- Они достаточно подготовлены, чтобы сделать такой вывод? Райан опустился в кресло и решил объяснить чуть подробнее.
      - Да, сэр, старший из наших агентов кое-что понимает в этом деле.
      - Весьма обтекаемая формулировка, - сухо заметил президент. - Мне не следует знать какие-то детали, как ты считаешь?
      - В данный момент не вижу причин для этого, сэр.
      - Дело рук Гото?
      - Скорее одного из его людей. Вообще-то все станет ясно после того, как мы получим заключение японской полиции. Если в нем будет что-то, расходящееся с нашей информацией, тогда станет ясно, что дело сфабриковано. Не так уж много людей, обладающих достаточным влиянием, чтобы отдать приказ о подтасовке данных полицейского расследования. - Райан помолчал, потом заговорил снова: Сэр, у меня есть информация, полученная от еще одного независимого источника относительно репутации этого человека. - Он повторил все, что узнал от Крис Хантер.
      - Ты говоришь, что, по твоему мнению, он приказал убить молодую девушку и заставил свою полицию закрыть дело? И знаешь, что ему нравятся подобные извращения? - Лицо
      Дарлинга покрылось краской гнева. - И настаиваешь, чтобы я протянул ему оливковую ветвь? Что случилось с тобой, черт побери? Джек сделал глубокий вдох.
      - Согласен, господин президент, я заслужил ваш упрек. Но вопрос стоит сейчас так: как нам поступить? Выражение на лице Дарлинга смягчилось.
      - Извини, Джек, ты не заслужил этого.
      - По правде говоря, заслужил, господин президент. Я мог бы отдать приказ Мэри-Пэт вывезти ее домой гораздо раньше, но не сделал этого... - с грустью заметил Райан. - Я не ожидал, что события будут разворачиваться с такой быстротой.
      - Такое случается со всеми, Джек. Итак, что делать сейчас?
      - Мы не можем обратиться к советнику по юридическим вопросам в нашем посольстве, потому что еще "не знаем" о случившемся. Думаю, однако, что следует предупредить ФБР о необходимости проверки обстоятельств ее смерти, после того как получим официальное уведомление. Я могу позвонить Дэну Мюррею.
      - Это правая рука Шоу, занимающийся решением особо важных проблем? Райан кивнул.
      - Да, мы с Дэном давно знаем друг друга. А вот что касается политических аспектов, то я не уверен. Только что прибыла телевизионная запись первого выступления Гото в качестве премьер-министра. Мне хотелось, чтобы вы знали, с кем имеете дело, прежде чем начнете ее читать.
      - Скажи мне, Джек, сколько, по твоему мнению, таких подонков стоит во главе разных государств?
      - Вы знаете это лучше меня, сэр. - Райан на мгновение задумался. Вообще-то нельзя считать, что это так уж плохо. Они слабые, господин президент. И трусливые. Если уж у вас есть враги, пусть у этих врагов будет побольше уязвимых мест.
      Но ведь Гото может приехать к нам с государственным визитом, подумал Дарлинг. Нам придется разместить его в Блэйр-хаус, напротив Белого дома, дать банкет в его честь, мы выйдем в Восточный зал, будем произносить трогательные речи, .поднимать бокалы за здоровье друг друга и пожимать руки, словно близкие друзья. Черт бы его побрал! Дарлинг открыл папку с речью Гото и пробежал глазами первую страницу.
      - Ну и сукин же сын! "Америка должна понять", представляешь?
      - Гнев, господин президент, не лучший советчик в решении проблем.
      - Да, ты прав, - согласился Дарлинг. Он помолчал, и затем на его лице появилась лукавая улыбка. - Насколько я помню, горячность относится и к числу твоих недостатков, верно?
      Райан кивнул.
      - Да, сэр, меня не раз упрекали в этом.
      - Ну что ж, после возвращения из Москвы нам придется заняться двумя крупными вопросами.
      - Тремя, сэр. Нужно будет принять решение относительно Индии и Шри-Ланки. - По выражению лица Дарлинга Джек понял, что президент позволил себе забыть об этом.
      Впрочем, Дарлинг задвинул в дальний угол своей памяти еще одну проблему.
      - Сколько времени мне придется ждать? - бросила мисс Линдерс.
