Криминалистическая психология

Разновидности инсценировок

Инсценировки подразделяются на следующие разновидности (группы):

По субъекту:

а) выполняемые участниками преступления (одним лицом или группой лиц);

б) выполняемые другими лицами по просьбе преступника или по своей инициативе;

в) выполняемые преступником совместно с другими лицами;

По времени осуществления:

а) до совершения преступления;

б) во время совершения преступления;

в) после совершения преступления (либо сокрытия не криминального характера);

По целям:

а) сокрытие преступления;

б) сокрытие некриминального события;

в) в иных целях;

По объекту:

а) инсценирование преступления;

б) инсценирование события некриминального характера;

в) инсценирование отдельных элементов, подсистем события;

По содержанию:

а) инсценирование материальных следов на месте происшествия;

б) инсценирование материальных следов в сочетании с выработкой и реализацией соответствующего варианта дезинформирующего следствие поведения и сообщения ложных сведений.

В ходе инсценировки могут уничтожаться все или часть объективно возникших материальных следов инсценируемого события, видоизменяться какие-либо следы. Нередко инсценировщик реализует свои цели путем фальсификации определенных следов, в частности, путем изготовления и подбрасывания на место происшествия тех или иных материальных объектов, способных, по его мнению, ввести в заблуждение относительно мотивов, личности преступника, места его проживания и других обстоятельств.

Чаще всего инсценировки совершаются в случаях совершения преступлений против личности, сопряженных с гибелью потерпевших, а также преступного посягательства в отношении имущества.

Круг выясняемых вопросов при разоблачении инсценировки

В целях выявления и разоблачения инсценировки устанавливаются:

1) обстоятельства события, в связи с которыми осуществляется инсценировка (характер, время, место, участники события и т.д.);

2) характеристика инсценируемого события (вид, признаки);

3) участники инсценировки и роль каждого в содеянном, цели и мотивы, которыми они руководствовапись;

4) обстоятельства подготовки и осуществления инсценировки (место, время, что и в какой последовательности было сделано, предметы, материалы, использованные инсценировщиками, и т.д.);

5) последствия инсценировки (несвоевременное возбуждение уголовного дела, привлечение к, ответственности невиновных лиц, совершение других преступлений лицами, не понесшими наказания, и т.д.);

6) обстоятельства, связанные с дачей инсценировщиками ложных показаний.

Признаки инсценировки

Признаки инсценировки – это обстоятельства (событие, факт, след, поведенческий акт), несущие информацию о том, что в данном случае могла иметь место указанная акция.

В качестве признака инсценировки могут выступать самые различные обстоятельства предкриминальной, криминальной и посткриминальной природы.

В основе обстоятельств, характеризуемых данным понятием, лежит противоречие между тем, что произошло в действительности, и тем, что в результате инсценировки якобы произошло.

Инсценировка, как и любой другой иной вид поведения человека, отражается на материальных объектах живой и неживой природы, в памяти людей – участников и очевидцев инсценировки, других лиц, тем или иным образом овладевших соответствующей информацией.

Поэтому сведения об инсценировке могут быть получены в результате исследования места происшествия, обнаруженных здесь объектов, а также на основе оперативно-следственной работы с людьми – носителями искомой информации.

В качестве признаков инсценировки, выявляемых при исследовании места происшествия, выступают:

• обнаруженные на месте происшествия следы, которых не должно быть, если исследуемое событие было не мнимым, а реальным (следы наличия);

• следы, которые не обнаружены в силу их отсутствия, но которые обязательно должны были возникнуть в случае реальности инсценированного события (следы отсутствия);

• обнаруженные на месте происшествия следы относятся к числу характерных для инсценированного события следов, однако их состояние не соответствует тому, в котором они должны находиться в сложившейся ситуации (по внешнему виду, количеству и т.д.).

Так, убийства нередко вуалируются созданием видимости смерти по неосторожности, в частности, в результате падения пострадавшего с высоты. К признакам, позволяющим раскрыть обман, относятся:

• излишне большое расстояние между трупом и крайней частью объекта (например, наружной стеной жилого дома), с которого будто бы ненароком свалился погибший;

• несоответствие версии о случайном падении с высоты характеру телесных повреждений на трупе;

• наличие признаков схватки, борьбы в том месте объекта, с которого якобы свалился погибший;

• показания каких-либо лиц, ставящие под сомнение версию о несчастном случае.

