Элси Уайт уставилась на нее, поджав губы и сурово прищурив глаза. С осуждением оценив внешний вид Сюзанны, она приподняла жидкую серую бровь.
      – Ты чрезвычайно разочаровала нас, Сюзанна.
      Давно знакомый привкус упрека вызвал у Сюзанны тошноту. Как же она будет объясняться?
      – Прошу прощения, мы… я хотела сказать, мы просто… было очень жарко, вот и…
      – Почему ты не сообщила нам? – перебила Эдит, лицо которой побагровело под шляпкой.
      Сюзанна вышла на берег и попыталась выжать воду из юбки. Что она должна была сообщить? Что впустила в свой дом незнакомого мужчину, надеясь, что трехлетний сын сойдет за компаньонку?
      – О чем?
      – Дорогая, – вмешалась Лилиан, – мы понимаем: вы хотели некоторое время побыть вдвоем. В конце концов, вы не виделись больше трех лет! Подумать только – все это время ты была в отчаянии, считая его мертвым! Дорогая моя, – продолжала она, прикасаясь к влажному рукаву платья Сюзанны, – мы так рады за тебя! Все в городе вздохнули с облегчением, узнав, что твой муж вернулся!
      Сюзанна потеряла дар речи. Влажный подол юбки выскользнул у нее из пальцев, и тяжелая ткань с чмокающим звуком шлепнулась на землю.
      – О Господи! – Она обернулась и уставилась на Натана, который только что окунул Кори в воду, а затем подбросил в воздух, к безграничному удовольствию мальчика. Ниже по течению колыхались на волнах туфли Сюзанны, уплывая неизвестно куда.
      – Мистер Куинн, здравствуйте! – крикнула Эдит, улыбаясь и махая рукой.
      Сюзанна наблюдала, как Натан посадил Кори на плечи и побрел к берегу.
      – Прошу прощения, мэм? – Он взглянул на Сюзанну, ожидая; что она представит женщин.
      Сдерживая нетерпение, Сюзанна назвала фамилии всех.
      Улыбка Эдит стала еще шире, глаза превратились в узкие щелки.
      – Мистер Куинн, вы представить себе не можете, как мы рады узнать, что вы вернулись домой! Правда? – Она подтолкнула локтем Лилиан, и та слабо улыбнулась.
      Элси Уайт, по-видимому, продолжала сосать кислый плод.
      Сюзанна уже знала, что Натан умеет быть обаятельным, когда этого захочет. А теперь этот дар был просто необходим: все три дамы уставились на него так, словно ожидали, что для них Натан сумеет достать с неба луну.
      Не прерывая беседу, Натан опустил Кори на траву. Сюзанна до сих пор не оправилась от смущения. Натан наклонился и что-то прошептал Кори на ухо.
      Мальчик покачал головой:
      – Кори сделал пи-пи в реке.
      Сюзанна в ужасе возвела глаза к небу, но промолчала да и что она могла сказать?
      Одевая Кори, Натан беседовал с дамами так, словно они сидели в гостиной, потягивая кофе и деликатно откусывая пирожные.
      – Мы собрались устроить пикник, – известил Натан. – Не хотите ли присоединиться к нам?
      Эдит прыснула:
      – О нет, нет! Мы не станем вам мешать, верно, дамы? – И, не дожидаясь ответа, она продолжала: – Мы все так тревожились за Сюзанну – ведь она жила здесь совсем одна, под охраной одной только собаки! Как вам известно, мистер Куинн, – подмигнув, добавила она, – Сюзанна – маленькая упрямица.
      Натан, который как раз пытался выжать свою одежду, устремил на Сюзанну долгий взгляд. Она ясно прочла в его глазах насмешку.
      – Мне ли этого не знать!
      Сюзанна с трудом держалась на ногах: мокрые юбки тянули ее к земле, словно мешок с мукой. Но это не имело значения. Она не верила своим ушам, не понимала, что происходит.
      – Эдит, – наконец выговорила она, – как же вы… я хотела спросить, кто рассказал вам про Натана?
