– Эк тебя угораздило! – покачал головой кольчужный. – Чего он такой буйный, а? Крови у бешеной собаки напился?
      – Черт его знает, – пожал плечами вампир. – Я с ним, считай, и не знаком!
      – Ни фига себе! – поразился парень и повернул голову к бровастому: – Да если бы все незнакомые на нас с тобой так бросались, мы б давно на погосте отдыхали!
      – Я ведь его брату кол в сердце вбил, – объяснил Пижон. – А он, чувствительный малый, посчитал меня за убийцу. Но я-то чего – Бледный мне сам предложил такие условия!
      – А Бледный – это, стало быть, его брат и твой соперник, которого ты в тлен обратил? – спросил спутник кольчужного. – Правильно сэр Жруно говорит – лучше уж на деньги играть!
      – Я б и играл, – вздохнул Пижон и, подойдя к стулу Бледного, смахнул его пепел в ладонь, – коли б меня вампиром не сделали.
      И поведал о том, как его укусил вурдалак. Естественно, про Хорхиуса, вызвавшегося его от напасти избавить, картежник разумно смолчал: нечего каждому встречному-поперечному всю свою подноготную выкладывать!
      – Грустно, – искренне посочувствовал кольчужный. Насчет пепла, который вампир высыпал в небольшую колбочку, никто дознаваться не стал. – Пижон ты, значит? А я сэр Жруно де Фэт, можно просто – Фэт! А это…
      – Кушегар. Можно просто – Кушегар, – бровастый склонил голову в знак почтения.
      – Фу, как тут жарко! – тяжело вздохнул Фэт и стянул надоевшую кольчугу.. – Ты, кстати, кусаться не будешь?
      – Нет, – усмехнулся Пижон. – Вы мне шкуру спасли, так что я, наоборот, ваш должник.
      – Шкуру? Ничего мы не спасали! Так ведь? – сэр Жруно вопросительно посмотрел на Кушегара. Тот лишь пожал плечами:
      – Да мы только Крейза этого, будь он неладен, прижучили. Да и то – кто знает, не кинулся бы он после Пижона на нас с тобой?
      – Ну, – согласился сэр Жруно и снова повернулся к вурдалаку.
      – Когда вы вышибли дверь, братцы отвернулись, а я подменил три карты! – объяснил Пижон. – И выиграл!
      Фэт и Кушегар переглянулись.
      – Нечестно, выходит, ты победил! – покачал головой парень. – Надо б тебе плюх за то надавать и гнать отсюда в шею!.. Но, коли не вернуть уже обратившихся в тлен вурдалаков, пусть все остается, как есть! Можешь идти, куда хочешь, а мы пока спать будем укладываться. И смотри: ежели укусишь нас, дремлющих, прахом обратишься, заклинаю!
      Вампир серьезно кивнул и пошел к черному прямоугольнику выхода.
      – Стой-ка, Пижон, – окликнул его Кушегар.
      Шулер остановился и повернулся к зовущему.
      – И о должке своем не забывай! Авось пригодится?
      Картежник еще раз кивнул и, постояв с чуток, видимо, ожидая новых вопросов, прыгнул в ночь. Спутники аж рты пооткрывали: так и убиться можно. Но вместо смачного удара и ругани, до слуха долетел хлопот крыльев.
      – Перекинулся! – разом выдохнули оба.
      Полночь приближалась неминуемо, как похмелье после пьянки.
      Фэт убрал кольчугу в мешок, а Кушегар стал досматривать седельные сумки на предмет ужина.
      – А вообще в таких местах лучше бы в ней переспать! – так, между делом, заметил Комод.
      – Чего я, совсем дурак? – покрутил пальцем у виска Фэт. – Чтоб к утру изжариться?
      – Ну, изжариться ты, конечно, не изжаришься… Но, сам подумай: разве лучше сдохнуть в зубах какой-нибудь нелюди, вроде нашего вампира, зато без кольчуги?