В том случае, когда инсценируется смерть в результате неосторожного обращения с огнестрельным оружием, в роли признаков инсценировки могут выступать такие обстоятельства, как возможность производства выстрела из обнаруженного возле трупа экземпляра оружия, невозможность самопроизвольного выстрела, несоответствие следов выстрела на трупе тем следам, которые реальны в случае неосторожного обращения с оружием.

Разоблачению убийства с применением огнестрельного оружия, инсценированного под самоубийство, способствуют, например, следующие обстоятельства:

• отсутствие оружия на месте происшествия либо его наличие там, где оно при самоубийстве не могло оказаться;

• отсутствие на трупе признаков близкого выстрела;

• физическая невозможность погибшего причинить себе огнестрельное повреждение в ту часть тела, где оно обнаружено;

• установление, что пуля, обнаруженная в теле трупа, стреляна не из того экземпляра оружия, которое находилось на месте происшествия.

С давних времен известны признаки, указывающие на убийство, замаскированное под самоповешение.

Обратим внимание на некоторые из них: наличие на трупе следов удушения руками (ссадин линейной или полулунной формы, округлых кровоподтеков на шее жертвы от пальцев душителя); обнаружение ссадин, кровоподтеков вокруг носа и рта жертвы, других следов, указывающих на то, что смерть наступила от закрытия дыхательных отверстий; наличие на шее трупа замкнутой, горизонтально расположенной странгуляционной борозды[82].

Следы инсценировки на месте происшествия, несущие информацию об этом событии, возникают помимо воли и желания инсценировщика. Подобные промахи допускаются по различным причинам: волнение, спешка преступника в условиях дефицита времени, отсутствие необходимых навыков и т.д. С другой стороны, подчас стремясь представить событие в выгодном ему свете, действуя спокойно, умело, расчетливо, преступник прилагает максимум усилий для наиболее оптимального, как ему представляется, достижения цели, но теряет при этом чувство меры, ощущение реальности. В таких случаях он может оставить большое количество следов имитируемого события, причем придать им ярко выраженный характер, броский вид. Такое перевыполнение цели может сыграть обратную роль: не убедить следователя в том, что все было так, как ему объясняют слова или действия заинтересованных лиц, а вызвать у него сомнение в реальности события.

В качестве признаков, указывающих на возможность инсценировки того или иного вида, могут выступать и действия инсценировщиков после инсценировки, неадекватные ситуации, позволяющие усомниться в истинности того, что обнаружено на месте происшествия, в правдивости объяснений случившегося. В их круг, например, входят невольные проговорки на допросе, бртвирование инсценировщиками фактом своего участия в этой акции в процессе неформального общения с посторонними лицами, в разговоре "по душам" со своими связями, установление факта реализации ими каких-либо вещей, которые якобы пропали в ходе инсценированного события, и т.д.

Поэтому базу для разоблачения инсценировки образуют данные, которые могут быть собраны:

а) при исследовании обстановки места происшествия и выявлении здесь признаков, указывающих на возможность инсценировки;

б) в результате разоблачения лжесвидетельства незаинтересованных в установлении истины лиц;

в) на иной основе (например, в результате проверки убедительных доводов родственников лица, якобы покончившего жизнь самоубийством, категорически отрицающих саму возможность события).

Механизм выявления и разоблачения инсценировки

Сущность и механизм выявления и разоблачения инсценировки сводятся к следующему. Имело место какое-либо криминальное событие, в связи с которым в окружающей обстановке места происшествия возникли соответствующие следы.

Участник события строит мысленную модель иного, возможного в данной ситуации события и реализует ее на месте происшествия путем видоизменения обстановки, придания ей вида, соответствующего, по мнению инсценировщика, моделируемому событию.