      Мюррей видел на ее лице отпечаток страданий еще более отчетливо, чем они слышались в словах женщины. Но как ему объяснить это? Уже став жертвой преступления, ей пришлось покинуть убежище, в котором она скрывалась столько времени, и открыть душу множеству незнакомцев. Подобная процедура болезненна для всякого, но для нее в особенности. Мюррей был искусным и опытным следователем, умел допрашивать людей. Он знал, как утешить человека, как ободрить его, как выудить нужную информацию. Он был первым сотрудником ФБР, который выслушал ее рассказ, полный кричащей боли, и в результате превратился в одного из знатоков морального состояния пострадавшей в не меньшей степени, чем доктор Гоулден. Затем мисс Линдерс допрашивала еще пара агентов ФБР, мужчина и женщина, специализирующиеся на расследовании подобных преступлений. После этого ею занялись два разных психиатра, беседы которых по необходимости были не слишком дружескими, поскольку от них требовалось, во-первых, установить окончательную правду и, во-вторых, дать понять мисс Линдерс, с какой враждебностью ей придется столкнуться в дальнейшем. В процессе всего этого, понял Мюррей, Барбара Линдерс перенесла еще более мучительные страдания, чем раньше. Ей пришлось заставить себя рассказать всю правду сначала доктору Гоулден, затем сделать то же самое для Мюррея, далее еще и еще. А теперь ей предстояло столкнуться с самым трудным испытанием, поскольку некоторые члены юридического комитета Конгресса были союзниками Эда Келти и потому пожелают отнестись к свидетелю с максимальной жесткостью, чтобы завоевать расположение вице-президента или продемонстрировать свой профессионализм и беспристрастие как юристов. Барбара знала это. Мюррей сам провел ее через предстоящее испытание, сам задавал ей вопросы, иногда жестокие и неожиданные, причем всегда им предшествовало мягкое объяснение вроде такого: "Вас могут спросит также вот о чем...".
      Все это оказало воздействие на нее, и тяжелое воздействие. Барбара теперь они стали слишком близкими знакомыми, чтобы он продолжал думать о ней как о мисс Линдерс, - продемонстрировала незаурядное мужество, какое только можно ожидать от жертвы подобного преступления, и даже больше. Однако мужество не появляется само по себе. Оно похоже на счет в банке. С него можно снять всего лишь определенное количество денег, а затем придется остановиться, до тех пор пока на депозит не поступят новые средства. Однако лишь ожидание того неизвестного ей дня, когда ее вызовут в Конгресс, когда ей придется занять место в зале заседаний и сделать вступительное заявление перед телевизионными камерами, ощущение, что ей придется обнажить свою душу перед всем миром, - все это походило на то, что ночь за ночью в банк приходит грабитель и похищает часть запаса ее внутренней решимости, накопленной с таким трудом.
      Но и для Мюррея все это было непросто. Он провел следствие, собрал материалы для судебного дела, подготовил прокурора, но среди тех, кто принимали участие во всем этом, он был ближе всех к Барбаре. Это ему предстояло убедить ее, продемонстрировать этой женщине, что мужчины не похожи на Эда Келти, что и для мужчин подобный поступок является столь же отталкивающим, как и для женщин. Он был для Барбары защитником справедливости. Разоблачение и последующее наказание преступника стало теперь целью его жизни в еще большей степени, чем для нее.
      - Барбара, ты должна держаться, крошка. Мы накроем этого мерзавца, но не сможем добиться желаемого результата, если только не... - Он продолжал говорить, произнося правильные слова, стараясь вкладывать в них убеждение, которого не испытывал. С каких это пор политика начала влиять на уголовное право? Закон нарушен. У них подготовлены свидетели, есть вещественные доказательства, но теперь их заставляют ждать, а это причиняет не меньший вред истцу, чем жесткий допрос любого адвоката, защищающего ответчика.
      - Но время уходит!
      - Еще две недели, может быть, три, и мы возьмемся за дело, Барбара.
      - Послушай, Дэн, я ведь понимаю, что-то происходит, верно? Ты не считаешь меня такой уж дурой, а? Теперь он перестал выступать с речами, открывать новые мосты и тому подобное. Кто-то предупредил его, и сейчас он готовится к защите, правда?
      - Мне кажется, Барбара, что президент намеренно держит его рядом с собой, для того чтобы, когда дело начнется, он не смог опереться на свою популярность в качестве средства защиты. Президент на нашей стороне, Барбара. Я лично проинформировал его о ходе расследования, и он сказал: "Преступник есть преступник, кем бы он ни был" - и я передаю тебе его точные слова.
