака фотоаппарат и принялся фотографировать горные вершины, окутанные облаками.
      - Передачу вела компания Си-эн-эн, в прямом эфире из Пирл-Харбора, закончил ведущий, и на экране появилась реклама. Аналитик разведывательной службы перемотал пленку, чтобы просмотреть ее еще раз. Казалось поразительным и в то же время совершенно обычным, что он получает столь важную информацию без всяких усилий. За несколько прошедших лет он узнал, что по сути дела американские средства массовой информации управляют страной. Это является неисчерпаемым. источником разведывательной информации и одновременно приносит, к сожалению, немало вреда. То, как они раздули тот несчастный случай в Теннесси, возбудило гнев всей страны и подтолкнуло народ к необдуманным действиям, затем то же самое случилось и с его страной. Единственное, что радовало, это кадры, которые он только что видел на телевизионном экране: два атомных авианосца по-прежнему находились в своих сухих доках, еще два, судя по последним сообщениям из той части мира, - в Индийском океане, а два оставшихся авианосца Тихоокеанского флота стояли в гавани Лонг-Бич, тоже в сухих доках, далекие от того, чтобы войти в строй. По сути именно это имело решающее значение в судьбе Марианских островов. Ему придется составить официальную оценку состояния американского флота, написав несколько страниц сухого текста, но на самом деле все сводилось теперь к одному: Америка по-прежнему могла причинить ущерб его стране, но ее возможность нанести решающий удар вдали от собственных берегов осталась в прошлом. Это означало, что в ближайшее время не следует ожидать серьезных военных действий.
      Джексон не испытывал никаких угрызений совести по поводу того, что оказался единственным пассажиром на борту самолета VC-20B. К такой роскоши можно и привыкнуть, не говоря уже о том, что - он был вынужден признать птички ВВС, предназначенные для высокопоставленных пассажиров, были куда удобнее, чем у Военно-морского флота. К тому же у флота они представляли собой главным образом переоборудованные Р-3 "орионы", чьи турбовинтовые двигатели позволяли самолетам развивать скорость чуть больше половины скорости двухмоторных реактивных птичек ВВС. Совершив только одну непродолжительную остановку для дозаправки на базе ВВС Тревис, недалеко от Сан-Франциско, он меньше чем через девять часов оказался на Гавайях. Когда самолет зашел на посадку на авиабазу Хикэм, адмирал посмотрел вниз и увидел, что "Энтерпрайз" все еще находится в сухом доке. Первый атомный авианосец США, гордость американских ВМС, все еще стоял на ремонте, не готовый принять участие в боевых действиях. С эстетической точки зрения это произвело на Джексона тягостное впечатление. Но еще важнее было то, что всегда лучше иметь в своем распоряжении две огромные палубы для взлета и посадки самолетов морской авиации, чем одну.
      - Ты получил боевую авианосную группу, парень, - тихо прошептал Джексон. Это было пределом мечтаний каждого морского летчика. Боевая авианосная группа 77, олицетворяющая воздушную мощь Тихоокеанского флота, и теперь, независимо от того, состоит она из двух авианосцев или только одного, подчиняется лишь ему и готова отплыть навстречу опасности. Лет пятьдесят назад он, может быть, испытывал бы волнение. Может быть, когда авианосцы Тихоокеанского флота с сотнями самолетов палубной авиации плавали под командованием Билла Хэлси или Рэя Спрюанса, люди стремились занять такой пост. По крайней мере так явствовало из кинофильмов военного времени и то же самое гласили бортовые журналы. Но что из этого было всего лишь рисовкой? - подумал теперь Джексон, размышляя о боевой авианосной группе, командиром которой стал. Интересно, проводили Хэлси и Спрюанс бессонные ночи, думая о судьбе молодых людей, которых они посылали на смерть, или нет? А может быть, в то время мир просто был иным и тогда война считалась всего лишь естественным событием, чем-то вроде эпидемии полиомиелита - еще одним бедствием, исчезнувшим сейчас. Да, действительно, целью его жизни было стать командиром боевой авианосной группы, но Джексон никогда не собирался руководить боевыми действиями - конечно, признался он, в бытность младшим лейтенантом или даже лейтенантом ему хотелось принять участие в воздушном бою, зная, что он летчик американских ВМС, а значит, лучший в мире, отлично подготовленный и снаряженный, и способен на деле доказать это.
      Но с течением времени он был свидетелем гибели в авиакатастрофах слишком многих друзей. Во время войны в Персидском заливе Джексону удалось сбить истребитель противника, и еще четыре он сбил одной безоблачной ночью под усыпанным звездами небом над Средиземным морем, но эти четыре победы были, скорее, несчастным стечением обстоятельств. Джексон стал причиной гибели людей без всякой разумной на то причины, и, хотя он никому не говорил об этом, даже жене, его терзало то обстоятельство, что он по сути дела стал жертвой обмана, который вынудил его убить людей. Это не было его собственной ошибкой, а всего лишь вынужденными действиями. Но для военных сама война почти всегда являлась одной огромной ошибкой, а теперь ему приходилось сыграть свою роль в еще одной такой ошибке, вместо того чтобы использовать боевую авианосную группу - БАГ-77 - для выполнения главной задачи - задачи сдерживания и с помощью самого факта ее существования не допустить развязывания войны. Единственным утешением было то, что и сейчас в допущенной ошибке, в трагическом стечении обстоятельств не было его вины.
      Бывает, и свинья летает, подумал он, когда самолет замер на месте. Стюард открыл дверцу и бросил чемодан Джексона в руки сержанта ВВС, который проводил адмирала к вертолету, готовому доставить Джексона в штаб главнокомандующего Тихоокеанским флотом адмирала Дейва Ситона. Пора вести себя, как подобает профессиональному военному, напомнил себе Джексон. Каким бы неприятным ни было задание, он обязан выполнить его и возглавить авианосную группу. За время перелета Робби обдумал ситуацию, и теперь пришло время забыть о вопросах и сомнениях.
      - За это мы перед ними в большом долгу, - заметил Дарлинг и, нажав на кнопку пульта дистанционного управления, выключил телевизор.
      Самым странным было то, что технику такого показа разработали для демонстрации рекламы во время бейсбольных матчей. Это было модификацией системы "голубого экрана", используемой при съемках кинофильмов. Теперь с помощью новейшей компьютерной технологии стало возможным пользоваться такой техникой в масштабе реального времени, и таким образом на заднем плане за спиной игрока с битой могла появляться реклама местного банка или автомобильной фирмы, тогда как на самом деле задний план представлял собой всего лишь зеленое поле бейсбольного стадиона. В данном случае телерепортер мог вести передачу в прямом эфире из Пирл-Харбора - за пределами военно-морской базы, разумеется, - а позади виднелись очертания двух авианосцев в сухих доках с летающими вокруг чайками и крошечными фигурками рабочих, похожими на муравьев, двигающихся внутри доков, причем все это выглядело так же реально, как любое другое изображение на телевизионном экране, которое, в конце концов, представляло собой всего лишь комбинации разноцветных точек.
      - Они американцы, - коротко ответил Джек. К тому же именно он принудил их к этому, снова изолировав президента от не слишком этичных действий, способных повлечь за собой самые опасные политические последствия. - Их долг - быть на нашей стороне. Нам пришлось всего лишь напомнить им об этом.
      - Это приведет к желаемым результатам? - На этот раз вопрос был более трудным.
      - Какое-то время мы сумеем держать их в неведении, но, может быть, этого будет достаточно. Нами разработан хороший план, хотя и требуется немного везения, чтобы его осуществить. В двух случаях нам уже повезло. Самое главное заключается в том, что они ожидают увидеть это. Они ожидают увидеть оба авианосца в сухих доках, рассчитывают, что средства массовой информации раструбят об этом по всему миру. Сотрудники разведывательных служб мало чем отличаются от рядовых обывателей, сэр. У них заранее создается какое-то впечатление, и, когда они видят это в реальной жизни, зрелище всего лишь подтверждает их проницательность и дальновидность - так им кажется.
      - Сколько человек нам придется убить? - последовал прямой вопрос президента.
      - Немало. Точное число нам неизвестно, и мы сделаем все возможное, чтобы жертв было как можно меньше, но, сэр, операция заключается...
      - Я знаю. Мне ведь приходилось принимать участие в боевых операциях, помните? - Дарлинг закрыл глаза, вспоминая школу пехотной подготовки в Форт-Беннинге, в штате Джорджия. Успех операции - прежде всего. Только так должен думать лейтенант, и вот теперь впервые он понял, что и президент должен думать точно так же. Это показалось ему несправедливым.
      В это время года в высоких широтах солнце редко появляется на небе, что вполне устраивало полковника Закариаса. Потребовалось всего пять часов на перелет с базы Уайтмен в Элмендорф, и весь полет проходил в темноте, потому что бомбардировщик Б-2А летает при дневном свете, только когда надо, чтобы его видели, а спроектирован он как раз не для этого. Бомбардировщик оказался великолепным самолетом с прекрасными летными данными и стал запоздалым доказательством того, что идея Джека Нортропа, появившаяся у него еще в тридцатые годы, была правильной: самолет, который состоит только из несущих плоскостей, имеет наиболее выгодные аэродинамические формы. Дело было всего лишь в том, что системы управления таким самолетом нуждались в компьютеризованном контроле для придания летательному аппарату необходимой стабильности в полете, а компьютеры появились незадолго до смерти Нортропа. По крайней мере он успел увидеть если не сам самолет, то его модель, созданную разумом конструктора.
      Почти все в бомбардировщике Б-2А было функционально. Его форма позволяла разместить в одном ангаре, предназначенном для одного обычного бомбардировщика, три таких самолета. Он стремительно поднимался ввысь, а затем, набрав высоту, при полете на крейсерской скорости пил топливо чашками, а не галлонами. По крайней мере так утверждал командир авиакрыла.
      Поврежденный Б-1Б после проведения первоочередных ремонтных работ был готов к возвращению на авиабазу Элмендорф. Лететь придется на трех двигателях, что не составляло особой трудности для самолета, несущего в качестве полезного груза только запас горючего и экипаж. Сейчас на Шемье разместились и другие самолеты. Три птички Е-ЗВ АВАКС раннего радиолокационного обнаружения, высланные с базы ВВС Тинкер в Оклахоме, поочередно вылетали для воздушного патрулирования, хотя на острове имелись и наземные РЛС, самой большой из которых была мощная система обнаружения баллистических ракет "Кобра-дейн", построенная в семидесятые годы. Нельзя было исключить теоретическую возможность того, что японцы, прибегнув к помощи воздушных заправщиков, нанесут бомбовый удар по Шемье, повторив то, что сумели сделать израильтяне, уничтожив штаб Организации освобождения Палестины в Северной Африке, и, хотя вероятность подобной операции была ничтожной, ее все равно следовало принимать во внимание.
      В качестве, защиты от такой угрозы ВВС США сумели расположить на острове всего четыре истребителя F-22 "рапира", это были первые истребители в мире, созданные целиком с использованием технологии "стелс". Они проходили летные испытания на базе ВВС Неллис и были переброшены на самый край земли вместе с четырьмя опытными пилотами и группами наземного технического обеспечения. Однако "рапира", известная пилотам как "Молния-П" - такое название первоначально было выбрано фирмой-производителем "Локхид", - была предназначена не для целей обороны, и теперь, когда солнце после недолгого пребывания над горизонтом исчезло за его кромкой, наступило время операций, для которых этот истребитель был создан. Как всегда, первым взлетел воздушный заправщик, летчики-истребители после предполетного инструктажа еще не успели подойти к укрытиям, где стояли их самолеты, как он уже был в воздухе.
      - Если он улетел еще вчера, почему в квартире горит свет? - спросил Чавез, глядя на освещенные окна пентхауса.
      - Может быть, это работает таймер, чтобы отпугнуть воров? - пошутил Джон.
      - Это тебе не Лос-Анджелес.
      - Тогда остается предположить, что там кто-то есть, Евгений Павлович. Кларк круто повернул руль, сворачивая в соседнюю улицу.
      Хорошо, нам известно, что Кога не арестован местной полицией, думал он. Мы знаем, что во главе всей гигантской операции стоит Ямата. Нам также известно, что Канеда, начальник его службы безопасности, по-видимому, убил Кимберли Нортон. Мы знаем, что Ямата улетел из Токио. А теперь мы убедились, что в его квартире горит свет...
      Кларк нашел свободное место и поставил машину у тротуара. Затем они с Чавезом покинули автомобиль и прежде всего обошли квартал. Внимательно глядя по сторонам, они провели так называемую рекогносцировку, которая оказалась гораздо обыденнее, чем предполагалось.
      - Мы еще многого не знаем, - покачал головой Чавез.
      - Похоже, ты рассчитывал посмотреть ему в глаза, Доминго, - улыбнулся Кларк.
      У него безжизненные глаза, подумал Кога, совсем непохожие на человеческие; большие и темные, они кажутся сухими и смотрят не отрываясь на него, а может, просто в его сторону да так и замерли, подумал бывший премьер-министр. Какими бы ни были эти глаза, догадаться, что скрывается за ними, невозможно. Кога слышал о Киоши Канеде, и чаще всего, говоря о нем, употребляли слово ронин так называли самурая, который потерял своего повелителя и не сумел найти нового, что считалось величайшим позором в давние времена. Такие люди превращались в бандитов или, что того хуже, утрачивали связь с самурайским кодексом чести бусидо, которым тысячелетиями руководствовались японцы, имевшие привилегию носить оружие и пользоваться им. Найдя нового хозяина, они становились фанатиками, потому что были готовы на все, лишь бы снова не превратиться в изгоев.
      Кога понимал, что это пустые размышления, потому что век самураев вместе с правившими ими феодалами остался в далеком прошлом, но вот перед ним сидел живой анахронизм и смотрел на телевизионный экран, где по каналу Эн-эйч-кей показывали драму из жизни самураев. Канеда пил чай и зачарованно следил за тем, как развиваются события. Он сидел не двигаясь, словно загипнотизированный стилизованными действиями героев фильма, по сути дела представляющего собой японский вариант американских вестернов пятидесятых годов, несложных мелодрам, где добро боролось со злом, правда, в японском варианте было одно исключение: герой, всегда немногословный, всегда непобедимый, всегда таинственный, пользовался вместо револьвера двухручным мечом. И как успел убедиться за последние полтора дня Кога, этот кретин Канеда не пропускает ни одной такой мелодрамы.
      Кога встал и подошел к книжной полке. Голова Канеды тут же повернулась, и глаза уставились на него. Сторожевой пес, не оглядываясь, подумал Кога, выбирая книгу, бдительный и грозный, особенно при поддержке еще четырех охранников, двое из которых сейчас спали - один на кухне, другой за дверью. Кога знал, что у него нет ни малейшей надежды на побег.
      Возможно, Канеда кретин, но таких людей всегда следует опасаться.
      Интересно, кто он? - подумал Кога. Не иначе бывший якудзи. На теле у него нет чудовищных татуировок, как у других членов этих бандитских кланов, которые намеренно стараются выделиться, демонстрируя свою принадлежность к преступной среде. Канеда был в строгом костюме бизнесмена, разве что позволил себе расстегнуть пиджак. Даже поза этого ронина казалась застывшей, словно он окаменел, заметил Кога, раскрыв перед собой книгу, но глядя на тюремщика. Он понимал, что не сможет победить его в рукопашной схватке - Кога никогда не увлекался боевыми единоборствами, родившимися в Японии, да и физически Канеда выглядел очень сильным. К тому же он был здесь не один.
      Действительно, Канеда походил на сторожевого пса. Неподвижный и на первый взгляд словно оцепеневший, на самом деле он был подобен сжатой пружине, готовый в любой момент вскочить и вступить в схватку. Вел он себя вежливо, но только до тех пор, понимал Кога, пока выполнялись его требования. Было ясно, насколько он опасен, так что будить в нем зверя было чистым безумием. Бывший премьер-министр ощущал стыд от мысли, что боится этого неотесанного бандита. С другой стороны, он испытывал страх перед ним именно потому, что был умным и осторожным человеком, не желающим упускать единственный шанс на спасение каким бы крохотным этот шанс ни был - на безнадежную схватку, в которой не сможет победить. У многих промышленников служили такие люди. Некоторые из них даже носили оружие, что было почти немыслимо в Японии, однако кое-кто умел найти подход к чиновникам и получить крайне необычное, но вполне официальное разрешение. Подобная процедура не столько пугала Когу, сколько вызывала у него отвращение. Двухручный меч ронина был достаточно ужасен, но сегодня выглядел бы просто театрально, однако огнестрельное оружие казалось ему воплощением зла, оружием труса и не могло иметь места в японской культуре. А в данном случае дело обстояло именно так. Канеда был трусом, без сомнения, человеком, не способным наладить собственную жизнь, и даже закон осмеливался нарушить только по прямому приказу своего хозяина. Подобные люди использовались для того, чтобы подчинять себе профсоюзы и устранять конкурентов. Они нападали на демонстрантов, иногда совершенно открыто, и добивались своего, потому что полиция предпочитала не обращать на них внимания или просто не приезжала вовремя, хотя репортеры и фотографы каждый раз успевали на место столкновения, собирая материал на злобу дня. Все эти бандиты и те, кто повелевали ими, мешали торжеству подлинной демократии в стране. Теперь он особенно остро осознал это и испытывал горечь от того, что, посвятив свою жизнь искоренению зла, потерпел неудачу. И вот он здесь, в пентхаусе Яматы, под охраной таких бандитов. Может быть, его выпустят на свободу, когда он уйдет в политическое небытие, став свидетелем того, как его страна полностью окажется во власти новых хозяев - или старых, скрывавшихся раньше в тени. И он будет бессилен что-либо предпринять. Вот почему Кога сидел с книгой в руках, наблюдая за Канедой, увлеченным драмой, которая развертывалась на экране телевизора. Начало, развитие и конец ее были ясны с первых кадров, а Канеда делал вид, что все это реально и ново, хотя на самом деле происходящее было старо как мир.
      Подобные бои происходили только на тренажерах или, скорее, на аренах римских цирков в другие времена. Оба противника располагали самолетами раннего радиолокационного обнаружения - на стороне японцев Е-767, на стороне американцев Е-ЗВ, которые находились так далеко, что не могли видеть друг друга даже на многочисленных экранах, хотя и те и другие с помощью приборов следили за сигналами противника. Между ними находились гладиаторы. Вот уже в третий раз американцы прощупывали противовоздушную оборону Японии и в третий раз терпели неудачу.
      Американские самолеты АВАКС находились в шестистах милях от Хоккайдо, а в сотне миль впереди них летели истребители F-22, занимаясь "прочесыванием", как назвал это командир эскадрильи. К ним приближались японские "иглы" F-15, которые входили сейчас в радиолокационную зону американских самолетов раннего обнаружения, но по-прежнему оставались в зоне действия своих Е-767. По команде американские истребители разошлись попарно в стороны. Одна пара на крейсерской скорости, превышающей девятьсот миль в час, устремилась на юг и постепенно сближалась с японским патрульным периметром.
      - У них огромная скорость, - заметил японский диспетчер. "Вести" американцев было трудно. В конструкции американских истребителей использовались элементы технологии "стелс", однако размеры и мощность радиолокационных антенн на самолетах "ками" снова позволили преодолеть это препятствие. Диспетчер направил свои "иглы" на юг, прикрывая направление возможного прорыва. Стремясь продемонстрировать американцам, что их "ведут", он выбрал электронной указкой соответствующие характерные вспышки и распорядился, чтобы радиолокатор каждые несколько секунд направлял на них свои импульсы, удерживая их на цели. Теперь у американцев не будет ни малейшего сомнения, что ведется слежение за всеми их маневрами, что хваленая технология "самолетов-невидимок", призванная побеждать радиолокаторы, для новых, более мощных радаров недостаточно эффективна. Чтобы обострить ситуацию, японский диспетчер переключил частоту передатчика с поисковой на управление огнем. Вообще-то самолеты раннего радиолокационного обнаружения находились слишком далеко, чтобы наводить ракеты на цель, но даже в таком случае это послужит еще одним доказательством того, что в любой момент японские радиолокаторы способны ярко осветить цель и навести на нее ракеты. По крайней мере американцы поймут преподанный им урок. Вначале сигнал стал постепенно затухать и в конце концов почти исчез, но потом за дело принялся компьютер и выделил его из беспорядочного потока помех и усилил. Теперь мощный радиолокационный сигнал замкнулся на американских истребителях - по крайней мере диспетчер полагал, что это должны быть истребители. Бомбардировщик Б-1 обладал неменьшей скоростью, но заметно уступал в маневренности. Да, это, конечно, истребители, и они представляют собой козырную карту американцев, но все-таки недостаточно выигрышную. Может быть, теперь, когда американцы поймут это, дипломатия изменит положение раз и навсегда, и в северной части Тихого океана снова воцарится мир.
      - Смотри, как повернули "иглы", перекрывая дорогу нашим истребителям. Старший диспетчер не отрывал взгляда от экрана.
      - Кажется, они словно привязаны к "семеркам", - согласился его сосед. Летчик-истребитель, он только что прибыл с авиабазы в Лэнгли, штаб-квартире командования боевыми действиями американских ВВС, где разрабатывалась тактика использования истребителей в бою.
      На другом дисплее было видно, что в воздухе находятся три японских Е-767. Два из них выдвинулись вперед, заняв передовой периметр патрулирования, а третий оставался позади, барражируя у самого побережья острова Хонсю. Этого следовало ожидать. Более того, именно так и приходилось поступать японцам, потому что радары на всех трех самолетах раннего радиолокационного обнаружения действовали на пределе мощности при слежении за американскими истребителями, едва видимыми на экранах.
      - Теперь мы знаем, почему они сумели поразить обоих "лансеров", - заметил летчик из Виргинии. - Они могут переключаться на высокие частоты и освещать цели своими радарами для последущей атаки "иглов". Наши парни даже не подозревали, что к ним летят ракеты. Здорово придумано.
      - Было бы неплохо заполучить несколько таких локаторов, - согласился старший диспетчер.
      - Зато сейчас мы знаем, как обмануть японцев, - заметил офицер из Лэнгли, уверенный, что сумел найти выход. Старший диспетчер сомневался.
      - Убедимся в этом через несколько часов, - сказал он.
      Санди Рихтер летел даже ниже, чем осмелился лететь С-17. К тому же скорость полета у него была намного меньше, всего сто пятьдесят узлов, и он уже устал от странного сочетания стрессов и однообразия, связанных с полетом над поверхностью моря. Прошлой ночью он и два вертолета его звена перелетели на Западную Петровку, еще один бывший аэродром неподалеку от Владивостока, использовавшийся раньше МиГами. Там они как следует выспались - наверняка им не придется нормально спать еще несколько предстоящих суток - и в десять вечера взлетели, осуществляя свой этап в операции "Зорро". Теперь к бортам каждого вертолета было прикреплено что-то вроде кургузых крыльев, к которым крепилось по паре дополнительных топливных баков, и хотя баки были необходимы, чтобы увеличить дальность полета, они заметно ухудшали радиолокационную невидимость винтокрылых машин, хотя были изготовлены из фибергласа, прозрачного для радаров. На пилоте, вдобавок к обычному летному комбинезону и остальному снаряжению, красовался спасательный жилет. На эту уступку пришлось пойти, поскольку того требовали правила, хотя в действительности спасательный жилет вряд ли поможет при катастрофе - вода в пятидесяти футах внизу была слишком холодной для человека. Санди постарался выкинуть эту мысль из головы, поудобнее устроился в кресле и сосредоточился на управлении вертолетом. Стрелок-радист, сидевший позади, следил за приборами.
      - Все по-прежнему спокойно, Санди. - Экран оповещения .об опасности оставался чернее окружающей их ночи, когда они повернули на восток, к Хонсю.
      - Понял. - За ведущим вертолетом в десяти милях друг от друга следовали еще два "команча".
      Несмотря на то что RAH-66A был всего лишь вертолетом и притом маленьким, кое в чем он являлся самым совершенным летательным аппаратом в мире. Внутри корпуса из композитных материалов находилось два мощных компьютера, впервые установленных на борту винтокрылой машины, причем один из них был всего лишь запасным, на случай выхода из строя основного. В настоящий момент главной задачей компьютера было определить плотность радиолокационного прикрытия, через которое им предстояло проникнуть, и рассчитать относительное радарное сечение корпуса вертолета, сравнив его с известными или предполагаемыми возможностями электронных глаз, обшаривавших сейчас небо. Чем ближе они подлетали к побережью Японии, тем более обширными становились на дисплее желтые участки возможного обнаружения и красные - определенного.
      - Приступаем ко второму этапу операции, - негромко приказал представитель командования боевыми операциями ВВС.
      На борту всех истребителей F-22 находилась мощная аппаратура постановки электронных помех, что еще больше увеличивало их радиолокационную невидимость, и по команде пилоты включили ее.
      - А вот это не слишком умно, - пробормотал японский диспетчер. - Отлично. Должно быть, они знают, что мы их обнаружили. - На его экране внезапно появилась масса точек и вспышек - это электронный шум с американских истребителей нарушил прием сигналов, отражающихся от них. Он мог исправить положение двумя способами. Для начала диспетчер еще больше увеличил мощность радиолокационных импульсов, затем принялся перескакивать с одной частоты на другую. Первый способ, сразу заметил он, оказался более эффективным, потому что американская аппаратура глушения тоже была способна пользоваться разными частотами. Такой метод не являлся совершенным, но все-таки приносил успех. Программное обеспечение компьютера, осуществляющего слежение за самолетами, исходило из предположений. Они основывались на известном или расчетном местоположении американских истребителей. Далее, зная их скорость, осуществлялись поиски отраженных сигналов, соответствующих приблизительному курсу и скорости полета. Именно так производилось слежение за бомбардировщиками, пытавшимися недавно прощупать японскую противовоздушную оборону. Проблема, однако, заключалась в том, что при такой огромной мощности импульсов на экранах радиолокаторов снова начали появляться птицы и воздушные течения, так что выбирать среди них истинные цели становилось все труднее, пока диспетчер не нажал на еще Одну кнопку, после чего радиолокатор принялся осуществлять слежение за источниками электронных помех, которые были гораздо мощнее отраженных сигналов. Прибегнув к этой дополнительной мере, он сумел четко повести обе пары истребителей. Для этого потребовалось всего десять секунд - только на это время диспетчер утратил контроль за американскими самолетами. Чтобы продемонстрировать американцам, что им не удалось обмануть его, он включил предельную мощность и на мгновение перешел с режима поиска на режим наведения. Электронный импульс, посланный в сторону четырех истребителей, был таким мощным, что вывел бы из строя некоторые электронные системы у них на борту, если бы они не обладали надежной защитой. Было бы интересно сбить американцев таким образом, подумал он и вспомнил рассказы о гибели двух германских истребителей "торнадо", пролетевших слишком близко от антенны радиостанции, работавшей в режиме частотной модуляции. К его разочарованию, американцы просто повернули назад.
      - Кто-то поставил мощные электронные помехи на северо-востоке.
      - Хорошо, точно по плану, - ответил Санди Рихтер. Он взглянул на экран предупреждения об опасности и увидел, что через несколько минут войдет в желтую зону. Ему захотелось потереть лицо, но обе руки были заняты. Проверив запас топлива, Рихтер убедился, что подвесные баки под пилонами пусты. Отстреливаю крылья, - произнес он.
      - Понял - это нам поможет.
      Санди сорвал предохранительную крышку с кнопки сбрасывания. Крылья-пилоны с подвешенными под ними баками были последним изменением конструкции "команчей", и кому-то наконец пришло в голову, что, если вертолет должен быть невидимым для радиолокаторов противника, будет неплохо избавляться от всех деталей, мешающих этому, еще в полете, приближаясь к опасному району. Рихтер на короткое время сбросил скорость и щелкнул переключателем, который подал электрический ток на разрывные болты. Крылья-пилоны вместе с пустыми теперь баками рухнули в Японское море.
      - Успешное отделение, - подтвердил сзади стрелок-радист. Как только громоздкие крылья исчезли внизу, ситуация на экране предупреждения об опасности изменилась - компьютер неотрывно следил за тем, насколько эффективно действует технология "стелс", заложенная в конструкцию вертолета. Нос "команча" опустился вниз, и винтокрылая машина снова набрала прежнюю крейсерскую скорость.
      - Их действия легко предсказуемы, правда? - заметил японский диспетчер, обращаясь к своему старшему подчиненному.
      - Думаю, вы сумели доказать это. Но что еще лучше, вы продемонстрировали им наши возможности. - Офицеры переглянулись. Летные качества нового американского истребителя F-22 "рапира" до сих пор были им неизвестны и вызывали беспокойство. Теперь они пришли к выводу, что американцы не придумали ничего особенно потрясающего. Действительно, это превосходный истребитель, и пилоты японских "иглов" должны относиться к нему с уважением, но он отнюдь не невидим для мощных радиолокаторов "ками".
      - Предсказуемая реакция, - произнес американский военный диспетчер. - И они только что продемонстрировали нам что-то. Как ты считаешь, десять секунд?
      - Маловато, но должно хватить, - отозвался полковник из Лэнгли, протягивая руку за чашкой кофе. - Теперь давай закрепим эту мысль. - На основном экране было видно, как истребители F-22 повернули обратно на север, а на самом краю зоны радиолокационного обнаружения АВАКСов японские F-15J сделали то же самое, повторяя маневр американских истребителей подобно яхтам, меняющим галс, стараясь находиться между "рапирами" и своими бесценными Е-767, ставшими еще более незаменимыми после ужасных катастроф, происшедших несколькими днями ранее.
      Когда полет над морем подошел к концу, пилоты вздохнули с облегчением. Поскольку "команч" обладал несравнимо большей маневренностью, чем транспортный самолет, пролетевший по этому же маршруту прошлой ночью, Рихтер выбрал участок, где полностью отсутствовали следы человеческого проживания, и повел свой вертолет по ущельям, пересекающим эту гористую местность, укрываясь от самолетов раннего радиолокационного обнаружения за скалистым грунтом, сквозь который не могли проникнуть даже мощные импульсы японских радаров.
      - Сухие ноги, - облегченно произнес стрелок-радист с заднего сиденья. Горючего осталось на сорок минут полета.
      - Ты не разучился летать, размахивая руками вместо крыльев? - пошутил пилот, тоже испытывая некоторое облегчение, после того как они оказались над сушей. Если что-то произойдет - ну что ж, к рациону из риса можно и привыкнуть, правда? Через очки на шлеме он видел местность, покрытую зелеными тенями. Ни одного светящегося объекта - ни уличного освещения, ни окон домов, ни автомобильных фар, и к тому же наиболее опасная часть полета осталась позади. О самой операции Рихтер старался не думать. Он предпочитал беспокоиться только о ближайшем будущем. В этом случае можно рассчитывать на то, что проживешь дольше.
      Последний горный хребет появился перед ним точно в рассчитанное время. Рихтер сбросил скорость и начал описывать круги, стараясь оценить направление и силу ветра. Одновременно он искал людей, которые должны были их встретить так его проинструктировали. Наконец-то! Кто-то зажег крохотную зеленую шашку, и в его очках ночного видения вспышка показалась ярче полной луны.
      - Ведущий "Зорро" вызывает базу "Зорро", прием.
      - Ведущий, это база. Пароль - Гольф-Майк-Зулу, прием, - послышался ответ, означающий, что у них все в порядке. Рихтер надеялся, что рядом с человеком на земле не стоит японец с пистолетом, приставленным к затылку американского офицера.
      - Иду на посадку. Конец связи. - Он быстро снизился, поднял нос вертолета и мягко приземлился на почти горизонтальной крошечной площадке у самой опушки. Как только винтокрылая машина замерла на месте, из леса вышли трое. Они были одеты в форму американских солдат, и Рихтер позволил себе облегченно вздохнуть. Он сбросил обороты двигателей, давая им охладиться, прежде чем выключить совсем. Несущий винт еще не успел остановиться, как к топливному баку присоединили шланг.
      - Добро пожаловать в Японию. Я - капитан Чека.
      - Сэнди Рихтер, - представился пилот, спускаясь, из кабины.
      - Никаких проблем во время перелета?
      - Теперь - никаких. - Черт побери, я ведь прилетел, не правда ли? - едва не ответил Рихтер, все еще испытывая напряжение после трехчасового марафонского полета для вторжения в Японию. Вторжения? Силами одиннадцати рейнджеров и шести летчиков? Что дальше? - подумал он. Объявить по радио японским вооруженным силам, что они окружены и должны капитулировать?
      - Я вижу, приближается второй, - заметил Чека. - Почти не слышно шума, верно?
      - Мы не хотим лишней рекламы, сэр. - Отсутствие шума было самой удивительной чертой новых "команчей". Инженеры компании "Сикорский" давно знали, что главной причиной шума вертолетов является столкновение воздушных потоков от хвостового и несущего винтов. На RAH-66 на хвостовом винте была установлена направляющая насадка, а несущий винт состоял из пяти относительно широких лопастей, изготовленных из композитных материалов. В результате акустическая сигнатура нового "команча" не достигала и трети от уровня шума, издаваемого любым существующим винтокрылым аппаратом. Да и расположение места посадки способствует этому, подумал Рихтер, оглядываясь вокруг. Масса деревьев, разреженный горный воздух. Неплохое место для операции, решил он, наблюдая за посадкой второго "команча" в пятидесяти метрах от его машины, которую уже заправили, а теперь натягивали над нею маскировочную сетку, укрепляя ее на шестах, вырезанных из молодых сосенок.
      - Пошли, мы вас накормим.
      - Настоящей пищей или походными концентратами? - поинтересовался пилот.
      - С чем-то приходится мириться, мистер Рихтер, - пожал плечами капитан Чека.
      Летчик помнил то время, когда в полевой рацион входили сигареты. Но это было давно, еще до появления новой здоровой армии, да и какой смысл просить сигарету у рейнджера? Чертовы атлеты!
      "Рапиры" улетели через час, убедившись, решили японцы, что им не под силу проникнуть сквозь линию раннего радиолокационного обнаружения, состоящую из самолетов "ками" и истребителей "игл", защищающую острова с северо-востока. Даже лучшие американские самолеты и электронные системы не могут справиться с японской противовоздушной обороной. Японские диспетчеры видели на своих экранах, как радиолокационные контакты растаяли вдалеке, а скоро прекратились также и импульсы с АВАКСов Е-ЗВ, возвращавшихся обратно на Шемью, чтобы сообщить командованию про очередную неудачу.
      Американцы - реалисты, решили японцы. Смелые воины, это верно - офицеры на борту Е-767 не допускали ошибки, совершенной их предшественниками, считавшими, что американцам не хватает решимости для настоящей битвы. Подобная ошибка дорого стоила японскому народу. Однако война представляет собой в первую очередь соревнование военной техники, и тут американцы позволили себе опуститься ниже допустимого уровня, восстановить который невозможно. Они попали в безвыходное положение и наверняка сожалеют теперь об этом.
      "Рапирам" пришлось осуществить дозаправку в воздухе, чтобы вернуться на авиабазу. Они больше не прибегали к сверхкрейсерской скорости, потому что напрасный перерасход топлива не имел теперь Смысла. На Шемье погода снова была плохой, истребители совершили посадку под управлением наземной диспетчерской службы и вырулили затем к своим ангарам, где им пришлось потесниться из-за прибытия четырех ударных "иглов" F-15E с авиабазы Маунтин-Хоум в штате Айдахо. Пилоты "рапир" тоже считали, что операция прошла успешно.
      42. Молниеносные удары
      - Вы с ума сошли! - воскликнул Щеренко.
      - Подумайте сами, - заметил Кларк, снова сидя в кабинете резидента в здании российского посольства. - Мы стремимся к политическому решению проблемы, не так ли? Тогда наш лучший шанс - Кога. Вы сказали нам, что японская служба безопасности не арестовывала его. Так кто же мог сделать это? Скорее всего, он все еще находится там. - По счастливой случайности здание с пентхаусом Яматы на верхнем этаже было видно даже из окна кабинета майора Щеренко.
      - Вы считаете это осуществимым? - спросил русский, обеспокоенный тем, что американцы могут обратиться с просьбой о помощи, оказать которую он не сможет.
      - Без риска не обойтись, но маловероятно, что Когу охраняет целая армия. Ямата наверняка не хочет привлекать к этому внимание. Думаю, там охрана из пяти или шести человек, не больше.
      - А вас всего двое! - воскликнул Щеренко.
      - Джон говорит правильно, - холодно улыбнулся Динг. - Нам тоже не надо привлекать внимание.
      Значит, старое досье на Кларка, составленное еще во времена КГБ, верно описывает его. Он вовсе не разведчик, а специалист по тайным операциям. То же самое относится и к его молодому партнеру, который, высокомерно улыбаясь, смотрит сейчас в окно.
      - Я ничем не смогу помочь вам при этой операции.
      - Как насчет оружия? - спросил Кларк. - Только не говорите, что у вас здесь нет ничего. Тогда что это за резидентура? - Он знал, что русскому придется пойти на уступки. Жаль, что у них не принято проявлять инициативу.
      - Прежде чем дать определенный ответ, мне нужно получить разрешение из центра.
      Кларк кивнул, поздравив себя с правильной догадкой, и открыл крышку своего портативного лэптопа.
      - Нам тоже. Вы обратитесь к своему руководству, а мы - к своему.
      Джоунз погасил сигарету в алюминиевой пепельнице с эмблемой военно-морского флота. Чья-то пачка сигарет лежала в ящике стола, возможно, на случай наступления именно такого критического момента. Когда начинается война, о благопристойных правилах мирного времени мгновенно забывают. Оказывается, старые привычки - особенно дурные - легко возвращаются, но ведь и войну не назовешь чем-то хорошим, верно? Он также заметил, что адмирал Манкузо смотрит на дымящуюся сигарету тоскующим взглядом, поэтому твердой рукой придавил окурок.
      - Как дела у тебя, Рон?
      - Чтобы получить хорошие результаты с этим оборудованием, нужно всего лишь потратить побольше времени. Нам пришлось целую неделю обрабатывать полученные данные. Мы начали с надводных судов. - Джоунз подошел к карте на стене. Определяли положение эсминцев...
      - Начиная с самой... - вмешался капитан первого ранга Чеймберз, и его тут же прервали.
      - Так точно, сэр, с самой середины Тихого океана. Я переходил с широкого диапазона на узкий и обратно, сверялся с погодой и наносил на карту их координаты. - Джоунз провел указкой по силуэтам кораблей, прикрепленным к карте.
      - Это хорошо, Рон, но у нас для этого есть данные космической фотосъемки, - напомнил ему командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
      - Значит, я оказался прав? - спросил подрядчик.
      - Да, твои данные почти всюду совпадают с данными фоторекогносцировки, согласился Манкузо. Затем он указал на остальные силуэты, приколотые к карте. - А это?
      - Совершенно верно, Барт. После того как я насобачился следить за эсминцами, мы принялись за подводные лодки. И знаешь что? Всякий раз, когда эти говнюки всплывают на шноркельную глубину, я их обнаруживаю. Смотри, вот здесь проходит их заградительная линия. Нам удавалось, по моим расчетам, определять координаты в одном случае из каждых трех, и мои пеленги более или менее постоянные.
      На карте виднелись шесть четких контактов. Они находились внутри кругов диаметром от двадцати до тридцати миль. Рядом с еще двумя силуэтами стояли вопросительные знаки.
      - И все-таки несколько остались неопознанными, - заметил Чеймберз.
      - Верно, - кивнул Джоунз. - Зато точно известны координаты шести, может быть, даже восьми. Мы не можем прощупать гидролокационными датчиками побережье Японии - слишком далеко. Я слежу за купцами, плавающими к островам и обратно, но это все, на что мы способны, - признался он. - Кроме того, мне удалось обнаружить крупный двухвинтовой контакт, направляющийся на запад, к Маршалловым островам, и сегодня утром, по пути сюда, я заметил пустующий сухой док.
      - Это тайна, - по лицу Манкузо промелькнула улыбка.
      - Ну что ж, если бы я был на вашем месте, парни, я посоветовал бы "Стеннису" остерегаться японских лодок вон той патрульной линии. Может быть, вы также пожелаете направить сначала туда свои подводные лодки и расчистить район, а?
      - Пожалуй, мы так и сделаем, но я беспокоюсь относительно других, признался Чеймберз.
      - Рубка, это гидроакустик.
      - Рубка слушает. - На дневной вахте стоял лейтенант Кен Шоу.
      - Возможный гидролокационный контакт на пеленге ноль-шесть-ноль... по-видимому, подводный... еле слышный, сэр, - доложил старший акустик.
      Процедура стала автоматической после бесконечных практических занятий во время перехода из Бремертона и Пирла. Огневая группа немедленно начала слежение. Технику анализатора прохождения волновых колебаний получил информацию прямо с гидроакустических приборов и с помощью этих данных попытался определить расстояние до цели. Для этого компьютеру потребовалась всего лишь секунда.
      - Сигнал распространяется по прямой, сэр. Расстояние не превышает двадцати тысяч ярдов.
      "Голландец" Клаггетт вообще-то не спал. Как обычно ведут себя капитаны, он лежал на койке у себя в каюте с закрытыми глазами, и ему даже снилось что-то странное и запутанное, вроде того что он сидит на берегу за рыбной ловлей, а сзади по песку к нему подползает рыба, все ближе и ближе. В этот момент он услышал голос старшего акустика. Каким-то образом Клаггетт мгновенно проснулся и оказался в боевой рубке, босиком и в одном белье. Он оглянулся по сторонам, проверил глубину, курс и скорость, затем пошел в гидропост, чтобы самому взглянуть на приборы.
      - Докладывайте, старшина.
      - Прямо вот здесь, на линии с частотой в шестьдесят герц. - Старшина постучал по экрану своим жировым карандашом. Контакт то появлялся, то исчезал, то появлялся, то исчезал, но все время возникал на экране - серия точек, спускающихся по водопадному дисплею, все на одной и той же линии частоты. Пеленг медленно менялся справа налево.
      - Они находятся в море уже больше трех недель... - произнес Клаггетт, думая вслух.
      - Это долго для дизельной подводной лодки, - согласился старшина. - Может быть, возвращается на базу для пополнения запасов?
      Клаггетт наклонился к самому экрану, словно близость могла уточнить ситуацию.
      - Может быть. Или он просто меняет позицию. У них хватит ума, чтобы установить патрульную линию у берегов. Держите меня в курсе.
      - Слушаюсь, капитан.
      - Что скажете? - спросил Клаггетт у группы слежения.
      - Первое уточненное расстояние четырнадцать тысяч ярдов, общее направление движения - на запад, скорость примерно шесть узлов.
      Контакт находился вполне в пределах досягаемости его усовершенствованных торпед, понял Клаггетт. Однако задачи, поставленные перед ним в этой операции, не позволяли ему предпринимать активные действия. Ну разве не здорово придумано?
      - Подготовить две торпеды, - распорядился капитан. - После того как мы установим хороший контакт с "нашим другом", уклонимся к югу. Если он продолжит сближение, постараемся уйти и будем стрелять лишь в том случае, если у нас не будет выбора. - Ему даже не понадобилось смотреть на членов экипажа, чтобы догадаться, о чем они думают. Он понял это по тому, как у них изменилось дыхание.
      - Ну и что ты думаешь? - спросила Мэри-Пэт Фоули.
      - Интересно, - ответил Джек, внимательно прочитав факс, полученный им из Лэнгли.
      - Весьма благоприятная возможность. - Это был голос Эда Фоули. - Но чертовски рискованно.
      - Они даже не уверены, что он находится там, - заметил Райан, перечитывая шифровку. Судя по тексту, она была написана Кларком - откровенная, краткая, сдержанная. Он всегда давал четкую картину обстановки и, хотя находился в самом начале командной цепочки, умел видеть и общую картину. - По этому вопросу мне придется посоветоваться с боссом.
      - Не затягивай с решением, - посоветовала Мэри-Пэт, и по ее голосу Джек понял, что она улыбается. В конце концов, она всегда любила рисковать. - Мой совет - дать согласие на проведение операции.
      - А как считаешь ты, Эд? - спросил Джек.
      - Рискованно, однако иногда следует полагаться на мнение оперативного агента. Если мы хотим найти политическое решение конфликта - ну что ж, в этом случае нам понадобится политический деятель, согласный с нашей точкой зрения и готовый поддаться на давление. Кога нужен нам, и это может оказаться единственным шансом заполучить его обратно живым. - Советник по национальной безопасности слышал дыхание на другом конце системы кодированной телефонной связи. Муж и жена Фоули вели себя в точности, как и следовало ожидать. Но еще более важным было то, что они придерживались одной точки зрения.
      - Я перезвоню вам через двадцать минут, - ответил Райан и переключился на обычный телефон. - Мне нужно немедленно поговорить с боссом, - произнес он, обращаясь к личному секретарю президента.
      Солнце поднималось над горизонтом, предвещая еще один жаркий безветренный день. Адмирал Дюбро заметил, что худеет. Он чувствовал, что пояс на брюках стал свободнее, и затянул его еще на одну дырку. Теперь два его авианосца поддерживали постоянный контакт с индийским соединением. Иногда обе Эскадры подходили так близко, что могли разглядеть друг друга в бинокль, но обычно направленный вниз радиолокатор "харриера" осматривал американские корабли с расстояния миль в пятьдесят. Еще хуже было то, что Дюбро получил приказ не мешать индийцам делать это. Почему, черт возьми, он не направляется на восток, к Малаккскому проливу? Там начинается настоящая война. Адмирал рассматривал возможное вторжение индийцев на Шри-Ланку как личное оскорбление, но Шри-Ланка не была американской территорией, тогда как Марианские острова принадлежали Америке, а в распоряжении Дэйва Ситона было только два авианосца боевой группы Дюбро.
      Ну хорошо, скрыть перемещение его авианосного соединения не удастся. Ему придется пройти через один из проливов, чтобы вернуться в Тихий океан, и каждый из них переполнен судами, как Таймс-сквер в полдень людскими толпами. Не исключено, что там его будет поджидать и подводная лодка, но в распоряжении адмирала Дюбро находились корабли противолодочной обороны и они могут немедленно напасть на любую субмарину, которая попытается помешать проходу его эскадры через пролив. Однако полученный приказ ясно гласил, что ему надлежит остаться в Индийском океане и, более того, все должны видеть, где он находится.
      Экипажи кораблей, разумеется, знали об этом. Он даже не пытался скрывать что-то от матросов. В любом случае такая попытка была бы обречена на неудачу, да и личный состав имел право знать, что происходит, прежде чем принять участие в боевых действиях. Им было необходимо подготовиться, "ощетиниться", так сказать, воспользоваться скрытыми резервами решительности перед тем, как перейти от мирного образа мыслей к военному - но после того, как подготовка закончится, необходимо приступать к делу. А вот как раз приступать к делу им и не разрешали.
      В результате как он сам, так и все мужчины и женщины на борту кораблей авианосной группы испытывали одинаковые чувства: разочарование, раздражение и растущую ярость. Только вчера пилот одного из его "томкэтов" промчался между двумя индийскими "харриерами" на расстоянии не больше десяти футов, чтобы продемонстрировать им, кто настоящий летчик, а кто - нет, и, хотя это наверняка напугало индийские экипажи до полусмерти, такой поступок нельзя назвать действиями профессионала... Правда, Майк Дюбро вспомнил, что значит быть младшим лейтенантом, и подумал, что, может быть, и сам поступил бы точно так же. Впрочем, сделать выговор - легче не станет, но и оставить такой поступок безнаказанным тоже нельзя, хотя он не сомневался, что экипаж истребителя после полученного нагоняя отправится обратно в кают-компанию, недовольно бормоча по поводу старого пердуна на мостике, который не имеет представления о том, как управлять истребителем, потому что "спэд", на котором он летал в древности, имел, наверно, пружинный механизм - и не иначе его приходились перед каждым взлетом с палубы авианосца заводить ключом...
      - Если они начнут стрелять первыми, мы понесем потери, - заметил капитан третьего ранга Харрисон, после того как доложил об успешном возвращении своего утреннего патруля.
      - А если им придет в голову пустить в нас "эксосет", нам останется только свистать всех наверх со швабрами и подметать палубу, Эд. - Неудачная шутка, но и настроение у Дюбро нельзя было назвать веселым.
      - Стоит им попасть "эксосетом" в хранилище авиационного керосина, и не понадобится даже этого, - проворчал начальник оперативного отдела. Ну вот, подумал адмирал, теперь и ближайший помощник становится пессимистом. Это никуда не годится.
      - Покажи им, что такое поведение нам не нравится, - приказал Дюбро.
      Через несколько мгновений корабли охранения включили радиолокаторы наведения и осветили индийские истребители, осмелившиеся слишком близко подлететь к американскому соединению. Адмирал увидел в бинокль, что на ближайшем крейсере типа "иджис" белые ракеты "корабль - воздух", находящиеся на направляющих пусковых установок, повернулись в сторону индийских самолетов вместе с радарами наведения на цель. Смысл этого был ясен: "НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ".
      Он мог бы отправить в Пирл-Харбор очередную гневную шифровку, но у Дэйва Ситона и без того достанет забот, не говоря уже о том, что решения в Вашингтоне принимаются людьми, которые понятия не имеют о действительном положении.
      - Стоит ли нам идти на это?
      - Стоит, сэр, - ответил Райан, придя к такому заключению за время пути к Овальному кабинету. Это означало, что двое его друзей подвергнутся немалой опасности, но это их работа. К тому же принимать решения приходится ему - по крайней мере отчасти. - Причина этого очевидна.
      - А если операция сорвется?
      - Два наших агента идут на серьезный риск, но...
      - Но для этого их и послали туда? - закончил Дарлинг, не считая нужным выбирать выражения.
      - Оба - мои друзья, господин президент. Если вы считаете, что мне нравится...
