Глава 12

Рид слишком хорошо знал это чувство холодной враждебности, которое он вновь ощутил, когда посмотрел на хныкавшего и корчившегося на полу человека. Охватывавшая прежде отрешенность позволяла ему убивать, если это было нужно, без какого бы то ни было сожаления. Но сейчас к этой жестокой беспристрастности примешивалось еще одно чувство. Чувство спокойного ожидания: когда этот подлец даст повод прикончить его.

Презрение, которое Рид испытывал к мужчинам, привыкшим пользоваться физическим преимуществом, чтобы терроризировать женщин, было безгранично. А тот, кто посмел применить силу к Камми, заслуживал самого страшного наказания. Рид ждал, мысленно моля бога о том, чтобы в руках у Кита Хаттона оказалось какое-нибудь оружие, пусть самое примитивное, которым он попытался бы воспользоваться.

— Рид?

Голос Камми раздался откуда-то издалека, как будто она находилась на расстоянии нескольких километров от него. Ее фигура, смутно различимая в тусклом свете, медленно приближалась к нему, находясь все время в поле его зрения. Ее величайшая осторожность и совершенно очевидный страх перед ним заставили почувствовать угрызения совести и жалость, которые без труда прорвали его защитную оболочку.

Его взгляд остановился на спутанном шелке ее волос, переместился на какое-то темное, неровное пятно на ее щеке, потом — еще ниже — на плавный изгиб груди, подрагивавшей под тонкой белой ночной рубашкой. И Рид почувствовал, что его душа, словно поднимающийся от земли туман, отрывается от тела и куда-то улетает.

Черт побери, только этого ему сейчас не хватало. Он не хотел, не желал, чтобы обнаженно-беззащитная чувствительность размягчила его в этот момент.

Камми протянула руку и слегка прикоснулась кончиками пальцев к его плечу. Это почти неощутимое прикосновение пронзило его с головы до ног сумасшедшим разрядом электрического тока. Неистовое желание сейчас же овладеть ею прямо здесь и забыть об окружающем мире ураганным вихрем сотрясло все его тело, прервало дыхание и заставило напрячь каждый мускул.

— Не надо, — прошептала Камми.

Не надо убивать Кита?

Не надо трогать ее?

Не надо сдерживать себя, чтобы сделать и то и другое?

Необходимость понять, чего она хотела и почему, прояснила его разум. Усилием воли сняв с себя напряжение и отведя взгляд от Кита, Рид отодвинулся всего на несколько миллиметров в сторону так, чтобы ее рука упала с его плеча.

Как бы там ни было, а сегодня он не упустит своего шанса. Рид и сам не знал, когда созрело такое решение, но менять его не собирался. Женщина, стоящая напротив, больше не ускользнет от него, по крайней мере, этой ночью. Пусть хоть несколько часов, но они будут вместе.

Рид нагнулся и, схватив Кита за шиворот, поставил на ноги. Не обращая внимания на стоны и ругательства этого превратившегося в тряпку человека, он выволок его из спальни, чувствуя, как ненависть и желание увеличивают силы. Он знал, что Камми пойдет за ними, но это не имело никакого значения. Пинками подгоняя впереди себя ее мужа, Рид пересек большую комнату и, подойдя к двери, вытолкал Кита на крыльцо, а оттуда спустил по ступенькам в ночь.

Кит по инерции сделал несколько нетвердых шагов, споткнулся и остановился. Круто повернувшись кругом, он широко расставил ноги и сжал кулаки.

— Кого ты, черт побери, из себя строишь? — прорычал он.

— Человека, который убьет тебя, если ты еще хоть раз вздумаешь выкинуть подобный номер, — совершенно спокойно ответил Рид. Он спустился с крыльца, нисколько не удивившись, когда Кит нетвердо шагнул вперед. — Я знаю, где ты оставил свой «Ровер». Если ты не укатишь отсюда через пять минут, поймешь, что значит иметь дело со мной, — продолжил Рид угрожающим голосом.

