- Разумеется, - высокомерно бросил капитан. - Мы называем его раем.
      - И вы - лично - ожидаете когда-нибудь попасть в этот рай? - спросил Кобир.
      - Несомненно.
      - Значит, рай, надо полагать, наполнится подобными вам мужчинами и женщинами?
      - И только ими, - ледяным тоном заверил его Воландер Кобир задумчиво кивнул и снова двинулся мимо консолей - Благодарю вас, капитан, - бросил он через плечо - Тогда я непременно буду стремиться только в ад.
      В течение следующих двух часов кирскианцы закончили грабеж, а затем полностью вывели из строя приборы гиперсвязи корабля и его основные антенны. Кобир лично установил небольшой заряд с часовым механизмом на люк, запечатывавший арестантскую корабля. Через шесть часов взрыв должен был освободить офицеров, а те, в свою очередь, - выпустить запертых в отдельных каютах пассажиров и продолжить путешествие на Землю.
      В то время как огромный имперский лайнер парил на скорости, намного ниже скорости света, маленькая эскадра Кобира из "KV388" снялась с места и скрылась среди звезд, словно призрак.
      Манхэттенский сектор
      Нью-Вашингтон
      Земля
      Пока пассажиры и экипаж "Принцессы Доминик" висели в космосе, ожидая освобождения офицеров, Кэнби вышел из поезда неподалеку от дома Тенниел в Нижнем Манхэттене. К этому времени его одолели дурные предчувствия, и он жалел, что вообще ей позвонил. Но, так или иначе, с Тенниел надо было определиться. Решительно войдя в подъезд, Кэнби поднялся на пятый этаж и столь же решительно постучал в дверь.
      - Гордон? - раздался из-за двери знакомый голос. От волнения у Кэнби заиграли на скулах желваки.
      - Д-да, - выдавил он. - Это я.
      В тот день, казалось, Тенниел провозилась со своими замками несколько часов. Наконец дверь открылась и перед Кэнби возникла Синтия, еще более красивая, чем ему запомнилось. На женщине была модная темно-синяя куртка с видневшимся под ней легким голубым джемпером, такая же темно-синяя короткая юбка и черные туфли на высоких каблуках, надетые прямо на голые ноги. Кэнби почувствовал, как его дыхание невольно участилось, когда, не говоря ни слова, Тенниел обняла его, прижимаясь грудью к его груди и нежно целуя в губы. С горящими щеками он с трудом совладал с собой, пока Синтия запирала дверь. Затем она протянула ему руку и направилась к лестнице.
      - Сегодня ты такой тихий, Гордон, - заметила Тенниел, когда они вышли на улицу. - Что-нибудь случилось? Кэнби покачал головой.
      - Э-э.., нет, ничего не случилось, Синтия. Просто последнюю пару недель пришлось трудно.
      - Может, позже мне удастся помочь тебе расслабиться, - пообещала Тенниел с легкой улыбкой.
      Кэнби заставил себя сжать ее руку и улыбнуться в ответ, видя мысленным взором лишь картину, представшую ему во время подглядывания в "номерах на время".
      - Да, может быть...
      В таверне "У грифона", несмотря на располагавшую обстановку, Кэнби лишь пил вино - у него так и не появился аппетит. Тенниел, напротив, с жадностью накинулась на спагетти с моллюсками и поглощала все с явным удовольствием. Только к концу ужина Синтия стала бросать на своего спутника тревожные взгляды. Наконец она вытерла губы и отодвинула почти пустую тарелку в сторону.
      - Гордон Кэнби, - произнесла Тенниел, сурово нахмурившись, - ты почти не прикоснулся к еде и не вымолвил ни слова. Да что с тобой сегодня? Может быть, я сказала или сделала что-то не то?
      Инстинктивно Кэнби принялся возражать, а затем позволил кошмару из "номеров" овладеть его разумом еще раз. Собравшись с силами, Кэнби мрачно кивнул.
      - Да, - подтвердил он вымученным голосом.
      - Что "да"? - с испуганным видом спросила Тенниел. Кэнби покачал головой и уставился в тарелку, не смея взглянуть своей собеседнице в лицо.