      - Успокойся, Джек, - заметил президент. - Сейчас много наших сограждан подвергается опасности, и, когда ты не знаешь, кто они, принимать решения не легче, а наоборот, труднее. Поверь мне, я выстрадал это. - Роджер Дарлинг посмотрел на свой стол, на лежащие там документы, касающиеся множества вопросов, не имеющих отношения к кризису в Тихом океане, которые нуждались тем не менее в его решении. Правительство Соединенных Штатов Америки представляло собой огромную корпорацию, и президент не мог упускать из виду ни одной проблемы, какой бы важной внезапно ни оказалась любая из них. Понимает ли это Райан?
      Джек тоже увидел эти многочисленные документы. Вообще-то он не знал, о чем в них идет речь. Ни один из них не имел пометки с указанием уровня секретности. Это были самые обычные дела, которым тоже приходилось уделять немало внимания. Босс был вынужден находить время и для всего остального. Это несправедливо, подумал Райан, особенно для человека, который не стремился к такой ответственности. Но судьба распорядилась иначе, и Дарлинг добровольно принес клятву в качестве президента, потому что считал необходимым служить народу, как и он сам, если уж говорить откровенно. Пожалуй, мы действительно похожи друг на друга, решил Джек.
      - Господин президент, прошу извинить меня за то, что я сказал. Да, сэр, я подумал об опасности, которой они подвергнутся, но вы правы, такова их работа. Более того, операцию предложил сам Джон. Вернее, это была его идея. Он отличный оперативник и отдает себе отчет в том, какому риску подвергаются агенты и насколько благоприятными могут оказаться результаты. Мэри-Пэт и Эд поддерживают мысль о проведении такой операции. Решение принимаете вы один, но мы рекомендуем одобрить ее.
      - Вам не кажется, что вы хватаетесь за соломинки? - поинтересовался Дарлинг.
      - Это не соломинка, сэр. Потенциально это, скорее, толстая ветка.
      - Надеюсь, они проявят разумную осторожность.
      - Вот тебе и на, - разочарованно произнес Чавез. Русский автоматический пистолет ПСМ имел калибр 5, 56, то есть диаметр ствола у него меньше, чем даже у малокалиберной винтовки с патронами бокового огня, из которых американские дети - по крайней мере те, что не слишком выдержаны политически, - учатся стрелять в лагерях бойскаутов. Этот пистолет состоял на вооружении российской армии и милиции, что, может быть, и служило объяснением того, почему русские преступники с таким презрением относятся к служителям правопорядка.
      - Ну что ж, по крайней мере в машине лежит наше секретное оружие, заметил Кларк, взвешивая в руке пистолет. Было заметно, что вес глушителя несколько улучшает баланс оружия. Русский пистолет еще больше укрепил его в мысли, которая появилась уже давно, - европейцы ничего не понимают в ручном оружии.
      - Оно может нам понадобиться, - кивнул Динг. Они находились в тире для сотрудников службы безопасности, который имелся в российском посольстве. Чавез прикрепил бумажную мишень и, вращая ручку, отвел ее на огневой рубеж.
      - Сними глушитель, - сказал Джон.
      - Зачем? - удивленно спросил Динг.
      - А ты посмотри на него, - посоветовал Кларк. Чавез взглянул на глушитель и увидел, что в русском исполнении он наполнен тонкой стальной стружкой. - Его хватит всего на пять или шесть выстрелов.
      Зато здесь нашлись защитные наушники. Кларк вдавил в обойму восемь патронов, похожих на крошечные бутылочки, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок. Послышались резкие щелчки, напоминающие удары кнута, и мощные заряды с огромной скоростью послали миниатюрные пули к цели. Кларк вздохнул. Ему хотелось бы держать сейчас в руке автоматический "кольт" с глушителем. Что ж, по крайней мере русский пистолет хоть бьет точно.
      Щеренко молча наблюдал за американцами, раздраженный тем, что им не нравится русское оружие, и смущенный оттого, что они, вполне возможно, и правы. Сам он учился стрелять много лет назад и не сумел проявить особых способностей. Впрочем, вопреки бесчисленным голливудским фильмам, разведчику редко приходится прибегать к оружию. Это, однако, явно не относилось к американцам, которые раз за разом всаживали пули в центр десятки с расстояния в пять метров, стреляя парами патронов - на профессиональном жаргоне такие выстрелы называются "двойные тычки".
      Закончив, Кларк почистил и смазал пистолет, зарядил обойму и взял вторую, которую положил в карман. Чавез последовал его примеру.
      - Если вы когда-нибудь будете в Вашингтоне, - заметил Динг, - мы покажем вам пистолеты, которыми пользуемся.
      - А как насчет секретного оружия, о котором вы говорили? - спросил Щеренко у старшего агента ЦРУ.
      - Оно слишком секретно и не подлежит демонстрации.
      Над Шемьей, как обычно, бушевал шторм. Ветер дул со скоростью тридцать метров в секунду и гнал завесы мокрого снега. Снежные вихри проносились по единственной взлетно-посадочной полосе авиабазы, и вой штормового ветра угрожал нарушить сон летчиков, отдыхавших перед вылетом. Внутри ангаров, вплотную один к другому, стояли восемь истребителей. Защита от неблагоприятной погоды была особенно важна для "рапир" F-22, потому что еще не удалось окончательно выяснить, какой ущерб может нанести бушующая стихия их гладкой поверхности, изменив радиолокационное поперечное сечение. Заниматься этим сейчас не было времени. Осадки, принесенные штормом, прекратятся через несколько часов, предсказали метеорологи, хотя ветры штормовой силы вполне могут господствовать над островом еще добрый месяц. Снаружи группы наземного обслуживания проверяли крепления у самолетов-заправщиков и птичек АВАКС, люди неуклюже передвигались в пухлых альпаковых костюмах, предназначенных для такой погоды.
      Другими сторонами безопасности авиабазы занимались на радиолокационной станции "Кобра-дэйн". Хотя внешне ее огромная многовибраторная антенна походила на экран старого кинотеатра на открытом воздухе, на самом деле она представляла собой многократно увеличенный вариант радиолокационной антенны, созданной на основе новейших достижений физики твердого тела и применявшейся как на японских самолетах дальнего обнаружения Е-767, так и на крейсерах и эсминцах типа "иджис", состоявших на вооружении у обоих противников. Первоначально РЛС на Шемье была создана для слежения за запусками советских баллистических ракет, а позднее использовалась для исследований в области программы стратегической оборонной инициативы. Она была настолько мощной, что заглядывала на многие тысячи миль в космическое пространство и на сотни миль в атмосферу. Сейчас станция непрерывно излучала электронные импульсы, пытаясь обнаружить вражеские самолеты, но пока на экранах появлялись лишь гражданские авиалайнеры. Впрочем, за ними тоже следили очень внимательно. Ударный "игл" F-15E, вооруженный ракетами класса "воздух - воздух", постоянно находился в боевой готовности и мог взлететь уже через десять минут, стоило одному из авиалайнеров проявить хотя бы самые незначительные враждебные намерения.
      Подобная однообразная рутина длилась круглые сутки. На несколько коротких часов чуть посветлело, и это серое освещение позволило предположить, что за облаками могло появиться солнце - в теоретическом смысле слова, но, когда летчики проснулись, им показалось, что окна их помещений закрашены черной краской, потому что были выключены даже огни взлетно-посадочной полосы из опасения, что по ним нежелательные гости могут сквозь мрак определить местоположение авиабазы. - Вопросы?
      Операцию планировали быстро, но тщательно. Четыре летчика принимали в этом участие и затем лично проверили прошлой ночью. Они установили, что без риска не обойтись, но, черт возьми, такая уж у летчиков профессия.
      - Ну как, жокеи "иглов", вы сумеете удержаться за нами? - спросил старший из пилотов "рапир". По воинскому званию он был полковником, что не защитило его от язвительного ответа.
      - Не беспокойтесь, сэр, - прозвучал насмешливый голос майора. - Нам. будет приятно рассматривать вблизи такой привлекательный зад. - И она послала ему воздушный поцелуй.
      Полковник, летчик-испытатель, откомандированный для участия в этой операции из 57-го испытательного авиакрыла с авиабазы Неллис, где велась работа с истребителями F-22, был знаком с "прежними" ВВС только по кинофильмам и рассказам, которые слышал еще молодым и многообещающим авиатором, но все-таки воспринял оскорбление в том же духе, в каком и услышал. Ударные "иглы", может быть, и не были невидимыми, зато являлись чертовски грозными самолетами. Сейчас им предстояло принять участие в боевой операции, где навыки и уверенность в себе значили куда больше, чем воинское звание. - О'кей, ребята, - несколько лет назад он сказал бы "парни", - прошу учесть, что время здесь играет решающую роль. - А теперь за дело. Экипажи воздушных заправщиков обменялись улыбками, подумав о самоуверенности летчиков-истребителей и о том, как быстро женщины вошли в роль боевых пилотов. Один из гражданских летчиков отметил, что этот майор - весьма привлекательная женщина.
      - Не исключено, когда она повзрослеет, ей доверят штурвал капитана на одном из авиалайнеров компании "Юнайтед", - шепнул он пилоту, с которым сейчас летал.
      - Не всякий мужчина справится с этим, - согласился капитан компании "Саут-уэст-эйрлайнз". Самолеты-заправщики взлетели через двадцать минут, и за ними последовал один из АВАКСов Е-ЗВ.
      Как и полагается, последними ушли в небо истребители. Все члены их экипажей были одеты в теплые летные комбинезоны из номекса. Они проверили, как полагается перед вылетом, спасательные принадлежности, что выглядело шуткой в это время года над северной частью Тихого океана, - но правила есть правила. Наконец они надели антиперегрузочные костюмы, неудобные и мешающие свободно двигаться. Пилоты "рапир" пошли к своим "птичкам" один за другим, за ними парами последовали экипажи "иглов". Полковник, возглавивший операцию, демонстративно сорвал с борта своего истребителя эмблему "рапиры" и заменил ее фирменной эмблемой корпорации "Локхид" - силуэт первого истребителя Р-38 "молния", на котором красовался стремительный профиль новейшего самолета компании, пересеченный бело-желтой молнией. Традиция - великая вещь, подумал полковник, хотя сам он родился уже после того, как последний из "тридцать восьмых" был продан на металлолом. Зато он помнил, как строил модели первого американского истребителя дальнего действия, всего лишь один раз использованного по назначению, из-за чего летчик по имени Тед Лэмфир завоевал себе некоторую долю бессмертия. Предстоящая операция будет мало чем отличаться от того дня над северными Соломоновыми островами.
      Истребители пришлось вывести из ангаров на буксире, и еще до того, как пилоты включили двигатели, каждый член экипажа почувствовал, как сотрясаются их самолеты под порывами ветра. Настал момент, когда руки крепко стиснули штурвалы и пилоты поудобнее устроились в креслах. Затем, один за другим, взревели двигатели, и машины вырулили к началу взлетно-посадочной полосы. Снова вспыхнули два параллельных ряда уходящих вдаль голубых огней, истребители взлетели по одному с минутным интервалом - парные взлеты в такую погоду слишком опасны, а этой ночью не следует рисковать. Через три минуты два звена из четырех самолетов каждое образовали над облаками "коробочки". Небо там было ясным, ярко светили звезды над головой, а справа сиял великолепный занавес многоцветного северного сияния - вертикальные желтые, зеленые и пурпурные полосы менялись по мере того, как звездный ветер гнал заряженные частицы в верхних слоях атмосферы. Это роскошное зрелище казалось пилотам "молний" не только красивым, но и символичным.
      Первый час полета был скучным и однообразным. Две четверки истребителей летели на юго-запад с поблескивающими габаритными огнями, чтобы исключить всякую возможность столкновения. Внутри кабин велась проверка приборов и бортовых систем. Самолеты приближались к воздушным заправщикам.
      Экипажи заправщиков, состоявшие из резервистов, в гражданской жизни обычно летающих на авиалайнерах, постарались выбрать для дозаправки районы с наименьшей атмосферной турбулентностью, что вызвало чувство благодарности у пилотов истребителей, хотя всех остальных летчиков они относили ко второму разряду. Чтобы наполнить топливные баки, потребовалось не более сорока минут. Затем заправщики вернулись к барражированию в отведенном им районе, по-видимому, для того чтобы их экипажы могли возобновить чтение своих "Уолл-стрит джорнэл", подумали пилоты истребителей, снова направляясь на юго-запад.
      Теперь ситуация изменилась. Наступило время заняться делом.
      Их делом.
      Начать операцию выпало, разумеется, Санди Рихтеру, потому что с самого начала это была его идея, возникшая несколько месяцев назад на авиабазе ВВС Неллис. Там у него все получалось, и вот теперь оставалось узнать, получится ли это здесь. При этом он, по-видимому, ставил на карту собственную жизнь.
      Рихтер занимался этим делом с семнадцати лет - тогда он солгал о своем возрасте и был принят в ВВС потому, что оказался высоким и крепким. Затем были внесены исправления в его официальные данные, но для него все равно шел двадцать девятый год службы, и скоро он должен был перейти на более спокойную работу. Все это время Рихтер летал на "змеях", и только "змеях", Если на вертолете не стояло вооружение, аппарат не интересовал его. Он начал свою карьеру на АН-1 "хьюи-кобра", затем перешел на АН-64 "апачи" и летал на нем во время своей второй, более короткой войны в небесах Арабского полуострова. И вот теперь, разместившись в кресле последней "птички", на которой ему предстояло летать, он включил двигатели "команча", и наступил, судя по личному журналу пилота, его 6751-й летный час.
      Два турбовинтовых двигателя заработали как обычно, с нормальным здоровым ревом, и винты начали вращаться. Наспех сформированная из рейнджеров наземная команда стояла наготове с единственным огнетушителем, который имелся в их распоряжении, способным, недовольно подумал Рихтер, разве что погасить сигарету. Он увеличил мощность и оторвался от земли. Разреженный горный воздух отрицательно сказывался на летных качествах вертолета, но не так уж заметно, да и к тому же он скоро окажется на уровне моря. Пилот потряс, как обычно, головой, чтобы убедиться, что шлем надежно закреплен, и направил винтокрылую машину на восток, скользя вдоль склона поросшей лесом горы Шираиши-сан.
      - Вот они, - пробормотал про себя пилот ведущего F-22. Первым признаком стало попискивание в наушниках, и тут же на экране предупреждения об опасности появилась надпись:
      РАДИОЛОКАТОР ПВО ВОЗДУШНОГО БАЗИРОВАНИЯ, ТИП J, ПЕЛЕНГ 213. Затем поступила информация с Е-ЗВ, находившегося в воздухе достаточно долго, чтобы успеть рассчитать координаты японского Е-767. На этот раз американский АВАКС не включал свой радиолокатор. В конце концов, прошлой ночью японцы преподали американцам урок, и требовалось время, чтобы его освоить... РАССТОЯНИЕ ДО ПЕРВОЙ ЦЕЛИ 456 МИЛЬ - высветилось на дисплее. Поскольку истребители все еще находились далеко за горизонтом - слишком далеко, чтобы их обнаружили японские самолеты, - командир подал первую команду открытым текстом:
      - Ведущая "молния" - остальным. Роспуск по группам! Мгновенно две группы по четыре самолета в каждой разделились на пары, на расстоянии две тысячи ярдов одна от другой. В обоих случаях во главе летели F-22, а следующие за ними F-15E уткнулись едва ли не в выхлопные дюзы ведущих. Это создавало опасную ситуацию, зато на экранах радиолокаторов два самолета превращались в один световой всплеск. Полковник, руководивший операцией, старался лететь прямо и ровно, насколько это позволяли его профессиональные навыки. Он улыбнулся, вспомнив про замечание майора. Ей нравится видеть такой привлекательный зад, да? Она была первой женщиной, летавшей на "тандербердах". Сейчас он не мог увидеть ее лицо, даже если бы и захотел. Мигалки были выключены, и полковник надеялся, что очки ночного видения на ее шлеме действуют нормально. Расположенный южнее всех Е-767 находился теперь в четырех сотнях миль. Истребители для экономии топлива летели на крейсерской скорости пятьсот узлов и на высоте тридцати пяти тысяч футов.
      Режим рабочего дня, типичный для японских служащих, помог им войти в здание проще, чем это было бы в Америке. В вестибюле сидел охранник, но он не отрывался от телевизора, и Кларк с Чавезом прошли мимо, делая вид, что знают, куда идут, а проблемы преступности в Токио не существовало. С чуть более учащенным дыханием они вошли в кабину лифта и нажали на кнопку подъема, облегченно посмотрев друг на друга, хотя через несколько секунд испытываемое ими облегчение снова сменилось тревожным ожиданием. Динг держал в руке свой кейс. Руки Кларка были свободны. Оба надели лучшие костюмы с белыми рубашками и галстуками, чтобы походить на бизнесменов, пришедших на позднее деловое совещание. Лифт остановился в пяти этажах от верхнего - этот этаж они выбрали потому, что все его окна оказались темными. Кларк высунул голову из кабины, понимая, что само по себе это выглядит подозрительно, но коридор пустовал.
      Они вышли из лифта, обогнули центральную несущую ось здания, нашли пожарную лестницу и начали подниматься по ней. Кларк огляделся по сторонам в поисках телекамер службы безопасности, но, к счастью, на этом этаже их не было. Он посмотрел вверх и вниз. Никого. Они продолжили подъем, озираясь по сторонам и прислушиваясь перед каждым шагом.
      - Наши друзья вернулись, - сообщил один из военных авиадиспетчеров по системе внутренней связи. - Пеленг ноль-три-три, расстояние четыре-два-ноль километров. Один - нет, два контакта, летят рядом друг с другом, это военные самолеты, скорость пятьсот узлов, - поспешно закончил он свой доклад.
      - Очень хорошо, - спокойно отозвался старший диспетчер, выбирая сектор на своем экране и рдновременно переключая каналы связи. - Радиолокационная активность на северо-востоке?
      - Никакой, - тут же ответил офицер службы электронного противодействия. Разумеется, они могут следить за нами.
      - Вакаремас.
      После этого старший авиадиспетчер предупредил пилотов двух истребителей, барражирующих к востоку от самолетов "ками". Оба F-15J только что заняли свою позицию, и потому их топливные баки были почти полны. Кроме того, он вызвал еще два истребителя с базы ВВС в Читозе. Им понадобится пятнадцать минут, чтобы прибыть в зону, но с этим можно не торопиться, подумал диспетчер. Времени у него достаточно.
      - Осветите их и ведите, - приказал он оператору.
      - Ага, вы уже заметили нас, верно? - пробормотал полковник. - Отлично. Он продолжал лететь прежним курсом и с прежней скоростью, рассчитывая, что японцы убедятся в направлении его полета. Все остальное было простой арифметикой. Будем считать, что "иглы" сейчас в двухстах милях и скорость сближения примерно тысяча узлов. До расхождения шесть минут. Он посмотрел на часы и заставил себя оглядеть небо впереди в поисках светящейся точки, более яркой, чем звезда.
      На верхней площадке лестницы, перед пентхаусом Яматы, находилась телевизионная камера. Значит, Ямата остерегается, подумал Кларк. Но даже у Параноиков есть враги, решил он, увидев, что камера направлена на следующий лестничный пролет. Десять ступеней до первой площадки, еще десять до второй, где находится дверь. Кларк решил не спешить и обдумать ситуацию. Чавез повернул ручку двери справа от себя. Она оказалась незапертой. По-видимому, этого требуют правила противопожарной безопасности, подумал Кларк, кивая в знак того, что понял, и все-таки достал отмычки из сумки.
      - Ну, что ты думаешь?
      - Думаю, что мне хотелось бы сейчас находиться где-нибудь подальше отсюда. - Динг держал в руках прожектор, а Джон достал пистолет и привинтил глушитель на конец ствола. - Как будем действовать - медленно или быстро?
      По сути дела другой альтернативы не было. Войти медленно, словно пришли по делу или, может быть, заблудились... Нет, на этот раз такие действия не годятся. Кларк поднял палец, сделал глубокий вдох и побежал наверх. Через четыре секунды он повернул ручку двери, открыл ее, бросился на пол и направил перед собой пистолет в поисках цели. Динг перепрыгнул через него и остановился, держа наготове собственное оружие.
      Охранник, стоявший перед дверью в апартаменты Яматы, смотрел в другую сторону. Услышав грохот распахнувшейся двери, он повернулся к пожарной лестнице и увидел крупного мужчину, лежащего на полу с пистолетом в руках и вроде бы целящегося в него. Не отводя взгляда от нарушителя, охранник протянул руку за своим оружием. Тут же в коридор выскочил другой мужчина, держа что-то в руках...
      Луч колоссальной яркости с почти физической силой ударил с такого расстояния по охраннику. Вспышка мощностью в три миллиона свечей превратила коридор в сверкающую поверхность солнца. Энергетическая перегрузка ворвалась в нервную систему охранника по тройничному нерву, идущему от глаз вдоль нижней поверхности стволовой части головного мозга и разветвляющемуся через нервные, каналы, управляющие двигательными функциями мышц. Последствием, как и при операции в Африке, стала перегрузка нервной системы, у охранника подогнулись ноги, и он рухнул на пол, будто тряпичная кукла. Его правая рука продолжала вздрагивать, словно в поисках пистолета. Свет был настолько ярким, что его отражение от белых стен коридора на мгновение ослепило и Чавеза, но Кларк успел вовремя закрыть глаза, вскочил и бросился к двойным дверям, которые распахнул ударом плеча.
      Он тут же увидел мужчину, встающего из кресла перед телевизором. Лицо его было удивленным и встревоженным неожиданным вторжением. Кларк понимал, что сейчас не время для жалости. Сжимая обеими руками пистолет, он дважды нажал на спусковой крючок. Пули попали мужчине в середину лба. Джон почувствовал на плече руку Динга. Это позволило ему повернуть направо и почти бегом броситься по коридору, заглядывая в каждую комнату. Кухня, подумал он, люди чаще всего находятся в кухне...
      Так и оказалось. Этот японец ростом был почти с Кларка, он уже держал пистолет в руке и вышел из кухни, называя имя и задавая вопрос, но реакция его оказалась замедленной, а пистолет все еще опущенным вниз, перед ним же оказался человек с поднятым пистолетом, готовый к стрельбе. Последнее, что успел увидеть японец, - это зловещую темную фигуру. Кларку понадобилось полминуты, чтобы осмотреть остальные комнаты роскошной квартиры, но все они оказались пустыми.
      - Евгений Павлович! - позвал он.
      - Ваня, сюда!
      Кларк повернул налево, бросил быстрый взгляд на обоих убитых им мужчин, но лишь для того, чтобы убедиться, что они действительно мертвы. Он знал, что навсегда запомнит эти тела - так же как он помнил всех остальных, погибших от его руки, - и постарается убедить себя в необходимости их смерти, как делал это и раньше.
      Кога сидел в кресле, бледный как полотно, пока Чавез-Чеков заканчивал осмотр комнаты. Мужчина перед телевизором даже не успел вытащить пистолет из наплечной кобуры - эта мода пришла из кинофильмов, подумал Кларк. Если требовалось быстро достать оружие, такая кобура была бесполезной.
      - Слева все чисто, - заметил Чавез, вспомнив о необходимости говорить по-русски.
      - Справа чисто. - Кларк заставил себя успокоиться, глядя на мертвого мужчину в кресле перед телевизором и пытаясь догадаться, кто из троих убил Ким Нортон. Пожалуй, не тот, что стоял снаружи, у входа в квартиру.
      - Кто вы? - резко бросил Кога, потрясенный и одновременно разгневанный, забыв, что они недавно встречались. Кларк сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.
      - Кога-сан, мы пришли, чтобы спасти вас.
      - Вы убили их! - Дрожащей рукой он указал на трупы.
      - Поговорим об этом потом. Прошу вас пройти с нами. Мы не представляем опасности для вас, сэр.
      Кога не был лишен человечности. Кларк почувствовал уважение к нему, когда бывший премьер-министр проявил беспокойство относительно смерти охранников, хотя те явно не относились к числу его друзей. Но сейчас настало время уходить, и быстрее.
      - Кто из них Канеда? - спросил Чавез. Кога указал на мертвого мужчину, сидевшего перед телевизором. Динг подошел к трупу, посмотрел на него, но сдержался и только переглянулся с Кларком. На лице его появилось выражение, понятное только им двоим.
      - Ваня, пора уходить.
      Дисплей предупреждения об опасности словно обезумел. Экран был весь покрыт красными и желтыми тенями, женский голос твердил, что Рихтер обнаружен, однако в данном случае компьютер ошибался, и пилоту было приятно, что эта чертова штука все-таки не всегда оказывается права.
      Даже вести вертолет и то было трудно, и несмотря на то, что "апачи" обладал большей маневренностью и был хорошо приспособлен для подобной операции, все-таки сидеть в кабине RAH-66 лучше. По виду Рихтера не было заметно, что он испытывает напряжение. Годы, проведенные за штурвалом вертолета, позволяли ему теперь спокойно сидеть в бронированном кресле, положив правую руку на подлокотник, и только кистью управлять рычагом шага винта. Он непрерывно осматривал небо перед собой, то и дело автоматически сравнивая видимый горизонт с тем, что система сенсоров, расположенных в носовой части вертолета, выдавала на дисплей. Контуры зданий Токио, вырисовывающиеся на горизонте, прямо-таки идеально способствовали успеху предстоящей операции. От них отражались бесчисленные эхо, сбивающие с толку самолет радиолокационного обнаружения, к которому приближался вертолет Рихтера, и даже лучшие в мире компьютеры не способны были разобраться в этой путанице сигналов. К тому же у него было достаточно времени, чтобы сделать все правильно и не спеша. Следуя вдоль реки Тоне, он летел, куда надо, а вдоль южного берега реки проходила железная дорога, по ней двигался поезд в Чоши, который мчался со скоростью сто миль в час. Рихтер занял позицию над последним вагоном состава, продолжая полет на высоте сотни футов от контактной сети, поочередно глядя то на поезд внизу, то на движущийся указатель дисплея предупреждения об опасности.
      - Странно. - Оператор на борту "Ками-2" заметил отраженный сигнал, усиленный компьютерной системой и приближающийся к месту, где барражировал его Е-767. Он включил микрофон внутренней связи и доложил об этом старшему диспетчеру. - Возможно, низко летящий самолет, - сказал он, указывая на контакт и одновременно переводя изображение на экран в кабине командира.
      - Это поезд, - тут же последовал ответ диспетчера, успевшего свериться с контуром карты, наложенным на дисплей. В этом заключалась одна из трудностей полета самолета радиолокационного обнаружения над землей. Стандартное программное обеспечение, способное различать объекты и закупленное у американцев, подверглось модификации, но не полной. Радиолокатор, расположенный на борту самолета, следил за всеми движущимися объектами, но в мире не существовало достаточно мощного компьютера, чтобы классифицировать и различать контакты, представляющие собой автомобили и грузовики, которые ехали по шоссе. Чтобы избавиться от неразберихи, возникающей в результате этого, все объекты, движущиеся со скоростью меньше ста пятидесяти километров в час, не проходили через компьютерную систему фильтровки, но при полете над сушей даже этого было недостаточно, особенно в стране с самыми скоростными поездами в мире. И все-таки, чтобы окончательно убедиться, старший авиадиспетчер несколько секунд следил за движением отраженного сигнала. Да, он следовал по железнодорожной трассе из Токио в Чоши, Это никак не мог быть реактивный самолет. Теоретически таким контактом мог оказаться вертолет, но, судя по слабому сигналу, это, скорее всего, отражение от металлических крыш вагонов или контактной сети.
      - Отрегулируйте дискриминатор скорости до двухсот километров в час, распорядился авиадиспетчер. На это потребовалось три секунды. Действительно, движущийся вдоль реки Тоне слабый контакт и два еще более заметных исчезли. Экипажу самолета нужно было заниматься более важными делами, потому что "Ками-2" принимал информацию, собранную самолетами "Ками-4" и "Ками-6", передавая ее затем в наземную станцию штаба ПВО на окраине Токио. Американцы снова прощупывали воздушную оборону Японии и, возможно, прибегнув к помощи своих новейших F-22, искали способы обмануть "ками". Ну что ж, на этот раз им будет оказан не такой дружеский прием, как раньше. Сейчас в воздухе находилось восемь перехватчиков F-15 - по четыре у каждого Е-767. Если американские истребители приблизятся, они дорого заплатят за это.
      Ему пришлось пойти на риск одной радиопередачи, и даже при использовании кодированного канала полковник испытывал беспокойство, однако для успешного проведения операции приходилось рисковать даже при самых благоприятных обстоятельствах.
      - Ведущая "молния" - остальным самолетам. Разделяемся по моему сигналу; пять - четыре - три - два - один - роспуск!
      Он потянул штурвал на себя, поднимая свой истребитель вверх и в сторону от ударного "игла", последние полчаса летящего в струе его выхлопных газов. В тот же самый момент правой рукой полковник выключил радиолокационный транспондер, который действовал до сих пор для усиления сигнала, посылаемого к нему японским самолетом раннего радиолокационного обнаружения и отражающегося от корпуса. Сзади и чуть ниже ведомый F-15E, управляемый женским экипажем, перейдет на плавное снижение и повернет влево. "Молния" F-22 начала стремительно набирать высоту, почти полностью утратив поступательную скорость. Полковник нажал на кнопку включения форсажа и воспользовался возросшей мощностью двигателей, чтобы ускорить движение в противоположном направлении, быстро удаляясь от ведомого истребителя.
      Он знал, что японский радар мог принять - а мог и не принять какой-нибудь отраженный сигнал от его самолета, но отлично понимал, как действует сейчас радиолокационная система. Она резко увеличила мощность и в результате начала принимать массу призрачных бликов, проходящих через компьютерную систему, прежде чем появиться на экранах операторов. По сути дела компьютер делал то же, что и диспетчеры, только быстрее и эффективнее, но и он не был идеальным. Теперь полковник и пилоты трех остальных "молний" намеревались доказать это.
      - Поворачивают на юг, - безо всякой надобности доложил оператор, потому что сейчас за приближением самолетов следили уже четыре человека. Ни он, ни его коллеги не знали, что компьютер заметил несколько призрачных бликов, поворачивающих к северу, но эти блики были слабее других отраженных сигналов и двигались слишком медленно, чтобы их можно было классифицировать как самолеты. К тому же направление их движения отличалось от вероятного курса истребителей. И тут ситуация усложнилась.
      - Приближающиеся самолеты включили систему электронного противодействия.
      Ведущая "молния" поднималась вверх почти вертикально. Пилот знал, что это рискованно, потому что сейчас в сторону японского Е-767 был обращен летный профиль истребителя, наиболее легко распознаваемый для радиолокатора, но в то же время истребитель фактически не передвигался в горизонтальном направлении и его вполне могли принять за призрачный блик, особенно в мешанине отраженных сигналов, принимаемых японскими самолетами радиолокационного обнаружения в результате мощных электронных помех, излучаемых приближающимися ударными "иглами". Меньше чем через тридцать секунд "молния" полковника перешла в горизонтальный полет на высоте пятидесяти пяти тысяч футов. Сейчас он не отрывал взгляда от экрана предупреждения об опасности. Если японцы заметили его, они продемонстрируют это, осветив истребитель радиолокационными импульсами... но нет, он остался незамеченным. Технология "стеле", использованная в конструкции истребителя, помогла ему затеряться среди множества посторонних бликов. Радиолокатор Е-767 переключился сейчас на высокую частоту наведения, но не был направлен на него. Отлично. Полковник увеличил мощность двигателей, скорость выросла до сверхкрейсерской, и теперь его "молния" покрывала тысячу миль в час. Затем пилот выбрал режим системы наведения для своих ракет.
      - Вижу его, Санди, в направлении на один час вверху, - доложил стрелок-радист, сидевший за Рихтером. - У него даже включены навигационные огни.
      Поезд остановился на пригородной станции, и "команч" оставил его позади, двигаясь теперь на крейсерской скорости сто двадцать узлов к прибрежному городу. Рихтер последний раз пошевелил пальцами, разминая их, посмотрел вверх и увидел далеко над собой мигающие огни Е-767. Сейчас он находился почти прямо под ним, и каким бы хорошим ни был японский радиолокатор, он не сможет смотреть прямо вниз сквозь корпус самолета... Да, экран предупреждения об опасности выглядел совершенно черным.
      - Начали, - произнес Рихтер по системе внутренней связи. Он до предела нажал сектор газа, намеренно перегружая двигатели, и резко потянул штурвал на себя. "Команч" рванулся вверх и начал подниматься по спирали. Единственное, что беспокоило пилота, - это температура двигателей. Они были сконструированы таким образом, что могли выдержать немалую перегрузку, но сейчас Рихтер намеревался превысить этот предел. На дисплее вспыхнул индикатор предупреждения - вертикальная полоса, которая начала увеличиваться в высоту и менять цвет почти так же быстро, как менялись цифры на альтиметре.
      - Вот это да, - еле слышно выдохнул стрелок-радист и окинул взглядом пространство вокруг. - В воздухе чисто, - доложил он.
      Так и должно быть, подумал Рихтер. Они не хотят, чтобы в районе их драгоценного Е-767 летали другие самолеты, представляющие потенциальную угрозу. Лучше и не придумаешь. Теперь, когда вертолет преодолел отметку три тысячи футов, стремительно набирая высоту, словно истребитель, которым он фактически и являлся, Рихтер отчетливо видел цель.
      Полковник видел его теперь на дисплее наведения ракет, еще слишком далеко для . точного пуска, но все-таки видел - крошечный блик внутри маленького квадрата на экране. Пора приступать к проверке. Он включил радиолокационную систему наведения. На истребителе F-22 был установлен радиолокатор низкой вероятности обнаружения, НВО, другими самолетами. Такая оценка оказалась излишне оптимистичной.
      - Нас только что осветили, - доложил офицер системы электронного противодействия. - По нам ударил импульс электронной энергии высокой частоты, пеленг неизвестен, - продолжил он, глядя на приборы в поисках дополнительной информации.
      - Может быть, это наш же рассеянный луч, - заметил старший авиадиспетчер, занятый сейчас наведением своих истребителей на все еще приближающиеся цели.
      - Нет, у этого импульса другая частота. - Офицер еще раз проверил приборы, но ничего не обнаружил. И все-таки от ощущения неминуемой опасности у него похолодели руки.
      - Предупреждение, перегрев двигателей. Перегрев двигателей, - настойчиво повторял голос, потому что, по мнению бортового компьютера, пилот по какой-то причине не обращал внимания на визуальный дисплей.
      - Знаю, милая, - пробормотал Рихтер.
      Над пустыней Невады ему удалось осуществить стремительный подъем до высоты двадцать одна тысяча футов - это настолько далеко выходило за пределы нормальных технических возможностей вертолета, вспомнил Рихтер, что он даже перепугался. Но тогда это происходило в относительно теплом воздухе, а здесь температура была заметно ниже. Ему удалось пронестись через рубеж двадцать тысяч футов, по-прежнему сохраняя достаточно высокую скорость подъема. В это мгновение Рихтер заметил, что цель изменила курс, уходя в сторону от него. По-видимому, самолет барражировал со скоростью около трехсот узлов, совершая полет на одном двигателе, тогда как второй снабжал электроэнергией огромный радиолокатор. Во время предполетного инструктажа ему не сообщили об этом, но такой вывод казался естественным. Самым главным, однако, было то, что через несколько секунд вертолет окажется на расстоянии выстрела, а огромные турбовентиляторные двигатели переоборудованного авиалайнера представляли собой привлекательные цели для "стингеров".
      - Мы в пределах досягаемости, Санди.
      - Понял. - Левой рукой он нажал на кнопку, и боковые дверцы вертолета открылись. К каждой из них было прикреплено по три "стингера". Прилагая все усилия, чтобы не потерять управление машиной, Рихтер развернул вертолет, откинул крышку над кнопкой пуска и нажал ее шесть раз. Все шесть ракет сорвались с направляющих и устремились вверх к самолету, находящемуся в двух милях над вертолетом. Тут же Рихтер сдвинул сектор газа и начал спуск, охлаждая перегретые двигатели. Он наблюдал за приближающейся землей, пока стрелок-радист, сидевший позади, следил за полетом ракет.
      Один "стингер" сжег запас топлива и упал вниз, так и не достигнув цели. Остальные пять продолжали подъем. Хотя еще два замедлили полет перед попаданием, четыре ракеты поразили цель - три попали в правый двигатель и одна - в левый.
      - Цель поражена, цель поражена!
      Е-767, летящий с небольшой скоростью, просто не имел шансов на спасение. Боеголовки у "стингеров" небольшие, но двигатели на гражданском авиалайнере не предназначены для того, чтобы выдержать попадание нескольких ракет. Оба двигателя сразу вышли из строя, и тот, что вел самолет, развалился первым. Осколки лопастей турбины пробили обшивку и разнесли правое крыло, нарушив управление и аэродинамику самолета. Переоборудованный авиалайнер сразу завалился на правый борт. Экипаж не сразу понял, что произошло, и не смог справиться с управлением. Часть правого крыла отделилась от самолета и рухнула вниз. Наземные операторы увидели, как на буквенно-цифровом дисплее, обозначающем положение "Ками-2", вспыхнули цифры 7711 - аварийная ситуация - и затем все данные просто-напросто исчезли.
      - Полный успех, Санди.
      - Точно. - "Команч" продолжал быстро снижаться, направляясь к берегу. Температура турбин снова вернулась к норме, и Рихтер надеялся, что огромная перегрузка не причинила серьезного ущерба двигателям. Что касается остального, то ему приходилось убивать людей и раньше.
      - Только что прервалась связь с "Ками-2", - доложил связист.
      - Что? - переспросил старший авиадиспетчер, которого этот вызов отвлек от операции по наведению на цель истребителей.
      - Искаженная фраза, взрыв - что-то вроде этого, затем канал связи исчез.
      - Оставайтесь пока на связи, мне нужно навести своих "иглов".
      Полковник знал, что истребители F-15E находятся в трудном положении. Сейчас их задача заключалась в том, чтобы служить приманкой, выманить на себя японских "иглов", заставить их лететь над морем, удаляясь от берега, пока "молнии" обойдут японские истребители сзади, уничтожат самолеты радиолокационной поддержки и захлопнут ловушку. В настоящий момент хорошей новостью было то, что прервалась связь с третьим Е-767. Таким образом, часть операции прошла в соответствии с планом. Это хорошо. Что же касается остального...
      - Второй, это ведущий, приступаем! - Полковник включил поисковый радар в двадцати милях от японских самолетов радиолокационного обнаружения. Затем он открыл бомбовый люк, чтобы находящиеся в отсеке ракеты "воздух - воздух" увидели свою цель. Обе ракеты немедленно отреагировали на радиолокационное излучение, и полковник нажал на кнопку "пуск".
      - Фокстрот-два, Фокстрот-два! Атакую северную цель двумя "стрелами"!
      В тот момент, когда открылся бомбовый люк, обе "молнии" мгновенно утратили свою невидимость. На пяти экранах появились четкие отраженные сигналы и тут же высветилась информация относительно скорости и курса только что обнаруженных самолетов. Окончательным приговором прозвучал крик офицера системы электронного противодействия:
      - Нас освещают с очень близкого расстояния, пеленг ноль- два-семь!
      - Что? Кто это? - У старшего диспетчера были свои проблемы, его "иглы" готовились к пуску ракет в приближающихся американцев. "Ками-6" только что перешел на высокую частоту режима наведения на цель, чтобы дать возможность перехватчикам осуществить пуск "вслепую", как они сделали это в случае с бомбардировщиками Б-1. Уже нельзя ничего изменить, сказал себе офицер.
      Последнее предупреждение пришло слишком поздно для принятия каких-либо мер. Всего в пяти милях от Е-767 обе ракеты включили радиолокационные головки наведения. Они мчались со скоростью три Маха, увлекаемые тягой твердотопливных ракетных двигателей к гигантской радарной цели. Ракеты AIM-120 AMRAAM, известные летчикам под названием "стрелы", принадлежали к новому поколению "умного" оружия. Пилот японского Е-767, прислушивавшийся к переговорам по каналу электронного противодействия, наконец осознал опасность. Он круто развернул самолет влево и попытался бросить его в почти невозможное пике, уже зная всю тщету принятых мер, потому что в последнюю секунду увидел желтое свечение ракетного выхлопа.
      - Сбит, - прошептал про себя полковник за штурвалом ведущей "молнии". Ведомый, это ведущий, - произнес он, - северная цель сбита.
      - Ведущий, это Третий, - тут же услышал он. - Южная цель сбита.
      Теперь, подумал полковник, вспоминая особенно жестокий эвфемизм авиаторов, пришла пора охоты на детенышей тюленей.
      Четыре "молнии" находились между японским побережьем и восемью перехватчиками F-15J. С моря к ним приближались ударные "иглы" F-15E, включившие радары и пустившие в японцев свои ракеты AMRAAM. Часть этих ракет попадет в цель, и несколько японских перехватчиков будет сбито. Уцелевшие развернутся и помчатся домой, прямо навстречу его звену из четырех F-22.
      С наземных радиолокационных станций не было видно воздушного сражения оно шло слишком далеко и ниже линии горизонта. Удалось заметить только один самолет, который мчался к берегу. Судя по коду транспондера, это был японский истребитель. Затем он внезапно исчез с экранов. В штабе противовоздушной обороны не сумели обнаружить никакого объяснения в информации, переданной с трех сбитых теперь самолетов дальнего радиолокационного обнаружения, за исключением одного факта - война, начатая их страной, стала теперь вполне реальной и приняла неожиданный оборот.
      43. Поворот событий
      - Я знаю, что вы не русские, - заявил Кога с заднего сиденья, где находился вместе с Чавезом. Кларк вел машину.
      - Почему вы так считаете? - недоуменно пожал плечами Джон.
      - Потому что Ямата думает, что я встречался с американцами.
      С того момента, как началось все это безумие, я разговаривал лишь с двумя гайджинами - с вами. Так что же происходит? - потребовал ответа бывший премьер-министр.
      - Сэр, сейчас происходит только одно - мы спасаем вас от людей, которые собираются вас убить.
      - Ямата не так глуп, чтобы пойти на такое, - проворчал Кога, все еще испытывая потрясение от увиденного им насилия, которое совершилось не на экране телевизора, а в действительности.
      - Тем не менее он начал войну, Кога-сан. Что значит ваша смерть по сравнению с этим? - негромко спросил сидевший за рулем.
      - Значит, вы действительно американцы, - кивнул головой Кога. Черт возьми, зачем отпираться? - подумал Кларк.
      - Да, сэр, мы американцы.
      - Шпионы?
      - Сотрудники разведывательного управления, - поправил его
      Чавез, предпочитавший такой термин. - Человек, который находился с вами в комнате...
      - Убитый вами? Канеда?
      - Совершенно верно, сэр. Он убил американскую гражданку, девушку по имени Кимберли Нортон. Должен признаться, что я рад его смерти.
      - Что делала в Японии эта девушка?
      - Она была любовницей Гото, - объяснил Кларк. - А когда Кимберли Нортон стала источником политической опасности для вашего нового премьер-министра, Райзо Ямата решил устранить ее. Мы прилетели сюда лишь для того, чтобы отвезти ее домой, вот и все, - закончил Кларк, говоря почти правду.
      - Можно было обойтись без всего этого насилия, - бессвязно пробормотал Кога. - Если бы ваш Конгресс дал мне возможность...
      - Не исключено, вы правы, сэр. Я не могу ответить однозначно, но не исключено, - заметил Чавез. - Однако разве сейчас это имеет значение?
      - Тогда что, по-вашему, имеет значение?
      - Нужно положить конец этому проклятому конфликту, пока не пострадало слишком много людей, - сказал Кларк. - Я принимал участие в войнах и знаю, что это вовсе не развлечение. В них гибнет множество молодых парней, прежде чем они успевают создать семью и вырастить своих детей. Вот это по-настоящему имеет значение, разве нет? - Кларк сделал паузу. - Это плохо для моей страны и, можете не сомневаться, станет намного хуже для вашей.
      - Ямата считает...
      - Ямата - бизнесмен, - прервал его Чавез. - Сэр, вы должны понять, что он не отдает себе отчета в том, что наделал.
      - Да, вы, американцы, умеете убивать людей. Я видел это собственными глазами пятнадцать минут назад.
      - В таком случае, мистер Кога, вы также видели, что мы оставили одного живым.
      Резкий ответ Кларка на несколько секунд положил конец разговору. Кога не сразу понял, что это правда. Охранник у входа в апартаменты Яматы, через тело которого они перешагнули, был жив. Он стонал и вздрагивал, словно от электрического шока, но был определенно живым.
      - Почему вы не...
      - Убивать его не было необходимости, - ответил Кларк. - Я не собираюсь извиняться за смерть этого подонка Канеды. Он сам выбрал себе такую участь. Когда я вошел в комнату, он сунул руку за пистолетом и подписал свой смертный приговор, сэр. Ведь это не кино. Мы не убиваем людей ради развлечения и приехали, чтобы спасти вас, потому что кто-то должен положить конец этой проклятой войне - как вы считаете?
      - Но даже в этом случае - даже в этом случае, ваш Конгресс принял закон... он подорвал экономику нашей страны...
      - Неужели для всех будет лучше, если война продолжится? - спросил Кларк. Если Япония и Китай начнут воевать с Россией, что тогда будет с вами? Как вы думаете, кто станет расплачиваться за эту ошибку? Китай? Сомневаюсь.
      Первое сообщение о случившемся поступило в Вашингтон по космической связи. Один из разведывательных спутников Агентства национальной безопасности, АНБ, занимающихся сбором электронной информации, случайно обратил внимание на то, что прекратился обмен сигналами - таков был термин АНБ - между тремя японскими самолетами радиолокационного обнаружения. Другие посты прослушивания АНБ зарегистрировали радиопереговоры, продолжавшиеся несколько минут и затем внезапно прерванные. В докладе, который держал Райан, говорилось, что аналитики пытаются разобраться в этом.
      Всего один сбитый мной самолет, подумал полковник. Ну что ж, придется довольствоваться этим. Его ведомый сбил последний из оставшихся японских "иглов" F-15J. Пара "молний" на южном фланге записала на свой счет три вражеских истребителя, а ударные F-15E сбили пять сразу, после того как японцы внезапно лишились радиолокационной поддержки, что оставило их дезориентированными и уязвимыми. По-видимому, группа "Зорро" справилась с третьим Е-767. В общем удачная ночь, хотя и слишком долгая, подумал полковник, собирая свою четверку для встречи с заправщиком и последующего трехчасового перелета на Шемью. Самым трудным было соблюдать радиомолчание. Его пилоты испытывают, должно быть, прилив эйфории, как часто случается с летчиками-истребителями, справившимися с заданием и сумевшими уцелеть, чтобы потом рассказать о происшедшем. Им очень хочется поговорить друг с другом. Скоро это настроение изменится, подумал он, вспомнив первый самолет, сбитый им в воздушном бою. Там было тридцать человек! Проклятие, обычно испытываешь радость после успешного боя. Тогда почему сейчас все по-другому?
      Произошло что-то интересное, подумал Датч Клаггетт. Они едва успели обнаружить в этом районе след японской подводной лодки, как она по какой-то причине повернула на север и ушла, оставив "Теннесси" на позиции. Как обычно поступают во время патрулирования, Клаггетт вчера отдал команду подвсплыть достаточно близко к поверхности, чтобы поднять над водой антенну и следить за японскими самолетами радиолокационного обнаружения, а собранную информацию передать для дальнейшего использования. Сбор электронной информации был одной из задач подводных лодок еще до того, как он начал учиться в Аннаполисе, и в составе его команды были два техника-электронщика, уже продемонстрировавших редкое умение в этой области. Но едва им удалось обнаружить два самолета с мощными радарами на борту, как оба - бах! - и исчезли. Затем были перехвачены радиопереговоры, ведущиеся взволнованными голосами, и они тоже стихли один за другим где-то к северу отсюда.
      - Вы полагаете, капитан, что нам удалось добиться успеха? - спросил лейтенант Шоу, рассчитывая на всезнание Клаггетта, потому что капитаны должны знать все, хотя на самом деле это вовсе не так.
      - Похоже на то.
      - Рубка, говорит гидропост.
      - Рубка слушает.
      - Наш друг снова всплыл на шноркельную глубину, пеленг ноль-ноль-девять, контакт в зоне схождения, - сообщил старший акустик.
      - Начинаю слежение, - произнес Шоу, направляясь в сторону кормы к прокладочному столику.
      - Итак, что произошло? - спросил Дарлинг.
      - Мы сбили три японских самолета радиолокационного обнаружения, и наши истребители уничтожили все восемь перехватчиков, которые вели патрулирование.
      - Это был самый сложный момент? Райан кивнул.
      - Да, сэр. Нам нужно еще некоторое время подержать их в замешательстве, но пока они знают - что-то происходит. Им стало ясно...
      - Им стало ясно, что разразилась настоящая война. Есть что-нибудь новое о Коге?
      - Пока нет.
      Было четыре часа утра, и все трое выглядели усталыми. Первый шок у Коги прошел, и сейчас он старался полагаться на разум, а не на эмоции. Двое его спасителей - именно так он начал думать о них, к собственному удивлению, ездили с ним по городу и продолжали сомневаться, правильно ли они поступили, оставив в живых одного из охранников у дверей кондоминиума Яматы. А вдруг он уже пришел в себя? Как он поступит? Вызовет полицию? Или позвонит кому-то еще? Каков будет исход ночного нападения?
      - Откуда я знаю, что могу доверять вам? - нарушил тишину Кога.
      Руки Кларка стиснули руль с такой силой, что, казалось, на пластике останутся вмятины. Такие идиотские вопросы задают только под впечатлением кино и телефильмов. На экране шпионы выделывают всякие замысловатые штуки, стараясь обмануть своих не менее умных противников, которые встали у них на пути. В действительности все обстояло иначе. Здесь прилагают все усилия, чтобы до предела упростить операцию, потому что даже в этом случае могут возникнуть всякие непредвиденные осложнения, а если твой противник и впрямь такой умный, ты просто не узнаешь, кто он, черт побери; есть только один способ обмануть людей и заставить их поступать, как тебе хочется, - не давать им выбора. Но и в этом случае они могут повести себя самым неожиданным образом.
