На глазах у Брима "Беньюэлль" начал разбег. Даже на таком расстоянии окна старого трамвая задребезжали от грохота. При виде этого величественного зрелища рулевой невольно заерзал от возбуждения. Линкоры до сих пор оставались для него пределом мечтаний. Особенно "Беньюэлль", построенный взамен "Нимуйни", на котором больше пяти лет назад пропал без вести легендарный адмирал сэр Мерлин Эмрис. Как всякий юнец в Империи (не исключая даже Карескрию), Брим буквально боготворил Эмриса и его огромный, матово-черный линкор, внезапно появлявшийся то в одном, то в другом порту, наглядно демонстрируя мощь Галактической Империи Грейффина IV. Их исчезновение потрясло его до глубины души. Теперь имя адмирала и название корабля почти затерялись в бесконечных списках боевых потерь, но в сердце у Брима они занимали свое, особое место.
      Наконец трамвай прогрохотал по двум ажурным металлическим эстакадам, вдоль длинной колоннады и остановился на просторной площади, обсаженной древними деревьями с золотистой листвой и вымощенной красно-коричневыми камнями. С одной ее стороны возвышался колоссальный гранитный утес - не меньше двухсот иралов в высоту и полкленета в окружности. Живописная лестница, ступени и балюстрада которой были высечены прямо в скале, вела наверх, к монастырю. Несмотря на довольно ранний час, по ней вверх и вниз сновало довольно много людей: жрецы в черных одеждах с высокими оранжевыми воротниками, монахи и монахини в длинных алых хламидах, послушники в коротких рубахах из грубой мешковины и несколько мирян в обычных ярких нарядах.
      С противоположной стороны площадь замыкалась такой же резной балюстрадой из розового гранита, которая с равными промежутками прерывалась цветочницами в два человеческих роста.
      Отсюда Бриму открывался захватывающий вид на порт и базу Имперского Космофлота в тысячах иралов внизу. Утренний ветер приятно холодил лицо. Приглядевшись, Брим нашел "Непокорного" и улыбнулся. Ему не часто удавалось полюбоваться на свой корабль с такого расстояния. Эпитет "изящный" первым приходил в голову. Действительно, звездолет выглядел великолепно - длинный, стремительный, как бы нетерпеливо ожидающий минуты, когда он сможет вернуться в родную стихию, с которой временно разлучен.
      Поскольку спешить Бриму было некуда, он постоял у балюстрады еще несколько циклов, с высоты изучая крыши Аталанты. За спиной его со стуком закрылись двери трамвая, и вагон с жужжанием двинулся в обратный путь. Его отправление словно оборвало невидимые нити, связывавшие Брима с войной. Рулевой неожиданно ощутил себя свободным - хотя бы на время - от смерти и разрушения, охвативших Галактику. Он набрал полную грудь воздуха, и дух умиротворения сошел к нему на этой тихой площади высоко над городом.
      Справа, иралах в пятидесяти, другая лестница, также врезанная в склон холма, спускалась вниз, к городским улицам. Движение по ней тоже было удивительно оживленным. Высоко над головой пестро окрашенный монастырский жужу взмыл вверх и исчез в утреннем небе. Судя по пологой траектории взлета, архаичный маленький кораблик был набит пассажирами под завязку. Брим покачал головой и усмехнулся. Корабль полный градгроутов, летевших обслуживать орудийные системы, которые уже много поколений адмиралтейских чиновников считают ни к чему не пригодными артефактами, недостойными даже изучения... И после этого кто-то еще говорит о нерациональном использовании людских ресурсов! Тем не менее форты заинтересовали его. Подумав, Брим пообещал себе, что, если получит еще пару выходных, постарается слетать туда и увидеть все собственными глазами. Он рассмеялся. Шанс получить более-менее долгий отпуск в таком месте, как Аталанта, представлялся более чем призрачным.
