.. - И, конечно, запечатлела, - закончил за Менолли Домис, когда она запнулась, увидев, что мастер Джеринт не сводит с нее удивленного, недоверчивого взгляда. - Придется тебе, Менолли, добавить к своей песенке еще куплет-другой. - Главный арфист переработал мою песню так, как он счел нужным, мастер Домис, - ответила Менолли, надеясь, что ей удалось вложить в эти слова спокойное достоинство. По лицу мастера скользнула усмешка. - Видишь, Менолли, всегда лучше говорить правду. Ты всех своих файров научила петь? - Вообще-то, я их специально не учила, мой господин. Просто играла на свирели, а они подпевали. - Если уж разговор зашел о свирели, Джеринт, то девочке нужен инструмент, пока она не изготовит свой собственный. Надеюсь, у Петирона хватило материала, чтобы научить тебя? - Он объяснял мне... на словах, - пробормотала Менолли. Неужели мастер Домис думает, что Янус разрешил бы ей, девчонке, тратить драгоценную древесину, чтобы сделать инструмент - принадлежность настоящих арфистов? - Что ж, со временем увидим, как ты усвоила его объяснения. А пока Менолли нужна гитара, чтобы сыграть мне и чтобы потом заниматься делом, - последние два слова он выразительно подчеркнул, окидывая строгим взглядом многочисленных наблюдателей. Все поспешили возобновить прерванную работу, и мастерская снова наполнилась стуком, скрежетом и визгом, от чего Красотка сложила крылья и протестующе вскрикнула. - Вряд ли ее можно винить, - произнес Домис, когда Менолли принялась успокаивать королеву. - Какой у нее, однако, богатый диапазон, - удивился мастер Джеринт. - Так как насчет гитары для Менолли? Нужно же нам оценить ее диапазон, - ворчливо напомнил мастер Домис. - Сейчас, сейчас. Здесь есть из чего выбрать, - ответил Джеринт, подпрыгивающей походкой направляясь в дальний угол мастерской, имевшей форму буквы . Там обнаружился целый склад барабанов, труб, арф различных форм и размеров и, конечно, гитар. Инструменты свисали со вбитых в стены крюков, с натянутых под потолком веревок, громоздились на пыльных полках, причем с высотой слой пыли становился все толще. - Так ты говоришь, ей нужна гитара? - Джеринт пробежал глазами ряды инструментов и достал одну, сверкающую свежим лаком. - Нет-нет, не эту, - слова сорвались у Менолли с языка прежде, чем она успела подумать, что их могут счесть непозволительной дерзостью. - Не эту? - Джеринт так и застыл с поднятой рукой. - А почему, позволь узнать? - Голос его звучал ворчливо, но глядевшие на нее глаза внимательно прищурились. Теперь он совсем не походил на рассеянного чудака-мастерового. - Она слишком новая, чтобы давать хороший тон. - Разве ты можешь оценить на взгляд? . - Я бы никогда не стала выбирать инструмент на взгляд, мастер Джеринт. Разумеется, я выбирала бы по звучанию, только мне и отсюда видно, что корпус соединен кое-как. И шейка кривовата, хотя отделка хороша, слов нет. Ее ответ явно понравился мастеру. Он отступил в сторону, жестом приглашая ее выбирать самостоятельно. Девочка подошла к полке, тронула струны одной гитары, рассеяно покачала головой и продолжала поиск. На глаза ей попался футляр - кожа вытерта, но заботливо смазана маслом. Взглядом спросив у мастеров разрешения, она открыла крышку и достала гитару. Легко провела ладонью по гладкому дереву, примерилась к стройному грифу. Взяв гитару в руки, почти благоговейно коснулась струн и улыбнулась, услышав сочный звук. Красотка, тут же подхватив его, довольно чирикнула. Менолли вздохнула и бережно положила гитару на место. - Почему ты ее не берешь? Чем она тебе не угодила? - резко спросил мастер Домис. - Я бы с радостью взяла ее, мой господин, но такая гитара должна принадлежать мастеру - она слишком хороша для упражнений. Домис расхохотался и хлопнул Джеринта по плечу. - А ведь никто не мог ей подсказать, Джеринт, что это твой инструмент. Продолжай, девочка, - подыщи себе гитару, чтобы