Витязь (№1) - Желтый колокол

— А это?

Леший презрительно фыркнул.

— Оно годится только лучину щипать да сражаться со степняками. Против доброго меча тебе и двух минут не продержаться. Заедем к кузнецу, он вылепит тебе настоящий доспех, даст надежный меч.

— Кладенец? — иронически осведомился Санечка.

Леший залился веселым смехом.

— Эк хватанул… Кладенец ему подавай. Слабоват ты кладенцом воевать, не по плечу груз.

— Но мне совсем не нужен меч, — надулся Санечка. — Я ни с кем не хочу драться и вообще мечтаю только об одном — поскорее попасть домой.

— Правильно. Вот именно для этого тебе и понадобится меч. Пока ты спал, я кое с кем переговорил, посоветовался. Твой путь предопределен. Ты вступил в бой со слугами Желтого Колокола в то время, как он звонил. И сейчас Колокол не выпустит тебя из нашего мира, ты обречен оставаться здесь.

— Но я не хочу… — пролепетал Санечка.

— Значит, у тебя остается один выход — разбить Желтый Колокол, — помолчав, тихо и серьезно сказал Древолюб. — Но это тяжелая задача. Никому из витязей нашей страны еще не удалось добраться до Железной Горы, о которую разбиваются холодные волны Кронийского океана. Все смельчаки погибли.

— И сейчас туда должен отправиться я.

— Да.

Санечка кисло поморщился.

— Многообещающее начало. А другого выхода нет?

— Нет, — равнодушно ответил леший. — Может тебе, как пришельцу, удастся то, что оказалось не по силам нашим богатырям? — Он с сомнением оглядел тощую Санечкину фигурку. — Силы зла не следят за тобой, какой-то шанс есть.

Путешествие неведомо куда к таинственному Желтому Колоколу, а в особенности встреча с темными силами совсем не входили в Санечкины планы. Да еще вполне реальная опасность сложить голову… Однако он вдруг ощутил прилив того самого боевого задора, который вчера швырнул его в схватку и тем самым вверг, как оказалось, в настоящий водоворот приключений и опасностей. Сопротивляясь нежелательному порыву, Санечка осторожно спросил:

— А это далеко?

— Две-три недели пути.

— Но у меня нет ни еды, ни теплой одежды.

— Об этом позаботятся.

— И я понятия не имею, где эти самые Железные Горы.

— Мы с Зорковидом проводим тебя.

— Зорковид… А это кто?

— Мой помощник и друг, — улыбнулся леший. — Вот он.

Санечка оторопело потряс головой. Ему показалось, что огромный ушастый филин возник на плече Древолюба просто ниоткуда. Умостившись потверже, филин захлопал большими оранжевыми глазами и щелкнул внушительным крючковатым клювом. Представив себе путешествие с такими спутниками, Санечка нервно рассмеялся, но, перехватив недоуменный взгляд лешего, умолк.

— Хорошо, — покорно вздохнул он. — Я поеду, и будь, что будет.

— Оставил бы ты здесь свои гнилые железки.

Санечка оценивающе постучал по доспехам и не согласился.

— Я повременю. С ними я чувствую себя немного спокойнее. Вот когда кузнец даст мне новые, тогда я брошу эти с превеликой радостью. Я ведь уже понял, что в вашем мире запросто могут в любой момент проткнуть мечом. А это хоть и скверная, но защита.

— Никакая это не защита, — брюзгливо возразил леший.

— Все равно я не буду спешить.

— Гнилое железо может принести тебе беду.

Но в Санечку вселился бес упрямства.

— У нас в цирке тоже выступают силачи, которые рвут монеты и завязывают рельсы узлом. Они вполне способны сломать шипы булавы. Но это не означает, что булава плоха, просто есть очень сильные люди.

— Поступай как знаешь, — махнул рукой леший. — Я дал совет, а решать тебе.