      Она посмотрела на него влажными глазами. В них отражалось отчаяние.
      - Я не выдержу, Дэн.
      - Нет, Барбара, выдержишь, - солгал он. - Ты сильная, умная и смелая женщина. Ты просто обязана пройти через это испытание. Это он не выдержит, а не ты. - Дэниел Е. Мюррей, заместитель помощника директора ФБР, протянул руку через стол. Барбара Линдерс сжала ее своими пальцами, словно ребенок руку отца, заставляя себя верить ему, полагаться на него, и Дэна охватило чувство стыда, потому что ей приходится платить такую цену из-за того, что президент Соединенных Штатов вынужден подчинить уголовное расследование политическим требованиям. Возможно, это имеет смысл в глобальном масштабе, однако для полицейского глобальные масштабы ограничиваются обычно одним преступлением и одной жертвой.
      16. Полезная нагрузка
      К окончательному этапу в приведении ракет H-11/SS-19 в боевую готовность можно было, вполне естественно, приступить, только получив приказ от премьер-министра страны. В некотором отношении заключительная стадия работ разочаровала инженеров. Первоначально они надеялись вооружить все ракеты полным комплектом боеголовок - по крайней мере по шесть к головной части каждой "птички", но для этого обязательно пришлось бы провести испытательный запуск с включением последней ступени, а это сочли слишком опасным. Секретность проекта, решили руководители, намного важнее количества боеголовок. Кроме того, в дальнейшем это всегда можно исправить. Стыковочный круг русской конструкции в верхней части ракеты был оставлен без изменений именно по этой причине, а пока хватит и десяти ракет с одной ядерной боеголовкой на каждой.
      Обслуживающий персонал открывал одну за другой пусковые шахты, огромные боеголовки поднимали с железнодорожных платформ, устанавливали на ракетах и закрывали аэродинамическими оболочками. И снова русская конструкция оказалась идеально практичной. На каждую операцию такого рода потребовалось чуть больше часа, и в результате двадцать техников сумели закончить установку боеголовок за одну ночь. К рассвету работа была завершена, шахты снова закрыли, и Япония превратилась в ядерную державу.
      - Поразительно, - заметил Гото.
      - По сути дела все было очень просто, - ответил Ямата. Правительство выделило средства на изготовление и проведение испытаний "ракет-носителей" как части нашей космической программы. Плутоний поступил с реакторного комплекса в Монжу. Конструирование и изготовление боеголовок оказалось до смешного простым. Если несколько арабов сумели изготовить ядерную боеголовку в ливанской пещере, то насколько легче это для наших инженеров? Вообще-то все работы, за исключением изготовления боеголовок, так или иначе финансировались правительством, и
      Ямата не сомневался, что затраты неформального консорциума, принявшего на себя оплату расходов на изготовление боеголовок, тоже будут компенсированы. Разве все это не было сделано ими на благо своей страны? - Мы немедленно начнем подготовку персонала из состава сил самообороны, чтобы они смогли заменить наших людей, как только ты отдашь распоряжение об этом, Гото-сан.
      - Но американцы и русские... как они отнесутся к этому? Ямата презрительно фыркнул.
      - У каждой из этих стран осталось по одной ракете, которые будут взорваны на этой неделе, и церемония будет транслироваться по телевидению. Ты ведь знаешь, что их подводные ракетоносцы Сняты с эксплуатации. Ракеты подводного базирования "Трайдент" уже уничтожены, а сами подводные лодки стоят у причалов в ожидании, когда их начнут резать на металлолом. Таким образом, всего десять межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками дают нам решающее стратегическое преимущество.
      - Но вдруг они захотят изготовить новые?
      - Они не смогут сделать этого - по крайней мере все не так просто, поправился Ямата. - Производство ракет свернуто, и в соответствии с условиями международного договора Оборудование уничтожено под наблюдением международных контрольных групп. Для возобновления производства потребуются месяцы, и мы сразу узнает об этом. Следующим важным шагом будет широкая программа строительства военных кораблей и воссоздания военно-морского флота, - верфи, принадлежащие Ямате, были готовы к этому, - чтобы никто не мог посягнуть на наше господство в западной части Тихого океана. В данный момент, при удачном стечении обстоятельств и с помощью наших друзей, мы достаточно сильны. Прежде чем они смогут бросить нам вызов, стратегическое положение нашей страны улучшится до такой степени, что им придется обращаться с нами как с равными.
