Космопорт нархи-Вилиньяра принял на себя первый ракетный удар кхлеви. Третья волна уничтожила большую часть поселка технодизайнеров, включая огромные эвакуационные суда, на которых линьяри прибыли в этот мир со своей старой родины.
      Благодаря способности линьяри лечить немощь точно так же, как раны и болезни, даже самые старые из них не были слабыми, и те, кто бежал к пещерам в холмах, где жили Предки, двигались без задержек и затруднений.
      Дежурный офицер связи едва успела спастись сама и спасти свое оборудование со взорванной станции.
      Деревья на нархи-Вилиньяре были редкостью, зато трава за границей пастбищ вымахала выше человеческого роста и служила превосходным укрытием. Члены Совета указывали беглецам верный путь и вели их по нему. Служители Предков встречали их в заранее оговоренных местах, чтобы проводить к пещерам.
      С самого начала, уйдя из городов и крупных поселений, беглецы избежали опасности, которую могла повлечь за собой бомбардировка.
      Они спокойно добрались до пещер. Единственными звуками, возникающими время от времени, помимо топота ног и шороха травы, были плач младенцев и кашель стариков. Всеми владели простые мысли: «Спокойствие. Мир. Идти быстро, но бесшумно. Помогать идущим рядом, если они падают». Голос, внушавший всем эти мысли, принадлежал той, кого они любили больше всего и кому доверяли всей душой – Прародительнице Надине.
      Бомбардировка неожиданно переместилась с города на равнину. Загорелась трава, сквозь которую все еще шли сотни линьяри. Они побежали, крича и падая. Нескольких в панике затоптали.
      Кружа над планетой, кхлеви вкушали долгожданный сладкий ужас, волнами поднимающийся с поверхности. Молодняку его транслировали, чтобы успокоить его, пока корабли приземлятся и начнут погрузку пленников.
 
      Корабли Дома Харакамянов сплотились под командованием Надари. Большинству кораблей охраны для того, чтобы вступить в бой, требовалось всего-навсего загрузить торпеды в бомболюки. Юриста транспортной компании «Каскад» уволили, хотя и выделили корабль, чтобы отправить ее и нескольких других работников назад в штаб-квартиру фирмы. Рафик сказал Акорне: мисс Барбер не сообразила, что ее компания является всего лишь представителем более крупной фирмы, которой управляет двоюродный брат Хафиза, чьи капиталовложения очень сильно зависят от поддержки дома Харакамянов.
      Акорна и остальные линьяри тем временем занимались растениями Мира Лозы. Похоже, море сока, в котором они находились, шло им только на пользу, они вымахивали до невиданных размеров и наполняли воздух удивительно приятным запахом, так что вся планета стала похожа на один большой букет.
      – Очевидно, сок, убивающий жуков, оказывает восстановительное действие на растения, – сказала Мири.
      – К счастью, на кхлеви он действует совершенно противоположным образом, – сказал Ари с напряженной улыбкой.
      Несколько кораблей, не слишком ценных в бою, образовали арьергард временного боевого соединения. На них возложили задачу возмещать запасы сока, потраченные на уничтожение кхлеви и их кораблей.
      Тем временем Беккер преподавал шкиперам и навигаторам краткий курс астрофизики.
      – Если мы используем пространственные складки в качестве укрытия, мы можем неожиданно нападать на жуков, поливать их соком и исчезать, прежде чем они сообразят, откуда мы свалились на их головы. Но с имеющимся количеством кораблей это необходимо делать в порядке строгой очередности, иначе кто-нибудь обязательно врежется в товарища, кто-нибудь выпалит по своим, и бой будет проигран.
      С самого начала Беккер собирался вернуться на «Кондор», повести его в битву и оставить Акорну, Ари и прочих линьяри в Мире Лозы – единственном месте, на которое кхлеви гарантированно не станут нападать.