      В конце концов он повернулся и, цокая подковками башмаков по пятнам солнечного света на камнях, зашагал к лестнице, ведущей наверх. Он поднимался по гранитным ступеням следом за тройкой монахов и очень скоро обнаружил, что градгроут-норшелиты преодолевают подъем в весьма быстром темпе. Брим подсмеивался над собой, но понемногу начинал задыхаться. Впрочем, для монахов эта лестница наверняка была ежедневным упражнением, и, уж конечно, ни один из коридоров "Непокорного" и отдаленно не мог сравниться с ней по длине.
      На верхней площадке он все-таки остановился перевести дух. Отсюда ему было видно, как трамвай номер 312 с тремя оранжевыми полосами петляет по улочкам, спускаясь с холма. Брим прикинул, какими улицами ему идти, чтобы попасть на нижнюю остановку. К его удивлению, идти оказалось сравнительно немного. Склон был такой крутой, что трамвай спускался вниз петлями, и хотя прошло уже довольно много времени, он не удалился от нижней лестницы больше чем на кленет. Брим решил, что, осмотрев монастырь, он вполне сможет вернуться на базу пешком. Однако, одолев оставшийся лестничный марш, он и думать забыл о пеших прогулках - да и обо всем другом тоже - при виде открывшегося его глазам зрелища Сияя в лучах Гадора чистым золотом, исполинский шпиль главного собора огненным языком возвышался над двумя дискообразными объемами, служившими ему основанием. Подиум был примерно в четыре раза ниже верхней части, и все это окружалось легкой ордерной аркадой высотой не меньше ста иралов. Остальные постройки растворялись в роще огромных золотолистных деревьев, тенистые дорожки вели к фонтанам и тихим ручейкам.
      А прямо перед Бримом широкая дорога через парадный портик вела к массивным матово-черным воротам храма (тоже не меньше шестидесяти иралов в высоту!). Не веря своим глазам, карескриец тряхнул головой. Нигде и никогда еще он не видел ничего подобного. Даже дворец Грейффина IV бледнел по сравнению с этим.
      Врезанная в камне над входом надпись на ксантосе (древнем всеобщем языке, который полагалось учить даже карескрийским школьникам) гласила:
      В РАЗРУШЕНИИ ВОЗРОЖДЕНИЕ;
      ЛИШЬ ЧЕРЕЗ ИСТИНУ ЛЕЖИТ ПУТЬ К СИЛЕ.
      Перешагивая порог полутемного притвора, Брим усмехнулся: по части любви к девизам градигроуты не уступали медведям с Содески. Когда глаза его немного привыкли к полумраку, он распахнул внутреннюю дверь и.
      У него невольно перехватило дух. Сознательно или нет, главный зал храма производил не меньшее впечатление, чем весь монастырь в целом.
      Откуда-то с балкона хор мужских голосов выводил слова древнего норшелитского гимна, трогавшего сердца верующих и любого случайно услышавшего их:
      О Сила Истины Вселенной!
      Галактики сплетая в косы,
      От века охраняя космос,
      И права в Вечности нетленной,
      Услышь покорные мольбы:
      Опасен путь, а мы - слабы.
      Брим никогда не был приверженцем какой-либо религии, но и его захлестнула волна эмоций. Слова гимна оказались близки ему как человеку, с детства бредившему звездами.
      Впереди, подобно сказочной хрустальной равнине, светился вогнутый пол, испещренный фигурками людей - крошечных в этом чудовищном зале Его детальное изучение выявило следующие особенности: на деле пол состоял из трех концентрических, понижающихся к середине ярусов. Стену внешнего яруса украшали три золотые надписи на ксантосе, гласившие: "РАЗРУШЕНИЕ". Точно так же на ступени между внешним и средним ярусами виднелись три надписи "ВОЗРОЖДЕНИЕ". В центре же нижнего яруса возвышался золоченый конус, украшенный беспорядочными узорами из разноцветных пятен, на поверку оказавшихся драгоценными камнями. Иероглифы, означавшие слово "ИСТИНА", были вырезаны на гладкой металлической ленте, опоясывавшей конус у основания.
