Бесчисленные магазинчики - чаще всего просто небольшие ниши в стенах освещали улицу огнем своих вывесок. И все равно слишком много брешей зияло в ряду домов, слишком много груд битого кирпича и штукатурки перегораживало улицы - подарки от Лиги Темных Звезд. Клавдия проезжала мимо них молча, но Брим ощущал кипевшую в ней ярость. Облачникам придется туго, если они не захватят Гелик, думал он.
      На маленькой улочке, полной пестро одетых людей, таращившихся на Брима в мундире, как на привидение, Клавдия мастерски втиснула глайдер в крошечное отверстие у тротуара и заглушила генератор.
      - Приехали, - с довольной улыбкой объявила она.
      Брим огляделся по сторонам: магазины, люди, животные... В нос разом ударили десятки разнообразных запахов: пряности, разогретый металл глайдера, уличная пыль, духи Клавдии, горячее масло, даже камни мостовой, казалось, пахнут здесь как-то по-особенному. Потрясающее место, подумал он. Каждый квадратный дюйм стены был покрыт замысловатым рельефом: батальные сцены, норшелитские святые, причудливые допотопные звездолеты, драконы, жуткие твари из дальних миров - всего и не перечислить.
      - Ведите меня, мой провожатый, - сказал он с улыбкой. - Сам я уже безнадежно заблудился.
      - Мне приходилось слышать, что вы, рулевые, без штурманов шагу сделать не можете, - поддразнила его Клавдия (хотя шутка эта была старее самого звездоплавания), - но чтобы до такой степени...
      - Покажите мне такого штурмана, который с первого раза найдет дорогу сюда - или отсюда, - и я готов съесть собственный скафандр, - отпарировал Брим, если он, конечно, не геликанец. Похоже, вы рождаетесь с врожденными штурманскими способностями; иначе как вы вообще находите тут дорогу?
      - Вы открыли нашу главную тайну! - с трагическим видом вскричала Клавдия. - Но мой способности ограничиваются тавернами - вроде этой. - Она указала на узкую дверь, украшенную замысловатой резьбой и светящейся яркой вывеской Что-то там Нестерио, - прочитал Брим, вглядываясь в надпись. Все остальное было по-геликански.
      - Рокоццианское кабаре, - объяснила Клавдия. - Вина и крепкие напитки полагаю, за этим мы сюда и приехали.
      Спускаясь по крутой лестнице, Брим придержал ее за локоть.
      - Какая разница, на каком языке наклейка; главное - что в бутылке, сказал он и рассмеялся. - На слух это напоминает изречения медведей с Содески. Но на самом деле это старая карескрийская пословица.
      Клавдия улыбнулась ему в лицо.
      - Что ж, это можно понять, - сказала она - Ага, - усмехнулся Брим. - Мы, карескрийцы, никогда не увлекались тайнами.
      В слабо освещенной нише у основания лестницы их встретил мускулистый мужчина с пышной бородой, в алом, плотно облегающем костюме и забавных башмаках с загнутыми вверх носами. Его богато расшитый камзол украшали два ряда начищенных до блеска медных пуговиц и кружевной воротник. На широком кожаном поясе висел (прямо под правой рукой) кинжал в серебряных ножнах. Взгляд мужчины скользнул по мундиру Брима, он сощурил глаза и поднял их на Клавдию. Только когда она подняла руку в традиционном приветствии, он поклонился и раскрыл дверь.
      - Прошу вас, мой прекрасный друг, - произнес бородач, и его лицо осветилось широкой улыбкой. - И вы, лейтенант, - добавил он почтительно, будьте у нас в таверне как дома всякий раз, как почтите своим присутствием наш квартал.
      Брим поклонился в ответ.
      - Я глубоко польщен, - произнес он, подозревая, что таким радушным приемом обязан исключительно Клавдии.