      Но кхлеви быстро собрались вокруг нархи-Вилиньяра и, вместо того чтобы высадить десант на челноках, как они делали ранее, начали массированную бомбардировку беззащитной планеты. Беккер остался с Надари, совершающей рекогносцировку, пытаясь оценить позицию кхлеви, окружающих планету кольцом кораблей точно так же, как они делали при нападении на Мир Лозы.
      – Ребята, вы теперь сами по себе, – сказал Беккер Акорне и Ари перед тем, как вступить в бой. – Мне будет очень не хватать моего любимого ведра винтиков, но «Ифрит» – судно более легкое и маневренное, к тому же я нужен Надари – буду отдавать приказы войскам в случае, если мы-таки решимся дать прикурить этим щелкунчикам. Ари, не отходи от Мака, пусть он все время перехватывает переговоры кхлеви. Если только в них возникнет перерыв…
      – Капитан, в последнее время их стало почти невозможно читать, – печально сказал Ари. – Такое количество информации в эфире, что Мак не в состоянии вычленить отдельные сообщения. Сенсорам к тому же мешает шум от ракет.
      – Через пару минут мы сами зашумим не хуже, – сказал Беккер. – Удачи вам.
      – Удачи, Йо, – сказал Ари и прикоснулся к экрану связи.
      – Удачи, Беккер. И всем остальным тоже удачи, – сказала Акорна.
      Она чувствовала себя такой беспомощной. В любой другой битве от нее была бы хоть какая-то польза, но в этой… Все говорило за то, что данное предприятие совершенно безнадежно проиграно с самого начала. Сок – эффективное оружие против кхлеви. Возможно даже, их удастся отбросить от планеты вовремя и спасти народ линьяри, пусть даже потеряв нархи-Вилиньяр, но сложно было поверить в то, что кучка кораблей из корпоративной службы безопасности и гражданских судов в силах противостоять ордам кхлеви.
      Более непосредственным поводом для печали было то, что Беккер и Надари в процессе рекогносцировки не обнаружили следа «Акадецки», а Мак не уловил ни одного упоминания о корабле из передач кхлеви.
 
      Пилот корабля «Четырнадцать хрусть и два щелк», был способен на независимые суждения и действия, что бы там ни думали враги его расы. Способен целиком и полностью. Пилот, стараясь управлять кораблем с помощью пяти ног (шестую все-таки пришлось удалить), понимал, что после того как он присоединится к остальным кхлеви, долго ему не протянуть.
      Когда главный Рой обнаружил истинный дом однорогих и начал его бомбардировку, пилот был до такой степени встревожен, что снабдил Молодняк дополнительным сгустком энергии. Его замечательная добыча, так искусно захваченная и с такой готовностью переправленная Молодняку, перед мощью Роя выглядела почти ничего не значащей. Если только он и его товарищи не снабдят пищей Молодняк прежде, чем сородичи вернутся с пленными.
      Некоторые его товарищи были не более чем балластом. В его флотилии изначально было шесть кораблей, и он точно знал, что на трех – в живых не осталось никого. Никто не подходил к экранам связи, и корабли направлялись на курс только с помощью лучей, удерживающих захваченное судно.
      Единственное, что утешало пилота, – знание о том, что множество кораблей в Рое были в таком же ужасном состоянии, как его собственный – или даже как те три корабля его флотилии. Передачи, которые он принимал – и игнорировал, – зачастую были беспорядочны и не несли в себе никакого смысла. Он подозревал, что большинство кораблей держится маршрута только благодаря общей структуре роя.
      «Четырнадцать хрусть и два щелк» не стоял на месте. Он перемещался в пространстве с максимально возможной скоростью, таща за собой одно чужое судно и три своих корабля, а за ним волочились еще два, пилоты которых, насколько он мог судить, страдали от последствий заражения гораздо сильнее его самого. И весь этот маленький караван направлялся на родину кхлеви. К Молодняку.
 
      Продолжалась бомбардировка нархи-Вилиньяра, продолжалась и служба Акорны. Она лечила.
