Такие есть и в лесных холдах Южного Болла, и в горных холдах верхнего Телгара и Лемоса, и среди кочевников в пустынях Айгена. Все они просто боятся перемен. Они, возможно, даже жалеют о том, что исчезла Алая Звезда и больше нет вечной проблемы, на которую можно свалить все, что идет не так. К сожалению, двоих из тех, кого я подозреваю в разжигании вражды по отношению к целителям и новым технологиям цеха печатников, среди нашего сегодняшнего улова не было. — Он ускорил шаги и нагнал Тагетарла, оставив Джексома. — Было бы разумно, мастер-печатник, выпустить заявление о том, что произошло сегодня ночью. Скороходы проследят за тем, чтобы люди узнали правду.
      Правду, которая не назовет в числе вандалов, отправленных в ссылку этой ночью, молочного брата Джексома, лорда Руатанского…
      Возле ворот цеха стояли несколько мужчин и женщин. Рядом расположился Рут’, ожидавший возвращения своего всадника.
      — Если сегодня или завтра вам будет нужна помощь, мастер Тагетарл, — выйдя вперед, начал мужчина, — то мы охотно поможем вам в починке и ремонте.
      Тагетарл поблагодарил их, понимая, что двери цеха все равно придется заменить. Стальные двери способствовали бы его душевному спокойствию, однако он скопил недостаточно марок, и он сомневался в том, что у цеха кузнецов сейчас найдется время для такой работы.
      — Если среди вас есть плотник…
      — Пятеро, мастер Тагетарл, — именно поэтому мы и решились обратиться к вам именно сейчас.
      — Я крайне признателен вам. Приходите утром, когда вам будет удобно.
      Из ночного сумрака вынырнули два файра; они устроились на плечах у Рошинн и Шпильки, после чего все наконец вошли в цех. Все — кроме Джексома, который, подойдя к своему дракону, взобрался ему на спину. Тагетарл поднял руку, прощаясь с ним, но, должно быть, лорд-холдер его не увидел. В молчании Шпилька и Тагетарл закрыли ворота; Шпилька тут же направился на чердак, куда, по всей вероятности, уже удалились его помощники. Тагетарл и Рошинн свернули направо и поднялись к себе.
      Утром, когда пятеро плотников поставили новые двери — из наилучшего, самого прочного дерева, с гордостью уверили они Тагетарла, — мастер-печатник отправился на станцию скороходов, чтобы отнести туда отчет, который они с Рошинн составили за эту бессонную ночь.
      Смотритель станции Арминет прочел текст, поджав губы.
      — Отлично сказано, мастер Тагетарл, — заметил он. — Честно. Мы приложим этот отчет к каждой посылке и к каждому письму, которые будут отправлены отсюда. Может быть, мне даже понадобятся еще копии.
      Тагетарл попытался возражать, с ужасом думая, во сколько же ему обойдется это ночное происшествие.
      — Оставь свои марки в покое, — прибавил Арминет, отодвигая и те, которые положил перед ним мастер-печатник.
      — Но это заявление цеха арфистов….
      — Это общественное дело, — ответил Арминет, выпрямившись с достоинством: он был довольно высокого роста, хотя и пониже, чем Тагетарл. — Я тут решаю, что моя станция будет распространять, а что нет. Жители Широкого Залива прекрасно видели, какое позорное деяние совершили люди без холда и цеха, мастер Тагетарл, и остальные должны узнать об этом, причем так, чтобы ни у кого не осталось сомнений даже в малейших деталях этого дела. — Он постучал пальцем по последнему абзацу отчета. — Поскольку я был одним из свидетелей, могу подтвердить, что все было именно так. Благодарю, мастер Тагетарл. И пусть никто не говорит, что скороходы сделали меньше, чем могли бы.

Руат-холд

Поздний вечер 9.2.31

      — Ты узнал одного из них, не так ли, Джексом? — тихо спросила Шарра, весь день с тревогой поглядывавшая на мрачного и молчаливого мужа.