      Эдит провела затянутыми в перчатки руками по ситцевому платью с черно-розовым рисунком, словно разглаживая складки.
      – Мне рассказал мой Эд. Он отправился в Оуквилль за товаром и встретился с человеком по имени… – Она повернулась к Элси и Лилиан. – Опять забыла: как его зовут?
      Лилиан, которая до сих пор молчала, неуверенно произнесла:
      – Кажется, Хэтберг… нет, Хэтфилд.
      Элси строго кивнула:
      – Да, мистер Хэтфилд. Элвин, муж миссис Летти Хэтфилд, сестра которой умерла неделю назад, в воскресенье. Панихиду по ней служил мой Гоумер.
      – Ах да! – подхватила Эдит. – Этот Хэтфилд рассказал Эду, что они с супругой переночевали у вас. – Она понизила голос: – Эд сказал, что миссис Летти Хэтфилд совсем больна.
      Сюзанна мгновенно наполнилась беспокойством:
      – Ей стало хуже? Муж повез ее к врачу?
      Эдит нахмурилась, припоминая.
      – Нет, вряд ли. – И она погрозила Сюзанне пальцем, шутливо упрекая ее: – Как видишь, мы узнали о возвращении твоего мужа от незнакомого человека!
      – Я уверена, что рано или поздно Сюзанна сообщила бы нам о нем, Эдит, – возразила Лилиан. – Им необходимо побыть вдвоем – разве не так?
      При этих словах сердце Сюзанны вновь заплясало в груди.
      – Знаю, знаю. Но от имени всего местного общества я хотела пригласить мистера Куинна…
      Сюзанна попыталась было поправить ее, но Эдит не обратила внимания на ее замешательство.
      Сюзанна была благодарна Натану за то, что он не представился. Объяснить, почему у них разные фамилии, было бы затруднительно. Эдит продолжала щебетать:
      – В следующую пятницу на ранчо Стедерсонов намечается вечеринка. До нее осталось целых десять дней, Лилиан, – этого времени им вполне хватит, чтобы побыть вдвоем. – И, повернувшись к Сюзанне, она пояснила: – Все мы решили, что это будет подходящий случай отпраздновать возвращение твоего мужа. Мы надеемся увидеть тебя на празднике.
      По дороге вдоль реки загремела повозка.
      – Эй, Кито, мы здесь! – звонко закричала Эдит.
      Пока женщины выбирались на дорогу, Лилиан виновато взглянула на Сюзанну. Сюзанна только улыбнулась, не зная, что теперь делать. По правде сказать, она чувствовала себя так, словно в крышку ее гроба только что вбили очередной гвоздь.
      Подбирая мокрые юбки, она услышала от Кори, что он голоден.
      – Но все мы насквозь промокли, милый. Давайте вернемся домой. Ленч будет вкуснее, когда мы обсохнем.
      – Нет! Кори не мокрый. Кори голодный.
      Сюзанна села на одеяло. Открыв корзину, она достала печенье с ломтиком сыра и протянула сыну.
      Натан сидел на солнце, его рубашка уже начала высыхать. Сюзанна пыталась избежать его взгляда, но не смогла и убедилась: оба они думают об одном и том же.
      – Что же нам теперь делать? – спросила она, пытаясь скрыть панику. – Ты уверял, что Хэтфилды не встретятся ни с кем из Энджелс-Вэлли.
      Натан куснул яблоко. Рассердившись, Сюзанна упрекнула:
      – Это ты во всем виноват. Казалось, он искренне изумился:
      – Я?!
      – Конечно, ты! Тебе следовало сразу объяснить все Элвину Хэтфилду. А ты вместо этого начал сочинять нелепые сказки о том, как мы познакомились! – Она вспыхнула, злясь, что эти воспоминания так близки ее сердцу.
      – А что помешало тебе сказать правду? Услышав его невозмутимый голос, Сюзанна пришла в негодование:
      – Я пыталась несколько раз, и мне каждый раз что-нибудь мешало.
      – Но ты могла сделать еще одну попытку, Сюзанна.
