Танцующие на снегу

      Он приблизил губы к уху Сюзанны.
      – Предоставь это дело мне и не перебивай, – попросил он. – А теперь пойди и сядь, Сюзанна. Я сам уберу здесь.
      Она прошла к стулу, радуясь возможности присесть. Ее охватила слабость, но гораздо более сильное потрясение вызвал мягкий голос Натана.
      Элвин Хэтфилд прищелкнул языком.
      – Ох уж мне эти женщины! – усмехнулся он. – Вечно волнуются из-за ерунды, будто сломанную вещь нельзя заменить другой! И моя Летти такая же, верно, Летти? Помнишь, как ты разбила старое блюдо? Помню, ты плакала два дня подряд, и вовсе не потому, что это блюдо было особенным, просто оно досталось тебе от мамы. Блюдо было уже выщербленным и потрескавшимся и развалилось само, от старости.
      – Ну, как ты не понимаешь, Элвин? Женщины привязаны к вещам, которые принадлежали их матерям. Воспоминания – все, что им остается, – тихо возразила Летти с дивана. – Разве это не так, дорогая?
      Сюзанна посмотрела на нее, а затем на Натана, который заметал осколки. Их взгляды на миг встретились.
      – По-моему, эта тарелка принадлежала моей матери – правда, Сюзанна?
      Благодарная за помощь, она кивнула.
      – Видишь, Элвин? Тут дело в другом, – мягко упрекнула мужа Летти Хэтфилд.
      Мистер Хэтфилд потер лысину на макушке.
      – Похоже, мне никогда не понять женщин. – Протянув руку, он потрепал Сюзанну по руке.
      Она уставилась на его узловатые, покрытые старческими пятнами пальцы и задумалась, бил ли Хэтфилд когда-нибудь этой рукой свою жену.
      – Ну, так как же вы с мужем познакомились, леди?
      – Видите ли, он…
      Ее прервал гулкий смех Натана. Сверкнув глазами, Сюзанна попыталась докончить объяснение, но Натан вновь перебил ее:
      – Ей едва минуло пятнадцать лет, когда я впервые приметил ее. – Натан окинул Сюзанну предостерегающим взглядом.
      Сюзанна нахмурилась. Что он задумал?
      – Пятнадцать! – Мистер Хэтфилд присвистнул. – Да она была совсем ребенком! – Он подмигнул Сюзанне: – Должно быть, вы крепко подцепили его на крючок.
      – Дело в том, что я… – «Предоставь это дело мне…»
      – Я не мог отвести от нее глаз. – Натан сел рядом с Сюзанной и взял ее за руку, мягко пожимая ее. Прикосновение мозолистой ладони пробудило в ней жар. – Стоило мне один раз увидеть эти огромные карие глаза, и я пропал.
      Сюзанна неловко пошевелила рукой, но не отдернула ее.
      Натан усмехнулся ей – эту усмешку посторонний наблюдатель мог бы счесть дружеской.
      – Мне пришлось нелегко, помнишь, Сюзанна?
      – Я… – Прикосновение Натана смущало ее.
      – Я ходил за ней по пятам. Я заваливал ее охапками роз, прежде чем обнаружил, что она не выносит их запаха. Помнишь, дорогая? – спросил он, неловко улыбаясь. – Ты чихала, не переставая, но не решилась ранить мои чувства и ни разу не намекнула, что не можешь держать розы в доме. – Он усмехнулся, словно припоминая, и ласково провел по ладони Сюзанны большим пальцем.
      Тепло – то же самое тепло, которое Сюзанна каждый раз ощущала от его прикосновения, – распространилось вверх по руке. Она попыталась высвободить руку, но Натан не отпускал ее.
      – По-моему, только в ту ночь, когда в деревне был устроен праздник с танцами в амбаре, ты решила выйти за меня замуж – потому что поняла: отделаться от меня не удастся. Ты помнишь?
      Сюзанна уставилась на него, с трудом переспросив непослушным языком:
      – Праздник с танцами?
      Натан кивнул и на краткий миг прикрыл глаза.
      – Должно быть, помог мой армейский мундир, а безобразное лицо все только портило. – Он усмехнулся, забавляясь. – Никогда в жизни я еще не бывал так влюблен, – задумчиво добавил он. – Эта ночь стала незабываемой, но похоже, я влюбился задолго до того.
