— Какие критические ситуации могут быть после сегодняшнего утра? — с горечью заметил Ф’лессан.
      Тай тяжело взглянула на него:
      — Думаю, сегодня ночью мы будем спать здесь. — Она пожала плечами. — От нашего Вейра все равно ничего не осталось….
      Он знал, что у нее и еще нескольких всадников хватило мужества пролететь над затопленным Заливом Монако и оценить ситуацию.
      — Ты можешь остаться в Хонсю, — предложил он и, прежде чем она успела отказаться, обратился с таким же предложением к расположившимся неподалеку К’рилу и Ст’вену.
      — Вы были в Хонсю? — спросил он коричневых всадников.
      — Охотились неподалеку раз или два, — ответил за двоих К’рил, но его сумрачное лицо просветлело: предложение остаться в Хонсю явно порадовало его.
      — Там полно места, — продолжал Ф’лессан. — Хотя я не уверен в том, что еды хватит на всех. Так что возьмите немного с собой; а в распоряжении драконов будет целый утес.
      — Скольких ты можешь разместить у себя? — спросила Тай.
      Ф’лессан развел руками:
      — Ну, не весь Монако-Вейр, конечно, но два или три крыла всадников и драконов… и всех людей Вейра, которые прилетят с ними.
      Тай собралась обойти других всадников и передать им приглашение Ф’лессана. Он быстро прибавил:
      — И скажи, чтобы прихватили с собой одеяла. Там наверху прохладнее, чем здесь.
      К тому времени, как Тай успела вернуться, они с К’рилом погрузили все необходимые вещи на спину Зарант’ы.
      — Все очень благодарны тебе, — сказала она, и по ее тону Ф’лессан понял, что она также входит в число этих «всех». — Т’геллану и Миррим, возможно, придется остаться здесь, на Посадочной площадке; некоторые всадники уже пообещали помочь людям Вейра, которые пока остаются в горах. Они благодарят тебя, Ф’лессан. Посадочная площадка больше никого не может принять.
      — В любом случае есть еще Пещеры Кэтрин, — обронил Ф’лессан, стараясь придать своему тону легкомысленный оттенок.
      — Только они слишком малы для наших драконов, — рассудительно заметил К’рил.
      — Если вы уже все погрузили, отправляйтесь в путь! — крикнул кто-то.
      Так они и сделали.
      — Ты когда-нибудь была в Хонсю? — спросил Ф’лессан у Тай.
      — Меня один раз туда возили… О, Зарант’а говорит, что Голант’ только что дал ей ориентиры. Увидимся!
      Зарант’а трусцой направилась прочь, пока не добралась до места, откуда можно было взлететь.
      «Пожелай ей хорошего полета, Голант’!» Ф’лессан ощущал необычайную теплоту по отношению к зеленой всаднице.
      «Она сильная. Зарант’а. Сильная. Чем быстрее мы отправимся в путь, чем быстрее будем в Хонсю. В Хонсю тихо», — наставительно сказал Ф’лессану его бронзовый. Ф’лессан был с ним абсолютно согласен.
      Ст’вен и К’рил нагрузили своих драконов. Ф’лессан невольно подумал, что им, наверное, так же неудобно сидеть на мешках, как и ему. Он надел и застегнул шлем, проверил, застегнута ли куртка, и, высоко подняв руку, взмахнул ею, давая своим спутникам сигнал подниматься в воздух.
      «Давайте не будем вводить в привычку прыжки в Промежуток с малой высоты, коричневые всадники, — проговорил он, выждав, пока они поднимутся достаточно высоко над землей; потом жестом указал в ту сторону, куда они собирались направиться. — Мы все знаем, куда летим?»
      Драконы и всадники подтвердили: да, все.
      «Тогда в путь».
      Вынырнув из Промежутка над морской гладью, смотревшейся тем более жутко, что только вчера на этом месте был холд Рассветного Утеса, Ф’лессан испытал не меньшее потрясение, чем остальные всадники: он слышал их возгласы и горестные всхлипы драконов.
      Казалось, здесь никогда не было и не могло быть человеческого жилья. Там, где раньше простирались белые пески и поросшие травой дюны, теперь только волны плескались о гранит утеса. Грязная вода, увлекающая за собой частицы песка и глины, лениво откатывалась назад по скальному руслу реки. Вода еще не отступила достаточно, чтобы можно было увидеть, что же осталось от домов. На волнах покачивались деревья, сломанные или вывернутые с корнем: должно быть, их принесло с островов, протянувшихся вдоль побережья. В большинстве своем острова были неплодородными, каменистыми, на них просто не имело смысла строить холды, однако на возвышенностях и холмах там росли те же деревья, что и на материке: как плодовые, так и пригодные для строительства.
      Скоро в эти области, богатые пищей, должна вернуться рыба, невольно подумалось Ф’лессану.