      Первая, на ком сказался эффект от причиненного линьяри ущерба, была мать Ари. Мири, которая собирала сок в Мире Лозы, становилась все рассеяннее, ее мысли путались все сильнее. Карлье сказал, что она принимает телепатические сигналы с родной планеты, чувствует, как страдает ее народ. Наконец настал момент, когда она вскрикнула и упала в обморок, лицом в лужу сока. Вытащили ее оттуда полузадохнувшейся.
      Акорна, Нева, Мелиренья и Кари, а также Карлье, возложили на Мири рога, чтобы привести ее в чувство. Но не физический эффект от падения заставил ее с криком потерять сознание.
      – То же самое творилось с ней, когда Ари был в плену, – сказал Карлье.
      – Не понимаю, почему, – сказала Лирили. – Таким образом она никому не поможет.
      Но с течением времени приходили все новые сообщения о горящих полях, об уничтоженных городах, о продолжающейся бомбардировке поверхности планеты, и плохие вести взяли свою дань. Сначала Мелиренья, потом Кхари, Нева и, наконец, Карлье поддались той же панике и впали в такую же рассеянность.
      Даже Ари пытался использовать свой недавно отросший рог, стараясь успокоить родителей и экипаж «Балакире». Ему удалось это не более, чем другим.
      Акорна прожила на нархи-Вилиньяре слишком мало, чтобы установить прочную связь, которая могла повлиять на нее с той же силой, что и на остальных, но она скучала по Калуму, Мати, Прародительнице, Хафизу и даже по Карине. Не говоря уже обо всех детях, которых она спасла от рабства только затем, чтобы они пали жертвой куда более страшной напасти. Она знала, что Яна сейчас заботится о них и Мати ей помогает. Тем же самым занят и Таринье, который в целом был не так уж плох, просто временами поддавался низменным инстинктам.
      Калум ее вырастил. Если бы она была связана с кем-то оттуда, думалось ей, то непременно именно с ним. Но она ничего не чувствовала. Ничего. К несчастью, твердолобый каледонец, будучи прагматичным и изобретательным, как и все лучшие представители его расы, не воспринял магии ее народа.
 
      За свою долгую жизнь Прародительница повидала много, но даже нападение кхлеви на Вилиньяр не было настолько ужасным. Тогда людям удалось спастись. Теперь они попали в ловушку на собственной планете, пути к отступлению были отрезаны, и земля в буквальном смысле слова уходила у них из-под ног под аккомпанемент взрывов бомб.
      Шум снаружи ее головы был не хуже, чем внутри. Ее народ умирал. Умирал. Многие были уже мертвы, лежали там, в высокой траве, и она была бессильна что-либо сделать. Песни смерти, звучащие в пещерах, в определенном смысле были даже громче шума бомбежки.
      Впрочем, с неба падали не только бомбы. Падали с неба и корабли, падали повсюду горящими метеоритами, неся с собой неминуемую гибель.
      Она лечила ожоги, переломы и ушибы, выводила сородичей из состояния шока, все время стараясь оставаться спокойной и собранной, так же, как и прочие старейшины. Но никогда еще ее возраст не лежал на плечах столь тяжким грузом. Предки пытались помочь, но их энергия была старше ее собственной, и к тому же они тоже не были неуязвимыми для хаоса и ужасной трагедии, что разыгрывалась за стенами пещер.
      Она ощутила внезапный укол тревоги и взглянула поверх тела молодого Хири, захваченного первым пожаром в траве. Одна из Предков выбежала из соседней пещеры и помчалась по выжженной стерне, легко и грациозно перепрыгнула речушку, берущую начало в подземном источнике среди холмов, и ворвалась в стену нетронутой травы на другой ее стороне. Прародительница наблюдала за движением травы, увидела цепочку фигур, нагруженных ящиками и клетками, бредущих навстречу Предкам.
      – «Агрони Иртье! – мысленно позвала Прародительница. – Твою лабораторию следовало эвакуировать в первую очередь!»
      – «Мы же не могли оставить детенышей животных с Вилиньяра, которых мы так долго растили и холили? – раздраженно ответил агрони. – Да, мы потратили время на то, чтобы взять их с собой, но все прошло довольно сносно».