      Мистер Хэтфилд усмехнулся:
      – Судя по всему, ты был влюблен без памяти, парень.
      – Да, так оно и было, но жертвой любви я стал еще во время первой встречи с ней. – Он устремил взгляд на Сюзанну.
      У нее гулко заколотилось сердце.
      – Это правда?
      – А ты разве не помнишь, милая? Подобное обращение было настолько непривычным для Сюзанны, что у нее закружилась голова.
      – Ты пыталась разрубить дерево. – Он снова засмеялся, и от этого ласкового звука по спине Сюзанны прошел холодок. Но Натан не смотрел на нее. Он устремил взгляд на стол. – Ты выглядела такой хрупкой, тебе едва удавалось поднимать топор, не говоря уже о том, чтобы махать им. Наконец ты выбилась из сил и пнула дерево ногой. Сплюнув и что-то забормотав, ты запрыгала на одной ноге, держась за другую. По-моему, ты на все лады проклинала это бревно.
      Сюзанна сидела словно зачарованная, а Натан продолжал пристально изучать крышку стола. Наконец он перевел глаза на мистера Хэтфилда:
      – И тогда я понял: эта девушка создана для меня. Разумеется, мне понадобилось немало времени, чтобы убедить ее в этом. Она была так упряма, что не позволила мне даже разрубить дерево. Я понял: такой девушке нужна привязь подлиннее. – Он подмигнул мистеру Хэтфилду. – Правда, я не был уверен, что она не задохнется, натягивая привязь до предела, и потому держался рядом, чтобы этого не случилось.
      Повернувшись к Сюзанне, он испытующе всмотрелся в ее лицо.
      – Помнишь тот день, дорогая?
      Она кивнула, не в силах говорить. Слова «дорогая» и «милая» крутились у нее в голове, смешивая истину и вымысел. Странно, она поняла, что сравнение с животным, которому нужна привязь, – вовсе не комплимент, но слишком растерялась, чтобы возразить.
      – Да, дерево я помню.
      Он потер подбородок.
      – А я никогда не забуду праздничную ночь в амбаре, когда я предложил тебе руку и сердце. На тебе было удивительное платье – помнишь его? Розовое с белым, пышное, как облако?
      Не в силах удержаться, Сюзанна представила себе Натана – рослого, широкоплечего и привлекательного в синем армейском мундире – и саму себя… в пышном розовом платье с кружевом, с глубоким вырезом и розово-золотистой каймой на каждой оборке. Такое платье она часто видела в мирных, недостижимых мечтах. Впервые она вообразила этот роскошный наряд после того, как Луиза рассказала ей о Новом Орлеане, о балах, которые ее белые хозяева давали для своих друзей.
      – В ту ночь мы впервые прикоснулись друг к другу, – продолжал Натан, перебивая ее грезы. – Мы танцевали. Помнишь, как это было, дорогая?
      От этого нежного голоса к глазам Сюзанны подступили слезы.
      – А разве… мы танцевали? – Вопреки своей воле Сюзанна представила, как она, наряженная в сказочно-прекрасное платье, танцует с Натаном. Видение было нелепым: Сюзанна не умела танцевать.
      – Ну конечно, дорогая! Как ты могла забыть? Помнишь, как раз начался снегопад? Мы танцевали возле амбара, подальше от толпы. – Он многозначительно улыбнулся, глядя на мистера Хэтфилда. – Разумеется, мне хотелось побыть с ней наедине.
      Элвин Хэтфилд усмехнулся, наслаждаясь занимательным рассказом Натана.
      – Да, начинался снегопад. Крупные мягкие хлопья неспешно кружились над землей. – Он передвинул пальцы на запястье Сюзанны, лаская нежную кожу.
      Сюзанна позволила себе мысленно создать описанную Натаном картину. Она видела, как крупные, легкие снежные хлопья оседают на волосы и густые ресницы Натана. Она почти чувствовала тепло его ладоней у себя на спине, ощущала кончиками пальцев грубую шерсть мундира, представляла себе, как соприкасаются их ноги, тела… эти прикосновения вовсе не были случайными. Она видела их танцующими вдвоем. Знала, что они не расстанутся никогда.