      - Сэр, мы только что рисковали жизнью ради вашего спасения, но вы правы не надо доверять нам. Я не настолько глуп, чтобы говорить вам, как следует поступать. Для этого я недостаточно знаком с вашей политикой. Скажу вам очень просто. Мы будем проводить разные операции - какие именно, я не знаю, потому что, в чем все они заключаются, мне неизвестно. Мы стремимся к тому, чтобы закончить войну с минимальным кровопролитием, но потери с обеих сторон неизбежны. Вы ведь тоже хотите, чтобы война окончилась, правда?
      - Хочу, разумеется, - проворчал Кога, от усталости забыв о вежливости.
      - Тогда, сэр, поступайте так, как подсказывает вам здравый смысл, хорошо? Видите ли, мистер Кога, вам совсем не нужно доверять нам, а вот мы действительно должны надеяться на то, что вы выберете лучший выход из создавшегося положения как для своей страны, так и для нашей. - Замечание Кларка, хотя и произнесенное с раздражением, оказалось в данный момент единственно правильным.
      - Ага. - Политический деятель задумался. - Да, вы совершенно правы.
      - Куда вас отвезти?
      - К дому Кимуры, - сразу ответил Кога.
      - Отлично. - Кларк вспомнил адрес и повернул машину на шоссе 122, ведущее в ту сторону. Затем он напомнил себе, что этой ночью узнал кое-что крайне важное и эту информацию нужно немедленно отправить в Вашингтон - сразу после того, как отвезет бывшего премьер-министра туда, где Кога будет в относительной безопасности. Улицы были пустыми, и, несмотря на то что ему отчаянно хотелось остановиться где-нибудь и выпить чашку кофе, меньше чем через сорок минут машина въехала в район небольших домов, где жил сотрудник Министерства международной торговли и промышленности. Когда они остановились рядом с домом, там уже горел свет. Чавез открыл дверцу, и Кога направился к дому.
      Исами Кимура распахнул дверь и пригласил гостя войти. На лице его было выражение полного изумления, причем рот открылся почти так же широко, как двери дома.
      Кто осмелился утверждать, что эти люди умеют скрывать свои чувства? подумал Кларк.
      - Как, по-твоему, откуда он узнал о приезде Коги? - спросил Динг с заднего сиденья.
      - Молодец - ты тоже это заметил.
      - Я ведь не единственный выпускник колледжа в этом автомобиле, мистер К. Динг поднял крышку лэптопа и начал печатать черновик донесения в Лэнгли, которое будет отправлено через Москву.
      - Так что они сделали? - рявкнул Ямата в телефонную трубку.
      - Мы понесли тяжелые потери, - сообщил генерал Арима, которому только что позвонили из Токио. - Американцы прорвали нашу противовоздушную оборону и улетели.
      - Каким образом? - потребовал ответа промышленник. Черт возьми, ведь его уверяли, что самолеты "ками" неузвимы!
      - Пока неизвестно, но я звоню вам, чтобы сообщить о крайней серьезности ситуации. Теперь они могут нанести удар по самой Японии.
      Думай, скомандовал себе Ямата. Он потряс головой, чтобы прояснились мысли.
      - Генерал, они по-прежнему не в состоянии осуществить высадку на наши острова, не так ли? Однако теперь у них появилась возможность причинить нам немало неприятностей, но им не под силу победить нас, пока в нашем распоряжении есть ядерное оружие...
      - Если только они не попробуют что-то иное. Американцы ведут себя не так, как мы предполагали.
      Это замечание болезненно укололо будущего губернатора Сайпана. Сегодня Ямата собирался начать кампанию за избрание на эту должность. Ну хорошо, он действительно переоценил эффективность удара, нанесенного по американскому финансовому рынку, но ведь им удалось ослабить американские ВМС, оккупировать Марианские острова, у Америки нет реальных возможностей отвоевать хотя бы один из них. Наконец, Америка не обладает достаточной политической решимостью, чтобы нанести ядерный удар по его стране. Это означает, что Япония по-прежнему ведет выигрышную игру. Разве можно было рассчитывать, что американцы не добьются в чем-то успеха, хотя бы частичного? Нет, разумеется. Ямата поднял пульт дистанционного управления и включил телевизор, успев захватить самое начало новостей Си-эн-эн, и вот перед ним американский корреспондент, стоящий на краю какого-то причала, а позади виднеются два американских авианосца, застывших в сухих доках для капитального ремонта, все еще на месте, все еще не способные выйти в море.
      - Что сообщает разведка относительно обстановки в Индийском океане? спросил он генерала.
      - Оба американских авианосца по-прежнему там, - заверил его Арима. - Вчера они были обнаружены как визуально, так и на экранах радиолокаторов в четырехстах километрах от Шри-Ланки,
      - Значит, они не могут нанести по нам удар?
      - Нет, пожалуй, - согласился генерал. - Но мы все-таки должны принять и другие меры.
      - Тогда я советую вам принять их, Арима-сан, - ответил Ямата настолько вежливо, что его слова можно было истолковать только как резкое оскорбление.
      Хуже всего было то, что никто не знал, как это случилось. Передача информации в штаб ПВО с трех сбитых самолетов Е-767 прервалась в тот момент, когда на землю рухнул "Ками-2". Все остальные данные основывались скорее на предположениях, чем на твердых фактах. Наземные станции слежения принимали передачи с "Ками-4" и "Ками-6", а затем оба самолета одновременно исчезли из эфира. Ни с одного из самолетов не поступило сигнала тревоги. Они просто прекратили передачи и пропали, оставив всего лишь плавающие обломки на поверхности бушующего океана. Что касается истребителей, то в штабе находились магнитофонные записи радиопереговоров, продолжавшихся меньше четырех минут. Сначала уверенные лаконичные замечания пилотов, сближающихся с целью, затем несколько недоуменных вопросов, за которыми последовали поспешные призывы включить бортовые радиолокаторы, панические возгласы о том, что их освещают радары противника. Один пилот сообщил, что он подбит, и тут же связь с ним прервалась - но подбит кем? Каким образом смогли те же самые самолеты, что сбили "ками", успеть атаковать истребители? У американцев всего четыре новейших Р-22, и с "ками" не поступало никаких сообщений о появлении этих истребителей. Что за черная магия... Но в этом и заключался главный вопрос. Они не знали, что произошло.
      Специалисты по противовоздушной обороне, а также инженеры, разработавшие самые совершенные воздушные радиолокаторы в мире, недоуменно качали головами, глядя в пол и испытывая стыд от сознания колоссальной вины, но не могли ничего объяснить. Из недавно построенных десяти самолетов раннего радиолокационного обнаружения пять погибли, всего лишь четыре могли вести патрулирование, и командование ПВО знало только то, что больше нельзя рисковать ими для несения службы оповещения над морем. Был отдан приказ подготовить стоящие в резерве самолеты Е-2С, на смену которым пришли 767-ые, но это были менее совершенные самолеты, спроектированные в Америке, и командование вынуждено было признать, что противовоздушная оборона Японии серьезно нарушена.
      Наступило семь вечера, и Райан собирался ехать домой, когда зажужжал кодированный факс. Телефон зазвонил еще до того, как из факса поползла бумажная лента.
      - Неужели ваши люди не могут держать что-то в тайне? - раздраженно спросил мужской голос с заметным акцентом.
      - Это ты, Сергей? Что случилось?
      - Для окончания военных действий нам приходится полагаться только на Когу, а кто-то с вашей стороны сообщил японцам, что он поддерживает контакт с вами! - почти кричал Сергей, говоривший из дома в Москве, где сейчас было три часа ночи. - Вы что, хотите, чтобы его убили?
      - Сергей Николаевич, ради Бога, успокойся! - Джек опустился в кресло и на этот раз сумел прочитать шифровку, поступившую из центра связи посольства США в Москве, несомненно по просьбе Службы внешней разведки России. - Проклятие! выдохнул он. Наступило короткое молчание. - Но ведь мы сумели выручить его, правда?
      - У вас работает высокопоставленный японский агент, Иван Эмметович.
      - Ну что ж, ты ведь знаешь, как легко добиться этого.
      - Мы прилагаем все силы, чтобы выяснить, кто он. - Голос руководителя российской разведывательной службы все еще звучал сердито.
      Вот это будет просто великолепно, подумал Джек, болезненно прищурившись. Служба внешней разведки России дает показания в федеральном суде.
      - О Коге мало кто знает. Я перезвоню тебе.
      - Я просто счастлив, что у вас доступ к столь секретной информации ограничен узким кругом в высшей степени надежных людей, Джек. - Связь прервалась. Райан положил трубку и нажал кнопку быстрого набора хорошо знакомого телефонного номера.
      - Мюррей слушает.
      - Это Райай. Дэн, прошу тебя срочно приехать ко мне. - Затем Джек позвонил Скотту Адлеру и направился к Овальному кабинету. В том, что ему предстояло доложить президенту, было нечто положительное. Дело в том, что противная сторона использовала важную информацию, полученную ею, крайне неуклюже. Райан не сомневался, что и в данном случае Ямата действовал не как профессиональный разведчик, а как бизнесмен. Он даже не пожелал как-то замаскировать полученные им сведения, ничуть не думая, что тем самым раскрывает их источник. Японский промышленник не отдавал себе отчета в том, что у него немало недостатков. Рано или поздно ему придется дорого заплатить за это.
      Последние приказы, отданные Джексоном перед вылетом в Тихий океан, касались переброски на восток двенадцати бомбардировщиков Б-1В 384-го бомбардировочного авиакрыла из авиабазы в южном Канзасе с промежуточной посадкой на Азорских островах и далее с размещением на авиабазе Диего-Гарсиа в Индийском океане. Для перелета в десять тысяч миль потребовалось более суток, и, когда бомбардировщики совершили посадку на самой отдаленной от Америки базе, их экипажи были на грани изнеможения. Следом приземлились воздушные заправщики КС-10, доставившие группы наземного обслуживания и снаряжение. Вскоре после этого все отправились спать.
      - Что это значит?! - выкрикнул Ямата в приступе ярости, чувствуя, как кровь холодеет у него в жилах. Вторглись в его собственный дом. Кто?
      - Кога исчез, и Канеда убит. Один из сотрудников вашей службы безопасности остался в живых, но, по его словам, он видел только двух или трех гайджинов. Охранник утверждает, что потерял сознание, но даже не знает почему.
      - Какие меры предприняты?
      - Это рассматривается как обычное преступление, - сообщил своему боссу Кацуо Таока. - Разумеется, я ничего не сказал полиции о Коге.
      - Его нужно найти, и как можно быстрее. - Ямата посмотрел в окно. Ему по-прежнему везло. Телефонный звонок застал его дома.
      - Не знаю...
      - Я сам займусь этим. Спасибо за звонок. - Ямата положил трубку и тут же набрал другой номер.
      Мюррей поспешно прошел через посты службы безопасности Белого дома, оставив свой табельный пистолет в служебном автомобиле. За последний месяц ему так же не везло, как и остальным правительственным департаментам. Он провалил дело Линдерс из-за глупейшей ошибки, непростительной даже для новичка-полицейского. Бренди и лекарство от простуды, напомнил он себе, пытаясь догадаться, что скажут об этом Райан и президент. Уголовное дело развалилось, и единственным утешением оставалось то, что он по крайней мере не привлек к суду, возможно, невиновного человека и не опозорил этим Федеральное бюро еще больше. Для него, высокопоставленного сотрудника ФБР, играло всего лишь второстепенную роль, виновен Эд Келти или нет. Если ты не можешь собрать достаточно убедительных доказательств для суда присяжных, значит, обвиняемый будет признан невиновным, вот и все. К тому же Келти скоро навсегда покинет государственную службу. По крайней мере это уже что-то, сказал себе Мюррей, следуя за агентом Секретной службы, который проводил его не к Райану, а в кабинет, расположенный в противоположном углу Западного крыла.
      - Привет, Дэн, - сказал Джек, поднимаясь из кресла, когда вошел Мюррей.
      - Здравствуйте, господин президент, - произнес он, глядя на Дарлинга. С третьим человеком в Овальном кабинете он не был знаком.
      - Меня зовут Скотт Адлер, - представился тот.
      - Здравствуйте, сэр. - Мюррей пожал протянутую руку. Ну да, конечно, это он руководит делегацией, ведущей переговоры с японцами.
      Часть работы была закончена еще до прихода Мюррея. Райан не мог поверить в то, что утечка столь чувствительной информации исходила от Адлера. Кроме него об этом знали лишь он сам, президент, Бретт Хансон, Эд и Мэри-Пэт и, может быть, несколько секретарш. А также Кристофер Кук.
      - Насколько внимательно вы ведете наблюдение за японскими дипломатами? спросил Райан.
      - Они не передвигаются по городу без сопровождения наших сотрудников, следящих за ними, - заверил его Мюррей. - Ты имеешь в виду шпионаж?
      - Может быть. Просочились исключительно секретные сведения.
      - Это Кук, - покачал головой Адлер. - Больше некому.
      - О'кей, есть вещи, о которых вам нужно знать, - сказал советник по национальной безопасности. - Меньше чем три часа назад мы разгромили японскую систему противовоздушной обороны. По нашему мнению, сбито десять или одиннадцать самолетов. - Он мог бы продолжить, но решил ограничиться этим. В конце концов, утечка информации могла исходить и от Адлера, а следующий этап операции "Зорро" должен быть полной неожиданностью для японцев.
      - Этим мы разворошили осиное гнездо, а ведь у них по-прежнему есть ядерное оружие. Опасная комбинация, Джек, - заметил заместитель государственного секретаря.
      Ядерное оружие у японцев? Боже милосердный, подумал Мюррей.
      - Есть какие-нибудь перемены в позиции японской делегации на переговорах? - спросил президент. Адлер покачал головой.
      - Никаких, сэр. Они готовы вернуть нам Гуам, но хотят оставить себе остальные острова Марианского архипелага. С этой позиции они не отступают ни на шаг, и мне не удалось поколебать их.
      - Хорошо. - Райан повернулся к Мюррею. - Дэн, мы установили связь с Могатуру Когой...
      - Это их бывший премьер-министр? - прервал Мюррей, стараясь убедиться, что понимает, о чем идет речь. Джек кивнул.
      - Совершенно верно. У нас в Японии работают два агента ЦРУ, маскирующиеся под русских журналистов. Они встретились с Когой под этим прикрытием. Однако его похитили по приказу японца, который стоит во главе всего происходящего. И этот японец сказал Коге, что знает про его контакты с американцами.
      - Это может быть только Кук, - снова произнес Адлер. - Он единственный из делегации, кто знает об этом, и с моего разрешения ведет неофициальные переговоры со вторым по влиянию членом японской делегации, Сейджи Нагумо. Дипломат сделал паузу и произнес, не скрывая гнева: - У него просто идеальное положение для этого.
      - Значит, дело идет все-таки о шпионаже? - спросил Мюррей. Он обратил внимание на то, что президент дал Райану возможность ответить на этот вопрос.
      - Нужно провести расследование, и как можно быстрее и незаметнее, Дэн.
      - А потом? - поинтересовался Адлер.
      - Если это он, мы используем этого подонка в наших интересах. - Услышав эту фразу, Мюррей кивнул.
      - Что ты имеешь в виду, Джек? - спросил Дарлинг.
      - Нам представилась редкостная возможность. Они считают, что это превосходный источник информации, поступающей прямо из правительства, и уже продемонстрировали готовность полагаться на нее. Ну что ж, прекрасно, улыбнулся Райан, - вот мы и воспользуемся этим. Мы станем снабжать его дезинформацией, которая будет выглядеть очень важной, и пусть они подавятся ею.
      Сейчас требовалось срочно укрепить противовоздушную оборону Японии, что оказалось неприятным сюрпризом для штаба вооруженных сил страны. К тому же эта информация была неполной и на нее нельзя было полагаться - совсем не то, что точные сведения, использованные для разработки общего оперативного плана, на который продолжало опираться японское командование. Самая лучшая система раннего радиолокационного оповещения их страны базировалась на четырех эсминцах типа "конго", вооруженных ракетными комплексами "иджис", которые патрулировали у северных Марианских островов. Это были грозные боевые корабли с независимыми системами ПВО. Являясь кораблями, они не были столь маневренными и мобильными, как самолеты Е-767. Тем не менее их радары обладали большей мощностью и могли принять все необходимые меры, связанные с собственной безопасностью. Вот почему перед рассветом на все четыре эсминца соединения был передан приказ с максимальной скоростью отправиться на север и установить патрульную радиолокационную линию к востоку от японских островов. В конце концов, американский Военно-морской флот не предпринимал никаких активных действий, и, если удастся укрепить оборону Японии, остается немалая вероятность добиться разрешения конфликта дипломатическим путем.
      Адмирал Сато, поднявший свой флаг на "Мутсу", понял логическую правильность такого приказа. Он тут же распорядился, чтобы все эсминцы вышли в море и направились к месту назначения с предельной крейсерской скоростью. Тем не менее он испытывал беспокойство. Ему было известно, что мощные радиолокаторы его кораблей в состоянии обнаружить самолеты, построенные на основе технологии "стелс", - это наглядно продемонстрировали американцы при испытаниях своих радиолокационных систем. Эскадренные миноносцы несли мощное ракетное и ствольное вооружение, так что американские самолеты не сочтут их легкой добычей. Адмирала беспокоило нечто иное: впервые вооруженные силы его страны были вынуждены реагировать на действия американцев, утратив, таким образом, стратегическую инициативу; Но он надеялся, что такое положение окажется временным.
      - Интересно, - сразу заметил Джоунз. Трассы появились всего несколько минут назад, но их было две, скорее всего они представляли несколько кораблей, движущихся вплотную друг к другу с низким ревом силовых установок. Пеленг медленно менялся на север.
      - Надводные корабли, в этом можно не сомневаться, - заметил техник-акустик второго класса Бумер. - Похоже, они плывут... - Он замолчал, когда Джоунз обвел красным фломастером еще одну трассу.
      - А вот это скорость вращения гребных винтов. Они несутся со скоростью, выходящей далеко за тридцать узлов. Не иначе, боевые корабли, спешат куда-то полным ходом. - Рон подошел к телефону и позвонил командующему подводными силами Тихоокеанского флота. - Барт? Это Рон. Мы только что обнаружили любопытную картину. Помнишь соединение эсминцев, действовавших в районе Пагана?
      - Помню, - послышался голос Манкузо. - Ну и что?
      - Похоже, все они по-спринтерски рванули на север. У нас их кто-нибудь поджидает? - Затем Джоунз вспомнил несколько запросов о водах вокруг Хонсю. Адмирал Манкузо не посвящал его во все подробности, чего и следовало ожидать в оперативных вопросах. Посмотрим, как он сейчас увернется от ответа на этот вопрос - его поведение и будет настоящим ответом, подумал подрядчик.
      - Ты мог бы проложить их курс? В самую точку.
      - Да. Только нам потребуется немного времени. Наши данные еще слишком неопределенные, шкипер.
      Джоунз заметил, что адмиральский голос не прозвучал слишком разочарованно.
      - Мы будем держать вас в курсе событий, сэр, - добавил он.
      - Молодец, Рон.
      Джоунз положил трубку и огляделся по сторонам.
      - Старшина? Давай-ка проложим курс на основании известных нам данных. Где-то на севере, подумал он, кто-то поджидает японские эсминцы. Интересно, кто это? - попытался догадаться он и пришел к выводу, что есть только один ответ.
      Время работало теперь в пользу другой стороны. Хироши Гото открыл заседание кабинета министров в десять утра по местному времени, когда в Вашингтоне, где находилась его делегация, принимающая участие в переговорах, была полночь. Теперь стадо ясно, что американцы предпринимают активные меры противодействия, хотя некоторые участники заседания считали, что это всего лишь попытка улучшить свою позицию на переговорах, что они не могут не продемонстрировать силу, чтобы их принимали всерьез. Да, они нанесли чувствительный удар по противовоздушной обороне страны, но не более того. Америка не может и не захочет наносить систематические воздушные удары по Японии. Это слишком рискованно. Во-первых, у Японии есть ракеты с ядерными боеголовками. Далее, Япония обладает надежной противовоздушной обороной, несмотря на печальные события прошлой ночи. Наконец, на ее стороне простая арифметика. Сколько бомбардировщиков у Америки? Сколько из них смогут нанести удар по Японии, даже если они не встретят никакого сопротивления? Как долго могут продлиться такие бомбардировки? Хватит ли у Америки политической решимости на это? Ответы на все вопросы благоприятны для их страны, считали члены кабинета министров, по-прежнему видя перед собой сияющую цель, которая сулит всем такие неисчислимые блага. К тому же у каждого из министров за спиной скрывался патрон, заботящийся о том, чтобы государственный муж выбрал правильный путь. За исключением Гото, разумеется, чей патрон находился сейчас за пределами Японии, об этом знали все.
      Как только начнется следующее заседание в Вашингтоне, их посол в США выступит с резким протестом против американского нападения на Японию и выразит мнение, что подобные действия не помогают мирному решению конфликта и до тех пор, пока они не прекратятся, его страна не пойдет больше ни на какие уступки. Далее он скажет, что любое нападение на японскую территорию будет рассматриваться как враждебный акт; в конце концов, Япония не наносила ударов по жизненно важным американским интересам... пока. Подобная угроза, скрытая за тонкой словесной вуалью, несомненно, заставит их образумиться.
      Гото утвердительно кивал, выслушивая предложения, сожалея, что его патрона сейчас нет в стране, и зная, что Ямата уже провел прямые переговоры с руководителями сил самообороны в обход самого премьер-министра. Придется поговорить об этом с Райзо после его возвращения.
      - А если они снова вернутся? - спросил он.
      - Наша оборона будет в полной боевой готовности, а когда эсминцы займут свою позицию, она станет еще более эффективной. Да, американцы продемонстрировали свою силу, но пока они и раза не осмелились пролететь над нашей территорией.
      - Следует предпринять более решительные шаги, - произнес Гото, вспомнив полученные им указания. - Мы можем усилить давление на американцев, опубликовав заявление о наличии у нас ядерного оружия.
      - Ни в коем случае! - возразил один из министров. - Это приведет к хаосу в стране!
      - Но хаос возникнет и там, - возразил Гото, но не слишком убедительно, подумали остальные члены кабинета министров. В который раз, заметили они, он выражает чьи-то мысли и указания. Они знали чьи. - Это вынудит американцев пойти на уступки при переговорах.
      - Это вполне может заставить их нанести по нам мощный удар.
      - Они потеряют от этого слишком много, - настаивал Гото.
      - А мы разве не потеряем? - возразил министр, пытаясь провести разграничительную черту между преданностью своему патрону и долгом перед своим народом. - Что, если они решатся на упреждающий удар?
      - Это им не по силам. Для такого удара у них нет необходимого оружия. Наши ракеты надежно укрыты.
      - Конечно, и наша противовоздушная оборона тоже непобедима, - фыркнул другой министр.
      - Может быть, лучше всего предложить нашему послу в Вашингтоне, чтобы он дал понять американцам, что мы можем объявить о ядерном оружии, имеющемся в нашем распоряжении, - высказал предложение третий. Сидевшие за столом согласились с ним, и Гото был вынужден принять предложение, хотя и знал, что нарушает полученные им инструкции.
      Самое трудное заключалось в том, чтобы не замерзнуть, несмотря на всю теплую одежду, которую они привезли с собой.
      Рихтер поудобнее устроился в спальном мешке, стараясь сохранить тепло своего тела и испытывая неловкость из-за того, что рейнджерам приходится нести охрану вокруг временного аэродрома, созданного на заснеженной поляне. Больше всего его беспокоило, что у одного из вертолетов обнаружилась серьезная неисправность. При том, что все бортовые системы вертолета многократно дублированы, но у него есть несколько деталей, которые нельзя отремонтировать, - раз они выходят из строя, восстановить их можно только в хорошо оборудованной мастерской. Рейнджеры умели заправлять топливом "птичек" и заряжать свое оружие, но их познания в технике этим и ограничивались. Рихтер уже принял решение возложить на них ответственность за безопасность лагеря. Если на этой высокогорной поляне появится даже взвод японских солдат, группа американцев обречена. Рейнджеры сумеют, конечно, убить всех незваных гостей, но, если хотя бы один японец успеет передать по радио короткое сообщение, через несколько часов в горах высадится армейский батальон, а вот против него одиннадцать спецназовцев окажутся бессильны. Специальные операции, подумал пилот. Они оказываются успешными, если все идет гладко, как во всем, чем занимаются военные, но у этой операции грань, отделяющая успех от катастрофы, была настолько тонкой, что ее можно просто не принимать во внимание. Наконец, возникает вопрос о том, как спастись отсюда после завершения операции, напомнил себе Рихтер. Шансы на спасение ничуть не лучше, чем у экипажа боевого корабля, получившего серьезную пробоину и находящегося вдали от берегов.
      - Прекрасная вилла.
      Во время войны правила меняются, напомнил себе Мюррей. Теперь работа стала проще благодаря компьютерам, хотя Федеральное бюро и запоздало с их внедрением. Он собрал группу молодых агентов. Первая задача заключалась в том, чтобы всего лишь проверить финансовые возможности Кука. Сразу же в распоряжении агентов ФБР появился его адрес. Расположенный по нему особняк оказался большим и дорогим, но все-таки в пределах того, что мог позволить себе очень высокопоставленный государственный служащий, если он в течение многих лет сберегал каждый цент. Мюррей, однако, тут же увидел, что Кук не делал этого. Дипломат был клиентом Первого Виргинского банка, и ФБР, имеющее в своем штате сотрудника, способного взламывать компьютерные банковские коды, убедилось в том, что Кристофер Кук, подобно большинству государственных служащих, жил от зарплаты до зарплаты, получаемой им дважды месяц. За всю жизнь он сумел накопить всего четырнадцать тысяч долларов, намереваясь, по-видимому, потратить эти деньги на обучение детей в колледже. Мюррей знал, что в этом отношении Кук явно проявил излишний оптимизм, потому что стоимость американского высшего образования намного превышала такую сумму. Еще более примечательным было то, что, когда дипломат купил этот дом, он не снял ни цента со своего банковского счета. Правда, Кук заложил дом в банке, однако сумма закладной равнялась лишь двумстам тысячам долларов, а поскольку при продаже предыдущего дома он выручил всего сто восемьдесят тысяч, между ценой этого особняка и средствами, имевшимися в его распоряжении, возникла значительная разница, объяснить которую банковские счета не могли. Откуда взялись остальные деньги? Мюррей связался со знакомым в Налоговом управлении, намекнув на вероятность уклонения от уплаты налогов, и в его распоряжении теперь оказалась дополнительная компьютерная информация. Из нее следовало, что объяснить это семейными доходами тоже нельзя. Проверка родственников продемонстрировала, что родители Куков, давно скончавшиеся, не оставили ни жене ни мужу крупного состояния. В результате дальнейшей проверки удалось установить, что один автомобиль куплен четыре года назад, а второй, приобретенный за наличные, был настолько новым, что из салона еще не выветрился заводской запах. Итак, перед агентами ФБР оказался человек, живущий явно не по средствам, и хотя раньше при расследовании подозреваемых в шпионаже на это обычно не обращали внимания, за последнее время ФБР кое-чему научилось.
      - Что будем делать дальше? - спросил Мюррей у своих агентов.
      - Пока мы не можем возбудить судебное дело, но все чертовски ясно ведет к тому, - заметил его заместитель. Нужно побывать еще в нескольких банках и проверить счета. Для этого требовалось судебное постановление, но они уже знали, к какому судье следует за ним обратиться. У ФБР всегда имелись "ручные" судьи, готовые оказать помощь.
      Аналогичная проверка была проведена, разумеется, и в отношении Скотта Адлера. Удалось установить, что он разведен, живет один в квартире в Джорджтауне, платит алименты и дает деньги на воспитание детей, ездит в хорошем автомобиле, но все это не выходило за разумные пределы. Государственный секретарь
      Хансон стал богатым человеком после многих лет успешной юридической практики, и вряд ли кто осмелился бы попытаться подкупить его.
      Проверке подверглись и все остальные служащие вплоть до секретарш, имевших хотя бы малейшее отношение к переговорам и обладавших допуском к секретному делопроизводству. Выяснилось, что все оказалось в пределах нормы, за исключением виллы и автомобиля, недавно купленных Куком. Агенты ФБР знали, что потребуется всего лишь тщательная проверка и где-нибудь они обязательно обнаружат погашенный чек какого-нибудь банка, способный объяснить уплату за особняк. В этом заключалось одно из преимуществ банковской системы - там хранятся все финансовые документы, написанные, как правило, на бумаге, и всегда остается след.
      - О'кей, будем исходить из предположения, что Кук и есть тот человек, которого мы ищем. - Заместитель директора ФБР обвел взглядом группу молодых агентов, которые, как и он сам, не сумели обратить внимания на вероятность того, что Барбара Линдерс принимала прописанное ей лекарство от простуды и что это лекарство могло самым странным образом подействовать на нее вместе со стаканом бренди, когда-то всегда хранившегося в настенном баре Эда Келти. Они были расстроены этой ошибкой ничуть не меньше его. В общем-то это не так уж плохо, подумал Дэн. После подобной ошибки люди всегда работают особенно прилежно, чтобы восстановить доверие к себе.
      Джексон почувствовал сильный удар, характерный для посадки на палубу авианосца, затем стремительное торможение от захваченного крюком аэрофинишера. Его прижало к спинке пассажирского кресла транспортного самолета, который совершал регулярные рейсы на авианосную группу, доставляя сюда главным образом припасы. Еще одно странное переживание, подумал адмирал. Он привык совершать посадку на летную палубу, держа руками штурвал истребителя, и вот. теперь чувствовал себя необычно, потому что его жизнь находилась в руках юного безусого лейтенанта - или по крайней мере такими теперь казались ему все молодые летчики. Он заметил, как самолет развернулся направо, выруливая на свободное место летной палубы.
      Наконец дверца распахнулась, и он спустился по трапу. На палубе его встретил матрос и указал на открытую дверь в надстройке авианосца. У входа висел медный колокол, и как только адмирал Джексон приблизился к двери, морской пехотинец, стоявший рядом с нею, отсалютовал ему, боцман пробил в колокол и по системе корабельной трансляции торжественно прозвучало:
      "Прибыл командующий боевой группой семьдесят семь".
      - Добро пожаловать на борт, сэр, - улыбнулся Бад Санчес, щегольски выглядевший в своем летном костюме. - Капитан на мостике, сэр.
      - Тогда принимаемся за работу.
      - Как твоя нога, Робби? - спросил командир авиакрыла на середине третьего трапа.
      - Чертовски онемела после такого продолжительного пребывания в сидячем положении. - Действительно, ему пришлось провести немало времени, сидя в кресле. Сначала инструктаж в Пирл-Харборе, перелет на самолете ВВС на атолл Эниветок, ожидание там транспортного С-2А6, который и доставил Джексона на подчиненную ему боевую авианосную группу. Он смертельно устал от смены часовых поясов, но был готов приступить к делу
      - судя по положению солнца на небе, здесь был полдень.
      - Как насчет придуманной легенды? Все еще держится? - спросил затем Санчес.
      - Трудно сказать, Бад. Будем надеяться, что продержится до тех пор, пока мы не прибудем туда. - Морской пехотинец предупредительно распахнул дверь в рулевую рубку. Адмирал переступил коммингс и снова почувствовал, как затекла нога, - еще одно напоминание о том, что его полетам за штурвалом истребителя пришел конец.
      - Добро пожаловать на борт, - произнес командир авианосца, оторвав взгляд от лежавшей перед ним стопки депеш.
      Форсажный рев реактивных двигателей дал понять Джексону, что на "Джонни Ребе" ведутся полеты. Он быстро поднял голову и увидел, как "томкэт" сорвался с левой носовой катапульты. Сейчас авианосец прошел половину пути между Каролинскими островами и атоллом Уэйк. Атолл находился несколько ближе к Марианскому архипелагу и по этой причине не использовался ни для каких целей, хотя там и был отличный аэродром, все еще обслуживаемый ВВС. На атолле Эниветок располагался всего лишь запасной аэродром, и все знали об этом, вот почему он был более удобной скрытой базой для самолетов, хотя и намного менее подходящей для их технического обслуживания.
      - О'кей, что произошло с тех пор, как я вылетел из Пирл-Харбора? - спросил Джексон.
      - Есть приятные новости, - и капитан передал ему одну из шифровок.
      * * *
      - В этом можно ничуть не сомневаться, - Джоунз склонился над трассами, которые проложили по данным гидролокаторов.
      - Да, они чертовски спешат, - согласился Манкузо, прикидывая на глаз скорость и расстояние. Ему совсем не нравилась вырисовывающаяся картина, что еще больше подтверждало подозрения, возникшие у Джоунза.
      - Так кто поджидает их?
      - Рон, мы не можем...
      - Сэр, я вряд ли смогу оказать вам настоящую помощь, если не буду знать, что происходит. - Слова Джоунза звучали весьма убедительно. - Неужели вы считаете, что я могу разгласить услышанное?
      Манкузо задумался.
      - "Теннесси" находится вплотную к Эшунанадаоки-Симаунт, осуществляя поддержку специальной операции, которая начнется в ближайшие двадцать четыре часа, - ответил он наконец.
      - А где остальные "огайо"?
      - Рядом с атоллом Улити, направляются сейчас на север, но несколько медленнее. Подводные лодки прикроют переход авианосцев. "Огайо" должны прибыть раньше. - Все это представлялось Джоунзу разумным. Ракетоносцы обладали недостаточной скоростью, чтобы эффективно взаимодействовать с боевой авианосной группой, которую он тоже "слышал" на гидрофонах системы раннего оповещения, зато идеально приспособлены для проникновения через патрульное заграждение из японских подводных лодок... если, разумеется, их шкиперы знают свое дело. Это соображение всегда требовалось принимать во внимание.
      - Японские эсминцы окажутся над "Теннесси" точно в...
      - Я знаю.
      - Что еще можешь сообщить мне? - нетерпеливо спросил командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
      Джоунз подвел адмирала к настенной карте. На ней виднелись теперь семь силуэтов японских подводных лодок, обведенные кружками, и только около одного стоял знак вопроса. Эта субмарина, точное положение которой оставалось неизвестным, находилась между самым северным островом Марианского архипелага, называемым Моуг, и островами Бонин, наиболее известным из которых являлся Иводзима.
      - Мы старались обратить особое внимание на этот район, - пояснил Джоунз. Мне удалось зарегистрировать несколько слабых сигналов, но их было недостаточно, чтобы попытаться определить курс и координаты. На месте японцев я бы прикрыл этот район.
      - И я тоже, - согласился Чеймберз. Вероятным шагом американцев было бы выставить патруль из подводных лодок в Лусонском проливе, чтобы помешать проходу нефтяных танкеров к самой Японии; Впрочем, это являлось политическим решением. Тихоокеанский флот еще не получил разрешения нападать на японские торговые суда, и по разведсводкам в настоящее время почти все танкеры, доставлявшие нефть в Японию, плавали под "удобными" флагами - они зарегистрированы в малых странах, где требования к судоходству наиболее мягкие, - и противодействие им приведет к неприятным политическим последствиям. Можно ли пойти на риск обидеть Либерию? - подумал Манкузо с мрачной улыбкой.
      - Интересно, почему эсминцы возвращаются домой с такой спринтерской скоростью? - спросил Джоунз. Этому должно было быть объяснение.
      - Прошлой ночью мы нанесли удар по японской системе противовоздушной обороны.
      - Понятно, и теперь они выходят к западу от Бонин... Это означает, что скоро я не смогу следить за ними. Как бы то ни было, их средняя скорость составляет тридцать два узла и курс все еще не определен окончательно, но можно не сомневаться, что они направляются домой. - Джоунз задумался. Значит, мы начинаем охоту за черепами, а?
      Манкузо позволил себе улыбнуться.
      - Точно.
      44. Точечный удар
      - Нам действительно нужно поступать именно так? - спросил Дарлинг.
      - Мы смоделировали ситуацию двадцать раз, - ответил Райан, перелистывая страницы, где приводилась соответствующая информация. - Все дело в том, что мы должны быть уверены в успехе. Сэр, необходимо довести дело до конца.
      Президент снова посмотрел на мозаику спутниковых фотографий.
      - И все-таки мы не уверены в стопроцентном успехе, верно? Джек покачал головой.
      - Такой уверенности не бывает никогда, сэр. Собранная нами информация выглядит очень убедительно - я имею в виду спутниковые фотографии. Русские тоже собрали надежные сведения, и у них не меньше оснований стремиться к этой цели, чем у нас. Вот здесь скрыто десять ракет. Они находятся в глубоких шахтах, место их расположения было намеренно выбрано таким образом, чтобы обеспечить относительную безопасность, гарантировать от нападения. Все это указывает на то, что наша информация соответствует истине. Это не военная хитрость. И наша главная задача заключается в том, чтобы вывести из строя все десять ракет. И действовать надо быстро.
      - Почему?
      - Потому что они перебрасывают к восточному побережью военные корабли с мощными радиолокационными системами, способными обнаружить наши самолеты.
      - Значит, другого пути нет?
      - Нет, господин президент. Если мы хотим добиться своей цели, это нужно осуществить сегодня ночью. - Посмотрев на часы, Райан понял, что на противоположной части земного шара ночь уже наступила.
      - Мы самым решительным образом протестуем против американского нападения на нашу страну, - начал посол. - Япония всегда воздерживалась от подобных шагов и надеялась, что и Соединенные Штаты ответят ей взаимностью.
      - Господин посол, со мной не советуются относительно военных операций. Значит, американские вооруженные силы нанесли удар по японской территории? задал встречный вопрос Адлер.
      - Вы отлично знаете, что произошло, и не можете не видеть, что это предвещает крупномасштабное вторжение. Мне поручено предупредить американскую сторону, - продолжил посол, - что такие действия повлекут за собой самые серьезные последствия. - Угрожающая фраза повисла в воздухе, как облако смертоносного газа.
      Адлер подумал, прежде чем ответить.
      - В первую очередь мне хотелось бы напомнить вам, господин посол, что не мы начали этот конфликт. Далее, прошу иметь в виду, что ваша страна предприняла намеренную попытку подорвать нашу экономику...
      - Мы всего лишь последовали вашему примеру! - огрызнулся посол с яростью, за которой вполне могло скрываться что-то другое.
      - Извините, сэр, но сейчас говорю я. Мы внимательно выслушали вас и приводим теперь наши доводы. - Адлер терпеливо подождал, давая послу возможность успокоиться; было ясно, что оба провели беспокойную ночь и плохо спали. - Далее, мне хотелось бы напомнить вам, что действия вашей страны привели к гибели нескольких сотен американских военнослужащих, и если вы ожидали, что мы не предпримем ответных мер, то ошиблись в своих предположениях.
      - Мы никогда не наносили ударов по жизненно важным американским интересам.
      - Свобода и безопасность граждан Соединенных Штатов является в конечном итоге единственным жизненно важным интересом нашей страны, сэр.
      Атмосфера в зале, где шли переговоры, накалилась до предела. Впрочем, причина этого была очевидной для всех. Судя по всему, Америка предпринимала какие-то серьезные меры и они были не слишком утонченными. Лица дипломатов, сидевших по обеим сторонам длинного стола в зале, расположенном на верхнем этаже здания Государственного департамента, казались высеченными из камня. Во время официальных заседаний никто не хотел идти даже на малейшие уступки. Когда говорили руководители обеих делегаций, головы присутствующих чуть поворачивались в их сторону, но это было единственным движением. Профессиональный карточный игрок мог бы позавидовать самообладанию дипломатов, сидевших с застывшими, ничего не выражающими лицами, - но именно такова и была игра за этим столом, даже в отсутствие карт. До первого перерыва, переговоры не продвинулись дальше упоминания о том, кому принадлежат Марианские острова.
      - Господи, Скотт, - негромко пробормотал Кук, выходя через двери на террасу. Он заметил, что руководитель американской делегации, судя по синим кругам под глазами, не спал почти всю ночь, которую провел, по-видимому, в Белом доме. Переговоры явно зашли в тупик. Средства массовой информации постоянно упоминали о выведенных из строя авианосцах, стоявших сейчас в сухих доках Пирл-Харбора, а в телевизионных передачах, ведущихся с Гуама и Сайпана, принимали участие жители островов, закрывавшие лица и говорившие измененными голосами. Они касались главным образом двух моментов - говорили, что предпочитают остаться американскими гражданами и что испытывают страх перед возможной высадкой американских войск И угрозой кровопролития, которое последует за этим. Эта двойственность была именно тем, что сбивало с толку общественность и приводило в замешательство организации, ведущие опросы общественного мнения, несмотря на то что большинство опрошенных выражало негодование по поводу случившегося, и чуть меньше граждан говорило о надежде на решение конфликта дипломатическими средствами. Если это возможно, разумеется. В соответствии с опросом, проведенным газетой "Вашингтон пост" вместе с телевизионной компанией Эй-би-си и опубликованным сегодня утром, сорок шесть процентов опрошенных не надеялись на мирный исход. Однако, неизвестной для них составляющей являлось то, что японцы владели ядерным оружием. Ни одна из стран не сообщила об этом, причем в обоих случаях из опасений вызвать панику среди собственного населения. Все, кто принимали участие в переговорах, тоже искренне надеялись на мирное решение конфликта, но за последние два часа эта надежда почти полностью исчезла.
      - Сейчас решение вопроса превратилось в политическую проблему, - объяснил Адлер, глядя в сторону и делая глубокий выдох, чтобы снять напряжение. - Так и должно было произойти, Крис.
      - Но ведь у них есть ядерное оружие!
      Заместитель государственного секретаря в замешательстве пожал плечами.
      - Мы не считаем, что они решатся на такой безумный шаг.
      - Мы не считаем? Какой гений пришел к подобному выводу? - резко бросил Кук.
      - Райан, кто еще? - Адлер сделал паузу. - Он руководит всем этим. По его мнению, самым разумным следующим шагом будет морская блокада Японии - мы установим вокруг нее зону, куда не будут допускаться любые морские суда, как это сделали англичане на Фолклендских островах. Перережем пути снабжения нефтью, - объяснил Адлер.
      - Повторение тысяча девятьсот сорок первого года? Мне казалось, что этот тупица - историк! Ведь именно так и началась мировая война!
      - Если Кога осмелится публично заявить об этом, по нашему мнению, это расколет их правительство. Так что, - продолжил Скотт, - постарайся выяснить у японской стороны - то есть, я хочу сказать, узнай, насколько в действительности сильна их оппозиция.
      - Мы ведем опасную игру.
      - Это верно, - согласился Адлер, глядя ему прямо в глаза. Кук повернулся и пошел на противоположную сторону террасы. Раньше это казалось Адлеру нормальной частью дипломатической процедуры, составным элементом серьезных переговоров, поскольку настоящее обсуждение велось за кофе, чаем и пирожными, раз официальные руководители делегаций не хотели идти на риск и делать заявления, которые... ну что ж, таковы правила, напомнил он себе. И противная сторона искусно пользовалась этим. Адлер наблюдал за разговором двух дипломатов. Японский посол казался гораздо более обеспокоенным, чем его ближайший помощник. О чем ты думаешь на самом деле? - эта мысль настойчиво билась в мозгу заместителя государственного секретаря. Он дорого заплатил бы, чтобы узнать это. Сейчас слишком просто думать о нем как о личном противнике. Такой ход мыслей представил бы серьезную ошибку. Посол был профессиональным дипломатом, состоявшим на службе своей страны. На мгновение их взгляды встретились, причем оба намеренно старались не смотреть в сторону Кука и Нагумы. На какой-то момент исчезла и профессиональная сдержанность, поскольку оба понимали, что речь идет о войне, о жизни и смерти людей и они обязаны обсуждать навязанную им проблему. Американец и японец ощутили узы, связывающие их друг с другом, и одновременно подумали о том, почему ситуация так внезапно ухудшилась и в чем причина того, что кто-то злоупотребляет их профессиональным искусством.
      - Это будет очень глупым шагом, - сказал Нагумо, заставляя себя приветливо улыбаться.
      - Если у тебя есть связь с Когой, воспользуйся ею.
      - Есть, но для этого слишком рано, Кристофер. Нам нужны какие-то уступки с вашей стороны. Неужели вы не понимаете этого?
      - Дарлинг провалится на предстоящих выборах, если предаст тридцать восемь тысяч американских граждан. - Действительно, все было так просто. - Если для этого понадобится убить несколько тысяч ваших военнослужащих, он пойдет на такой шаг. К тому же он считает, по-видимому, что угроза вашей экономике представляет собой простой и дешевый выход из создавшейся ситуации.
      - Это изменится, если ваш народ узнает, что...
      - А как отреагируют японские граждане, когда узнают об этом? - Кук достаточно хорошо знал Японию, чтобы понимать, с каким ужасом и отвращением относятся рядовые японцы к ядерному оружию. Интересно, что и американцы стали придерживаться аналогичной точки зрения. Может быть, наконец возобладал здравый смысл, подумал дипломат, хотя и с некоторым опозданием и вне связи с возникшим тупиком в переговорах.
      - Они поймут, что ядерное оружие совершенно необходимо для защиты наших жизненных интересов, - быстро ответил Нагумо, удивив этим американца. - Но ты прав, не менее важно и то, что это оружие не должно применяться. Тем более необходимо помешать вашим усилиям, направленным на подрыв японской экономики. В случае такой попытки начнут гибнуть люди.
      - Люди гибнут и сейчас, Сейджи, судя по словам твоего босса.
      После этого дипломаты вернулись к своим руководителям.
      - Ну что? - спросил Адлер.
      - Он утверждает, что продолжает поддерживать связь с Когой. Подобная фраза была настолько очевидной, что даже не пришла в голову никому в ФБР, и, когда он предложил такой вариант, сотрудники ФБР не знали, как отреагировать на это, но Адлер хорошо знал Кука. - Он получал удовольствие от своего участия в дипломатических переговорах, но это удовольствие было слишком большим, ему слишком нравилась та роль, которую он стал играть. И сейчас в упоении Кук не отдавал себе отчета в том, что выдал себя. Это Не являлось прямым, но было достаточным доказательством, чтобы убедить Адлера, что именно Кук передал японцам сведения о Коге. А теперь он, наверно, сообщил им кое-что еще, как это было задумано Райаном. Адлер вспомнил, что много лет назад, когда Райан всего лишь входил в состав группы, которой была поручена проверка деятельности ЦРУ, высокопоставленные чиновники обратили на него внимание после изобретения им ловушки "поющая канарейка". Так вот, ловушка захлопнулась снова.
      Сегодня было так прохладно, что делегации вернулись в помещение раньше обычного и возобновили переговоры. На этот раз, может быть, удастся достигнуть чего-нибудь, подумал Адлер.
      Инструктаж о предстоящей операции проводил полковник Майкл Закариас. Самая обычная рутина, несмотря на то что ни один из бомбардировщиков Б-2 ни разу не открывал огня во бремя боевых действий - или, точнее, не сбрасывал ни единой бомбы, хотя в принципе это одно и то же. 509-я бомбардировочная группа была сформирована в 1944 году, и ее первым командиром был полковник Пол Тиббетс, служивший в армейской авиации. Удивительное совпадение, подумал Закариас, сидя в своем фамильном доме, построенном отцом в районе авиабазы Элмендорф, штат Юта. Первый самолет поведет командир авиакрыла, бригадный генерал. Его заместитель поведет второй бомбардировщик, а полковник Закариас, начальник оперативного отдела, будет сидеть за штурвалом третьего. На его долю выпала самая отвратительная часть операции, но ввиду ее важности он подумал о том, что законы этики не распространяются на военное время, и пришел к заключению, что операция не выходит за пределы тех ограничений, которые налагаются на военнослужащих юристами и философами.
      В Элмендорфе было очень холодно, и экипажи подвезли к бомбардировщикам в автобусах. Этой ночью каждый экипаж будет состоять из трех человек, хотя Б-2 был спроектирован всего лишь для первого и второго пилотов. Правда, существовала возможность присутствия на борту третьего офицера для управления оборонительными системами, хотя с этим мог справиться, по мнению фирмы-изготовителя, и второй пилот. Однако при проведении боевых операций требовался определенный "запас прочности", и потому еще до вылета "спиритов" из Миссури на борту самолетов находилось по триста фунтов дополнительного снаряжения вдобавок к двумстам фунтам веса офицера систем электронного противодействия.
      В этом бомбардировщике все было необычным. По традиции, на боевых самолетах ВВС США номер красовался на вертикальном киле хвостового оперения, но у Б-2 не было хвостового оперения, так что номер нанесли на люке носового колеса шасси. Как бомбардировщик, предназначенный для проникновения через противовоздушную оборону противника, он обычно летал на большой высоте подобно авиалайнерам, делающим это для экономии топлива. Тем не менее уже в тот момент, когда проектирование самолета подходило к концу, условия контракта были изменены, и Б-2 приобрел способность летать на малой высоте, сохраняя все свои качества. Один из самых дорогих самолетов, он имел размах крыльев авиалайнера DC-10 и в тоже время был почти невидим. Синевато-серая окраска помогала ему сливаться с ночным небом, и сейчас на него возлагалась главная надежда в быстрейшем окончании войны. Рассчитывали, что он проведет операцию как можно более тихо и незаметно. Лишь пристегнувшись ремнями безопасности, полковник Закариас напомнил себе, что это боевой вылет.
      Один за другим включились и заревели реактивные двигатели, созданные на "Дженерал электрик". Приборы на панели управления ожили, их стрелки указывали на полную мощность холостого хода. Несмотря на то что бомбардировщик стоял на месте, его двигатели потребляли столько же топлива, сколько и на крейсерской скорости при полете в стратосфере. Первый и второй пилоты проверили бортовые системы и убедились, что они работают нормально. Затем бомбардировщики один за другим вырулили на взлетно-посадочную дорожку.