Древолюб дождался, пока Санечка упакуется в железную скорлупу и свистнул особенно пронзительно и переливчато. Тут же на глазах пораженного Санечки он начал стремительно сокращаться в размерах, пока не стал меньше филина. Зорковид неодобрительно покосился на хозяина и подставил крыло. Леший вскарабкался ему на спину. Потом Древолюб свистнул еще раз, филин взмахнул широкими мягкими крыльями и взмыл в воздух. Описав круг над головой Санечки, он устремился прочь.

— Поезжай за мной! — донеслось сверху.

Санечка не успел и шевельнуться, как Гром размеренным шагом устремился вдогонку за Древолюбом.

Долго они ехали — коротко ли, далеко ли — близко, нам про то неведомо. Но дорога не показалась Санечке утомительной. Леший действительно заботился о нем, как о собственном сыне. На каждом привале Санечку ожидал свежий каравай и кусок жареного мяса да ковшичек кваса. И приятная беседа у вечернего костра. Леший оказался ярым ревнителем старины, и часто такие беседы превращались в ожесточенные споры. Будь на то его воля — леший запретил бы все мерзкие нововведения.

— Зло и только зло! Любые перемены — к худшему.

Санечка пытался убедить его, что случаются перемены в иную сторону, однако леший оставался непоколебим.

— Жить по заветам отчич и дедич наших!

В жарких спорах вечера проходили незаметно.

Филин, в противность своей природе, летал днем так же смело и ловко, как и ночью, хотя солнечный свет все-таки недолюбливал — у него начинали болеть глаза. Пару раз скандальные вороны пытались напасть на Зорковида, но его кривые когти работали не хуже сабель. Древолюбу даже не приходилось вмешиваться, он не отвлекался от бесед. Филин справлялся сам.

Несколько раз они встречали каких-то бродяг или разбойников. А может совсем наоборот — дружинников. Но, едва завидев скачущего рыцаря, они шарахались прочь. Вид чужеземных доспехов пугал их, или тут леший лапу приложил — догадаться Санечке не удалось.

Словом, страна Рутения была полна загадок и чудес. Санечка не раз пытался выяснить у лешего, что же это такое — таинственный Желтый Колокол, но Древолюб отмалчивался, хмыкал и уклончиво отвечал, что всему свое время.

Старательная опека лешего сделал свое дело — Санечка вконец расслабился и позабыл о всякой осторожности. Он ехал по лесу, беззаботно насвистывая. Цеплявшееся за ветки тяжелое рыцарское копье он давно где-то потерял, где именно — и не пытался вспомнить. Шлем болтался у седла как ненужное ведро вместе со щитом и секирой.

Санечка уже прикидывал, можно ли избавиться от меча, но так и не посмел остаться практически безоружным. Какие-то опасения подспудно копошились.

Леший верхом на верном филине куда-то скрылся, но Санечка особенно не тревожился, твердо зная, что в нужный момент Древолюб будет рядом. Заметив на другом конце большой поляны всадника, Санечка и ухом не повел, настолько он был уверен в своей безопасности. И потому страшно изумился, когда всадник, вздыбив коня так, что тот загарцевал на задних ногах, громко крикнул:

— Приготовься к смерти, негодяй!

— То есть как? — глупо переспросил Санечка.

— На этих землях слуги ледяных колоколов не живут.

— Но я не слуга…

Всадник подъехал ближе, и Санечка смог лучше рассмотреть своего противника. На нем была длинная кольчуга, на груди забранная бахтерцами. Голову защищал высокий шишак с кольчатой бармицей, круглый красный щит был украшен золоченым изображением солнца. В опущенной правой руке всадника поблескивала длинная изогнутая сабля. На сей раз Санечкиным противником стал древнерусский витязь. Да, приключения выглядели разнообразно по форме, но по сути своей оказались слишком схожими — все время кому-то хотелось сразиться с Санечкой.

— По одежде видно, что ты слуга Красного Колокола. Защищайся, или я просто зарежу тебя! — Всадник резко взмахнул саблей, жалобно заверещал рассекаемый воздух.

