Проделав это раз шесть или семь, мальчик понял, что не сможет протянуть до конца Падения. От недостатка кислорода кружилась голова, соленая вода разъедала ожог. У Менолли хоть была пещера, где она могла укрыться... Тут Пьемур вспомнил, что на краю лагуны есть нависающая скала. Только бы найти ее, только бы под ней оказалось свободное местечко... Вынырнув на поверхность в очередной раз, он попытался ее обнаружить, но воспаленные глаза почти ничего не видели. Мальчуган так и не понял, как, задыхаясь от страха и недостатка воздуха, он все же умудрился отыскать это жалкое укрытие. И, тем не менее, ему повезло. Отчаянно барахтаясь, Пьемур ободрал плечо, правую руку и лицо, но когда глаза его вновь обрели способность видеть, он с облегчением убедился, что стоит по горло в воде под узким каменным карнизом, а буквально под самым его носом в воду вонзаются Нити. Вокруг шныряли скользкие рыбы, то и дело натыкаясь на него, а иногда и покусывая, так что приходилось все время от них отбиваться. Краешком сознания он уловил, когда угроза Падения миновала, и все равно оставался на месте до тех пор, пока серая туча Нитей не скрылась за горизонтом и солнце снова не залило ярким светом мирный пейзаж. Но и тогда притаившийся в сердце страх не выпустил его из укрытия - он дождался, пока прилив отступил, оставив его на скале, как захваченную врасплох рыбу. Только тревога за яйцо заставила Пьемура покинуть убежище: нужно было проверить гнездо. Верхний слой песка, который он судорожно отбросил, кишел серыми извивающимися червяками. Они так страшно напомнили ему Нити, что мальчик поспешно отер руки о штаны. А вдруг Нити проникли сквозь скорлупу яйца? Он стал бережно рыть песок, спеша вновь обрести свою драгоценность. Какое счастье - яйцо совершенно невредимо! Пьемур с облегчением гладил теплую скорлупу. Теперь оно может проклюнуться в любую минуту! Только бы это не произошло прямо сейчас! Ведь у него не осталось никакой еды, а рыба, до отвала наевшись Нитей, вряд ли станет клевать до заката. И то неизвестно. Как же выяснить поточнее, когда наступит рождение? Драконы всегда знают, когда яйца готовы, и предупреждают своих всадников. Менолли рассказывала, что ее файры начинали гудеть, а глаза их становились багрово-красными и быстро вращались. А кто же предупредит его? Подгоняемый тревогой, Пьемур поспешил в лес - срезать новую лиану и наломать шипов для удочки. На всякий случай он набрал фруктов и спелых орехов. Мальчик знал, что новорожденным нужно мясо, но лучше иметь хоть что-то съедобное, чем оказаться с пустыми руками. Именно тогда, прилаживая шип к концу лианы, он до конца осознал все, что с ним приключилось. Пальцы так задрожали, что пришлось отложить работу. Он, Пьемур... ведь он уже не пастушонок и не ученик арфиста... Кто же он теперь? Просто Пьемур? Нет - Пьемур... Пернский. Расправив плечи, он широко улыбнулся и горделиво оглядел лагуну. Итак, Пьемур Пернский пережил нашествие Нитей. И, преодолев все трудности, сохранил королевское яйцо. Скоро наступит рождение, и у него наконец-то будет свой файр! - паренек с нежностью глянул на песчаный холмик, скрывающий его долгожданную королеву. Только вот... точно ли это будет королева? - на мгновение засомневался он. Ну, не королева, так бронзовый, что тоже здорово. И все же, скорее всего яйцо королевское - не зря Мерон держал его отдельно. Вспомнив о своей глупости, Пьемур ухмыльнулся. Как же он тогда не подумал, что под занавес пира лорд Мерон станет награждать своих гостей яйцами? Счастливцы, конечно, поспешили рассмотреть полученные подарки. А, может, решили проверить, не особо доверяя щедрости лорда. Нужно было поскорее удирать из холда, пока пир был в самом разгаре. Правда, не совсем ясно, как, но он мог хотя бы попытаться - а вдруг повезет! Тогда он не сидел бы здесь один-одинешенек. Пьемур затянул узел, надежно закрепив шип. Взгляд