была не слишком хороша для упражнений, но и не слишком плоха для игры. Менолли перепробовала еще несколько инструментов, отлично понимая, что от ее выбора зависит очень многое. У одной гитары оказался приятный звук, но колки так сносились, что не держали струны. Она уже стала бояться, что так и не найдет себе подходящего инструмента, когда заметила в самом углу еще одну гитару, висящую на крюке. Одна струна была порвана, но когда она попробовала остальные, звук оказался нежным и сильным. Девочка погладила корпус - шелковистое на ощупь дерево ласково льнуло к пальцам. Искусные руки создателя выложили вокруг отверстия затейливый узор из более светлой древесины. Колки недавно заменили, но, если не считать недостающей струны, это было, бесспорно, лучшее из того, что имелось у мастера Джеринта. - Если можно, я взяла бы эту, - она потянула гитару Джеринту. Мастер медленно кивнул, одобряя ее выбор и не обращая внимания на Домиса, который толкал его в бок. - Я дам тебе новую струну ми... - Джеринт порылся в одном из примыкающих к полкам ящичков и извлек из него аккуратно свернутую жилу. На струне уже была петелька, и Менолли, набросив ее на крючок, протянула струну через кобылку, вдоль грифа и продела в отверстие колка. Зная, что за ней внимательно наблюдают, девочка отчаянно старалась унять дрожь в руках. Она настроила новую струну по соседней, потом подстроила к остальным и взяла аккорд. Глубина и сочность тона убедили ее в том, что она сделала правильный выбор. - Ну что ж, теперь, когда ты доказала нам, что хорошо умеешь выбирать, натягивать струны и настраивать, остается убедиться, что ты так же хорошо сумеешь сыграть на выбранной гитаре, - произнес Домис и, взяв девочку за локоть, повел к выходу из мастерской. Едва она успела кивком поблагодарить мастера Джеринта, как дверь захлопнулась у нее за спиной. Не выпуская ее руки и не обращая внимания на шипение Красотки, мастер Домис повлек Менолли вверх по лестнице и привел в квадратную комнату над входной аркой. Судя по письменному столу, по полкам с рукописями и инструментами, по доске на стене, она служила одновременно кабинетом и классом для занятий. У стен выстроились ряды стульев, но были и три дивана - Менолли в первый раз видела такие - с потемневшими от времени подлокотниками и спинками, с заплатами, кое-где украшавшими кожаные сидения. Одно из больших окон со складными металлическими ставнями выходило на широкую подъездную дорогу, другое - во внутренний двор. - Ну, играй, - плюхнувшись на дива, велел мастер Домис и сделал ей знак сесть на стул. Он сказал это без всякого выражения и так небрежно, что Менолли подумала: похоже, он не ожидает, что она на что-то способна. Даже та капля уверенности, которая появилась у нее после того, как она неожиданно отличилась, выбирая гитару, мгновенно исчезла. Она зачем-то тронула новую струну, потом покрутила колок, стараясь сообразить, что же ей сыграть; чтобы доказать свое умение. Менолли решила во что бы то ни стало удивить мастера Домиса, который все время цеплялся к ней и ехидничал, и к тому же невзлюбил ее файров. - Только не пой, - предупредил Домис. - И еще: пусть она помолчит, он указал пальцем на Красотку, которая по-прежнему восседала у Менолли на плече. - Я желаю слышать только гитару, - он махнул рукой в сторону инструмента и выжидательно сложил руки на коленях. Его снисходительный тон пробудил в Менолли дремавшую дотоле гордость. Отбросив робость, она заиграла вступительные аккорды и с удовлетворением заметила, как его брови удивленно взметнулись. Исполнение этой вещи требовало немалого искусства, даже когда основную мелодию вел хор, а уж для того, чтобы сочетать соло с аккомпанементом, музыкант должен владеть гитарой просто виртуозно. Не все получалось чисто - пальцы левой руки плохо повиновались, когда шла быстрая смена гармоник, но девочка отлично держала ритм, и пальцы