Подземелье было сырым и темным. Когда толстая железная дверь со скрипом закрылась, Александр, осторожно трогая языком разбитые губы, меланхолически заметил:

— В конце концов это просто обидно — прорваться сквозь орды степняков и сгинуть в гнилой темнице по доносу какого-то торгаша.

— Ну, предположим, это не совсем подземелье, — отозвался Гремислав, оглядывая узилище.

— И разница настолько серьезна?

— Да. Наши друзья…

— Ты полагаешь?

— Безусловно. — Гремислав кивком указал на зарешеченное окошко. — Нужно немного терпения, и Древолюб придет к нам на помощь.

— Хорошо, будем ждать, — не слишком веря в успех, согласился Александр.

Томительно тянулось время, прямо как загустевшая патока. Но зато можно было спокойно вспомнить и оценить прошедшие дни, впервые для этого выпала возможность. Главное, чем он втайне гордился, это происшедшим во время кошмарной ночи превращением Санечки в Александра. Как оно совершилось — не понятно, загадка, тайна. Но только он больше не чувствовал себя неумелым недотепой. До Гремислава пока было далековато, ему еще предстояло стать таким же витязем… Он уже и не думает о возвращении? Какие силы перенесли его сюда — разбираться нет смысла, все равно это совершенно бесполезно. Но, совершив одно чудо, они, без сомнения, так же легко могут совершить и второе — вернуть его в тот самый момент времени, когда он покинул тоннель метро. Сколько бы лет он не провел в этом мире. И надо надеяться, что при обратном переходе он вернет себе утерянное обличье и возраст… А значит, нужно исполнять свое предназначение наилучшим образом. Александра уже перестали смущать жестокие обычаи нового мира, он уже привык… Не до конца, конечно… Но все протесты ушли куда-то вглубь сознания, на задний план, и слышались глухо, еле различимо. И куда запропастился негодник леший?

Александр несколько раз порывался сказать, что ожидание бесполезно и бессмысленно, что нужно начинать действовать самим, но, видя невозмутимую уверенность Гремислава, каждый раз сдерживался. В решетчатом проеме показалась неправдоподобно яркая луна, и в камере стало заметно светлее. Александр уже открыл рот… Но тут бесшумная черная тень закрыла бледно-желтый диск. Александру показалось, что он узнал Зорковида. И действительно, вскоре филин уже сидел в оконной амбразуре.

— Валяетесь, голубчики, — неодобрительно сказал Древолюб, спрыгивая со своего крылатого коня.

— Так ведь из-за тебя, — незамедлительно парировал Гремислав.

— Это почему? — не понял леший.

— Ты же Хасана-мошенника обижаешь, — ответил Гремислав.

— Ах так… — рассвирепел леший. — Это раньше я его обижал, а теперь просто прикончу! Ну, я ему!.. Да я его… Ух!

— Хватит, — прервал приток возмущения Гремислав. — Помоги нам поскорее. Мы должны еще до утра выбраться из города и умчаться как можно дальше, пока нас не хватятся и не пошлют погоню.

Леший проскользнул сквозь решетку, и через некоторое время оба пленника избавились от пут.

— Слава Богу, аримаспы не догадались заковать нас в кандалы, — заметил Александр, растирая ободранные веревками запястья.

— Уж куда лучше, — Гремислав постучал по стене. — Прочно сложена, надежно. Ты-то ведь сквозь решетку не пролезешь.

— Так же как и ты.

Леший почесал нос.

— До этого могли бы и сами додуматься. Ну прямо как малые дети, — недовольно проворчал он. — Выручай их и выручай. Ведь у вас имеется отличное оружие, способное разрубить любые решетки. Или вы оба забыли, что говорил вам кузнец?

— Что при необходимости родная земля поможет мне, — медленно произнес Александр.

— Именно!

Он обнажил саблю, оценивающе покачал ее в руке и посмотрел на стену. Бить по каменной кладке не хотелось, все-таки продолжали оставаться сомнения.