      Помещение за дверью оказалось длинным, узким и полным народу. Освещенное тусклыми керосиновыми лампами, подвешенными к каменным сводам, оно казалось удивительно древним - впрочем, возможно, оно и в самом деле было таким. Белая штукатурка на стенах и потолке давным-давно побурела от дыма; там и здесь виднелись резные деревянные пилястры, выкрашенные в веселый зеленый цвет. На маленькой эстраде в углу трое музыкантов исполняли странную, сложную мелодию. Голоса инструментов сходились и расходились, иногда в лад, иногда вразнос, но даже неискушенному уху Вилфа Брима было ясно, что это специфическая геликанская мелодика. В воздухе плавали облака дыма му'окки, слабого наркотика - считалось, что он обладает повышающими половую потенцию свойствами, - листья которого местные жители курили с незапамятных времен.
      Их усадили за столик в такой крошечной нише, что у Брима не оставалось иного выбора, кроме как сесть напротив своей прекрасной спутницы - обидно, конечно, но ничего не поделаешь. По ту сторону прохода он увидел знакомое лицо - кто-то из гражданского начальства базы, с двумя привлекательными женщинами. Брим улыбнулся. Конечно, он всего лишь лейтенант, но Клавдия Вальмонт - С НИМ, а по сравнению с ее красотой бледнели обе спутницы этого типа.
      - Нравится? - спросила Клавдия.
      - Не то слово! - ответил Брим, устроившись на неожиданно удобной деревянной скамье. - И мне хочется, чтобы вы знали, какая большая честь для меня попасть сюда.
      - Пожалуй, здесь редко бывают гости нашего города, - согласилась Клавдия.
      - Я поняла это по виду вашего приятеля у входа.
      Клавдия улыбнулась.
      - Нестерио мой старый знакомый, - объяснила она, и щеки ее чуть порозовели. - Он.., в некотором роде.., покровительствует мне.
      - С такими мускулами он и впрямь может служить надежной защитой, - с улыбкой заметил Брим. - Да, - тихо сказала Клавдия, опуская взгляд. - Друг детства.., и более того. Два года назад он вытащил меня из-под развалин моего дома. Я пролежала там целый день, прежде чем он голыми руками откопал меня... - Она невесело усмехнулась. - Теперь, похоже, он ощущает себя ответственным за мою дальнейшую безопасность. И я стараюсь не подводить его.
      - Клянусь бородой... - поперхнулся Брим. - Я и подумать не мог, что вы...
      - Шрамы не видны, - ответила Клавдия. - Но детей у меня никогда не будет да так и лучше, в наше-то военное время.
      Брим не нашелся, что сказать. Много лет назад его маленькая сестренка умерла на его руках после первого налета Кабула Анака на беззащитную Карескрию - налета, стоившего Бриму почти всех родственников. Впрочем, делиться этими воспоминаниями он не стал - сам-то он вышел из-под тех бомбежек без единой царапины...
      Симпатичная рыжеволосая официантка в белой юбке и ярко-зеленой блузке с пышными рукавами приняла их заказ: местный э'ланд для Клавдии и вино для Брима. После этого Клавдия немного расслабилась. Впрочем, Брим чуть не свалился под стол, когда она порылась в сумочке и извлекла из нее маленький серебряный портсигар, внутри которого оказалось шесть тонких золотых сигарет из му'окки.
      - Полагаю, вы не захотите, - заметила она.
      - Право, не знаю, - зачарованно ответил Брим. - Нам говорили о них на инструктаже в посольстве. Они вроде хоггапойи?
      - Да сохранят нас боги от хоггапойи на веки вечные! - рассмеялась Клавдия. - Да, Вилф, они действительно похожи на хоггапойю, если не считать запаха. И если вы не пробовали их сами, я покурю за двоих - по крайней мере сегодня вечером.
      Брим улыбнулся - им принесли напитки.
      - Неплохое предложение, - спокойно ответил он. Похоже, она не смеялась над ним. Карескрийцы очень чувствительны к подобным вещам. - У меня такое впечатление, что мне предстоит еще многое узнать о геликанцах.
      - Мы самые обычные люди, - возразила Клавдия, потягивая прозрачную жидкость из высокого бокала, - Любим тех, кто любит нас, отбиваемся от тех, кто пытается причинить нам боль... Наверное, упрямее других.