Санечка затрясся, как в ознобе, вдруг поняв, что с ним не шутят. Торопливо надел шлем, поднял щит, обнажил меч. Противники тронули коней, столкнулись… Короткий звон, треск — и Санечка обнаружил, что его окованный железом щит раскололся на части, не выдержав удара. С трудом остановив разогнавшегося Грома, Санечка повернул навстречу незнакомцу. Тот уже мчался, высоко подняв саблю. Это нападение Санечка встретил, стоя на месте, и постарался парировать удар мечом. Это ему удалось, но меч оказался не более прочным, чем щит. Он со звоном разлетелся на куски, оставив Санечке только бесполезную рукоять. Санечка ругнулся и поспешно отбросил ее.

Незнакомец приближался медленным шагом. Санечка с перепугу совершенно забыл о секире и дернулся было бежать, но Гром вдруг заартачился и принялся с недовольным ржанием крутиться на месте.

— Стой!.. — донесся вдруг задыхающийся крик. — Стой, Гремислав!

Санечка, который зажмурился в ожидании удара, рискнул приоткрыть правый глаз. Удара не последовало. Остановленный железной рукой незнакомца, его конь встал как вкопанный в двух шагах от Грома. Санечка с облегчением увидел, что на плече у всадника сидит взъерошенный филин, а перед самой мордой коня стоит, подняв кулаки, Древолюб.

— Чего тебе? — с видимым недовольством спросил всадник.

— Остановись, Гремислав!

— Я уничтожаю слуг ледяных колоколов, где только встречу.

— Не смотри на его одежду. Это пришелец, он не мог выбирать.

— Пришелец? — Гремислав с любопытством глянул на Санечку.

— Да. Гнилым железом он обвешался не по своей воле.

— Если ты так о нем заботишься, то почему ты допустил, чтобы он путешествовал один по нашим лесам?

— Как видишь, не один. Я с ним.

— Ты едва успел в последнее мгновение.

— Больше я его не брошу.

— И куда вы сейчас?

— Едем к хозяину железа. Его надобно снарядить для долгого пути.

— Долгого?

— К берегам Кронийского океана… — тихо произнес леший.

Гремислав снял шлем, и Санечка увидел, что он еще очень молод, но голова у него уже совершенно седая. Правую щеку витязя пересекал синеватый рубец.

— К Железной Горе, — вместо лешего закончил Гремислав. — Значит, это и есть тот пришелец?

— Я надеюсь, — ответил леший.

— Мало похож.

— Он сразился со слугами Желтого Колокола во время трезвона, не испугался всех трех Колоколов. И сейчас у него просто нет другого пути. Если он хочет вернуться… Если он захочет вернуться, он должен разбить Желтый Колокол.

— Тогда я еду с вами, — решительно сказал Гремислав. — Это всегда было моей мечтой — разбить один из один из трех Колоколов. Бог даст, она исполнится, и тогда я могу сказать, что жил не напрасно.

Древолюб помрачнел.

— Я не могу тебе запретить, но не советую. Ты же знаешь предсказания.

— Решено, — как бы не слыша лешего, повторил Гремислав. — У меня, правда, есть еще небольшое дельце. Я слышал, что Гудубранд со своей шайкой бродит поблизости, а у меня к нему старые счеты. Но я догоню вас раньше, чем вы успеете добраться до кузницы.

Он хлестнул коня и сразу пропал между деревьями. Санечка только растерянно моргал, ничего не понимая. Леший тяжело вздохнул и сказал ему:

— Тебе повезло, ты получил хорошего защитника.

— Кто это?

— Если он захочет — расскажет сам. Я не буду.

Ночевали Санечка и Древолюб, как обычно, под открытым небом. Погода стояла теплая, и леший наотрез отказался залезать в дерево. Санечке ничего другого не оставалось, как покориться, хотя после недавних встреч такая беспечность казалась ему немного рискованной.

Вот и сейчас он едва не взвился, когда из темноты прямо к костру высунулась длинная косматая морда невиданного зверя. Древолюб, хлопотавший с едой, посмотрел на нее выпученными глазами, тихонько пискнул и заячьим прыжком шарахнулся в кусты. Даже вечно невозмутимый филин тревожно захлопал крыльями и защелкал клювом, а потом на всякий случай упорхнул подальше. Санечка схватился было за топор, но елейный голосок попросил:

— Позволено ли будет усталому путнику вкусить сладостные плоды отдохновения в благодатном свете вашего костра?