— Давай-давай, — ободрил его леший. — Не бойся. Буде ти благо и нам вкупе.

Александр размахнулся и с плеча ударил по решетке. Лезвие прошло сквозь толстые прутья с такой легкостью, словно они были восковыми, и глубоко вонзилось в стену, оставив после себя разрез с гладкими краями. Он немного ошеломленно посмотрел на дело рук своих, снова размахнулся… И вновь не ощутил ни малейшего сопротивления, точно не из прочнейшего гранита была сложена стена, а из гнилой соломы.

После этого Александр несколькими точными ударами рассек решетку. Гремислав выдернул прутья, и Александр вырубил большой кусок стены, достаточный, чтобы пролезть в образовавшееся отверстие. Совместными усилиями они кое-как вытащили глыбу, оказавшуюся неподъемно тяжелой. Александр даже решил, что вся башня содрогнулась, когда они уронили ее на пол, что сейчас сюда ворвутся стражники. Видимо, так же подумал и Гремислав, потому что он нервозно сказал:

— Уходим поскорее.

Наверху резко протрубил рог. И действительно — за стеной послышался топот бегущих стражников.

— Вперед! — крикнул Гремислав, выскакивая наружу. Александр последовал за ним. К счастью внешняя поверхность башни оказалась неровной, а камера их находилась невысоко над землей, поэтому им не составило большого труда спуститься вниз. Леший, как оказалось, был очень предусмотрителен — оседланные кони ждали их у подножия башни.

Вскочив в седла, витязи с грохотом поскакали по улицам ночного города, не обращая внимания на пущенные вдогонку стрелы. Позади них тревожно зажигались окна, их провожали испуганные возгласы… Как ураган вырвались всадники на простор, опрокинув сторожевую заставу. Город аримаспов не имел стен и ворот — настолько они были уверены в своей силе. А за долгие годы безмятежной жизни стражники обленились и распустились — большая их часть просто спала. Смести прочь двоих-троих самых старательных не отняло и секунды лишней.

Древолюб летел за ними на своем верном филине.

Оба всадника то и дело пришпоривали коней. Уважаемый тиран, разумеется, немедленно вышлет погоню, встречаться с которой им совсем не улыбалось. Исход схватки не вызывал сомнений, но к чему лишний риск? Случайный удар меча может оказаться роковым. Гром и Сильный словно читали их мысли, без устали отмеривая версту за верстой, словно у них выросли крылья. Грохот копыт, пестрое мелькание по сторонам, стремительно несущиеся навстречу серые низкие тучи… У Александра, пока не привыкшего к подобным путешествиям, начало мутиться в голове.

Всадники с такой скоростью промчались мимо сторожевых башен на границе владений аримаспов, что сонные стражники не успели их хотя бы окликнуть. И вскоре вокруг лежали вересковые пустоши, перемежающиеся невысокими глинистыми холмами.

Александр удивился, что область аримаспов так невелика. На это Гремислав ответил, усмехнувшись:

— Они предпочитают незримую власть явной. Издалека идут торговые караваны в город аримаспов, и эта сеть куда прочней и обширней сотканной мечами сети крепостей. Да и расширяется она куда быстрее… Я предвижу, что настанет день, и аримаспы предъявят свои желания, выдав их за права! Я не слишком бы удивился, скажи мне кто-то, что бусурманы действуют по указке тирана. Власть золота расползается по земле, лишь наши города стоят крепко, за что и ненавидят аримаспы Рутению.

— Но как они заставляют тех же степняков держаться подальше. Ведь это такой соблазн — беззащитный город, полный золота.

— Беззащитный? Не суди поверхностно. Ты не видел храмов Молоха. Есть иные силы, кроме огня и железа. А помимо того во власти аримаспов подкупить кого угодно и натравить на дерзкого. В прошлые времена попытались двое или трое вождей захватить столицу одноглазых. Но теперь даже память об этих племенах стерта из истории. Известно лишь, что такие были. Поспешим, однако.

И они снова подхлестнули коней.