правой руки стремительно летали над струнами, ясно и отчетливо ведя замысловатую мелодию. Она была готова к тому, что Домис остановит ее после первого же куплета, но, поскольку никакого знака не последовало, продолжала играть, смело меняя гармонию и аппликатуру, там где левая рука не могла следовать традиционному варианту. Она уже начала третий куплет, когда мастер нагнулся вперед и поймал ее правую кисть. - На сегодня гитары хватит, - с непроницаемым видом изрек он и щелкнул пальцами, указывая на ее левую руку. Медленно и неохотно Менолли протянула ему левую ладонь. Рука болела. Он повернул кисть ладонью вверх и легко провел пальцем по грубому шраму. Девочка с трудом усидела на месте - от его прикосновения по спине пробежали колючие мурашки. Домис недовольно хмыкнул, увидев, что от усилий края раны кое-где разошлись. - Олдайв уже видел? - Да, мой господин. - И, конечно, прописал одну из своих липучих, вонючих мазей. Если они помогут, ты сможешь разработать кисть, чтобы правильно выполнять аппликатуру, которая не удалась тебе в первом куплете. - Надеюсь, что так и будет. - Я тоже. В учебных балладах и сказаниях вольности неуместны. - Именно так говорил мне Петирон, - ответила она столь же бесстрастно, - но септаккорд в миноре во втором такте - это вариант, сохранившийся в Летописях Полукруглого холда. - Устаревший вариант. Менолли промолчала. Пусть придирается - все равно она знает, что, несмотря на больную руку, сыграла хорошо - просто Домис не считает нужным ее хвалить. - На каких еще инструментах Петирон научил тебя играть? - Разумеется, на барабанах. - Разумеется? Вон позади тебя маленький барабанчик. Она продемонстрировала Домису основные варианты барабанной дроби, после чего по его просьбе исполнила более сложный танцевальный ритм, популярный у обитателей морских холдов. И хоть выражение его лица не изменилось, она увидела, что пальцы мастера подрагивают в такт музыки и про себя порадовалась. Потом она исполнила на малой арфе незатейливую колыбельную, которая хорошо подходила к легкому, чистому звучанию инструмента. Домис сказал, что со временем она сможет играть, и на большой арфе, но пока, чтобы взять октаву, ей пришлось бы слишком перенапрягать левую руку. Затем вручил ей дудочку-альт, сам взял теноровую и велел играть гармонию к своей музыкальной теме. Эта затея целиком захватила Менолли, она могла бы продолжать до бесконечности: что за чудо - исполнять дуэт! - А духовые у вас в Полукруглом были? - Только простой горн, но Петирон объяснил мне теорию клапанов. Он сказал, что из меня мог бы получиться неплохой трубач. - Рад слышать, что он не пренебрегал духовыми. - Домис встал. Благодарю, Менолли. Теперь твой музыкальный уровень мне ясен. Можешь отправляться на обед. С явным сожалением Менолли потянулась за гитарой. - Мне придется вернуть ее мастеру Джеринту? - Это еще зачем? - все так же холодно, почти неприязненно, бросил он. - Ее дали тебе для занятий, так и запомни. А заниматься, несмотря на все твои таланты, тебе придется немало. - А чья это гитара, мастер Домис? - вырвалось у Менолли. Неожиданно ей пришло в голову, что, может быть, это его собственный инструмент, и ее выбор послужил причиной его непонятной враждебности. - Эта? На этой гитаре играл Робинтон, когда был подмастерьем. Широко ухмыльнувшись при виде ее изумления, Домис вышел из комнаты. Менолли замерла на месте, дивясь собственной смелости и одновременно досадуя на себя, и крепче прижала к груди вдвойне драгоценную гитару. Неужели мастер Робинтон будет так же недоволен, как и мастер Домис, если узнает, что она выбрала его гитару? Но это противоречит здравому смыслу: ведь теперь у мастера Робинтона наверняка куда более ценный инструмент - иначе зачем его ученической работе пылиться на складе у мастера Джеринта? И тут ее поразил скрытый в ситуации юмор: надо же, из всего множества инструментов она безошибочно