      - Вам не оставили другого выхода, - заметил Брим. - Я знаю, что такое налет из космоса, когда у тебя нет возможности ответить. - Он посмотрел ей в глаза. - Расскажите мне про войну - какая она с земли?
      Клавдия нахмурилась - Почему вас это интересует?
      - Дело в том, что война сослужила мне добрую службу, - признался Брим. - А как говорил какой-то давно забытый император, "война - удел дикарей". Мне кажется, я обязан знать, что она значит на самом деле.
      Клавдия недоверчиво посмотрела на него.
      - Я не ожидала от вас такой откровенности, - сказала она, помолчав. - Но клянусь Зампом, я расскажу вам все - в ответ на взаимность. Может, вы поможете мне понять, какой война представляется на боевом корабле. - Она прикурила от маленькой золотой спички.
      Заказав новую порцию напитков, они углубились в разговор, поражая друг друга рассказами о нескончаемых битвах по всей Галактике. Оба сошлись на том, что вооруженный конфликт больнее всего ударил по мирным жителям, ни за что ни про что вовлеченным в разборки политиков, испокон веков называемые войнами.
      После третьего и четвертого бокала - и второй сигареты - разговор их вернулся к налетам на Аталанту и в конце концов к тому, который едва не стоил Клавдии жизни.
      - Мне кажется, я потеряла не так уж много, - невесело пошутила она. После того как меня залатали, мне не приходится беспокоиться о последствиях.., скажем так, некоторых развлечений. Брим улыбнулся ее откровенности.
      - Другими словами, - сказал он, - в ваших жилах струится чистая кровь, не испорченная никакой химией?
      - Смотря какой химией, - вздохнула Клавдия. - Врачам пришлось чем-то накачать меня, чтобы я чувствовала себя женщиной. - Она последний раз затянулась сигаретой и раздавила ее в пепельнице, подняв маленький фонтан ярких, душистых искр. - Я всегда вела себя, как дикая кошка, даже в самый первый раз. Клянусь седой бородой Вута, Вилф, - тихо рассмеялась она, - я просто набросилась на своего первого мужчину! И было так же больно, как и прекрасно.
      Брим улыбнулся ей, вспомнив свой первый неловкий опыт, имевший место в темном трюме звездолета.
      - Так вот, - продолжала Клавдия, - я провалялась в больнице недели две, когда поняла, что от моей дикости ничего не осталось! Меня просто перестали волновать эти штуки! И вот тогда-то я ударилась в панику - прямо там, в медицинском автомате. Врачи делали все, чтобы спасти мне жизнь, а я даже не знала, хочу ли я жить с тем, что у меня осталось... - На мгновение Клавдия зажмурилась. - К счастью, - продолжала она, помолчав, - я все-таки не стала мешать им колоть мне в вены то, что они считали нужным, и постепенно все пришло в норму... - Она вдруг посмотрела Бриму в глаза и тряхнула головой. Простите, мне не стоило так забалтываться. Особенно перед человеком, который, насколько я знаю, сам был тяжело ранен в первом же боевом выходе.
      Брим потянулся через стол и взял ее за руку.
      - Я ведь тоже выжил, - сказал он тихо. - Да и аппарат мой остался цел.
      - Вилф Брим, - объявила она с улыбкой. - В чем, в чем, а в этом я ни капельки не сомневалась!
      Брим собирался и дальше развивать эту многообещающую тему, но Клавдия вдруг посмотрела на свой хроноиндикатор.
      - Борода Вута! - вскричала она. - Знаете, сколько времени?
      Застигнутый врасплох, Брим посмотрел на собственный индикатор и поперхнулся. Типа из администрации базы и двух его дам давно уже след простыл, а до рассвета оставалась всего пара метациклов. - Вселенная, как же это я так? - бормотала Клавдия, роясь в сумочке. - Вилф, мне надо срочно отвезти вас на базу, иначе я никогда уже не попаду домой.
      Брим хотел возразить, но передумал. Романтический настрой все равно исчезнет на свежем воздухе.