Местность вокруг постепенно менялась. Торфяные болота, окружавшие город аримаспов, пропали. Их сменили обширные щебнистые пустоши, на которых, подобно гнилым зубам, торчали изъеденные ветром известняковые скалы. То здесь, то там виднелись глубокие ямы, окруженные ворохами выброшенной земли и камней. Вереск помаленьку бледнел и тускнел. Его листики приобрели нездоровую желтоватую окраску. Редкие березки, сумевшие уцепиться за каменья, были изогнуты и скрючены самым причудливым и необычным образом, словно их били и ломали. Деревья прижимались к самой земле, чтобы устоять под сильными северными ветрами. Александр, зябко кутаясь в плащ, подумал, что здесь уже начинает ощущаться нездоровое дыхание Кронийского океана. А потом некстати вспомнилось его второе название — Мертвое море.

Древолюб тоже хмурился, тревожно поглядывая по сторонам. Было заметно, что вид изуродованных деревьев доставляет ему прямо-таки физическую боль. Он мимоходом заметил, что все деревья здесь отравлены каким-то неведомым ядом. Зато кто воспрянул духом, так это Зорковид. Леший сейчас ехал вместе с Гремиславом, и филин был отпущен на свободу. Вересковые пустоши буквально кишели жирными зверьками, похожими на хомяков. Древолюб, морщась, сказал, что это лемминги. Но филину было совершенно неважно, как они назывались, главное — они оказались очень вкусными. С каждой вечерней охоты он буквально приползал, тихо постанывая — набитое брюхо мешало ему взлететь. Но свои обязанности сторожа он выполнял исправно, да и дорога была пустынной. Но вот путешественникам пришлось туговато, теперь леший почти ничем не мог помочь. Каменистые плато не подчинялись ему, приходилось довольствоваться скромными припасами, которые он успел погрузить на лошадей в городе.

Ветер гнал тучи, постоянно готовые опрокинуть на путников мелкий холодный, и от того особенно противный, дождь. Одежда не просыхала, ведь солнце почти перестало греть, хотя теперь уходило с синевато-серого неба совсем ненадолго. Дни стали ощутимо длиннее, а ночи светлее и короче.

Из многочисленных ям поднимались быстро тающие в воздухе клубы фиолетового дыма или пара, едкие и горькие. Когда порывы ветра выносили его на дорогу, люди кашляли и чихали. Слезы начинали течь ручьями, и появлялось противное ощущение, будто рот забит песком пополам с грязью.

— Ну и мерзость! — с чувством сказал Александр, когда их накрыло особенно большое облако.

— Это делишки грифонов, — со внезапной ожесточенностью бросил леший.

— Что с тобой? — поразился Александр.

— Посмотри вокруг! Что они сотворили с этой землей.

Гремислав только мрачно усмехнулся.

— Но где они сами? — продолжал допытываться Александр.

— Что им здесь делать?! — вконец озлился леший. — Из этой земли они вычерпали все, что могли. Все золото, все самоцветы. Изгадили ее и запакостили… И отправились дальше.

— Где тоже оставят после себя мертвую пустыню?

— Конечно, — Древолюб даже сплюнул с досады.

— Мы их увидим?

— Не торопись. Я не думаю, что встреча доставит тебе хоть малейшее удовольствие.

Плохо стало и с водой. Скапливающиеся в бесчисленных ямах лужицы и озерца были сплошь покрыты радужной маслянистой пленкой, вода на вкус была просто омерзительна. Но Гремислав не давал и прикоснуться к заветной фляжке с родниковой водой, висевшей у него на поясе.

— Она понадобится нам позднее, — твердо пресек он робкие поползновения Александра.

Так прошли еще три дня.

На четвертое утро они увидели первого грифона.

Обглоданный, без единой травинки, каменистый холм был увенчан высоким и толстым четырехгранным гранитным столбом. Красный гранит резко выделялся на фоне блекло-серого известняка. Александр сразу обратил на него внимание, но принял черный силуэт, венчавший столб, за поставленную неведомо кем статую. Дорога привела их к подножию холма, и лишь здесь он понял свою ошибку. Это был грифон.