      - Значит, я должен отдать приказ?
      - Совершенно верно, господин премьер-министр, - подтвердил Ямата, тем самым снова объясняя, что требуется от человека, которого возвели на высший пост в государстве.
      Гото потер руки и посмотрел на украшенный резьбой стол, еще недавно принадлежавший другому премьер-министру. Будучи слабым человеком, он медлил с принятием решения.
      - Это правда, мой друг, что Кимба была наркоманкой?
      Ямата кивнул, стараясь скрыть кипящую внутри ярость от такого вопроса.
      - Правда, печально? Канеда, начальник моей службы безопасности, обнаружил ее мертвой на полу номера в отеле и тут же вызвал полицию. У следователей создалось впечатление, что она старалась проявлять максимальную осторожность, но все-таки ошиблась в размерах дозы.
      Гото вздохнул.
      - Глупый ребенок. Ее отец - полицейский, понимаешь? Кимба говорила, что он очень строгий и не понимал ее чувств. А вот я понимал. Она была такой доброй и нежной. Из нее могла бы выйти хорошая гейша.
      Поразительно, как меняются люди после смерти, холодно подумал Ямата. Глупая бесстыдная девушка ушла от родителей, бросила их и решила искать в мире собственный путь. Ей удалось узнать лишь одно - мир безжалостен по отношению к тем, кто не готов к жестокой схватке. Однако только потому, что ей удалось создать у Гото иллюзию мужественности, американка превратилась в душу, полную нежности и доброты.
      - Гото-сан, неужели мы позволим такому народу решать судьбу нашей нации?
      - Нет. - Новый премьер-министр поднял трубку телефона. - Начинайте восхождение на гору Ниитака, - произнес он, повторяя приказ, отданный больше пятидесяти лет назад.
      Этот самолет в одних отношениях был на редкость особенным, а в других самым обыкновенным. VC-25B представлял собой по сути дела модификацию почтенного авиалайнера "Боинг-747", усовершенствованную и переделанную Военно-воздушными силами США. Самолет был спроектирован тридцать лет назад и все еще находился в серийном производстве на заводе в Сиэтле. Политически ориентированный дизайнер справился с задачей его окраски - где бы ни находился президентский авиалайнер, он производил соответствующее впечатление. Самолет стоял в одиночестве на бетонной площадке, окруженный кольцом сотрудников службы безопасности, одетых в одинаковые маскировочные комбинезоны. Они "получили указание" - так гласила сухо написанная инструкция, составленная на бюрократическом языке Пентагона, - при малейших нарушениях пользоваться своими автоматами М-16, причем им разрешалось поступать таким образом без соблюдения всякого рода формальностей вроде окриков или предупредительных выстрелов, как это полагалось всем остальным федеральным службам охраны. Иными словами, они имели право сначала стрелять, а уже потом задавать вопросы.
      К самолету не был подведен подвижный туннель для посадки. Пассажирам предстояло подниматься по самому обычному трапу, как в пятидесятые годы, но им все равно нужно было пройти через металлодетектор и сдать в багаж свои чемоданы - на этот раз для того, чтобы сотрудники службы безопасности ВВС и агенты Секретной службы могли просветить их рентгеновскими лучами и даже выборочно открыть для визуальной проверки.
      - Надеюсь, ты оставила дома свой "Секрет Виктории"? - пошутил Джек и поднял на стойку инспектора чемодан для осмотра.
      - Узнаешь, когда прилетим в Москву, - лукаво подмигнула профессор Райан. Это был ее первый выезд за границу в составе правительственной делегации, так что все на авиабазе ВВС Эндрюз казалось ей новым и интересным.
      - Здравствуйте, доктор Райан! Наконец-то мы встретились. - Элен Д'Агустино подошла к ним и протянула руку.
      - Кэти, позволь представить тебе самого прелестного в мире телохранителя, - сказал Джек, знакомя жену с агентом Секретной службы.
      - В прошлый раз я не смогла приехать на банкет президента, - объяснила Кэти. - В Гарварде проводился семинар, и мое присутствие там было необходимо.
      - Зато эта поездка доставит вам удовольствие, - заметила Элен, отходя от них и возвращаясь к исполнению своих обязанностей.
      Надеюсь, не такое удовольствие, как предыдущая, подумал Джек, вспоминая свой последний визит в Москву, о котором он не мог никому рассказать.