      - Может, мне лучше взять такси? - предложил он.
      Клавдия только рассмеялась.
      - Хорошо же вы обо мне думаете - особенно если учесть, что это была моя идея: затащить вас сюда. - Она сжала его руку. - Нет уж, лейтенант Вилф Брим. Я отвезу вас прямо на корабль. Только на этот раз выберу дорогу попрямее.
      ***
      Верная своему слову, Клавдия затормозила у въезда на пристань гравибассейна "Непокорного" меньше чем через двадцать циклов. Когда глайдер, возмущенно взвыв гравитормозами, остановился, Брим покачал головой.
      - А я и не знал, что он способен развивать такую скорость. Уж не участвовал ли он раньше в гонках на Кубок Митчелла?
      - Когда-нибудь я еще расскажу вам об этих гонках, - ответила Клавдия, мягко улыбнувшись. - Но не сегодня. - Она взяла Брима за щеки и запечатлела на его губах влажный поцелуй, потом плюхнулась обратно на место и толкнула рычаг генератора. - Удачи, лейтенант, - твердо сказала она. - Мне и правда пора.
      Брим нерешительно ступил на мостовую.
      - Мы еще увидимся? - спросил он.
      - Если вам хочется, - уклончиво ответила Клавдия, но все же улыбнулась еще раз. - Спасибо за замечательный вечер, Вилф. Он не из тех, что забывают наутро, поверьте. - И прежде чем Вилф смог придумать что-нибудь еще, чтобы задержать ее, глайдер рванулся вперед.
      Он смотрел ей вслед до тех пор, пока красные огни глайдера не скрылись в темноте на другом берегу канала. Потом, медленно поднявшись по трапу, показал часовому пропуск и в одиночестве добрался до своей каюты.
      Весь остаток ночи Брим проворочался на своей койке не в силах уснуть. Он был очень недоволен собой. Стоило ли ему попробовать покрутить роман с этой прекрасной геликанкой? Если подумать, может, и стоило - особенно если считать последнюю встречу с Марго предвестником того, что ждет их в будущем. Но и знаки, которые ему подавала Клавдия, были слишком противоречивы... Он снова и снова вспоминал разговор в таверне - что-то серьезное, что-то до крайности эротичное.
      Так или иначе, он не сделал ничего, за что мог корить себя в отношении Марго, - хотя все было бы по-другому, дай ему Клавдия хоть один шанс. В конце концов Брим все-таки уснул, думая о том, не в объятиях ли Ла-Карна сейчас его возлюбленная. Черт-те какой конец так хорошо начинавшегося дня..
      Глава 4
      АТАЛАНТА
      Поздно вечером - после того как новую шлюпку вместе с элементами крепления благополучно установили на шлюпочной палубе "Непокорного" - Брим заглянул в список дежурств и обнаружил, что полностью свободен весь следующий день. Ничего подобного не случалось с ним со времен Менандр-Гаранда, но тогда у него был шанс повидаться с Марго. Он пожал плечами. За один день до Авалона не доберешься.
      Сунув руки в карманы, Брим слонялся по кают-компании, по коридору мимо своей одинокой каюты и в конце концов вышел на палубу, в вечернюю прохладу. Гадор как раз окрашивал небо всеми оттенками красного и оранжевого, прежде чем скрыться за горизонтом. Пока Брим прогуливался по палубе, светлый металл корпуса "Непокорного" тоже приобрел красноватый оттенок, превративший корабль в фантастическое сочетание обтекаемых светящихся тел и глубоких теней. А потом, прежде чем он дошел до носа корабля, яркие краски разом померкли, а в далеком городе под холмом начали загораться огни. Брим повернулся полюбоваться на надстройку "Непокорного" - темно-лиловую громаду на фоне еще голубого неба. Сквозь гиперэкраны мостика виднелись отблески разноцветных дисплеев; глаза Брима уловили там какое-то движение, но разобрать, что это такое, в сгущавшейся темноте он уже не смог. Повернувшись опять в сторону города, Брим ощутил на щеках первые дуновения свежего вечернего ветра с суши. Он принес собой причудливую смесь запахов старины, каменной кладки, пыли и - совсем чуть-чуть - зелени в полях за городом. Прищурившись, Брим решил, что разглядел Рокоццианский квартал, где провел предыдущий вечер, но, разумеется, утверждать это наверняка не мог. На вершине нависшего над городом холма сиял тысячами огней огромный градгроут-норшелитский монастырь, увенчанный светящимся золотым шпилем. От подобной красоты у Брима перехватило дух. Аталанте почти не грозили налеты, пока на базе квартировала 12-я эскадрилья линкоров адмирала Цорн-Хобера. Увы, ему было доподлинно известно, что завтра эскадрилья снова уходит в космос. После этого город будет погружаться ночью в темноту до тех пор, пока 12-я (или кто-то другой, способный обеспечить более-менее надежную защиту) не вернется на базу.