      Высоко над балконом поверхность огромного купола имитировала ночное небо над Аталантой. В его центре сиял Гадор, окруженный иероглифами, составляющими на ксантосе слово "СИЛА". Брим невольно нахмурился. В этом было что-то странное... Он щелкнул пальцами. Ну конечно же! Купол сооружен из какого-то прозрачного материала, и то, что градгроуты использовали для обозначения Гадора, светило со значительного расстояния ЗА его поверхностью. Брим улыбнулся. Хитро придумано. Чрезвычайно мощный луч искусственного света падал вертикально вниз на украшенный самоцветами конус и, отражаясь от них, высвечивал на поверхности купола "звезды". Брим восхищенно кивнул, внимательнее приглядываясь к конусу. Расположение камней вовсе не было случайным! Интересно, подумал он, что за источник света они используют?
      Странным казалось и то - по крайней мере Бриму, - что, хотя сама башня имела в высоту почти тысячу четыреста иралов, внутренний купол в верхней своей точке едва достигал трехсот иралов. Если подумать, это даже разочаровывало. Интересно, конечно, на что потратили градгроуты остаток пространства - окон на наружной поверхности башни он не заметил.
      Размещенные по периметру зала дисплеи высвечивали картины, повествующие о долгой и богатой событиями истории ордена. Брим дал себе слово, что найдет время познакомиться с ними поближе - особенно с теми, что описывали тринадцать орбитальных фортов с их фантастическими разлагателями. Веллингтон это наверняка бы понравилось, думал он, продолжая осматривать храм.
      ***
      На протяжении нескольких метациклов Брим бегло ознакомился со всеми достопримечательностями, которые предлагал любознательному посетителю монастырь: обилием живописи, библиотекой с уникальным собранием раритетов, музеем, галереей искусств и замечательными тенистыми парками. Все это потрясало по-своему; в придачу - к большому его удивлению - никто из монахов не делал попыток обратить кого-либо в свою веру (хотя, кроме Брима, по монастырю слонялось только несколько семей). Война, предположил он, заметно подорвала туристический бизнес. В конце концов он опустил в один из специальных ящиков щедрое - по карескрийским меркам - подаяние и начал спускаться к остановке трамвая. Времени было еще хоть отбавляй. Теплый ветер доносил до него хор монахов из храма:
      Звездные легионы
      Сгинули, точно дым.
      Сотни далеких колонии
      Стали, увы, былым.
      В прошлом - сиянье славы,
      Веры всевышний свет,
      Сила, что в Истинном слове,
      Истинный путь, что свят.
      Что бы нам тернии боли,
      Если бы мы не забыли!..
      Облокотившись на балюстраду, Брим еще раз посмотрел на городские крыши. Полуденный ветер с моря оказался неожиданно свежим, а на небе появились редкие белые облачка. Он лениво разглядывал трамвай, скользивший с холма по узким улицам, бросил еще один взгляд на далекий "Непокорный", потом посмотрел на хроноиндикатор и твердо решил не возвращаться на борт ровно столько, сколько позволено - до самого последнего миллитика. Потом довольно улыбнулся и начал спускаться в город...
      ***
      Когда он спустился к основанию лестницы, ему уже не терпелось оказаться в тени городских зданий - слишком уж сильно палило солнце. Зато теперь небо виднелось в просветы побеленных известковой штукатуркой домов узкой щелью, и Брим - вместе с остальными пешеходами - старался не выходить из спасительной тени. Точно так же, как в Рокоццианском квартале - интересно, в какой стороне отсюда он находится? - большинство домов украшали балконы, нависающие карнизы и замысловатые рельефы, причем некоторые из них лично Брим постеснялся бы выносить на фасад. Повсюду весело чирикали птицы, влетавшие и вылетавшие из отверстий под крышами, судя по всему, сделанных именно с этой целью. По улицам вальяжно прогуливались боекоты, с урчанием теревшиеся об ноги прохожих. Забавные зверьки. И как и положено в жилом квартале, нюх Брима дразнили тысячи ароматов Какой-то крупный мужчина с носом картошкой копался в крошечном палисадничке перед домом - солнечный свет падал на его цветы всего пару метациклов в сутки. Чуть дальше по улице бригада рабочих с гиканьем тянула из люка в мостовой какой-то красный кабель. К своему огромному удивлению, Брим обнаружил, что уже чисто автоматически отвечает на традиционное геликанское приветствие, поднимая руку открытой ладонь вверх - так, будто делал это всю жизнь. Все-таки было что-то уютное в Аталанте - и ее жителях. Он дошел уже до торговых кварталов, и улица постепенно наполнялась людьми с корзинками и сумками. Запахи из открытых дверей и уличных кафе напомнили Бриму, что он проголодался и хочет пить. Улыбаясь, он выбрал самую симпатичную на, вид забегаловку, когда воздух внезапно прорезал пронзительный вой, от которого задребезжали стекла в деревянных рамах, а птицы стаями взлетели в воздух. Брим замер на месте; звук не прекращался. Казалось, он исходит со всех сторон, отдаваясь эхом от каменных стен узкой улицы, и тембр его звучал тревожно. Что это?..