      Она знала, что прошлой ночью его куда-то вызывали. Вернувшись, он тщетно пытался скрыть усталость и озабоченность. За обедом и за ужином он почти ничего не ел, и даже то время, которое он обычно проводил с сыновьями, сегодня, по всей видимости, не доставило ему радости.
      Она ждала весь день, не расспрашивая, надеясь, что он сам расскажет о том, что его тревожит. Только один Раз она видела его таким: когда ему пришлось принимать
      решение о ссылке виновных в похищении мастера Робин-тона.
      Она ждала и тогда, когда они поднялись в свои апартаменты. Джексом подошел к окну и уставился в него невидящим взглядом. Шарра решила уже, что придется все-таки расспросить его самой, но тут он тяжело вздохнул:
      — Мы с Рут’ом были в Широком Заливе, помогали Тагетарлу. Там пытались разрушить цех печатников.
      — Снова Очистители?
      А кто же еще, тут же подумала она: все цеха принимали услуги цеха печатников с энтузиазмом.
      Он кивнул, но ничего не стал уточнять.
      Последовало длительное молчание; Шарра наблюдала за своим супругом, который рассеянно поглаживал тяжелую ткань портьеры, закрывавшей вход в спальню и не дававшей проникнуть внутрь зимнему холоду. Шара молчала. Она знала своего мужа — и знала, каким он бывает, когда все его мысли заняты сложной проблемой.
      — Одним из них был Дорс.
      Шарра почувствовала, как все у нее внутри сжалось от этого признания, сделанного тихим и ровным голосом. У Джексома было не так уж много добрых воспоминаний о молочном брате. После того как умерла его приемная мать, он еще много Оборотов старался надеяться на лучшее и долго терпел выходки Дорса. Дорс покинул Руату очень вовремя: еще один проступок — и Джексом вынужден был бы сам выгнать его.
      — Я думала, что он отправился на Южный и работает на Торика…
      Джексом медленно наклонил голову.
      — Он ничего не сказал.
      — Но, милый, конечно же, — Шарра подошла к нему и положила руку ему на плечо, чувствуя, как напряжено все его тело, — ему стоило только…
      — Их просили назвать холд или цех. — Джексом судорожным движением рванул ткань портьеры с такой силой, что она треснула наверху, грозя оторваться
      — И ты так расстроен потому, что он не сказал!
      — Я не уверен. — В голосе Джексома Шарра слышала муку и боль. — Я не знаю! Я… я думаю, — Джексом спрятал лицо в складках портьеры, — он был у них предводителем. Я думаю, он бросил мне вызов. Что так он пытался бороться со мной и со всем, что я отстаиваю. Что он ожидал от меня? Что, он думал, я стану делать? Позабочусь о том, чтобы их просто сослали в рудники?..
      Казалось, еще мгновение — и он сорвет портьеру, но Шарра осторожно разжала его пальцы.
      — Полагаю, так или иначе он получает то, что заслужил, Джексом, — тихо, без осуждения проговорила она. — Кто-нибудь еще его узнал? Рут’ сказал, что ты был там не один.
      Глаза Джексома сверкнули.
      — Нет, нет, любовь моя. Я не расспрашивала его. Он знает, что я иногда боюсь, что вы оба попадете в беду и ничего мне не расскажете.
      Она пыталась говорить спокойно и ласково, чтобы облегчить его боль. Она даже не стала упрекать его за напрасное подозрение.
      — Шпилька сказал, что выслеживал его уже давно. Может быть, Н’тон тоже узнал его, хотя они и не виделись много Оборотов. — Мгновение Джексом молчал, потом прибавил: — Я должен был хоть как-то поговорить с ним. Может, мне он рассказал бы больше…
      — Больше — о чем? Неужели случившегося недостаточно? Его поймали на месте преступления, когда он собирался разрушить то, что, как ему прекрасно известно, позволило всему Перну сделать огромный шаг вперед!
      Джексом одарил ее долгим, ничего не выражающим взглядом. Это заставило ее внутренне вздрогнуть: обычно они были совершенно откровенны друг с другом.
      — Я думал, что на юге у Торика ему хорошо, — наконец проговорил он.