      Брим тряхнул головой. Война! Как кстати она пришлась для него - и сколько горя принесла остальным. На него вдруг навалилась усталость. День выдался довольно тяжелый, вот и все.
      Так и не вынимая рук из карманов, Брим вернулся по темной палубе к входному люку, а оттуда в свою каюту. Последней мыслью его перед сном было то, что следующий день он должен посвятить хотя бы беглому знакомству с городом и его обитателями - пешком, по-карескрийски, а не на туристическом автобусе. Если Аталанта смогла породить кого-то вроде Клавдии Вальмонт, это знакомство вряд ли разочарует его...
      ***
      Второе утро подряд Брима выдергивали из койки ни свет ни заря - на этот раз его разбудила судовая сирена и повторяющийся сигнал "Свистать всех наверх!", мигающий на табло у двери. Автоматически натянув боевой скафандр, он бегом бросился по коридорам и лестницам на свой боевой пост - на мостик.
      Вряд ли Урсис прибежал сюда намного раньше, но он уже подал энергию на подъемные генераторы "Непокорного". Когда Брим плюхнулся в левое пилотское кресло, корабль уже был готов выруливать из гравибассейна (корабль-то готов, а вот он сам?) Брим сокрушенно вспомнил старую поговорку:
      "Крепкий сон - это тот, из которого тебя будят".., или что-то подобное. Одним словом, он сам являл собой живую иллюстрацию этой истины.
      Примерно в кленете по правому борту пылали на своих гравибассейнах два транспортных корабля. А пока он смотрел на это безобразие, где-то на полпути к монастырю вспыхнуло еще несколько взрывов. В городе целыми кварталами гасли огни. По ведущим на базу дорогам санитарные и пожарные машины отчаянно петляли между серыми флотскими автобусами, везущими экипажи на корабли.
      Однако странное дело - по крайней мере странное для Брима, - в темном небе не было видно ни одной вспышки заградительного огня. А раз так, источник разрушений оставался загадкой - ведь корабль, ведущий огонь из разлагателя, просмотреть нельзя. Брим заломил бровь... В гуле голосов на мостике у себя за спиной он ясно различал голоса Коллингсвуд и Колхауна, озабоченно переговаривавшихся со штабом базы.
      - Мистер Водитель, - произнес он, когда в кресло второго пилота плюхнулась заспанная Вальдо, - будьте добры, соедините меня с диспетчерской.
      - Минуточку, лейтенант Брим, - откликнулся механический голос. - Все каналы связи с диспетчерской пока заняты.
      Неожиданно на плечо Бриму легла чья-то рука. Он едва не подскочил от неожиданности.
      - Извини, что напугал тебя, парень, - мягко произнес Колхаун, - но начальство дало отбой. Пожалуй, тебе лучше отменить приказ Водителю.
      Брим нахмурился и повернулся в кресле.
      - Отбой? - недоверчиво переспросил он. Над Аталантой в нескольких местах поднимались языки пламени. - Я что-то не понимаю...
      - Штаб назвал это скоординированной диверсией, - пояснил Колхаун. - Что здесь, что в городе. Нигде поблизости кораблей Облачников не засекли. Это подтверждают все станции и разведчики.