      Спустя мгновение его чуть не сбила с ног толпа перепуганных людей, выбегающих из таверны. Худая женщина с седыми волосами, выбивающимися из-под остроконечной поварской шапки она даже не успела снять с плеча полотенце, оглянулась на Брима.
      - Давай Синяя Куртка! - крикнула она ему через плечо. - Ты что, сирены не слышишь?
      Сирена! Сердце у Брима тревожно забилось - линкоры покинули базу утром. Конечно, Облачники только и ждали этого. Забыв про пустой желудок, он побежал за толпой вниз с холма, надеясь только, что все бегут к укрытию, а не туда, куда гонит их слепая паника.
      Вспышки заградительного огня заполыхали в небе и залили улицы зловещим зеленым светом. Оглушительный грохот ударил в барабанные перепонки, а со стен посыпалась штукатурка. Брим припомнил слова инструкторши из посольства:
      "Немедленно спешите к ближайшему укрытию". Что ж, он вроде бы делал это вместе со всеми горожанами.
      Добежав до небольшого скверика, он вырвался из толпы и, отбежав в сторону, задрал голову, вглядываясь в небо. Он успел увидеть "Непокорного", почти отвесно взмывающего в небо; с палубы его срывались и, кувыркаясь, падали вниз ремонтные подмостки и прочий хлам - у экипажа наверняка не было времени избавиться от него перед стартом. Ничего, зато теперь огневая мощь крейсера добавится к заградительному зенитному огню. Интересно, кто сейчас сидит в кресле рулевого? Забыв на мгновение про опасность, Брим исполнился гордостью и досадой одновременно. Вселенная, как же ему хотелось быть сейчас на борту!
      Но прежде чем крейсер успел скрыться из вида, земля вздрогнула от первых взрывов. Огромные фонтаны огня, жирного черного дыма и обломков взмыли над крышами. Люди на улице с визгом разбегались в стороны: под деревья, в подворотни... Собаки истошно лаяли, разлагатели палили в воздух, кто-то в панике выбегал из дома, кто-то бросался обратно. Какая-то женщина словно слепая налетела с разбегу на стену, выкрикивая нараспев норшелитские молитвы, которые Брим только что слышал в храме. Рулевой бросился ей на помощь, но, прежде чем он протолкался сквозь охваченную паникой толпу, женщина исчезла.
      Забыв о собственной безопасности, Брим всматривался в небо, выискивая атакующие корабли. Вон.., далеко-далеко на большой высоте три эскадрильи звездолетов заходили с севера на базу. На мгновение в облаках мелькнул "Непокорный", полыхнувший огнем своих разлагателей. Два корабля Облачников тотчас же превратились в огненные шары, от которых во все стороны разлетались дымные обломки. Остальные нападавшие бросились врассыпную. Третий эсминец Облачников задымился и, помедлив, развалился пополам, взорвавшись через мгновение подобно праздничному фейерверку. Облачники явно не учли присутствия на базе нового легкого крейсера или недооценили мощи его разлагателей.