      - Не знаю, как и сказать, - с трудом пробормотал он - Что сказать. Гордон? - задала вопрос Тенниел. - Это какая-то шутка?
      - Хорошо бы, - ответил Кэнби, поднимая глаза. - Господи, как бы я этого хотел. Но...
      - Но, по-видимому, это не шутка, - закончила она за него. - Гордон, ради всего святого, что я тебе такого сделала?
      - Лично мне - ничего. Дело в том.., в общем... - Он набрал в грудь побольше воздуха. - Все началось в середине июня, субботним вечером...
      Затем Кэнби, как в омут, окунулся в сбивчивое повествование о своем одиноком вечере в Манхэттене. Когда Кэнби дошел до эпизода в закрытом бистро, Тенниел сгорбилась в кресле и прикрыла глаза рукой.
      - Я боялась, что это ты, - прошептала Синтия. - Вот что значит предчувствие. Я хотела послать парня подальше, но, когда посмотрела еще раз, ты исчез, а он уже запустил руку мне под юбку. - Она вымученно улыбнулась. - Кроме того, когда проделываешь такой классный трюк, считай, что наживка уже на крючке. Большинство клиентов в районе Площади довольно похотливы.
      Бросив взгляд на руки, словно они были грязные, Тенниел посмотрела Кэнби прямо в глаза.
      - Что еще ты видел?
      - Все, - хрипло прошептал Кэнби, как будто слово обожгло ему горло.
      - Ты проводил нас до "номеров"?
      - Да.
      Тенниел закрыла глаза.
      - О Боже, надеюсь, ты не купил ключ от глазка? Кэнби кивнул.
      - Купил, - признался он.
      - Мразь! - выругалась Тенниел. - Тебе понравилось то, что ты увидел? Как я смотрелась - или скорее уж он? Ты получил удовольствие, подглядывая за нами?
      Кэнби закрыл глаза.
      - Нет. Нет! - возразил он. - Какое там...
      - Так какого же черта ты сунулся к глазку?
      - Мне нужно было убедиться, что это действительно ты, - дрожащим голосом ответил Кэнби. - Раньше я не подходил достаточно близко.
      Тенниел саркастически рассмеялась.
      - И какую же часть моего тела ты наконец узнал?
      - Не имеет значения, - пробормотал Кэнби, немного приходя в себя. Важно, что это была ты.
      - Что важного в том, чтобы подсматривать, как мною пользуются?
      - Ничего, - слабым голосом произнес он, - кроме того, что ты проделывала это за деньги! Я видел, как он дал их тебе.
      - Я всегда рада чаевым в любых количествах, - сказала Тенниел и на минуту нахмурилась. - Насколько я помню, пачка банкнот у того клиента была намного больше, чем его игрушка.
      - Боже! - воскликнул Кэнби. - Ты говоришь, как самая настоящая шлюха.
      - Что ж, Гордон, - с усмешкой парировала Тенниел, - наверное, потому что я и есть шлюха.
      - Ты признаешь это?
      - Конечно, признаю Причем первоклассная шлюха После той ночи со мной у тебя ведь есть что вспомнить, не так ли?
      - Н-но тогда было совсем другое. Я занимался с тобой любовью.
      - Ты думаешь, я - нет? - спросила Тенниел, и ее брови сошлись на переносице. - Несколько лет я не открывала свою дверь никому. Много лет. И, позволь признаться, в ту ночь я нисколько не притворялась - ни одной минуты.
      - Правда? - удивился Кэнби, застигнутый врасплох. - Я думал, проститутки не...
      - Ошибаешься, друг мой, - заметила Тенниел. - Конечно, когда я на работе, то ничего не испытываю. Тогда проще сосредоточиться на том, что нужно клиенту, - получив это, он не только дает хорошие чаевые, но и приходит еще. Работа, Кэнби, работа. Но не с тобой.
      Кэнби прижал руки к ушам.
      - Боже мой, Тенниел, - выдохнул он, боясь поверить в то, что услышал. - Как могла ты так низко пасть? Глаза Тенниел сузились.