Подъехав поближе, путники ощутили неприятное давление, какое-то странное чувство, словно невидимая паутина опутывала руки и ноги, мешала двигаться. Кони, не боявшиеся самых жарких схваток, принялись артачиться. Они жалобно ржали, упирались. Только с величайшим трудом всадники заставили их двигаться вперед, да и то они постоянно спотыкались.

Когда путники поднялись на холм к самому столбу, грифон взмахнул крыльями и слетел на дорогу. Размерами он действительно не уступал льву, и туловище его было совершенно львиным. Но шея и голова были покрыты не перьями, как ожидал Александр, а блестящей зеленой чешуей. Чешуйчатыми были и мощные крылья. Вид грифона показался Александру довольно отталкивающим, веяло от зверюги чем-то доисторическим и кошмарным.

Тусклые серые глаза пристально уставились на путников. Александр с легким замешательством обнаружил, что руки окончательно отказались ему повиноваться. Гром невольно попятился. Грифон открыл большой крючковатый клюв и хрипло каркнул, словно гигантская ворона. Потом каркнул еще раз и гортанным голосом спросил:

— Что привезли менять? И наверняка опять дорого?

— Мы ничего не привезли, — возразил Гремислав.

— Вы хотите, чтобы я сбавил цену? Напрасно, я не уступлю.

— Мы не собираемся торговать.

— Лжете. Все едут сюда торговать.

— Но мы не торговцы, — вмешался Александр.

— Опять врешь. Зря. Я не сбавлю ни гроша.

— Глухой пень! — в сердцах рявкнул Гремислав. — Разве мы похожи на купцов?

— Зачем тогда вы явились сюда? — Грифон склонил голову набок, внимательно разглядывая путников. — У нас только торгуют. Или вы намерены что-нибудь украсть? — Свинцовый глаз засветился красным, Александра обдало жаром. — Не получится! — В горле грифона заклокотало.

— Он же нас не слушает, — шепнул Александр Гремиславу.

— Сговариваетесь?! — Грифон припал к земле, расправил крылья и вытянул шею. — Я вас убью! Воры! Вы не получите моего золота! — Он пронзительно зашипел по-змеиному. — Я сейчас позову своих мантикор! Ваши кости останутся лежать в ямах вместе с костями других охотников за моим золотом.

Гремислав медленно достал из ножен саблю и показал ее грифону. Лезвие странно засверкало, хотя солнце скрылось за тяжелыми обложными тучами. Грифон немного смутился.

— Если бы ты не помешал нам, мы просто проехали бы мимо, — скучно сказал Гремислав. — Нам нет дела ни до тебя, ни до твоего проклятого золота. Нас вообще не интересует все золото мира. Прочь с дороги, поганая тварь! Убирайся в свою зловонную яму! Я уже путешествовал в этих краях, и меня здесь должны отлично помнить!

Грифон сложил крылья и сел нормально.

— Это ты, князь Гремислав?

— Да.

— Я не узнал тебя. Мне показалось, что кто-то хочет подобраться к моему золоту.

— Жадность слепит тебе глаза.

— Не жадность, а бережливость, — обиделся грифон.

— Ты все еще хочешь помешать нам?

— Нет. — И после маленькой заминки грифон с сомнением спросил: — Так вы и вправду не собираетесь ничего продавать? А то у меня много золота.

— Нет, я же сказал тебе. Мы идем к Железной Горе.

Глаза грифона вновь покраснели.

— Странные времена. Уже много веков люди не вспоминали про нее. Со времен Искандера-зуль-Карнайна. И вдруг один за другим… Еще вчера по этой дороге туда же ехали всадники. — При этих словах Александр насторожился. Кто бы это мог быть? — Один из них хотел украсть мое золото, и я убил его. Я убил бы и остальных, но они откупились золотом и драгоценностями. Потом проехал купец. Он приобрел у меня немного золота, но не вернулся, а почему-то двинулся дальше. Сегодня вы… Странные времена.