      — Ох! — Шарре пришлось сесть, когда она осознала, что имел в виду ее муж. Он пытался защитить eel
      — Лучше считать, что он действовал сам по себе. Может быть, просто использовал возможность сделать другому гадость — он это обожает, да так, чтобы ему еще и заплатили. Это на него оч-чень похоже… — Джексом отошел от окна и принялся расхаживать взад и вперед по комнате, глядя куда угодно, но только не в лицо своей жене.
      — Мой брат Торик, — проговорила Шарра таким же напряженным голосом, каким несколько минут назад говорил Джексом, — был жадным еще в детстве. Он никогда не уступал того, что принадлежало ему, или… — она помолчала, — или того, что, как он считал, по праву должно принадлежать ему, и никакими разумными доводами переубедить его было нельзя. С тех пор, как ты знаешь, он утратил расположение всех своих братьев и сестер. Даже своих сыновей. Когда несколько Оборотов назад лорды-холдеры и предводители Вейров постарались умерить его аппетиты, я полагала, он поймет, что человек не может захапать все, что есть какие-то ограничения…
      Джексом не мог вынести боли, которая звучала в ее голосе; он обнял жену, прижавшись щекой к ее щеке.
      — Мы не можем знать наверняка, что это очередной его план, Шарра.
      Она прижалась к нему, впитывая всем телом спокойную силу, которую он всегда излучал.
      — Даже если я сама не сомневаюсь, что Торик способен противопоставить себя всему остальному Перну — просто чтобы доказать, что он это может сделать?
      Теперь они поменялись ролями, и нуждавшийся в утешении Джексом принялся успокаивать Шарру.
      — Мы скоро узнаем, кто отдавал приказы и кто организовал всю эту смуту и акты вандализма.
      — Узнаем? Шпилька тебе что-то сказал? — Шарра заглянула ему в глаза. — Мы только что пришли в себя после одной беды, а нам уже грозит следующая…
      — Тише, тише, любовь моя. — Он медленно, нежно укачивал ее.
      «Тише, тише, Шарра. Мы здесь!»
      На долю секунды ей, хотя она и привыкла к тому, что Рут’ с ней разговаривает, почудилось, что эти слова произнес не он один.

Холд Прибрежный

За два дня до заседания Конклава 2.26.31

      Сидя в Прибрежном возле окна, Лесса наблюдала за людьми, проходившими по гравийной дороге, проложенной от берега. Ее по-прежнему удивляло то, что холд Робинтона уцелел во время бедствия, не пощадившего многие другие холды. После зимнего урагана некоторые его вещи были заменены любовно сделанными копиями. Сейчас все здесь выглядело почти так же, как до смерти Робинтона. Казалось, он только что вышел за порог или, может быть, возится с парадной одеждой в своей комнате, прежде чем выйти к гостям. Словно душа Робинтона, главного арфиста Перна, все еще присутствовала здесь; словно мастер по-прежнему оставался со своими друзьями — Лайтолом, старым мастером Вансором и Д’рамом. Какой великолепный квартет они составляли!
      Лесса следила за драконами, прилетавшими попарно, скользившими над волнами, которые тихо, почти бесшумно набегали на берег. Это зрелище чем-то напомнило ей танец на Встрече; она сосредоточилась на этой мысли, стараясь думать о приятном, чтобы хоть немного унять то болезненное отчаяние, которое она испытывала со времени Потопа, вызванного падением Огненного шара.