      – И я даже не боялась промочить туфли, правда? – с мечтательным взглядом спросила она.
      Натан провел кончиками пальцев по щеке Сюзанны, заставляя ее очнуться.
      – Да. – Он смотрел ей в глаза. – Ты не думала о туфлях. Мы танцевали на снегу до тех пор, пока не вышел твой отец и не позвал нас в амбар.
      Сюзанну, жизнь которой была лишена радостей и тепла, глубоко тронула эта волшебная сказка, вызывая желание продлить ее.
      Она закрыла глаза, надеясь восстановить волшебное видение. Она слышала напев скрипок – он доносился издалека, а они танцевали, крепко обнявшись. Кружились под снежным небом. Смотрели друг другу в глаза. Он наклонился, почти касаясь ее губ… Но что было дальше, Сюзанна не смогла представить.
      Она открыла глаза и растерянно заморгала.
      – Это был чудесный вечер, правда? – Она приняла игру, но притворство далось ей нелегко.
      Конечно, время от времени ей доводилось мечтать. Она часто ускользала в воображаемый мир, чтобы сохранить рассудок, но никогда не представляла себе картин, похожих на ту, что сейчас описал Натан. Эта греза была слишком сладкой. Чудесной и недосягаемой.
      Она обнаружила, что Натан вглядывается в ее лицо, а его глаза наполнены странной печалью.
      – Да, чудесный, – с теплой улыбкой отозвался он.
      Вспомнив, что это только игра, Сюзанна высвободила руку. Какую глупость она совершила!
      – Ну ладно, похоже, нашим гостям пора спать. – Она поднялась и направилась к Летти Хэтфилд, с облегчением понимая, что игра окончена. – Позвольте, я вам помогу.
      Миссис Хэтфилд поднялась и пожала руку Сюзанны.
      – Мне так неудобно занимать вашу кровать! Где же будете спать вы?
      Сюзанна повернулась и вопросительно уставилась на Натана.
      Последовала длинная и неловкая пауза.
      – Сюзанна может спать вместе с Кори, – наконец произнес Натан, – а я заберу свою скатку и устроюсь во дворе.
      – Во дворе? – изумленно переспросила Летти Хэтфилд. – О нет, не позволяйте ему, дорогая, – обратилась она к Сюзанне. – Дождь еще идет.
      Сюзанна почувствовала, как давняя, знакомая паника овладевает ею. Натан прокашлялся.
      – Ну, тогда я буду спать в доме, у камина.
      Сюзанна заметила его осторожный взгляд и неловкую позу. Невольная дрожь прошла по ее телу. Она не знала, что вызвало дрожь – страх, благодарность или удовольствие…
      – Да, почему бы тебе не поспать сегодня перед камином, Натан?
 
      Она поняла: только что с ней произошло нечто важное.
      Наконец Хэтфилды устроились в ее спальне, а она улеглась рядом с Кори. Сюзанна слышала шаги Натана в соседней комнате. Хотя странному событию было трудно найти объяснение, в глубине души она понимала: его причиной стал Натан Вулф.
      Нат улегся на разложенном матрасе и уставился на огонь, радуясь одиночеству. Его захватили воспоминания о Джудит. Джудит в своем розовом с белой отделкой платье улыбалась ему, снежные хлопья таяли у нее на волосах и на лице… Джудит чихала, склонившись над розами. Вот почему вместо роз на могиле Джудит он посадил кедровник, чтобы защитить ее от палящего летнего солнца. В нем вновь проснулось чувство вины – он не сумел даже похоронить ее.
      Годами он пресекал эти мысли, когда они заходили слишком далеко. Но сегодня воспоминания давались ему без усилий, хотя и причиняли боль. Странно, что Джудит представилась ему в розовом платье – Натан действительно подарил ей такой материал, но он так и остался лежать в шкафу в спальне Джудит. Ей хотелось атласа, но такой роскоши Натан не мог себе позволить.