      – Сдохнуть, – не задумываясь, ответил рыцарь. – Так хоть меньше мучиться!
      Комод страдальчески поднял взгляд к небу, умоляя забрать остолопа с грешной, но такой родной земли. К сожалению, до резиденции Бога был еще потолок, крыша и второй этаж между ними, да и под ногами – не земля, а доски пола. В общем, не исполнил Бог его просьбу. Можно было даже не пытаться ползать на коленях и громко взывать к нему.
      Кушегар и не стал: затеплив огонь в камине, он нашел в кухне котелок почище и, сходив к колодцу за водой, принялся за стряпню. Для истинного барона готовил он просто отлично: по крайней мере сварить вкуснейший суп мог запросто.
      Вскоре по залу разнесся чудеснейший аромат. Фэт, от нетерпения перебравший все ложки и, наконец, выбравший одну, невольно облизнулся: где еще придется отведать столько мяса, как не здесь? У короля, наверное, одни мужики на уме. А придворным поварам из-за этого не о стряпне думать приходится, а о собственной чести.
      В трактирах да корчмах, которые, несомненно, еще встретятся путникам по дороге в столицу, может, и будет хоть что-то. Но разве в это «что-то» скряги-корчмари кинут грудинку, ножку, печенку? Только кости, да и те – не каждая псина разгрызет!
      – Эй, Куше… – хотел спросить Фэт, но Комод остановил его:
      – Тише! Прислушайся!
      Сэр Жруно послушно заткнулся и напряг слух. На втором этаже кто-то противно-противно скреб когтями (или чем там еще?..) пол.
      – Во напасть на ночь глядя! – буркнул Фэт и, не обращая внимания на протестующего Кушегара, с палашом наперевес побрел наверх, разбираться с таинственным обитателем второго этажа.
      Идти на шум было намного проще, чем слышать его все громче и громче. Впрочем, всякого рода шума в родной деревеньке хватало всегда. Порой даже он, на что лентяй да маменькин сыночек, а тоже старался кричать, ломать, бить и портить… Покуда мать домой не позовет, кушать. Фэт, поев, выходил на крыльцо и, утерев губы рукавом, снова устремлялся в такой любимый сердцу шумный мир.
      Но, как бы он ни пакостил тогда, скрестись в пол посреди ночи да так, чтобы аж внизу морщились и кривились – это только нечисть проклятая может. А звуки, этой нежитью издаваемые, как известно, для человеческого уха неприятнее обычных в стократ.
      У одной из дверей, блестящей облупленным номером на зависть сестрицам, скобление стало громче. Не мудрствуя лукаво, Фэт ударил в эту дверь ногой.
      Скрипнувшие петли, в паре со скрежетом, саданули по ушам с мастерством искусного палача. В глазах на мгновение помутнело, однако картинка очень быстро вернулась.
      Правда, теперь в двух шагах против Фэта стоял приличного роста эльф.
      Он остроухих, конечно, не видел. Да и они его, наверное, нет.
      Впрочем, этому эльфу было явно наплевать, видел его Фэт или нет. Поэтому он без лишних вопросов бросился на Фэта, сжимая в руке изящную рапиру.
      Рыцарь чисто машинально отошел в сторону, и враг, пролетев мимо, остановился в считанных пальцах от стены.
      Развернулся, готовясь принять бой.
      Зря надеялся.
      Фэт просто хапнул эльфа за шкирку и, отобрав клинок, дал пару раз под дых. Остроухий вроде утихомирился, и рыцарь потащил его вниз, Кушегару показывать.
      – Во нечисти наплодилось! – подивился Комод, увидев спускавшегося по лестнице Фэта с бесчувственным эльфом в руках. – Куда ни плюнь – везде они!
      – Не говори! – согласился сэр Жруно. – Он еще на меня с этой вот штукой кидался! – и показал отнятую рапиру.
      Кушегар тут же оказался рядом и выхватил оружие из Фэтовых рук.
      – Что такое? – не понял рыцарь.
