- Не может быть!
      - Это так, господин министр, - закрыв глаза, проговорил Дженнингс превратившимся в узкую прорезь ртом. - Поскольку выбранные вами офицеры оказались такими неопытными, что без помощи не могли запустить двигатели.
      Дженнингс стиснул зубы, как будто от физической боли.
      - Ложь! Ложь! - заверещал Лотембер с подушек своего огромного вращающегося кресла. - Грязный вы лжец!
      У него заболела голова, и он почувствовал, как покрывается потом. Дженнингс же продолжал стоять навытяжку, уставившись в пустоту и добела стиснув кулаки. Почему эта бетонная статуя одетого в мундир болвана никак не реагирует? Внезапно Лотемберу пришла идея. Вероятно, негодяю требуется встряска. Министр, несомненно, обладает властью обеспечить ее. Да, именно встряску - причем нешуточную...
      - Ладно, Дженнингс, - проговорил Лотембер с едва заметной улыбкой. Вы когда-нибудь слышали слово "чистка"?
      - Слышал, господин министр.
      - Хорошо, - сказал Лотембер, глядя на подчиненного испепеляющим, по собственному мнению, взглядом. - Возможно, мне стоит обратить внимание на вас, закоснелых флотских, начни я бороться с настоящей некомпетентностью. Если я этим все-таки займусь, вам и вашим твердолобым друзьям можно будет собирать чемоданы. Потому что моя чистка ознаменует конец вашей карьеры. Понятно?
      Дженнингс стоял молча.
      - Ну?..
      Снова молчание - хотя Лотембер, к своему утешению, отметил, что все в комнате не сводят с них двоих глаз.
      - Да отвечайте же мне!
      - Мне.., все понятно, господин министр.
      - Хорошо, - бросил Лотембер, находя хоть какое-то утешение в том, что заставил подчиненного отреагировать.
      - Тогда на этом все, господин министр? - спросил Дженнингс, по-прежнему вглядываясь во что-то над головой Лотембера.
      "Вот свинья, - подумал тот, - у него еще хватает наглости задавать вопросы".
      - Еще нет, - возразил Лотембер, напряженно думая.
      С пиратами все-таки надо что-то делать. Он нахмурился. Ну, разумеется! Нужно просто послать против них еще одну эскадру. Только теперь Дженнингс и его недалекие дружки получат полный контроль над подбором экипажа - включая офицеров. Если и на этот раз дело кончится провалом, Лотембер осуществит свою чистку, освобождая от вины своих людей и заодно завоевывая себе крайне важную репутацию.
      Конечно, если эскадра преуспеет, он отнесет это на свой счет и тоже крупно выиграет. В целом, Лотембер счел свой план довольно искусным и нисколько для себя не опасным.
      Улыбаясь, министр посмотрел бесстрастному капитану в глаза.
      - По непостижимым для меня причинам, Дженнингс, я намерен дать вам возможность спасти свою шкуру от пособия. Завтра вы лично сформируете новую эскадру "тарквинов", чтобы в течение недели развернуть ее против пиратов, Впрочем, на сей раз подбор персонала будет полностью на вас - так же, как и ответственность за успех. Вы понимаете, что я вам сейчас говорю?
      - Целиком и полностью, господин министр, - ответил Дженнингс, и глазом не моргнув.
      - Отлично, - заметил Лотембер, ненадолго задумавшись. - Теперь еще одно задание. Я хочу, чтобы вы попросили осуществляющих контроль над СМИ и распространением информации - как вы, конечно, знаете, этих людей назначил я - подготовить выпуск новостей, касающийся героического сопротивления, оказанного нашей крошечной эскадрой превосходящим силам из двадцати тридцати кирскианских пиратских кораблей. Безотлагательно. В ваших интересах сделать все, как нужно - как нужно мне. Ясно?
      - Ясно, господин министр. Это все?
      - Нет, черт побери, я скажу вам, когда закончу. Когда выпуск новостей будет готов, пошлите ко мне группу лучших документалистов. Я хочу, чтобы они составили точную историческую запись об этой неравной битве. Тоже понятно, Дженнингс?
      - Тоже понятно, господин министр.