      Озадаченный рулевой повернулся обратно к пульту:
      - Мне больше не нужна связь с диспетчерской, мистер Водитель. Запрос отменяется.
      - Слушаюсь, лейтенант, - отозвался Водитель. - Запрос отменен.
      Неожиданно Брим резко повернулся к Колхауну.
      - Диверсия, как же! - воскликнул он. - Готов поспорить, это был невидимка! Колхаун посмотрел на Коллингсвуд.
      - А ведь в этом что-то есть, скажи. Ре гула? Брим довернулся в кресле, чтобы видеть реакцию капитана.
      Коллингсвуд молча хмурилась.
      - Ну... - произнесла она наконец, - если честно, я и сама думала о такой возможности. Но ведь надо учесть и другое, - добавила она, в упор глядя на Брима. - На всем протяжении этого, так сказать, налета, никто не заметил никаких силовых лучей. Если только Облачники не изобрели какой-нибудь новый тип разлагателей, без них бы не обошлось, вам не кажется?
      Бриму пришлось согласиться.
      - Так точно, капитан, - произнес он. - Не обошлось бы.
      - Впрочем, нельзя сказать, что я верю в эту историю с саботажем, добавила Коллингсвуд, вставая из-за пульта. - Но пока мне приходится придерживаться этой точки зрения, тем более что сама я все равно не могу ничего поделать. - Она улыбнулась. - У меня еще есть возможность соснуть немного, и мне не хотелось бы терять время зря. С вашего позволения, джентльмены...
      Брим улыбнулся:
      - Спокойной ночи, капитан.
      - Спокойной ночи, - эхом повторил Колхаун, - и спокойной ночи вам всем, ребята. - Он тоже поднялся на ноги. - Пожалуй, шкипер подала ценную идею.
      Спустя всего несколько тиков мостик опустел.
      - Спокойной ночи, Вальдо, - сказал Брим своей симпатичной напарнице, которая направилась к выходу, а про себя улыбнулся. Поздороваться они так и не успели.
      Поднявшись из-за своего пульта, он подошел к Урсису, не спеша отключающему системы корабля.
      - Недолгий же у нас вышел полет, - сказал он, положив руку на плечо медведя.
      - Воистину так, - буркнул Урсис, щелкнув тумблером главного делителя и заглушив дисплей. - Честно говоря, - он улыбнулся, блеснув алмазными коронками, - я тут невольно подслушал твою теорию насчет невидимок.
      - Тебе тоже кажется, что это были невидимки? - спросил Брим, выходя с мостика.
      - Вот именно, - ответил Урсис, пропуская Брима вперед. - Пусть даже у нас и нет доказательств...
      Брим покачал головой.
      - Жаль только, я не понял, что за оружие они использовали. Коллингсвуд права - разлагатели не могут не оставлять видимых ионизационных следов. - И это тоже верно, мой нетерпеливый друг, - улыбнулся медведь. - Впрочем, мы только вчера впервые услышали о существовании невидимок - я имею в виду настоящих. - Он задержался у входа в свою каюту и покачал головой. - Конечно, это загадка, но в свое время кто-нибудь обязательно разрешит ее. Возможно, даже мы с тобой. Но для этого нужно хорошенько выспаться...
      - Спокойной ночи. Ник, - кивнул Брим. - И спасибо за поддержку.
      - Спокойной ночи, Вилф, если то, что осталось, можно назвать ночью. Мы поговорим с гобой завтра за стаканчиком вина, идет?
      - Договорились, Ник.
      Брим повернулся, чтобы идти дальше, однако - странное дело - спать ему уже расхотелось. Открывая свою дверь, он знал, что любая попытка уснуть обернется пустой тратой времени - тем более что он все равно собирался обследовать город. Переодевшись в летнюю форму, он запер каюту и зашагал к выходу. Несмотря на ранний час, он был готов к открытиям...