      – Нет, не могла! Я не знала, что сказать, как начать. Я… не настолько уверена в себе, – призналась она.
      Натан протянул руку и взял ее за запястье.
      – Да, это верно. Черт возьми, Сюзанна, прекрати умалять свои достоинства! Посмотри, чего ты добилась! Ты воспитываешь ребенка одна и делаешь это замечательно. Ты… – Он осекся и отвел глаза.
      Но Сюзанна пожелала услышать продолжение:
      – Договаривай.
      Когда он вновь взглянул на нее, в его глазах была настороженность.
      – Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Она запрокинула голову и закрыла глаза.
      – Не будем ходить вокруг да около, Натан. Как нам отказаться от приглашения на праздник?
      – Мы не будем отказываться от него.
      Заморгав, Сюзанна уставилась на него.
      – Не будем? Что же ты предлагаешь делать – принять приглашение и делать вид, что мы женаты?
      Натан бросил огрызок яблока Максу, тот схватил его и мгновенно проглотил.
      – Разве это так плохо?
      Сюзанна устало прислонилась к корзине.
      – Вот к чему приводит ложь. Эта безобидная выдумка еще доставит нам немало бед. – Она выпрямилась. – Нет, никуда мы не пойдем, Натан. Рано или поздно тайна все равно будет раскрыта.
      – Когда?
      Сюзанна подтянула колени к груди, поежившись от прикосновения мокрой ткани. Непослушными пальцами она вытащила из волос шпильки и распустила влажные пряди по плечам.
      – Когда же? – повторил он. – Когда вернется твой настоящий муж, Сюзанна?
      Она почувствовала, как тошнота подступила к горлу, а ноги стали словно ватные. Натан заслуживал посвящения в ее тайну – но только отчасти.
      – Мой муж… мертв.
      Натан взял ее за руку, но Сюзанна отпрянула.
      – Расскажи об этом, Сюзанна.
      Она пожала плечами и попыталась усмехнуться, но смех вышел натянутым и хриплым.
      – Мне нечего рассказывать. Он умер шесть месяцев назад. Я… решила найти место, в котором меня не мучили бы воспоминания о нашей жизни. – Она говорила правду, но надеялась, что Натан поймет ее слова иначе, сделает вывод, что она так сильно тосковала по Харлену, что была вынуждена… Господи, как ненавистны ей воспоминания о совершенном преступлении!
      – Тогда почему же ты солгала, Сюзанна? Она обняла колени одной рукой, прижимая их к груди, пытаясь сдержать бешено колотящееся сердце, а свободной рукой принялась распутывать волосы, чтобы просушить их под солнцем.
      – Я не хотела, чтобы люди тревожили меня.
      – Люди?
      Она пожала плечами и виновато улыбнулась.
      – Точнее, мужчины. Считая, что я жду возвращения мужа, они не трогали бы меня.
      – Потому, что ты была бы недоступна, – он помедлил, – в отличие от вдовы.
      Ее охватило облегчение – Натана удалось убедить!
      – Вот именно. – Сюзанна увидела, что Кори заснул.
      – Как же ты хочешь поступить с приглашением на праздник, Сюзанна?
      Она снова подняла лицо к небу, и влажные, тяжелые волосы рассыпались по спине. Солнечные лучи пробивались сквозь крону дерева.
      – Не знаю.
      – Если хочешь, я могу уехать – будто меня вызвали по срочному делу, – предложил он.
      Мысль об отъезде Натана наполнила ее сердце печалью и страхом. Она покачала головой, зная, что никогда не захочет отпустить Натана насовсем.
      – Это спасет нас только от танцев. Люди по-прежнему будут считать, что ты… – Она вдруг осеклась и зажала рот ладонью.
      – В чем дело?
      Сюзанна уставилась на него широко открытыми глазами.
      – В Энджелс-Вэлли есть два человека, которые знают, что ты мне не муж.
      Натан прищурился:
      – Кто второй, кроме Клегга?
      – Кито, кузнец.
