Берега реки круто спускались вниз футов на двадцать до уровня воды и были покрыты голышами, отшлифованными многовековой эрозией, мощными весенними потоками. Первым вниз спустился сержант Смит. Остальные залегли на краю южного берега, держа оружие наготове. Сначала сержант двигался медленно, проверяя глубину, затем бросился к другому берегу, подняв над головой автомат. Эдвардса удивило, с какой быстротой Смит пересек речку и взобрался на противоположный берег. Сержант махнул рукой, и остальные спустились вниз.

Лейтенант теперь понял, почему сержант пересек речку с такой поспешностью, — вода, доходившая до пояса, была ледяной, как и в большинстве рек в Исландии, питающихся тающими ледниками. Он, в первый миг задохнулся от холода и как можно быстрее устремился к другому берегу, держа над головой автомат и рюкзак с передатчиком. Через минуту он оказался на противоположном берегу.

— Думаю, теперь все проснулись, — усмехнулся в сумерках сержант.

— Да, я чуть яйца не отморозил, сарж, — проворчал Роджерс.

— Похоже, впереди больше ничего нет, — сказал Эдварде. — За этим лугом еще один ручей, затем шоссе, потом грунтовая дорога, поднимаемся по склону холма на лавовое плато. Давайте, вперед!

— Ясно, лейтенант. — Смит встал и пошел дальше. Остальные последовали за ним с интервалами ярдов в пять. И куда только спешит этот сукин сын?

На этот раз луг был ровным, трава на нем достигала голенищ. Они шли быстро, пригнувшись, держа автоматы поперек груди, потом взяли чуть восточное, чтобы обойти деревню Хольмур. Следующий ручей оказался не таким глубоким, хотя вода в нем была такой же ледяной. Поднявшись на противоположный берег, они остановились, теперь всего в двух сотнях ярдов от шоссе. И снова Смит пошел первым, пригнувшись к самой земле, двигаясь короткими перебежками, падая после каждой на колени и внимательно оглядываясь по сторонам. Те, кто следовали за ним, в точности повторяли его действия, пока вся группа не собралась снова в зарослях высокой травы в пятидесяти футах от шоссе.

— О'кей, — прошептал Смит. — Будем перебегать через шоссе по одному, с перерывом в одну минуту. Я буду первым. Когда пересеку дорогу, остановлюсь на другой стороне в пятидесяти футах вон у тех валунов. Когда начнете перебежку, не медлите — бегите пригнувшись прямо ко мне. Если увидите, что что-то движется по шоссе, постарайтесь отбежать от дороги как можно дальше и лечь. Они не смогут заметить вас, если вы будете лежать неподвижно. Не волнуйтесь и действуйте, как я сказал. Понятно? — Все, включая Эдвардса, кивнули.

Сержант поступил именно так, как сказал. Еще раз посмотрев вокруг и убедившись, что шоссе пусто в обоих направлениях, он перебежал через дорогу. Его личное снаряжение, висевшее на поясе, хлопало и подпрыгивало во время бега. Через минуту за сержантом последовал Гарсиа. Еще через минуту — Роджерс. Эдварде сосчитал до шестидесяти и бросился вперед. Лейтенанта потрясло — и напугало, — как трудно было бежать эти несколько десятков ярдов. Его сердце колотилось от страха, когда он добежал до обочины дороги, и тут он внезапно остановился. С севера приближался свет автомобильных фар. Эдварде застыл на месте, ошеломленно глядя на них.

— Скорее сюда, лейтенант! — рявкнул сержант. Эдварде тряхнул головой и побежал на голос сержанта, одной рукой придерживая на голове каску.

— Там автомобиль! — прохрипел он.

— Да неужели? Успокойтесь, сэр. Разбежались, парни! Найдите хорошее укрытие и замрите. И проверьте, чтобы автоматы были на предохранителе! А вы оставайтесь со мной, сэр.

Рядовые побежали влево и вправо по густым зарослям высокой травы и исчезли из поля зрения, как только перестали двигаться. Эдварде лег рядом с сержантом Смитом.

— Думаете, они заметили меня?

В полутьме он не разглядел мрачное выражение на лице сержанта.

— Вряд ли, — ответил Смит. — Никогда больше не останавливайтесь посреди дороги, сэр.

— Не остановлюсь. Извините, сарж, это не моя профессия.

— Прислушивайтесь к нашим советам и учитесь, ладно? — прошептал Смит. — Мы — морские пехотинцы. Мы позаботимся о вас.