выбрала всеми забытую гитару Главного арфиста! И не удивительно, что Робинтон стал им, если еще в юности сделал такой прекрасный инструмент. Наклонив голову, она легонько тронула струны, чтобы еще раз услышать их нежный сочный звон, и с улыбкой слушала, как он тихо замирает в воздухе. Сверху, с книжных полок, радостно откликнулась Красотка. Раздавшееся со всех сторон чириканье подсказало Менолли, что остальные файры, улучив момент, тоже пробрались в комнату. Вдруг вся стая с воплями взметнулась в воздух - где-то поблизости раздался гулкий колокольный звон. И сразу же внизу началось столпотворение. Утренние занятия закончились, и из классов во двор высыпали школяры и подмастерья. Все они лавиной устремились в столовую, при этом так буйно вопя, толкаясь и пихаясь, что Менолли подивилась про себя: ведь некоторым из них никак не меньше двадцати Оборотов! Ни один парень из морского холда не допустил бы подобного ребячества. Даже ее сверстники, мальчишки, которым сравнялись пятнадцать Оборотов, уже вовсю трудились, выходя в море на рыболовных судах. Конечно, после изнурительной возни с сетями и парусами у них уже не оставалось сил для проказ и беготни. Может быть, именно поэтому родители и не ценили ее музыку - они не считали ее достаточно тяжелой работой. Менолли потрясла кистями. После часа напряженной игры руки ныли и дрожали. Нет, родителям никогда не понять, что от игры на музыкальных инструментах можно устать не меньше, чем от гребли или работы со снастями. И проголодалась она так, как будто тянула сети. Девочка помедлила, стоя с гитарой в руках. Она уже не успеет отнести ее в свою комнату. С другой стороны, не видно, чтобы у кого-нибудь из высыпавших во двор учеников были с собой инструменты. Поразмыслив, она бережно опустила гитару на свободное место на полке и велела Красотке вместе с остальной стаей оставаться на месте. Можно себе представить, что произойдет, если она заявится в столовую вместе с файрами - начнется гвалт не меньше того, что сотрясает сейчас стены Цеха... И вдруг двор опустел. Спеша, насколько позволяли едва зажившие ступни, Менолли спустилась по лестнице и пересекла двор, стараясь при этом, чтобы походка ее ничем не отличалась от обычной, - она надеялась войти в столовую незамеченной. Дойдя до широких дверей, девочка остановилась в нерешительности. Зал был полон, и все, вытянувшись в струнку, застыли вдоль длинных столов. На лицах, обращенных к окнам, было написано напряженное ожидание, у тех же, кто стоял лицом к глухой стене, глаза были устремлены в правый угол. Менолли собралась взглянуть, что же там происходит, когда услышала слева от себя какие-то шипение. Она оглянулась и увидела Камо - взглядами и жестами он подсказывал ей поскорее занять одно из трех свободных мест у ближайшего стола. Девочка проворно шмыгнула туда. - Эй, - тут же сказал оказавшийся рядом мальчуган, при этом даже не повернув головы в ее сторону, - это не твое место. Тебе туда, с ними. - Он указал пальцем на длинный стол рядом с очагом. Вытянув шею, Менолли разглядела неподвижную шеренгу девочек. Одно место за столом пустовало. - Стой, - мальчик схватил ее за руку, - сейчас нельзя! И тут, повинуясь какому-то невидимому сигналу, все, как один, сели. - Милая Красотка - где милая Красотка? - раздался встревоженный голос слева от Менолли. - Красотка проголодалась? - Это был Камо, в каждой руке он держал тяжелый поднос, нагруженный кусками жареного мяса. - Бери скорее! - сказал Менолли сосед, толкая ее локтем в бок. Она повиновалась. - Теперь накладывай себе и передавай дальше, - продолжал руководить мальчик. - Ну, что сидишь, как кукла? - набросился на нее черноволосый паренек, сидевший напротив. Он сердито хмурился и нетерпеливо ерзал на стуле. - Хватай и не болтай! - явно недовольный задержкой, скомандовал третий мальчик. Менолли что-то промямлила и, чтобы не тратить время на