      - Тогда убирайтесь и приступайте к работе. Видит Бог, мы не можем терять времени.
      7-8 февраля 2690 г., земное летосчисление
      Восточное побережье Атлантического океана
      Земля
      В то время как Лотембер планировал свои дальнейшие шаги, четыре корабля Кэнби двигались вдоль побережья Джерси, увеличивая скорость, насколько позволяли стихавший ветер и волны. Радиоактивные руины Атлантик-Сити остались за кильватером, и к полудню корабли прибыли к мысу Мей, затем почти на сто километров потеряли землю из виду в устье бухты Делавэр. К пятнадцати ноль восьми, когда мыс Хенлопен находился на траверзе, корабли начали десятичасовой бросок к мысу Чарльза мимо Оушен-Сити-Сауз. К полуночи они вошли в Нижний Чесапик, где взяли курс на северо-запад, минуя огни распростершихся корпусов главного управления Норфолкского Имперского Флота, к давно заброшенной Перринской станции техобслуживания, расположенной на западном берегу бухты. Когда все четыре корабля благополучно встали на якорь в нескольких сотнях футов от смутно вырисовывавшейся станции, Кэнби отправил следующее сообщение: "Заранее благодарю за бутылку бурбона, захваченную каждым командиром на совещание капитанов, которое начнется на борту моего корабля через десять минут после того, как все корабли будут задраены на ночь".
      Путь оказался долгим.
      В предрассветном полумраке, наполненном криками просыпающихся водяных птиц, а также мириадами невидимых береговых существ, Кэнби, О'Коннор и Петерсон пригнали одну из надувных лодок "Смерти" к берегу. Кэнби еще никогда не видел станцию с воды. В утреннем сумраке станция, конечно же, казалась совсем не такой, как в тот раз, когда Кэнби посещал ее вместе с Немилом Квинном. Тогда пристани и защитные ограждения пустовали - теперь же их занимали большие угловатые корабли.
      - Что нахмурился, командир? - спросил О'Коннор сквозь гул маленького забортного двигателя на корме - Не знаю, - ответил Кэнби. - Здесь было гораздо свободнее, когда мы приезжали сюда с Квинном.
      - Похоже, на причалах контейнеры с ячейками, - предположил О'Коннор. Большие.
      - Да, - согласилась Петерсон. - Покрыты брезентом. Никаких сомнений.
      Когда Кэнби подвел лодку к одному из эксплуатационных пирсов с кранами, стало очевидно, что О'Коннор не ошибся.
      - Квинн ничего об этом не говорил, - промолвил Кэнби, постепенно одолеваемый неприятными предчувствиями.
      Неужели Квинн передумал? А вдруг база возобновила работу, а он об этом даже не знает? В конце концов, кто стал бы сообщать канцлеру о такой мелочи?.. У Кэнби нервно заиграли на скулах желваки.
      - Давайте поднимемся на пристань и, прежде чем начать беспокоиться, посмотрим, что там такое, - предложил он как можно более уверенным тоном.
      Вскоре все трое стояли возле больших, похожих на ящики предметов, размерами примерно четыре на шесть и на четыре каждый. Сверху "ящики" покрывал пропахший маслом брезент. Шагнув к ближайшему из них, Кэнби сорвал контровку, удерживавшую веревку на дне ящика, и приподнял угол брезента.
      - Да, это тара для хранения, - подтвердил Кэнби, глядя на желтовато-зеленые пластиковые поверхности. - Чанг, возьмись-ка за другой угол - посмотрим, есть ли какая-нибудь маркировка.
      Вдвоем они водрузили тяжелый брезент на крышку ящика.
      - Есть! - воскликнула Петерсон.
      Все трое раскрыли рты от изумления, когда Кэнби вслух прочел нанесенную по трафарету надпись:
      ЯЩИК 1, ПОДЪЕМНЫЙ СТРОП ДЛЯ МОНТАЖА DH98
      КРЕПЕЖНАЯ И ПЕРЕДНЯЯ РАМА 91
      ДЕТАЛЬ № АО 309 85 51
      - Бог ты мой, - ошеломленно выговорила Петерсон - Это же передний конец подъемной системы "DH98". Я думала, нам придется делать ее самим. Что ж, этот ящик сэкономит нам недели работы... - Она вдруг остановилась, недоговорив. - Каким ветром его сюда занесло?