      – Я ничего не говорил ему, объяснил только, что остановился в городе проездом, Не может быть, чтобы…
      – Ты тут ни при чем. В тот день, когда ты избавил меня от Эли, Кито подвозил нас с Кори домой. Я спросила у него, разговаривал ли ты с ним, сказал ли, кто ты такой и зачем приехал в город. – Сюзанна с досадой покачала головой: – Он все поймет, Натан.
      Натан коснулся ее волос и принялся осторожно распутывать их пальцами. Она вздрогнула, но не отстранилась.
      – Но кто поверит слову чернокожего и пьяницы?
      Сюзанна нахмурилась.
      – Кито – замечательный человек.
      – Я не спорю, Сюзанна, но на его слова, вероятно, обратят не больше внимания, чем на выдумки Клегга.
      Сюзанна поняла, что Натан прав.
      – К тому же Кито вряд ли станет болтать. Он мой друг.
      – А Клегга никто не станет слушать, верно? Она кивнула и вздохнула, не в силах избавиться от беспокойства.
      – «Какую паутину мы сплели…» – Голос Натана поразил своей необычностью.
      – Откуда это?
      – Из Шекспира, – неловко признался он. – Дальше не помню, кажется, что-то вроде «с тех пор, как в первый раз прибегли ко лжи».
      Только теперь Сюзанна поняла, как мало знает о нем. Подумать только – он читал Шекспира! Разумеется, Сюзанна тоже слышала о нем, но видела в жизни только маленькие труппы циркачей, да и то, когда ей удавалось ускользнуть от бдительного надзора Ма Уокер. А после смерти Ма Уокер… Харлен не спускал с нее глаз, не говоря уж о том, чтобы куда-нибудь отпустить. И все-таки Сюзанна научилась читать. Луиза, добрая душа, многое переняла от прежнего хозяина и обучила Сюзанну всему, что знала сама. Но на столь сложные предметы, как творения Шекспира, знания Сюзанны не распространялись.
      – Я никогда не читала Шекспира. – Она чувствовала себя тупой невеждой.
      – Об этом незачем беспокоиться. Его не всегда легко понять.
      Натан продолжал поглаживать волосы Сюзанны, и ей пришлось собраться с силами, чтобы не поддаться приятным ощущениям.
      – Но в нашем случае он оказался прав, верно? Спутанная паутина обмана… – Она словно попробовала эти слова на вкус. – В самую точку.
      Большой палец Натана скользнул по ее щеке, и сердце Сюзанны ускорило бег.
      – Сюзанна, – почти шепотом произнес он, – я хочу поцеловать тебя.
      Она закрыла глаза и напряглась, но не отстранилась. Она ждала поцелуя, хотела узнать, что это такое, проверить, сможет ли выдержать прикосновение чужих губ.
      – Сюзанна!
      Она заморгала.
      Губы Натана разошлись в улыбке.
      – Незачем так напрягаться. Это не повинность, а удовольствие.
      Слегка расслабившись, Сюзанна попыталась улыбнуться. Осторожно, словно боясь спугнуть ее, он прикоснулся к ее губам. Тепло и нежность легкого прикосновения вызвали у Сюзанны трепет. От Натана исходил чистый запах, щетина на его подбородке не царапала кожу. Ей понравилось даже покалывающее ощущение, когда он передвинулся к уголку ее губ.
      Тепло разливалось по телу, прогоняло страх. Сюзанна приложила руку к щеке Натана и приоткрыла губы, ожидая второго прикосновения.
      Тепло нарастало, становилось сладким нектаром, и она чуть не задохнулась от наслаждения.
      Поцелуи становились все настойчивее, губы – требовательнее. Он провел ладонью по шее Сюзанны и спустился к груди. Сюзанна вновь почувствовала, как соски напряглись, как и предыдущей ночью, и положила ладонь на плечо Натана, не сдержав тихий стон удовольствия, вырвавшийся из горла.
      Он прижал язык к ее губам, сжимая ее руку в ладони.
      Удушье накрыло ее, подобно одеялу, земля поплыла из-под ног. Выдавая свой страх, Сюзанна оттолкнула Натана.