его обратился на север, в том направлении, где далеко-далеко за морем, подернутым знойным маревом, остались Форт холд и Цех арфистов. Вот уже восьмой день, как он здесь. Интересно, искали его друзья в холде Набол? Пьемура легка удивляло, что Сибел не отправил на поиски Кими или Крепыша. Как же теперь узнают, где он - на севере или на юге? Ведь файрам, как и драконам, нужно задать направление. А Сибел мог и не заподозрить, что лорд Мерон торгует с южанами и что как раз в ту ночь они прилетели за товаром. Его внимание привлек всплеск в лагуне. Рыба возвращалась вместе с приливом. Он встал и начал пробираться по обнажившимся скалам. Дойдя до карниза, который дал ему приют, мальчик благодарно погладил его рукой. В тот вечер, чтобы наловить рыбы, ему понадобилось больше времени, чем обычно. Да и попалась всего одна желтохвостка, слишком маленькая, чтобы наесться самому и тем более накормить прожорливого новорожденного файра. Скоро подъем воды отрежет его от берега, так что, если в ближайшее время рыба не клюнет, придется перебираться на другое-место, а там ловится еще хуже. Изо всех сил сдерживая нетерпение, - Пьемур был уверен, что рыба слышит звук, иначе почему она не попадается ему на крючок? - он затаил дыхание и стал подергивать леску, подражая движению живой наживки. Как раз тогда ему и послышался странный звук. Он поднял голову и огляделся, пытаясь понять, откуда раздается непонятный шум, еле различимый среди плеска воды. Он поднял голову: может, это дикие птицы или файры? Или, того хуже, всадники, которым он, плашмя растянувшийся на скале, был отлично виден? Тут его внимание привлекло какое-то движение на берегу. Сначала он даже не связал его с непонятным звуком. И как раз в этот миг леска дернулась. Охваченный тревожным предчувствием, Пьемур чуть не упустил добычу, но, уже вставая но ноги и оглядывая берег, все же успел резко рвануть лесу. На песке что-то двигалось... Совсем рядом с яйцом! Змея? Он подобрал первую желтохвостку, схватил за жабры вторую и бросился к берегу. Неужели... Наконец, он понял, что же там шевелится, и на какой-то миг остолбенел от ужаса: по песку, жалобно пища, неуклюже переваливалось крошечное мокрое золотистое существо. Откуда ни возьмись в небе появились хищные птицы - их, как невидимым магнитом, тянуло к новорожденному файру. , - прозвучал у него в ушах спокойный голос Менолли. Пьемур запутался в собственных ногах и чуть не упал на крошечную королеву. Дрожащими руками он нашарил на поясе нож, спеша разделать рыбу. . Пока мальчик боролся с жесткой чешуей, крошечный файр бросился к нему, пронзительно вереща от голода. - Нет, постой! Так ты подавишься! - крикнул Пьемур, отбирая у малышки рыбий хвост и отрезая кусочки понежнее. Сердито крича, крошечная королева принялась жадно терзать рыбу. Коготки у нее были слишком мягкие, и Пьемур успел нарезать еще несколько кусочков. - Видишь, я стараюсь изо всех сил! Они вступили в соревнование - кто окажется проворнее, голодная малютка или Пьемур со своим ножом. Ему удавалось опередить ее не больше, чем на один кусочек. Когда из-под ножа выскользнули мягкие рыбьи потроха, королева кинулась вперед, спеша схватить их. Пьемур засомневался: подходят ли новорожденной внутренности, набитые непереваренными Нитями, но зато, пока она расправлялась с ними, он успел отрезать еще несколько порций и не медля принялся за вторую рыбину. Мальчик помнил, что файра лучше кормить, держа на руках, - это закрепляет запечатление, но сначала нужно было запасти побольше еды. Покончив с потрохами, малютка обернулась к нему, ее радужные глаза жадно вращались, поблескивая красными искрами. Она пронзительно вскрикнула и, расправив непросохшие крылышки, ринулась к горке нарезанных кусочков. Пьемур поймал ее на полпути и, крепко прижав к груди, принялся по одному скармливать приготовленные ломтики, пока она не перестала