— Что же это был за купец? — спросил Гремислав Александра.

— Полагаю, ты и сам догадываешься.

— Да, — со вздохом согласился витязь.

— Послушай, — обратился вдруг Александр к Грифону, — зачемтебе золото?

— Чтобы купить товары.

— А товары?

— Чтобы нанять новых мантикор.

— Мерзкие твари, как я полагаю…

— …добывают новое золото.

— Добывать, чтобы добывать?

— Совершенно верно, — величаво кивнул грифон. — Вам не понять сокровенного смысла добывания.

Александру наскучил бессмысленный разговор, и он чуть выдвинул саблю из ножен.

— Прочь с дороги, собака, — сквозь зубы процедил он грифону. Тот дернулся было, но, видя двух воинов готовых к отпору, сник, втянул голову в плечи и незаметно шмыгнул прочь. Он уже не посмел взгромоздиться на столб и теперь робко выглядывал из-за него.

— Нам нужно успеть догнать Ослепительного раньше, чем он достигнет Железной Горы, — встревоженно сказал Гремислав. — Соединившись со стражей Желтого Колокола, призвав на помощь Гога и Магога, он соберет немалые силы. Нам будет крайне трудно прорубить дорогу к Колоколу.

— Вперед! — воскликнул Александр.

И они помчались по дороге.

— Очень странный мир, — вздохнул Александр. — Все, что я читал о грифонах, не дает и малейшего представления о повадках этих зверей. Мне они казались чистыми и благородными, пусть и хищниками. А здесь… Даже не поймешь: не то меняла, не то рабовладелец.

— Это ты угадал, — сокрушенно кивнул Гремислав. А Древолюб что-то поспешно прошептал ему на ухо.

— И так же впервые я слышу о мантикорах, которых приманивают товарами.

— Мало ли на свете чудес, — уклончиво заметил Гремислав. — Тебя ждет еще много сюрпризов.

Как сообщил леший, это была последняя ночевка. К исходу следующего дня они выйдут на берег океана, потом еще немного проедут на восход и доберутся до цели путешествия — Железной Горы.

Александр задумался, глядя на хилое пламя небольшого костерка. Несмотря на все старания, им так и не удалось догнать степняков. Зорковид подтвердил, что два отряда всадников соединились. Конечно, Гром и Сильный — отличные ходоки, но Ослепительный взял с собой много подменных лошадей, а кони витязей уставали. Какая встреча уготована им завтра?

Древолюб поманил к себе филина.

— Сейчас везде ночь, что ты видишь?

Похоже, его донимали те же мысли.

Филин наклонился, распустил крылья. Его глаза сверкнули золотыми искрами. Он торопливо защелкал клювом. Выслушав птицу, леший перевел:

— Он говорит, что на Железной Горе стоит вооруженная стража. Бусурманы развели костры и караулят нас день и ночь. Ослепительный тоже там.

Гремислав почернел.

— Наконец я встречу того, кто мне нужен.

— Но ведь наша задача — уничтожить Колокол, — осторожно возразил Александр. — И может стоит попытаться пробраться к нему тайком, не ввязываясь в бой с неизвестным исходом?

— Молчи, чужак, — резко оборвал его Гремислав. Но сразу спохватился. — Извини. Конечно, мы должны разбить его. Однако я не собираюсь отказываться от священной обязанности мстить.

— Я помогу тебе.

— Нет, — жестко возразил Гремислав. Это будет моя битва.

Вдруг филин снова встревожился.

— К нам ползут мантикоры, — испуганно сообщил леший.

— Мантикоры? Кто это? — Александр вспомнил, что уже слышал это слово от грифона.

— Ты ведь утверждал, что читал о них, — напомнил Гремислав.

— Читал, но забыл.

— Не приведи Бог встретить. Адская тварь. Ядовитая и смертельно опасная.