Поскольку мысленная модель и результаты ее материализации не могут совпадать по всем параметрам, не все признаки модели объективно удается подогнать под признаки мнимого события, а все признаки реального события уничтожить или изменить полностью, в силу этого создается возможность восприятия, "прочтения" реального события сквозь маскирующую завесу инсценировки. Эта возможность переходит в реальность в результате обнаружения и "расшифровки" признаков, характерных для скрываемого события и не свойственных признакам имитируемого, мнимого события.

В этих целях субъектом практического следоведения осуществляется:

• построение мысленной модели события, признаки которого с очевидностью представлены в обстановке места происшествия и как бы лежат на поверхности, навязывая мысль, что все произошло именно так, а не иначе;

• построение типичных конкурирующих мысленных моделей других событий, возможных в данной ситуации;

• изучение пространственных моделей, выведение из них следствий и проверка последних;

• установление реальности одних следствий и нереальности других;

• обеспечение сравнительного анализа не исключенных из проверки моделей и обнаруженных следов, формулирование вывода об адекватности какой-либо модели оригиналу (событию, имевшему место в действительности);

• принятие мер по получению дополнительных данных, объективно подтверждающих реальность данной модели и исключающих возможность ошибки;

• принятие решения о завершении процесса распознавания события со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями

Эта схема реализуется путем производства повторного осмотра места происшествия, допроса лиц, обнаруживших исследуемое событие, а также лиц, имеющих отношение к месту происшествия на бытовой, служебной и иной основе, изучения медицинских и других документов потерпевших, экспертного исследования различных объектов.

Бахин В.П. и др. Допрос на предварительном следствии. – Алматы, 1999.

Богомолова С.Н., Образцов В.Л. Когнитивное интервью как метод криминалистического познания // Труды МГЮА, № 3. – М., 1998.

Баев О.Я. Конфликтные ситуации на предварительном расследовании. – Воронеж, 1984.

Баев О.Я. Тактика следственных действий. – Воронеж, 1992.

Дулов А.В. Судебная психология. – Минск, 1975.

Еникеев М.И. Основы общей и юридической психологии. – М., 1989.

Закатов А.А. Ложь и борьба с нею. – Волгоград, 1984.

Зорин Г.А. Криминалистическая методология. – Минск, 2000.

Записки криминалистов. – Вып. 1–5. – М., 1993–1995.

Миронова Е.А. К вопросу о теории криминалистического распознавания // Труды МГЮА, № 4. – М,, 1999. – С. 194-205.

Кандыба В. Криминальный гипноз. – СПб., 1999.

Криминалистика /Под ред. В.А. Образцова. – М., 1999.

Курс криминалистики. Общая часть. /Под ред. B.Ei. Корноухова. – М., 2000.

Кручинина Н.В., Шиканов В.И. Алиби. – Иркутск, 1992.

Ниренберг Д., Калеро Г. Как читать человека. – М., 1996.

Образцов В.А. Криминалистическое распознавание: теория, метод, процесс // Труды МГЮА, № 3. – М., 1998. – С. 131-142.

Образцов В.А., Насонов С.А., Рзаев Т.Ю. Криминалистическое наблюдение как метод собирания ориентирующей информации по уголовным делам // Труды МГЮА, № 2. – М., 1997. – С. 227–243.

Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. – Минск, 1978.

Протасевич А.А., Степаненко Д.А., Шиканов В.И. Моделирование в реконструкции расследуемого события. – Иркутск, 1997.

Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. – М., 1967.

Панасюк А.Ю. А что у него в подсознании? – М., 1996.

Пиз А. Язык телодвижений. – М., 1992.

Проблемы криминалистического распознавания //Материалы научно-практической конференции. – Иркутск–Москва, 1999.

Соя-Серко Л.А., Селиванов Н.А. Убийство. Как его раскрыть? – М., 1994.

Пособие для следователей. Расследование преступлений повышенной опасности. – М., 1998.

Ронин Р. Своя разведка. – Минск, 1997.

Рамишвили Г.С. Автоматическое опознание говорящего по голосу. – М., 1981.

Скотникова Т.А. Самооговор. – М., 1972.

Следственная практика. – Вып. 140. – М., 1983.

Следственные действия /Под ред. В.А. Образцова. – М., 1999.

Турчин Д.А. Теоретические основы учения о следах в криминалистике. – Владивосток, 1983.