      С севера, из Вейра Плоскогорье, прибыли двое молодых предводителей Вейра — Г’бир на Винлат’е и Нелдама на Ясит’е. Их союз был счастливым — одна из немногих радостных новостей за последнее время. Отрадно думать, что хотя бы здесь все сложилось, как надо. Из Телгара, расположенного несколько восточнее, прилетели Д’фери и Палла с Виллерт’ом и Талмант’ой. С запада прибыл только один дракон с двумя пассажирами: Джексом и Шарра на Рут’е. Лесса хотела обсудить с Джексомом и Н’тоном происшествие в цехе печатников. Нужно основать второй печатный цех, и чем скорее, тем лучше. Слишком важны напечатанные документы: человеческая память не может сохранить все детали, да и переписывание текстов от руки грозит ошибками…
      Самые крупные среди драконов Форта, Лиот’ и Лудет’а, несущие на спинах Н’тона и Маргатту, прибыли сразу вслед за Рут’ом; за ними — Гиармат’ и Байлит’а из Айгена и их всадники, Г’нариш и Надира. Лесса слышала рев драконов, возвещавший о появлении К’вана, Адреи, Хет’а и Бельжет’ы. Затем появились трое с востока — Т’геллан, Талина и Миррим. Что ж, появления Миррим следовало ожидать; Лесса знала, какой заносчивой и непокорной может быть Миррим, однако она всегда с сочувствием и симпатией относилась к своей воспитаннице.
      Эррагон, недавно ставший мастером, послал особое приглашение Ф’лессану и зеленой всаднице из Монако по имени Тай, которая была одной из его учениц. Имя зеленой всадницы было знакомо предводителям Бенден-Вейра: она принимала самое активное участие в отражении нападения вандалов на Посадочную площадку и не щадила сил при эвакуации Монако.
      Мастер Вансор, официально принимавший сегодня вечером предводителей Вейров, приветствовал входящих всадников, стоя на пороге комнаты, полной воспоминаний, которые были так дороги всем собравшимся. Он улыбался каждому новому гостю, словно по-прежнему мог ясно видеть их. Эррагон стоял за спиной Вансора; он надел алмазную подвеску — знак своего нового ранга, вполне заслуженного, если вспомнить о том, как точно и оперативно он работал во время падения Огненного шара и как своевременно рассылал предупреждения. Эррагон был представлен тем предводителям Вейров, с которыми ему не доводилось встречаться прежде. Лайтол и Д’рам уже возились с бумагами, устроившись за столом, стоявшим в дальнем углу. Девять стопок бумаг: для каждого Вейра… но для кого же предназначена последняя? Лесса снова перевела взгляд на дверь и заметила Ф’лессана, который поднимался по лестнице, держа под руку высокую темноволосую женщину. Лессе бросились в глаза широкий рот женщины и ее большие миндалевидные зеленые глаза.
      «Всадница Зарант’ы», — почти с одобрением сказала Рамот’а. Лесса нахмурилась было, но потом черты ее лица разгладились. Ф’лессан уже не ребенок. После падения Огненного шара он был почти на грани истощения, спасая людей и вещи — в том числе и лодки, как сурово заметила Рамот’а. Спасение холдера, которому грозила верная гибель в волнах, стало событием даже для того дня, в который, как говорили арфисты, было совершено множество героических деяний. Ф’лессан всегда очень точно рассчитывал время; когда-нибудь она наконец спросит у него, как именно ему удалось совершить это невозможное спасение. Он прилетал в Бенден, только когда этого требовали обязанности командира крыла: судя по всему, теперь он предпочитал жить в Хонсю.
      «Это его выбор», — несколько двусмысленно заметила Рамот’а.
      Ф’лессан заметил мать, улыбнулся ей своей замечательной чарующей улыбкой и, отвернувшись, заговорил с Вансором. Лессу позабавило то, что он поздоровался с Вансором, как со старым знакомым; гораздо больше ее удивило то, что и Тай протянула старому мастеру руку, а тот с радостью пожал ее и улыбнулся, вскинув брови, словно так, расширив глаза, мог яснее разглядеть всадницу. Определенно, ей были рады в Прибрежном. Эррагон приветствовал ее, как учитель — своего лучшего ученика.
      — Привлекательна, хотя и не красавица, — бросив короткий взгляд на спутницу Ф’лессана, прошептал Ф’лар Лессе. — Ничего удивительного в том, что он проводит в Хонсю так много времени.
      «Ему там нравится», — все тем же загадочным тоном прокомментировала Рамот’а.