      Он разжал пальцы и положил голову ей на плечо, тяжело дыша.
      – Прости, Сюзанна, я не хотел пугать тебя.
      Она потерла озябшие руки, злясь на то, что позволила воспоминаниям об отвратительных ласках Харлена Уокера помешать наслаждению.
      – Это моя вина, а не твоя. – Сюзанна поднялась и принялась собирать корзину, торопясь оказаться подальше от Натана, прежде чем он прочтет в ее глазах то, что она стремилась скрыть.
      Натан внимательно следил за ней. О Сюзанна… Он только начал распутывать ее паутину лжи. Уокер бил ее – в этом Натан был уверен. Не следовало хватать ее за руки, но Натан не справился с собой. Он даже не вспомнил об Уокерах, думая только о Сюзанне, мечтая поцеловать ее. Оказалось, что она совсем не умеет целоваться – как девочка или женщина, не знавшая ласки.
      Размышления о прежней жизни Сюзанны наполнили Натана гневом, и он попытался прогнать их. Представлять, как Сюзанна терпит побои, было выше его сил. Пока она сама не захочет рассказать о случившемся, ему не узнать, что стало с Харленом Уокером. Но как бы там ни было, Натан начинал верить, что этот ублюдок получил по заслугам.
      Но разве он вправе судить? Он – охотник, а Сюзанна – его добыча. Однако выполнить свою работу Натан не мог. Он не хотел отвозить ее к Санни Уокеру. Проклятие, он просто не мог это сделать!
      Кори повернулся на бок и шумно пососал во сне большой палец. Натан осторожно отвел со лба малыша тонкие золотистые волосы, вспоминая, как переменился Кори со времени его приезда. Возможно, он принес пользу Кори, а Кори, в свою очередь, помог ему смягчить боль, возникшую после смерти Джексона. Боль не исчезла, но значительно утихла. Натан понимал, что полностью она никогда не пройдет, но ничего другого он не ждал.
      Взглянув в сторону реки, он вспомнил, как ошеломлена была Сюзанна, когда он бросил ее в воду. А ее смех оказался… звучным, полным жизни и силы. Как она сама. С Джудит Натан никогда не осмеливался затевать подобные игры.
      Сюзанна… Он мысленно вздохнул, сравнивая ее с произведением искусства, но не с обнаженной натурой шестнадцатого века в манере Караваджо или Рубенса, женщины которых отличались преувеличенно пышными формами и обилием ямочек, а с гладкой, стройной мраморной статуей, внутри которой тлеет неутоленное желание. Она достаточно крепка, чтобы предаваться любви в стоге сена – почему-то эта картина не шла из головы Натана.
      Он чертыхнулся. Кого он пытается обмануть? Если Сюзанна когда-нибудь узнает, кто он такой, она будет готова убить его, Натан задумался, когда и как это может случиться. Он знал только одно: разоблачение неизбежно. Постоянное ощущение страха в глубине его души усиливалось с каждым днем.
      Натан постучал в дверь спальни:
      – Сюзанна!
      Она уже переоделась в ночную рубашку и теперь распускала волосы. Подойдя к двери, она осторожно приоткрыла ее.
      Натан имел покаянный и вместе с тем невозможно притягательный вид. Он снял рубашку, обнажив грудь.
      – У меня сгорели все плечи.
      Чтобы скрыть удовольствие при виде его обнаженного тела, Сюзанна заметила:
      – Так уж и быть, я не скажу: «Я же предупреждала!»
      Он поморщился, потирая спину.
      – Об этом ты уже сказала.
      Приоткрыв дверь, Сюзанна проскользнула мимо него, на миг почувствовав тепло, исходящее от него.
      – Сядь к столу. Я принесу мазь.
      Вынув флакон с мазью из комода, она встала за спиной Натана и затаила дыхание. Признавшись самой себе, что она мечтает прикоснуться к нему, Сюзанна открыла флакон, сунула внутрь два пальца и принялась растирать мазь по обожженным плечам.