      - У меня несколько соображений, - заметил Кэнби, оглядываясь по сторонам. - Но сначала посмотрим, что в двух других ящиках. Лейла, пока мы с Чангом примемся за следующий, свяжись с кораблями и скажи им, что можно высаживаться.
      - Есть, командир, - ответила Петерсон и направилась к лодке.
      Кэнби хмуро посмотрел на большие накрытые ящики Ряд бетонных площадок станции тоже был уставлен штабелями - их тщательно закрывал брезент, слишком чистый, чтобы пролежать здесь более чем несколько дней.
      - В последний раз, когда я сюда приезжал, ничего этого не было, признался Кэнби, качая головой.
      - Мы определенно кому-то понравились, - пошутил О'Коннор.
      - Определенно, - кивнул Кэнби, осматривая пять других эксплуатационных пирсов станции.
      Два из них пустовали, но на трех остальных хранились завернутые в брезент ящики - на первый взгляд такого же размера, что те три на пирсе, где стояли О'Коннор и Кэнби.
      - Ты думаешь, - пробормотал он скорее себе, чем своему спутнику, - что в них? Кэнби недоуменно покачал головой. Нет, лучше все по порядку.
      - Давай-ка сначала проверим эти. Если они и взорвутся, то, кроме нас, никто больше не пострадает. Правильно? О'Коннор флегматично кивнул.
      - Хорошая - хотя и не очень приятная - идея, - отозвался он.
      В напряженной тишине Кэнби помог ему открыть два ящика с маркировкой "ПОДЪЕМНЫЙ СТРОП ДЛЯ МОНТАЖА". Кроме того, что при вскрытии герметически запечатанных крышек раздались легкие хлопки, ничего не произошло. Похоже, в ящиках содержалась вся подъемная система. Изумленно качая головой, Кэнби перевел взгляд на другие пирсы.
      - Как считаешь, на тех пирсах то же самое?
      - Есть только один способ проверить, - проговорила Петерсон хриплым от волнения голосом.
      Они поспешили на другие пирсы - каждый, конечно, оказался оборудован полным подъемным набором. Под конец начали подтягиваться люди с кораблей и открывать таинственные ящики. К полудню ошеломленные легионеры собрались в одном из пустовавших ангаров, чтобы обменяться информацией. В дополнение к подъемным стропам загадочный благодетель - большинство легионеров не знали о роли, которую играл в их судьбе Квинн - обеспечил их тремя наборами специальных инструментов, двумя полными комплектами запасных частей, а также устройствами разового применения, такими как уплотнители и герметики, которых должно было хватить по меньшей мере на год, плюс ко всему - двумя запасными двигателями. Легионеры нашли даже тренажер серийного завода, на котором тренировались перед первым полетом пилоты-испытатели.
      - Кажется, канцлер и впрямь проявил о нас заботу, - промолвила Петерсон в тот вечер, когда они с Кэнби стояли на пирсе и смотрели, как над Нижним Чесапиком угасает солнце. - Теперь у нас есть почти все, что нужно.
      - Почти все, - повторил Кэнби, на время погруженный в мысли. Кроме...
      - Кроме чего? - спросила Петерсон. - Что еще нам может понадобиться?
      Едва ли не с болью Кэнби вернулся к реальности и взглянул на рябь на воде в нескольких ярдах от пирса. Все так просто, когда у тебя в руках только одна часть мозаики... Он с улыбкой повернулся к Петерсон.
      - Посмотри назад, - предложил Кэнби, указывая на базу. - Видишь все эти освещенные окна и двери? Обернувшись, Петерсон нахмурилась.
      - Конечно, вижу, - наконец ответила она. - В чем же дело? У нас есть все необходимое - даже подходящие люди. Что может быть лучше?
      Кэнби улыбнулся.
      - Именно о людях я и беспокоюсь.
      - Не понимаю, - с озадаченным видом сказала Петерсон. - Лучше не найдешь. Большинство ты подбирал сам. Так что плохого может случиться?