Витиеватые словеса по мнению Санечки не предвещали ничего хорошего, он поднял топор и спросил, стараясь выглядеть как можно более грозно:

— Кто ты?

— Мирный купец, меряющий по воле Аллаха, всеведущего, всемогущего, пределы мира собственными шагами.

— Выходи, — опасливо озираясь, приказал Санечка.

Брякнули колокольчики, и к костру вышел громадный лохматый верблюд, несущий два пухлых тюка, на которых умостился человек в пестром атласном халате и белой чалме. Санечка едва не плюнул с досады. Испугаться верблюда! Надо же… Вот только как он сумел продраться на верблюде сквозь дремучие лесные чащи, где и коня-то приходится вести за собой на поводу?

Санечка поколебался немного и пригласил:

— Садитесь.

— Благодарю, о прекраснодушный рыцарь. Да не оскудеет кошель небесных благодеяний, одаривающий тебя милостями.

Санечка поморщился, из книг он твердо знал, что подобное сладкоречие не к добру. И как он сумел подкрасться столь незаметно? Даже чуткий филин не услышал ничего. Здесь явно крылось что-то нечистое. Но все-таки он отложил оружие. Купец ловко соскользнул со своего насеста и, скрестив ноги по-турецки, протянул ладони к огню.

— Вы очень смелый человек, если не боитесь путешествовать по лесу ночью в одиночку, — вежливо заметил Санечка. — Ведь лесные дороги трудны и опасны.

Купец довольно ухмыльнулся, глазки его масляно заблестели.

— Я простой беззащитный торговец, но у меня есть могущественные друзья. Так что покровом безопасности мне служит не плащ мужественности. Да и оружия у меня нет, ни к чему оно мне.

— Как же так?

Купец трижды хлопнул в ладоши.

Послышался тихий шорох, словно ветерок пробежался по тонким ветвям, и хрустальный голос, подобный звону крошечных серебряных колокольчиков, ответил:

— Слушаю и повинуюсь.

Вьюк сам спрыгнул с верблюда и развязался. Перед купцом развернулось вышитое полотенце, заставленное блюдами, кувшинами и кубками.

— Угощайтесь, благородный рыцарь, — радушно пригласил купец, вгрызаясь в жареную курицу, истекающую жиром.

Санечка последовал его примеру, наслаждаясь нежным сочным мясом. Потом купец, лукаво улыбаясь, осведомился:

— Но ведь доблестный Рыцарь Тигра тоже не страшится опасностей колдовского леса. Не так ли, э-э…

— Александр.

Купец поперхнулся сладкой пахлавой и едва не задохнулся. Слезы побежали из выпученных глаз.

— Иск-кандер? — Он отполз подальше от Санечки. — Может, ты имеешь отношение к доблестному зуль-Карнайну? Джинния, защити меня! — истошно взвизгнул он. Ответом был только веселый смех.

— Нет-нет, — поспешил успокоить Санечка. — Я совсем другой Александр, про Македонского только читал.

Купец смахнул чалму и вытер испарину со лба. Привстал и поклонился.

— Меня зовут Абу-л-Хасан ибн ан-Нуман ал-Гассани ибн Джафар ас-Садик ал-Истахри би-имр Аллах. — Санечка вернул ему поклон. — У рыцаря тоже имеется защитник?

— Защитника у меня нет, — высокомерно возразил Санечка. — Зато есть друг, с которым мы путешествуем. Древолюб, иди сюда. — И Санечка поразился, увидев, как помрачнел купец.

— Иду, иду, — проворчал леший, явно досадуя на свой испуг и поспешное бегство. — Кого я вижу! — с притворной радостью вскричал он при виде купца.

— Я тоже рад встрече, — кисло отозвался тот.

— Хасан-мошенник, тебя еще не посадили на цепь кредиторы?

— Милостью Аллаха нет, — неуверенно ответил купец.