      Предок предложила свои услуги в качестве вьючного животного.
      – «Разумеется, вы не могли, – ответила Прародительница. – Я восхищаюсь вашей преданностью работе». Она обернулась назад, чтобы попросить тех, кто еще мог двигаться, помочь перенести скарб.
      Огненный шар промелькнул на границе ее бокового зрения, а когда она в спешке повернулась обратно к траве, то увидела, как он приземлился. Ни Предков, ни агрони больше было не разглядеть, но она слышала крики и неистовое ржание. Из пещеры бежал грум, но Прародительница опередила его.
      Она попыталась опередить и пламя, добраться до кого-нибудь из ученых или до Предка. Никто из них не должен умереть. Так много уже потеряно за такой короткий срок. Нельзя потерять еще и это.
      Но ничего, кроме огня, видно не было. Она слышала рев пламени, крики, видела, как Предок выскочила из огня, неся образцы на спине, ее хвост и грива горели, а потом она прыгнула в воду реки. Прародительница сама прыгнула в реку, вымочив одежду, а затем собрала в единый кулак тело и разум и устремилась в пламя.
 
      После бесконечных часов работы целителем, стараясь успокоить и утешить Неву, Кари, Мелиренью, Мири и Карлье, Акорна наконец отправилась отдыхать. Ари помогал ей, держа за руки родителей, тихим голосом говоря с ними о своем детстве, вспоминая то немногое, что знал из духовных практик линьяри, и о том, что души тех, кого любишь, наполняются силами юности.
      Наконец, слушая его, она заснула сама. Его рог был недостаточно зрелым, чтобы лечить, но то, что Ари делал, и впрямь помогало. По крайней мере, от него было куда больше проку, чем от Лирили, которая обхватила себя руками и требовала, чтобы кто-нибудь сделал что-нибудь. Теперь, когда всем этим чужакам открылось местонахождение нархи-Вилиньяра, она была обеспокоена в крайней степени. Как ни странно, казалось, будто она до сих пор не осознала, что кхлеви уже обнаружили планету. И что-нибудь уже делали. На бомбардировку планеты ответил внешний мир: флот кхлеви атаковали объединенные войска Мечты. Поступающие сведения говорили о том, что атака была успешной. Каждое пораженное соком судно жуков быстро выходило из строя.
      С другой стороны, до Мира Лозы доходили и прочие странные слухи. Множество кораблей кхлеви сошли с орбиты еще до начала атаки и упали на поверхность планеты. Связь с передовой была эпизодической и нестабильной, так что Акорне не удалось поговорить ни с одним из тех, кто принимал участие в боевых действиях, но она подозревала, что часть роя была поражена соком еще с момента первого нападения на Мир Лозы.
      Сны Акорны были прерывистыми и тревожными, в них она бежала, пряталась, уклонялась, а мир вокруг нее разваливался на куски. Какая-то часть ее сознания знала, что это всего лишь сон. Тем не менее эмпатическая связь, соединяющая ее с друзьями и родичами, затягивала ее в болото эмоций, которые испытывали линьяри, атакованные кхлеви.
      Неожиданно в ее сон ворвались вопли, глаза ее раскрылись. Все линьяри, включая Лирили и Ари, кричали в голос.
      – В чем дело? – спросила она, поднимаясь на ноги.
      – Прародительница, – выкрикнула Нева.
      – Прародительница, – эхом отозвались Карлье и Мири.
      – И Мати, – добавил Ари с удивлением в голосе.
 
      * * *
 
      В тот момент, когда Прародительница бросилась в пламя, Мати тоже спала. Они с Таринье были слишком заняты детьми, пытаясь исцелить их от страха, и совершенно измучились. То, что Хафиз и Карина были явно напуганы, тоже не помогало делу.
      – Подумайте, – говорила Мати, – мне кажется, кхлеви действительно нравится, когда мы боимся их. Они словно бы получают от этого силы или какое-то особое удовлетворение. И потому чем больше мы боимся, тем больше они наслаждаются этим. Может быть, мы попробуем не доставлять им этого удовольствия?