      ***
      Гадор еще только-только окрасил горизонт первыми лучами зари, когда Брим расписался в книге увольнений и шагнул из люка на свежий воздух. Далекие пожары в Аталанте уже утихли, а от двух разбитых транспортных кораблей остались только искореженные остовы на дне гравибассейнов. Тем не менее база вернулась в нормальный ритм работы почти сразу же после отмены тревоги. Брим сел на трамвай, идущий до центрального пересадочного узла базы, - маленький вагончик опоздал всего на несколько циклов. Когда он проезжал мимо двух разбитых гравибассейнов, пассажиры начали возбужденно перешептываться воронки еще дымились, а на причале стояли пожарные машины. Однако, пока трамвай добрался до конечной остановки, он несколько раз пустел и снова наполнялся энергичного вида рабочими, шутившими и болтавшими так, словно они возвращались с самой заурядной ночной смены. Да, геликанцы были удивительно стойким народом - это Брим понял сразу. А Кабулу Анаку это еще предстояло узнать - и очень скоро. Судя по донесениям разведки, адмирал Облачников перенес свой флаг на новый мощный линкор "Ренгас". До открытого нападения оставалось совсем немного;
      Брим ощущал это нутром.
      Когда трамвайчик остановился на последней станции, до конца ночной смены оставалось еще два метацикла, и в станционном здании было почти пусто. Над булыжной мостовой у перрона парили два больших городских трамвая.
      Эти старомодного вида вагоны имели примерно двенадцать иралов в высоту, восемь или десять в ширину и почти семьдесят в длину. Два плоских гравиблока поддерживали их на весу, так что пол вагона находился примерно на уровне груди. Спереди три скругленных в плане окна спускались от уровня крыши на половину высоты; такие же по размеру окна шли по бокам вагонов, причем верхняя треть их была выполнена из закаленного зеленого стекла. Между лобовыми стеклами и большими медными цифрами размещались мощные фары. Вход для пассажиров размещался в середине боковой стороны, и к раздвижным дверям вела высокая складная лесенка. Лесенки у распахнутых дверей на концах вагона были круче и уже и явно предназначались для вагоновожатого. На вагоне номер 312 красовались три оранжевые полосы; на вагоне 309 - одна синяя. В остальном вагоны выглядели почти одинаково, если не считать табличек под лобовым стеклом, гласивших: одна - "Монастырь", а вторая - "12-й кольцевой".
      Брим нахмурился. Было совершенно ясно, что первый трамвай пойдет на холм, к монастырю градгроут-норшелитов. Но вот что такое "12-й кольцевой"? Он задумчиво потер подбородок, потом шагнул к трамваю, направлявшемуся в монастырь. Если весь город такой, как его Рокоццианский квартал, лучше провести время, осматривая обычные туристские достопримечательности до тех пор, пока не найдется новый провожатый из местных.
      Брим оглянулся на пустой павильон. В воздухе пахло несвежей пищей, потом, дымом му'окки, но сильнее всего - озоном от жужжащих в ожидании отправления трамваев. Брим предположил, что в час пик здесь будет вообще не продохнуть.
      Кассир, одетый в зеленую форму, дремал за билетной стойкой, зато над его головой висела большая, красочная схема города. И - о чудо из чудес! - на ней были обозначены все остановки общественного транспорта. При ближайшем рассмотрении Брим обнаружил, что кольцевой маршрут номер двенадцать огибает холм по периметру, петляя в лабиринте узких улочек - самое подходящее место, чтобы заблудиться. Окончательно приняв решение, он осторожно разбудил спящего кассира, купил билет до монастыря и обратно и направился к трамваю номер 312.
      В пустом салоне пахло горячим машинным маслом, пластиком обшивки и озоном; сиденья с плюшевой обивкой располагались по четыре в ряд с проходом посередине. Как ни странно, в трамвае было безукоризненно чисто. Брим уселся у окна в переднем ряду - так он мог смотреть вперед, через ветровые стекла - и принялся ждать.