возню с ножом, скинула себе на тарелку верхний кусок. Ее визави тем временем проворно наколол на острие ножа четыре куска сразу и, капая на стол подливкой, потащил их к себе на тарелку. Сосед справа, согнувшись под тяжестью подноса, тоже схватил четыре куска. - Зачем тебе столько? - спросила Менолли, позволив любопытству побороть обычную сдержанность. - У нас, в Цехе арфистов, не голодают! - широко ухмыляясь, ответил мальчик. Потом разрезал первый кусок пополам и, ловко сложив ножом, отправил себе в рот; капли подливки он проворно подобрал пальцем, который, ни на миг не переставая жевать, ухитрился облизать языком. Его слова тотчас подтвердились: Камо поставил рядом с Менолли глубокую миску с вареными клубнями и луковицами, а потом еще и корзинку с нарезанным хлебом. Тут уж Менолли не стала зевать и быстро передала блюда соседям. - Ведь ты - Менолли, да? - с набитым ртом осведомился сосед справа. Девочка кивнула. - Так, значит, это твои файры пели сегодня утром? - Мои. Не успела Менолли смутиться, вспомнив о недавнем происшествии, как мальчуган справа захихикал, а остальные лукаво переглянулись. - Видала бы ты, какая физиономия была у Брудди! - А кто такой Брудди? - Ну, для нас, школяров, он, конечно, подмастерье Брудеган, нынешний хормейстер. Сначала он подумал, что это я выкинул очередной номер, ведь у меня высокий дискант - и остановился рядом со мной. А я никак не мог понять, в чем дело. Тогда он подошел к Фелдону с Бонцем тут-то я наконец услышал, что происходит! - Мальчуган так выразительно рассмеялся, что Менолли не выдержала и улыбнулась в ответ. - Клянусь Скорлупой, Брудди скакал, как блоха! Он не мог проследить, откуда доносится непонятный звук. Наконец, кто-то из басов показал на окно. Мальчик фыркнул, стараясь сдержать смех. - Скажи, как тебе удалось их выучить? Я и не знал, что файров можно заставить петь. Правда, драконы гудят, но только когда подходит время Рождения. А что, любой может научить файров петь? И еще - правда, что у тебя их целых одиннадцать? - Да нет, всего девять... - Слышите, что она говорит: всего девять! - мальчуган вытаращил глаза, приглашая соседей по столу разделить его не лишенное зависти удивление. - Да, меня зовут Пьемур, - внезапно вспомнив о правилах вежливости, представился он. - И все равно ее место не здесь, - заявил сидевший напротив Менолли паренек. Он обращался к Пьемуру, как будто не замечая Менолли, тем самым явно желая ее задеть. Он был выше Пьемура да и выглядел постарше. - Она должна сидеть там, вместе с ними, - он кивнул головой в сторону стола девочек. - Ничего, Ранли, пусть пока посидит здесь, - неожиданно вступился за Менолли Пьемур. - Не может же она пересаживаться прямо сейчас, правда? А кроме того, я слышал, что ее тоже определили в ученики. Так причем же тут они? - Разве они - не ученицы? - спросила Менолли, скосив глаза в сторону девочек. - Они? - изумленный вопрос Пьемура выражал такое же пренебрежение, как и недоуменный взгляд Ранли. - Вот еще! - Своим ответом он явно причислял девочек к низшей категории. - Они берут уроки у подмастерьев, только они никакие не ученицы. И никогда ими не будут! - До чего несносные создания! - презрительно бросил Ранли. - Да уж, - сокрушенно вздохнув, согласился Пьемур, - но только не будь их здесь, мне пришлось бы петь партию сопрано во всех постановках, а это такое занудство! Эй, Бонц, передай-ка мне мясо, попросил он и тут же испустил возмущенный вопль - Послушай, Фелдон, я ведь первый попросил! Как ты мог... - Мальчик, передававший поднос, взял себе последний кусок. Соседи хором зашикали на Пьемура, озабоченно косясь куда-то в угол. - Но так нечестно! Ведь я первый попросил, - повторил Пьемур чуть потише, но не менее настойчиво, - и Менолли взяла всего один кусочек. Ей нужна добавка! Менолли вовсе не была уверена, что Пьемур печется о ней, а не о себе, и тут кто-то дернул ее за