      - Чем больше всего любят заниматься эти люди, когда они не в космосе? - с усмешкой задал вопрос Кэнби.
      - Трахаться? - предположила Петерсон, тоже усмехаясь. Кэнби рассмеялся.
      - Еще больше.
      - Лучшего занятия просто не существует, - возразила Петерсон. Кому-кому, Гордон Кэнби, а тебе это известно. Кэнби почувствовал, как его щеки загорелись.
      - Допустим, - с ухмылкой согласился он. - От тебя, похоже, это не укрылось?
      - Похоже, так, командир, - подтвердила Петерсон.
      - Вспомни, - не унимался Кэнби, - тот первый наш день. Что мы делали до того, как?..
      - Мы.., ну, наверное.., поужинали.
      - Вот именно, - сказал Кэнби, касаясь ее руки. - А для нас это целая проблема.
      - Пойти поужинать?
      - Питание! - нетерпеливо воскликнул Кэнби. - Всех этих людей надо кормить - что очень недешево.
      Петерсон поморщилась.
      - Так ты о деньгах?.. Я не думала о том, что они у нас кончатся.
      - Вот это меня и беспокоит, - заметил Кэнби, уныло уставившись в темневшие воды Чесапика. - Я был так поглощен самими кораблями, что до настоящего времени тоже не думал о деньгах.
      13 марта 2690 г., земное летосчисление
      Колумбийский сектор
      Нью-Вашингтон
      Земля
      Заинтригованный сообщением осведомителя об истории Лотембера с космической засадой, Ренальдо нашел в своем напряженном графике время на то, чтобы нанести неожиданный визит в Пентагон.
      "Двадцать пиратских кораблей, - рассуждал Ренальдо, сидя вместе с другими в комнате для совещаний, - представляют собой настоящую засаду опасно крупных вооруженных сил, которыми необходимо срочно заняться". Впрочем, если осведомитель графа не ошибался, и восьми мощным космическим крейсерам действительно задали трепку - причем очень основательную какие-то четыре корабля, оставшиеся с войны, которая закончилась почти десять лет назад, тогда у Флота существуют серьезнейшие проблемы. Ренальдо нахмурился. Без надлежащего внимания и та и другая ситуация легко могут навредить ему как первому покровителю Адмиралтейства.
      Возле голопроектора, занимавшего одну из стен, Дэвид Лотембер полным ходом представлял свою версию нападения пиратов, дополненную результатами пространственных съемок, сделанных во время боя. Лотембер как раз дошел до позорного эпизода, отснятого в рубке в последние секунды перед гибелью обреченного "Эдисона".
      Такая сцена не приснилась бы Ренальдо и в кошмарных снах. Экипаж "Эдисона", очевидно, поддался панике, а идиот Лотембер даже не обратил на это внимания. Он разглагольствовал о мужестве молодых мужчин и женщин, когда прямо перед его глазами в рубке воцарился полный хаос. Некоторые лежавшие на палубе придурки даже не надели боевых скафандров - очевидно, они погибли, когда пираты пробили корпус. Только один штурман боролся с управлением - бог знает, где в это время находились остальные. Какой-то идиот додумался снимать "388" через гиперэкраны. Господи! Кто эти "сапожники" и как они попали во Флот? Ренальдо почувствовал, что у него поднимается давление, и собрался устроить Лотемберу разнос, когда изображение снова сменилось пиратским кораблем - на этот раз он был ближе и на параллельном курсе.
      "Знакомые очертания, - сквозь гнев подумал Ренальдо. - Угловатый, мрачный и мощный". Он помнил вражеские корабли - такие же несимметричные еще с войны. Без всяких подробностей - у него отложилось лишь, что они считались самыми опасными кораблями кирскианцев.
      Ренальдо нахмурился. Откуда вообще взялись два десятка этих старых кораблей? Затем его внимание привлекла высокая могучая фигура во вражеской рубке.., да еще со старомодным биноклем в руках! Почему-то этот человек показался графу знакомым... Внезапно его сердце едва не остановилось пират опустил бинокль и, вероятно, с искренним сожалением покачал головой. Этот богатырского телосложения мужчина имел широкий лоб, а также высокие скулы славянина, прямые темные волосы, широко поставленные глаза и выражение лица, которое граф не забыл бы никогда.