      Комод тем временем уже присел у камина на пропитанный пылью пуфик и с интересом разглядывал эльфийский клинок. Затем поднял глаза на Фэта:
      – Он не эльф. И даже – не он.
      Ночной гость, к тому времени очнувшийся, слабо дернулся, но Фэт, хоть и весьма удивился словам друга, хватку не ослабил.
      – Как же не эльф? Гляди, глаза кошачьи! Талия что березка в обхвате! Чем не эльф?
      – Вот этим, – Кушегар подошел к узнику Фэтовых объятий и, отбросив прядь соломенных волос, указал на ухо.
      Сэр Жруно открыл рот: оно было обычным, человеческим!
      – Вот так вот, – причмокнул Комод. – А ты, как тебя там… Обращайся давай!
      «Эльф» недовольно надулся:
      – Пусть вначале отпустит!
      – А ты не сбежишь?
      – Нет, конечно, – фыркнул «эльф». – Толку-то?
      – Действительно! Но ты хоть подумала б чуток: мало что клинок бабский взяла, под левую руку, так еще и с ушами не постаралась!
      – С ними ничего не поделаешь, – вздохнула гостья. – Даже лучшие наши маги не умеют менять их форму.
      – А чего так?
      – Уши у каждой Изошедшей расы особо индивидуальны. Заменить их просто не представляется возможным по многим причинам, которые я называть не буду, потому что этот великан сейчас меня раз… ой!., давит!..
      – Ладно, отпусти ее, Фэт, – велел Комод.
      Рыцарь хмыкнул и разжал руки.
      – Так-то лучше! – сказала неизвестная, потирая ушибленные коленки.
      – Думай в следующий раз. Эльфов, поди, уже и вовсе ни одного не осталось, а ты в него обращаешься. Да я бы больше поверил, если бы Фэт наверху дракона встретил!
      – Да будет тебе! – осадил его рыцарь. – Не видишь: плохо ему, помирает!
      – Не ему, а ей! – прошипел Комод. – А ты – хватит притворяться, вставай давай! Будто у тебя сил больше не осталось!
      «Эльф» устало вздохнул и неожиданно задрожал мелкой дрожью. Рыцарь бросился было на помощь, но Кушегар остановил его:
      – Так надо, – прошептал он, не отрывая взгляда от ночного гостя.
      Конвульсии продолжались недолго. Вспышка света – и перед приходящими в себя Фэтом и Кушегаром стояла уже самая обычная молодая девушка, а не заносчивый эльф с человеческими ушами.
      Аккуратное личико, правда, чуть вытянутое вперед, тонкий чувственный нос, едва заметные линии бровей, пышные ресницы над большими карими глазами. Пухлые губки, чуть острый подбородок. Длинные темные волосы спадают на узкие плечи, словно подчеркивая хрупкую фигуру девушки.
      – Ну? Нравлюсь? – спросила она у рыцаря.
      Тот кивнул:
      – Худая только, ну да ничего: вес нагнать – не сбросить.
      – Спасибо, конечно, но ни набирать, ни сбрасывать ничего не собираюсь! – фыркнула девушка и, немного помолчав, протянула Комоду нежную ладошку: – Элви!
      – Кушегар, – согнувшись в три погибели, он поцеловал ее руку.
      «Дворянское воспитание, чертова круча!» – завистливо подумал Фэт.
      Он не стал выпендриваться и просто крепко пожал протянутую ладонь.
      Элви едва заметно скривились, но тут же вымучила улыбку, чтобы не портить знакомство чересчур крепким рукопожатием.
      – А теперь скажите мне вы: что могло понадобиться двум путникам в забытой богом гостинице? – Девушка, взмахнув гривой черных, как сажа, волос, уперла руки в бока.
      – Мы переночевать хотели! – сказал рыцарь недоуменно. А для чего еще можно заходить в корчму? Выпить, разве что. Да поесть.
      – А не видно разве, что ее давно оставили не только посетители, но и сам хозяин?