      - Не смей меня судить! Тоже мне, моралист! - как плетью, обожгла его женщина гневными словами. - Ты спал когда-нибудь под мостом в середине зимы - потому что на другой ночлег не было денег?
      - Э-э...
      - Бьюсь об заклад, не спал, - продолжала она в ярости. - Ты понятия не имеешь, что значит быть нищим, слышать, как от холода плачет твой ребенок. Конечно, когда ты действительно дойдешь до ручки, то можешь поесть в бесплатной столовке - пойла, напичканного транквилизаторами, способными свалить и лошадь. Мы с Дамианом жрали это, когда не могли добыть милостыни или стянуть чего-нибудь, чтобы не умереть с голоду. А без жилья все быстро покатилось под гору. Очень скоро мы потеряли прежний вид - негде было помыться или постирать те вещи, которые у нас остались.
      Тенниел содрогнулась, ее взгляд на минуту затуманился.
      - Людям плевать на тебя, когда им кажется, что ты опустился и вышел в тираж, - им даже не хочется тебя видеть.
      - Господи, - простонал Кэнби. - И что ты сделала?
      - Ты имеешь в виду, как я стала проституткой? Кэнби смущенно кивнул.
      - Да, - признался он, - пожалуй, я имел в виду именно это.
      Тенниел цинично рассмеялась.
      - Не красней, Гордон. Каждый, кто оказывается у меня между ног, в конце концов задает этот вопрос - должно быть, тестостерон или что-то вроде него...
      - Прости, - сказал Кэнби. - Наверное, тебе было тяжело.
      - На самом деле, - призналась Тенниел, - теперь, когда я оглядываюсь на тот день, все было просто. Я боялась, Гордон, жутко боялась. Просто до ужаса. Работы нигде не было. В один холодный день я увидела нас двоих в зеркале, когда мы поели в бесплатной столовой, и поняла, что дело плохо. Я едва стояла на ногах, Дамиан - тоже, а идти было некуда. Понимаешь, некуда. Тогда я увидела того пьяного" - он смотрел на меня. Ну, ты знаешь, как смотрят, когда хотят от тебя кое-чего. До сих пор я всех отшивала, но этот держал в руке банкноту в пять кредитов.
      Тенниел мрачно улыбнулась.
      - Я просто обязана была заполучить эти деньги. Поэтому я отправила Дамиана обратно в столовую, а сама.., подошла к тому человеку и спросила, не заплатит ли он мне пять кредитов. Несмотря на мой вид, он согласился наверное, действительно был сильно пьян. Мы зашли в проулок, и я наклонилась над мусорным баком, запах которого до сих пор меня иногда преследует. Мне было паршиво, зато потом мы с Дамианом впервые за месяц спали под крышей, а утром купили хороший завтрак.
      Замолчав, Тенниел взглянула Кэнби в глаза.
      - На следующий день я сделала то же самое - даже несколько раз. По пять кредитов с каждого. Я так жутко выглядела, что могла рассчитывать только на таких же бродяг, как я сама, но в конце концов у меня оказалось достаточно, чтобы вымыться и купить немного одежды. После этого я смогла брать больше за свои услуги, и... - Она развернула руки ладонями вверх. Вот и вся история. Извини, что тебе пришлось узнать ее таким способом.
      - Ты тоже извини, - прошептал Кэнби. - Но, Господи, должен же быть какой-то выход!
      - Шутишь? - спросила Тенниел. - Таким, как я, не дают пенсию - так же как и приличную работу. По крайней мере до тех пор, пока я не накоплю достаточно, чтобы сделать вклад. И поверь мне, я ни за что не позволю Дамиану вернуться на улицу.
      Она вдруг прищурилась.
      - Не знаю, заметил ли ты, Гордон Кэнби, мой друг, а иногда любовник, но в нашей несчастной Империи имеют цену деньги, и только деньги. Я намерена заработать столько, сколько смогу, и как можно быстрее - причем любым способом.
      Сложив руки на столе, Кэнби долго смотрел на них, немного ошеломленный. За короткое время он немало узнал о жизни.
      - Наверное, я вел себя совсем как дурак? Тенниел покачала головой.