      Но Сюзанна… вспомнив, с каким детским восторгом она слушала сказку, Натан был тронут. Как только она поняла, что происходит, она вжилась в эту сказку, погрузилась в нее, превратила в реальность. Он видел это по ее глазам. Он и раньше догадывался, что у нее не сохранилось радостных воспоминаний. И какими бы мучительными ни были его собственные воспоминания, он считал, что было бы гораздо хуже не иметь их.
      По непонятной причине строки одного из любимых стихотворений Джудит вспомнились ему так ясно, словно перед глазами лежала открытая книга:
 
Я свято верю, что верны слова мои,
И даже в скорби не устану повторять:
Уж лучше обрести любовь и потерять,
Чем за всю жизнь не испытать любви.
 
      Он отвернулся от огня и уставился на занавеску, закрывающую дверь в комнату Кори. Он почти видел, как Сюзанна свернулась калачиком под одеялом, оберегая ребенка во сне. Он понял: ради своего малыша она готова жизнь отдать. Правда, бороться за себя она еще только училась.
      Что же произошло в Миссури на самом деле? Что заставило ее забрать сына и уехать, не сказав никому ни слова? Исчезновение Харлена не осталось загадкой: Санни Уокер с помощью собак нашел труп в засыпанной листьями неглубокой могиле у берега реки. Харлена убили ударом ножа в сердце. А Сюзанна, «кровожадная сучка», сбежала.
      Но Нат не мог поверить, что Сюзанна способна совершить убийство. Теперь он поближе познакомился с ней, виделся с ней каждый день и не мог обвинить ее в таком преступлении. Разве только…
      Чертыхнувшись, он повернулся на бок. Пора избавиться от подобных мыслей. Ему поручена работа, и он обязан выполнить ее.
      Но мысли о Сюзанне вновь закрались к нему в голову. Сегодня вечером он рассказал сказку только для того, чтобы успокоить ее, помочь сдержаться, когда болтливый Элвин Хэтфилд начал расспрашивать ее о знакомстве с мнимым мужем. Но отчасти собственная история удивила самого Натана. Джудит никогда не бралась за топор, не говоря уже о том, чтобы попытаться наколоть дров. Эта часть истории относилась только к Сюзанне. Ничего особенного, но Натан знал: между ними что-то изменилось.
      Он то и дело чувствовал на себе взгляд Сюзанны – когда работал или умывался у колодца. В этом взгляде он угадал страх, смешанный с любопытством. И вместе с ними – настороженность.
      Его чувства к Сюзанне тоже изменились. Сожаление о том, что она связалась с Уокерами, сменилось сочувствием. И еще каким-то чувством. Его давно уже завораживали лучистые карие глаза Сюзанны. Чаще, чем ему хотелось бы, он представлял ее тело под одеждой…
      Черт! Кого он пытается обмануть? Да, воспоминания этой женщины жалки, как рубище нищего. Ну и что? Помочь ей он не в силах. А еще у него слишком часто возникает желание защитить ее. Это недопустимо – привязавшись к ней, он размякнет и ничего не добьется. Он просто не захочет и не сможет ничего поделать.
      Он должен сосредоточиться на своей цели, но сделать это с каждым днем все труднее. Натан не сомневался: меньше всего ему хочется отдавать Сюзанну этому ублюдку, Санни Уокеру.
      Харлен сидел на стуле у постели, наблюдая, как Санни насилует ее. Она молила о пощаде, просила прогнать Санни, но Харлен только усмехался, обнажая зубы, с которых капала кровь. Санни причинял ей боль, врывался в нее, рычал, как дикий зверь, а его жаркое и зловонное дыхание обдавало лицо Сюзанны. Она закашлялась, понимая, что ее сейчас вырвет, и повернулась к Харлену, но тот только протянул ей окровавленные ножницы. Пальцы Санни, тоже заляпанные кровью, впились в ее плечи, и она закричала, ощутив, как он разрывает ее изнутри.
      Она боролась. Пыталась высвободиться. Кровь на руках Санни была липкой и теплой, она обжигала кожу. Смрад, исходящий от Санни, не давал ей дышать.
      Он встряхнул ее за плечи:
      – Сюзанна!
      Она силилась проснуться, оттолкнуть его, избавиться от пытки.
      – Не надо! – умоляла она. – Пожалуйста, не надо!
      Он придвинул ее к себе и крепко обнял.