      – Пока мы с Кушегаром не вышибли двери и не обнаружили закупоренных внутри кровососов – нет, – Комод отправился снимать котелок с огня и разливать суп по мискам, так что Фэту приходилось отдуваться не только за себя, но и за учителя.
      – Вот люди пошли: пока не понюхают, не потротают и не сопрут – ни за что не оставят! – фыркнула девушка. – Да от этой корчмы за милю несет смрадным запахом!
      – Ты его не путай, дорогая, – подал голос суетящийся у камина барон. – Это тебе несет – ты магии обученная. А мы с ним – обычные смертные, к вашим магическим штучкам никакого отношения не имеющие!
      – Ну, извините, – Элви с явным трудом выдавила из себя это слово и тут же скривилась: извиняться она явно не любила. – Просто вы мне охоту испортили, вот я и злюсь!
      – Какую еще охоту? – удивился Фэт. – Неужто ты вампиров стрелять собиралась?
      – Не стрелять, а в тлен обращать! Им твои стрелы – что легкий сквозняк для столетнего дуба: свистит что-то рядом, а ни вреда, ни пользы не причиняет.
      – А если осиновыми? – с надеждой поинтересовался рыцарь.
      – Да хоть алмазными! Им осиновый кол нужно, заранее освященный. Есть у них такая способность – стрелы, в их сторону пущенные, с полета сбивать. Причем неосознанно!
      – О как! – подивился Фэт. – Слышал, Кушегар, чего наш новый приятель умеет!
      – Слышал-слышал, – проворчал Комод. – Только не приятель он нам – так, должник. А насчет того умения – оно нам один черт не пригодится!
      – Почему это?
      – А ты подумай: если от него стрелы отлетать будут, на кого пойдут?
      – На нас, наверное… Ну, дык, он, может, не только с собой такую штуку делать умеет? – Фэт умоляюще посмотрел на Элви, словно способности вампиров зависели только от ее слова. – Или нет?
      – «Или нет», – она цинично разбила его надежды. – А с чего это вампир вашим должником стал?
      – Черт его знает! – ответил Фэт. – Играли они тут в карты, мы зашли, Пижон этот победил и вампиру кол в сердце – бац! Тут брат убитого подрывается и начинает на Пижона прыгать. Оцарапал его даже. Ну, тут уж и мы подоспели. А вампир, отдышавшись, сказал, что, мол, спасли мы его от гибели, и он теперь наш должник.
      – Коротко и ясно, чисто по существу… – язвительно заметила Элви. – Прям…
      – Да хватит тебе разоряться! Есть иди, пока не остыло! И ты, лоботряс, тоже.
      Фэт хотел было возразить, что, де, никакой он не лоботряс, а очень даже приличный герой, однако Элви рванула с места, словно кролик за морковкой. Пришлось рыцарю поспешить – съест еще все, чем потом живот набивать?
      Да и опасения о «последнем мясном ужине» не оставляли Фэта ни на секунду.
 
      – В общем-то, я еще не слишком опытная волшебница, – призналась Элви с лавки. Не знамо почему, но она решила остаться в компании двух «грубых мужланов». Может, что-то придумала, а может, просто побоялась идти в ночь одна.
      Фэт, прилегший в углу, громко сморкнулся в край одеяла и поинтересовался:
      – А зачем тебе эти вампиры понадобились?
      – Магистру нужна мертвая кровь. Не знаю, зачем, но он велел принести ее как можно быстрее.
      – И что ты теперь будешь делать? Ведь вампиры либо передохли, либо улетели, как Пижон.
      – Не знаю. Наверное, новых искать буду.
      В зале воцарилась тишина. И только за окном шумел, разбиваясь о стекла, косой осенний дождь.
      Каждый из путников задумался о своем. Девушка – о вампирах. Точнее, об одном-единственном. И никакая мертвая кровь на самом деле ей была не нужна.
      Кушегар размышлял о грядущем турнире, о возможной победе, о возвращении в родные земли.