      И тут землю потрясло несколько близких разрывов. Брим удивленно шарил глазами по небу в поисках ведущего огонь корабля, но не видел ровным счетом ничего. А ведь он считал себя неплохим наблюдателем - собственно, все рулевые гордятся этой способностью. И потом, звездолет - не такой уж маленький объект, чтобы его не заметить. Брим нахмурился. Ведь не могут же все эти взрывы грохотать просто так, ниоткуда!
      Только тут рулевой заметил, что стоит в самом неудачном месте - на открытой лужайке. Мгновенно среагировав, он бросился на землю и распластался ничком у древесного ствола - за пару миллитиков до того, как мощные взрывы разнесли в пыль здание на противоположной стороне улицы, осыпав его землей и каменной крошкой. От жуткого грохота заложило уши.
      Брим слышал разрывы со стороны базы, но где же, Гратц подери, те Облачники, что продолжают разносить в пух и прах весь город? Он отполз от деревьев, чтобы увидеть небо - однако на нем не было ничего угрожающего.
      Неожиданно в прозрачном воздухе словно материализовался какой-то объект. На мгновение Бриму померещилась пара створок, распахнувшихся в пустоте и тут же скрывшихся за крышами уцелевших домов, а на их месте остались и стремительно понеслись к земле несколько каплевидных объектов. Спустя несколько мгновений они исчезли из глаз, и сквер содрогнулся от новой серии взрывов, взметнувших в небо фонтаны огня и дыма в нескольких кварталах от Брима.
      Брим сморщил нос и щелкнул пальцами. Так вот, значит, на что похожи эти невидимки! И вот как они нападают! Неудивительно, что Коллингсвуд не заметила ни одного энергетического луча во время утреннего налета. Весь ущерб наносился бомбами'. Старомодными авиабомбами... Брим покачал головой. Каким бы устаревшим ни было это оружие, защиты от него он не знал. В следующую секунду ему пришлось зажмуриться: еще одна серия взрывов осыпала его ветвями и листвой. Убитая собака, вертясь, пролетела в воздухе и шмякнулась оземь, разбрызгав вокруг себя кровь. Брим едва не закричал от бессильной ярости. Волна горячего воздуха от очередного разрыва обожгла ему спину, и тут его пронзила новая догадка. Чертовы ублюдки! Атака Облачников на базу служила только прикрытием, отвлекавшим внимание от главной цели: запугать гражданское население Аталанты, без поддержки которого база Имперского Флота просто не сможет существовать!
      Брим так и лежал беспомощно посреди всего этого хаоса и разрушения, когда воздух снова наполнился знакомым грохотом, заглушившим все остальные звуки. Мгновением спустя в небе показался "Непокорный", идущий параллельным курсом с одним из кораблей Облачников. Внезапно крейсер метнул огонь из всех своих разлагателей правого борта. Его противник, мощный эсминец класса НФ-110, словно застыл на месте, а потом взорвался: ослепительные языки желтого и зеленого огня вырвались из всех отверстий его корпуса, который быстро превратился в дымящийся клубок. "Непокорного" уже и след простыл.
      Оглушительные взрывы продолжали сотрясать Аталанту еще десять циклов, и лишь потом в городе воцарилась относительная тишина, нарушаемая лишь лаем перепуганных собак и сердитой какофонией птичьих криков. Снова загудели сирены, а на усыпанных обломками улицах начали появляться люди и спасательная техника всех форм и размеров. Полуоглушенный Брим, шатаясь, побрел по улице, чтобы доложить обо всем, что видел, но теперь он шел по другому городу - в совсем другой Вселенной. Повсюду лежали люди, их позы не позволяли усомниться в том, что они мертвы. Мертвая детская рука еще держала за ошейник скулящего щенка. Стиснув зубы, Брим отогнал от окровавленного лица мух, потом освободил перепуганное животное - щенок тут же бросился в горящие развалины ближайшего дома.