      - Не дурнее большинства, - возразила она. - И тебе действительно выпало узнать обо мне не самым лучшим способом.
      - Да уж, - согласился Кэнби. - Не спорю. Тенниел посмотрела на его ужин.
      - Ручаюсь, официант мог бы подогреть его тебе. Кэнби улыбнулся.
      - Пожалуй, я и правда успел немного проголодаться. После этого пара под ручку отправилась посмотреть "Эскадру самоубийц", а затем провела остаток ночи в постели Тенниел. На следующее утро в отправлявшийся в Вашингтон поезд сел намного более счастливый - и мудрый - Гордон Кэнби.
      3 июля 2690 г., земное летосчисление
      Колумбийский сектор
      Нью-Вашингтон
      Земля
      - Проклятие, - пробормотал, обливаясь потом, Дэвид Лотембер. Огромный дисплей пространственного изображения, расположенный перед роскошным креслом, только что померк, продемонстрировав содержание картриджа капитана Воландера. На картридже были сняты члены пиратской шайки, которая всего два дня назад ограбила лайнер "Белой звезды" "Принцесса Доминик".
      Не прошло и шести часов после приземления, как Воландер устремился прямо в Пентагон. Теперь он тоже сидел в комнате оценки ситуации - слева от Лотембера. Плюшевое кресло справа от него занимал Садир, Первый граф Ренальдо. Ни один, ни другой вовсе не выглядели довольными.
      - Имперский скандал, вот что это такое! - рявкнул Воландер. Имперский скандал!
      Его узкое молодое лицо исказилось от злости.
      - Действительно скандал, ваша милость, - с огромным почтением вторил Воландеру Лотембер.
      Наверное, Филанте ужасно переживает за сына. И простой смертный догадался бы, какой властью столь крупная величина, как Ренальдо, была вызвана в Вашингтон в шестичасовой срок.
      Граф сидел на впопыхах подставленном кресле, как огромная раздувшаяся жаба. Со странной смесью страха и радости Лотембер заметил, что побагровевшей Ренальдо - слишком толстый, чтобы уместиться между мягкими рукоятками - неудобно ютится на краешке подушки. Похоже, это дурно скажется не только на настроении графа, но и на будущем министра.
      - Ну? - наконец не выдержал Ренальдо, злобно уставившись туда, где в паре метров от него сидел Лотембер.
      - Э-э.., мой господин?
      - Я так часто видел этих кирскианских пиратов, что некоторые стали мне знакомы, - проворчал Ренальдо. - Что случилось с эскадрой, которую вы должны были за ними отправить? Насколько я помню, вы обещали уничтожить кирскианцев всех до единого.
      - Я, э-э... - смущенно промямлил Лотембер.
      - Что?
      Наконец ум Лотембера ожил. Что же делать? Ну конечно! Сбить с толку, пока не появится время придумать что-нибудь получше. Обычно это не подводило.
      - Как вы, разумеется, знаете, мой господи, - начал Лотембер, лихорадочно подыскивая лазейку, в которой можно было укрыться, - после нашего последнего разговора Флот захватил еще три пиратские банды и...
      - Снова сопляков! - страшным голосом прорычал Ренальдо. - Все три мелкие сошки. Я хочу знать, что вы сделали в связи с кирскианскими пиратами. Вы ведь их помните?
      Лотембер стиснул зубы - такой подход почти не давал времени.
      - О да, конечно, ваша милость. Разумеется, помню - Чудесно, - ядовитым тоном бросил Ренальдо. - Тогда я повторю вопрос ради капитана Воландера. Почему вы не уничтожили их, как мне обещали?
      - Э-э.., я сделал то, что в моих силах, мой господин, - сказал министр, почти в панике ища новый курс действий. Что угодно, лишь бы отвлечь двух этих злодеев, которые подвергали опасности занятую им удобную позицию!
      - Не очень-то много, Лотембер, - буркнул Воландер. - Они ограбили мой корабль, представьте - забрали все. Приковать меня к переборке!
      - Да, мой господин, - повторил Лотембер - Надо же - приковать вас - Я уверен, капитан Воландер ценит то, как вы умеете повторять, словно попугай, Лотембер, - выпалил Ренальдо. - Но прежде всего он и я хотим знать, что вы предприняли.