      – Сюзанна, проснись! – послышался над ухом торопливый и настойчивый шепот. Чужая ладонь пригладила ей волосы, провела по плечам и спине, словно стараясь успокоить.
      Она мгновенно проснулась, тяжело дыша и чувствуя, как бешено бьется сердце. Только теперь она узнала человека, сидящего рядом с ней, уловила его запах – совсем не такой, который преследовал ее во сне.
      Сюзанна со вздохом облегчения оттолкнулась от груди Натана. Он отпустил ее, словно поняв ее страх.
      – С тобой все хорошо?
      Заботливый вопрос Натана вызвал у нее ощущение покоя и нелепости происходящего одновременно. Она уставилась на подушку, стараясь успокоить сердце.
      – Извини. – Сюзанна чувствовала себя глупой и уязвимой. Она огляделась: – А где Кори?
      Натан взял ее за руки.
      – Он уже час спит в моей постели.
      Должно быть, дождь кончился, поскольку комнату заливал лунный свет из окна, косо падая на лицо Натана. В его глазах светилась жалость, и Сюзанна задумалась, о чем могла проговориться, пока ее мучил кошмар. Она пристыжено отвернулась, боясь взглянуть ему в лицо.
      Он коснулся ее руки:
      – Кого ты боишься, Сюзанна?
      Она высвободила руку и отвернулась к окну. Ветви деревьев раскачивал ветер, они поднимались к небу, как скрюченные костлявые пальцы. Совсем как у Ма Уокер. Сюзанну передернуло.
      – Все мы время от времени видим кошмарные сны. – Он осторожно погладил ее ладонь. – Я знаю это по себе.
      Прерывисто вздохнув, сна поняла, что сейчас расплачется. Неудержимые всхлипы стиснули ее грудь, пробились к горлу. Закрыв лицо ладонями, она разрыдалась.
      Натан обнял ее, и она прильнула к нему в поисках утешения и защиты. Она не отрывала ладоней от лица, не переставая всхлипывать.
      Натан гладил ее по голове – сначала робко, затем все смелее.
      – Все хорошо, Сюзанна. Поплачь.
      Его прикосновения и глухой голос успокоили ее. С тех пор как ей исполнилось десять лет, ее никто и никогда не утешал, тем более мужчина. Ощущение было непривычным.
      Собравшись с силами, она перестала плакать и отстранилась от теплой груди Натана. Сидеть так близко от него в темной комнате было странно и тревожно.
      Большим пальцем он стер слезу со щеки Сюзанны, и от этого нежного прикосновения ее сердце отчаянно заныло, а слезы вновь прихлынули к глазам. Но она не заплакала. Вместо этого она взяла его за руки, желая ощутить их тепло и силу. Она впервые видела рядом человека, руки которого не наказывали, а утешали.
      Бережно сжав ее пальцы в ладонях, он поднес их к лицу. Сюзанна почувствовала, как колется грубая щетина у него на подбородке. В тот же момент ее заполнили тошнотворные воспоминания, и она попыталась вырваться, но Натан держал ее руку у щеки до тех пор, пока Сюзанна не успокоилась. Ее озябшие и непослушные после пережитого кошмара пальцы вскоре согрелись. Он осторожно провел ее ладонью по своему лицу.
      – Я всего лишь человек, Сюзанна, а не чудовище. Я не причиню тебе боли. – Обдавая ее пальцы горячим дыханием, он припал к ним губами.
      От прикосновения его губ горячая волна прошла по руке Сюзанны, но слова Натана испугали ее. Она хотела бы им поверить. Но одних слов было недостаточно.
      Он провел ее пальцами по своей высокой скуле и переместился выше, туда, где лоб пересекал шрам. Густые ресницы Натана защекотали ее ладонь.
      – Откуда он у тебя? – спросила она о шраме, понизив голос.
      – Еще с войны, – ответил он, не выпуская ее руку.
      Он поднес ее ладонь ко рту и поцеловал. Сердце ее лихорадочно билось. Она вновь попыталась высвободиться, и он снова не пустил ее, а наоборот, притянул к себе.