      Немного дальше по дымящейся улице он наткнулся на развалины большого жилого здания, рухнувшего прямо на улицу. Вокруг собралась молчаливая толпа, наблюдавшая за отчаянными действиями спасателей. Санитары вытащили из-под обломков молодую женщину и положили ее на тротуар рядом с Бримом. Она подняла полные ужаса глаза и раскрыла рот - вернее, то, что от него осталось, словно пытаясь сказать что-то. Охваченный жалостью, рулевой опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку.
      - Скажите мне, - прошептал он, - я выслушаю.., я не брошу вас... - Но прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, ее рот наполнился кровью. На мгновение глаза женщины расширились от отчаяния, потом помутнели, и рука бес, сильно обвисла в его руке.
      Мухи облепили тело, прежде чем Брим успел отойти. Его глаза наполнились слезами бессилия.
      Еще дальше по улице, на том самом перекрестке, где стояла трамвайная остановка, команда пожарников только что погасила то, что еще совсем недавно было трамваем. Теперь в искореженном, обугленном остове в поисках выживших рылись спасатели, однако Брим прекрасно понимал, что они только зря тратят время. От вагона осталась только почерневшая торцевая панель с большой разбитой фарой и медными цифрами "312". Брим зажмурился. Если бы он закончил свою экскурсию по монастырю хоть на полметацикла раньше...
      В двух кленетах вниз по холму разрушения загадочным образом прекратились так, словно облачники намеренно бомбили только один район. Брим с омерзением поморщился. На его взгляд, стратегии Облачников не было оправдания, особенно их нападениям на гражданские объекты.
      В конце концов ему удалось поймать армейскую машину, подбросившую его до квартала правительственных зданий. Дальше он пошел пешком; если память не изменяла ему, до базы оставалось идти не больше шести кленетов. Впрочем, уже через тысячу иралов он снова очутился в районе сильных разрушений, на этот раз среди маленьких частных домов и лавок, лет на сто старше соседних правительственных кварталов. Пробираясь сквозь груды обломков, он не увидел ни одного здания, оставшегося нетронутым после бомбежки. Повсюду слышались голоса спасателей, копошившихся в развалинах, словно муравьи в разворошенной куче. В воздухе стоял запах гари и омерзительная вонь горелого мяса.
      Неожиданно сердце у Брима замерло: ему показалось, что он узнает стоящую у обочины машину - знакомый запыленный, помятый глайдер с выцветшим брезентовым верхом... Клавдия? Он бросился к глайдеру и с тревогой заглянул в салон.
      Так и есть! Ее красная кожаная сумочка и на полу меню из кабаре Нестерио. Брим прикусил губу. Неужели она тоже погибла? С остановившимся сердцем он направился к груде дымящихся развалин рядом с тем местом, где Клавдия припарковала машину.
      И тут он увидел ее - с двумя другими женщинами она пыталась поднять тяжелую деревянную балку.
      - Клавдия!
      Не отпуская балки, она только слегка повернула голову.
      - Вилф! - Голос ее дрожал от натуги. - Благодарение Вселенной!.. Помогите нам передвинуть это.., и побыстрее!
      Не размышляя, Брим взялся за тяжелое бревно, и вчетвером им удалось сдвинуть его в сторону, уложив на кучу битого кирпича. Женщины сразу же вернулись в образовавшуюся яму и принялись лихорадочно откидывать в сторону обломки до тех пор, пока оттуда не послышался стон и не показалось чье-то окровавленное лицо, покрытое каменной крошкой. Мужчину явно придавило упавшей балкой, так что сам он не мог выбраться наверх, хотя и остался жив. Когда пострадавшего благополучно передали на руки изможденным санитарам, Брим, наконец разглядел Клавдию в совершенно новом для себя обличье. Она заметно изменилась со времени их вечера у Нестерио. В данный момент ее длинные каштановые волосы были сильно растрепаны. Лицо покрывал толстый слой пыли, прорезанной струйками пота, а одежда зияла горелыми прорехами в самых неподходящих местах. На ногах у нее красовалось нечто вроде галош чудовищного размера, и вдобавок ее покрывала запекшаяся кровь - слишком много крови для того, чтобы быть ее собственной, иначе она давно уже лежала бы в длинном ряду тел, выложенных для опознания.