— Кажется я догадываюсь, что влечет их сюда. — Леший перепугался еще больше. — Лучше бы нам переменить место очага.

— Ты думаешь, здесь имеется золото? — спросил Гремислав.

Ответить леший не успел. В темноте раздался высокий резкий крик, похожий на голос диковинной птицы. Или на протяжный стон.

— Это они… — прошептал Древолюб.

Гремислав обнажил саблю и подозвал коня. Глядя на него, то же сделал и Александр. Ответом на призыв невидимой твари был трескучий раскат грома, мощный грохот и зеленоватый просверк молнии в сером небе. Сумерки начали быстро сгущаться, искажая очертания предметов, лишая их объема и цвета, превращая в колеблющиеся темные силуэты.

— Смотрите!

Гремислав рванул кустик вереска прямо у себя под ногами. Он подозрительно легко поддался, и в дрожащем свете костерка блеснуло желтое. Гремислав встряхнул куст, и с корней градом посыпались самородки размером с крупную фасоль.

— Золото… — не поверил собственным глазам Александр. Он впервые видел подобное.

— Оно самое, — спокойно подтвердил Гремислав.

— Значит, они не оставят нас в покое ни за что, — уныло подвел итог леший.

Снова раздался пронзительный вопль мантикоры. С шумом и плеском ударили крупные капли дождя, пока еще редкие. Вдруг перед ними возник черный силуэт с красными фосфорически светящимися глазами. Александр вздрогнул. Но это был всего лишь крупный грифон. Он неистово щелкал клювом и наступал на путников. Они немного отошли.

Следом за первой вспышкой последовал целый каскад молний. В неверном колеблющемся свете Александр увидел, что неведомо откуда появился второй грифон, и оба зверя сцепились в яростной схватке, катаясь по земле. Дождь усилился, превращаясь в страшный ливень. Но к звукам дождя примешивалось другое — странное потрескивание и похрустывание, точно кто-то шел по мелкому гравию.

— Приближаются! — крикнул Гремислав. — На коней!

Они вскочили в седла. Филин не мог лететь в такой дождь и спрятался под плащом у Александра. Теперь он различил за косой сеткой ливня слабо светящиеся зеленые фигуры. Похожие на исполинских скорпионов, они медленно надвигались, рассыпая фонтаны искр. Александр уже видел тупые хитиновые морды, огромные клешни, которые угрожающе смыкались и размыкались. И еще он увидел длинные хвосты и большими крючками-жалами на конце.

— С ними можно драться только днем! — снова крикнул Гремислав. — В темноте они видят много лучше человека, это будет не бой, а просто безумие. Нужно спасаться. Скоро сюда приползут полчища этих тварей. Золото! Золото манит их.

Кони рванули по дороге. Вдруг Гром встал на дыбы, едва не выбросив Александра из седла. Прямо перед ним звонко щелкнули две огромные клешни. И вместо хищной морды насекомого Александр увидел странное человеческое лицо — белое, плоское, искаженное страшной мукой. Наполненные слезами глаза долго потом преследовали его по ночам. Александр весь обмяк и выпустил поводья. Еще мгновение — и он свалится на землю. Но умный конь спас его, не поддавшись наваждению. Гром увернулся от клешней и обрушил страшный удар обоих копыт на сверкающий панцирь чудовища. Скорлупа раскололась, плеснула вязкая жижа, и Александр ощутил болезненный укол в правую ногу. Уже в агонии чудовище дернуло хвостом, и жало пробило толстую кожу сапога. Ногу словно кипятком обдало. Александр не помнил, кричал он или нет…

Дальше было беспорядочное бегство сквозь ночную грозу, пронзительные скрежещущие крики мантикор, вопли дерущихся грифонов, раскаты грома…

К утру кони совершенно выбились из сил и уже не мчались галопом, а плелись еле-еле, постоянно спотыкаясь. Александр ехал как в полусне, окружающее скрывалось от него за дрожащей черной пеленой. Нога онемела, и каждый шаг коня отзывался уколом раскаленной иглы в бедре. Когда кони встали, он, не в силах больше держаться, с тихим стоном соскользнул на мокрые камни дороги.