Санечка понял, что назревают интересные события.

— Значит, торговля идет хорошо? — подозрительно ласково спросил Древолюб.

— Просто великолепно, — с фальшивым воодушевлением ответил Хасан.

— Что на этот раз везешь?

Купец совершенно увял.

— Ну, так… Разное…

— Покажи.

— Да ты кто?! Сборщик податей у подножия трона пресветлого эмира?! Или караван-баши, взимающий плату за проход вместе в караваном? Кто ты такой?!

— Ты ведь сам знаешь Хасан.

— Знаю.

— Тогда показывай.

— Джинния! — завопил Хасан. — Где ты?! Защити меня!

Зазвенели колокольчики смеха.

— На тебя никто не нападает, о солнце купечества. Это очень мирный леший.

Древолюб самодовольно усмехнулся и задрал нос.

— Но ведь ты обязана по договору… — заскулил Хасан.

Древолюб расправил косицы на плечах и гордо подбоченился.

— С нею мы отлично поладим, Хасан. Развязывай тюки.

Купец всхлипнул, когда оба тюка подлетели к лешему и опустились перед ним на траву. Ремни сами распустились и уползли в темноту, как змеи. Точно лягушки из тюков начали выпрыгивать свертки тканей.

— Парча-то у тебя гнилая, — насмешливо бросил умолкнувшему Хасану леший. — Смотри, побьют.

Следом за парчой из тюка, размахивая рукавами, вылетели несколько бурнусов.

— А это зачем в наших лесах? — не понял Древолюб.

— Кто-нибудь да купит, — вяло сказал Хасан.

А потом, уже с самого дна, вынырнули тугие полотняные мешочки, распространявшие знакомый аромат. Санечка настороженно повел носом — над поляной запахло отличным кофе.

— Та-ак, — зловеще протянул леший. — Я ведь предупреждал тебя, Хасан. Сколько раз предупреждал. Ну почему ты не слушаешь добрых советов?

Хасан развел руками.

Леший поднял один мешочек, покачал его на ладони.

— Много привез. Ох, Хасан, доберусь же я до тебя. Право слово, доберусь. Терплю твои проказы только до поры, до времени, а потом разозлюсь по-настоящему. И тогда тебе придется худо.

Леший кинул мешочек в огонь, он мгновенно занялся пламенем. Санечка даже охнул, на Хасана было просто жалко смотреть. Огонь радостно затрещал, пожирая хорошо просушенные зерна. Глаза лешего тоже запылали, мрачная радость засветилась в них.

— Так будет со всяким, кто привезет адское зелье в наши чистые леса! Огонь очистит нас от зла. Смотри, даже листья на дубах сворачиваются от вредного запаха.

По мнению Санечки это произошло только от того, что пламя взвилось слишком высоко и опалило ветви. Огорченный купец, ругаясь под нос, принялся увязывать тюк обратно. Тихонько прозвенели колокольчики смеха. Леший встрепенулся и шмыгнул в кусты.

— Куда это он? — удивился Санечка.

Хасан только рукой махнул.

Гремислав догнал их через два дня. Санечка не стал расспрашивать, что он делал, а сам витязь помалкивал. Зато он рассказал другое, немного рассеяв туман, в котором блуждал Санечка. Еще недавно Рутения была счастливой страной, не знавшей горя и нужды. Дремучие леса ее были полны дичи, поля охотно приносили богатые урожаи. Города и села жили легко, в достатке и прибыли, люди не знали, что такое подневольный труд. Если и находился дерзкий, рисковавший с мечом вторгнуться в пределы страны, то витязи давали ему такой отпор, что он навсегда зарекался повторять попытку. Это если уносил ноги.