Мужу Камми неистово хотелось пустить в ход кулаки, чтобы помешать Риду вступить во владение этой территорией и этой женщиной. Однако Кит не стал переоценивать своих весьма ограниченных возможностей и не рискнул пойти в наступление. Какое-то время он стоял с таким видом, будто собирался заплакать, потом весь обмяк, повернулся и исчез в темноте.

Рид ждал. Через несколько минут раздался мощный рев ожившего двигателя «Лендровера». Мотор всхлипнул — включилась передача, протестующе завизжали шины, и автомобиль ринулся в ночь.

Рид облегченно вздохнул и медленно поднялся на крыльцо. В глубине гостиной мелькнула фигура Камми. Повернувшись к озеру, он еще раз прощупал глазами темноту, а когда оглянулся, увидел, что Камми стоит в дверном проеме. Ее лицо было неподвижно, а огромные черные глаза пристально наблюдали за ним. Рид с усилием перевел взгляд на ее ключицы и постарался задержать его там. Но, несмотря на это, боковым зрением он отлично видел всю эту прекрасную картину целиком: на фоне неяркого света очерчивался силуэт ее точеной фигуры, облаченной в белое одеяние.

Он наслаждался, созерцая ее тело. Подойдя немного ближе, чтобы отчетливее видеть, но не спугнуть Камми, он сказал совершенно нейтральным тоном:

— Прости, что не смог прийти на помощь раньше.

— Ты приехал сюда вслед за Китом, да?

Она быстро справилась с дрожью в голосе, но Рид успел это заметить. Его до глубины души взволновало проявление ее силы духа. В последнее время его ничто так не трогало. Да, он был виноват. Если бы он не увлекся наблюдением за Камми, стоявшей на пристани в лунном свете, то не упустил бы Кита из виду. А если бы Кит не исчез из поля зрения, то Риду не пришлось бы кружить вокруг дома в его поисках, а потом, когда он сообразил, что Хаттон в доме вместе с Камми, не пришлось бы так долго возиться с задвижкой.

Рид опустил глаза и посмотрел на свою руку, все еще сжатую в кулак. Сосредоточившись на том, чтобы разогнуть пальцы, он сказал:

— Я заметил его возле «Вечнозеленого». Когда Кит выяснил, что тебя нет дома, он с такой решительностью помчался сюда, на озеро, словно наверняка знал, где следует искать тебя. Я, естественно, отправился за ним. Между прочим, если бы мне было известно, куда ты поехала, то все сложилось бы по-другому, и не пришлось бы следить за твоим бывшим мужем.

— Надо же, а я и не знала, что должна отчитываться о своих планах, — выпалила она резко и, отвернувшись от него, прошла в комнату.

Рид последовал за ней, не сводя напряженного взгляда с ее спины и бедер. Закрыв за собой дверь на замок, он задвинул щеколду. По тому, как неподвижно застыли плечи Камми, можно было понять, что она понимает, что он делает… и не возражает. По мнению Рида, это была его первая маленькая победа.

— Ты не должна больше так делать, — сказал он, проходя за ней в ту часть комнаты, которая служила кухней. — Особенно после сегодняшнего вечера. Я решил, что отныне буду постоянно находиться рядом с тобой.

— Мне, вероятно, следует это счесть за великую милость и рассыпаться перед тобой в благодарности?

Прежде чем что-то сказать, Рид открыл холодильник и достал из морозилки горсть ледяных кубиков. Выражение лица Камми, как ему показалось, было отчасти раздраженным, отчасти заинтригованным.

— Я бы с радостью принял твою благодарность, — ответил он наконец и с удовлетворением заметил, как из-под рубашки медленно поднимается вверх волна алой краски.

— Ах так, ну хорошо, — внезапно капитулировала Камми. — Большое тебе спасибо. Я безумно рада видеть тебя. Даже не знаю, что бы делала, если бы ты не вломился в дом, словно какой-то гангстер. Ты это хотел услышать?

Рид ничего не ответил, только задумчивая улыбка тронула его губы. Положив лед на блюдце, он принялся выдвигать ящики буфета в поисках целлофанового мешочка. В конце концов мешочек нашелся, и Рид высыпал в него лед.

— Если это для меня, — категорично заявила Камми, — то не нужно.