Свет автомобильных фар медленно приближался, спускаясь по шоссе к северу от американцев. Водитель не слишком полагался на сыпучий гравий дороги. В этом месте шоссе разделялось — одна дорога уходила налево, а другая — направо, к главному шоссе номер один. Они сразу увидели, что это, судя по всему, военный грузовик, — светящиеся фары отбрасывали узкие прямоугольные лучи, их остальная площадь была заклеена темной маскировочной лентой. Да это «камаз», выпущенный на огромном автозаводе на Каме, который выстроен с помощью западной технологии. Грузовик остановился.

Эдварде не шевельнулся, только крепче сжал приклад автомата. Что, если кто-то видел, как они перебегали дорогу, и сообщил об этом русским? Словно разгадав мысли Эдвардса, Смит протянул руку и пригнул ствол его автомата.

— Проявляйте максимальную осторожность, лейтенант, — прошептал он.

Из кузова грузовика спустились десять солдат и направились к обочине дороги, ярдах в пятидесяти от американцев. Эдварде не видел, было ли у них с собой оружие или нет. Внезапно они остановились, как по команде расстегнули брюки и начали мочиться на траву. Эдварде приоткрыл рот от удивления и с трудом удержался от смеха. Закончив, солдаты застегнули брюки и вернулись к грузовику. Тот тронулся с места и повернул у развилки направо, к главному шоссе. Скоро шум дизельного двигателя с неисправным глушителем исчез вдали. Когда огни грузовика пропали за горизонтом, морские пехотинцы снова собрались вместе.

— Жаль, что нам нельзя привлекать к себе внимание, — улыбнулся в полумраке Роджерс. — Я мог бы отстрелить член тому, что стоял недалеко от меня.

— Вы поступили правильно, парни, — произнес сержант. — Двигаемся дальше, лейтенант?

— Да. — Испытывая стыд за свое поведение, Эдварде позволил Смиту вести вперед группу. Они пересекли грунтовую дорогу и через сотню ярдов снова оказались на лавовом склоне, пробираясь между валунами. Их мокрые, прилипающие к ногам брюки постепенно подсыхали под прохладным западным бризом.

— У нашего друга «новембера» на корпусе нет звукопоглощающего покрытия, — негромко заметил офицер ПЛО, указывая на дисплей. — Мне кажется, что это он; старается догнать конвой.

— Судя по планшету он находится на расстоянии примерно в сорок шесть тысяч ярдов, — сообщил координатор тактических действий.

— Поднять вертолет, — скомандовал Моррис. Спустя пять минут вертолет покинул палубу «Фарриса» и на полной скорости полетел на юго-запад. «Блюберд-7», еще один патрульный Р-ЗС «орион», приближался с востока к месту, где предположительно находилась русская подлодка. Оба летели на малой высоте, надеясь захватить лодку врасплох, отомстить противнику, потопившему один корабль из охраняемого ими конвоя и повредившему другой. Русская субмарина допустила, по-видимому, ошибку, когда увеличила скорость. Возможно, ей был отдан приказ следовать за конвоем и информировать о его курсе и скорости, чтобы другие подлодки, подобно волчьей стае, могли собраться в этом районе. А может быть, она просто хотела догнать конвой и снова атаковать его. Как бы то ни было, насосы атомного реактора работали на полную мощность, и корпус не мог заглушить производимый ими шум. Перископ субмарины был поднят над поверхностью моря, и самолет заметил его на экране своего радиолокатора, направленного вниз. Вертолет оказался ближе к подводной лодке и координировал свои действия с экипажем «Ориона». Если все будет развиваться по плану, операция уничтожения субмарины пройдет как по маслу.

— О'кей, «Блюберд», мы сейчас в трех милях от цели. Где вы находитесь? Прием.

— Мы в двух милях позади вас, папа-один-шесть. Осветите цель! Оператор поднял крышку с переключателя радиолокатора и перевел его из пассивного положения в активное. Мгновенно под носом вертолета заработал радиолокационный передатчик, испуская импульсы в сторону подводной лодки.

— Контакт, мы установили радиолокационный контакт по пеленгу один-шесть-пять, расстояние тысяча сто ярдов!

— Спускаем ДМП! — Летчик передвинул вперед рычаги газа, и вертолет устремился к цели.

— Мы тоже обнаружили ее, — тут же отозвался координатор тактических действий. Старшина рядом с ним регулировал торпеду, устанавливая исходную глубину поиска в сто футов.

На вертолете вспыхнули габаритные огни — красные фонари мигающие в темноте. Теперь уже не было смысла пытаться скрыть свое присутствие — подводная лодка наверняка засекла их радиолокационные сигналы и сейчас постарается уйти на глубину в аварийном режиме. Для этого, однако, требуется больше времени, чем у нее осталось.