      Их лица сблизились, и Сюзанна затаила дыхание. Когда губы Натана притронулись к ее лбу, она задохнулась, не веря, что мужчина способен на такую нежность. Он покрыл медленными, легкими поцелуями ее щеки, и она напряглась, но попыталась взять себя в руки. Она хотела наслаждаться поцелуями, мечтала об этом, но…
      Их губы встретились с робкой нежностью, но Сюзанна боязливо отпрянула:
      – Нет!
      Это слово слетело с ее губ хриплым шепотом, она боролась со сжимающей горло тошнотой. Она обезумела от ужаса и, едва Натан отпустил ее, попыталась отодвинуться подальше.
      Он устремил на нее печальный взгляд:
      – Кто обидел тебя, Сюзанна? Кто, черт возьми, напугал тебя?
      Она прижала трясущиеся пальцы к губам – пронизывающее воспоминание о том, как Натан прикоснулся к ним, еще преследовало ее. Но она не могла ответить. И даже если бы она сказала, кто стал причиной ее боязни, она ни за что не призналась бы в остальном.
      – Прошу тебя, уходи, – срывающимся шепотом произнесла она.
      Она дождалась, когда Натан уйдет, и свернулась калачиком под одеялом, не в силах справиться с паникой. Он оказался таким добрым. Чутким, заботливым. Но если он когда-нибудь узнает, что она натворила… что ей пришлось натворить, он изменится. Он испытает к ней отвращение.

Глава 5

      Сюзанна проснулась совершенно потерянная. Она потянулась к Кори и вспомнила, что случилось ночью. Прижав пальцы к векам, она позволила себе на краткий миг предаться отчаянию, вспомнив ночные кошмары, которые привели Натана к ее постели. Та часть сна, которая касалась Харлена, была вполне понятна, но почему рядом с ним появился Санки, Сюзанна не представляла.
      Чувствуя прилив беспокойства, она встала с постели. Сюзанне всегда казалось, что она более уязвима по ночам, в темноте. Страх нарастал, появлялись новые опасения и мешали ей заснуть. Все напасти мира стекались к ней, когда ей не спалось по ночам.
      Шагнув в большую комнату, Сюзанна взглянула на дверь в спальню. Дверь была еще закрыта. Гости не проснулись. Повернувшись к камину, Сюзанна увидела, что Кори свернулся крошечным клубочком на скатке Натана.
      В ее душе нарастало смятение чувств, и, к удивлению Сюзанны, боль заглушила собой все. Когда-нибудь, а это случится очень скоро, Натан Вулф исчезнет, и Кори вновь лишится мужского общества.
      Но сама Сюзанна хотела, чтобы Натан поскорее исчез, – возможно, не по тем причинам, как прежде, потому что она уже не считала его преследователем, присланным Санни. Если бы его прислал Уокер, к этому времени Натан уже должен был что-нибудь предпринять. Сюзанна желала избавиться от него совсем по другим причинам. Он начинал нравиться ей, и это чувство представляло более значительную угрозу. Сюзанна хранила свою тайну, и чем дольше Натан оставался рядом, тем чаще у нее возникало искушение облегчить душу и поделиться с ним.
      Она задумалась о ночном кошмаре и словно наяву вновь услышала хрипловатый, утешающий голос Натана и почувствовала нежные прикосновения, разбудившие ее. Эту ночь ей предстояло запомнить навсегда. Она должна была сохраниться в памяти Сюзанны на всю жизнь.
      Но попытка Натана поцеловать ее вызывала непреодолимое искушение. Сюзанна сгорала от любопытства, желая узнать, каким может быть его поцелуй. Воспоминания о прошлом были еще слишком свежи… и ужасны. Она провела ладонью по губам, словно стирая мучительную память о губах Харлена, о его отвратительном, назойливом языке.
      Она повернулась к двери как раз в ту минуту, когда Натан вошел в дом с ведром воды. Они стояли молча, глядя друг на друга. Вихрь ощущений ошеломил Сюзанну: она все еще боялась дать волю чувствам.
      Где-то в глубине души проснулась боль, и Сюзанна стиснула прижатые к груди кулаки, желая, чтобы боль ушла и она перестала чувствовать что бы то ни было. Много лет назад она узнала, что гораздо безопаснее оставаться равнодушной. А теперь собственные чувства приводили ее в замешательство – за последние несколько дней Натан заставил ее ощутить не только отвращение к самой себе. Ей следовало бы радоваться, но Сюзанна пугалась.