      «Меалт’ видит дым», — сказал Голант’ своему всаднику, поворачивая голову, чтобы указать направление.
      Ф’лессан вздохнул с облегчением. Не сознавая этого, он все это время, оказывается, боялся вздохнуть. Впрочем, он и не сомневался в том, что госпожа Медда сумеет все организовать как надо. Странно, что небо все еще светлое — непонятное явление люминесценции, возможно, имеющее какое-то отношение к обломку кометы. Да, после всего, что произошло сегодня, ему придется основательно припомнить свои уроки астрономии — и, вероятно, не только ему.
      «Давай посмотрим, где этот огонь».
      «Кто-то размахивает флагом», — заметил Голант’ и направился к лесу на вершине утеса.
      Почему его бинокль остался в Бендене, когда он так нужен ему здесь?.. Однако и невооруженным глазом Ф’лессан уже мог разглядеть множество людских фигурок: некоторые размахивали рубахами, как импровизированными флагами. Ф’лессан испугался было, хватает ли у них одежды, но вовремя вспомнил о груженых сетях, которые они доставляли на вершину утеса.
      «Она здесь! — объявил Голант’, и Ф’лессан завертел головой в поисках зеленой всадницы и ее дракона. — Старая женщина здесь. В своем кресле».
      Она и в самом деле была тут: ее белые волосы были аккуратно заплетены в косы, одежда выглядела сухой, и в кресле она раскачивалась со спокойным и раздумчивым видом, и перестала качаться, только заметив драконов. Когда они приземлились, люди приветствовали их радостными криками и наверняка побросали бы работу, но окрик Биннесса остановил всех на местах. Из камней был сооружен временный очаг, над которым на треногах висели два больших котла; один уже закипал. У края леса двое мужчин свежевали добычу, кто-то собирал фрукты и укладывал их на сети, а под промасленными кожами уже были сложены сухие дрова.
      Биннесс вышел навстречу всадникам, чуть прихрамывая: его руки были перевязаны в тех местах, где остались царапины от когтей Голант’а. Он все еще был бос и время от времени поджимал пальцы ног: сучки и жесткая трава кололи ступни.
      — Не ожидала, что вы вернетесь, всадник, — проговорила госпожа Мёдда.
      — Не ожидали, что мы вернемся, чтобы проверить, выжили ли вы, госпожа Медда? — усмехнувшись, спросил Ф’лессан.
      Биннесс пожал плечами:
      — В основном мы видим всадников во время Падения Нитей — но сегодня вы спасли нас от гораздо большей опасности. И еще три лодки. — Он с серьезным видом показал туда, где стояли три лодки, сейчас представлявшие собой укрытие для спящих детей.
      — Посадочная площадка посылает вам воду, хлеб, кла, светильники, ручные фонарики, медикаменты и материал для палаток, — жизнерадостно объявил Ф’лессан.
      — Сейчас по ночам тепло, — вскинув голову, заметил Биннесс.
      — Кажется, там еще есть мехи с вином: мы подумали, что вам они понадобятся, — усмехаясь, прибавил Ст’вен.
      — Мне послышалось, он сказал «вино», Биннесс? — крикнула госпожа Медда.
      — Прекрасная у вас госпожа, Биннесс, — улыбнулся Ф’лессан.
      — Приведи его сюда и принеси вино, Биннесс. У нас есть только травяной настой, зато он заварен по моему собственному рецепту. Придает сил и людям, и животным. Вино, думаю, только улучшит его целебные свойства.
      — Есть среди вас раненые? Больные? — спросил Ф’лессан Биннесса, слезая со спины дракона с мехами в руках.
      — Скорее потрясены, но не ранены. Могу я узнать твое имя, всадник? — с почтительным поклоном спросил Биннесс. — Я думал, что уже мертв, когда мы оказались между волной и утесом…
      — Ф’лессан, всадник Голант’а, командир крыла в Бендене.
      Они подошли к креслу госпожи Медды, стоявшему, как теперь увидел Ф’лессан, на вытертом коврике; рядом приткнулась низенькая скамеечка, на которую госпожа могла поставить отекшие ноги. Всадник почтительно поклонился неукротимой старой женщине.
      — Госпожа Медда!
      — Я вовсе не госпожа, — живо ответила она, одарив, однако, Ф’лессана кокетливой улыбкой. — Нет, я не госпожа — хотя, бывало, всадники и согревали мое ложе…
      — Матушка!.. — Биннесс был шокирован. — Разве можно так говорить с человеком, который спас нас всех?
      — А ты поблагодарил его за то, что он спас тебя? — Пронзительно-голубые глаза старухи впились в лицо сына; затем она снова повернулась к Ф’лессану. — Он поблагодарил тебя, как должно?