      - Вообще-то, - вмешался к величайшему облегчению Лотембера Воландер, совершенно очевидно, что мы уже получили ответ на этот вопрос. По-моему, на самом деле нам хочется узнать, что министр Лотембер собирается делать с пиратами сейчас. Я прав, мой добрый граф?
      Ренальдо ненадолго задумался.
      - Вы правы, капитан, - наконец согласился он. Пока граф говорил, у Лотембера прямо-таки отлегло от сердца. При такой постановке вопроса мог выпутаться даже самый бестолковый политик Империи.
      - Ладно, Лотембер, - рявкнул граф. - Что вы намерены делать с этими проклятыми кирскианскими пиратами сейчас?
      Поднявшись и глядя на двух сердитых гостей, министр едва не замурлыкал. Молодой капитан, несомненно, обладал настоящей властью, поэтому...
      - Мои господа, - начал Лотембер вкрадчивым уверенным голосом, к которому прибегал в беседе с очень важными посетителями, - я уже составил планы на случай подобных происшествий.
      Деланно нахмурившись, министр обратился к Ренальдо - Даже когда я отправлял последнюю эскадру с числом кораблей втрое больше необходимого для такого простого задания, я питал серьезные сомнения относительно способностей кораблей и офицеров.
      - Вот как? - спросил Воландер.
      - О да, ваша милость, - заверил его Лотембер, прибегая к своей самой выигрышной позе. - По сути, состав нашего Флота тревожил меня с того момента, когда я занял пост министра. Слишком многие офицеры и рядовые ветераны прошлой войны Какую пользу могут принести старики современному Флоту? Ответ вам известен, мои господа.
      - Но как же опыт? - осторожно спросил Воландер - Ведь он кое-что значит Лотембер фыркнул.
      - Ваша милость, сейчас Флот крайне нуждается в свежих молодых экипажах, способных действовать и реагировать с молниеносной скоростью.
      Заметив на губах молодого человека одобрительную улыбку, министр энергично передернул плечами.
      - Опыт можно легко передать во время учебных ситуаций, зато у молодых не затуплен ум, как у большинства безнадежно отсталых ветеранов.
      - Ей-богу, - воскликнул Воландер, - это впечатляет, Лотембер! Если подумать, в нашей "Белой звезде" очень мало молодых офицеров и рядовых. Он нахмурился. - Боюсь, это дает о себе знать. Если присмотреться, наша линия довольно старомодна.
      С этими словами капитан глубокомысленно кивнул - как будто приходил к какому-то сложному умозаключению.
      - Лотембер, - произнес Воландер, протягивая ладонь, чтобы похлопать ею по руке министра, - я думаю, вы к чему-то клоните. Надо полагать, у вас есть план, как исправить положение.
      - У меня действительно есть план, ваша милость, - ответил тот, глядя на Ренальдо, который, казалось, чувствовал себя более непринужденно, чем пару минут назад. - Вот уже несколько недель я разрабатываю план по очистке Флота от древнего сухостоя, заменяя эту человеческую требуху молодыми людьми, получившими современное образование. Я особо сосредоточусь на заполнении офицерского состава отпрысками лучших семей Империи - так сказать, сливками общества самыми образованными, здоровыми и надежными. Когда я закончу, старый Флот засверкает юностью и энергией. А вскоре после этого кирскианские пираты исчезнут. Что может быть проще?
      К тому времени Лотембер уже с трудом сдерживал улыбку удовлетворения, а красивое лицо Воландера выражало полную покорность.
      - Ей-богу, Ренальдо, - воскликнул он, поворачиваясь к графу, - сразу видно, почему вы поддержали этого парня на выборах в министры Флота. Мои поздравления, дружище! Я непременно передам это отцу.
      Граф привстал со своего неудобного места и поклонился - или по крайней мере попытался сделать это, несмотря на свой огромный живот.
      - Ах, капитан, - елейным голосом проговорил Ренальдо, - моя заслуга вовсе не велика. Министра Лотембера было легко выбрать, поскольку он на голову возвышался над своими, так сказать, современниками...