руку. Это был Камо. - Камо покормит милую Красотку? - Только не сейчас, Камо. Она еще не проголодалась, - стала уговаривать дурочка Менолли, увидев на его грубом лице искреннюю озабоченность. - Она-то не проголодалась, Камо, а вот Менолли не наелась, - встрял в разговор Пьемур, вручая Камо поднос. - Еще мяса, Камо. Понял, Камо! Еще мяса! - Еще, мяса, - кивая, повторил Камо и, не успела Менолли возразить, как он уже зашаркал в угол зала, куда по наклонным желобам поступала пища прямо из кухни. Мальчишки оживленно захихикали, усомнившись в успехе Пьемурова предприятия, но тут же сделали каменные лица, завидев Камо, спешащего обратно с полным подносом. - Большое спасибо тебе, Камо, - поблагодарила Менолли, взяв толстый кусок. Трудно было обвинить мальчишек в излишней прожорливости: сочное нежное мясо так отличалось от жесткого, вяленого или соленого, которое обычно подавали в Полукруглом... К ней на тарелку шлепнулся еще один кусок. - Что-то ты мало ешь, - хмурясь, сказал Пьемур. - Какая жалость, что ей придется пересесть к девчонкам, - посетовал он, передавая поднос товарищам. - Наш Камо просто влюбился в Менолли и ее файров. - Он что, действительно кормил их вместе с тобой? - небрежно поинтересовался Ранли, но голос его выдавал недоверие и зависть. - Камо их не боится, - пояснила Менолли, дивясь, как быстро здесь распространяются новости. - Я тоже не боюсь! - единым духом выпалили Ранли и Пьемур. - А правда, что ты была в Бендене на Рождении? - спросил Пьемур, знаком прося Ранли помолчать. - Ты видела, как лорд Джексом Запечатлел белого дракона? Какой он из себя? Как ты думаешь, он выживет? - Да, мне довелось побывать на Запечатлении... - Да что ты мямлишь, как неживая? - не вытерпел Ранли. - Говори толком! Ведь мы получаем сведения из вторых рук. Да и то, если мастера и подмастерья сочтут, что нам, школярам, это следует знать. - В голосе его звучало явное возмущение. - Да ладно тебе, Ранли! - перебил приятеля Пьемур. - Ну, так что там случилось, Менолли? - Дело было так. Я сидела на третьем ярусе, а лорд Джексом - как раз подо мной вместе с каким-то стариком и еще одним мальчиком. - Это, должно быть, Лайтол, лорд-Оберегающий, который его вырастил, а мальчик - скорее всего, Фелессан, сын Предводителя и госпожи Лессы. - Всем и так ясно, Пьемур! Продолжай, Менолли. - Ну вот, все дракончики уже вылупились, осталось одно-единственное яйцо, совсем маленькое. И тут Джексом вдруг вскочил и побежал вдоль рядов, крича о помощи. Потом спрыгнул на Площадку Рождений и принялся пинать яйцо ногами, а когда оно разбилось, разрезал ножом толстую внутреннюю пленку. Тогда маленький белый дракончик вывалился на песок и... - Произошло Запечатление! - хлопнув в ладоши, закончил за нее Пьемур. - Что я тебе говорил, Ранли? Весь фокус - оказаться в нужное время в нужном месте. Это и называется везением. Одним людям везет, другим - нет. - Похоже Пьемур вернулся к старому спору. Потом он снова обратился к Менолли: - Я слышал, ты родом из Полукруглого холда, дочь тамошнего морского правителя? - Только теперь я в Цехе арфистов, и хватит об этом. Пьемур развел руками, показывая, что разговор окончен. Менолли снова принялась за еду. Только она успела подобрать хлебом последние капли подливки, как по залу волной проплыли звуки гонга и воцарилась полная тишина. Скрипнула скамья, и со своего места за овальным столом поднялся незнакомый подмастерье. - Послеобеденное расписание по группам, - начал читать он, - десятая - учебный зал; девятая - двор; восьмая - холд; если и на этот раз вы вздумаете выметать мусор за порог, то схлопочете в наказание еще полдня. Седьмая группа - скотный двор; шестая, пятая и четвертая полевые работы; третья остается в холде, вторая и первая отправляются в предместье. Все больные обязаны посетить мастера Олдайва. И просьба не опаздывать на репетицию - сбор назначен на двадцать часов. Под