вырываться. Наконец, утолив первый голод, новорожденная королева стала жевать помедленнее, и ее нетерпеливые вопли сменились тихим курлыканьем. Тогда Пьемур ослабил хватку и стал ласково поглаживать крошечное существо, дивясь упругой силе, таящейся в таком маленьком тельце, мягкости золотистой шкурки, энергии и подвижности этой малютки - его долгожданной королевы. На них упала тень, и королева, подняв голову, предупреждающе вскрикнула. Пьемур посмотрел в небо и увидел, что осмелевшие хищники, выпустив когти, кружатся прямо над ними. Он взмахнул ножом, и его лезвие, угрожающе сверкнув на солнце, заставило птиц на время отступить. Эти хищники довольно опасны, а он со своей новорожденной королевой совершенно беззащитен на голом берегу... Осторожно прижав малютку к себе, Пьемур подхватил леску, на которой все еще болталась рыбья голова, и припустил в сторону леса. Королева протестующе пискнула, когда он метнулся в сторону, увидев, как вожак хищников собирается напасть на них сверху. Мальчик снова замахнулся ножом, но хитрая птица, пронзительно каркнув, увернулась. Прижимая вырывающуюся королеву к груди, Пьемур со всех ног мчался к спасительному лесу. Он всегда полагался на свои быстрые ноги - теперь от его проворства зависели две жизни. Краем глаза заметив снижающуюся тень птицы, он снова рванулся в сторону и злорадно усмехнулся, когда та, промазав, злобно заверещала. Хоть коготки малютки еще не окрепли, она больно оцарапала ему плечо, когда попыталась поймать свисающую с лески рыбью голову. Нырнув вправо, Пьемур избежал атаки третьей птицы, а королева упустила вожделенную добычу. Четвертое нападение последовало так быстро, что Пьемур не успел вовремя увернуться,и острые когти задели его по плечу. Изогнувшись, он снова замахнулся ножом, но споткнулся и упал, сразу же откатившись на бок, чтобы защитить телом драгоценную ношу. Хищники круто разворачивались, спеша добраться до него на земле, - они радостно закаркали, увидев, что жертва упала и находится в их власти. Поняв, что им не повезло, крошечная королева выскользнула из рук Пьемура и, вскочив ему на плечо, расправила крылья, словно бросая вызов врагам. По сравнению с огромными птицами малютка выглядела такой хрупкой и беззащитной, что ее бесстрашие придало Пьемуру недостающие силы. Мальчик вскочил на ноги, а она, уцепившись за его волосы и крепко обвив хвостом шею, продолжала вызывающе кричать, как будто ее дерзкая отвага могла отпугнуть противников. Тогда Пьемур побежал, как никогда до того не бегал. Он мчался что было сил, каждый миг ожидая ощутить когти хищников у себя на плечах. И вдруг торжество в их воплях сменилось страхом. Тем временем Пьемур, покрепче обняв маленькую королеву, успел нырнуть в густой подлесок. Укрывшись среди развесистых листьев и толстых стеблей, он обернулся, стараясь углядеть, что же вспугнуло их преследователей. Птицы торопливо удирали и, вытянув шею как можно дальше, мальчик увидел стаю файров, которые стремительно гнались за хищниками. Поспешно спрятавшись за куст, он успел заметить парящую над морем пятерку драконов. Королева снова вскрикнула, уже потише, негодуя, что никак не может достать рыбью голову. Опасаясь, как бы драконы не услышали, Пьемур отдал ей этот трофей, который она с довольным видом терзала, пока он наблюдал, как драконы кружат над тем самым местом, где еще недавно лежало яйцо. Не дожидаясь, пока они приземлятся, мальчик поспешил укрыться в глубине леса, лихорадочно вспоминая, не говорила ли Менолли: могут файры обнаружить своих новорожденных королев или нет. Но файры знают только то, что видят, а к тому времени, когда крылатые спасители появились над лагуной, он уже укрылся под пологом леса. А вопли птиц должны были надежно заглушить голос маленькой королевы. Теперь, когда Пьемур забрался в лесную чашу, крики ее стали утихать. Усталость взяла верх над голодом. И, хотя