      – Уф-ф!
      – Вот видишь! Я же говорила, что солнце здесь опасное, – напомнила она, стараясь не причинять ему боли. Она жалела о том, что приходится доставлять Натану неприятные ощущения, но с удовольствием воспользовалась шансом прикоснуться к нему.
      Теперь она сознательно медлила, затягивая время.
      – Ты всегда был владельцем ранчо? – Задев особенно болезненное место, она услышала резкий вздох. – Прости, – искренне произнесла она.
      – Последние два года я работал на строительстве железной дороги.
      От такой работы у него не могли не появиться выпуклые мускулы на спине и на плечах. Сюзанна поборола искушение обхватить пальцами предплечье Натана и сжать его.
      Собственное желание изумило ее. Еще больше ей хотелось прижаться к спине Натана, обвить руками его талию и провести кончиками пальцев по волосам на груди. Желание усиливалось, а сама Сюзанна слабела.
      – Ты закончила?
      Сюзанна вздрогнула, когда вопрос Натана прервал ее мысли.
      – Почти, – отозвалась она, переходя к другому плечу.
      Она вышла из комнаты впопыхах, забыв накинуть халат, и теперь ее грудь была свободна под ночной рубашкой, а соски затвердели. При каждом движении руки мягкая ткань прикасалась к ним, усиливая желание.
      Наконец Сюзанна отстранилась и вздохнула:
      – Все, я закончила.
      Натан повернулся к ней, слегка прищурившись. Его ноздри чуть заметно подрагивали.
      – А, по-моему, это только начало.

      Сердце Сюзанны затрепетало в груди, ее охватил жар.
      Натан протянул руку, привлек ее к себе и усадил на колени.
      Она с трудом могла дышать, дыхание получалось прерывистым, кружилась голова. Робко, дрожащими пальцами она коснулась его груди. Упругие курчавые волосы защекотали ладони. Глубоко вздохнув, она подавила стон наслаждения. Кожа Натана оказалась горячей и упругой.
      Пытаясь проглотить застрявший в горле ком, Сюзанна провела пальцами по волосам на его груди. Постепенно ее движения становились все более жадными. Ей нравилось прикосновение его волос к ладоням. Переведя взгляд на лицо Натана, она прочла в его глазах желание: теперь от них веяло не холодом, а жаром августовского ветра.
      Он обнял ее за талию и притянул ближе, прижимая к груди. Со стоном он потерся грудью о грудь Сюзанны, прежде чем протянул руку и коснулся ее через рубашку.
      Сюзанна напряглась, и Натан мгновенно отдернул руку, неверно истолковав ее реакцию. Она взяла его за руку и вновь приложила к груди. Натан ласкал ее грудь через тонкую ткань, ощущая на ладони форму и вес. Затем он провел большим пальцем по соску, и Сюзанна застонала от наслаждения, прижавшись лбом к его плечу.
      Их дыхание смешалось при соприкосновении губ. Подчиняясь языку Натана, Сюзанна приоткрыла рот. Новое наслаждение охватило ее, его искры вспыхивали по всему телу и, наконец, завершали путь в таинственном местечке в глубине лона, которое так и оставалось для нее неизведанным.
      Она обхватила руками шею Натана, стараясь не задеть обожженные плечи. Он ласкал ее груди, наполняя ее возбуждением, заставляя изнывать от боли те места, которые прежде ничего не чувствовали. Наконец желание возобладало, и Сюзанна прижалась к нему.
      Натан гладил ее по голове, распутывая пальцами волосы.
      – Сюзанна, Сюзанна, – шептал он, – от твоей красоты у меня перехватывает дыхание…
      У нее забилось сердце, тело обдало жаром, и она прильнула к нему, чувствуя, что тепло его тела проникает под ее рубашку и окутывает кожу. От желания у нее закружилась голова – словно она выпила вина на пустой желудок.
      Задвигавшись на коленях у Натана, она почувствовала, какой он большой и твердый, и отстранилась. Стремительно вспыхнувшее желание так же мгновенно погасло. Вскочив, она уставилась ему в глаза, а затем перевела взгляд ниже.