      Клавдия тоже смотрела на него.
      - Что ж, - произнесла она устало. - Похоже, теперь вы имеете полное представление о том, каково приходится жителям Аталанты. - На мгновение она нахмурилась. - Мне показалось, я видела, как взлетал "Непокорный"...
      - Вы не ошиблись, - кивнул Брим, едва отдышавшись. - Меня не было на борту. Это ее встревожило, - Почему? - спросила она. - Ведь вы старший рулевой...
      Брим улыбнулся - тревога Клавдии тронула его.
      - Насколько мне известно, я им пока остаюсь, - объяснил он. Спасатели вытащили из-под обломков еще одного пострадавшего и бегом отнесли его к машине "скорой помощи". - Но я с утра в увольнительной, ездил в монастырь, знакомился с вашим прекрасным городом...
      Брим тут же пожалел, что сказал это: лицо Клавдии исказилось, а из глаз покатились слезы. Она быстро отвернулась.
      - Он утратил значительную часть своей красоты, - произнесла она наконец, совладав с собой.
      - Мне ужасно жаль, - пробормотал Брим, дотронувшись до ее руки. Ему хотелось обнять ее, но их окликнули.
      - Давайте сюда! - кричал незнакомый Бриму мужчина. - Мы нашли еще!
      - Это дети! - крикнул кто-то другой. - Быстрее!
      - Вы можете нам помочь? - Клавдия в отчаянии заглядывала ему в лицо. Вселенная знает, любая пара рук сейчас на вес золота.
      Брим кивнул. "Непокорный" еще не возвращался - наверное, преследовал остатки эскадры Облачников. - Конечно, - произнес он, закатывая рукава своего безнадежно испорченного мундира. - Я останусь и постараюсь помочь.
      ***
      На протяжении нескольких следующих метациклов - Брим не знал, скольких именно - они с Клавдией помогли вытащить из-под развалин пятерых детей, правда, двое умерли, прежде чем их донесли до машин "скорой помощи", и восьмерых отставных звездолетчиков. Дети попали в западню, ожидая школьного автобуса; звездолетчики жили в специально выстроенном доме для престарелых.
      Ближе к утру, когда они с другими спасателями повторно прочесывали развалины в поисках пострадавших, которых могли не заметить в спешке, Брим услышал приближающийся гул мощных гравигенераторов. "Непокорный" прошел над ними со стороны материка, развернулся и, разрезая ночную мглу лучами прожекторов, пошел на посадку. Брим почувствовал на своем плече чью-то руку. Это была Клавдия.
      - Это ведь "Непокорный", верно? - устало спросила она.
      - Верно, - ответил Брим. - И это значит, что мне пора. Мне еще несколько кленетов идти пешком.
      Клавдия улыбнулась, и улыбка ее, несмотря на грязь и запекшуюся кровь на лице, показалась ему прекрасной.
      - По-моему, сегодня мы сделали все, что могли, - сказала она, указывая на большой трамвай, выезжающий из-за поворота. - Новая смена добровольцев. Они сменят нас, хотя не знаю, многих ли им удастся еще спасти.
      Брим смотрел ей в лицо.
      - Они должны попытаться, - мягко произнес он. - Даже если они спасут только одного человека, это все равно будет стоить затраченных усилий.
      - А если не будет и одного?
      - Все равно стоит, - упрямо повторил Брим. Клавдия заглянула ему в глаза.
      - Неплохо сказано для такого кровожадного вояки, как Вилф Брим. - Она мягко прикоснулась к его щеке. - Как вы сюда попали?
      - Пришел.., нет, точнее, прибежал, - ответил Брим. - Трамвай ушел от монастыря немного раньше расписания.
      - Облачники накрыли квартал перед конечной остановкой, да? - спросила она.
      - Угу, - кивнул Брим. - Не слабее, чем здесь. Я был там.
      - И вы проделали весь путь оттуда пешком?
      - Нет, - улыбнулся Брим. - Меня подвезли до правительственного квартала.
      - Что вы скажете, если вас подвезут сегодня еще раз?