сам мальчуган выбился из сил, больше всего его заботила безопасность новорожденной королевы. Задыхаясь, он бежал все дальше от лагуны и угрозы быть обнаруженным, пока остатки света позволяли разбирать дорогу в густом сумраке тропического леса. В тот же час, когда Кими вернулась с ответом от Торика, которого Главный арфист спрашивал, не объявлялся ли в их краях юный пришелец, по барабанной связи пришла весть о смерти лорда Мерона. - Он умирал восемь дней, - глубоко вздохнув, промолвил мастер Робинтон, - а мастер Олдайв был уверен, что не протянет и дня. - А все для того, чтобы лишний раз нам досадить, - беззаботно ответил Сибел, сосредоточенно изучая послание Торика. - Южанин сообщает, что никто не просил у него крова. И из Вейра никаких слухов не доходило, а уж они бы непременно подняли шум, обнаружив незванного гостя. Но это не значит, - поспешно добавил подмастерье, подняв руку, чтобы остановить возражения Менолли, - что Пьемур не добрался до Южного. Торик пишет, что всю последнюю неделю Вейр был закрыт для холдеров, но его файры показывали изображение какой-то груды непонятных предметов рядом с главным зданием Вейра; и он заподозрил, что с севера прибыла партия товаров. Так что, если Пьемур выбрался из Набола в одном из предназначенных для Древних мешков, он, оказавшись в Южном, освободился и был таков. - Что было бы весьма разумно с его стороны, - заметил Главный арфист, рассеянно покручивая ножку бокала. Лицо его казалось бесстрастным, но движение глаз выдавало безостановочную работу мысли. - Пьемур наверняка проявил бы осторожность и не стал попадаться на глаза Древним. - По крайней мере до той поры, пока его файр не вылупится из яйца, добавила Менолли. Она так надеялась, что Пьемур отправился прямиком к Торику. Девушка не сомневалась: он знает, что Торик поддерживает дружеские отношения с арфистами. - Кандлер нас известит, когда начнут рождаться остальные яйца из кладки, ведь он обещал? - спросила она Сибела. - Обещать-то он обещал, - хмурясь, ответил он и почесал в затылке, да только кто сказал, что королевское яйцо из той же кладки, что и остальные? - Но мы точно знаем: остальные яйца не из кладки зеленой - слишком уж они крупные. К, тому же другой точки отсчета у нас просто нет. Я уверена, что Пьемур не будет искать никаких встреч, пока не пройдет рождение и он не запечатлеет файра. Я бы во всяком случае не стала, окажись я на его месте. Только бы знать, что с ним все в порядке! - от бессилия девушка стукнула кулаком по колену. - Менолли, - мягко проговорил мастер Робинтон, - ведь ты не отвечаешь за... - И все равно я чувствую ответственность за Пьемура! - воскликнула она и виновато покосилась на мастера, сожалея, что так резко его перебила. - Не поощряй я его интерес к файрам, не прожужжи ему все уши рассказами об их сказочных достоинствах, может быть, ему бы и в голову не пришло стащить яйцо, и тогда бы он не попал в такую переделку. - В ответ оба арфиста только рассмеялись, и Менолли умолкла, возмущенная подобной черствостью. - Успокойся, Менолли, - сказал Сибел, - Пьемур начал попадать в переделки и успешно выбираться из них задолго до того, как ты появилась в Цехе арфистов. Тебе вместе с твоими файрами, наоборот, удалось хоть немного ввести его в колею. А вот в чем ты права, так это в том, что Пьемур не покажется, пока не пройдет запечатление. Но Торик будет начеку. А наш приятель раньше или позже непременно объявится. - А пока, - проговорил Главный арфист, поднимаясь со стула и собирая летное снаряжение, - отправлюсь-ка я к новоиспеченному лорду Дектеру нужно помочь ему навести порядок в холде.
      Глава 9