      По ступеням уже поднимались Т’геллан, Миррим и Талина. Лесса подумала, что предводитель Монако-Вейра за последнее время сильно исхудал, а взгляд его стал тревожным и каким-то затравленным. Он работал без передышки, восстанавливая свой Вейр. Впрочем, Миррим с Талиной выглядели немногим лучше, чем бронзовый всадник, хотя, понятное дело, им приходилось далеко не так тяжело: на их плечах не лежала ответственность предводителя Вейра.
      Тут Лесса поняла, что все уже в сборе, и вместе с Ф’ларом направилась на свое место в конце длинного, овальной формы, стола.
      — Все здесь, не так ли? — устало улыбнувшись, спросил Ф’лар и немного подождал, пока все гости рассядутся.
      Двадцать два всадника, три человека, которым следовало бы в покое доживать оставшиеся им Обороты, два мастера и лорд-холдер; двадцать восемь мужчин и женщин, собравшиеся, чтобы решить проблему, которую Лесса искренне считала неразрешимой. С другой стороны, когда-то столь же неразрешимой проблемой считалось уничтожение Нитей. Почему же она думает, что они не сумеют справиться с этим кризисом? Она чуть заметно передернула плечами и заняла место рядом с предводителем Бенден-Вейра, уловив его короткий вздох. Он выпрямился, расправил плечи и обратился к собравшимся.
      — Я уверен, все вы слышали, что всадники должны что-то сделать с камнями, которые падают с неба. — Он немного помолчал, ожидая, когда улягутся возмущенные возгласы, вызванные этими словами. — Как бы абсурдно
      это ни звучало, мы все понимаем, что именно этот вопрос первым встанет перед Конклавом, который соберется через два дня. Каким-то образом получилось так, что падение Огненного шара считается едва ли не нашей виной. — Тут он заговорил ворчливым и недовольным голосом: — Драконы могут летать в Промежутке. Почему они не могут просто столкнуть камни с их пути? Почему они не могут сжечь их прямо в небе? Неужели они ничего не могут
      сделать?
      — Разве мы сделали недостаточно? — Голос Ф’лессана странно дрогнул, что удивило Лессу.
      Ф’лессан пожал плечами, лицо его приняло выражение рассеянного безразличия. Остальные бронзовые всадники тихо и возмущенно заговорили о неблагодарности и о невозможных требованиях.
      — Всадники сделали более чем достаточно, — проговорил Лайтол с яростью.
      — Все Вейры действовали просто великолепно, — с гордостью прибавил Д’рам.
      — Насколько позволяло время, — ввернул Джексом, слегка повернув голову в сторону Лессы.
      Это замечание немного разрядило напряжение. Кто-то даже рассмеялся.
      — Я так и не сумел до конца понять, как вы сумели сделать все то, что сделали, — невиннейшим голосом проговорил Вансор, но мгновением позже посерьезнел. — Вы просто творили чудеса! И это при том, что в сравнении с этой катастрофой зимний шторм двадцать девятого Оборота этого Прохождения может показаться просто легким душем!
      — По счастью, за погоду мы пока что не в ответе, — иронически усмехнулся Ф’лар.
      — Пока что нет, — кисло прибавил Г’денед. Хотя после падения Огненного шара Иста отделалась довольно легко, от упомянутого урагана остров пострадал куда сильнее.
      — Кое-кто говорит, что, когда разразился тот шторм, мы пренебрегли своими обязанностями и сделали меньше, чем должны были, — покачал головой Г’нариш.
      — На этот раз мы предупреждали всех, — заметил К’ван, — пока ветер не стал таким сильным, что было невозможно летать.
      — Возвращаясь к тому, о чем ты говорил, Ф’лар, — заговорил Н’тон, — драконы попросту не могут сжигать камни в космосе, поскольку для того, чтобы выдыхать огонь, им нужен кислород.
      — Метеориты движутся слишком быстро, чтобы драконы сумели их остановить, — прибавил К’ван, — не говоря уже о том, что они настолько горячи, что драконий огонь даже в сравнение с этим не идет. От таких попыток не было бы никакого толка. Лишняя трата времени и сил.