      - А где она прячет свой пистолет? - поинтересовалась вслух Кэти.
      - Не знаю, не обыскивал, - тоже подмигнул Джек.
      - Мы можем подняться в самолет?
      - Я могу подняться туда в любое время, - ответил ее муж. - В конце концов, я ведь важная персона. - Действительно, лучше всего войти внутрь пораньше и показать Кэти, что там Находится, решил он, подводя жену к трапу. Рассчитанный в гражданском варианте на перевозку более трехсот человек, президентский "Боинг-747" (разумеется, на авиабазе стоял еще один точно такой же запасной самолет) был оборудован на сотню пассажиров, для которых предусматривались все удобства. Сначала Джек провел жену к местам, которые им предстоит занять, объяснив, что размещение соответственно важности положения соблюдается здесь очень строго. Чем ближе ваши кресла к носовой части, тем значительнее занимаемая вами должность. Президентский салон находится в самом носу самолета, и две кушетки превращаются на ночь в кровати.. Райаны и ван Даммы размещаются в следующем отсеке, примерно в двадцати футах позади президентского. Там стоит восемь удобных кресел, но в данном случае их будут занимать только пять человек. Вместе с Райанами и ван Даммами место здесь займет директор центра президентской связи, нервная и постоянно спешащая женщина по имени Тиш Браун, руководившая прежде одной из телевизионных компаний. Она недавно развелась с мужем. Остальные члены делегации размещаются ближе к хвостовой части самолета в соответствии с их положением в администрации президента. В самом хвосте сидят журналисты и другие сотрудники средств массовой информации, которые считаются еще менее важными..
      - Это кухня? - спросила Кэти.
      - Камбуз, - поправил ее Джек. Действительно, камбуз производил большое впечатление, поскольку все блюда готовились здесь из свежих продуктов, а не просто разогревались, как на других авиалайнерах.
      - Но она больше, чем у нас дома! - удивилась Кэти к нескрываемому удовольствию шеф-повара, главного сержанта ВВС.
      - Я бы не сказал, зато шеф намного лучше, правда, сардж?
      - Я готов отвернуться, мэм, и обещаю никому не говорить, если вы захотите врезать ему как следует. Кэти только рассмеялась.
      - А почему президент не располагается наверху, в комнате отдыха?
      - Там почти все пространство заполнено аппаратурой связи. Президент любит подниматься наверх и беседовать с пилотами у них в кабине, но комнату отдыха занимают главным образом "криппи".
      - Криппи?
      - Связисты, - объяснил Джек, направляясь с женой обратно к креслам в своем отсеке. Обтянутые бежевой кожей кресла были очень широкими и мягкими, с недавно установленными перед ними телевизорами, личными телефонами и прочими атрибутами вплоть до пристежных ремней с пряжками, украшенными президентской эмблемой.
      Кэти сразу обратила внимание на все это.
      - Теперь я знаю, что означает настоящий первый класс, - заметила она.
      - И все-таки нам предстоит лететь одиннадцать часов, бэби, - вздохнул Джек, опускаясь в кресло и устраиваясь поудобнее, пока самолет заполнялся другими пассажирами. Если повезет, подумал он, может быть, удастся проспать в течение почти всего полета.
      Заявление президента перед отлетом, передающееся по телевидению, было организовано соответствующим образом. Микрофон всегда устанавливали так, что на заднем плане возвышался огромный силуэт президентского "боинга", носящего официальное наименование "ВВС-1". Это делалось для того, чтобы напомнить телезрителям, кто выступает по телевидению, и подтвердить это показом его личного самолета. Рой Ньютон наблюдал за церемонией вылета скорее ради расчета времени, чем из интереса. Подобные заявления никогда не давали чего-то нового, и транслировал их обычно только правительственный канал, хотя при отлете на аэродроме всегда присутствовали и другие съемочные группы - на случай если президентский самолет разобьется при взлете. Сделав короткое заявление, президент Дарлинг взял под руку свою жену Энн и пошел к трапу, у которого им отсалютовал сержант ВВС. Поднявшись по трапу, президент и первая леди повернулись и помахали на прощание, словно уже началась предвыборная кампания, - впрочем, поездка в Москву на самом деле являлась частью этого почти непрерывного процесса - и вошли внутрь. Телевизионные камеры переключились снова на Белый дом, где различные сотрудники отвечали на вопросы журналистов. Президент будет находиться в воздухе в течение одиннадцати часов, это было известно Ньютону. Времени вполне достаточно, больше чем требуется. Пора браться за дело.