      Утонченный, но от этого не менее бессмысленный обмен любезностями продолжался лишь несколько минут - Воландер взглянул на часы.
      - Ну что ж, господа, - произнес он, - я бы с удовольствием продолжил нашу дискуссию, однако служба зовет, как говорят у нас в "Белой звезде". Воландер торжественно пожал руку Ренальдо, а затем обернулся к Лотемберу и с чувством проговорил:
      - Министр, вы поделились со мной своими взглядами, и я ценю это. Возможно, я наилучшим образом выражу свою благодарность - и восхищение попыткой осуществить ваш план на практике в "Белой звезде".
      Лотембер склонился так низко, что едва не потерял равновесие.
      - Мой господин, - прошептал он, придавая голосу едва заметную дрожь, вы оказали мне чрезвычайную честь.
      После еще нескольких цветистых фраз молодой граф, он же капитан, ушел. Улыбаясь, Лотембер повернулся к своему тучному покровителю и приготовился к похвале, для которой так богато удобрил почву. Вместо этого...
      - Лотембер, - распорядился Ренальдо голосом, не оставлявшим сомнений, - немедленно прикажи своим людям освободить комнату.
      - Мой господин?
      На секунду закрыв глаза, Ренальдо открыл их и пронзил Лотембера взглядом, способным остановить мчавшийся на полной скорости поезд.
      - Освободи.., комнату... - повторил граф, произнося каждое слово медленно и четко, как будто разговаривал с умственно отсталым ребенком. Ты нужен мне на пару слов.
      Лотембер задыхался от волнения.
      - В-выйдите все, - приказал он натянутым, как струна, голосом. Секретное совещание. Освободить комнату!
      Когда в ней не осталось ни одного аналитика или офицера связи, Ренальдо повернулся к Лотемберу и схватил его за грудки.
      - Лотембер, хорек вонючий, тебе удалось спасти свою задницу - но ненадолго. Ты понял?
      - Я.., м-мой господин? - пробормотал Лотембер в ответ на столь неожиданный поворот.
      - В общем, ты меня слышал, Лотембер, - рявкнул Ренальдо. - Если ты думаешь, что слез с крючка с этими кирскианскими пиратами, тебя ждет крупное разочарование. А теперь слушай, да повнимательнее, потому что это твой последний шанс. Провалишь дело снова - и можешь забыть о моей поддержке на следующих выборах. Я хочу, чтобы кирскианцы исчезли - все до единого. Понятно?
      - Э-э, разумеется, мой господин, - ответил Лотембер, сердце которого бешено колотилось от волнения.
      - Тогда повтори.
      - Что п-повторить, мой господин? - заикаясь, спросил Лотембер в недоумении.
      - То, что мне нужно.
      - Э-э...
      - Лотембер, болван ты никчемный, - прикрикнул на него Ренальдо, отчего по ребрам министра поползли ледяные щупальца страха, - что ты должен сделать, чтобы я не поддержал на следующих выборах кого-нибудь другого или, еще лучше, не уволил тебя за некомпетентность? Лотембер немного вышел из ступора.
      - К-кирксианцы... - промямлил министр. - Я должен от н-них избавиться.
      - Так не забудь об этом, - сердито бросил Ренальдо, направившись к двери, - если только ты не мечтаешь присоединиться к бродягам в бесплатных столовках.
      После того как дверь захлопнулась, Лотембер, тяжело дыша, откинулся в кресле - несмотря на кондиционеры, костюм министра промок от пота. Он просидел так почти полчаса, пока дыхание и сердцебиение не пришли в норму.
      Пока Лотембер освежался в личной умывальной, тщательно накладывая свежий макияж, чтобы скрыть все следы недавнего смущения, он приказал Толтон вызвать ближайших подчиненных по контролю за СМИ и распространением информации. Когда все они собрались за длинным столом в просторном конференц-зале, министр театрально вошел в комнату.
      - Господа, - объявил он, -'- вы немедленно прекращаете все обычные министерские дела.
      Естественно, это привлекло их внимание! Когда в зале снова стало тихо, Лотембер уселся.