      Яна кивнула в знак того, что она понимает Мати:
      – Некоторые надзиратели в рудниках вели себя точно так же. И… Кети говорила, что некоторые клиенты в домах наслаждения были похожи на них. Им доставляло удовольствие пугать и причинять боль, потому что на самом деле им нужно было именно это, а не секс.
      – Я ничего не могу с собой поделать, – крепко прижимаясь к Яне, проговорила Чиура. – Я боюсь.
      Карина Харакамян перестала дрожать и попыталась также успокоить детей:
      – Я знаю, что мы можем сделать. Мы можем начать петь хором. Кто-нибудь знает песню «Кумбайя»?.. Это часть древней культуры Земли; эта песня имела гипнотический эффект…
      Но никто не знал этой песни. Карина начала петь одна. Постепенно дети подхватили. Это была медленная песня, и все раскачивались в такт мелодии, как им показывала Карина; однако в итоге ничего не помогало. Песня не изменила их настроения; не могла она и осушить слезы на их глазах.
      Калум Бэрд, которому внезапно оказалось нечего делать, в конце концов вынужден был прервать пение:
      – Это очень славная песня, Карина, но мы спели ее уже раз двадцать. Может, нам попробовать спеть что-нибудь другое? Я тоже знаю несколько песен. Одну я узнал от Гилоглы: он пел ее, когда мы набрались в стельку. Его народ создавал прекрасные песни, просто прекрасные. Мы пели эту песню, как и многие другие, Акорне – когда она была еще совсем маленькой.
      Пока он учил их песне «Молли Мелоун», и пока все они распевали хором: «Шагая враскачку, везла она тачку, притом напевая – элай-элай-хо!» – Мати и Таринье наконец сумели провалиться в сон.
      Именно тогда Мати увидела пламя и впервые в жизни услышала, как визжит Прародительница; она проснулась с диким криком. Рядом с ней точно также – высоко, тонко, болезненно – кричал Таринье. Потом Прародительница словно бы исчезла, но ее место в мыслях Мати занял кто-то другой.
      – «Мати? Мати, где ты? Это Ари. Говори, только продолжай говорить со мной! Я иду к тебе…»

      – «Нет!…»
      Мысль Мати была четкой и ясной: Ари и Акорна оба услышали ее. Мири и Карлье почти в тот же миг провалились в телепатические кошмары, но Ари и Акорна все еще могли «оставаться на связи».
      – «Нет. Вокруг нас корабли кхлеви. Они куда-то ведут нас».
      – «Ты можешь прочесть их мысли, Мати?» – спросил Ари.
      – «Немного… совсем чуть-чуть. Я знаю, что они хотят причинить нам боль, но одного из них я напугала, намазав соком экран».
      – «Это хорошо, – сказал ей Ари. – Ты не дала им вытащить вас с корабля».
      – «Мати, спроси Калума о том, каковы ваши координаты», – проговорила Акорна.
      – «Не могу», – ответила Мати.
      – «Он ранен?» – с тревогой спросила Акорна.
      – «Нет, ничего подобного. Он то и дело взмахивает руками, топает ногами и рычит. Все остальные делают то же самое, так что не думаю, что он меня услышит. Но я могу считать координаты».
      Мгновение она молчала, потом передала их координаты при помощи мысленной связи.
      – «Продолжай говорить с нами, – сказал ей Ари. – Мы уже летим к вам».
      Координаты указывали на место, весьма и весьма удаленное от нархи-Вилиньяра.
 
      * * *
 
      Рой кхлеви кольцом окружил нархи-Вилиньяр. Корабли внутреннего кольца то и дело расцветали красными цветами, когда снаряды беззвучно извергались из жерл орудий и били в поверхность планеты. Отстрелявшись, корабли уходили во внешнее кольцо, уступая место другим кораблям.