      - Кобир! - невольно вырвалось у него.
      - Мой господин? - подобострастно отозвался Лотембер.
      - Иисус и Мария с Иосифом! - простонал Ренальдо, когда из-за толчка корабля с экрана исчезло изображение. - Стоп! Проиграйте это еще раз!
      - Проиграть что, мой господин? - спросил Лотембер, подняв брови.
      - Ту.., ту часть, с пиратской рубкой, - сорвавшимся голосом проговорил Ренальдо.
      - Но, мой господин, я еще не закончил брифинг, - возразил Лотембер.
      - Мне плевать на ваш дурацкий брифинг, Лотембер, - прорычал Ренальдо. - Я хочу увидеть тот пиратский корабль еще раз. Понятно?
      - Н-но...
      - Сейчас же, я сказал!
      - Хорошо, мой господин. Одну секунду. Ренальдо снова и снова просматривал короткий фрагмент. Каждый раз граф все больше убеждался в том, что человек в пиратской рубке - действительно Кобир. Наконец Ренальдо поднял голову.
      - Хватит!
      - Т-тогда я продолжу брифинг? - спросил Лотембер, явно сконфуженный.
      - Нет, - отрезал Ренальдо, едва владея собой.
      - М-может быть?.. - начал Лотембер.
      - Молчать! - приказал Ренальдо. - Освободите комнату. Немедленно.
      - С-слушаюсь, мой господин, - выдавил Лотембер. - В-всем вон! Быстро!
      Ренальдо наблюдал, как участники брифинга друг за другом проходят мимо него к дверям. Испуганные взгляды немного смягчали положение, в которое попал граф. Только одному человеку - худощавому мужчине в форме - казалось, было смешно. Впрочем, этих солдафонов разве разберешь...
      Наконец дверь закрылась, и Ренальдо остался наедине с Лотембером.
      - Выключи все свои вертушки, - прорычал граф. - Ручаюсь, записывать то, что мы сейчас будем обсуждать, тебе точно не захочется. Ясно?
      - Д-думаю, что да, мой господин, - пробормотал Лотембер, дотрагиваясь до ряда панелей.
      - Сядь, Лотембер.
      - Да, мой господин.
      - Во-первых, Лотембер, я не одобряю состряпанный тобою брифинг. Совсем не одобряю.
      - Состряпанный?
      - Дерьмовый.
      - Мой господин?
      - Если пиратов было двадцать, я съем свою шляпу.
      - Мой господин...
      - Заткнись, идиот. Если я говорю дерьмовый, значит, так оно и есть. Бог свидетель, я достаточно наелся этого добра от твоих предшественников. А теперь слушай, и слушай внимательно, или уйдешь в отставку следом за ними. В Империи полно недоумков вроде тебя, которые только и умеют сорить деньгами. Даже я знаю о военных делах больше, чем ты. Понятно?
      - Мой господин!
      - Тебе понятно.., дерьмо ты собачье? - Ренальдо почувствовал, что у него снова подскочило давление.
      - Мне п-понятно.
      - Так-то лучше. Теперь прояви внимание, и, возможно, я разрешу тебе остаться на прежней должности. Иначе...
      - Все что угодно, мой господин.
      - Хорошо. Этот пират.., не важно, сколько у него кораблей, хотя, держу пари, гораздо меньше двадцати.., я хочу, чтобы его немедленно уничтожили. Подчеркиваю, немедленно. - Глядя в испуганные глаза собеседника, он скрипнул зубами. - Мне наплевать, во что это выльется. Даже если тебе придется послать весь свой паршивый Флот. Ни затраты, ни предпринимаемые меры меня не интересуют. Но мне надо, чтобы этот человек.., эти пираты были мертвы, или после следующих выборов ты окажешься на улице. Если дотянешь до них...
      - Мой господин!
      - Если все дело в том, чтобы посадить в это кресло человека, который сможет выполнять мои приказы, то... Короче, не ты первый.
      - Я.., на завтра у меня запланировано п-поднять эскадру, мой господин, - дрожащим голосом сообщил Лотембер.