      Его размеры потрясли ее. И перепугали. Сюзанна поднесла ладони к щекам – они по-прежнему горели.
      – Мне очень жаль, – прошептала она, – да, жаль… Я хотела… я думала, что могла бы… – Она опрометью вбежала к себе в комнату и захлопнула дверь.
      Забираясь в постель, она дрожала от страха, ожидая, что он войдет следом и возьмет ее силой. Но вскоре она поняла: этого не будет. Рядом с ней не Харлен, а Натан. Ласковый, внимательный Натан.
      Сама того не желая, она разочаровала его. Ее желание было несомненным, но приближение решающего мгновения лишило ее присутствия духа. Одной мысли об этом хватило, чтобы она похолодела быстрее, чем земля, покрытая снегом.
      Чем дольше она размышляла о случившемся, тем больше убеждалась, что Харлен не заслуживал милосердной смерти. Она прекратила его агонию, обрекая себя на вечные муки. В глубоких, темных тайниках души она желала, чтобы его наказание продолжалось еще сотню лет, а ей посчастливилось вынести ему приговор.
 
      Спешившись перед кузницей, прилегающей к конюшне, Нат некоторое время слушал, как один из местных владельцев ранчо распекает Кито.
      – Я же говорил: эту работу надо было сделать еще вчера! – ревел ранчеро. – От вас, вольных черномазых, нет никакого толку! Какого же черта я тебя нанял?
      Кито дрожал, нервная улыбка растягивала его губы.
      – Да, сэр, простите, сэр, я сделаю это прежде, чем вы покинете город, сэр…
      Ранчеро вылетел из конюшни и пронесся мимо Ната, не признав его. Нат заметил, с какой ненавистью смотрит вслед ранчеро Кито.
      – Доброе утро, Кито.
      Минуту Кито стоял молча, а затем, шаркая ногами, побрел в кузницу, подхватил клещами полосу раскаленного железа и положил ее на наковальню. Огромной кувалдой он принялся расплющивать металл, и мускулы на его плечах и предплечьях вскоре заблестели от пота.
      – Да, сэр, – запинаясь проговорил он, – прекрасное утро.
      Нат приподнял бровь. Пристыженный вид Кито не соответствовал его громадному росту и массивному телосложению. Нат почувствовал, что под внешним подобострастием скрывается совсем иной человек. Нуждаясь в союзнике, Нат хотел приобрести его в лице Кито, а не Эли Клегга.
      – Ты поможешь мне распилить несколько бревен?
      – Да, сэр, – откликнулся негр, и его губы задрожали. – Только предупредите, когда будете готовы, сэр.
      Вытаскивая сверток Сюзанны из седельной сумки, Нат спросил:
      – Ты слышал разговоры обо мне и Сюзанне? Обернувшись, он вновь увидел бесстрастное лицо Кито.
      Кито с готовностью закивал головой:
      – Да, сэр, слышал.
      Нат тяжело вздохнул, надеясь, что поступает правильно.
      – И ты знаешь, что это неправда.
      Кито потупился.
      – Не знаю, сэр.
      Нат выругался.
      – Прекрати кивать и увиливать от ответа, давай поговорим, как мужчины. Такие номера со мной не пройдут.
      Захватив полосу металла клещами, Кито погрузил ее в ведро. Вода в ведре забулькала и зашипела, охлаждая металл. Кито по-прежнему избегал смотреть на Ната в упор.
      – Да, сэр?
      Во время войны Нату довелось иметь дело с беглыми рабами. Он овладел искусством заставлять их смотреть собеседнику в глаза и обнаружил, что только по необходимости они становились искусными притворщиками, выказывали раболепие, которого ждали от них хозяева. Нат также выяснил, что таким способом они скрывают от хозяев то, что творится в их голове.
      – Я же видел твое настоящее лицо, Кито. Если бы взглядом можно было ранить, то ранчеро ушел бы отсюда с дырой во всю спину.