      А Фэт просто пытался заснуть.
      Даже без кольчуги в корчме было очень жарко. Белая рубаха липла к телу, по ней разбегались сальные пятна. Смахнув со лба пот, Фэт рывком сел и стянул надоевшую одежду, оставшись в одних трусах.
      Может, при дворе и не принято так спать в присутствии дамы, но мучиться дальше лентяй не мог.
      С одеждой ушла духота; стало полегче дышать, пусть по всему телу еще блестели маленькие бисеринки пота. В горле пересохло. Рыцарь помучился еще с пару минут, после чего не выдержал и побежал на кухню – выпить чего-нибудь.
      Но по закону подлости ни пива, ни вина, ни даже самой обычной воды там не оказалось. Зато нашлась живая курица.
      Фэт глазам не поверил: птица кудахтала, хлопала крыльями и бегала по кухне, словно в поисках выхода.
      Завидев рыцаря, она замерла и, поправив гребешок, на чистом Всеобщем спросила:
      – Что надобно тебе, путник?
      – Ты чего, говорить умеешь? – поразился рыцарь.
      – Конечно, умею. Почему нет? – обиделась курица. – Выкладывай, что тебе надо, и вали отсюда – дай зерен поклевать!
      – Что мне надо? – задумался Фэт. – А все исполнишь?
      – Конечно. Я ведь золотая Кура!
      – Заводная кур… кто? – испугался Фэт. Мать всегда предостерегала его от общения с этими самыми, курбами, кажется, и в особенности заводными. Фэт тогда мало что понял, кроме того, разве, что папа пал жертвой этих самых… курб!
      – Сам ты такой! – разозлилась курица. – Золотая Кура я, повторяю для особо умных! Загадывай желание, пока в сверчка не обратила и не склевала к чертям!
      – Дай-ка минутку… – желаний было много, только вот выбрать из них одно – сложнее задачи не придумать. Хотелось и дом здоровый, как изба баронов, но в три раза больше, и жену-красавицу, и денег мешок… Ну, да, подумав, решил Фэт, что и хоромы, и золото, и бабу он на турнире все одно выиграть сможет, и сказал:
      – Вот ты говоришь, что все исполнить можешь, так ведь? А вот если пожелаю я, чтобы нечисть вся в мире перевелась – сделаешь?
      – Запросто, – повела крылом птица. – Исполнять?
      – Да… нет, постой, – Фэту неожиданно пришла в голову мысль, что, ежели Кура сейчас действительно избавит мир от нечисти, то и Пижона, их должника, не станет. А прощать долги было не в его, рыцаря, принципах. – Лучше уж тогда… Счастье всем в мире сделать можешь?
      – Только попроси!
      – Не буду. – Чтоб всем счастье сделать, надо по меньшей мере нечисть извести под корень. А ведь Пижон… – Лучше знаешь чего? Дай-ка мне кружку пива!
      – И все? – поразилась Кура. – Ты того, смертный, подумай хорошенько: я же всего раз в жизни прихожу, и то не ко всем! А ты – «кружку пива»!
      – Ну, пусть это будет большая кружка, – подумав, решил Фэт. – И чтоб пиво в ней никогда не кончалось. То есть пусть она вроде и пустой кажется, чтоб по сумкам не разливаться, а как начнешь с нее пить – чтоб только лучший эль!
      – Уже лучше, – вздохнула Кура: таких остолопов, как этот полуголый герой, она еще не встречала, но – воля его: что заказал, то и получит. – Держи свою кружку! – и, взмахнув крыльями, вылетела через распахнутое окно.
      Фэт не успел и глазом моргнуть, как что-то больно ударило его по голове. Полежав на полу с минуту и посчитав все звездочки, кружившиеся над носом, рыцарь неимоверным усилием сел. И, превозмогая боль в пустой голове, радостно возопил:
      – Пиво!