Фрейд 3. Психология бессознательного. – М., 1990.

Штангль А. Язык тела. – М., 1996.

Fisher R. Interviewing victims and witnesses of crime. Special Issue: Witness memory and law. – Psychology, Public Policy and law, 1995 (Dec), Vol. 1 (4), 732-764.

Fisher R. and Me Cauley M. Information retrieval: Interviewing witnesses. In.: Psychology and Policing. Lawrence Erlbaum Associates, Inc: Hills-dale, NY, 1995, 81-99.

Geiselman R. and Fisher R. Interviewing victims and witnesses of crime. In: National Institute of Justice, Research in Brief. Washington, DC: National Institute of Justice, December, 1985.

Hess J. Interviewing and interrogation for law enforcement. Anderson Publishing, Cincinnati, Ohio, 1997.

Mac Donald J. and Michaud D. The confession-interrogation and criminal profiles for police officiers. Denver, Apache Press, 1992.

Mello E. and Fisher R. Enhancing older adult eye-witness memory with the cognitive interview. Applied Cognitive Psychology, Vol 10, №5, October 1996.

Russell H and Beigel A. Understanding human behavior for effective police work. New York: Basic Books, 1976.

Wilson J. Criminal investigations. A behavioral approach. Waveland Press, Inc., 1993.

Примечания

1

По словарному определению (в интерпретации С.И. Ожегова), мания – это болезненное состояние психики, характеризуемое сосредоточением сознания и чувств на какой-либо одной идее и резким переходом от возбуждения к подавленности.

2

Мегаполис-Экспресс. – № 17. – 1998. – 30 апреля. – С. 19.

3

Протасевич А.А. Серийные преступления, сопряженные с насилием, как объект криминалистики. – Иркутск, 1999. – С. 4.

4

Воронежскиекриминалистические чтения. Вып. 1. – Воронеж, 2000. – С. 79; Исаенко В.Н. Проблемы организации расследования серийных убийств // Серийные убийства и социальная агрессия. – Ростов на-Дону, 1998. – С. 113; Законность. – №2. – 1999. – С. 2.

5

Методикарасследования серийных убийств: Методическое пособие. – М.: Генеральная Прокуратура РФ. Научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка, 1998. – С. 11.

6

Модестов Н. Прирожденный убийца //Крестьянская Россия. – 1996. – 10–16 июня.

7

Норрис Д. Серийные убийцы. – М, 1998. – С. 51.

8

В ходе работы над этой книгой стало известно, что в Санкт-Петербурге расследуется уголовное дело по обвинению врача-педиатра 5-ой подстанции городской "Скорой помощи", 35 лет, примерного семьянина, имеющего двух детей, уважаемого специалиста. На протяжении одного только 1999 г., как установлено следствием и не отрицается самим обвиняемым, признанным вменяемым, он убил десять и еще пять раз покушался на жизнь пенсионеров. Преступления этот "цепной" убийца совершал в квартирах жертв, оставаясь с ними один на один, путем введения потерпевшим смертельных инъекций. Действовал предельно рационально, причем исключительно из корыстных соображений: после того, как убийца приводил свои жертвы в бессознательное состояние, сделав им якобы обезболивающие уколы, он грабил квартиры стариков для обеспечения материального достатка своей семьи. И хотя он совершил хорошо спланированные, тщательно подготовленные множественные преступления в разное время и в разных местах, относить его к числу серийных преступников вряд ли правильно. Хотелось бы, чтобы читатель не спутал данного носителя белого халата с его коллегой и по профессии, и по кровавым похождениям – с Василием Куликом из Иркутска, являвшимся классическим представителем "армии" серийных маньяков-убийц, которого мы не раз будем упоминать по ходу исследования. Это пожелание высказано не случайно: по профессиональной и возрастной принадлежности, иным признакам личности и поведения эти "врачи" мало чем отличаются один от другого. Фатальное сходство обнаруживается даже в том, что оба они были задержаны в один и тот же день – 17 января.

9

"МК". – 2000. – 23 марта.

10

Hare R.D. Without conscience: The disturbing world of psychopaths among us. New York: Pocket Books, 1993. p. 6–34.