      До сих пор не было никого, кто видел бы действия этой боевой формации и выжил бы, чтобы рассказать об этом. Стопроцентное подавление, попадание и уничтожение были гарантированы. Обычно корабли внутреннего кольца направляли на поверхность атакованной планеты «шаттлы» с частями войск наземного действия, но иногда сначала на планету падали бомбы – это смягчало врага; и только после этого приземлялись войска. На этот раз сами корабли намеревались приземлиться, чтобы забрать пленных.
      Стратегия была проверена временем и отлично действовала против планет, у которых не было защитного оружия. Таких планет, как нархи-Вилиньяр.
      Внимание кораблей было сосредоточено на цели. Впрочем, изредка случались осечки: тогда «шаттлы» начинали доставлять на борт раненых членов команды – как это было в случае с растительным миром. Принесенная поврежденными «шаттлами» субстанция распространялась так же стремительно и была так же вездесуща, как и кхлеви: она проникала везде, просачивалась, растекалась по всем поверхностям, и там, где она касалась уязвимого для нее экзоскелета кхлеви, она начинала прожигать и пожирать все, что попадалось ей на пути, и разрасталась тем быстрее, чем больше пожирала. Да, это было очень похоже на кхлеви. Слишком похоже на кхлеви.
      Корабли, которые были заражены, но оставались в составе Роя, не запрашивали помощи от других кораблей. Они сами не знали, что их ослабляет и что вызывает у них страдания, однако они знали, что слабость есть повод для уничтожения, а потому отдавали свои страдания Молодняку и продолжали действовать как обычно.
      «Девять хрусть и семьдесят два щелк» только что вернулся во внешнее кольцо, когда его корпус взорвался, а капитанский мостик заполнился жгучей и липкой желтой субстанцией и высокими режущими криками команды.
      «Девять хрусть и семьдесят два щелк» не принадлежал к тем кораблям, которые заразились в Мире Лозы. Однако он видел, что многие корабли принимали на борт «шаттлы и членов команды, пострадавших в битве. Несомненно, один из них пришел в негодность. Пилот „Девяти хрусть и семидесяти два щелк“ успел подумать в то краткое мгновение, пока его не накрыла волна всепожирающей жидкости, что подобные вещи являются причиной усиления политики уничтожения слабых. Больше подумать он не успел ни о чем.
      «Семьдесят два хрусть и девять щелк», с другой стороны, нес на борту шесть членов команды, в той или иной степени пораженных попаданием едкого сока и находившихся на разных стадиях разрушения панциря. Когда корпус этого корабля взорвался от удара самого обычного снаряда, его пилот успел задуматься о том, как Рой узнал, что корабль подвергся заражению – за мгновение до того, как врезался вместе со своим кораблем еще в шестнадцать судов, а те, в свою очередь, поразили примерно такое же количество своих кораблей, пилот успел также подумать о том, почему Рой не стал ждать с уничтожением до окончания боя. Впрочем, к этому времени его вопросы были уже риторическими.
 
      – Это похоже на стрельбу по уткам в вольере, – пожаловалась Надари; однако не было заметно, что она испытывает от этого сильные отрицательные эмоции.
      – Скорее, это похоже на тир, – заметил Беккер. – Ты только погляди, какой рикошет!
      – Кто-нибудь вызывал старину Рика О'Шея? – поинтересовался голос из коммуникатора. – Я тут вместе с капитаном Гленом на корабле «Бананан» компании Хадсон. Слышим вас отлично. Одна из букашек только что получила от нас пилюлю и сшибла с десяток своих приятелей, а те разнесли в клочья, по крайней мере, по десять кораблей каждая.
      – Смотрится даже не спортивно, – подключился к разговору капитан Глен. – Не зря ли мы тратим сок? Какие бы снаряды в них ни попадали, похоже, губит их исключительно их собственная тактика. Похоже, они совершенно не готовы к атаке извне.
      – Понял вас, капитан Глен, – отозвался Беккер. На сканере «Ифрита» множеством огоньков горела формация кхлеви.