      Кито подступил так близко, что Нат уловил запах его пота – терпкий, ничем не похожий на едкую вонь, вызванную страхом. Черные глаза Кито имели тот же оттенок, что и кожа, белки глаз поблескивали в тусклом свете кузницы. Пот выступил у него на лбу и на висках, скатывался с подбородка и широкими струйками бежал по чудовищно широкой эбеновой груди.
      Массивные, как стволы деревьев, руки Кито скрестил на груди, и этот жест подчеркнул выпуклые мускулы предплечий. Он опустил глаза, но Нат заметил в них явную насмешку.
      – Ладно. – Теперь в глубоком баритоне Кито не слышалось и следа подобострастия. Он в упор взглянул на Ната и уткнул толстый, почерневший от копоти палец ему в грудь. – Нам с тобой не о чем говорить – потому что ты что-то скрываешь. Не знаю, кто ты и почему приехал сюда, но если ты обидишь эту женщину и ее сына, тебе придется иметь дело со мной. Я достану тебя хоть из-под земли и сверну тебе шею.
      От раболепного оттенка в гортанном голосе Кито не осталось и следа. Нат смело встретил его взгляд.
      – Я не обижу ее, – твердо возразил он.
      – Лучше и не пытайся, – еле слышно прошипел негр.
      – Значит, мы поняли друг друга?
      Гордый, надменный великан Кито возвышался над Вулфом, без улыбки вглядываясь ему в глаза.
      – Надеюсь на это – ради твоего же блага… – подумав минуту, Кито добавил: – Сэр. – Но это слово прозвучало как обычная вежливая форма обращения.
      Нат сунул сверток под мышку, вышел из конюшни и пересек улицу. Направляясь к мастерской модистки, он чувствовал взгляд Кито на затылке. Возможно, виной всему было воображение – или угрызения совести. Так или иначе, он понял: если Сюзанна выяснит, зачем он приехал сюда, и не выгонит его сама, Кито наверняка сделает его калекой на всю оставшуюся жизнь. Ни та, ни другая перспектива не радовала Натана.
      Обмякнув на стуле, Сюзанна смотрела на швейную машину. На этот раз машина была исправна, а задуматься Сюзанну заставило лежащее перед ней платье. Платье принадлежало ее матери – это была единственная вещь, которую Сюзанне удалось спасти после того, как местные сплетницы узнали о смерти ее матери, «шлюхи округа Болдуин».
      Она вспоминала ужас, с которым следила, как толпа женщин врывается в ее дом, подобно стае грифов, и в мгновение ока опустошает его. Шериф понял ее испуг, но помочь ничем не мог. «В конце концов, зачем вам все это барахло, маленькая мисс?» – спросил он.
      Только несколько лет спустя Сюзанна узнала, что такому грабежу подвергались дома всех блудниц после их смерти. Ей объяснили, что это справедливо: шлюхи годами грабили мужчин, превращая их в неверных мужей. После смерти шлюхи ее имущество принадлежит женщинам, мужья которых посещали ее. Сюзанне чудом удалось схватить и спрятать это платье.
      Но прятать платье пришлось очень долго. После того как Сюзанна и Харлен поженились, он попытался отнять платье в наказание, когда Сюзанна не угодила ему. Она сумела перехитрить мужа. В первый же раз, когда он пригрозил, что отнимет платье, Сюзанна спрятала его в двойном дне старого сундука, набитого одеждой Ма Уокер.
      И вот теперь, разглядывая белую тонкую полотняную ткань с пастельным узором и отделкой из лент, измятую, пахнущую плесенью, Сюзанна размышляла, можно ли превратить это платье в наряд, подходящий для вечеринки, – разумеется, если на нее, в конце концов, придется пойти.
      Она сунула палец в одну из обнаруженных дыр, проверяя прочность ткани. После шитья одного из платьев по заказу Лилиан у нее остались обрезки полушелковой ткани. Поднявшись, Сюзанна расправила платье и осмотрела многочисленные дыры, оставленные молью. Возможно, ей удастся как-то выкрутиться…