      Ф’лар широко улыбнулся:
      — Лорды-холдеры и мастера об этом забывают. Однако я полагаю, что в этом вопросе нам следует взять инициативу в свои руки. С тех пор, когда упал этот проклятый Огненный шар, мы все время занимали оборонительную позицию.
      — Ты хочешь сказать, что мы действительно можем что-то сделать? — Г’денед выпрямился и оглядел собравшихся, подняв брови.
      — О, да, — улыбнулся Вансор. — Мой цех все это время отнюдь не бездействовал. Мы можем дать Конклаву продуманные и взвешенные рекомендации.
      — Рекомендации? — резко переспросил Г’денед. — Они хотят не рекомендаций, а готовых ответов!
      Он с яростью ударил кулаком по столу. Лесса видела, что Г’денеда просто замучили вопросами, и он больше не в силах сдерживаться.
      — Они всегда хотят ответов, — подтвердил Г’нариш, покачав головой. Очевидно, это утомляло его не меньше, чем Г’денеда.
      Лесса задумалась: как бы убедить этих двух старых предводителей уйти на покой, уступив место более молодым и гибким бронзовым и золотым всадникам? Она была благодарна М’ранду и Р’марту за то, что они вовремя решили уйти. Двое молодых предводителей Вейра старались вести себя непринужденно, но было очевидно, что Г’бир и Нелдама впервые присутствуют на подобной встрече.
      — Что ж, они заслуживают того, чтобы получить ответы, Г’денед, — с демонстративным цинизмом заявил Ф’лессан. — Только вот на этот раз они хотят не ответов. По их мнению, мы должны что-нибудь сделать.
      Он вызывающе усмехнулся.
      — А что мы можем сделать? — спросил Г’денед, глядя на Ф’лессана так, словно молодой всадник бросил вызов лично ему.
      Лесса уже намеревалась сделать сыну замечание, но тут почувствовала, как Ф’лар слегка толкнул ее в бок, и промолчала. После того как Ф’лессан заявил о своих правах на Хонсю, всем должно было стать абсолютно ясно, что он не претендует на роль предводителя какого-либо Вейра.
      — Конечно, нам потребуется сотрудничество и помощь всех остальных цехов и лордов-холдеров, — продолжал Вансор, ободряюще улыбаясь, — поскольку нам понадобится много марок и специалистов. Мы уже провели предварительные исследования и подготовку — с помощью нашего нового мастера, — старый звездный мастер почтительно поклонился Эррагону, — мастера Идаролана, Ф’лессана и Тай, — он улыбнулся двум молодым всадникам, сидевшим в конце стола, — и еще трех преданных делу человек, не присутствующих на этой встрече, так что могу сказать: мы готовы.
      — Предварительные исследования чего? — спросил Г’денед.
      — Подготовка к чему? — с удивлением поинтересовался Г’нариш.
      — Кто эти трое преданных делу? — Миррим почти обвиняюще уставилась на Тай.
      — Исследования, позволяющие определить самое удачное расположение для оставшихся телескопов из Пещер Кэтрин, что даст нам возможность круглосуточно наблюдать за небом! — с сияющей улыбкой объявил мастер Вансор, словно это объясняло все.
      Лесса помнила, как радовался мастер Вансор, когда много Оборотов назад обнаружил в Пещерах Кэтрин телескоп с высоким разрешением и прилагавшиеся к нему руководства. Игипс проследил за установкой и подключением этого телескопа в ходе работы над проектом «Алая Звезда». Ф’лессан нашел телескоп, установленный в Хонсю, и совсем недавно, после длительной работы, подготовки и ремонта снова привел его в действие. Можно ли при помощи третьего телескопа предотвратить падение на поверхность Перна комет, метеоров и металлических частиц? Лесса полагала, что это невозможно, и считала, что таким образом нельзя даже чуточку успокоить паникеров в Конклаве. Интересно, неужели Ф’лессан проводил столько времени в Хонсю только потому, что наблюдал за небом вместе с Тай?..
      «Да», — коротко ответила Рамот’а.