      Он подошел к плите и наполнил кофейник свежей водой.
      Сюзанна поспешила следом и попыталась оттеснить его в сторону:
      – Я справлюсь сама.
      Он взял кофейник:
      – И я тоже, Сюзанна.
      Она раздраженно пробормотала:
      – Если наши гости считают, что мы женаты, это еще не значит, что надо вести игру, когда их нет рядом.
      Натан отдал ей кофейник, но не отступил. Сюзанна смутилась:
      – Прошу прощения. Просто я…
      – Тебе незачем извиняться, Сюзанна. Я все понимаю.
      Он стоял совсем рядом, тепло его громадного тела волновало Сюзанну. В ней нарастало желание, а глаза жгли подступающие слезы.
      – Ты всегда так чертовски понятлив?
      Он усмехнулся, и этот густой, теплый звук выплеснулся в сторону Сюзанны, как струйка свежего меда.
      – Похоже, я не угодил тебе?
      Сюзанне захотелось извиниться за свою раздражительность, но вместо этого она произнесла:
      – Полагаю, мне следует поблагодарить тебя – за спасение в глазах Хэтфилдов вчера вечером.
      – Если хочешь – пожалуйста.
      Она в замешательстве вскинула голову:
      – Что хочу?
      – Поблагодарить меня.
      Губы Натана растянулись в полуулыбке, глаза потеплели. Сюзанна почувствовала, что лед в ее душе тает. Как ни безумна была эта мысль, Сюзанна задумалась, не влюблена ли она в Натана. Одно то, как он обращался с Кори, вызывало у нее пугающие чувства, а то, что случилось вчера ночью… Чепуха!
      – Я думаю, они все поняли бы, если бы ты объяснил, что просто помогаешь мне по хозяйству. Но этот нелепый рассказ о том, как мы познакомились… – Она отчетливо вспомнила рассказ и то, как легко Натан увлек ее в паутину сладкой лжи.
      – Я пытался защитить твое доброе имя, Сюзанна.
      Она закончила готовить кофе и обернулась:
      – Мое доброе имя? А если эта ложь дойдет до города? Что подумают люди?
      Натан покачал головой и отошел к окну.
      – Хэтфилды едут в противоположном направлении. Все будет по-прежнему, как только они уедут.
      – А если они… встретятся с кем-нибудь по дороге и расскажут, что переночевали у нас?
      Натан подошел к камину и раздул огонь.
      – Тогда, полагаю, все в городе сочтут, что я – твой любящий муж, который наконец-то вернулся с войны, – ответил он с нескрываемым сарказмом.
      Сюзанна резала свинину, но, услышав его ответ, вспыхнула и отшвырнула нож.
      – В этом нет ничего смешного! Мой муж… может вернуться в любой день, и что же дальше? А если жители города решат, что у меня два мужа, и прогонят нас с Кори? – Она пришла в ярость, но не понимала почему. Разумеется, Натан не мог быть ее мужем, а настоящий муж не мог появиться в городе, разыскивая ее, – Сюзанна убила его своими руками.
      Натан оглянулся.
      – Устрой истерику, и нашим гостям будет о чем посплетничать.
      Сюзанна глубоко вздохнула и отвернулась к столу, прижавшись к нему, чтобы прогнать дрожь. Она с трудом подыскала слова:
      – Надеюсь, ты поднялся в такую рань не из-за Кори.
      – Нет, я ранняя пташка, как и ты.
      Она попыталась сосредоточиться на своих делах, но руки неудержимо тряслись.
      – Но Кори… часто ворочается во сне, иногда постель у него промокает… – Она прикусила язычок. Как неприятно было напоминать посторонним, что Кори до сих пор ходит в подгузниках! Сюзанна считала, что в этом виновата только она.
      – Я переодел его, прежде чем уложить к себе.
      Чистые подгузники лежали в шкафу в комнате, где спала Сюзанна. Она густо покраснела. Интересно, смотрел ли он на нее? Может, именно потому и понял, что она борется с кошмарами?