      - Они облегчают нашу задачу, - произнес вслух Джексон. Сейчас он находился в боевой рубке авианосца под летной палубой. Его оперативный план предусматривал такую возможность, но он не позволял себе надеяться на это. Наиболее опасными противниками являлись эскадренные миноносцы типа "конго", вооруженные ракетными системами "иджис", которые японское командование направило для обороны Марианских островов. Американский военно-морской флот еще не овладел искусством борьбы с ракетными комплексами, управляемыми радиолокаторами, и адмирал полагал, что ему придется заплатить дорогую цену сбитыми самолетами и погибшими экипажами, но оказалось, что Америка действительно сумела перехватить инициативу. Противник перемещал свои корабли, чтобы оказать сопротивление американцам, а потеря инициативы всегда ведет к поражению.
      Джексон ощущал растущую уверенность. "Джон Стеннис" шел на северо-восток полным ходом, развивая скорость больше тридцати узлов. Адмирал посмотрел на часы и подумал о том, что и остальная часть операции, задуманной им в Пентагоне, может оказаться такой же успешной.
      На этот раз ему предстояло осуществить нечто иное. Как и прошлой ночью, Рихтер включил двигатели своего "команча", думая о том, сколько еще раз ему удастся столь успешно ускользать от опасности вопреки аксиоме, которая непреложно действовала во время боевых операций: один и тот же маневр редко удается повторить. Как жаль, что парень, спланировавший эту операцию, не знаком с нею. Последний раз Рихтер позволил сe6e задуматься над делом, не имеющим отношения к операции, когда попытался решить, не был ли этим парнем тот летчик военно-морской авиации, которого он встретил на авиабазе Неллис несколько месяцев назад. Нет, наверно. Он показался ему настоящим профессионалом.
      Снова вертолет окружили рейнджеры со своими крошечными огнетушителями, и снова их помощь не понадобилась, и снова Рихтер взлетел безо всяких происшествий, немедленно направив вертолет вверх вдоль склона горы Шираиши-сан на восток, в сторону Токио, однако на этот раз его сопровождали еще две винтокрылые машины.
      - Посол хочет лично встретиться с Дарлингом, - сказал Адлер. - Он упомянул об этом в конце утреннего заседания.
      - Что еще? - спросил Райан. Как это типично для Адлера, он в первую очередь заговорил о своем деле.
      - Кук является источником утечки информации. Он сказал мне, что его контакт продолжает работать рука об руку с Когой.
      - А ты...
      - Я сказал ему то, что ты просил. Так как относительно посла?
      Райан взглянул на часы. Момент был выбран очень неудачно, операция уже началась, и ему хотелось избежать этого осложнения, но, с другой стороны, он не рассчитывал, что противная сторона пойдет ему навстречу.
      - Через полтора часа. Я договорюсь с боссом.
      На долю офицера управления системами электронного противодействия выпала также обязанность проверить вооружение. У самолета, способного нести восемьдесят пятисотфунтовых бомб, в бомбовом отсеке помещалось только восемь бомб весом по две тысячи фунтов каждая, предназначенных для атаки точечных целей. Они имели замедленный взрыватель и способны были глубоко проникать в объект перед взрывом. При умножении восьми на три получалось двадцать четыре еще одно упражнение в арифметике, делающее обязательной заключительную фазу операции. Можно было бы легко обойтись без нее с помощью атомных бомб, однако приказ исключал их применение, и у полковника Закариаса не было возражений. В конце концов, ему пришлось бы до последнего вздоха жить с совестью, отягощенной этим воспоминанием.
      - Все указатели зеленые, сэр, - доложил офицер после проверки систем вооружения. Ничего удивительного, каждую бомбу лично проверил старший специалист службы вооружения, главный сержант, затем эту работу повторил представитель фирмы-изготовителя. Бомбы по одной подверглись дюжине проверок на специальных приборах, а при погрузке в бомбовый отсек с ними обращались, как с хрупкими вазами. Это было необходимо, чтобы сохранить девяностопятипроцентную гарантию фирмы-изготовителя, хотя для полной уверенности даже этого - недостаточно. Вообще-то для такой операции требовалось больше трех самолетов, но их не было, да и совместный полет трех "спиритов" являлся сложным сам по себе.
      - Вижу снежок на пеленге два-два-пять. Похоже на Е-2, - доложил офицер службы электронного противодействия. Через десять минут стало ясно, что все наземные радиолокационные станции действуют на полную мощность. Ну что ж, для этого и создан их бомбардировщик, почти одновременно подумали все три члена экипажа.
      - О'кей, рассчитай курс, - распорядился Закариас, глядя на экран, расположенный перед ним.
      - Один-девять-ноль кажется пока наиболее благоприятным. - Бортовые приборы опознали тип каждого радиолокатора, и самым разумным было пролететь в районе действия устаревших РЛС, к счастью знакомых летчикам, так как их проектировали в Америке.
      Впереди бомбардировщиков снова летели "молнии" F-22, на этот раз одни и незаметно, приближаясь к острову Хоккайдо с востока, тогда как Б-2 выбрали более южный сектор. Их задание требовало скорее умственного напряжения, чем физического. В воздухе находился один Е-767, барражирующий теперь над сушей и, наверно, окруженный истребителями, тогда как менее совершенные самолеты раннего радиолокационного оповещения Е-2 образовывали патрульную линию, выдвинутую вперед над морем. По-видимому, на летчиков-истребителей выпала сейчас большая нагрузка; и действительно, на экране предупреждения об опасности появилось указание, что на нескольких "иглах" включены поисковые радиолокаторы, обшаривающие небо. Ну что ж, настало время заставить их расплатиться за это. Пара американских истребителей чуть развернулась вправо и направилась к двум ближайшим "иглам".
      Два Е-767 все еще находились на земле, вокруг радарной антенны одного из них, похожей на огромное плоское блюдце, возвышались подмостки. По-видимому, идет ремонт, подумал Рихтер, осторожно приближаясь с запада. Перед ним все еще находились холмы, за которыми можно было укрыться, хотя на самом высоком из них располагалась радиолокационная станция, входившая в мощный комплекс системы противовоздушной обороны. Бортовой компьютер рассчитал мертвую зону для вертолета, куда не проникали лучи радара, и Рихтер прижался к самой земле. Он закончил сближение в трех милях от радиолокационной станции, но ниже ее, и теперь пришло время осуществить то, для чего и был спроектирован "команч".
      Рихтер поднялся над последним холмом, и его радар обшарил местность, раскинувшуюся перед ним. Память бортового компьютера выбрала из множества очертаний на аэродроме два самолета Е-767, и перед пилотом вспыхнул дисплей оружия, находящегося в его распоряжении. Е-767 были опознаны как цели один и два. Пилот выбрал ракеты "хеллфайр" класса "воздух - земля", люк внизу вертолета открылся, и Рихтер дважды нажал кнопку пуска. Ракеты сорвались с направляющих и помчались к авиабазе, расположенной в пяти милях впереди.
      Цель номер четыре представляла собой высотный многоквартирный дом и, к счастью, находилась на верхнем этаже. "Зорро-3" подлетел к городу с юга, и теперь пилот развернул свою машину, стараясь найти освещенное окно. Вот, наконец. Это не электрический свет в комнате, подумал пилот, скорее включенный телевизор. Впрочем, в данном случае и этого достаточно. Он воспользовался режимом ручного наведения, чтобы замкнуться на голубом огоньке.
      Козо Матцуда пытался понять, что заставило его оказаться замешанным в это дело, но всякий раз приходил к одному и тому же ответу. Он вложил средства в слишком большое количество предприятий и потому был вынужден вступить в союз с Яматой. Но где сейчас его друг? На Сайпане? Почему? Он нужен им здесь. Кабинет министров проявлял признаки беспокойства, и хотя ставленник Матцуды, входивший в состав кабинета, делал все, что ему говорили, несколько часов назад он узнал, что министры начали думать независимо, сами по себе, а это было уже плохо. С другой стороны, происшедшее за последнее время тоже не вызывало оптимизма. Американцам удалось до определенной степени пробить брешь в противовоздушной обороне Японии, что оказалось весьма неприятным сюрпризом. Ну почему они не хотят понять, что войну пора кончать, что Марианские острова перешли под эгиду Японии раз и навсегда и что Америке придется признать это? По-видимому, единственное, что они понимают, - это сила, но когда Матцуда и остальные дзайбацу пришли к выводу, что они в состоянии прибегнуть к силовому решению проблемы, американцев не охватила паника, на которую они рассчитывали.
      А что, если... что, если американцы не отступят? Ямата-сан заверил всех, что они будут вынуждены сдаться, но ведь он также заверил их, что может подорвать финансовую систему США, однако американцы каким-то образом сумели вывернуться из сложного положения, еще более ловко, чем противники в ходе мушаши - схватки на мечах, за которой он наблюдал сейчас по ночной программе телевидения. Теперь отступать нельзя. Необходимо вести войну до победного конца, потому что в противном случае всем им угрожает крах... даже более страшный, чем тот, что едва не разорил его промышленно-финансовую корпорацию в результате принятого им ошибочного решения. Ошибочное решение? - спросил себя Матцуда. Да, но ему удалось устоять, благодаря тому что он вступил в союз с Яматой, и если только его коллега поскорее вернется в Токио и поможет дзайбацу навести порядок в правительстве, может быть, тогда...
      Канал на экране телевизора неожиданно сменился. Странно. Матцуда взял пульт дистанционного управления и переключился на прежний, но канал сменился опять.
      В пятнадцати секундах от цели пилот "Зорро-3" включил инфракрасный лазер, применявшийся для наведения противотанковой ракеты. Сейчас "команчем" управлял автопилот, что позволяло летчику вручную вести ракету к цели. Ему и в голову не пришло, что инфракрасный луч лазера действует на такой же длине волны, что и простой пульт дистанционного управления, с помощью которого его дети дома, глядя в телевизор, переключают мультики.
      Черт бы его побрал! Матцуда в третий раз переключил канал, но всякий раз на экране вместо фильма про самураев появлялись новости. Он не видел этот фильм уже несколько лет, а с проклятым телевизором что-то случилось. Более того, эту модель с широким экраном выпускала его же собственная корпорация. Промышленник встал с постели, подошел к телевизору и направил пульт прямо на инфракрасный переключатель на передней панели. И снова изображение упрямо возвратилось на канал новостей.
      - Проклятие! - пробормотал он, становясь на колени и переключая каналы вручную. Безрезультатно. Свет в спальне был выключен, и в последнюю секунду Матцуда заметил на экране телевизора желтое сияние. Отражение? От чего? Он повернул голову и увидел желтый полукруг пламени, приближающийся к его окну, за мгновение до того, как ракета ударила в стену рядом с кроватью.
      "Зорро-3" заметил взрыв на верхнем этаже высотного жилого дома, тут же свернул налево и начал наводить ракету на другую цель. Вот это действительно увлекательно, подумал пилот, интереснее даже, чем незначительная роль, которую ему довелось сыграть шесть лет назад во время пребывания в боевой группе "Нормандия". Вообще-то он никогда не стремился к тому, чтобы стать "змееловом", но вот теперь стал одним из них... Следующая цель походила на первую. Ему пришлось несколько раз мигнуть, чтобы ясно ее увидеть, но теперь он не сомневался, что все находящиеся в радиусе двадцати метров от места взрыва ракеты уже ничего не смогут рассказать о случившемся.
      Первая ракета "хеллфайр" - "пламя ада" - попала в самолет, вокруг которого сновали члены экипажа. К счастью, она ударила в носовую часть Е-767, так что при взрыве кое-кто уцелеет, подумал Рихтер. Взрыв второй ракеты, которую тоже наводил компьютер, оторвал хвостовое оперение у другого самолета. Теперь у Японии осталось всего лишь два новейших самолета раннего радиолокационного обнаружения, находившихся сейчас, по-видимому, где-то в воздухе, и Рихтер ничего не мог поделать с ними. Они, наверно, не прилетят сюда, но, чтобы убедиться в этом, он развернул вертолет, прицелился и на обратном пути обстрелял радиолокационную станцию ПВО из автоматической пушки.
      Биничи Мураками как раз выходил из здания после продолжительного разговора с Танзаном Итагаке. Завтра он встретится со. своими коллегами на заседании кабинета министров и предложит покончить с этим безумием, прежде чем станет слишком поздно. Да, у его страны есть ядерное оружие, но они считали, что оно создано для того, чтобы фактом обладания такого оружия не допустить его применения. Одной только мысли, что народ узнает, что их страна установила баллистические ракеты с ядерными боеголовками на своей земле - если быть точным, то в скалах, - было достаточно, чтобы расколоть созданную Гото политическую коалицию. Теперь он понимал, что распоряжаться политическими деятелями как марионетками можно только до определенного предела, после которого они начинают осознавать, что сами обладают немалой властью.
      Уличный нищий - мысль о нем постоянно приходила ему в голову. Если бы не это, его вряд ли убедили бы аргументы Яматы. Если бы не это... пытался убедить он себя. И тут небо над головой внезапно озарилось яркой вспышкой. Телохранитель Мураками, стоявший рядом, мгновенно повалил его на тротуар рядом с автомобилем. На них дождем посыпались осколки стекла. Лишь стихло первое эхо, как тут же раздались раскаты грома, пришедшего с расстояния в несколько километров откуда-то с другой стороны.
      Что это? - хотел спросить Мураками, но едва шевельнулся, как почувствовал липкую жидкость на лице - это была кровь из руки телохранителя, рассеченной упавшим стеклом. Тот, сжав губы, пытался сохранить хладнокровие, но было видно, что рана серьезная. Мураками помог ему сесть в автомобиль и приказал шоферу ехать в ближайшую больницу. Едва шофер кивнул, как небо осветилось новой вспышкой.
      - Еще два тюленчика, - негромко пробормотал полковник. Ему удалось приблизиться к "иглам" на расстояние меньше пяти миль, прежде чем он выпустил свои "стрелы". Всего один "игл" попытался совершить маневр уклонения, но это оказалось слишком поздно, правда, пилот успел катапультироваться и спускался теперь на парашюте к земле. Пока достаточно. Полковник повернул свою "молнию" на северо-восток и направился домой со скоростью полтора Маха. Его звено из четырех
      F-22 пробило брешь в обороне Хоккайдо, и теперь японские ВВС бросят сюда другие истребители, чтобы заткнуть ее, в чем и состояла цель операции. В течение многих лет полковник говорил всем, кто готовы были слушать его, что воздушный бой не имеет ничего общего с честной игрой, схваткой по правилам, и тогда он смеялся над этим мнимым смягчением для характеристики боя истребителя-невидимки с обычным боевым самолетом. Бить тюленчиков. Но японцы не были тюленями, и то, что они совершили, походило на убийство. Полковник испытывал чувство стыда за то, что ему приходилось делать.
      Офицер, наблюдавший за системами электронного противодействия, сумел проложить курс между двумя радиолокационными станциями ПВО и в ста милях от барражирующего в небе самолета раннего радиолокационного обнаружения Е-2. В наушниках слышались оживленные радиопереговоры между наземными станциями и истребителями, причем все со стороны севера. Снижение начнется над городом Арай. Бомбардировщик Б-2А плавно и неслышно летел на высоте сорока трех тысяч футов со скоростью около шестисот узлов. Под первым слоем наружной обшивки из текстиля и других материалов его покрывала тончайшая медная сетка, которая поглощала электронную энергию радиолокационных импульсов, бьющих сейчас по бомбардировщику. Эту часть технологии "стеле" можно найти в любом школьном учебнике физики. Медные нити собирали почти всю энергию подобно простой антенне и превращали ее в тепло, рассеиваемое потом в холодном ночном воздухе. Остальная часть энергии радиолокационных импульсов проникала к внутренней части корпуса и отражалась в разные стороны. По крайней мере такой была идея конструкторов.
      Райан встретил посла и в сопровождении пяти агентов Секретной службы проводил его в Западное крыло Белого дома. Атмосфера была той, что на дипломатическом языке носит название откровенной. Это означало, что не проявлялось открытой враждебности, но ощущалось напряжение и отсутствовал обычный обмен любезностями, характерный для подобных визитов. Помимо слов, которых требовал дипломатический протокол, не произносилось ничего. К тому времени, когда они вошли в Овальный кабинет, Джек беспокоился главным образом о том, какая угроза - если предстояло таковую услышать - прозвучит в этот самый неподходящий момент.
      - Прошу садиться, господин посол, - произнес Дарлинг.
      - Спасибо, господин президент.
      Райан опустился в кресло между японским дипломатом и Роджером Дарлингом. Это был автоматический шаг, направленный на защиту своего президента, но излишний. Два агента Секретной службы вместе с ними вошли в кабинет, и один встал у двери, а второй прямо за спиной у посла.
      - Мне сообщили, что вы хотите что-то сказать мне, - заметил Дарлинг.
      Слова дипломата прозвучали сухо и бесстрастно.
      - Мое правительство дало указание передать вам, что мы собираемся объявить о наличии у нас стратегического оружия. Нам хотелось предупредить вас об этом.
      - Такое заявление будет рассматриваться как прямая угроза нашей стране, господин посол, - сказал Райан, играя роль посредника и давая возможность президенту не обращаться прямо к послу.
      - Это будет угрозой лишь в том случае, если вы так истолкуете наше заявление.
      - Вы понимаете, конечно, - заметил Райан, - что и мы владеем ядерным оружием.
      - Которое вы уже применили против нашей страны, - тут же ответил посол. Райан кивнул.
      - Да, в ходе еще одной войны, развязанной вами.
      - Мы неоднократно говорили, что война начнется лишь в том случае, если вы пожелаете этого.
      - Сэр, когда вы захватываете американскую территорию и убиваете американских военнослужащих, это и есть война.
      Дарлинг слушал словесную дуэль молча, не вмешиваясь, склонив голову, играя свою роль точно так же, как советник по национальной безопасности играл свою. Теперь он достаточно хорошо знал своего помощника и замечал в нем признаки напряжения, испытываемого им, - ноги, скрещенные под креслом, сжатые руки, лежащие на коленях, негромкий приятный голос, который неизменно оставался спокойным, несмотря на тему разговора. Боб Фаулер был прав, когда говорил, что на него можно положиться в трудную минуту. Да, с этим человеком можно выдержать свирепый шторм, подумал Роджер Дарлинг, вспомнив поговорку, возникшую в те давние времена, когда люди начали плавать по морям. Райан бывал иногда упрямым и вспыльчивым, но в трудный момент внезапно успокаивался подобно врачу при сложной операции. Может быть, он научился этому у жены? подумал президент. А возможно, сам заставил себя вести таким образом, овладев этим искусством за те десять или двенадцать лет, когда то поступал на государственную службу, то уходил с нее. Отличная голова, здравый смысл, редкая способность угадывать предстоящие события - и при всем том такое спокойствие. Как жаль, что он избегает политики. От этой мысли Дарлинг едва не улыбнулся, но вовремя удержался. Нет, Райан не сможет добиться успеха в политике, для этого он слишком прямой человек Даже в его спокойствии проскальзывает откровенность, а ведь одним из важнейших качеств политического деятеля является способность убедительно лгать. Впрочем, Райан действительно хороший человек, и в критической ситуации на него можно положиться.
      - Мы стремимся урегулировать этот неприятный эпизод мирным путем, произнес посол, - и готовы пойти на значительные уступки.
      - Нам не требуется ничего особенного, - пожал плечами Райан. - Нужно восстановить ранее существовавшее положение. - Ему не хотелось говорить об этом, но он был вынужден упомянуть мысли, которые обсуждал с президентом. Теперь, если случится что-то неприятное, на память придет лишь одно - допустил ошибку Райан, а не Роджер Дарлинг. - И ликвидировать ваши ракеты с ядерными боеголовками под контролем международных наблюдателей.
      - Вы вынуждаете нас вести очень опасную игру.
      - Вы сами выбрали такой путь. - Райан заставил себя расслабиться. Сейчас его правая рука сжимала левую кисть. Он чувствовал пальцами часы, но не решался посмотреть на циферблат, опасаясь выдать себя, показать, что сейчас происходит что-то связанное со временем. - Вы уже нарушили договор о нераспространении ядерного оружия и хартию Организации Объединенных Наций, которую подписало ваше правительство. Кроме того, вами нарушены условия нескольких договоров о двусторонних отношениях с Соединенными Штатами Америки и вы начали войну, направленную на захват чужих территорий. Неужели вы полагаете, что мы согласимся со всем этим, включая порабощение американских граждан? Скажите, какой будет реакция японского народа, когда он узнает об этом? - Еще не были преданы гласности события, происшедшие прошлой ночью над северной частью Японии. Дзайбацу контролировали средства массовой информации гораздо строже, чем Райан, сумевший уговорить руководителей американских телевизионных компаний, но с этим всегда возникают проблемы. Рано или поздно правда станет известна. Это неплохо, если правда на твоей стороне, но просто ужасно, когда она работает против тебя.
      - Но вы должны пойти хоть на какие-нибудь уступки! - воскликнул посол, на глазах теряя свою дипломатическую сдержанность. Агент Секретной службы, стоявший позади него, шевельнул пальцами.
      - Мы даем вам возможность восстановить мир без принуждения с нашей стороны.
      - Этого слишком мало!
      - Правильнее обсудить этот вопрос с заместителем государственного секретаря Адлером и его делегацией. Вы знакомы с нашей позицией, - произнес Райан. - Если вы считаете необходимым объявить о том, что обладаете ядерным оружием, мы не можем помешать вам. Хочу предупредить, однако, что это приведет к серьезной психологической эскалации, которая не пойдет на пользу обеим нашим странам.
      Посол посмотрел на Дарлинга, надеясь, что тот как-то отреагирует. Приближались выборы в Айове и Нью-Гемпшире, и президенту необходимо успешно начать избирательную кампанию... Может быть, в этом и заключается причина столь жесткого поведения? - подумал дипломат. В полученных из Токио указаниях говорилось, что он должен добиться для своей страны свободы маневра, но американцы отказались идти на какие-либо уступки, и виновником этого наверняка является Райан.
      - Неужели доктор Райан говорит от имени Соединенных Штатов? - У посла дрогнуло сердце, когда он увидел, что президент покачал головой.
      - Нет, господин посол. От имени Соединенных Штатов говорю я. - Дарлинг сделал паузу, и на его лице появилась жесткая улыбка. - Но в данном случае доктор Райан говорит от моего имени. Вы хотите сказать что-нибудь еще?
      - Нет, господин президент.
      - В таком случае я вас больше не задерживаю. Надеюсь, ваше правительство поймет, что предложенный нами способ урегулировать конфликт является самым лучшим. Остальные альтернативы не следует даже рассматривать. До свиданья, сэр. - Дарлинг остался сидеть, зато Райан встал, чтобы проводить посла. Он вернулся через несколько минут.
      - Когда? - спросил президент.
      - В любую минуту.
      - Надеюсь, что все пройдет успешно.
      Воздух под ними был чистым и прозрачным, хотя на высоте пятидесяти тысяч футов виднелись клочья перьевых облаков. Но даже несмотря на это, невооруженный человеческий глаз не мог увидеть исходную точку - ИТ. Еще хуже было то, что остальные бомбардировщики звена из трех самолетов тоже оказались невидимыми, хотя в соответствии с планом находились на расстоянии соответственно четырех и восьми миль. Майк Закариас вспомнил об отце, о всех его вылетах в ходе действий против самой совершенной противовоздушной обороны того времени, о том, как он однажды проиграл, всего один раз, и был чудом спасен из лагеря, где ему предстояло остаться навсегда. Сейчас перед его сыном стояла более легкая задача, но в то же время и более сложная, потому что Б-2 не мог маневрировать и всего лишь чуть менял положение в зависимости от ветра.
      - Батарея зенитных ракет "пэтриот" в направлении на два часа, предупредил капитан, сидевший за пультом управления системами электронного противодействия. - Ее радиолокаторы только что включились.
      Теперь Закариас понял причину. На земле, в нескольких милях, появились первые вспышки. Значит, разведывательные данные правильны, подумал полковник. У японцев немного батарей "пэтриот", и они не расположили бы их в этом районе просто так. И тут, глядя вниз, он увидел огни движущегося поезда у входа в ущелье, по которому им предстояло нанести бомбовый удар.
      - Первый запрос, - распорядился пилот. Теперь ситуация становилась по-настоящему опасной.
      Радиолокатор под носовой частью его самолета нацелился на участок земли далеко внизу, следуя указаниям спутниковой навигационной системы, и мгновенно определил положение бомбардировщика по отношению к известным наземным ориентирам, находившимся в памяти компьютера. Затем самолет накренился, повернул вправо и через две минуты повторил маневр.
      - Предупреждение о пуске ракеты! Ракета "пэтриот" - нет, две, - сообщил офицер комплекса электронного противодействия.
      - Это по второму номеру, - произнес Закариас. Должно быть, его заметили в тот момент, когда открылся люк бомбового отсека. При открытом бомбовом люке самолет мгновенно утрачивает невидимость, но это длится всего несколько секунд, прежде чем...
      Вот. Полковник увидел, что ракеты взлетают из-за холма и мчатся намного быстрее, чем советские СА-2, от которых так успешно уклонялся в свое время его отец. Это напоминает даже не ракеты, а скорее лучи направленной энергии, с такой скоростью поднимающиеся вверх, что за ними трудно уследить взглядом и уж тем более предпринять маневр уклонения. Однако обе ракеты, летевшие на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга, ничуть не изменили траектории полета, промчались мимо цели по направлению к какой-то точке в пространстве и взорвались подобно фейерверку на высоте примерно шестидесяти тысяч футов. Значит, технология "стелс" на самом деле действенна против ракет "пэтриот", как и показали проведенные испытания. Наверно, ракетчики сейчас ломают головы, подумал Закариас.
      - Начинаю первый заход на цель, - объявил пилот. Всего на земле находилось десять точечных целей - пусковых шахт, говорилось в разведданных, и полковник с удовлетворением подумал, что ему нужно уничтожить эти ненавистные сооружения, даже ценой жизни других людей. В операции принимали участие только три бомбардировщика, и его самолет, как и два других, нес всего восемь бомб. Общее число бомб, доставленных тремя бомбардировщиками для проведения операции, составляло двадцать четыре, причем на каждую пусковую шахту предназначалось по две бомбы, а остальные четыре Закариас должен был сбросить на последнюю цель. У каждой бомбы попадание в пределах четырех метров от точки прицеливания составляло девяносто пять процентов - очень высокая точность, но при этой операции всякое отклонение недопустимо. Правда, из теоретических расчетов следовало, что при двух бомбах, сброшенных на одну цель, вероятность промаха ничтожна, но, когда число целей увеличивалось на порядок, вероятность промаха тоже возрастала в десять раз.
      Сейчас бомбардировщик летел под контролем компьютера и пилот мог взять управление на себя лишь в том случае, если случится что-то угрожающее. Полковник снял руки со штурвала, опасаясь случайным прикосновением нарушить процесс, требующий куда большего искусства, чем владеет человек.
      - Как функционируют системы? - спросил он по каналу внутренней связи.
      - Нормально, - коротко ответил офицер комплекса электронного противодействия. Он не отрывал взгляда от приборов космической навигационной системы, принимавшей сигналы с четырех спутников, которые несли атомные часы. Космическая навигационная система определяла точное положение бомбардировщика в трех измерениях при данных о курсе, скорости и ветровом сносе, вносимых бортовыми системами. Полученная информация автоматически вводилась в компьютерную память бомб, уже запрограммированных на точные координаты целей. Первый бомбардировщик поражал цели от первой до восьмой. Второй - от третьей до десятой. А вот третий, который вел полковник Закариас, сбрасывал свои бомбы на цели номер один, два, девять и десять. Это означало, что, поскольку ни один самолет не сбрасывал на каждую цель по две бомбы, даже при выходе из строя электронной системы наведения пусковая шахта все равно будет поражена.
      - Радиолокаторы батареи "пэтриот" продолжают поиск. Похоже, что она расположена у входа в ущелье. Тем хуже для них, подумал Закариас.
      - Открываю дверцы бомбового отсека - дверцы открыты! - послышался голос второго пилота. И тут же последовал возглас третьего офицера.
      - Нас заметили - радиолокаторы батареи ведут нас!
      Первая бомба отделилась от самолета.
      - На нас замкнулись - пуск, пуск, пуск!
      - Не забудьте, потребуется несколько секунд, - поборов волнение, произнес Закариас спокойным голосом. Вторая бомба полетела вниз. И тут в голове полковника мелькнула новая мысль: а вдруг командир батареи проявит сообразительность? Что, если он сделал выводы из предыдущего залпа? Господи, операция может все-таки потерпеть неудачу, если...
      Через две секунды четвертая бомба отделилась от самолета, и бомбовый люк закрылся. И тут же бомбардировщик Б-2 снова превратился в невидимку.
      - Это бомбардировщик "стелс", именно "стелс", - послышался голос офицера, руководившего перехватом. - Смотрите!
      Большая привлекательная цель, только что появившаяся у них над головами, внезапно исчезла. Мощный многовибраторный радиолокатор сообщил о присутствии цели как визуально, так и подав звуковой сигнал, а теперь экран опустел, но не совсем. Сейчас вниз спускались четыре предмета, тогда как только что их было восемь. Бомбы. Командир батареи слышал звуки взрывов, доносившиеся из ущелья. Прошлый раз он целился в бомбардировщик и напрасно потратил две драгоценные ракеты; и две пущенные только что тоже не попадут в цель... но...
      - Сменить наведение! - скомандовал он.
      - Они больше не ведут нас, - произнес офицер комплекса электронного противодействия скорее с надеждой, чем с уверенностью. Поисковый радиолокатор обшаривал небо, затем замкнулся на цели, но этой целью было что-то еще.
      Чтобы окончательно уйти от опасности, Закариас повернул самолет, что все равно было необходимо для осуществления второй части операции. Это уведет бомбардировщик с запрограммированного пути ракет и поможет избежать случайного отражения радиолокационных импульсов от его наружной поверхности.
      - Докладывайте! - коротко бросил полковник.
      - Они пролетели мимо нас. - Это тут же подтвердилось сначала одной, потом второй вспышкой, озарившими облака над головой. Хотя все три члена экипажа инстинктивно вздрогнули, это была скорее психологическая реакция - самолет даже не встряхнуло, настолько далеко позади взорвались ракеты.
      О'кей, значит, это все... хотелось бы...
      - Он все еще ведет . - замкнулся! - послышался возглас офицера. - Но...
      - На нас?
      - Нет, на чем-то другом... я не знаю...
      - На бомбах. Проклятие! - выругался Закариас. - Он ведет бомбы!
      Их было четыре, самые "умные" из всех "умных" бомб стремительно падали вниз, но все-таки не так быстро, как пикирующий истребитель. Каждая из бомб "знала", где она находится во времени и в пространстве, "видела" свою цель. Бортовая навигационная система бомбардировщика сообщила им необходимые данные: координаты этих целей, снятые с карт, скорость и курс самолета, и на основании этой информации компьютеры внутри самих бомб рассчитали местоположение своих запрограммированных целей. Теперь, падая вниз, они соединили направление полета с невидимыми точками в трехмерном пространстве и не могли пролететь мимо. Однако бомбы не были невидимыми, в них не заложили технологию "стелс", никому не пришло в голову подумать об этом, а они представляли собой достаточно большие предметы, чтобы радиолокатор засек их и начал вести.
      У батареи "пэтриот" все еще оставались ракеты, ей нужно было оборонять объект, и несмотря на то, что бомбардировщик исчез с экрана, на нем по-прежнему оставались четыре предмета, и радиолокатор "видел" их. Система наведения автоматически переключилась на предметы, а командир батареи выругал себя за то, что не подумал об этом раньше. Оператор кивнул, услышав команду, и повернул ключ, позволявший ракетным системам действовать в автономном режиме. Управляющий ими компьютер не знал и не интересовался тем, что приближающиеся цели вовсе не самолеты. Они летели в воздухе, они находились внутри полусферы досягаемости, и люди отдали команду сбивать их. Первая из четырех ракет вырвалась из стоявшего на грузовике пакета, ее твердое ракетное топливо вспыхнуло и прожгло ночное небо белой ослепительной полосой. Система наведения следила за целями из самой ракеты, и при всей своей сложности она была исключительно точной и не поддавалась электронному глушению. Первая ракета нацелилась на падающую бомбу, передавая сигналы на землю и получая корректирующие указания от главного компьютера батареи. Будь у ракеты мозг, она ощущала бы удовлетворение оттого, что вела цель, выбирая в пространстве точку, где они встретятся...
      - Пуск! - произнес оператор, и ночь превратилась в день, когда вторая ракета "земля - воздух" нацелилась на следующую бомбу.
      Яркий свет на земле объяснил полковнику происходящее. Закариас видел вспышки, отражающиеся от скалистых склонов, и знал, что они появились слишком рано, чтобы быть взрывами бомб. Значит, тот, кто рассчитывал параметры операции, вовсе не был параноиком.
      - Исходная точка номер два, - произнес второй пилот, и командир самолета вернулся к действительности.
      - Отличный наземный ориентир, - послышался голос офицера комплекса электронного противодействия.
      На этот раз Закариас отчетливо видел его - широкая гладкая поверхность темно-синего цвета, резко отличающаяся от изломанного, более темного грунта окружающих гор, и бледная дуга стены, сдерживающей ее. Виднелись даже огни электростанции.
      - Открываю дверцы бомбового отсека.
      Самолет подпрыгнул на несколько футов, когда оставшиеся бомбы упали вниз. Компьютер автоматически ввел поправку, выровнял бомбардировщик, и он снова повернул вправо, на восток. По какой-то причине пилот испытывал удовлетворение оттого, что выполнил приказ.
      Командир ракетной батареи издал возглас удовлетворения и хлопнул ладонью по приборной панели. Ему удалось сбить три из четырех бомб, и хотя последняя ракета не попала в цель и взорвалась рядом с нею, взрывная волна наверняка отбросила бомбу от запрограммированной траектории и помешала ей поразить шахтно-пусковую установку, несмотря на то что он почувствовал, как земля вздрогнула от разрыва. Он поднял трубку телефона, соединяющего батарею с бункером управления.
      - У вас все в порядке? - обеспокоенно спросил командир.
      - Что произошло, черт побери? - послышался отдаленный голос. Командир батареи не обратил внимания на столь глупый вопрос.
      - Как с ракетами?
      - Восемь уничтожено - но мне кажется, две уцелели. Я должен позвонить в Токио и получить указания. - У него вызывало удивление, что поражены не все установки, и его первой мыслью было отметить удачное размещение ракет. Шахтно-пусковые установки вырубили в сплошной скальной породе, и это отчасти защитило межконтинентальные баллистические ракеты. Какие приказы он получит теперь, после того как американцы попытались обезоружить его страну?
      Надеюсь, из Токио поступит приказ о пуске ракет, подумал командир зенитной батареи, хотя и не осмелился произнести это вслух.
      Последние четыре бомбы с третьего Б-2 были нацелены на плотину гидроэлектростанции в верхней части ущелья. Они были запрограммированы таким образом, чтобы попасть в цель от основания и до вершины железобетонного сооружения, причем место и момент взрыва имели ничуть не меньшее значение, чем у тех бомб, что поразили пусковые установки. Невидимые и не услышанные никем, они летели вниз на расстоянии сотни футов одна от другой.
      Плотина гидроэлектростанции имела сто тридцать метров в высоту, почти такую же толщину у основания и сужалась к верхней части, составляя у водослива всего десять метров. Она была построена с таким расчетом, чтобы противостоять землетрясениям, столь частым в Японии, и сдерживать колоссальную массу воды, скопившейся в водохранилище. Гидроэлектростанция уже тридцать лет снабжала электричеством весь регион.
      Первая бомба попала в плотину на семьдесят метров ниже водослива. Летевшая с огромной скоростью, в корпусе из закаленной стали, она проникла в глубь плотины на пятнадцать метров и лишь потом взорвалась. Бомба образовала небольшую пещеру внутри гигантской стены и потрясла ее. В следующее мгновение в пяти метрах выше первой в бетон вонзилась вторая бомба.
      На плотине дремал охранник. Разбуженный грохотом взрывов, доносящихся снизу, он не успел увидеть фейерверк и теперь пытался понять, что произошло, как вдруг заметил едва видную вспышку, словно вырвавшуюся из плотины. Он услышал удар второй бомбы, прошла секунда, и сокрушительный взрыв едва не сбил его с ног.
      - Господи, мы сумели поразить все десять? - спросил Райан. Вопреки своему страстному желанию и общим пожеланиям Национальное управление фоторазведки не передавало в Белый дом изображение в реальном масштабе времени. Райану приходилось полагаться на кого-то другого, не сводившего взгляда с телевизионного экрана в Пентагоне.
      - Пока не можем сказать с уверенностью, сэр. Они все поражены - видите ли, почти все, потому что несколько бомб взорвались, не долетев до земли...
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Создалось впечатление, что взрывы произошли в воздухе - взрывы трех бомб, сброшенных с последнего бомбардировщика. Сейчас мы стараемся выделить отдельные шахтно-пусковые установки и тогда...
      - Значит, некоторые ракеты остались целыми, черт побери? - рявкнул Райан. Неужели операция сорвалась?
      - Одна, может быть, две, пока не можем сказать точнее. Подождите немного, ладно? - произнес аналитик обиженным голосом. - Через несколько минут там пролетит другой спутник.
      Плотина смогла выдержать взрывы двух бомб, однако третья, попавшая в цель в двадцати метрах ниже водослива, расколола бетонный монолит - точнее, выбила глыбу треугольной формы. Гигантский осколок шевельнулся и двинулся вперед, но тут же остановился, удерживаемый на месте невероятным трением этой бетонной скалы, созданной человеческими руками. На мгновение охранник подумал, что плотина устоит. Однако четвертая и последняя бомба попала в центр глыбы и расколола ее. Когда исчезло облако пыли, на смену ему пришли брызги и туман от потока воды, хлынувшей через образовавшуюся в плотине тридцатиметровую брешь. На глазах охранника пробоина ширилась, и только после этого его осенило - он побежал к сторожке, схватил телефонную трубку и попытался предупредить людей в нижней части ущелья об опасности. К этому времени река, заново родившаяся после трех десятков лет вынужденного заточения, огромной стеной уже мчалась вниз по руслу, прорезанному ею в скалах за сотни тысячелетий.
      - Что у вас осталось? - послышался требовательный голос человека, говорившего из Токио.
      - Одна ракета, похоже, не тронута. Она находится в шахтно-пусковой установке номер девять. Шахта номер два немного повреждена, и мои люди ведут сейчас осмотр. Каким будет приказ?
      - Приготовиться к пуску и ждать дальнейших указаний.
      - Хай. - Связь прервалась.
      Как же мне теперь поступить? - подумал дежурный офицер. Он был новичком на этом посту, новичком во всем том, что связано с управлением ракетно-ядерным оружием. Ему не хотелось назначения на этот пост, но его никто не спрашивал. Он вспомнил свои обязанности и снял трубку телефона - обычного черного телефона прямой связи с премьер-министром.
      - Слушаю, в чем дело?
      - Гото-сан, это дежурный из министерства. По нашим ракетам был нанесен удар.
      - Что?! Когда?! - выкрикнул премьер-министр. - Какие последствия?!
      - Одна, может быть, две ракеты остались в строю. Остальные, по-видимому, уничтожены. Сейчас ведется проверка. - Дежурный офицер чувствовал, что премьер-министр вне себя от ярости.
      - Сколько времени уйдет на подготовку к пуску?
      - Несколько минут. Я уже отдал приказ. - Офицер открыл журнал, чтобы определить процедуру подготовки к запуску. Он, разумеется, был должным образом проинструктирован, но теперь, когда ситуация накалилась, дежурный счел необходимым держать перед собой инструкции в письменном виде. Все, кто были в центре управления, повернулись и замерли, глядя на него в полной тишине.
      - Я созываю заседание кабинета! - Линия отключилась. Офицер огляделся по сторонам. В атмосфере центра ощущался гнев, но в еще большей степени здесь царил страх. Это произошло снова, по Японии наносились непрерывные удары, и теперь они поняли значение предыдущих действий американцев. Каким-то образом им удалось узнать место, где размещены замаскированные ракеты, и они отвлекли внимание сил самообороны от направления главного удара, нанося отвлекающие удары по противовоздушной обороне Японии. Так какой же приказ будет сейчас отдан? Осуществить запуск баллистических ракет с ядерными боеголовками? Но это безумие. Дежурный офицер был убежден в этом и видел, что здравомыслящие военные в центре управления думают также.
      Это было своего рода чудо. Шахтно-пусковая установка номер девять уцелела. Одна бомба упала всего в шести метрах от нее, однако окружающая скальная порода выдержала, увидел офицер, бомба не взорвалась. В скалистом грунте виднелось отверстие, но при свете карманного фонарика он заметил среди осколков гранита что-то металлическое. Хвостовое оперение бомбы, наверно. Подумать только, "умная" бомба, совершенная технология - и неисправный взрыватель. Разве не забавно? Он бросился к шахте номер два и, пробегая по руслу высохшей реки, услышал рев сирены, предупреждающей о какой-то опасности. Это был пугающий маршрут, который пролегал мимо разрушенных пусковых шахт, и офицер не мог понять, почему американцы не нанесли удара по бункеру управления. Из десяти шахтно-пусковых устройств восемь уничтожены. Он задыхался от едкого запаха ракетного топлива, но его почти не осталось, легковоспламеняющаяся жидкость взорвалась и огненным шаром взвилась над ущельем. Теперь ночной ветер рассеивал ядовитые газы. На всякий случай он поспешно надел противогаз, маска которого закрывала ему лицо и - что стало роковым - уши.
      Поблизости от шахты номер два, метрах в двенадцати, взорвалась лишь одна бомба. Люк засыпало, на него обрушилось с тонну скальных обломков. Достаточно было убрать их, и можно спуститься в шахту и проверить состояние ракеты.
      Проклятые американцы! - в ярости подумал офицер, достал портативную рацию и связался с бункером управления. Странно, на его вызов никто не ответил. Затем он заметил, что земля содрогается под ногами, но решил, что это от его собственной дрожи. Заставив себя замереть на месте, он почувствовал, что гул усиливается. Землетрясение? Но что это за оглушительный рев, который он слышит несмотря на маску, закрывающую уши? И тут он увидел водный вал, но бежать к крутому склону ущелья было уже поздно.
      Солдаты, обслуживающие батарею "пэтриот", тоже услышали шум, доносившийся из ущелья, но в спешке не обратили на это внимания. Только группа, которая занималась перезарядкой ракет, успела понять, в чем дело. Они находились на поворотном треугольнике железной дороги и как раз грузили пакет из четырех ракет, когда из ущелья вырвалась белая стена воды. Их панические крики никто не услышал. Только одному солдату удалось спастись, взобравшись на крутой склон, прежде чем стофутовый вал смел батарею.
      В двухстах милях над головами гибнущих японцев пролетал по своей орбите с юго-запада на северо-восток американский разведывательный спутник. Все девять камер, направленных вниз, наблюдали за колоссальным потоком воды.
      45. Ход битвы
      - Вот они, - воскликнул Джоунз. Карандаши самописцев чертили на бумаге почти идентичные тонкие линии в полосе тысячегерцовых частот. Это указывало на то, что корабли пользовались системой "Прерия-маскер", а такие же слабые следы линий низкой частоты говорили о морских дизельных установках. Всего их было семь, и, хотя пока пеленги почти не менялись, скоро изменения станут заметными. Все японские субмарины всплыли сейчас на шноркельную глубину, нарушив при этом обычную процедуру. Как правило, они всплывали через час после начала каждой вахты, что позволяло вахтенным офицерам и матросам освоиться после отдыха, а также прослушать толщу окружающих вод гидроакустическими приборами, прежде чем всплыть в самое уязвимое для подводной лодки положение. Но сейчас прошло двадцать пять минут после часа, и в течение пяти минут все лодки всплыли на шноркельную глубину. Это означало, что они получили приказ перейти куда-то и заряжали аккумуляторные батареи. Джоунз поднял телефонную трубку и нажал на кнопку прямой связи со штабом подводных сил Тихоокеанского флота.
      - Это Джоунз.
      - Что случилось, Рон?
      - Я не знаю, какую приманку вы бросили в воду, сэр, но они дружно клюнули на нее. У меня семь трасс, - доложил он. - Кто их поджидает?
      - Это не телефонный разговор, Рон, - ответил Манкузо. - Как там у тебя дела?
      - Полный порядок. - Джоунз оглянулся вокруг. Они уже хорошие специалисты, и мужчины и женщины, а после дополнительной подготовки под его руководством станут еще лучше.
      - Почему бы тебе не прийти ко мне в штаб со своими данными? Ты заслужил это.
      - Буду через десять минут.
      - Мы уничтожили их, - сообщил Райан.
      - Ты уверен в этом? - спросил Дарлинг.
      - Вот, сэр. - Райан положил на стол президента три фотографии, только что доставленные курьером из Национального управления аэрофотосъемки.
      - Так выглядели пусковые установки вчера. - Вообще-то на снимке ничего не было видно, за исключением батареи "пэтриот" у входа в ущелье. На втором снимке виднелось больше подробностей. Это была черно-белая радиолокационная фотография, но она подверглась компьютерной обработке. Ее объединили с другим снимком, чтобы представить более четкое изображение комплекса шахтно-пусковых установок. - А вот этот снимок сделан семьдесят минут назад, - и Райан указал на третью фотографию.
      - Но здесь всего лишь озеро. - Президент поднял голову и посмотрел на Райана, удивленный увиденным, хотя и был проинформирован о предстоящей операции.
      - Полигон на сотню футов затоплен водой и останется в таком виде еще часов десять, пока вода не схлынет, - объяснил Райан. - Все ракеты уничтожены...
      - И сколько человек вместе с ними? - спросил Дарлинг.
      - Больше сотни, - сообщил советник по национальной безопасности, энтузиазм которого мгновенно испарился. - Другого способа не было, сэр.
      Президент кивнул.
      - Знаю. Ты уверен, что все ракеты уничтожены?
      - На снимках, сделанных перед тем, как вода прорвала плотину, отчетливо видно, что семь пусковых шахт несомненно уничтожены прямыми попаданиями бомб. Еще одна тоже, по-видимому, разрушена, а насчет двух нам ничего не известно, хотя они наверняка пострадали от взрывов. Люки, изолирующие ракеты в шахтах, не выдержат такого напора воды, а межконтинентальные баллистические ракеты слишком хрупки, и хлынувшая в шахты вода выведет их из строя. К этому нужно прибавить бесчисленные тонны скальной породы и обломков плотины, унесенные потоком. Ракеты уничтожены так же определенно, как если бы по пусковым установкам нанесли удар атомными бомбами, а нам удалось провести операцию, не прибегая к ним. - Джек сделал паузу. - Это был план
      Робби Джексона. Благодарю вас, сэр, что вы позволили мне наградить его за это.
      - Он сейчас на авианосце?
      - Да, сэр.
      - Ну что ж, похоже, он хорошо справляется со своими обязанностями, не так ли? - Вопрос президента прозвучал чисто риторически. Было очевидно, что он испытывает облегчение, узнав об успешном завершении операции. - Что дальше? Дальше, господин президент, мы постараемся уладить эту проблему раз и навсегда.
      Зазвонил телефон. Дарлинг поднял трубку. - Слушаю. А-а, это ты, Тиш?
      - Японское правительство заявило, что их страна обладает ядерным оружием и они надеются...
      - Нет, больше не обладает, - прервал Дарлинг директора своего информационного центра. - Думаю, пора и нам выступить с заявлением.
      - Ага, теперь вижу, - произнес Джоунз, глядя на карту, прикрепленную к стене. - Тебе пришлось поспешить с этим, Барт.
      Линия протянулась к западу от Марианских островов. На северном фланге находилась "Невада". В тридцати милях к югу - "Уэст Виргиния", еще тридцать и там позиция "Пенсильвании". Южный фланг замыкала бывшая ракетоносная субмарина "Мэриленд". Общая длина составляла девяносто миль, но вообще-то к этой цифре следовало прибавить еще тридцать, по пятнадцать миль к северу и югу от фланговых кораблей, причем все лодки находились в двухстах милях от патрульной линии японских субмарин, перемещающихся на запад. Американские подводные лодки только что заняли позицию, после предупреждения из Вашингтона о том, что новость каким-то образом стала известна японцам.
      - Однажды уже случалось нечто похожее? - спросил Джоунз, вспоминая, что названия американских субмарин когда-то принадлежали линейным кораблям, более того, это были линейные корабли, застигнутые врасплох у причалов одним декабрьским утром, и случилось это задолго до его рождения. Первоначальные владельцы этих названий были подняты с илистого дна и посланы отвоевывать острова, поддерживая солдат и морских пехотинцев под командованием адмирала Джесса Олдендорфа, и однажды темной ночью в проливе Суригао... впрочем, сейчас не время для уроков истории.
      - Как относительно эсминцев? - спросил Чеймберз.
      - Мы потеряли их, когда они скрылись за Бонинами, сэр. Курс и скорость оставались приблизительно прежними. Они должны пройти над "Теннесси" около полуночи по местному времени, но тогда наш авианосец уже...
      - Ты, я вижу, хорошо разобрался в операции, - заметил Манкузо.
      - Сэр, мне пришлось следить за всем океаном по вашей просьбе. Что еще можно ожидать?
      - Дамы и господа, - начал президент в пресс-центре Белого дома. Он говорил без подготовки, заметил Райан, всего лишь заглядывая в наспех сделанные заметки, а это, как правило, не по вкусу главе исполнительной власти. - Только что, сегодня вечером, вы слышали заявление японского правительства, что в их стране созданы и размещены межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками.