11

Canter D. and Gregory A. Identifying the residential location of serial rapists. – Journal of the Forensic Science Society, 1994, vol. 34, pp. 169–175.

12

С данным выводом корреспондируется точка зрения, высказанная российским криминалистом Е.Г. Самовичевым, полагающим, что "запуск" криминальных программ серйных убийц "имеет сложную хронобиопсихологическую природу".

13

Антонян Ю.М. Психология убийства. – М., Юристь, 1997. – С. 19.

14

Подробнее о нем см. в следующем параграфе.

15

Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии. – М., 1992.

16

Антонян Ю.М. Тени прошлого. – М., 1996.

17

In the Miami Herald. Sunday, August 17. 1997.

18

"МК". – 2000. – 24 декабря.

19

Миронов Д. Психология на вооружении ФБР США // Мир безопасности, июль. – М., 1998. – С. 42.

20

РидерзДайджест. – Июнь. – М, 1996. – С. 142–145.

21

"МК. – 2000. – 25 декабря.

22

Запискикриминалистов. – Вып. 3. – М., 1994. – С. 244.

23

Антонян Ю.М. Психология убийства. – М.: Юристъ, 1997. – С. 223–224.

24

Записки криминалистов. – Вып. 3. – М., 1994. – С. 262.

25

Водько Н.П. Почему так долго искали Чикатило… – М., 1996.

26

Записки криминалистов. – Вып. 3. – М., 1994. – С. 260.

27

Это обстоятельство создает предпосылки для совершенствования практики борьбы с маниакально-сексуальной преступностью на основе международного обмена передовым опытом, накопленным в указанной области. Наряду с этим открывается возможность и для дальнейшего развития научных исследований психологов, криминалистов, криминологов путем взаимообмена идеями, творческой реализации эмпирических данных и достижений их зарубежных коллег.

28

Гримак Л.П. и др. Методы прикладной психологии в раскрытии и расследовании преступлений. – М., 1999. – С. 154.

29

Серийные убийства и социальная агрессия. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1994. – С. 91.

30

Записки криминалистов. – Вып. 3. – М., 1994. – С. 262–267.

31

Втюрин Л.А. Нетрадиционные методы раскрытия преступлений // Серийные убийства и социальная агрессия. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1994. – С. 36.

32

См., например: Афиногенов С.А. и др. Особенности расследования сексуально-садистских убийств. – СПб, 1993; Антонян Ю.М. и др. Серийные сексуальные убийства. – М., 1997; Панкин А.И., Анфиногенов А.И. Психологический портрет преступника: понятие, виды, методика составления // Право и юридическая психология. – №1. – М., 1995. – С. 6–14.

33

Протасевич А.Л. Поисковый портрет преступника как интегративная система. – Иркутск, 1998.

34

Гримак Л.П. и др. Методы прикладной психологии в раскрытии и расследовании преступлений. – М., 1999. – С. 155–162.

35

Запискикриминалистов. – Вып. 3. – М, 1994. – С. 3–22.

36

Белкин Р. С. Сквозь завесу тайны. – М., 1989. – С. 87–88

37

Там же. С. 94.

38

Комиссаров А.Ю. Технико-криминалистическое обеспечение производства автороведческой экспертизы // Технико-криминалистическое обеспечение раскрытия и расследования преступлений. – М., 2000. – С. 141 – 145.

39

См.: Комиссаров А.Ю. К вопросу о криминалистической экспертизе речи // Вопросы криминалистики и экспертно-криминалистические проблемы. – М., 1997. – С. 51–52; Аверьянова Т.В. Интеграция и дифференциация научных знаний как источник, и основы новых методов судебной экспертизы. – М., 1994. – С. 11; Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. – М., 1997. – С. 173; Заяц И.В. Использование лингвистических познаний при расследовании преступлений. Автореферат диссертации канд. наук. – Саратов, 2000. – С. 10.

40

См.: Протасевич А.А., Образцов В.А., Богомолова С.Н. Монологи. Криминалисты о своей науке. – Иркутск–Москва, 1999; Образцов В.А. К вопросу об интеграции и дифференциации знаний в криминалистике // Кримтехника. – М., 2000. – С. 270-273.