Встревоженные Гремислав и Древолюб подбежали к нему.

— Что с тобой? — спросил Гремислав.

— Нога…

С трудом витязь содрал с распухшей ноги сапог. На месте укола вырос большой желвак, а сама нога раздулась, налившись черной кровью. Витязь и леший стремительно переглянулись, не проронив ни слова. Но Александр и сам чувствовал, что дела его плохи.

— Это… смертельно? — с трудом разлепив запекшиеся губы, спросил он.

— Трудно сказать, — неопределенно ответил леший.

Гремислав выхватил кинжал и неуловимым движением крестообразно рассек место укола. Кровь, смешанная с зеленым гноем, хлынула струей. Гремислав тщательно выдавил весь гной и промыл рану водой из фляжки. Боль немного утихла, однако ноги Александр по-прежнему не чувствовал. Было похоже, что к бедру привязали бревно.

— Я постараюсь найти кое-какие травы. — Леший подозвал филина, уменьшился и вскочил ему на спину. Птица улетела.

Александр провалился в жаркое забытье. Ему мерещилось, что в лицо несет горячим воздухом из плавильной печи, горьким едким дымом. Он задыхался, хрипел. Только прохладная ладонь Гремислава прерывала горячечный бред. Но опять подступало пламя… Потом он уловил тихое хлопанье крыльев, еле слышные голоса. Долетел пряный аромат, и теплая волна окатила ногу. Что-то терпкое и приятное полилось в пересохший рот. Он очнулся.

Древолюб и Гремислав склонились над ним.

— Ну как? — озабоченно спросил леший.

— Вроде лучше.

— Я нашел целебные травы, они должны остановить дальнейшее распространение яда. Но вряд ли они излечат твою ногу. Прошло слишком много времени, нужно было сразу после укола.

Александр сел. Лихорадка прошла, сознание больше не мутилось. Однако ноги он так и не ощущал.

— Придется возвращаться, — с заметным сожалением сказал Гремислав. — А ведь мы почти прорвались к цели. И кто знает, повезет ли нам в следующий раз, ведь идти сюда все равно придется.

— Значит надо использовать случай и ехать дальше, — твердо произнес Александр.

— Прости, но в бою ты станешь обузой.

— Не заботься обо мне. Не думай даже. И не пытайся помочь. Пусть в бою каждый будет предоставлен собственной участи. Мы должны исполнить долг, невзирая на обстоятельства. Если я отвлеку на себя хоть сколько-то врагов, я буду считать, что погиб не зря.

Гремислав сдвинул брови и сурово посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Да. И наша цель стоит этой малой жертвы.

— Кузнец был прав, а мы ошибались, — с раскаянием заметил леший.

— Ладно, — согласился Гремислав. — Едем.

Александр с трудом поднялся, постоял, качаясь. Нога не болела, но и не повиновалась. Да, трудно ему придется.

— Едем, — повторил он, подзывая Грома.

Они ехали не спеша. Пешком и то вышло бы быстрее, но Гремислав не хотел перед боем утомлять коней еще больше. Он не останавливал Сильного, если тот сворачивал с дороги пощипать чахлой травки. Его примеру следовал и Александр. Ехать одноногим было неимоверно сложно, это больше напоминало балансирование на канате — все время приходилось следить, как бы не выпасть из седла. Но постепенно Александр приноровился и даже начал поглядывать по сторонам. По краям дороги высились все те же унылые каменистые холмы, усыпанные битым щебнем, шлаком и пемзой. Невольно начинало мерещиться, что где-то рядом укрылся от взора вулкан, опустошивший все окрест, еще недавно он плевался раскаленной лавой… Это впечатление усиливалось бесчисленными черными и серыми столбами дыма, поднимающимися из глубоких ям, где копошились мантикоры. Грифоны сидели на каменных столбах, по-хозяйски бдительно озирая свои участки. При приближении путников они настораживались, принимались тревожно бить крыльями, хрипло каркали. На зов повелителей из ям выскакивали мантикоры, угрожающе разводили клешни и поднимали ядовитые хвосты, что неизменно бросало Александра в дрожь. В таких случаях кони сами ускоряли шаг, и добытчики золота успокаивались.