      – Напротив, мой капитан, – вступила в разговор Андина Димитри из интергалактической корпорации по производству чистящих средств «Фея». Эта корпорация производила широчайший спектр моющих веществ и предоставляла самые развернутые услуги в области ведения хозяйства и дизайна интерьеров в Федерации. – Мы здесь сравнивали статистику и, по нашим подсчетам, корабли, в которые попали снаряды с соком, разрушают втрое больше соседних судов, чем те, в которые попадают обычные снаряды. Очевидно, что снаряды, наполненные соком, имеют более высокую степень поражения.
      – «Кондор» вызывает «Ифрит». Отзовитесь, «Ифрит», – донеслось из коммуникатора.
      – Ари, Акорна! Жаль, что вас тут нет. Похоже, мы здорово надерем гадам задницы!
      – Йо, – лицо Ари на экране коммуникатора было одновременно серьезным и исполненным надежды. – Мы с Кхорньей берем «Кондор», чтобы найти «Акадецки». Моя сестра только что передала мне координаты.
      – О, прекрасно! Рад слышать, что у них все в порядке, – проговорил Беккер.
      – Нет, капитан, не в порядке, – возразила Акорна. – Кхлеви захватили их притягивающим лучом. Мати боится, что их тащат к родному миру кхлеви. Но кхлеви пока еще даже не дотронулись до них.
      – А мистер и миссис Харакамян? – спросила Надари. – Что с ними?
      – С ними все в порядке, за исключением того, что, по словам Мати, Карина поет просто ужасно. Еще она говорит, что Калум научил детей застольным песням Гилла.
      – Я передам информацию, – сказала Надари. – Дайте нам координаты кораблей кхлеви.
      Голос Акорны чуть дрожал, когда она спросила:
      – Что происходит с людьми на планете? Кто-нибудь знает, что случилось с Прародительницей?
      – А что-то случилось с Прародительницей? – переспросил Беккер.
      – Я забыла, что вы можете не знать об этом, – проговорила Акорна. – Все мы это почувствовали. Мне кажется, возможно…. ее больше нет.
      – Мы все выясним, как только появится такая возможность, милая, – уверил ее Беккер. – Надари собирается стрелять, так что нам пора. Дай мне координаты еще раз.
      Акорна исполнила его просьбу и дала отбой, как раз когда снова вышел на связь «Бананан». Голос капитана Глена прорывался сквозь шум помех.
      – Черт побери! Похоже, нас подбили!
      – Отходите! – крикнула Надари, когда снаряд ударил в корму «Ифрита».
      – Что, они, наконец, перестали стрелять в линьяри и теперь метят в нас? – спросил Гилл.
      – Включайте защиту, – скомандовал Беккер. – Немедленно!
      Флот небольших кораблей немедленно выполнил приказ, покинув пространство нархи-Вилиньяра, но стрельба продолжалась. Кольцо кораблей кхлеви, прежде симметричное и правильное, как круги на воде, уже было в нескольких местах разорвано дырами; порядок был окончательно нарушен, когда корабли внутреннего, ближайшего к планете кольца начали стрелять вверх, корабли внешнего кольца – вниз, и оба попадали в корабли, находящиеся между ними. То там, то тут расцветали все новые огненные цветы; корабли-«богомолы» разлетались в клочья, обломки разлетались как метеоритный рой.
      – Подумать только, – проговорил Рик О'Шей. – Вы только посмотрите на этот фейерверк!
      – Это настоящий ад, – заметил Беккер; в его голосе звучала тоска. – Ты только посмотри, РК, только посмотри – сколько трофеев, а у нас нет нашего верного «Кондора»!
      Надари фыркнула:
      – Должно быть, кхлеви решили, что наш огонь был огнем с дружественных кораблей, почему-то переставших быть дружественными. Не знаю, с чего они взяли, что столкновения – результат каких-то злонамеренных акций самих экипажей кораблей, но они подумали именно так. Нам это только на руку. Они избавляют нас от необходимости убивать их. Похоже, скоро они сами друг друга перестреляют.