      Да, древняя поговорка вполне соответствует истине, подумал он, раскладывая перед собой записи. Если в тайну посвящено больше одного человека, тайна перестает быть таковой. И уж она совсем перестает быть тайной, если вы оба знаете хотя бы часть ее и вам известно, кто знает остальное, потому что тогда вы можете за ужином сообщить собеседнику о том, что знаете, а собеседник придет к выводу, что вам известно все, так что он расскажет вам то, что вы еще не сумели разнюхать. Улыбки в соответствующие моменты беседы, многозначительные кивки, короткие замечания и несколько тщательно подобранных слов убедят собеседника продолжать рассказ до тех пор, пока все не станет ясно как на ладони. По мнению Ньютона, деятельность шпионов мало отличается от этого. Возможно, он сам мог бы стать хорошим разведчиком, но за это платили намного хуже, чем во время его пребывания в палате представителей Конгресса говоря по правде, гораздо хуже, - а он уже давно принял решение пользоваться своим талантом лишь в том случае, если это обеспечит ему достаточно комфортабельную жизнь.
      Все остальное было куда проще. Нужно выбрать подходящего человека, кому передать имеющуюся информацию, и он нашел такого кандидата путем внимательного чтения местных газет. У каждого репортера есть своя любимая тема, к которой он - или она - проявляет прямо-таки страстный интерес, и в этом отношении репортеры ничем не отличаются от обычных смертных. Если ты знаешь, на какие кнопки нажимать, можно манипулировать кем угодно. Жаль, что это не получилось с избирателями в его округе, подумал Ньютон, поднимая трубку телефона и набирая номер.
      - Либби Хольцман слушает.
      - Привет, Либби, это Рой. Как жизнь?
      - Скучноватая, - посетовала журналистка, надеясь, что ее мужу, Бобу, вылетевшему с президентской командой в Москву, удастся узнать что-нибудь интересное.
      - Как насчет ужина? - Ньютон знал, что ее муж в отъезде.
      - О чем пойдет речь? - Она понимала, что это не любовное свидание или что-то иное, столь же глупое. От Ньютона можно было обычно узнать немало интересного.
      - Уверяю тебя, не пожалеешь, - заверил он. - Давай встретимся в "Жокей-клаб", в половине восьмого, а?
      - Договорились.
      Ньютон улыбнулся. Это ведь справедливая игра, правда? Он потерял свое кресло в Конгрессе не из-за обвинения в том, что злоупотреблял влиянием. Такое обвинение оказалось неподкрепленным достаточно убедительными доказательствами, чтобы можно было начать расследование (на это повлиял кто-то другой), зато его сочли убедительным чуть больше половины избирателей его округа - 50, 7 процента, - решивших, что за год до президентских выборов их должен представлять в Конгрессе другой человек. Если бы все произошло в год выборов президента, подумал Ньютон, он сумел бы почти наверняка удержать за собой кресло конгрессмена, однако, потеряв место в Конгрессе, вернуть его назад практически невозможно.
      Впрочем, все могло бы обернуться куда хуже. В конце концов, жизнь не такая уж плохая штука, верно? Ньютон сохранил за собой тот же дом, его дети ходили в ту же школу, затем поступили в хорошие колледжи, он остался членом того же клуба. Просто теперь у него другой округ и не надо беспокоиться об этике или законах - впрочем, и раньше это не так уж его беспокоило, - да и платят сейчас куда лучше, правда?
      В ходе учений "Океанские партнеры" связь осуществлялась через компьютерно-спутниковый канал - и не через один, а через три. Японское военно-морское соединение передавало всю информацию в центр по руководству операциями флота в Иокагаме, а американский флот делал то же самое, передавая сведения в оперативный центр ВМС в Пирл-Харборе. Оба центра пользовались третьим каналом связи для обмена информацией между собой. Таким образом, инспекторы, осуществляющие контроль за ходом учений, имели доступ к полному объему информации, тогда как командиры соединений такого доступа не имели. Цель учений заключалась в том, чтобы дать возможность обеим сторонам проверить свою подготовку в условиях, максимально приближенных к боевым. По этой причине к попыткам обмана в данном случае относились неодобрительно, хотя вообще-то обман, разумеется, являлся чем-то неразрывно связанным с практикой войн и одновременно чуждым им.