      После Пьемур уже не мог с уверенностью сказать, почему он убегал от всадников. Так получилось, что с тех самых пор, как у него стал ломаться голос, он все время от чего-то убегал. Возможно, со страха он продолжал связывать драконов Древних с лордом Мероном, а сейчас ему меньше всего хотелось бы встретить кого-то, имеющего к нему отношение. Как бы то ни было, в ту ночь он продирался сквозь заросли до тех пор, пока усталость, нестерпимая резь в боку и темнота не заставила его остановиться. Повалившись на землю, он устроил свою королеву поудобнее и сразу уснул. На следующее утро она разбудила его на рассвете голодными воплями. Пьемуру удалось слегка заглушить муки голода - и ее, и свои - свежим алым плодом, особенно сочным и сладким после ночной прохлады. Потом он двинулся на север, намереваясь вернуться на побережье, чтобы наловить рыбы для Фарли - так он назвал свою маленькую королеву. Пробираясь через густой кустарник, он наткнулся на полуобглоданный остов скакуна. Фарли радостно зачирикала и принялась отдирать мясо от костей, тихонько мурлыкая от удовольствия. - Осторожно, не подавись! - забеспокоился Пьемур и стал торопливо нарезать мясо, причем, как и накануне, ему удавалось опередить маленькую обжору не больше, чем на один кусочек. Когда Фарли, насытившись до отвала, так что даже брюшко раздулось, в изнеможении обвилась вокруг его шеи, Пьемур принялся разделывать тушу. Должно быть, животное погибло во время последнего Падения, - решил он, - так что мясо вряд ли успело протухнуть. Отлично - и у него будет приятное разнообразие после рыбной диеты, и для Фарли мясо - самая подходящая еда. Согреваемый сонным теплом сладко дремавшей королевы, Пьемур нарвал жесткой травы и кое-как сплел мешок, чтобы нести мясо. Теперь им с Фарли хватит пропитания на несколько дней, только лучше бы изжарить тогда мясо не так быстро испортится от жары. Шагая на северо-запад, в сторону берега, он собирал сухую траву и веточки, чтобы развести костер. И вдруг увидел слева, за поредевшими деревьями, блеск водной глади. Мальчик удивленно застыл на месте - что такое? Не мог же он так ошибиться в направлении?.. Может быть, это озеро? Продравшись через подлесок, он вышел на невысокий пригорок. Впереди расстилались заливные луга; они тянулись от самого леса волнистой зеленой равниной, кое-где усеянной темными кудрявыми кустами. Луга продолжались и за большой рекой, которая, постепенно расширяясь, должно быть, впадала в море, там где горизонт застилала знойная белесая дымка. Ветерок, принесший странно знакомый терпкий запах, осушил пот с лица Пьемура. Щурясь от яркого солнца, мальчик увидел стада, пасущиеся на сочной траве по обоим берегам реки. А ведь только вчера здесь падали Нити, и не было ни единого дракона, чтобы помешать смертоносным тварям зарыться в землю и уничтожить всю растительность. В замешательстве он подцепил палкой куст травы - с корней посыпались серые червячки. Пьемур преисполнился уважением к этим крошечным существам, которые сумели в одиночку отстоять такое огромное пространство от нашествия прожорливых Нитей. А мерзавцы Древние даже не удосужились во время вчерашнего Падения вылезти из своего Вейра. Какие же они после этого всадники? Правильно сделали Ф'лар с Лессой, что сослали их сюда, на Южный, где малюсенькие червячки делают за них всю работу. А ведь он мог запросто погибнуть во время Падения - и все из-за того, что вокруг не было ни единого всадника, чтобы его спасти! Правда, Пьемур самодовольно признал, что он и без посторонней помощи вполне сумел выйти из положения. Мальчик взглянул на водную гладь и увидел рябь быстрого течения, стремящегося в сторону моря. Здесь у него будет и пресная вода, и защита от Нитей. Стоящий за спиной лес обеспечит свежими фруктами и клубнями, а обитатели лугов - мясом для Фарли. Значит, можно не возвращаться обратно к морю. Он останется здесь, пока Фарли не умерит свой младенческий аппетит. Тогда, пожалуй, он отправится в Южный холд. При известной осторожности он сумеет избежать встречи с Древними до той поры, пока не доберется до того холдера... как там его? - Пьемур был