      - Завтра утром мы - вы и я - начнем задание, которое раз и навсегда докажет всей Империи, на что мы годны.
      Министр сделал паузу и посмотрел в глаза каждому из своих помощников.
      - Скоро я разошлю вас по домам - возможно, в последний раз перед тем, как вы расстанетесь с семьей и друзьями на целые недели. Когда утром вы вернетесь в свои кабинеты, я ожидаю от каждого из вас - и от всех, кто работает под вашим руководством - нечеловеческих усилий.
      Он прищурился и расправил плечи на манер героя.
      - С завтрашнего дня вы будете есть, спать и трудиться на рабочих местах до выполнения задания.
      К этому времени в комнате наступила такая тишина, что кондиционеры гудели, словно сильный ветер.
      - И что же это за задание? - словно актер, обратился Лотембер к аудитории. - Господа, в следующие месяцы мы разработаем и внедрим план, по которому будет проведена полная очистка офицерского состава Флота от дремучей военной некомпетентности. Никчемных стариков заменим молодыми образованными людьми хорошего происхождения.
      19 июля 2690 г., земное летосчисление
      Менфозо
      На зеленой, насыщенной парами Менфозо занималась заря, когда дежурный офицер Стивене вбежал на темный деревянный пирс с пластиковой ленточкой в руке.
      - Операция начинается, командир, - задыхаясь, крикнул он.
      Кэнби, закреплявший на фюзеляже "Смерти" одну из радиоантенн, кивнул.
      - Что на повестке?
      Стивене взглянул на записку в руке.
      - "Звездная база Дезир-Оминт на Батике/3, - зачитал он. - Координаты: V-2275, N-32"5-980, Т-297А. Восемь крупных транспортных космических кораблей. Возможна активность истребителей. Атакуйте немедленно". Подписано: за его величество императора Аль-Эмпата Онак-Ганаса главный фельдмаршал Маннри Обид.
      "Итак, - подумал Кэнби, - день наконец настал".
      - Ты проверил, какая погода над целью?
      - Проверил, - с гордостью доложил Стивене. - Согласно донесениям, цель закрыта со всех сторон грозовыми облаками.
      Кэнби уже составил карту объекта. Дезир-Оминг находился примерно в ста двадцати километрах от столицы врага, поэтому, несомненно, был защищен так, как мог это позволить себе мелкий доминион.
      - Хорошо Объявляй подъем Стартуем в - Кэнби бросил взгляд на часы, которые показывали пятнадцать девятнадцать - Через два часа Улыбаясь, он смотрел, как Стивене побежал к палаточному городку, который они стали называть домом после того, как прибыли на планету В последний раз проверив антенну, Кэнби осторожно пробрался вдоль закругленного хребта корабля вперед, спрыгнул в рубку и загерметизировал за собой люк. Спустя несколько минут он тоже вернулся в палаточный городок и, влезая в боевой скафандр, подумал о том, как непривычно возвращаться к активным операциям после десяти долгих лет относительного бездействия.
      Как выяснилось, его величеству императору Аль-Эмпату Онак-Ганасу действительно угрожали. Не более чем в девяноста парсеках от него объявивший себя "великим императором" Зерид Алли деспотично правил доминионом из трех едва освещенных планет, вращающихся на орбите маленькой красноватой звезды Йот-73/0185п. Последняя давала так мало энергии, что Эйзин Батику приходилось ввозить почти все продукты, кроме грибов и других растений, не требовавших света. Зато их экспорт не имел себе равных. А вот Джейнап, миниатюрная империя Онак-Ганаса, кружила вокруг Альфы Нико, яркой звездочки, обеспечивавшей двум своим планетам, Корланде и Менфозе, массу энергии. Поэтому Алли решил вторгнуться туда и присоединить их к своим владениям.
      Облачаясь в боевой скафандр и потея, несмотря на работающий в палатке кондиционер, Кэнби испытал давно знакомое гнетущее чувство - не что иное, как страх, - которое всегда возникало перед боевым заданием. После тысячи полетов на задания и бог знает скольких рискованных ситуаций Кэнби приближался к смертельной опасности, не обладая ни энтузиазмом молодого пилота, только что окончившего Академию, ни уверенностью, приобретенной вместе с опытом Почему-то возвращение после полного десятилетнего отрыва казалось Кэнби не только опасным, но, по сути, безумным И все-таки он возвращался Спустя несколько минут Кэнби начал в летной рубке "Смерти" обычную серию проверок.