На востоке леса смыкались с Бусурманскими степями, по которым кочевали орды степняков. Соблазненные богатством градов, трудолюбием и искусством ремесленников, степняки начали совершать набеги, захватывая полон, обращая в рабство свободных людей. Витязи порубежных застав не раз и не два отражали набеги, нанося степнякам жесточайшие поражения. В кровопролитных боях была выкована неприступность границ. Но в одночасье все переменилось. Вмешались неведомые доселе черные силы, и бусурманы начали брать верх. С самого края земли, оттуда, где солнце поднимается над твердью земного диска, привез некто Желтый Колокол. Степняки заплатили за него чинскому богдыхану неслыханную цену золотом, драгоценными камнями и рабами. Этот колокол был отлит из желтого льда человеческого пота, звон его освящает подневольный рабский труд. Пытались витязи разыскать его и разбить, но безуспешно. Продолжаете лететь над землей Рутении его грохот. И до тех пор, пока не смолкнет проклятый Желтый Колокол, дальше будет литься пот людей, изнемогающих в рабском ярме.

Долог и труден путь к Желтому Колоколу. Дорога идет через леса и степи, через реки и горы. Кого только не встретишь на этом пути: одноглазых людей аримаспов, собакоголовых, Гога и Магога… Еще дальше идет холодная каменистая пустыня, в которой живут грифоны, выкапывающие золото из земли. И на самом берегу серых ледяных волн Кронийского океана, вечно затянутого клубящейся пеленой ядовитых испарений, стоит гора, выкованная неведомыми мастерами из чистого железа. На ней построена бусурманская кумирня, украшенная человеческими черепами. В той кумирне и висит Желтый Колокол.

Опасный путь никому еще не удалось пройти до конца. Поговаривают, что чужое зло не одолеть никому из жителей Рутении, что с ним бороться должен чужак, потому что и принесено оно тремя чужаками, надругавшимися над святыми заветами. Но сам Гремислав в эти сказки не верит.

Внимательно слушавший Древолюб в этом месте недовольно фыркнул. Гремислав покосился на него, но не прервал рассказа.

Сам он готов попытаться разбить колокол, хотя сделавший это должен жизнью заплатить за подвиг.

Каждый год по Бусурманским степям на север уходит караван, везущий кожаные бурдюки, наполненные потом тысяч рабов. И с каждым годом Желтый колокол становится все больше и больше, гул его разносился все дальше и дальше, новые и новые рабы попадают в неволю к безжалостным хозяевам. Если не остановить рост колокола, то придет день, когда на всей земле не останется свободных людей.

Кузница показалась неожиданно. Посреди поляны, врастая краями в землю, горбатилась поросшая мхом крыша низенькой землянки. Рядом с ней стоял навес, под которым курился синеватым дымком кузнечный горн. Тут же лежал целый ворох только что откованных вещей — подковы и тележные оси, бороны, лемехи плугов.

— Дома мастер, — удовлетворенно сказал Гремислав.

Леший спрыгнул с филина, быстро увеличился до обычных размеров и подошел к двери землянки. Заметно робея, постучал.

— По здорову ли, хозяин?

Дверь приоткрылась, и оттуда вылетел огромный филин. При виде его Зорковид радостно заухал, так что у слушавших мороз по коже пробежал. Птицы смотрели друг на друга и прямо-таки танцевали в воздухе.

— Кто там? — раздалось недовольное бурчание.

— К твоей милости, — медовым голоском ответил леший.

В дверь просунулась всклокоченная голова.

— Ты, что ли, Древолюб?

— Я самый.

— Тогда понятно, куда моя сторожиха подевалась. Опять твой мошенник крылатый ее сманил.

— Он, батюшка. Выйди на минутку, дело есть.

Дверь землянки со скрипом отошла.

Кузнец оказался именно таким, как его представлял себе Санечка. Высокий, широкоплечий, в прожженной одежде, подпоясанный кожаным фартуком. Кудлатая черная борода почти полностью скрывала лицо.

— Чего тебе, беспокойная душа? — Потом он увидел Гремислава и приветствовал его: — По здорову ли, витязь? Верно ли служит тебе моя бронь?

Гремислав поклонился.

— Благодарю, хозяин. Верно. Когда б не она — давно меня в живых не было.

— Заплатил ли ты свой долг?

Злые искры сверкнули в глазах седого витязя.

— Нет еще.

— Тогда удачи тебе в святом деле.

Леший дождался окончания разговора и льстиво попросил:

— Помоги нам, хозяин железа.