уверен, что слышал от Сибела имя южанина. - Торик! Ну, конечно, Торик. Негромко насвистывая, он принялся сооружать каменное ограждение, чтобы уберечь костер от порывов ветра, который снова принес странный запах, теплый, едкий и мучительно знакомый. Его источник должен находиться ближе к реке - ведь ветер дует именно оттуда. Оставив мясо жариться на огне, Пьемур зашагал вниз по склону, любуясь на мелкие цветы, пестреющие среди продырявленной Нитями травы. Он уже почти миновал первые заросли кустов, когда понял, что их листья ему определенно знакомы. Чтобы окончательно удостовериться в правильности своей догадки, он смял лист и тут же отдернул руку.- пальцы обожгло, и они сразу онемели. Холодилка! Вся равнина была усеяна кустами холодильной травы, но такой пышной и высокой, какой на севере нигде не встретишь. Если убрать ее хотя бы наполовину, можно на целое Прохождение снабдить все Вейры Перна целебным бальзамом. Нужно не забыть рассказать мастеру Олдайву про эту находку. Нетерпеливый крик Фарли подсказал ему, что королева проснулась наверное, учуяла запах жарящегося мяса. Пьемур осторожно сорвал несколько больших листьев холодилки и, обернув сочащиеся стебли травой, вернулся к костру. Проглотив несколько кусочков недожаренного мяса, Фарли вполне насытилась и снова погрузилась в сон. Тогда мальчик размял лист холодилки между двумя плоскими камнями и стал водить влажной стороной камня по своим ссадинам, морщась и вздрагивая при каждом прикосновении, - сырая трава довольно ощутимо пощипывала, но скоро ее целебные качества стали сказываться, и боль прошла. Пьемур старался не переусердствовать: свежую холодилку нужно использовать осторожно, если не хочешь получить здоровенные волдыри, от которых потом останутся шрамы. Сидя у костра и ожидая, когда дожарится мясо, Пьемур уже знал, что ему будет жаль расставаться с этим местом. То же самое он повторил себе и на следующее утро, когда проснулся, и вечером, заползая в шалаш, который он соорудил для себя и Фарли. Но уходить отсюда все равно придется - давно пора дать о себе знать в Цех арфистов. Но дни шли, а забот не убывало. Нужно было обеспечить себя и быстро растущего файра съестными припасами для путешествия, которое может затянуться. Целый день ушел на то, чтобы наловить рыбы: срочно понадобилось масло - смазать шелушащуюся шкурку Фарли. Потом снова случилось Падение. На этот раз он заблаговременно приготовился и к тому же получил предупреждение. Фарли вдруг пришла в страшное волнение, глаза ее налились яростным багровым огнем. Она взвилась ввысь и, вызывающе крича, исчезла. А когда Пьемур позвал ее, сердито накричала на него и исчезла снова. Она и раньше скрывалась в Промежутке, испуганная каким-нибудь резким звуком, но никогда не оставалась там надолго. Пьемур не мог понять, что ее так встревожило. Он взглянул на северо-восток, в ту сторону, куда были обращены дерзкие вопли Фарли, и заметил, что вся населяющая равнину живность со всех ног спешит к реке. В небе мелькнула яркая вспышка, и он увидел вдали не только серый дождь Нитей, но и боевой строй драконов. К этому Падению он приготовился заранее, не желая сидеть целую вечность под свесом скалы. Там, где река вытекала из леса, Пьемур отыскал затонувший ствол дерева. Теперь он нырнул и погрузился на такую глубину, где падающие в воду Нити не смогут его ужалить. Ухватившись рукой за ствол, он выставил над поверхностью воды толстый стебель тростника, через который вполне можно было дышать. Конечно, убежище не из самых удобных, к тому же рыбы постоянно принимали его конечности за огромные Нити, так что приходилось их то и дело отгонять. Казалось, время остановилось и прошла целая вечность, пока на воде не исчезли круги от падающих Нитей. Обрадовавшись, он, как пробка, выскочил на поверхность и чуть не опрокинул маленького скакуна. Все мелководье так и кишело живностью. Можно