      По палубе прогрохотали ботинки Кэнби осмотрел четыре пирса, вдававшихся в безымянное тропическое озеро, на берегу которого обосновался лагерь. Стали подтягиваться, на ходу жуя наскоро приготовленные бутерброды, легионеры с кружками дымящегося кофе в руках Когда на корабли прибыли все члены экипажей, Кэнби быстро обрисовал им ситуацию. Пока он не мог объяснить подробности операции, поскольку положение на Дезир-Оминге постоянно менялось. Кэнби решил, что будет отдавать необходимые приказы, когда легионеры попадут на место.
      - Сверим часы, - предупредил он. - На моих семнадцать ноль семь. Стартуем в семнадцать пятнадцать Я поднимусь первым "Война" полетит у меня во фланге вторым номером, "Чума" - третьим, а "Голод" - во фланге "Чумы" четвертым. Вопросы есть? Хорошо, тогда начинаем представление.
      К семнадцати пятнадцати "Смерть" была готова к полету Наземный экипаж дока поднял большие пальцы, показывая, что снаружи все тоже в полном порядке Длинное, окруженное джунглями озеро почти не волновалось, хотя кучевые облака в синем небе предвещали послеполуденные грозы.
      Пристегнув ремни, Кэнби огляделся. Швартовы были отданы, другие корабли тоже запускали двигатели, выбрасывая мерцающие облака гравитонов. То тут, то там вдоль пирсов пробегал кто-нибудь из команды с забытой картой или бластером. Через гиперэкраны было видно, как на кораблях экипажи рубок занимают свои места - Отдать швартовы, - приказал Кэнби. Ровно в семнадцать двадцать пять - строго по графику, - когда повсюду закрутили тропические бури и озеро стало затягиваться тяжелыми тучами, "Смерть" оторвалась от воды и взяла курс на Дезир-Оминг, а следом за нею - "Война", "Голод" и "Чума".
      К Батику/3 они приблизились на высокой скорости, едва не зацепив пояс астероидов, окаймлявший орбиты всех трех планет Эйзин Батика. Затем корабли сквозь грозовые облака дерзко нырнули к поверхности по намеченной траектории, призванной доставить легионеров к порту Дезир-Оминга. Выравниваясь, эскадра промчалась сквозь грозовой фронт, который стягивал тучи все ниже - Кэнби уже едва различал державшуюся позади "Войну".
      Корабли находились в километрах тридцати от цели, когда путь им преградила черная перекатывавшаяся туча. Бесстрашно погружаясь в бурю, Кэнби сразу потерял из виду почти все, находившееся за бортом. Где-то рядом располагался Дезир-Оминг... Неожиданно туча рассеялась, и впереди возникла цель. Несмотря ни на что, все четыре "DH98" летели почти идеальным строем.
      Слева Кэнби заметил солдат, которые спешили натянуть маскировку на два оставшихся с войны новогасконских штурмовика "GGM33". С земли принялись стрелять. Однако очень скоро вся территория космодрома, казалось, вспыхнула от лучей двадцатидюймовых и тридцатисемидюймовых дисрапторов. Сердце Кэнби едва не выпрыгивало из груди - почти как десять лет тому назад. Битва представляла собой самый страшный - и захватывающий - вид человеческой активности. Близкая ярко-красная вспышка едва не подбросила "Смерть". Залпы с "Чумы" и "Голода" накрыли три из крупных огневых позиций.
      Теперь Келлерванд стрелял из мощных двадцатидюймовых дисрапторов с носа "Смерти" - извилистая лента взрывов протянулась среди вражеских ограждений, превращая огневые позиции в дымку из сметенного металла, грязи и обломков. Слева "Война" открыла огонь по огневой позиции дисрапторов, разрезая установочную платформу надвое. Тяжелая пластиковая опора взлетела на воздух вместе с горсткой солдат.