Кузнец, прищурившись, посмотрел на него.

— Чем же?

— Нужно снарядить этого воина, — Древолюб указал на Санечку.

— Это чучело? — поморщился кузнец. — Ишь, обвешался гнилым железом да еще ко мне посмел заявиться.

— Не смотри на это, хозяин, — возразил Гремислав. — Просто он еще ничего не знает. Но даже в этом обличье он разогнал бусурман и освободил полон.

— Пришелец? — Кузнец оценивающе посмотрел на Санечку.

— Да, — подтвердил леший.

— И зачем ему бронь?

— Мы попытаемся найти Железную гору, — рискнул подать голос Санечка.

— Но почему Желтый Колокол? — не понял кузнец. — Ведь Красный много опаснее.

— Он выступил против слуг Желтого.

— Ты веришь легенде о пришлом воине? Уж кому-кому, но тебе-то следовало быть немного умнее.

— Почему? — обиделся леший.

— Разве может пришелец справиться с нашей болью? Чужаку не понять ее.

— Я не чужак! — Теперь обиделся Санечка.

— Видел бы ты, как он дрался с бусурманами, то не говорил бы так, — добавил леший.

— А если не чужак, зачем обрядился в эту пакость? — Кузнец еще раз внимательно осмотрел Санечку с ног до головы, но, кажется, остался не очень доволен. — Вот конь у тебя хорош, спору нет. Остальное же… — Он пренебрежительно сморщился. — Давай сюда свои железки и благодари друзей, иначе я не стал бы помогать тебе. Так и быть, очищу их от гнили. Давай-давай! — прикрикнул он, видя, что Санечка замешкался. — Ты надеялся на этот хлам? Напрасно. Смотри! — Кузнец взял поданный ему шлем и без труда разорвал его надвое, словно бумажный. — Вот оно, иноземное железо. Ни крепости, ни гибкости, только звук один.

Увидев такое, Санечка безропотно поспешил скинуть панцирную рубаху, отбросил в сторону топор и кинжал. Не прекращая бурчать под нос, кузнец взял лежавший на наковальне возле горна брусок синеватого железа и принялся разминать его в руках точно глину. Санечка уже ничему не удивлялся. Не прошло и пяти минут, как кузнец подал ему островерхий граненый шлем.

— Примерь.

Санечка попробовал. Шлем был именно таким, какой требовался.

— А он крепкий? — сорвалось невольно с языка. Уж больно легко мялось железо под пальцами кузнеца.

Тот довольно усмехнулся.

— Вот теперь я и сам вижу, что ты пришелец. Гремислав, покажи ему, прочен ли мой шлем.

— Это же хозяин железа, — с упреком произнес леший. — Как ты можешь сомневаться?

Гремислав весело сверкнул глазами, взял шлем и поставил его на камень перед собой. Потом наотмашь, с оттяжкой, ударил саблей. Раздался протяжный чистый звон, как от хрустального кубка. Сабля отлетела в сторону, едва не вывернув витязю кисть. Санечка уставился на шлем — ни единой щербинки. Но когда Гремислав показал ему саблю, Санечка поразился еще больше — на лезвии не появилось ни малейшей зазубринки.

— Теперь убедился? — ехидно спросил кузнец.

— Убедился, хозяин железа, — смущенно произнес Санечка. — Прости.

— Подождите до завтрашнего утра, — сказал кузнец. — К себе не приглашаю, во время работы железо не терпит чужого взгляда.

— Каждый человек рождается талантливым, — убежденно сказал Древолюб, вороша угли в костре. Пламя затрещало и выбросило ворох золотых искр, красные отсветы заплясали на лицах путников. — Нет людей простых и обычных. Но кто-то свой талант находит, а кто-то для этого слишком ленив. Или труслив, — леший презрительно усмехнулся. — Мне ближе те, кто понимает язык зверей и шорох листьев. Хозяин железа принадлежит к другим, но я уважаю его умение. Он родился с железом в крови. — Леший прислушался к мерным ударам молота. — И всякое железо подчиняется ему, послушно его рукам. Сам же он неуязвим для любого оружия, может разорвать любую цепь. Вот поэтому он и не боится жить один в лесу. — Санечка только головой покрутил, слыша такое. — Но для чужаков железо остается холодным и твердым. Да, он великий мастер. Одна капля его крови без следа затягивает любую трещину на мече или шлеме. Но хозяин железа не любит оружия и делает его только при крайней нужде. Но зато уж делает на погибель врагу. Нет, мне все-таки по сердцу понимающие живую природу, а не мертвые вещи, — неожиданно закончил Древолюб.