было подумать, что стремительное появление Пьемура послужило сигналом, а может, он просто напугал зверей, только все они устремились к берегу, а потом, выбравшись из воды и отряхнувшись, разбежались по равнине. Некоторые жалобно кричали от боли - у многих Пьемур видел кровавые рубцы, следы укусов Нитей. Еще он заметил, что кое-кто из пострадавших животных, отыскав кусты холодилки, трется об ее листья. Мальчик вылез на берег и позвал Фарли. Руки и ноги у него будто свинцом налились от энергичных попыток помешать рыбам съесть его на обед. Прямо над ним из воздуха выскочила Фарли, чирикая от облегчения и тревоги. Она приземлилась Пьемуру на плечо и, обвив хвост вокруг шеи мальчика, стала ласково тереться головкой о его щеку, одной лапкой уцепившись ему за ухо, а другой за нос. Так они довольно долго успокаивали друг друга. Вдруг Пьемур почувствовал, что тельце Фарли напряглось. Она выглянула из-за его головы и сердито заверещала. Пьемур оглянулся, но на первый взгляд ничего угрожающего не обнаружил. Фарли отпустила его нос, и мальчик понял, что она призывает его взглянуть в небо. Тут он заметил кружащих над равниной хищных птиц и понял, что кто-то не пережил Падения. Но если они почуяли съестное, почему бы им с Фарли тоже не поживиться? Похоже, маленькая королева не меньше его хотела отбить добычу у наглых тварей. Она одобрительно закудахтала, когда Пьемур, вооружившись толстой палкой, направился к реке. Еще издали он увидел распростертую тушу скакуна, полускрытую густой порослью холодильной травы. Подойдя поближе, мальчик вздрогнул от неожиданности: покрытое копошащимися червяками тело судорожно дернулось. Неужели бедняга еще жив? Он поднял палку, желая положить конец мучениям животного, и вдруг понял - бьется не оно само, а что-то под ним, отчаянно пытаясь выбраться. Фарли вспорхнула с его плеча и, чирикая, тронула лапкой маленькое копытце, которое Пьемур сразу не заметил. Так это была самка скакуна! Пьемур схватил тушу за задние ноги и освободил малыша, которого мать ценою собственной жизни спасла от Нитей. Он, жалобно блея, поднялся на шаткие ножки и, отряхивая червячков, заковылял к Пьемуру. На голове и плечах виднелись укусы Нитей. Пьемур рассеянно погладил мохнатую головенку, почесал за ухом... и почувствовал, как шершавый язык лизнул его руку. Тут он заметил на задней ноге малыша длинную рану. - Так вот почему ты не полез в воду, дуралей несчастный, проговорил Пьемур, прижимая его к себе. - А твоя мамка закрыла тебя своим телом. Геройский поступок. - Малыш снова заблеял, беспомощно глядя на Пьемура. Фарли чирикнула и, потершись о здоровую ногу маленького скакуна, принялась за трапезу. Ощущая себя хозяином, Пьемур отнес малыша к реке, промыл рану, потом смазал ее соком холодильной травы и перевязал широкими листьями водорослей, чтобы уберечь от насекомых. Он привязал своего нового друга на леску и пошел нарезать мяса, чтобы хватило на несколько дней, - хищники все теснее сжимали свое кольцо. Фарли так наелась, что не стала возражать, когда они оставили тушу врагам. Не возражала она и против того, чтобы Пьемур нес маленького Дуралея на руках. Когда мальчик улегся спать в шалаше, Дуралей тесно прижался к его спине, а Фарли свернулась клубочком на плече. Он собирался использовать время до следующего Падения для того, чтобы добраться до Южного холда, но нельзя же бросить Дуралея - сироту, да еще и калеку... Если за ним ухаживать как следует, нога должна скоро зажить. А как только Дуралей сможет идти, они, переждав очередное Падение, сразу отправятся в Южный.
      * * *