— Что бы ты ни говорила, но у тебя на лице настоящий кровоподтек, происхождение которого придется объяснить, — спокойно ответил он, сосредоточенно закрывая «молнию» на мешочке.

Ее губы на секунду сжались в упрямую полоску, однако сопротивляться казалось бессмысленно, и Камми решила сдаться.

— Ты самый непредсказуемый человек на свете, — сказала она. — Могу поклясться, что ты пробежал бы целую милю, если бы был уверен, что я брошусь от радости тебе на шею.

— Наверное, ты права.

Она была совершенно права, однако совсем не обязательно было признаваться ей в этом.

— Вот видишь, у тебя не хватило мужества опровергнуть все это и расстроить меня.

— Наверное, мне просто не хотелось, чтобы ты разозлилась.

Ее прищуренные глаза заблестели.

— А я думаю, что тебе как раз хочется этого или хотелось. Мне кажется, что тебе нравится бередить душу. Ну а если ты делаешь это сейчас ради того, чтобы отвлечь мои мысли от небольшой неприятности, которая со мной случилась, я имею в виду то, что меня чуть было не изнасиловали, то можешь не беспокоиться.

— Я считаю, — сказал Рид, подходя к ней и прикладывая мешочек со льдом к ее покрасневшей щеке, — ты достаточно благоразумна, чтобы понять, чем продиктованы мои поступки, и адекватно реагировать на них.

Угрюмо сверля глазами пуговицу его маскировочной рубашки, Камми вздохнула:

— Я так устала быть благоразумной.

В охватившем его оцепенении Рид ощущал, как по жилам медленно струится кровь.

— И все-таки скажи мне, — осторожно спросил он, — ты довольна своей победой?

Камми перевела взгляд на его лицо, и Рид заметил, как потемнели разноцветные глаза колдуньи. Ее губы, такие нежные и изысканные, бесконечно зовущие, приоткрылись для бесшумного вдоха. Ее грудь с отчетливо вырисовывавшимися, постепенно напрягавшимися сосками приподняла тонкую ткань обтекавшей ее рубашки. Каждое сухожилие сжалось, отвечая на призыв ее тела, и Рид невероятным усилием заставил себя окаменеть, наглухо закрыв все выходы мучительному желанию.

Неожиданно Камми забрала у него мешочек со льдом и, продолжая прижимать его к щеке, резко повернулась и пошла в другой конец комнаты. Она села на диван и обхватила себя свободной рукой за плечо, закрыв грудь.

Это совершенно очевидно доказывало, что она вполне понимала Рида. Теперь он в этом убедился, и было бы глупо закрывать глаза и думать о другом. Он чувствовал, что нужен какой-нибудь предлог, чтобы заняться с ней любовью, любой предлог. Это было не просто желание, если желания вообще бывают простыми, была потребность утешить ее, облегчить ее страдание. Однако Рид прекрасно сознавал: в высшей степени самонадеянно полагать, что его мужская сущность обладает целительной силой.

После недолгого молчания Камми сказала натянуто:

— О какой победе может идти речь? Помощница юриста, которая нашла документы о разводе, уехала из города. А вместе с ней исчезли и все доказательства того, что фабрика принадлежит мне. Так что в данный момент на коне оказался ты.

— Я слышал об этом. Мне звонили из «Лейн, Эндикотт и Лейн». Ты считаешь, что я имею какое-то отношение к исчезновению этой девушки?

— Кому же еще это может быть так выгодно, как не тебе?

— Если разобраться, то, и кроме меня, найдутся заинтересованные в этом.

— Кит ничего о ней не знал, иначе зачем ему надо было являться сюда и набрасываться на меня.

— Как посмотреть, — ответил Рид, не сводя с Камми проницательного взгляда. — Он вполне мог так действовать не из-за денег, а из каких-то других соображений.

— Я в этом очень сомневаюсь.

— Поверь мне, — сказал он, — это не исключено.

Ее глаза, смотревшие прямо ему в лицо, слегка расширились, и в следующее мгновение Камми отвела взгляд.