      Прямо перед ним на полу стояла пивная кружка. С виду она казалась пустой, но Фэт-то знал, что золотые, пусть и кур… короче, не дурят!
      Одолеваемый жаждой, рыцарь схватил кружку обеими руками и выпил.
      Точнее, попытался выпить. Потому что кружка оказалась действительно пустой.
      – Ах ты!.. – воскликнул обманутый герой и со злости зашвырнул подарок Куры в распахнутое окно – авось на лету догонит? Потом поднялся…
      И замер.
      На полу лежало четыре равных осколка, отдаленно напоминавших злополучную кружку. Прикинув в уме, что закинутый в окно подарок не мог так быстро вернуться (пусть и Земля, как говорят еретики, круглая), он снова радостно заорал:
      – Курочка! Ай да молодец!
      Схватив осколки, Фэт бросился в гостиную: ум опытного пивоглота мигом нашел способ вернуть кружку в прежнее, целое состояние.
      – Элви! Элви! – громко зашептал рыцарь.
      – Чего тебе? – с трудом распахнув один глаз, посмотрела на него волшебница.
      – Соединить обратно можешь? – Фэт показал ей осколки.
      – Тебе чего, больше выпить не из чего? – нахмурилась сонная волшебница.
      – Мне эта нужна! – заерепенился лентяй.
      Бурча, Элви села. Взяла из рук Фэта осколки. Разом вскинула брови:
      – Магия в ней откуда?
      – Потом расскажу, – отмахнулся рыцарь. – Ты только почини ее, а там сама увидишь!
      Элви покачала головой, но все же прислонила осколки друг к другу и сжала, насколько хватало сил. Между ладоней вспыхнуло нежно-голубым. Рыцарь поморщился: в воздухе запахло как после грозы.
      Радуги, однако, не последовало: вместо этого Элви протянула пораженному лентяю абсолютно целую кружку. Без единой трещинки.
      – Ух ты! – только и сказал он, принимая посуду из ее рук. – Как ты так?
      – Легко, – чуть поморщилась Элви. – А вообще – долго объяснять. Лучше скажи, где ты ее нашел?
      – Курица золотая подарила.
      – Кура? – Глаза у волшебницы загорелись. – А эту где встретил?
      – Да на кухне была. Зерно поклевать залетала!
      – И что, предлагала желание загадать? – голос Элви дрожал. Она напоминала маленькую девочку, которая наконец-то узнала, что Дед Мороз и вправду существует.
      У Фэта в деревне, к слову, этих самых дедов морозов было хоть выкидывай. Как напьются – так и жди, с топором, пока кто-то через дымоход полезет. А лезли, порой, по шесть-семь за ночь. Только вот без подарков. Зато с красными носами и до-о-обрые!..
      – Предлагала.
      – И что? – радостно улыбнулась Элви. – Что же ты загадал?
      – Вот, – Фэт показал волшебнице чудесную кружку.
      Лицо девушки вытянулось.
      – Ты попросил у нее ПУСТУЮ КРУЖКУ??? – спросила она, не веря.
      – Ну, – подтвердил рыцарь. – Только вот…
      – Какой же кретин… – Элви вновь улеглась и тут же отвернулась к стенке, показывая, что разговор закончен.
      – А чего я? – пожал плечами рыцарь, прихлебывая из кружки. – Вы еще посмотрите, когда от жажды будем умирать, тут она и выручит!
      Но Элви уже тихо посапывала и не слышала его слов.
      Постояв над ней с минуту, Фэт махнул рукой и, загнав кружку под лавку, лег на подстилку у камина.
      Через минуту его богатырский храп заставил стены содрогнуться, а подарок Куры так и вовсе – заходить ходуном.
      Ночные гости их не беспокоили: дверь таверны Кушегар предусмотрительно запер на засов, а запах мертвечины и запустения заставлял случайных тварей обходить заброшенную гостиницу стороной.

Глава 2
БОЛОТО ВАСИЛИСКОВ,
или ПИВО ЕСТЬ – УМА НЕ НАДО