      — Да, и мы с Голант’ом рады, что успели… вовремя.
      — Вовремя?.. — Она посмотрела на него с удивлением. — Я никогда такого не видела, вы едва успели! Только глупый всадник стал бы рисковать своей жизнью и жизнью своего дракона ради моего сына. Но я рада, что вы его спасли. Он — мой старший, — взмахом руки она отпустила Биннесса и, остро прищурившись, взглянула на Ф’лессана. — Как дела в Монако? Я помню, там пологий берег. Кто-нибудь, принесите кружку всаднику! И остальным тоже!
      — Монако затоплен, — быстро ответил Ф’лессан, избавив К’рила и Ст’вена от необходимости говорить на столь болезненную для них тему. Какая-то девушка предложила ему кружку, но он только рукой махнул: — У нас еще много дел. Мы не можем остаться надолго. Я должен спросить, какие припасы вам нужны.
      — А! — Госпожа Медда беспечно махнула рукой. Мы разберемся, что у нас есть. Камня, чтобы отстроиться заново, тут предостаточно; к тому же вы спасли несколько лодок. Это все, что нам нужно.
      Ф’лессан снова поклонился.
      — Мы вернемся через день или около того, проверим, как идут дела, — сказал К’рил.
      Ст’вен согласно кивнул.
      — А ты, молодой Ф’лессан? — спросила старая госпожа, указывая на бронзового всадника палкой и качнувшись вперед в своем кресле.
      — Я надеюсь когда-нибудь сравниться с вами, госпожа Медда, — с самой очаровательной улыбкой заявил Ф’лессан, направляясь к Голант’у.
      Уже садясь в седло, он услышал, как госпожа Медда смеется — звучным, грудным смехом, совершенно не похожим на сухое старческое хихиканье. Он помахал всем рукой на прощание и приказал Голант’у подниматься в воздух.
      «Только так, как положено, а не с края обрыва!»
      Они доложили о ситуации в бывшем холде Рассветного Утеса усталому мастеру архивов, который временно обосновался в палатке на краю площади Встреч на Посадочной площадке. Когда их отчет был окончен, архивариус указал им уже накрытые столы на другой стороне площади и заметил, что, несомненно, королева их Вейра скажет им, где и когда они еще понадобятся.
      — Вы, случайно, не знаете, где расположились жители бывшего Монако-Вейра? — спросил К’рил.
      — Нет, нет; идите туда — она все знает. — Архивариус неопределенно взмахнул пером.
      — Что ж, я бы не прочь переодеться, — сказал К’рил, заметив, что на северной стороне площади грудами сложена одежда.
      — Я тоже, — присоединился к нему Ст’вен. Конечно, у Ф’лессана в Хонсю запасная одежда есть, но ее определенно не хватит на всех.
      Внезапно все это — жар раскаленной солнцем площади, шум множества голосов, навалившаяся усталость стало совершенно невыносимым. Ф’лессан понял, что не выдержит больше и минуты.
      — К’рил, Ст’вен! Одевайтесь без меня, — сказал он. — Выясните, где расположились остальные люди и драконы из вашего Вейра. Я отправлюсь в Хонсю и подготовлю все к вашему прибытию.
      К разочарованию Ф’лессана, Миррим была уже там и организовывала работу тех, кто жил неподалеку. А он-то надеялся, что она крепко застряла на Посадочной площадке… Выходит, он ее недооценил. Впрочем, он должен быть ей благодарен — или, по крайней мере, вести себя так, чтобы она чувствовала его благодарность — несмотря на то, что она по-прежнему пыталась командовать им, а это сильно раздражало бронзового всадника. Впрочем, вскоре после своего прибытия он понял, что искренне рад присутствию здесь Миррим. Она уже занялась приготовлением пищи: на главной террасе жарилось мясо для всадников Монако-Вейра, которые приняли предложение Ф’лессана. Одним из этих всадников была Тай. Ф’лессан был рад возможности показать ей Хонсю — особенно обсерваторию и телескоп — одну из самых ценных вещей, которыми он обладал.
      Он нашел телескоп, когда они с Голант’ом чинили панели солнечных батарей и наткнулись на какую-то гладкую поверхность, которую вначале сочли каменным монолитом, но которая оказалась двумя половинками купола обсерватории. Сложнее было раскопать ее целиком; однако телескоп, покрытый тонкой пленкой, которой пользовались Предки — Игипс называл ее «вакуумной упаковкой», — по-прежнему стоял на своем месте. Вансор и Эррагон пришли в восторг, узнав о его существовании, однако предупредили Ф’лессана, что отладка телескопа потребует серьезной подготовки: для того чтобы направлять и фокусировать его, нужен компьютер, а для того чтобы видеть объекты, на которые нацелен телескоп, — особый экран.