      — Если бы при помощи телеметрии «Йоко» мы не узнали об Огненном шаре, — продолжал Вансор, — и если бы не удивительные способности и преданность своему делу, проявленные всадниками, падение Огненного шара стало бы глобальной катастрофой, а не простым несчастьем, и последствия его были бы гораздо более трагическими.
      — Простым несчастьем?! — воскликнул Т’геллан, поднимаясь со своего места; он был в ярости, а Талина и Миррим — явно шокированы словами старого мастера.
      — Извини, мальчик мой, — опустив веки, огорченно проговорил Вансор.
      Лесса знала, что, если бы Вансор видел своими глазами разоренные земли Монако, он проявил бы больше такта. Старый мастер попытался исправить впечатление от своих слов:
      — Я вовсе не имел в виду, что страшные разрушения в Монако были незначительными: я просто хотел сказать, что, если бы Огненный шар упал неожиданно и мы не были бы предупреждены, то все было бы гораздо хуже. Все говорят, что ты восстановил практически все, что было разрушено, — это просто чудо!
      — Да, мы сделали все возможное, но и сама земля еще должна восстановиться после бедствия, — пробормотал Т’геллан, снова опускаясь на стул; он немного успокоился, но чувствовалось, что он расстроен.
      — И чем же нам поможет наблюдение за небом? — спросил Ф’лар, поворачивая разговор в прежнее русло.
      Д’рам откашлялся, прочищая горло:
      — Во-первых, это успокоит Конклав; раз уж они считают, что всадники отвечают за все, что падает с неба, так пусть видят, что мы не пренебрегаем своими обязанностями: телескопы необходимы для того, чтобы мы знали, что происходит там, наверху. Во-вторых, — он помолчал, с легкой, не лишенной самодовольства улыбкой оглядев собравшихся, — если мы сделаем наблюдение за небом нашим ремеслом, то по окончании этого Оборота у нас будет новая профессия. Причем именно та, которая более всего подходит всадникам.
      Воцарилось ошеломленное молчание: предводители Вейров переваривали заявление Д’рама.
      Сидевший рядом с Д’рамом Лайтол широко улыбался: Лесса подумала, что впервые за много Оборотов она видит на его лице искреннюю улыбку. Д’рам тем временем продолжал:
      — Создав нашу собственную профессию, мы существенно снизим напряжение и подозрительность холдеров и мастеров, которые боятся, что мы хотим узурпировать их традиционные ремесла.
      — Ну, наблюдение за небом не сможет занять нас всех, — начал Г’денед, пылавший негодованием.
      Ф’лессан рассмеялся:
      — Не только нас всех, Г’денед, но и многих других, если мы займемся этим основательно, — в его глазах плясали веселые искорки. — Уже в результате первых наблюдений и отработки схем поиска в Хонсю мы получили снимки пояса астероидов.
      — Схемы поиска? — нахмурившись, повторил Г’денед. Бросив короткий взгляд на Эррагона, Ф’лессан пояснил:
      — Мы знаем, какие звезды в наших небесах занимают постоянное положение. Ищем же мы то, что движется между нами и этими звездами! Вот, смотрите! — Он выложил на Стол несколько снимков. — Вот этот видите?
      — Я вижу какую-то короткую линию на черном фоне и расплывчатое пятно, — отодвигая снимок, проворчал Г’денед.
      — Этот штрих, как мы выяснили, является астероидом. Мы назвали его «Алиана», — Ф’лессан склонил голову набок и улыбнулся той улыбкой, которой с детства привык скрывать глубокие чувства. — Тай подумала, что мы должны дать им имена вместо номеров, — а я подумал, что было бы хорошо назвать астероид в честь одной из первых всадниц. У нас их уже много…
      — Чего — астероидов или всадниц? — спросила Лесса с одобрительной улыбкой; идея ей понравилась. Она видела, что Вансора и Эррагона также заинтересовало предложение давать небесным телам имена.
      — И тех, и других.
      — А откуда ты знаешь, что это астероид? — вмешался Г’денед, хмурясь еще больше.
      — Ф’лессан сверил свои результаты с данными «Йоко» и Прибрежного холда, — ответил Эррагон.