— Мертвая земля, — сумрачно заметил Александр.

— Не мертвая, а убитая, — поправил леший. — Если бы я мог заняться ею… Можно многое исправить.

— Ты бы вырастил тут лес, — предположил Гремислав.

— Конечно. Пихты и кедры могут расти и здесь. Они неприхотливы и выносливы, но ведь эти мерзавцы не допустят.

— К сожалению, — согласился Гремислав. — Им нужно золото, а не леса.

— Паразиты, такие же паразиты, как вши, — убежденно закончил Древолюб.

Постепенно раненая нога снова начала ныть тупой мозжащей болью. Александр не жаловался, но, видя его бледное лицо и закатившиеся глаза, Гремислав снова решил устроить привал. Выбрали тихую лощину, укрытую от холодного сырого ветра, с трудом развели костер из гниловатых кривых веток. Леший опять заварил отвар, Александру стало немного легче, но полностью боль не исчезла. Когда он сказал об этом, леший перепугался.

— Неужели яд так силен?

— По-видимому, — предположил Гремислав.

— Что же нам делать?

Витязь только развел руками.

Александр, стараясь бодриться, успокоил их:

— Ничего. Все будет нормально. Я уже почти в порядке.

— Хорошо бы, — с сомнением ответил Гремислав.

Закат был тревожно багровым, пылал весь западный небосклон, точно за горизонтом развели чудовищный костер.

— Все небо словно кровью залито, — со вздохом сказал Александр.

— Так оно и есть, — угрюмо подтвердил Гремислав. — Такой закат предвещает большую кровь. Завтра будет бой, и, может быть, не все из нас увидят следующий рассвет.

— Ты слишком мрачен, — возразил леший. — Нельзя с такими мыслями готовиться к битве.

— Я не имею права умереть раньше, чем отомщу, — сухо сообщил седой витязь. — Смерть меня подождет. Я боюсь за других.

— Смотрите! — вскрикнул Александр. — Что это?!

По красному небу протянулись две молочно-белые полосы.

— Звезды падают! — объяснил леший. — Загадывайте скорее желания!

Полосы пересеклись, образовав прямой белый крест на красном фоне.

— Это знамение, — впервые за много дней обрадовался Гремислав. — Я не берусь угадать, как закончится завтрашняя битва для меня, но добрый знак внушает надежду! Крест святого Георгия-Победоносца! Покровитель Рутении показывает, что нас впереди ждет славная победа. Я загадал свое желание.

— Я тоже, — твердо сказал Александр, глядя на крест. — Нас ждет победа. Прольется много крови, но враг будет уничтожен!

Через какое-то время белые полосы исчезли.

— Вот теперь можно спать со спокойной душой, — произнес Гремислав, кутаясь в плащ.

— Одна только мысль мучает меня, — задумчиво сказал Александр. — Почему мне показалось, что я вижу человека вместо мантикоры?

Он не видел, как вытянулась физиономия лешего.

— Позволено ли будет мирному купцу разделить ваш ночлег? — спросил вдруг знакомый голос.

Все трое так и подскочили.

— Старый приятель, — не смог удержать улыбку Александр при виде закутанного до самых бровей Хасана. Верблюд тоже чувствовал себя не слишком уютно.

— Знаете, так холодно, так страшно, — зачастил жалобно Хасан, опасливо поглядывая на лешего. — Там такие грубые, дикие, невоспитанные разбойники чуть не поколотили меня, едва не отобрали товар… — Он осекся. — Верблюд идти отказывается, вот я и решил прибиться к огоньку. Ведь здесь не обидят, не прогонят, защитят и помогут. Благородные витязи всегда…