преувеличенные вздохи облегчения, жалобные стоны и недовольное ворчание подмастерье сел на свое место. Пьемур был явно недоволен. - Опять во двор! - Потом повернулся к Менолли: - А тебе кто-нибудь сказал, в какой ты группе? - Нет, - покачала головой Менолли, хотя и слышала из уст Сильвины это слово. - Пока нет, - поправилась она, заметив завистливый взгляд Ранли. - Ну и везет же некоторым... Гонг заглушил общий ропот, и Менолли чуть не упала со скамейки. Все встали, и ей тоже пришлось подняться. Она стояла, наблюдая, как остальные пробегают мимо, толпятся у выхода, хохоча, толкаясь, переругиваясь. Двое мальчиков начали собирать со столов посуду. Менолли, растерявшись, потянулась было за тарелкой, но мальчуган с негодованием вырвал ее из рук девочки. - Ты не в нашей группе, - с упреком и удивлением сказал он и продолжал прерванное занятие. Почувствовав, как кто-то коснулся ее плеча, Менолли испуганно подскочила. Оглянувшись, она увидела незнакомого мужчину, который неслышно подошел сзади, и поспешно извинилась. - Это ты - Менолли? - с легким оттенком неудовольствия осведомился он. Нос у незнакомца был такой горбатый, что глаза, казалось, с трудом выглядывали из-за него. Кожа висела унылыми складками, цвет лица был нездоровый, и все вместе взятое, в обрамлении жидких седых прядей, создавало впечатление высокомерной брюзгливости. - Да, мой господин. - Я мастер Моршал, главный мастер по теории музыки и композиции. Давай выйдем отсюда, девочка, а то в таком гаме я даже сам себя не слышу. - Он взял ее за плечо и повел к выходу. Стайки мальчишек расступились перед ними, как будто желая избежать встречи с мастером. - Главный арфист пожелал узнать мое мнение о том, насколько ты знакома с теорией музыки. Это было произнесено таким тоном, что у Менолли создалось впечатление: в этом вопросе, как и в куда более важных делах, Главный арфист всецело полагается на мнение мастера Моршала. И еще у нее создалось впечатление, что Моршал явно не ожидает от нее особых познаний. Менолли пожалела, что так наелась за обедом - съеденное тяжелым грузом давило на желудок. Кажется, этот Моршал заранее настроен против нее... - Эй, Менолли, - донесся откуда-то сбоку хриплый шепот. Выглянув из-за спины мальчика повыше, Пьемур показал ей большой палец - всем понятный знак одобрения. Потом, скосив глаза на ничего не подозревающего Моршала, нахально ухмыльнулся и исчез в толпе сверстников. Его сочувствие слегка взбодрило Менолли. Забавный мальчишка этот Пьемур - на голову ниже остальных школяров, половинки переднего зуба не хватает, на голове - шапка взлохмаченных черных кудрей. А какой милый! Менолли поняла, что мастер Моршал, скорее всего, поведет ее в комнату над аркой, и приказала своим файрам сидеть тихо, а еще лучше подыскать себе какую-нибудь нагретую солнцем крышу и оставаться там, пока она их не позовет. Когда она вслед за Моршалом вошла в комнату, то не услышала ни единого шороха, ни единого писка. Мастер со страдальческим видом уселся в кресло рядом с письменным столом. Поскольку ей он сесть не предложил, девочка продолжала стоять. - Ну, скажи мне, из каких нот состоит аккорд до мажор, - велел он. Она ответила. Мастер пристально взглянул на нее и отвел взгляд. - А какие ноты составляют доминант-септаккорд в до мажоре? Она снова ответила. Тогда он стал забрасывать ее вопросами, негодуя при малейшей заминке. Ну что ж, Петирон тоже нередко гонял ее таким способом. Хотя девочку смущала надутая физиономия Моршала, скоро она сообразила, что примеры он берет из традиционных баллад и сказаний. Вопросы становились все сложнее, но, стоило ему назвать конкретный аккорд, как перед глазами у нее вставали нотные значки, и она бегло читала их как по писаному. Вдруг он хмыкнул и что-то пробормотал себе под нос. Потом внезапно спросил, училась ли она играть на барабане. Пришлось признаться, что кое-какой опыт