Бесшумно, как привидение, из темноты возник филин. Санечка даже шарахнулся, когда мягкие перья мазнули его по щеке. Филин сам сел на плечо к лешему, склонился к уху и торопливо защелкал клювом. Леший заметно встревожился.

— Бусурман кто-то известил, — раздраженно сказал он. — При выходе из леса они караулят нас. И они привели с собой… — Он замолк, а потом шепотом попросил филина: — Посмотри, что дальше на дороге.

Санечка ожидал, что филин полетит на разведку, но тот не тронулся с места, лишь отвернулся от костра, расправил крылья и весь напрягся. Леший поднял его на вытянутой руке, и филин громко заухал. Санечка вновь почувствовал озноб. Все-таки было в голосе Зорковида нечто потустороннее.

— Дальше все спокойно, — перевел Древолюб. — Поле чисто, и в городе аримаспов никто ничего не ведает.

— Аримаспов? — не поверил Санечка. — Они что, действительно существуют?

— Конечно, — убежденно ответил леший.

— А что в землях грифонов? — спросил Гремислав.

— Там сейчас день.

— Понятно.

— Нет, как раз наоборот, ничего не понятно, — сказал Санечка. — Он что, видит так далеко?

— Иначе его не назвали бы Зорковидом, — терпеливо пояснил леший. — Филин — птица ночная, и Зорковид видит все земли, в которых сейчас царит ночь, как бы далеко они не находились. Но туда, где светит солнце, его взгляд не проникает.

— Значит, кто поджидает нас у Железной Горы, он сказать не может, — мрачно заключил Гремислав.

— Увы, нет.

Наутро перед Санечкой лег полностью законченный доспех.

— Ни один вражеский меч не пробьет его, — гордо сказал кузнец, глядя как Санечка натягивает кольчугу.

— Благодарю, хозяин железа, — поклонился тот.

— А вот оружие, выбирай, — кузнец протянул две тяжелые сабли. Золотая рукоять одной переливалась многоцветьем драгоценных камней. Простая костяная рукоять второй завершалась матовым железным шариком. Санечка потянулся был к золотой, но руку обожгло холодом, и ладонь сама отдернулась прочь.

— Я выбираю эту! — твердо сказал он, беря в руки простую саблю.

— Угадал, — усмехнулся леший. — Но ты, хозяин, мог бы и не устраивать этого испытания.

— Нет, не мог, — возразил кузнец. — Я должен твердо знать, к кому попадет мое оружие. И, не приведи Бог, эти руки окажутся грязными. Впрочем, я не позавидую тому злодею, который посмеет хотя бы прикоснуться к нему. Хуже будет, если мою саблю возьмет человек чужой и равнодушный. Тогда она превратится в просто саблю. В рукоять сабли вложена щепоть нашей земли. Она направит руку и придаст удару неотразимую силу в бою за правду, сделает его метким, укрепит в минуту усталости. При крайней нужде она поможет. Но именно при крайней. Без надобности чудеса не совершаются, — усмехнулся он.

— Щедрый дар, — согласился Древолюб.

— Для большого дела, — возразил кузнец.

Санечка еще раз поклонился.

— Благодарить не смею, ибо нет у меня достойных слов. Могу пообещать лишь одно — она выполнит свое предназначение, либо уйдет со мною в землю.

— Хорошо сказано, — кивнул кузнец.

— Значит, ты видишь в нем витязя земли нашей? — прищурился леший.

— По какой-то причине ты сам вызвался сопровождать его, хотя тоже увидел впервые.