— Похоже, тебя нисколько не волнует, что люди подумают, будто это ты избавился от Джанет Бейлор.

— Люди или ты?

— И люди, и я. — Камми отказывалась придавать разговору личный характер.

Мысли Рида уже повернули в другом направлении, и он рассеянно произнес:

— А почему, собственно говоря, меня это должно волновать?

— А почему бы и нет? — сурово заметила Камми.

Он встретился с ней взглядом.

— У меня столько же упрямой гордости, сколько у любого другого мужчины, если не больше. Так что вряд ли кто-то или что-то может заставить меня чувствовать себя виноватым, равно как и вызвать желание доказывать свою невиновность.

— Ты считаешь, что вполне достаточно лишь твоей самооценки? Большинство потребует от тебя кое-чего еще.

— Неужели я так безнадежно глуп, что похитил эту женщину ради того, чтобы получить право собственности на фабрику?

Камми так долго не отвечала, что у Рида защемило в груди. Наконец она проговорила:

— Нет, я так не думаю, хотя и не знаю почему.

Рид не сдержал улыбку.

— Ты веришь мне?

— Только в какой-то степени, — поспешно отозвалась она.

Этого на данный момент было достаточно. Или он ошибался?

Наблюдая за Камми, Рид чувствовал, как в нем растет страстное желание, сокрушительные волны которого одна за другой обрушивались на него. Они снова встретились взглядами, и Риду вдруг показалось, что по лицу Камми скользнула мрачная тень. Тень печали и одиночества — невольная вспышка острой тоски, отражавшая томившиеся в душе чувства. Однажды он дал им выход и с тех пор попал в плен к ним. Он знал, что не сумел достичь — впрочем, как и никто другой, — скрытых глубин этих чувств. Вполне возможно, что эта затея вообще безнадежна. И все же, словно навязчивая идея, его преследовало желание еще раз попытать удачу. Желание, которое, казалось, будет мучить его до самой смерти и даже после нее.

Вероятно, эти размышления не оставили лицо Рида бесстрастным — в глазах Камми промелькнула тревога, и она тотчас отвела их. Потом поднялась с дивана и направилась к дверям, ведущим в спальню.

Он было рванулся вслед, но заставил себя остановиться. Слова, которые он произнес как можно мягче, раскрыли его чувства гораздо больше, чем ему хотелось.

— Не бойся. Для этого нет никакой причины.

Камми повернула голову, и в ее волосах, скользнувших по спине, запутались радужные блики света.

— Ты постоянно бродишь вокруг моего дома. Мало того, что вторгаешься в него, когда пожелаешь, ты испытываешь мое терпение. Ты хочешь уничтожить все, чем я дорожу. Ты избиваешь людей, появляешься неизвестно откуда среди ночи. Не бояться? Да я должна бежать сейчас по берегу и что есть мочи звать на помощь. Бог знает, почему я этого не делаю.

— Потому что ты смелая, — улыбнулся он, — и гордая.

— И совсем не поэтому, — сказала Камми, мотнув головой.

— Тогда почему же?

В уголках ее губ заиграла лукавая полуулыбка.

— Из-за любопытства. Не за этот ли грех Ева была изгнана из рая?

Рид вдруг почувствовал, как застывает его лицо, словно покрывается коркой льда, но сделать ничего не мог. Он повернулся к ней спиной и снова принялся выдвигать ящики буфета. Обнаружив наконец то, что искал, он достал два стакана, наполнил их двенадцатилетним шотландским виски и одним глотком отпил из одного чуть ли не половину содержимого. Потом подошел к Камми и подал ей второй стакан. И только после этого спросил:

— Ты удовлетворена? Я хотел сказать, ты удовлетворила свое любопытство?

Она ответила не сразу. Рид был уверен, что Камми молчит вовсе не потому, что не знает ответа — пытается понять, какой смысл он вложил в свои слова. Этого и следовало ожидать. Ведь он действительно, наперекор всем нормам приличия и здравого смысла, пытался выяснить, насколько широка разделявшая их пограничная полоса.

Камми сделала глоток, и огонь виски обжег горло, по телу пробежала быстрая, колючая дрожь.