      - Удвой ее! - приказал Ренальдо. - Утрой!
      - К-как п-пожелаете, мой господин. В случае провала я уже пригрозил экипажам чистками по всему Флоту.
      - Это твоя забота, - прорычал Ренальдо, с трудом ворочаясь в огромном мягком кресле. - Уничтожь пиратов - всех до единого. Никаких пленных. Ясно?
      - Ясно, мой господин.
      - Очень хорошо, - промолвил Ренальдо, чувствуя некоторое облегчение.
      Втрое превосходящая противника по численности, даже эскадра под командованием идиота в конечном счете могла смести кучку пиратов на устаревших кораблях. Граф оглядел шикарную комнату для совещаний и, отыскав глазами большой диван в самом ее конце, улыбнулся. Такие диваны имелись в каждой обитой плюшем комнате для совещаний - для одной и той же цели.
      - Твоя секретарша, - сказал Ренальдо, по жирному телу которого пробежала дрожь нетерпения. - Я не уловил ее имени.
      - Толтон, - удивленно произнес Лотембер. - Ева Тол-тон, мой господин.
      Ренальдо ухмыльнулся. Гибкая блондинка не выходила у него из головы с тех самых пор, как подавала перед брифингом кофе.
      - Она чистая?
      - Мой господин?
      - Не заразна, идиот?
      - Т-толтон?
      - Болван, о ком я, по-твоему, толкую - об императоре Филанте?
      - Э-э... Толтон? Не заразна?
      - Боже ты мой! Ты что, совсем рехнулся? С ней можно.., ну, ты понимаешь.
      - А!.. Да, мой господин.
      - Надо думать, ты сам...
      - Конечно, мой господин.
      - Тогда ради Бога, - взревел Ренальдо, расстегивая брюки и ковыляя к дивану, - убирайся отсюда и пришли ее ко мне голую.
      ЧАСТЬ ПЯТАЯ
      ПОЛЕТЫ И ОТКРОВЕНИЯ
      19 марта 2690 г., земное летосчисление
      Станция Перрин
      Земля
      В течение следующих недель, несмотря на скудное меню, на станции Перрин работали так интенсивно, что Кэнби приходилось лишь удивляться. По большей части успеху, конечно, способствовало государственное оборудование, доставленное Немилом Квинном. Но главной движущей силой являлись сами легионеры, побуждаемые двумя убедительными стимулами: страхом и надеждой. Страх порождало быстрое убывание денег, а надежду - слухи о прибыльной работе, которую можно будет легко получить из-за нехватки наемников. Когда Кэнби выдавалось свободное от многочисленных административных дел время, он не жалел его для превосходного старого тренажера, оттачивая летное мастерство и готовясь к тысяче экстренных ситуаций, грозящих космическому кораблю Впрочем, Кэнби также находил время, чтобы успеть на поезд из расположенного неподалеку Хэмптона и изредка провести с Тенниел вечер в Манхэттенском секторе. Именно там оказался Кэнби за несколько дней до первого запланированного полета "Смерти". После неторопливого ужина в кафе "У грифона", а также двух бутылок недорогого, но отменного "мерло", сквозь шумные и цветастые людские потоки Кэнби со своей спутницей прошли по улице, чтобы посмотреть голодраму, а затем вернулись к дому Тенниел, обсуждая увиденное. Еще они, как всегда, говорили о послевоенном нарушении доверия Империи к среднему классу - и как это сказалось на них обоих.
      Всеми силами Кэнби пытался продлить вечер, но вот они вновь оказались на пятом этаже возле двери Тенниел. В тускло освещенном коридоре женщина некоторое время искала ключи, затем обернулась к другу с надолго застывшим на лице вопросом, как будто тщательно обдумывала что-то.
      - Все в порядке? - наконец спросил Кэнби К этому времени Тенниел, казалось, пришла к решению и взяла его за руку.
      - Да, - тихо ответила она, - все чудесно. В тот похожий на весенний вечер, когда зима близилась к концу, под куртку из ворсистого материала Тенниел надела свитер. Еще на ней была короткая юбка, а на ногах - чулки и сапожки на высоких каблуках. Синтия улыбнулась, хотя глаза ее оставались серьезны.