      Ваше правительство узнало об этом несколько недель назад, и существование такого оружия являлось причиной осторожного и продуманного поведения администрации при решении кризиса в Тихоокеанском регионе. Как вы хорошо понимаете, это обстоятельство серьезно влияло на ход урегулирования конфликта и не могло не отразиться на нашем отношении к японской агрессии, проявившейся в захвате американской территории и нарушении прав американских граждан на Марианских островах.
      Теперь я могу сообщить вам, что эти ракеты уничтожены. Их больше не существует, - произнес Дарлинг уверенным голосом. - В настоящее время ситуация такова. Японские войска продолжают удерживать Марианские острова. Это неприемлемо для Соединенных Штатов Америки. Население этих островов является американскими гражданами, и вооруженные силы США примут все необходимые меры, чтобы восстановить их свободу и права человека. Повторяю: мы примем все меры, чтобы вернуть острова Америке.
      Сегодня вечером мы обращаемся к премьер-министру Гото с предложением заявить о готовности Японии вывести свои войска с Марианских островов. В случае отказа мы будем вынуждены прибегнуть к силе.
      Вот и все, о чем я хотел сообщить вам. Если у вас есть вопросы, связанные с событиями, происшедшими сегодня вечером, мой советник по национальной безопасности, доктор Райан, ответит на них. - Президент направился к выходу, не обращая внимания на выкрики и протянутые микрофоны. Тем временем рядом с трибуной устанавливали подставки для фотографий. Райан встал за трибуной, заставил себя говорить медленно и отчетливо, и в зале воцарилась тишина.
      - Уважаемые дамы и господа, эта операция получила название "Тиббетс". Прежде всего позвольте мне показать, какими были наши цели. - С первой фотографии сняли лист бумаги, и впервые американцы увидели, на что способны разведывательные спутники их страны. Райан поднял указку и начал объяснять, что изображено на фотографии, позволив телевизионным камерам увидеть ее крупным планом.
      - Боже милосердный, - выдохнул Мануэль Ореза, - так вот в чем дело.
      - Мне кажется, что у наших парней была вполне весомая причина для этого, заметил Пит Барроуз. И тут же экран погас.
      - Приносим вам свои извинения, но трансляция по спутниковому каналу Си-эн-эн временно прекращена из-за технических неполадок, - послышался голос диктора.
      - Вот дерьмо! - проворчал Португалец.
      - Теперь они скоро высадятся здесь, как ты думаешь?
      - Пора бы уж, - заметил Ореза.
      - Мэнни, а как относительно этих ракетных штук на соседнем холме? поинтересовалась его жена.
      - Сейчас мы готовим копии всех этих фотографий, и они будут розданы вам. Понадобится около часа. Извините за задержку, - сказал Джек. - Последнее время мы были очень заняты. Итак, в операции принимали участие бомбардировщики Б-2, базирующиеся на авиабазе Уайтмен в штате Миссури...
      - Откуда они вылетели? - прервал его репортер.
      - Вы ведь знаете, что об этом мы не говорим, - ответил Джек.
      - Бомбардировщики Б-2 предназначены для доставки к цели ядерного оружия, донесся голос. - Мы...
      - Нет. Удар был нанесен обычными, бомбами с системами точного наведения. Пожалуйста, следующая фотография, - обратился Райан к мужчине, стоявшему рядом с подставкой. - Вы видите здесь, что ущелье почти не пострадало... - Все шло лучше, чем он ожидал. Пожалуй, хорошо, что у него не было времени для беспокойства, и Райан вспомнил свою первую встречу с журналистами в пресс-центре Белого дома. Брифинг прошел тогда труднее, несмотря на то что сейчас ему в лицо светили телевизионные юпитеры.
      - Вы уничтожили плотину?
      - Да. Это было необходимо, чтобы гарантировать уничтожение ракет с ядерными боеголовками, и мы...
      - Какие потери?
      - Все наши самолеты благополучно возвращаются обратно - возможно, уже вернулись, но об этом мне еще...
      - Как относительно погибших японцев? - продолжала настаивать репортер.
      - Не знаю, - ответил Джек бесстрастно.
      - Вас это не беспокоит? - спросила она, пытаясь догадаться, каким будет ответ.
      - Цель операции, мадам, заключалась в том, чтобы уничтожить баллистические ракеты с ядерными боеголовками, нацеленные на Соединенные Штаты страной, которая уже совершила нападение на вооруженные силы Америки. Вас интересует, погибли ли японские граждане во время операции? Да, погибли. Сколько? Не знаю. В данном случае мы больше думали о том, чтобы сохранить жизни американцев. Жаль, что вы не принимаете во внимание то обстоятельство, что не мы начали эту войну. Агрессором была Япония. Когда страна начинает войну, она неизбежно рискует. Япония пошла на такой риск - и проиграла. Я являюсь советником президента по национальной безопасности, и моя главная задача заключается в том, чтобы помогать президенту Дарлингу оберегать в первую очередь интересы нашей страны. Это понятно? - спросил Райан. Он знал, что в его ответе звучал гнев, и возмущение на лице репортера не помешало ее коллегам кивать головами, соглашаясь с Райаном.
      - А как относительно того, что вы принудили прессу лгать для того, чтобы...
      - Прекратите! - воскликнул Райан. Его лицо покраснело от ярости. - Неужели вы хотите подвергнуть лишнему риску жизни наших военнослужащих? Почему вам так хочется этого, черт побери?!
      - Вы заставили телевизионные компании...
      - Эта передача транслируется на весь мир. Вы не можете не знать об этом. Райан перевел дыхание. - Дамы и господа, позвольте напомнить вам, что большинство присутствующих в этом зале - американские граждане. Говоря от своего имени, - он не решился посмотреть в сторону выхода, где стоял президент, - хочу задать вам вопрос. Вы отдаете себе отчет в том, что президент несет ответственность перед отцами и матерями, женами и детьми тех американцев, которые сейчас служат в вооруженных силах нашей страны и оберегают ее безопасность? Сегодня опасности подвергаются жизни многих американских граждан, и мне хотелось бы, чтобы вы, представители средств массовой информации, время от времени вспоминали об этом.
      - Господи, - прошептала Тиш Браун из-за спины Дарлинга. - Господин президент, может быть, будет лучше...
      - Нет, - покачал головой президент. - Пусть продолжает. В пресс-центре воцарилась тишина. Раздался чей-то шепот, адресованный репортеру, продолжавшей стоять. Покраснев, она села.
      - Доктор Райан, меня зовут Боб Хольцман, "Вашингтон пост", - назвал себя журналист безо всякой необходимости. - Какова вероятность окончания этого конфликта без дальнейшего кровопролития?
      - Сэр, это полностью в руках японского правительства. Как сказал президент, жители Марианских островов являются американскими гражданами, и наша страна не позволит никакому другому государству изменить это силой. Если Япония согласится вывести свои войска, мы предоставим ей такую возможность. В противном случае будут проведены другие операции.
      - Спасибо, доктор Райан, - громко произнес Хольцман, заканчивая этими словами пресс-конференцию. Джек повернулся и поспешил к выходу, не обращая внимания на дополнительные вопросы.
      - Молодец, Джек, - заметил Дарлинг. - Почему бы теперь тебе не поехать домой, чтобы поспать?
      - Что это? - спросил таможенник.
      - Мое фотографическое снаряжение, - ответил Чеков. Он открыл чемодан, не ожидая указания. В здании аэропорта было жарко, полуденное тропическое солнце ярко светило через стеклянную стену, одерживая верх над системой кондиционирования. Последний приказ, полученный Кларком и Чавезом, оказалось нетрудно осуществить. Японцы с готовностью пускали журналистов на острова как для наблюдения за ходом выборов, так и в качестве меры предосторожности против американского нападения, считая, что присутствие иностранных журналистов помешает этому.
      Таможенник посмотрел на фотоаппараты, с удовольствием отметив, что все они произведены в Японии.
      - А это что? - спросил он.
      - Мои осветительные приборы, сделанные в России, - объяснил Динг, медленно произнося английские слова. - Мы изготавливаем отличные осветительные приборы. Может быть, будем поставлять их в Японию, - добавил он с улыбкой.
      - Да, может быть, - согласился таможенник, закрывая чемодан и помечая его мелом. - Где вы собираетесь остановиться?
      - Нам не удалось зарезервировать номера по телефону, - ответил Клерк. Постараемся найти места в каком-нибудь отеле.
      Желаю удачи, подумал таможенник, но промолчал. Он знал, что все отели на Сайпане переполнены. Впрочем, это его не касалось.
      - Где мы можем арендовать машину?
      - Вон там, - таможенник показал рукой. Он заметил, что пожилой русский нервничает.
      - Вы опаздываете.
      - Извините, - буркнул Ореза. - У нас не происходит ничего нового. Ну, пожалуй, истребители проявляют чуть больше активности, но они и раньше то и дело взлетали и садились.
      - Скоро к вам приедут гости, - сообщили ему из Национального центра боевых действий.
      - Что за гости?
      - Два репортера. Они хотят задать вам несколько вопросов, - прозвучал краткий ответ, вызванный беспокойством за безопасность Орезы.
      - Когда?
      - Скоро, может быть, даже сегодня. С вами все в порядке, старшина?
      Главный старшина, ты кретин, подумал Португалец, - но промолчал.
      - Все прекрасно. Мы услышали по телевидению часть речи президента и немного обеспокоены, потому что совсем рядом с нами находится батарея с ракетами "земля - воздух".
      - Мы заранее предупредим вас. В вашем доме есть подвал?
      - Нет.
      - Ничего страшного. Мы предупредим вас заранее, поняли?
      - Конечно, сэр. Конец связи. - В вашем доме есть подвал? - Мысленно повторил Ореза. Нет. Ничего страшного. Если в отсутствии подвала нет ничего страшного, зачем спрашивать об этом, черт побери. Ореза вынул спутниковый телефон из салатницы и извлек из него батарейки. За окном взлетали два "игла". Интересно наблюдать за полетом таких совершенных механических птиц. Значит, что-то происходит. Он не знал, что именно. По-видимому, и пилоты "иглов" тоже не подозревают о происходящем, но, глядя на самолеты, трудно сказать, о чем думают управляющие ими люди.
      Широ Сато бросил свой F-15J в крутой правый поворот, чтобы уйти подальше от трассы гражданских авиалайнеров. Если американцы захотят нанести удар по Сайпану, они сделают это так же, как и по самой Японии, - со своих островных баз, с поддержкой воздушных заправщиков, издалека. Возможно, с аэродрома на Уэйке или на каком-то другом удаленном острове. Ему будут противостоять самолеты, мало отличающиеся от того, за штурвалом которого сидит он сам. Их действиями будут руководить самолеты дальнего радиолокационного наблюдения, но и его тоже будут поддерживать такие же самолеты. Воздушный бой будет равным, если только американские подонки не воспользуются своими истребителями "стеле". Черт бы побрал эти истребители, сумевшие вывести из строя такие совершенные "ками"! Но у американцев всего лишь несколько таких самолетов, и, если они вступят в бой в светлое время суток, он имеет шансы одержать верх. По крайней мере в дневное время не будет действовать фактор неожиданности. На высшей точке Сайпана - горе Тапотчау - находится мощная радиолокационная станция ПВО. При поддержке эскадрилий, базирующихся на Гуаме, схватка будет равной, подумал Сато, поднимая свой истребитель на высоту, где будет вестись патрулирование.
      - Так что это за сюрприз? - спросил Чавез, глядя на карту.
      - Не поверишь, если я расскажу.
      - Ну хорошо. Сейчас поворот налево около заправочной станции "Мобил" в Лизаме. - Чавез оторвал вгляд от карты и посмотрел по сторонам.
      Повсюду виднелись солдаты, копавшие траншеи. Этим надо было заниматься раньше, подумал он. - Смотри, это батарея "пэтриот"?
      - Чертовски похожа. - Как же мне вести себя? - задал себе вопрос Кларк, делая последний поворот и направляя машину в тупик. Номер дома он запомнил, и выйдя из автомобиля, направился к двери.
      Ореза был в ванной и принимал душ, в котором так нуждался. Барроуз стоял у окна, он вел счет самолетам, взлетавшим с авиабазы Коблер и заходившим на посадку. В этот момент в дверь позвонили.
      - Вам кого?
      - Разве вас не предупредили? - спросил Кларк, оглядываясь по сторонам. Кто этот парень, черт возьми?
      - Вы репортеры?
      - Да.
      - О'кей. - Барроуз открыл дверь и поспешно осмотрелся вокруг.
      - А вы кто? Я думал, что здесь живет...
      - Разве ты жив?! - В коридоре стоял Ореза в шортах цвета хаки и с растительностью на груди, которая своей густотой ничем не уступала джунглям, все еще покрывающим остров. Волосы у него выглядели сейчас особенно темными, потому что лицо быстро приобретало цвет молока. - Ты ведь погиб, черт побери!
      - Привет, Португалец, - с улыбкой произнес Клерк, или Кларк, или Келли. Давно не виделись. Ореза застыл на месте.
      - Я видел собственными глазами, как ты погиб! Я был на твоей заупокойной службе. Я был там!
      - Эй, а вот я припоминаю вас, - заметил Чавез. - Вы были на том корабле, на который совершил посадку наш вертолет. Что это за чертовщина? Вы не агент?
      Ореза был потрясен. Молодого парня он не помнил совсем, но пожилой - рост, возраст, все остальное - такого не может быть, но так оно и есть. И все-таки это невозможно. А может быть, нет?
      - Джон? - нерешительно произнес он после нескольких секунд замешательства.
      Это было уж слишком для человека, которого раньше звали Джоном Келли. Он поставил чемодан на пол, сделал шаг вперед и обнял хозяина дома, удивленный собственным слезам. - Да, Португалец, это я. Как поживаешь, дружище?
      - Но как...
      - На заупокойной службе священник говорил, что придет время и море вернет свои жертвы? - Он замолчал, затем улыбнулся. - Видишь, так и произошло. Ореза закрыл глаза, припоминая события двадцатилетней давности. - Значит, те два адмирала... верно?
      - Точно.
      - Где же ты был все это время?..
      - Работал в ЦРУ, дружище. Они решили, что им нужен человек, который может, понимаешь...
      - Да, это я помню. - Вообще-то он совсем не изменился, подумал Ореза. Старше, но такие же волосы, прямой и теплый взгляд человека, который был его другом, однако внутри этого человека скрывалось что-то еще, что-то, напоминавшее ему зверя в клетке, но зверя, способного в любой момент, когда он пожелает, открыть замок клетки.
      - Слышал, ты неплохо живешь - для отставного боцмана береговой охраны.
      - Главного старшины. - Ореза потряс головой. С прошлым можно и обождать. Так что происходит? - В течение нескольких часов мы были оторваны от мира. Есть что-нибудь новое?
      - По телевидению выступал президент. Его обращение прервали, но...
      - У них действительно были ракеты с ядерными боеголовками? - спросил Барроуз.
      - Были? - прервал его Динг. - Значит, мы их уничтожили?
      - Именно так он и сказал. Между прочим, а вы-то кто такой? - вдруг заинтересовался Ореза.
      - Меня зовут Доминго Чавез. - Он протянул руку. - Вижу, что вы знакомы с мистером Кларком.
      - Это сейчас у меня такая фамилия, - объяснил Джон. Странно, как приятно говорить с человеком, знающим твое настоящее имя.
      - Он знает?
      Джон покачал головой.
      - Мало кто знал об этом, да и те поумирали. И адмирал Максуэлл, и адмирал Грир. Мне очень жаль, это ведь они спасли меня. Ореза повернулся к молодому парню.
      - Действительно жаль, парень. Ты не можешь представить себе, какая это запутанная история - вроде тех, что любят травить старые моряки. Ты все еще пьешь пиво, Джон? - посмотрел он на Кларка.
      - Пьет, особенно когда угощают, - ответил за него Чавез.
      - Разве ты не понимаешь? Все кончено!
      - Кого еще им удалось убрать? - спросил Ямата.
      - Матцуду, Итагаке - они убили всех, кто стояли за каждым министром, кроме нас с тобой, - пояснил Мураками, умолчав о том, что сам он спасся просто чудом. - Райзо, пора положить этому конец. Позвони Гото и скажи, чтобы он начал переговоры о мире.
      - Нет! - выкрикнул Ямата.
      - Как ты не понимаешь? Наши ракеты уничтожены и...
      - Мы можем построить новые. У нас остались материалы для боеголовок и есть ракеты на полигоне в Йошиноби.
      - Не будь дураком, если мы пойдем на это, ты ведь знаешь, что сделают с нами американцы?
      - Они не осмелятся на такой шаг. - Ты утверждал, что им не удастся оправиться от потрясения, причиненного их финансовой системе. Ты утверждал, что наша противовоздушная оборона непобедима. Ты говорил, что им не под силу нанести удар по нашей территории. - Мураками перевел дыхание. - И во всех случаях ты ошибся. Теперь остался в живых лишь один человек, с которым ты можешь говорить, и я больше не хочу тебя слушать. Пусть Гото начинает переговоры о мире.
      - Они никогда не получат обратно эти острова. Никогда! У них не хватит на это сил.
      - Можешь говорить что угодно, Райзо-сан. Я отказываюсь поддерживать тебя.
      - Тогда найди для себя убежище и спрячься! - Ямата едва не бросил трубку, но вовремя вспомнил, что это радиотелефон. - Убийцы... - не мог успокоиться он. Почти все утро ушло на сбор информации. Каким-то образом американцам удалось устранить почти всех дзайбацу, работавших с ним. Как сумели они разнюхать их имена? Никто не знал этого. Им удалось вывести из строя противовоздушную оборону, которую все специалисты считали непобедимой, и даже уничтожить межконтинентальные баллистические ракеты. - Каким образом? спросил он.
      - Похоже, что мы недооценили мощь их военно-воздушных сил. - Генерал Арима пожал плечами. - Но это далеко не конец. У нас по-прежнему осталась свобода маневра.
      - Вы так считаете? - Значит, еще не все готовы выкинуть белый флаг? подумал Ямата.
      - Они не решатся на высадку десанта на острова. Их возможность высадить достаточно сильный десант резко ограничена отсутствием десантных средств и танков-амфибий. Но даже если им удастся высадиться, захотят ли они воевать среди такого количества собственных граждан? Сомневаюсь. - Арима покачал головой. - Нет, американцы не пойдут на такой риск. Они будут стремиться к мирному урегулированию конфликта. Мы по-прежнему можем рассчитывать если не на полный успех, то по крайней мере на мир в результате переговоров, что сохранит наши вооруженные силы.
      Ямата кивнул, глядя в окно на остров, которым стремился обладать. Он все-таки одержит победу на выборах. Теперь нужно подвергнуть испытанию политическую решимость американцев, а для этого у него еще достаточно возможностей.
      Развернуть "Боинг-747" много времени не потребовалось. К удивлению капитана Сато, самолет, возвращавшийся в токийский аэропорт Нарита, был полупуст. Через тридцать минут после взлета стюардесса сообщила по телефону, что из опрошенных ею пассажиров все, кроме двоих, заявили о неотложных делах, требующих их немедленного возвращения домой. Что там за неотложные дела? изумился капитан, поскольку международная торговля его страны ограничивалась теперь рейсами судов между Японией и Китаем.
      - Ситуация становится опасной, - заметил второй пилот после часа полета. Посмотри вниз.
      С тридцати тысяч футов нетрудно увидеть корабли. К тому же последнее время пилоты гражданских авиалайнеров имели при себе бинокли, чтобы опознавать надводные суда. Сато поднес к глазам бинокль и увидел характерные очертания эсминцев типа "иджис", которые на большой скорости шли на север. Тут он решил включить радио на другой частоте.
      - Авиалайнер "Джал" вызывает "Мутсу", прием.
      - Кто это? - тут же послышался ответ. - Сейчас же уйдите J с этой частоты.
      - Говорит капитан Торахиро Сато. Немедленно вызовите командующего соединением! - приказал командир авиалайнера. Ожидать ответа пришлось не больше минуты.
      - Брат, ты не должен так поступать, - упрекнул пилота Юсио. Вообще-то радиомолчание было скорее формальностью, чем необходимостью военного времени. Адмирал знал, что в космосе у американцев летают разведывательные спутники, да и к тому же мощные радиолокаторы его эсминцев были включены и действовали в активном режиме. Так что, если в небе находятся американские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения, они быстро засекут его соединение. Неделей раньше он смотрел бы на такую ситуацию с уверенностью в своих силах, но не теперь.
      - Я просто хочу иметь уверенность в тебе и в твоих людях. Можешь воспользоваться моим самолетом в качестве учебной . цели для калибровки своих приборов.
      В боевой рубке "Мутсу" операторы ракетных установок занимались сейчас именно этим, но адмирал знал, что говорить об этом не следует.
      - Я рад снова услышать твой голос. А теперь извини меня. У нас много работы.
      - Понял, Юсио. Конец связи. - Сато снял палец с переключателя. - Видишь, произнес он, обращаясь ко второму пилоту по системе внутренней связи. - Они занимаются своим делом, а нам нужно заниматься своим.
      Второй пилот не был особенно уверен в этом, но промолчал, занятый навигационными проблемами. Как и большинство японцев, он с раннего детства был воспитан в убеждении, что войны следует избегать всеми силами, словно чумы. События последних недель в конфликте с Америкой сначала вызвали у него ощущение эйфории - ведь неплохо преподать урок высокомерным гайджинам, - но это были фантазии, а теперь перед ними встала суровая реальность. Затем последовали два важнейших заявления - сначала о том, что его страна обладает ядерным оружием, что было безумием уже само по себе, и тут же американцы сообщили на весь мир, что это оружие уничтожено. В конце концов они летели сейчас на американском самолете "Боинг-747-400", который был построен пять лет назад, но во всех отношениях оставался самым современным авиалайнером в мире, надежным и устойчивым. Мало кто может опередить Америку в самолетостроении, но если этот самолет настолько хорош, то каковы американские боевые самолеты? Самолеты, состоящие на вооружении японских ВВС, представляют собой копии американских, если не считать самолетов раннего радиолокационного обнаружения "ками", о которых ходило столько слухов, - сначала об их неуязвимости, а за последнее время о том, что их осталось так мало. Этому безумию нужно положить конец. Неужели люди не понимают этого? Некоторые понимают, наверно, иначе почему их авиалайнер заполнен лишь наполовину, и к тому же людьми, которые стремятся покинуть Сайпан, несмотря на переполнявший их раньше энтузиазм?
      Но капитан не понимает этого, не правда ли? - спросил себя второй пилот. Торахиро Сато сидел рядом, в левом кресле, словно высеченный из камня, будто все шло как нельзя лучше, хотя на самом деле положение явно было совершенно иным.
      Стоило посмотреть вниз, чтобы увидеть в свете заходящего солнца эсминцы... идущие куда? Защитить от возможного нападения побережье Японии. Разве это нормально?
      - Рубка, говорит гидропост.
      - Рубка слушает. - Послеобеденную вахту нес сам Клаггетт. Ему хотелось, чтобы команда видела его, но еще больше он стремился не утратить собственное ощущение, что лодка подчиняется ему.
      - Возможны многочисленные контакты на юге, - доложил старший акустик. Пеленг один-семь-один. Похоже на надводные корабли, движущиеся с большой скоростью, сэр, слышна кавитация от стремительно вращающихся винтов.
      Похоже на правду, подумал капитан, снова направляясь в рубку гидроакустиков. Он только собрался отдать команду о подготовке к решению огневой задачи, но, обернувшись, увидел, что двое старшин уже занимаются этим, а анализатор направления печатает первые данные о расстоянии. Теперь его команда была отлично подготовлена, все происходило автоматически и даже лучше. Они сейчас не только действовали, но и думали.
      - Посмотрите сюда, - сказал старший акустик. Это был действительно четкий контакт. Данные появлялись на четырех линиях различных частот. Старшина протянул Клаггетту наушники. - Похоже на множество винтов, явные звуки кавитации, должно быть, корабли с несколькими винтами и движутся в кильватер.
      - А где наш друг? - спросил капитан.
      - Подводная лодка? Она снова затихла, наверно, плывет на аккумуляторных батареях со скоростью узлов пять, а то и меньше. - Контакт на расстоянии добрых двадцати миль, за пределами обнаружения.
      - Сэр, первоначальное расстояние до новых контактов превышает сто тысяч ярдов, они находятся в зоне схождения, - доложил другой акустик.
      - Пеленг не меняется. Они направляются прямо к нам или чуть отклоняются в сторону. Машины работают на полную мощность. Какая погода на поверхности, сэр?
      - Волны от восьми до десяти футов. - Значит, больше сотни тысяч ярдов. Более пятидесяти морских миль, подумал Клаггетт. Корабли идут с большой скоростью. Прямо на него, но он не имеет права открывать огонь. Проклятие. Он повернулся и сделал три шага обратно в боевую рубку. - Десять градусов вправо, новый курс два-семь-ноль.
      "Теннесси" повернула на запад, чтобы акустикам легче было определить расстояние до приближающихся эсминцев. Полученные капитаном разведданные предсказывали это, и момент сближения был точным, хотя и крайне нежелательным.
      При более драматических обстоятельствах, перед кинокамерой например, атмосфера была бы иной, но сейчас, хотя обстановку в определенном смысле можно было назвать и драматичной, все чувствовали себя просто замерзшими и несчастными. Эти солдаты принадлежали к самым элитным частям, но им было намного проще выдержать испытание боем, чем бороться с безжалостной природой. Рейнджеры в почти целиком белых камуфляжных комбинезонах старались двигаться как можно меньше, и отсутствие движений делало их еще более уязвимыми для холода, к тому же бездеятельность - злейший враг солдата. И все-таки это еще не так плохо, подумал капитан Чека. Для небольшой группы солдат в четырех тысячах миль от ближайшей американской базы - а такой базой был Форт-Уэйнрайт на Аляске - страдать от бездеятельности было несравненно лучше, чем готовиться вступить в бой без малейшей надежды на всякую поддержку. Сам Чека разделял участь всех офицеров, оказавшихся один на один со своими солдатами: он находился в таком же положении и испытывал те же трудности, что и его солдаты, но в отличие от них не имел права ворчать. Ворчание перед рядовыми подрывало их моральный дух, хотя они скорее всего поняли бы его.
      - Будет приятно вернуться в Форт-Стюарт, сэр, - заметил старший сержант Вега. - Улечься на берегу и погреться на солнышке.
      - Неужели, Осо? Разве ты не будешь скучать без этого великолепного снега и бодрящего ледяного дождика?
      - Понял вас, капитан. Но я хлебнул этого дерьма полной мерой еще в Чикаго, когда был мальчишкой. - Он замолчал и снова прислушался. Рейнджеры очень строго соблюдали тишину, следовало постоянно быть настороже.
      - Готов к вечерней прогулке?
      - Только бы наш друг ждал нас на дальнем склоне.
      - Думаю, в этом можно не сомневаться, - покривил душой Чека.
      - Да, сэр, я тоже так думаю. - Если на это способен один человек, то почему не двое? - подумал Вега. - Это вправду действует?
      Люди, профессией которых нередко было убийство, съежились в спальных мешках, поместившись в ямы, устланные сосновыми ветками и прикрытые ими же для дополнительного тепла. Вдобавок к тому, что рейнджеры занимались охраной пилотов, им приходилось еще заботиться и об их здоровье, словно речь шла о маленьких детях, - странное занятие для солдат элитных частей, хотя именно этим частям приходится выполнять самые необычные задания.
      - По крайней мере они так говорят, - Чека проверил время. - Разбудим их через два часа.
      Вега кивнул, надеясь, что его ноги не успеют оцепенеть до такой степени, чтобы спуск по южному склону оказался непосильным.
      Распределение лодок было установлено при инструктаже перед началом операции. Каждому из четырех ракетоносцев был выделен участок в тридцать миль, который, в свою очередь, делился на три десятимильных сектора. Каждая субмарина патрулировала в центральном секторе, оставляя южный и северный секторы пустыми для всего, кроме огневых действий. Форма патрулирования в каждом случае зависела от шкипера, но все решили действовать одинаково. "Пенсильвания" двигалась на север пятиузловым ходом, точно так, как она делала это в прошлом, когда несла на борту ракеты "трайдент". Она плыла настолько бесшумно, что кит рисковал столкнуться с нею, если бы сейчас в этой части Тихого океана плавали киты. Позади субмарины, на длинном кабеле, тянулась буксируемая пассивная акустическая антенна, и в течение двухчасового плавания с севера на юг и с юга на север она плыла по прямой. В конце каждого цикла требовалось примерно десять минут, чтобы развернуться и снова выйти на прямой курс - в этом случае антенна действовала с максимальной эффективностью.
      Сейчас "Пенсильвания" находилась на глубине шестисот футов - идеальная глубина для акустических условий на данный день. Над морской поверхностью зашло солнце, и в этот момент на акустических экранах появились первые трассы. Сначала акустики увидели серии желтых точек, которые медленно скатывались вниз, чуть смещаясь по пеленгу к югу. Скорее всего, подумал старший акустик, цель шла последние несколько часов на аккумуляторных батареях, иначе он услышал бы более громкий рокот дизелей, используемых при перезарядке. Но сейчас контакт был перед ним, на той шестидесятигерцевой линии, что и ожидалось. Он тут же сообщил о контакте группе огневых задач.
      Надо же, подумал акустик. Он провел всю жизнь на подводных ракетоносцах и слишком часто следил за контактами, от которых его лодка стремилась скрыться, хотя ракетоносный флот гордился тем, что у него были самые лучшие торпедисты среди всех подводников. Сейчас на борту "Пенсильвании" находилось всего пятнадцать торпед - на флоте ощущался недостаток самых современных торпед, обладающих высокой скоростью, маневренностью и дальностью. Было принято решение, что при таких обстоятельствах нет смысла брать в плавание обычные, менее совершенные торпеды. Кроме того, у "Пенсильвании" было три приманки, внешне очень похожих на торпеды. Их называли ПШИДД - подводный шумовой имитатор долговременного действия. Шкипер, тоже долгое время прослуживший на подводных ракетоносцах, проинструктировал команду о своем плане предстоящих атак и все, кто находились на борту, были согласны с ним. По сути дела расчет операции практически был идеальным. Японские корабли будут вынуждены пересечь патрульную боевую, как стал называть ее шкипер, линию американских лодок и не смогут сделать это незамеченными.
      - Слушайте все, - объявил капитан по системе бортовой трансляции - каждый динамик был приглушен до такой степени, что морякам приходилось напрягать слух, чтобы услышать шепот шкипера. - Мы обнаружили возможный подводный контакт в нашей боевой зоне. Я намерен атаковать его в соответствии с планом, о котором мы говорили. Боевая тревога! - закончил он голосом человека, заказывающего завтрак в мотеле "Хауэрд Джонсон".
      Затем внутри лодки послышались звуки, настолько тихие, что их мог различить лишь самый опытный акустик, да и то потому, что находился в гидропосту рядом с боевой рубкой. Вахта в рубке сменилась, и места у боевых консолей заняли лучшие специалисты, в том числе и одна женщина. Матросы, слишком молодые, чтобы участвовать в непосредственных боевых действиях, собрались в разных местах субмарины, готовые принять участие в борьбе за ее живучесть. В боевую рубку поступали доклады о том, что все посты готовы, и затем в лодке воцарилась тишина, которой могло бы позавидовать кладбище в ночь Всех Святых.
      - Контакт становится все более четким, - доложил по системе внутренней связи старший акустик - сейчас все пользовались микрофонами и наушниками. Пеленг меняется на запад, направление на цель ноль-семь-пять. Слышу шум вращающихся винтов, оцениваю скорость контакта в десять узлов.
      Теперь было ясно, что это несомненно подводная лодка. Впрочем, и раньше в этом не было сомнений. У дизельной подводной лодки была своя буксируемая гидроакустическая антенна, и вражеская субмарина двигалась бросками, то увеличивая скорость, то медленно дрейфуя, чтобы прослушать шумы, которые она могла упустить в моменты, когда вода, обтекающая корпус, заглушала все звуки, мешая работе гидрофонов.
      - Аппараты один, три и четыре заряжены торпедами, - доложил торпедист. - В аппарате номер два - ПШИДД.
      - Подготовьте их к пуску, - скомандовал капитан. Большинство шкиперов сказали бы "прогрейте их", но командир "Пенсильвании" точно придерживался уставных команд.
      - Расстояние до цели - двадцать две тысячи ярдов, - сообщил офицер группы слежения.
      Акустик увидел на экране что-то новое и поправил наушники.
      - Паразитные, паразитные, слышу звуки, похожие на треск расширяющегося корпуса у "Сьерры-10". Контакт меняет глубину.
      - Готов побиться об заклад, он всплывает, - заметил капитан, стоявший в нескольких футах.
      - Пожалуй, - кивнул акустик.
      - Выпускаем ПШИДД. Установка курса - ноль-ноль-ноль. Первые десять тысяч ярдов идет тихо, потом пусть начинает издавать обычные шумы.
      - Слушаюсь, сэр. - Техник набрала соответствующие цифры на установочной панели, затем офицер группы слежения проверил их и признал правильными.
      - Аппарат номер два готов к пуску.
      - Контакт "Сьерра-10" чуть ослабевает, сэр. По-видимому, всплыл над уровнем термоклина.
      - Определенно это не контакт зоны схождения, сэр, - тут же доложил оператор у анализатора направления. - Прямая трасса к цели.
      - Аппарат номер два готов, - снова сообщил торпедист.
      - Пуск, - тут же скомандовал капитан. - Зарядить новый ПШИДД, - добавил он.
      "Пенсильвания" чуть вздрогнула, когда сжатый воздух выбросил торпеду в воду. Гидрофоны тут же "услышали", как имитатор повернул влево, затем вернулся на прежний курс и направился к северу со скоростью десять узлов. В ПШИДД был использован корпус старой торпеды Мк-48, его наполнили огромным запасом топлива, обычным для всех американских "рыб", он имел небольшой двигатель и мощный трансдьюсер, который издавал звуки, ничем не отличающиеся от шума подводной лодки. Шум по частоте равнялся шуму атомной силовой установки, только был заметно громче, чем на субмаринах типа "огайо". Впрочем, никому не приходило в голову, что лодки "огайо" гораздо тише, и ударные лодки, как правило, поддавались на приманку, даже американские, которым уж следовало это знать. Новая модель приманки могла двигаться под водой в течение пятнадцати часов, и все сожалели, что ее разработали всего за несколько месяцев до того, как подводные ракетоносцы были окончательно разоружены и выведены из состава флота.
      Теперь оставалось терпеливо ждать. Японская подводная лодка еще сбавила ход, без сомнения, в последний раз прослушивая морские глубины, прежде чем перейти на дизели для скоростного рывка на запад. Акустик прислушивался к слабым звукам, издаваемым ПШИДД, который плыл на север. Его шум почти стих, и тут звуковые системы включились в пяти милях от "Пенсильвании". Затем, проплыв еще две мили, подводный имитатор поднялся вверх через слой термоклина, и игра пошла всерьез.
      - Рубка, докладывает гидропост, "Сьерра-10" только сбавила скорость, число оборотов гребного винта уменьшилось.
      - У них хороший гидролокатор, - заметил капитан, стоявший за спиной акустика. "Пенсильвания" чуть подвсплыла, ее буксируемая антенна оказалась выше слоя термоклина, чтобы лучше прослушивать звуки, испускаемые контактом, тогда как сам корпус оставался под термоклином. Капитан повернулся и громко спросил: - Торпеды?
      - Заряжены первая, третья и четвертая торпедные трубы, для всех рассчитано огневое решение.
      - Установить четвертую на режим скрытного приближения, первоначальный курс ноль-два-ноль.
      - Режим установлен, как приказано, сэр. Четвертый аппарат готов к пуску.
      - Пуск! - скомандовал капитан, стоя в дверях гидропоста, и тут же добавил: - Зарядить торпедой.
      "Пенсильвания" вздрогнула, когда новейшая модификация прежней торпеды Мк-48 вырвалась в морские глубины и повернула на северо-восток, управляемая тонким изолированным проводом, тянущимся из ее хвостовой части.
      Походит на учения, только проще, подумал акустик.
      - Новые контакты? - спросил шкипер, снова встав у него за спиной.
      - Никаких, сэр. - Матрос кивнул в сторону экранов. На них виднелись всего лишь точки фонового шума, а дополнительный экран каждые десять минут показывал, что ведется диагностическая проверка работы систем. Приближалась любопытная развязка: почти через сорок лет действий подводных ракетоносцев после конца второй мировой войны первая вражеская субмарина будет потоплена американским ракетоносцем, который едва не сдали на металлолом.
      Двигаясь теперь значительно быстрее, торпеда прорезала слой термоклина за кормой контакта. Ее гидролокатор тут же начал действовать в активном режиме, посылая перед собой ультразвуковые импульсы и передавая по проводу полученное изображение на "Пенсильванию".
      - Отчетливо вижу цель, расстояние три тысячи ярдов, недалеко от поверхности, - произнес акустик. Такой же диагноз поступил от старшины, огневой группы, следившей за своим экраном.
      - Подавись и умри, - прошептал старший группы, наблюдая за тем, как на дисплее сближаются две линии. "Сьерра-10" мгновенно прибавила ход и тут же нырнула под слой термоклина, но ее аккумуляторные батареи, по-видимому, немного подсели, и субмарина не могла развить скорость, превышающую пятнадцать узлов, тогда как торпеда мчалась быстрее шестидесяти. Это одностороннее соревнование длилось три с половиной минуты и закончилось яркой вспышкой на экране и таким ревом в наушниках, что оглушенный акустик даже вздрогнул. Затем послышался скрежет стали, разрываемой давлением воды.
      - Подводная лодка потоплена, сэр. - Через две минуты отдаленная низкочастотная шумовая волна, пришедшая с севера, показала, что торпеда "Уэст Виргинии" тоже поразила свою цель.
      - Вы - Кристофер Кук? - спросил Мюррей.
      - Да.
      Особняк действительно роскошный, подумал заместитель директора, доставая из кармана удостоверение личности.
      - Мы из ФБР. Нам хотелось бы поговорить с вами о содержании ваших бесед с Сейджи Нагумо. Одевайтесь.
      Оставалось еще несколько часов дневного света, когда "лансеры" вырулили из ангаров. Разъяренные совсем недавней гибелью одного из своих самолетов, экипажи считали, что находятся не там, где нужно, и занимаются не тем, что требуется. Впрочем, никто не интересовался их мнением, и сейчас они готовились к очередной операции. В бомбовых отсеках самолетов находились дополнительные топливные баки, и бомбардировщики один за другим промчались по взлетной дорожке, взлетели и начали подъем на высоту двадцать тысяч футов. Там они собрались вместе и полетели на северо-восток.
      Еще один дерьмовый ложный маневр, подумал Дюбро. И как только такой умный человек, как Робби Джексон, может придумать нечто столь идиотское. Но адмирал получил приказ, оба его авианосца, идущие на расстоянии пятидесяти миль друг от друга развернулись навстречу ветру, и с их летных палуб начали взлетать самолеты - по сорок с каждого. И хотя все они несли полное боевое вооружение, им было разрешено открывать огонь лишь в случае явных провокационных действий.
      46. Разделение
      - Мы летим почти пустые, - бесстрастным голосом произнес второй пилот, просматривая пассажирский манифест, что являлось частью предполетной подготовки.
      - Что с ними случилось? - раздраженно спросил капитан Сато, глядя на полетный лист и проверяя метеорологические условия. На это не потребовалось много времени. На протяжении всего маршрута погода будет прохладной и безоблачной, поскольку над западной частью Тихого океана образовалась огромная зона высокого давления. Если не считать сильных ветров у берегов Японии, полет до Сайпана будет плавным и спокойным для всех тридцати четырех пассажиров. Тридцати четырех! - с возмущением подумал он. И это на самолете, рассчитанном больше чем на триста!
      - Капитан, мы скоро покинем эти острова, вы ведь знаете это. - Все было предельно ясно. Население Японии, рядовые мужчины и женщины, испытывали теперь не столько смятение, сколько страх. Может быть, даже "страх" не было достаточно сильным словом. Ему никогда не приходилось видеть такого. Люди чувствовали, что их предали. В передовых статьях газет задавались вопросы, как могло произойти, что их страна встала на такой путь, и хотя вопросы задавались достаточно мягко, смысл их был совсем иным. Все несбыточные мечты. Его страна не готова была к войне ни в психологическом, ни в материальном отношении, и люди внезапно поняли, что происходит в действительности. Шепотом передавались рассказы об убийстве - как иначе называть это? - видных членов дзайбацу и о том, что правительство в панике. Премьер-министр Гото не предпринимал никаких действий, не выступал с речами и даже отказался от появления на публике, опасаясь, что ему будут заданы вопросы, на которые он не сможет дать ответ. Однако все это не поколебало веру капитана, заметил второй пилот.
      - Нет, мы не уйдем оттуда! Как ты можешь такое говорить? Эти острова принадлежат нам.
      - Время покажет, - заметил второй пилот, снова принимаясь за работу. В конце концов, у него были свои обязанности: нужно проверить запас горючего, силу и направление ветра, технические детали, столь важные для успешного полета коммерческого авиалайнера. Это было то, чего никогда не видели пассажиры, полагающие, что летный экипаж просто поднимался в кабину и включал двигатели, словно в такси.
      - Хорошо выспались?
      - Еще как, капитан. Мне снился жаркий день и теплая женщина. - Рихтер поднялся, и его движения опровергли притворно хорошее настроение. Я слишком стар для этого дерьма, подумал пилот. Судьба и везение - если это можно так назвать - сделали его участником этой операции. Никто не налетал столько часов на "команчах", как он и остальные прилетевшие сюда пилоты, и кто-то пришел к выводу, что они достаточно умны, чтобы справиться с задачей без какого-то проклятого полковника, который будет стоять за спиной и всячески мешать им. А теперь нужно уносить отсюда ноги. Рихтер посмотрел на ясное небо.
      Могло быть лучше, подумал он. Облачная погода имеет свои преимущества.
      - Баки наполнены.
      - Неплохо было бы выпить чашку кофе, - пробормотал он.
      - Вот, мистер Рихтер, пожалуйста, - это был старший сержант Вега. Отличный кофе со льдом, как в лучших отелях Флориды.
      - Я так благодарен тебе, приятель, - усмехнулся Рихтер, принимая металлическую кружку. - Есть что-нибудь новое перед вылетом?
      Мне это совсем не нравится, подумал Клаггетт. Кильватерный строй эсминцев "иджис" разбился, и вот теперь один из этих проклятых кораблей находится всего в десяти милях. Что еще хуже, судя по показаниям электронного датчика, установленного на конце мачты, которую он рискнул поднять на несколько секунд, несмотря на присутствие поблизости лучшего в мире поискового радиолокатора, совсем недавно в воздухе летал вертолет. Но Клаггетт знал, что от его присутствия в этом районе зависела безопасность трех армейских вертолетов, и это было самым главным. Никто не говорил ему, что море безопасное место. Оно и не было таким. Ни для него, ни для вертолетчиков.
      - А где наш друг? - спросил он у старшего акустика. Тот покачал головой и тут же подтвердил это словами.
      - Он снова исчез с экранов.
      На поверхности дул ветер в тридцать узлов, он поднимал волны и мешал эффективной работе гидролокаторов. Даже слежение за эсминцем, сбавившим ход до пятнадцати узлов и начавшим патрулирование, стало затруднительным. Подводная лодка, находившаяся на севере, исчезла с экранов гидролокаторов. Может быть, она ушла совсем, но рассчитывать на это опасно. Клаггетт посмотрел на часы. Меньше чем через час следует решить, как поступить дальше.
      Им придется идти вслепую, однако это стало неприятной необходимостью. При обычных условиях впереди следовали бы самолеты-разведчики, занимающиеся сбором информации, однако на этот раз главным являлся фактор неожиданности, и они не могли рисковать. Боевая авианосная группа избегала районов, где проходили коридоры коммерческих авиалайнеров, скрытых облаками, и вообще прилагала все усилия, чтобы в течение нескольких дней оставаться незамеченной. Джексон был уверен, что его присутствие в этом районе продолжает быть тайной, но, чтобы сохранить эту тайну, приходилось полагаться на отрывочные сообщения об электронной активности на островах, поступающие от подводных лодок, а эти сведения всего лишь подтверждали, что у противника в небе находятся несколько самолетов раннего радиолокационного обнаружения Е-2С и что на острове действует мощный радиолокатор ПВО. По-видимому, предстоит неожиданное воздушное сражение. Ну что ж, к этому готовились больше двух последних недель.
      - О'кей, последняя проверка, - услышал по телефону Ореза. - Коблер исключительно военный аэродром?
      - Совершенно верно, сэр. После первых дней мы не видели на нем ни одного гражданского самолета. - Ему отчаянно хотелось поинтересоваться, с чем связаны эти вопросы, но Ореза знал, что это напрасная трата времени. Может быть, стоит спросить обходным путем: - Вы хотите, чтобы мы не ложились спать сегодня ночью?
      - Это уж как вы сочтете нужным, главный старшина. А теперь мне хотелось бы поговорить с вашими гостями.
      - Джон! Тебя к телефону, - крикнул Португалец и сам был потрясен тем, как нормально прозвучали его слова.
      - Кларк слушает, - произнес в трубку Джон. - Да, сэр... Понятно, сэр... Что-нибудь еще? О'кей, конец связи. - Он нажал на кнопку выключения телефона. - Кому пришла в голову мысль приделать к аппарату этот дурацкий зонтик?
      - Мне, - ответил Барроуз, сидевший за карточным столом. - Но ведь он действует, правда?
      - Это точно, - согласился Джон, садясь за стол и повышая ставку на двадцать пять центов. - Кто объявляет?
      - Три дамы, - заявил инженер.
      - К тому же ему и в игре везет, - покачал головой Кларк и бросил свои карты на стол.
      - Скажешь тоже, везет! Эти обезьяны помешали моей самой удачной рыбалке.
      - Джон, хочешь, я приготовлю вечером кофе?
      - О, его кофе что надо, - заметил Барроуз, забирая выигрыш со стола. Целых шесть долларов.
      - Конечно, Португалец, валяй. Давно не пробовал твоего кофе. Он называется черный бандитский кофе, Пит. Старая морская традиция, - объяснил Кларк, наслаждаясь временной бездеятельностью.
      - Джон? - позвал его Динг.
      - Потом, парень. - Он взял колоду и принялся ловкими движениями тасовать ее.
      - Ты уверен, что горючего хватит? - спросил Чека. Доставленный сюда запас включал горючее в запасных баках и крыльях, но Рихтер покачал головой.
      - Никаких проблем. До следующей заправки всего два часа лета.
      - Где она? - В приказе, полученном по спутниковому телефону, говорилось только: "Вылетайте к первичному пункту".
      - Меньше чем два часа лета, - повторил пилот. - Приходится соблюдать правила безопасности, капитан.
      - Вы отдаете себе отчет в том, что наша операция войдет в историю, а?
      - Только бы удалось выжить, чтобы рассказать об этом. - Рихтер застегнул молнию на летном комбинезоне, заправил внутрь шарф и взобрался в кабину вертолета. - Взлет!
      Рейнджеры отошли в сторону в последний раз. Они знали, что огнетушители бесполезны, но кто-то приказал захватить их с собой. Один за другим вертолеты оторвались от земли, их зеленые корпуса почти сразу скрылись в темноте. Затем рейнджеры стали прятать оставшееся снаряжение в ямы, вырытые еще днем. На это ушел час, после чего им оставалось только спуститься в Хиросе. Чека поднял свой телефон сотовой связи и набрал номер, который запомнил.
      - Алло? - произнес голос по-английски.
      - Надеюсь, мы увидимся утром? - Вопрос прозвучал по-испански.
      - Я буду на месте, сеньор.
      - Монтойя, пойдешь первым, - распорядился капитан. Они будут идти вдоль линии деревьев, насколько это возможно. Рейнджеры сжимали оружие, которым до сих пор им не пришлось воспользоваться, надеясь, что так будет и дальше.
      - Я бы рекомендовал выпустить две торпеды, - сказал лейтенант Шоу. Расширить пеленги между ними градусов на десять, дать им сойтись под слоем термоклина и атаковать, целясь в нос и в корму.
      - Согласен. - Клаггетт подошел к прокладочному планшету, чтобы окончательно оценить тактическую ситуацию. - Действуйте.
      - Что тут у вас происходит? - спросил один из армейских сержантов, стоя у входа в боевую рубку. В этих проклятых подводных лодках чувствуешь себя совершенно беспомощным, даже следить за происходящим и то трудно.
      - Прежде чем дозаправить ваши вертушки, нам придется прогнать японский эсминец, - объяснил ему старшина, стараясь не напугать парня.
      - А это трудно?
      - Пожалуй, было бы легче, находись он где-нибудь в другом месте. Нам придется подняться на поверхность в тот момент, когда... ну, когда кто-то знает, что мы поблизости.
      - Это вас беспокоит?
      - Нет, что ты, - соврал старшина. В этот момент оба услышали голос капитана:
      - Мистер Шоу, приготовиться к торпедной атаке. Пуск по моей команде.
      Первыми начали взлетать "томкэты", один за другим, с интервалом в тридцать секунд, пока в воздухе не оказалась целая эскадрилья из двенадцати истребителей. За ними последовали самолеты ЕА-6В - постановщики электронных помех во главе с капитаном третьего ранга Робертой Пич. Ее звено из четырех машин тут же разделилось на две пары, каждая из которых будет сопровождать группы истребителей.
      Капитан первого ранга Бад Санчес вел первое звено из четырех "томкэтов", не желая доверить вылет своего авиакрыла кому-то другому. Авианосная боевая группа находилась сейчас на расстоянии пятисот миль и направлялась на юго-запад. Этот вылет во многом напоминал боевые действия начала 1991-го года, однако в данном случае пришлось добавить несколько нововведений, вызванных тем, что у противника имелось немало аэродромов. Для этого потребовались недели тщательного планирования. Патрули противника действовали точно, как часы. Это было вызвано пунктуальностью японцев и соблюдением ими всех правил военной жизни, а потому создавало известную опасность для американских самолетов. Санчес последний раз посмотрел вниз, на белые кильватерные струи за кормой кораблей своего соединения, и сосредоточился на предстоящей операции.