      — А это расплывчатое пятно, как ты его назвал, — альфа Креста. Альфа Креста — фиксированный астрономический объект, а астероиды движутся довольно быстро — вот потому и создается эффект расплывчатого пятна. Учитывая положение объекта в небе, мы можем определить, что это, и, изучая ночное небо и делая вот такие снимки, — Ф’лессан постучал пальцем по снимкам на столе, — мы можем узнать, какие астероиды находятся на опасно близком расстоянии от Перна.
      — Тем не менее один из них упал на Перн! — оскорбленно заявил Г’денед.
      Ф’лессан рассмеялся:
      — Даже и не один.
      — О, нет, только не надо говорить о Круглой станции скороходов! — замахал руками предводитель Иста-Вейра.
      — Если мне будет позволено сказать, — голос Тай звучал так твердо, что к ней невольно обернулись все, — по данным архивов «Йоко», Огненный шар был первым небесным телом, падение которого на Перн имело такие катастрофические последствия.
      — Совершенно справедливо, Тай. И до последнего момента мы не знали, произойдет ли столкновение: мы узнали это только в последние десять минут. Хотя Огненный шар, несомненно, двигался вокруг Перна по опасно близкой к планете орбите.
      Для предводителей Вейров, живущих в глубине материка, это было новостью; Г’денед нахмурился еще сильнее.
      Может быть, думала Лесса, стоило пригласить на это собрание М’ранда? Обычно он уравновешивал пессимистические взгляды Г’денеда…
      — Сейчас у нас есть возможность подробно изучить записи «Йоко», — заговорил лорд Лайтол со скорбным выражением лица. — Огненный шар был виден на фоне пояса астероидов как яркая вспышка еще в конце Оборота.
      — То есть когда мы занимались совершенно другими делами, — вставил Г’денед.
      Лайтол с упреком взглянул на него и продолжал:
      — «Йоко» зафиксировала его положение и угол движения по отношению к Перну, и теперь можно сделать вывод, что даже в то время, находясь в отдалении от Перна, этот объект представлял серьезную опасность.
      — И каково же было его расстояние от нас, Лайтол? — спросила Лесса.
      — От ста до четырехсот тысяч километров, госпожа Лесса, — с печальной улыбкой ответил Лайтол. — Если бы Перн находился чуть дальше, фрагмент кометы пошел бы мимо.
      — Дело в том, госпожа Лесса, — подавшись к ней, откровенно сказал Вансор, — что, если бы тогда мы вели постоянное наблюдение за небом, мы знали бы, что за этим объектом следует вести более тщательное наблюдение.
      — Но разве мы могли бы сделать больше, даже зная заранее о грозящей опасности? — устало спросил Т’геллан.
      За этими словами последовало долгое тяжелое молчание.
      — Когда-то всадникам приходилось гораздо хуже, чем сейчас, — тихо, но твердо заговорил Ф’лар. — Тогда у Бендена была только горсточка всадников, способных сражаться с Нитями, — и вы, — он жестом указал на Д’рама, Г’денеда и Г’нариша, — перенеслись во времени вперед, чтобы поддержать нас. Теперь мы получили доступ к подробным записям Предков, и, если я верно помню лекции Игипса, он говорил, что и Древняя Земля тоже страдала из-за падения на ее поверхность космических тел. Эррагон, как Предки справлялись с этими проблемами?
      Эррагон сухо усмехнулся:
      — Они вели наблюдение за небом при помощи мощных телескопов, которыми управляли мужчины и женщины, преданные своему делу. Игипс говорил, что они нанесли на карты положение звезд их части галактики и различных объектов в Солнечной системе Земли с невероятной точностью. Разумеется, наши телескопы далеко не так мощны и точны. Однако нам предстоит иметь дело только с системой Ракбата…
      — Да-да, — перебил его Г’денед, подавшись к мастеру всем телом, — но что же они делали с теми объектами, которые оказывались слишком близко к Земле?
      — Они, я цитирую, «предпринимали активные действия, чтобы изменить траекторию потенциально опасных объектов».