      - Знаешь, Гордон Кэнби, - продолжала она, - в первую нашу встречу я сказала, что смогла бы тебя полюбить. Иногда мне кажется, будто это уже случилось. Ты очень славный парень. Мне давно уже не было так хорошо рядом с кем-то - а может, и никогда.
      Удивленный, Кэнби обнял ее, почти не отдавая себе отчета в том, что делает.
      - По-моему, я тоже тебя люблю, - прошептал он, притягивая ее ближе к себе и прижимаясь губами к ее губам.
      Пряные духи Тенниел манили. Сначала Кэнби и Тенниел нежно поцеловались, но, вопреки всем усилиям, его дыхание участилось - так же, как и ее. Рот Тенниел медленно раскрылся. Кэнби сдержал эмоции. С самого первого свидания он старался не оказывать давления на эту часть их отношений. Тенниел как будто ценила его такт, хотя каждый раз возле двери их прощальные поцелуи становились все дольше и дольше. Еще раз осадив себя, Кэнби отстранился.
      - Это может выйти из-под контроля, - с трудом выдавил он.
      - Да, - поспешно ответила Тенниел, почему-то задыхаясь. - Прошло много времени, но теперь я, кажется, готова.
      Едва Кэнби снова поцеловал влажные губы, как ее язык пару раз несмело прошелся по его рту, а затем с первобытной страстью вонзился в него. Тело Тенниел неистово изгибалось, она с такой силой прижималась грудью к груди Кэнби, что он почувствовал, что теряет над собой власть. На секунду женщина оторвалась от него, дыша так, словно пробежала несколько миль.
      - Подожди, - бросила она. - Зайдем внутрь, я хочу раздеться.
      Отыскав в сумочке ключи, Тенниел немедленно открыла первый замок, а второй - лишь с третьей попытки. Наконец дверь отворилась, и Тенниел шагнула в квартиру, бросая куртку на стул.
      - Быстрее же, Гордон!
      Кэнби вошел в маленькую гостиную и закрыл за собой дверь. Тенниел уже расстегивала юбку, когда он предложил:
      - Хочешь, я сам?
      Посмотрев на него, Тенниел через некоторое время улыбнулась.
      - Правда?
      - После еще одного поцелуя, - ответил Кэнби, снова обнимая ее.
      На этот раз все было медленнее, глубже, с большей страстью. Не в силах ждать, он скользнул рукой по ее бедру, затем расстегнул юбку до конца и уронил ее на пол. Кэнби скорее почувствовал, чем услышал низкий животный стон.
      - Свитер, Гордон, - шепнула она в его раскрытые губы. - Я хочу остаться с тобой совсем без одежды. Скорее же.
      Кэнби слегка разжал объятия, чтобы осторожно стащить с нее свитер, затем попытался еще раз поцеловать Тенниел, но, улыбнувшись, она выскользнула из его рук.
      - Сначала посмотри на меня, Гордон, - произнесла Тенниел, сбрасывая на пол сначала трусики, а потом - чулки. Коснувшись рукой выключателя, она выпрямилась.
      Никогда прежде Кэнби не встречался с такой великолепной женщиной. На маленькую, заостренную кверху грудь падали потоки роскошных белокурых волос. У Тенниел была тонкая талия и почти плоский живот. Под ним между широкими бедрами, от вида которых у Кэнби перехватило дыхание, виднелся островок чуть более темных волос. Все это красовалось на длинных стройных ногах с крошечными ступнями.
      - Ну как, красивая? - спросила Тенниел, медленно поворачиваясь, показывая роскошные ягодицы, которые восхищали Кэнби со дня первой встречи.
      К этому времени сердце Кэнби стучало так, как будто собиралось разорваться.
      - Синтия, ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, прошептал он дрожащим голосом. И Кэнби не лгал.
      - Тогда иди ко мне, Гордон Кэнби, - позвала Тенниел, нежно взяла его за руку и повела в соседнюю комнату.
      В темноте он скорее ощутил присутствие детского диванчика в дальнем углу комнаты и большой кровати, с которой женщина деловито снимала покрывало. Неожиданно Кэнби уже лежал вместе с нею, и она притягивала его ногой к себе.