      Командующие родами военно-морских сил и служб Тихоокеанского флота, адмиралы, стоящие во главе надводного и подводного флота, морской авиации и службы хозяйственного обеспечения, сидя в креслах, с интересом следили за тем, как развертываются учения, причем каждый из них беспокоился относительно действий своих подчиненных.
      - А ведь Сато совсем не дурак, правда? - заметил капитан третьего ранга Чеймберз.
      - Очень умело командует своими кораблями, - согласился доктор Джоунз. Руководитель крупной фирмы, работающей на военно-морской флот, он обладал специальным допуском и оказался в оперативном центре флота с разрешения адмирала Манкузо. - Но это ничем ему не поможет на северном направлении.
      - Вот как? - Командующий подводными силами Тихоокеанского флота посмотрел на него и улыбнулся. - Может быть, тебе известно то, чего не знаю я?
      - Гидроакустики на "Шарлотт" и "Эшвилле" отлично подго товлены, шкипер. Помните, мои люди работали с ними, создавая новые программы слежений?
      - Да и командиры подлодок не такие уж плохие, - напомнил
      Манкузо.
      Джоунз утвердительно кивнул.
      - Это уж точно, сэр. Они умеют прослушивать морские глубины, как это делали в свое время вы.
      - Господи, - выдохнул Чеймберз, глядя вниз на новые погоны с четырьмя кольцами и словно чувствуя их возросший вес. - Вам не приходило в голову, адмирал, что бы мы делали без нашего Джоунзи?
      - С нами тогда был и чиф Лаваль, помните? - заметил
      Манкузо.
      - Сын Френчи Лаваля служит сейчас старшим гидроакустиком на "Эшвилле", мистер Чеймберз. - Манкузо для Джоунза навсегда останется "шкипером", а Чеймберз будет всегда "лейтенантом". Ни один из них не возражал против такой формы обращения, которая существовала на флоте и прочно сплачивала офицеров со старшинским составом (в данном случае бывшим).
      - Я не знал об этом, - признался командующий подводными силами.
      - Его только что перевели туда. Раньше он плавал на "Теннесси". Очень способный парень, уже через три года после выпуска из школы стал специалистом первого класса.
      - Быстрее тебя, - заметил Чеймберз. - Он в самом деле такой сообразительный?
      - В самом деле. Я пытаюсь переманить его к себе в компанию. Он женился в прошлом году, скоро родится ребенок. Думаю, будет не так уж трудно сманить его на гражданку, предложив жалованье повыше.
      - Премного благодарен, Джоунзи, - проворчал адмирал Манкузо. - Следовало бы выгнать тебя пинками из оперативного центра.
      - Ну успокойтесь, шкипер. Когда последний раз мы собирались вместе, чтобы как следует позабавиться? - Вдобавок ко всему новая компьютерная программа Джоунза была включена в то, что осталось от системы раннего обнаружения подводных лодок в Тихом океане. - Пришло время внести изменения в ситуацию.
      То обстоятельство, что у обеих сторон в оперативных центрах "противника" присутствовали наблюдатели, несколько усложняло ситуацию, главным образом потому, что у тех и у других имелись силы и возможности, которыми, строго говоря, они не делились друг с другом. В данном случае выданные линией раннего обнаружения следы, которые могли принадлежать японским подводным лодкам к северо-западу от Куре, были на самом деле заметно лучше тех, что появились на демонстрационном экране. Подлинные следы сообщали только Чеймберзу и Манкузо. У каждой из сторон в учениях принимали участие по две подводных лодки. Ни одна из американских субмарин не оставляла за собой таких следов, но японские подводные лодки приводились в действие дизельными установками и потому были вынуждены периодически всплывать на шноркельную глубину, чтобы перезарядить аккумуляторные батареи. Несмотря на то что японские субмарины были оборудованы своей собственной модификацией американской системы "Прерия-Маскер", новые программы, разработанные Джоунзом, без особого труда преодолевали эти меры маскировки. Манкузо со своим штабом удалился в оперативный центр подводных сил Тихоокеанского флота, чтобы обсудить последние сведения.
      - О'кей, Джоунзи, сообщи нам, что ты сумел обнаружить, - произнес Манкузо, глядя на бумажные распечатки, поступившие от подводных гидрофонов, покрывавших дно Тихого океана.