— Магнитная аномалия, аномалия, бросаем дымовой буй! — послышался выкрик старшины на вертолете.

Дым был невидимым в темноте, а вот небольшое зеленое пламя оказалось безошибочным указателем. Вертолет круто отвернул влево, открывая путь «Ориону», летящему сейчас всего в пятистах ярдах позади.

На Р— ЗС вспыхнули мощные прожекторы, освещая след, оставленный уже погрузившимся перископом. Контакт ДМА был совершенно точен, сразу заметил пилот. Створки бомбового люка «Ориона» открылись, и торпеда упала вниз одновременно с акустическим буем.

— Установлен акустический контакт, это подводная лодка! — послышался голос акустика по системе внутренней связи. Характерные линии на экране точно совпадали со звуками, испускаемыми на большой скорости «новембером», и торпеда, догоняя подводную лодку, посылала уже непрерывные акустические импульсы. — Торпеда быстро сближается с целью…, все идет хорошо, Такко, сближается, сближается — попадание в цель! — Шум, издаваемый торпедой, слился на экране с шумом подводной лодки, и на дисплее появилась сверкающая вспышка. Оператор на борту «Ориона» переключил акустический буй с активного режима на пассивный, записывая грохот взрыва боеголовки. Шум винтов субмарины прекратился, снова послышался звук врывающегося в балластные цистерны воздуха, который быстро затих, когда подводная лодка нырнула в темные глубины океана.

— Лодка потоплена! Лодка потоплена! — восторженно воскликнул Такко.

— Подтверждаем это, — произнес по радио Моррис. — Отлично сработано, «Блюберд». Вот это сделано по-настоящему быстро!

— Понял вас, «Фаррис». Спасибо, сэр! Вы нам здорово помогли со своим вертолетом и обнаружением подлодки, парни. Черт побери, да мы сделаем вокруг вас несколько кругов, капитан, похоже, что сегодня вам все удается. Конец связи.

Моррис подошел к углу рубки и налил себе чашку кофе. Итак, они помогли потопить пару советских субмарин.

Координатор тактических действий проявил меньший энтузиазм.

— Мы потопили невероятно шумный «фокстрот» и «новембер», совершивший грубую ошибку. Вы полагаете, шкипер, что у него был приказ следовать за конвоем и докладывать курс и скорость, потому мы и потопили его?

— Наверно, — пожал плечами Моррис. — Если Иван заставляет своих шкиперов делать такое, видно, они хотят всем руководить из центра, но это быстро изменится, когда они увидят, что при такой тактике теряют подлодки. В свое время мы тоже прошли этот урок.

У Макафферти появился свой акустический контакт. Они следили за ним уже больше часа, акустики пытались распознать случайные шумы и отличить их от дискретных сигналов на своих визуальных дисплеях. Полученную информацию они передавали группе слежения и ведения огня — четырем специалистам, склонившимся над прокладочным столиком в кормовом углу центра боевых действий.

Макафферти знал, что в команде уже ходят слухи. Сначала пожар на верфи — еще до того, как, ракетоносец был спущен на воду. За; тем — приказ уйти из Баренцева моря, хотя именно в тот момент они нужны были там больше всего. Далее — подверглись нападению своего же самолета… Неужели «Чикаго» так и будут преследовать неудачи, неужели над ним нависла темная судьба невезучего корабля? — думали матросы. Старшины и офицеры старались противиться этой мысли, но старшины и офицеры тоже были суеверными, что характерно для всех моряков, а для подводников является просто профессиональной чертой. «Если тебе не везет, ты нам не нужен», — сказал однажды знаменитый адмирал-подводник. Макафферти уже не раз слышал эту фразу. Пока ему явно не везло.

Капитан подошел к прокладочному столику.

— Что происходит?

— Пеленг почти не меняется. Он находится, должно быть, далеко от нас, шкипер, где-то в третьей зоне конвергенции. Милях в восьмидесяти. Он не приближается к нам. Если бы он покинул зону, мы утратили бы сигнал. — Помощник капитана явно устал. На лице его были отчетливо видны следы напряжения последней недели. — Капитан, если бы спросили мое мнение, я бы сказал, что мы преследуем атомную подлодку. По-видимому, достаточно шумную. Акустические условия сейчас прекрасные, так что в нашем распоряжении три зоны конвергенции. И я готов спорить, что она занимается тем же, чем и мы, — патрулирует заданный участок. Не исключено, она описывает такие же круги, как и мы. Это, возможно, и объясняет минимальные изменения в пеленге.