      - Торпедные трубы один и три готовы.
      - Проверьте введенные пеленги и пускайте, - спокойно произнес Клаггетт.
      Торпедист повернул рукоятку до предела налево, затем направо и повторил то же самое с другим торпедным аппаратом.
      - Первая и третья пущены, сэр.
      - Первая и третья движутся нормально, - через мгновение доложил акустик.
      - Хорошо, - отозвался Клаггетт. В прошлом, находясь на борту подводной лодки, он уже слышал эти слова. Тоща торпеда прошла мимо, и этому он обязан жизнью. На этот раз положение было посложнее. Они не знали точных координат вражеского эсминца, но, выбора у него не было. Торпеды будут медленно двигаться под слоем термоклина на протяжении первых шести миль, а затем на максимальной скорости в семьдесят один узел устремятся к цели. Если повезет, эсминец не сможет заметить, откуда они появились. - Зарядить первый и третий торпедные аппараты, - скомандовал капитан.
      Как всегда, критически важной была слаженность во времени. Джексон спустился с адмиральского мостика сразу после взлета самолетов и пошел вниз в боевой информационный центр, откуда ему легче было координировать ход операции, рассчитанной до минуты. Следующий этап должны были осуществить эсминцы "спрюанс", находившиеся сейчас в тридцати милях к югу от авианосца. Это вызывало у него беспокойство. Эсминцы были его лучшими противолодочными кораблями, и хотя командующий подводными силами Тихоокеанского флота сообщил, что защитное прикрытие из японских подводных лодок смещается на запад и он надеется, что там они попадут в ловушку, Джексон не исключал того, что японцы могут оставить в этом районе одну подводную лодку, способную вывести из строя последний авианосец Тихоокеанского флота. Как много проблем, о которых приходится беспокоиться, подумал он, глядя на секундную стрелку часов, прикрепленных к переборке.
      Ровно в 11 часов 45 минут эсминцы "Кушинг" и "Ингерсолл" повернулись бортом к ветру и приступили к запуску своих ракет "томагавк", сообщив об этом сигналом, переданным по спутниковой связи. Сорок крылатых ракет взвились в небо, отстрелили свои твердотопливные ускорители и затем снизились к самой поверхности моря. После запуска ракет, на что потребовалось шесть минут, эсминцы увеличили скорость и присоединились к боевой авианосной группе, так и не догадываясь о том" куда нацелены их "томагавки".
      - Интересно, который из них? - пробормотал Сато. Они уже пролетели над двумя эсминцами "иджис", различимыми теперь только по белым кильватерным струям, вздымающимся за кормой, и едва видным пенистым V-образным волнам впереди.
      - Вызовем их снова?
      - Брат рассердится, но там, внизу, он, наверно, чувствует себя одиноко. Сато снова переключился на другую частоту и нажал кнопку на штурвале.
      - "Джал-747" вызывает "Мутсу".
      Адмирал Сато едва не чертыхнулся, но голос оказался слишком знаком. Он взял микрофон с гарнитурой из рук младшего офицера связи и нажал кнопку передачи.
      - Торахиро, будь ты вражеским самолетом, я сбил бы тебя. Он снова посмотрел на дисплей - на двухметровом экране виднелись одни гражданские авиалайнеры. Мощный корабельный радиолокатор показывал все находящееся в пределах сотни миль, а многие цели и на расстоянии почти трехсот. Вертолет SH-60J, стоявший на палубе, только что заправился и был готов к вылету для очередного облета эсминца в поисках подводных лодок. Все было спокойно, и хотя адмирал сознавал, что находится в море во время войны, он мог позволить себе пошутить с братом, летящим над ним в огромном алюминиевом корыте с крыльями, наверняка до отказа набитом соотечественниками.
      - Время, сэр, - произнес Шоу, посмотрев на свой электронный секундомер. Капитан третьего ранга Клаггетт кивнул.
      - Поднять торпеды над термоклином и включить активный режим поиска.
      Тут же на торпеды, находившиеся почти в двух милях одна от другой по обеим сторонам цели, поступила соответствующая команда. Торпеды ADCAP - "additional capability" - новейшая модификация прежней торпеды Мк-48, обладающие большой скоростью и дальностью стрельбы, имели мощные гидролокаторы, в которых использовались последние достижения физики твердого тела. Они находились в носовой части торпед диаметром двадцать один дюйм. Торпеда, выпущенная из аппарата номер один, была чуть ближе к цели, и ее поисковая система, созданная с применением достижений высокой технологии, обнаружила корпус эсминца уже при втором охвате. В следующее мгновение торпеда повернула вправо, передала изображение цели к месту пуска и устремилась вперед.
      - Гидрофоны слышат торпеду, пеленг два-три-ноль! Вражеская торпеда на пеленге два-три-ноль! - выкрикнул акустик. - Ее поисковый гидролокатор в активном режиме!
      Сато резко повернулся в сторону гидролокационного поста, и на тактическом дисплее тут же появился новый предмет. Черт побери, ведь "Курошио" передал, что в районе никого нет, а подводная лодка всего в нескольких милях.
      - Включить средства противодействия! - послышалась команда капитана "Мутсу". Через несколько секунд с кормы в воду ушла приманка "никси", спроектированная в Америке. - Вертолету - взлет!
      - Брат, я сейчас занят. Желаю мягкой посадки. Конец связи. - Радиоканал отключился, и наступило молчание.
      Сначала капитан Сато решил, что неожиданный конец разговора объясняется тем, что у брата действительно неотложные дела, затем посмотрел вниз и в пяти милях под собой увидел, как эсминец резко повернул влево и за кормой его поднялся огромный пенящийся бурун, что указывало на внезапное увеличение скорости.
      - Что-то у них произошло, - произнес он в интерком.
      - Мы взяли его. Одной торпедой или обеими, - сообщил офицер огневой группы.
      - Цель увеличивает скорость и поворачивает налево, - послышался голос акустика. - Обе торпеды замкнулись на цель и сближаются с нею. Они еще не начали работать в активном режиме.
      - Первая в двух тысячах ярдов от цели. Третья в двух тысячах двухста. Обе движутся прямо к цели. - Взгляд старшины не отрывался от дисплея управления торпедами. Он был готов в любой момент взять управление на себя в случае ошибки системы автоматического наведения на цель. В настоящий момент торпеда представляла собой миниатюрную подлодку, передающую на экран перед старшиной точное гидролокационное изображение. Она превращала ее в своего рода камикадзе, действующим на расстоянии, причем даже не одним, а двумя искусство, отточенное им во время игры на корабельной системе "нинтендо". Клаггетт с удовлетворением отметил, что командир японского эсминца даже не пытался обнаружить подводную лодку, а прилагал все силы, чтобы спасти свой корабль. Ну что ж, это зов судьбы, не правда ли?
      - Еще одна по носу, пеленг один-четыре-ноль!
      - Они накрыли нас, - произнес капитан, глядя на дисплей и считая, что его атаковали, по-видимому, две подводные лодки. И все-таки надо попытаться уклониться от торпед. Он приказал положить руль на левый борт. "Мутсу" с тяжелыми надстройками, как и у американских эсминцев типа "иджис", резко накренился на правый борт. Едва корабль выпрямился, капитан приказал дать полный ход, надеясь, что торпеда пройдет за кормой.
      Это не могло быть ничем, кроме морского боя. Картина его оставалась позади, поэтому Сато отключил автопилот и круто повернул самолет влево, дав сигнал второму пилоту предупредить пассажиров о необходимости закрепить пристежные ремни. Он отчетливо видел при ярком свете луны, находящейся в последней четверти, что происходит далеко внизу. "Мутсу" закончил резкий поворот и тут же начал другой. На кормовой палубе вспыхнули мигающие огни это на палубе эсминца раскручивался несущий винт противолодочного вертолета, пытающегося Алететь и атаковать подводную лодку противника, трусливо подкравшуюся к гордому и красивому кораблю его брата. Сато с удивлением заметил, что эсминец замедляет ход, его винты включены на торможение, и не мог понять, почему предпринят этот маневр. Разве для боевых кораблей не действует та же простая аксиома, что и для самолетов, - скорость - это жизнь...
      - Громкий кавитационный шум, по-видимому, включен задний ход, - сообщил старший акустик. Техник огневой группы опередил Клаггетта:
      - Теперь это не имеет значения, сэр. Обе торпеды замкнулись на цели. Ощущается постороннее магнитное влияние - они, должно быть, выпустили приманку вроде нашей "никси", верно?
      - Правильно, старшина.
      - Ну что ж, мы знаем, как действует эта кошечка. Первая торпеда в пятистах ярдах от цели и быстро сближается с ней. - Техник отсек один из проводов, позволив первой торпеде самой искать цель. Она всплыла на глубину тридцать футов, включила бортовой магнитный искатель, нашла мощное магнитное поле и помчалась к нему в автономном режиме. Цель росла и росла...
      Вертолет, мигая габаритными огнями, только что взлетел с застывшего на месте эсминца. Мгновение растянулось, казалось, в вечность, затем корабль снова начал разворачиваться, и тут с обоих бортов перед мостиком, рядом с вертикальными установками ракет "корабль - воздух", прогремели мощные взрывы, сопровождающиеся ослепительной зеленой вспышкой в воде. Остроконечный профиль корпуса осветился странным смертельным пламенем. Эта картина на долю секунды запечатлелась в воображении Сато, затем взорвались одна или несколько зенитных ракет "Мутсу", и тут же последовал взрыв всех сорока ракет. Носовая часть "Мутсу" распалась. Через три секунды последовал новый взрыв, и когда белая пена улеглась, на поверхности виделись только пятна горящей нефти. Эсминец погиб так же, как и его тезка в гавани Нагасаки в 1943 году...
      - Капитан! - Второму пилоту пришлось силой вырвать штурвал из рук Сато, прежде чем "боинг" окончательно потерял скорость. - Капитан, у нас на борту пассажиры!
      - Там мой брат...
      - У нас пассажиры, черт побери! - Второй пилот взял управление на себя, перевел авиалайнер в горизонтальный полет и посмотрел на гирокомпас в поисках требуемого курса. - Возьмите себя в руки, капитан!
      Сато повернул голову, огляделся по сторонам кокпита, затем снова посмотрел вниз на то, как исчезает вдали морская могила его брата. Самолет опять направился к югу.
      - Извините меня, капитан Сато, но нам тоже нужно выполнять свой долг. - Он включил автопилот и положил руку на плечо капитана. - С вами теперь все в порядке?
      Сато посмотрел вперед, на пустое небо, затем кивнул.
      - Да, со мной все в порядке. Спасибо. Теперь со мной все в полном порядке, - повторил он более твердым голосом. Многовековые традиции требовали, чтобы он не показывал своего горя. Их отец пережил гибель эсминца, стал командиром крейсера и погиб на нем недалеко от Шамара, пав жертвой американских эсминцев и их торпед... И вот теперь снова...
      - Что это был за звук, черт побери? - спросил капитан третьего ранга Угаки у своего офицера, начальника гидроакустической службы.
      - Взрыв двух торпед, где-то на юге, - ответил младший лейтенант. - Они потопили "Мутсу".
      - Кто? - последовал резкий вопрос.
      - Кто-то не обнаруженный нами, капитан, - нерешительно произнес акустик.
      - Поворачиваем на юг, скорость восемь узлов.
      - Но при этом мы пройдем прямо через то место, где погиб...
      - Я знаю.
      - Он несомненно потоплен, - доложил старший акустик. Сигнатура на экране ясно показывала это. - Никакого шума машин от подшипников гребных валов, только шум разрывающейся стали и затем мощный вторичный взрыв. Он потоплен, сэр.
      Рихтер пролетел над тем же городом, где несколько дней назад пролетал С-17, и хотя кто-то и мог услышать его, сейчас об этом беспокоиться не приходилось. Здесь часто летают вертолеты, а установить ночью их принадлежность невозможно. Его "команч" летел на крейсерской высоте пятьдесят футов, направляясь на юг, и он убеждал себя, что подводная лодка наверняка будет ждать их, что он сможет совершить посадку на нее и что все будет в порядке. Рихтер с благодарностью ощущал попутный ветер, пока не увидел поднятых им гребешков волн. Проклятие...
      - Господин посол, как вы знаете, ситуация изменилась, - негромко произнес Адлер. В зале никогда не раздавалось больше одного голоса, но на этот раз здесь почему-то казалось гораздо тише обычного.
      Сейджи Нагумо, сидевший рядом с руководителем делегации, заметил, что кресло справа от Адлера занято каким-то другим специалистом по Японии из дальневосточного департамента на четвертом этаже. Куда делся Кук? - спросил он себя, продолжая слушать главу американской делегации. Почему его нет в зале у что все это значит?
      - Сейчас, когда мы сидим здесь, американские самолеты наносят удары по Марианским островам, а боевые корабли американского военно-морского флота сражаются с вашими боевыми кораблями. У нас есть все основания считать, что операции пройдут успешно и мы сумеем изолировать Марианские острова. Следующим этапом - если в этом возникнет необходимость - станет морская блокада Японии. У нас нет ни малейшего желания наносить удары непосредственно по вашей стране, но мы вполне способны в течение нескольких дней изолировать Японию от остального мира.
      Господин посол, наступило время положить конец этому...
      - Как видите, - сказала репортер Си-эн-эн, и камера повернулась направо, показывая пустой док, - авианосец "Джон Стеннис" вышел в море. Нам сообщили, что в данный момент самолеты, базирующиеся на нем, наносят удары по Марианским островам, оккупированным японскими войсками. К нам обратились с просьбой оказать содействие правительству в этой уловке, и мы, тщательно обдумав просьбу правительства, пришли к заключению, что телевизионная компания Си-эн-эн является, в конце концов, американской службой новостей и должна защищать американские национальные интересы...
      - Мерзавцы! - выдохнул генерал Арима, глядя на гигантский пустой ящик из железобетона, на дне которого сейчас виднелись только лужи и деревянные блоки. И тут зазвонил его телефон.
      Убедившись, что японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения заметили их, оба американских АВАКСа включили свои радиолокаторы. Они прибыли сюда с Гавайских островов, совершив промежуточную посадку на аэродроме Дуайесс на атолле Кваджалейн. По электронным средствам управления боем воздушное сражение будет равным, но американцы приняли меры, чтобы бой стал равным только в этом отношении, задействовав заметно больше истребителей. В воздухе находились четыре японских "игла", первым инстинктивным желанием которых было устремиться на северо-восток навстречу нарушителям и предоставить таким образом своим товарищам, чьи самолеты еще стояли на аэродромах, возможность взлететь и вступить в воздушное сражение, прежде чем американцы приблизятся и уничтожат их на земле. Одновременно наземные средства противовоздушной обороны были оповещены и приготовились к отражению нападения.
      Санчес включил свой радиолокатор наведения, когда увидел японские истребители на расстоянии больше сотни миль, мчащиеся лобовым курсом, чтобы атаковать ракетами "воздух - воздух". Но японские истребители были вооружены ракетами AMRAAM, тогда как у него под крыльями на пилонах висели "фениксы", дальность действия которых была почти вдвое больше. Санчес и три других истребителя пустили по два "феникса" с максимального расстояния. Восемь ракет полетели по баллистической траектории, поднимаясь в небо на высоту ста тысяч футов, прежде чем спикировать вниз и устремиться к целям на скорости, превышающей пять Махов. К тому же с такой высоты они видели самое крупное радиолокационное сечение самолетов противника, что облегчало наведение на цель. Японские "иглы" заметили приближающиеся ракеты и начали маневр уклонения, но через несколько секунд два F-15J взорвались от прямых попаданий. Оставшаяся пара "иглов" упрямо мчалась вперед. Вторая волна "фениксов" покончила и с ними.
      - Что за чертовщина? - удивился Ореза.
      Рев множества реактивных двигателей прервал игру в карты, и все четверо мужчин подошли к окнам. Кларк успел выключить свет и взять единственный в доме бинокль. Первая пара самолетов взлетела с аэродрома Коблер-Филд в тот момент, когда он поднес его к глазам. Судя по языкам пламени, вырывающимся при форсаже, это были одномоторные истребители.
      - Что происходит, Джон?
      - Вообще-то мне не говорили об этом, но мы и сами можем без труда догадаться.
      Весь аэродром был ярко освещен. Самым главным сейчас было как можно быстрее поднять в воздух истребители. То же самое, наверно, происходило и на Гуаме, но Гуам был довольно далеко, и два истребительных соединения будут атаковать американцев по отдельности, лишив японцев таким образом численного превосходства.
      - Что это?
      Капитан третьего ранга Пич и ее самолеты электронного противодействия приступили к работе. Поисковые радиолокаторы обладают огромной мощностью, но, подобно всем радарам такого типа, они действуют на низкой частоте, а потому легко поддаются глушению. Огромное количество бликов заполнило их экраны, лишив возможности оценивать происходящее в воздухе и одновременно скрыв крохотные точки приближающихся крылатых ракет. Японские истребители, которые могли бы попытаться противостоять им, на самом деле уже опередили крылатые ракеты, оставив их позади себя, что позволило ракетам продолжать полет к целям на острове. Поисковый радиолокатор на вершине горы Тапотчау заметил их на расстоянии всего тридцати миль вместо расчетных ста, одновременно пытаясь вести подсчет приближающихся американских истребителей. Перед тремя операторами возникла, таким образом, сложная задача, но это были хорошо подготовленные специалисты, и они взялись за работу. Один из них успел предупредить об опасности зенитные батареи "патриот", расположенные на острове.
      Первая фаза операции протекала успешно. Боевой патруль из японских истребителей, заметил Санчес, был ликвидирован без потерь. Интересно, подумал он, может быть, и мой "феникс" сбил один из японских "иглов"? Впрочем, выяснить это никогда не удастся. Теперь, прежде чем прилетят остальные истребители, надо сбить японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения. Для решения этой задачи звено из четырех "томкэтов" включило форсаж и устремилось прямо к ним, выпуская в эти цели все свои ракеты.
      Пилоты японских самолетов оказались слишком храбрыми, и это стало причиной их гибели. Японским "хокаям" надо бы попытаться уйти вместе с прикрывающими их "иглами", но истребители, выполняя свой долг, бросились в бой против первой волны атакующих "томкэтов", вместо того чтобы выждать. Может быть, причина заключалась в том, что они приняли эту первую волну отвлекающего маневра за настоящую атаку. Четыре истребителя, прилетевшие с фланга, выполнили свою задачу, сбили самолеты радиолокационного обнаружения и вернулись на "Джона Стенниса" для заправки и пополнения боеприпасов. Теперь единственными АВАКСами в небе были американские. Японские истребители продолжали мчаться вперед, стремясь отбить нападение, которого на самом деле не существовало, стараясь вступить в бой с истребителями, единственная цель которых заключалась в том, чтобы отвлечь внимание перехватчиков, уходящих все дальше от прикрываемых ими самолетов.
      Для операторов наземного радиолокатора стало очевидным, что львиная доля ракет направлена в них, а не на авиабазу. Операторы не стали обмениваться впечатлениями по этому поводу - для разговоров не осталось времени. Они видели, как взорвались и рухнули вниз самолеты Е-2. Это произошло слишком далеко, чтобы узнать почему, но оставшийся самолет раннего радиолокационного обнаружения все еще стоял на взлетной полосе аэродрома Коблер в ожидании своей очереди. Пока вверх взлетали истребители, причем первые из них уже приближались к далеким американским самолетам, которые, к их удивлению, вовсе не летели к Сайпану, Гуам вызывал по радио радиолокационную станцию, запрашивая информацию и одновременно сообщая о том, ято базирующиеся там истребители взлетают, чтобы отбить атаку.
      - Две минуты до прилета крылатых ракет, - сообщил один из операторов по системе внутренней связи.
      - Передайте на Коблер, чтобы оставшийся Е-2 немедленно взлетал, скомандовал старший офицер из фургона управления, видевший, что те два самолета раннего радиолокационного обнаружения, что находились в воздухе, сбиты. Фургон находился в сотне ярдов от РЛС, но еще не был вкопан в землю. Это предполагалось сделать на будущей неделе.
      - Это да! - воскликнул Чавез. Теперь они стояли снаружи. Нашелся умник, решивший выключить электричество в этой части острова, что позволило им выйти из дома, чтобы лучше наблюдать за фейерверком. В полумиле к востоку от них со стартовой установки "пэтриот" вылетела первая ракета. Ракета промчалась всего несколько сотен метров, когда управляющее устройство резко повернуло ее подобно бильярдному шару, отскочившему от борта, и она устремилась вниз за видимый горизонт. Через несколько секунд за ней последовали еще три зенитные ракеты.
      - Приближаются крылатые ракеты, - заметил Барроуз. - Вон оттуда, с севера.
      - Готов поспорить, что их целью является радиолокатор на вершине горы, пробормотал Кларк. Тут же последовала серия вспышек, осветивших высокое плато на востоке. Через несколько секунд оттуда донесся грохот разрывов. Из батареи "пэтриот" вылетели дополнительные ракеты, и у них на глазах обслуживающий персонал принялся устанавливать новый пакет с ракетами на пусковую площадку грузовика. Было заметно, что на это уходит слишком много времени.
      Двадцать "томагавков", составляющих первую волну, начали набирать высоту. Раньше они мчались всего в трех метрах над гребешками волн, приближаясь к отвесным утесам восточного берега Сайпана. Будучи полностью автоматическими, крылатые ракеты не обладали способностью уклониться или даже обнаружить заградительный огонь, направленный против них, и первый залп зенитной батареи "пэтриот" оказался успешным - из двенадцати ракет "земля - воздух" десять попали в цель, однако оставшиеся десять крылатых ракет стремительно набирали высоту, будучи нацеленными на одну и ту же точку. Зенитные ракеты сбили затем еще четыре "томагавка", а пятый потерял скорость и врезался в утес у Лаолао-Каттан. Начиная с этого момента радиолокаторы батарей "патриот" потеряли их из виду, и командиры батарей предупредили об опасности обслуживающий персонал радиолокационной станции, но было уже слишком поздно, и крылатые ракеты с тысячефунтовыми боеголовками одна за другой взорвались над вершиной горы Тапотчау.
      - С этим покончено, - заметил Кларк, когда донесся грохот взрывов. Он прислушался. Жители соседних домов тоже вышли теперь на улицу, стоя вокруг тупика. Отдельные радостные возгласы слились в единый восторженный хор, заглушивший крики ракетчиков у батареи "пэтриот" на вершине холма к востоку.
      Истребители продолжали взлетать с аэродрома Коблер-Филд, обычно парами, иногда по одному. Голубые языки пламени форсажа уходили в небо и затем гасли, когда японские самолеты направлялись навстречу атакующим американским истребителям. Наконец Кларк и все остальные услышали рев турбовентиляторных двигателей последнего "хокая", взлетавшего самым последним, несмотря на предупреждение персонала уже уничтоженной радиолокационной станции.
      На несколько мгновений над островом воцарилась тишина, в воздухе образовалась какая-то странная пустота. Жители перевели дыхание, ожидая начала второго акта полуночной драмы.
      "Пасадена" и еще три американских подводных лодки, находившиеся всего в пятидесяти милях от берега, всплыли на антенную глубину и запустили по шесть ракет. Некоторые из них были нацелены на Сайпан, четыре - на Тиниан и две - на Роту. Остальные помчались над гребешками волн к авиабазе Андерсен на Гуаме.
      - Поднять перископ! - приказал Клаггетт. Поисковый перископ плавно выдвинулся вверх, сопровождаемый шипением гидравлики. - Стоп! - скомандовал он, когда перископ чуть поднялся над поверхностью. Капитан медленно повернул его, пытаясь рассмотреть огни в небе, но там было пусто.
      - О'кей, теперь антенна. - Снова послышалось шипение, и над волнами показался хлыст антенны УВЧ. Капитан не отрывался от объектива перископа, все еще осматривая море вокруг, затем махнул правой рукой. Антенна принимала еле слышные сигналы от удаленных передатчиков, но в остальном эфир был чист и ничто не могло обнаружить подводную лодку.
      - "Инди карз", это "Пит кру", прием, - произнес в микрофон офицер-связист.
      - Слава Богу, - выдохнул Рихтер и включил свой микрофон. - "Пит кру", это ведущий "Инди", прошу сигнал опознания, прием.
      - Фокстрот виски.
      - Чарли танго, - ответил Рихтер, проверив радиокоды на блокноте, прикрепленном к колену комбинезона. - Мы в пяти минутах и хотели бы напиться, прием.
      - Готовьтесь, - услышал он в ответ.
      - Всплываем, - распорядился Клаггетт и взял микрофон бортовой трансляции. - Слушайте все! Мы всплываем. Всем оставаться на боевых постах. Армейским группам приготовиться.
      Все необходимое снаряжение находилось рядом со спасательным отсеком и большим люком, предназначенным для погрузки пакетов наведения баллистических ракет. Матросы одной из групп борьбы за живучесть стояли рядом, готовые передавать снаряжение, а старшина будет управлять заправочным шлангом, спрятанным в кожухе над ракетным отсеком.
      - Что это там? - запросил по каналу радиосвязи "Инди-два". - Ведущий, это Второй. На севере вертолет. Повторяю, на севере вижу большой вертолет.
      - Сбивай его! - тут же скомандовал Рихтер. Здесь не должно быть американских вертолетов. Он развернул "команч" и поднялся повыше, чтобы рассмотреть неизвестную машину. На вертолете даже мигали навигационные огни. "Пит кру", это ведущий "Инди", на севере вертолет. В чем дело, прием?
      Клаггетт не слышал этого разговора. Парус "Теннесси" только что показался над поверхностью, и капитан стоял у трапа, ведущего к верхнему люку паруса. Микрофон взял лейтенант Шоу.
      - Скорее всего, это противолодочный вертолет с эсминца, который мы только что потопили - сбивайте его, сбивайте немедленно!
      - Воздушный радиолокатор на севере! - послышался через секунду возглас радиооператора. - Поблизости радар вертолета!
      - Второй, немедленно займись им! - передал приказ Рихтер.
      - Атакую, ведущий, - отозвался второй "команч", разворачиваясь и опуская нос для увеличения скорости. Кто бы ни был на этом вертолете, ему крупно не повезло. Пилот выбрал оружие для атаки. Под корпусом из обтекаемого кожуха выдвинулась двадцатимиллиметровая пушка. Цель находилась в пяти милях и не видела приближающегося штурмового вертолета.
      Пилот "команча" заметил, что это "Сикорский", собранный, возможно, на том же заводе в Коннектикуте, что и его "команч", военно-морской вариант UH-60 крупная и удобная цель. "Команч" мчался прямо на него, рассчитывая сбить японский вертолет прежде, чем тот успеет передать радиосигнал тревоги. Наверно, все-таки успеет, и пилот выругал себя за то, что не выбрал "стингер", но сейчас было уже поздно. Он нажал на кнопку и выпустил пятьдесят снарядов, большинство которых попало в носовой кокпит приближающегося вертолета. Результат был мгновенным.
      - Сбит, - сообщил он. - Я прикончил его, ведущий.
      - Понял. Как у тебя с топливом?
      - На тридцать минут, - ответил второй.
      - Барражируй поблизости и смотри по сторонам, - скомандовал ведущий.
      - Ясно. - Едва он поднялся на триста футов, как заметил еще один неприятный сюрприз. - Ведущий, это Второй. На севере - радиолокатор, оператор электронных систем определил его как военно-морской.
      - Просто великолепно, - проворчал Рихтер, облетая субмарину. Она была достаточно большой для посадки, но если бы еще эта проклятая лодка не перекатывалась с борта на борт, будто бочонок с пивом на ирландских поминках. Рихтер приблизился прямо с кормы, завис над палубой и выпустил шасси для посадки.
      - Заходите налево, навстречу ветру, - скомандовал Клаггетт лейтенанту Шоу. - Нужно уменьшить бортовую качку, чтобы облегчить им посадку.
      - Понял, шкипер. - Шоу отдал необходимые распоряжения, и "Теннесси" обрел некоторую устойчивость, направляясь на северо-запад.
      - Приготовиться у спасательного и грузового люков! - прозвучала команда капитана. Вертолет начал медленно и осторожно снижаться. Зрелище посадки вертолета на палубу корабля, почему-то всегда ассоциировалось у Клаггетта с сексом дикобразов. Нельзя сказать, что животные занимаются этим неохотно, нет, просто они не могут допускать ошибок.
      Они вытянулись подобно армии конных рыцарей, подумал Санчес, японские самолеты в двухстах милях от северо-восточного берега Сайпана и американские на сто миль дальше. Эта ситуация проигрывалась много раз обеими сторонами и часто в одних и тех же центрах военных игр. У обеих сторон поисковые радиолокаторы действовали в активном режиме. Обе стороны могли теперь видеть противника и сосчитать количество противостоящих самолетов. Приходилось только ждать, кто начнет первым. Японцы находились в более затруднительном положении и знали это. Их последний уцелевший Е-2 еще не успел занять позицию, но хуже было то, что они не знали, кто противостоит им. По команде Санчеса первыми бросились в атаку "томкэты", включившие форсаж и взвившиеся высоко в небо, чтобы выпустить оставшиеся ракеты "феникс". Они осуществили пуск с пятидесяти миль, и больше сотни этих ракет, созданных на основе последних достижений высокой технологии, превратились в волну желтых языков пламени, поднявшихся еще выше, чтобы начать затем стремительный спуск к цели. Тем временем исторгшие их истребители развернулись и полетели назад.
      Это стало сигналом для начала общего воздушного боя. Тактически ситуация была ясной, а затем все снова запуталось, когда японские истребители тоже перешли на форсаж и с максимальной скоростью начали сближаться с американскими, надеясь поднырнуть под волну "фениксов" и выпустить свои самонаводящиеся ракеты. Для такого маневра требовалась идеальная координация по времени, а добиться этого оказалось трудным без руководства со стороны самолета радиолокационного управления боем, которого они не дождались.
      Подготовить моряков к быстрым и слаженным действия было трудно, хотя группа матросов держала наготове крылья, которые крепились квалифицированными армейскими специалистами к бортам первого "команча". Затем в топливные баки вставили шланги и включились корабельные насосы, максимально быстро наполняющие их. Один матрос передал Рихтеру телефонную трубку на обычном проводе.
      - Как все прошло, армия? - спросил Датч Клаггетт.
      - Было очень интересно. У вас не найдется горячего кофе?
      - Сейчас принесут. - Капитан отдал команду в камбуз.
      - Откуда взялся японский вертолет? - спросил Рихтер, наблюдая за ходом заправки.
      - Час назад пришлось потопить эсминец. Он мешал нам. Думаю, вертолет успел взлететь с него. Готовы принять указания о дальнейшем полете?
      - Разве мы летим не на Уэйк?
      - Нет. Вас ждет авианосец - вот его координаты: двадцать пять северной широты, один-пятьдесят восточной долготы. Повторяю, два-пять северной и один-пять-ноль восточной.
      Рихтер дважды повторил координаты, и Клаггетт подтвердил, что пилот правильно их запомнил. Целый авианосец для нас? - подумал Рихтер.
      - Понял, сэр. Очень вам благодарен.
      - Спасибо, что вы сбили японский вертолет, "Инди". К кабине подошел матрос и постучал по металлической обшивке, показывая вверх большим пальцем. Затем он передал пилоту бейсбольную кепку с надписью "Теннесси". Тут Рихтер заметил, как оттопыривается нагрудный карман на форменке матроса. Он протянул руку и бесцеремонно вытащил оттуда начатую пачку сигарет. Матрос рассмеялся и бросил Рихтеру свою зажигалку.
      - Всем отойти! - крикнул пилот. Матросы палубной команды отступили назад, но в этот момент из люка вынырнул матрос с термосом и передал его Рихтеру. После этого пилот опустил фонарь кабины и включил двигатели. Не прошло и минуты, как его "команч" поднялся, уступив место второму вертолету, а сам Рихтер начал патрулирование. Еще через тридцать секунд пилот сделал первый глоток кофе. По вкусу он отличался от армейского и казался намного более гражданским. Сюда бы еще немного "Хеннесси", и напиток был бы что надо, подумал он.
      - Сэнди, посмотри на север! - послышался сзади голос стрелка-радиста как раз в тот момент, когда шасси второго "команча" коснулось палубы подводной лодки.
      Шесть "иглов" пали жертвой первого залпа американских ракет, а еще два оказались поврежденными и повернули назад, сообщили операторы с американских АВАКСов. Сам Санчес не видел этого, потому что уходил от приближающихся вражеских истребителей. Теперь на смену "томкэтам" пришли "хорнеты". Операция протекала успешно. Японцы, взлетевшие на форсированном режиме двигателей, преследовали американцев, отгоняя их подальше от острова - или так им казалось. На экране опасности Санчес заметил приближающиеся ракеты, Но изготовлены они были в Америке, и он знал, на что они способны.
      - Что это? - удивился Ореза.
      Сначала в воздухе промелькнула всего лишь тень. По какой-то причине аэродром остался освещенным, и они увидели, как над концом взлетно-посадочной полосы Коблера пронеслась одиночная желтая полоса. Затем она резко пошла вниз и ударилась о середину дорожки, нос у нее отвалился, и на асфальт высыпалось множество маленьких круглых предметов. Два или три шарика взорвались, но остальные исчезли из виду, слишком незаметные, после того как упали. Затем мелькнула вторая тень, третья и несколько других, проделавших то же самое - за исключением одной, устремившейся прямо к башне управления полетами и взорвавшей ее, а вместе с нею и радиостанцию, через которую осуществлялось управление японским авиакрылом.
      Дальше к югу, на по-прежнему освещенном поле гражданского аэропорта, у терминала или на стояночных площадках, виднелись четыре "Боинга-747". К аэропорту ничто не приближалось. На востоке располагались готовые к открытию огня пусковые установки "пэтриот", но они уже выпустили первые залпы, и теперь обслуживающий персонал готовил к установке новые пакеты с ракетами, подсоединяя их к фургонам управления, а на это требовалось время. "Пэтриотам" удалось сбить несколько приближавшихся крылатых ракет, но далеко не все.
      - Интересно, крылатые ракеты не нацелены на зенитные пусковые установки, заметил вслух Чавез, думая о том, что вообще-то им следовало находиться в укрытии, но... но никто не уходил с улицы - все с захватывающим интересом наблюдали за происходящим, словно это был фейерверк в честь Дня независимости.
      - Стараются избегать районов с гражданским населением, Динг, - ответил Кларк.
      - Неплохо задумано. Между прочим, что это за фокус с фамилией Келли?
      - Это моя настоящая фамилия, - заметил старший оперативник.
      - Джон, а сколько тех подонков ты убил собственными руками? поинтересовался Ореза.
      - Что? - вздрогнул Чавез.
      - Давным-давно, когда мы оба были молодыми, вот этот твой босс занимался охотой за торговцами наркотиками, насколько я припоминаю.
      - Ничего этого не было, Португалец, честное слово, - ухмыльнулся Джон и покачал головой. - По крайней мере никто ничего не сможет доказать, - добавил он. - Ведь я погиб, верно?
      - В таком случае ты выбрал такие же инициалы, как и тот парень, приятель. - Ореза сделал паузу. - Что будет дальше?
      - Не имею представления. - Ореза не имел допуска, который позволял бы познакомить его с предстоящей операцией, да и сам Кларк еще не знал, осуществима ли она. Через несколько секунд кому-то пришло в голову отключить электричество и в южной части острова.
      Вертолет, взлетевший с палубы "Мутсу", сообщил о появлении на поверхности американской подводной лодки, но ничего больше. В результате один из "конго" поднял в воздух свой противолодочный вертолет "сихоук", направлявшийся сейчас к югу. Туда же летели два самолета Р-3 "Орион", однако вертолет с двумя торпедами прибудет к цели раньше их. Он летел на высоте двухсот футов, не включая радиолокатор, но с мигающими навигационными огнями, которые казались очень яркими на экране перед Рихтером.
      - Здесь почему-то оживленное движение, - заметил пилот. Он находился на высоте пятисот футов, когда над горизонтом появилась новая цель. - "Пит кру", это ведущий "Инди". К нам приближается еще один вертолет.
      - Сбивай его!
      - Понял. - Рихтер увеличил скорость и полетел на перехват. У военно-морского флота, подумал он, не возникает проблем с принятием решений. Встречный курс гарантировал быстрое сближение. Рихтер выбрал из своего арсенала "стингер" и выстрелил с расстояния пять миль. Кто бы ни был в этом вертолете, он не ожидал встретить здесь вражескую авиацию, а холодная вода внизу создавала отличный контраст для боеголовки теплового наведения. "Сихоук" взорвался и рухнул в море, оставив Рихтера в неведении уцелели ли члены его экипажа. Но он не мог заниматься спасательными работами и потому не подлетел поближе, чтобы проверить.
      Второй "команч" успел заправиться и патрулировал над подводной лодкой, ожидая возвращения ведущего. Рихтер промчался низко над субмариной в знак прощального приветствия и полетел дальше. У него не было ни времени, ни топлива для того, чтобы медлить.
      - Вы обратили внимание на то, что мы превратились теперь в авианосец? спросил Кен Шоу, наблюдая за тем, как палубная команда заканчивает заправку третьего и последнего гостя. - Наша авиация даже сбила вертолеты противника.
      - Хотелось бы поскорее снова стать подводной лодкой, - проворчал Клаггетт. Наконец фонарь кабины опустился, вертолет взлетел и матросы начали наводить порядок на палубе. Через пару минут работа была закончена. Один из старшин сбросил за борт ставшее ненужным снаряжение, махнул рукой в сторону паруса и спустился в люк, захлопнув над собой крышку.
      - Очистить мостик! - скомандовал Клаггетт, оглянулся вокруг и нажал кнопку микрофона. - Погружение!
      - Но у нас еще не проверена герметизация, - возразил боцман в боевой рубке.
      - Ты слышал приказ, - проворчал вахтенный офицер. По его команде открыли клапаны, и главные балластные цистерны начали заполняться водой. Указатель герметичности верхнего люка изменился на дисплее с кружка на вертикальную черту, через мгновение в боевой рубке появился Клаггетт и закрыл нижний люк. Теперь герметизация лодки завершилась.
      - Мы готовы к погружению. Быстро уходим!
      - Это подводная лодка, - произнес младший лейтенант. - Она погружается продувает цистерны..
      - Расстояние?
      - Для этого мне придется перейти на активный режим гидролокации, предупредил офицер-акустик.
      - Тогда действуйте! - яростно прошипел Угаки.
      - Что это за вспышки? - удивленно спросил второй пилот. Авиалайнер только что пересек линию горизонта, чуть левее своего коридора, и определить расстояние было невозможно. Но вспышки были яркими, и одна превратилась в светящуюся полосу, врезавшуюся в море. В темноте появились новые огненные полосы бело-желтого цвета, стремительно перемещающиеся справа налево. Теперь все стало ясно. - Вот в чем дело!
      - Башня управления полетами Сайпана, это "Джал - семь-ноль-два", мы в двух сотнях миль от вас. Что происходит? Прием. - Ответа не последовало.
      - Возвращаемся в Нариту? - спросил второй пилот.
      - Нет! Продолжим полет по маршруту, - ответил Торахиро Саго.
      Лишь благодаря высокому профессионализму он не дал волю ярости. Ему уже удалось уклониться от двух вражеских ракет, и майор Широ Сато не поддался панике несмотря на то, что случилось с его ведомым. На экране своего радиолокатора он видел более двадцати целей, находящихся за пределами дальности, и хотя несколько истребителей его эскадрильи выпустили в них ракеты AMRAAM, Сато выжидал. Он видел также, что его самолет ведут многие радары противника, но с этим ничего не поделаешь. Сато бросал свой истребитель из стороны в сторону, испытывая огромные перегрузки, и продолжал сближаться с вражескими самолетами на режиме форсажа. То, что началось как обычное воздушное сражение, превратилось теперь в беспорядочную схватку, где один истребитель преследовал другой, не обращая внимания на то, что происходит по сторонам, - подобно самураям, сражающимся в темноте. Сейчас он повернул на север, выбирая ближайшие отраженные сигналы, означающие самолеты противника. Бортовая система "свой - чужой" автоматически послала запрос, Сато убедился, что перед ним вражеский истребитель, нажал на кнопку пуска ракет с головками самонаведения и тут же бросил свой "игл" в крутой поворот, направляясь на юг. Он рассчитывал на такой бой, где противники соревнуются друг с другом, где искусство одного противостоит искусству другого в чистом небе. Здесь же шла хаотическая свалка в темноте, и майор просто не знал, кто одерживает верх, а кто терпит поражение. Оставалось одно - развернуться и лететь домой. Мужества у него хватало, но американцы выманили японские истребители так далеко от базы, что топлива едва оставалось на обратный полет. Сато так и не узнает, попали его ракеты в цель или прошли мимо. Проклятие!
      Он в последний раз включил форсаж, чтобы оторваться от преследования, уходя вправо и оставляя поле битвы для истребителей, приближающихся с юга. Это, по-видимому, самолеты с Гуама. Сато мысленно пожелал им удачи.
      - Внимание "Орлов", это ведущий "Орел". Выходите из боя. Повторяю, выходите из боя! - Санчес находился сейчас далеко от места, где шло воздушное сражение. Ему хотелось сидеть за штурвалом "хорнета", а не как сейчас - более тяжелого и большого "томкэта". Он услышал ответные сигналы подтверждения, и хотя потерял несколько истребителей своего авиакрыла, да и бой прошел не совсем так, как он рассчитывал, успех был на стороне американцев. Санчес повернул на север, покидая район боя, и, посмотрев на приборы, проверил запас топлива. Тут он увидел мигающие навигационные огни в направлении на десять часов.
      - Боже мой, Бад, это авиалайнер! - воскликнул офицер электронного обеспечения, сидевший позади него. - На нем логотип "Джал". - Это было очевидно по стилизованному красному журавлю на вертикальном стабилизаторе.
      - Нужно предупредить его об опасности. - Санчес включил навигационные огни и приблизился к авиалайнеру слева. - "Джал-747", "Джал-747", это самолет ВМС США у вашего левого борта.
      - Кто вы? - послышался голос на частоте авиационных радиопереговоров.
      - Истребитель Военно-морских сил США. Сообщаем вам, что в этом районе идет воздушный бой. Советую повернуть назад. Прием.
      - У меня не хватит горючего.
      - Тогда летите на Иводзиму. Там есть аэродром, только будьте осторожны - к юго-западу от взлетно-посадочной полосы возвышается радиомачта. Прием.
      - Спасибо, - прозвучал короткий ответ. - Продолжаю полет по своему маршруту. Конец связи.
      - Кретин, - произнес Санчес, но перед этим отпустил кнопку передачи. Офицер, сидевший сзади, полностью согласился с пилотом. Во время настоящей войны они сбили бы вражеский авиалайнер, но эта не была настоящей. По крайней мере такое решение приняли наверху. Санчесу не суждено было узнать об ужасающих последствиях своей роковой ошибки.
      - Капитан, но это очень опасно!
      - Аэродром на Иводзиме не освещается. Мы подлетим к Сайпану с запада и обойдем район воздушного боя, - произнес Сато, не обращая внимания на предостережение. Он изменил курс на западный, и второй пилот промолчал, решив не вмешиваться в действия капитана.
      - Гидролокатор в активном режиме по правому борту, пеленг ноль-один-ноль, низкочастотный, по-видимому, подводная лодка. - Эта новость была неожиданной и неприятной.
      - Готовиться к пуску! - немедленно скомандовал Клаггетт. Он безжалостно гонял команду "Теннесси" именно на такой случай, а на подводных ракетоносцах всегда были лучшие торпедисты флота.
      - Готовим аппарат четыре, - ответили из торпедного отсека. - Открываем люк. Аппарат заполнен водой. Торпеда готова к пуску.
      - Первоначальный курс ноль-один-ноль, - доложил прокладчик, посмотрев на планшет, где данных почти не было. - Отсечь провода, переход на активный режим поиска с тысячи ярдов.
      - Готово!
      - Пуск! - приказал Клаггетт.
      - Пуск четвертой, четвертая ушла! - выкрикнул торпедист, едва не сломав в спешке пусковую ручку.
      - Расстояние до цели четыре тысячи метров, - доложил акустик. - Крупная подводная цель, скулой к нам. Паразитные, паразитные - он выпустил торпеду!
      - Мы тоже. Первая, вторая - пуск! - выкрикнул Угаки. - Лево на борт, скомандовал он, как только вторая торпеда покинула торпедный аппарат. - Полный вперед!
      - Слышу торпеду в воде. Две торпеды, пеленг ноль-один-ноль. Действуют в поисковом режиме, - доложил старший акустик.
      - Проклятие! Такое уже однажды было, - пробормотал Шоу, вспомнив пережитые им моменты ужаса на ракетоносце "Мэн". Армейский лейтенант и его старший сержант только что вошли в боевую рубку, чтобы поблагодарить капитана за отлично проведенную операцию по заправке вертолетов. Они замерли у входа, глядя по сторонам и чувствуя растущее напряжение.
      - Отсек шестидюймовых приманок, пуск.
      - Пускаю приманки. - Через секунду послышалось легкое шипение сжатого воздуха.
      - У нас приготовлен ПШИДД? - спросил Клаггетт, хотя и знал, что уже отдал такой приказ.
      - В аппарате два, сэр, - послышался ответ торпедиста.
      - Приготовиться к пуску.
      - Готово, сэр.
      - О'кей. - Капитан третьего ранга Клаггетт позволил себе сделать глубокий вдох и подумать. У него оставался выбор, хотя и небольшой. Насколько "умны" японские торпеды? "Теннесси" шел десятиузловым ходом, не получив новых приказов об изменении курса и скорости после погружения, находясь на глубине трехсот футов. Хорошо.
      - Шестидюймовый отсек, приготовиться к пуску трех приманок расходящимися курсами по моей команде.
      - Готовы, сэр.
      - Торпедный отсек, установить на ПШИДДе глубину триста футов, на этой глубине максимально крутая циркуляция. Перевести в активный режим сразу после выстрела.
      - Люк открыт... аппарат заполнен водой.
      - Пуск!
      - ПШИДД пущен, сэр.
      - Шестидюймовый отсек, пуск!
      Корпус "Теннесси" снова вздрогнул, когда в морскую глубину вырвались три приманки и подводный имитатор шумов субмарины, созданный на основе торпеды Мк-48. Теперь у приближающихся торпед окажется весьма привлекательная цель.
      - Всплываем! Экстренное всплытие!
      - Экстренное всплытие, понял, - отрепетовал боцман и протянул руку к клапану продува цистерн сжатым воздухом. - Вертикальные рули поднять!
      - Поднять вертикальные рули! - отозвался рулевой и потянул на себя рычаг управления.
      - Рубка, докладывает гидропост, приближающиеся торпеды по-прежнему в поисковом режиме. Наша торпеда идет к цели.
      - Их рыбы, парни, похожи на наши первые Мк-48, - спокойно произнес Клаггетт. Бесстрастное выражение на его лице было притворным, но следовало успокоить команду. - Помните три правила для 48-х? Нужна четкая цель, она должна быть на расстоянии не менее восьмисот ярдов, и пеленг на нее должен меняться. Стоп машины!
      - Машины - стоп. Сэр, докладывает машинное отделение - машины остановлены.
      - Отлично, пусть теперь плывет по инерции, - произнес капитан, не зная, о чем еще говорить. Он посмотрел на армейцев и подмигнул им. Парни казались слишком бледными. Ну что ж, хорошо, когда у тебя темная кожа, подумал Клаггетт.
      "Теннесси" всплывала под углом тридцать градусов, резко сбавляя скорость. Несколько человек не удержались на ногах и упали - настолько неожиданно все произошло. Капитан схватился за бело-красный штурвал управления перископом, чтобы удержаться на ногах.
      - Глубина?
      - Всплываем на поверхность, сэр! - доложил боцман. Через секунду послышался рев воды, стекающей с корпуса, и затем субмарина, выскочив на поверхность, рухнула обратно, словно кит после прыжка.
      - Соблюдать полную тишину.
      Гребной вал теперь замер. "Теннесси" раскачивалась на поверхности, а на глубине трехсот футов и в полумиле за кормой ПШИДД описывал круги, проходя через пузырьки, выпускаемые приманками. Клаггетт сделал все что мог. Матрос, стоявший рядом, сунул руку в карман за сигаретами, потом вспомнил, что отдал их пилоту.
      - Наша торпеда замкнулась на цели! - доложил акустик.
      - Право на борт! - скомандовал Угаки, стараясь казаться спокойным, но американская торпеда прошла сквозь приманки... в точности как и его торпеда несколькими днями раньше, вспомнил капитан. Он обвел взглядом боевую рубку. Все смотрели на него, как и в прошлый раз, однако сейчас первой пустила торпеду вражеская лодка и одного взгляда на планшет было достаточно, чтобы убедиться в том, что он никогда не узнает, стала ли успешной его вторая атака.
      - Простите меня, - произнес он, обращаясь к своей команде, и несколько человек успели кивнуть, понимая глубокую искренность своего командира.
      - Попадание! - сказал акустик.
      - Спасибо, старшина, - поблагодарил его Клаггетт.
      - Вражеские "рыбы" описывают круги под нами, сэр... похоже, что они... да, они преследуют приманку... импульсы попадают и в нас, но...
      - Но первые модели сорок восьмых не замыкаются на неподвижной цели, старшина, - негромко заметил капитан. Казалось, только двое на лодке - акустик и капитан - дышат, остальные затаили дыхание. Ну еще, может быть, Кен Шоу, стоявши у панели управления системами вооружения. Тем же, кто не могли слышать ультразвуковые импульсы, испускаемые гидролокаторами японских торпед, было страшно.
      - Эти проклятые "рыбы" никак не хотят остановиться.