у нее есть. Тогда он принялся мучить ее каверзными вопросами о разновидностях ритмического рисунка для каждого метра. Как можно варьировать ритмический рисунок? А теперь перейдем к теноровой дудочке. Какое должно быть положение пальцев, чтобы взять аккорд фа мажор? Потом снова стал мучить ее гаммами. Менолли могла бы показать ему куда быстрее, но он не давал ей и слова вставить. - Стой спокойно, девочка! - прикрикнул он, увидев, как она переминается на гудящих от усталости ступнях. - Плечи назад, пятки вместе, голову прямо. - Внезапно ему послышалось тихое чириканье, и он подозрительно уставился на Менолли, но девочка явно не раскрывала рта. Пока он вертел головой, стараясь обнаружить источник шума, Менолли мысленно велела Красотке утихомириться. - Не сутулься. Что я у тебя спросил? Менолли ответила, и он снова стал донимать ее бесконечными вопросами. Чем больше она отвечала, тем больше он спрашивал. Ступни так ныли, что она уже собралась попросить у него разрешения присесть, хотя бы ненадолго. Но Моршал неожиданно опередил ее, ткнув пальцем в сторону табурета. Девочка замешкалась боясь, что неверно поняла его жест. - Сядь, сядь, сядь! - раздраженный ее медлительностью, закричал он. - Сейчас мы увидим, сумеешь ли ты записать то, что так бойко отбарабанила. Значит, она отвечала правильно, и он разозлился, что она так много знает! Менолли воспряла духом, и, едва мастер Моршал начал диктовать ноты, как ее пальцы проворно запорхали над песком, рисуя значки. Ей слышался совсем другой голос - добрый и ласковый, а само упражнение из проверки, устроенной придирчивым и предвзятым экзаменатором, превратилось в забавную игру. - Ну-ка отодвинься, а то мне не видно, что ты там нацарапала, вернул ее к действительности брюзгливый голос Моршала. Он придирчиво проверил ее запись, поджал губы, хмыкнул и жестом велел стереть написанное. Потом, быстро продиктовал следующую серию аккордов. В них оказались кое-какие сложные модуляции и смены ритма, но после первых же двух аккордов девочка узнала и обрадовалась, что Петирон в свое время заставил ее выучить эту запоминающуюся мелодию назубок. - Ладно, хватит, - прервал ее мастер Моршал, сердито теребя камзол. - У тебя есть с собой инструмент? - Есть, мой господин. - Тогда возьми его и достань с верхней полки вон ту нотную тетрадь, да пошевеливайся. Ступив на больные ноги, Менолли едва не вскрикнула: пока она сидела, опухоль не спала, ступни казались тяжелыми и неповоротливыми. - Я сказал: пошевеливайся! Не сидеть же мне тут с тобой до ночи! Прятавшаяся на верхней полке Красотка тихонько зашипела и открыла глаза; по едва слышному шороху, донесшемуся оттуда, девочка поняла, что и остальные файры насторожились. Повернувшись к Моршалу спиной, она дала Красотке знак закрыть глаза и сидеть тихо. От одной мысли, как среагирует мастер Моршал на появление файров, по спине у нее пробежали мурашки. - Ты что, уснула? Менолли зашаркала к тому месту, где лежала ее гитара, и, забрав ее, вместе с нотами подошла к мастеру. Он взял сшитые кожаные листы и, недовольно кривя губы, стал переворачивать толстые страницы. Запись новая - это Менолли сразу увидела: кожа совсем светлая, и ноты отчетливо выделяются. Края кожаных страниц аккуратно обрезаны, и хоть нотные знаки покрывают их сплошняком, ни одна нотка не потеряется в излохмаченных полях. - А теперь сыграй мне вот это! - Он через весь стол швырнул ей тетрадь, не проявляя ни малейшего уважения к труду, вложенному в записи. По какой-то иронии судьбы выбор мастера Моршала пал на . Менолли знала: ей никогда не сыграть эту вещь в точности, как она написана, так что у Моршала будут все основания обвинить ее в неспособности... - Мой господин, у меня... - начала Менолли, протягивая левую ладонь. - Не желаю ничего слушать. Или ты умеешь играть по нотам, или мне остается сделать вывод, что ты не соответствуешь нужному уровню.