      Пробежав пальцами внизу живота Кэнби, Тенниел вздохнула.
      - М-м-м, - пробормотала она, - чудесно... Кэнби положил руку ей на грудь; грудь оказалась упругой, а сосок - болезненно твердым. Они снова поцеловались - долго, медленно и страстно.
      Наконец она слегка изогнулась и перекатилась на спину.
      - Так ты готов, Гордон Кэнби? Дрожа, Кэнби кивнул.
      - Возможно, даже слишком, - признался он.
      - Иди же ко мне - проверим, - задыхаясь, выговорила Тенниел, притягивая его лицо к своему. - Быстрее!
      Кэнби не нужно было приглашать дважды...
      ***
      На следующее утро, задолго до того как стало светло, все еще не пришедший в себя Гордон Кэнби сел в первый поезд, который двигался в южном от Гранд-Сентрал направлении. Никогда прежде ему не доводилось заниматься таким изощренным сексом. Поймав в Хэмптоне попутный грузовичок до развалин Перрина, Кэнби, покачивая головой, осознал: если до своей первой ночи с Синтией Тенниел он еще не был уверен в том, что в нее влюбился, то теперь у него больше не осталось никаких сомнений.
      20 марта 2690 г., земное летосчисление
      Белгрейвский сектор
      Лондон
      Земля
      Первый взрыв едва не сбросил Ренальдо с постели. Красивый молодой человек, с которым он провел ночь, с воплем бросился вон из комнаты, и его крики смешались с завываниями сирены в коридоре. Выпутываясь из шелковых простыней, Ренальдо тоже собрался выбежать из комнаты, когда в дверь повалили клубы едкого черного дыма, а следом за ними возникла гигантская фигура в черном бронескафандре, по виду оставшемся с прошлой войны. Ренальдо без труда узнал кирскианский скафандр - как узнал бы каждый, переживший эту войну. И даже в полумраке спальни граф узнал лицо за щитком шлема.
      - Кобир! - пробормотал Ренальдо, чувствуя, как заколотилось сердце.
      - Он самый, - раздался из громкоговорителя боевого скафандра замогильный голос.
      Кобир скрестил руки на груди, демонстрируя в открытой кобуре на боку огромный бластер, затем молча встал, слегка расставив ноги. В двери по-прежнему струился дым. Издалека доносились крики и взрывы.
      Отпрянув, теперь уже не на шутку перепуганный Ренальдо приложил пальцы к губам.
      - 3-зачем вы здесь? - с трудом выдавил он, заранее зная ответ.
      - Есть одно дельце, - почти благосклонно ответил Кобир, - возникшее скорее всего из-за недосмотра. Впрочем... - он переждал продолжительную серию взрывов, перемежающихся визгом и криками, - я почувствовал необходимость в благотворительности - а именно, захотел лично оживить вашу память. И, конечно, оставить вам небольшое напоминание на случай, если у вас опять возникнут с ней проблемы. Это спасет от неприятностей нас обоих.
      От очередного взрыва зазвенели окна, снаружи раздался вой сирен.
      - Боже милостивый! - изумился Ренальдо. - Что там творится?
      - Мое маленькое одолжение, - с улыбкой пояснил Кобир. - Считайте это пробуждением памяти.
      - Чем?
      - Пробуждением, Садир, дружище, - пошутил Кобир. - Просто мы с ребятами разрушили все в соседнем крыле этого славного дома. Имейте в виду, я нисколько не преувеличиваю. Как вы убедитесь, работа сделана профессионально, хотя, к сожалению, кое-что закоптилось и за пределами непосредственной зоны. Но это уже естественные издержки.
      - Что вы все-таки сделали?
      - Гм-м, - пробормотал Кобир, глядя на часы. - Боюсь, у меня нет времени, чтобы рассказывать в подробностях - дел, как понимаете, невпроворот. Сами все увидите, огонь скоро прекратится. И, разумеется, я ожидаю, что деньги придут на наш счет в течение часа. Я позаботился о том, чтобы ваш великолепный старинный стол не пострадал и остался в сети.