      - Верно, - кивнул Клаггетт. - Поднять радиоантенну, - добавил он. Мачта с сенсорами тут же пошла вверх, и все, кто находились в боевой рубке, насторожились, услышав раздавшийся шум.
      - Капитан, воздушный радиолокатор на пеленге три-пять-ноль.
      - Мощность импульсов?
      - Небольшая, но постепенно возрастает. Наверно, это Р-3, сэр.
      - Очень хорошо.
      Это было уж слишком для армейского офицера.
      - Мы что, так и останемся на месте?
      - Совершенно верно.
      Сато посадил 747-й главным образом по памяти. Посадочные огни не действовали, но лунный свет был достаточно ярким, и второй пилот в который раз восхитился мастерством капитана. Луч посадочного прожектора авиалайнера отразился от наземных рефлекторов. Колеса самолета коснулись дорожки чуть правее центральной оси, но Сато удержал самолет на прямой до самого конца, на этот раз без обычного взгляда на своего младшего напарника. Авиалайнер уже поворачивал на рулежную дорожку, когда вдали сверкнула ослепительная вспышка.
      Майор Сато вернулся на Коблер-Филд первым, обогнав по пути два поврежденных истребителя. Он увидел, что внизу что-то двигается, но звуки на его радиоканале были неразборчивыми. Впрочем, у него не оставалось выбора. Его истребитель летел последние мили на парах горючего и честном слове пилота. Топливные баки были пустыми. Поскольку посадочная дорожка не освещалась, Сато плавно спланировал и коснулся тармака в центральной ее точке. В темноте он не заметил круглого предмета перед носовым колесом шасси. Послышался глухой взрыв, переднее колесо сложилось, и "игл" помчался, кувыркаясь до конца дорожки. В баках оставалось достаточно горючих паров, они вспыхнули, самолет взорвался, и обломки разлетелись по аэродрому. Второй "игл", заходящий на посадку в полумиле за ним, приземлился на соседнюю дорожку и тоже взорвался. Оставшиеся двадцать истребителей отвернули в стороны и потребовали по радио указаний. Шесть совершили посадку в гражданском аэропорту. Остальные полетели к длинным двойным дорожкам на Тиниане, не подозревая, что и эти дорожки усеяны бомбочками, доставленными ракетами "томагавк". Лишь около половины истребителей сумели благополучно приземлиться, не натолкнувшись на них.
      Адмирал Чандраскатта, находясь в боевой рубке, наблюдал за радиолокационным экраном. Скоро ему придется отозвать свои истребители. Ему не хотелось рисковать пилотами при ночных полетах, но американцы постоянно поднимали в небо истребители, демонстрируя свою силу. Конечно, они в состоянии атаковать и уничтожить его флот, если захотят, но сейчас? Теперь, когда они ведут военные действия против Японии, неужели им придет в голову вступать в вооруженный конфликт с еще одной страной? Нет. Его десантное соединение уже вышло в море, и через два дня, после заката, наступит решающий час.
      Бомбардировщики Б-1 летели ниже, чем когда-либо. На этот раз ими управляли резервисты, главным образом пилоты гражданских авиалиний, милостью Пентагона (по совету нескольких видных конгрессменов) посаженные за штурвалы настоящих боевых самолетов впервые за несколько лет. Во время тренировочных бомбовых рейдов они никогда не приближались к цели на высоте меньше двухсот - чаще трехсот - футов, потому что даже в равнинном Канзасе на фермах стоят ветряные мельницы и у людей странная привычка строить радиомачты в самых неожиданных местах, но не в море. Здесь они летели на высоте пятьдесят футов, с трепетом доверив управление самолетами автоматическим системам, ведущим бомбардировщики в соответствии с профилем местности. Группа из восьми Б-1 летела прямо на юг, сделав поворот у мыса Дондра. Остальные четыре самолета направлялись на северо-запад после пролета у другого навигационного ориентира. Впереди ощущалась большая радиолокационная активность, что заставляло командира группы нервничать, хотя до сих пор еще никто не сумел их обнаружить, и он отдался восторгу полета на боевом самолете при скорости, превышающей звуковую, причем на такой высоте, что позади бомбардировщика оставался необычный инверсионный след, больше похожий на кильватерную струю гоночного катера с двигателем неограниченной мощности, вслед за которой, всплывет вареная рыба...
      Вот, наконец.
      - С севера на бреющем полете приближаются самолеты!
      - Что? - Адмирал поднял голову. - Расстояние?
      - Меньше двадцати километров, летят с огромной скоростью!
      - Может быть, ракеты?
      - Не знаю, адмирал!
      Чандраскатта снова посмотрел на прокладочный планшет. Да, вот они, с противоположной стороны по отношению к американским авианосцам. Его истребители не смогут противостоять...
      - Самолеты! - послышался возглас впередсмотрящего.
      - Открыть огонь? - спросил капитан первого ранга Мехта.
      - Что? Без согласования? - Чандраскатта бросился к двери и выбежал на летную палубу как раз в тот момент, когда белые полосы на морской поверхности бросились в глаза даже раньше, чем оставлявшие их бомбардировщики.
      - Набираем высоту, - произнес пилот, нацеливаясь прямо на остров авианосца. Он потянул штурвал на себя и, когда мостик промелькнул под самолетом, взглянул на высотомер.
      - Наберите высоту! - предупредил его весьма сексуально звучащий женский голос звуковой индикации автопилота.
      - Уже набрал, Мэрилин. - Для пилота авиакомпании Ти-даб-лю-эй этот голос почему-то ассоциировался с именем Мэрилин. Затем он посмотрел на указатель скорости. Девятьсот узлов. Господи, какой звуковой удар произведет такая махина...
      Грохот преодоленного огромным бомбардировщиком звукового барьера походил на разрыв бомбы. Он сбил с ног индийского адмирала, с надстроек посыпались стекла, вышла из строя установленная наверху аппаратура. Через несколько секунд прогрохотал еще один, затем еще - гигантские бомбардировщики мчались над самыми мачтами его соединения. Чандраскатта с трудом встал и направился, покачиваясь и ступая по скрипящим под ногами осколкам стекла, в боевую рубку.
      - Два радиолокатора вышли из строя, - услышал он голос старшины, докладывающего о причиненных повреждениях. - С "Раджпута" сообщают, что повреждены пусковые установки зенитных ракет.
      - Это вас, адмирал, - обратился к нему лейтенант-связист, протягивая трубку телефона.
      - Кто это? - спросил Чандраскатта.
      - Говорит Майк Дюбро. В следующий раз будем действовать всерьез. Мне поручили передать вам, что в настоящий момент посол США встречается с вашим премьер-министром...
      * * *
      - Будет намного лучше для всех заинтересованных сторон, если ваш флот прекратит готовящуюся операцию, - произнес бывший губернатор Пенсильвании после обычного обмена любезностями.
      - Вы не имеете права приказывать нам.
      - Это не приказ, госпожа премьер-министр, я просто высказал нашу точку зрения. Кроме того, мне поручено передать вам, что мое правительство обратилось с просьбой о созыве чрезвычайного заседания. Совета Безопасности ООН для обсуждения вашего предполагаемого намерения оккупировать Шри-Ланку. Мы предложим Совету Безопасности воспользоваться Военно-морскими силами США для защиты суверенитета этого островного государства. Прошу извинить меня за прямоту, но моя страна не считает нормальным, когда суверенитет одного государства нарушается другим. Как я уже сказал, в интересах наших стран не допустить вооруженного конфликта.
      - У нас никогда не было таких намерений, - заявила премьер-министр Индии, захваченная врасплох прямотой второго заявления, после того как она не обратила внимания на первое.
      - Тогда мы с вами придерживаемся одинаковой точки зрения, - с улыбкой кивнул посол Уильямс. - Я немедленно сообщу об этом своему правительству.
      Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле чуть более получаса, прежде чем первая торпеда, затем и вторая прекратили кружить в морской глубине, а потом стихли и сигналы их гидролокаторов. Ни одна из японских торпед не нашла ПШИДД достаточно крупной целью для атаки, но, по их мнению, в этом районе не было никакой другой цели.
      - Какова сила радиолокационного сигнала этого Р-3? - спросил Клаггетт.
      - Приближается к уровню, когда он способен обнаружить нас, сэр.
      - Дайте команду на погружение, мистер Шоу. Опустимся под слой термоклина и уйдем отсюда.
      - Слушаюсь, капитан. - Шоу отдал необходимые распоряжения.
      Две минуты спустя подводная лодка США "Теннесси" погрузилась, а еще через пять минут на глубине шестьсот футов повернула и поплыла на северо-восток со скоростью десять узлов. Вскоре после этого послышались всплески за кормой по-видимому, сбрасывали акустические буи. Однако требуется немало времени, чтобы противолодочный самолет Р-3 собрал достаточно данных для начала атаки, а "Теннесси" совсем не собиралась задерживаться в этом районе.
      47. Метлы
      - Значит, не с грохотом, а со стоном? - спросил президент.
      - Вот именно, - ответил Райан, кладя телефонную трубку. Судя по спутниковым фотографиям, вдобавок к потерям, понесенным японцами в воздушном бою, еще четырнадцать истребителей погибли от взрывов бомбочек, сброшенных на дорожки аэродромов ракетами "томагавк". Главные поисковые радиолокаторы уничтожены, и японцы расстреляли большое число зенитных ракет "пэтриот". Было ясно, что следующим шагом станет полная изоляция островов, морская и воздушная блокада, что можно осуществить до конца недели. Если возникнет нужда в блокаде, то пресс-релиз, объясняющий ее необходимость, уже готовился и может быть быстро распространен в средствах массовой информации.
      - Мы победили, - заметил советник по национальной безопасности. - Осталось только убедить в этом противную сторону.
      - Ты хорошо поработал, Джек, - сказал Дарлинг.
      - Сэр, если бы я должным образом выполнял свои обязанности, такая ситуация не возникла бы вообще, - ответил Райан после непродолжительного молчания. Он вспомнил, как начал готовиться к этому... примерно с недельным опозданием. Проклятие.
      Ну что ж, похоже, с Индией вопрос улажен, судя по телеграмме, только что полученной от Дейва Уильямса. - Президент сделал паузу. - А что с этим?
      - Прежде всего нам нужно позаботиться о прекращении боевых действий.
      - А потом?
      - Мы предложим им почетный выход из создавшегося положения. - Джек объяснил, что он имеет в виду, и с удовлетворением увидел, что босс согласен с ним.
      Есть еще одна проблема, подумал Дарлинг, но промолчал. Нужно время, чтобы принять решение по этому вопросу. Пока достаточно того, что Америка побеждает, и в результате он будет переизбран на основании того, что спас экономику страны и защитил права американских граждан. Это был месяц, полный волнений, подумал президент, глядя на сидящего напротив человека и пытаясь решить, как обернулось бы все без него. После того как Райан ушел, он позвонил на Капитолийский холм.
      Еще одним преимуществом самолетов с мощными радарами на борту явилось то, что с их помощью намного легче было подвести итоги. На радиолокационных экранах АВАКСов не было видно, чья ракета сбила вражеский самолет, но не приходилось сомневаться в его гибели, когда он исчезал с дисплея.
      - "Порт-Ройял" докладывает, что все вертолеты благополучно совершили посадку, - сообщил связист.
      - Спасибо, - ответил Джексон. Он надеялся, что армейские пилоты не будут разочарованы тем, что им пришлось садиться на палубу крейсера вместо "Джонни Реба", но ему требовалось как можно больше пространства для своих истребителей.
      - Я насчитал двадцать семь сбитых японских самолетов, - сказал Санчес. Из его истребителей было сбито три, причем удалось спасти только одного пилота. Потери были меньше предполагаемых, хотя это ничуть не облегчило задачу командира авиакрыла, которому придется писать письма соболезнования семьям погибших летчиков.
      - Что ж, это не голубиная охота, но не так уж и плохо. Еще четырнадцать приходятся на долю "томагавков". Таким образом, уничтожена примерно половина их истребителей - главным образом японских F-15, и у них остался всего один "хаммер". Отныне они в безвыходном положении. - Затем командующий боевой авианосной группы обсудил другие вопросы. Торпедирован японский эсминец, а остальные корабли типа "иджис" находятся слишком далеко, чтобы оказать сопротивление. Потоплено не меньше восьми подводных лодок. Общая оперативная концепция боевых действий заключалась в том, чтобы сначала отделить руки от тела, как в Персидском заливе, и осуществить это над морем оказалось даже легче, чем над сушей. - Бад, если бы ты командовал их вооруженными силами, что бы ты предпринял дальше?
      - Мы по-прежнему не можем высадить войска. - Санчес задумался. - Они проиграют в любом случае, но в прошлый раз, когда мы сделали это здесь... - Он посмотрел на командующего.
      - Согласен. Вот что, Бад, приготовь к полету "тома". Я полечу с тобой.
      - Слушаюсь, сэр. - Санчес встал и вышел из каюты.
      - Неужели вы хотите... - Капитан "Стенниса" вопросительно поднял брови.
      - Что мы можем потерять от такого шага, Фил?
      - Очень хорошего адмирала, Роб, - негромко ответил капитан.
      - У тебя есть радио на этой барже? - с улыбкой спросил Джексон.
      - Где вы были? - удивленно спросил Гото.
      - Скрывался, после того как ваш патрон похитил меня. - Кога вошел в кабинет, даже не предупредив о своем приезде, сел в кресло, не ожидая приглашения, и вообще вел себя бесцеремонно, явно демонстрируя вновь обретенную им власть.
      - Как можете вы объяснить действия вашего правительства? - спросил бывший премьер-министр у своего преемника.
      - Вы не имеете права так говорить со мной! - огрызнулся Гото, но даже эти слова прозвучали неуверенно.
      - Великолепно. Вы поставили нашу страну на грань катастрофы, однако настаиваете, чтобы тот, кого ваш хозяин едва не убил, почтительно разговаривал с вами. Вы знали об этом? - На лице Коги появилась улыбка.
      - Нет, разумеется - а кто убил...
      - Преступников? Не я, - заверил его Кога. - Но перед нами стоит сейчас более важный вопрос: что вы собираетесь предпринять?
      - Я еще не принял решения. - Эта попытка перехватить инициативу вызвала у Коги всего лишь усмешку.
      - Значит, вы еще не говорили с Яматой.
      - Я сам принимаю решения!
      - Отлично. Тогда принимайте.
      - Вы не можете здесь распоряжаться.
      - Почему? Скоро я займу это кресло. Вы можете выбирать: или уйдете в отставку сегодня утром, или днем я выступлю в парламенте и потребую голосования о недоверии вашему правительству. Правительство рухнет. В любом случае ваша политическая карьера кончена. - Кога встал и направился к двери. Советую уйти, сохранив свою честь.
      Сато, проходивший мимо в сопровождении военного эскорта, видел в терминале аэропорта длинные очереди людей, стремящихся купить билеты для возвращения домой. Военный эскорт возглавлял молодой лейтенант воздушно-десантных войск, все еще готовый воевать, чего явно нельзя было сказать о людях, заполнивших здание аэропорта. У входа стоял джип, сразу рванувшийся вперед, к военному аэродрому, как только Сато и сопровождающие его солдаты заняли места. Местные жители стояли теперь на тротуарах - не то что раньше - с плакатами, требующими, чтобы "япошки" убирались домой. Расстрелять бы их за такую наглость, подумал Сато, испытывая страшную горечь утраты. Через десять минут он вошел в один из ангаров Коблер-Филда. Над аэродромом кружили истребители, которые боялись, подумал Сато, удаляться от берега.
      - Сюда, пожалуйста, - сказал лейтенант.
      Сато шел со сдержанным достоинством, держа на согнутой левой руке форменную фуражку, выпрямившись, не глядя по сторонам. Наконец лейтенант остановился и поднял резиновый лист, закрывавший тело.
      - Да, это мой сын. - Сато посмотрел на лицо, к счастью оставшееся не изуродованным благодаря летному шлему, тогда как тело было трудно узнать, потому что оно обгорело в пламени, охватившем взорвавшийся истребитель. Когда капитан закрыл глаза, его внутреннему взору представилось страшное зрелище его единственный сын корчился в пылающем кокпите - и это меньше чем через час после того, как в море погиб брат. Неужели судьба может быть настолько жестокой? И почему те, кто так преданно служили своей стране, погибли, тогда как авиалайнер с гражданскими пассажирами на борту нетронутым пролетел мимо американских истребителей?
      - Командир эскадрильи видел, что ваш сын сбил американский истребитель, до того как вернулся на Сайпан, - произнес лейтенант. Он только что придумал это, но ведь нужно сказать что-то, правда?
      - Благодарю вас, лейтенант. Сейчас мне нужно вернуться на свой самолет. На обратном пути все хранили молчание. Армейский офицер оставил капитана авиалайнера наедине с его горем и его достоинством.
      Через двадцать минут Сато поднялся в кабину. Его 747-й был уже заправлен, второй пилот провел проверку приборов перед вылетом в Японию, а салоны уже заполнили люди, возвращающиеся домой. Их безопасное возвращение было гарантировано американцами. Трактор отбуксировал "боинг" к взлетной дорожке. За его рулем сидел местный житель, и жест, который он сделал в сторону кокпита, был наглым и вызывающим. Однако Сато почувствовал, что окончательно оскорблен, когда, ожидая разрешения на взлет, увидел, как совершает посадку истребитель. Это был не синий "игл", а голубовато-серый самолет с надписью "ВМС США" на кожухе двигателей.
      - Мастерское приземление, Бад. Пытаешься польстить начальству, - заметил Джексон, когда поднялся фонарь кабины.
      - Стараемся угодить, - ответил Санчес, не скрывая беспокойства. В конце правой рулежной дорожки их ждала группа японских военных в маскировочных комбинезонах и с автоматами в руках. Как только истребитель остановился, к кабине приставили алюминиевую лестницу. Первым спустился Джексон, и подошедший офицер четко отсалютовал ему.
      - Смотрите, это "томкэт", - заметил Ореза, передавая
      Кларку бинокль. - И офицер, спустившийся из кабины, точно не японец.
      - Действительно, - согласился Джон, наблюдая за тем, как чернокожий офицер сел в подъехавший джип. Как это скажется на полученных им указаниях? Как ни приятно казалось захватить Райзо Ямату, трудно будет даже приблизиться к нему, чтобы оценить эту возможность, - такими были полученные им инструкции. Ему было также поручено сообщать о ситуации на Сайпане, а вот здесь все обстояло, подумал он, благополучно. Встреченные им на улице японские солдаты не проявляли никакой бодрости или желания сражаться, хотя некоторые офицеры, особенно младшие, стремились выполнить свой долг, каким бы он ни был в настоящий момент. Впрочем, этого следует ожидать от лейтенантов во всех армиях.
      Резиденция губернатора, расположенная на местном Капитолийском холме рядом с центром, построенным для международных конференций, представляла собой привлекательное строение. Джексон, подъезжая к нему в джипе, уже обливался потом. С безоблачного неба светило жаркое солнце, и номекс, из которого был сделан летный комбинезон, обладал слишком хорошими изоляционными свойствами. У входа в резиденцию Джексона встретил полковник, проводивший его внутрь.
      Робби знал генерала Ариму в лицо по его досье, которое видел в Пентагоне. Он заметил, что они примерно одного роста и телосложения. Генерал встал и отсалютовал ему. Джексон без головного убора и в помещении не имел права ответить ему тем же. К тому же в данных обстоятельствах делать этого не следовало. Вместо воинского приветствия он вежливо кивнул.
      - Генерал, мы могли бы поговорить с глазу на глаз? Арима проводил Джексона в комнату, походившую одновременно на уютный кабинет и рабочий офис. Робби сел, и генерал протянул ему стакан ледяной воды.
      - Вы являетесь?..
      - Я занимаю должность командующего боевой группы семьдесят семь. Насколько мне известно, вы командуете японскими войсками на Сайпане. - Робби осушил стакан. Ему было неприятно, что он так потеет, но тут уж ничего не поделаешь.
      - Совершенно верно.
      - В таком случае, сэр, я прилетел сюда, чтобы предложить вам сдаться. Джексон надеялся, что японский генерал знаком с семантической разницей между словами "предложить" и "требовать", что надлежало бы произнести в данной ситуации.
      - У меня нет таких полномочий.
      - Генерал, то, что я собираюсь предложить вам, является позицией моего правительства. Вы сможете беспрепятственно покинуть остров, захватив с собой легкое вооружение. Тяжелое снаряжение и самолеты останутся здесь и станут предметом дальнейших переговоров. В настоящий момент мы требуем, чтобы все граждане Японии покинули остров на период восстановления нормальных отношений между нашими странами.
      - У меня нет полномочий...
      - Через два часа я передам такое же предложение командующему японскими войсками на Гуаме, а американский посол в Токио обратился к вашему премьер-министру с просьбой о срочной встрече.
      - У вас недостаточно сил, чтобы захватить даже один этот остров, не говоря обо всех.
      - Вы правы, - согласился Джексон. - С другой стороны, мы без труда можем помешать всем судам входить в японские порты и покидать их в течение неограниченного времени. Мы можем также изолировать и ваш остров, перерезав пути морского и воздушного сообщения.
      - Вы угрожаете нам, - заметил Арима.
      - Совершенно верно, сэр, угрожаем. Пройдет время, и в вашей стране начнется голод. Экономика полностью остановится. Это никому не пойдет на пользу. - Джексон сделал паузу. - До настоящего времени потери несли только вооруженные силы. Нам платят за то, что мы подвергаем опасности свою жизнь. Если не будет найден выход из создавшейся ситуации, в тяжелом положении окажутся все, но ваша страна пострадает больше других. Кроме того, обе стороны начнут испытывать ожесточение по отношению друг к другу, тогда как мы предлагаем восстановить нормальные отношения как можно быстрее, насколько это позволят обстоятельства.
      - У меня нет полномочий...
      - Генерал, вы могли говорить это пятьдесят лет назад, и в соответствии со своими традициями ваши войска сражались до последнего человека. Традиции японских вооруженных сил в то время позволяли вам обращаться с населением оккупированных стран с жестокостью, которую вы сами считаете варварской - я говорю это, потому что до сих пор ваши войска вели себя на Марианских островах цивилизованно во всех отношениях. По крайней мере у меня имеется такая информация. Мы благодарны вам за это, - спокойно и вежливо продолжал Джексон. - Но сейчас не сороковые годы. Я родился уже после конца войны, а вы были тогда младенцем. То, что происходило раньше, осталось в прошлом. Подобное поведение невозможно в современном мире.
      - Мои войска вели себя достойно, - согласился Арима, не зная, что еще сказать при таких обстоятельствах.
      - Человеческая жизнь бесценна, генерал Арима, она слишком дорога, чтобы понапрасну растрачивать ее. Мы ограничили свои цели только теми объектами, которые был важными с военной точки зрения. Как и вы, до сих пор мы не причиняли зла гражданскому населению. Но если война будет продолжаться, ситуация изменится, и последствия для вас будут куда более тяжелыми. Это не прибавит достоинства ни одной из сторон. Как бы то ни было, сейчас я должен лететь на Гуам. Вы можете связаться со мной по радио. - Джексон встал.
      - Я должен получить приказ от своего правительства.
      - Мне это понятно, - ответил Робби, испытывая удовлетворение от того, что Арима согласен выполнить приказ правительства - любого правительства Японии.
      Обычно, когда Эл Трент приходил в Белый дом, его сопровождал Сэм Феллоуз, возглавлявший группу оппозиционных членов Специального комитета Конгресса, но не на этот раз, именно потому, что Феллоуз принадлежал к оппозиции. В Белом доме присутствовал также представитель руководства партии Трента в Сенате. Время назначенной встречи с президентом означало, что она будет носить политический характер, - большинство персонала Белого дома уже ушло и президент позволил себе чуть расслабиться от напряжения, испытываемого днем.
      - Насколько я понимаю, господин президент, пока все идет хорошо?
      Дарлинг кивнул.
      - Премьер-министр Гото еще не смог встретиться с нашим послом. Причина нам неизвестна, однако посол Уайтинг сообщает, что оснований для беспокойства нет. Настроение японской общественности быстро меняется в нашу пользу.
      Трент взял коктейль с подноса у стюарда - сержанта ВМС, который принес его в Овальный кабинет. Должно быть, обслуживающий персонал Белого дома держит наготове список любимых напитков наиболее важных гостей президента. В данном случае Элу была предложена шведская водка "Абсолют" с тоником - эта привычка укрепилась у него сорок лет назад, когда он был студентом университета Тафта.
      - Джек все время утверждал, что японцы не отдают себе отчета в том, во что они ввязались.
      - Умный парень, этот Райан, - согласно кивнул старший сенатор. - Он сделал для тебя немало полезного, Роджер. - Трент с раздражением заметил, что этот упрямый член "верхней палаты", как он любил называть Сенат, считает, что имеет право при неофициальных встречах говорить президенту "ты" и называть по имени. Типичный сенатор, подумал конгрессмен.
      - Боб Фаулер дал вам хороший совет, - произнес Трент.
      Президент кивнул.
      - Верно, и это ты постоянно говорил мне о Райане, правда, Эл?
      - Признаю себя виновным в этом. - Это заявление вызвало улыбку.
      - Ну так вот, у меня возникла мысль, и мне хотелось бы выяснить, как вы к ней отнесетесь, - сказал Дарлинг.
      Отделение рейнджеров капитана Чеки добралось до последней опушки на краю леса вскоре после полудня по местному времени, закончив смертельно изматывающий переход по снегу и размокшей земле. Внизу виднелась узкая дорога. Эта часть города, подумал Чека, является, по-видимому, чем-то вроде летнего курорта. Площадки для стоянки автомобилей у местного отеля были пустыми, хотя на одной стоял микроавтобус. Капитан достал из кармана телефон сотовой связи и нажал кнопку быстрого набора номера.
      - Алло?
      - Сеньор Номури?
      - А-а, Диего! Я жду тебя с самого утра! Ну, как прогулялись на лоне природы? - послышался смешок.
      Чека приготовился ответить, но в этот момент фары микроавтобуса дважды мигнули. Через десять минут рейнджеры разместились внутри. Там их ждал горячий кофе и они смогли переодеться. Спускаясь вниз по крутой горной дороге, оперативник ЦРУ прислушивался к включенному радиоприемнику, и рейнджеры обратили внимание на то, как успокаивается его лицо. Прошло некоторое время, прежде чем рейнджеры смогли последовать его примеру.
      Капитан Сато совершил еще одну образцовую посадку в международном аэропорту Нарита, недалеко от Токио, причем проделал это совершенно автоматически, не задумываясь над своими движениями, даже не услышав поздравления второго пилота, когда авиалайнер катился к зданию терминала. Совершенно спокойный внешне, пилот испытывал полную пустоту внутри и двигался, словно робот. Второй пилот не вмешивался, надеясь, что привычная операция посадки самолета каким-то образом утешит его капитана. У него на глазах Сато вырулил к вытянувшемуся пассажирскому коридору и снова остановил авиалайнер у входа в него с точностью до миллиметра. Меньше чем через минуту двери открылись, и пассажиры начали покидать самолет. В окнах терминала виднелись лица... главным образом жен и детей, встречающих мужчин, совсем недавно улетевших на Сайпан, чтобы стать гражданами этого острова и проголосовать за его присоединение к Японии. Но это в прошлом. Теперь они спешили вернуться домой, и семьи встречали их, словно им угрожала раньше серьезная опасность, а теперь они опять оказались там, где им и надлежит находиться. Второй пилот недоуменно покачал головой, удивляясь абсурдности ситуации и, даже не заметив, что лицо Сато, словно высеченное из камня, ничуть не изменилось. Через десять минут экипаж покинул самолет. Пройдет несколько часов, и запасной экипаж поведет его на Сайпан, чтобы продолжить исход японских граждан.
      Внутри терминала они увидели пассажиров, в нервном ожидании выстроившихся для посадки на другие рейсы, многие из них уткнулись в вечерние газеты, только что доставленные в киоски аэропорта.
      ПРАВИТЕЛЬСТВО ГОТО ПАЛО, гласили крупные заголовки, КОГА ФОРМИРУЕТ НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
      У ворот на международные рейсы пассажиров было меньше обычного. Европейские бизнесмены продолжали покидать Японию, но теперь они с любопытством смотрели по сторонам, часто с улыбками поглядывая на японцев, прилетевших с Сайпана. Их мысли были очевидными, особенно у тех, кто вылетали на восток, возвращаясь в Америку.
      Сато тоже обратил на это внимание. Он остановился, посмотрел на автомат, в котором лежали вечерние газеты, но ему было достаточно прочитать один заголовок, чтобы понять смысл происшедшего. Затем он перевел взгляд на иностранцев, ожидающих объявления о начале посадки, и пробормотал: *Гайджин..." Это было единственным словом, не относящимся к управлению самолетом, произнесенным им за последние два часа. Сато повернулся и молча пошел к своему автомобилю. Может быть, он поспит и успокоится, подумал второй пилот, садясь в свою машину.
      - Разве мы не должны вернуться обратно и...
      - Зачем, Динг? - пожал плечами Кларк, опуская в карман ключи после тридцатиминутной поездки по южной части острова. - Иногда лучше дать событиям развиваться самим по себе. Мне кажется, сынок, сейчас дело обстоит именно так.
      - По-твоему все кончилось? - спросил Пит Барроуз.
      - А ты посмотри по сторонам.
      Истребители продолжали кружить над островом. Только что закончили убирать обломки с аэродрома Коблер-Филд, однако военные самолеты не переместились в гражданский аэропорт, дорожки которого были заняты пассажирскими авиалайнерами. Батареи "пэтриот" к востоку от жилого района продолжали нести боевое дежурство, но солдаты, не занятые в фургонах управления, стояли вокруг маленькими группами и разговаривали, вместо того чтобы заниматься приготовлениями к отражению возможной атаки. Местные жители проводили шумные демонстрации в различных частях острова, и никто их не разгонял и не арестовывал. В некоторых случаях японские офицеры в сопровождении вооруженных солдат вежливо просили демонстрантов не приближаться к военным объектам, и местное население благоразумно прислушивалось к их предупреждениям. Во время поездки по острову Кларк и Чавез стали свидетелями нескольких инцидентов, и во всех случаях ситуация была одинаковой: солдаты казались не столько озлобленными происходящим, сколько испытывали смущение. Все это отнюдь не походило на поведение войск, готовящихся вступить в бой, подумал Джон, но еще более важным было то, что офицеры удерживали солдат, не давая им переступать рамки дозволенного. Причина этого была очевидной: наверняка сверху поступил строгий приказ держать ситуацию под контролем.
      - Значит, конфликт исчерпан? - спросил Ореза.
      - Если не случится ничего непредвиденного, Португалец.
      Закончив формирование правительства, премьер-министр Кога сразу пригласил американского посла Чарлза Уайтинга. Назначенный на этот пост по политическим соображениям, Уайтинг пережил четыре тревожных недели, полных напряжения и опасности. Он сразу заметил, что охрана вокруг здания посольства США сократилась наполовину. Посольский автомобиль по пути к зданию японского парламента сопровождал полицейский эскорт. Когда он прибыл ко входу для почетных посетителей, там его ждала толпа фотокорреспондентов и тележурналистов, но их не подпускали близко. Посла встретили два только что назначенных министра и проводили внутрь здания.
      - Спасибо, господин Уайтинг, что вы смогли так быстро приехать.
      - Господин премьер-министр, я искренне благодарен вам за приглашение. Они обменялись рукопожатиями, и это, понимали оба, ознаменовало конец напряженных отношений между их странами, хотя предстояло обсудить множество проблем.
      - Надеюсь, вы понимаете, что я не имел никакого отношения к происшедшему... Уайтинг поднял руку.
      - Извините меня, сэр. Да, я знаю это и хочу вас заверить, что такой же точки зрения придерживается и мое правительство. Нам не нужно говорить о доброй воле каждой из сторон. Наша встреча, - закончил посол, - наглядное доказательство этого.
      - Итак, какова позиция вашего правительства?
      Ровно в девять утра лимузин вице-президента Эдварда Келти въехал в подземный гараж Государственного департамента. Агенты Секретной службы провели вице-президента к лифту для почетных посетителей, который поднял его на седьмой этаж. Там его встретил один из личных помощников Бретта Хансона и проводил к двойным дверям кабинета государственного секретаря.
      - Привет, Эд, - произнес Хансон, вставая из-за стола и направляясь навстречу человеку, которого он знал на протяжении двух десятков лет как на правительственной службе, так и вне ее.
      - Здравствуй, Бретт. - На лице Келти не было заметно печали. За последние недели он многое понял и примирился со случившимся. Сегодня вечером он сделает заявление, в котором принесет публичные извинения Барбаре Линдерс и еще нескольким женщинам, называя их по имени. Однако прежде Келти должен сделать то, чего требует от него Конституция США. Он достал из кармана конверт и вручил его государственному секретарю. Хансон вынул из конверта лист бумаги и прочитал два коротких параграфа, в которых Келти сообщал о своей отставке с поста вице-президента Соединенных Штатов. Произносить что-нибудь вслух не требовалось. Два старых друга обменялись прощальным рукопожатием, и Келти направился к выходу из Государственного департамента. Отсюда он вернется в Белый дом, где секретари и помощники собирали его личные бумаги и вещи. К вечеру кабинет будет готов для преемника Келти на этом посту.
      - Джек, Чак Уайтинг передает сейчас наши условия урегулирования конфликта, и они практически ничем не отличаются от тех, что ты предложил вчера вечером.
      - У вас могут возникнуть из-за этого политические неприятности, - заметил Райан, испытывая облегчение от того, что президент Дарлинг принял решение пойти на такой риск.
      Человек, сидевший за огромным резным столом, покачал головой.
      - Не думаю, но если такое случится, я сумею выдержать. Нужно, чтобы в войска был немедленно передан мой приказ прекратить активные действия и применять оружие только для самообороны.
      - Отлично.
      - Пройдет немало времени, прежде чем восстановятся прежние нормальные отношения. Джек кивнул.
      - Это верно, сэр, но мы постараемся сделать все возможное, чтобы этот процесс проходил как можно более цивилизованно. Граждане Японии никогда не поддерживали подобной авантюры.
      Почти все несущие ответственность за нее уже погибли. Нам следует это подчеркнуть. Вы считаете, что я должен заняться этим?
      - Хорошая мысль. Давай поговорим об этом сегодня вечером. Может быть, ты пригласишь жену к нам на ужин? Чисто дружески, для разнообразия, - с улыбкой предложил президент.
      - Думаю, Кэти это будет приятно.
      Профессор Кэролайн Райан заканчивала операцию. Обстановка в операционной чем-то походила на сборочный цех электронных приборов. Ей даже не нужно было надевать хирургические перчатки, а процедура мытья рук заметно отличалась от той, что существовала при обычных операциях. Вместо анастезии использовалось всего лишь легкое успокоительное, а хирург смотрела в объектив лазера, напоминающего оптический прицел, разыскивая последний поврежденный кровеносный сосуд на поверхности сетчатки глаза пожилого пациента. Она навела перекрестие с тщательностью охотника, прицеливающегося в горного козла на склоне Скалистых гор с расстояния в полмили, и нажала на кнопку. Сверкнула мгновенная зеленая вспышка, и кровеносный сосуд был "заварен".
      - Мистер Рединг, я закончила, - негромко произнесла женщина, прикоснувшись к плечу пациента.
      - Спасибо, доктор, - сонным голосом пробормотал мужчина. Кэти Райан выключила лазерную установку, встала с высокого табурета и потянулась. За процедурой операции следила из угла помещения специальный агент Андреа Прайс, одетая в медицинский халат персонала больницы Хопкинса. Обе женщины вышли из операционной и наткнулись на профессора Бернарда Катца, который смотрел на них с широкой улыбкой под усами, делавшими его похожим на Бисмарка.
      - Как дела, Берни? - рассеянно спросила Кэти, делая пометки для больничной карты мистера Рединга.
      - У тебя есть свободное место на каминной доске, Кэт? - Тут уж она оторвала взгляд от блокнота. Катц вручил ей телеграмму, что по-прежнему оставалось традиционным методом передачи таких новостей. - Ты только что удостоена премии Ласкера, дорогуша. - С этими словами Катц заключил ее в такие объятия, что Андреа Прайс едва не выхватила свой пистолет.
      - О, Берни!
      - Вы заслужили это, доктор. Кто знает, может быть вам еще доведется и в Стокгольм съездить бесплатно. Десять лет работы. Это чертовски важный прорыв в медицине, Кэти.
      Вокруг собрались и другие сотрудники больницы, аплодируя и пожимая ей руки. Для Кэролайн Мюллер Райан, доктора медицины и члена Американской офтальмологической ассоциации, такой момент мог сравниться только с рождением ребенка. Ну, подумала она, почти...
      Специальный агент Прайс услышала гудки пейджера у себя на поясе, подошла к ближайшему телефону, записала сообщение и вернулась к своей подопечной.
      - Что, это действительно настолько важно? - спросила она наконец.
      - Премия Ласкера считается самой престижной американской наградой в области медицины, - объяснил Катц, пока Кэти купалась в лучах славы и на нее с уважением взирали коллеги по работе. - Красивая маленькая статуэтка греческой крылатой Ники Самофракийской, по-моему, богини Победы. И чек на приличную сумму. Но самое главное состоит в том, что медицинская наука признала величину твоего вклада. Она действительно великолепный врач.
      - Ну что ж, тогда это очень удачное совпадение. Я отвезу ее домой, чтобы она успела переодеться, - заметила Прайс.
      - Зачем?
      - Ужин в Белом доме, - подмигнула она. - Ее муж тоже отлично потрудился. Насколько успешными были усилия Райана, останется тайной для всех - но не для агентов Секретной службы, для которых не существует секретов.
      - Посол Уайтинг, я приношу вам, вашему правительству и всему американскому народу глубокие извинения за случившееся. Даю слово, что такого впредь не произойдет. Хочу также дать слово, что люди, ответственные за это, понесут суровое наказание в соответствии с нашими законами, - закончил Кога с искренним, хотя и неловким достоинством.
      - Господин премьер-министр, вашего слова достаточно для меня и для моего правительства. Мы приложим все силы, чтобы восстановить наши добрые отношения, - пообещал посол, глубоко тронутый искренностью Коги и одновременно жалея, как и многие другие, о том, что всего шесть недель назад Америка нанесла этому человеку столь тяжелый удар. - Я немедленно передам ваши пожелания своему правительству. Обещаю, что реакция Америки будет в высшей степени благоприятной.
      - Мне нужна ваша помощь, - настойчиво повторил Ямата.
      - В чем она будет заключаться? - Чтобы отыскать Чанг Хансана, японскому промышленнику понадобился почти целый день, и вот теперь голос китайца был таким же холодным, как и его имя.
      - Я могу вызвать сюда свой реактивный самолет и вылететь прямо...
      - На это могут посмотреть как на недружественный акт в отношениях между нашими странами. Нет, к сожалению, мое правительство не может согласиться с этим. - Идиот, подумал китаец. Неужели он не понимает, какова цена неудачи?
      - Но ведь мы... мы союзники!
      - Союзники? В чем? - удивленно спросил Хуанг. - Вы - бизнесмен. Я государственный деятель.
      Разговор мог бы продолжаться так же бессмысленно еще некоторое время, но дверь в кабинет Яматы распахнулась, и в сопровождении двух офицеров вошел генерал Токикичи Арима.
      - Мне нужно поговорить с вами, Ямата-сан, - бесстрастно произнес генерал.
      - Я перезвоню позже, - сказал промышленник и положил трубку. Он не знал, что его собеседник на другом конце провода дал указание своим подчиненным не соединять его впредь с Яматой. Впрочем, это все равно не имело бы значения.
      - Слушаю. В чем дело? - бросил Ямата ледяным тоном. Ответ был таким же холодным.
      - Мне приказано арестовать вас.
      - Кем? - Лично премьер-министром Когой.
      - По какому обвинению?
      - Государственная измена.
      Ямата с трудом перевел дыхание. Он посмотрел на офицеров, стоявших теперь по обе стороны от генерала. В их глазах он не увидел сочувствия. Значит, все кончено. Этим роботам дали приказ, но они не в состоянии понять побудившие его мотивы. Однако у них осталось, может быть, понятие чести.
      - С вашего разрешения мне хотелось бы побыть несколько секунд одному. Смысл такой просьбы был очевиден.
      - Мне приказано доставить вас в Токио живым, - ответил Арима.
      - Но...
      - Извините, Ямата-сан, но вам не удастся таким образом уйти от наказания. - Генерал сделал жест, офицеры подошли к Ямате и защелкнули на его кистях наручники.
      - Токикичи, ты не можешь...
      - Это мой долг. - Генералу было больно лишить своего... - друга? возможности уйти из жизни с достоинством. Впрочем, разве они друзья? Нет. Но, даже несмотря на это, Арима чувствовал боль из-за того, что промышленнику не будет предоставлено право на искупление своих ошибок. Однако приказ премьер-министра был недвусмысленным и четким. Ямату вывели из дома и доставили в полицейский участок рядом с официальной резиденцией генерала, которую он скоро покинет. Теперь в камере с промышленником будут постоянно находиться два офицера, чтобы не допустить попытки самоубийства.
      Когда зазвонил телефон, всех изумило, что это был именно телефон, а не спутниковый аппарат Барроуза. Изабель Ореза подняла трубку, полагая, что ей звонят с работы. Затем она повернулась и сказала:
      - Это вас, мистер Кларк.
      - Спасибо. - Он взял трубку. - Слушаю.
      - Джон, это Мэри-Пэт. Операция закончена. Возвращайся.
      - Сохранять легенду?
      - Да. Ты хорошо потрудился, Джон. Передай Дингу то же самое. - Раздался гудок прерванной связи. Заместитель директора ЦРУ по оперативной работе самым серьезным образом нарушила правила безопасности, но на разговор потребовалось всего несколько секунд. Кроме того, звонок по обычному телефонному каналу показался Джону более официальным, чем по закрытой линии связи.
      - Что случилось? - спросил Португалец.
      - Нас отзывают домой.
      - Ты серьезно? - недоверчиво спросил Динг. Кларк передал ему трубку.
      - Позвони в аэропорт, скажи, что мы аккредитованные журналисты, и нам, может быть, предоставят места вне очереди. - Он повернулся к Орезе. Португалец, окажи мне услугу - забудь, что встречался со мной, а?
      Команду восприняли с радостью, хотя и не без удивления. "Теннесси" немедленно взяла курс на восток и увеличила скорость до пятнадцати узлов, оставаясь на большой глубине. В кают-компании собравшиеся офицеры продолжали разыгрывать своего армейского гостя, чем, впрочем, занимались и матросы в кубриках, подшучивая над солдатами.
      - Теперь нам нужна метла, - произнес старший механик после глубокого раздумья.
      - Разве у нас на борту нет метлы? - спросил лейтенант Шоу.
      - Каждой подводной лодке выдается метла, мистер Шоу. Вы плаваете достаточно долго, чтобы знать об этом, - незаметно подмигнул ему капитан третьего ранга Клаггетт.
      - О чем это вы говорите, парни? - недоуменно поинтересовался армейский лейтенант. Он никак не мог понять, говорят офицеры всерьез или шутят.
      - Мы выпустили две торпеды, и каждая потопила вражескую подводную лодку, объяснил механик. - Это означает, что мы начисто вымели море, а потому должны войти в Пирл-Харбор с метлой, привязанной к перископу. Такова морская традиция.
      - Вы, водоплавающие, выкидываете самые странные штуки, - ответил одинокий офицер в пятнистом камуфляжном комбинезоне.
      - А мы будем настаивать, чтобы японские вертолеты записали на наш боевой счет? - спросил Шоу у своего капитана.
      - Почему? Ведь их сбили мы, - возразил армейский лейтенант.
      - Но "команчи", сбившие японцев, взлетали с нашей палубы! - напомнил морской офицер.
      - Боже милосердный! - Подумать только, и все это за завтраком! Что еще выкинут эти водоплавающие за ланчем?
      Ужин был неофициальным, на жилом этаже Белого дома. Он состоял всего из пары блюд, правда, приготовленных с таким искусством, что сделали бы честь любому американскому ресторану.
      - Насколько я понимаю, нужно начать с поздравлений, - заметил Роджер Дарлинг.
      - О чем вы говорите? - Советник по национальной безопасности еще не слышал последней новости.
      - Видишь ли, Джек, я получила Ласкера, - сказала Кэти, сидевшая напротив.
      - Ага, значит, в вашей семье оба сумели отличиться - и муж и жена, заметил Эл Трент, поднимая бокал в торжественном тосте.
      - А следующий тост я хочу произнести за тебя, Джек, - поднял бокал президент. - После всех неприятностей, которые выпали на мою долю из-за международных осложнений, вы спасли меня, и не только меня, мистер Райан. Примите мою искреннюю благодарность.
      Джек кивнул, принимая поздравления, однако на этот раз он знал - что-то надвигается. Он достаточно долго прослужил в Белом доме, чтобы догадаться, что сейчас ему на голову обрушится тяжелый мешок с песком. Проблема заключалась лишь в том, что он не знал, почему на него падает этот мешок.
      - Господин президент, я получаю удовлетворение от... ну, от того, что служу своей стране. Спасибо, что вы верили мне и терпели, когда я...
      - Джек, где была бы наша страна без людей вроде тебя? - Дарлинг повернулся к жене Райана. - А вы знаете, Кэти, чем занимался Джек на протяжении всех этих лет?
      - Чтобы Джек посвящал меня в свои тайны? - Она от души рассмеялась.
      - Эл?
      - Ну что ж, Кэти, настало время, когда вам предстоит узнать о деятельности своего мужа, - произнес конгрессмен к смущению Джека.
      - Я всегда мучалась догадками, - тут же призналась она. - Я хочу сказать, между вами такие дружеские отношения, но когда вы встретились впервые несколько лет назад...
      - На ужине, перед вылетом Джека в Москву? - Трент отпил глоток белого калифорнийского вина. - В тот раз он организовал бегство из Москвы председателя тогдашнего советского КГБ.
      - Что?
      - Расскажи нам, Эл, у нас много времени, - попросил Дарлинг. Его жена, Энн, тоже сгорала от нетерпения. Трент закончил повествование через двадцать минут, рассказав присутствующим о нескольких старых происшествиях, несмотря на неодобрительное выражение на лице Джека.
      - Вот какой у вас муж, доктор Райан; - заметил президент, когда Трент замолчал.
      Теперь Джек не сводил взгляда с конгрессмена. Что последует дальше?
      - Джек, наша страна нуждается в тебе снова, теперь в последний раз, и после этого мы отпустим тебя, - произнес Трент.
      - А именно? - Господи, только не пост посла, обычная почетная ссылка для высокопоставленного чиновника, подумал Райан. Дарлинг поставил бокал на стол.
      - Джек, моя главная задача в течение девяти следующих месяцев будет заключаться в том, чтобы стать избранным на новый срок. Предстоит тяжелая предвыборная кампания, и на нее уйдет много времени, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Ты нужен мне в моей команде.
      - Сэр, но я уже...
      - Джек, я предлагаю тебе пост вице-президента, - невозмутимо произнес Дарлинг. В зале воцарилась тишина. - Как ты знаешь, с сегодняшнего дня эта должность стала вакантной. Пока я не принял решения, кто станет моим вице-президентом на второй срок, и не настаиваю на том, чтобы ты занимал этот пост больше чем... одиннадцать месяцев? Подобно тому как Рокфеллер был вице-президентом при Джерри Форде. Мне нужен человек, пользующийся всеобщим уважением, кто мог бы заниматься государственными делами в мое отсутствие. Это должен быть человек, хорошо разбирающийся в международной обстановке, кто мог бы навести порядок во внешнеполитических делах нашего государства. Кроме того, - добавил он, - я знаю, что тебе хочется уйти с государственной службы. Ты сделал достаточно много. А после пребывания на посту вице-президента ты уже не сможешь занимать никакой должности в правительстве.
      - Одну минуту, - прервал его Джек. - Но ведь я даже не в вашей партии.
      - Когда готовился проект американской Конституции двести лет назад, предполагалось, что пост вице-президента займет тот, кто проиграет в президентской гонке, а следовательно, принадлежит к оппозиционной партии. Джеймс Мэдисон и остальные отцы демократии исходили из того, что патриотизм должен восторжествовать над партийной принадлежностью. Правда, они ошиблись, признал Дарлинг. - Но в данном случае, Джек, я ведь знаю тебя. Я не собираюсь использовать тебя в качестве политика. Тебе не придется произносить речи, пожимать руки и целовать младенцев.
      - Никогда не бери в руки ребенка, чтобы поцеловать его, - предостерег Трент. - Он обязательно срыгнет на тебя, и кто-нибудь неминуемо сфотографирует этот момент. Если уж хочешь поцеловать ребенка, пусть он остается на руках у матери. - Этот разумный совет опытного политического деятеля несколько разрядил атмосферу.
      - Твоя работа будет заключаться в том, чтобы должным образом организовать деятельность Белого дома, заниматься проблемами национальной безопасности и помогать в решении внешне политических вопросов. А потом ты станешь свободным человеком, Джек, раз и навсегда, и никто не сможет пригласить тебя обратно на службу, - пообещал Дарлинг.
      - Боже мой, - в голосе Кэти прозвучала надежда.
      - Ведь вы хотели этого, доктор Райан, правда? Кэролайн кивнула.
      - Да. Но... но я совсем не разбираюсь в политике.
      - Счастливая! - заметила Энн Дарлинг. - Как бы мне хотелось быть на вашем месте!
      - Но моя работа...
      - Вы будете по-прежнему ею заниматься. Кроме того, вместе с этой должностью ваша семья получает отличный дом, - добавил президент. - К тому же временно. - Он повернул голову к Райану. - Что скажешь, Джек?
      - Почему вы считаете, что меня утвердят на этом посту?
      - Этим уж займемся мы, - уверенно заявил Трент. По его голосу было ясно, что вопрос предрешен.