      Но сегодня вечером у Ф’лессана не хватило бы сил Даже на то, чтобы взобраться по длинной спиральной лестнице — и, как резонно предполагал он, Тай также не сумела бы это сделать.
      Горный пик Хонсю, его склоны и террасы были буквально покрыты драконами, так что последним прибывшим пришлось искать себе место на каменных террасах возле реки. При такой толпе драконов сегодня людей не потревожат ни копытные, которые часто искали убежища в пещерах холда, ни крупные кошки, охотившиеся на этих копытных. Даже в первые дни, когда Хонсю был только что обнаружен, здесь никогда не бывало столько гостей.
      Сидя в одном из немногих кресел холда на главной террасе, Ф’лессан приветствовал каждого новоприбывшего, говорил, чтобы они бросали летное снаряжение там, где найдется свободное место, и возвращались, чтобы поесть. Т’геллан привез четыре меха с вином, а Ст’вен и К’рил добавили два бочонка легкого пива с Посадочной площадки. Из глубоких погребов Хонсю Ф’лессан извлек часть запасов доброго бенденского вина, хранившегося там для особого случая: то, что им удалось пережить этот день, вполне могло считаться особым случаем. Каждому досталось по крайней мере по кружке вина или пива. Этого вполне хватило мужчинам и женщинам, которые за день с лихвой отработали двойную дневную норму — и фактически прожили за одни сутки два дня…
      Ф’лессан, не привыкший к тому, чтобы в «его» Хонсю собиралось столько народа, поднялся на вторую террасу, захватив свою кружку вина, и с радостью обнаружил там Тай.
      — Полагаю, нам нужно время, чтобы успокоиться и расслабиться, — подходя к ней сзади, проговорил он. Услышав его голос, девушка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, расплескав немного вина. — Прости, — прибавил Ф’лессан. — Не стоит тратить хорошую вещь понапрасну.
      — Ты меня напугал.
      — Я вижу. Еще раз извини меня. Девушка махнула рукой и снова впала в задумчивость.
      — Значит, ты тоже заметила, — проговорил Ф’лессан, указав на северо-восток, в направлении Монако, где в небе стоял серебристый отсвет.
      Тай вздохнула и подняла взгляд вверх, где мерцали яркие звезды.
      — Да, но Ригель все-таки видно. — Она указала на самую яркую звезду, стоявшую прямо над их головами.
      — Да, его не пропустишь, — тихо рассмеялся он. — И Бетельгейзе.
      Он решил исподтишка проверить ее знание звезд Южного полушария. Тай повернула голову в нужном направлении, и Ф’лессан хихикнул.
      — И еще — альфа Креста и бета Креста, — быстро прибавила она, принимая вызов. — А вон та называется гамма Креста. Эррагон говорил, что в том созвездии, которое Древние называли Южным Крестом, есть еще и четвертая звезда, но невооруженным глазом ее увидеть нельзя.
      — Я на это отвечу Шаулой и Антаресом. — Он легко коснулся ее плеча, чтобы она повернулась в нужную сторону.
      — Я рада, что ты сохранил древнее имя Хонсю, — мягко проговорила она; ее голос сел от страшной усталости. — Я полагаю, что использовать имена, которыми Предки называли свои земли и свои звезды, — благородно и достойно уважения.
      — Почему нет? Предки принесли эти названия с собой. Звезды не слишком заметно изменили свое положение — а в нашем небе много ярких звезд, которые едва видны с Земли.
      — Нам следует думать не о звездах, — сказала Тай; эти слова прозвучали внезапно тускло, она как-то сникла, ее плечи ссутулились.
      — Верно, — устало согласился он, — но приятно видеть, что что-то остается неизменным. Знаешь, у меня есть бинокль, и завтра ночью ты можешь им воспользоваться.
      — Правда есть? — В ее глазах вспыхнули искры оживления; потом она вздохнула. — Да, завтра — если ты мне его доверишь. Бинокли… трудно найти.
      Ф’лессан заставил себя усмехнуться:
      — Я давно знаю Пьемура и Джейнсис, понимаешь ли, так что в списке оказался одним из первых. Кроме того, им очень хочется, чтобы инструменты, оставшиеся от Предков в Хонсю, работали. Немного вымогательства — и готово дело!
      — Вымогательства?.. — Это ее удивило.
      — О, это просто шутка. Все по-дружески, — успокоил он ее. — Значит, завтра ночью? Сегодня нам обоим нужно выспаться.
      Они тихо покинули верхнюю террасу и, зайдя в коридор, разошлись по разным комнатам. Сегодня ночью на страже останутся файры. Ф’лессан делил комнату с последними из тех, кто прибыл в Хонсю: Т’лионом, всадником бронзового Гадарет’а, и его братом К’дином, всадником коричневого Булит’а. По счастью, ни один из них не храпел.

Часть 3. Последствия