41

Законность. – № 8. – 1997. – С. 25–28.

42

Китаева В.Н. Значение посмертной психолого-психиатрической экспертизы виновного лица по делам об убийствах прошлых лет //Российский следователь. – №1. – 2000. – С. 2.

43

Справочникследователя. Выпуск третий. Практическая криминалистика: подготовка и назначение судебных экспертиз. – М., 1992. – С. 175-179; Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов ММ. Новые направления судебно-психологической экспертизы. – М., Юрлитинформ, 2000; Нагаев В.В. Основы судебно-психологической экспертизы. – М., 2000.

44

Катаева В.Н. Значение посмертной психолого-психиагрической экспертизы виновного лица по делам об убийствах прошлых лет // Российский следователь. – №1. – 2000. – С. 3.

45

Роберт Хейзелвуд – специальный агент, преподаватель Академии ФБР (Отдел поведенческих наук Академии ФБР) в Куантико. Сейчас он на пенсии, но работает экспертом, преподавателем, консультантом. Ученый с мировым именем. Специалист по психологическому профилингу.

Парк Диетц – психиатр, эксперт со стороны обвинения. Выступал в качестве эксперта по многим громким делам, в том числе – по серийным убийствам. Жив и активно трудится.

Анн Баржесс – психиатр, профессор, директор исследовательского центра при университете г. Бостона. Специалист по виктимологии, изнасилованиям, сексуальным отклонениям.

(Robert Hazelwood, Park Elliot Dietz and Ann Wolbert Burgess. The Investigation of Autoerotic Fatalities Journals of Police Science and Administration, 1981, Vol 9 №4, P. 404–411.)

46

Аутоэротизм – получение сексуального удовлетворения без партнера, своеобразная форма извращенного сексуального самообслуживания.

47

Ларин A.M. Криминалистика и паракриминалистика. – М, 1996. – С. 148.

48

Белкин Р.С. Курс криминалистики. Том 3. – М., 1997. – С. 43–44.

49

Митричев В., Холодный Ю. Полиграф как средство получения ориентирующей криминалистической информации // Записки криминалистов. – Вып. 1. – М., 1993. – С. 178.

50

Прукс П. Уголовный процесс: «научная детекция лжи». – Тарту, 1992. – С. 51.

51

Лурия А.Р. Этапы пройденного пути. Научная автобиография. – М., 1982.

52

Запискикриминалистов. – Вып. 1. – М., 1993; Системы безопасности связи и телекоммуникаций. – № 3. – М., 1996.

53

Холодный Ю.И. Применение полиграфа при профилактике, раскрытии и расследовании преступлений // Мир безопасности. – М, 1999. – С. 109.

54

Опыт использования полиграфа в профилактике и раскрытии преступлений в ГУВД Краснодарского края (1-я научно-практическая конференция). – Краснодар, 1997.

55

Законность. – 1995. – №11. – С. 43–47.

56

Гримак Л.П. Гипноз и преступность. – М, 1997. – С. 197.

57

Reiser M. Handbook of Investigative Hypnosis. Los-Angeles, 1980.

58

Kleinhaz M., HosovitzU. The use hypnosis in police investigation: a preliminary report. Journal of forensic sciences society, 1977, 17 (77). P. 77–80.

59

Гримак Л.П. Гипноз и преступность. – С. 7, 194, 196.

60

Гримак Л.П. Гипноз и преступность. – С. 199–200, 203.

61

Далее для краткости везде вместо слов "свидетель", "жертва" будет использоваться один термин – "свидетель".

62

Записки криминалистов. – Вып. 5. – М, 1995. – С. 233–250.

63

Хронобиология – раздел биологии, изучающий биологические ритмы, т.е. упорядоченные во времени, предсказуемые изменения психофизиологических процессов. (См.: Байкушев С. Серьезно о сверхъестественном. – М, 1991. – С. 99.)

64

Шапошникова В., Китаев Н. Значение хронобиологии для криминалистики// Законность. – 1997. – №11; Монологи. Криминалисты о своей науке. – Иркутск–Москва, 1999. – С. 272–279. Запискикриминалистов. – Вып. 3. – М., 1994. – С. 287-293.