      - И вы не будете настаивать, чтобы я...
      - Даю слово, - торжественно произнес президент. - Все твои обязательства кончаются в будущем январе.
      - А как относительно того, что ведь на посту вице-президента я стану президентом Сената и в случае равного количества голосов мой голос...
      - Думаю, мне следует сказать, что я буду говорить тебе, как голосовать да, буду, но я знаю, что ты все равно станешь голосовать так, как велит тебе твоя совесть. Это не явится причиной разногласий между нами. Между прочим, если бы я не был уверен в твоей способности самостоятельно принимать решения, то не сделал бы этого предложения.
      - К тому же в ближайшем будущем на повестке дня нет вопросов, которые могут потребовать твоего решающего голоса, - заметил Трент. Об этом уже говорили накануне.
      - Мне кажется, что нам следует уделить больше внимания укреплению вооруженных сил страны, - сказал Джек.
      - Если ты выдвинешь такое предложение, я включу его в проект бюджета на будущий год. В этом вопросе ты преподал мне наглядный урок, и может понадобиться твоя помощь, чтобы убедить Конгресс в необходимости подобных мер.
      - Они прислушаются к твоему мнению, Джек, - заверил его Трент.
      Боже мой, подумал Райан, жалея теперь, что слишком приналег на вино. Как и следовало ожидать, он посмотрел на жену. Их взгляды встретились, и она кивнула. Ты уверена? - сказал его взгляд. Она снова кивнула.
      - Господин президент, принимая во внимание условия сделанного мне предложения и только до конца срока вашего пребывания на этом посту, я согласен.
      Роджер Дарлинг дал знак агенту Секретной службы - она передаст Тиш Браун, что можно готовить пресс-релиз для утренних газет.
      Ореза поднялся на борт своей яхты впервые с того момента, как Барроуз поймал и доставил на берег первого тунца. Они вышли в море до рассвета, и, когда стемнело, инженер вернулся в порт с еще одним удачным уловом, а потом отправился в аэропорт и вылетел в Гонолулу рейсом авиакомпании "Континентал". После выхода на работу сослуживцы услышат немало интересного - и не только о рыбной ловле, - но он не скажет ни слова о снаряжении, выброшенном шкипером за борт, как только берег скрылся из виду. Было так жалко выбрасывать фотоаппараты и дорогие осветительные приборы, но Барроуз пришел к выводу, что на то есть какая-то весомая причина.
      Кларку и Чавезу все еще под прикрытием документов русских журналистов удалось пробиться на рейс авиалайнера "Джал", вылетающего в токийский аэропорт Царита. В самолете они увидели хорошо одетого мужчину в наручниках и под охраной вооруженных офицеров. С расстояния в двадцать футов, когда арестованного вели в салон первого класса, Динг Чавез посмотрел в глаза человека, приказавшего убить Кимберли Нортон. На мгновение он пожалел, что у него нет пистолета или хотя бы ножа. Через два долгих часа они прибыли в Японию и тут же перешли в международный терминал. Для них были забронированы места первого класса на самолете авиакомпании "Джал" до Ванкувера, откуда они полетят в Вашингтон уже на американском самолете.
      - Доброе утро, - обратился к пассажирам капитан сначала на японском и потом на английском языке. - С вами говорит капитан Сато. Я приветствую вас на борту нашего авиалайнера. По пути следования хорошая погода, дует попутный ветер, и мы надеемся прибыть в Ванкувер примерно в семь утра по местному времени. - Его голос казался механическим, как это обычно бывает, когда речь доносится из дешевых динамиков, но пилоты вообще предпочитают говорить, словно роботы.
      - Слава Богу, - пробормотал Кларк по-английски. Он рассчитал в уме, что они будут в Виргинии часов в девять или десять вечера.
      - Я хочу жениться на вашей дочери, мистер К. Попрошу ее руки, как только мы вернемся домой. - Вот, подумал он, наконец-то я сказал это. Кларк посмотрел на него таким взглядом, что Динг похолодел.
      - Когда-нибудь ты узнаешь, Динг, что значат эти слова для отца. - Он хочет жениться на моей маленькой девочке? - промелькнуло в голове Кларка, ощутившего острую душевную боль.
      - Не хотите, чтобы в вашей семье появился цветной?
      - Нет, дело совсем не в этом. Скорее... ну, черт побери, Динг, не говори глупостей. Куда проще произнести фамилию Чавез, чем Войхоевич. Если она согласна, то у меня не будет возражений.
      Неужели все так просто? - удивился про себя Динг.
      - А я думал, что ты прикончишь меня на месте. Кларк усмехнулся.
      - Нет, для этого я предпочитаю огнестрельное оружие. Мне казалось, что ты знаком с моими привычками.
      - Президент не мог выбрать более достойного человека, - сказал Сэм Феллоуз, выступая по телевизионной программе "Доброе утро, Америка". - Я знаю Джека Райана почти восемь лет. Он один из самых способных представителей правительства. Теперь я могу сообщить вам, что именно он сыграл особенно видную роль в прекращении военных действий против Японии, а также в урегулировании финансового кризиса.
      - Ходили слухи о его службе в ЦРУ...
      - Вы знаете, что я не имею права разглашать секретную информацию. - Эти сведения просочатся из других источников, и в настоящий момент сенаторы, представляющие обе партии знакомились с переданными им документами. - Могу лишь сказать, что доктор Райан служил своей стране с максимальной честностью и преданностью. Не припоминаю ни одного сотрудника разведывательных служб, кто заслужил бы такое уважение и доверие, как Джек Райан.
      - Но десять лет назад у него был инцидент с террористами. Разве у нас был хотя бы один вице-президент, который своими руками...
      - Убивал людей? - Феллоуз укоризненно покачал головой, глядя на ведущего. - Многие президенты и вице-президенты служили в армии. Джек защищал свою семью от жестоких и беспощадных преступников, как это сделал бы любой американец.
      Могу со всей ответственностью заявить, что в штате Алабама, где я живу, никто не упрекнул бы мужчину за это.
      - Спасибо, Сэм, - пробормотал Райан, глядя на телевизионный экран у себя в кабинете. Предполагалось, что первая волна репортеров обрушится на него через тридцать минут, а ему еще предстояло прочитать ознакомительные материалы и несколько страниц инструкций, присланных ему Тиш Браун. Не говорить слишком быстро. Не давать прямых ответов на вопросы, затрагивающие важные политические темы.
      Я просто скажу, что рад работать в одной команде с президентом, сказал себе Райан. И буду отвечать на вопросы по одному. Разве не об этом говорят новичкам-бейсболистам? Всему свое время.
      "Боинг-747" совершил посадку даже раньше, чем обещал пилот. Однако от этого мало пользы, если тебе нужно лететь следующим рейсом. Хорошо, что сначала выпустили из самолета пассажиров первого класса, а еще лучше оказалась предусмотрительность консульской службы, представитель которой встретил их у трапа и быстро провел через таможенный контроль. Оба спали во время перелета, но их биологические часы не успели перевестись на местное время. Два часа спустя из аэропорта Ванкувера вылетел потрепанный самолет Л-1011 авиакомпании "Дельта", который направился в международный аэропорт Даллеса.
      Капитан Сато остался в своем кресле. Одной из проблем международных рейсов являлось однообразие. Терминал Ванкувера мог находиться практически в любом городе мира, разве что лица здесь принадлежали гайджинам. Ему придется провести в Ванкувере сутки, прежде чем он вернется обратно в Токио, ведя самолет, наполненный, без сомнения, японскими бизнесменами, спасающимися из Америки.
      И вот так пройдет теперь вся его жизнь - он будет перевозить людей, которых не знает, в города, его не интересующие. Если бы только он остался служить в силах самообороны - может быть, там он добился бы большего успеха, принес бы какую-то пользу. Сато был лучшим пилотом в одной из лучших авиакомпаний мира, и его мастерство летчика... но ему не суждено узнать это, а теперь он будет и дальше еще одним капитаном на еще одном авиалайнере, перевозя людей в ту страну, которая лишила чести его нацию, и доставляя их обратно в униженную Японию. Ну что ж. Он встал из своего кресла, собрал путевые карты и другие необходимые документы, уложил их в сумку и спустился из самолета. Вход в здание аэропорта был уже пустым, и он вышел из переполненного людьми, но безликого терминала. В газетном киоске Сато увидел газету "США сегодня", взял ее, посмотрел на первую страницу и увидел фотографии. Сегодня в девять вечера? В этот миг на него нашло озарение, представлявшее по сути дела всего лишь уравнение, в котором составляющими были расстояние, время и скорость.
      Сато еще раз оглянулся вокруг, затем направился к администратору аэропорта. Ему была нужна метеорологическая карта. Он уже знал время прибытия.
      - Мне хотелось бы уладить один момент, - проговорил Джек, чувствуя себя теперь в Овальном кабинете более привычно.
      - О чем идет речь?
      - О президентском помиловании агента ЦРУ.
      - В чем он обвиняется? - спросил Дарлинг, чувствуя, что тяжелый мешок с песком вот-вот обрушится на его голову, и не зная причины.
      - В убийстве, - честно признался Райан. - Так уж случилось, что этим делом занимался мой отец, когда я учился в колледже. Те, кого убил этот человек, заслуживали смерти.
      - Это не решение проблемы. Даже если они и заслуживали смерти, он не имел права убивать их.
      - Эти заслуживали. - Кандидат в вице-президенты в течение нескольких минут объяснил суть дела. Магическим словом было "наркотики", и президент наконец кивнул.
      - Что случилось с ним после этого?
      - Он стал одним из лучших оперативников ЦРУ. Между прочим, это он захватил Куати и Госна в Мехико-Сити.
      - Тот самый?
      - Да, сэр. Он заслуживает того, чтобы ему вернули его имя.
      - О'кей. Я позвоню министру юстиции, и мы постараемся сделать это без лишнего шума. У тебя есть еще какие-нибудь просьбы? - спросил президент. Знаешь, для дилетанта ты обретаешь политическую хватку удивительно быстро. Между прочим, сегодня утром ты превосходно провел встречу с представителями средств массовой информации.
      Райан кивнул, довольный комплиментом.
      - Адмирал Джексон. Он отлично справился с полученным заданием, но о нем, думаю, позаботится командование военно-морского флота.
      - Внимание, проявленное президентом, еще никогда не вредило служебной карьере офицера. В любом случае мне хотелось бы встретиться с ним. Между прочим, ты прав. Очень разумное предложение - побывать на Марианских островах.
      - Никаких потерь, - сказал Чеймберз, - и большое число одержанных побед. Если так, то почему он не испытывает чувства удовлетворения?
      - Как с теми японскими лодками, которые потопили "Шарлотт" и "Эшвилл"? спросил Джоунз.
      - Со временем мы узнаем это, но по крайней мере одна из них, скорее всего, потоплена. - Такое суждение основывалось на голой статистике, но казалось более чем вероятным.
      - Ты хорошо поработал, Рон, - заметил Манкузо. Джоунз погасил сигарету в пепельнице. Теперь ему снова придется бросать курить. И теперь он понял, что такое война, и, слава Богу, ему не пришлось ни в одной из них участвовать. Может быть, это занятие для молодых. Но он выполнил свой долг и знал, что, если повезет, ему больше никогда не доведется стать ее свидетелем. В конце концов, куда лучше следить за китами.
      - Спасибо, шкипер.
      - У одного из наших 747-х замечены неполадки в системе управления, объяснил Сато. - В течение трех дней он не сможет обслуживать рейсы. Я отгоню его в Хитроу на замену. Из Токио прилетит другой - он заберет пассажиров тихоокеанского рейса вместо меня. - Капитан передал чиновнику полетный лист.
      Руководитель канадской авиадиспетчерской службы посмотрел на документ.
      - Пассажиры? - спросил он.
      - Я лечу без пассажиров, но мне нужен полный запас горючего.
      - Надеюсь, ваша авиалиния оплатит счет, капитан, - пошутил он. Взяв план полета, авиадиспетчер наложил резолюцию, одобряющую его, оставил себе один экземпляр и передал второй японскому пилоту. - Вы летите южным маршрутом? удивился он, посмотрев на полетный план еще раз. - Это длиннее северного на пятьсот миль.
      - Мне не нравится метеорологический прогноз, - солгал Сато и не ошибся. Авиадиспетчеры редко проверяют прогнозы, полагаясь на мнение пилотов.
      Через час Сато стоял рядом со своим самолетом. Он находился в ангаре обслуживания "Эйр Кэнада" - место у международного терминала было занято другим авиалайнером. Капитан принялся за предполетный визуальный осмотр самолета, нет ли утечки жидкости, болтающихся заклепок, подспущенных покрышек на колесах шасси, короче говоря, всего, что выглядело ненормально и называлось "спешкой при обслуживании", но ничего не обнаружил. Второй пилот уже сидел в кабине, раздраженный незапланированным рейсом, несмотря на то что это означало лишних три или четыре дня в Лондоне - городе, весьма привлекательном для экипажей авиалайнеров. Сато закончил обход и поднялся в кабину, остановившись сначала в носовой кухне самолета.
      - Все готово? - спросил он.
      - Предполетная проверка закончена, готов приступить к рулежке и взлету, успел произнести второй пилот, перед тем как длинный кухонный нож вонзился ему в грудь. Его глаза расширились скорее от удивления и неожиданности, чем от боли.
      - Мне очень жаль, но так уж пришлось, - извинился Сато искренним и мягким голосом. Затем он опустился в левое кресло и начал подготовку к взлету и прогрев двигателей. Наземная группа обслуживания находилась слишком далеко, и никто не видел, что в кокпите сидит всего один живой пилот.
      - Башня управления Ванкувера, говорит рейсовый "Джал" пять-ноль-ноль. Прошу разрешения на рулежку.
      - "Джал" пять-ноль-ноль, направляйтесь на рулежную дорожку два-семь-левую. Направление ветра два-восемь-ноль, сила пятнадцать.
      - Спасибо, Ванкувер. "Джал" пять-ноль-ноль подтверждает полученное разрешение выруливать на два-семь-левую. - Огромный самолет двинулся с места. Ему потребовалось десять минут, чтобы выехать на конец взлетной полосы. Сато пришлось подождать лишнюю минуту, потому что впереди был еще один "Боинг-747", а при взлете широкофюзеляжных самолетов создается опасный турбулентный поток. Капитан Сато готовился нарушить самое главное правило летчиков - число взлетов должно равняться числу посадок, но его соотечественники поступали так и раньше. Получив разрешение на взлет, Сато передвинул вперед сектор газа, и "боинг", имеющий на борту лишь полный запас топлива, стремительно помчался по дорожке, взлетел еще до того, как позади осталось шесть тысяч футов разгона, и немедленно повернул на север, чтобы выйти из воздушного пространства, контролируемого радиолокатором аэропорта. Авиалайнер без полезной нагрузки буквально взмыл на свою крейсерскую высоту в тридцать пять тысяч футов, на которой двигатели наиболее экономично потребляют горючее. В соответствии с планом полета он должен лететь вдоль американо-канадской границы и покинуть сушу чуть к северу от рыбацкого городка Хоупдейл. Вскоре после этого самолет окажется за пределами воздушного пространства, контролируемого наземными радиолокаторами. Четыре часа, подумал Сато, поднося к губам чашку чая, пока автопилот вел авиалайнер. Он произнес молитву за мертвого человека в соседнем кресле, надеясь, что душа второго пилота тоже находится в состоянии такого же душевного покоя и умиротворенности, как и его собственная.
      Самолет авиакомпании "Дельта" совершил посадку в аэропорту Даллеса всего лишь с минутным опозданием. Кларка и Чавеза ждал служебный "форд". Они сели в машину и поехали по шоссе No 64, а шофер, пригнавший автомобиль, взял такси.
      - Как ты думаешь, что с ним будет?
      - С Яматой? Его приговорят к тюремному заключению, может быть, к еще более суровому наказанию. Ты купил газету? - спросил Кларк.
      - Да. - Чавез развернул ее и посмотрел на первую страницу. - Боже милосердный!
      - Что там?
      - Похоже, доктор Райан получил еще более высокую должность. - Однако мысли Чавеза сейчас были совсем о другом. Что, если Пэтси откажет ему, когда он задаст ей самый главный вопрос?
      Совместное заседание обеих палат Конгресса всегда проводилось в помещении палаты представителей из-за ее более просторного зала. Кроме того, в "нижней" палате знали, что в Сенате кресла закреплены за каждым сенатором и эти сукины дети не позволяют никому в них садиться. Как правило, безопасность соблюдалась самым строгим образом. На Капитолийском холме была своя полиция, работавшая в тесном контакте с Секретной службой. Сегодня полицейские проявляли несколько большую бдительность, но в остальном все шло как обычно.
      Президент приедет сюда в своем служебном бронированном автомобиле в сопровождении нескольких микроавтобусов "Шеви Сабербан", защищенных еще более надежной броней и наполненных агентами Секретной службы, вооруженными до такой степени, что им впору отразить нападение целой роты морских пехотинцев. Все это походило на странствующий цирк, и, подобно персоналу странствующего цирка, они все время то устанавливали свое снаряжение, то разбирали его. Четыре агента, например, сразу после приезда затащили контейнеры с ракетами "стингер" на крышу Капитолия и заняли там заранее отведенные им позиции, внимательно оглядывая окружающую территорию, чтобы убедиться, что деревья не выросли слишком высоко и не закрывают им видимость - время от времени кроны деревьев обрезали. Группа борьбы со снайперами тоже заняла свои позиции на здании Капитолия и на крышах соседних домов. Входившие в нее лучшие стрелки страны извлекли свои винтовки "магнум" семимиллиметрового калибра, изготовленные по специальному заказу, из чехлов, выстланных внутри поролоном, и, поднеся к глазам бинокли, осмотрели крыши зданий, оставшиеся пустыми. Таких здесь было мало, потому что остальные агенты Секретной службы уже перекрыли лестницы и лифты каждого дома, находящегося поблизости от места, куда приезжал сегодня вечером "Десантник". Когда стемнело, агенты приготовили приборы ночного видения. Чтобы постоянно оставаться начеку, они отхлебывали из термосов горячий кофе.
      Сато поблагодарил Провидение за удачно выбранное время и за бортовую систему обнаружения летящих поблизости самолетов. Несмотря на то что коридоры, отведенные для трансатлантических перелетов, никогда не пустовали, рейсы между Европой и Америкой совершались обычно в часы, совпадающие с периодами человеческого сна, и потому сейчас на восток летело мало авиалайнеров. Бортовая система непрерывно посылала в окружающее пространство запросы и мгновенно предупредит Сато, если поблизости появится другой самолет. Сейчас на дисплее виднелась надпись: "ОПАСНОСТЬ СБЛИЖЕНИЯ ОТСУТСТВУЕТ". Это означало, что в радиусе восьмидесяти миль воздушное пространство было свободно. Ветер соответствовал прогнозам. Сато понимал, что должен прибыть к месту назначения точно в расчетное время, потому что американцы любят пунктуальность. В 2030 он повернул на юг. Капитан устал, потому что провел в воздухе почти сутки. На Восточном побережье Америки шел дождь, но, хотя это означало болтанку, когда он спустится ниже, Сато было летчиком и не беспокоился о таких мелочах. Единственную неприятность он испытывал от выпитого чая. Ему хотелось пройти в гальюн, но он не мог оставить летную кабину без присмотра. К тому же один час Сато мог и потерпеть.
      - Папа, а что это значит? Мы по-прежнему будем ходить в ту же самую школу? - спросила Сэлли, сидящая на откидном сидении лимузина спиной к направлению движения. Поскольку вопрос был по характеру мамин, на него ответила Кэти.
      - Да, и у вас даже будет свой шофер.
      - Клево! - воскликнул маленький Джек.
      У отца уже начали возникать сомнения относительно всего происходящего, как это обычно случалось с ним после принятия важного решения, хотя он и понимал, что менять что-то уже поздно. Кэти посмотрела на мужа, прочла его мысли и улыбнулась.
      - Джек, это всего несколько месяцев, а затем...
      - Да, - кивнул он. - Я всегда могу заняться совершенствованием игры в гольф.
      - И ты вернешься, наконец, к преподавательской деятельности. Именно это тебе нужно.
      - Значит, ты не хочешь, чтобы я снова занимался на бирже?
      - Меня удивляет, что тебе удалось продержаться там так долго.
      - Ты глазник, а не психиатр.
      - Мы еще вернемся к этому вопросу, - ответила профессор Райан и поправила платье маленькой Кэти. Больше всего ей нравился одиннадцатимесячный срок. После пребывания на посту вице-президента ее муж уже не сможет больше находиться на государственной службе. Президент Дарлинг преподнес им обоим поистине королевский подарок.
      Служебный лимузин остановился у входа в здание Лонгуорта, палаты представителей. Здесь не было толп, хотя из здания выходили сотрудники аппарата Конгресса. Десять агентов Секретной службы не сводили с них взглядов, а еще четыре проводили Райана внутрь здания. У входа его ждал Эл Трент.
      - Ты не пройдешь со мной?
      - Зачем?
      - После того как на совместном заседании твоя кандидатура будет утверждена, ты примешь клятву и займешь место позади президента, рядом со спикером, - объяснил Сэм Феллоуз. - Эту идею предложила Тиш Браун. Нам она показалась разумной.
      - Театральное представление года выборов, - проворчал Джек.
      - А мы? - спросила Кэти.
      - Все вместе вы будете выглядеть образцовой американской семьей, - заметил Эл.
      - Не знаю, почему это так мне нравится, - добродушно пробормотал Феллоуз. - В ноябре это поставит нас в сложное положение. Тебе это приходило в голову?
      - Извини, Сэм, я как-то даже не подумал, - смущенно ответил Джек.
      - Вот этот закуток был моим первым кабинетом, - сказал Трент, открывая дверь в помещение из нескольких комнат на первом этаже, где он провел десять сроков пребывания в Конгрессе. - Я сохраняю его за собой - на счастье. Располагайтесь здесь и чувствуйте себя как дома. - Один из помощников Трента вошел с подносом, на котором стояли бутылки с лимонадом и ведерко со льдом, и поставил его на стол под бдительным взглядом телохранителей Райана. Андреа Прайс снова стала развлекать детей. Со стороны это могло показаться непрофессиональным, хотя на самом деле она поступала совершенно правильно. Дети должны хорошо чувствовать себя с ней, и Андреа уже завоевала их доверие.
      Лимузин президента Дарлинга прибыл без инцидентов. Телохранители проводили его в служебный кабинет спикера рядом с залом заседаний и он снова прочитал текст выступления. "Жасмин", миссис Дарлинг, со своей охраной поднялась на галерею для зрителей. К этому времени зал был уже наполовину полон. Здесь не принято было задерживаться - единственное место, куда конгрессмены приходили без опозданий. Они собрались небольшими группами и вошли, придерживаясь партийного членства. Места представителей двух партий разделяла невидимая, но вполне реальная граница. Все девять членов Верховного суда, все члены кабинета министров, находящиеся в данный момент в городе (двое отсутствовали) и члены Объединенного комитета начальников штабов в парадных мундирах, украшенных разноцветными наградами и знаками отличия, разместились в первом ряду. Затем места заняли руководители независимых правительственных агентств. Билл Шоу, глава ФБР. Председатель Федеральной резервной системы. Наконец подошло время приступать к делу под бдительными и беспокойными взглядами сотрудников служб безопасности.
      Все семь крупнейших телевизионных компаний прекратили свои передачи. Ведущие появились на экранах и объявили, что сейчас выступит президент. Это предоставило возможность миллионам телезрителей поспешить в кухни и приготовить сандвичи, не упустив при этом ничего важного.
      Мажордом Конгресса, обладатель одной из самых привлекательных синекур в стране - высокое жалованье и никаких обязанностей, - прошел до середины прохода между рядами и объявил грохочущим басом:
      - Господин спикер, прибыл президент Соединенных Штатов.
      Роджер Дарлинг появился в зале палаты представителей и пошел по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы пожать руки. Под мышкой он держал красную кожаную папку с текстом своего выступления на случай, если выйдет из строя аппарат "бегущей строки" на трибуне, по которому президент будет читать речь. Раздались аплодисменты, оглушительные и искренние. Даже представители оппозиционной партии признавали, что Дарлинг сдержал данное им обещание соблюдать, ограждать и защищать Конституцию Соединенных Штатов, и хотя политика представляла собой могучую силу, в зале ощущался дух чести и патриотизма, особенно сильный в такие моменты. Дарлинг подошел к сцене, поднялся на возвышение, и в это мгновение наступила очередь спикера палаты представителей исполнить свой церемониальный долг
      - Достопочтенные члены Конгресса! Имею честь представить вам президента Соединенных Штатов.
      И снова разразилась буря аплодисментов. На этот раз обе партии соревновались между собой, кто сумеет хлопать и приветствовать дольше и громче.
      - А теперь не забудь, как ты должен...
      - О'кей, Эл, все помню. Я вхожу в зал, председатель Верховного суда произносит слова клятвы, я повторяю их за ним и занимаю свое место. От меня требуется только одно - повторять то, что мне будут говорить. - Райан сделал пару глотков кока-колы и вытер потные ладони о брюки. Агент Секретной службы заметил его нервный жест и передал полотенце.
      - Центр управления полетами Вашингтона, говорит борт КЛМ шесть-пять-девять. У нас на борту случилось серьезное происшествие, сэр. Голос пилота звучал отрывисто и четко, как принято во время переговоров в гражданской авиации, особенно в момент, когда речь идет о жизни и смерти.
      Авиадиспетчер, который управлял воздушным движением и находился в центре контроля за полетами недалеко от Вашингтона, обратил внимание на буквенно-цифровое обозначение на своем экране, только что резко увеличившееся в размерах, и включил микрофон. На дисплее появились цифры курса, скорости и высоты. У авиадиспетчера создалось впечатление, что авиалайнер быстро теряет высоту.
      - Борт шесть-пять-девять, говорит центр Вашингтона. Сообщите о своих намерениях, сэр.
      - Центр, это шесть-пять-девять, произошел взрыв первого двигателя. Двигатели один и два отключены. Под угрозой прочность корпуса. Резко ухудшилась управляемость. Прошу разрешения на срочную посадку в аэропорту Балтимора.
      Диспетчер обернулся и подал знак старшему смены, который тут же подошел и встал за спиной.
      - Одну минуту. Кто это? - Он запросил компьютер и не нашел никаких сведений о КЛМ-659. Диспетчер включил радио.
      - Шесть-пять-девять, прошу опознание. На этот раз в ответе звучала паника.
      - Центр Вашингтона, говорит борт КЛМ шесть-пять-девять, 747-й, чартер, направляющийся в Орландо, скорость триста узлов, - донесся голос. - Повторяю: два двигателя вышли из строя, повреждено левое крыло и фюзеляж. Снижаюсь с высоты один-четыре тысячи футов. Прошу немедленно обеспечить радиолокационную проводку в Балтимор, прием!
      - С этим нельзя шутить, - обеспокоенно произнес старший смены. - Веди его и сажай.
      - Слушаюсь, сэр. 747-й шесть-пять-девять. Радиолокационный контакт установлен. Вы спускаетесь с высоты один-четыре тысячи футов, скорость триста узлов. Поворачивайте налево на курс два-девять-ноль и продолжайте спуск.
      - Борт шесть-пять-девять, продолжаю спуск, поворачиваю налево, на курс два-девять-ноль, - ответил Сато. Английский служил международным языком авиационных пассажирских перевозок, а он превосходно говорил по-английски. Итак, пока все идет хорошо. У него на борту осталось больше половины запаса топлива, а лететь оставалось, по данным Глобальной спутниковой навигационной системы на своем экране, не больше сотни миль.
      В международном аэропорту Балтимора немедленно была приведена в готовность станция пожаротушения, расположенная рядом со зданием главного терминала. Работники аэропорта, обычно выполняющие другие обязанности, бежали или ехали к станции, а тем временем авиадиспетчеры решали, какие самолеты успеют посадить, прежде чем авиалайнер, совершающий аварийное приземление, приблизится к аэродрому, и тогда остальные самолеты придется пустить на новый круг. Как во всех крупных аэропортах, у них были разработаны правила действий при нештатных ситуациях. Были оповещены полиция и другие службы, и буквально сотни людей немедленно оторвались от телевизионных экранов.
      - Я хочу рассказать вам жизненную историю американского гражданина, сына офицера полиции, бывшего лейтенанта морской пехоты, получившего тяжелую травму во время тренировочного полета, преподавателя истории, члена американского финансового сообщества, мужа и отца, патриота, государственного служащего и настоящего героя нашей страны, - донесся из телевизора голос президента. Райан поежился, услышав это, особенно когда раздались аплодисменты. Телевизионные камеры показали крупным планом лицо министра финансов Фидлера, рассказавшего группе журналистов, освещающих экономические вопросы, о роли Джека в ликвидации биржевого краха на Уолл-стрите. Хлопал даже Бретт Хансон, причем совершенно искренне.
      - Я знаю, Джек, ты всегда смущаешься, когда слышишь такое о себе, улыбнулся Трент.
      - Многие из вас знакомы с ним, многие работали рядом. Сегодня я беседовал с некоторыми сенаторами. - Дарлинг сделал жест в сторону руководителей как меньшинства, так и большинства в Сенате. Оба улыбнулись и посмотрели в телевизионные камеры. - И теперь, с вашего разрешения, я хочу представить вам Джона Патрика Райана, которого выбрал для исполнения обязанностей вице-президента Соединенных Штатов. Я прошу членов Сената одобрить его кандидатуру сегодня вечером.
      - Но все это в высшей степени необычно, - заметил комментатор, когда два сенатора встали и направились к трибуне.
      - Президент Дарлинг отлично подготовился, - объяснил эксперт по политическим вопросам. - Джек Райан ни у кого не может вызвать возражений, а поддержка обеих партий...
      - Господин президент, господин спикер, члены Сената, наши друзья и коллеги из палаты представителей, - начал лидер большинства. - Нам с лидером меньшинства в Сенате доставляет огромное удовлетворение...
      - А вы уверены, что все это юридически правильно? - недоверчиво спросил Джек.
      - В Конституции говорится, что кандидатура вице-президента должна быть одобрена Сенатом. В ней не сказано каким образом, - заметил Сэм Феллоуз.
      - Центр управления Балтимора, говорит борт шесть-пять-девять. У меня возникли новые трудности.
      - 747-й шесть-пять-девять, в чем дело, сэр? - спросил авиадиспетчер аэропорта Балтимора. Он уже заметил что-то странное в поведении самолета на экране. Приближающийся авиалайнер не отреагировал на данную минуту назад команду. Диспетчер вытер вспотевшие руки и подумал, а удастся ли им вообще благополучно посадить его.
      - Управление затруднено... не уверен, что смогу дотянуть... Балтимор, я вижу посадочные огни в направлении на час... я плохо знаком с этим районом... теряю мощность...
      Авиадиспетчер проверил курс полета авиалайнера и спроецировал его дальше.
      - 747-й шесть-пять-девять, перед вами база ВВС Эндрюз. У них там две хорошие посадочные дорожки. Сможете повернуть к Эндрюз?
      - Говорит шесть-пять-девять, думаю, что смогу.
      - Приготовьтесь. - У центра управления полетами был прямой канал связи с базой ВВС. - Эндрюз, вы можете...
      - Мы следим за происходящим, - послышался голос военного диспетчера на базе Эндрюз. - Нас предупредил центр Вашингтона. Вам нужна помощь?
      - Можете принять его?
      - Да.
      - 747-й шесть-пять-девять, это Балтимор. Дальнейшее управление будет осуществлять Эндрюз. Поворачивайте направо на курс три-пять-ноль... сможете, сэр?
      - Пожалуй, смогу. Пожар потушен, но гидравлика перестает действовать, должно быть, двигатель...
      - КЛМ 747-й шесть-пять-девять, это центр управления Эндрюз. Вижу вас на экране радиолокатора. Вы в двадцати пяти милях, летите по курсу три-четыре-ноль на высоте четыре тысячи футов и снижаетесь. Дорожка ноль-один-левая готова принять вас, и наши пожарные машины уже заняли позицию, - сообщил капитан ВВС. Он успел нажать кнопку аварийной сигнализации, и хорошо подготовленный персонал действовал быстро и умело. - Поворачивайте направо на курс ноль-один-ноль и продолжайте снижение.
      - Шесть-пять-девять, - послышался единственный ответ. Ирония судьбы заключалась в том, что Сато никогда не узнает этого. Несмотря на то что на авиабазе ВВС Эндрюз, на базе ВВС Лэнгли, на испытательном летном центре морской авиации на реке Патьюксент и на базе Оушиэния находилось множество истребителей, причем все в пределах сотни миль от Вашингтона, никому не пришло в голову сделать так, чтобы этой ночью над столицей постоянно барражировали перехватчики. Все его маневры и ловкая ложь совсем не требовались. Сато вел самолет на предельно малой скорости, чтобы создать впечатление поврежденного "джамбо", причем его постоянно направлял к цели отлично обученный и опытный американский авиадиспетчер, озабоченный мнимой аварией. Тем хуже для него, подумал Сато.
      - Да!
      - Кто против? - Наступила непродолжительная тишина, и затем разразились аплодисменты. Спикер палаты представителей встал.
      - Пусть мажордом введет в зал вице-президента, чтобы он мог должным образом произнести присягу.
      - Это знак для тебя. Желаю удачи, - заметил Трент, поднимаясь и направляясь к двери. Агенты Секретной службы выстроились вдоль коридора, ведя процессию к тоннелю, соединяющему это здание с Капитолием. Спустившись в него, Райан посмотрел вдоль уходящего вдаль тоннеля со стенами, окрашенными в отвратительно желтоватый цвет и разрисованными, как ни странно, приходящими на экскурсии школьниками.
      - Не вижу, какие у него могут быть повреждения - нет ни дыма ни огня. Авиадиспетчер направил бинокль на приближающийся самолет. Сейчас он находился всего в одной миле от аэродрома. - У него поднято шасси, поднято шасси!
      - Шесть-пять-девять, вы не опустили шасси, не опустили шасси!
      Сато мог ответить на испуганный возглас, но решил промолчать. По сути дела все было уже решено. Он сдвинул вперед сектор газа, ускорив авиалайнер с посадочной скорости в сто шестьдесят узлов и все еще сохраняя прежнюю высоту в тысячу футов. Теперь он отчетливо видел цель, и сейчас оставалось лишь одно повернуть налево на сорок градусов. И в это мгновение Сато включил навигационные огни, осветив стилизованного красного журавля на вертикальном стабилизаторе.
      - Что происходит, черт побери?
      - Это не КЛМ! Смотрите! - указал младший авиадиспетчер. Прямо над полем аэродрома огромный "Боинг-747" резко повернул налево, явно находясь в уверенных руках опытного пилота и повинуясь каждой его команде, и все четыре реактивных двигателя взревели на полной мощности. Диспетчеры переглянулись, сразу вообразив, что сейчас произойдет, и понимая свое бессилие предотвратить катастрофу. Капитан ВВС вызвал по телефону командира авиабазы, но это была простая формальность, которая никак не могла повлиять на дальнейшее развитие событий. Затем военные авиадиспетчеры на всякий случай оповестили Первую вертолетную эскадрилью. После этого им ничего не оставалось, как сидеть и беспомощно наблюдать за развитием драмы, об исходе которой они уже догадывались. Для ее завершения понадобится чуть больше минуты.
      Сато часто бывал в Вашингтоне и объехал его по всем обычным туристским маршрутам, несколько раз посетив здание Капитолия. Какое безобразное архитектурное сооружение, в который раз подумал он, видя, как Капитолий становится все больше и больше, вырастая у него на глазах. Капитан чуть исправил курс, и теперь гигантский самолет с ревом мчался вдоль Пенсильвания-авеню, пересекая реку Анакостия.
      Зрелище было настолько ужасным, что агента Секретной службы, стоящего на крыше здания палаты представителей, сковал паралич, но только на мгновение. Он тут же упал на колени и отстегнул застежки на длинной пластмассовой коробке.
      - Немедленно уводите "Десантника"! - истошно выкрикнул он в микрофон, прикрепленный к груди, доставая "стингер".
      - Действуйте! - закричал другой агент настолько громко, что оглушил сотрудников охраны. Простое слово, но для агентов Секретной службы оно означало, что президента необходимо увести, где бы он ни находился. Мгновенно телохранители, подготовленные ничуть не хуже футболистов Национальной лиги, взялись за дело, даже не задумываясь, откуда исходит опасность. На галерее для зрителей, расположенной над залом, охране первой леди пришлось пробежать более короткое расстояние, и, хотя одна из агентов споткнулась на ступеньке, она сумела схватить Энн Дарлинг за руку и потащить ее за собой.
      - В чем дело? - Лишь одна Андреа Прайс задала вопрос в тоннеле. Остальные телохранители, окружающие семью Райана, мгновенно выхватили оружие - главным образом пистолеты, хотя у двоих в руках оказались автоматы, - и окинули взглядом пустое пространство коридора в поисках опасности.
      - Порядок!
      - Порядок!
      - Порядок!
      В зале к трибуне бросилось шестеро агентов, они оглядывались по сторонам с пистолетами в руках. Миллионы телезрителей навсегда запомнят этот момент. Президент Дарлинг ошеломленно посмотрел на старшего телохранителя и услышал от него умоляющий возглас бежать из зала как можно быстрее.
      Агент, стоявший на крыше здания, в рекордно короткое время успел поднести к плечу "стингер", и отчетливые "бип-бип", донесшиеся из механизма наведения, означали, что цель обнаружена. В следующую секунду он нажал на кнопку пуска, отдавая себе отчет в том, что это уже не имеет никакого значения.
      Динг Чавез сидел на диване, держа руку Пэтси - у нее на пальце уже красовалось кольцо, - когда увидел бегущих людей с пистолетами в руках. Профессиональный солдат, он наклонился поближе к экрану в поисках опасности, не увидел ее, но даже при этом понял, что случилось нечто чудовищное.
      Яркая вспышка ослепила Сато, и он отпрянул скорее от неожиданности, чем от страха, когда увидел, что к левому ближнему двигателю мчится ракета. Взрыв оказался поразительно громким, и раздавшиеся сигналы тревоги известили его, что двигатель уничтожен. Но сейчас Сато находился всего в тысяче метров от белоколонного здания. Самолет вздрогнул, накренился, и его чуть повело влево. Капитан автоматически выровнял лайнер и спикировал на южную сторону белого здания, где помещалось американское правительство. Да, сейчас все собрались здесь - президент, парламент, министры. Сато выбрал точку удара с такой же тщательностью, с какой обычно выбирал момент посадки, и в последнее мгновение успел подумать, что если американцы могли уничтожить его семью и опозорить страну, где он родился, то по крайней мере они жестоко заплатят за это. Он направит самолет таким образом, чтобы удар пришелся чуть выше середины здания, над каменными ступенями. Да, так будет лучше всего...
      Почти трехсоттонный самолет с больше чем полуполными баками врезался в стену на скорости, превышающей триста узлов. В момент удара он развалился на части. Авиалайнер был ничуть не прочнее птицы, но огромная скорость и масса вдребезги разнесли колонны у входа. Затем последовала очередь самого здания. Как только рухнули крылья, четыре двигателя, самые массивные части самолета, пробили стены, причем один из них взорвался внутри зала заседаний палаты представителей. Капитолий был построен в эпоху, когда камень, уложенный на камень, считался самым прочным и надежным способом постройки, и потому в его стенах не было стальной арматуры, которая могла бы придать ему дополнительную жесткость. Вся сторона здания, куда врезался самолет, рассыпалась, превратившись в щебень, который разлетелся по сторонам, однако самое страшное произошло через одну-две секунды, когда крыша, лишившись структурной опоры, рухнула на головы девятисот человек, находившихся в этот момент в помещении зала заседаний, а сотня тонн горючего, превратившегося во взрывчатую смесь, заполнила воздух внутри здания. Через мгновение она воспламенилась, и гигантский огненный шар поглотил все. Раскаленные языки пламени вырвались наружу, послав одновременно ударную волну по всему сооружению, даже в подвальные помещения.
      От силы удара все, кто находились в подземном тоннеле, упали на колени, и теперь агенты Секретной службы были на грани паники. Первым инстинктивным движением Райана было схватить младшую дочь, затем он опрокинул на пол остальных детей и прикрыл собственным телом. Едва он успел упасть, как что-то заставило его поднять голову и посмотреть в северную часть тоннеля. Он увидел, что оттуда стремительно приближается оранжевый огненный шар. Не было времени даже на то, чтобы произнести хотя бы слово. Он прижал к полу голову жены, и тут же на них свалились еще два тела агентов Секретной службы. Пламя неслось к лежащим людям, но оно уже истощило запас кислорода в тоннеле и неожиданно взвилось вверх, к потолку, высасывая воздух из здания, где уже остались одни мертвые тела.
      Огненный ураган остановился меньше чем в сотне футов от Гайана и повернул обратно с такой же быстротой, с какой мчался вперед, а потом устремился в другую сторону. Откуда-то сорвало с петель дверь, и ее понесло на них, но, к счастью, смертоносный предмет промчался мимо. Маленькая Кэти закричала от ужаса и боли под весом навалившихся на нее тел. Кэролайн испуганно посмотрела на Джека.
      - Бежим! - крикнула Андреа Прайс, мгновенно отреагировав на создавшийся благоприятный момент. Агенты тут же подняли с пола домочадцев Райана и полуповели-полупотащили их обратно к зданию Лонгуорта, предоставив обоим бывшим здесь конгрессменам возможность спасаться самим. На это потребовалось меньше минуты, а затем специальный агент Прайс снова первой задала вопрос:
      - Господин президент, с вами все в порядке?
      - Какого черта... - Райан посмотрел вокруг, ища детей. Их одежда была растерзанной и грязной, но в остальном они казались невредимыми. - Кэти?
      - Я здесь, Джек. Как ты? - Она тут же посмотрела на детей, как это уже однажды случилось в Лондоне. - Дети не пострадали. - В это мгновение послышался сокрушительный грохот, от которого содрогнулась земля, и маленькая Кэт снова закричала от ужаса.
      - Прайс вызывает Уолкера, - крикнула в микрофон специальный агент. - Прайс Уолкеру - кто-нибудь, отзовитесь!
      - Прайс, говорит "Карабин-три". Все погибли, только что рухнул купол. Как "Фехтовальщик"?
      - Что произошло, черт возьми? - хрипло выдохнул Сэм Феллоуз, поднимаясь с колен. У Прайс не было времени даже отреагировать на вопрос.
      - Да, подтверждаю, с "Фехтовальщиком", "Хирургом" и - черт, у нас нет еще даже кличек для них - и с детьми все в порядке. - Даже она понимала, что это явное преувеличение. Поток воздуха все еще мчался по тоннелю, раздувая пожар, бушующий в здании Капитолия.
      Теперь агенты постепенно приходили в себя. Они все еще сжимали в руках оружие, и, появись сейчас в тоннеле хотя бы уборщик, его жизни угрожала бы серьезная опасность. Однако один за другим они начинали спокойнее дышать, все больше концентрируя внимание на выполнении своих обязанностей.
      - Идем туда! - Прайс указала пистолетом, который продолжала сжимать в обеих руках. - "Карабин-три", приведи машину к юго-западному углу Лонгуорта немедленно!
      - Исполняю.
      - Билли, Фрэнк - к выходу! - скомандовала она. Джек не знал, является ли она старшим агентом его охраны, но остальные телохранители не возражали ей. Все устремились к концу туннеля. Трент и Феллоуз молча наблюдали за происходящим, показывая жестами, чтобы остальные заботились о Райане.
      - Здесь свободно! - донесся возглас агента с автоматом "узи" в руках из дальнего конца тоннеля.
      - С вами все в порядке, господин президент?
      - Одну минуту, а как с...
      - "Десантник" погиб, - бесстрастно произнесла Прайс. Остальные агенты слышали по радио те же переговоры и окружили Райана тесным кольцом. Он все еще не пришел в себя.
      - У входа стоит "сабербан" - выкрикнул Фрэнк. - Поехали!
      - О'кей, сэр, сейчас наша задача - увезти вас отсюда как можно быстрее. Прощу следовать за мной, - сказала Андреа Прайс, опуская пистолет.
      - Подождите минуту, что вы говорите? Президент, его жена, Элен...
      - "Карабин-три", говорит Прайс. Кто-нибудь сумел спастись?
      - Никакой надежды, Прайс. Никакой надежды, - донесся голос снайпера.
      - Господин президент, мы обязаны отвезти вас в безопасное место. Прошу следовать за мной.
      Оказалось, что у входа их ждут два бронированных микроавтобуса. Джека силой отделили от семьи и втолкнули в первый.
      - А моя семья? - настаивал он, оглядываясь на пылающие развалины того, что всего четыре минуты назад было символом американской демократии. - Милосердный Боже ...
      - Мы отвезем их в... отвезем...
      - Доставьте их в казармы морской пехоты на углу Восьмой улицы и Эй-авеню. Я хочу, чтобы вокруг них находились морские пехотинцы, понятно? - Позднее Райан вспомнит, что первый приказ в качестве президента пришел из его далекого прошлого.
      - Слушаюсь, сэр. - Прайс включила микрофон. - "Хирург" и дети следуют на Восьмую и Эй-авеню. Передайте морской пехоте об их прибытии!
      Машина Райана устремилась вниз по Нью-Джерси-авеню, прочь от развалин Капитолия, заметил он. При всей своей великолепной подготовке агенты Секретной службы старались сейчас всего лишь как можно быстрее уехать подальше от места катастрофы.
      - Поворачивайте на север, - распорядился Джек.
      - Сэр, Белый дом...
      - Сейчас нужно место, где есть телекамеры. Кроме того, понадобится и судья. - Эта мысль пришла ему в голову не благодаря рассудку или глубокому анализу, понял Джек. Она просто пришла сама собой.
      "Шеви сабербан" проехал на запад, прежде чем свернуть к северу и описать петлю у Юнион-стейшн. Улицы кишели полицейскими и пожарными машинами. Вертолеты, поднявшиеся с авиабазы ВВС Эндрюз, барражировали над головой, скорее всего чтобы не подпускать сюда вертушки прессы. Райан вышел из машины без посторонней помощи и в тесном кольце телохранителей направился ко входу в здание, где размещалась компания Си-эн-эн. Оно просто оказалось ближе других. То и дело прибывали новые агенты Секретной службы. Теперь их стало так много, что Райан ощутил себя в безопасности, сознавая, сколь обманчиво это чувство. Его провели наверх, в комнату ожидания, и через несколько минут появился агент в сопровождении незнакомого мужчины.
      - Это судья Питер Джонсон, федеральный суд округа Колумбия, сэр, - сообщил агент Райану.
      - Меня вызвали сюда, как я догадываюсь... Райан перебил судью:
      - Боюсь, дело обстоит именно так, сэр. Я не юрист, поэтому прошу ответить: данная мной присяга будет иметь законную силу?
      И снова прозвучал голос агента Прайс:
      - Президента Кулиджа привел к присяге его отец, бывший мировым судьей. Процедура будет иметь полную юридическую силу, - заверила она обоих мужчин.
      К ним подкатили телевизионную камеру.
      Райан положил руку на Библию, и судья произнес по памяти текст присяги.
      - Я - полное имя, пожалуйста.
      - Я, Джон Патрик Райан...
      - Торжественно клянусь, что буду ревностно исполнять должность президента Соединенных Штатов Америки.
      - Торжественно клянусь, что буду ревностно исполнять должность президента Соединенных Штатов Америки... и приложу все усилия к тому, чтобы соблюдать, ограждать и защищать Конституцию Соединенных Штатов, да поможет мне Бог. Джек закончил присягу, которую помнил наизусть, потому что она мало чем отличалась от присяги, данной им в качестве офицера морской пехоты, и означала по сути дела одно и то же.
      - Я вам не был даже нужен, - негромко произнес Джонсон. - Примите мои поздравления, господин президент. - Обоим такая фраза показалась странной, но Райан тем не менее пожал протянутую руку. - Благослови вас Господь.
      Райан оглянулся вокруг. Из окна он видел отблеск пламени на Капитолийском холме. Затем он повернулся к телевизионным камерам, потому что сейчас на него смотрели миллионы людей, которые, хочется ему того или нет, застыли в тревожном ожидании. Райан сделал вдох, не замечая, что галстук его сполз в сторону.
      - Уважаемые дамы и господа! То, что произошло сегодня, явилось попыткой уничтожить правительство Соединенных Штатов. Убили президента Дарлинга и, мне кажется, убили почти всех членов Конгресса - говорить об этом пока слишком рано.
      Однако я уверен в одном: уничтожить Америку намного труднее, чем людей. Мой отец был полицейским, как вы уже слышали. Вместе с моей матерью он погиб в результате авиакатастрофы, но полиция все равно осталась. Всего несколько минут назад убили многих прекрасных людей, и все-таки Америка будет существовать. Мы недавно вели войну и победили. Мы выдержали попытку подорвать нашу экономику, переживем и эту катастрофу.
      Боюсь, что я слишком недавно на этом посту, чтобы объяснить все должным образом, но я узнал еще в школе, что Америка - это мечта, это идеи, которые все мы разделяем, все, во что мы верим, и самое главное - это то, что мы делаем и как. Уничтожить такое нельзя. Это никому не по силам, как бы страстно ни пытались сделать это наши враги. Порукой тому - кто мы и к чему стремимся. Мы создали эту мечту, и никто не сможет уничтожить ее.
      Пока я еще не уверен, как буду действовать дальше. Прежде всего хочу проверить, что моя жена и дети в безопасности, но затем мне нужно исполнять свои обязанности президента, и я дал клятву Господу, что приложу все усилия для осуществления этого. Пока же я прошу всех вас помогать мне и молиться за меня. Я снова обращусь к вам, когда буду знать больше. Теперь можете выключить камеру, - закончил он. Когда красная лампочка погасла, он повернулся к специальному агенту Прайс:
      - За работу.