      Брим осторожно взял ее за руки и привлек к себе.
      Она не противилась, только многозначительно посмотрела ему в глаза.
      - Вы не против проехаться со мной до "Непокорного"? - спросила она. Боюсь, ни на что другое меня сейчас просто не хватит - полагаю, вас тоже, мистер Брим. - Я буду счастлив доехать до "Непокорного", да и куда угодно если ехать с вами, - ответил Брим, поразившись искренности этих слов, и снова ощутил угрызения совести, вспомнив о Марго.
      Клавдия улыбнулась и поцеловала его в губы.
      Брим расплылся в улыбке.
      - Может быть, когда-нибудь потом мы...
      - Когда-нибудь потом, - сказала она, открывая ему дверцу глайдера, - у нас будет время поговорить о том, что может быть когда-нибудь потом...
      Меньше чем через пятнадцать циклов они снова стояли на причале у гравибассейна "Непокорного". Светало. Брим заглянул в усталые глаза Клавдии. Волосы ее растрепались и сбились окончательно, умыться она так и не успела, и все же оставалась такой же прекрасной.
      - Еще один поцелуй, - попросил он. - "Непокорный" вылетает завтра, и я не знаю, когда вернусь сюда...
      И вдруг Клавдия оказалась в его объятиях, жадно прижавшись к его рту. Долгое мгновение он удерживал ее так, пока она не отстранилась мягко.
      - Я же сказала, лейтенант Брим, - прошептала она, - когда-нибудь потом у нас будет время поговорить о том, что может быть когда-нибудь потом.
      Брим отступил на шаг и отсалютовал ей.
      - Значит, договорились, - сказал он.
      Клавдия развернула глайдер, послала ему еще один воздушный поцелуй и вырулила с причала.
      И снова Брим стоял в смятении, глядя вслед удаляющимся красным огням ее глайдера. Он тряхнул головой. Может, ему и не стоит пытаться навести порядок в собственных чувствах - пусть судьба рассудит сама? Вполне возможно, Клавдия Вальмонт усложняет его жизнь, но он вдруг понял, что не имеет ни малейшего желания бороться с этим. Нет уж, пусть время рассудит...
      Рано утром Бриму пришлось подробно изложить результаты своих наблюдений за невидимками нескольким высокопоставленным - и весьма дотошным - офицерам из флотской разведки. А потом, на втором метацикле дневной вахты, он вывел "Непокорного" в космос проводить очередной конвой. Война и строгий адмиралтейский график почти не давали ему времени перевести дух.
      Глава 5
      НЕВИДИМКА
      ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ: К КОНВОЮ НА БОЛЬШОЙ СКОРОСТИ ПРИБЛИЖАЮТСЯ КОРАБЛИ;
      СЕКТОР НАДИР ЗЕЛЕНЫЙ; ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО НЕПРИЯТЕЛЬ. СЛЕДУЮЩИМ ВНЕ ОРДЕРА СУДАМ ЗАНЯТЬ МЕСТА ДЛЯ ОТРАЖЕНИЯ АТАКИ. Облачники заходили на конвой с кормы и снизу. Одетый в боевой скафандр, Брим мрачно улыбнулся высветившимся на дисплее знакомым словам. Правда, на этот раз "Непокорный" действовал самостоятельно, защищая левый фланг идущего двумя отдельными колоннами конвоя. И хотя зона маневрирования кораблей охраны была четко очерчена, "Непокорный" все-таки мог сделать хоть что-то в случае нападения неприятеля. Брим прислушался к голосу Коллингсвуд за спиной.
      - Можете объявлять боевую тревогу, старпом, - спокойно приказала она Колхауну.
      - Есть, капитан, - откликнулся старший карескриец, явно ждавший этой команды.
      Брим стиснул зубы. Ну давай же, думал он...
      Наконец раздались свистки боцманов, бой колокола судовой тревоги и грохот башмаков по палубам. Потом Брим ощутил у себя на плече чью-то руку.
      - Нам разрешается свободная охота в пределах зоны, Вилф, - объявила Коллингсвуд. - Давайте.