      Устало шагая по лугу, где его только что высадили Н'тон с Лиотом, Главный арфист увидел, что в этот поздний час окно его кабинета все еще светится. Несмотря на усталость, он был доволен результатами четырехдневного труда. Заир, подпрыгивающий на его плече, согласно чирикнул. Робинтон улыбнулся и погладил бронзового малыша. . Он увидел, как створка входных дверей приоткрылась, и попытался угадать, кто ожидает его там, в темноте. - Учитель? Он не ошибся, это Менолли. - Вас так долго не было, - приглушенно воскликнула девушка, закрывая за ним дверь и поворачивая маховик, освобождающий тяжелые засовы. - Зато я многого добился. О Пьемуре что-нибудь слышно? - Нет. - Плечи Менолли поникли. - Мы бы сразу вас известили. Он ласково обнял ее за плечи. - Сибел тоже не спит? - Еще бы! - фыркнула она. - Н'тон послал Триса, чтобы нас предупредить. Иначе вы не смогли бы попасть домой! - Это не самое страшное, дорогая моя девочка. Они поднимались по лестнице, и Робинтон заметил, что Менолли сдерживает шаг, не желая его торопить. Он устал, это правда, но, что гораздо хуже, с годами он утратил способность быстро восстанавливать силы, которая всегда спасала его после тяжелого дня. - Лорд Грох вот уже два дня, как вернулся. Зачем же вы, Учитель, так задержались в Наболе? - Он почувствовал, как ее плечи передернулись у него под рукой. - Я бы не осталась там ни на минуту дольше, чем необходимо. - Да уж, не самый гостеприимный холд, что и говорить. Не могу понять, куда девались все вина, которые лорд Фэкс добыл в многочисленных набегах. А ведь у него водились отличные сорта. Не мог же Мерон все выпить за какие-то тринадцать или четырнадцать Оборотов! - Так вам не досталось бенденского вина? - поддразнила его Менолли. - Вот именно, бесчувственная ты девчонка! - Тогда я тем более не могу понять, что вас там так задержало. - Долг! - ответил он, сам дивясь прозвучавшему в голосе раздражению. Они уже подошли к его комнате, и он открыл дверь, с благодарностью увидев знакомый беспорядок своего кабинета и приветливую улыбку на лице Сибела. Подмастерье вскочил и стал помогать мастеру снимать летное снаряжение. Менолли тем временем наполнила графин отличным бенденским вином. - Ну, мой господин, что скажете? - чуть насмешливо спросил Сибел, обменявшись с учителем обычным приветствием. - Разве нельзя было вызвать нас в Набол, чтобы поскорее управиться с делами? - Я подумал, что вам и так хватит впечатлений от Набола на пару Оборотов, - потягивая вино, ответил Робинтон. - Погоди, Сибел, у него есть новости, - сказала Менолли и, чуть прищурясь, взглянула на учителя. - Я по лицу вижу - посмотри, какой у него довольный вид. Вам удалось выяснить, что произошло с Пьемуром в Наболе? - Каюсь, насчет Пьемура я так ничего и не выяснил. Зато среди других, не менее важных вещей, я сумел устроить дела таким образом, что нам больше не придется тревожиться из-за того, что Набол снабжает Древних товарами с севера и получает взамен драгоценные яйца файров в количествах, вовсе не подобающих для столь захудалого холда. - Так, значит, ни один из незадачливых наследников не стал чинить беспорядков во время торжественной церемонии? - поинтересовался Сибел. Мастер Робинтон небрежно взмахнул рукой, и лицо его осветила лукавая улыбка. - Так, ничего серьезного, хотя Гиттет остер на язык, этого у него не отнимешь. Да и что они могли поделать - преемник был назван перед лицом таких надежных свидетелей, что никто не посмел усомниться. К тому же я не стал разубеждать их в том, что и Бенден, и лорды холдеры призовут несчастного к ответу за грехи предшественника. - Мастер Робинтон просиял, увидев как восторженно восприняли помощники его хитроумный замысел. - Мне доставило немалое удовольствие помочь лорду Дектеру отправить этих бедолаг по домам, поднимать свои холды из запустения. - А как вам лорд Дектер? - спросил Сибел. - Мы сделали правильный выбор, хоть он все еще артачится. Мне удалось исподволь внушить ему, чтобы он взялся за холд, как взялся бы за любое дело, которое пришло в упадок. Если он приложит к нему такое же упорство и смекалку, как к ныне процветающему извозному промыслу, то внакладе не останется.