Капитан нахмурился. Этот акустический контакт был единственным, который ему удалось установить с начала войны. Сейчас его ракетоносец находился у северной границы зоны патрулирования, а цель находилась, наверно, на противоположной стороне. Если он направится к ней, то почти весь район, охраняемый им, останется открытым…

— Будем преследовать ее, — скомандовал Макафферти. — Руль на левый борт десять градусов, поворачиваем налево на курс три-пять-один. Машины вперед на две трети мощности.

«Чикаго» быстро завершил поворот и направился на север, развивая скорость пятнадцать узлов — максимальную, при которой он плыл почти неслышно. При пятнадцати узлах от субмарины исходил всего лишь незначительный шум. Риск обнаружения его противником был невелик, поскольку даже при этой скорости гидролокаторы ракетоносца могли обнаружить противника на расстоянии от пяти до десяти миль. Четыре торпедных аппарата «Чикаго» были заряжены двумя торпедами Мк-48 и двумя противолодочными ракетами «гарпун», способными поразить и надводный корабль. Так что, какой бы ни была цель — субмариной или надводным кораблем, — «Чикаго» справится с ней.

— Вы вышли на связь слишком рано, «Ищейка», — ответила «Конура».

Эдварде сидел между двумя валунами, опираясь спиной о третий, и держал на колене антенну. Он надеялся, что направил ее в нужную сторону. Русские, решил он, находились главным образом на побережье между Кефлавиком и Рейкьявиком, гораздо западней направления на спутник. Но внизу виднелись жилые дома и производственные корпуса, и они могли установить там пост прослушивания…

— Нам нужно было добраться до этого места, прежде чем совсем рассветет, — объяснил лейтенант. Последний километр они преодолели бегом, освещенные сзади поднимающимся солнцем. Эдварде с удовлетворением отметил, что морские пехотинцы дышали тяжелее его.

— Насколько безопасно выбранное вами место?

— На дороге внизу заметно движение транспорта, но это примерно в миле от нас.

— О'кей, вы видите на юго-западе электрическую подстанцию? Эдварде одной рукой поднес к глазам бинокль, чтобы удостовериться, что это именно она. Место, где они находились, называлось Артун, так было написано на карте. Здесь размещались основные трансформаторы, электросети. Высоковольтные линии электропередач протянулись с востока, а от подстанции шли провода, питающие города и поселки в этой части острова.

— Да, я вижу ее.

— Как у вас дела, «Ищейка»?

Эдварде едва не ответил, что все идет хорошо, но вовремя спохватился:

— Плохо. Очень плохо.

— Понятно, «Ищейка». Следите за этой подстанцией. Что вы видите вокруг нее?

— Одну минуту. — Лейтенант положил антенну на валун и внимательно осмотрел подстанцию в бинокль. Ага! — За углом на западной стороне виден бронетранспортер. На открытом месте стоят трое — нет, четверо — вооруженных людей. Больше ничего.

— Очень хорошо, «Ищейка». Не сводите глаз с этой подстанции. Если рядом появятся зенитные ракетные установки, сообщите нам. Нам нужна также информация о появлении истребителей противника. Записывайте, сколько войск и грузовиков вы увидите; куда они направляются. Понятно?

— Да. Мы будем вести записи и передавать вам.

— Отлично. У вас все идет отлично, «Ищейка». Ваша задача сейчас наблюдать и докладывать нам, — напомнил «Конура». — Всячески избегайте контакта с противником. Если увидите вражеских солдат, которые направляются в вашу сторону, немедленно уходите. Не пытайтесь сообщать нам об этом, уходите сразу. А вот потом, когда снова окажетесь в безопасности, доложите, что произошло. Теперь уходите из эфира.

— Понятно. Конец связи. — Эдварде убрал антенну и уложил рацию в рюкзак. Он уже так привык к этому, что мог доставать и укладывать ее с закрытыми глазами.

— Что нам передали, лейтенант? — спросил Смит.

— Нам приказано расположиться здесь и следить за электроподстанцией, — проворчал Эдварде.

— Вы думаете, нам могут приказать уничтожить ее?

— Подстанцию слишком хорошо охраняют, сарж, — ответил Эдварде. Он потянулся и открыл сумку с пайками. Гарсиа находился на посту на вершине холма, а Роджерс спал. — Что у нас на завтрак?

— Если у вас есть крекеры и арахисовое масло, готов отдать вам за них свои персики.

Эдварде разорвал пакет с пайком и осмотрел содержимое.

— Согласен.