      – Мне жаль, что тебе пришлось делать это самому. – С намеренной осторожностью она нарезала хлеб, стараясь, чтобы ломтики были ровными – это ей никогда не удавалось.
      – Ничего страшного, только, по-моему, он уже слишком вырос для подгузников.
      Ей следовало вспыхнуть и попытаться вступиться за ребенка, но Сюзанна этого не сделала. Она переложила нарезанный хлеб в корзину.
      – Да, – еле слышно ответила она. – И я так думаю, но…
      – Что «но»? Ты хочешь, чтобы он как можно дольше оставался младенцем?
      Резко развернувшись, Сюзанна уставилась на него. Лицо Натана оставалось непроницаемым, словно он в точности знал мысли Сюзанны. Но он не должен был их знать.
      – Нет, дело не в этом. Просто… видишь ли… О Господи! Как объяснить мужчине, что она не в состоянии научить сына справлять малую нужду стоя? Она ощутила, как на щеках вновь проступают красные пятна – только на этот раз она покраснела до корней волос.
      Натан вытащил масло и повидло из буфета, стоящего в углу, и поставил их на стол.
      – Сегодня я не прочь порыбачить. Вспомнив, что Натан видел ее у реки в одном белье, Сюзанна была готова провалиться сквозь землю.
      – Кто тебе мешает? – сухо отозвалась она. Натан пожал плечами, не сводя с нее глаз.
      – Мне казалось, ты хочешь, чтобы я поскорее закончил чинить веранду и уехал.
      Она прокашлялась, и этот кашель показался нервозным даже ей самой. Слегка успокоившись, она принялась замешивать тесто для оладий. Разумеется, она не могла дождаться, когда Натан уедет.
      – Я не надеюсь, что ты постоянно будешь работать здесь. В конце концов… я ведь не плачу тебе.
      – Правильно. Поэтому сегодня отдохнем. Я не прочь взять с собой Кори.
      Встревожившись, Сюзанна замерла и услышала, как гулко стучит ее сердце.
      – Почему?
      – Потому, – разъяснил Натан, испытующе вглядываясь в лицо Сюзанны, – что ему будет полезно немного отдохнуть от тебя. И тебе это тоже не помешает.
      Сюзанна не знала, стоит ли расценивать эти слова как оскорбление. На всякий случай она рассердилась:
      – С чего ты это взял?
      – Ну-ну, не кипятись, – ответил Натан. – Просто поверь мне на слово. Это будет полезно вам обоим.
      – Откуда ты знаешь? – Она хотела вызвать Натана на разговор о его прошлом, узнать побольше о его сыне, о родных.
      Натан отвернулся, не желая встречаться с ней взглядом.
      – Можешь поверить мне на слово, – повторил он мягким, почти печальным голосом.
      Странная нотка, прозвучавшая в голосе Натана, не позволила Сюзанне продолжать расспросы, несмотря на любопытство. Она хотела запретить ему брать Кори с собой на реку. Хотела заявить, что не доверит ему своего обожаемого сына, и втайне Сюзанна знала, что это сущая правда. Она не доверила бы Кори ни единому человеку в мире и уже давно свыклась с этой мыслью. Но справедливо ли было поступать так? Разве Натан не доказал на деле, что ему можно доверять? Может, это просто игра? Вполне возможно. Сюзанну разрывали воспоминания прошлого и явь настоящего. Призраки и демоны.
      Неожиданно проснулся Кори и потребовал свой завтрак. Когда из спальни появились гости, торопясь отправиться в путь, Сюзанна забыла о своих размышлениях и загадочных ответах Натана. Но по мере того как утро перетекало в день, в ее голове роилось все больше вопросов.
      Хэтфилды уехали. Натан и Кори отправились копать червей, обещая наловить рыбы к ужину.
      Сомнения Сюзанны ясно отражались на ее лице. Натан понимал: она не хочет отпускать Кори на рыбалку. Но, в конце концов, она все же набралась смелости и согласилась.
      Однако принятое решение далось Сюзанне нелегко. Натан предложил ей присоединиться к ним. Сюзанна согласилась с явным воодушевлением, пообещав приготовить ленч и прийти к реке позднее.
      – Кори, пора идти!