      На протяжении следующих циклов к нему присоединились несколько рабочих, по той или иной причине прервавших смену (судя по всему, из-за травм). Один проковылял в трамвай со свежей повязкой на глазу, двое коренастых мужчин в одежде грузчиков появились с забинтованными головами, а высокая, недоброго вида тетка взгромоздилась на сиденье, несмотря на шину, закрывавшую ногу аж до колена. Следом за ней в трамвай вошли двое угрюмых, усталых градгроут-норшелитских монахов, насквозь пропахшие дымом. Брим сразу же догадался, откуда они возвращаются. На двух разбитых гравибассейнах, должно быть, хватало работы и для монахов. Судя по виду обломков, вряд ли из экипажей уцелела хотя бы четверть.
      Наконец появились кондуктор и вагоновожатый в темно-зеленых куртках и брюках, белых рубахах с узкими зелеными галстуками, блестящих черных башмаках и фуражках с оранжевым околышем и эмблемой: что-то вроде колеса, пронзенного маленькой золотой молнией. Они заняли свои места, тренькнул звонок, двери со стуком закрылись, и пол под ногами у Брима начал дрожать, по мере того как древние гравиблоки набирали обороты. Трамвай номер 312 качнулся, выехал со станции и свернул на основную магистраль, ведущую из порта на сушу. Набирая скорость, он начал мерно раскачиваться, что в сочетании с монотонным жужжанием машин здорово убаюкивало.
      Удобно устроившись на своем месте, Брим с любопытством осмотрел окно. Вытянутое по вертикали, оно было заключено в деревянную раму с медными рукоятками и задвижками, позволявшими открывать его нижнюю часть, - да что у них тут, закона по охране среды нет? Прозрачная нижняя створка была даже сделана из закаленного стекла! Тем временем трамвай пересек мост через Большой Канал - Брим хорошо помнил его по тому вечеру с Клавдией.
      На мгновение правильный овал ее лица и мягкие каштановые волосы встали у него перед глазами - ему померещился мускусный запах ее духов. Странное дело, после того вечера ее образ встревал в его мысли гораздо чаще, чем стоило бы. Честно говоря, Брим чувствовал себя несколько виноватым из-за того, что так привязался к ней, - ведь сердце его принадлежало другой.
      Он передернул плечами. Хорошо это или плохо, дела обстоят именно так. Он расслабился и приготовился наслаждаться предстоящей увольнительной. О моральных аспектах можно подумать и завтра...
      Гравиблоки трамвая номер 312 завыли под полом громче, когда машина начала подниматься по склону холма. Улица шла между трехи четырехэтажных зданий, по большей части сложенных из кирпича. В маленьких палисадниках цвели цветы всех мыслимых форм и размеров. Дома стояли так близко к мостовой, что едва не касались друг друга балконами. В результате создавалось впечатление, что трамвай идет по туннелю. Местами пыльная улица превращалась в узенький проезд, запруженный собаками, какими-то животными незнакомых Бриму пород, монахами, рыбаками, лавочниками, строителями, боекотами, портовыми грузчиками, редкими звездолетчиками в форменных синих куртках и местными жителями обоего пола в разноцветных одеждах. Никто из них и не думал освобождать дорогу трамваю, пока кондуктор не начинал дергать за веревку пронзительного, чуть осипшего свистка (что ему приходилось делать практически постоянно).
      Довольно часто трамвай проезжал мимо выгоревших, лишенных крыш строений, брошенных и зияющих пустыми глазницами окон. Многие боковые улицы были завалены непроходимыми грудами битого камня и кирпича. Порой разрушенными оказывались целые кварталы, и только узкие пыльные тропинки вели в глубь развалин. Брима пробрала нервная дрожь. Какое уж тут великолепие - только обугленные скелеты зданий, серая пыль и прочие приметы войны. Он покачал головой. В правительственных кварталах такого почему-то не было. Наверное, их и защищали получше...
      Чуть позже трамвай пересек глубокий овраг. Отсюда открывался вид на порт, лежавший уже далеко внизу. Адмирал Цорн-Хобер выводил свои линкоры в космос: "Йейт Галад", "Оддеон" и "Беньюэлль" огромными птицами парили над морской гладью.